Вечером командиры монголов, как и кыркызов, собрались для обсуждения планов на предстоящее сражение. Монгольские военачальники оживленно обсуждали все возможные варианты сражения. Всё было плохо, даже кисло. Не вёл же Мунке-батор их через Саяны, для того, чтобы сидеть взаперти. Таким образом, задачи приведение в повиновение непокорных урянхаев не выполняются. Все ждали, что скажет темник. Диспозиция, как бы сказали ныне военные, была довольно краткой и неожиданной. Единственно, что все и ожидали, что тумен будет построен в линию. Левое крыло упирается в гору, правое - в берег реки. Только вот центр был построен не в четыре линии, а всего в две, правый в четыре, а самый короткий фланг - правый - имел построение в глубину в девять линий. Резерв размещался за левым флангом с задачей прикрыть проход по берегу и предотвратить возможный спуск противника с горы. Впрочем, в проходе стояли небольшие силы, с целью блокировать возможного противника, до подхода резервов. Все построение прикрывалось легкой конницей. Легкая конница располагалась в центре, чтобы создать видимость большого количества всадников. Кроме того, должны были посажены на заводных лошадей чучела, с палками, которые бы изображали воинов, чтобы сверху казалось, что центр тоже построен в четыре линии.
Еще ранее, когда Мунке-батор ставил задачу, Болдок усомнился, что противник не обнаружит его хитрости.
- Я ездил на гору, - Мунке-батор показал гору, с которой он осматривал поле боя. - Оттуда всё хорошо видно, но за правым флангом есть небольшой овраг. Его надо очистить для прохода конницы по самому центру, оставить растущие кусты по его бокам. Все войска разместить под обрывистым берегом. Я специально ставил в неё две сотни и с горы не увидел ни одного человека. Их не видно. Понимаешь? Вот в чём дело.
- Но три тысячи человек?
- Поставь на верху войска в пять линий. Будут хорошо видны первые четыре линии. Кроме того, в центре должно быть четыре линии всадников. Везде четыре линии. Что хочешь, Болдок, делай, но к к утру у меня должно быть ещё полторы - две тысячи всадников. Трудись! - усмехнулся Мунке-батор. - Ты же прекрасно знаешь, что Кадан со своими воинами будут сегодня готовить атаку. Я проверю.
Болдок вздохнул и развил такую бурную деятельность, что монголы бегали, как ошпаренные, уже через двадцать минут. К вечеру почти все "всадники" были готовы, привязывать их к лошадям нужно было уже ночью. В ночь перед сражением Болдок поставил задачи каждому командиру уже на месте. Оказалось, что Мунке-батор так рассчитал поле боя, что ни одного лишнего человека не оказалось. Подразделения не теснились, только нескольким тысячам правого фланга пришлось стать плотным строем, чтобы их не было видно с горы. Болдок на рассвете проверил построение войска и даже поднялся на гору, как только рассвело, и осмотрел войска, особенно то, какие войска правого фланга были видны. Болдок не удивлялся уже прозорливости командира, но здесь он был поражен его дальновидностью.