Анахой повёз раненого Кадана к Чоно. Тот не удивился их приезду. К этому времени вокруг его деревянной юрты появился походный лазарет. Туда привозили и привозили раненых кыркызов. Ставились юрты и юный хам работал не покладая рук.
Волчонок узнал своего недавнего знатного посетителя. Он не удивился.
- Каждому в этом мире определена своя дорога, - сказал он, - твоя ещё не закончилась. Твои странствия не закончатся быстро. Не скоро ты вернёшься сюда.
Перевязав раны, которые были хоть и тяжелые, но не угрожали его жизни, он отправил их из своего импровизированного госпиталя.
Посовещавшись, беглецы отправились дальше в горы к своим кыштымам карагасам.
Утром прискакали монголы. С ними были кыркызы. Они кого-то искали, но, не найдя никого, уехали, никого не тронув.
Лицо Кадана было разрублено, но глаз не был задет, была сломана челюсть, но он мог есть. Скоро она, впрочем, зажила. Самым страшным повреждением было повреждение руки. Сабля перерубила сухожилие в локтевом суставе, так что рука потеряла подвижность, сам он сильно исхудал и теперь не выглядел тем непобедимым самоуверенным богатырём. Его как-то перекосило: левая рука усохла, и вся левая половина как бы сморщилась. С этим изменился и его характер, в нём не было уже той нахрапистой самоуверенности и бравады, он стал спокойнее. Он начал понимать, что на этом свете ничто тебе не принадлежит, даже твоё тело Жизнь опустила его на землю, приковав к ней тяжелыми цепями необходимости.