Макарова Маргарита Ивановна : другие произведения.

Безупречная смерть

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  Темень. Ни зги не было видно. Струи дождя хлестали в стекло уазика. Милицейская машина осторожно скакала с ухабины на ухабину по грунтовой дороге дачного поселка. Редкие фонари лишь указывали направление, но мало что давали в плане видимости. Вот снова поворот налево. Указатель на заборе - '7 линия'. Проехав до самого леса, автомобиль остановился под фонарем на повороте.
  Из машины никто не вышел, ждали. В такой ливень никому не хотелось оставаться без крыши. Василий Петрович несколько раз просигналил.
  - Ну, кто там нас должен встретить? Где эта чушка, что вызывает милицию ночью?
  - Петрович, нажми еще раз. За дождем трудно услышать. Погуди подольше, а то так и будем тут сидеть до утра.
  Петрович, с видимым удовольствием, положил ладонь на середину руля и так и оставил ее там. В окошко машины начали стучать.
  - Ну хватит, хватит гудеть. Сейчас весь поселок переполошите. Слышу я вас, слышу. Чего так долго ехали?
  На дороге стояла большая женщина, высокая и толстая. В своем зеленом, прозрачном дождевике она казалась еще больше. Голос ее был низок и не предвещал легких и интеллигентных контактов.
  Петрович посмотрел на нее и замешкался, словно не веря, что кто-то рискнул выйти под эту хлябь. Наконец, он открыл дверцу. За ним вылезла вся команда.
  - Ну, показывайте, куда идти? Что, где, когда, и как говорится, как?
  Он двинулся к темнеющей черной дырой калитке.
  - Не туда! Это моя калитка.
  С бешенным лаем запоздало выбежали две собаки. Небольшая, черно-белая дворняжка надрывалась тонко и визгливо. Огромный овчар солидно подгавкивал редко, но басом.
  - Боже мой, с такой охраной еще и милицию вызываете! - Петрович был настроен скептически и ворчливо. - Ну, где ваш тут труп?
  - Мой? Типун вам на язык. Часто приходится с трупами разговаривать?
  - А что? Страшно?
  Фонарь раскачивался, под ударами ветра, освещая угол дороги неровным и желтым светом.
  - Ну-ка угомонитесь, быстро домой! Найда, Боб, ну-ка на место, кому говорят, пошли на место.
  Женщина загнала собак в калитку и закрыла ее на замок.
  - Пошли.
  Вся компания - трое в форме и женщина - двинулись к угловым воротам. Высокие и железные, они черно поблескивали в мокром свете фонаря. Слева от ворот была калитка, тоже высокая и железная. Она была настежь распахнута. Обильный кустарник почти перегородил вход.
  - Господи, как тут пролазить-то? - Петрович продолжал ворчать.
  - Тише, - женщина остановилась. - Слышите?!
  Вой собаки явственно резался сквозь шум дождя. Какой-то огромный пес то выл, то лаял.
  - Разве это не ваши?
  - Да нет же, это Анькин пес.
  Шествие двинулось по узкой тропинке. Впереди и немного сбоку белел дачный домик.
  - Ну, да, слышу вой собаки, и что? Просто хозяин оставил собаку. Да мало ли что.
  - Да тише вы. Идите сюда.
  Женщина сошла с тропинки и полезла прямо в мокрую траву, росшую вдоль боковой стены дома. Дом содрогался от бешеного лая. Она подошла к темному окну. Нижний его край доходил ей до груди.
  - Идите сюда, что вы там... ноги боитесь замочить? Никак в бальных штиблетах приехали?
  Она подняла фонарь и светила прямо в низкое окно дома. Прижавшись огромной грудью к нижнему косяку, она обернулась к подошедшим.
  - Смотрите!
  В глубине небольшой комнаты на кровати среди подушек блестело красное лицо. Оно не было целым. Один, оставшийся, неподвижный глаз четко смотрел на людей за окном.
  Внезапно, все исчезло. На подоконник вскочил доберман, загородил окно и злобно зарычал. Он нетерпеливо бил передними лапами по подоконнику, зубы его были оскалены, вспененная слюна брызгала во все стороны. Все в ужасе отпрянули от стекла.
  - Кошмар, - прохрипел капитан. - В страшном сне и то такого не увидишь. Так, взламываем дверь, и забираем собаку. Вы можете забрать собаку, дорогая?
  - Да куда ж я ее?
  - Куда угодно, хоть пристрелите. Иль, правда, пристрелить?
  - Да они за нее сами пристрелят кого угодно. Эти сестры со своей собакой носятся как с писаной торбой!
  - Похоже, одна уже не носится. Может, это собака ее так объела? Это так продвинуто, по-современному.
  - Капитан, - второй милиционер поднялся от замка. - Замок я взломал. Открывать?
  Дверь содрогнулась и распахнулась. Из дома с громким лаем выскочил доберман. Рыча, он неистово кинулся к ступенькам крыльца. От такого столкновения молодой лейтенант не удержался на ногах и опрокинулся навзничь и, пролетев две ступеньки крыльца, ударился затылком о траву.
  - Во, черт, сейчас тут будет еще один труп.
  Собака, оказавшись на свободе, не останавливаясь и не замолкая, бросилась по тропинке к раскрытой калитке и исчезла в темном шуме дождя.
  - Ну вот, одной проблемой стало меньше. Где тут выключатель?
  Маленькая прихожая-кухня. Деревянные стены не были покрыты ни лаком, ни краской. Слева узкое окно. Перед окном электрическая плитка. Два ведра с водой стояли под тумбой с посудой. Две двери - прямо и направо - темнели зловещими провалами.
  Капитан прошел прямо и стал шарить по стене. Щелкнул выключатель. Тусклый свет осветил необычную комнату. Небольшая спальня. Кресло, справа за дверью, покрыто синим льняным покрывалом. Старинное мутное зеркало, все в трещинах и крапинках, стояло у стены в темно-коричневой резной раме. Над зеркалом, к стене, были прибиты две доски, обтянутые синим бархатом и обклеенные монетами и камнями. Огромное кружевное покрывало свисало со стены над креслом. Под ним просвечивали старинные фотографии военного времени.
  Бабушкины кружева украшали и другую стену, над кроватью. На них были навешаны вышедшие из моды сережки, бусы, цепочки. Бижутерия 60-х годов. В этом доме вообще, видимо, любили прибивать все к стене. С небольшими интервалами красовались две старые клавы от компьютера, несколько наручных часов, старая кинокамера 'Аврора', компьютерная плата, мышка, сушеные лягушки и морские коньки, первый мобильник фирмы 'эриксон', балетные тапочки, огромные игрушечные слон и волк...
  Почти половину комнаты занимал диван, забрызганный кровью. На нем, поверх шелкового одеяла, в желтой пижаме, лежала женщина. Размозженная голова была кровавым месивом с одним глазом. Слипшиеся волосы лишь на концах имели первоначальный черный цвет.
  Капитан нехотя подошел к кровати, дотронулся до руки женщины.
  - Да, точно, ты еще пульс пощупай, - низким голосом прокомментировала толстуха.
  - Так, ну, все ясно и так. Труп. Где живет эта ваша соседка? Сестра, говорите, у нее есть?
  Он резко обернулся.
  - Да, их двое. Две сестры. В Тушино и живут. Это ж тушинские дачи.
  Капитан достал телефон.
  - У нас тут труп на дачах. 72 км от Москвы, поворот налево. Да... Молодая женщина. Похоже, убита. Место основного проживания - Тушино, в Москве, - капитан замолчал, сдвинул брови и опустил глаза.
  - Хорошо. Понятно, - он убрал телефон во внутренний карман пиджака. - Двери опечатать, ничего не трогать, осторожно всем выйти.
  Все попятились к выходу. В обратной последовательности выключился свет, закрылись двери.
  Молчаливая процессия потянулась по мокрой тропинке к свету скрипящего и качающегося фонаря. Дождь все так же нещадно хлестал косыми струями.
  - Калитку не закрывайте, к ней не подходите, мы и так все там истоптали. У вас есть адрес и телефон убитой?
  - Вы что, даже тело не заберете? Да мне страшно тут ночевать. Чего вы ждать собираетесь? Когда дождик что ль кончится?
  Капитан открыл дверь машины.
  - Тут будет столичное расследование. И следствие будут вести по месту жительства убитой, а не по месту смерти. По месту жизни - понятно? Не смерти, а жизни.
  Он хлопнул дверцей. Машина проехала немного вперед и стала разворачиваться в узком повороте линии.
  - Да вы что, так все и оставите? Да, может, тут убийца ходит! Куда вы уезжаете-то?!
  Женщина пыталась перекричать шум дождя.
  - Завтра, - капитан чуть приоткрыл окно. - Завтра, дорогая, завтра. Завтра у вас будут и следователи, и вопросы, и зрители, и артисты. Готовьте свою историю, можете даже записать, чтоб не забыть.
  Машина развернулась и, сильно газуя, устремилась подальше от этого места, туда, где было тепло и сухо.
  
  Анна стояла перед Саградой Фамилья на плац де Гауди. Знаменитый собор был повернут к ней своей старой частью, созданной еще великим архитектором. Темная, цвета мокрого песка, сторона детского замка-собора пугающе нависала размытыми очертаниями. Белые фигурки людей и ангелов, в наплывающих арках над входом, казались древними костяными шахматами, выброшенными волной в прибрежный песок с разбитого судна. Стекло, в причудливой прерывистости каменной резьбы, отражало голубое небо. Высокие башни, похожие на вафельные трубочки с кремом, были гипертрофированной материализацией детской мечты об этом лакомстве. Белые голуби и красный бантик венчали вход в собор, взяв на себя роль незамысловатой виньетки на бланке пригласительного билета в детское сознание.
  Автобусы с туристами прибывали и прибывали. Группы людей проходили мимо, вслушиваясь в бормотание гидов и щелкая фотокамерами. Английская, немецкая, французская речь перемешивалась и звучала адской какофонией, утратившей всякий смысл и значение. Меланхоличные японцы были самыми тихими и многочисленными.
  Рядом, через дорогу, был небольшой водоем. Туристы не успевали сюда завернуть, пяля глаза на песчаные замки, которые Гауди построил для Бога.
  Девушка присела у самой кромки прозрачной воды. Утки были абсолютно сыты и даже не попытались подплыть и поклянчить крошек. Она наклонилась и помочила руку в прохладной воде, но тут же обернулась. В воде она увидела отражение стоящего за ней человека.
  - Как ты тихо подошел. Я испугалась, - она поднялась и поправила лямки небольшого рюкзачка.
  - В следующий раз я буду трубить и орать за полквартала.
  - По-моему именно это ты сейчас и делаешь. Как простой поводырь-гид, собирающий глухо-слепо-немое стадо. Говори тише.
  - Я опоздал, - прошептал в этот раз каталонец, целуя Анну в щеку. - Когда ты позвонила, я был у психоаналитика, не мог вырваться.
  - Тебя привязали к кушетке?! Или наручники?
  - Эротично? Да? Ты не поверишь, но именно о сексе мы и говорили. Я ей свои сексуальные фантазии рассказывал, а она вцепилась в меня и заладила - говорите еще... говорите еще... рассказывайте больше... рассказывайте больше... А сама кругами уже вокруг меня ходит, вспотела. Кофточку расстегнула...
  - Ммм... - Анна улыбнулась, - это пошли твои эротические фантазии?
  - Да нет же, клянусь.
  Хавиер Джорнет Руа был, как всегда, вертляв и смешлив. Он работал в страховой компании, основанной еще его прадедом. Ну, или делал вид, что работал. Детство вылетало из него фонтаном.
  - Нет, что, правда?! Ты ходишь к психоаналитику?
  - Социальная принадлежность обязывает. Все мои друзья ходят.
  - А, тогда понятно! - девушка весело рассмеялась. - Скажи отцу, чтоб застраховал тебя на случай изнасилования психоаналитиком.
  - А где твои чемоданы? В какую гостиницу тебя... ты решила? - каталонец сменил тему разговора.
  - Вот, - Анна кивнула на рюкзачок, что пустовато маячил за спиной. - Я остановлюсь у тебя, и даже не пробуй возражать, и не говори, что там у тебя дочка, мама, рабочие, нет телевизора. Я все равно не пойду в гостиницу.
  - Нет, но это неудобно, - Хавиер жадно облизнул маленькие губы и посмотрел на грудь Анны. Ее теплый жилет цвета хаки был распахнут, и черная майка четко обрисовывала контуры тела.
  Он суетливо зашагал к обочине.
  - Просто не говори мамочке, что я приехала, и все будет нормально.
  - Я уже позвонил отцу в контору, - Хавиер открыл дверцу темно-синего 'рено'. - Сказал, что поехал тебя встречать.
  Отец и сын занимали один кабинет, и Хавиер никогда не принимал самостоятельных решений.
  - Скажи, что не встретил. Поедем в галерею, надо узнать, проданы ли мои картины, или нет.
  
  Стеклянные двери галереи встретили их бронзовыми литыми ручками. Узкий зал, от стены до стены освещенный дневным светом из огромных витринных окон, был завешен пейзажами. Главное место на них занимало небо - голубое, серое, зеленое, и даже красное, с облаками и с птичками. На оставшемся от неба месте, кое - как, ютились горы, деревья, кустарники и куски моря. Арка в стене открывала перспективу другого зала с кушетками, комодами, столиками, зеркалами и прочим антиквариатом. Там уныло чернела фигура одинокого посетителя в шляпе. В глубине, в самом углу первого зала, за огромным столом сидел хозяин. Подтянутый, высокий, сухощавый и гладко выбритый, в отличном темном костюме он сосредоточенно читал.
  Хавиер протянул ему бумаги.
  - Я - юридический представитель Анны Пастер, хотел бы узнать, проданы ли ее картины?
  - Да, проданы, - мужчина даже не поднял головы от бумаг.
  - Могу ли я забрать деньги?
  - Мадмуазель сама забрала их на прошлой неделе.
  - Я?!!!!!! - Анна вступила в разговор, едва поняв, что произошло.
  Он, наконец, поднял голову и уставился на нее. Солидные очки в роговой оправе сползли на краешек носа.
  - Да, именно вы. Вы предъявили контракт, паспорт и все необходимые документы.
  - Как вы можете такое говорить? Вот я стою перед вами, я только сегодня приехала в Барселону. Вы что же, не помните, у кого забирали картины?! Как вообще такое возможно? Вот мой юридический представитель. Кому вы отдали все?
  Мужчина достал ящик с документами, стоящий у него за спиной.
  - Вот контракт. Это ваша подпись? Вот моя часть контракта. Это тоже ваша подпись?
  - Это невозможно, меня не было тут неделю назад. Вы просто не хотите платить.
  - Я не могу платить дважды за одно и то же одному и тому же человеку. Приходите или с документами, или с оружием.
  Хавиер громко рассмеялся. Анна вздрогнула. Человек в шляпе показался в арке, разделяющей два зала. Длинное пальто его было явно не по погоде. Солнечная осень Барселоны делала его одежду клоунской. В руках у него показался черный длинный ствол. Прозвучал хлопок. Очкарик дернулся и застыл, а затем стал медленно оседать на стол. Голова его упала на разложенные перед ним бумаги.
  В арке уже никого не было. Не слышно было ни шагов, ни шуршания одежды. Хавиер неподвижно смотрел на галерейщика-пророка с застывшей на лице улыбкой. Анна выдернула папку из-под головы убитого и схватила своего спутника за рукав.
  - Бежим!
  - Но...
  Девушка тянула парня за ткань пиджака и медленно двигалась к двери.
  
  Хургада встречала очередями, толпящимися на паспортный контроль и на получение визы.
  - Торина Ирина, - толстый араб в стеклянной кабинке еле-еле ворочал языком.
  - Да. Да, это я.
  Не отрывая взгляда от бумаг, он протянул в окошко документы.
  - Возьмите свой паспорт. Проходите.
  На улице было тепло и темно.
  Несмотря на поздний час, у входа в аэропорт бойко предлагали свои услуги по переносу сумок и тяжестей прилипчивые стаи низкорослых и щуплых арабов.
  - Ваши сумки, мадам, ваши сумки.
  - Какие у меня сумки? - девушка легко закинула полупустой рюкзак на плечо. - К тому же я не знаю, куда его нести.
  Она вглядывалась в толпу, стоящую по эту сторону контроля.
  - Вот и моя горящая фирма, - Торина подошла к арабу с табличкой
  'Альмавир'. Тот молча сунул ей клочок бумаги.
  - Машина с номером 77-89, - прочитала она.
  Это оказался черный ленд-ровер с запотевшими от кондиционера стеклами. Внутри уже сидели четыре пассажира. Двое мужчин, оказавшиеся напротив, Ирины весело переговаривались.
  - Кажется, нашим встречающим запретили говорить, - рыжий сделал глоток коньяка из металлической фляги.
  - Это правильно, - хохотнул второй. - Все равно их бормотание трудно понять.
  - Как попугайчики - все буквы на месте, а что сказал - сам черт ногу сломит.
  С одинаковыми усами, неопределенного возраста, они выглядели клонами, вышедшими с одного конвейера. Один был рыжий, второй - черный.
  - Вы запаслись спиртным на их сухой закон? - рыжий обратился к супружеской паре, что сидела позади Ирины.
  Крупный мужчина, с огромным животом, который с трудом помещался на его коленях, нелепо смотрелся рядом с миниатюрной женщиной со светлыми тонкими волосами, подстриженными в стиле 'каре'. Ирина оглянулась и улыбнулась женщине.
  - А мы никуда без своей водки и не ездим, - охотно вступила в разговор та. - Как же без своей-то? Вдруг что не так. С отравлением в больнице лежать - себе дороже. Лучше уж привычную, из своего магазина, от проверенного продавца.
  - Ну, вы загнули! - захохотал рыжий.
  - Да, правда, вам говорю. Вот летом ездили на поезде к куму в Мариуполь. Так 10 бутылок водки с собой возили. Пусть тяжесть, но на поезде, потихонечку и дотащили. А то как же!? Костячок мой и так уже перепахан врачами! Шов от верха до низа - вдоль всего живота. Так еще и водкой отравиться! Этого только не хватало! Да еще и в чужих краях!
  Тут уже откровенно засмеялись все.
  - Что ж вы к хохлам, да со своей горилкой ездили?! - рыжего как прорвало. - Вот ко мне брат жены приезжал оттуда, так он и горилку в трехлитровой банке свою, и сало в мешковине, тоже домашнее, и купаты самодельные - ну все на самообеспечении! Так я с ним неделю сидел - стакан горилки - шмоток сала с черным хлебом, стакан горилки - шмоток сала с черным хлебом - через неделю себя настоящим казаком почувствовал! С эдаким чубом! С картины Репина 'Не ждали'.
  - Там же вроде декабрист, - неуверенно произнесла женщина.
  - И им тоже. 'Во глубине сибирских руд'...
  - Н-е-е, там народник был, - вопросительно посмотрел на Ирину второй усач.
  - Во, во... Кто был ничем, тот вставит всем. Кто я, что я, только лишь мечтатель... или мыслитель? Полное расщепление личности. Питие определяет сознание. Значит, тут водку пить будем?
  - Да нет у них водки. Нету! Мусульмане они - не пьют - только курят, и другим прикурить дают.
  Разговор был прерван появлением нового пассажира и клиента фирмы 'Альмавир'. Дверь машины открыла высокая девушка. Волосы были собраны в толстый закрученный хвост. Она подняла свою сумку на колесиках и занесла её внутрь машины. Затем, протолкнула ее в угол, молча сев рядом с Ириной. Вытянула ноги в проход. Высокие шпильки босоножек, состоящих из пары ремешков, заставляли сомневаться - сама ли она только что поднимала тяжелый и большой багаж. Ногти на ногах и руках были накрашены ярко зеленым лаком. Салатовым. Серебряный браслет на ноге чуть постукивал подвешенными на нем фигурками, искусно вырезанными из малахита. Короткая белая юбочка и такая же кофточка больше открывали, чем закрывали.
  В машине установилась напряженная тишина.
  - Вам не холодно? - нарушил ее черноусый. Он кивнул на обнаженные плечи красотки. - Хотите, попрошу, чтоб выключили кондиционер?
  Обладательница браслета молча посмотрела на мужчину. Она умела держать паузу.
  - Ничего не скажешь, вы умеете держать паузу. Актриса?
  Девушка все так же беззвучно смотрела на усатого.
  - Мужики, отстаньте от девушки, - вступил в разговор пузоколенный водкохлеб. - Вам надо было с собой не коньяк, или не только коньяк везти, а кое-что подороже. И пообъемнее... С другими формами. Иль за багаж пожмотились платить?
  Дверь еще раз открылась, и показался египетский представитель туристической фирмы. Он был в очках и в руках держал пачку бумаг.
  - Так, все собрались. Уезжаем.
  Его русский был почти чистым. Во всяком случае, не дальше Абхазии.
  Шофер послушно завел мотор, и машина, плавно развернувшись, выехала с вокзальной площади.
  - Значит так, - продолжал он, не отрываясь от бумаг. - Распределение по гостиницам. Вы двое, - кивнул он усатым няням, - и вы, - он поднял голову к Ирине. - По горящим путевкам. В одной гостинице. Вы знаете, что ваша гостиница - 'Сэнд Бич'? Приготовьтесь, вы выходите первыми. Затем вы. 'Гейсум', - он повернулся к девушке на шпильках. - И, наконец, 'Голден бич' - ваш отель.
  Он посмотрел на супружескую пару. Те одновременно кивнули ему в ответ.
  'Сэнд бич' - крохотный отельчик - встретил прибывших полутемным холлом. Никого в холле не было. Да и холла как такого не было. Широкая лестница, какую обычно изображают в сценах дворцового бала - вот все, что говорило о роскоши курорта. Под этой широкой лестницей, в сумраке, находилась стойка рецепшна.
  Быстро зарегистрировавшись и получив номер и ключ от него, Ирина поднялась по этой широкой лестнице на второй этаж, где, собственно, и были расположены номера, в ряд, вдоль длинного узкого коридора.
  Все выглядело запущенным, пустым и мрачным.
  Щелкнув замком, она вошла в крохотный номер. Выкрашенные голубой краской стены и дверцы встроенного шкафа, комод и зеркало над ним. Две кровати стояли рядом, накрытые голубыми, байковыми одеялами.
  С удовольствием скинув с себя рюкзак, Ирина положила его на комод и растянулась на кроватях. Прямо в одежде. Было тихо. Внезапно она встряхнула рукой. Рядом по кровати, щекоча и касаясь ее пальцев, полз огромный таракан. Когда-то, давно, в школе, ее одноклассник приносил такого на урок и называл его - мадагаскарским. Девушка в ужасе отпрянула и резко села на кровати. Махнув рукой, она отбросила ползающее чудовище в самый угол комнаты. Он развернулся и быстро снова побежал к кровати. Нагнувшись и схватив кроссовок, Ирина резким движением запустила его в монстра. С тараканом было покончено.
  Падение обуви совпало со стуком в дверь. Неохотно подойдя к двери и повернув ключ в замке, она выглянула в коридор. За дверью стоял недавний попутчик. Рыжий.
  - Вы даже не спрашиваете - кто это! - он улыбался.
  - А вы - это?
  - Вдруг это таракан? - он выразительно погладил свои усы.
  - Откуда вы знаете? - она вздрогнула, и, оглянувшись, посмотрела на то место, где лежал труп таракана.
  - Да я все знаю, как герой Александра Грина.
  - Вы что, подбросили мне этого таракана?!
  - Эх, молодежь, молодежь. Если бы вы читали Грина, то знали бы, что слова - 'я все знаю' - принудительно были вытатуированы у пьяного парня на руке. А он, ни сном, ни духом... Ничего не знал...
  - Я только что кого-то убила!
  Ирина попыталась пошутить.
  - Да, меня, своим незнанием моего любимого писателя, великого Александра Грина, во веки и присно и во веки веков... Аминь...
  - Да посмотрите же. Вот.
  Она отступила в комнату. Рыжий проследовал за ней.
  - Вот, смотрите, полз прямо по моей кровати.
  Она подняла кроссовок и показала на пятно останков.
  Усатый даже не взглянул на них. Он опустился вдруг на одно колено и, взяв у Ирины ее ботинок, снова протянул его ей.
  - Позвольте предложить вам прогулку по вечерней Хургаде. Я уверен, после этого преступления вам не заснуть.
  - Засну. Это была самозащита, - она попятилась от него к балкону.
  - Ну, как знаете, - он встал и двинулся к двери. - Можете устроить тут молебен по убиенному. Я пойду, пройдусь.
  Он уже почти закрыл за собой дверь, когда Ирина кинулась за ним.
  - Да, постойте же, я с вами, - она нагнулась, чтобы надеть кроссовок. - Погодите. Второй не найду.
  Рыжий стоял по ту сторону порога и улыбался. Она закрыла дверь, положила ключ в карман и обречено зашагала рядом. Коридор по-прежнему был пуст. Они вышли на улицу, так и не встретив никого.
  В переулке тоже было совершенно безлюдно, не считая небольшой стайки арабских парней, что с любопытством посмотрели на них.
  - Вас проводить? Хотите, мы вас проведем по городу? - дружно заорали они.
  - Лучше мы заблудимся и умрем, - пробормотал в усы Рыжий.
  Они вышли на оживленную улицу.
  - Как хоть вас зовут - то? А то неудобно будет кричать - эй!
  - Эй, таракан? Почему неудобно? Сережей меня зовут. Всех людей с такими усами зовут Сережами. А ты - Ирина. Я знаю.
  - Откуда?
  Ирина внимательно посмотрела на усатого. Он засмеялся.
  - Вот только не надо делать умное лицо. Особенно такое. Я просто посмотрел у нашего араба в документах. Раз. Второе. Я слышал, как ты проходила паспортный контроль. Три. Я видел, как в рецепшене заполняли твои анкетные данные. Столько возможностей. Выбирай. Что больше нравится?
  Они шли по темным улицам, освещенным то тут, то там вывесками и редкими фонарями. Ветер дул так, что порой невозможно было идти с открытыми глазами. Ирина опустила голову и старалась не поднимать глаз. Но дело было не в силе ветра. Воздух пустыни содержал в себе песчаную взвесь. Песок попадал в легкие, в глаза, забивался под одежду. С каждым порывом песчинки острыми гранями врезался в кожу. Ирина закрыла глаза и остановилась.
  - Вот возьми. Очки. Правда, черные. Но хоть глаза откроешь, - он достал из кармана рубашки солнечные очки и протянул девушке.
  - Ха-ха! В черных очках вечером! В темноте!
  Она надела очки. Привычные к пустыне арабы в своих длинных разноцветных хламидах и тюрбанах с удивлением посматривали на девушку.
  - Может мне еще и белую тросточку взять?
  - И звонко постукивать ею по мостовой? Да бесполезно. Все равно никто ничего не подаст.
  - Такие жадные?
  - Да просто нечего. Ты посмотри, куда приехала.
  Сергей свернул с центральной улицы в проулок. Пройдя пару шагов, они оказались в трущобах, которые трудно было представить жителям северной страны. Ирина сняла очки. Проулок был завален камнями и мусором. Тут же, в беспорядке, стояли контейнеры для мусора. Горел костер. Жилища трудно было назвать домами. Их вообще трудно было как-то назвать. Полуразвалившиеся постройки, напоминающие гаражи пригородов Москвы 60-х годов, были обитаемы. На проломах, заменяющих окна, висели тряпки, дыры в стенах были кое-как заложены картоном, камнями, и другим подручным материалом. Посреди всего этого разора стоял ослик, прицепленный к двухколесной тележке. То ли женщина, то ли мужчина, в длинной красной хламиде и белой повязке на голове, таскал на ней мешки. Мальчонка в белом сидел на тележке и ждал. Сзади, на краях повозки были подвешены баулы.
  - Пойдем в гостиницу. Я правда больше не могу, - Ирина повисла у Сергея на руке.
  - Что? Параллельный мир? Нет, пойдем, посмотрим сувениры. А то вдруг времени больше не будет.
  Он развернулся и пошел к освещенной улице, к магазинам и лавкам, увлекая девушку за собой.
  Первая же лавчонка могла удовлетворить любые запросы по сувенирам.
  - А почему ты говоришь, что тут параллельный мир? - девушка стояла у прилавка и безразлично перебирала вещицы.
  - Потому что нам, обитателям болотных пространств, трудно представить жизнь в этой сухой песчаной пустыне.
  - А тут никто и не живет. Это ж курорт! И потом, снежная пустыня, песчаная пустыня - какая разница?
  - А ты представь, как немцы попали в Россию, как в потусторонний мир с однообразным пейзажем на огромной территории - среди болот - леса и поля. Они ж точно свихнулись сразу же.
  - Ты сам разговариваешь как свихнувшийся.
  Он выбрал синего человечка с огромным стоящим членом, синюю же, лазуритовую кошку и страшную алебастровую тарелку, всю испещренную черными штрихами и неровностями, как будто она тысячи лет пролежала в гробнице Тутанхамона.
  - Ты будешь что-нибудь брать?
  - Не, на перекрестке миров не отовариваюсь, - Ирина поставила сфинкса на полку, пальцем стерев с его шапочки пыль.
  - Тогда я куплю тебе сувенир.
  - Да не нужно мне сувенира, они тяжелые.
  - Не знаешь, что я предлагаю, а отказываешься.
  Расплатившись с лавочником, Сергей потащил ее к выходу. На улице у самой двери стояла кучка арабов. Те же лица, те же хламиды, те же тюрбаны. Они казались один в один такими же, как те, что предлагали проводить их по Хургаде час назад. Ирина попыталась рассмотреть лица.
  - Пойдем же, - потянул ее Сергей, - ты что, увидела ожившие тени веков?
  - Сереж, откуда у тебя такой язык? Ты говоришь, как черти кто.
  - Язык у меня отличный, вот ты не целовалась со мной, а судишь по себе. Сам вырос. Пришли.
  - Да, как в прошлый век попала.
  Они вошли в ювелирную лавку. Зеркальные стены не мог закрыть даже огромный толстый хозяин. Он недовольно посмотрел на посетителей: пора было закрываться.
  - Мы на минуточку. Картуш без надписи дайте мне.
  Сергей взял в руки золотую подвеску - изящный овал без надписи, или какого-нибудь изображения на нем.
  - Вот, когда ты придумаешь себе новое имя, сможешь написать его внутри.
  Он показал на пустое зеркальное пространство внутри кулона.
  - И не спорь, я сказал, - он строго посмотрел на Ирину.
  - Да, и цепочку, - снова повернулся он к хозяину.
  - А почему новое имя? - в черных солнечных очках отразился золотой блеск.
  - Потому что, Ира - слишком не египетское. Придумай себе какое-нибудь тайное. Или номер. Типа 007.
  Девушка стояла в растерянности, рассматривая картуш, лежащий у нее ладони. Потом подняла руки и застегнула цепочку у себя на шее.
  - Вот и умница, а то я уже хотел один возвращаться в гостиницу. Пойдем.
  Они вышли на улицу. Перед входом в ювелирный магазин кучковалась стайка арабов. Здесь было больше света, и парней можно было лучше разглядеть. Те же хламиды. Те же лица.
  - Послушай, это те же парни, что стояли у нашей гостиницы, когда мы вышли. - Ирина сжала пальцы.
  - Для меня они все на одно лицо, как китайцы. Ты их умеешь различать?
  Сережа уверено свернул в переулок. В этот раз тут было еще пустыннее и темнее. Вот, наконец, и подъезд. Полутемная лестница, пустынный холл. Они медленно поднимались на второй этаж.
  - Тут еще кто-нибудь кроме нас живет?
  - Конечно, ну иль завтра приедут. Конец октября. Пойдем, я тебе что-то покажу.
  Он взял Ирину за руку и повел в конец коридора. Через темный аппендикс здания и незапертую дверь вышли на крышу отеля. Невысокий барьер по краю, бассейн, лавочки, столики. Море, залитое лунным светом, давало дополнительный свет - отраженный. Сверху был виден пляж соседней гостиницы.
  - Красота, да?
  - А ты-то откуда знаешь?
  - 'Я все знаю', Сергей снова повторил свою любимую фразу.
  - А я не знаю ничего.
  Они стояли у края каменной ограды, облокотившись на нее и рассматривая человека, который пытался уплыть в лунное море на доске с парусом.
  - Вот прекрасная иллюстрация 'Бегущей по волнам', моего любимого Александра Грина. Что может быть фантастичнее - бежать по ночному морю? Перескакивая с волны на волну...
  - Опять ты со своим допотопным Грином.
  Сергей опустил руку и сделал попытку обнять Иру за талию.
  - Не будем перенастраиваться. Мне и та волна нравилась. И вообще, холодно, и хочется спать.
  - Ну, спать, так спать, - охотно согласился он. - Пойдем.
  Они спустились по маленькой лестнице, открыли дверь, и снова оказались в сумраке коридора. Подошли к двери ее номера. Ирина повернула ключ в замке, оглянулась на Сергея, улыбнулась ему, и, ни слова не говоря, захлопнула дверь.
  В номере было тихо.
  Остатки таракана все так же темнели на полу. Она стерла их кусочком туалетной бумаги. Бачок в туалете не работал. Спускать воду нужно было рукой. Ирина стянула с себя джинсы, куртку, и пошла в душ. Ледяная вода брызнула на ее запыленное тело. Чтобы хоть немного согреться, она умылась горячей водой в раковине. Кондиционера в номере не было.
  Закутавшись с головой в полотенце, девушка стала разбирать постель. Она сняла покрывало, потрясла одеяло, подняла простыню. Все было чисто. Тараканов больше не было.
  Внезапно, в подушке что-то звякнуло. Она прощупала наволочку: в уголке был какой-то твердый предмет. Боясь снова встретиться с мадагаскарскими монстрами, она вытряхнула из наволочки все что там было, вместе с подушкой. На простыню, тихо звякнув, упал маленький серебряный браслет. Его украшали необычные подвески - искусно вырезанные малахитовые фигурки. Девушка взяла браслет и, не думая, застегнула его у себя на запястье.
  - Да, изящно смотрится.
  Она внимательно посмотрела на браслет. Одной малахитовой фигурки не хватало. Маленькое серебряное колечко, на котором она крепилась, болталось пустым. И лишь зеленый сколок малахита напоминал о пропаже.
  - А ведь я сегодня такой уже видела.
  Она закрыла глаза. Молчаливая красавица с высоким хвостом и шпильками появилась перед ее взором. Ее бесконечные ноги и малахитовый браслет - это было последнее, что мелькнуло в ее засыпающем сознании.
  
  - Зачем ты драпанула из галереи?
  Хавиер нервно ходил по своей квартире. Невысокий, плотный, с покатыми плечами, он больше был похож на девушку, чем на парня. Его зеленые круглые глаза, опушенные длинными ресницами, смотрели всегда неуверенно. Видно было, что он ждет реакции и оценки своих действий окружающими.
  - Потому что. А что ты хотел?
  Он остановился напротив Анны и посмотрел на нее. Девушка спокойно устроилась калачиком в углу пестрого дивана. Огромный полосатый кот развалился рядом. В руках у нее была чашка. Она пила чай и не отрывалась от телевизора. В новостях мелькали интерьеры галереи и фотографии убитого.
  - Как что?! Вызвать полицию. Дождаться ее, дать показания.
  - Ты хотел стать героем новостей? А о маме ты подумал?
  Анна подняла голову. Хавиер стоял перед ней с широко открытыми глазами. В этих глазах был ужас ребенка, поступившего плохо, не так как учили, против правил. Он стал антисоциальным элементом, бежав с места преступления. Он был напуган. Напуган не произошедшим у него на глазах убийством, а своим поведением, не соответствующим тем впитанным с детства правилам, которые заменили ему способность думать. Выражение капризного испуга гармонично оживляло лицо каталонца.
  - А что мама? Что мама теперь скажет?
  Телефонный звонок прервал поток его возмущенных реплик.
  - Алло. Да, мама.
  - Ну вот... Началось...
  Анна встала и пошла на кухню налить себе новую чашку чая.
  - Мама, да, я вижу, у меня как раз включен телевизор. Да, тот самый галерейщик, которому мы сдали картины. Нет, мамуль, мы еще туда не ходили. Да, я говорил, да... она приехала, но мы туда еще не заходили. Я не знаю, проданы или нет. Не знаю... так получилось, мама. Хорошо мамуль... Целую тебя тоже.
  Он положил трубку и пошел за Анной на кухню. Аня стояла у холодильника и резала колбаску. Она намазала масло на хлеб, положила колбасу и накрыла все это сыром.
  - Как ты можешь есть в такой момент?
  - В момент, когда хочется есть? Ну хватит капризничать, ушли и ушли, у меня все равно не было бумаг с собой. Кроме того, я не умею составлять фотороботы.
  - Как так?! Ты же художница!
  Анна взяла чашку и свой бутерброд.
  - А вот так!
  Она прошла в комнату и снова села на диван перед телевизором. Свою чашку она поставила на низкий стеклянный журнальный столик.
  - А ты страховщик. Ты застраховал мои работы на случай пропажи? Я не знаю, почему так получается. Но как-то я снимала квартиру. Сдал мне ее один человек, а принимал, совсем другой. Я запомнила светлого голубоглазого тощего старика, а за ключом пришел черный, кругломордый, высоченный парень. Так вот запомнила лицо, что узнать не смогла.
  Она отпила глоток чая и обожглась. Поставила чашку снова на стол и откусила бутерброд.
  - Так может это и был другой человек!
  - Ну может и был, но вот тебе другой случай. Я встречалась с парнем.
  Она снова взяла чашку и стала на нее дуть.
  - И на втором свидании не смогла его узнать. А он подошел ко мне. Стоит, стоит, смотрит. А потом и говорит: что, забыла, кого ждешь?
  Она, наконец, смогла отпить глоток.
  - Нет у меня памяти на лица.
  - Ты что, издеваешься надо мной? При чем тут твоя память на лица?! А вдруг нас кто-то видел?! И нас теперь ищут по всему городу как убийц?! Опять же, там остались наши отпечатки пальцев! Ты же что-то трогала там!
  Снова зазвонил телефон.
  - Алло. Да, мама. Что?! Мама, ну что ты такое говоришь! Я же сказал, мы туда не ходили. Что передают? Там видели пару похожую на нас?! Что?! Полиция разыскивает мужчину и женщину, вышедших из галереи в это время? В момент совершения убийства? А описание?! С чего ты взяла, что это был я?! Ну, какая машина! В Барселоне полно таких же точно машин! Да, мама... успокойся, нет... это был не я... Все, целую.
  Он положил трубку. Подошел к окну. Раздвинул шторы. В доме напротив уже зажгли свет. Два старика мирно сидели за столом и пили чай. Можно было разглядеть выражение их лиц.
  - Послушай, а твоя мама ходит к психоаналитику?
  - Разумеется. Один час в месяц. У нас все ходят дома. А что?
  Снова зазвенел телефон. Хавиер отпрыгнул от окна и схватил трубку.
  - Алло. Нет, мама, Анны у меня нет. Я не знаю, в какой гостинице она остановилась. Я правду тебе говорю... Ну что ты... Да, хорошо, мама, я приду ужинать. Да, целую.
  Он нервно ходил по комнате, почти бегал. Бросил телефонную трубку на диван. Она упала рядом с Анной и спугнула кота, который нехотя поднялся и стал вынюхивать себе новое местечко.
  - Вот видишь, что ты наделала! Если бы ты не поддалась глупому порыву, у нас не было бы сейчас проблем! А теперь доказывай, что не ты убила, потому что бежавший свидетель подозрителен вдвойне. Возможно, что он потом был ограблен!
  - Да, по любому, мы под подозрением! Как ты не понимаешь, либо нас подставили, либо мы стали случайными свидетелями, что вряд ли. Сам подумай, стал бы убийца просто так сидеть там и ждать, когда мы появимся, чтобы сделать свой контрольный выстрел. Мы же вошли в пустую галерею! Он сто раз мог спокойно сделать свое дело и уйти! Без свидетелей!
  Анна поставила пустую чашку на стол и взяла в руки кота. Тот недовольно мяукнул и спрыгнул на пол.
  - А что же теперь делать?
  Хавиер опять забегал по комнате.
  - Искать своих врагов!
  Анна потянулась к своему рюкзаку.
  - Да нет у меня врагов! Может в тебе дело? Вспомни, он что-то там говорил, что ты забрала свои картины!
  Она достала папку галерейщика и стала раскладывать документы на столике.
  - Давай посмотрим, что мы там прихватили. Вот документ о приеме картин. Вот - о сдаче. Да, это, похоже, точно моя часть документов.
  - Что значит - похоже?!
  Хавиер наклонился над столиком.
  - Да сядь ты. Вот смотри.
  - Да что тут смотреть-то? Где твои документы?! Ты что, к нему пошла безо всего что ль?
  Он опять вскочил и забегал по комнате.
  - С тобой. Почему без всего? А ты? Ты же мой юридический представитель, ты присутствовал и подтверждал договор. Да что ж он, этот покойник, даже не помнил художника, у которого забрал картины?! Где тут здравый смысл? У кого взял - тому и отдай.
  Анна тоже встала и подошла к окну. Два старика в доме напротив все так же сидели у окна за столом и пили чай.
  - Может он, как ты - взял у белокожей блондинки, а забирать пришла черная, как смоль, негритянка.
  Они оба засмеялись. Она взяла бумаги со стола и стала перебирать приколотые к ним фотографии сданных картин.
  - Посмотри-ка, тут вместе с фотографиями моих картин какое-то чужое фото. Да это и не картина вовсе.
  - Где?
  Хавиер выдернул у нее фотографию.
  - Какая-то могила. Надгробие. Крест переломлен. Ты посмотри. Он как бы двойной.
  - Да нет же. Какая интересная могила. Мраморное надгробие и крест. Крест сломан и поставлен на надгробие, прислонен к нижней половине. Видишь? Тут срез верхней части полностью совпадает с обломленным концом внизу, у креста, - тонкий палец художницы водил по фотографии.
  - Мария Анна Вагнер. И даты жизни: 1897 - 1964. А что это дает? Кроме того, что ее второе имя совпадает с твоим. Да и вообще! При чем здесь фотография? Случайно, наверное, попала в твою папку.
  - Откуда? Очкарик, конечно, торговал антиквариатом, но вряд ли продавал покойников. А ты знаешь, где эта могила? Вот смотри, там сзади стенка с вашими каталонскими захоронениями. Видишь? Три этажа могил. Это ваше, каталонское кладбище.
  - Да какая разница, что и где это. Зачем нам это?
  - Я не знаю, - Анна встала. - Но, возможно, его убили, чтобы мы не получили эту фотографию. Или наоборот.
  Телефон опять подал признаки жизни. Трубка валялась на диване. Хавиер устало протянул руку.
  - Алло, мама. Ах, это вы Антонио. Да, можно. Хорошо. До встречи.
  Он снова бросил трубку на диван.
  - Нас тут приглашают в бар... Пойдем?
  - Маме позвонишь?
  - Вместо того, чтобы смеяться над моей бедной мамой, лучше бы подумала, как изменить внешность. Не забывай, нас разыскивает полиция.
  Каталонец пытался шутить.
  - Неужели мне правда стать негром?
  - Почему негром?! Негритянкой! Как думаешь. Если я надену пальто, нормально будет?
  - Да, вполне, будешь хоть похож на настоящего убийцу.
  Он прошел в гардеробную. Это была маленькая комнатка без окон. Вдоль двух стен висела одежда.
  - А ты будешь переодеваться?
  Анна прошла за ним. Хавиер стоял перед зеркалом. На нем было зеленое пальто. Рукава реглан, маленький круглый воротничок. Короткое пальто было расклешено к низу, типа трапеции. Он придирчиво рассматривал себя, поворачиваясь к своему отражению то одним боком, то - другим.
  - Вау... Нет... ты не убийца...
  - А кто же?
  - Хорошенькая девчонка!
  - Хватит смеяться, это последняя коллекция.
  Он прошел в спальню. Там было другое зеркало. Открыл тумбочку перед кроватью и взял записную книжку.
  - Ладно, пошли. Тебе еще в парикмахерскую.
  Анна стояла у окна.
  - Погоди. Посмотри-ка сюда. Мы с тобой уже два часа тут болтаем, а эти старики все сидят у окна и пьют чай. Как такое может быть?
  - Где?
  Девушка отошла от окна и выключила свет.
  - В том окне, видишь?
  - Ничего особенного, подумаешь. Как вы живете там, в Москве? У нас каждый ужин длится почти час. И что такого?
  - Да нет, ничего, просто странно.
  Они отошли от окна и вышли на лестницу. В подъезде шел ремонт. Рабочие во всю шуровали, несмотря на поздний час. Пахло красками и цементной пылью.
  На улице было все так же тепло, но ветрено. Ветер с моря и делал погоду в Барселоне. Он продувал город насквозь, заставлял жителей надевать куртки, сводил их с ума своим постоянством.
  Мобильник опять начал надрываться.
  - Да, мама. Нет.. Я не смогу... Ну нет же... А что с ней? Скучает? Мам, я не могу сегодня, я встречаюсь с другом. Ну хорошо. Целую.
  На улице было полно народу. Хавиер постоянно с кем-то здоровался.
  - Пока мы дойдем до парикмахерской, нас кто-нибудь опознает.
  - А чего опознавать, тебя и так все знают.
  - Понимаешь, мы просто живем на улице. От бара до бара, пока пройдешь. Со всеми встретишься. А чего дома-то сидеть?
  - А где твоя машина?
  - Нет, машина исключена. Ее тоже ищут.
  Парикмахерская была за углом. Тут они разошлись. Хавиер пошел в бар.
  Через полчаса туда вошла Анна. Она подошла к нему тихонько и закрыла ему глаза ладонью.
  Он оглянулся. Перед ним стояла девушка с туго заплетенными мелкими косичками. Желто-песчаные нитки живописно пестрели в черных волосах. Эти жгуты спускались ниже плеч и красиво сочетались с курткой цвета хаки. Виски Анны были выстрижены, выбриты и открывали маленькие уши. В ушах пестрели четыре блестящих серьги.
  - Дааа... - протянул Хавиер. - Это круто. Негрос. Ну пошли, а то Антонио нас заждался. Тут недалеко.
  Они вышли на улицу и, пройдя пару домов, оказались перед нужным баром. Весь угол дома занимал его парадный подъезд. У входа стоял высокий, худощавый мужчина и посматривал на часы.
  - Антонио, вот и мы, не опоздали?
  Хавиер произнес это самым беспечным тоном.
  - А ты бы хотел, чтобы я стоял тут и ждал тебя? - мужчина повернулся к Хавиеру и тут же посмотрел на Анну.
  Он протянул руку. Ладонь была маленькой и узкой, с худыми пальцами - костяшками. Да и лицо его тоже было тонким, с точеными чертами, узким носом, и маленькими карими глазками. Он выглядел молодящимся, поджарым пятидесятилетним жеребцом.
  - Антонио.
  Она молча пожала ему руку. Он с любопытством оценивающе оглядел ее. Невысокая, даже маленькая, хрупкая, она казалась моложе своих 25 лет. Жгуты-косички из черных волос смешно обрамляли чистый овал лица. Бритые виски лишь подчеркивали совершенство этой милой женственности. Карие глаза, нежные мягкие губы с завернутыми вверх уголками. Голос был тихий, без резких вибраций. Джинсы были рваными, дырки, совершенно очевидно, были наживными, а не фирменными. Черная майка и жилетка цвета хаки создавали впечатление спортивности, скрывая природную хрупкость и уязвимость.
  - Пойдемте в бар, там и поболтаем, - Антонио приглашающим жестом указал на дверь.
  Тут было немноголюдно. Они прошли к кожаному дивану, цвета детского поноса, и уселись за низкий столик. Хавиер расположился напротив, на кресле.
  Мужчина, накрашенный яркой косметикой, ходил от столика к столику и раздавал красные гвоздики. Он что-то мурлыкал при этом и иногда произносил связные фразы, обращаясь к посетителям.
  - О ля-ля! Это же известный артист! Ты видела его сегодня по телевизору! Помнишь? Он вел теле шоу.
  Хавиер был в восторге. Он даже вспомнил его имя.
  - Не помню я. Я только одно телешоу видела, - Анна посмотрела на артиста.
  - Вы смотрели сегодня телевизор?
  Антонио отпил глоток пива и откинулся на спинку дивана. Он поставил кружку на столик и повернулся к Анне.
  - Я смотрю телевизор, только когда болею, либо перед сном.
  - Наверное, у вас очень насыщенная событиями жизнь. Вам можно позавидовать, - художница вежливо улыбнулась.
  Перед ней стояла нетронутая кружка пива. Пить она не хотела. Время от времени, она брала свой бокал и поднимала, а потом снова ставила на место.
  - Антонио - очень богатый человек, Анна. Он живет в Мадриде. У него больная жена-инвалид, не встает с кресла. Ты представить себе не можешь, сколько он путешествует! Вчера он был в Африке, сегодня в Барселоне, завтра в Париж улетит.
  - Да нет, я в Барселоне со вчерашнего вечера. Кстати, вчера с одним моим приятелем и его женой мы были тут в одном приятном местечке на плац де Грация.
  - Анна, не спать!!!! - Хавиер постучал по столу стаканом с джин-тоником.
  - Я тоже только что вернулась из Африки, - она подняла голову и улыбнулась.
  - Мы плавали с друзьями в Тунис. Загорели. Вы, Анна, совсем беленькая, не загоревшая. Вот смотрите.
  Он нагнулся и потянул брючину вверх, подняв ее до колена.
  - Вот видите? - мадридец продемонстрировал загоревшую, волосатую ногу. - Я весь такой. На мне нет ни одного белого пятнышка!
  Хавиер захохотал. Он отпил еще глоток и помотал свой стакан из стороны в сторону, позвякивая льдом.
  - Я тоже такой же. Анна не понимает, глупая девочка. Быть загоревшим - это же модно.
  - А в чем тут фишка?
  - А в том, малышка, что это говорит о том, что ты можешь себе позволить в солнечное время суток не работать, а находится на солнце.
  Анна строго посмотрела на него.
  - Так вот почему твоя жена умирает от рака кожи. А я-то думала, почему она ходила все время в солярий!
  - Да шутит она, не была она в Африке. А в Москве - какое солнце, они там в шкурах животных ходят! Снег, минус 20! Помнишь, у нас как-то шел снег, так никто не работал. Все смотрели, как снег падает, - каталонец звонко рассмеялся.
  - Ну и что! Я зимой тоже катаюсь на лыжах, в горах, по снегу. Приезжаю -весь черный!
  Хавиер уже расстегнул пиджак и откинулся на спинку дивана. Он наклонился и потянулся через столик к Анне, взял ее за руку.
  - Вон, вон смотри. Видишь, у стойки. В серых плащах. Это проститутки.
  Стук каблуков заставил всех оглянуться на дверь. К ним шла пухленькая блондинка, на ходу расстегивая черную куртку и поправляя волосы.
  - Привет, Антонио, Хавиер, целую.
  Она чмокнула мужчин в щечки и села рядом с Хавиером в кресло, напротив Анны.
  - Знакомьтесь, Мария, мой близкий друг. Анна. Что ты будешь пить? Я забыл вас предупредить, что Мария подойдет.
  - Джин с тоником. А вы правда русская?
  - Нет, - Хавиер рассмеялся, - она индеец.
  - А что, в Москве так принято одеваться вечером?
  Антонию, все не нравилось в Анне. От цвета кожи до цвета одежды.
  - Вот посмотрите, я одет в черный бархатный костюм. Я купил его в Париже. А на Марии, вот посмотрите. Короткая черная юбка, черный топик. Обратите внимание на итальянский ремешок. Очень дорогой аксессуар. Туфли, тоже черные, на среднем каблуке. Это правила. Вы пришли в кроссовках.
  - А если бы я тоже пришла в черном, как бы вы нас различали?!
  Все рассмеялись.
  Распевающий песенки трансвестит, наконец, подошел к ним. Мужчина был в роскошном парике блондинки. Губы были ярко красные, на глазах - голубые тени, щеки намазаны румянами. Пестрое платье, короткое и обтягивающее, вполне подходило к высоким каблукам.
  Он улыбнулся и молча протянул красные гвоздики Анне и Марии. Девушки переглянулись. Не дожидаясь, когда они возьмут цветы, трансвестит воткнул их в кружки для пива. Хавиер неохотно потянулся за бумажником. Антонио сделал останавливающий жест.
  - Я заплачу по счету, Хавиер. Я вас пригласил. Я вас и угощаю.
  Он дал купюру артисту, встал со своего места и пошел к стойке расплатиться.
  Артист, что-то тихо напевая, уселся на его место и стал помешивать гвоздикой в бокале мадридца. Он улыбался и не сводил глаз с Анны. Заметив, что испанец возвращается, он встал.
  - До свидания, дорогие мои, до свидания, - пробормотал он и скрылся из бара.
  Антоний спокойно уселся на его -свое место, вынул гвоздику из своей кружки и сделал пару больших глотков.
  - Тут есть одно приятное местечко. Я был там вчера вечером. Спать еще рано. Я предлагаю сходить.
  Анна вдруг засуетилась и сняла со спинки кресла свою куртку. Она достала из кармана фотографию и протянула ее мадридцу.
  - Вот посмотрите. Тоже красивое местечко. Где, вы думаете, может быть эта могила? Или, может, вы знаете, кто это - Мария Анна Вагнер?
  - Ха-ха. Я как раз сижу с вами - Анной и Марией.
  - Да, но еще не на кладбище.
  Антоний рассмеялся еще заразительнее.
  - Ну давайте посмотрим вашу фотографию. А что, это вас так интересует? Это ваша родственница?
  Он взял фотографию и достал очки.
  - Да нет, просто попалась фотография. Необычная могила. Хочу нарисовать с натуры у себя на картине и боюсь - как бы не было неприятностей с родственниками за использование имени.
  - Да не слушай ты ее. Вот привязалась к какой-то могиле. Нет в ней ничего особенного. Просто сломанный крест.
  Мария встала со своего места и присела на мягкой ручке дивана рядом с Антонио.
  - Я знаю что это за кладбище! Это тут рядом, около Барселоны, в Калеле. Оно прямо на море. Рядом. Практически на пляже.
  - На пляже?
  - Да нет, за изгородью, все как положено, просто море прямо за стеной. Там и правда классно.
  - Ты хочешь сразу туда, или пока согласна подождать? Я предлагаю на сегодня более приятное местечко. Пойдете, или телевизор смотреть будете?
  - А что за местечко?
  Хавиер заметно оживился. Он уже давно допил свой джин и ерзал на кресле, как на углях.
  - Во французском духе. Так что, идем?
  - Конечно.
  Антонио допил последний глоток пива, встал и подал Марии куртку и гвоздику. Хавиер вскочил и первым направился к двери. Вся компания последовала за ним следом.
  Они вышли на улицу. Было темно и немноголюдно. В ночной Барселоне жизнь перемещается в бары. Компания разделилась на пары. Мария и Антонио шли впереди, Анна и Хавиер - за ними.
  Мария что-то шептала испанцу на ухо, и тот громко смеялся. Она оглянулась.
  - Тут недалеко. Ты знаешь, Хавиер.
  - Так ты был там! Что это за место, Хавиер?
  Анна тихо и настойчиво теребила каталонца за рукав.
  - Увидишь, милая, увидишь. Я хочу показать тебя другим людям.
  Он улыбался, посмеивался и обнимал её за талию.
  Так, не спеша, они дошли до многоэтажной вышки. Воспользовавшись домофоном, вошли внутрь. Лифт. Анна не видела указатель этажа. Возможно, это был самый верхний, потому что лифт поднимался долго.
  Просторный холл, и проход в полутемный зал. Все решено в черно-синей тональности. Справа барная стойка, впереди - пространство, обрамленное диванами, выстроенными по линии каре. Перед ними столики. За столиками - парочки, или компании. Все тихо, никто почти ничего не говорит, и только сверху, в каждом углу нависают экраны с порно.
  - Это что - порнокинотеатр?
  Анна недоуменно оглядывалась. Хавиер засмеялся и озорно замахал своими пушистыми ресницами.
  - Тише. Сейчас поймешь.
  Процедура повторилась. Они сели за столик. Бармен принес джин с тоником. Напротив сидела парочка довольно солидного возраста. Он вздыхал, она неотрывно смотрела порно.
  Наконец, Хавиер поднялся.
  - Пошли.
  Сбоку была небольшая дверца. Войдя в нее, они оказались в маленькой темной комнате-сейфе. Везде стояли металлические шкафы. Хавиер подошел к открытым.
  - Хочешь идти дальше - надо раздеться.
  Он засмеялся, снова игриво махнул своими ресницами-бабочками, и начал раздеваться. Он снял часы и положил их на верхнюю полочку в ящике.
  - Ты можешь и кулон снять. Как только мы выйдем отсюда, тут же войдет служитель и все закроет. И твой и мой шкафчик. Тут люди такие драгоценности оставляют! Оляля..
  - Так он что, за нами сейчас наблюдает что ль?
  Хавиер опять засмеялся.
  Он быстро стягивал с себя одежду и через пару минут стоял перед Анной абсолютно голый. Невысокий с покатыми плечами, он был более крепок к низу. Плотный живот, пухлые бедра, упитанный зад.
  - Раздевайся, не бойся. Ничего страшного, увидишь кое-что новое, ты такого не видела никогда.
  Анна стояла в растерянности. Он повернулся к ней и стал снимать ее куртку.
  - Может я пойду спать? Я так устала сегодня, ты знаешь...
  - То ты не боишься приключений, то бежишь от развлечений. Выбирай. Или ты со мной, или езжай в гостиницу.
  Он расстегнул ее джинсы и обнял.
  - Да пойми ты, неудобно теперь перед Антонио... уходить сейчас.
  Она, наконец, включилась в процесс. И быстро сняла с себя все до нитки. Аккуратно сложила в шкафчик и прикрыла дверцу.
  Хавиер взял ее за руку и повел в глубь помещения. Там, за дверью, начиналась анфилада комнат, у которых не было дверей. Стены, потолок и даже пол были отделаны цельными зеркалами, почти все их пространство занимали огромные кровати. Можно было только войти, и лечь на кровать. Все было бело и зеркально.
  - Пойдем, посмотрим.
  Хавиер потянул Анну вдоль, по коридору. Они шли и заглядывали в открытые комнаты. Там, на кроватях лежали и двигались мужские и женские тела, в разных позах, позициях, положениях. Оболочки дрожали, сокращались мускулы, подрагивали груди и задницы.
  - Тут можно только со своей девушкой, чужую женщину трогать нельзя. Поэтому, по одному сюда не пускают. Ну, вот Антонио вчера был здесь втроем, с другом и его женой. Так можно. А одному нельзя. Вообще, соседнюю женщину можно только разве поцеловать, или потрогать, не больше. А, вон, я вижу, Антоний прошел в третью комнату. Пошли к ним. Или ты еще к кому-то хочешь?
  Он снова засмеялся и потянул Анну в третью комнату. Справа и слева, в проемах дверей извивались тела, постанывая и почмокивая, на каждой кровати было по две, а то и по три пары.
  Мария и Антоний уже лежали поперек квадратного плацдарма, накрытого белоснежными простынями. Они оба были одинаково загоревшие, без белых следов от купальников и фиговых листков. Их тела темнели на белой поверхности и казались деревянными фигурками, выточенными из какого-то темного африканского дерева. Они просто лежали и не шевелились.
  - Вот смотри, тут все продумано. Вот, видишь? - Хавиер задыхался от гордости и восторга.
  Рядом с кроватями лежали рулоны салфеток и упаковки презервативов.
  - И вообще, ты знаешь, потрахаться на глазах у всех - это дорогое удовольствие.
  Он сел на край мягкого матраса, обнял Анну за бедра и притянул к себе. Анна медленно положила руки ему на плечи. Он наклонился назад, и они оказались лежащими рядом с Антонио и Марией. Хавиер не сводил глаз с потолка. Зеркало наверху позволяло ему наблюдать за происходящим, не изменяя позы и не поворачивая головы.
  Внезапно, Анна ощутила что ее спину целуют. Еще какие-то руки заскользили у нее по рукам и плечам... И, вдруг... Все изменилось. Стон, похожий на крик, прозвучал совсем рядом, почти у нее над ухом. Это не был стон наслаждения от прикосновения желанного тела. Звуки свидетельствовали о боли, и боли сильной. Судорожное движение рядом ощущалось в резких колебаниях матраса. Анна вскочила еще раньше, чем Хавиер разглядел что-то в нависающем над ним зеркале.
  - Что случилось?!
  Анна увидела корчащееся коричневое тело Антонио. Оно было спортивно и накачено, выглядело значительно моложе своего хозяина. Поджарое. Без лишнего жира, без свисающей кожи - этому телу точно нельзя было дать 50 лет. Если бы оно еще так жутко не извивалось бы сейчас, перед ней, в коликах какого-то приступа.
  - Что случилось? - повторила свой вопрос Анна. - У него что, приступ какой-то?
  - В ванну, - прошипело тело, катаясь по кровати и хватая ртом воздух.
  Хавиер подхватил мадридца под мышку, Мария взяла его с другой стороны. Они вышли из комнаты - кровати. В конце коридора была туалетная. Его стоны только чуть-чуть превышали по тональности стоны, раздававшиеся из комнат. Вдруг мадридец остановился, скрючился и его вывернуло прямо на белый палас.
  - Врача, надо врача. Хавиер, иди на рецепшн этого заведения. Тут наверняка должен быть и врач, раз тут все по высшему разряду
  Она вытолкнула Хавиера из под испанца и усадила того прямо на палас. Антонио мягко обвис, прислонясь к белой стенке. Анна присела перед ним на корточки.
  Подняла его голову.
  - Антонио, вы слышите меня, Антонио!
  - Плохо... тошнит... пойдемте... уведите меня отсюда... я не хочу, чтобы меня тут видели такого.
  Его речь была невнятной, но быстрой. Он сделал еще несколько попыток заговорить, перемежающихся с судорожными движениями тела. Его снова вырвало. Анна оглянулась.
  - Да что же ты еще стоишь?! Беги за врачом. Или вызови его.
  Хавиер, наконец, сделал движение по коридору. Мария стояла рядом, сложив руки на груди крестом, как бы прикрывая ее. Ее белые волосы разметались по плечам, глаза были испуганы.
  - Мария, принесите полотенце из туалетной комнаты. Намочите его только.
  - А лучше два, - крикнула Анна уже ей вдогонку.
  Из комнат, на крики и стоны, стали выходить люди. Все они были голыми. Разных возрастов. Они испугано смотрели на происходящее, не решаясь подойти поближе.
  - Хоть кто-нибудь, среди вас есть доктор?
  Никто не пошевелился. Люди стали уходить.
  Анна стояла перед загоревшим, мускулистым телом на коленях, сама беленькая и хрупкая, и придерживала его за плечо, что бы он не упал. Он начал задыхаться.
  - Антонио, Антонио, вы слышите меня?!
  Антонио не пошевелился. Девушка снова подняла его голову. Глаза его были широко раскрыты. Зрачки расширены. Видно было, что он ничего не слышит и не видит.
  Подошла Мария с двумя полотенцами. Анна обтерла мадридцу ноги, залитые рвотой. Прикрыла ему колени. Вдруг, пальцы испанца судорожно сжались, и он замер.
  К ним подошел мужчина, наспех завернутый в полотенце. Присел рядом. Пощупал пульс.
  - Похоже, это все... Он умер...
  Он положил его вдоль стены.
  Хавиер подошел к девушкам уже одетый. Анна резко встала и схватила его за руку.
  - Бежим, - прошептала она ему на ухо. -
  - Опять?!
  Хавиер отодвинул ее от себя.
  - Теперь-то чего?
  - Он умер!
  
  Осеннее утро на подмосковных дачах выдалось суетливым. С раннего утра на 72 км от Москвы, на повороте с Волоколамского шоссе на грунтовую дорогу дачного поселка 'Красный Октябрь', стояли встречающие. Председатель и сторож дачного товарищества ждали оперативно-розыскную группу. Две милицейские машины лихо развернулись и затормозили, заметив энергичное махание встречающих. Из одной из них вышел низкорослый и худенький человек. Круглые очочки, в тонкой черной оправе, сползали ему на нос. Такие носили в свое время деятели партии и революции.
  - Хорошо, что встретили. Ваши дачи ни на одной карте не отмечены. Только в легендах, - обратился он к встречающим, протягивая руку. - Следователь Потапенко. Сергей Леонидович.
  - Олег - председатель правления.
  Председатель, Олег Павлович, неохотно пожал руку молодому следователю.
  - Я - сторож. Николай Васильевич. Сразу хочу сказать, ничего необычного не заметил, не участвовал, не принадлежу, не состоял.
  Сторож стоял, пьяно пошатываясь, и даже не пытаясь дотянуться до руки следователя. В темном рваном пальто, в ушанке, он, казалось, давно забыл, что такое парикмахерская и бритва, а может, и не знал этого никогда. Неровные пряди седых волос, вернее их клочья, свисали из под ушанки на лоб и опухшие веки и щеки Василича. В руках он держал авоську. В ней недвусмысленно позвякивало стекло. На ногах у него были валенки с галошами. Рядом стояли две собаки - пушистая серая в пятнах Машка и, такой же как хозяин, грязный, весь в клочьях - Мишка. Собаки преданно терлись у ног Василича, недоверчиво и подозрительно косясь на милицейские машины.
  - Ладно, Василич, тебя никто и не спрашивает. - Олег Павлович дотронулся до плеча старика и повернулся к следователю.
  - Вам на 'седьмую' линию, а потом снова повернуть налево. И вниз, к лесу, до поворота. Там вас Зоя ждет. Это она труп обнаружила.
  Следователь улыбнулся. Он наклонился к окошку машины.
  - Ребята, поезжайте, начинайте, я сейчас подойду.
  - Тут ведь недалеко уже? - он поднял лицо и посмотрел на председателя.
  Машины медленно тронулись с места, пытаясь объехать ухабы и впадины. Встречный 'нисан' затормозил всю милицейскую кавалькаду. Дорога была слишком узкой в этом месте, и, чтобы разъехаться, выезжающей машине пришлось подать назад.
  - Повезло вам сегодня, всю эту ночь дождик хлестал. Ваши коллеги с Истры тут все прокляли и быстренько отсюда смотались. А сегодня - тишь, да благодать, да солнце светит.
  Председатель растеряно смотрел на работника милиции, не зная, что говорить и что делать.
  - Давайте пройдемся, вы мне расскажете, что знаете об этой девушке. Ну, и проводите, заодно, до места.
  Следователь достал сигареты и предложил собеседникам. Сторож, наконец, протянул руку и взял одну, сунув ее куда-то за ушанку. Председатель покачал головой.
  - Не, я уже не курю. О смерти пора думать. Пожить охота.
  Потапенко закурил. В одной руке у него был планшет, другой, с зажженной сигаретой, он недвусмысленно показал на дорогу, предлагая пройтись.
  - Что это за дачи? Чьи они?
  - Ну, это старые дачи. Уж 50 лет им скоро будет. От завода. Военного. Лопатки мы делали, для ракетных двигателей. Да вы сами посмотрите. Почти все домики своими руками построены, ну, кроме нескольких новых, что построили в последнюю пару лет уже.
  Мужчины вступали на территорию поселка. Старый, покосившийся забор из горбыля то тут, то там перемежался новым, дощатым, сплошным. Кое-где дырки в заборе прикрывались приложенными к ним проржавевшими спинками от старых железных кроватей послевоенных времен, или каркасами раскладушек.
  - Значит, случайных людей здесь нет? Если кто-то продать, например, захочет?
  - Нет. Все идет через завод. Не заводские тут только дети заводских. Бывает, что запущенный участок стоит много лет, заброшенный и заросший. Вот как этот.
  Он махнул рукой и показал на еле-еле державшийся забор из тонкого посеревшего штакетника. Сам домик, синий, похожий на собачью будку, и по размеру чуть-чуть побольше, уже наклонился на бок, как будто пережил сильное азиатское землетрясение. Крохотное окошко было мутным и серым. Сквозь него едва-едва подавала знаки жизни шторка.
  Они поравнялись с глухим дощатым забором. Сторож приотстал и, звякнув стеклом в авоське, достал бутылку 'клинского'. Поколдовав над ней минуту, он отбросил пробку и жадно хлебнул пива прямо из горла.
  - А как вы все это хозяйство охраняете? Вышки? Собаки? Карабинеры? Колючая проволока, электрический ток? Яд кураре?
  Василич поперхнулся пивом.
  - Ну а как же, все как у людей, не сомневайтесь. Вот Машка вот Мишка. И ружье у меня есть.
  - Это единственные ворота, через которые можно въехать на территорию дачного поселка?
  Потапенко кивнул на оставшиеся позади столбы с прикрепленными к ним металлическими шлагбаумами.
  - Въехать - да, - председатель закашлял. - Но войти можно через калитку в поле, через калитку с просеки - там другие дачи, более позднего времени.
  Василич поднял бутылку и отхлебнул сразу несколько глотков.
  - Нее..., там сейчас уже нельзя войти. Я там все эти калитки позапирал. Игорь там железные калитки поставил - ну я их и запер. Но войти сюда - нет проблем. Через лес, через дыры в заборе. Через сам забор. А вышка у нас одна - водонапорная, да и та на ладан дышит. Скоро без воды будем сидеть.
  Центральная линия проселка пересекалась боковыми ответвлениями. Перпендикулярные линии дорог шли вверх, к полю, и вниз, к лесу. Они поравнялись с 7 линией. Около поворота был ссыпан песок. Председатель облегченно вздохнул. Он остановился и махнул рукой вниз, к лесу.
  - Ну вот, вам сюда, на 7 линию. Там вам Зоя все расскажет. Она нашла труп.
  - А родственникам сообщили?
  Следователь никуда не торопился. Он остановился у поворота дороги и мягко улыбнулся.
  - Да, Зоя звонила вчера ее сестре. Та сказала, что сегодня утром подъедет.
  - Все же расскажите мне, кому принадлежит участок? Расскажите, что знаете об этой семье. И давайте уж пройдем к дому.
  Сторож еще отхлебнул из бутылки. Все тронулись вдоль заборов. Собаки не отставали от хозяина и внимательно изучали канавы и кусты, время от времени задумчиво оглядываясь и с сомнением поглядывая на следователя.
  - Ну, что сказать, - Олег Павлович вздохнул. - Тут все все друг о друге знают. Нанизывается все друг на друга. Кто как живет, у кого трусы посреди цеха упали, у кого дочку убили. Бабку-то их все знали. Она в литейном цехе работала. Она и взяла участок, позже всех правда. Ну, там долгая история с родственниками у нее была. Потом вот все умерли, остались только сестры. Внучки, то есть.
  - Значит это их дача?
  - Формально - нет. Формально - дача записана на бабку. Они не стали возиться с документами и переписывать участок на кого-то из живых. Мать-то у них умерла давно, лет пятнадцать назад. В автокатастрофе разбилась. Девок-то - бабка растила, одна. Хотя мать тоже одна была, так их родила от разных мужчин. В последний год, правда, ей повезло. Замуж вышла. Удачно так! Сразу с мужем и дочками в Париж укатили. Бабка-то так радовалась за них. И вот, поди, как обернулось. Там она и разбилась вместе с мужем. В Париже как раз какие-то волнения были, что ли, так даже тела ее не привезли, говорили, сгорело. Девочки сиротами одни вернулись... - он вздохнул.
  Они подошли к лесу. Под фонарем были большие металлические ворота, выкрашенные черной краской. Около них стояли две милицейские машины. Здесь их ждала Зоя. Она была в розовой, с переливом, куртке, синих спортивных штанах, что продают на рынках по сто рублей за штуку, и огромных резиновых сапогах. На куртке была зеленая заплатка.
  - Зой, вот, привел... рассказывай... как и что, - обратился к ней председатель. - А я, если можно, пойду уж. Не лежит у меня сердце на трупы смотреть.
  - Слабонервный что ль? - низким голосом хохотнула Зоя.
  Она была с непокрытой головой. Рыжие волосы были гладко зачесаны назад и собраны в смешной, маленький, высокий хвостик. Обручем, приглаживающим тонкие волосы, служила косичка из искусственных волос. В ушах были классические сережки с синим камнем, то ли остатки былой роскоши, то ли ностальгия по ней.
  - А мне какого было тут... целую ночь, рядом с трупом. А может и убийцей... Одной!
  Она смотрела свысока, и это было легко, когда выше всех своих собеседников на голову.
  - У тебя же собаки, - председатель обернулся, уже готовый убежать подальше отсюда.
  - У нее тоже была собака, - Зоя сдвинула брови и сурово посмотрела на хлипкого следователя. Она замолчала.
  - Да, я читал рапорт об обнаружении трупа. Собака-то нашлась?
  Потапенко смущенно посмотрел на женщину снизу вверх.
  - Нет. Убежала, как дверь открыли... навылась... бедняжка.
  Председатель нервно и суетливо переминался с ноги на ногу, готовый дать старт в любую минуту.
  - Ну, я пойду, пожалуй? Если понадоблюсь я всегда тут. На 8 линии. Зоя покажет.
  Он развернулся и, не дожидаясь ответа следователя, смешно перебирая ногами и гребя руками как веслами, засеменил вдоль линии вверх, к централке. Через минуту его пятнистая военная телогрейка охранника-рыболова скрылась в проулке.
  Сторож и следователь тоскливо посмотрели ему вслед. Солнце припекало, ветра не было, был отличный день бабьего лета.
  - Как вы обнаружили труп?
  - Да, я уже рассказывала, когда звонила в милицию. - Зоя недовольно фыркнула. - Собака выла двое суток. Ну, думаю, что ж такое, собака воет, свет Анька не включает, сама не показывается, даже собаку не выпускает. Пошла, в окно посмотрела, а там она с кровавым лицом на диване лежит, не откликается. Глаз, и тот, только один. Жуть какая.
  - Вы заметили, когда она приехала? С кем она приехала?
  - Ну, я слышала шум машины. Два дня назад это было. На такси она любит ездить, от Истры-то. До Истры, значит, на автобусе, она говорила, а потом, такси берет. Тьфу, никак не могу о ней в прошедшем времени сказать.
  - Понятно, значит, вы не видели - одна она приехала, или с кем-то?
  - Да нет, не видела. У меня ж теперь забор сплошной. Не видно мне было.
  - А вообще, она часто сюда приезжала?
  - В последнее время реже, а раньше-то каждую неделю прикатывала.
  - А с кем она приезжала? Вы хоть кого-нибудь видели?
  - Ну, видела. Чего ж, она - девка молодая. И с подружками приезжала, и с парнями.
  В этот момент из-за поворота центральной линии выехало такси. Машина с желтой шашечной шапкой медленно приближалась к милицейским.
  - Это, наверное, Дашка едет. Приучила ее сестра ездить на такси.
  Зоя показала на приближающуюся машину.
  - У нас тут больше никто на такси не ездит. Кроме этих двух сестер. Только они.
  - Почему так? Дорого что ль?
  - Ну, у кого деньги есть, тот на машине давно, а у кого нет - то какое же такси-то?
  Машина плавно затормозила прямо напротив того места, где стояли Потапенко и Зоя.
  Задняя дверца отворилась, и из такси вышла совсем молодая девушка. Высокая, с тонкой костью, она была одета ярко и модно. Серые брюки, с еле видимой полоской, отлично облегали фигурку. Белая, теплая, стеганая жилетка была надета поверх черно-белой полосатой кофточки. Белые сапоги явно не предназначались для путешествия в деревню. Клетчатая охотничья шляпка с небольшими полями и серым страусиным пером, и такой же клетчатый шарф выделяли бы ее в любой толпе. На руках у нее были перчатки - черные, с белыми силуэтами скелетных костей на внешней стороне. Небрежность, с которой она носила все эти вещи, говорила о привычке так ходить и вызывать изумленные взгляды.
  Лицо ее было заревано.
  - Даш. Зря ты все-таки приехала, не надо тебе все это видеть. Иди-ка ты ко мне. Я тебе валерьянки налью, а хочешь, чего-нибудь покрепче?
  Та молча подняла голову и посмотрела на Зою.
  - Да уж, - пробормотал сторож и достал новую бутылку 'клинского'. Выпитую он аккуратно положил в авоську.
  Потапенко подскочил к Дарье и дотронулся до локтя.
  - Пойдемте, вам надо и опознать вашу сестру, и посмотреть, нет ли пропаж в доме. Пойдемте.
  - Да куда ж ты молодую девку тащишь такие ужасы смотреть?! Вот, ****ь, ничего не соображает. Я тебе все опознаю. Я хоть видела уже, и то как не своя хожу, спать не могу. А вещи она потом посмотрит. Труп хоть увези.
  Следователь недовольно оглянулся к Зое и сторожу.
  - Пожалуйста, повторите свои показания моему оперу, я сейчас пришлю его. Он должен все записать. Если что-то еще вспомните, подойдите ко мне, или позвоните.
  Он медленно тронулся к воротам. Оглянулся.
  - А вы не уходите, - обратился он вдруг к сторожу. - Вы мне понадобитесь немного попозже. Обойдем тут места возможного проникновения.
  Даша и следователь вошли в открытую железную калитку. Густой кустарник наполовину перекрыл проход. Огромные стебли злотого шара были аккуратно связаны бечевкой и стояли коричневым тростником. У самого входа, прямо за воротами, возвышалась заросшая травой куча песка. Тут же были навалены ветки на остатки кострища. Тропинка не была выложена ни плитками, ни гравием. Следователь и Дарья шли по мокрому размякшему грунту, утопая в воде. Участок был не ухожен. Тут не было красиво подстриженного газончика, цветущих осенних клумб и каменных экибано. Небольшой кусок вскопанной земли - видимо тут сидела картошка - и опавший, зацветший, не выкопанный лук - вот все, что говорило, что земля не заброшена.
  Старые, заросшие серым лишаем яблони делали сад похожим на декорацию к фильму ужасов. На полностью голых деревьях то - тут, то - там висели забытые яблоки, или же это было все, что народилось. Слева от тропинки стоял полусгнивший деревянный остов маленького парника. На горизонтальной перекладине все еще болтались обрывки грязного полиэтилена. Чуть подальше, ближе к соседскому домику, прямо у большого куста красной смородины, на котором в полном составе висели засохшие ягоды, наклонилось пугало, вернее то, что от него осталось - пестрый халат и ведро, надетые на перекрестие.
  Забор между соседскими участками частично обвалился, хотя и болтался местами серым самодельным штакетником на ржавых железных столбах. Вместо забора густой стеной стоял бурьян. По участку вокруг дома медленно и сосредоточенно ходили оперативники. Дверь была на распашку. Трупу не было холодно. Потапенко вошел вслед за Дашей. Она сразу же пошла в следующую дверь и застыла на пороге.
  При дневном свете покойница выглядела еще более страшно и нереально. Часть лица была сметена, оставшаяся вся была залита кровью, уже потемневшей и засохшей. Остановившийся глаз был выпученным и мутным. Даша вскрикнула и отвернулась.
  - Почему у нее глаз такой мутный? - испуганно пробормотал она.
  - Открытые глаза высыхают через час после смерти, - спокойно произнес стоящий позади нее Потапенко. - Вы узнаете сестру?
  - Да, да, - пойдемте отсюда. - Даша сделал шаг в сторону, назад, вон из этой комнаты.
  - Еще один момент на сегодня. Давайте вместе обойдем дом, и вы внимательно посмотрите и проверите, не пропало ли чего.
  Даша презрительно посмотрела на маленького следователя.
  - Да что тут могло пропасть?! Тут нет даже телевизора!
  - Ну хорошо. Может, что-то поменяло свои места, сдвинуто, лежит не в том порядке.
  Даша, повинуясь, вошла в большую комнату.
  - Да тут всегда был бардак, - прошептала она.
  Большая комната была и правда большой. Тут стоял диван, большой полированный стол в углу, журнальный столик и несколько стульев. Поверх шоколадного линолеума лежал старенький ковер зеленовато бежевых тонов.
  - А это что за древность? - Потапенко кивнул на стенку.
  Там висело колесо, черное, местами проржавевшее, очевидно выпиленное от чего-то более целого.
  - Это часть от швейной машинки прадеда. Антиквариат.
  На диване грудой были свалены журналы и книги.
  - А это что такое?
  Потапенко подошел к журнальному столику. На нем стояли пустые пластиковые коробочки и два бокала.
  - А это из под салатов. Мы в Истре покупаем готовые, - Даша даже не посмотрела в сторону стола.
  - Да нет же. Бокалы. Их два. С кем ваша сестра поехала на дачу два дня назад?
  Даша посмотрела на бокалы и расплакалась.
  - Я не знаю, она ничего мне не сказала. Тут все как было. Ничего не изменилось. Что вы от меня хотите?
  - А это что?
  Следователь указал на растерзанную игрушку на полу.
  - Доберман. А где собака? - ее голос впервые оживился.
  - Как так получилось, что собака не залаяла на чужого? - Потапенко и не собирался отвечать на вопросы.
  - Не знаю я, не знаю!
  Даша устало опустилась на диван.
  - Давайте осмотрим тут все до конца, а потом оперативники вас отвезут домой. А погорим, уже потом. Позже.
  - Это комната Шевчука, - она махнула головой на дверь, обтянутую черным бархатом. Встала. - Это бывший муж Аньки. Он приезжает иногда. А нам что, мы не против.
  Комната была особенной, холодной. Большое окно выходило на север. Огромный, когда-то обеденный стол опять же был завален книгами, вдоль стен были сооружены полки для книг и альбомов.
  - Тут все равно никто спать не мог. Холодно.
  Свободные участки стен были обклеены картинками из плейбоя вперемежку с классической живописью и иконами. Диван в углу явно использовался как плацдарм для лишних одеял и матрасов.
  - И он спит тут? - в голосе Потапенко зазвучали сомнения.
  - Редко. Обычно идет спать наверх, в мансарду.
  - А что там у вас наверху?
  - Там моя комната, в которой я сплю, и танцевальный класс. Анька очень любила танцевать перед зеркалами. Она там себе балетную комнату сделала.
  - Что значит сделала?
  Девушка медленно поднималась по крутой лестнице на второй этаж. Тут был маленький коридорчик с двумя дверями.
  - Вот. Смотрите!
  Стену, противоположную двери, занимало большое окно. Оно не было занавешено шторами или ставнями. К двум противоположным стенам были прилажены зеркала. По два на каждой стене, они позволяли рассмотреть себя с ног до головы. В углу, на двух брусках держалось круглое древко от лопаты. По всей видимости, это был балетный станок. Тут же, с потолка, свешивалась синяя боксерская груша. В углу, на полу, валялись красные боксерские перчатки. Они отлично сочетались с красным ковром.
  - А это кто дубасит? Бывший муж?
  - Мы все понемногу.
  Следователь посмотрел на тонкую и хрупкую девичью фигурку и первый раз улыбнулся.
  - Вот тут он спит, - она показала на матрас, стоящий в углу комнаты и накрытый голубым покрывалом.
  Даша прошла в глубь комнаты к окну. Сверху были видны два соседних участка и проход в лес.
  - Да, не рижское взморье, уныло у вас тут как-то, - следователь поправил очки.
  - Ну, соседи справа приезжают редко, раза два за лето, вот у них все и заросло. А левые - старики умерли, а парень, он пьет как собака, и сдавал тут прошлым летом дом хачам.
  Забора не было и трудно было сказать с уверенностью, где проходили границы. На участке слева возвышались, по меньшей мере, три кучи мусора, не считая то тут, то там валяющихся старых мягких кресел, полусгнивших деревянных столов. Белое пластиковое кресло с одной ножкой, газовая плита послевоенного образца, два холодильника, и большой дырявый диван - вносили элемент исторической музейности в эту выставку хлама под открытым небом.
  - У вас всегда все так было запущено? И кто занимался вообще участком?
  - Шевчук весной копал. Немного. Картошку сажал. Чеснок и лук зеленый. Как бабушка умерла пять лет назад, так все и накрылось, и клубника, и вообще.
  - А участок чей?
  - Ничей. Земля и вода принадлежат только небу.
  Даша отвернулась от окна и посмотрела на молодого, невысокого и хлипкого следователя. Он разглядывал качающиеся верхушки сосен.
  - Да ну?!!! Поэтому люди и убивают друг друга за все это? Может вы не знаете истории?
  - А вы знаете! - она фыркнула. - Настоящей истории не знает никто. Как можно знать настоящие причины того, что было тысячи лет назад?
  - Я закончил юридический факультет МГУ. Мы изучали.
  - А моя сестра просто разговаривала. И знает пять языков как русский.
  - Хорошо, давайте закончим осмотр дома. Кстати, меня зовут Сергей Леонидович.
  Сергей Леонидович отвернулся, наконец, от окна и пошел в соседнюю комнату. Дашина комната была чуть-чуть меньше танцевального зала и темнее. Тут было совсем пусто. Матрас на ножках с грудой одеял, кресло-качалка, и кресло-кровать. Все тут было в беспорядке. На креслах валялись вещи, брюки и куртки. Книги и журналы были не только на тумбочке, но и на полу и ковре. Смешные фигурки из киндер-сюрпризов попадались прямо под ногами, хотя место им было отведено на подоконнике. Лишь большие репродукции картин Дали вносили ноту порядка и органности в детский кавардак.
  - А чашка чья? Это вы пили чай? - Потапенко показал на опрокинутую чашку на тумбе.
  - Да не знаю я! Я ничего не знаю, - Дарья заплакала.
  - Ну, хорошо. Хорошо, успокойтесь. Я это и без вас выясню. Идите к машинам, вас отвезут домой.
  - Ну что тут, ребята? Хоть что-нибудь можно сказать? - Потапенко нацелил свои очки на место возлежания трупа.
  У постели колдовал серенький, невзрачный, пухленький и маленький мужеченка. Он обернулся и перестал суетиться.
  - Выстрел в упор. Мгновенная смерть, точнее смогу сказать, как всегда, после вскрытия.
  - По-моему, - следователь поправил очки, - самое главное тут вскрыто.
  - Торопыга ты, очкарик, торопыга...
  - А что, Николаевич, а может быть это самоубийство? - Потапенко плюхнулся в кресло у входа. Может мы просто записку не там ищем? Может дома есть записка?
  Николаич захихикал старой шутке.
  - Ну да. Ну да. Голова лежала на записке. Тело отсутствовало. А если ты серьезно, то оружия-то нет.
  - Да, мало ли, унес кто угодно. Тут проходной двор какой-то, свалка, мусорка, помойка какая-то. Ходи и бери что хочешь!
  - Да нет же, смотри, на столике перед зеркалом, чашка чая. Печенье лежит. Вазочка с медом. Ну кто будет гурманничать и пить чай с медом, чтоб потом разнести себе пол черепа, или собеседнику.
  - Николаич, ты только посмотри, - Потапенко рассматривал фотографии над креслом, - В комнате молодой девки фотки какие-то военного времени, а внизу, ты посмотри, нет, ты только посмотри, откуда это? Глянь, тут на фотке человек тысяча, и все голые. А тут рокерша какая-то, вряд ли наша.
  Николаич подошел к креслу и нагнулся, чтобы получше рассмотреть.
  - Дурак ты, Потапенко, во-первых, это не фотография, - он отогнул карточку от стены. - Вот смотри, это художественное фото - видишь? - Женевская галерея. Может она была там на выставке этого фотографа. Девка-то - художница. А во-вторых - если бы ты хоть немного умел строить временную цепочку, а не думал бы о... Бабка-то - старая была! Небось, это ее фотографии.
  - Зато девки - молодые! Бабка умерла. А они сюда компании возили. А с кем, скажи, она тут коньяк пила? Тоже с ветераном войны?
  Николаич выпрямился. Он посмотрел вверх. Над дверью висели денежные купюры кануна революции 1905 года.
  - Вот, посмотри, это подлинные деньги. Наверняка из музея какого-нибудь. Старинные.
  - Еще скажи ее из-за этих монеток убили, тоже старинные. Сантимы и еще что-то, песеты, кажется. - Петренко ткнул пальцем в обклеенный монетками голубой бархат.
  Потапенко встал и сделал шаг к дивану.
  - Не похоже, что рядом кто-то спал. Что скажешь? Она прямо посредине кровати лежит. Да и подушки все у нее под головой. Тело двигали?
  Николаич застыл рядом и промолчал.
  - Это получается, - Потапенко продолжил свои рассуждения. - Что кто-то вошел в дом, открыл дверь своим ключом, подошел тихо к ней пока она спала, и в упор выстрелил. Даже собака не гавкнула.
  - Либо он приехал с ней, выпил коньяка, может даже усыпил ее, и пристрелил среди ночи. Спокойненько ушел и дверь закрыл. И опять собака не гавкнула.
  Потапенко распирало. Он вышел в коридор и обернулся.
  - В любом случае, это был знакомый человек! Которого знала собака!
  Следователь вошел в большую комнату и застыл у стола. Николаич прошел за ним.
  - Второй бокал - чистый. Видишь?
  - Тогда она ждала кого-то. И поставила бокал. И собака его не растерзала.
  - Ты лучше сюда посмотри, - Николаич подошел к окну, нагнулся и выдвинул из под стола вместительный таз. Половина этого таза занимал сухой корм для собак.
  - Ну и что? Корм для добермана. Собака же была.
  - Дело в том, что в мусорном пакете у входа, мы нашли три больших упаковки собачьего сухого корма. Все пустые. И посмотри, тут, - он показал под тазом. - Видишь? Ровный ободок пересыпанного корма. Значит, весь этот огромный таз до верху насыпали кормом.
  - Так, погоди-ка, погоди-ка. Значит, это не доберман слопал полголовы, - Потапенко засмеялся и присел перед столом. - Это же подтверждает как раз то, что я говорю. Убийца был знакомым. Пришел вместе, либо сам открыл дверь. Он не просто не испугал собаку, он ее прекрасно знал, и даже насыпал корма! Это либо сестренка - паинька, либо бывший муж, кто еще так мог заботиться о псе?
  - Ну, интерпретация и объяснение фактов - твое дело. Мое дело - их найти.
  Потапенко хмыкнул. Он встал и пошел к выходу.
  - А что снаружи? - оглянулся он.
  - Да полный погром, - Николаич остановился перед лестницей, ведущей наверх. - Столько натоптано, да еще после дождя.
  - Пахать, крестьяне!
  Потапенко хлопнул дверью дачи и бодрым шагом направился к железной калитке.
  За воротами его ждала Зоя и сторож. Они тихо о чем-то говорили, сторож то и дело прикладывался к бутылке. Зоя не стала дожидаться, когда следователь подойдет ближе.
  - Чего ж вы девку молодую потащили на изуродованный труп-то смотреть? - заорала она, как только его увидела. - Как она сегодня там одна-то дома будет?
  - А какие у них отношения были? У сестер-то? Может она ее пристрелила?
  Зоя даже покраснела от этих слов. Веснушки ярко выступили у нее на лице.
  - Тьфу, даже говорить с тобой не хочу. Татарин. Ты девку что ль не видел? Кого она убить-то могла?
  - Ну, дружка попросила убить. Как это обычно бывает.
  Сторож опрокинул бутылку и вылил последние капельки себе в рот. Он бережно открыл авоську и аккуратно, чтоб не звякнуло, положил туда пустую бутылку, достал следующую.
  - Да сколько же у вас там пива?! - Потапенко взял Высилича за руку. - Остановитесь. Нужно все-таки поговорить.
  - Господин начальник, так разве пиво помешает? Было бы дело, а пиво правды не скроет, - Василич отхлебнул из горла и качнулся.
  - Да, со сторожем вам и правда повезло. Здесь и мышка не проскочит.
  - А ты что расхорохорился-то? - Зоя звонила явно не по чинам. - Знаешь, анекдот такой есть об орле, к которому на плечо воробушек сел. Оглядывается наш орел, а тот косячок забивает и говорит - ну, что уставился?! За дорогой следи!
  Следователь улыбнулся.
  - Скажите мне, милые воробьи, из леса смог бы кто-то пробраться незаметно в этот дом?
  Василич вдруг поднял руку с бутылкой и замычал.
  - Он хочет сказать, - перевела мычание сторожа Зоя, - что со стороны шоссе, от просеки, трудно мимо Игоря проскочить. Видите двухэтажный дом? Там Игорь постоянно обитает. Он в лесу сейчас канаву прокапывает. Да там и пройти сейчас невозможно. Болото. А тропинку Игорь уничтожил: обрушил в свою канаву.
  - А эта дорога, куда ведет?
  Следователь показал рукой на продолжение 7-й линии.
  - Ведь это не к центральной линии она возвращается? Или она идет вокруг всего поселка?
  - Нет, тут тупик, - внезапно заговорил Василич. - Тут как раз все открыто, и дорога выходит прямиком в лес без всякой калитки, или замка.
  - И не живет никто в это время?
  - Только наездами, по выходным, - Зоя сменила гнев на милость.
  - Ну что ж, пройдусь-ка я тут. Посмотрю, что там.
  Потапенко посмотрел на свои промокшие ботинки, ничего не прибавил, и пошел по лужам. Собаки сторожа - Машка и Мишка грустно посмотрели ему вслед.
  Дачи шли по обе стороны линии. Они располагались не ровно в линию, а хаотично, по внезапному импульсу владельцев, не считаясь ни со здравым смыслом, ни с желаниями соседей. По всей вероятности, застройка шла по принципу - кто первый построил. Тут были и новоделы. Один бревенчатый, покрашенный в черный цвет, с узорчатыми купеческими решетками на узких окошках, второй - небольшой, но красного кирпича, за почти кремлевской, тоже кирпичной, сплошной изгородью. Везде было пусто, тихо и мокро. Остатки листвы сыпались под ноги. Вот и последний домик. Дорога выходила в лес, перевоплощаясь в тропинку.
  Самый крайний домик был явно осиротевшим и потерявшим хозяев. За натянутой сеткой стоял маленький обшарпанный сарай. Когда-то он был ядовито-синего цвета. Но сейчас стал почти серым, и только с подветренной стороны краска сохранила свою ядовитость. Две двери рядом, одна из них была распахнута, и рваная грязная ветошь свисала наружу, прикрывая содержимое дома.
  Потапенко обошел забор. Хоть и покосившийся, он был целый, и обе калитки были на замке. От леса, в глубь участка, шла небольшая примятость. Следователь потрогал замок, и он остался у него в руке. Ступая как можно осторожнее, он двинулся к дому. На тропинке, у самого порога валялось надкушенное яблоко. Он дернул закрытую дверь. Она даже не дрогнула. Тогда он поднял занавеску и заглянул в соседнюю половину сарая. У окна стояло раздолбанное кресло. На подоконнике лежала груда свежих окурков.
  Вдруг раздался резкий звонок. Потапенко вздрогнул. Оглянулся. Звук шел от кучи прогрызенных мышами самодельных одеял, сваленных на железной кровати в углу халупы. Потапенко сдернул несколько тряпок. Под кучей ветоши на боку лежал мужчина. Небритый подбородок и грязная одежда умоляли о ванне и горячей воде. Сметенная черепушка и кровавое месиво вместо верхней части головы сожалели об упущенных возможностях помыться.
  В кармане его драной рубашки пищал и посверкивал мобильный телефон. Следователь аккуратно салфеткой извлек вибрирующую технику на свет. На табло высвечивалась неопределенность номера. Он приложил телефон к уху.
  - Алло.
  - Кто это говорит? - раздался женский голос. - Вы кто такой?
  - А кому вы звоните? - Потапенко поправил сползшие очки.
  В ответ в трубке все стихло.
  - Дурак, - раздался истеричный женский голос, и механические гудки оповестили об отбое.
  - Весело, - пробормотал следователь и вышел из сарая.
  
  Ирина проснулась поздно. Завтрак уже кончился, и было бесполезно торопиться вниз. Она медленно поднялась и пошла умываться. В ванной не было даже мыла.
  Натянув джинсы и кроссовки, девушка вышла из номера. В гостинице было все так же пусто. Пропустив завтрак, она потеряла шанс рассмотреть обитателей номеров.
  Переулок тоже был пустынен. Так же, как и вечером, стайка арабских парней стояла в своих пестрых хламидах недалеко от входа. Они радостно, как старой знакомой, прокричали что-то Ирине. Солнце было уже высоко и становилось жарко. Вечерний песчаный ветер утих, но все равно его порывы, время от времени, заставляли закрывать глаза.
  Девушка медленно шла к началу переулка. Она заметила там вчера небольшой магазинчик со стандартным набором товаров. Крошечная квадратная лавчонка была набита всякой всячиной, начиная от зубной пасты, и заканчивая ракушками и карандашами. Она вязала бутылку воды, мыло, зубную щетку и пасту, две шоколадки. Парень на кассе долго считал и путался. Наконец, она вышла. Оглянулась. На самом углу улицы разместилась чайхана. Пара столиков стояли на улице. Над ними не было ни зонтов, ни навеса. Прямо под солнцем, за одним из них сидел пожилой араб. Глаза его смотрели грустно и меланхолично. Белоснежная одежда казалась роскошью в этом грязном уголке вселенной. Складки голубовато-белого шелка красиво падали прямо на грязную и пыльную мостовую. Перед ним стояла чашка с чаем.
  Ирина посмотрела на него, посмотрела на его чашку, и повернулась в сторону чайханы.
  Она села за столик, положила свой пакет на соседний стул и закрыла глаза.
  - Чай? Кофе? Кальян?
  Звук изломанной русской речи заставил ее вздрогнуть и открыть глаза. Перед ней стоял служитель местных гурманов и предлагал свои услуги.
  - Чай. Почему ты говоришь со мной по-русски?
  - На всякий случай, - он засмеялся и убежал.
  Через пару минут он появился со стаканом чая.
  - Имбирный чай. Попробуйте. Вы пробовали? Очень вкусно! Главное очень полезно. Пробуйте!
  Он тарахтел так, как будто его 'ентер' заело.
  - Хорошо, хорошо, только не тарахти.
  Ирина отпила глоточек. И тут же открыла рот и задохнулась. Чай обжигал. Но не температурой. Он был острый, перченый, черти какой.
  Мальчишка весело засмеялся.
  - Я же сказал - попробуйте. Понюхайте. А вы сразу глотать. Крокодил что ль?
  - Что это такое? - Ирина продолжала хватать воздух ртом, пытаясь потушить пожар.
  - Имбирь. Очень полезно. Я же сказал... Да вы понюхайте, а потом пейте. Медленно, по глоточку. - Он опять весело засмеялся и быстро убежал во внутренние помещения.
  Ирина откинулась на спинку пластикового стула и взяла чашку с огненным чаем. Поднесла к носу. Пахло вкусно. Медленно прикоснувшись губами к краям, она глотнула совсем чуть-чуть.
  - А вы не торопитесь, - белоснежный араб за соседнем столиком тоже засмеялся. - На самом деле, это только в первый раз кажется, что чай перченый. Потом привыкаешь, и уже не можешь себе представить чай с каким-то другим вкусом.
  - А это правда, что имбирь лечит простуду?
  - Вы полагаете, что мы все тут простужены?! - снова засмеялся араб.
  - Не знаю, - пришел черед улыбнуться девушке. - А зачем вам тогда такой острый напиток?
  - Понятия не имею. Мы его не выбирали. Он выбрал нас.
  Тут уже они засмеялись вместе.
  - Я - Альмар. Можете называть меня Маром.
  Одно мгновение девушка колебалась.
  - Ирина.
  - Вы колебались. Придумывали имя?
  - Нет, просто забыла его. Сейчас сделаю второй глоток и забуду все остальное, - она смело подняла чашку и отпила изрядную порцию имбирного чая.
  - Вы, русские, ни в чем не знаете меры, - араб сказал это серьезно и даже не улыбнулся.
  - Просто у нас нечего мерить. Нет ничего.
  - Ирина, вот ты где! - громкий голос вчерашнего знакомого раздался почти над ухом.
  Араб сидел наискосок от нее, и каждый раз она поворачивала голову влево, чтобы видеть его лицо. Голос у нее над головой заставил ее вздрогнуть.
  Ирина оглянулась. Сергей с его вчерашним черноусым другом стояли прямо за ее спиной. Сергей был в шортах и серой полосатой майке. Он улыбался и выглядел бодро.
  - Вот видите, я вас не обманула, меня правда Ирина зовут, - она, как маленькая девочка, заискивающе посмотрела на солидного араба. - Они меня знают, видели мой паспорт, я вам не наврала.
  - Ты уже знакомиться начала? - Сергей уселся за ее столик. - Даже без завтрака? Или вместо?
  - Я еще зубы не чистила.
  - И уже пьешь имбирный чай! - он посмотрел на ее стакан.
  Черноусый стоял рядом, не проявляя беспокойства, не суетясь, и даже не пытаясь сесть рядом.
  - А ты бы хотел, чтобы я с утра курила кальян? - Ира улыбнулась. - Лучше познакомьтесь. Альмар, - она махнула рукой в сторону араба, потом кивнула на рыжего. - Сергей.
  Взяв пакет со своими покупками с соседнего стула, девушка положила его прямо себе под ноги.
  - Я - Алеша, - черноусый развернул освободившийся стул в сторону соседнего столика и плюхнулся на него.
  Подбежал мальчонка - араб. Мужчины тоже взяли себе по чашке имбирного чая.
  - Откуда такой белоснежный шелк в грязном переулке Хургады?
  Вопрос Рыжего усача звучал резко и вызывающе. Он обращался к Ирине, но его слова явно были адресованы великолепному арабу.
  - Я не знаю, - Ирина испуганно посмотрела в сторону Альмара.
  - Наверное нефть? Или оружие? - Алеша подал вдруг голос.
  - Да нет, я просто парикмахер. Простой парикмахер из Каира.
  Усачи дружно заржали. Ирина строго посмотрела на них.
  - Ну, чего вы ржете-то? Может, человек просто умеет считать и знает во всем меру. В отличие от нас, - она не смогла удержаться, чтобы не подколоть величественного араба.
  - А нам есть что считать? У арабов - нефть прямо из песка идет.
  - Я египтянин.
  - А Египет просто кишит сокровищами. Пирамиды, помидоры, Тутанхамон, чаша Грааля, говорят, тоже в Каире находится.
  - Ага, прямо под пирамидой Хеопса.
  - Ну хватит, наконец, говорить ерунду. - Ирина взмахнула рукой и поправила волосы. Малахитовые фигурки на браслете гулко звякнули друг о друга. - В конце концов, у нас тоже есть нефть. Разве эта дурацкая война не выгодна нам? Она заставляет американцев покупать нашу нефть!
  Черноусый Алеша протянул руку через столик и схватил ее за левое запястье.
  - Ирусик! - Сережа облокотился щеками на обе свои ладони. - Ирусик! Это так мило выглядит, что ты ничего не знаешь. Ну, абсолютно ничегошеньки!
  - Откуда у тебя этот браслет? - Алеша продолжал держать девушку за запястье. - Я точно помню - точно такой же я видел вчера у мадам в нашем джипе. Правда, у нее он был на ноге. Но ее нога была у меня прямо под носом.
  - Я нашла его вчера вечером у себя в подушке.
  - А ты имеешь представление, что чужие вещи нельзя носить? - Алеша явно разозлился не на шутку. Он крепко сжал ее руку.
  - Ну ты спросил. Не видишь, Ирусик у нас, как овца на Шипке, ничего не понимает, что происходит, только глазами хлопает.
  - Теперь ты ее вообще ошарашил... Теперь тебе надо будет объяснить, чего овца там оказалась, и что такое Шипка.
  - Да перестаньте же! - Ирина вырвала свою руку и встала. - Что я должна была делать с этим браслетом?
  - Попытаться найти хозяина, - Алеша был непреклонен. - Минимально. Ты что же, не узнала его?
  - Узнала. Но где же я ее найду?
  - Отговорки. Надо просто позвонить нашему куратору, что вчера нас развозил, и все дела.
  - У меня нет мобильника.
  Сергей присвистнул.
  - Здорово ты ездишь в турпоездки. Чувствуется опытный турист. Без зубной пасты, щетки, мыла и мобильника.
  - Ну, не важно, - Алеша уже достал свой телефон и набирал номер. - Сейчас все узнаем. Я помню в какой отель ее везли. Алло, - заорал он в трубку. - Скажите, вчера вы везли девушку в 'Гейсум'. Как ее имя, и в каком номере она остановилась? Дело в том, что у нас были одинаковые сумки, и я только сейчас обнаружил, что у меня ее багаж. Да, да, а у нее - мой. Да, разумеется, я сам к ней подъеду. Имя только скажите.
  Он замолчал и сосредоточено слушал.
  - Ну, все в порядке, можем трогать. Она в 'Фараоне'.
  - Ты же говорил, что в 'Гейсуме', - Сергей неодобрительно посмотрел на него. - 'Гейсум' -то как раз рядом, за изгородью.
  Алеша встал и придвинул стул к столику.
  - Да, ее туда вчера и завезли. Но утром, она сказала, что недовольна, что ей там все не нравится, даже завтрак, и попросила увезти ее оттуда. Выбрала - 'Фараон'
  - Ну пошли, только где это? - Сережа тоже встал.
  - Я могу вам помочь, - Альмар тоже поднялся, и его белая до голубизны сутана снежными складками заструилась вдоль тела. Теперь он уже не казался таким солидным и внушительным. Тонкий шелк ничего не прибавлял к его щуплой фигуре.
  Ирина тоже встала и засунула руки в карманы джинс.
  - Все это очень хорошо. Мы бедные и честные люди, все у нас честно и благородно, мы не даем на чай, не подаем нищим, мы ищем хозяев подкинутых браслетов.
  Все смотрели на нее с недоумением, желая понять, к чему она клонит.
  - На чай может давать и не обязательно, но ЗА чай - надо заплатить.
  Она оглянулась к заведению и громко позвала парня. Все засуетились. Расплатившись, русские обернулись к египтянину.
  - А чем вы можете помочь? - обратился к нему Алеша.
  - Советом. Садитесь на маршрутку и скажите шоферу название отеля.
  - Эх, лучше бы материально, - Сергей был разочарован. - Пошли. Приятно было познакомиться.
  Ирина кивнула Альмару, и трое русских пошли ловить на дороге маршрутку. Оглянувшись уже у дверей машины, девушка успела заметить, что египтянин говорит по телефону. Он был очень сосредоточен, брови сдвинуты, и глубокая складка образовалась у него между бровей.
  Рассевшись кое-как в тесной маршрутке, они объявили шоферу свое место назначения.
  - А почему ты говоришь, что Грааль в Каире? - Ирина сидела напротив усачей. Они оба засмеялись.
  - Ты еще и Грааль собираешься прихватить из этой турпоездки? Деловая девочка! Вместо мобильника себе в кармашек Грааль положить! - Сергей вытаскивал из кармана рваные местные купюры для шофера.
  - Как это - в кармашек?! Это же не какие-то документы!
  - Это еще что за новости? Скажи, Ириш, ты хоть о чем-нибудь имеешь представление?
  - Ну, так у Дэна Брауна в 'Коде да Винчи'...
  - Ах, господина Брауна... Ну... ты еще Фоменко вспомни, иль Резуна-Суворова. Жуть!
  - Почему вы над всем издеваетесь? Это солидная книжка.
  - Скажи еще - в твердой обложке... Эх, Ирка, в книгах много чего пишут, как и на заборах... А за забором вряд ли что-нибудь найдешь, акромя картофельных очисток.
  - Ну, спорьте - нет, а у Леонардо да Винчи в 'Тайной вечерне' и правда женщина нарисована! - девушка отвернулась к окну.
  - Браун - аферист и выдумщик. Извратил идею, только и всего. Тщательно выпестовал свою ахинею, разгладил и полил историческим соусом.
  - Откуда ты знаешь? - Ирина снова повернулась к нему. - Может это правда какие-то документы, легенды, карты?
  - О, я чувствую, наша беседа свалится на столь опошлено - популярный орден тамплиеров... угу... потом ты спросишь - а где же все таки золото Тамплиерское, далее - кто такой Живечь Гразинский и Самуэль Рауфф... и пошло... и поехало...
  Маршрутка начала высаживать пассажиров, набранных в Хургаде. Она часто останавливалась, туристы толкались, пробираясь к выходу. Дверца то и дело хлопала, шофер ругался.
  - 'Фараон' - объявил он и затормозил.
  - О, это же наш хоутель, - Алексей выпрыгнул из маршрутки. Сергей и Ирина замешкались.
  - Что случилось? - Алексей стоял и держал дверь.
  - Да ничего, просто напрасная затея. Вряд ли это ее браслет. Как он оказался в моей комнате?
  Ирина сидела в глубине маршрутки и не собиралась выходить. Шофер начал орать что-то по-арабски, и черт знает каком еще языке. Но и так было ясно - он ругается.
  - Давай, давай, выходи. Разберемся, - Сережка потянул ее за руку. - Или ты дальше поедешь?
  Она вышла, и машина тут же газанула. Вокруг была пустыня.
  На другой стороне дороги, за забором находился оазис. Огромные ворота открывали вид в другой мир, зеленый, с теннисными кортами и голубыми бассейнами, с кустарником и зелеными лужайками. Над всем этим великолепием возвышалась гигантская стеклянная пирамида отеля. Выглядел он роскошно. Вся компания медленно шла к пропускному пункту.
  - Вооо... У Брауна тоже... пирамида. Там у него заканчивается так, пирамида, но не египетская, а парижская. В Лувре. А под ней - спрятан Грааль, - Ира с восторгом смотрела на великолепный отель.
  - Ирусик, дорогой, прекрати приводить в качестве доводов писульки Брауна. Его художественный вымысел не имеет ничего общего с исторической действительностью.
  Они миновали пропускной пункт и шли теперь мимо теннисных кортов. Один из них был занят молодой и красивой парой. Высокий, загоревший парень с мускулистыми ногами и изящная, но проворная женщина ловко и красиво посылали мяч навстречу друг другу.
  - А вы-то откуда можете знать? Может эти документы и правда там?
  - Какие документы?! - Алексей уже почти кричал. - Ты что? Ты же умная девочка, ты себе вообще чашу Грааля визуально как представляешь?
  - Я уже не знаю. Никак не представляю. Сокровище!?
  - Ну, здрасьте, приехали... Иосиф Аримофейский собрал в кубок (чашу) кровь Христову, когда Христос был распят на кресте. Эта чаша (кубок представляешь себе?) - и есть Грааль. Считается, что это величайший АРТЕФАКТ исторического, религиозного и оккультного значения! Только представь себе - чаша с кровью Христа! Туринская плащаница наделала столько шума, а тут - Грааль!
  Вся компания подошла к гостинице. Пять звезд красовались прямо над входом.
  Зеркальные двери холла бесшумного разъехались в стороны. Отполированный до зеркальности пол отражал прозрачную пирамиду, устремившуюся вверх хрустальным шатром.
  В просторном холле лениво двигались загоревшие туристы. В кремовых огромных креслах сидели выезжающие с сумками и чемоданами. Верх вела блестящая лестница с латунными отполированными перилами. Она заканчивалась смотровой площадкой, для обозрения всей картины в целом. Внизу стояли столики. Именно тут происходил процесс принятия пищи во время завтраков и обедов.
  - Так, - Сергей огляделся. - Нам-то нужен рецепшн. Воот.
  Он быстро пошел направо, к стойке с ключами и маленьким арабом, разговаривающим по телефону.
  - Так, я что-то поторопился. Алеш, давай сюда. Вся инфа у тебя, - он прокричал это отставшим немного спутникам.
  - Послушайте, а что вы хотите? Вызвать ее по телефону что ль? - Ирина с удивлением посмотрела на усачей. - Так она и выйдет к вам. К нам, то есть. Давайте найдем ее номер и дернемся туда. Вдруг повезет, номер окажется открытым, и мы сможем без лишних разговоров подбросить ей ее браслет!
  Рыжий и черный с удивлением посмотрели на нее.
  - Тьфу ты, растудрить твою в качель! Это все вчерашний коньяк, наверное. Так... Заново... Что требуется? - Сергей уставился на черного.
  - Ну, ты внимательнее зри. Требуется вернуть браслет, по ходу, выяснив ее ли он вообще, держа под прицелом главную линию - на фик она там шныряла?
  - По любому, вызывать ее не стоит. Пошли к номеру. - Серега двинулся к проходу, ведущему к главным корпусам отеля.
  - Так, номер-то какой? Что молчишь-то?
  - '189'.
  Они вышли в открытый проход, вдоль которого размещались номера. Корпус тянулся полумесяцем. Коридор был доступен с одной стороны ветру и солнцу, и можно было, по желанию, пройти в главный корпус, либо спуститься вниз, к бассейнам.
  - Вот, - Сергей внезапно остановился. - Вот '189'. Стучать?
  - Нет, перестукиваться. А зачем тогда пришли-то?
  Алеша стукнул несколько раз в дверь. Подождал. Потом повторил свой стук, но уже более настойчиво и громко. Наконец, он громко попросил открыть. Никто не отозвался. Все молча переглянулись.
  - Что теперь? - Ирина с тоской посмотрела на водную рябь бассейнов. - Пойдем, поищем ее по территории. Узнаем ее вряд ли, но хоть прогуляемся.
  - Почему не узнаем? Тебе что, браслет жаль? - рыжий улыбнулся.
  - Потому что трудно узнать человека без одежды, если видел его всего один раз и прикрытого по всем параметрам.
  - Не очень-то она и прикрыта была вчера. А ты вообще только сокровища видишь. По браслетам людей узнаешь.
  Сережа двинулся по ближайшей лестнице вниз. Остальные побрели за ним. Ирина подняла руку с браслетом и тряхнула малахитовыми фигурками.
  - Рослин. Там наверняка сокровища. В английской церкви.
  - Какая еще церковь? Какие сокровища? Все реквизировано!
  Алеша подошел к большому павильону из матового стекла и заглянул в дверь.
  - Ребята, да тут закрытый бассейн с джакузи! - крикнул он. - Кто хочет искупаться?
  - А нас не попрут отсюда?
  Ирина и Рыжий тоже вошли за ним внутрь. Крыши не было. Стены матового павильона надежно закрывали от сильного и холодного ветра. Солнце освещало бассейн и лежаки сверху. В одном конце бассейна вода бурлила и пенилась. Никого не было.
  - Так, я купаюсь.
  - Я тоже.
  Усачи подошли к одному из лежаков и стали дружно стягивать шорты. Они вместе прыгнули в бурлящие пузырьки.
  - Вау, а водичка-то, с подогревом. Блаженство! Залезай! Только не говори, что у тебя купальник вместе с мобильником.
  - Ну вот еще! У меня его и не было.
  Ирина стянула джинсы и футболку. Белый кружевной лифчик и белые обычные трусики вполне соответствовали месту, похожему на большую, домашнюю ванну. Она спустилась по ступенькам и побрела туда, откуда вырывались пузырьки.
  - По четыре раза проплывем и сохнем, идет?
  Алеша, не дожидаясь согласия остальных, начал считать круги. Ирина развернулась спиной к источнику бурления и повисла на барьере. Она закрыла глаза и подставила лицо солнцу.
  - А может Грааль - это вообще пра пра пра внучка Христа? Браун тоже что-то такое говорит. И потом, был еще какой-то Грааль у короля Артура, который успокаивал своих рыцарей, чтоб не порубали друг друга за круглым столом.
  - Не какой-то! - Алеша остановился. - Не какой-то, а именно этот. Но это просто приукрас в мифологии бриттов, только и всего.
  Ирина открыла глаза.
  - А ты-то, откуда знаешь все это?
  - У нас преподавали. Например, академик Соловьев (не путать с историком) утверждал, что Грааль, оперирующий в культе рыцарства и саксов, есть не что иное, как элемент укрепления сомнительно - разрозненных фактов.
  Девушка первая поднялась по ступенькам. Она пододвинула пластиковый лежак на солнце и с удовольствием вытянулась на нем.
  - Хоть песок смыли. Пустынный. А то пылищи-то на этом курорте, как в шахтах.
  - Ты что, в шахтах была? - Сергей занял соседний лежак.
  - Ну да, под Рослином. Британский Грааль искала.
  - Да не было никогда у бриттов Грааля! Это миф, воспетый рыжими островитянами. Чушь собачья!
  Алексей шумно выбрался из воды, подтянувшись на бортик прямо около них. Он придвинул еще один лежак и уселся, облокотившись на колени.
  - А чего ты вообще к Граалю-то привязалась?
  - Да так, к слову, чтоб разговор поддержать. Говорить о браслете что ль?
  Она не успела произнести последнюю фразу, как в купальню вошла вчерашняя девушка. Она была в розовом купальнике. На ногах были прозрачные пластиковые шлепки. На плечо было наброшено полотенце. Соломенные волосы были собраны, как и вчера, в высокий хвост.
  Она вошла, ни на кого не посмотрев, и бросив полотенце на ближайший к входу лежак, прыгнула в воду. Именно прыгнула, как делают это маленькие дети.
  - Давай ты, с нами она и вчера не разговаривала, - Сергей приподнялся на лежаке и дотронулся до плеча Ирины.
  Ира недовольно посмотрела на него и встала.
  - Вы знаете, вы вчера не потеряли свой браслет? - Ирина подошла к тому краю, где стояла вчерашняя обладательница браслета. - Мне кажется, что я нашла именно ваш браслет. Посмотрите.
  Она расстегнула застежку, и протянула девушке звенящую малахитовыми фигурками серебряную змейку. Та молча посмотрела на него, потом на Ирину. И покачала головой.
  - Это не мой.
  - Как же так? У вас вчера на ноге был точно такой же. Может, вы просто не заметили, что потеряли? Может посмотрите?
  - Не было у меня такого браслета. Вы просто меня с кем-то перепутали.
  - Послушайте, - Алеша не выдержал и вступил в разговор. - Еще скажите, что это не вы вчера прилетели вместе с нами!
  - Именно так и скажу.
  Она быстро поднималась по ступенькам бассейна. Завернувшись в полотенце, не сказав больше ни слова, и не посмотрев на Ирину, она вышла из купальни.
  - Похоже, девушка привыкла говорить только с принцами крови.
  - Сейчас она натравит на нас администратора. Одевайтесь живо!
  - Чертовы буржуи, - пробурчал черный усач, натягивая шорты на мокрое тело. - Даже высохнуть не успел.
  - Ну, не замочат же они нас.
  Сергей прыгал по краю бассейна, пытаясь попасть в штанину..
  - А может, просто передать через рецепшн? - Ирина подбросила на ладони звенящий браслет. - Я, конечно, и правда ничего не знаю, но вы-то что думали, что если это ее браслет, она что скажет вам? Что уронила его в моей комнате что ль?
  Усачи молчали.
  - С чего мы вообще сюда притащились-то?
  - Ну, узнать, умеет она разговаривать, или нет.
  - Ну, да. Ладно, пошли в главный корпус.
  Они медленно двигались по асфальтовым тропинкам, обсаженным с двух сторон густым высоким кустарником. Мимо то и дело проходили загоревшие туристы в шортах и купальниках. Все это напоминало игрушечный лабиринт, в котором петляли тропинки.
  - Нет, раз уж мы сюда приехали, мужики, давайте под дверь подсунем и убежим, - Рыжий был настроен решительно.
  - Да тебе лишь бы только куда-нибудь подсунуть. - Алешка хмыкнул в усы.
  - Ну, хорошо, хорошо, только поехали отсюда, - видно было, что девушке надоела эта история. - А браслет выбросим.
  Внезапно за кустами с соседней дорожки стали махать руками и орать:
  - Серый! Бобер! Да посмотрите же вы направо! Что же такое, оглохли что ль?
  Мужчины послушно посмотрели направо. Ирина тоже. Там, над кустами отчаянно жестикулировали трое.
  - Вот это встреча! Не успели расстаться, как снова встретились.
  - Так, давайте-ка, пролезайте сюда.
  - Ну, уж нет, с нами дама, она не солдат - через кусты пролезать.
  - Тогда быстро проходите вперед. К бару. Чего тут ошиваетесь?
  - Нет, я просто удивляюсь, как вы в Афгане выжили, такие здоровенные, - Алеша пытался спрятаться за кусты.
  Наконец, дорожки соединились и компании встретились.
  - Идем в бар, чего тут по дорожкам ходить. Встречу отметим.
  - Естественно, пошли, только надо одну штуку вернуть, мы собственно, для этого...
  Они поднялись по лестнице на открытой веранде. Поравнявшись с номером, они не стали снова стучать. Алеша положил браслет на пол и просунул его в щель под дверь расческой. Затем он поднялся и прислушался: все было тихо.
  - Зачем лысому расческа? - обратился он к остальным. - Чтобы быть полезным членом в обществе!
  - Ребята, а вы точно не бомбу под дверь подсунули? - самый высокий в клетчатой рубахе был самым загорелым.
  - Бомбу мы приготовили для тебя.
  - Так, ну пошли. Посмотрим, что за бомба.
  Вся толпа вошла в холл. Тут все так же сидели отъезжающие, ожидавшие прибытия трансфера.
  - Анютка! - внезапный крик привлек всеобщее внимание. Ирина вздрогнула и посмотрела в сторону самого дальнего кресла. Там сидел невысокий, лысоватый парень. Он отчаянно махал ей руками. Рядом с ним стояли две сумки и что-то завернутое в бумагу, большое и фигуристое. Она сделала парню знак рукой и обернулась к спутникам.
  - Кажется, это меня. Я сейчас приду.
  Не дожидаясь ответа, она быстро пошла к махавшему ей руками парню. Приблизившись, она чмокнула его в щечку и уселась рядом.
  - Ну, это надолго, - Сережа с тоской посмотрела на сцену встречи. - Пошли ребята, чего время зря терять на чужие нежности.
  Подмигивая и посматривая на Ирину, все прошли вглубь пирамиды, в ресторан.
  - Дань, ты уезжаешь сейчас? - Ирина дотронулась до его руки.
  - Да, вот и автобус, черт, не успели поговорить.
  Девушка вскочила и засуетилась перед ним.
  - Послушай, у тебя деньги остались? Одолжи мне, у меня украли все. Не знаю, как домой вернусь.
  Парень медленно поднялся с кресла.
  - Ну не знаю. У меня же карточка. Сейчас посмотрю.
  Он полез в карман и вытащил наличку.
  - А сколько тебе?
  - Господи, а сколько есть-то?
  - Здесь пятьсот.
  Она взяла у него купюры и засунула их в передний карман джинсов.
  - Мне еще мобильник нужен, - она с надеждой посмотрела на него.
  - Ну, нет, дорогая моя, мне и самому он нужен, тут все телефоны, все номера, и я жду важного звонка сейчас.
  Он уже шел в сторону выхода. На одном плече висела сумка. В правой руке у него был сверток. Ирина семенила рядом с ним, обгоняя его и пытаясь заглянуть ему в глаза.
  - Ну пожалуйста, Дань, мне очень нужно, я тебе все перепишу. Дай мне свой мобильник, мне здесь не купить, да и не на что.
  - Нет, сказал, не могу, значит, не могу.
  Данила закладывал свои вещи в автобус. Он посмотрел с сомнением на сверток и тоже положил его в багажник.
  - Ну, все, рад был встретить, я и не знал, что ты в Африке.
  - Ну, дай хоть позвонить. Только один звонок.
  - Какой звонок, Анютка?! Автобус ждет! Я улетаю сейчас, - он стоял у открытого автобуса. - Ну, все, пока.
  - Послушай, позвони сестре тогда сам. Позвони прямо сейчас. Скажи, что видел меня. Прямо сейчас позвони. В автобусе. А то потом забудешь.
  - Ладно.
  Автобус поглотил его провалом, закусив еще несколькими туристами, закрыл двери и медленно тронулся к воротам.
  Ирина снова вошла в огромную стеклянную пирамиду.
  В ресторане шесть человек - встретившихся ветеранов Афгана - не смогли поместиться за одним столом. Они сдвинули два и шумно пожирали сосиски. Девушка была встречена громкими возгласами.
  - Анютка!!!! Вот где собака зарыта! А я-то думал, что в этой девушке мне не нравится. Оказывается - ее второе имя! - Сергей пододвинул ей стул.
  - Слабоостроумие. Лучше сосиски мне закажите.
  - Лучше? Лучше чего? Мы просто даже не знаем, как теперь тебя называть. Можно я буду тоже звать тебя Анюткой?
  - А я - Ириной. - Алеша проглотил кусок.
  - Звать можно. Только куда?
  - Так, я не понял, ты что, крещеная что ль?
  - Нет, я мусульманка. Разве не видно? Я с нефтью.
  Все замолчали и удивленно посмотрели на нее.
  - Так, стоп, а что с нефтью? С чьей именно нефтью?
  Загоревший и клетчатый отодвинул пустую тарелку.
  - Ну вот, да какая разница? - Ирине принесли сосиски, и она с удовольствием воткнула вилку в одну из них. - Вот они, - она кивнула на Сергея и Алешу, - запилили меня, что я совсем ничего не знаю. А я говорю, что, мы сейчас золото лопатой гребем на войне американцев в Ираке.
  - Из-за войны США не могут добывать нефть в Ираке. Чудесную, высококачественную нефть. Прямо из песка, почти не буря. А ведь так надеялись. Итог - из Ирака они не получают сейчас вообще НИЧЕГО, в то время как довоенный валовой коэффициент составлял 28%.
  - Это ты о навязанной ими программе - 'Нефть в обмен на продовольствие и медикаменты'? - Алеша расправился тоже со своим обедом.
  - Да, о ней. - клетчатый заказал кофе. - А теперь? А теперь вообще НИЧЕГО.
  - Только расходы на содержание контингента. А ведь это все нефть. А как же? Танки, самолеты, бронетранспортеры - это все топливо.
  - И что теперь, спросите вы меня. А теперь штаты действительно вынуждены скупать НАШУ, грязную, низкого качества, российскую нефть. Да по рыночной цене.
  - Вот, я же говорила. Что война эта нам выгодна! - Ирина торжествующе посмотрела на Сергея.
  - Да ее добыть надо. Бурить. В мерзлоте. Гнать по трубам. Рабочим - телогрейки, свет, еда калорийная. Вы считаете? - клетчатый посмотрел на Ирину, поедающую свои сосиски.
  - Ну-ка, Анютка, живо посчитай, и отметь еще амортизацию и прочее, - Сереже явно не нравился этот разговор.
  - Заметьте - это дороже иракской чудесной нефти. НАМНОГО - МНОГО дороже. И на столь же много - хуже качеством. Мы продаем - они вынуждены покупать. Нам выгодно?
  - Да! Конечно! - Ирина глотнула кофе. - Да что тут спрашивать, все же на поверхности!
  - Анютка, да ты просто умница! - Сергей отодвинул от нее пустую тарелку.
  - Господи, где вы взяли этого наивного ребенка? - клетчатый посмотрел на усачей. - Нет, правда! - он снова посмотрел на Ирину. - Если все идет хорошо, то значит, вы чего-то не замечаете. Кажется, это Конфуций сказал.
  - Понимаешь, деточка, ведь запасы нефти в нашей стране не резиновые! - Алеша стал серьезным. - Янки что...
  - А что янки?
  - А то, Анютка, мы отдаем Невосполнимые ресурсы страны за что?
  - За что?
  - О, всего лишь за крашеную зеленую бумагу. Да. По сути, хоть и подкрепленную словом ЕС, но бумагу.
  - Ну, вы скажете тоже, бумага тоже денег стоит.
  - А янки не глупы! Отнюдь нет! - Алешка тоже взял чашку с кофе. - Эти сучьи дети еще с 70-х запретили добычу нефти на своей территории. А мы - нет. У нас кончится, у всех кончится, а у них будет. Это страшно. Топливо для ракет, крейсеров, танков... Машин и тракторов.
  - Да ну вас, вы, небось, военные. У вас вся жизнь на патриотизме - всегда - 'Широка страна моя родная!' - Ирина откинулась на спинку кресла. - Можно подумать, у нас нефти мало.
  - Мы вовсе не военные. А насчет ура-патриотизма, - так это не к нам. Это, похоже, у вашего поколения с детского сада - 'широка страна моя родная, много в ней'... МАЛО!
  - Но ведь я помню, еще в детстве читала, что наших запасов на 20 лет хватит, минимально.
  - Да, это еще один лживый приемчик. Нефти хватит лет на 20... Но! В этом весь трюк.
  - Дело в том, Анютка, что все наши запасы и нефти и газа находятся так глубоко под землей, и в таких местах чашежопых, что добыча этих ресурсов из-под земли и перекачивание по трубам, будет в тысячу раз выше себестоимости всего продукта. В тысячу!
  - Ты хоть знаешь Ир, что сейчас не только добыча этих ресурсов, но и разведка их убыточна? Мы говорим Западу - за то что построите вышки и трубопроводы, качайте себе сколько влезет... А они нам - поищите дураков в другом месте.
  - Ну, все, все, вы меня убедили. Приеду, скажу, чтобы перестали нашу нефть продавать. Только для колготок немного.
  Все засмеялись и облегченно вздохнули. Разговор всем надоел.
  - Ириш, зачем тебе колготки? Ты все равно из джинсов не вылезаешь.
  - Нужно же иметь что-то роскошное и раритетное.
  Ирина поднялась и как раз во время. К ним шел администратор. И не один.
  - Вы являетесь постояльцами нашего отеля? - обратился он почему-то к Рыжему. - Будьте любезны покажите карточку.
  - Что показать? - Сережа не двинулся с места.
  - Все, все, мы уходим, - Ирина сделала несколько шагов из-за стола. - Мы зашли посмотреть, как у вас тут здорово. В следующий раз закажем ваш отель.
  Она улыбнулась администратору и строго посмотрела на своих спутников.
  - Да, ладно, правда. Не драться же тут. Поехали к нам, там у нас никого, пустой отель, и коньяк в номере есть.
  - Коньяк у нас тоже есть. Сейчас принесем. Подождите. Запишите на мой номер, - клетчатый быстро допил свой остывший кофе.
  - Мы пойдем на дорогу, вы догоняйте.
  Все поднялись из-за столика. Компания разделилась.
  - Ирусик, а кого ты встретила? Спросить можно? - Сергей снова перешел на первое имя.
  - Но не нужно.
  - Эээ... Тогда почему Анютка? - усачи решили выбить из нее признание.
  - Так, на пару решили допрашивать? И кто из вас злой?
  - Мы оба роботы. Надо просто знать, где у нас кнопки.
  Они уже стояли на дороге за воротами и высматривали маршрутку. Торопливо подошли остальные. Они переоделись и сменили шорты на джинсы.
  - Так... я так и не понял, почему вас то Ириной зовут, то Анюткой? - клетчатый повторил уже прозвучавший вопрос.
  - Ты решил познакомиться? - Вот так знакомятся с девушкой в Африке. Думаешь одно, а получаешь... Как царица Хатшепсуп. Девка с бородой.
  - Да ничего не получаешь, - Ирина улыбнулась. - Это мой брат, двоюродный. Кузен. Я его давно не видела. Меня дома все Анюткой зовут.
  Наконец, подъехала маршрутка. Еле-еле затолкавшись в тесную машину, они закрыли дверь, громко хлопнув ею. Шофер заворчал и ворчал до тех пор, пока ему не сунули деньги. Он только тронул рычаг переключения скоростей, как произошло что-то невероятное.
  Величественная Стеклянная Пирамида, что доминировала тут над пространством, одновременно напоминая и фараонов и Лувр, вдруг сморщилась и стала оседать. Она сворачивалась и скатывалась, как в фантастическом фильме ужасов и, наконец, стала разбрызгиваться ливнями осколков. И тут раздался грохот. Страшный грохот взрыва. Языки пламени и черного дыма вырвались из под обломков.
  Все застыли в ужасе. По крыше маршрутки застучали осколки.
  - Гони! - дотронулся Клетчатый до плеча водителя. - Да езжай же!!! Вдруг сейчас еще раз рванет!
  Дважды просить не пришлось. Тот рванул. Вслед машине из ворот выбегали люди. Они махали руками и что-то орали.
  Всю дорогу никто не проронил ни слова. Уже ближе к Хругаде им встретился патруль автоматчиков, выезжавший с сиренами и автопоездом из города.
  Высадили их чуть раньше. Шоссе было перекрыто: освобождали проезд для военных и полицейских машин.
  Начинало темнеть. Было время вечерней мессы. Местные жители заполняли небольшую мечеть, похожую на обычный дом. Дверь был открыта. Мужчины на ковриках, в чалмах, или тюрбанах, в длинных балахонах, или в пестрых рубашках и штанах, без всякой повязки на голове, стояли на коленях, и плюхались лбом об пол. Они были босыми. Вся обувь стояла за дверью, на улице. Тут были и пляжные шлепки, и сандалии, и хорошие настоящие ботинки. Внутри, в глубине помещения висели часы. На них было без пятнадцати шесть.
  - Значит, я так понимаю, вы теперь к нам переселяетесь? - нарушил молчание Сережа.
  - Так вроде и шли с коньяком к вам. У вас и заночуем. Хорошо, удалось коньяк спасти. А то сейчас бы с их сухим законом сдохли бы.
  - Вы думаете, там все полностью рухнуло? - Ирина не поднимала глаз.
  - Думаю, что да. Вот скорые едут. Можно спросить. Вот госпиталь.
  Машины останавливались, прямо на мостовую выносили носилки с прикрытыми тряпками телами.
  Одна из них затормозила прямо перед Ириной. Двери распахнулись, и два араба стали выносить трупы. Они оставляли их прямо на асфальте, перед госпиталем, в ожидании, когда врачи и медицинский персонал перестанут заниматься живыми, и займутся мертвыми.
  От удара одно из тел дернулось, и из-под пленки выскользнула рука. Ирина вскрикнула. На мостовой лежала окровавленная женская маленькая ладонь. На запястье был изящный серебряный браслет с малахитовыми фигурками. Одной фигурки не хватало. Вместо нее, на серебряном колечке болтался маленький обломок уральского малахита.
  - Боже мой! - это же она, и опять тот же браслет! - Сергей присел на корточки перед носилками. - И салатовые ногти.
  - Погодите-ка, погодите-ка. Это вот эту штуку вы ей под дверь подсунули? - клетчатый сел рядом и взял окровавленную руку. - Так... это... интересно...
  Он отстегнул браслет.
  - В нем есть что-то необычное. Вы чувствуете зуммер? - он передал браслет по кругу. Сергей протянул его Ирине. Та замотала головой.
  - Ну, уж нет. Хватит с меня этой штучки, не хочу даже в руки брать.
  - Да возьми же ты. Посмотри, было так раньше, или нет.
  Сергей почти силой вложил браслет ей в ладонь. Серебряное украшение еле уловимо вибрировало. Она с удивлением уставилась на него.
  - Нет, такого раньше не было. Алеш, правда, ведь этого не было? Ты же трогал его тоже, - она протянула ему браслет.
  - Послушайте, ребята, и так все ясно. Вот смотрите, - Алеша достал маленький ножик и подковырнул пластинку застежки. Внутри был тончайший, невесомый, крохотный электронный чип. - Видите? Эта электроника работала на прием сигнала. Скорее всего, со спутника. А потом передавала сигнал механизму бомбы, которая должна была находиться в непосредственной близости от браслета.
  К подъезду госпиталя подвозили и подвозили живых и мертвых.
  - Пошли отсюда, скорее, в гостиницу, там все разберем, - Сергей сделал несколько шагов от госпиталя. - Пошли отсюда, - повторил он.
  - Тебе не кажется, что надо все это показать кому-то? Например, полиции, - Клетчатый недоуменно смотрел на ребят.
  - Не знаю, но сегодня не время для робокопов. Тем более, куда тут идти? - Сергей все дальше и дальше отходил от госпиталя. - Да пошли же отсюда.
  Вся команда тронулась в сторону гостиницы.
  Совсем стемнело. В проулке, как всегда, под фонарем стояла кучка молодых арабов. Они молча посмотрели на проходящих.
  Гостиница встретила их тем же пустым холлом. Ребята подошли к заспанному арабу на рецепшн. Беженцы зарегистрировались и заплатили за номер. Служащему было все равно. Он даже не спросил, где их багаж.
  Было время ужина, и все, не заходя в номер, пошли в столовую. Там было почти пусто, не считая молодой парочки, что проводила тут, видимо, медовый месяц. Непонятно было, то ли постояльцы съехали уже, прослышав о взрыве, то ли тут и не было никого.
  Кормили овощными солянками, тушеными помидорами, макаронами и чем-то еще. От страха и адреналина, от фантастичности и нереальности происходящего проснулся аппетит. Все жадно и дружно набросились на ужин. Несколько минут никто не говорил ни слова.
  - А вы не боитесь, что устройство опять сработает? - первой нарушила тишину Ирина.
  - Вот что, девочка моя, объясни нам лучше другой вопрос - кому ты нужна, чтобы тебе подкладывали такое устройство? Ты что, агент 007? Несколько разведок окучиваешь? - Алешу прорвало, он с ненавистью посмотрел на Ирину.
  - Полегче, полегче, совсем сбесился что ль? Какой она агент? Ты только посмотри на нее - она сама этот браслет на руку нацепила! Как ворона, - Сергей похлопал друга по плечу. - Лучше давай, посмотри что там. А то правда, сейчас опять взлетит что-нибудь, но уже не так далеко.
  - А разве было далеко? - Клетчатый достал из сумки коньяк. - Вы как хотите, ребята, но я сегодня второй раз родился. Не встретились бы вы нам, и мы бы взлетели вместе с этой... А кто, кстати, та, что погибла? Ведь это ее, как я понимаю, браслет был?
  - Вот, смотрите, - Алеша вынул из кармана злополучное украшение. - Вот. И так ясно. Это трансформатор. Он изменяет и передает сигнал со спутника на приемник бомбы. Включает ее. Если она находится в радиусе действия его импульсов.
  - То есть, если наша Ирка с браслетом входит в непосредственную близость бомбы, то... бах... - Сергей дотронулся до задрожавшей руки девушки.
  - Да, - Алеша кинул серебряную побрякушку на стол. - Именно так. Очень удобно, когда хочешь взорвать кого-то конкретно. Можно подбрасывать бомбы по ходу его передвижения, выбирая момент, время, место, сопровождение, антураж, так сказать, сцену действия. Очень удобная и дорогая штучка.
  - Ну, можешь повесить себе этот чип на шею и ходить так, пока тебя не выберут следующей жертвой, - белобрысый, вдруг, вступил в разговор. - Я полагаю, что надо эту штучку немедленно отнести кому следует.
  - Не думаю, - Сергей налил себе коньяка Клетчатого. - Нас, возможно, и так уже разыскивают. Мы туда приехали, мы оттуда уехали, и все это, заметьте, непосредственно во временной близости от взрыва.
  - Но... откуда свидетели-то? - Алеша тоже вдруг забеспокоился. - Там, небось, в гостинице мало что осталось.
  - А шофер маршрутки? - Клетчатый тоже плесканул себе коньяка. - Ну-с, дорогие мои ветераны, за новое рождение. В очередной раз.
  Все дружно выпили. Ирина сидела, тупо рассматривая свою пустую тарелку.
  - Ириш, и все же. Ты успокойся, выпей хотя бы глоток коньяка и скажи нам, пусть мы старые и тупые, но объясни нам, что происходит? - Алеша опять решил выяснить все. - Почему тебя хотели убить? Тебя, и для гарантии еще человек тысячу. Ты кто вообще по жизни?
  Все замерли в напряженном молчании, внимательно следя за движениями девушки.
  - Я, я не знаю, я - просто художник. И все. Я честно не понимаю. Что такое происходит. Я просто художник... - она вдруг закрыла глаза рукой и заплакала.
  - Ну, успокойся, успокойся девочка. Давай подумаем вместе. Хотя...
  - Хотя мы и старые и тупые... - захохотал Клетчатый. - Ты что, что-то не то нарисовала?
  - Я не знаю. Я ничего такого не рисовала. Я совсем обычная, - Ирина рыдала.
  - Может случайно стала свидетелем чего-то? Вспомни, может ты видела что-то необычное? - Сергей опять взял ее руку.
  - Ребята, да она, небось, слиняла с воровским общаком, - Алеша перешел на жаргон.
  - Неее... я видел, как ей тот, брат в 'Фараоне' денег дал. Совсем немного. Она сама на мели.
  - Может, она кредитку украла и пин код не знала, или забыла? Я вот тоже забыл, не могу 43 рубля снять. А из-за этих 43 рублей в лом в банк ехать.
  - А где тогда кредитка? Что ж она совсем что ль темная?
  - Ну, темная или нет, может она и правда - знать не знает, с чего они за ней бегают?
  - Не знает, что у нее кредитка есть?
  Они разговаривали так, как будто бы девушки не было рядом.
  - Ну, может, она случайно столкнулась с кем-то, за кем гнались плохие парни, а он ей и сунул в трусики кредитку. И умер подстреляный. А что?
  - Что ж она с тех пор трусы что ль не снимала?!
  Все дружно и весело заржали, подняли свои чашки и чокнулись.
  - Давайте выпьем за то, чтобы иметь то, что имеют те, кто имеет нас, - поднял свой коньяк Алеша.
  - Больно сложно накручено, а что именно они имеют? Нас же вроде. А... так мы и так у себя есть...
  - А вы помните того араба утром? Он ведь и браслет видел, и знает, куда мы пошли. Ты что, связана с Аль Кайедой? - Алеша снова злобно посмотрел на Ирину.
  - Я больше не могу, - Ирина встала. - Я пойду, пройдусь. Посмотрю, что там у госпиталя.
  - И даже не думай теперь, если кто-то за тобой охотится, должен сделать ответный шаг, раз ты его на его же бомбе подорвала. Сиди тут тихо, как мышка, - Сергей встал и преградил ей путь.
  - Мне нужно походить, ну хоть немного. К тому же, все равно от них не спрячешься...
  - В любом случае, деточка, завтра мы идем в полицию, как бы то ни было, но браслет это часть детонатора.
  Она встала и пошла к выходу. Сергей тронулся за ней следом.
  - Сережа! Не ходи!
  Друзья дружно заорали ему вслед. Алеша догнал его у выхода из столовой. Они недолго пошептались и вернулись за стол.
  Ирина оказалась на улицах Хургады одна. Никто не пошел с ней. И даже арабы, что кучкой стояли напротив гостиницы под фонарем - исчезли. Она брела по пустынному городу, пытаясь найти госпиталь. Она узнала здание по рядам носилок, накрытых кое-как и разбросанных прямо на тротуаре.
  Внезапно послышался шум машины. Анна оглянулась. Из-за поворота выскочил грузовичок. Он несся на бешеной скорости, что, впрочем, не вызвало удивления - тут все водители носились как сумасшедшие. Но машина мчалась прямо на девушку. Она сделала шаг в сторону. Еще. Думать было некогда, отступать - тоже. Сбоку была стена. Впереди, прямо под ногами были пластиковые мешки с трупами. Стену госпиталя она ощутила лопатками. В последний момент, она успела разглядеть совершенно пьяного араба за рулем. Машина неслась прямо на нее, вжавшуюся в стену.
  Она прыгнула в самую последнюю секунду. Просто нырнула, но не в сторону, а навстречу машине. И в ту же секунду раздался жуткий грохот и скрежет. На всей скорости грузовик вломился в бетон. Девушка осталась лежать в узкой щели между стеной и врезавшейся в нее под углом машиной. Кровь текла у нее по щеке. На виске была рана. Внутри кабины не было слышно ничего. Безжизненное тело шофера мягко повисло на руле.
  Ирина встала, достала тонкую, черную косынку и повязала ее на голову. Быстро и бесшумно ступая, она вернулась в гостиницу по темной стороне проулка. В холле она никого не встретила. Закинув рюкзак за плечи, она вышла из номера и поднялась на крышу. Тут тоже никого не было. Лунный свет серебристой дорожкой струился по пустому морю. Все было тихо. Глухая стена выходила на территорию соседнего отеля. Перебравшись через барьер площадки, она спустилась по пожарной лестнице на песчаный пляж чужой гостиницы. Пересечь его было делом двух минут. Дырка в заборе облегчила ее положение. Темный проулок был спасительным укрытием от чужих и непонятно почему враждебных глаз.
  
  Хавиер снова стоял перед Анной посреди своей квартиры.
  - Давай не будем начинать все сначала, - Анна опять свернулась клубочком на его диване рядом с котом. Чашка чая дымилась на стеклянном столике перед ней.
  - Нет, ну теперь-то мы просто кинули его. А он мой друг! - каталонец шагал по квартире.
  - Мы не его кинули, мы оставили труп. К тому же, с ним осталась Мария.
  Анна встала и прошла в спальню. Там она взяла маленькую подушку и положила ее на цветастый диван.
  - Так не может продолжаться вечно. Ты можешь объяснить мне, что происходит? Второй труп за один день! И почему ты все время уходишь от объяснений? - Хавиер ходил за ней хвостом.
  - Потому что я хочу спать.
  Она сняла кроссовки, и вытянулась рядом с котом на диване. Приподнявшись, Анна взяла свою чашку со столика и глотнула горячего чая.
  - Выключай свет, и ложись спать. Утро вечера мудренее. Господи, и откуда у тебя диван в красных маках? Ты что, наркоман?
  Анна лежала с закрытыми глазами, закинув руки за голову, в джинсах и черной футболке. Маленькие ступни в белых носочках уютно устроились на подушке для кота. Грудь, а вернее, чуть наметившиеся соски явственно были видны под футболкой. Видимо в спешке, она не все успела на себя надеть необходимую деталь нижней экипировки.
  Хавиер присел на краешек дивана и дотронулся до ее ног. Она не пошевелилась. Он отошел к окну и раздвинул шторы. Оглянулся на Анну. Она, казалось, спала. Снова подойдя к ней, он начал ее раздевать.
  - О, господи, ты, я вижу, все никак не угомонишься, - открыла глаза она. - Секс в клубе сегодня уже был.
  Анна села и стала расстегивать джинсы. Хавиер стянул с нее футболку. Кот покинул пригретое местечко: там стало слишком неспокойно. Быстрыми и резкими движениями каталонец разделся сам, сбросив свою одежду прямо на пол, рядом с диваном. Он навалился на хрупкую девушку, и его пухлая задница ритмично задвигалась. Анна подняла одну ногу на спинку дивана, другую опустила на пол. Она двигалась ему в такт. Наконец, он вскочил и встал над ней. Он продолжил молча, один, не сводя с нее глаз. Через несколько минут он задрожал, и мышечные спазмы заставили его застонать. Он кончил.
  - Я первый, - пробормотал он и пошел в ванну.
  - И единственный.
  Анна тоже поднялась и подошла к окну. Было уже глубоко за полночь. В доме напротив все спали, у всех был потушен свет. А если кто и не спал, то наверняка выключил свет, чтобы понаблюдать бесплатное эротическое шоу, устроенное Хавиером. Он вышел из ванной обмотанный полотенцем.
  - Ты только посмотри, посмотри на этих стариков, - Анна показала ему на единственное светящееся окно, находившееся прямо напротив них. - Это же те же. И в том же положении. И они все еще пьют чай.
  - Плевать. Иди, мойся и спать, - каталонец, не оглядываясь, пошел в спальню.
  
  Рано утром они уже ехали в Калелу. Это был небольшой курортный городок к северу от Барселоны. Ехать было не больше часа.
  - Странно, что мы сегодня не на поезде. Ты даже вспомнил о своем 'рено'.
  Девушка в желтой майке и с желтыми косичками выглядела как солнышко.
  - Я уже боюсь появляться с тобой в общественных местах - сразу кто-то умирает.
  - А как же кладбище?
  - Там уже все умерли - не страшно, если умрут во второй раз.
  Хавиер был в отличном настроении. Дорога петляла по берегу моря, чуть выше железной дороги. Время от времени рельсы внизу пропадали внутри скал, и тогда автомобиль несся прямо по краю прибрежного обрыва, и можно было любоваться голубым горизонтом Средиземного моря.
  На крутой скале, накрытой страховочной сеткой, возвышался маяк - самый старый на этом побережье. За ним начиналась Калела. Проехав парадную набережную с отелями, кафе и ресторанами, Хавиер остановился. Он припарковал машину в небольшом тупике у подземного перехода к морю.
  Девушка первая выскочила из машины.
  - Ну и где тут это кладбище? - в руках у нее была фотография.
  - Сказано же - у самого конца пляжа. Нам, значит, надо по переходу и в конец города, к станции.
  Они перешли на ту сторону железной дороги. Пляж тянулся вдоль всего города, а может быть и дальше.
  - Вот там, - Хавиер махнул рукой в сторону маяка. - За углом, за скалами, есть бухточка. Там знаменитый нудистский пляж. Я сам туда летом хожу часто.
  Берег был пустынный. Никто не купался и не загорал, хотя солнце жарило вовсю. На небольшом расстоянии от моря была проложена асфальтовая дорога. По обе стороны от нее были высажены пальмы и поставлены скамьи. Постепенно, чем больше они удалялись от туристического центра, тем больше эта дорожка превращалась в тенистую аллею. Двое мужчин в шортах совершали утреннюю пробежку с секундомером в руке. Две женщины прогуливали тут на редкость неповоротливых и смирных овчарок. В самом конце, пройдя станцию и кафе, Хавиер и Анна уткнулись в поворот дороги.
  Тут начиналось кладбище. Абсолютно белая, как будто только что выкрашенная стена создавала трагически-классический контраст с черными железными воротами. Два можжевельника росли по обе стороны ворот. По высоте они достигали каменного креста на арке над воротами. На самом верху были выбиты цифры - 1899.
  Место было пустынное и ощущение потусторонности витало в воздухе. Это было уютное, если можно так сказать, ухоженное и даже нарядное кладбище. Каталонцы не закапывают своих мертвецов в землю. Они утрамбовывают их в склепики, по несколько тел в одну ячейку, сколько войдет, целыми семьями. Для этих склепов они строят стены, вдоль которых располагаются с одной стороны окна - ниши, прикрытые мраморными плитами. Ширина такой стены - длина гроба, или тела. Как книжные шкафы в библиотеке, стояли ряды этих стеллажей с умершими, чьи жизни, интересные или тягучие как туман, драйвовые, или скучно-сонные, мало кого интересовали, и уж точно не были востребованы ни одним читателем. Людям свойственно учиться только на собственных шишках, и это при оптимистичном варианте рукописи.
  На калельском кладбище эти стены-тумбы стояли по всему периметру. Они были похожи на миниатюрные дома в несколько этажей, где вместо окон - ячейки с надписями. Целые фамилии лежали почти за каждой такой плитой.
  - Ты знаешь, Анна, похороны в Каталонии дело очень вонючее. Только близкие родственники ходят. Когда такой склеп вскрывают, чтобы в него положить новое тело, стоит такая вонища! Там же остатки, понимаешь? Останки. Сгнившие и полусгнившие, объедки червячного обеда. Только самые близкие ходят. Ну, если кого блеванет, чтоб не очень стыдно было, понимаешь?
  Хавиер стоял возле белоснежной стены с нишами. В ней было 5 этажей.
  - Во, смотри-ка - Германс Констанс, я знал этого человека. Ого! - Хавиер подскочил к застекленной нише. - Фамилия Пере Арниджас Рауреки - не знал, что у них тут склеп. Смотри, свежачки. Видишь, вообще ниша кирпичами заложена?
  Утрамбованные дорожки, пальмы, подстриженные газоны, пирамидальный можжевельник среди белых тумб и черных оградок - все было чисто, вылизано, пристойно. То тут, то там, в нишах многоэтажных погребальных сооружений стояли искусственные и живые цветы.
  Здесь были и земельные захоронения. В оградках и без, стояли памятники и стелы, простые кресты и с распятиями, надгробия и плиты.
  Анна шла вдоль могил, рассматривая надписи. Прямо из песка торчал плоский облупившийся деревянный крест. Он слоился и расщеплялся. Никакой надписи. Могила была уже анонимна. Но великолепная черная фигура Христа, тонкая и выразительная, все еще держалась на этом обшарпанном символе, воткнутом прямо в пляжный песок. Внизу, у основания его торчали искусственные розы вылинявшего цвета. Видимо кто-то выбросил с могилы родственников, а смотритель принес сюда, и решил, что они как раз подойдут этому изысканному памятнику.
  Кресты, кресты, кресты. Кресты за оградами, на постаментах, кресты без оград над надгробными плитами.
  Анна не смотрела на каталонские склепы. Там было все одинаково. Где больше цветов, где меньше, где-то - совсем не было. Где-то были стеклянные дверцы перед мрамором, где то - нет, где-то мрамор был иссечен барельефом - (эти склепы были более старыми), где то - всего лишь надпись, где-то лежали целыми семьями, где-то один человек.
  - Никогда бы не стала хоронить себя в склепе. Я б себя сожгла и рассыпала бы вдоль большой дороги, ну, чтоб не скучно было.
  Хавиер шел вдоль каталонских склепов, выискивая знакомых.
  - Ой, смотри-ка, 16 лет всего. - Анна остановилась у небольшого надгробия с простым каменным крестом. - Карлос Джане Хейдсейк, 1960 - 1976. Звучит как-то не по каталонски. Оооо! Да вот же этот сломанный крест.
  Обломок мрамора ютился на небольшом постаменте, составленном из плит и похожем на небольшой пенал, узкий и длинный. К нему прилегал гранитный бордюр. Внутри была земля, посыпанная гравием. Два засохших цветка торчали непосредственно около мраморного пенала.
  - 'Мария Анна Вагнер. 26 июля 1897 года по 21 апреля 1964 года'. Ну, что скажешь?
  Анна присела на корточки перед крестом.
  - Ну что скажу? Что скажу... Фиг его знает, зачем ты меня сюда притащила...
  Хавиер подошел к ней.
  Крест, а вернее две его половинки, приставленная верхняя часть с круглым центром и нижняя, - пенек от креста, выглядели вполне правильно. Только небольшой наклон перекрестия приставленной части говорил о том, что крест сломан и стоит на неровной поверхности облома.
  Основание состояло из двух частей. Узкий пенал из мрамора с надписью в верхней части, утопал второй половиной в гранитном бордюре. Посредине верхней половины, прямо в букве 'Н' в имени - Анна - торчал металлический штырь.
  Девушка переступила через гранитный бордюр и присела на корточки перед крестом и надписью.
  - Что же тут такое может быть?
  Она ощупывала крест и мрамор. Наконец она дотронулась до штыря, сначала надавила на него, потом - потянула на себя. И случилась удивительная вещь. Он оказался ручкой. Верхняя часть мрамора просто открылась как секретер.
  - Вау! - Анна уселась по-турецки прямо на землю. - Ну и ну. Что делать будем?
  Внутри полости были черепа и коробка. Анна взяла череп в руки.
  - А ведь это не женский череп, - она вертела верхнюю часть в руках.
  - Ну конечно, это череп Бетховена, - Хавиер наклонился над девушкой. - Это же так естественно, череп Бетховена в могиле Вагнер!
  - Да нет же. Вот смотри, видишь? - она показала тонкими пальцами на выпуклые надбровные дуги. - Видишь какие рельефные надбровные дуги? Они выступают слишком ощутимо. Это мужской череп. Только у мужчин бывают такие выпуклые надбровные дуги.
  - Ну и что? - Хавиер выпрямился и обернулся.
  - А что в коробке, - девушка открыла ее.
  - Хэй, а вдруг там бомба?
  - Нет, тут мобильный телефон.
  - Так, заканчивай свои раскопки. Я вижу парня за кустами, он сюда идет.
  Анна достала из кармана пакет и быстро положила в него коробку и череп, закрыла надгробие-секретер и встала.
  - Ну вот. Ты что, его знаешь?
  Она выходила из очерченного бордюром пространства могилы, когда Хавиер ринулся навстречу идущему к ним парню.
  - Ола, Рамон, - Хавиер махал ему рукой.
  - Хеллоу, Хавиер. Что ты тут делаешь? - невысокий, даже маленький, Рамон был владельцем черной шевелюры, клетчатой синей рубашки и синих джинс. Синяя куртка была перекинута через плечо.
  - Да вот показывал подружке каталонское кладбище, она не видела.
  - Она что, иностранка?
  - Да, она русская, - Хавиер вдруг рассмеялся.
  - Как?! Тоже?! - Рамон тоже хихикнул.
  - Вы вспомнили анекдоты? Так весело смеяться на кладбище не к добру.
  Анна подошла к приятелям. Те посмотрели на нее и снова дружно рассмеялись.
  - Ну уж и мне расскажите.
  - Понимаешь, Анна, в прошлом году Рамон выписывал из России проститутку. А приехала девушка с раскосыми, как у японки глазами. Азиатка.
  - Я оплачивал дорогу и проживание, плюс - за услуги, - Рамон уточнил детали сделки.
  - И что, Рамон был недоволен? - Анна улыбнулась.
  - Нет, очень доволен. Он ей говорил - мэйк лав со мной. И она всегда слушалась. Он ей говорил - мэйк лав с моим другом. И она тоже делала, что ей говорили, - друзья снова весело загоготали.
  - Да. Очень хорошая была девушка, жаль, азиатка, - Рамон потянул кончиками пальцев уголки своих глаз.
  - Вообще-то мы были на могиле Марии Анны Вагнер. Раз вы сюда ходите, можете вы знаете родственников ее? - Анна обернулась и показала на могилу со сломанным крестом.
  - Нет, вроде нет. Погодите-ка... Вагнер. Ну как же! Я знаю парня. Он учился с каким-то Вагнером в Англии.
  - А как нам его найти? - Анна совсем посерьезнела.
  - Да приходите сегодня вечером на оргию в Фигейросе. Хавиер, ну ты знаешь кому надо позвонить, чтобы тебя пустили. Ну ладно, тогда, вечером увидимся. Если вы приедете, - Рамон прикрыл глаза и посмотрел на Анну. - Увидимся. Мне надо тут еще кое что оформить. Вчера дедулю похоронили, - он еще раз посмотрел на Анну, теперь уже на ее ноги, и пошел в глубь кладбища.
  - Ну и ну, вы тут чем-нибудь кроме секса занимаетесь? - Анна посмотрела ему вслед.
  - Ты ничего не понимаешь! Люди пытаются обновить свои сексуальные впечатления! - Хавиер взял ее за руку.
  - Ну ладно, пошли.
  Пройдя под аркой ворот пляжного кладбища, они направились по аллее к тому месту, где оставили машину.
  Анна достала коробку и вытащила из нее телефон.
  - Погоди-ка, погоди-ка. Тут пин код есть. Давай запустим аппарат. Смотри-ка, он заряжен!
  Она подошла к лавочке и положила на нее свой пакет. Взяла в руки маленький листочек с пин кодом и стала вводить цифры в телефон.
  - Во! У меня будет мобильник!
  С этими словами она нажала на кнопку ОК.
  Воздух содрогнулся. Клубы дыма и громкий хлопок заставил их обернуться на кладбище. Белая стена его, как стояла, так и осталась неподвижной. Но внутри все пылало.
  - Господи. Что случилось?!!!! - Анна смотрела на погрузившееся в дым и огонь кладбище. - Что такое-то?!
  - Идиотка! Ты взорвала кладбище! То есть кто-то взорвал кладбище!
  Хавиер прикрыл нос платком. От кладбища поползла копоть и пыль. Но не только это заставило его достать носовой платок. Во все стороны от кладбища распространялось жуткое зловоние прогнившего мяса, гниющих человеческих остатков, истлевших человеческих тел.
  - Бежим отсюда! - каталонец схватил девушку за руку.
  - Бежим?! Может посмотрим, что с твоим другом?
  - Плевать, бежим. Я не могу этот запах выносить. Сейчас тут и так будет вся полиция этой деревни.
  Девушка подхватила пакет со скамьи, и они быстрым шагом направились к переходу под железной дорогой. Беспрепятственно покинув эту часть аллеи и усевшись в машину, они развернулись к Барселоне.
  Девушка сидела рядом с каталонцем. Она снова достала свой пакет и стала вынимать из него находки. Она вытащила телефон и положила его себе в карман. Листочек с пин кодом она сунула в паспорт. Подзарядку пихнула в рюкзак, что лежал сзади. Коробку - выбросила в окно.
  - Ты что, с ума сошла? - Хавиер недовольно поглядывал на ее манипуляции. - Ты что, решила оставить себе этот телефон? Еще что-то хочешь взорвать?
  - Мне нужен телефон. Я пока не буду по нему звонить. Без крайней необходимости. Может кто-то позвонит, - она переложила его во внутренний карман безрукавки.
  - Да мы же чудом уцелели, - Хавиер не спускал глаз с дороги. Они ехали по самому опасному участку, под скалой, на которой был маяк. - Не отвлекай меня. Тут постоянно гибнут люди. - Он лихо развернулся на крутом вираже дороги, идущей прямо по краю обрыва. - Мы же чудом уцелели, - продолжил он через пять минут. - Ты хоть понимаешь, что если б не Рамон, ты бы открыла и достала телефон там, и что? Что бы сейчас было-то? И вообще, что происходит? Кто-то охотится за тобой? - он снова бросил на нее подозрительный взгляд.
  - Кладбище-то ваше, каталонское. Может ты причина всех наших приключений?
  - Но фотография была в твоих документах.
  - Но без тебя я туда бы никогда не пошла бы за ними. Кого ждали в галереи, если мне как бы деньги уже отдали?
  Она достала из пакета череп. Он был потемневший и пожелтевший. Только зубы были совсем еще хорошие, целые и невредимые. Хавиер покосился на ее колени.
  - Выброси! Зачем тебе эта гадость?
  - Смотри, это совсем молодой человек. Какие роскошные зубы. А Марии Вагнер было... эээ...67 лет...
  - Ты же сама сказала, что череп мужской. При чем здесь Вагнер?
  - Не важно. Но зачем он дан в комплект к телефону? Подставку что ль из него сделать? - она вертела его в руках. - Или чашу?
  - Может это предупреждение было - опасно - не влезать - убьет. А ты схватила и телефон и череп. Послушай, открой свое окно полностью, меня до сих пор преследует запах этого кладбища.
  - Не знаю, вряд ли. Зачем тогда давать бомбу и предупреждать одновременно? - девушка положила череп перед собой и открыла окно.
  - А ты примерь, может тебе подойдет! - каталонец начал злиться. - Да выброси же, прошу тебя. Может он тоже воняет.
  - С ума сошел! Даже не мечтай. Всю жизнь хотела иметь черепок на тумбочке перед кроватью.
  Она аккуратно упаковала череп в пакет и сунула его в рюкзак. Откинувшись на спинку кресла, закрыла глаза.
  - Так мы идем на оргию? - ветер раздувал ее желтые африканские косички.
  - Чтобы там всех взорвать?
  - Ну ладно тебе, я не возьму этот телефон, - Анна похлопала по карману безрукавки.
  - А ты хочешь? - он опустил руку от руля, погладил ее по колену и оставил в паху. - Ты мокренькая? Ты давно уже мокренькая?
  - С тех пор, как хочу писать, - Анна рассмеялась.
  - Сейчас я все устрою, - Хавиер достал свой мобильник.
  Телефон зазвонил прямо у него в руке. Хавиер вздрогнул и выронил телефон.
  - Вот черт, - выругался он и поймал его. - После всех этих взрывов опять нужно к психоаналитику идти. Алло, мама, да, мамуль, все в порядке у нас. Да, хорошо, да, приедем обедать, обязательно. Да, мама, мы уже едем.
  - Надо же, а я как раз о ней думала, - Анна улыбнулась.
  - Так, мы едем обедать к маме. Сегодня там вся семья.
  Он взял мобильник и нашел нужный ему номер.
  - Алло, Тодос. Хавиер Джорнет Руа. Я с подружкой могу сегодня в Фигейрос подъехать? - Хавиер заулыбался и закивал невидимому собеседнику. - Да, да, русская. Конечно можем... Мы как раз рядом... Да, ездили по побережью. Хорошо.
  Он плюхнул мобильник рядом с сиденьем.
  - Обедаем в Матаро. Он хочет посмотреть на тебя. Это тут недалеко, мы уже рядом, - каталонец лихо мчался по дороге.
  - Послушай, а ведь там, в музее, нужна вечерняя одежда? Одеться-то как нужно?
  Хавиер откинулся на спинку своего кресла и игриво засмеялся.
  - Там, Анна, раздеваться надо, а не одеваться.
  Некоторое время они ехали молча. Потом он взял ее за руку, не отрывая взгляда от дороги, поднес ее пальцы к губам и поцеловал.
  - Ну вот и приехали. Матаро. Вот ресторан.
  Машина въехала в небольшой городок. Остановившись перед двухэтажным зданием и выйдя из машины, они сразу оказались в объятиях двух стариков.
  - Тодос, - представился Анне один из них, низкорослый полноватый мужчина. Он схватил ее за руку. - Так вы подружка Хавиера?
  - Да.
  - Пойдемте, пойдемте, пообедаем. Нас тут ждут, мы с братом звонили.
  - Это мэр города, - шепнул ей Хавиер.
  - А второй? - она удивленно подняла брови.
  - А второй его брат, - он засмеялся и подтолкнул ее к дверям.
  Здесь их встречала хозяйка. Братья расцеловались с нею у входа. С молодыми людьми она просто поздоровалась и повела всех к отведенному для этого случая уголку. Как ни странно для этого времени и места, но ресторан был полон. Было шумно и суетливо. Бегали официанты по пестрым переходам, выложенным керамической плиткой ручной росписи. Хозяйка ресторана, высокая дама в жемчугах, усадила всех четверых за огромный стол.
  Это был единственный большой стол на этом этаже, отгороженный от остальных высокими тумбами. Получился очень уютный уголок для небольшой компании. Две стены и проход для официантов сзади, - все это создавало ощущение закрытого пространства, почти отдельного кабинета. Два брата сели у стены, Хавиер и Анна - спиной к проходу. Анна сняла свою жилетку и повесила ее на спинку стула. Мужчины остались в пиджаках.
  - Вы знаете, чем славится Матаро? - брат мэра решил заняться просвещением Анны.
  - Да, конечно, я помню. Хавиер говорил мне, что жители вашего города построили какие-то необыкновенные солнечные часы и поставили их в тени. - Анна взяла себе суп и теперь с удовольствием окунула ложку в горячее месиво. В открытое окно машины ее продуло, и она хотела согреться.
  - Да нет же, это в соседнем городе, - не выдержал насмешки мэр. - У нас знаменитая фабрика по переработке отходов!
  - Ах, конечно же, поэтому у вас так мало мусора на улицах, - Анна улыбнулась. - Вы знаете, в Калеле сейчас взорвали кладбище. Ужасно, правда?
  Оба брата уставились на нее. Потом перевели взгляд на Хавиера. Потом снова на нее. Они молчали.
  - Вы что, шутите? При чем здесь это? Хавиер? - брат требовал разъяснений.
  - Да нет же, я просто подумала, что это тоже переработка отходов. Человеческие тела, отработавшие свой срок, их тоже куда-то надо деть, прятать, закапывать. Замуровывать. А тут, бах! Взорвали, и ничего не осталось. Вряд ли кто-то будет восстанавливать могилы родственников. Что муровать-то? - Анна ела суп и улыбалась.
  - Хавиер, это что, правда? В Калеле взорвали кладбище?! - брат мэра осуждающе посмотрел на Анну.
  - Да, правда же, - не унималась Анна. Она продолжала улыбаться. - И там погиб, наверное, друг Хавиера, мы не знаем точно, там все оцепила полиция, когда бабахнуло. Он обещал познакомить нас с одним человеком, который учился вместе с Вагнером. Вы никогда не слышали такую фамилию?
  Хавиер дернул ее за рукав. Анна повернулась к нему.
  - Почему ты меня дергаешь? Мы же только что это видели. Да вы включите телевизор, - девушка махнула рукой на экран, повернутый специально для посетителей этой части зала.
  Откуда-то, неслышно и быстро появилась хозяйка ресторана. На экране замелькали кадры с места только что покинутого Анной кладбища. Хозяйка положила пульт на стол и исчезла так же быстро, как появилась.
  - Я одного не понимаю, почему вы говорите об этом так спокойно. У нас там было место, - брат мэра с укором посмотрел на девушку. - Вы видимо слишком молоды, чтобы понимать.
  - А что нужно понимать? - девушка доела свой суп и отодвинула миску.
  - Что происходит что-то ужасное.
  - Но ведь взорвано кладбище. Все равно, что взорвать мусор. Что в этом ужасного? Вы же перерабатываете мусор. Я думаю, что существует множество и других, более непосредственных человеческих отходов, таких, например, как трупы и дураки. Куда их деть? - Анна откинулась на спинку стула в ожидании десерта.
  - Что же вы предлагаете? Убивать за дурость? - брат опять уставился на нее во все глаза.
  - Разве этого мало? Вот вы уничтожаете, перерабатываете пакет из под молока только за то, что он пустой. А тут то же самое, только с головой.
  Все рассмеялись. Напряжение спало. Облегченно вздохнув, мужчины откинулись на спинки стульев.
  - Черт возьми, да вы шутите! У вас отличное чувство юмора. Хотя и не к месту, - мэр был в восторге. - Значит мы ждем вас у Дали в 12 часов, Хавиер, как обычно. Вы просто молодец! Отличное самообладание! Хавиер говорил, что вы художница?
  - Да, но неизвестная. Неудачливая, - Анна продолжала улыбаться.
  Принесли десерт. Перед ней поставили тарелочку с кольцом ананаса.
  - Ничего, ваша звезда еще взойдет, - брат мэра тоже взял кружок ананаса. Он резал его двумя вилками.
  - Единственная моя звезда - это звезда дурака. У меня нет имени, нет выставок, нет дома, нет даже своего кладбища.
  - Черт возьми. Хавиер, что у тебя может быть общего с ней? У нее же ничего нет! - мэр улыбался.
  - Только секс, - облегченно рассмеялся Хавиер и глотнул принесенный кофе.
  - Я тоже занимаюсь искусством, - брат мэра вдруг оживленно закивал Анне. - Я могу вас понять. Я тоже делаю, создаю прекрасное. Вот посмотрите, сзади вас, на стене. Видите в раме? Большое панно. Под стеклом.
  Анна оглянулась. Сзади нее, в проходе висела картина. Она стала приглядываться.
  - Да, да, это я сделал! Я вырезал фигурки из старинных открыток, и не очень старинных, - фигурки, цветочки, надписи даже, и клеил их к бумаге, вот.
  Только теперь Анна разглядела и поняла, что там было.
  - Сколько же открыток вы изрезали?! - пришла ее очередь удивляться.
  - Да, много, но зато как красиво получилось! Вот одна тут висит. А вторая - в том зале, соседнем. Вот сейчас будем выходить, вы обязательно посмотрите.
  - Да, да, конечно.
  Мужчины достали кошельки и стали расплачиваться. Анна встала и сняла со спинки стула свою куртку. Вдруг, сквозь шуршание ресторанных разговоров, зазвучал телефонный звонок. Девушка и каталонец испуганно уставились друг на друга. Она дотронулась до кармана, в котором был мобильник. Улыбнулась.
  - Это твоя мама.
  Хавиер выдохнул воздух, и с силой крутанулся на стуле. Он смешно повел головой в сторону.
  - Да, мама... Спасибо... да, мы сейчас будем... Уже близко совсем.
  Он сунул телефон в карман и поднялся.
  - Нам пора. До вечера, - каталонец встал.
  
  Дверь им открыл отец.
  - Ола! Пап, мы опаздываем. Есть не будем. Нас ждут.
  Хавиер быстро вошел в дверь. Небольшая прихожая отделялась от гостиной блестящими звенящими шторами. Тут уже все сидели за столом. Кроме матери. Эта большая шестидесятилетняя женщина стояла позади стола, опершись на подоконник, и следила за состоянием тарелок.
  Стол находился в эркере, полукруг которого составляли большие зеркальные окна. Огромная хрустальная люстра свисала прямо над столом. Свой обед поглощали уже старший брат Хавиера, жена которого была в роддоме, и две его старшие сестры.
  - Мам, мы не будем обедать. Мы на минутку.
  Хавиер плюхнулся на огромный белый диван. Анна села рядом. Отец тяжело опустился напротив них в кресло. Из коридора, ведущего во внутренние личные комнаты обитателей семейства, не торопясь, вышел огромный сиамский кот. Он посмотрел на Анну и остановился. Выгнув спину и подняв хвост, он бочком потихонечку развернулся и неторопливо удалился.
  - Кот тебя боится, пошел к сестре, там теперь спрячется. - Хавиер засмеялся и почти улегся на диван.
  - Ты только посмотри, как они продают! - мать Хавиера подошла к секретеру. - Вот смотри! Мои часы! Проданы за 200 тысяч евро! А мне они заплатили 10 тысяч! - она протянула каталог известного аукциона Хавиеру.
  - Не волнуйся ты так, - отец перехватил каталог. - Просто картину им не продавай, и все.
  Он встал с кресла и запер альбом в шкаф. Высокий, подтянутый, худой, с сединой на висках, - его движения были спокойны и медлительны.
  - Ну как ты можешь так говорить! Они обманули просто меня! Обманули! Неужели я ничего не могу сделать? И спросить теперь не с кого. Не с покойника же спрашивать, - она посмотрела на Хавиера. Совершенно очевидно, что младший сын был ее любимчиком. - Вы ходили в галерею? Деньги Анна забрала свои? Или картины еще там?
  - Мам, так это через него ты отправила свои часы на аукцион?! - Хавиер встал.
  - Да, он был посредником. Первичным рынком. И вот теперь я даже понять не могу и спросить не у кого, кто тут так меня обокрал! Его же застрелили вчера. Он убит! Как и у кого мне все теперь выяснить?! Где мои деньги?
  - Так вот в чем дело! - каталонец обернулся к Анне. - Значит меня просто хотели подставить! У меня мог быть повод и мотив... 190 тысяч евро - это может послужить мотивом.
  - О чем ты говоришь? - мать возбужденно прошлась по комнате.
  - О том, мама, что при нас вчера застрелили твоего милого комиссионщика. А я даже ничего не знал!
  - Ты же сказал, что вы не были в галерее!
  - Если бы не Анна, я бы сидел уже в камере, как главный подозреваемый. - Хавиер не слушал мать, он полностью погрузился в новое осознание случившегося.
  - Так ты там был?! Я ничего не понимаю! Вы видели как его убили? Кто его убил?!
  - Анна была права! - он повернулся к матери. - Меня кто-то подставляет. А может и не меня, а кого-то из нас.
  - Да что же ты такое говоришь! Ты говоришь ужасные вещи!
  - Ну ладно, мам, мы пошли, - Хавиер встал.
  - Может, кофе? - настроение матери менялось скачками. Она уже была спокойна и улыбалась, хотя это полностью не соответствовало изменившейся ситуации.
  - Я никогда не была такой толстой, - она плюхнулась на кресло напротив Анны. - Анна, я когда работала у мужа, я была худой-худой. Вот год, как сижу дома. Растолстела. Теперь не обедаю. Только подаю. Диета. Надо худеть. Надо худеть, - она все повторяла и повторяла эти слова, глядя на худенькую Анну, рассматривая ее, скользя глазами по ее джинсам, куртке, майке, волосам.
  Анна улыбнулась, встала.
  - Мам, ну нам правда пора, - Хавиер пошел к выходу.
  Две сестры вышли из-за стола, оставив свои чашки с супом. Старший брат что-то невозмутимо жевал за столом. Он не тронулся с места.
  - Какие у вас косички. Это сейчас так в России модно?
  Они окружили Анну и рассматривали ее как зверя в зоопарке. Обе они были изящны, одна в черных брюках и черной водолазке, вторая - в черной юбке и черной майке.
  - Нет, это для маскировки. Чтобы полиция нас не опознала.
  - Боже мой! Боже мой! - мать снова вскочила с кресла и забегала по комнате.
  - Специально для сегодняшней вечеринки, - Анна улыбнулась.
  - А на вечеринке будет полиция? - Хавиер уставился на Анну.
  - Вы идете на вечеринку? - мать Хавиера строго посмотрела на него. В голосе звучал упрек. - Как ты можешь после всего случившегося ездить на вечеринку?
  - Ну не на кладбище же нам ездить. Вон, одно уже взорвали.
  - Что это значит? О чем ты говоришь? - женщина почти орала.
  - Да вы включите телевизор. Там уже показывают, - Анна протискивалась к выходу. - До свидания.
  - Вы что, тоже там были?!
  Эти слова звучали уже за спиной - они выходили на лестницу.
  
  Виктор сам открыл дверь. Вечеринка была в самом разгаре. Воскресный вечер не должен был пропасть даром. На кухне стояла выпивка, в углу комнаты, на столе - закуска - маленькие канапе. Пришла пора танцевать. Все уже порядком выпили. Это чувствовалось и в движениях и в разговоре.
  Виктор сразу проводил их на кухню и налил джина с тоником. Со стаканами в руках Анна и Хавиер вошли в большую комнату, где и происходило основное веселье. Трое танцевали, плавно и мягко виляя бедрами и скользя руками по своему телу. Несколько человек курили на балконе. Хавиер сразу же пошел туда. Анна, оставшись одна, устало опустилась в кресло и стала наблюдать за танцующими девушками.
  - Вы русская? - услышала она прямо у себя над ухом.
  Анна подняла голову и увидела склонившегося прямо к ее лицу молодого парня. Он был пьян, лицо - красное, веки приспущены.
  - Да, но не проститутка, поэтому трахаться с друзьями Хавиера я не буду, - Анна откинулась назад.
  - Ха-ха-ха. Да, я тоже не люблю проституток. Как-то подобрал одну на дороге, привел ее домой, а она мне презерватив протягивает. Я ей - нет, не надо, мне и так неплохо. Гоу аут, гоу аут. Выходите, красавица. Это не для меня, - он сел в соседнее кресло. - А в России, что модно ходить в кроссовках на пати? - он ткнул пальцем в ее кроссовки.
  - А под столом не видно, кто во что обут.
  - Как это? - парень удивленно уставился на нее. - А что вы делаете под столом?
  - Ну... кто под столом уже точно - ничего.
  В этот момент двери балкона распахнулись и четверо парней вынесли оттуда девушку. Двое держали ее ноги, двое - плечи. Все пятеро смеялись. Девушка была в короткой черной юбке и черных чулках. Парни несли ее к противоположной двери, в соседнюю комнату. С каждым шагом они все шире и шире раздвигали ей ноги, все выше и выше задиралась юбка, когда они исчезали в дверном проеме, целиком были видны ее кружевные трусики и голые ляжки над чулками.
  Анна посмотрела им вслед. Молодой человек проследил направление ее взгляда.
  - Послушайте, а в чем вы ходите зимой? Это правда, что у вас минус 20?
  - В шкурах зверей.
  - А где вы столько зверей находите?
  - Зверей полно, но мало кто хочет поделиться шкурой.
  Анна сделала глоток из своего стакан и поставила его на стол. Там уже громоздились батареи емкостей. На некоторых из них был наклеен медицинский пластырь с именем того, кто пил, пьет или глотнул содержимого.
  - А вы как развлекаетесь на вечеринках? - парень решил не дать ей соскучиться.
  - Жрем, в основном. И пьем.
  - И танцуете?
  - На кухне?
  - Почему на кухне?
  - Потому что друзья собираются у нас на кухнях, - Анна с удовольствием наблюдала как округлились пьяные глаза парня.
  - У вас такие большие кухни?
  - Да нет же, у нас такие маленькие квартиры. Да и водку от холодильника тащить недалеко.
  - Вы пьете водку?!
  - Вы тоже пьете, - Анна показала на ряды стеклянной тары, подписанной, как сданные анализы в лаборатории больницы.
  - Но не водку.
  - Вашего мэра на улице вчера подобрали пьяного в хлам. Он даже сказал - водка для всех!!!! Для бедных и богатых!
  - Я не пью водку.
  - А вид такой, что пьете.
  Анна встала и вышла на балкон. Парень тоже поднялся с кресла, взял, без разбора, первый попавшийся стакан со стола и поплелся за ней. На балконе, в темноте стояли три барышни и несколько парней. Кто-то курил, кто-то пил. Хавиер взахлеб целовался.
  - О-ля-ля! - Анна громко хлопнула в ладоши. Звук прозвучал как сигнал для дрессированной собаки. - Это что?! Тренировка перед оргией в музее?! Или разминка?
  - Вы идете сегодня на оргию? В Фигейрос? - парень опять включился.
  Хавиер уже был рядом с Анной и держал ее за руку. Вид у него был немного смущенный.
  - Это я так, это несерьезно, - он наклонился к уху Анны. - У нее большие груди, видишь? Я не люблю.
  - Что, сегодня едете в Фигейрос? - настойчиво врезался не пьющий водку.
  - Да, - наконец повернулся к нему Хавиер. - Рамон сказал, что там очень хорошо в последнее время бывает.
  - Рамона сегодня разорвало на кусочки, - девушка, с которой целовался Хавиер, подошла к ним. - Мне звонила его мама. На кладбище в Калеле был взрыв. Не могут собрать его останки. Среди мертвых.
  - Да он и сам уже не очень живой, как я понимаю, - непьющий явно все понимал.
  - Да, но они хотели бы его похоронить, - грудастая пыталась объяснить точку зрения матери Рамона.
  - Опять?! - парень явно издевался.
  - Но на другом кладбище. Там, говорят, ничего не осталось.
  - Да знаю я, мы там были с Анной, - Хавиер махнул рукой, как бы отмахиваясь от незначительной детали.
  - Вы там были? - грудастая девушка откинула волосы назад. - Вы видели, что там было?
  - А что там такого было? Кроме Рамона, там ничего не было.
  - Да по телеку показывают целый день. Какой-то придурок взорвал кладбище. Кроме Рамона там никого не было, - парень с чужим стаканом не собирался терять нить разговора.
  Анна вздрогнула.
  - Да, странно, прямо у нас на глазах оно взлетело. Зачем было взрывать кладбище, там же и так все мертвые.
  - По обкурке, веселухи ради. Глупость какая-то, - пошатывающийся парень прислонился к перилам. - Скучно бывает только скучным людям.
  - Так вы что, были там вместе с Рамоном? - грудастая решила выяснить все до конца. - Как же вы уцелели?
  Хавиер замялся.
  - Мы вышли за минуту до взрыва, - нашлась Анна. - Только вышли, и оно бабахнуло. Может там были какие-то секретные вещи? Тайники террористов? Может, просто следы заметали?
  - Мистика! Я обожаю все мистическое! - к разговору присоединились еще несколько человек.
  - Да. Да, именно мистическое. Точно. Мы искали там могилу Вагнер. Приходит друг Хавиера и говорит, что знает парня, учившегося с каким-то Вагнером. В Лондоне.
  - Что же в этом мистического? - парень со стаканом качнулся. - Я тоже знаю близкого друга этого Вагнера. Это же Родригес! Помнишь его Хавиер? Друг испанца Антонио! Они еще вечно с его женой, втроем, в клуб тот ходили... помнишь?
  - Да, - тихо сказал Хавиер. - Странно только... Антоний нам вчера ничего не сказал о Вагнере, а ведь мы его спрашивали.
  - Как вы могли с ним вчера разговаривать, когда его вчера убили? - в разговор вступила новая девушка.
  - Давай без фантазий... - Хавиер начинал злиться. - Как его могли убить, когда он сам умер в этом самом своем любимом клубе?! Я сам видел, как он спокойно отдал богу душу! Весь в дерьме.
  - Черт возьми, Хавиер, да где ты был весь сегодняшний день? Уже трое были на допросе в полиции! Его отравили.
  - Чем? Когда? Мы там ничего не ели, - Хавиер уже почти кричал.
  - Пахикарпином. В пиво ему плюхнули. Горькое.
  - Что это еще такое?!
  - Это стимулятор для родовых схваток. Для женщин.
  - В пиво?! - до Хавиера вдруг что-то дошло. - Ты ведь тоже вчера пила с ним пиво? Или на женщин он не действует?
  Все дружно засмеялись.
  - Разве от пахикарпина умирают?
  - Умереть можно даже от аспирина. У меня друг недавно умер. Прямо у всех на глазах.
  - Так вы и там были?! - встрепенулся парень со стаканом.
  - Значит, яд был в алкоголе? - Хавиер уставился на девушку, которая сообщила, что Антонио отравили.
  - Да. В пиве.
  - А вы, значит, пили вместе с ним? - парень не унимался.
  - Да, мы пили вместе с ним, - Хавиер посмотрел на свой стакан, потом на стол и батарею стаканов с надписями.
  Все в ужасе уставились на свои стаканы.
  - Ну хватит уже пугать-то. Хэллоуин только завтра.
  Хавиер засуетился, пробираясь к выходу.
  - Вам надо бы в полицию. Странно, что вас еще туда не вызвали.
  - Да мы ничего не знаем. Глупость какая. Ну пили пиво. Анна тоже пила пиво. Это же пиво. Там еще цветок был.
  - Аааа. Аааа. Оооо, - из соседней комнаты раздались стоны.
  - Ну все. Нам пора.
  Хавиер ловко подхватил Анну под руку и вышел из круга друзей.
  
  Фигейрос встретил их красиво освещенным зданием музея. Белые каменные яйца и таинственные фигурки при вечерней подсветке казались фантастичными декорациями в неизвестной пьесе. Окна были темными. Ничто не говорило о том, что там собирается кто-то отметить наступление Хэллоуина. Здание театра, в котором Сальвадор Дали соорудил свой музей? было когда-то уничтожено пожаром. На месте зрительного зала, перед сценой, расположился теперь внутренний двор без крыши. Тут стояли необыкновенные нагромождения богатого фантазиями художника, вокруг которых днем обычно толпился народ.
  Сейчас здесь было темно и пусто. Тишину не нарушали даже капли воды, которые должны были стекать с крыши салона дождливого такси, стоящего посредине бывшего партера. Внутри машины, по воле Сальвадора Дали, всегда шел дождь, но на ночь воду отключали, и машина высыхала. Золотые человечки в нишах стен внутреннего дворика таинственно поблескивали безликими головами и округлыми бедрами.
  - Как тихо, - Анна оглянулась вокруг. - И темно.
  - А ты думала, оргии проходят под прожекторами? - Хавиер нервно хохотнул. - Это ж для своих. Не для съемок порно фильма, а для обновления сексуальных ощущений! Сколько раз можно тебе это говорить.
  - Мы, наверное, рано, - девушка остановилась возле огромного лимузина Дали. - Хотя нет, вон, смотри.
  Она показала на стеклянную стену, за которой, в бывшем театре, была когда то сцена. Там мелькали тени и обнаженные части тел.
  - Значит оргия прямо на сцене. Ты что, не был тут ни разу?
  Они вошли в музей. Зеркала по обе стороны лестницы бесконечно повторяли поднимающиеся фигуры, делая их неузнаваемыми даже для самих себя. Лицо Дали встретило их испуганно вытаращенными глазами. Анна немного помедлила перед дверью на сцену.
  Оргия была в самом разгаре. Стеклянная стена с одной стороны открывала вид на залитый луной внутренний дворик с лодкой на столбе и железной бабой на лимузине. Другую стену занимало огромное полотно причудливого Сальвадора с человеческим торсом, опущенной головой и нечеловеческим проходом в этот торс. Портрет Авраама Линкольна с высоты боковой стены ловко превращался в изысканный голый зад Гала. Обнаженность была тут очень кстати. Все пространство занимали люди занимающиеся любовью, или собирающиеся ею заняться. Тихая музыка не мешала разговорам, хотя вряд ли тут много было желающих поболтать.
  Весь плиточный пол был застелен мягкими коврами и подушками, местами, поверх ковров лежали еще шелковые одеяла и восточные ткани. Они были пестрых, кричащих цветов, что удачно дополняло некоторую монохромность и серость этого громадного пространства. В центре зала стоял белый рояль. Именно он выдавал мягкие и журчащие звуки, которые заполняли все пространство.
  Пианист в одной сорочке с бантиком сидел, полуобернувшись к роялю. Не глядя на клавиши, он создавал музыкальное сопровождение к творящемуся действу. Сам музыкант тоже не был без сопровождения. Перед ним на коленях стояла обнаженная девушка. Ее плечи были между его раздвинутых и повернутых к ней коленей. Она гладила его ноги и грудь, голова равномерно двигалась в паху музыканта.
  На самом рояле разместились две пары. На сверкающей поверхности инструмента полулежали две женщины. На одной все еще оставался вечерний наряд. Бретельки платья были спущены, и обе груди подрагивали в такт ритмичным и сильным толчкам мужских бедер. Обе ее ноги были на руках мужчины. Серебряные шпильки висели в воздухе как острые кинжалы. Он чуть наклонился вперед, как будто пытался натянуть ее всю на себя, сделать её своей второй кожей. Сдерживающим движением она вытянула руки вперед, подняв их, прикасаясь и поглаживая его соски. Белые бедра выдавали в ней иностранку. Вторая - лежала с другой стороны рояля совершенно обнаженная. Загоревшее, без следов от купальника, тело комфортно расположилось на красной подушке с золотыми кистями. Крепкие мужские руки ласкали смуглую кожу, обводя и пощипывая груди, поглаживая горло, ладонями согревая живот. Голова в это время изучала на вкус и запах содержимое раздвинутых ног смуглянки.
  Прямо у стеклянной стены, на подушках, трое сплелись обнаженными телами. Двое мужчин обнимали одну женщину, находившуюся между ними. Она лежала на боку, подняв руки, лаская и гладя голову того, что был сзади. Он обнял ее за талию и поглаживал грудь. Его губы трогали ее шею и плечо. Одна нога женщины лежала на бедре второго мужчины, который равномерно двигался, придерживая ее за бедра. Совершенно одетая пара стояла, прижавшись к стеклу, и целовалась. Рядом с ними обнаженная женщина предоставила свои внутренности во власть самца, прижавшего ее к стеклу.
  Несколько человек, видимо уже отстрелявшихся, стояли недалеко от входа с бокалами вина у небольшого сымпровизированного ночного бара. Хавиер и Анна подошли к ним. Разговор был негромким и не заглушал музыки. В мягком полумраке сцены все происходящее казалось нереальным. Лунный свет из окна смешивался с желтым светом свечей. Эротические ощущения захватывали. Хавиер налил вина и протянул бокал Анне. Посреди зала, на возвышении, под входом внутрь человека Дали лежала женщина. Руки ее были связаны и подняты вверх. Ноги были раздвинуты и привязаны к двум кольцам, глаза закрыты черной повязкой. С двух сторон от этого ложа стояли подсвечники. Мужчины менялись на ней по мере своих возможностей.
  Недалеко от Анны, лицом к ней, расслаблялась женщина в строгом черном костюме. Мужчина медленно водил руками у нее под юбкой. Второй прижался к ней сзади и расстегивал, пуговицу за пуговицей, ее черный пиджак. Его руки скользили по груди, ныряли под блузку, гладили и ласкали все, к чему прикасались. Сама женщина закрыла глаза и откинула голову назад. Руки ее в полной истоме висели вдоль тела. Когда юбка была поднята, и показался конец ее черного чулка, она застонала и раздвинула ноги шире.
  - Как же мы найдем Родригеса? - первой очнулась от наваждения Анна.
  - Вам нужен Родригес? - женщина в длинном вечернем платье цвета морской волны наполняла свой опустевший бокал. Ее губная помада была размазана по щекам. - Он вон там, у клавесина.
  За белым роялем, в противоположном конце сцены, стоял старинный клавесин, превращенный Дали в одну из своих фантасмагорий. Две головы, одна над другой, возвышались над клавишами. От них, хаотично переплетаясь, были развешены загипсованные тряпки. Над инструментом, опираясь на него и обняв его, стояла фигура целиком закутанная в белые обмотки. Запеленатая голова была вывернута назад, и лишь только глаза в узкую щель, как в амбразуру, смотрели на происходящее на сцене. Вся фигура напоминала раненого.
  Анна и Хавиер, осторожно переступая через женское белье, брюки и пиджаки, обходя разметавшиеся в порывах вожделения руки и ноги, зашли за рояль, во вторую половину залы. Три женщины стояли на четвереньках в ряд. Головы чередовались с обнаженными бедрами. Мужчины, выстроившись как голодные за пайкой, по очереди, использовали предоставившиеся возможности.
  - Ох... - Анна уставилась на эту группу как на фокусников. - Ни фига как все запущено-то. Вернее -распущено.
  - Ты что, ругаешься? - Хавиер прижался к ней сзади. - Тебя это возбуждает?
  - Вот Родригес. - Хавиер наклонился к самому уху Анны. - Вот, крайний, у... у него... - Хавиер замялся. - Ээ... ему минет делает крайняя девушка.
  - Ээээ... - Анна уставилась на стоявшего на коленях Родригеса.
  Мужчина лет 40 закрыл глаза и забыл обо всем на свете. Он лишь сладко постанывал и, время от времени, нетерпеливо поглядывал на следующую девушку, повернутую к нему другим вожделенным концом. Наконец, она освободилась, и он сразу же прижался к ней, крепко обхватив ее мягкие бедра.
  - Наверное, нужно подождать, - Анна развернулась и пошла к бару.
  Тут заметно прибавилось голых и полуголых особей. Видимо, кто-то уже закончил свой первый раунд и ждал следующего акта, новой волны возбуждения.
  - Вы нашли Родригеса? - женщина в 'морской волне' все так же потягивала свое вино.
  - Да. Но он... Мы потом его найдем, - Хавиер уставился на ее великолепный изумрудный браслет.
  - Вы что, не можете начать с кем-то еще?
  Анна почувствовала прикосновение к своему запястью. Она держала в этой руке бокал. Чужие пальцы были сухими и горячими, они медленно гладили ладонь, забираясь в рукав, под ткань майки. Анна закрыла глаза, поддаваясь наваждению. Руки развернули ее и, обхватив за талию, прижали к телу своего хозяина. Она хотела что-то сказать, но не успела - его жадный язык раздвинул ее губы и вошёл в неё господином и владельцем.
  Хавиер был к этому не готов. Он мягко, но настойчиво тянул Анну за другую руку. Она оторвалась, наконец, от незнакомых губ и повернулась к Хавиеру. Парень недовольно посмотрел на него.
  - Когда девушка молчит, лучше не перебивать ее, - он снова взял Анну за руку.
  - Я вообще думаю так, если секс на один раз, то надо отдаваться ему полностью и творить разные вещи, не боясь, что потом кто-то узнает, - продолжила разговор дама в 'волне'. Она откинула черные волосы назад, и стало видно, что она немолода.
  - Здесь все как иллюстрация к Камасутре, - Анна нанизывала на слова смысл, но давалось ей это сейчас с трудом.
  - Девочка, ну какая к черту камасутра! Камасутра - это же пособие для домохозяек - как ублажать своих мужей. А тут секс без обязательств. И в этом его прелесть. Было и было, и все... Получили удовольствие, и все... - женщина взяла протянутую ей папиросу. Она глубоко затянулась и блаженно улыбнулась.
  Участники действа подтягивались к бару. Многие наливали себе вино и курили.
  - Обычно считается, что секс на один раз - это секс для мужчин. Но это их мужское, вековое заблуждение. Спросите большинство женщин - хотели бы они повторить какой-то половой акт второй раз. Если читать их мысли - в мыслях будет очень простой ответ - нет! А почему? Да потому что среди мужчин нет идеальных любовников. А тайна новизны и неизвестности подхлестывает адреналин и возбуждение. Атмосфера загадочности придает притягательность имиджу... любопытство, особенно женское, это очень сильный драйв... порой даже сильнее, чем либидо.
  - Да что там говорить! Эротика, секс - вот цель мироздания! - солидный седой мужчина, подтянутый и загорелый, не выдержал женского доминирования в разговоре. - Испытание нового и нового наслаждения, эротические удовольствия - вот к чему стремится прогресс и цивилизация. Продлить возможности организма и оргазма.
  Анна засмеялась.
  - А по-моему, мироздание видит свою цель в другом. И уж никак не в животном совокуплении кроликов. Это дано, чтобы выжить. Красота спасет мир. Достоевский точно определил все, и уже давно. Может вы не все поняли у него, потому что читали его на испанском?
  Все засмеялись.
  - Так ты русская? - мужчина, только что владевший ее языком снова обнял Анну. - Гала показала тут, что такое русское либидо. Ее оргии с молоденькими американскими мальчиками гремели на всем побережье.
  - А ты считаешь, что молоденькие нужны только престарелым мужчинам? - снова вступила в разговор немолодая хозяйка платья морской волны.
  - Вовсе нет, для меня в сексе важно разнообразие. В этом прелесть секса на один раз, - седой оправдывался.
  - Я тоже не могу в одной позе и все. Я вот не смог воплотить как-то задумку и позвал друга. Он с моей женой все это воплотил, а я сидел в кресле и смотрел. Мне нравится разнообразие и свобода, когда я могу сделать все, что хочу!
  Анна снова рассмеялась.
  - А по-моему, сейчас все мужское разнообразие свелось к трем позициям - минет, четвереньки, и анал.
  - Мадам, а что предпочитаете вы? - седой и высокий обнял и прижал ее к себе.
  - Нежность, ласку, заботу.
  - Это называется любовь, - 'морская волна' наклонилась к Анне и поцеловала ее в щеку. - Ваши косички очень впечатляют, может попробуем втроем?
  К бару подходили и уходили.
  - Родригес! - Хавиер облегченно ухватился за голый локоть обнаженного крепыша.
  - Что такое? А почему ты до сих пор одет тут? Предпочитаете в одежде?
  - Понимаете, - повисла у него на локте с другой стороны Анна. - Вагнер. Это имя вам о чем-нибудь говорит?
  - Черт возьми! - Родригес был весь в поту. Он жадно схватил, не выбирая, бутылку и налил себе полный бокал. Выпил залпом. - Вы что, из полиции?
  - Почему ты спрашиваешь? Рамон сказал, что ты с ним учился.
  - Ну, учился-то я с ним учился, одногодки мы, 36 лет отжили, только умер он. Два месяца назад. А вчера умер Антонио.
  - А какая связь? - Анна окончательно пришла в себя.
  - А связь между ними была. И это знали все. А спрашивают почему-то меня.
  - Кто спрашивает?
  - Да кто только не спрашивает! - он налил себе еще вина. - Том Вагнер умер со мной в клубе одном. Ты должен знать, Хавиер. Там мазь ему подменили.
  - В том же, что и Антонио?! - Хавиер снова схватил его за локоть.
  - От чего? - Анна расширила глаза.
  - Блокировка клеточного дыхания, все остальное побочные эффекты. Чувство стеснения в груди, страх, неуверенная походка, расширение зрачков, потеря зрения и слуха, потеря сознания сменяются тоническими судорогами с отделением мочи и дефекацией. Все в соответствии с выученным в медицинском колледже. Я сам ему и диагноз поставил.
  - А что это такое? Яд?
  - Ха-ха. Мазь для получения сексуальных удовольствий, вернее, для их увеличения. Мазь стояла открытая на столике. Он и воспользовался. А цианистый калий имеет такое свойство - он расплывается на воздухе в кашицу.
  - Странно, но у Антонио были очень похожие симптомы, а ведь он умер не от цианида.
  - Вы тоже там были?
  - А родственники у Вагнера остались? - Анна пыталась получить нужную ей информацию. - Они в Барселоне?
  - Бабка, кажется, или мать в Париже. Где-то в пригороде. Домик свой. Он еще, когда ездил к ней, останавливался в самой смешной гостинице - 'Формуле'. Она прямо напротив ее домика была. Смеялся, что там душ один на весь этаж.
  - А точного адреса у вас нет? - Анна все еще надеялась.
  - В полиции тоже спрашивали. Думали, что строгая семья решила остановить его.
  Они немного отошли от бара, и разговор продолжался у самого выхода. Вся зала шевелилась обнаженными и полуобнаженными женскими и мужскими телами, ласкающими друг друга, трущимися друг об друга, ритмично дергающимися в такт своей инстинктивной и биологической конституции.
  Анна повернулась к лестнице и стала медленно подниматься.
  - Спасибо вам. Мы пошли.
  - И даже не разденетесь?! - этот 36 летний мужчина вдруг заметил, что перед ним очень красивая девушка. Глаза его вновь загорелись желанием. Страх и утомление сменились томностью и вожделением.
  - Не, на четвереньках я ползала в первый год жизни, - Анна снова засмеялась. - Не хочется возвращаться к старому. Да и подгузники некому будет сменить. Ну... в случае отделения мочи и дефекации...
  Родригес отпрянул от нее как от удара. Он метнулся к бару и снова налил себе полный бокал.
  Анна вязла Хавиера за руку и, не оглядываясь, пошла вверх по ступенькам.
  
  Утром их разбудил телефонный звонок. Звонила мама. Анна, сладко потягиваясь, стряхнула рыжего кота со своих ног. Возмущенно замурлыкав, он пошел на кухню.
  - Да, мама. Буду, конечно, приеду на обед... Анна- нет, не у меня. Нет... Она в гостинице... не знаю, мама. Откуда ты знаешь? Мы не были вчера в Фигейросе. Кто пропал? Откуда ты знаешь? Может, они поехали развлекаться еще куда-то всей компанией. Ну, позвонил, подумаешь. Не пришел? Так, может, рано еще?
  Хавиер положил трубку, вздохнул и пошел на кухню.
  - Ты представляешь, она уже узнала, что мы были в Фигейросе. А там уже началась паника. Кто-то до сих пор не вернулся домой.
  - Так может еще гуляют?
  - Вот и я говорю. Хотя, сама понимаешь, вряд ли.
  Хавиер открывал банку с кошачьими консервами. Аккуратно выложив все на блюдце, он поставил его рядом с кошачьим туалетом. Вновь раздавшийся телефонный звонок оторвал его от этого занятия.
  - Да, Хавиер Джорнет Руа. Нет, не был я вчера в Фигейросе. Да. Собирался. Но не пошел. Не знаю кто был. Не могу сказать. Да. Да. Хорошо.
  Он снова положил трубку. И набрал номер.
  - Родригеса. Нет? Не вернулся? И на работу не пришел?!
  Он замолчал.
  - Ты представляешь, у Родригеса был на сегодня билет на самолет в Нью-Йорк. А он пропал. Полиция не может выяснить, кто там пропал. Списков же никто не составлял.
  Он сел на диван рядом с Анной и радостно засмеялся.
  - Наверное их зарубил и заколол ревнивый муж той женщины, что имели все кому не лень, - Хавиер полез рукой под одеяло и стал щекотать найденную пятку. - Он все это безобразие увидел тайком. Ее огорчать, возможно, не стал. А с теми пахарями-трахарями поговорил по-мужицки.
  - Послушай, - включилась в игру Анна. - А может они умерли от СПИДа? От СПИДа все умерли в один день - нечего вступать в неразборчивые связи.
  - От СПИДа так быстро не умирают, - Хавиер сбросил рыжего кота, который снова залез на одело.
  - А он мутировал... и... стал убивать за пару часов... - Анна откинулась на подушку и снова засмеялась. - Мне кофе и карету. Ты заказал мне экскурсию?
  - А может они забыли пожрать, поспать и вымерли, как мамонты, от истощения?
  - Ну... или как студенты... которым негде, и тут счастье привалило...
  - Как динозавры. Да, автобус у Гауди, с новой стороны, - он посмотрел на часы и присвистнул. - Через полчаса, - Хавиер поднялся с дивана. - Смотри-ка, а твои старики все так и сидят у окна, чай пьют. И в тех же чашках!
  Анна уже встала и быстро натягивала свои джинсы.
  - Вот что. Вызови-ка полицию. Пусть проверят. Я тебе позвоню с дороги. Узнаю, что там.
  Она выпила кофе, поцеловала кота и хлопнула дверью.
  
  Автобус тронулся точно в указанное время, от указанного места. Новая, светло серая часть Саграда Фамилья со стилизованными фигурками святых и Христа, расположившихся под паучьими лапками наклонившихся колонн, осталась позади. Так же, впрочем, как вскоре и Барселона.
  Анна сидела на заднем сидении экскурсионного автобуса. Она пришла последней, когда водитель был готов уже закрыть двери. Легко вскочив в автобус и назвав свое имя экскурсоводу, она прошла назад. Последний ряд и несколько мест перед ним были свободны, и девушка смогла не только удобно сесть, но даже принять горизонтальное положение, что было необходимо после утомительных и невероятных событий. Ночь, лишившая ее сна, сама теперь казалась лишь туманными и обрывочными картинками чужого кошмара, рассказанного ей утром.
  - Нам предстоит довольно долгая поездка. Надеюсь, что никто не забыл паспорта. Проверьте, пожалуйста.
  Пассажиры смотрели в окошки, кое-кто жевал бутерброд. Экскурсовод говорила в микрофон. Анна закрыла глаза.
  - Паспорт не понадобится вам на границе. Ее мы пересечем беспрепятственно. Но во Франции вам может пригодиться документ на случай, если вы потеряетесь, или случится что-то неприятное.
  
  Хавиер вызывал полицию. Никто не мог понять повода его звонка. Наконец, полицейская машина подъехала к его дому. Двое вошли в его квартиру и внимательно уставились в окно противоположного дома.
  - Вот, посмотрите сами. Они сидят так уже третьи сутки, не вставая и не меняя чашки. И даже не пересаживаясь, как у шляпника в Алисе.
  - И что?
  - Как что! - Хавиер забегал по комнате. - Ну позвоните им. Проверьте. Что с ними такое. Я не могу больше смотреть на них.
  - И что мы скажем? Что они вам не нравятся? - полицейский никак не мог понять, что именно хочет от них Хавиер.
  - Кто скажет? Они трое суток не шевелятся! Это же манекены!
  - Ну и что? Может это шутка? А может так надо?
  - Ну, пожалуйста, я вас умоляю, проверьте, сходите к ним.
  - Может вы просто не видите их, когда они уходят? Не постоянно же вы смотрите в окно.
  Хавиер сел на диван и взвыл.
  - Ну хорошо, хорошо. Мы сейчас проверим.
  Они ушли. Хавиер встал у окна. Внизу, на улице, он увидел двух полицейских, вышедших из его подъезда. Они пересекли улицу и позвонили в домофон противоположного дома. Никто не откликнулся на их вызов. Видно было, как они нажимали и нажимали кнопку домашнего вызова. Наконец, дверь им открыли, но, видимо, соседи, и они стали медленно подниматься по лестнице. Хавиер наблюдал за ними через окна лестничных площадок. Вот они подошли к двери таинственных стариков. Старший из них поднял руку и накрыл ладонью кнопку звонка.
  
  Анна проснулась от звука, напоминающего взрыв петарды.
  Она лежала на заднем сидении автобуса, когда огненный сноп взметнулся и перекрыл всю видимую часть пространства. Сильный хлопок, скрежет металла и звуки разбившегося стекла, заглушили все остальные шумы и крики. Она инстинктивно прижалась к сидению автобуса. Что-то горящее пролетело у нее над головой. Все вокруг было в огне. Несколько горевших как факелы человеческих фигур пытались выскочить из этого ада. Раздались выстрелы.
  
  Полицейский все еще жал на кнопку звонка, когда все здание стало медленно оседать. Еще ничего не было слышно, а пламя взметнулось вверх, закрыв и накрыв весь дом. Хавиер отпрянул от окна, но было уже поздно. Стекла треснули и острые осколки посыпались страшными снарядами внутрь квартиры. Два стеклянных меча вонзились в тело каталонца. Он упал, истекая кровью.
  
  Анна сползла с сидения на пол. Она пошарила руками по полу - там она раньше заметила люк. В дыму ничего не было видно. С силой потянув на себя приоткрывшийся люк, она отбросила его в сторону. Схватив свою рюкзачок, девушка нырнула вниз. Звуки выстрелов сыпались как горошины. Сзади автобуса никого не было. Она юркнула в кусты, начинавшиеся с другой стороны дороги и уходившие вверх, в гору.
  Скала была довольно крутой. Оглянувшись, она увидела, что впереди автобуса стоит синий 'рено', из которого и стреляли. Развернувшись, машина объехала автобус и скрылась в направлении Барселоны. Вой сирен полицейских и пожарных заставил Анну поторопиться. Вскарабкавшись на скалу, она нашла мягкую, усыпанную засохшими иглами тропу.
  Сзади уже раздавались крики полицейских и пожарных. Послышались шаги. Бегом, без остановок и передышек, она, наконец, забралась на вершину холма. Внизу было видно море, впереди - старый маяк, за ним, Калела. Но туда было не пройти - единственная тропа вела вниз, к горящему автобусу. На самой вершине стояли две полуразрушенные каменные башни. Это были четырехугольные развалины, с минимумом сохранившихся стен. Бойницы внизу и два прямоугольных окна вверху делили когда-то эти башни на три этажа. Они доминировали над местностью и, наверное, были сторожевыми, хотя сейчас в их крыши светило небо.
  - Куда ж они делись? - снизу послышались голоса полицейских. - Я точно слышал, как тут кто-то бежал!
  - Идиоты, - прошептала Анна и перелезала через желтые перила, ограждающие стены древних башен от навязчивого внимания туристов.
  - Вот, слышал, что-то хрустнуло? Спускай собаку.
  Четвертая стена ближайшей башни была почти разрушена и девушка легко проникла внутрь. Лай собаки приближался. Она встала в самый угол и прижалась к камням, лихорадочно соображая, как быть. В этот момент что-то произошло: невидимый рычаг мягко вошел в стену, и часть пола медленно опустилась под землю. Не мешкая и не раздумывая, Анна спрыгнула на ступеньки подземелья, открывшиеся в дневном свете, и тут же, платформа, на которой она только что стояла, поднялась вверх и закрыла проход. Полная темнота соответствовала месту. Собака лаяла прямо над головой. Неяркий свет маленького фонарика, всегда лежавшего в безрукавке, открыл существование узких каменных ступеней, ведущие вниз, в темноту.
  - Псина, ты чего тут завис. Это крысы, фу!
  Анна стала осторожно спускаться. Время от времени в свет фонаря попадали сталактиты и сталагмиты. Это была природная карстовая пещера чуть-чуть отредактированная человеческой рукой. Последняя ступенька тонула в воде. Посветив фонариком, девушка легко перепрыгнула лужу. Сталагмит, гладкий и полупрозрачный, стоял как ожившая сказка о каменном цветке. Застывшие наплывы делали форму причудливой и будили фантазию. Здесь их было много. С трудом различая в полумраке очертания пещеры, Анна шла наугад, высвечивая подслеповатым фонариком куски пространства. Внезапно она остановилась. Впереди топорщилась бесформенная груда беспорядочно накиданной одежды. Фонарик выдергивал из темноты то мужскую сорочку и брюки, то женское вечернее платье, то кружевное белье и юбку, то дамскую сумочку. Все лежало прямо на камнях, не сложенное, а просто брошенное, небрежно и пренебрежительно.
  Анна присела на корточки и стала перебирать тряпки. Одежда была явно ношенная, но чья? Тут были визитки, бумажники, мобильники. Наконец, она встала и пошла дальше, мелькая лучом фонарика в темноте и пытаясь определить границы подземелья. Купол пещеры даже не просматривался.
  - Аааа! - вскрикнула она вдруг и сама закрыла себе рот рукой. Отступив назад, споткнулась и упала.
  Перед ней лежала рука. Да, это была рука. Рука принадлежала телу. Фонарь все открывал и открывал, кусок за куском, страшную тайну подземной темноты. Рука принадлежала обнаженному женскому телу. Оно лежало поверх другого обнаженного тела, рядом с еще одним. Тел было много. Струйки запекшейся крови разрисовали их страшными узорами смерти. На женщинах сверкали драгоценности. Даже в этом тусклом свете брильянты отблескивали радужными искрами.
  - Боже мой! Это же Родригес! - шепот девушки отчетливо прозвучал в черном пространстве жуткого склепа.
  Она еще и еще и раз высвечивала лица убитых. Искаженные смертью, они безусловно принадлежали участникам оргии в Фигейросе. Вот и музыкант с бантиком на белой сорочке.
  Анна увидела и одеяла, и ковры, и подушки. Все лежало тут же, чуть-чуть поодаль.
  Девушка стояла над этой братской свалкой, не в силах повернуться спиной к окоченевшим телам. Наконец, она провела рукой по глазам, своим глазам, и, развернувшись, пошла дальше. Долго идти ей не пришлось. Перед ней выросла стена из многочисленных застывших струй. Она шагнула в сторону и увидела свет. Свет был зеленым, потому что проникал он сюда сквозь листья какого-то растения, закрывавшего проход. Отодвинув несколько камней и приподняв листья зеленого ушастого гиганта, Анна увидела, что зависла прямо над морем. Крутая скала, поросшая колючками и хвощами, спускалась в небольшую песчаную бухточку, совершенно пустую.
  Она обернулась и посмотрела в темноту, настороженно прислушиваясь, и стараясь уловить малейшее движение, или звук. Сделав несколько шагов назад и пройдя мимо мертвых тел, девушка нагнулась над одеждой. Содержимое нескольких бумажников и первый попавшийся мобильник перекочевали в карман безрукавки. Анна поднялась и, стараясь не упасть, побежала к открытому лазу. Море призывно шумело внизу.
  
  Потапенко шел от метро пешком. Сестры жили в небольшом микрорайоне, который был знаменит тем, что практически не имел подъездных дорог и общественного транспорта. Ходившая когда-то от метро маршрутка давно и благополучно ушла в небытие. Теперь сюда можно было попасть только пешком, шагая сначала вдоль железной дороги через переезд, потом по самой железной дороге, и, наконец, перейти через заросшую ивняком Сходню по шаткому пешеходному мосту, либо, как это делали почти все - по полусгнившим трем дощечкам железнодорожного моста, рискую провалиться в дырку и сломать себе ногу.
  Набрав номер квартиры, Потапенко решительно нажал на кнопку домофона. И почти сразу услышал голос Даши.
  Даша стояла за решетчатой железной дверью и ждала, когда лифт поднимет следователя на пятый этаж. Только тогда она открыла и эту дверь и впустила его в маленький кусочек лестницы, отвоеванный у подъезда. Тут же была дверь соседей. Под счетчиками, вдоль стены, стояло несколько холстов, мордами внутрь.
  - Это вы звонили на мобильник сестры после того как опознали труп? Зачем?
  Даша вздрогнула. Она вошла в квартиру и, пропустив Потапенко, закрыла дверь. Молча.
  - Зачем? Вы же видели труп, - Потапенко не спускал с нее глаз.
  - А убийца? Телефона же не было на даче.
  - Вы что ж, с убийцей поговорить хотели? Вы его знали? Он ваш приятель?
  Даша молча повернулась и пошла на кухню. Следователь поплелся за ней.
  Кухни как таковой не было. Это был компьютерный уголок, где за спинкой крутящегося офисного кресла, стояла плита, холодильник и электрический чайник.
  - Что вы делали и где вы были вечером в пятницу?
  - Вы, что, правда, ищете тут убийцу?
  Даша села в пластиковое кресло и крутанулась, даже не подумав предложить сесть пришельцу. Перед включенным экраном компьютера стоял бокал с красным вином. Телевизор на соседнем столике орал на полную громкость. Одри Хепберн мелькала на экране в своих абхазских шляпках от Живанши. Потапенко остался стоять в дверях кухни. Даша взяла бокал и выпила его сразу весь.
  - Вы можете не отвечать вопросом на вопрос?
  - А вы можете не задавать глупых вопросов?
  Даша нагнулась и достала из под столика бутылку. Хлебнула прямо из горлышка
  - Ээээ... так дело не пойдет. Да вы с ума сошли, - Потапенко взял сосуд из рук девчушки. - Расскажите мне хоть что-нибудь о вашей сестре. Вот ее телефон. Смотрите.
  Он достал из кармана серебристый мобильник. Протянул Даше.
  - Расскажите мне о записной книжке. Что это за люди? Чем занималась ваша сестра? Кто ее друзья?
  - Где вы его взяли? - Даша схватила телефон и заплакала. - Что мне теперь делать! Как я буду жить! Она ничего мне не сказала, что мне делать!
  - Даш, что вы делали три дня назад, вечером, - Потапенко, наконец, сел рядом на стул.
  - С подружками была. День рождение отмечали у Машки.
  - Кто это может подтвердить?
  Даша потянулась за бутылкой. Потапенко отодвинул ее еще дальше.
  - Машка, и еще пять человек. И потом еще тут сидели. И Наташка ночевать осталась. Играли, - она почти кричала.
  - Как играли?
  - На компьютере! 'Принц Персии'.
  - Телефон бывшего мужа - это который? - Потапенко протянул Даше мобильник.
  - Теперь Шевчука решили подозревать? Сами разбирайтесь! Ничего вам не скажу!
  - Собаку кто-то накормил, и прошел мимо нее! Кто еще мог так хорошо быть знаком собаке?
  - А где она, собака моя?
  Дарья встала и прошла к двери. Тут висела маленькая пластиковая угловая полка. На ней громоздились скрепки, скотчи, провода для компа, салфетки. Она взяла записные книжки и обернулась к сидящему на стуле Потапенко.
  - Вот. Сами смотрите и разбирайтесь. Тут все то же самое, но без кодировки.
  - А какие отношения были у Шевчука с вашей сестрой?
  - Ну вы совсем тупой! Убирайтесь отсюда. Я вам не верю.
  - Да успокойтесь же вы!
  - Да вы дальше обычного бытового убийства даже представить себе ничего не можете! Что вы вообще можете себе представить?! А уж тем более раскрыть! Пьяную бытовуху. Когда вот труп - в луже крови, а рядом убийца - в луже мочи!
  - Как бы у нас сейчас до такой лужи не дошло!
  - Убирайтесь! Вы ничего не знаете! За моей сестрой английская разведка охотилась! Анька сама говорила, что мусорное ведро на даче постоянно переворачивают, как будто изучают содержимое мусора!
  - Ха-ха-ха! - Потапенко не смог удержаться от смеха. - Ми-6 значит выслеживали. Джеймс Бонд в мусоре вашем копался? А его агентами - собаки сторожа были?
  - Вы - дурак!
  - Потише. Что же она убила английскую королеву? - Потапенко встал. Он все-таки не мог серьезно отнестись к словам девушки.
  - Она расследование нарисовала. Картины. Файед их купил. Картины, в которых обвиняла королеву в убийстве принцессы Дианы! Эти картины в Лондоне! Вот они и убили ее!
  Даша стояла у входа на кухню, Потапенко - перед ней. Она кричала уже во все горло, не желая отступать от принятой ею версии.
  - Ну, милая девочка, тогда это дело нужно передавать ФСБ. Что же они, лохи, агентов иностранной разведки прозевали?
  - Убирайтесь, вы все лохи. Убирайтесь!
  Даша бросала слова прямо ему в лицо. Она повернулась и пошла по коридору к двери. Настежь распахнув обе, она вышла сама, ожидая, пока следователь выйдет из квартиры. Он нехотя прошел на лестницу, прихватив записные книжки и мобильник.
  - Мобильник оставьте. Я продам его. Вам все равно в нем ничего не понять.
  Следователь нехотя протянул ей мобильник.
  - А может, вы успокоитесь и зайдете ко мне? Я могу и машину выслать за вами.
  - Может быть.
  Даша сказала это низким, уставшим и надорванным голосом.
  - А может быть, я завтра к вам зайду?
  Она захлопнула дверь.
  Потапенко вышел на улицу. Огляделся. За дашиным домом, стояло еще десяток таких же девятиэтажек и школа. За школой - еще пара старых домов послевоенной постройки. Микрорайон имел четкие ограничители. Именно поэтому сами местные жители называли его - Малой землей. С одной стороны - речка, от шоссе район отгораживался железной дорогой рижского направления, на севере тут удачно вписался в пейзаж цементный завод и запретная зона водоканалов. За ней начиналась огромная территория военного завода, на котором и работала бабушка погибшей девушки. На западе микрорайон был недоступен благодаря огромному кратеру, впадине, сходненскому природному коллизиею. И хотя никто никогда не слышал о сходненском метеорите, впадина была, и на дне ее протекала маленькая речушка.
  Перед подъездом сидели бабушки. Потапенко протянул им свое удостоверение.
  - Здравствуйте, уважаемые! Скажите, Анну Пастер вы знали?
  - Ну конечно знали, - самая толстая охотно вступила в разговор.
  - Как она с сестрой ладила?
  - Когда бабка-то у них жива была - ругались часто. А последние пять лет не слышно.
  - А тут она ни с кем не ругалась? Мало ли...
  - А что ты спрашиваешь-то? - вступила в разговор улыбчивая подслеповатая женщина с палочкой. На ее носу были очки с такими мощными линзами, что глаза казались больше лица.
  - Убили ее. На даче.
  - Зарезали? Ой, господи, помоги, помилуй, - запричитала самая крайняя.
  Она сидела прямо, выглядела бодрой. Лицо ее, опухшее и давно потерявшее форму, очень походило на нечищеную старую картофелину.
  - Я давно говорила, что слишком она горячая. Не с теми связывается! - продолжала она причитать. - Чего придумала! С мальчишками драться!
  - То есть как драться? Бабуль, я об Анне Пастер говорю. Ей же 25 лет было, - Потапенко опять улыбнулся.
  - А тело сюда привезут? Посмотреть можно будет? Надо ж привезти, с соседями попрощаться, - с любопытством посмотрела на Потапенко сильно горбившаяся и не очень старая женщина в малиновом плаще и малиновом платочке.
  - Да ты, милок, что лыбишься-то? Думаешь, мы старые, из ума выжили? - вдруг набросилась на него самая толстая, с добрым лицом. - Иди сам к нашему менту, он тебе все и расскажет. Тут целая история была. Наша Анька и бандита тут ловила и каблучком его долбала. Иди туда, туда, в седьмом доме. Там он в подвальчике своем сидит. У него и спроси. Раз не веришь, чего разговариваешь.
  Все обиженно замолчали. Потапенко отошел. Он завернул за угол дома, в торце которого находился круглосуточный магазин, и пошел к указанному дому.
  Узкий коридор подвальчика начинался комнатой совета местных ветеранов. Тут было полно стариков, получающих очередную порцию дармовой крупы. Комната участкового инспектора была в самом конце коридора.
  - Анна Пастер, - засмеялся участковый. - Ну как же, как же. Тут все мальчишки на нее ополчились. И драки были, и неоднократные.
  Комната была квадратная и пустая - стол с телефонным аппаратом, вешалка у входа, карта района на стене. Потапенко плюхнулся на единственный стул, стоящий перед столом участкового.
  - Как драки?
  - Да вы сами у них спросите.
  - До убийства могло дело дойти?
  - Угрожали неоднократно, прям при мне. И не мальчик, хочу заметить, а родитель его. Папаша тут один, крутой у нас на помойке.
  - Что значит крутой? - Потапенко расстегнул куртку.
  - Да вы представить себе не можете! При мне говорит ей - да ты не знаешь, с кем связалась! Еще раз к моему сыну подойдешь, пожалеешь.
  - И что? Подошла?
  - Да, только к самому отцу. И с ним тоже подралась.
  - А в чем дело было?
  - Да подрались они.
  - С отцом? - Потапенко откинулся на спинку стула.
  - И с сыном тоже! - участковый хохотнул.
  - С двумя сразу?
  - Нет, по очереди! В порядке, так сказать, поступления.
  - Не может быть!
  - Ну, не верите, идите сами с мальчишками поговорите. Свидетелей полно.
  - И ты, Брут, гонишь меня. Да верю, я верю. Только понять не могу ничего. Зачем, из-за чего подрались? - Потапенко облокотился на стол.
  - А он ей говорит, слышь, а он ей говорит, да у вас за всю жизнь столько денег не было, сколько у моего сына в карманах на карманные расходы! Ты бы видел, как он надулся, крутой-то наш!
  Участкового полностью захватили воспоминания. Он смеялся. Невысокий, даже маленький, плотный, с круглым хитрющим лицом, он жил своей работой, и она, совершенно очевидно, захватывала его целиком.
  - А деньги тут при чем? - похоже было, что Потапенко совершенно потерял нить разговора.
  - Ну как при чем! Она ему телефоны дарила. Сначала свой отдала. А потом крутой какой-то купила - специально для мальчика - брэнд года! Может и деньги давала, кто знает? Мы-то заставили его только телефоны вернуть. Папашу этого. Выкупать ему пришлось. Мальчик наш деловой был. Первый телефон он сразу продал, просто продал своему другу. На карманные деньги...
  Он снова заржал.
  - И что? Она их обоих избила что ль? - чувствовалось, что следователь теряет терпение в погоне за смыслом всей этой истории.
  - Да нет же! Мальчишка ее одной левой на землю укладывал. И ногами приходовал.
  - А вы говорите, она подралась! Так ее избили что ль?
  - Да в том-то и дело! Она кинулась на него с собачьим поводком.
  - На кого?! - Потапенко даже встал от напряжения.
  - На парня. Кинулась с поводком, ейной пряжкой, извините за мой французский, а именно, утяжеленной застежкой хлестанула его пару раз, ну там, сколько успела, пока он ее на землю не повалил и не поласкал своими лендроверами по полной программе. Пока ребята его не оттащили. Так она встала и опять его поводком молотить принялась. В общем, еле-еле оттащили.
  - Кого оттащили?
  - Сначала его, потом - ее.
  - А лендроверы - это что?
  - Да ботинки такие, с железными мысами, все время забываю, как они называются.
  - А в милицию зачем она пошла? Телефоны возвращать?
  - Да в том-то и смех весь. В милицию-то пришел отец нашего героя-любовника. С угрозами!
  - Так они любовниками были?!
  - Да в том-то и дело - нет! Отказался мальчик наш.
  - Шутишь? Почему отказался?
  - Вот такой у нас хреновый, извините за мой французский, мальчик, - он опять заржал.
  - А отец - она его избила что ль? Чего он приходил?
  - А ты его спроси. Я на дурацкие вопросы не отвечаю, - инспектор радостно посмотрел на Потапенко. - Только сам задаю. Логика дурака - вне подозрений!
  - А телефоны?
  - Да, мы ей и подсказали, что мол, хоть телефоны свои верни, лохушка. Так он, типчик этот, нам телефоны принес, не ей. Сюда. Типа не хочет с, извините за мой французский, ****ой этой знаться.
  - Ну, это как раз понятно, раз она с ним подралась.
  - Да нет. С отцом она потом подралась. После милиции и телефонов. Он сам пришел к ней, под окна, на собачник. То видеть не хотел, а то сам пришел... Вдруг. Все вроде затихло, а он значит... и сам вдруг к ней пришел. Может себя предложить хотел, вместо сына, значит... - хорошего настроения участковому было не занимать.
  - А она ему активно отказала? Подралась с чего?
  Участковый опять заржал.
  - Зеркально. Та же история.
  - Я ничего не понимаю. Если честно.
  - Ну не хотел он сына своего отдавать, не хотел. Может для себя берег... На старость... Ты бы своему сыну в 16 лет ээээ....
  - Нет, я бы его кастрировал. А что, у парня выбор был богатый?
  - Да в том-то и дело. Нет.
  - А чего тогда отцу надо было?
  - Вот, он пришел к ней во двор. Встал под окнами на собачнике, ну на сетчатом этом загончике. Мне в деталях все рассказано было. Ну барышня наша, может и испугалась, но виду не подала, вышла к нему, тоже с собакой своей. И... - тут он громко заржал. - И с поводком. Ну идет она мимо этого загончика, а он, крутой-то наш, и говорит - К сыну моему не подходи. А она ему - 'на вы, пожалуйста'. А он ей - как хочу тебя, сучка, так и называю. Мальчишки мимо шли. Они видели как мадам наша, подскочила к ограждению, сдернула плетку, тьфу, поводок, - он опять засмеялся, - с шеи и как размахнется опять же утяжеленной пряжкой... Ну... И сколько успела. Правда, до крови. Он приходил. Показывал. Хотел на нее подать заявление. Да я ему сказал - дорогуша, ты думаешь, ей освидетельствовать нечего будет?
  - Так она ж его хлестала!
  - Но не долго. Он вырвал у нее плетку и так отделал, аж она осела от забора. И что ты думаешь? Азартная девка. Мои мальчишки рассказывали, аж закатывались. Она вошла к нему в этот собачник! К этому-то бандиту с ротвейлером! И в рукопашную с ним стала драться. Ну и тот тоже, как и сын, повалил ее одной левой, и ногами...
  - И никто не вступился?
  - Вступились бы, просто не ожидали. И потом, они быстро разошлись. Все так мгновенно получилось.
  Он снова рассмеялся и стал одеваться у вешалки.
  - А что вообще случилось-то?
  - Да убили ее. Анну. На даче пристрелили. Ты бы не мог тут за Дарьей присмотреть? И дай-ка мне адрес героя твоего. Как считаешь, отец его мог убить?
  - Да, запросто. Может не сам, так нанять кого. Он же не контролирует ярость. Взять и после сына самому пойти девку исколотить! Семейка какова? А? Извините за мой французский, ****ец. Скажи, куда звонить, если что. Попасу тут Дашу. Жалко Анну.
  - А мальчишки чего? - Потапенко протянул ему визитку.
  - Да эти малолетки, кто из зависти, кто от обиды, кто просто по природной злобе, ополчились на нее тут. Они все могли убить ее. Просто сговориться. Страшные дети. И такие милые с виду. Сразу не скажешь. Пойдем, покажу. И адрес тебе дам заодно.
  - Откуда она вообще их знала?
  - Да они с собаками вместе гуляли. На собачнике. Собаки у них у всех, понимаешь?
  Они вышли из душного полутемного подвала. Долго идти не пришлось. Недалеко от входа стояла группка подростков. Потапенко подошел к ним.
  - А здороваться вас что, не учили?
  - Что тупишь? Ты откуда такой жопистый взялся? - сказал самый высокий, в косичках.
  - Я твоя совесть.
  Потапенко показал свое удостоверение.
  - Кто из вас Антон Вышлядский?
  - Ну, я, а что надо?
  Высокий парень скривил презрительно губы, глядя на удостоверение. Волосы светлые, глаза голубые, нос крючком. Он действительно походил на американский муви-секс-шаблон героя-любовника.
  - Анна Пастер убита. У вас, кажется, были с ней старые счеты?
  - Какие счеты с лохушкой этой! Кто - я, и кто - она!
  - Телефоны же брал.
  - Да она сама давала, - он нервно дернулся.
  - Не ври, Тош, ты ж ей сказал, что сломался твой телефон, - высокий парень сказал это тихо и неуверенно.
  - Да ей можно было сколько угодно лапши на уши навесить!
  - Возраст тоже свой врал, годик прибавлял, старухе шанс что ль давал? - белокурая девочка рядом счастливо рассмеялась.
  Все дружно заржали. Казалось, эти подростки забыли, что стоят рядом со следователем, только что сообщившим о смерти знакомого им человека.
  - Ты был у нее на даче?
  - Что я, олигофрен? Она ж как надпись на мосту - шагни в небо.
  - А сексуальные отношения у тебя с ней были?
  - Да не было ничего, целовался только. - Антон нагнулся к беленькой девушке и что-то прошептал ей на ухо. Та рассмеялась.
  - Что же ты такой стеснительный и неполноценный? Трудное детство на скользком подоконнике, деревянные игрушки, прибитые к полу...
  - Пусть с нею бомжи трахаются. У меня девушка есть, - он опять нервно дернулся.
  - А девушка твоя тебя в аренду что ль сдавала, за мобильники?
  - 10 долларов-то, не лишние... - повторил фразу из рекламы высокий в косичках. Все снова засмеялись.
  - Где ты был в эту пятницу вечером?
  - Дома. Отец подтвердит.
  - Твоему отцу самому подтверждение нужно. Может вдвоем к ней на дачу залезли? Поэтому и собака ее не среагировала. Она вас знала. И в дом пустила, и из дома выпустила. И корм вы ей насыпали, потому что собачек любите.
  - Да врет она все. Она первая драться полезла. Я защищался.
  - Идиот! Убита Анна. Выстрелом в упор. У вас дома есть оружие? У кого-нибудь из вас есть оружие дома?
  - Ну, у отца. Охотничье ружье есть. Всегда было.
  - Пойдем, дорогой, с отцом поговорим, и ружье мне отдашь на экспертизу, - следователь потянул Антона за рукав куртки.
  - Дома его нет. Вечером только будет. Мать дома одна.
  - Пойдем, ружье возьму.
  
  Подъезд ВГИКа был действительно парадным. Во всяком случае - человека с ружьем туда не пускали. Удостоверение провернуло вертушку проходной и язык вахтера.
  - Семен Валерьянович Шухер? Нет, это не прозвище. Это реальный декан режиссерского факультета. Второй этаж, 210 комната. А что ж вы ему не позвонили?
  - Я думал, это кликуха такая.
  Деканат режиссерского факультета представлял собой комнату, в которой был свален разнообразный хлам. Хлам этот удачно сочетался с хламом в коридоре, кучами реквизита, деталями мебели и фрагментами стенных перегородок. Тут стояли и бумажные камины, и газовые плиты, и немыслимые кровати, валялось пестрое тряпье и прочая рухлядь. В коридоре сидели полураздетые девицы, и странно одетые юноши.
  Шухер оказался вполне обычным, в вельветовом блузоне и черной рубахе. Это был высокий, седой, неопределенного возраста мужчина. Он нервно ходил по комнате и при разговоре крутил ладонью, согнутой в локте руки. Сам он при этом немного подергивался.
  - Я нашел ваш телефон в записной книжке Анны Пастер. Тут вот целый список имен и телефонов, вот посмотрите, видите? Обведены в рамочку. И сбоку написано - ВГИК.
  Потапенко протянул седому книжку. Тот даже не посмотрел.
  - Ну, знаю я Анну. Она сюда в столовую ходила. Супчики ей наши нравились. Первым делом, как приходила, сразу в столовую шла. Обедать.
  - А потом?
  - А потом... Кто знает, зачем она сюда ходила...
  - Я ничего не понимаю...
  - Я тоже... - Шухер, наконец, сел напротив следователя. - Это не ваша вина...
  - Черт возьми, как она сама объясняла, - зачем она сюда ходит? - Потапенко вскочил.
  - Обедать, я же сказал. Мы даже день рождение ее тут отмечали. С шампанским, пивом и вином.
  - Мне не до шуток. Анна Пастер убита на своей даче. Выстрелом в упор.
  Декан встал.
  - Так она не шутила? Она, правда, продала свои картины о принцессе Диане Аль Файеду? И за три миллиона долларов он ее убил?
  - Кто?
  - Аль Файед, разумеется.
  - У нее было 3 миллиона долларов?!
  - Не знаю.
  - Зачем она ходила во ВГИК? Училась здесь? - Потапенко тоже встал. Явственно ощущалось, что он на взводе.
  - Крутилась здесь. Сказала, что более отстойного места в жизни не видела.
  - Зачем тогда ходила?
  - Она фильм собиралась сама делать.
  - А кто деньги ей давал?
  - Говорила, что ищет адвоката, чтобы судиться с Файедом. И, как только получит за моральный ущерб три миллиона - сразу будет делать фильм. Сценарий писала, ребят набирала в актеры. Значит, она нашла адвокатов и получила деньги.
  Дверь деканата приоткрылась и показалась голова девушки.
  - Может, она сумасшедшая? - Потапенко тихо опустился на стул.
  - Ольга, тебя Анюта в свой фильм приглашала? Вот господин думает, что Анютка - псих.
  - А вы разве не видели ее картины? У нее на сайте посмотрите, - Ольга вошла в деканат и взяла папку из кучи в углу.
  - Она хотела делать фильм. За это сумасшествие тут весь институт пришлось бы в Кащенко отправить. В полном составе.
  - А деньги? Три миллиона!
  - Да, тут вы правы. Это очень мало на фильм. Совсем дешевенький фильмчик! Пришлось бы экономить. А сценарий у нее был отличный.
  Потапенко молча встал и пошел к двери. Декан с недоумением посмотрел ему вслед.
  - Алло. Шевчука можно к телефону? - раздался голос следователя уже из коридора. - Что? Нет его? Убили Анну Пастер. Я - следователь Потапенко. Скажите мне точно, когда он был в Москве? Два дня назад? И снова улетел? То есть, в пятницу вечером его не было в России?
  Потапенко подхватил ружье и закрыл за собой дверь.
  
  Ресторанчик 'У Джона' находился в подвале. Черная лестница, вела в небольшой полутемный бар с черными диванами. Туманное зеркало давало едва различимые контуры посетителей. Потапенко вошел в пустой зал, отделенный от бара звонкими стеклярусными занавесками. За дальним столом, в самом темном углу ужинал полноватый человек. Потапенко подошел к нему.
  - Константин Павлович Межеренский?
  - Да.
  - Я следователь Потапенко Сергей Леонидович. Это я вам звонил.
  Потапенко сел напротив, поставил чехол с ружьем рядом. Столы были накрыты настоящими льняными скатертями.
  - Что вы можете рассказать об Анне Пастер?
  - Между нами, мальчиками, крутая девчонка. Хватка, как у хищника.
  - Вы заказывали у нее портрет?
  - Нет. Просто фантазировал. Так она за мои фантазии вдвое цену мне взвинтила! Да где там вдвое! В два с половиной раза!
  - Вы заплатили?
  - Да, но пришлось расписку взять, для жены. Семь тысяч долларов - нужно было отчитаться.
  Он с аппетитом поглощал солянку. В баре гремел шансон Владислава Медяника:
  'Вчера был вор, сегодня - мэр,
  Вчера - позор, сегодня - мэр,
  Вчера - война, сегодня - мир,
  Вчера - чума, сегодня - пир'.
  
  Принесли второе. Он налил себе красного вина.
  - Я за рулем. Но без вина ужинать не могу. Жена на даче. А что случилось?
  - Ее убили.
  - Да ну? Наверное, выкуп большой с отца заломили? Иль мать должна была заплатить? - он сделал большой глоток.
  - С какого отца? - Потапенко снова показалось, что он попал в параллельный мир.
  - Ну как с какого! У которого счет в швейцарском банке.
  - Почему в швейцарском?
  - Ну, не в нашем же, в самом деле, солидные деньги держать...
  - Откуда у него солидные деньги?
  - Известный нейрохирург! В Берне, небось, не копейки платят! Есть, что дочкам в банке оставить!
  - А мать? - Потапенко залпом выпил свою чашку кофе.
  - А мать, она говорила, у нее в Англии. Пятый раз замужем. Замок, охота, угодья... Ну знаете... Лорд...
  - Это она вам рассказала? - Потапенко улыбнулся.
  - Да, да, она сама рассказывала, и отец к ней часто приезжал. И она к нему летала часто.
  Потапенко рассмеялся.
  - Только не говорите, что она врала! Зачем было бы врать, что у нее интимные отношения с отцом?!!!! - толстый человечек опрокинул еще одну рюмку себе в рот.
  Следователь снова рассмеялся. Карман под его свитером вдруг засветился и завибрировал. Он сунул руку за пазуху и извлек телефон.
  - Да, что? Даша? Улетела? Как улетела? Нет, подписку о не выезде не брал, конечно. Куда? В Барселону?! Улетела сегодня?! В Барселону? Даша? Вы в своем уме?!
  Потапенко, громко рассмеялся, достал купюру, бросил на стол и вышел из ресторана.
  
  Ирина шла медленно, прислушиваясь к каждому шороху. Вдруг, яркий свет фар ослепил ее. Прямо перед ней резко затормозил лендровер. Дверь открылась.
  - Ирина. Куда вы собрались? - это был Альмар.
  - Мне нужно в аэропорт.
  - Луксор подойдет?
  - Да.
  - Тогда поехали.
  Альмар подал ей руку. Его белые шелковые одежды в сумраке ночи казались еще белее. Она села на заднее сидение. Водитель был отгорожен стеклом. Араб молчал. За окном свет фар высвечивал унылый, пустынный пейзаж. Какой-то зверь бойко перебежал дорогу прямо перед колесами.
  Ирина проснулась, когда за окном заблестел Нил. Два ярко-зеленых грузовика, полных маленькими верблюжатами, ехали впереди, задерживая движение. Живой груз с любопытством высовывался из кузова. Их головы смешно покачивались на длинных шеях, и огромные темные глазищи в ресничках косились на проносящееся мимо пространство. Услышав движение сзади, Альмар обернулся. Кивнул на грузовики, которые, наконец, удалось обогнать.
  - Забавные, правда? Доброе утро.
  Он сидел на переднем сидении, все так же, в той же позе.
  - Какой рейс узнать для тебя? У тебя ведь нет мобильного?
  - Хараре. Зимбабве.
  Альмар не высказал ни удивления, ни любопытства. Короткий разговор на арабском по телефону.
  - Рейс будет только завтра. Сегодняшний день и ночь тебе придется провести в Луксоре.
  - А где тут можно без проблем переночевать, и подешевле? - Ирина окончательно проснулась.
  - Дешевле всего и без проблем я могу тебя устроить на корабль. Гостиница на корабле. Тут таких много. Они, если даже и поплавают немного, все равно в Луксор возвращаются. Годится?
  - Да.
  - А билет заказать?
  - Не знаю. Еще не решила.
  Показалась набережная. Пристань тянулась вдоль всего города. Корабли стояли в несколько рядов, припаркованные один к другому.
  Лендровер остановился напротив Карнакского храма. Альмар вышел из машины и взял Ирину за руку. Спустились к трапу. Пройдя первый корабль насквозь, они оказались на палубе второго, а потом и третьего судна. Альмар что-то говорил встретившим их арабам.
  - Все в порядке. Тут сможешь переночевать.
  - Спасибо.
  - Иди. Располагайся. Ты успеешь еще позавтракать.
  Он повернулся и, не попрощавшись, исчез в перспективе корабельных палуб.
  Каюта Ирины находилась на первом ярусе.
  Это была небольшая комната с двумя кроватями под синими покрывалами. Раздвинув тяжелые синие шторы, девушка увидела палубу соседнего парохода. Она снова закрыла окно и включила два бра у зеркала над комодом. Дверь в небольшом коридорчике вела в ванну. Стеклянная кабинка для душа, мраморный столик с раковиной - все было чисто и соответствовало стандартам.
  Ирина подошла к зеркалу. Небольшой кровоподтек на левом виске не вызывал опасений: там была небольшая царапина. Красно-лиловый синяк явственно растекался у нее вокруг глаза. Аккуратно и тщательно замазав его, она достала из рюкзака темные очки. Теперь можно было идти завтракать.
  Столовая была практически пуста. Высокий и толстый негр - амбал - два на два - встретил ее у входа. Шведский стол включал обычный набор: различные сорта сыров, булочек, ветчины, колбас. На раскаленном противне лежали маленькие сосиски, поджаренные со всех сторон. Ирина взяла и сосиски, и сыра, кусок масла, и ветчины. Оглянувшись, наконец, от стойки с едой, она увидела, что ее давно поджидает негр-амбал. Он стоял прямо за ее спиной. Он подхватил ее поднос и потопал к столику у окна. Там уже сидели четверо. Негр поставил поднос на свободное место и отошел.
  - Монинг - Ирина растерянно взглянула на уже поедающих завтраки.
  - Доброе утро. Приятного аппетита, - ей ответил молодой парень.
  - Как я промахнулась с языком. Русские?
  Парень утвердительно кивнул.
  - А как догадались, что я русская?
  - Так тебе же черная гора у входа сказала - 'здрась'.
  - Вот, черт, так и прокалываются опытные разведчики.
  Девушка рассмеялась и поправила очки.
  - Тут всех русских собрали, или же они экономят чистые скатерти? - девушка плюхнулась на свой стул у окошка и принялась за завтрак.
  - И то, и то.
  Молодой человек намазывал вилкой масло на разрезанную булочку, потом раскрыл пачку джема и ловко опрокинул кусочек на бутерброд.
  - Вам принести кофе? - парень встал.
  Ирина подняла на него глаза.
  - Угу, - промычала она с полным ртом.
  - С молоком? - не отставал он.
  - Угу.
  Он отошел.
  Рядом с Ириной сидел плотный немолодой мужчина. Он был лысоват, низковат, коренаст и неуклюж. Две женщины напротив ограничили свой завтрак чашками кофе.
  - Вот ваш кофе.
  Парень поставил перед девушкой дымящийся напиток.
  - Я вам еще джема принес.
  Он положил ей на тарелочку пару пачек джема.
  - Угу, - Ирина снова попыталась ответить ему с набитым ртом.
  Парень уселся рядом и откинулся на спинку стула.
  - Откуда вы такая голодная?
  - Из Хургады.
  - Ааа, ну тогда понятно, рабочий поселок, голодное детство, - он улыбнулся. - Иван. Иван Мышковской. А это, - он показал на сидящего рядом коренастого крепыша, - Михаил Аркадьевич Михайлов, сибирский банкир, мой партнер по бизнесу.
  - Ирина, Ирина Торина. Агент 007. Послана для вашего устранения, - девушка отодвинула от себя тарелку и взяла чашку.
  - Очень смешно. А фингал кто вам набил? Наши телохранители?
  - Нет, сибирские цирюльники. Они со мной конкурируют. Стригут банкиров. А что, заметно?
  - Очки наводят на подозрение. Лучше снять.
  Они оба рассмеялись. Было чудесное утро. Занавеска дышала от легкого ветерка. Корабль чуть-чуть покачивался. Солнце падало бликами на стол, играя в чистом стекле высоких бокалов. Противоположный берег Нила был пустынен. Темные воды древней реки искрились и всплескивали, забыв о своем возрасте.
  - Мы сейчас в долину царей, - Иван встал. - Хотите с нами? Или вы будете лечить свои царапины?
  - В царскую гробницу - не подлечив синяков? А положат? - Ирина допивала свой кофе.
  - Да вы не сомневайтесь, банкир за все платит. Михаил Аркадьевич, возьмете подранка в гробницу? - Иван повернулся к крепышу.
  - А ляжет? - пробурчал тот в ответ.
  Все снова засмеялись.
  Две женщины, сидевшие напротив, со улыбкой посмотрели на разговаривающих.
  - Сокровища, мой шер, сокровища. А вот и наш шофер.
  В дверях показался араб. Глыба негритянского мяса преградила ему вход в ресторан.
  - Мы идем, идем, - зажестикулировал ему Иван.
  
  Долина царей источала жар. Закрытое от ветра со всех сторон высокими уступами место было предоставлено палящему солнцу. Иван остановился перед входом в гробницу и поднял руки.
  - Вот место, достойное царского праха. Мы, Рюриковичи, не отказались бы от частного, личного склепа в этих местах.
  - Вань, - Михайлов повернул к нему свое круглое лицо. - Хватит Ваньку валять. Куда пойдем?
  - Предлагаю занять разные гробницы, для расширения экспансии.
  Сказав это, Иван развернулся к своим собеседникам спиной и пошел к самому дальнему входу. Михайлов, потоптавшись на месте пару секунд, пошел за ним.
  Ирина не стала выбирать. Она просто прошла к ближайшему спуску в подземелье.
  Тут было сумрачно и душно. Деревянные ступеньки, проложенные поверх каменного спуска, вздрагивали при каждом шаге. Два людских потока были разделены перилами. Ручеек спускающихся встречали потные и уставшие лица уже побывавших по ту сторону смерти.
  Никто не торопился. Стены покрывали традиционные древнеегипетские росписи, на которых все было изображено в профиль. Фараоны, люди, звери, боги, и даже вещи, - казалось все повернуто к зрителю боком. Ни одного лица, ни одного зверя не было прямосмотрящим. Для умершего, впрочем, для которого жизнь уже вышла боком, это было вполне логично. Разглядывая росписи на стенах, Ирина медленно спускалась в гробницу. Духота усиливалась.
  Последние ступени привели ее в двойную погребальную камеру. Тут уже никто не разговаривал. Было слишком жарко. В центре первой комнаты стоял каменный саркофаг. Во второй, отделенной колоннами, была большая песчаная яма. Люди двигались тут медленно и тихо, словно экономя воздух и энергию. Ирина подошла к пустому саркофагу. Крышка была сдвинута. Пыльный пол создавал впечатление ремонта, недоделок и незавершенности. В шаркающей тишине подземелья вдруг отчетливо прозвучал необычный звук. Это было похоже на тихий сигнал пейджера. Девушка вздрогнула. Она развернулась и в несколько шагов оказалась у песчаной ямы. Прыжок, и погребальный окоп укрыл её с головой. В тот же момент сильный хлопок сотряс все вокруг. Пространство заполнил дым, копоть и пыль. Люди кинулись к выходу. У узкого прохода началась давка. Живые тела натыкались друг на друга в кромешной темноте, ничего не разбирая и не видя, задыхаясь и рыдая. Ирина сняла футболку и замотала ею лицо. Она села на дно ямы и постаралась не двигаться и не дышать.
  Проход завален не был. У входа стояли машины скорой помощи и карабинеры. Девушка поднялась из гробницы. Она была раздета. Тело и когда-то белый лифчик - все было серое от копоти и пыли.
  - Держи, скорее, - Ирина увидела протянутую ей бутылку с водой. - Пей. А то сейчас в обморок грохнешься.
  Иван подхватил ее на руки.
  - Я цела, цела. Не надо меня в госпиталь, - девушка попыталась вытереться грязной майкой.
  - Скорее в машину, подальше от этой жаровни.
  Михайлов стоял рядом и делал знаки стоящему недалеко шоферу.
  - Ты цела? Ну ладно, ладно. Раз вышла, значит, невредима. Пей и молчи.
  Она сделала несколько глотков воды и потеряла сознание.
  
  Каюта была в синем полумраке, шторы задвинуты, маленький ночник давал желтый рассеянный свет. Иван лежал на убранной кровати и пытался читать. Ирина открыла глаза и подняла голову.
  - Проснулась? - Иван резко вскочил.
  - Интересно, а что ты делаешь в моей каюте? - она повернулась и поправила подушку, положив ее повыше.
  - Как что? Сторожу обед. Ты собираешься ужинать сегодня, или так и будешь валяться чушкой целый день? Заметь, как незаметно мы перешли на 'ты'.
  Мышковской засмеялся и сел в кресло у окна.
  - Для начала, кыш отсюда. Ангел - обжора. А во-вторых, мы же ровесники. Мне 25, а тебе?
  - 26. Да, правда, с одного горшка. Давай, вставай. Почему бы не нажраться, когда все включено... Банкир платит.
  - А ты что, правда Рюрикович? - девушка щелкнула своим ночником.
  - Я - князь, Иван Мышковской, потомок русских эмигрантов первой волны, родился и вырос в Париже, истинный Рюрикович. Закончил Сорбонну. В настоящий момент работаю на русских бандитов.
  Иван встал и прошелся по комнате.
  - Послушай, а как тебе удалось выйти целой оттуда? Ты знаешь, что ты единственная из погребальной камеры, на ком нет ни одной царапины. 10 трупов. Приходили полицейские. Сказали, что наполнителя в той бомбочке было навалом. Почти всех задело. Я сказал, что ты спишь. Обещали придти утром.
  - Полиция считает, раз целая, значит, я и взорвала? Бронежилета на мне не было.
  - Да, ты эффектно появилась в нижнем белье. Кстати, не хочешь умыться? А то я беленькие полосочки от лифчика вижу на твоих плечах.
  Мышковской снова уселся в кресло.
  - Вань, а чем ты занимался в Сорбонне? - Ирина проигнорировала его предложение и только повыше натянула одеяло.
  - Все тем же. Славянофилами.
  - Это те, что втянули нас в первую мировую?
  - Да, и в русско-турецкую 1877 года.
  - А, 'Русский гамбит' и все такое... И что ты в них нашел? Не люблю войну.
  - Не русский, а турецкий гамбит, если ты про фильм. Кроме того, они и стихи писали. Константин Аксаков, например. Молодой, кстати, помер. Девственником.
  Иван встал и прошелся по комнате.
  - Дрочил, небось, сидел целыми днями, потому и помер.
  - Все мы дрочим, девочка, не все умирают девственниками.
  - А кроме девственности были еще недостатки?
  - Ну вот, смотри, - он потянулся за книгой, которую читал только что, страницы полетели шуршащими бабочками в его руках. - 'Оставим его (правительство) при его административных занятиях и дипломатических сплетнях. Отойдемте от его плацпарадного места и займемся своими делами, пусть оно стоит, как Невская пирамида, храминой, в которой живет умерший. Оставленное в своей гнусности, оно само собою выгнило бы, окруженное здоровыми силами народа русского...', - Иван захлопнул издание - Герцен, том 14.
  - Разве Герцен был славянофилом?
  - Нет, но это у него полностью славянофильское. Отойти, оставить, плюнуть, уехать в Лондон.
  - Куда ж отходить-то уже? - Ирина спустила ноги с кровати. Стянув синее покрывало, она накинула на его на себя и пошла в ванну. - Отходить уже некуда. У стенки не разойдешься. Особенно.
  Из открытой двери вылетело покрывало. Послышался шум воды.
  - А ты что предлагаешь? Ломать все?
  Иван подобрал брошенное покрывало.
  - Зачем ломать... строить... Строить надо мозги в ровные ряды.
  - Предлагаешь вскрыть черепную коробочку?
  - И вытащить ту ниточку, на которой держаться глаза, - Ирина вышла из душа, закутанная уже в огромное белое полотенце.
  - Так уши же отвалятся... - Иван следовал за ней.
  - Ну и что?.
  - Тогда какая разница?
  - Я не была студенткой Сорбонны, но, кажется, у Витте, накануне революции нос от сифилиса отваливался, а светским дамам врачи рекомендовали не пользоваться на балах чужими горшками... Улавливаешь теперь разницу?
  Ирина взяла свой рюкзак и стала выуживать из него вещи.
  - Но сейчас нет сифилиса.
  - А ты знаешь, я тут перед отъездом фильм смотрела о погибающих Помпеях, - Ирина скрылась в ванне. - Так там, люди умирали, вцепившись в свои золотые горшки. Им пепел на головы сыпался, а они за золото хватались. Жадность-то похуже сифилиса будет.
  - Деньги, девочка, это свобода.
  Иван снова встал перед открытой дверью.
  - Пошли, воспользуемся чужой.
  Ирина вышла полностью одетая. На ней были легкие белые брюки и черная майка. На голове воцарился тюрбан из кисейного шарфа. Его золотистые кисти свешивались девушке на плечи как волосы. Синяк под глазом был тщательно замазан.
  - Только очки не надевай, - Иван уже выходил в коридор.
  
  Ужин прошел молча. Угловатый Михайлов уныло ковырял ножом мясо. Женщины с ужасом поглядывали на Ирину. Никто не решался что-либо сказать.
  - Дамы уезжают, - Михайлов посмотрел на Ивана с надеждой. - Может нам тоже завтра, а?
  - А вы знаете, прямо напротив нашей стоянки, - вдруг ожил Иван. - Карнакский храм. Вряд ли террористы работают по ночам. К тому же и экскурсии туда не ходят в это время. Банкир все устроит. - Михайлов с готовностью закивал. - Пошли, развеемся? Что же вы улетите и даже не посмотрите Карнакский храм? Прогуляться все равно надо по набережной.
  - Экскурсия по ночному Храму?
  - Только для нас, - Иван посмотрел на женщин напротив. - Вы пойдете?
  Те дружно закивали головами.
  - Ну, вот и отлично.
  
  Набережная была ярко освещена. Коляски, запряженные лошадьми, бойко проносились мимо прогуливающихся туристов. Арабы-извозчики то и дело останавливались около выбранных ими жертв и усиленно предлагали прокатиться.
  Развалины были действительно напротив. Прямо через дорогу. От современного мира их отделяла небольшая каменная изгородь. Группы туристов выстроились вдоль нее, чтобы полюбоваться на ночную египетскую сказку. Умело подсвеченные камни, выглядели фантастическими декорациями в поставленной кем-то высшим пьесе. Сцена была пуста, действие сыграно, но декорации сохранены, как произведение искусства, как эскизы неизвестного художника к отжившим балетам. Только голубой свет полнотелой луны придавал некоторую реальность этой картине. Или усиливал театральность.
  На территорию храма они попали легко. Огромные двадцатиметровые колонны, испещренные иероглифами и профильными египетскими рисунками, создавали длинный проход. Он то сужался, то расширялся. Бесформенные нагромождения камней сменялись монументальными статуями фараонов и изящными фрагментами скульптур.
  - Жаль, крыши нет, - женщина подняла голову и посмотрела на массивные перекладины - каменные балки перекрытий сохранились кое-где от кровли и угрожающе нависали между колоннами.
  - Вероника, так же больше видно, - отозвалась ее подруга.
  - Возможно, но не ночью.
  - Милые дамы, кто еще сможет похвастаться, что был в зале Амона ночью, - Иван решил побыть экскурсоводом. - Ночь в зале солнца. Приедете в Москву, будете рассказывать о встречах с Амоном.
  Женщины засмеялись. Обстановка разрядилась, общее напряжение спало.
  И тут что-то началось. Сначала послышались какие-то странные звуки. Это было похоже на шуршание камней под ногами, быстрые шаги, движение. Кто-то мелкими перебежками приближался к ночным экскурсантам. Звук слышался со стороны набережной. В ночной тишине это соприкосновение подошв с землей казалось испуганным и насторожившимся туристам громом небесным. В какой-то момент источник звука разделился, и шаги послышались уже с нескольких сторон.
  Женщины инстинктивно стали выходить на открытую площадку, пятясь от тени и укрытий. Они двигались подальше от темных углов и высоких стен, откуда так легко мог свалиться камень - просто так, даже без помощи беззвучных, и в то же время так громыхающе двигающихся теней, пугающе мелькающих то тут, то там. Они шли к открытому месту, к свету прожекторов и, наконец, встали на самом освещенном участке аллеи. Ирина замерла. Михайлов и Иван тоже не торопились показываться. На мгновение все затихло. Пронзительная тишина повисла в пульсирующем пятнистом пространстве, где яркие пучки света ослепляющих ламп чередовались с глубокими черными провалами почти потусторонней тьмы.
  Тишина взорвалась автоматными очередями. Выстрелы звучали отовсюду. Женщины, стоявшие на освещенном месте, прижались друг к другу и обнялись. Иван прыгнул в сторону колонны и упал на землю. Ирина втиснулась в самый темный угол. Она нащупала щель между камнями и заползла в нее. Сверху на нее посыпалась пыль, содранная пулями с бесценных рисунков. Солидный Михайлов не стал суетиться. Он сел на камни и опустил голову.
  Все оборвалось так же внезапно, как и началось. Со стороны входа послышался звук сирены. По проходу, между колоннами бежали египетские карабинеры. В белых штанах и рубашках, они казались ангелами с автоматами в руках. Тяжелое топанье их бутс возвращало ощущение реальности и материальности происходящему.
  Выстрелы прекратились. Вой сирены не замолкал, и арабы ругались хриплыми голосами: они не могли слышать, куда убегают стрелявшие. Подхватив женщин под руки, они вывели их за ограду храма. Михайлов, Иван и Ирина следовали за ними в окружении белоснежных автоматчиков.
  
  - Ну, выкладывай, девочка, кто и почему устроил на тебя охоту?
  Михайлов был совершенно спокоен. Он сидел в кресле, в котором несколько часов назад сидел Иван.
  - С чего вы взяли, что охотятся на меня?! Вы же банкир, хотя и сибирский. Откуда, кстати, в нашей Сибири - банкиры?
  Ирина стояла в проходе и улыбалась. Иван с ногами залез на соседнюю кровать и листал своего Герцена.
  - Ты на себя посмотри, - не унимался Михайлов. - Ты вся в песке, в осколках, в синяках. На тебя сыпались ошметки великого искусства древности, превратившегося в пыль от выстрелов.
  - Ну да, не королева! А вы хотели, чтоб я была в собольей шубе, с яйцами Фаберже, привязанными к подолу? Чтоб они позвякивали следом, как консервные банки на хвосте у кошки? - девушка нервно рассмеялась.
  - Так, вот что, - Иван поднял голову от книги и встал с кровати. - Ир, ты успокойся, переоденься, прими душ. Мы подождем тебя в баре. Приходи, дорогая.
  Он протиснулся через колени Михаила Аркадьевича и вышел из каюты. Подождав несколько секунд, Михайлов тоже поднялся.
  - Ты это, не мудри, мы, может, помочь хотим, - помедлил он около девушки, и захлопнул дверь.
  Ирина вошла в бар, когда там все уже были в сборе. Две женщины уютно расположились на небольшом полосатом диванчике. Михайлов и Мышковской сидели на таких же полосатых креслах, принесенных с крытой палубы второго яруса. Ирина села у низкого стола и подобрала под себя ноги, как маленькая.
  - Ты чего выпьешь? - Иван взял ее за руку.
  - Чая, и побольше.
  Иван пошел к стойке.
  - Деточка, что случилось? - Вероника держала в руках апельсиновый сок. Она прищурила хитрые глаза и под ними набухли подушечки - редкая черта, создающая у ее обладателя постоянно-насмешливое выражение лица. Этот природный дар можно сравнить с улыбкой Гуинплена.
  - Ты сказала, что ты из Хургады? - Михайлов опять взял нить разговора. - Там тоже, кажется, взорвали вчера отель?
  - 'Фараон', - Вероника решила участвовать в расследовании.
  - Ты там жила? - Михайлов не отставал.
  - Нет, но была.
  - Итого, отель, гробница, стрельба в каменном мешке, - подвел итог банкир. - А как ты оказалась в Луксоре?
  - Подвез тайный друг.
  - В тебя же стреляли-то. Ириш, мы стояли прямо на открытом месте, под прожекторами. На нас ни одной царапины. Что ты сделала не так? - Вероника буравила девушку своими насмешливыми глазами.
  - За мной охотится английская разведка - МИ-5, или МИ-6, - шепот Ирины потонул в хохоте Михайлова.
  - Чудесно! Английская разведка - МИ-5!
  - Банкир, что ты к ней пристал? Не видишь, у девчонки земля горит под ногами! - Иван принес маленький, белый чайник и поставил его перед девушкой.
  - Огнетушитель надо... кислотный... - продолжал хохотать Михайлов. - И асбестовые белые тапочки.
  - Почему ты думаешь, что это МИ-6? - Иван уселся рядом с девушкой, пододвинув ей чашку.
  - Лучше - Моссад... - банкир не собирался утихомириваться.
  - Я написала картины о принцессе Диане, - Ирина взяла свою чашку и пододвинула чайник.
  - Понимаешь, девочка, за любой большой стрельбой и погонями стоят, как правило, большие деньги.
  - Да откуда у нее большие деньги? - Вероника опять хитро прищурила свои глаза-пуговки.
  Михайлов солидно глотнул из своего стакана. Лед стукнулся о стекло, и этот звук заставил всех вздрогнуть.
  - Большие деньги - это легко. Это как два пальца. Деньги наркомафии. Раз. Скажем, кто-то из бывшего КГБ занимается транзитом наркоты. Далее - торговля оружием. Косяк миллионов в обмен на партию... ну, скажем югославских винтовок ЗАСТАВА на базе советского АК
  Тут уже громкий хохот Мышковского прервал тираду Михайлова.
  - Так что... прям 10 миллионов? Банкир, ну так, к слову, в одном обычном кейсе помещается ровно миллион долларов - сотенными купюрами. Это что ж... она 10 чемоданов таскает? - он снова весело заржал и звякнул льдом в своем стакане.
  - Послушайте, дайте ей сказать. Иначе, зачем мы собрались? - Вероника встала. - Вы помешались на своих миллионах.
  - Да что вы понимаете, - Михайлов быстро опустошил свой стакан и налил себе еще. Он махнул рукой в сторону Вероники. - Прикрылись мужем - режиссером. Сколько вас таких - хронических жен, бессмысленных и бесполезных...
  - Михаил Аркадьевич, вам пора спать, явно алкоголь вам надо пить в мужской компании, в бане, или сауне, - включилась компаньонка жены режиссера.
  Напряженная тишина повисла в воздухе. Худенькая, даже хрупкая Вероника застыла как от пощечины. Насмешка исчезла из ее глаз.
  - Не страшно, когда не любят не за что. Страшно, когда есть за что не любить, - она устало опустилась на диван.
  - Да что ты с ним разговариваешь! - всплеснула руками компаньонка.
  - Давайте, давайте, - Михайлова явно начинало развозить. - Сочувствие - это удовлетворенная зависть. А вы все никак не удовлетворитесь? - Его тон стал выше. - Муж сам бабетт своих запомнить не может, а вы с бабой путешествуете? Где же ваше равенство? Если я помешался на миллионах, то вы в простом услужении у барчука - за что? За красивую тряпочку?
  Иван Мышковской открыл было рот, но его перебила Вероника.
  - Равенства нет, не было и никогда не будет. И мы все это, надеюсь, прекрасно понимаем. Да, одному можно, а другому - нельзя, но зато ему можно другое. И оставьте ваши немощные дерзости. Они меня не задевают.
  - Можно подумать - у вас есть выбор, - Михайлов встал и покачнулся. - Либо барин, которому все можно, либо за неряху пойдешь мужика, тьфу... Проститутки на пенсии...
  Он снова качнулся и поплелся к выходу. Ирина поднялась с кресла и быстро вышла. Иван побежал за ними.
  Было уже глубоко за полночь. Рюрикович опять водрузился на свою кровать в каюте Ирины. Глаза его закрывались. Очевидно, что он с трудом удерживался от сна. События минувшего дня и выпитое в баре топили его сознание в спасительном сне. Но он героически сражался с законами биологии, то и дело, всплывая на поверхность реальности и пытаясь поддержать интересующий его разговор.
  Ирина ходила по комнате.
  - Ириш, да ты не нервничай. Все переругались, это понятно. Такой стресс. Небось, не каждый день приходится под пулями стоять! Коньяка хочешь? Я в баре прихватил.
  - Вань, ты бы хоть сандалии снял. Я на этой кровати спать хотела.
  - Да тебе сменили белье, не переживай, я проследил за этим делом. Так что, я тут буду тебя сторожить сегодня.
  - Вань, но это правда, английская разведка.
  - Ой, давай не будем. Я уже понял, что тут ты не шаришь, - Иван с удовольствием вытянулся на кровати.
  - Понимаешь, я написала картины. Семь штук. Цикл. О принцессе Диане.
  - Матушка, да какая на фик принцесса? Она ж давно того, в ящик сыграла, - Иван закрыл глаза.
  - Да, но королева - еще нет. Да и вся королевская семья, похоже, не собирается сама играть на трубе, - девушка ходила по узкому проходу.
  - Почему на трубе? - Иван открыл один глаз.
  - В трубу вылетать, Вань, ты ж вроде по-русски без акцента говоришь.
  - Да с какого бодуна-то? - он снова закрыл глаза.
  - Да пойми ты, - Ирина села к нему на край кровати. - Они убили Диану. Хотя бы для того, чтоб по разводному суду не платить. Достала она их. А я в своих картинах их в этом обвиняю. В устранении.
  - Ты что, фанатка леди Ди? - Иван даже не попытался посмотреть на девушку.
  - Да плевать мне на эту дуру.
  - Дура дурой, а свои 10 долларов в день имела. Она неплохо умела устраиваться.
  - Ну, может у нее имидж такой был - принцессы - дурочки?
  - И талант Сары Бернар. Тебе-то что тут надо было?
  - Я славы хотела. Выставки в Лондоне. Шума, толпы, поклонников, признания. Денег.
  - А, сокровища. Сокровища - это я понимаю... Кто ж отказался бы... - князь открыл глаза.
  - Ну и как прошла выставка? Тебе понравилось? - Иван подмигнул.
  - Я не знаю. Наверное, ее не было.
  - А картины где?
  - Их Аль Файед купил. Ну, как купил. Семь тысяч долларов заплатил за семь штук. Символично так заплатил. Выставку обещал, - девушка снова встала и шагами промерила комнату.
  - Так они что, в Лондоне?
  - Да, но я не знаю, показал их Файед кому-либо, или нет. Мне нужно в Лондон, - она остановилась.
  - Это легко устроить. У меня там брат живет. Я тебе могу помочь. Для начала - запиши номер моего телефона, чтоб не потеряться. А то потеряешься еще.
  Иван поднялся на кровати, потянулся к карману своей рубашки, и двумя пальцами извлек из него телефон. Положив его обратно, он сел на кровати и из заднего кармана своих шорт достал бумажник, выудил карточку и протянул девушке.
  - Вот, держи. Тут все мои телефоны. Парижский, мобильный, мыло. Звонить можешь за мой счет. А Файеда твоего и в Париже достать можно, его родственники живут недалеко от моего дома. Он же в 'Риц' свой часто приезжает. Араб Петра Великого.
  Он нагнулся и достал из-под кровати бутылку коньяка.
  - А я немного еще выпью. Тяжелый был сегодня денек. Тебе что... тебе не привыкать... - пробормотал осоловевший князь и сделал большой глоток прямо из горлышка. Поставив бутылку на пол, он откинулся на подушки и закрыл глаза.
  Девушка постояла над ним несколько минут. Потом убрала визитку и взяла свой рюкзак.
  
  Билет в Хараре в Зимбабве не был дефицитом. Южное полушарие встретило Ирину весной. Все было в цветах. Двадцать семь градусов и ливень - обычная погода для этого времени года.
  - Ирина Торина? - как обычно поинтересовались на паспортном контроле.
  - Да, - девушка надела большие оптические очки в темной оправе.
  - Проходите, - пограничник щелкнул штемпелем и махнул рукой.
  Центральный офис Барклайз-банка был практически пуст. Брэнч отделения, разбросанные по всему городу, прекрасно справлялись с потоком клиентов. Ирина подошла к окошку.
  - Я хотела бы закрыть счет. Вот моя чековая книжка, - она протянула в окошко выстегнутую из внутреннего кармана безрукавки книжку.
  - Одну минуточку, - служащая защелкала по клавиатуре компьютера. - На вашем счету 250 тысяч. Вы хотите их получить в американских долларах?
  - Да, - Ирина протянула в окошко паспорт, поправила очки.
  - Вам нужно заполнить бланк заявления. Вот, - в окошке показался белый лист бумаги. - Поскольку у вас были особые условия, о блокировке счета и недоступности денег с этого счета для кого бы то ни было, кроме вас, вам нужно... ага... паспорт, совершенно верно. Подпишите бланк заявления.
  Рюкзак заметно потяжелел. Ирина направилась к выходу.
  - Анюта, вот не ожидал тебя тут увидеть!
  Навстречу девушке уверенной походкой шел высокий седоватый мужчина. Два метра роста и косая сажень в плечах не позволили бы ему затеряться в толпе. На носу у него сидели очки в прозрачной оправе. Оптика была настолько сильной, что глаза за стеклами казались приклеенными. За ним следом, шаг в шаг, шел второй. Его руки были в карманах пиджака.
  - Геннадий Николаевич, а вы-то тут что делаете? - Ирина посмотрела на него исподлобья.
  - Ждал Ирину Торину. И вдруг, такая приятная встреча. Я не видел тебя, Анюта... эээ.... С тех самых пор.... Как...
  - Да, с тех пор, как ваш брат притащил телеоператоров на выставку глухонемых художников... и долго точил картавые лясы. Я помню, что зрачки объективов не отрывались от зрачков вашего брата. За сильными стеклами, - Ирина попытался пройти к дверям. Шахин схватил ее руку. Девушка остановилась и подняла голову.
  - Ревнуете, Анна Пастер, ревнуете. Слава прошла мимо вас. Ваше миленькое личико так и не показали по ящику, а ведь, небось, как хотелось! - Шахин продолжал держать ее.
  - Я же не депутат Государственной думы, как ваш брат. Кто он там еще? Не разбираюсь во всей этой лабуде. Но даже мне, далекой от этой кухни, было странно наблюдать, как человек говорил о художниках, об их тяжелой жизни, а в камеру не попал ни один из них, ни одной картины не показал, ни с кем не поговорил. Приехать только затем, чтоб по ящику показали. Как будто его подслеповатая морда не надоела всем уже.
  Девушка стояла посреди холла банка. В руках у нее был битком набитый рюкзак. От входа к Шахину шли еще двое мужчин.
  - Зависть, милашка, зависть. Ну, ничего, теперь вас покажут. В криминальной хронике. Как воровку.
  Четверо крепких парней окружили девушку.
  - Или эта мадам вам доверенность написала? Вряд ли тебе отдали бы деньги по доверенности. Со счета с блокировкой.
  Ирина молчала. Она не пыталась вырваться.
  - Мне показалось, ты назвалась ее именем, - Шахин улыбался. Было совершенно очевидно - он рад.
  - Пошли. И не дергайся. Тут уйдешь, достану за дверью. Вряд ли тебе хочется попасть в зимбабвийскую тюрьму.
  Не отпуская руки Ирины, он двинулся к выходу.
  Машина стояла у самого подъезда.
  Через полчаса они сидели в лучшем ресторане Хараре. Он располагался на самой окарине города. Прямо от входа были видны собственные ресторанные плантации овощей и фруктов.
  Шахин занял самый укромный уголок. Пройдя лабиринтами, они оказались в небольшом пространстве с крохотным прудиком-фонтанчиком. Открытый водоем, в котором плескались золотые рыбки, был обложен камнями. По извилистым краям бассейна росли причудливые растения и кусты с клубникой. Красные ягоды свисали на камни. Отяжелевшие гроздья опускались до самой воды. Хозяйка - толстая и опрятная, сама приняла заказ.
  - Ну что, Анюта, накрылось ваше предприятие медным тазом? - Шахин с удовольствием налил себе водки.
  Рядом сидел невысокий блондин с круглым лицом и курносым носом. Остальные охранники остались ждать в машине. Круглолицый заказал себе картошку с грибами. Блюда не было в меню, но хозяйка взялась его приготовить.
  - И давно вы тут караулили?
  Девушка тоже решила покушать. Садза - каша из белого маиса, тыквенное пюре, дополненное ниама - обжаренным куриным мясом - все это красиво украшенное овощами вызывало аппетит.
  - Как только Ирина Торина вылетела из Шереметьево в Африку. Это ведь ты была? Ничего, что я тебя по-старому? Анюткой. Да, малышка, я вылетел сюда на следующий же день.
  Он нагнулся и похлопал огромной рукой по рюкзаку, лежащему на полу.
  - И не зря, - он снова улыбнулся и налил себе еще водки. - А ты-то почему тут? Мазюкала бы свои картинки, зачем нужно было лезть в дела мафии? Ну что мне теперь с тобой делать?
  - Я бедный человек. Зачем мне сплетни? Чьи деньги - не мое дело. Мне обещали... - девушка замялась и посмотрела на захмелевшего человека в линзах. - Ирка мне 10 тысяч обещала, если деньги заберу.
  - Это мои деньги. Это деньги моей фирмы, моего брата, моего бизнеса.
  - Это сплетни. Чековая книжка - Иркина. Мне нужно домой.
  - Езжай. Я тебя не держу. Даже могу билеты заказать. Алеш, быстренько закажи-ка нам билеты на Москву.
  - Через Лондон, или Дубай? - Алеша достал телефон.
  Ирина напряженно застыла с вилкой в руке.
  - Который раньше? - Шахин махнул еще стопочку.
  - Лондон.
  - Ну, вот и отлично. Расплатись тут.
  Он встал.
  - Пойдем делить бабки, детка. Это мне, это опять мне. Как принято, в общем. Ты понимаешь.
  Он взял рюкзак, и, покачиваясь, пошел по лабиринту африканского ресторана.
  Шахин не стал снимать отдельный номер для Анны. Он и так занимал трехкомнатный люкс. Трое его людей жили где-то ниже, втроем. Пятизвездочный отель 'Мейклес' встречал своих гостей серебряным львом с раскрытой пастью у стеклянных дверей и оформлял свои номера в колониальном стиле. Огромный камин в резном деревянном обрамлении украшал гостиную. Тяжелая подставка под дрова отливала бронзой. Над камином висело зеркало. У окна с пестрыми занавесками располагались два таких же пестрых кресла. Вокруг журнального столика с букетом цветов - два дивана, заваленных яркими подушками. За диваном, в глубине комнаты, стоял высокий стол и стулья. На серебряном подносе, солидно сверкал радугой графин из массивного хрусталя. Он был наполовину пуст. Рядом стоял стакан. Повсюду валялись окурки. Шахин плюхнул свое огромное тело на диван. Несколько пустых бутылок звякнуло под подушками. Он вытащил их и поставил на пол. Щелкнул зажигалкой.
  - Ну вот, передохнем. Деньги посчитаем. Выкладывай.
  Он швырнул рюкзак в сторону Анны. Тот со стуком упал на пол. Девушка подняла его и прошла к столу. Пачку за пачкой, она медленно выложила все 250 тысяч и выстроила их рядом с графином. Пачки были перетянуты полосатыми бумажными лентами.
  - Ну что ж, а теперь и с тобой посчитаемся, - Шахин встал.
  - Вы что, будете по зернышку считать? Как бобер из мультика? - девушка села на стул.
  - Ты тогда с этой выставки, помнится, картинку толкнула. А процентик мне не отстегнула. Нехорошо, девочка.
  Он стоял над ней, высокий, массивный, с серыми волосами. Он тоже картавил, как его брат. Губы были мясистые и белесые, может от водки, а может от малокровия. Хотя трудно было назвать его малокровным, слыша этот грубый и низкий голос.
  - Так ты будешь расплачиваться? - он сел за стол рядом с девушкой.
  - Так не вы же выставку мутили. Общество слепо-глухо-немых, вроде.
  - Дура, я тебе клиента подвел. Да и ты, вроде, не слепая.
  - Так... Но чувствую я себя так же. Брат же там рекламу содрал ваш. Как разносторонне думающий, заботящийся о юродивых России и их искусстве.
  - Тьфу, опять ты завидуешь. Нехорошо, - он взял графин. - Будешь?
  Девушка отрицательно покачала головой.
  - Никак не пойму, как с вами, с творческими людьми общаться надо, - Шахин взял стакан и налил себе половину. - Ты когда-нибудь козла доила? - он глотнул коньяка. - Я помню, в юности постоянно жрать хотелось. И мы с ребятами залезли в сарай. Я в темноте схватил ведро. Ночью это было, сарай чужой был. Ну вот. Я сижу, пристроился к козе... дою... делаю нужные движения. И... ничего. Тут второй с крыши спрыгнул, спрашивает, ну что так долго, надоил? Посветил фонариком, а это... козел.
  Шахин поставил стакан и заржал.
  - А эти деньги откуда? Тоже козла в чужом сарае подоить удалось? - Анна отодвинула от себя пачки с долларами.
  Шахин допил стакан, и снова взялся за графин.
  - Ну да, брату за выделение кредитов отстегивают. Кредиты же кому попало не дают. Им кредиты, нам проценты. Все честно, - он встал и прошелся по комнате, подошел к столу и поставил графин на стол. - А целовалась ты тогда на выставке классно. Почему не пошла со мной?
  - Так вы же, Геннадий Николаевич, женатый. Да и жена, я знаю, вторая. Моложе меня.
  - Да, эти секретарши всем проходу не дают. А что ты хочешь? Джентльменский набор - жена-секретарша. У всех сейчас жены ...из этих, из секретарей.
  - У джентльменов?!
  Анна повернула голову и наткнулась на голый член.
  - Ну, давай, пососи, крошка, долг платежом...
  Шахин тыкал ей в лицо своим возбужденным членом. Штаны были расстегнуты и приспущены. Девушка встала.
  - Что такое? Сосать не умеешь? - он схватил своими огромными руками Анну за лицо и стал тянуть ее вниз. Она рванулась, он отпустил ладони, и она стала падать на стол.
  - Ну, красотка, не торопись. На столе у меня уже было.
  Шахин рванул ее к себе и завел ее руки за спину, перехватив их одной ладонью. Другой он расстегнул ей джинсы. Девушка резко подняла колено и ударила его в пах. Шахин рассмеялся.
  - Да не нужна мне твоя сраная ****а. Не волнуйся ты так.
  Он резко развернул Анну лицом к столу. Продолжая держать ее руки, он схватил ее за волосы и наклонил, сдернул с нее джинсы вместе с трусиками, и тут же прижался к ее обнаженной попе. Анна извивалась всем телом, пытаясь вырваться. Шахин отпустил ее руки и крепко обхватил бедра. Его пальцы побелели. Он дернулся, выпуская ее, и снова схватил за волосы.
  - Ну, иди, сладкая, вот так теперь.
  Он поднял девушку и развернул к себе лицом. В руке у Анны был полупустой четырехугольный массивный графин. Мгновенный испуг отразился в глазах Шахина, и стекло обрушилось ему на голову. Бизнесмен рухнул, и она застыла над ним с остатками графина.
  - Что ж тебе жена любовниц не купила? Ублюдок. Жопник. С таким сексом молоко за вредность давать надо.
  Она отбросила осколок хрусталя и наклонилась к насильнику, взяла его руку, пощупала пульс.
  - Живой, скотина.
  Из кармана его пиджака торчал уголок носового платка. Она выдернула белоснежный платок и развернула его. Потом медленно и осторожно, морщась от боли, провела им как куском туалетной бумаги по своей попе. Посмотрела на платок.
  - Кровь.
  Она сплюнула на Шахина. Кинула ему на лицо кровавый платок. Повернулась к столу. Пачки денег были разбросаны повсюду. На полу валялся рюкзак. Она подняла свой рюкзак, надела безрукавку. Нагнувшись к Шахину, она достала его бумажник из внутреннего кармана пиджака. Вытащив все наличные, она положила их в безрукавку.
  У окна на тумбочке стоял телефон. Анна позвонила в рецепшен и попросила соединить ее с полицией.
  - Алло, - голос девушки взволновано дрогнул. - Алло. Хочу сообщить о готовящемся покушении. На президента Роберта Мугабе готовится покушение. Да. Русскими бандитами. Вы найдете их в отеле 'Мейклес', номера 234 и люкс Шахина. Тут горы оружия и взрывчатки.
  Анна вышла из номера и осторожно защелкнула за собой замок. На двери она перевернула табличку - не беспокоить.
  Около серебряного льва уже суетились полицейские.
  Глубокое черное небо Африки мерцало брильянтовыми россыпями звезд.
  Аэропорт Хараре отпустил ее спокойно, беспрепятственно выдав заказанный билет.
  
  Анна вышла из парикмахерской блондинкой. Косички были распущены, бритые виски - прикрыты. Сильная черная подводка вокруг глаз делала ее неузнаваемой. Девушка стояла у поезда Барселона - Франкфурт-на-Майне. В руке у нее был чужой мобильник. Она снова и снова набирала домашний номер Хавиера. Телефон молчал. Девушка поднялась по ступенькам вагона. До отбытия поезда оставались минуты. В купе было просторно. Двое уже сидели на своих местах.
  - Опять поезд, как мне надоели переезды, - поезд уже тронулся, когда стеклянные двери раздвинулись, и в пространство ввалился невысокий, скуластый мужчина. Он сел на свободное место и положил свой чемоданчик рядом.
  - А вы что, уже много где были? - молодой человек, обладатель большого чемодана, с интересом взглянул на скуластого говоруна.
  - Что такое зеленое, лысое и скачет? - скуластый снял куртку и остался в длинном свитере грубой вязки.
  - Неужели вы? - удивился третий, солидный полный и лысый.
  - Андрей, - представился скуластый говорун.
  - Анна, - девушка протянула руку.
  - Лягушка-путешественница? - Андрей стеснительно посмотрел на Анну.
  - Нет, нет, я не путешественница, - Анна засмеялась.
  - Ну вот, а насчет лягушки? Царевна? - говорун решил продолжить этот разговор.
  - А принц кто? - Анна продолжала улыбаться.
  - Два гвоздя упали в воду, как фамилия грузина? - парень решил не выходить из образа.
  - Иван-дурак?
  - Вышла Василиса замуж и стала Василиса Дурак, - вспомнил детскую шутку молодой человек с чемоданом.
  - Мы что, все по-русски говорим? - полный удивленно оглянулся. - Неужели мы все русские?
  - Хорошо в краю родном, пахнет сеном и... - говорун продолжил демонстрацию.
  - Да ладно вам. Мы и так уже все поняли. Вы специалист по народному фольклору. Много статей написали про окающих бабок?
  - Как вы так сразу схватили?
  - Упаси боже, схватывать вас. Я ничего общего не имею с карательными органами.
  Солидный рассмеялся своей шутке. Он вальяжно устроился на диване.
  - Тогда может по коньячку? - говорун раскрыл свою сумку и достал бутылку. - Армянский.
  - Что, есть что отметить? Филология сделала прорыв в развитии?
  Анна снова достала мобильник. Никто не отвечал на звонки.
  - Что, лягушка осталась без шкурки? - балагур протянул девушке пластиковый стаканчик с коньяком. Она отрицательно покачала головой.
  - Вы видели, что в Барселоне сегодня творится? - молодой человек опустошил свой стаканчик.
  - Да, сегодня отсюда все бегут. С утра прям.
  - У каталонцев прорезалась одна яркая черта, которая делит жопу пополам, - говорун глотнул коньяк.
  - Почему, когда русские собираются, то начинают пить. - солидный открыл свой чемодан и достал еще одну бутылку коньяка, палочку каталонской колбаски, обсыпанную тмином и чесноком, пакет отварных мидий, коробку конфет.
  - Потому что они любят поесть? - вопросительно посмотрел на лысого молодой человек.
  - Потому что... любят поспать! - рыжий скоморох снова протянул девушке стаканчик.
  - А что произошло? - Анна взяла стакан и сделала глоток.
  - Ну, царевна, да вы все проспали в коробченке своей. А чокнуться, а чокнуться, - засуетился говорун, пытаясь чокнуться пластиковыми стаканчиками.
  - Взорвался автобус с туристами, которые ехали в Перпиньян. Раз. Взорвался дом на улице... эээ... забыл. Два. Ну и дом напротив. Там осколками стекол убило, иль ранило несколько человек. Погибло куча народа. Три, - молодой человек становился все разговорчивее и разговорчивее.
  - Вы что, не видели сегодня барселонских новостей? - солидный раскрыл пакет с мидиями. - Сходите в соседний вагон. Там где нет купе. Тут должен быть вагон с телевизорами. Язык знаете?
  - Да, - Анна встала и протянула свой пластиковый стаканчик говоруну. - Чокнуться не удалось, может на брудершафт?
  - И хорошо. Психушки тут все забиты. Пойдемте, новости посмотрим.
  Говорун подхватил девушку и остатки коньяка. Они вышли в проход.
  Новости передавали беспрерывно. На экране мелькали остатки дома, взорванный автобус, поврежденный фасад дома напротив.
  - В автобусе никто не выжил, - Анна сняла наушники. - А в доме много раненых. Практически все, кто оказался в этот момент дома.
  Анна и Андрей сидели напротив экранов в полупустом вагоне.
  - Так мы пьем на брудершафт? - Андрей протянул ей наполненный стаканчик. - Да знаю я, знаю. Я там был, около автобуса, когда все это рвануло.
  Девушка не слушала, она снова достала мобильник и снова услышала молчащие гудки.
  - Можно я дам вам свою визитку? А то пить на брудершафт с незнакомым - это неприлично, - Андрей ковырнул в кармане и достал визитку. - Вот, потрепалась немножко. Но не сэконд, вовсе не сэконд хэнд. Из первых рук отдаю. Просто последняя осталась, для себя берег.
  Андрей сунул в руки Анны визитку и пластиковый стаканчик. Она, не глядя, положила кусок картона в карман, и взяла стакан.
  Взяв под ручку Андрея, девушка молча выпила коньяк. Он тоже глотнул из своего стакана. Наклонившись к ней, он на мгновение остановился и посмотрел ей в глаза, пытаясь рассмотреть их цвет.
  - Зеленые, - пробормотал он и прижался к ее губам. Она сразу обмякла в его руках. Он поставил пустую бутылку вниз и взял стакан из рук девушки. Девушка обняла его за шею и закрыла глаза. Мгновение продолжалось довольно долго. Когда оно закончилось, говорун обнимал ее одной рукой, другая - поглаживала ее грудь.
  - Пойдем в туалет, - Анна прижалась к его щеке и прошептала это ему в самое ухо.
  - Зачем? - он обалдело уставился на неё.
  Туалет был чистым и просторным. Окошки были закрашены белой краской. Анна встала спиной к окну обняла мужчину. Он целовал ее шею, губы, его руки поползли вниз. Она сняла его колючий свитер и бросила под ноги. Под ним ничего не было. Андрей был рыжий и пушистый, как плюшевый мишка. Девушка провела рукой по его животу и груди. Сама сняла свою футболку. Они поменялись местами, и она прижалась к нему, извиваясь и скользя своим телом по его коже. Он расстегнул свои брюки. Тихо застонав, Анна сама ввела его член в себя. Она повисла у него на шее. Он только целовал ее, легко и нежно поглаживая изгибающееся в поисках наслаждения тело. Наконец она замерла, в судорогах оргазма.
  В купе царила атмосфера доверия.
  - Да, Барселона отвальный город, - как заведенный кивал полный мужчина.
  - А ты в Москве живешь? - молодой человек щелкнул ракушкой мидии.
  - Да вы тут тоже что ль на брудершафт пили? - Андрей плюхнулся на свое место, потом пересел к Анне. Девушка с удовольствием прижалась к нему.
  - Ежели капитала нет, возможно как-либо раскрутиться в Испании? - молодой парень переключился на свежего собеседника.
  - А почему именно в Испании? - Андрей дотянулся до коробки конфет и взял парочку. Он дотронулся шоколадкой до губ Анны. Она открыла глаза, открыла рот. Андрей вложил в открытые губы конфету и чмокнул ее в щечку.
  - А ты, в каких городах Испании был? - солидный решил сравнить впечатления.
  - Марбелье, Валенсия.
  - Слушай, - Андрей взял еще две конфеты. - А мексиканцы-работяги есть там? В Валенсии, например, встречал?
  - Я со спортивной делегацией ездил. Откуда мне знать, кто мексиканец, а кто нет? - молодой человек выпрямился.
  - Нет, Испания достаточно дорогая страна, да и схвачено там уже все, - солидный включился в решение поставленного вопроса.
  - В Монако езжай, там раскрутишься... - Андрей дожевывал конфетку.
  - В Монако нееее... Уж лучше в Люксембург, - приуныл молодой.
  На столике все еще стояла уже пустая бутылка коньяка, горка очисток, коробка конфет.
  - Послушай, зайка, я тебе ничего не должен? - Андрей наклонился к уху девушки и, мягко покусывая его, своим шепотом разбудил Анну.
  Анна отрицательно покачала головой и чмокнула его в небритую щеку.
  - Так, пришел черед водки, - парень, как фокусник, вдруг откуда-то достал бутылку водки. - И колбаска еще есть.
  - А мне еще шоколадки, можно? - Анна посмотрела на коробку конфет.
  - Я однажды отмечал день рождение друга. В его сауне. У него была сауна, баня, девочки и все такое. Потом заведение разорилось, - Андрей взял стаканчик с водкой и предложил Анне. Она покачала головой. Он выпил залпом. - Друг, правда, тоже умер. Отпевали в церкви на Соколе. - Он снова подставил стакан, чтоб его наполнили. - Так вот, мы как-то праздновали его днюху в его сауне, с его девочками. И я никак не мог понять, платить мне проститутке, или нет. Так и не заплатил. А потом еще к ней ходил, тоже бесплатно.
  - Поэтому он и разорился, - солидный вдруг громко заржал.
  - Я вот в Иран поеду через год. Учиться. Собираюсь там и остаться на несколько лет, - молодой загрустил.
  - Ты не заплатил шлюхе?! А в долг хоть не попросил? - солидный продолжал ржать.
  
  Резкий звук никого не заставил вздрогнуть. Поезд остановился. Анна дремала у Андрея на плече. Тот потихоньку, глоток за глотком, пил водку из стаканчика. Солидный глянул в окно.
  - Странно... Чего стоим? Тут нет ничего.
  - Прошу всех выйти, прошу всех пассажиров немедленно покинуть вагоны и выйти на улицу, - голос динамиков не замолкал.
  - Вставай сестренка, - Андрей взял руку Анны. - На выход с вещами. Дальше пешком, в кандалах, по этапу.
  На улице было темно и холодно.
  - Где мы? - Анна растерянно оглядывалась.
  Люди постепенно, сонно и методично покидали поезд. Все стояли около своих вагонов, предпочитая не расходиться в такой мгле. Пассажиры молча ожидали дальнейших указаний.
  - Что случилось? - Андрей поймал пробегающего мимо железнодорожника. Тот что-то быстро ответил ему по-французски.
  - Авария на переезде, - Андрей подошел к попутчикам. - Там трупы. Два трейлера столкнулись. Повреждены пути.
  Он достал телефон и отошел. 'Это надолго...' - донеслось до Анны.
  - Что же будет? - солидный посмотрел туда, куда махнул рукой железнодорожник.
  - Наверное, пригонят автобусы и будут пассажиров вывозить автобусами, - Андрей был тише, чем в момент своего появления. - Всегда так делают.
  - Это же всю ночь тут можно простоять, - молодой приуныл.
  Послышался характерный рокот вертолета.
  - Анют, пройдемся, я хочу тебе кое-что показать, - Андрей взял девушку под ручку и повел к началу поезда. - Пойдем, не бойся. Трупы уже увезли... наверное. Испугалась?
  Они подошли к переезду. Тут суетились полицейские и пожарные. Два огромных трейлера превратились в комок металла. Пожарные все еще запенивали свои смеси на дымящиеся обломки.
  Сверху спускался вертолет.
  - Тебя на самолетике покатать? - Андрей подошел к приземлившейся вертушке. - Залезай.
  - Откуда? - Анна обернулась к говоруну.
  - У меня связи с военными. Садись, садись, не сомневайся. Меня в ближайший аэропорт, - обратился он к пилоту.- А ее - куда прикажет. Я расплатился? - снова обратился он к девушке.
  Анна чмокнула его в щеку. Вертолет медленно поднялся вверх.
  
  Бремерхафен встретил Анну дождем. Алексей жил в бывших американских казармах, преобразованных освобожденными немцами в гостиницу, общежитского типа.
  - Анютка, заходи, - Алексей открыл дверь ей в трениках и черной куртке с капюшоном. - Ты молодец, вовремя. Сейчас, сниму грузики и будем ужин делать.
  Алеша сел на стул и стал отстегивать полоски тяжелых мешочков с щиколоток.
  - Я только что свой час отбегал. Набираю вес тут, жутко.
  Он встал.
  - Ну, смотри.
  Помещение состояло из большой, покрашенной белой краской общей комнаты с телевизором. Тут же была дверь в кухню. Из общей комнаты шел длинный и узкий коридор с несколькими дверями.
  - Ванна, туалет, душ, Все в одном флаконе. Вот моя комната, - Алексей открыл дверь.
  Тут не было ничего, кроме кровати, тумбы и встроенного шкафа.
  - А в шкафу у тебя что? - Анна открыла шкаф. Там стояли одинокие горные лыжи.
  - Да у меня всего две рубашки. Когда я замачиваю их в раковине, в тазике, на кухне, Хэннинг все время спрашивает, что это я делаю.
  - А Хэннинг - кто? - Анна вышла снова в коридор.
  - Да практикант, приехал в наш институт на практику. Не знаю, в общем, я помалкиваю тут обычно. Сама спроси сегодня. Тебе все можно, ты ж теперь блондинка, - он радостно засмеялся и открыл дверь напротив. Тут была точно такая же комнатка как у него. - Вот тебе ключ. Твоя комнатка. Я в институте договорюсь завтра. Рядом с тобой турок через стенку. Увидишь вечером. Профессор хренов.
  Алеша излучал энергию. Он был невысок, даже мелок. 160 - это все, что ему отмерила природа. Но он был крепко сложен, широкие плечи и широкая кость говорили, что он совсем не хлюпик, и не привык отступать перед нагрузками.
  Он достал из холодильника нарезанную ломтями свинину.
  - Сейчас, я тебя покормлю, небось, такой вкуснятины больше нигде не попробуешь, - он ловко орудовал ножом. По ходу, засунул бутылку с чем-то прозрачным в морозильник. - Это к мясу, - объяснил он.
  - Сегодня поем. Вчера писал циферки, надо было работу сдавать, так не мог мясо есть. Сама понимаешь - от мяса мозги сворачиваются и засыпают. Одни первичные рефлексы расцветают.
  Он резал лук ровными, аккуратными кружочками, как заправский повар, складывал эти кружочки в кастрюлю, потом укладывал на них кусочки свинины. Сверху, на мясо, снова накладывал слой лука, и снова свинину, и снова - слой лука и мяса. Каждый слой он пересыпал солью и всеми специями, что находил в шкафу. Наконец, высыпав сверху остатки лука, он закрыл кастрюлю крышкой и поставил ее в духовку.
  - Ну вот, накормлю нас. Теперь чай. Тут такие чаи, - он поднес к её лицу пакетик с душистой смесью. - Вот, нюхни. Чувствуешь?
  Он полез на верхнюю полку и извлек оттуда стеклянный цилиндр с поршнем.
  - Вот тут заварим. Остался от прежнего жильца. Для кофе.
  Он снова полез в холодильник и достал большой целлофановый пакет.
  - Только не смейся. Это сырные обрезки. Остатки. От разных сыров. В супермаркете продают. Для бедных. Я тут все сорта сыра попробовал.
  Он налил чай, взял сыр, и они уселись за большим белым столом в общей комнате.
  - Ну, что у тебя? Говори, - он отпил чай и откусил сырный обрезок. Макнув кусочек сахара в кипяток, положил его в рот целиком.
  - Вот, смотри. - Анна расстегнула свой рюкзак и достала череп. Положила его на стол, на всякий случай, чуть подальше от Алеши.
  - Что так далеко? Воняет что ль? - Алексей прихлебнул из чашки. - Я же математик. Про черепа мало что знаю. Мое дело - формулки писать, циферки переставлять. Теория.
  - Мне нужно реконструировать его. Можно его на компьютере построить? Лицо, в смысле. Лицо увидеть надо, - Анна придвинула череп к чашкам. Алеша взял его в руки. Повертел.
  - Он уже склеен, чтоб не рассыпался, зафиксирован. Мда, черепушка. Да ты не переживай. Завтра пойдем вместе в институт, найдем людей, попросим, попытаемся сделать. У нас там кого только нет. А пока иди, поспи часок. Ты зеленая вся. Скоро все придут. Пригласишь всех на ужин, для смеха. Я-то не общаюсь тут.
  Анна проснулась от вкусного запаха. В общей комнате сидел молодой немец. Он расположился со стаканом виски в темном углу на диване, перед телевизором. Алексей колдовал на кухне.
  - Вы Хэннинг? - Анна остановилась перед ним. Он поднял голову и посмотрел на девушку. - Анна.
  - А, проснулась. - Алексей показался в дверях в переднике и с полотенцем. - Все готово. Приглашай красавцев на ужин, - он снова скрылся на кухне.
  - Алеша и я - мы приглашаем вас поужинать с нами.
  - Спасибо, с удовольствием, - Хэннинг встал.
  - Пойду, профессора тоже приглашу, - Анна углубилась в коридорчик.
  На столе уже водрузилась огромная салатница, миска с вареной картошкой, посыпанной укропом, тарелки, вилки, бутылка белой жидкости, которая тут же запотела. Из кухни вышагивал Хэннинг с еще одной запотевшей бутылкой. Турок оказался худощавым, черным, высоким и пожилым.
  - Так вы художница? У нас художники не живут на свою живопись. Вы преподаете? - Хэннинг сидел напротив Анны.
  - Анют, спроси у него, откуда он такой великовозрастный студент? Да, и у этого турка тоже спроси, сколько у него жен.
  Турок не пил. Он с удовольствием поел и на десерт принес из своей комнаты семечки в мешочке. Хэннинг выпил вино и перешел на крепкий алкоголь.
  - Я тоже не живу. Разве это жизнь, - попробовала отшутиться Анна.
  - Но ведь вы приехали в Германию, - Хэннинг решил узнать доходы Анны. - Вот ваш друг, Алеша, он никогда не ездит по окрестностям, - немец осуждающе посмотрел на Алешу.
  - Ко мне приезжала из Франции подружка, она вообще безработная.
  - Значит, вы не принадлежите к богатым новым русским? - Хэннинг был очень настойчив.
  - Ах в этом смысле... Да нет, мы с сестрой - бедные сироты. Я пыталась грабануть мафию, теперь вот скрываюсь от полиции, - Анна рассмеялась.
  - Вся Европа шокирована, как ведут себя новые русские. Я сам наблюдал их в ресторанах в Швейцарии.
  - Опля, как мило, а вы сами, кто такой? - Алешка не выдержал.
  - Мой отец архитектор. Он уже, конечно, не молод, и переживает, успеет ли поставить меня на ноги. В смысле - успею ли я выучиться.
  - А сколько вам? - Анна оглядела высокого худощавого Хэннинга. Он выглядел в своей косоворотке очень солидно.
  - Тридцать лет. Но дело не в этом. Я говорю, что нельзя деньгами подменить воспитание и... - Он замялся, подыскивая слово.
  - Кровь? - Анна не удержалась.
  - В каком смысле кровь? - Хэннинг явно захмелел.
  - Голубую. Простые, русские, чёрти-кто, уселись в ваших ресторанах ваши харчи жрать. Небось, еще и лаптями щи хлебают? - Анна на полную решила отыграть свой новый цвет волос.
  - Да дело не в этом, - продолжал твердить Хэннинг как заведенный. - Они деньгами швыряются. С ними просто неприлично находиться рядом! Они платят за бутылку шампанского и оставляют его недопитым! Или недопитую бутылку вина за тысячу евро оставляют на столе ополовиненную. Это неприлично! Это нонсенс! Это шок!
  - Бутылку вина?! Вы уверены?! Это точно русские? - Анна снова рассмеялась и тряхнула белыми волосами. - Не турки? - Она посмотрела на солидного турка, который скромненько сидел и лузгал семечки из мешочка.
  - Это русские.
  - А как надо? Если не вошло?
  - Если не можешь все выпить? Вино за тысячу евро? С собой взять! Вы сидите на нефти, и не понимаете, что ее потребление и добыча ведет к образованию пустот в планете. И эти пустоты уже огромные. Можете представить себе орех грецкий, в котором все слопал червяк?
  - Полости, ну а что полости? - Алексей встал и подошел к Анне. - Ну еще 200 ураганов и сдвигов плит, делов-то... И все встанет плотненько.
  - Ураганов? Вы говорите о войне? - Анна посморела на Алешу. - Война нам, русским выгодна с одной стороны, - Анна вспомнила разговоры в Хургаде.
  - Со стороны дураков, - Хэннинг решил не сдавать позиции.
  - А что нефть? Я не понимаю, - девушка крутила головой от одного к другому. - Без нее-то как?
  - Водяной двигатель Самохина-Михайловского вводить? Так это пипец всему и вся, - Алексей захохотал и сел на свое место во главе стола.
  - Алеша, вы же ученый, вы прекрасно все понимаете. Можно ездить и без нефти. А можно и микроскопом гвозди заколачивать. Если хочешь - ради бога.
  - А кто же тогда не понимает? - Анна не могла долго и умно молчать. - Вы говорите о масонах? Или о русских? Или о русских масонах?
  - Да, безусловно, часть вашего многомудрого масонства имеет в кармане с каждой такой убийственной для планеты сделки очень крупные суммы, - Хэннинг крутил в руках бутылку.
  - Значит, именно они ничего не понимают? Почему же они все это не прекратят? Потрошить орешек - то... - Анна сделала удивленные глаза.
  - Анют, ну что ты задаешь глупые вопросы, - Алексей опять врезался в разговор. - И ты, и я, и он, и все мы знаем ответ. Чего спрашивать?
  - А потому, милая Анна, что у руля вашей страны сидят люди, в карманы которых, не прекращаясь ни на минуту, льется золотой дождь, который и оседает недопитым вином и шампанским за тысячи евро в ресторанах Швейцарии, Германии и Франции, - Хэннинг смотрел серьезно.
  Алексей потянулся к бутылке и налил себе и немцу.
  - Я был на одном горнолыжном курорте в Австрии, - Алексей поставил виски на стол. - Встречался там с одним моим однокурсником, он в банкиры продвинулся, так пока я его там нашел, понаблюдал публику, что там тусуется, всяких богатых европейцев. Мой однокурсник - банкир - бледно на их фоне выглядел, очень бледно.
  - Да и нефти, вроде, у ваших масончиков нету, - Анна поставила свой бокал перед Алешей, он налил и ей.
  - Да что вы заладили о нефти, Анна, - турок вдруг решил оторваться от своих семечек. - Скажите, вас ведь не может не волновать процесс углубления интеграции в Европе, и как результат - январский упадок русской экономики к 2018 году? Или может вы полюбопытствуете о найденном (принципиально новом) средстве процесса торможения таяния ледовой шапки и, так называемом профанами, парниковом эффекте? Извольте, я бы мог даже оперировать не только общими цифрами, но и предоставить собственные подсчеты и соображения.
  - Да меня многое интересует, - Анна сделала глоток виски. - Ну, скажем, ммммм, отчего у нас в стране такая жизнь небогатая...
  - А что парниковый эффект? - Алексей допил свой стакан и налил снова. - Что тут размусоливать и трундеть цифрами?! Скажу так, и Хэннинг подтвердит, ядерная зима все уравновесит. Только не делайте большие глаза. У меня все подсчитано, - он почему-то громко рассмеялся.
  - Ну, я бы так не сказал, - турок снова взялся за семечки. - Это слишком утрировано.
  - Да что ты можешь понимать?! - Алексея вдруг прорвало. - Всю вторую мировую вы трусливо в песках жопу грели. Ни за русских, ни за немцев не выступили. Сидите и дальше, турецкие чудики.
  - Мы же интеллигентные люди! - турок удивленно посмотрел на разгоряченного Алешу.
  - Из тебя интеллигент, как из дерьма - пуля. Козел ты, и притом обрезанный козел, - Алеша навис над турком. Тот стал завязывать свой мешочек с семечками.
  - Вы работаете в интернациональном коллективе. Как вы можете так разговаривать? - турок встал.
  - Ладно, чмо турецкое, не пристало мне с тобой, животным, лясы точить. Потомок янычар. Тем более, что ты свою вязь мусульманскую строчишь, ни хера не разберешь, туркишен швайне. Думкопф обрезанный. Покедова, ауфидрезейн, чурка.
  - Вы же сами тут не родной, сам приперся из Москвы. Европа что ль? - турок стоял в дверях, готовый в любую минуту укрыться в своей комнате.
  - А что ты знаешь о немцах в России? Я-то как раз - немец. Рассказать тебе как нашу семью и всех поволжских немцев во время войны мытарили? Что ты вообще об этом знаешь? Морда мусульманская, понаперлось вас, обрезанцев в фатерланд, проходу нет. Вали к себе в пески, чурка турецкая. Сопляк!
  Алексей стоял у входа в кухню и бормотал последние слова уже почти неслышно, себе под нос. Анна рассмеялась. Турок был вдвое старше Алеши.
  - Леш, тебе спать пора. Все, банкет окончен, все познакомились, не прошло и полгода, как вы вместе живете, и теперь вот и отношения выяснили, - Анна продолжала смеяться. - И какие! - она махнула турку рукой. - Леш, пошли, хватит тут тебе пить.
  - Да чего пить-то? Нечего уже, - Алешка схватился за пустые бутылки, потом взял грязные тарелки. - Скажи этому, Хэннингу своему, чтоб спать тоже шел. А то сидит, на тебя смотрит. А мы еще посидим. Свечи еще горят, смотри.
  Анна подошла к Хэннингу. Взяла его за руку и потянула.
  - Спать, поздно уже, пойдемте спать. Завтра еще поговорим.
  Хэннинг встал и медленно и неохотно пошел в свою комнату.
  - Да оставь ты эти тарелки, - на кухне что-то зазвенело. - Я завтра все вымою.
  - Ань, за тобой что, правда, охотятся? - Алексей застыл у раковины, внимательно глядя на девушку. - Ну ладно, не отвечай. Там у меня квартира в Москве, ты знаешь. Если надо, ключи в почтовом ящике лежат.
  - Да, перестань ты с этой посудой возиться. Вот человек.
  - Ладно, пошли по койкам. Спокойной ночи.
  
  Утром следующего дня Анна проснулась в пустом общежитии. Все комнаты были распахнуты и ждали уборщиц. Раздался звонок. Телефон висел на стене, как простой уличный автомат. Не по-домашнему. Это был Алеша.
  - Приходи скорее, тут немцы твой череп реконструировали. Ну и морда получилась. Выйдешь... погоди, погоди, Хэннинг за тобой поехал. Одевайся пока. Он скоро будет.
  Хэннинг был сегодня в клетчатой рубашке. Он не позвонил, сам открыл дверь. Анна сидела за столом с чашкой чая.
  - Я за вами. Алеша прислал. Поехали.
  Красная машина стояла у подъезда.
  - Там ребята собрали лицо. Что это за череп? - Хэннинг ловко вел машину.
  - Немца одного, Вагнер. Может австриец.
  - Да, да, я понимаю. Мы тоже живем на границе, то ли в Швейцарии, то ли в Германии. А вы знаете, куда ездят развлекаться швейцарские немцы? В бордели Люксембурга. Вроде как подальше от жен, - Хэннинг засмеялся.
  - А как насчет воспитания? Морали? Или это только бутылок дорогих вин касается? - Анна удивленно посмотрела на немца и сделала наивные глаза.
  - Вы шутите? Делать можно все, но культурно. Для этого и существуют нормы, - немец поднял палец для убедительности. - Корректность! Вот главное. Нужно корректно себя вести.
  - А куда? Или направление не важно?
  - По отношению к окружающим! - немец был солиден и учтив.
  - А по отношению к себе?
  - Вы что же, оправдываете тех, кто сыплет золотым дождем на бутылки с шампанским? И ставит землю на грани катастрофы? - он даже отвернулся от дороги.
  - Откуда вы знаете, что вреднее?
  - В смысле? - немец окончательно забыл о дороге.
  - Пустоты в земной полости, или пустоты в черепной коробке человека? - Анна наклонила голову и улыбнулась.
  Немец заржал.
  - А что, в этом что-то есть! Только кто знает, чем их заполнять и как?
  - Корректностью - это лишь вариант. И, возможно, не самый примитивный. - Анна серьезно посмотрела на Хэннинга.
  Длинные коридоры исследовательского центра расходились множеством дверей и помещений. Алеша встретил Анну на третьем этаже. В комнате было три компьютера, упакованных в звукоизоляционные ящики. Он подхватил Анну под руку и потащил в самый дальний угол.
  - Ну вот, смотри. Как тебе рожа? А череп свежий, можно сказать, только что помер твой Йорик.
  Анна с нетерпением взглянула на экран, и тут же присела на край кресла. На нее смотрело лицо вчерашнего знакомого Андрея. Она покраснела.
  - Ты чего? Знаешь его? - Алеша внимательно посмотрел на румянец на щеках.
  - Вчера целовалась, - улыбнулась девушка.
  - Скуластый-то какой. Анют, что за череп-то? - Алеша заглядывал ей через плечо.
  - Леш, позвонить отсюда можно? - Анна встала.
  - Да звони. Пошли только в мою комнату, с моего аппарата. - Алеша повел её на другой этаж. Там, в точно таком же помещении, сидели два немца и рубились в компьютерные игры. На стене висели карты и обычные школьные доски с обычным школьным мелом и губками.
  - Вот, видишь, лягушатников мочат. - Алексей махнул головой на спины германцев. - Ты думаешь, как они врагов называют? Я тут на днях спрашивал. Лягушатники. А ты думала, чего я вчера примазывался к фашистам? На всякий случай.
  - Да уж, удивил со своими волжскими немцами, коренной москвич, - Анна засмеялась.
  - Да тут профессора заставляют за ними чайники на пикник носить, с чашечками, салфеточки. Послали меня за салфетками в магазин, я весь потом покрылся от страха, что туалетную бумагу куплю вместо... Не знаю, как отличить.
  - Да что ты так переживаешь-то? Плюнь, - Анна взяла телефонную трубку.
  - А что делать математику дома? Я ученый, Анют, занимаюсь тайнами вселенной. Дома нет даже компьютеров такой мощности. Приходится перекрашиваться в коричневого, потом в Японию поеду, там тоже...
  - Там будешь пластику с глазами делать? - Анна засмеялась. Она набирала французский номер Ивана. - Алло, Иван, ты мне можешь найти адрес или телефон некой Вагнер. Она где-то пригороде Парижа жила, у Формулы. Где-то во дворе.
  - Что значит во дворе? - голос Ивана был сух. - Точнее можно?
  - Из окна отеля виден был ее домик. Дословно. Вань, больше ничего не знаю.
  В трубке молчали.
  - Так можешь найти ее, или нет?
  - Я все могу. Это вообще не вопрос. Перезвоню через полчаса, - Иван сменил гнев на милость. - Пропадала где? Искал тебя, найти не мог.
  - Через полчаса я сама перезвоню, - девушка положила трубку.
  - А ты, я вижу и, правда, шифруешься. Если понадобится - сама знаешь, квартира - машина в ракушке у подъезда, ключи в ящике с вилками лежат, - Алеша сел в кресло напротив, - Что случилось, Анют?
  - У меня отец - имеет отношение к Аль Кайеде, - Анна откинулась на спинку офисного кресла. - И я попала в какие - то списки.
  - Ха-ха-ха, - Алешка заржал весело и громко. Немцы, убивавшие лягушатников за соседними компьютерами, оглянулись, - Ты только никому больше этого не говори. С чувством юмора не так много людей. Уж поверь мне. Ты хоть знаешь, что такое Аль Каида?
  - Понятия не имею. Террористы какие-то. Усама, и все такое.
  - Ну и с чего ты взяла, что имеешь отношение ко всему этому дерьму? - парень посмотрел на нее серьезно.
  - Я родилась после московской олимпиады 80 года. Мой отец действительно может быть кто угодно. Ну, я-то не знаю его, а он может и правда, меня в какие-то списки внес, и есть правда террорист, - Анна сделала голос низким и произнесла это с акцентом.
  - Тебе бы только посмеяться. Несерьезная ты девушка, - Алексей посмотрел на немцев, которые, услышав название и имя, притихли.
  - Да мне кажется бредом вся эта муть. Ну, посмотри на меня. Разве можно сказать, что во мне течет арабская кровь?
  - Да, Анют. Далека ты от реальности. Знаешь, кто выучил твоего папаню? - Алеша опять помедлил, прежде чем назвать имя и покосился на немцев, - Ты знаешь, что существует такая практика, заметь, международная практика, - инструкторов? Что в Корее в 50-е годы американцев били наши инструктора нашим оружием? А Вьетнам? То же самое - наши инструктора обучали как воевать с Америкой... А Ангола? Бейрут...
  - А сколько ж этому... Ладену?
  - Американские инструктора - учителя Бена Ладена. Он, Усама, неоднократно об этом говорил. - Алексей торжествующе посмотрел на девушку.
  - Но... погоди-ка... это ж... как они сами создали организацию... что концов не могут сами же и найти? Что... совсем придурки что ль? - Анна встала и повернулась к немцам спиной.
  - Вот это да... ты действительно этого не знала??!! Да ты шутишь! Это же всем давно уже известно. Даже Америка этого не скрывает, - Алексей крутанулся на кресле.
  - Не... ну что же получается... что ж ЦРУ так хорошо их научили... что они... как говорится... превзошли учителя?
  - А ты вообще слышала о противостоянии в холодной войне?
  - Как это?
  - Погоди-ка... Анна, ты не знаешь, что такое ЦРУ?
  - Да знаю я, знаю... просто откуда ЦРУ в Афгане? Не... вообще... отпад... получается Аль-Каиду создало ЦРУ?!!!
  - Именно. Они были инструкторами боевиков, и они частично финансировали деятельность моджахедов, - Алексей внезапно замолчал. Телефонный звонок заставил его вздрогнуть. Он взял трубку и тут же протянул ее Анне:
  - Это тебя. Странно.
  - Алло. Иван, как ты узнал этот телефон?
  - Да не бойся ты так. Если я могу узнать адрес какой-то Вагнер, значит и твое местонахождение - тоже. Номер высветился. Забыла? У меня же тут военная техника стоит. Короче. Она переехала в Реймс. Записывай номера телефонов, - Иван аккуратно продиктовал цифры, дважды повторив каждый номер. - Записала?
  - Да, Вань, спасибо.
  - Детка, не спеши благодарить. У меня для тебя плохая новость.
  - Что случилось? - Анна сжала трубку.
  - Не хочу тебя пугать, но включи вечером телевизор. Посмотри новости. Ты говорила, что у тебя была история с братом Шахина. Он сегодня утром уже выступил с заявлением. Повтор вечером будет. Посмотри, родная, - голос Ивана не выражал никаких эмоций.
  - Вань, да скажи же ты мне, что происходит?! - Анна почти кричала в трубку.
  - Мы все хотели бы это знать, - в трубке зазвучали гудки отбоя.
  
  Четырехкомнатная квартира в Строгино была отделана по вкусу ее обитателей. Машина депутата Государственной думы остановилась прямо на тротуаре, почти вплотную к подъезду.
  - Чертовы ветры, - Дмитрий Николаевич Шахин плотнее запахнул пальто, хотя до двери подъезда было два шага.
  Квартира брата встретила его дружным вилянием хвостов спаниеля и далматинца - двух собак - любимцев отсутствующего хозяина.
  - Ну... куда... что... да уберите же вы этих псов. Они мне пальто все в шерсти вываляют, - Шахин не скрывал своего раздражения.
  Молодая жена старшего брата увела собак и вернулась в прихожую. Шахин уже успел снять пальто и нерешительно топтался у двери, не желая попасть в детскую, где плакал маленький ребенок.
  - Все на кухне. Вас ждут, - четким голосом секретарши позвала его Ольга.
  На кухне сидели трое мужчин, недавних знакомых Анны. Блондин с круглым лицом и курносым носом допивал чашку чая.
  - Очень хорошо. Все в сборе. Так что произошло? - Шахин сел на свободный стул и брезгливо поморщился. Он был меньше брата, худее и подслеповатее, хотя так же картавил и водил лупами стекол очков.
  - Да с любовницей он удрал, чего тут рассуждать, - красивым грудным голосом Ольга вступила в разговор и тут же шмыгнула носом, - Как со мной, так все развлечения заканчивались на этой кухне. В луже блевотины. Лежал с белым языком, как труп. Это было для меня. А для какой-то шлюхи - и деньги, и Африка и Париж.
  - Что ты говоришь, Ольга, - Шахин поморщился.
  - Я уйду, вот я серьезно говорю, я уйду. Мне надоело его признания в любви слушать. На коленях одно говорит, а чуть я не появляюсь у него в офисе, как перестала его секретаршей быть, так на сторону!
  - Да успокойтесь же вы. Дайте ей воды, - Шахин повернулся к окну.
  - А чего мне успокаиваться? - почти кричала Ольга, - Я в свои двадцать четыре года найду себе мужа, а вот он с такой репутацией - никого. Думаете, я не знаю, зачем он себе в кабинете диванчик поставил?! Я все знаю. Я уйду, он снова останется в окружении трассовых давалок, дурак.
  - Сама ты дура, - белобрысый встал. - Закрой свой рот, а то комната задохнется, истеричка.
  - Ты, братишка, сам завали свою пасть, пока я тебе ее не завалила. Я-то была на месте той, что увела, я-то была, я знаю, как эти вещи делать нужно, - она зарыдала.
  - Так, базара много, - Шахин с тоской посмотрел на Ольгу, - Не собирается он с вами разводиться, вряд ли он пошел бы на такой шаг, против всего клана, и даже не обсудив и ничего не сказав.
  - Последней с бригадиром была девка, - ее и будем искать, и пытать! - молчавший до сих пор черный кудрявый красавец потянулся к колбасе.
  - Ну вот, я же говорила, - снова навзрыд заплакала Ольга.
  - Да, выйди отсюда, если не можешь себя держать в руках, - белобрысый сел перед сестрой на стул.
  - Человек - хозяин первого шага и раб второго, - Шахин все еще пытался изобразить из себя профессора вуза.
  - Ты на себя посмотри, - перепалка брата и сестры продолжалась. - Мужчина, брат. Я думаю, твой образ жизни впечатлит внуков. Заведи дневник. Посрал, покурил, зубы почистил, поел... И так динамично, по кругу... Про пиво забыла упомянуть, - Ольга с ненавистью посмотрела на брата, - Это все ты! Я просила его, чтобы он меня с собой взял, а теперь, все ты... - она снова заплакала.
  - Дура, мы за деньгами поехали, это рабочая командировка была, кто таких дур в командировки берет?!
  - Ну и где же ваши деньги? Где?! - она снова орала в полный голос, - Меня никуда, даже в Париж, не свозили, а теперь, какая-то ****ь на эти деньги в райских кущах, по всему миру курлыкает.
  - Не тупи. Тебе же русским языком. Его одежду нашли у речки. Его крокодилы слопали. Легче тебе? Знаешь, речка есть такая - Лимпопо, - брат покраснел.
  - А двести пятьдесят тысяч, что, тоже крокодилы слопали? - женщина не унималась и не сбавляла тона, - Может, еще стишки о Лимпопо и Айболите прочтешь? 'Не ходите, дети, в Африку гулять, злые крокодилы будут вас кусать!'
  - Ну, ты что, учить меня еще будешь? - блондин не сдавался.
  - Насчет крокодилов и Лимпопо, - вступил в разговор Шахин. - В это время года крокодилы не ведут охоту в этих местах, где вам сказали, что нашли его одежду. Я связывался с криминалистами английскими, которые раньше работали в Зимбабве.
  Ольга дико захохотала, ее брат зло взглянул на Шахина.
  - Вы в банке показывали фотографии его? - Шахин решил все же выяснить обстоятельства дела.
  - Когда с нами разобрались эти черные негры, след девки уже простыл. А его номер был пуст. Ни денег, ни его самого, ничего. Про девку-то нам в аэропорту сказали, она в Москву укатила. Через Лондон. Села в самолет. Абсолютно одна. Его билет оказался невыкупленным. И наши тоже, - Блондин был смущен.
  - Это ничего не значит. Она могла вернуться следующим рейсом, он мог с ней договориться и встретиться в другом месте, - женщина прервала его визгливым голосом.
  - Так это была не Ирина Торина? - Шахин взял Ольгу за руку.
  - Нет, не она, - черный кудрявец встал. - Я уже выяснил, что за девушку в банке босс задержал. Он ее называл художницей. Анной. Они о выставке в Москве говорили. Я нашел, кто это такая.
  - ****ь, сука... - прошептала Ольга.
  
  Потапенко стоял в Шереметьево-2 и ждал самолет из Барселоны. Толпа встречающих вызывала опасения. Он мог прозевать Дарью. Но этого не случилось. Дарья вышагивала сквозь толпу, по зеленому коридору, держа в руках завязанные и завернутые картины. Никто не спросил ее, что она и куда тащит. Пройдя узкий коридор встречающих, она оказалась прямо в объятиях Потапенко.
  - День добрый, моя дорогая. Очень рад вас видеть живой и невредимой.
  - Дорогая? - хмыкнула девушка. - А вы за меня хоть раз заплатили?
  - Давай картины, помогу, слава богу, хоть я с машиной сегодня.
  Дарья с удовольствием отдала ему картины и облегченно вздохнула.
  - Ничего приятного вас видеть, но капелька пользы не повредит, - она подняла руки и размяла пальцы. Черные замшевые перчатки были расшиты серебряной нитью. Эффектный бисерный паук сидел в центре серебристой паутины.
  - А картуз где вы такой купили? В Барселоне? - следователь перехватил связку из одной руки в другую.
  - Не боитесь столько вопросов задавать? И так уже старик, - Дарья сегодня явно была в более хорошем настроении, чем в их последнюю встречу.
  На ней был коричневый берет с бронзовой пряжкой и такие же бронзовые серьги. Черное длинное пальто под кожу было стилизовано под эсэсовский плащ.
  - Удачно съездили? - он не мог так вот просто сдаться.
  - А вы уже нашли убийцу? - Дарья и не собиралась отвечать на его вопросы.
  Они подошли к машине и быстро загрузили картины на заднее сидение.
  - Зачем вы летали в Барселону? Учтите, я могу вас посадить. То есть задержать. Хотите сутки в кутузке посидеть? - они резво отъехали от аэропорта.
  - Забрала картины Анны. Я верю, она будет очень известной художницей. На фига чужому дяде ее картинки-то дарить?!
  - И деньги? - следак метнул на нее острый взгляд.
  - Жить-то на что-то надо, - девушка вздохнула.
  - Как вам удалось так быстро получить шенген? - Потапенко ловко управлялся с рулем, и машина быстро приближалась к дому Дарьи.
  - Никак, сестра еще поставила. Ей любовник-каталонец, нам вызовы присылал, приглашение, иль как это называется. Анна нам двоим и сделала документы. А вы что, нас за сермяг держали? Жалеете, небось, что какую-нибудь подписку о невыезде не взяли?
  - Дура ты, откуда только слов-то таких нахваталась - подписка о невыезде. Избаловала тебя сестра, - Потапенко вдруг вздрогнул. - Черт, телефон, - он выхватил из внутреннего кармана неслышно дребезжащий мобильник, - Потапенко на связи. Что там у вас? Собака? Доберманиха? - он посмотрел на напрягшуюся Дарью, - Что нашлась? Где? - Это Зоя, ваша соседка, - пробормотал он Дарье. - Вы с ней сидите у Пастер на даче? - Слышь, красавица, тебе собака твоя нужна?
  - Скорее, поехали, давно она нашлась? Да скорее же, - Дарья схватила Попатенко за рукав.
  - Едем, едем. И красавица со мной. Дарья в смысле. Да не волнуйтесь вы так. Мы на машине. Тридцать минут подождите. Собаку не отпускайте, - Потапенко положил телефон перед собой, - Зоя опасается, что доберманиха ваша, мадам, слопает либо ее, либо ее собачек. Как звать-то ее? - он улыбался.
  - Медея.
  
  - Медея!!! - Дарья шла по берегу реки. Тут было как всегда пусто. И на той и на этой стороне высокие берега были отданы собачникам. Она выбрала сегодня для прогулки правый берег Сходни, на левом ходили две овчарки. Девушка и собака шли неторопливо, зорко поглядывая по сторонам. Медея высматривала котов и ворон, Дарья - собачников и собак, чтобы вовремя подхватить добермана поводком. Этот добрейший пес дома, похожий на ласкового котенка, чутко реагирующий на малейшие изменения в голосе хозяек, на улице становился грозой всех живых существ с шерстью, мяукающих, бегающих и закапывающихся в землю.
  - Медея!!!! - снова позвала Дарья собаку.
  
  Медея выскочила из двери дачи, даже не ожидая зова, или команды. Как ошпаренная, с выпученными глазами и высунутым языком, она кинулась к девушке, как только услышала ее голос. Дарья присела прямо в грязь размозглого проема калитки. Снег то падал, то таял, и радость собаки оставила живописные следы на черном плаще хозяйки. Доберманиха все прыгала и прыгала, оторвав уже все пуговицы, бисер с перчаток, заехав грязными лапами даже в нос Дарье и смазав ее макияж. Они радостно обнимались. Собака трогательно поводя глазами-маслинами самозабвенно вылизывала Дашино лицо, руки, одежду. Она прыгала как можно выше, расставляла лапы как можно шире, пытаясь обнять и прижаться к девушке, чтобы никогда больше не оставаться без нее. Она не лаяла, не визжала, не скулила, просто сбивала ее с ног, как бы говоря, что никуда больше без нее не пойдет и не оставит ее, и вообще, она просто шкурка у нее на теле.
  - Ну, хватит уже вам, а то и я сейчас расплачусь, - Зоя стояла на крыльце и наблюдала за восторженными прыжками собаки и рыданиями Дарьи.
  - Мадам, картины выгрузить тут? Или домой повезем? - Потапенко попытался отвлечь девушку от радостной встречи.
  - Даш, ты что, Анькины картины привезла? Ой, покажи мне, я никогда, ни одной картины ее не видела. Стыдно сказать, а ведь соседи с детства, - Зоя спустилась с крыльца и пошла по тропинке.
  - Ладно, ладно, я прихвачу, а там уж как решит, - следователь взял связку. - Мне и самому хочется посмотреть.
  Они все вчетвером вошли в дом. Собака все не могла успокоиться и крутилась вокруг девушки, как заведенная.
  - Где ее нашли? - Дарья, наконец, задала сакраментальный вопрос.
  - Да в соседней деревне. Пришел тут один мужик и говорит, не твоя, мол, доберманиха, сучка, всех котов в округе пожрала, - Зоя села на диван, на котором совсем недавно лежал окровавленный труп. - Я тут включила обогреватель. Идите сюда, тут тепло. Нагрелось до 18 градусов. Удобно все-таки с обогревателями.
  Она разрезала полоски скотча и разорвала бумагу упаковки. Освобожденные картины Зоя выстраивала вдоль стены, на диване, на кресле, прислоняла их к зеркалу.
  - Бог мой, какая же красота-то. Это что же такое? Да, да ведь это же ты, Дашка. Голова-то - твоя. И как похоже. Даже жутко становится. А почему голова отдельно? На блюде. Тут мышка что ль дохлая, рядом с твоей головой-то, Дарья, тьфу, гадость, прямо с тарелки свисает? - Зоя внимательно разглядывала расставленные полотна.
  - Как старинные. Почему я никогда не вижу, чтобы сейчас так современные художники писали? Вот уж точно - от слова - худо.
  - Это Аня называла - Некст дженерейшен. Следующее поколение значит, - Дарья достала из отключенного холодильника банку тушенки и стала ее открывать.
  - Ты что? Есть что ль хочешь? - Зоя выглянула в коридорчик, где стоял холодильник.
  - Да нет. Я Медее, - девушка взяла миску и выложила в нее все содержимое банки.
  - Я вообще-то ей сухой корм давала. Она все слопала. Ну, хотя, изголодалась, небось, - Зоя смотрела, как непрерывно двигает своим обрубленным хвостиком собака. - Подкормить надо будет.
  Дарья поставила миску на пол. Лизнув быстрым движением руку девушки, собака аккуратно стала выедать куски мяса. Время от времени она тревожно поглядывала на хозяйку, поводя своими коричневыми бровками принюхиваясь к ее новым запахам аэропорта.
  - Даш, а это что значит? - следователь стоял перед самой большой картиной.
  - А это последняя. Женщина в центре в красном в железной маске держит себя же маленькую, но без маски.
  - Да вижу я, что тут нарисовано, ты мне скажи, что все это значит? Тут кладбище какое-то, с другой стороны трупы, манифестации, игрушки, деньги. Как хоть называется? - следователь уселся вдруг тоже на диван и внимательно стал разглядывать картину.
  - Игра... или игры... типа того что-то. Не помню. Чего тебе? - Дарья повернулась к собаке. Та настойчиво била ее лапой. - Ты мне уже синяк тут лапой набила. Чего ты хочешь? Еще тушенки?
  Доберманиха прыгнула на Дашу и лизнула ее в нос. Потом повернулась и пошла в другую комнату. В дверях она обернулась и остановилась, проверяя, идет ли за ней хозяйка. Видя, что никто не обращает на нее внимания, она снова подошла к Дарье и снова потрогала ее большой коричневой лапой, снова отошла.
  - Похоже, надо игрушку достать, - Дарья пошла за собакой. - Она всегда так, когда достать свою игрушку не может.
  Увидев, что хозяйка идет за ней, Медея бросилась под лестницу. Там стояли четыре огромных серых валенка. Собака зарычала и схватила зубами один из них.
  - Ну что там, малыш, что там такое? - Дарья взяла валенок из пасти собаки и перевернула его. На пластиковое покрытие пола мягко шлепнулся какой-то предмет.
  - Что это у тебя тут такое? - Даша присела на корточки и стала разглядывать собачью находку. Та сидела рядом смирно ожидая, что скажет девушка.
  - Послушайте, как вас там, следователь, - Дарья закричала, не поднимая головы и не переставая разглядывать найденные предметы, - Это как раз для вас. Идите же сюда скорее.
  Из маленькой комнатки с картинами выбежал Потапенко. Он вытащил перчатки и взял то, что лежало на полу.
  - Вряд ли тут что осталось, - тихо произнес он.
  - Да, не считая всех телефонов убийцы и куска его штанов, - Даша поднялась. - Теперь вы видите, что это был чужак? Медея схватила его сзади, за штаны, и у нее в зубах осталось то, что осталось, карман задний и записная книжка там. А потом, видимо, он захлопнул дверь.
  - Да, вижу я, вижу. Теперь есть, что искать. Может, поедем тогда? - Потапенко заторопился. Он аккуратно положил книжку и кусок ткани в пакет.
  - Может, вы боитесь, что она еще что-то найдет? - Зоя подозрительно посмотрела на Потапенко. - Может, с собакой по участку пройтись? Или вам удобнее родных подозревать?
  - Да чего вы такие агрессивные все? На участке-то она не бегала. Она же в доме была, - он подошел к двери и распахнул ее.
  - Медейчик, поищи родная, посмотри, собаченька хорошенькая моя, может тут еще что-то, - Дарья вышла с собакой на крыльцо.
  - Ладно, поехали. Даш, картинки ты здесь оставишь или с собой возьмем? - Потапенко крутил ключи от машины на пальце.
  - Пусть тут пока, я потом разберусь, куда, что, - Дарья вышла на крыльцо и стала запирать дверь. Зоя и следователь медленно двинулись по тропинке к калитке. Собака застыла у крыльца. Она стояла у кустов и никуда не собиралась уходить.
  - Пошли, Медея, - Даша тянула ее за ошейник. Поводок был у нее в руках. - Ну что, что там? - она нагнулась и пошарила рукой в жухлой траве. - Вот это да! Вам везет сегодня, Потапенко. Телефон. Если это не ваш телефон, то и не наш. Вы ничего тут в прошлый раз не теряли?
  Потапенко подошел к Даше. В руках у нее была плоская поверхность розового мобильника.
  - Это не ваш? Точно? - он взял аппарат уже без всяких предосторожностей. Даша замотала головой.
  - Нет, это не наш.
  - Поехали.
  - А разве можно узнать, что за номер по сдохнувшему телефону? - Дарья открыла заднюю дверь, и доберман радостно прыгнул на сидение.
  - Сейчас узнаем. Заедем сначала ко мне, может, сразу вскроют, и ты посмотришь, девочка, чья эта машинка, - Потапенко резко взял с места, быстро оставляя позади махающую им Зою.
  На втором этаже, у Потапенко в кабинете, уже ждал Юрий Николаевич.
  - У меня сим-карта на сдохшем, тьфу, на разряженном и вымоченном телефоне. Николаич, можешь выстучать, что там?
  - Да, решаемо это. Сим-адаптер сейчас нам все и скажет, - он взял телефон и вышел в коридор.
  - Сейчас, Даш, проходи, садись. Я тебя долго не задержу, - Потапенко отодвинул стул от стола и жестом указал Дарье. Собака стояла рядом, даже не пытаясь пройти дальше.
  - Это что же у вас за техника? Музейная? Иль вы стучите на этом? - Дарья кивнула головой на печатную машинку, стоящую на рабочем столе Потапенко. На ней не хватало нескольких клавиш, на рычажки были насажены ластики.
  - А вы думали? Что тут настоящие криминалисты? Из американского сериала CSI - место преступления? Пылинки на анализ посылают? - Потапенко стукнул по машинке.
  - Торина Ирина Георгиевна, - Николаевич вошел в дверь тихо. - Вот тебе список ее контактов. Содержимое записной книжки. Имена. Вот адрес.
  - Вам знакомо это имя? - Потапенко сделался строгим и официальным.
  - Да, конечно. В записной книжке, что я вам давала, там оно тоже должно быть, - Даша гладила собаку.
  - И кто это? - Потапенко строго смотрел на девушку.
  - Ирина - подружка Анькина. Началось все с того, что она у нее портрет заказала, а потом они подружились.
  - Могла ваша сестра поехать с ней на дачу? - Потапенко сел за стол.
  - Конечно, могла, - Даша встала. - Вы нас домой отвезете?
  - Ладно, идите, скажу, чтобы вас отвезли домой, - Потапенко взял телефонную трубку. - И больше не вздумай уезжать. Николаич, - обернулся он к коллеге. - Возьми вот еще эти огрызки собачьи. Посмотри, что вообще тут можно увидеть.
  
  - Мне нужно съездить в Реймс, - Анна положила телефонную трубку.
  - Анют, а кто эта женщина? Она что, имеет отношение к этому черепу? - Алешка удивленно посмотрел на девушку.
  - Не могла же я ей рассказывать о черепе по телефону. Вот встретимся, покажу и череп, и картинку, и спросим. - Анна опустила голову. - Как мне распечатать? Помоги мне, Алеш, нужно распечатать, на флэшку скинуть, или на диск, что тут есть?
  - Так тебе ехать надо? В Реймс? - Алексей засуетился у стола. - Сейчас я все сделаю. Хэннинга надо. Он нас отвезет в Реймс. Он обожает ездить по окрестностям.
  Хэннинг уже стоял в дверях.
  - Хэннинг, в Реймс. Это для вас окрестности? - Алеша нагловато посмотрел на немца. - Очень надо Анне. Вопрос жизни и смерти.
  - Поехали. Я что? Кстати, я там и не был, - Хэннинг развернулся к выходу.
  - Идите, я сейчас, черепок прихвачу и изобразительный материал для детей, - Алешка кинулся к лестнице.
  
  - А что там в Реймсе надо? - Хэннинг гнал машину на приличной скорости.
  - Да у Анны там родственники нашлись из клана Бена Ладена, - Алешка сидел с ним рядом. - Да не волнуйся, Анют, успеем, - обернулся он к Анне.
  - Откуда тут-то у него родственники? Он же из Афгана, - Хэннинг проявил неожиданную осведомленность.
  - Вы что тут, историей создания Аль Каеды что ль все занимаетесь? Почему я ничего не знаю, а вы все как на подбор, с вами дядька Черномор, - Анна улыбнулась.
  - Ань, вы хоть что-нибудь о нем знаете? - Хэннинг не отрывался от дороги.
  - О родственнике? - Алешка решил все сказать сам. - Да ни фига она не знает. Ладно, расскажу тебе про Афган. Замес начался с того, что единая партия (правящая) Афгана раскололась на две.
  - На партию Хальк и Парчам, - Хэннинг решил добить присутствующих знанием вопроса. - Так вы связаны с Аль-Каидой?
  - Тебе не страшно задавать такие вопросы? - Алешка засмеялся.
  - Я сам убийца-маньяк, - Хэннинг пытался поддержать разговор в шутливом духе.
  - А выглядите как все, - улыбнулась Анна.
  - Вы тоже, - он не собирался сворачивать с темы.
  - Собственно они, эти партии, и породили душманов - воинов за веру, - Алешка рвался поделиться информацией.
  - Тех, с кем воевала ваша 14 армия в Афганистане? - Хэннинг продолжал вызывать удивление своей осведомленностью.
  - Обе партии? - Анна держала нить разговора с трудом. - А причем здесь Бен Ладен, и откуда он взялся?
  - Бен Ладен - выходец из душманов, а именно - из исламской организации Черные Аисты. Это самые опасные, отмороженные боевики, - Алеша продолжил свое повествование.
  - Ничего не понимаю. Душманы были против этих партий? - Анна сдвинула брови.
  - А эту организацию сделали, как вы думаете кто? - Хэннинг решил всех удивить. - Это детище ребяток из ЦРУ!
  - Ну, впервые Усам засветился на операции Магистраль, это Саланг, - там его Аисты бились с 345 парашютно-десантным полком. - Алеша не уступал.
  - И сразу началась гражданская война в Афгане, - Хэннинг потерял ниточку, но продолжал блистать познаниями. - Между моджахедами и талибами.
  - А теперь, Аль-Каида, созданная Беном, объединила в себя множество самых разрозненных радикальных организаций, - Алексей повернулся к Анне. - Дело в том, что воевали против нас - моджахеды. А после войны, к власти пришли не они, а Талибы, - движение Талибан. Это движение образовалось за несколько месяцев и состояло из оголтелых фанатиков - бывших студентов. И пришло оно из Пакистана.
  - А кем стал Бен Усама? - Анна уже ничего не понимала.
  - Хочешь, скажу, что самое забавное и потому самое горькое в Афганской войне? - Алешку не так-то легко было сбить с темы.
  - Ее итог для Афгана? - Анна пыталась хоть что-то уловить.
  - ЦРУ предало Усаму. Они попытались его дважды ликвидировать.
  - Кто кого предал?
  - После выхода из Афгана в феврале 89, Усама стал не нужен.
  - Ааа... Ясно, ясно... значит, они его сразу не смогли поймать... даже тогда... в 89, - Анна поймала смысл длинного монолога Алешки.
  - Они его предали. Это все банально, пахнет дешевым детективом, но это именно так. А он к этому времени был уже не тем, кем начинал газават в Афгане.
  - Да поняла я, не напрягайся ты так, - Анна закрыла глаза и вздохнула. - Только...
  - Что только?
  - Понимаешь, и та легенда, и новая легенда, - это то, что официально подсовывают для верующих в объявленное. А что и как происходит на самом деле можно понять, только прослеживая события, их логику и направленность.
  - Что ты хочешь этим сказать? Ты что сомневаешься, что Бен Ладен террорист?
  - Я сомневаюсь в том, что кто-то не смог поймать того, кого сам и создал. Скорее всего он и работает на своих учителей, и весь, так называемый, газават теперь проамериканский... И не важно, признают это сами власти или нет. И какие-то отрывочные знания фактов тут не помогут в выуживании истинной информации...
  - Анют, да я сам сейчас говорю тебе все это, а сам про себя думаю, - Алешка заговорил вдруг на русском. - Не ***и ты Аньке мозги, идиотина, ***я, она все равно твой ****ый треп не поймет ни ***. Долбоеб я, Аньк, хотел блеснуть своими знаниями.
  - Ты чего ругаешься? - Хэннинг удивленно повернул голову.
  - Вот, блин, шпион. Мат русский понял. Я тут учу немецкий тайком, подслушиваю, подсматриваю, а ничего еще такого не уловил.
  
  Бывший муж Ирины Ториной ждал Потапенко в ее квартире. Он молча открыл дверь и провел следователя в явно реконструированную квартиру. Полутемная столовая, соединенная аркой с кухней, была вся заставлена живыми цветами и искусственными источниками света. Потапенко сел на предложенное ему место на диване, за столом.
  - Так, значит, вы не знаете где ваша жена? - он с сомнением посмотрел на широкоплечего красавца - блондина. - Вы живете вместе?
  - Нет, уже год мы живем отдельно. Перед ее операцией развелись, - Огромный красавец и не собирался предложить чай, или кофе. Видно было, что походы на кухню - не его амплуа.
  - А тут она живет одна? - Потапенко с тоской посмотрел на чайник.
  - Да, она переселилась сюда, в квартиру матери. Но у меня есть предположения, куда она могла уехать. Вас интересуют гипотезы? - он остановился перед щуплым следователем.
  - Все, что можете сказать. Но для начала... - Это телефон вашей жены? Вы его узнаете? - Потапенко достал розовый мобильник.
  - Да, это дочка ей отдала, когда я ей подарил новый. По виду - ее. А содержимое вы проверили? - он взял мобильник в руки.
  - Номер зарегистрирован на имя вашей жены, - следователь снова посмотрел на чайник. - А имя Анны Пастер вам о чем-нибудь говорит?
  - О, да, - Александр Александрович рассмеялся. - Эту девушку мы знаем давно. Она делала Ирин портрет. Но еще до этого они были знакомы.
  - Так, где же может быть ваша жена? Последний ее звонок был сделан на телефон Анны Пастер. Анна убита. А где ваша жена? - Потапенко отвел глаза от чайника. - Вы тут осматривались? Тут-то хоть все на месте?
  - Я пытаюсь вам все рассказать. Дело в том, что она собиралась выехать в Зимбабве. Я сам помогал ей проставить зимбабвийскую визу, - Александр ударил внешней стороной пальцев по ладони.
  - Вот как?! Что же вы до сих пор молчали? - следователь вскочил. - С чем эта поездка была связана? Она собиралась там отдохнуть?
  - Да нет же. Вы все время перебиваете. Она собиралась туда, чтобы снять 250 тысяч долларов со счета в Хараре, в Барклай-банке. И деньги эти были не ее.
  - Что?! - Потапенко снова сел.
  - Да, это были не ее деньги, - Александр предупредительно поднял руку. - Сейчас все расскажу.
  - А чем она по жизни занималась? - следователь не мог не задавать вопросов.
  - Да ничем. Обычно ничем не занималась. Пока мы не расстались. Она дома сидела. После - она хотела бизнес какой - никакой наладить. Швейную мастерскую, возможно и бутик при ней. Я сам ей помогал. Закупили оборудование, материалы.
  - А деньги - 250 тысяч долларов - чьи они? - Потапенко не мог молчать.
  - Шахина. Геннадия Николаевича.
  - Как же так получилось, что его деньги оказались на личном счете вашей супруги? - Потапенко снова встал.
  - Я вижу, что вы уловили суть. Жена арендовала помещение у него. А он вдруг решил заняться цветами. Я не знаю подробностей и мелких деталей, но, суть в том, что деньги были переведены в Зимбабве на имя каких-то русских. Спустя некоторое время, не получив ни цветов, ни денег, Шахин отправляет туда мою жену. С другом своим. Друг этот убил кого-то из той банды, что там деньги зажала. Деньги они шахинские отобрали. Цветы, что они закупили там, тут никто не продал, даже не встретил никто. А тот друг, которого Шахин с Иркой отправил, стал там все тратить.
  - А зачем Шахину цветы? - не утерпел Потапенко.
  - Зачем дураку богу молиться? Чтоб лоб расшибить! Меня-то вы почему об этом спрашиваете? Бизнес, может, хотел сделать, - Александр Александрович заразительно рассмеялся.
  - Почему же тут... Продолжайте, - Потапенко осекся.
  - Ирка позвонила господину великому комбинатору. Шахин велел перекрыть доступ к деньгам. Она сделала блок к личному счету. Оставалось 250 тысяч. Банд-сопровождение, который был шахинский другом, решил, что с ним недорасчитались. В общем, жуткая история. Еле вырвалась она оттуда, с чужими людьми, на машине, через Бангладеш. А тут, в Москве, в мастерской, Шахин у нее все конфисковал, а попросту отнял, запер, и ее даже не пустили в ее помещения. Швейные машинки забрал, ткани, нитки, тряпки... все-все... Я так смеялся... Плохой мальчик Шахин.
  - Так ведь она ограбила его на 250 тысяч, - Потапенко не видел логики.
  - Эти деньги он даже не считал. Он был уверен, что получит их с нее. Он забрал все в счет тех, что потерял там. За партию нереализованных тут цветов, за то, что его друг там тратил по магазинам и ресторанам. Понимаешь? - Александр внезапно перешел на 'ты'.
  - Так она собиралась все вернуть ему? - Потапенко никак не мог сообразить, что к чему.
  - Откуда? Тот просрал все. А ей-то откуда взять? Послать женщину, которая вообще никогда и ничего... за какими-то цветами... переправить ей туда деньги кому-то... на имя каких-то бандитов... потом эти бандиты не хотели деньги возвращать... и в довершение... отправить... - и вы спрашиваете зачем он и что сделал? Разум тут не поможет.
  - Ну а 250 тысяч? - Потапенко сделал шаг к окну.
  - Нет, и не собиралась. Она-то все потеряла. Послушайте, вы хотите кофе? - Александр посмотрела, наконец, на кофеварку.
  - Ваша жена была любовницей Шахина? - Потапенко решился на этот вопрос.
  - Мужик, берегов-то не теряй. Череп не жмет? - Александрович ухмыльнулся.
  - Разве не это стало причиной развода? - следователь стоял на своем.
  - Предпочитаю оптимизацию процесса сигма-отчислениям, - туманный ответ Александра остановил мысли Потапенко.
  - Не будем отклоняться от инсинуаций, - красавец улыбнулся.
  - Вы что?! А вам не приходило в голову, что Шахин все это так не оставит? Может он охотился на нее? - Потапенко так поразился внезапно возникшей версии, что пропустил упоминание о кофе мимо ушей.
  - Естественно. Но дело в том, что деньги может снять только она, лично, приехав для этого в Хараре. А так бы он давно ее убил! - Александр налил две чашки кофе и поставил их на стол.
  - Мы нашли телефон вашей жены на даче у Анны Пастер. Он валялся в траве. Анна убита. Значит, при таком раскладе, они просто увели вашу жену, с тем, чтобы вывести ее в Зимбабве! А Анну убили, как свидетельницу, - из Потапенко полезли новые версии.
  - А без свидетелей? Не судьба была? - Александр улыбнулся.
  - В каком плане? - уставился на него Потапенко.
  - Да, боже мой, Ирину можно было просто на улице в машину загрузить, вы откуда свалились? Такой девственный... Зачем им свидетель? - Александр глотнул из своей чашки и поморщился.
  - А на улице? - обиделся Потпанеко. - На улице что, свидетелей мало?
  - Все, что могу вам посоветовать, - устало проговорил Александр Александрович, - сходите к Шахину в его офис. Выясните, где он. Если он в Хараре улетел, значит и Ирка с ним. Вот вам адрес, телефон, - он достал записную книжку.
  Потапнеко залпом заглотнул свой кофе.
  - Да, совсем забыл, а что за операцию, вы сказали, делали вашей жене? - обернулся он от двери.
  - Рак правой груди. Ей ее отрезали.
  
  - Медеееея!
  Доберман несся как бешенный на зов Даши. Не разбирая дороги, сквозь кусты, и смешно перелетая через ямы и рытвины. В последнем прыжке он перепрыгнул через кучу мусора и затормозил о Дашкины колени.
  - Американский психопат. Ты ж меня так с ног собьешь. Гуляй, гуляй, - Даша отряхнула брюки.
  Собака тут же занялась новым делом. Она сосредоточенно начала копать яму, резво перебирая лапами и время от времени засовывая в образовавшуюся дыру голову. Нос ее был уже весь в грязи, уши в земле.
  - Пойдем, замарашка, уже на земляного червяка похожа, - Дарья потихонечку пошла вперед, оглядываясь на продолжающую копать собаку. Этот отрезок реки был ограничен двумя мостами. С севера проходила железная дорога. С юга - шоссе. Даша шла к мосту, по которому, газуя и фыркая, мчались машины. Собака бросила, наконец, свою яму и, обогнав хозяйку, отправилась под мост, следуя обычному маршруту ежедневных прогулок.
  Под мостом было тихо и сумрачно. Вода речки казалась черной и мертвой. Стены тоннеля были в нелепых надписях. Собака вдруг пулей понеслась в сторону. Пушистый грязный комочек шерсти, мяукнув, зигзагами рванул навстречу Даше, и, прошмыгнув у нее между ног, вырвался из-под моста, в овраг. Оторопевший от такой наглости доберман, рванул за ним.
  - Медеееяяяяяяяя! - снова закричала Даша.
  
  - Геннадия Николаевича нет, - офис Шахина встретил следователя недружелюбно.
  - А когда он будет? Я следователь. Вот мои документы, - Потапенко уныло тряс своим удостоверением.
  - Послушайте, его кабинет заперт. Я ничего не могу сказать, - молодой человек в черном костюме и не собирался разговаривать.
  - Он в Москве?
  - Позвоните ему домой, - дверь захлопнулась, Потапенко остался один в коридоре...
  
  Реймский собор был почти пуст. Анна шла между скамьями, обходя надписи под ногами. Где-то тут лежал король Хлодвиг и святая Женевьева. Женщину в черном она заметила сразу. Звуки шагов Анны гулко поднимались под величественные своды великолепного собора.
  - Вы Вагнер? - Анюта тихо дотронулась до плеча женщины. Та вздрогнула и обернулась.
  - Да. Я Сильвия Вагнер. А вы Анна Пастер? - она улыбнулась. - Забавно, правда? Я - француженка с немецкой фамилией, вы - русская, носите фамилию великого француза.
  - Почему вы согласились встретиться? - Анна села рядом. - Я ведь вам ничего не сказала про череп и могилу.
  - Какой череп? - женщина встревожено посмотрела на нее.
  - Вот, - Анна расстегнула рюкзак и достала склеенный череп. Она достала бумагу с рисунком его реконструкции и положила и то и другое перед Сильвией.
  - Ах да. Про это я и забыла. Он сказал мне, - она дотронулась до черепа кончиками пальцев. Рука ее дрогнула.
  - Кто он? Мой отец? - Анна схватила ее руку.
  - И твой тоже. И его, - женщина подняла другую руку и дотронулась пальцами до черепа. - И еще кое-кого.
  Анна отпрянула от нее.
  - Вы что? Сумасшедшая?
  - А ты? Зачем ты привезла мне череп моего сына? - женщина снова посмотрела на девушку.
  - Я недавно видела двойника этого черепа. Может и я сумасшедшая. Ваш муж связан с Аль-Каедой? - Анна опустила глаза.
  - Что? Кого вы видели? - Сильвия отпустила череп и вцепилась в рукав Анны.
  - У меня, правда, плохая память на лица. Но такие скулы я бы не забыла. Особенно после того как их поцеловала, - Анна улыбнулась воспоминанью.
  - А фамилия? Фамилия, какая была у вашего друга? - женщина и не думала выпускать рукав.
  - Минутку, - Анна полезла в карман своей безрукавки. - А, вот, - она достала визитку, потертую, с помятыми краями. - Андрей Завьялов.
  Женщина встала со скамьи.
  - Да, это он. Это фамилия того дипломата.
  Анна старалась больше ничего не говорить. Сидя молча рядом с этой полной невысокой женщиной, она начала оглядываться на дверь. Там показались Алеша и Хэннинг.
  - Вот возьмите, - женщина вдруг открыла сумочку. В руках у нее были деньги.
  - Я пойду, - Анна встала и снова оглянулась на ребят. Женщина схватила ее за руку.
  - Послушайте. 36 лет назад я родила близнецов. В Каире. Одного близнеца мне оставили. Второго... Сказали - умер. Понимаете? Моего ребенка отдали русской, жене дипломата Завьялова. Никто не хотел в 1970 году портить отношения с СССР в Каире. У нее умер ребенок, и моим подменили мертвого. А мне сказали, что он умер, - она говорила это спокойно, без слез. Чувствовалось, что горе было уже давно пережито, осталось только горечь и надежда.
  - У кого умер? - Анна повернулась к ней.
  - Мои два близнеца были живы. Умер ребенок советского дипломата, - женщина говорила еще тише и еще спокойнее.
  - Да вы-то откуда все это знаете? - Анна взяла череп.
  - Я встретила несколько месяцев назад его в самолете.
  - Кого? - Анна остановилась в нерешительности, не зная, надо ли забирать череп.
  - Вот этого человека, - Сильвия ткнула пальцем в картинку реконструкции черепа.
  - Вашего сына? - Анна снова оглянулась на ребят.
  - Вы что, дура что ли? - терпение француженки закончилось. - Сама говоришь, что целовалась с ним вчера.
  - Что же вы к нему не подошли, раз это был ваш сын, - Анна положила череп.
  - Этот жив еще был. Я подумала, что это он, - она устало посмотрела на череп. - Он не любил, когда я вмешивалась в его дела. Тем более, если я внезапно возникала на его пути. А потом выяснилось, что он у себя в Барселоне был. А этот - Завьялов. Я по списку пассажиров проверила.
  - Ну а про Каир? - Анна продолжала недоверчиво смотреть на Сильвию.
  - Наняла детектива. Он выяснил все подробности, нашел акушерку и медсестру. Раскопал фамилию русской роженицы, - Сильвия с готовностью отвечала на вопросы.
  - Вот черт, выходит, я с собственным братом трахалась? - Анна решительно взяла череп и положила его себе в рюкзак.
  - Так вот как развлекаются Макклауды, из клана Аль-Каеды, - Алеша услышал последнюю фразу Анны. Он и Хэннинг уже стояли в проходе, напротив женщин.
  - Анна, вы обратили внимание на витражи Марка Шагала? - Хэннинг размахивал руками и показывал что-то наверху. Анна посмотрела на него, вверх, потом снова на Хэннинга.
  - Да, все равно, небось, скажешь, что ваш Хундертвассер лучше, - она улыбнулась.
  - Аня, свяжитесь с ним. Возьмите деньги. Эти деньги я вам даю, чтобы вы помогли мне связаться с сыном. Я вижу, что вы можете это сделать, - Сильвия сунула деньги в карман безрукавки Анны.
  - Послушайте, а как вы общаетесь с мужем? - девушка достала купюры и переложила их во внутренний карман.
  - Он редко со мной связывается, - помедлив, ответила Сильвия.
  - Ну, все-таки - как? - Анна внимательно уставилась в лицо француженки.
  - Он разговаривает со мной телепатически, - медленно проговорила мать разлученных близнецов.
  - Так, ну ладно, нам пора, - Анна вышла в проход, и вся компания пошла к выходу.
  
  - Геннадия Николаевича нет в Москве, - Ольга открыла дверь, но пускать в квартиру гостя не собиралась.
  - А где он? - Потапенко рассматривал двух выбежавших собак.
  - Не могу вам сказать. Он уехал в командировку по делам, - Ольга стала закрывать дверь.
  - В Зимбабве? - вырвалось у следователя. Дверь застыла в незавершенном движении к замку.
  - Откуда вы знаете? - Ольга снова появилась в проеме двери.
  - Вы знаете художницу Анну Пастер? - Потапенко стремительно развивал свое наступление.
  В глазах Ольги зажглась злоба. Несколько минут она молча смотрела на маленького и худенького следователя в дурацких очках, который больше походил на подростка. Потом, не сказав ни слова, захлопнула дверь.
  - Похоже - знаете, - Потапенко пошел к лифту.
  
  - Геннадий Николаевич Шахин, бизнесмен и мой брат, пропал при невыясненных обстоятельствах во время деловой командировки в Зимбабве. Мы предполагаем, что он погиб, - по первому каналу передавали краткое интервью депутата Государственной думы Шахина. - Следствие затруднено удаленностью места преступления и сложностью контактов с африканской полицией. Однако нам известно имя человека, который видел его последним. К сожалению, в силу обстоятельств, этот человек находится сейчас вне зоны юрисдикции российских законов. Мы будем просить и ходатайствовать перед знакомыми и родственниками этого человека убедить его приехать, или дать нам знать об обстоятельствах гибели, или же местопребывании Геннадия Николаевича Шахина. Требований о выкупе не поступало.
  Анна выключила телевизор.
  - Хэннинг, как тут в аэропорт ближе всего? Мне нужно в Москву.
  
  Николаич встретил Потапенко на пороге его кабинета.
  - Ага, видел выступление Шахина? Выходит дело, они вместе с Ириной исчезли там в Африке?
  - Исчезли? Как это? - Потапенко сел.
  - А про кого же они говорят, как о свидетеле? - Николаич ходил по комнате, как лев по клетке.
  - А кто-нибудь запрос посылал в аэропорт - вылетала из страны Ирина Торина? - следователь даже встал от неожиданной мысли.
  - Момент, сейчас выясним. Решаемо, - отозвался Николаич.
  
  - Медееееея! - Даша развернулась в сторону исчезнувшего добермана. Она сделала пару шагов к выходу из темного тоннеля и остановилась. Навстречу ей, с двух сторон приближались двое. Они появились из-за колонн.
  - Медея! - заорала Даша. - Ко мне!
  В два прыжка парни оказались рядом с девушкой. Она развернулась и сделала шаг в другую сторону. С это стороны уже шел третий, блондинистый и курносый. Он улыбался.
  - Медея, - крикнула снова девушка. - Помогите!
  - Тихо, красотка, - справа ее обхватил чернокудрый амбал. - Чувствуешь остренькое у горла? Молчи, а то это остренькое у тебя в горле будет. И это не то, что ты привыкла глотать.
  Он прижал к ее горлу ножик и волочил ее к противоположному выходу из-под моста. Второй шел рядом.
  - Ну, вот умница. Все надо делать быстро, лучше бегом, - черный толкнул девушку в спину.
  У выхода из под моста, у самой воды стоял синий рено. Машина была старая и потрепанная, но стекла были с затемнением. Белобрысый уже открывал дверцу. В несколько секунд они все загрузились внутрь. Девушка была зажата на заднем сидении. С одной стороны черный амбал демонстрировал ей ножик, второй достал пистолет.
  - Тихо, гони, блондинчик, - черный довольно заржал. - Хорошо все как получилось. И быстро.
  Блондин развернул машину и вывел ее на Волоколамское шоссе. Выехав, как попало, он погнал к кольцевой.
  
  - Пляши, улетела твоя птичка. Ирина Торина. Из Шереметьево-2. Вот смотри. Вылетела в Хургаду, как раз на утро, когда Аньку кокнули. И Шахин вылетел. Правда, в Зимбабве он полетел, прямо на следующий день, - Николаич положил на стол перед Потапенко два листа бумаги. - Все сходится.
  - Да чего сходится-то? - Потапенко бегло просмотрел положенные на стол бумаги. - Шахин объявил своего брата в розыск! Это что ход? В смысле - пропавшим. Что же его там, в Зимбабве, Ирина Торина, женщина без правой груди, раковая операционка, одной левой что ль задушила, получив 250 тысяч долларов?
  - Без правой груди? Погоди, погоди, что ты говоришь? Кто раковая операционка? - Николаич удивленно расширил глаза. - О ком ты говоришь?
  - Да что ты, Николаич, я тебе не сказал, у Ториной был рак груди. Правая грудь - отсутствует, - Потапнеко отмахнулся, как от назойливой мухи.
  - Дорогуша ты моя, ты мои отчеты читаешь? Ты что же, не смотрел отчет от судмедэксперта?
  - Из морга? - Потапенко удивленно посмотрел на эксперта.
  - Нет? - Николаич сел прямо перед следователем.
  - Что? - только и смог произнести заподозривший что-то Потапенко.
  - То! - Николаич шарил глазами по столу, как будто пытаясь отыскать упомянутый отчет.
  - Что - то? - похоже, что словарный запас Потапенко был исчерпан.
  - У нашего трупа нет правой груди, - Николаич обреченно вздохнул.
  - Да что ты болтаешь! Я сам читал этот гребанный отчет. Нет там ничего про оперированную грудь. На вот, - Потапенко наклонился и открыл ящик стола. Он достал папку и плюхнул ее перед коллегой.
  - Как нет? Я сам видел труп, - Николаич стал перебирать страницы. - Смотри-ка, правда. О груди ничего нет. Странно. Тебе надо повидать судмедэксперта. Что вообще тут происходит? Обычное дело, а накручивает не по-детски.
  - Итак, можно начинать все сначала, - следователь поднял обе ладони и провел ими по лицу. На безымянном пальце правой руки сверкнуло обручальное кольцо.
  - Может, с опознания? - Николаич заржал.
  
  - 'А моя любовь живет на 25 этажееееее... А моя душа летит к ее душеее'... - приемник орал во всю. Таксист громко подмурлыкивал.
  - Вот, о душе запели, вспомнили. А то тут все, недавно, орали - и целуй меня везде... Как до такого додумались? Вы слышали? - он глянул на Анну, сидевшую рядом с ним. Девушка промолчала.
  - Откуда такая красавица с одним рюкзачком прилетела? - это был пожилой, довольно большой мужчина. Седые волосы курчавились у него на голове, без всяких намеков на лысину. Невероятного, красного цвета свитер свободно свисал поверх теплой, черной рубашки.
  - А быстрее вы можете? - Анна посмотрела на спидометр.
  - Быстро только белки, потому и мелки, красавица. На свидание торопишься? Или от мужа бежишь? - время от времени он посматривал на девушку.
  - Домой.
  - А дома кто? Муж? Родители? Да, сейчас ведь как, из дома вон, из сердца... В общем, гулять что ль ездила? Главное ведь что? Главное - хвост. И, главное, этот хвост получше намотать на кулак, чтобы не убежал! - таксист громко заржал. - Спал сегодня плохо, - без всякого перерыва перескочил он на другую тему. - Ну и сны я вам скажу... А ведь не злодей, не грабил лесом, не стрелял несчастных в каталажках, - таксисту было не занимать в умении болтать без умолку. - Вот мне тут недавно чувак рассказывал, как он с двумя авокадами не мог таможню пройти. Не помню, правда, где. Ему начальник дал, свези, мол, домой, сынишке. Еще он трубу вез аэрофотосъемки. Мы не знали, как ее в машину засунуть. Огромная труба.
  Машина мчалась по кольцевой. Желтое такси легко обгоняло задумавшихся и сомневающихся водителей.
  - Так он в кроссовки эти авокадо положил. А на таможне их и достали. Да еще эта труба. Как он ругался. Авокадо!
  - А быстрее, можно? Быстрее? У меня сестра заболела, - Анна умоляюще посмотрела на болтливого таксиста.
  - Ну, тогда тебе надо было скорую вызывать. А не такси с шашечками, - проворчал он и тоскливо посмотрел на дорогу.
  - Пожалуйста, очень надо. Ну, хоть, чуть-чуть побыстрее.
  - Эээ... матушка, ты, небось, к любовнику бежишь? Хочешь его с подружкой застукать? Хочешь, анекдот расскажу? Мне тут одна дама рассказала. Она из Франции ехала. С Ниццы. Эти французы там прямо в море бутерброды свои с ветчиной едят. Длинные такие. Вечером столики к морю тащат, костерки, барбекю. Во, живут. Ну вот, видишь, вот твое Волоколамское шоссе.
  Машина свернула с кольцевой и выехала на Волоколамку. Анна молча смотрела перед собой, на дорогу. Слева показалась церковь из красного кирпича. Строгие черные купола трагично ввинчивались в небо медно поблескивающими крестами. Некрашеные кирпичи молекулярно соединялись серыми линиями цемента. Высокая колокольня вдруг ожила качнувшимся колоколом. Над шоссе зазвенел первый удар.
  - Анекдот про молодую девушку вспомнил, - стараясь перекричать звон, заорал шофер. - Ну, вот, как ты. Вышла она замуж за старика. Прошло торжество, наступила первая брачная ночь, девушка всеми силами пытается поднять его мужское достоинство...
  - Медея! - заорала вдруг Анна.
  По разделительной полосе бежал доберман. Прыжки его были быстрыми и редкими. Казалось, он летел, соревнуясь с автомобилями в скорости. Собака преследовала синее рено. Доберман ни на миг не отставал от машины с затемненными стеклами.
  Таксист недоуменно посмотрел на вскрикнувшую Анну.
  - Так вот, руками, - продолжил он начатый анекдот и повернулся снова к дороге.
  Анна раздраженно сморщилась. Как будто внезапная зубная боль вновь появилась в только что залеченном зубе. Раздраженно и резко она толкнула локтем таксиста и крутанула руль.
  - Да заткнитесь вы, - сквозь зубы прошептала девушка.
  Желтая 'Волга' выскочила на встречную полосу и танком протаранила преследуемую доберманом машину. Таксист не успел ни сообразить, ни воспрепятствовать произошедшему. Страшный скрежет, удар, визг тормозов последовали за решительными действиями Анны. Искореженные автомобили застыли посреди дороги.
  Таксист потерял сознание и повис на руле. Анна выскочила из машины и подбежала к смятому рено. Водитель, блондин, пробив лобовое стекло, вылетел на капот. Его голова была вся в крови. Пятно растекалось темной густой лужей вокруг него, заливая машину, перекрашивая ее в другой цвет. Вязкая жидкость начала медленно капать на асфальт. Блондин был совершенно неподвижен. Анна бросилась к задней дверце. Распахнув ее, она на мгновение замерла. Черноволосый мужчина злобно поднимал на нее дуло пистолета. Рядом с ним сидела Дарья.
  - Сука, - начал было он, но так и застыл на полуслове.
  Анна с силой снова захлопнула дверь прямо у него перед носом и кинулась к другой стороне машины. Ошарашенный бандит тут же стал сам открывать закрывшуюся вдруг дверь. Выскочив, наконец, из машины, он оказался лицом к лицу с подоспевшим доберманом.
  - Взять его, - четкая команда Анны была излишней. Доберман вцепился в первое же, что показалось из машины. Коленка бандита оказалась намертво зажата, как в тисках, в пасти у Медеи.
  Анна распахнула дверцу с другой стороны машины. Прямо перед ней сидел насаженный на собственный кинжал амбал. Он еще хватал ртом воздух, но из горла его ручьем текла кровь. Из глубины салона на нее смотрела Дарья.
  - Быстрее, выходи, выходи скорее, - Анна нагнулась, подхватила и потащила сестру наружу, отодвигая и прижимая трепыхавшегося бандита. Он, с последним усилием, злобно зыркнул на девушек и поднял руку, пытаясь ухватить Дарью за одежду. Она потеряла равновесие и навалилась на него всей своей тяжестью. Бандит застонал и потерял сознание.
  - Вылезай, малышка. Ты цела? - Анна извлекла, наконец, сестру из кровавого месива машины.
  - Анька, Анька, ты, - Дарья захлебывалась слезами.
  Анна подхватила ее под мышки и потащила на другую сторону дороги.
  - Отстань, сука! Аааа... - бандит пытался стряхнуть озверевшую собаку с рваной раны на колене.
  Сестры обернулись. Обезумевший от боли, с выпученными глазами и разинутым ртом, он пытался вырваться из пасти злобного добермана.
  Одной рукой он пытался оттащить собаку за ошейник, в другой - был пистолет. Вдруг вспомнив о нем, он прижал дуло оружия к голове собаки.
  - Медея!!!!!!!!!!! - заорала Дарья и рванулась на проезжую часть шоссе.
  Раздался выстрел. Тяжелые кровавые капли полетели во все стороны. На мгновение бандит ослеп. Вся одежда и руки, все лицо его было забрызгано кровью добермана. Собака так и не разжала сомкнутых челюстей.
  - Медея! - Даша застыла на месте.
  - Бежим, бежим. Не помочь тут. Бежим, - Анна выдернула сестру с дороги. Сестры спустились вниз и побежали прочь от страшного места.
  Милицейские машины уже штурмовали возникшие пробки. Скорая помощь выруливала из проулка. Даша снова замедлила шаги и оглянулась на место гибели добермана. За толпой зевак и милиционеров уже ничего не было видно, лишь красная церковь Спаса на крови в последний раз ударила в свои колокола.
  - Пошли, - Анна потащила сестру вверх по аллеи. - Бежим скорее отсюда.
  
  Потапенко мчался к дому Анны. Телефон упорно вибрировал в его кармане.
  - Ты где? Горемыка, - голос Николаича был насмешлив.
  - Дарья согласилась со мной встретиться. Сейчас я ее в морг отвезу. Пусть еще раз труп посмотрит, - следователь был раздражен.
  - Потапенко, дуй на Волоколамку. Там бодигарды твоего Шахина. Авто. Кажется, есть трупы. Да, и еще твой знакомый доберман. Со сжатыми челюстями и раздробленной головой. Мертвый. Давай, Дуй скорее. Может, перехватишь.
  - Мать твою. Да я как раз на месте, - Потапенко дал отбой.
  Он только успел затормозить перед огромной пробкой. Машины разворачивались и отъезжали в поисках объезда. Дорога была блокирована. Потапенко вышел из машины, на ходу натягивая на себя черную потертую куртку. Предъявив удостоверение, он прошел к месту аварии.
  Тут уже орудовали врачи. Загрузив водителя такси в машину, женщина в синем комбинезоне посмотрела вслед уходящей машине. Рядом, санитары пытались уложить на носилки труп с капота синей девятки.
  - Черт, да что ж такое-то, - санитары ругались. За трупом тянулся шлейф вываливающегося мозга. Один из них, обернувшись на женщину, вдруг отчаянно заорал. Жестикулировать он не мог - его руки были заняты трупом. На большой скорости, по встречной полосе неслась машина. Не притормозив, джип на бешенной скорости пронесся мимо места аварии и сбил женщину в синем комбинезоне, стоящую на встречной полосе и все еще смотревшую в сторону отошедшей скорой помощи. Отчаянные вопли санитаров, побросавших труп и носилки, и побежавших на помощь своему врачу, привлекли, наконец, внимание полиции.
  - Да что же это такое?! - парень-санитар так и не нашел других слов, склонившись над сбитой женщиной.
  - Перекройте эту дорогу, - скомандовал Потапенко. - Пусть едут по кольцевой, перекройте весь участок, - он закончил свою фразу отборным матом. - Кто-нибудь заметил номера машины?
  - Бесполезняк, - санитар продолжал ворчать, склонившись над сбитым врачом.
  - Ну как она? - Потапенко врезался в самую неразбериху.
  - Отходняк, - санитар сморщил лоб и тупо продолжал держать врача за плечи.
  - Как так получилось? Она что, выскочила на дорогу? - к ним подошел сотрудник ГБДД. - Что сегодня творится. Одно на другое.
  - Она смотрела машину, для следующего, - санитар положил тело на асфальт.
  - А кто еще тут есть? - следователь огляделся.
  - Да вон сидит, - парень махнул рукой и сморщился. - Обкусанный доберманом. Сволочь, собаку пристрелил. Один труп мы уже отвезли. Зарезался сам.
  - Вы что тут? А кто-нибудь тут ведет следствие, иль трупы развозите? - следователь подошел к синей раздолбанной машине и слившегося с ней желтого такси. Только тут он заметил мертвого добермана.
  - Откуда эта собака взялась? - Потапенко наклонился над псом.
  - Да, похоже, из-за нее весь сыр бор и приключился, - санитар с готовностью вступил в разговор. - Видать собаку задавить не хотели. Вот и результат. Разведут собак, а присмотру никакого.
  - А где покусанный? Это, правда, бодигарды Шахина? - Потапенко внимательно оглядывал место происшествия.
  - Да вон он сидит, - махнул рукой санитар. - С той стороны машины.
  - Я конфисковал оружие его, для дальнейшего выяснения. Пойду, узнаю, догнали ли джип. Прям перед носом сбивают.
  Потапенко обошел машину и увидел черного кучерявого мужчину, сидящего в проеме задней дверцы машины. Капли крови, как пятна на мухоморе утыкали его рельефными выпуклостями. Его левое колено было перевязано.
  - Вы работаете на Геннадия Шахина? - следователь встал перед ним. Тот даже не поднял головы.
  - Вам-то какое собачье.... Ну да... Когда он был жив... - еле слышно поморщился тот в ответ.
  Потапенко обошел машину и раскрыл багажник. Там лежала сумка. Обычная черная мужская сумка. Он пододвинул ее к себе.
  - Хэй, какого черта? - всполошился обгрызенный телохранитель. Он даже попытался встать, но тут же застонал и снова упал на сидение машины.
  Потапенко посмотрел на него и медленно расстегнул молнию. В сумке лежали доллары. В банковской упаковке - пачки долларов.
  - Нужно пересчитывать, или и так скажете? 250 тысяч? - Потапенко посмотрел на стонущего бандита.
  - Это деньги шефа. Вы не должны этого трогать, - он мерно раскачивался.
  - А шеф где? - Потапенко снова подошел к черноглазому.
  - Где, где, в ****е, - телохранитель тихо бубнил себе что-то под нос.
  - Еще разок, чтоб всем было слышно, - Потапенко наклонился к самому лицу раненого.
  - По делам уехал. Откуда мне знать. Хозяин - барин - не докладывает, - снова тихо пробубнил тот.
  - А ну-ка, браток, выкладывай все начистоту, - Потапенко с силой сжал его забинтованное колено. - Где Шахин?
  - Аааа, - взвыл тот. - Пошел ты... Откуда я знаю, где он? У ****ы какой-нибудь сидит, я ему не сторож, у него жена есть, пусть она его сторожит. Закрой багажник, а то попадет тебе.
  Потапенко резко поднялся и пошел снова к багажнику. Две машины скорой помощи выруливали из перекрытого участка шоссе. Одна уже разворачивалась около сбитой женщины. Из машины вышел пожилой, седоусый дядька.
  - Что у вас тут сегодня? В жмуриков поиграть решили? Трупяк на трупяке, - он с сомнением посмотрел на Потапенко и прищурил один глаз.
  - Вашего забирать? - он кивнул на сидевшего в машине стонущего бодигарда.
  Потапекно наклонился над багажником и потянулся к целлофановому пакету в дальнем углу. Он неловко потянул за конец смятой емкости и приподнял ее. В сумке что-то задвигалось, что-то большое и круглое, и медленно заскользило к противоположному концу. Потапенко приподнял кончик еще больше и сильнее потянул к себе. Из грязного, потертого целлофанового пакета, со стершимся рисунком и дырявыми углами выкатилась голова. Она выкатилась и покатилась, пока не уперлась в стенку багажника, и ее глаза не уставились в холодное серое небо.
  
  Ольга молча открыла дверь и впустила младшего брата мужа. Шахин, так же молча, прошел на кухню и сел за стол.
  - Новости есть? - женщина вопросительно смотрела на очкарика. Тот отрицательно покачал головой.
  - У меня поджарка готова, будете? - Ольга накладывала себе на тарелку мелкие зарумянившиеся кусочки мяса. Из маленькой кастрюли она выложила несколько ложек готового пюре.
  - Ну, давай. Не откажусь от домашнего. А то все в столовых, да в ресторанах, - Шахин пододвинул к себе Ольгину тарелку. Та недовольно посмотрела на него и вязла новую. Она поставила свою тарелку напротив и села.
  - Странное у тебя мясо, сладковатое. Это что? Свинина? - Шахин облизнул губы.
  - Да, молодой поросеночек, - Ольга пододвинула ему солонку. - Может, посолила мало? Брат из деревни откуда-то привез. Недавно. Сказал, что домашний, выкормленный.
  - Странно, странно, сладковатое мясо, глюкозы, чувствуется, много, - Шахин нервно потрогал хлеб.
  - Что слышно от брата? Нашли они шлюху эту? - Ольга встала и добавила себе еще ложку поджарок.
  - Пока тишина. Никто не звонил, - Шахин еще произносил последнее слово, как в дверь позвонили.
  На пороге шахинской квартиры стоял Потапенко.
  - Я вас не пущу и разговаривать с вами не буду, - молодая женщина приоткрыла дверь, но цепочку не сняла.
  - Я с плохими новостями. Просто рядом было дело, поэтому сам и заехал. Нужно бы тела опознать. Погибли ваш брат и ваш муж, - Потапенко понизил голос до шепота.
  - Что - мой муж?! - Ольга сразу перешла на крик. Она откинула цепочку и распахнула дверь. Потапенко сделал шаг в квартиру и замер, увидев в коридоре депутата Государственной думы.
  - И ваш брат, - Потапенко посмотрел на Шахина, затем опять повернулся к Ольге. - Вам ваш брат мясо в последнее время не привозил? - следователь старательно избегал взгляда вдовы.
  - Обалденно оригинальный вопрос! Долго думали, перед тем как задать его? - Ольга сморщила лоб и уставилась на следователя.
  - Вы ели мясо, которое в последнее время вам привозил ваш брат? - Потапенко и не думал отступать от поставленного вопроса. Казалось, им движет не служебное, а личное любопытство.
  - Что вы привязались к ней? Да, ели мы это мясо, и сейчас едим. Что случилось? Где ее брат? Где мой брат? Говорите, зачем пришли, или я устрою ваши дела по-своему. Вы слышали мое выступление?
  - Это было мясо вашего мужа. Вы ели его труп, - следователь расширил глаза и тупо уставился на депутата.
  - Да вы не в себе. Ольга, закрывай дверь, я вызову охрану, - Шахин сделал шаг к пульту охраны.
  - Да, именно они его и убили. Расчленили труп и скормили вам. Часть. Деньги и голова - в багажнике, - Потапенко посмотрел, наконец, на Ольгу. Та зажала рот и побежала в ванну, - 250 тысяч.
  При последних словах Шахин остановился.
  - Что? А где деньги? - он снова повернулся к Потапенко.
  - В багажнике их машины... И голова, - похоже Потапенко еще не отошел от увиденного зрелища.
  - Да что вы все заладили - в багажнике, в багажнике. Машина где? Где они сами? - Шахин подошел вплотную к следователю и взял его за воротник куртки.
  - Хэй, осторожнее, последняя куртка. И так кровью залил. Еще вы порвете, - Потапенко обалдело посмотрел на Шахина. - И еще неизвестно, какое участие во всем этом деле приняли вы.
  - Оль, дай ему выпить, а то я ничего не добьюсь от него, - Шахин оглянулся на Ольгу. Ее рядом не было. - Вот чертова дура, - он быстро вышел на лестницу и хлопнул дверью.
  
  - Медея, собаченька моя, - Даша всхлипывала. Слезы текли у нее по щекам, нос был красный. Подростковые прыщики явственно проступили сквозь пудру.
  - Не следишь ты за собой. На вот, вот эту померь, - Анна подала ей черную куртку. - Не можем мы с тобой в кровавой одежде дальше топать. Вроде, эта ничего будет.
  Девушке стояли в примерочной на втором этаже 'Гвоздя'.
  - Почему мы должны прятаться? Не мы же напали! - Даша все еще всхлипывала.
  - Да, и не брали 250 тысяч, за которые тебя чуть не убили. Но, кто нас защитит? Примерь-ка вот это, - она протянула в кабинку светлые брюки.
  - Откуда у тебя деньги? Я же забрала в Барселоне твои мани, - девушка понемногу отвлеклась от тяжелых воспоминаний.
  - Да не бойся ты, я никого не грабила. Берем эту куртку и брюки. Пойдем, нам нужно кое-что сделать. В счет этих денег как раз.
  Сестры вошли в отдел бытовой техники и остановились около ряда факсов.
  - Ты хочешь факс купить? - Дарья все еще всхлипывала.
  - Может, и нет, - Анна подошла к симпатичному парню. - Послушайте, Володя, - Анна покосилась на его служебный значок. - Мне нужно послать факс. У вас тут пусто, может, вы мне поможете это сделать?
  Молодой человек с недоумением посмотрел на девушек.
  - У нас тут погиб сейчас очень близкий человек, - продолжила Анна, увидев его взгляд. - Может, слышали уже? Авария перед Спасом? - Дарья всхлипнула. Анна сжала ее руку. - Я не могу позвонить, сил не хватает. Сообщать такое по телефону. Ну, в общем, ладно. Нельзя, так нельзя, - Анна повернулась уже к нему спиной, но он окликнул ее.
  - Да, можно, посылайте. Все равно там сейчас никого. Начальство уехало. И не торопитесь. Вам, наверное, бумага нужна? - парень провел сестер в служебный закуток и достал из стола бумагу. - Вот.
  - Мы вас не задержим. Это буквально минута, - Анна достала из рюкзака свернутый в трубочку листок с компьютерной распечаткой восстановленного черепа. Взяла чистый лист бумаги и написала несколько строк. Потом она достала из кармана помятый кусочек картона и набрала нужный номер. Листы медленно утонули во внутренностях факсового аппарата. Она подхватила листочки и, быстро свернув их трубочкой, сунула обратно в рюкзак.
  Через полчаса сестры вышли из 'Гвоздя', нагруженные пакетами и свертками. Огромное пространство кольцевой дороги красиво шевелилось муравейником машин.
  - К Октябрьскому полю, - скомандовала Анна и открыла заднюю дверцу такси. Сестры сели рядом.
  - Через Строгино, - добавила она и взяла сестру за руку.
  
  Потапенко и Николаич стояли в пивной на Соколе. Тут, за церковью, был новый шалман в старом духе, где все выпивали стоя. Никто не следил, что посетители пьют, свое, принесенное извне, или же приобретенное здесь. Алкоголь тут продавался без наценок, как в обычном киоске. Пластиковые стаканчики тоже стояли горкой на прилавке без присмотра и контроля. Публика здесь собиралась самая разная, смешанная, кому вдруг приспичит. Все было демократично, по образцу брежневских времен. Только квадратные высокие столы были сдвинуты, так что пьющим приходилось праздновать в огромной компании, а не глядя в глаза одному лишь своему собутыльнику.
  - Николаич, а Николаич. Можешь представить? Тяну я этот пакет за конец, а из него голова выкатывается. Жуть какая. А эти-то, эти-то, сидят рядком на кухне и пожирают его, родного. Дожевывают себе с аппетитом. Только что поваренной книги рядом не лежало, как в фильме, с рецептом - сладкое мясо под соусом кальве.
  - А что за мясо? - лысый мужик тупо посмотрел на Потапенко.
  - Человеческое, - сурово буркнул Николаич.
  Потапенко вдруг зажал рот рукой и побежал к выходу. Из-за двери послышались характерные звуки.
  - А что за голова? Берлиоза что ль? Вы что, Булгакова обсуждаете? - к Николаичу повернулся лысый сосед Потапенко.
  - А дура-то эта, жует, стоит. Она мне говорит - это свинья домашняя, брат ей сказал, поросенок молодой, - Потапенко вернулся на свое место и залпом вылил в себя пластиковый стаканчик. Николаич весело заржал.
  - Сереж, не надо, ты ж не ел его, тебе-то чего? - Николаич подлил и себе и Потапенко.
  - А что Булгаков? - к лысому потянулся мелкий мужичонка, стоящий рядом с Николаичем, - Нехорошо у него с Христом получилось.
  - Да не в том там дело было, понимаешь, грек, - лысый оценивающе посмотрел в лицо мужичонки и почему-то обозвал его греком, хотя в его лице ничего похожего не было и в помине.
  - Ты про Берлиоза? - грек не отступал.
  - Так они его сами значит замочили? - Николаич задумчиво вертел свой пластиковый стаканчик.
  - Кто - сами? - Потапенко недоуменно поднял глаза, как бы возвращаясь от страшных картин, что мелькали у него в мозгах. - Нет, Николаич, его свои хлопцы и убрали... типа... соратники по бандитизму не должны узнать о его смерти... человек пропал... типа... мало ли где он? А как к этому брат его касается... Черт его знает... - Потапенко потянулся к бутылке.
  - Да, не любили бодигарды шефа, - Николаич тоже выпил и снова налил.
  - Вообще, вопрос был религиозный, и ради иудеев, - лысый торжественно глотнул живительной жидкости и достал пакетик с воблой, - Римляне пошли им навстречу, так как в иудейских храмах запрещалось пользоваться деньгами и, - тут он снова глотнул из стакана. Ёмкость у него был своя, принесенная, обычный граненый стакан для пива, - Там происходило какое-то шило на мыло. Что, по сути, было лицемерием. Эх, кхе-кхе, - он поперхнулся и закашлялся.
  - Сергей, да выброси ты их из головы. Ну, слопали они шефа. Ну, ненавидели его, - Николаич пододвинул ему яблочко и пакетик с томатным соком.
  - И его тварь-жену, - подхватил Потапенко, - А им ни в коем случае нельзя было допустить того, чтоб шефа убили... - Потапанеко обреченно уткнулся носом в стаканчик.
  - Лучше исчез, - вставил Николаич.
  - 250 тысяч - слишком сладкая приманка, - взгляд следователя снова приобрел осмысленность.
  - В храме платить римской монетой иудейская религия не позволяла, - лысый вдруг снова повернулся к Потапенко.
  - Аркаш, курятиной закусывать будешь? - к столу подошел маленький юркий человечек, одетый в оранжевую куртку дворника. Он положил посреди стола сверток фольги. Аккуратно развернув дымящийся кулек, он отломил себе кусок голени и, завернув его в ломоть лаваша, с аппетитом откусил, - Иль побрезгуешь?
  - Шеф оказался слаще, - Николаич снова заржал.
  - Они ей и скормили труп, - Потапенко снова потусторонне округлил глаза и обвел всех отсутствующим взглядом.
  - Да, Сереж, нехилое глумление над обоими получается, - Николаич снова глотнул успокаивающей жидкости, - А девка-то где?
  - Ты говоришь про вирус Н1N5? То есть, наоборот, Н5N1, - пожилой очкарик отковырнул себе крылышко.
  - Слушай, - включился лысый Аркаша, - Тебе кур жалко больше, чем людей? Куры - в первую очередь, переносчики страшного вируса, а во вторую, уже куры, живые существа и пища... - набросился он на оранжевого, - Поэтому их надо резать по беспределу.
  - А куры-то чем виноваты? - дворник с аппетитом уплетал свою ножку в лаваше, - Вряд ли они все больны. Аркаш, да ты сам-то вот лопаешь. Вкусно? Я - фанат курятины. Ну, может, там одна больная курочка на миллион. А их так жестоко.
  - Фанат - дамковая культовая фигура, - очкарик опрокинул стаканчик, - У него и теория вероятностей другая.
  - Я тебе серьезно говорю, - лысый посмотрел испытующе на очкарика, - Когда дело серьезное, тогда теория вероятностей - отдыхает, - он поднял свой стеклянный граненый стакан и медленно обвел всю компанию взглядом, - Случайности в моей жизни все такие, что понимаешь, что фишки всего происходящего сейчас расставлены давно и не случайно, и думаешь, вот я, главный, почему я? Почему мне такой успех в исследовании, а потом видишь, что тебе до титула лев дутый волосинка, и все это реал!
  - А что значит - лев - дутый волосинка? - Потапенко вдруг отключился от отрубленной головы.
  
  Андрей сидел на заднем сидении своего неброского автомобиля и щелкал по экрану планшета. На минуту он отвлекся, когда настойчиво зашуршал бумагой стоящий рядом факс. Он повернул голову и взял отпечатанный листок. На нем была странная, как бы вышедшая из фотошопа, его собственная фотография.
  - Ну и ну. С днем рождения меня сегодня поздравляют странно, - Андрей бросил изображение на пол. На втором листочке была от руки написанная строка:
  'Том Вагнер. Мать - Сильвия Вагнер - француженка. Родила в Каире в 1970 году двух близнецов. Вы - второй из близнецов. Хотите узнать больше - звоните по телефону...'
  Далее шел длинный набор цифр - номер мобильного телефона.
  - Шутники, - Андрей рассмеялся и поднял листочек с пола. Рассмотрев портрет, он криво ухмыльнулся и сунул послание в карман легкой куртки.
  - Друг, тормозни-ка у шалмана на минуту. Пойду выпью с друзьями. Не у входа, не у входа, - уточнил он шоферу, - Вон туда, за угол заедь.
  
  - Воооо... Какие люди! - дружным возгласом встретили Андрея стоящие за столом посетители шалмана.
  - Днюха сегодня, я всех угощаю, - Андрей подошел к прилавку и взял три бутылки водки и пару - пива.
  - Андрюха - банан тебе в ухо, - оранжевый потянулся к пиву.
  - Смотри, маху не дай, - Андрей живенько раскупорил бутылку водки и плеснул себе в пластиковый стаканчик.
  - Я исследую сейчас одну тему, и у меня очень получается то, что у других не получалось, и чего не смог бы сделать кроме меня никто, или мало кто, - лысый опять многозначительно обвел всех взглядом.
  - Ты мне вот что скажи, мил человек, - дворник с аппетитом жевал и обсасывал куриное горлышко, - Аркаш, что это за вирус такой? Просто скажи - кур отбираем, как продразверстка какая-то. С продналогом. Так ведь нет, убивают, жгут птиц. Ну, допустим, я знаю, что если есть неделю курятину, то действует, как таблетка виагры. Надо так сказать тогда, что хватит трахаться и размножаться! Иль это от жадности так лечат? - дворник ударил сжатыми маслеными пальцами по голому столу, - А то, вирус. Я прав, Андрей? - Он посмотрел на бутылки именинника.
  - Дурак ты, и звать тебя никак, - очкарик с удовольствием отломал себе кусочек курицы, - Ты хоть понимаешь, что такое вирус? Вирус... слушай... это два фермента, которыми вирус цепляется за ткани нашего организма... нейзааминидаза и геммаглютин.
  - Николаич, - Потапнеко тоскливо посмотрел на свой пустой стакан и толкнул его коллеге через стол.
  - Ты мне вот что скажи, - Николаич налил Потапенко из вновь открытой бутылки, - как они его потеряли, и как нашли?
  - Так он сбежал в Хараре от них. Ночью. В другую гостиницу. А потом, как те уехали, он следом, и по бабам, - Потапенко заржал. Потом остановился, как будто что-то вспомнил и залпом выпил стакан.
  - Аркаш, а что ты там про Берлиоза то говорил?
  - Вопрос очень глубокий, - зашуршал целлофановым пакетом лысый, - Сразу в двух словах и не опишешь. По сути, Христос, по жизни, а не по книжке, он предложил не изменить, а вернуться к базовым началам, то есть отменить нововведения.
  - Это не есть гуд! - Андрей опрокинул уже два стакана, но по его лицу ничего не было заметно.
  - Нововведения иудеев? - очкастый вдруг ожил.
  - И где же они его нашли? - Николаич поднял голову и не смог сразу четко сфокусироваться на Потапенко. Поэтому он стал переводить взгляд с одного на другого, пока Потапенко не подал голос.
  - На квартире его старшего сына от первой жены. В Бутово, - Потапенко говорил медленно, - Он там со своими бабами встречался, а сын в это время где-то еще, по своим бабам ходил.
  - Начинается, вы - обыватели, - Андрей влил в себя ещё водки, - Антисемиты. Националисты. Фашисты. Ссал я на ваши субъективно - убого - лоховские теории. М**ак ты, Аркашка, и пункт твоего назначения - пастбище с овсом, купленным по оптовой цене низшего сорта.
  - Ты не прав, Андрей, - лысый строго посмотрел на него. - Библия - это слово бога, и когда возникают противоречия с мнением официальной церкви - в пользу чьего авторитета нужно поступать?
  - Только не таращся на меня глазами дохлой рыбы, - Андрей махнул еще водки и запихнул в себя кусок лаваша.
  - Мнение первосвященников стало главным, - повернулся к Андрею мужичонка.
  - Секс, наркотики, рок-н-ролл, - Андрей заводился.
  - Там же они его и разделали, - вдруг опять поднял голову и расширил глаза Потапенко. Николаич рассмеялся, - А брат его сестре возил, на прокорм. Одного не пойму. Почему они голову не выбросили? Реванш брали. Комплекс Наполеона.
  - Никто свои прибабахи ликвидировать не хочет, - Андрей рассмеялся, - Нужно, ты прав, держать свое поле. Чтобы на твое никто не залазил, - он нагнулся и потер колено. - Вот разнылось. Мне сегодня вообще родственников новых нашли, - он порылся в кармане и достал свернутые листки бумаги, - Вот, вылитый я в молодости, - он протянул листки очкарику. Тот взял их и внимательно стал рассматривать. Потом пустил по рукам дальше.
  - Ты найди в Библии Книгу исход, глава 20. Что в этой главе содержится? Каждый решает для себя сам, - лысый становился все заупокойное и заупокойное. Он флегматично разбирал воблу, методично очищая ее и складывая - очистки в одну кучку, головы - в другую, икру - в третью, а сами очищенные тушки рыбок клал непосредственно перед собой.
  - Мне все же ближе Будда и Патанджам, - академик поправил очки и, критически сморщив нос, посмотрел на лысого и Андрея.
  - Нууу... - протянул мелкий мужичонка, - У Будды вообще ничего непонятно.
  - Мужики, вы умеете водку с локтя пить? - дворник доел свою курицу. Он достал откуда-то из-за пазухи чистый маленький стеклянный стопарь и налил его до верху из стоящих на столе бутылок. Согнул руку в локте и на развернутый прямо перед лицом локоть поставил свою водку. Резким движением он опрокинул стакан себе в рот. Кто-то захлопал в ладоши. Лысый застучал воблой по столу.
  - А и христианство не противоречит перевоплощениям, - лысый все чистил и чистил воблу.
  - Серый, - вдруг очнулся Николаич, - А откуда там девкина сука-то взялась?
  - Христианство предлагает сохранить личность и уже не перевоплощаться в сансаре, - очкарик снова критически сморщился.
  - Николаич, это загадка. Он ее пристрелил. Может, тоже съесть хотел? - Потапенко снова расширенными глазами посмотрел на всех. - Надо будет Дашке позвонить. Может, это не их. Расследование, чтоб его.
  - А что за расследование-то ты ведешь? - Андрей потянулся к стаканчику дворника, - Ну-ка.
  - Можно сделать неверный шаг, и я не исследователь, а ужасный неудачник, потерявший все, что наработал, - лысый взял маленький кусочек шкурки и рассмотрел его со всех сторон, - Даже не шаг, а полшага.
  - Ну, а все-таки, - Андрей не заметил, кто ему отвечает. Он наполнил стопарь и попытался повторить все движения дворника. Стопарь хлопнулся на пол, но не разбился.
  - Рано еще говорить. Очень рано. А вообще, очень может быть, что готовлю триумф кому-то другому, это знать пока неведомо, - лысый задумчиво достал зажигалку. Он щелкнул и поджег шкурку от воблы.
  Громкий телефонный звонок заставил всех посмотреть на Андрея.
  - Ну, надо же, - рассмеялся он, вылезая из-под стола с целым стеклянным стаканчиком, - И тут нашли. Алло.
  - Андрей, вы получили мой факс? - голос Анны был неузнаваем.
  - Да, очень похож. Спасибо за поздравления, - Андрей морщился и потирал колено. - Я всегда чувствовал в себе силу двух. Два в одном.
  - Андрюш, это серьезно, я просто тороплюсь, не знаю, как тебя быстрее убедить, что это не шутка, - Анна сжала телефон.
  - Ну если торопишься... отдышись. Подумай. Я подожду, - Андрей обвел всех глазами и снова поморщился. Он прикрыл аппарат ладонью, - Закопаться и не встать! Клоуны приехали!!! - он засмеялся в прикрытую трубку.
  - Ты видел реконструированный череп? Я сделала реконструкцию. Ты видел? - Анна повысила голос.
  - Да и хрен бы с ним. Делала - не - делала. Я этого не люблю, - Андрей налил себе еще водки.
  - Вы согласны встретиться сегодня вечером? Я вам все покажу и расскажу, - Анна снова перешла на вы.
  - Нет, спасибо. Не надо. До четверга я занят, - Андрей корчил рожи присутствующим, - Завтра на рыбалку. Сначала джин-тоник, потом коньяк.
  - А после четверга? - женский голос в трубке дрогнул.
  - Не... после четверга у меня рандеву с Гришковцом.
  - Неужели ты не хочешь взглянуть на свою настоящую мать? - девушка и не собиралась давать отбой.
  - У меня все есть, и мать, и бабушка, и дедушка. И все они - не из магазина игрушек, - Андрей засмеялся.
  - Ну, хочешь, я сама тебя разыщу и подъеду? - Анна делала последнюю попытку.
  - Меня не надо искать. Я сам прихожу, - Андрей глотнул из стакана.
  - Когда? Тебе дать адрес? - Анна все еще не сдавалась.
  - Обычно неожиданно прихожу. Как вздох последний, с контрольным выстрелом, - Андрей убрал телефон, но он зазвонил снова, - Что ж такое-то? За кого они меня принимают?
  Телефон все звонил и звонил.
  - Опять она, - он посмотрел на дисплей, - Короче, - скороговоркой проговорил именинник в трубку, - Я сижу дома... смотрю телевизор... а твои действия могут быть любыми... мне плевать. Я просто хочу, чтоб ты отстала от меня.
  Андрей махнул свой стакан, хлопнул по мобильнику, сунул его в карман куртки.
  - Аркаш, так что ты там исследуешь? - Андрей потянулся к стопарю, но плюнул и взял пластиковый стаканчик. Телефон снова зазвонил.
  - А может то, что я наработал, это поиск никому не нужного камня Сизифа, - Аркаша поджег шкурку от воблы и положил ее обугленные останки в рот.
  - Ну, расскажи, чего ломаешься, - Андрей нахмурил брови. Телефон снова начал звонить.
  - Рано, рано. Сам пока не знаю, но возможно разоблачу возникновение одного мифа, заблуждения, - он снова поджег шкурку, - Рано. И вообще. Я спать хочу. У нас в Якутии уже ночь прошла.
  - Ты что, Аркаш, а правда, что у вас в Якутии алмазов навалом? - оранжевый взял у него очищенную рыбину.
  - Ага, валяются, прям под ногами, - лысый меланхолично взял следующий кусок шкурки и поднес к нему пламя зажигалки.
  - Слышь, якут, а что все ж за область-то? - Андрей морщился от каждого звонка.
  - Да выключи ты его. Чего морщишься? - Потапенко вдруг снова очнулся и подал голос.
  - На вот, ответь ей. Без мата только, - Андрей протянул свой мобильник.
  - Серый, а ты к судмедэксперту-то сходил? - Николаич словно вдруг что-то вспомнил.
  - Нет еще, завтра, - Потапенко поднес трубку к уху, - Нет его уже. Нету.
  - Передайте ему, что у меня есть череп, - Анна скороговоркой орала в трубку.
  - У нее есть череп, - громко сказал Потапенко Андрею.
  - А мозги? - Андрей вылил в себя еще один стакан. Все громко заржали.
  - У меня есть череп его брата-близнеца. Пусть сам проверит, - Анна хотела сообщить как можно больше информации.
  - Череп брата-близнеца, - Потапенко посмотрел на Андрея, - Вряд ли он с мозгами, - рассеянно проговорил он, - Тогда бы она сказала - голова. Отрезанная голова.
  - Уфология, - Аркаша слопал очередной кусочек поджаренной кожицы воблы.
  - Бред, - Андрей вышел вон, хлопнув дверью.
  
  Фонари на дороге с трудом позволяли различить изменения в ландшафте. Желтая ауди подруливала к загородному поселку. Ограды не было. Только высокая зеленая стена стояла барьером от шума проезжающих мимо по машин.
  - Анька, смотри, там что-то горит! - Даша сидела рядом.
  Уже с дороги, от шоссе, явственно был виден столб пламени. В черном ночном пространстве трудно было различить, что горит.
  Анна проехала поселок и длинную шумоизолирующую стену. Лишь спустя сотню метров смогла развернуться.
  - Сейчас, малыш, увидим, - Анна сосредоточенно следила за темной дорогой. Они свернули, наконец, на узкую дачную асфальтированную тропу.
  - Так, малыш, смотри, нам нужен пятый дом, - Анна сморщила лоб. Свет фар в такой темноте ничего не прибавлял. Куски дороги и пламя вдалеке - вот все, что удавалось рассмотреть. Во всем дачном поселке не горело ни лампочки.
  - Да, Анют, похоже, он как раз и горит, - Даша приподнялась со спинки сидения и приникла к стеклу. Дальние фары осветили забор и дом, на котором явственно различалась цифра 5.
  - Оставайся тут, я сейчас подойду. Посмотрю, что происходит, - Анна вышла из машины и пошла к стоящему особняком дому. Нигде никого не было видно. Дом был похож на крепость. Узкие окна-бойницы лишь кое-где прорезали красный кирпич. И то - сделаны они были тоже из кирпича, только прозрачного. Нельзя было сказать, есть кто-то в доме, или нет: свет сквозь такие прорези не пробивался.
  - Постой, Ань, я с тобой, - Даша догнала сестру и пошла рядом.
  - Боишься? - девушки взялись за руки, - Только резво, быстро, не останавливайся. Мы можем не успеть.
  Пламя бушевало над крышей флигеля.
  Сестры подбежали к забору. Он оказался условным, калитка незапертой, собачья будка - пустой.
  - Да что тут творится-то? - Анна ногой толкнула входную дверь. Она тут же беззвучно распахнулась, как будто давно ждала этого пинка. Все было в дыму. Дом был похож на круговую карусель, в которой не было ни комнат, ни перегородок. Внутренние стены были стеклянными и окаймляли огромный двор, защищенный таким образом от всех посторонних глаз.
  - Андрей! - девушка закричала от двери. Даша испуганно посмотрела на сестру.
  - Ты чего орешь? Вдруг тут убийцы? - она прошептала это тихо, чуть слышно, постоянно оглядываясь по сторонам.
  - Может быть и они тут. Андрей! - она снова заорала на весь дом и тут только увидела его.
  Он сидел в кресле у стены.
  - Ты что - сдурел, сидишь тут? Ты же горишь, - Анна схватила его за плечо. Он как вошел в куртке, так и сидел в ней.
  - Не тормоши меня, я немного выпимши, - он даже не повернул головы.
  - Бежим же, ты горишь, - Анна схватила его за руку и попыталась выдернуть из кресла.
  - Я не горю. Это раз. Всего лишь воспламенился подвал. Дымит помаленьку, - он сосредоточенно что-то нажимал на стене. - Сейчас вызовем охрану, спасателей, МЧС, пожарных.
  - Это пульт? - Анна посмотрела на молчащий и темный щиток с кнопками, - Да он не работает у тебя.
  - Тогда телефон. Вон возьми, - Андрей показал на лежащую рядом трубку.
  - Тоже, - Анна бросила молчащую трубку на пол. - Бежим отсюда.
  - Да вставайте же вы, дурак. Тут сейчас все сгорит, - Даша не могла выдержать упрямства скуластого человека.
  - А куда все делись? - Андрей посмотрел на них, переводя взгляд с одной на другую.
  - Бежим, - Анна сделала еще попытку поднять его с кресла, дернув за руку, - Потом выяснишь.
  - А где мой мобильник? - Завьялов стал ощупывать свои карманы.
  - Последний раз, когда я тебе позвонила, трубку взял какой-то пьяный субъект, - Анна застыла перед ним, держа сестру за руку. - Ты уходишь с нами? Или будешь гореть? Да пойми ты, это же не просто так. Это охота!
  - Стоп! Он в шалмане! - он вскочил, - Я забыл свой мобильник в шалмане! - Завьялов сделал несколько шагов к двери. И вдруг остановился, - Мне нужно кое-что взять.
  - Мы не будем ждать. Уходим. Бежим, Даш! - Анна потянула наблюдавшую за этой сценой сестру за руку. Девушки выскочили из дома и быстро пошли к воротам. Они сидели уже в машине и разворачивали ауди к шоссе, когда услышали крик Андрея.
  - А меня-то? Подождите! - он стоял на пороге, в проеме задымленного света.
  - Скорее! - Анна завела мотор и автомобиль двинулся к шоссе.
  Андрей побежал. И тут раздался взрыв. Дом, как жилище маленькой девочки Дороти из волшебной страны Оз, взлетел вверх, желая переместиться в пространстве, или во времени. Бегущего от дома Андрея накрыло огнем и обломками.
  Машина вздрогнула, звон стекла и грохот посыпавшихся обломков на мгновение ужасом отразился в глазах сестер. Анна выскочила из машины и кинулась к тому месту, где минуту назад видела бегущего Завьялова.
  - Сиди тут, - оглянулась она к сестре.
  Анна подбежала к Завьялову. Он лежал ничком. Нога была придавлена куском стены, на голове и руках лежала, отброшенная взрывом, половинка дверного косяка.
  - Андрей, ты слышишь меня? - девушка отбросила с него обломки и попыталась его перевернуть. - Андрей.
  - Слышу, слышу. Нога, вот только, - он медленно поднялся на колени. И снова застонал. - Колено. Черт. Мениск мой. Сейчас. Я встану, - опираясь на Анну, он медленно встал и побрел к машине.
  Выезжая на шоссе, они увидели и услышали еще два взрыва.
  - У тебя там и фундамента не останется, - Даша повернулась к лежащему на заднем сидении Завьялову.
  Он оглянулся и несколько минут смотрел на удаляющееся зарево.
  - Так, значит, это вы мне звонили по поводу усыновления новых родителей?
  
  Шалман заполняли все те же лица. Дым стоял уже не только вверху. Он стелился по столу, под столом, заполнял углы и едко ел глаза. Появление окровавленного Андрея и двух сестер не вызвало никакой реакции присутствующих: их никто не заметил. Они стояли на пороге заблудившегося в алкогольных парах шалмана.
  - Температура поверхности планеты составляет около 380 градусов, турбина 6 МВт, подводящий трубопровод... - Аркаша говорил с воодушевлением, но его прервали.
  - Ну да, а у него *** размером с жирного барсука, - грек засмеялся.
  - Зайти с таким ***м на занятия биологии в младшие классы... то я бы тоже стал известным, - академик похлопал грека по плечу.
  - Я так тебя местами даже уважаю, - оранжевый стоял перед лысым и ел его рыбу.
  - Какими? - Аркаша заинтересованно оторвался от своей кружки.
  - Теми самыми, что настоящие мужчины бьются на мечах, - дворник в куртке посасывал маленький хвостик рыбки.
  - За все время существования человечества, - подняв вверх указательный палец, вдруг вспомнил грек, - бог всегда передавал свои послания через пророков.
  - Мда... ничего не происходит... все те же шизоиды с теми же разговорами и тремя основными инстинктами, - Андрей, наконец, громко заговорил.
  - А что за инстинкты, - с любопытством обернулся академик.
  - Спательный, жевательный и на букву 'е', - Андрей прошел к столу, - Где мой телефон?! Живо на стол! Позвони-ка мне, - повернулся он к девушке.
  Яркий звонок раздался где-то в недрах спящего на столе Потапенко.
  - Ну вот, - Андрей вытащил дребезжащий мобильник из внутреннестей куртки следователя. - Теперь - бумагу. У кого бумага с моей фоткой? - он попытался рассмотреть всех в этом едком и густом дыму. Растормошенный Потапенко поднял голову.
  - За все время существования человечества, - грек снова поднял свой палец вверх, - бог написал своей рукою на каменных скрижалях, причем первые скрижали разбились. Он не поленился - второй раз написал на них эти же самые 10 заповедей.
  - Бред, - Андрей развернулся и быстро вышел, не дожидаясь сестер.
  - Даша... - пробормотал Потапенко и уронил голову на стол.
  
  Потапенко подъехал к Тушинскому колхозному рынку и кое-как запарковал машину. Вчерашнее похмелье давало о себе знать - он постоянно дотрагивался до головы, проверяя - на месте ли она.
  Судмедэксперт оказалась женщиной лет сорока пяти. Она стояла, как и договаривались, недалеко от входа на рынок. Светлые брюки туго обтягивали ее довольно широкие бедра. Коричневая короткая куртка была украшена ярким розовым шарфом.
  - Елена Сергеевна? Доктор Толденкова? - Потапенко подошел к ней.
  - А вы - следователь Потапенко? - Толденкова напряженно посмотрела на следователя. Тот снова потрогал свою голову.
  Они стояли у небольшой металлической изгороди, за которой и находился рынок.
  - Вы уволились. Могу я узнать - почему? - Потапенко старался не смотреть женщине в глаза.
  - А что в этой работе было хорошего? Зарплата - маленькая, работы - много. Да и работа - тяжелая. С мертвецами работать, - Толденкова буравила следователя своими маленькими, черными глазками.
  - А с живыми что - думаете - легче?
  - Я тороплюсь, что вы, собственно, хотели узнать? - Елена Сергеевна перекинула объемную сумку с одного плеча на другое.
  - Елена Сергеевна, вы делали экспертизу по трупу Анны Пастер? В смысле, трупа девушки, найденного в дачном поселке в Истринском районе с простреленным черепом? - Потапенко неуверенно посмотрел на женщину.
  - Череп. Да что там осталось от черепа? Половина. Да. Это заключение я давала, - она снова пытливо посмотрела на Потапенко.
  - Дядь, дай на хлеб, ну дай на хлеб, - к Потапенко подошел мальчуган в пестром халате, с рисунчатой тюбетейкой на голове. Он был черен и чумаз. Он дергал Потапенко за край куртки и тянул свою узкую грязную ладонь прямо к его лицу. Потапенко повернулся к нему спиной. Но тот и не думал отставать, или уходить.
  - Дядь, ну дядь, ну дай денег. На хлеб, на молоко. Дай, дядь, - мальчик снова уцепился за край следовательской куртки, и его ладонь вновь закачалась перед глазами Потапенко. Сергей сморщился как от удара. Потрогал голову. И полез в карман брюк.
  - Дяяядь, ну дааай... - тянул и тянул мальчонка.
  В руке Потапенко было три сотенных.
  - На, уйди только отсюда, - следователь протянул мальчугану сотню. Тот мгновенно исчез, - Почему вы не отметили в отчете, что у трупа была прооперирована правая грудь? - Потапенко, наконец, прямо посмотрел на врача.
  - Дяяядь, дай денег, дядь..., дядяенька, ну дай... - на разные голоса взорвалась улица.
  Следователь вздрогнул и оглянулся. Полукругом вокруг них собралась целая стайка чумазых и черных азиатских ребятишек. Девочки и мальчики в разноцветных хламидах и плоских тюбетейках на разные голоса выпрашивали и дергали за концы куртки давшего сотню рублей сумасшедшего дядьку. Пестрая мелюзга уже ни на что не реагировала. Они цеплялись и клянчили, не оставляя никакой возможности поговорить. Потапенко испуганно смотрел на собравшуюся толпу. Елена Сергеевна открыла сумку и достала книгу.
  - Ну-ка, подойдите ка сюда, - она строго посмотрела на детей и протянула им книгу. - Вы видите, что это такое? - она наклонилась и показала им фолиант поближе. - Это Коран. Это ваша религия? Вас родители учили? Вы сами читали уже Коран? - она снова обвела строгим взглядом притихших ребят. - Вам читали Коран?
  - Да, - робко ответил самый дальний.
  - Чему учит Коран? Что сказал нам Пророк? Как завещал жить? - Елена Сергеевна повысила голос. Вокруг них и толпы ребятишек стал собираться народ. Люди с удивлением смотрели на азиатских детей и женщину в розовом шарфе, громко и отчетливо дающую урок религиозного воспитания.
  - Коран учит нас - не проси! Не проси! И Аллах сам даст тебе, что и когда захочет! И сколько сочтет нужным! Понятно? Не просите! Запомните это.
  Испуганные дети стали потихонечку отходить.
  - Не просите! Никогда, ничего не просите в своей жизни! - Толденкова все повторяла и повторяла эти слова, когда Потапенко подхватил ее под руку и повел подальше от толпы, рынка и этих нереальных детишек.
  Они поравнялись со школой, когда Потапенко рискнул вновь повторить свой вопрос.
  - Почему ваш отчет не содержал полного описания трупа? Почему он содержит такие существенные пробелы? - следователь остановился и снова потрогал свою голову.
  - Я сделала свою работу, вы - делайте свою. Ничего не могу вам сказать, - доктор посмотрела на проезжающий мимо автобус.
  - Да, какого черта! - Потапенко потерял терпение и крикнул, но тут же снова схватился за голову и сморщился, - Что вы сделали? О чем вы говорите? Вы скрыли важную деталь! Я сам видел сегодня утром труп.
  Елена Сергеевна улыбнулась.
  - А я больше его видеть не хочу. И говорить об этом.
  - Вы нашли хорошую работу? - Потапенко раздраженно посмотрел на женщину, которая могла улыбаться, когда у него лопалась голова.
  - Очень! - бывший мед эксперт посмотрела на небо, - Я не работаю. Я пропустила свой автобус. Мне пора, - она развернулась и быстро зашагала прочь.
  - И все же. Объясните мне - почему? - следователь рванулся и схватил ее за руку.
  - Послушайте, хватит тут передо мной капсить яйца. Чем смогла - помогла, ну а картошку, мальчик, сами посадите, - женщина исчезла во внутренностях автобуса.
  
  Трехкомнатная квартира в старом доме из серого кирпича была совершенно пуста. Сверкающий паркет был единственным ее украшением. Андрей стоял в ванне и пытался отмыть запекшуюся кровь.
  - Может, к врачу тебя отвезти? - Анна стояла сзади и наблюдала за его манипуляциями.
  - Ну, уж нет, Анна. Я тебя и не узнал. Не люблю я все эти визиты к врачам. И вообще, что мы тут делаем? Я хочу домой. Я не собираюсь спать тут на матрасах, - Андрей капризно сморщился. - Все тело болит. Да цело у меня все, а что болит, то уже пожизненно.
  - Ты что, не понял, что на тебя охота идет? - Анна напряженно смотрела на Андрея.
  - Может вы сами мой дом подпалили? Взорвали, и теперь как заложника привезли в укромное место, чтобы потом выкуп потребовать, - Андрея развлекала создавшаяся ситуация.
  - Вы что, - Даша показалась в коридоре и услышала последние слова Завьялова, - Совсем ничего не помните? Как мы вас из огня вытащили? Взрыв, взрыв-то вы хоть помните?
  - Помню, помню, - быстро затараторил Андрей, - Девушки, да это не террористы. Это обычная взрывчатка. Друзья в подвал наложили.
  Сестры молча смотрели на одевающегося Андрея. В их глазах читалось удивление.
  - И ты знал?
  - А пожар? Пожар кто устроил в доме, набитом взрывчаткой? - Даша подошла к двери ванной.
  - По пьяни, я сам, наверное, - Андрей продолжал улыбаться.
  - А это и не террористы. Это анти террористы. Ваш отец - один из руководителей Аль-Каеды - Вагнер. А мать - француженка. Ваш брат - Том Вагнер - умер. Реконструкцию его черепа я вам прислала, - все это Анна проговорила тихо и не поднимая головы.
  Андрей громко расхохотался.
  - Стоп, стоп, стоп, девушки, - он взял полотенце и стал вытирать лицо. - Я узнал, что у меня есть огромная семья, мак и белый порошок, конопли большой мешок, водка, пиво разливное - это все мое, родное, все на свете прет меня, наркоман наверно я. Девчата, много выкурили? А ведь я и правда, вам чуть не поверил, - он снова заржал.
  - А охрана где? Собака, замок, шофер, машина. Поселок пустой был. Так даже у нас на даче не бывает, а не то, что за такой стенкой. Даже пожарных никто не вызвал, - Даша говорила тоном строгой учительницы.
  - А как бы они приехали? - Андрей продолжал смеяться. - На красной машине?
  - А почему у тебя не фурычил пульт охраны и вызова служб? - Анна отступила от двери, чтобы дать возможность выйти Завьялову.
  Андрей прошел на кухню. Только тут стояли стол и три высоких стула.
  - Да как же тут ваш математик жил? - Завьялов с недовольным видом ходил по кухне.
  - А завтрак где? - он сел на стул и посмотрел на газовую плиту.
  - Ты не туда смотришь, дорогой, - Анна подошла к столу и придвинула к нему желтоватый череп.
  Андрей вздрогнул.
  - Ах, вот и наш бедный Йорик. Так это и есть мой бедный брат-близнец? - Андрей взял в руки невероятное доказательство безумного предложения.
  - Да, - тихо сказала Анна, - И ты можешь делать с ним, что хочешь.
  - А почему ты всю дорогу твердила, что мы родственники? Анна! Ты ли это? Прям, как подменили! Гигант большого секса! А теперь в сестры мне набиваешься? Или не понравилось? - Андрей подошел к ней и нагнулся к шее.
  - Ну, это вряд ли. Мы же сестры, - она отпрянула от него назад. - А вот с черепушкой разберись.
  - А вы-то тут с какого бока? - Андрей смотрел на нее и не узнавал. Анна была все еще блондинкой, но корни отросли, и было видно, что натуральный ее цвет - темный. Синие джинсы все так же обтягивали ее узкие бедра. Белый воротничок мужской рубашки выглядывал из под черного свитера, тоже мужского.
  - Твой отец, Андрей, и мой тоже. И за мной тоже охотятся. Мы не можем больше тут оставаться. Немедленно нужно уезжать, - Анна вышла в коридор и надела куртку. - Вот тебе адрес твоей матери, вот ее телефон. Вот тебе компьютерная распечатка реконструкции черепа, - тут девушка ухмыльнулась, - Твои действия могут быть любыми, мы уезжаем.
  - А где, по-твоему, безопасно? - Андрей пошел за ней в коридор.
  - Нигде!
  - Тогда смысл? Может на рыбалку? У каждого своя жизнь, и каждый планирует свое время, так как может и на что может, - Завьялов повернулся и пошел на кухню.
  На его пути стояла Даша с черепом в руках.
  - Ну, хорошо, охи, ахи - одинаковые у всех, - он снова повернулся к Анне.
  - Меньше слов. Возьми череп и сделай то, что сделала я. А потом - как знаешь, - она повернулась к двери. - Даш, я пойду, посмотрю новости. Что там после вчерашней аварии.
  - Где? Я с тобой! - Даша бросилась обуваться. Она сунула черепушку Андрею в руки.
  - В магазине, где. Еще спрашивает, - Анна улыбнулась.
  - Как ты собираешься уехать? - Андрей схватил ее за руку.
  - Если Дашку со вчерашней аварией не связали и не ищут, то надо идти за ее паспортом. И улетать.
  - Ты придешь сюда? - Андрей взял Анну за край рукава. Она стояла уже в открытых дверях.
  - Ты сам в себя приди. Будешь уходить, захлопни дверь, ключ положи под коврик, - сестры вышли на лестницу и закрыли за собой дверь.
  
  - Александр Александрович, это следователь Потапенко. Труп, который мы нашли, это, возможно, ваша бывшая жена. Вы могли бы приехать опознать его? Лица там, правда, практически нет. Только фрагменты. Но, может, вы знаете какие-то особые приметы? - Потапенко сидел рядом с Николаичем и снова, и снова перечитывал отчет судмедэксперта.
  - Послушайте, к чему такие трудности. Я вам дам адрес Юхина. У него там уникальный аппарат для идентификации личности. Минутку, - Александр Александрович замялся, - Я вам вышлю, как вам удобно, по емейлу, или факсом, фотографию жены и адрес фирмы Юхина, а с ним договорюсь. Я ему позвоню, они при вас сделают реконструкцию черепа и даже дадут заключение. Моя это жена, или нет.
  - Александр Александрович, а что же мне отрезать, что ль голову-то? Не везти же туда, к ним в лабораторию, весь труп? Или туда труп везти? - Потапенко с ужасом раскрыл глаза и уставился на сидевшего рядом Николаевича.
  - Я не знаю. С ними поговорите. Я там еще не реконструировал разбитые черепа.
  - Ты ошейник видел? - Николаич протянул следователю фотографии с места вчерашней аварии.
  - Какой еще ошейник? Мне нужно голову от трупа отрезать, - Потапенко встал.
  - В целлофановый пакетик положишь? - Николаич протянул ему пакетик, - На, возьми, пригодится.
  - Да ну тебя, - следователь вышел в коридор.
  - Дашке позвони! - крикнул ему в след Николаич.
  
  Андрей сидел у Артема Юхина уже довольно давно. Сотрудники фирмы в белых халатах сосредоточенно смотрели в свои экраны. Сам Юхин к нему не вышел. Артем был в командировке во вновь открытом филиале в Швейцарии. Андрей разговаривал с его помощником, как две капли воды похожим на самого Артема. Анатолий был одет в белую рубашку, но это не прибавляло жизни его лицу. Он был так же бледен, как и его партнер и друг, и так же меланхолично-невозмутим. По возрасту, они тоже, видимо, были одногодками. Во всяком случае, больше 30 никому из здесь присутствующих не исполнилось.
  - Андрей Аркадьевич, можете посмотреть, как идет процесс, - Анатолий помахал ему из дальнего конца комнаты. - Вот, смотрите.
  На экране шло обрастание костного остова мягкими тканями. Заполнялись щеки и глазницы. Изображение поворачивалось, давая трехмерную картинку. Постепенно возникало настоящее лицо со всеми присущими ему мышцами и деталями.
  - Нужно ли вам дать цветовое решение? Или графического будет достаточно? - Анатолий с слегка приспущенными веками смотрел на экран.
  Андрей придвинул стул и сел. Перед ним крутился на экране его двойник. Изображение в точности повторяло его лицо, все, до мельчайших деталей.
  - Раскрашивать? - Анатолий внимательно следил за изменениями в программе.
  - Нет, не надо. Сделайте для меня другое, - Завьялов засмеялся, как будто то, что он собирался сейчас сказать, было новогодним тостом. - Сравните этот череп с моим.
  - Пройдите в соседнюю комнату. Там сделают сканирование.
  - Голову отрезать будем? - он все же решил пошутить, хотя его предыдущее предложение звучало очень серьезно.
  Анатолий даже не посмотрел в его сторону. От двери, через всю лабораторию, к нему шел Потапенко, по дороге выспрашивая у сотрудников направление.
  - Анатолий Николаевич, я - следователь Потапенко, - еще издали он кивал сидящему у монитора ученому.
  Анатолий обернулся и посмотрел на него так же, как он только что смотрел на виртуальное лицо на своем мониторе - веки приспущены, глаза устало-непроницаемы.
  - Да, мне звонил Александр. Давайте, что там у вас? - он сказал это, но не протянул руки, и даже не оторвал пальцы от клавиш.
  - Тут голова. Череп размозжен и частично отсутствует, - Потапенко поставил контейнер на пол.
  - Отрезанная голова? - вдруг вспомнил последние слова Завьялова Анатолий.
  - Пришитая... Куда прикажете? - Потапенко опять потрогал свою голову.
  - Туда, - Анатолий показал на дверь, в которую только что ушел Завьялов.
  
  'На Волоколамском шоссе произошло двойное дорожно-транспортное происшествие, результатом которого стало раскрытие убийства. Таинственное исчезновение известного предпринимателя, брата депутата государственной думы, Геннадия Николаевича Шахина, стало результатом зверского убийства. Он был убит, и тело подвергнуто расчленению его же сотрудниками. Его отрезанную голову обнаружили в багажнике машины, сбитой ехавшим навстречу такси. Там же обнаружена была крупная сумма денег. В результате ДТП погибли два человека. Врач скорой помощи, оказывавшая помощь на месте происшествия, тоже была сбита насмерть. Шофер такси - виновник аварии, находится в больнице с легким сотрясением мозга. По его словам, сидевшая рядом с ним женщина, изменила направление движения, опасаясь наезда на бежавшего по шоссе огромного добермана'.
  - Даш, его нашли. Значит, тебя больше никто не ищет! - Анна обернулась к стоявшей у мольберта сестре.
  - Да тише, а что о собаке они сказали? Жива она? - сестра подбежала к экрану.
  - Ну, девочки, чая-то хоть выпьете? - в комнату вошел высокий, лысоватый, но молодой владелец мастерской.
  - Тише, тише, - зашикали на него сестры. - Вот он, этот таксист.
  'Она увидела собаку раньше меня. Видимо собачница. Так испугалась, как крутанет руль. Вот, не скажешь, с виду вроде нормальная. Сумасшедшая девка, - таксист покрутил пальцем у виска. Да не, сразу было видно, что она ненормальная. Как заорет, толкнула меня и руль хвать'.
  - Здорово ты его, Ань! - Даша сдвинула брови. - Дурак какой-то. Да наша собака умнее многих, на двух ногах которые.
  - Про собаку вашу ничего не сказали, - Николай придвинул небольшой столик и стал освобождать его от красок и банок с кистями.
  - Что, тут чай что ль пить? - Даша поморщилась. - Красками-то как пахнет!
  - Ничего, что я не в галстуке? - Николай рассмеялся и пошел на кухню, - Ну, можно и на кухне чай попить.
  - Коль, ничего, что я оторвала тебя от работы? У тебя это что? Заказ? - Анна подхватила сестренку под руку, и они пошли за Николаем на кухню.
  - Да я ужасно рад, ты же знаешь, как утомительно стоять перед холстом в одиночестве, - Николай поставил на газовую плиту чайник. Достал из шкафов чашки, поставил блюдца.
  - Я сижу, - Анна засмеялась.
  - Ну, ты, Ань, не настоящий художник, - Даша полезла в холодильник. - Вау, тут пирог! С чем пирог? Надеюсь, с мясом?
  - Угадала, - Николай улыбался.
  Она достала тарелку с завернутым в фольгу большим куском пирога.
  - Ммм, с мясом... Обожаю домашнюю кухню! - Даша уселась на стул, и стала отламывать кусок за куском, и поглощать их с неимоверной скоростью.
  - Это бабушка напекла. Вчерашний, - Николай заваривал чай и обернулся, посмотреть, как уплетает пирог Даша. - Что вы теперь делать собираетесь?
  - Да чего тут рассуждать? Мы с Анюткой в Париж полетим, - Даша отломила большой кусок и протянула сестре, та отрицательно замотала головой.
  - Да чего ты? Ешь, вкуснятина. Хорошо, когда есть добрые бабушки, - Даша положила остаток пирога в рот. Дальше пошел неразборчивый лепет с набитым ртом. - У нас вот нету доброй бабушки, приходится воровать у других. Ты, Коля, поделитесь с нами вашей бабушкой? - она взяла свою чашку и повернулась к чайнику. - А что у тебя с Шахиным-то было? А, Ань?
  - Он меня изнасиловал, - Аня строго посмотрела на сестру и рассмеялась: она запихивала вываливающиеся изо рта кусочки пирога обратно.
  - Есть такая наука - виктимология, - Николай стал разливать чай себе и Ане. - Как защититься, и как выбирается жертва тех, или иных преступлений.
  - Ну, ты скажи, что я сама виновата! - Анна глотнула чай и тут же поставила чашку. - Горячий.
  - Так и есть. Тебе наверняка очень хотелось чего-то в этом духе, или приключений на свою задницу, - Николай достал кусок сыра и масло на тарелочке. Он аккуратно отрезал три куска хлеба, намазал их маслом и накрыл сыром. Достал три тарелки и разложил сыр по тарелкам.
  - Правда, на кой фик ты поехала в этот... как его... в Хороре этот? - Даша посмотрела на сыр и решительно придвинула себе тарелку.
  - Хараре. Интересно ты рассуждаешь, Дашутка, - Анна снова попробовала свой чай, - У меня денег не было. Думала денег по легкому срубить. Ирка же собиралась их сама снять. Я подумала, у нее все равно никого, кроме бросившего ее мужа, нет. Не пропадать же маням. На что в Лондон ехать? Ну и вообще, тяжелые семейные обстоятельства, - девушка откусила бутерброд.
  - А правда, что у тебя оружие есть? Пистолет, мне Анька сказала, - Даша внимательно посмотрела на Николая, - Дай нам, у нас опасное время. Нам нужно оружие.
  Николай рассмеялся.
  - У вас разрешения нет на ношение оружия.
  - У них что, есть что ль? - Даша умоляюще посмотрела на художника.
  - Да вы и стрелять, небось, не умеете.
  - Конечно, не умеем. Мы и в руках его никогда не держали, - Анна строго посмотрела на сестру.
  - Вообще, непонятно, как она собиралась прикарманить деньги мафии? - Николай рассмеялся. - Легкомысленная твоя Ирка была. Удивительно, о чем женщины думают?
  - Главное, чем! - Даша доела пирог и ссыпала крошки с фольги к себе на ладонь. Потом наклонилась и, как маленький котенок, собрала губами все с ладони. - Коль, а бабушка к себе на обеды тебя не приглашает? Ты можешь еще обедик принести?
  - Передачу в тюрьму?
  - Типун тебе на язык, Коль, мы пошли. Спасибо тебе за чай и телек, - Анна поднялась.
  - И доброе слово, - хихикнула младшая сестра.
  
  Андрей сидел перед монитором, бессмысленно глядя на экран. Перед ним вертелось два объемных изображения. Анатолий молча и безучастно нажимал на кнопки, сопоставляя данные 3D сканера. Потапенко вышел из комнаты и подошел к ним. Андрей оживился, оглядывая его прищуренными глазами.
  - Ну как твоя голова? - Андрей весело рассмеялся.
  - Которая? - Потапенко, в который раз за сегодняшний день, поморщился и потрогал свою голову.
  - Кого съели-то? - Андрей продолжал смеяться. - Вот террористы дают, уже жрать начали. Их надо деревнями взрывать.
  Потапенко удивленно взглянул на Андрея, потом посмотрел по сторонам и придвинул пустое кресло от соседнего стола.
  - Деревнями? С какого бодуна? Так же нельзя, - он уселся рядом и тоже уставился в монитор.
  - Почему нельзя. Гады должны подыхать, и все тут, а что людей хватит мочить, это понятно уже всем, - Андрей весело посмотрел на следователя.
  - Что-то у меня в глазах двоится. Это ты что ль тут, двухголовый? - Потапенко кивнул на мониторы.
  - Совершенно верно, - вдруг очнулся человек в белом халате и белой рубашке. - Так и можно было бы сказать, если бы не некоторые нюансы. Но, череп все-таки принадлежит не вам.
  - Слава богу, вы меня обрадовали, значит, мой при мне останется, - Андрей так развеселился, что хлопнул Потапенко по плечу, тот опять сморщился.
  - Это череп вашего брата-близнеца. Но очень идентичен. Практически нет разночтений. Так, две вмятины, видимо при родах, но и они говорят о родственном происхождении, - Анатолий даже не обернулся к собеседнику, как будто надиктовывал отчет.
  - Так ты встретился с той, на телефоне-то? И череп она тебе всучила? - Потапенко как-то вдруг все вспомнил. Он кивнул на монитор. - Так у тебя теперь запасной череп есть.
  - Да, и сестра. Или сестры. Не пойму. Ну и вечер вчера был. Появились две бабы и беспрерывно говорят про сестер-близняшек и братьев-близнецов. Я взял, подумал, вдруг правда окажется, во прикольно будет, - Андрей достал из черной сумки череп. - Брат я теперь, сводный, да, только сводный.
  - По отцу? - Потапенко старался поддержать разговор.
  - Да мало ли с кем мой отец спал! - Андрей стал убирать желтоватый череп.
  На мониторе проступило изображение другого лица. В углу экрана появилась фотография молодой женщины.
  - Погуливал что ль? - следователь внимательно стал следить за изменениями изображения на экране.
  - Во-во! Еще тот гуляка был, - он поднял голову от сумки к экрану и вздрогнул. - Кто это у тебя?
  - Сам не знаю уже. Труп на даче нашли, полголовы снесло. Сестра сначала опознала, но возникли сомнения. Возможно, что это совсем другая женщина, - Потапенко даже не взглянул на Андрея.
  На экране все точнее и точнее обрисовывалось лицо убитой женщины. С последними изменениями оно все больше и больше становилось похожим на фотографию. Андрей застыл. Его глаза расширились.
  - Да, идентификация завершена, - монотонно, как робот, провозгласил человек в белом. - Человек на фотографии по всем параметрам совпадает с восстановленным черепом.
  - Это точно? - Потапекно даже привстал.
  - Хотя изображение на фотографии двухмерно... - начал было объяснять Анатолий, но его прервал Андрей.
  - А сколько вашему трупу лет? - он вдруг погрустнел и сник.
  - Теперь и этого нельзя сказать уверенно. Я теперь не знаю, - следователь взял свой контейнер и огляделся кругом. - Сколько у вас молодых. Дешевая рабочая сила что ль?
  - Мышление - есть результат логических выводов, - Анатолий встал и впервые посмотрел на своих клиентов. - Молодой и талантливый анализирует ситуацию на порядок более качественно, чем умудренный опытом и глупый взрослый.
  - Это верно, - с тоской посмотрел на молодых ребят Потапенко. - Иной пацан может такие выводы делать, что только потом поражаешься... настолько точно.
  - Послушай, а имя, ты мне можешь сказать имя этой женщины? - Андрей все так же стоял у экрана и не сводил с него глаз.
  - Господа, моя работа завершена, вам выдадут, по желанию, распечатки изображений, заключения, результаты нашей экспертизы. Меня ждет другая работа, - человек с потушенным и уставшим взглядом даже не повернул голову в сторону собеседников. Он медленно вышел из лаборатории.
  - Торина. Торина Ирина, - Потапанеко шел уже к выходу.
  - Ирина... - Андрей так и остался стоять перед экраном с реконструированным лицом женщины и ее старой фотографией в углу.
  
  Девушки ехали в желтой ауди и спорили.
  - Мне нужно кое-что прикупить еще, Ань. Поедем в магазин, - Даша угрюмо смотрела на сестру.
  - Сначала паспорт. Нужно достать твой паспорт из дома, - Анна напряженно смотрела на дорогу.
  - Да какой паспорт. Денег же на билет все равно нет! - Даша от возмущения всплеснула руками.
  - Ты же забрала из Барселоны деньги.
  - Да... там мало, что осталось. Ну, забрала, забрала. А на что ты в Париже жить собралась? Попросила бы у Кольки, он, наверняка, не жадный. Где ты еще такого лоха найдешь? - укоризненно сдвинув брови, девушка зыркнула на сестру.
  - Да нет у него. А есть, так все равно не даст. И вообще. Не верь, не бойся, не проси, - Анна повернула во двор. - Сколько я тебя учить должна?
  - Под лежачий камень вода не течет. Послушай, а у Ирки твоей, у нее же квартира осталась. Наверняка там - деньги, сокровища! А мне ходить теперь не в чем, - Даша вылезла из машины и шла рядом с сестрой, заглядывая ей в глаза.
  - Дома сегодня тряпки заберем. Попозже пойдем. Когда стемнеет, - Анна остановилась у подъезда Алешиного дома.
  - Ну, Ань, ну что ты, в самом деле. У нее же нет никого, она умерла, а мы без копья, без добрых бабушек, без оружия и без денег.
  - Согласна, - Анна остановилась. - Зайдем к Алешке, возьмем рюкзак. У меня там ключи от Иркиной квартиры. И пойдем. Я там кое-что знаю.
  Они поднялись на третий этаж и посмотрели под коврик. Там было пусто. Дверной звонок не работал. Они тихонечко постучали в дверь. Послышалось движение. Дверь распахнулась. На пороге стоял Андрей.
  - А, пришли. Шлюха, дешевка молдавского рассола, я тебя не уважаю, - он развернулся и пошел вглубь квартиры.
  Сестры переглянулись и осторожно вошли за ним. Он уже лежал на своем матрасе и смотрел в новый телевизор. Перед ним на полу стояли банки джин-тоника и бутылка коньяка.
  - Ты что, опять пьешь? - Анна подняла бутылку, она была наполовину пуста.
  - Пью нормально. Печень уже и не пытается что-нибудь сказать. Почки тоже не выеживаются, - Андрей поправил подушку. - Я договорился с органами.
  - А как твое колено? - Анна заметила череп. Он лежал рядом с черной новой сумкой.
  - Дык с коленом теперь я пожизненно. Это же мениск со связкой, - он налил себе в китайскую чашку коньяк. - А ты же спортом не занималась, - он громко отпил из чашки. - Терминологии не знаешь. Короче. Хожу. Жив.
  - А с черепом ходил? Узнал, чей он?
  - Не мой. Ну да, близнец, но мертвый. А вы куда собрались? - он вдруг всполошился и поставил чашку. Фу, ненавижу Дидрова, - Андрей показал на экран телевизора. - У него рот, как жопа.
  Анна вышла в коридор. Даша прошла на кухню. Он тоже поднялся и вышел в коридор. В руках у него была недопитая бутылка коньяка.
  - О, а ты тут основательно закусил! - на столе лежали помидоры, нарезанная на доске колбаса, курица-гриль, дыня. - Не ну правильно, голодание считается лечебным, только после плотного обеда.
  - А ящик тебе зачем? Ты что, решил тут жить? - Анна посмотрела на Завьялова.
  - А ты хочешь в него сыграть? - захохотал он и тут же хлебнул из бутылки. - Могу помочь. А вы куда? - он подошел к роющейся в своем рюкзаке девушке.
  - Вечером, попозже, сходим за паспортом. А пока на дело уходим. Оружие добывать. Понимаешь? К хакеру, рванем базу данных. У бандитов деньги отбирать, - Даша похлопала по плечу низкорослого Андрея. Он был ей по уши. - Тебя тут за старшего оставляем. Так что, братишка, веди себя хорошо.
  - Все в грязи не накупаетесь? Оргии устраиваете прямо на улице, превосходя друг друга в лизании задов. Как холоп получает удовольствие, служа хозяину, так вы кайфуете, окунаясь в грязь. Где ваши нравственные устои, попрание которых низводит человека на уровень животных, - он приложился к своему коньяку.
  Даша громко засмеялась.
  - Загадка - голова есть, головы нет, голова есть, головы нет. Пошли, Ань, а то до вечера не успеем, - она открыла дверь и застыла с ключом в руке. - Ань, а если он тут напьется до полного беспредела? Может закроем его?
  - Может и закроем, а то он тут еще и кровати купит, двуспальные. И девок вызовет. А потом им еще и не заплатит. С его-то устоями. Ладно, пошли, - Анна вставила ключи в замочную скважину с внутренней стороны.
  - Ну что, азербайджанская обладательница маленькой письки, с мобильником в сраке, кончающая на раскаленные угли, ты лечиться не пробовала? Или уже все слишком запущено? Кстати, а кубики ты в анус не засовывала? - Андрей прислонился к дальней стене коридора и выкрикивал слова себе под ноги, не поднимая глаз.
  - Слышь, ты, шквареныш, не забывайся... опущенец луноликий, - Дашино терпение кончилось.
  - Да таких хомячков как ты, я еще в школе отлюбил, - Андрей поднял глаза и посмотрел на Анну. - Ты даже не понимаешь, что такое настоящие чувства.
  - Хорошая фраза, это из какого фильма? Очень поучительна. Пойдем, - Анна открыла дверь.
  - У тебя большие проблемы. Ты сама - проблема своих родителей.
  - Ты - тоже. Жаль, что ты их никогда не видел, - Анна вышла на лестницу.
  - Почему-то люди не любят, когда им говорят правду, - Завьялов вылил в себя остатки бутылки.
  - Ну ладно, герой. Справишься со своим обманутым суперэго и внутриличностным конфликтом, тогда поговорим. Главное, прекрати дурковать, тогда быстро в себя придешь.
  - Что такое дурковать? - Завьялов плелся за ней.
  - Дурковать - значит позволять своим эмоциям, которые отражают чувства, трансформироваться в нелепые, а порой и абсолютно непредсказуемые действия, - Анна проговорила это, уже спустившись на один лестничный проем.
  - Ты о телевизоре? - слова Завьялова гулко прозвучали в пустом подъезде...
  
  Потапенко сидел, опустив голову на стол.
  - Да погоди ты так расстраиваться. Ничего не случилось, - Николаич, как обычно, пытался его утешить. - Вот смотри, что получается, тут опрос свидетелей с места аварии. Там у них в машине девчонка была. У бандитов-то наших. А этот, покусанный-то, молчит насчет девчонки. Бабулька тут одна, она говорит, что девочки вместе ушли. А ты Дашке-то звонил? Ошейник, похоже, ее собаки. И бежала она за машиной, в которой ее увозили. Вот ведь вопрос. Зачем они Дашку сцапали.
  - Да о чем ты говоришь! Мы столько времени разыскивали эту пресловутую Анну Пастер, а она, оказывается вообще неизвестно где, и вообще, должна быть подозреваемой номер один! Потому и сестра ее покрывала. Потому и скрывается она! - Потапенко с трудом оторвал голову от стола.
  - А мотив? Какой может быть мотив подобного преступления? - Николаич подошел к чайнику и щелкнул по кнопке.
  - Да какой может быть у баб мотив! Мужика не поделили! Они вечно убивают друг друга из-за самцов, - Потапенко снова плюхнулся на руки.
  - Тут ты чего-то путаешь, дорогой. Самцы дерутся за самок, - Николаич достал из стола две чашки.
  - Это у животных. У людей все другое. У нас самки убивают друг друга за самцов, - Потапенко пробубнил это, не поднимая головы.
  - Вот посмотри, тут интересная деталь. В отчетах об этой злополучной аварии, ну о вчерашнем столкновении. Одним словом, ты знаешь, как врача скорой помощи звали? Толденкова, - Николаич надел очки. - На вот, посмотри.
  - А, может, это точно, паскуда-любовник, который хочет только потрахаться и свалить в туман, ни за что не отвечая, - Потапенко, наконец, снова поднял голову и сжал обоими руками виски.
  - Чей?
  - Да нет, точно, что тут рассуждать, она сама и прикончила ее. Из ревности. Конечно, из ревности они и убивают. Женщины дерутся из-за мужиков, режут друг другу глотки, мужики из-за баб, выясняют, у кого primary право погладить женскую попу и пощупать грудь... гы... гы... - Потапенко с отвращением отодвинул от себя налитую чашку чая.
  - Не туда тебя несет. Может тебе отгул взять? Иди-ка ты отдохни, дорогой, к своей родной женской попе.
  - Неужели у тебя голова не болит? - следователь восхищенно и утомленно уставился на старика.
  - У меня капуста дома есть квашенная. На вот, смотри отчеты, - он бросил ему на стол листы бумаги.
  - Толденкова, а что ты хочешь сказать? Знакомая фамилия, - Потапенко уставился на листочки. - Откуда я ее знаю?
  - Как ты с такой памятью юридический закончил? Толденкова - это наш бывший судмедэксперт. Елена Сергеевна Толденкова. Ну? Черт, да соберись же ты. - Николаич достал новые бумаги и пододвинул их к Потапенко.
  - А у этой какое отчество? - Потапенко лихорадочно засуетился.
  - Вот, видишь? - Николаич ткнул пальцем в начало листа. - Вот. Ольга Сергеевна. Похоже, это сестры, к тому же родные. Хотя, надо проверить. Все может быть. И совпадения тоже.
  - А машину-то, которая ее сбила, где она? - Потапенко просматривал отчеты.
  - Ну, все как обычно, дорогуша, номера забрызганы грязью, джип ушел, и не нашлось ни одного героического сержанта, который на стареньком уазике задержал бы наш новенький джипик на сельских дорогах Подмосковья, - Николаич сел напротив следователя.
  - Тебе романы бы писать. Так красиво все рассказал, у меня аж слеза накатилась, - Потапенко засмеялся, но сразу осекся, схватившись за голову. - Теперь понятно, почему отчет неверный был. Ей серьезно угрожали, и даже не только. Что-то я в словах путаться стал.
  - Кто-то хотел, что бы Анну Пастер считали мертвой, - Николаич залез на стол и поставил ноги на стул.
  - То есть? - в глазах Потепенко появилось осмысленное выражение.
  - То есть, возможно, даже если он и ошибся, то сделал все, чтобы об этой ошибке не узнали.
  - То есть, ты хочешь сказать, что убить хотели вовсе не Анну? А именно Ирину Торину? - Потапенко встал.
  В комнате воцарилось молчание. Оно висело тревожно и угрожающе, как занесенный кинжал, посверкивая обнаженной смертоносностью металла. Потапенко пошел к чайнику и снова щелкнул по кнопке. Достал кофе.
  - Нет, кофе, это слишком, - пробормотал он, - Ты меня совершенно запутал. А кто хотел убить Торину? Шахину она живой нужна была.
  - Может, и нет. Убить хотели именно Анну, но убили Торину специально, - Николаич снял очки и плюнул. - Я сам запутался. Я вот что тебе посоветую. Есть такой метод, метод разведчиков.
  Он замолчал, кряхтя слез со стола и пошел к чайнику, по пути прихватив свою чашку. Она оказалась уже пустой.
  - Ты что, разведчиком что ль был?
  - Нет, не был. Но случайно пил с одним. Так вот. Делаешь так. На отдельные карточки записываешь все данные следствия, все - результаты экспертизы, находки, результаты опросов, все фактики. Ты понял?
  - Что, типа кубиков что ль? С азбукой...
  - Типа того. Карточки одинакового размера, с вписанными аккуратным почерком событиями. Дальше, кладешь их перед собой в более, или менее хронологическом порядке. И смотришь на них. Смотришь и думаешь. Что их может связывать? Все цепи-мысли записывай на бумагу. Ты слушаешь меня? - Николаич дотронулся до следователя.
  - Есть одна мысль, - Потапенко посмотрел в окно.
  - Да нет, ты сделай несколько вариантов. Возможно, придется поменять их местами. Этот метод называется визуально-аналитический. Дарю. Убойно-действенная штука.
  - Насчет - поменять местами. Если все так, как ты говоришь, это значит... Это значит... Это значит только одно... Анне Пастер продолжает грозить опасность... Если она еще жива...
  
  Сестры беспрепятственно попали в квартиру Ирины Ториной. Предварительно позвонив и подождав несколько минут, они перебрали несколько вариантов ключей, и третий оказался от двери погибшей женщины.
  - Тебе не страшно? - Даша боязливо оглядывалась в полумраке прихожей. Сюда попадал свет из арки гостиной, заставленной цветами.
  - Тут темно-то как. А свет, Анют, свет можно включить? - Даша удивленно остановилась перед миской с едой. - Слышь, да тут животное какое-то. Где оно?
  - Черт возьми, неужели Ирка кота тут оставила одного... Тогда он где-то тут. Кис-кис-кис... - Анна прошла в дальнюю комнату.
  - Послушай, а что мы тут ищем? Ты сказала, что знаешь кое-что. Что именно? - младшая сестра последовала за Аней.
  Пройдя мимо арки, они вошли в заставленную мебелью комнату. Центральное положение тут занимал стол со швейной машинкой. На полу валялись лоскутки и обрезки ткани.
  - Она что, шила? Ань, ну можно мне посмотреть, что там она шила? - не дожидаясь разрешения, Даша открыла большой и глубокий шкаф. Он достигал потолка и был сделан из светлого дерева.
  - О-ля-ля! Да тут столько тряпья, целый взвод одеть хватит! Что ты там делаешь? Ты только посмотри! - Она оглянулась на сестру. Та стояла у небольшой тумбочки у окна и что-то перебирала. Даша отошла от раскрытого шкафа и заглянула сестре через плечо. В руках у Анны была огромная шкатулка, а вернее коробка из-под конфет, или, скорее всего, печенья.
  - Ань, ну это же бижутерия. Что ты, сама не видишь? - Даша разочарованно хмыкнула. - Хотя ничего, можно взять что-нибудь. А тряпки можно будет взять? Ань, давай возьмем что-нибудь. Надеть же нечего, Ань. Даже трусов ты мне купить не хочешь.
  Анна молчала.
  - Да что ты ищешь-то? Скажи мне, я тоже посмотрю. Тут у нее еще три такие же точно коробки, - Даша нагнулась и посмотрела в комод.
  - Кольцо. Ищи кольцо. Очень большое, желтый металл, с зеленым камнем, с египетскими иероглифами. Большое и толстое, смотри, по всему кольцу иероглифы должны быть.
  - Вот это? - Даша открыла третью коробку и сразу же протянула сестре кольцо. - Оно что, настоящее?
  У Дарьи в руках было громоздкое, толстое и старинное кольцо. Огромный прямоугольник чистого и глубокого изумруда был оправлен в массивную золотую раму, вся поверхность которой была покрыта египетскими иероглифами.
  Анна не успела ничего сказать, как от двери послышались характерные звуки. Это были щелчки открываемого замка. Сестры нырнули в огромный шкаф, который стоял с распахнутыми дверцами.
  Замок удовлетворенно звякнул, и в квартиру вошел Александр Александрович. Он сразу прошел в спальню, мимо шкафа и швейной машинки. Приоткрытая дверца позволяла наблюдать за его действиями. Пробыв там несколько минут, он вернулся и подошел к комоду со шкатулками. Бряцанье бижутерии продлилось недолго. Послышалось телефонное жужжание.
  - Да, я, - Александр Александрович откашлялся. - Да, я как раз у нее в квартире сейчас. Хотел посмотреть документы. Я ничего не нашел.
  - Труп идентифицирован как... То есть... Ваша жена убита. Это Ирина Торина. Во всяком случае, это ее голова, - Потапенко схватился за свою голову. - Господи, что я говорю. В общем, Юхин подтверждает.
  - Я как раз вспомнил, что Ирина говорила мне, что месяц назад она сделала татуировку, небольшую, на бедре. Какой-то иероглиф, - Александр Александрович позвякивал побрякушками.
  - Да, такой иероглиф есть, - Потапекно облегченно вздохнул. Мы провели новую экспертизу. Значит, документы вы не нашли. Никаких паспортов... ничего... А враги, кроме Шахина, у нее были?
  - Ничего не могу вам сказать. Просто ничего не приходит на ум. Может, подумаю что и вспомню. Мы мало общались. До свиданья, - он прошел мимо шкафа к двери. Щелкнул замок, и в квартире снова воцарилась тишина.
  Девушки прислушались. Они сидели, не шелохнувшись и не разговаривая, еще некоторое время. Первой из шкафа вылезла Даша.
  - Все, как же я испугалась. А что там в спальне? - она зашагала в следующую комнату.
  - Да ты осторожно с кольцом. Ты не потеряла его в шкафу? - Анна вылезла из шкафа и пошла за сестрой.
  Даша обернулась и показала кольцо на большом пальце.
  - Не волнуйся, все под контролем. Может, тут есть деньги? - она посмотрела на документы, раскиданные по всей кровати. - Если и были, он их уже забрал.
  - Пошли, тут больше нечего делать, да и нет ничего, - Анна потянула сестру за рукав.
  - Вот, ради бога, не делай так, ты же знаешь, я не люблю, когда ты меня так тянешь, - Даша резко оглянулась. - Ты только посмотри, кто тут сидит!
  Она подошла к креслу. На подушке, обшитой длинным искусственным мехом, лежал белый кот. Он сонно щурил глаза и беззвучно мяукал. Он даже не пытался встать, или посмотреть на людей, он просто разевал рот, подразумевая обычное мяу.
  - Бедняжка! Ты только посмотри. Этот гад даже кота не взял. Документы раскидал, а кота не взял, - Даша взяла кота на руки и побежала на кухню.
  Она поставила кота на стол и насыпала ему сухого корма.
  - Кушай, котик. Кушай, - девушка гладила его по шерстке. - Ань, у него глаза голубые, ты только посмотри, он как ангел.
  - Пойдем скорее отсюда. Нехорошо, если нас тут застукают, - Анна подошла к холодильнику и механически стала искать, что дать коту поесть. Там лежала пачка молока.
  - Вот, 33 коровы. Давай сюда кота. Кстати, это кошка. У нее кошка была, точно. Маркизка.
  Кошка с удовольствием и жадно стала лакать налитое в блюдце молоко.
  - Можно я что-то из тряпок возьму? Ну, Ань, ну я возьму что-нибудь? Ладно?
  Не дожидаясь ответа, она побежала к шкафу и стала там быстро перебирать тряпки.
  - Все, кошка сыта, пошли, - Анна подхватила кошку на руки и подошла к двери. - Пошли, малыш.
  
  Потапенко тоскливо перебирал карточки. Он сделал все так, как сказал Николаич, но дальше дело не продвинулось. Небольшое двухэтажное кафе состояло из нескольких помещений, отделенных друг от друга арками. Заказав себе спагетти и водку с томатным соком, он занял столик побольше, обставленный диванами с двух сторон. Наматывая спагетти на вилку и тоскливо поглядывая то на вход, то на карточки, Потапенко ждал Дашу. Ее все не было и не было. Для того, чтобы заказать себе тут тарелку макарон с соусом, ему пришлось стрельнуть взаймы у сотрудницы криминального отдела, муж которой был богатым владельцем какого-то нужного всем помещения.
  - А, вот вы куда забрались, на второй этаж, - Даша пробиралась между столиками, держа в руках огромную пляжную сумку.
  - Сама сказала, что на втором этаже. Я - послушный, - Потапенко подвинулся в глубину кресел.
  - Да куда вы двигаетесь, сидите себе там, где сидите. Я напротив, подальше к стене сяду.
  - Я хочу вам сказать, Даша, что ваша сестра, возможно, я хочу подчеркнуть, именно, возможно. Возможно, что она жива. Труп, что лежал на кровати, на первом этаже вашей дачи, - это труп другой женщины, Ирины Ториной. - Потапенко отодвинул карточки и глотнул кровавой Мэри.
  - И что? Что вы думаете, кто же убийца? Вы думаете, это она убила Ирку? - Даша уставилась на следователя во все глаза.
  - Глупости, я вовсе не то хочу сказать, - он потер горестно лоб. Потом поднял руки потрогал виски, - Вовсе нет. Я только хотел сказать вам, что она может быть жива. Труп не ее.
  Следователь посмотрел на девушку и повысил голос:
  - Что, что, я не понимаю, ты что, узнала труп? Ты сразу, что ль знала, что это не она?
  - Да нет, нет. Не узнала я в таком кошмаре, - Даша вдруг посмотрела в зашевелившуюся сумку.
  - Откуда же вы знаете? - Потапенко тоже взглянул на странное движение.
  - Телепатически. Звали-то зачем? Только за этим что ль? - девушка подняла на него глаза и пододвинулась к концу стола.
  - Я тебе показать хотел кое-какие вещи. Вдруг ты опознаешь что. Вот, хотя бы даже записная книжка. Тут телефоны. Вдруг ты знаешь? - Потапенко стал доставать из сумки вещ. доки.
  Даша взяла в руки книжку, потом внимательно и напряженно посмотрела в сторону соседнего стола и, вдруг, засмеялась.
  - Ну ладно, тогда Анна сама полистает ее. Она лучше знает.
  Потапенко повернул голову туда, куда смотрела Дарья. К столику подходила хрупкая девушка-подросток. Анна села рядом с сестрой и взяла в руки записную книжку раньше, чем Потапенко успел что-либо сказать. Она внимательно стала перебирать страничку за страничкой. Следователь схватил кровавую Мэри и сделал большой глоток.
  - Так это вы? - он отодвинул карточки пошаговой логической цепочки, - Вы знаете, кто вас убил?
  Даша громко рассмеялась. Потапенко снова прикоснулся к своим вискам. Анна даже не подняла головы, продолжая изучать записную книжку.
  - Даш, а почему ты мне не сказала, что сестра появилась? - Потапенко строго посмотрел на Дашу.
  - Не знаю я, не знаю. Кто стрелял - не знаю, - Анна все так же внимательно сличала номера. На мгновение ее глаза сузились и остановились на какой-то записи, но она ничего не сказала.
  - А кто нас защитит?! - Даша прижала пакет к себе. В нем снова что-то зашевелилось. - Вы что ли нас защищать будете?!
  - Тебя-то от чего защищать? Только от самой себя! - Потапенко решительно отодвинул карточки.
  - А бандиты, что меня захватили, и если б не Медея, я, может, таким же трупом лежала бы, как Ирка Торина, - девушка сказала это громко. Анна подняла голову и прижала палец к губам.
  - Так это ты была в машине у шахинских бодигадов! А ты сидела в такси! - он вдруг выхватил две карточки и, разорвав их, положил обрывки бумаги в пепельницу.
  - Между двумя вооруженными бандитами. А вот где были в это время вы? Я не заметила вас на мотоцикле, штурмующем этот набитый дерьмом автомобиль, - Даша опять повысила голос.
  - Девушки, вы должны пройти со мной в отделение и дать официальные показания, - Потапенко залпом допил свою мэри.
  Анна посмотрела на него. Она уже не улыбалась.
  - А кто нас будет защищать? - повторила она слова сестры. - Вы, наверняка, даже не допросили бандита, который пристрелил нашу собаку. А ведь он не по собственному почину захватил Дашку. У них и так все было, - и деньги, и Шахин. Значит, его кто-то послал. Кто? Брат. А его вы собираетесь допрашивать? - повисла напряженная тишина. Потапенко молчал. - Думаете, Дашка кайф ловила с ножом у горла?! Или увидеть, что подружка мертва, а убийца где-то рядом?! Так что, даже не думайте об этом. Покажите, что вы нашли там, на даче? Кроме этой книжки, у вас хоть что-то есть еще? - Анна подняла голову к подошедшей официантке, - Спагетти и сок.
  - А мне рыбу, а спагетти с каракатицами, с чернилами. Обожаю черную еду. Черная икра, черные каракатицы, - Даша дотронулась до шевелящейся сумки.
  - Ах, да, и рыбу. У вас есть жареная рыба? - Анна улыбнулась. - Что тут у вас? - она постучала пальчиком по папке с меню.
  - Что, хоть, произошло? Вы можете мне рассказать все по порядку?
  - Вы странный человек, вы прошлись по этим номерам телефонов?
  - Вы что, сами не видите? Это иностранные номера. Больше всего французских. Но есть и русские. Русские мне должны прощелкать, - Потапенко вдруг осел, сгорбился и старался не смотреть на девушек.
  - А тут что? Карточки, - Анна потянулась к бумажкам и пододвинула их к себе. - Врач скорой помощи Толденкова. Сбита черным джипом. Сестра судмедэксперта, - прочитала она. - Что это значит?
  - Вашу смерть пытались, тьфу, - Потапенко замолчал. Снова сжал виски. - Наш судмедэскперт, то есть, ее запугали, чтобы она составила неверный отчет. Ты понимаешь? Она описала Ирину, как тебя. Ее кто-то запугал. И даже убил ее сестру, видимо не зная, что я и так установил факт отсутствия груди на теле и у Ториной.
  - То есть, кто-то дал мне время, скрыв на время мою живость. Правда, время это быстро кончилось. Мне просто... Да, все ясно, просто вытолкнули из страны, - Анна посмотрела на сестру.
  - Не легче ли было убить самого судмедэксперта, - Даша встряла в разговор.
  - Слишком откровенно. Наверное, кто-то не хотел, чтобы связь прослеживалась.
  - Чтобы не говорила, кто ее заставил, - Анна внимательно оглянулась кругом.
  - Ну, вы хоть приблизительно знаете, кто на вас охотится? - Потапенко с отчаянием схватился за свои карточки.
  - Это уже не имеет значения. Важно, кто конкретно все это так соорудил, что убили Ирку вместо меня, - Анна положила салфетку на колени.
  К столу подошла официантка и поставила огромные тарелки со спагетти перед девушками. Третья тарелка не помещалась, но Даша просто вывалила рыбу на салфетку.
  - А кто, в общем, ты знаешь? - Потапенко с удивлением наблюдал за манипуляциями Дарьи.
  - ФСБ, мафия, масоны - да вам-то что? Вам ведь нужнее конкретный человек? Тот, кто нажал на курок. Вы простукайте телефоны. Наверняка, это все агенты ФСБ, - Анна с удовольствием стала наворачивать спагетти на вилку.
  Даша взяла пальцами кусок рыбы и сунула руку в огромную сумку. Рука вернулась в тарелку пустой.
  - Ест, - улыбнулась она сестре. - Еще как лопает. Чуть палец мне не откусила.
  - Да кто у вас там? - следователь попытался увидеть таинственного пожирателя рыбы.
  - Котенка подобрали... Так что у вас еще есть? Вы хоть что-нибудь, кроме моего и Иркиного телефона, нашли на даче?
  - Вот эти часы были в кармане у бомжа, убитого в заброшенном сарае одновременно с Ториной, - Потапнеко положил на стол золотые часы.
  - Ни фига себе, - Даша схватила тяжелый металл. - Это и есть тот самый ролекс? Иль это с нашего рынка?
  - Тот самый, - улыбнулся Потапенко. - Кстати, зовут меня Сережа, - он посмотрел на Анну.
  - Не хилый бомж у нас на поселке ошивался, - Даша положила часы, на них остался жирный след от ее пальцев.
  - Вопрос - откуда у бомжа ваш телефон и такие часы. Может это Ториной часы? - Потапенко достал платок и попытался вытереть вещ. док.
  - Я думаю, все было так. Кто-то убил, потом пошел в этот сарай, переждать до рассвета. Вы там нашли что-нибудь типа окурков? Или следы дорогих ботинок? - Анна улыбнулась. Следователь кивнул. - Убийца не мог уйти в никуда в кромешной темноте. Да и не смог бы уехать незамеченный. Машин на дороге мало, все местные. До поезда далеко, топать по лесу. Он ждал. Ждал рассвета, чтобы на первой электричке уехать. Скорее всего, он заснул. Пришел бомж, решил, что пьяный забрел и заснул. Снял часы, сунул в карман, полез в карман, достал мой мобильник, тут тот и проснулся, и... Дальше ясно...
  - Ну, хорошо, а почему торинский телефон оказался в кустах? - следователь снова положил часы перед девушкой.
  - Иркин мобильник я схватила. Хотела Дашке позвонить. А у него батарейки кончились, ну я его и выбросила сразу же. Убийцу я не видела, сразу скажу. Он захлопнул дверь прежде, чем я спустилась с верхнего этажа.
  - А собака? Почему его доберман впустил? - Потапенко потянулся к своим листочкам.
  - Сереж, у тебя была собака? Знаешь, как мой доберман спит? Она у меня под одеялом дрыхнет. На втором этаже я с ней спала. Как только он сообразил, что это не гостья там ходит, я думаю, так это происходило в голове собаки, - так она кубарем бросилась вниз, но тот уже из двери выходил. Когда я спустилась, там уже никого не было. Свет включать я побоялась. Я только услышала, как дверь хлопнула, и затаилась. А потом щелкнул ключ с внешней стороны, - Анна глотнула сока. - Покажи-ка, - она повернулась к сестре и заглянула в сумку. Там довольно облизывался белый пушистый комочек.
  - А почему он собаку не пристрелил? - Потапенко тоже попытался заглянуть в сумку.
  - Прицелиться в темноте не смог. Решил не связываться. Я так думаю. У доберманов укусы знаете какие? Раны рваные и сильно кровоточат, - Анна говорила спокойно, как будто все это было не с ней. - Я взяла телефон и при его свете увидела, что произошло. Поэтому и батарейку разрядила. Потом я собралась, взяла иркины документы, паспорт, вылезла в окно. Дверь-то он запер. Медею пришлось оставить в доме.
  - А ты-то как добралась до города? - следователь удивленно посмотрел на девушку.
  - Эта дача... в общем, мы же там с детства. К тому же, я пошла пешком по просеке, до следующей деревни, а потом, по дороге, к станции, но не к своей, а к следующей. То, что он там сидел и ждал, когда рассветет, говорит как раз о том, что это был пришелец, который знал только обычные пути, - Анна взяла часы в руки.
  - А почему он не приехал на машине? Он мог бы оставить ее где-то в лесу, поблизости.
  - Сразу бы просекли. Дальше подряд две деревни, перед нашими дачами два поселка, все друг друга знают. Просто на дороге - милиция там постоянно ездит, в лес завернуть, - куда? В канаву? - Анна расстегнула замок и примерила часы на свою руку.
  - А вы не боялись, что убийца ждет за дверью? Ждет, что вы выйдете, чтобы вас убить.
  - Медея бы лаяла. А она быстро успокоилась, значит, он ушел. И вылезала я в заднее окно, и сразу через соседский участок в лес, и лесом на просеку. Меня даже Игорь, сосед, не мог бы увидеть, - Анна сняла часы, и сестра тут же потащила их на свою руку.
  - А телефон нашли у крыльца, - Потапенко поморщился.
  Анна рассмеялась.
  - Ну, да? Значит, что же получается, что он вернулся, нашел телефон, подобрал его и выкинул у крыльца?
  - Получается, что все еще сложнее, хотя я вам верю, но, похоже, что вас пасли и до убийства, и после. И ваша самоуверенность напрасна. Вам грозит опасность. Так же, как и тогда. И зря вы с собой сестру таскаете... А часики вам впору. Убийца-то был с женскими ручками. Как подросток. Худенький, - он взял часы. Снова достал платок и стал вытирать жирные рыбные следы от Дашиных пальчиков.
  - Может это вы были? Вам они тоже подойдут, - Даша проводила взглядом исчезающие в кармане хлипкого следователя зловещие часики. - А вы крышку открывали? Может там надпись какая? Дарственная.
  - Ватсон, элементарно, и адрес. И фотография, - следователь впервые улыбнулся. - Любительницы частного сыска, Шерлок отдыхает, - однако он снова достал часы и попробовал открыть крышечку. Ничего не получалось.
  - Дайте-ка сюда. Неудачник вы, - Даша выхватила у него часы и достала булавку из куртки. Тонким концом иглы она подцепила и открыла крышку. - Так и есть, - засмеялась она. - Тут фотография и надпись.
  - Что? - Потапенко встал и чуть не опрокинул стол.
  - Вот, - Даша протянула ему часы.
  На внутренней стороне крышки была в серых тонах выгравирована, или непонятно как вделана, миниатюра. Еле различимый портрет девушки таял в каком-то сером покрытии. Внизу была надпись. И даже подпись. Правда, все это было на французском языке.
  - А почему он сначала пугнул врача, чтобы мы считали, что это вы, а потом сам же поближе подкинул телефон Ториной? Прямо под крыльцо, - Потапнеко вдруг застыл, так и не взглянув на изображение на крышке, как будто этот вопрос, так внезапно озаривший его похмельную голову, заморозил его на середине движения.
  - А почему вы ищете логику? - Анна взяла у него из рук часы и прищурилась. - Может, он не наигрался. Вы на часы-то взгляните. Избалованный человечек. Играет в солдатики, в убийцу, в следователя. Как кошка с мышкой. Тут написано - 'Любовь вечна'.
  - Значит, все мы марионетки у него в руках? - Даша запихивала в себя черные спагетти с каракатицами.
  Следователь громко засмеялся, - Глупости, я сам по себе. А что вы дальше собираетесь делать? Сами-то?
  - Я, как стемнеет, часов в 12, пойду за Дашкиным паспортом домой. И уедем, - Анна отдала часы Потапенко.
  - Сестру не бери. Там может быть все, что угодно, - Потапенко снова достал платок и стал в очередной раз протирать вещ. док.
  - Нам все угодно, и побольше, побольше... - Даша рассмеялась и сунула нос в пляжную сумку. Оттуда раздалось сытое мурлыкание.
  
  Андрей стоял в коридоре в длинном халате и жадно смотрел на девушек.
  - Ля, ля, ля, шу, шу, шу, я поймал в кармане вшу, в жопе пальцем ковыряем, черносливы достаем. Обыватели, сумок понатащили.
  - Ты реально несешь какую-то нереальную муть, - Даша села на корточки и выпустила кошку из сумки на пол. - Ну иди кися, Маркизка. Смотри, какая красавица. У нее глаза голубые.
  - Вы - обыватели, сырье для построения общества, вы те, которые вынуждены себя вести по нормам, вас заботят ранги и статусы. Подконтрольные кролики, - Андрей продолжал с ненавистью изрыгать из себя и ругательства.
  - Обыватель находится не под контролем норм, а под контролем собственных инстинктов, - Анна взяла свой рюкзак и вытащила из него все. - Возьму с собой.
  - Ань, ты что, оставляешь меня с этим полудурком? - Даша снова стала обуваться.
  - Не бойся. Вряд ли это его золотой ролекс Потапенко на даче нашел. Ты на руки его посмотри, - Анна кивнула на пухлые ручки Завьялова. - Он просто еще один избалованный мальчик. А часы ему эти не налезут.
  - Чего вам нужно от моих рук?! - Завьялов спрятал свои руки за спину, - На свои посмотрите! Белоручки! Идите вместе, убирайтесь отсюда! - он схватил Дашу за руку, пытаясь как можно сильнее сжать руку девочки. И вдруг вздрогнул. - А это у тебя откуда? - заорал он.
  - Ну, уж нет, я с ним не останусь. Лучше пусть меня с тобой пристрелят, чем с ним в психушку, - Даша пыталась вырвать свою ладонь из руки Завьялова. - Да у него конкретно крыша поехала.
  Анна проследила взгляд Андрея. Он смотрел на кольцо, надетое на большой Дашин палец.
  - Это кольцо той женщины, что у меня на даче убили. Она его никогда не носила, понимаешь? Оно ей велико было. Хвасталась, что продала за него свою девственность, - Анна дотронулась до руки Андрея. - Отпусти, ей же больно. Ты что, знаешь, что это за кольцо?
  - Нет, показалось, ничего, - он сразу сник и отпустил руку. - Можно мне посмотреть поближе?
  Даша сняла кольцо и протянула ему.
  - На, смотри, только не потеряй, мы на него в Париже жить будем. Сейчас сходим за паспортом моим, там еще немного денег, и улетим в Париж.
  - Ань, а что ты сказала про часы? - Андрей говорил другим голосом, настолько не похожим на прежний, что, казалось, у него раздвоение личности.
  - Ань, а кошку можно с собой взять?
  - А кошка откуда?
  - Это Иркина кошка. У нее на квартире сейчас были. Там муж ее был, он даже кошку не взял, - Дарья болтала без умолку. Андрей поморщился.
  - Часы. Да там, у убитого бомжа, рядом с дачей, нашли золотой ролекс. Вместе с моим мобильником. Короче. Убийца имел романтические аксессуары - часы с гравюрой прекрасной дамы и девизом 'Любовь вечна'. Ладно, пора мне. Что с тобой?
  Андрей замолчал и осунулся. Он стоял, не шевелясь, весь погрузившись в себя, и ни на что не реагировал.
  - Ты остаешься. Потапенко твой прав. Опасно это. Сиди тут. Я осторожно и быстро, - Анна взяла пустой рюкзак. Его содержимое осталось небольшой кучкой лежать прямо тут, на полу в коридоре. - Убери это отсюда, а то кошка все загадит.
  Она уже вышла на лестницу, когда Андрей пришел в себя.
  - А где Анна? Где Анна?!
  - Ушла.
  - Ее надо немедленно вернуть!
  
  Потапенко вошел в комнату участкового инспектора в конце его рабочего дня. Тот стоял у вешалки и примерялся надеть куртку. Шапка была уже у него на голове.
  - А, это вы. Какими судьбами! - он все же снял куртку и замер в ожидании объяснений такого позднего прихода.
  - Анна жива, - Потапенко прошел к окну и сел на стул.
  - Ну и на здоровье. А чего всполошился-то? - инспектор нерешительно топтался у порога.
  - На нее кто-то охотится. Нужно организовать охрану. Она в 12 часов пойдет домой за вещами. Скрывается она, понимаешь? Хотя она и не свидетель, но все равно скрывается. Рискнула сегодня зайти за барахлом домой, - Потапенко замялся. - Что делать будем?
  - Ухо, горло, нос, хвост, - участковый тоскливо стянул с головы шапку и водрузил ее на один из штырей вешалки. - Ну, надо так надо, - вздохнул он. - А людей вы хоть прихватили? - Он все так же топтался у двери.
  - Да, четверых. Но под ваше начало. Район у вас тут жуткий. Время пока есть, может, обсудим тонкие места? Я, кстати, Сергей, - Потапенко протянул было руку, а потом махнул ей, типа, к чему эти лишние формальности.
  - Юрий Иванович. В общем, Юра. А что, тонкие? У нас тут и не разбежишься. Дорога одна, как в блокадном Ленинграде, дорога жизни. Или она на машине приедет? И на машине тоже только один подъезд у нас. Как в анекдоте, - он подошел к столу и тоже сел, но с другой стороны.
  - Да не, она пешком пойдет, типа незаметно. А что за анекдот?
  - Да Иван-дурак к Бабе-яге пришел, ночевать просится, - Юрий Иванович открыл стол, достал бумагу, поглядывая на следователя, положил рядом карандаш. - Та ему - пойдешь в правую комнату - со мной ляжешь, пойдешь в левую, - с дочкой моей, а прямо пойдешь - один спать будешь. Ну тот и говорит - тебе бабка лет сто, дочке твоей, небось, не намного меньше, один спать буду. Утром выходит в горницу, а за столом сидит чай пьет Василиса Прекрасная. Ты кто - спрашивает, - Дочка Баба-яги, а ты кто такой? - А я - говорит, - просто дурак.
  Следователь потер лоб и посмотрел на участкового исподлобья непонимающим взглядом.
  - А что, дочка Бабы-яги - Василиса Прекрасная что ль? - пробормотал он.
  Участковый весело заржал. Плохое настроение из-за задержки на работе явно испарилось.
  - Ну ладно, проехали, другой расскажу. Старушка в парикмахерскую пришла, говорит, отрежьте-ка мои седые лохмы, хочу со стрижкой перед смертью походить. Ну, парикмахерша та чик-чик ножницами - оба уха порезала. Старушка вопит, вы что, уши порезали! А парикмахерша спрашивает - вы в первый раз в парикмахерской? А та - да, а ногу мне на войне отрезали, - участковый опять заразительно засмеялся. Потапенко улыбнулся.
  - Ну ладно, давай схему чертить.
  - Как у вас тут от метро ходят? - Потапенко посмотрел на чистый лист.
  - Путь один, - снова повторил участковый, но уже серьезно.
  - Есть же еще нижний мостик, пешеходный, есть тротуар вокруг гаража, - вряд ли такая девушка как Анна пойдет по железнодорожному мосту и железнодорожной насыпи.
  Два хитрых глаза зыркнули на Потапенко.
  - Анна тут давно живет. Ходит по железной дороге, как все. Менталитет тут такой, поселковый. Чем стремнее, тем моднее.
  - А где тогда самое опасное место? - Потапенко посмотрел на план микрорайона, что набросал смешливый участковый. - Где бы ты спрятался, будь бандитом?
  - Ну, место единственное. Столкнуть с моста, но там прожектор с пешеходки. Ты весь на виду, спрятаться некуда, далее, смотри, вокруг гаража, по асфальтовой дорожке она тоже не пойдет, как ты понял, она пойдет по насыпи и железной дороге. Тут тоже все на виду, и прожекторы с гаража всю насыпь освещают. Секешь? А вот тут она спустится, чтобы пересечь эту пустошь с собачником. Ты смотришь?
  Потапенко закивал.
  - Пустошь и собачник вечером и ночью тоже прожектором просвечивают с завода. Вот, - он ткнул концом карандаша в план, - Вот тут, на спуске с насыпи.
  - Почему, думаешь, она будет с насыпи спускаться? Может, она дойдет до дороги по освященной насыпи и не пойдет через пустошь? - Потапенко показал на место, где пересекается железная дорога с автомобильной.
  Участковый поднял на него глаза и посмотрел долгим и настойчивым взглядом, в котором явственно читалась смешинка.
  - Ах, ну да, чем стремнее, тем моднее. Значит, бандиты ее будут тут сторожить, на спуске?
  - Да. И мы подойдем туда попозже, за гаражами. И будем смотреть этот темный угол на просвет, на фоне прожекторов. Может, и сразу кого увидим. Сигарета там, хотя это банально, - он снова засмеялся.
  - Что же мы туда пойдем после них? - Потапенко был удивлен.
  - А куда идти-то? И так ясно, они тут на спуске будут стоять, тут негде больше прятаться. А мы сквозь частные гаражи пройдем. Ну, хочешь, бери людей, заранее там засядем, в гаражах у мужиков. Ближе все равно не подойти, некуда, - он с готовность схватился за шапку.
  - Да ладно. По любому рано. Давай, начальник, замочим по пакетику, - Потапенко кивнул на кипятильник.
  
  Анна шла по железнодорожной насыпи, освещенной от переезда огромным прожектором. Целью этой мощной лампы был, конечно, сам переезд. Но ветка узкоколейки тоже попадала в светлую полосу. Вокруг не было ни души. Мелкий дождь неохотно и лениво накрапывал, вызывая сомнения в необходимости зонта. Легкая дымка - то ли туман, то ли забытый костер на реке - стелилась под ногами. Анна подходила к речке, и необычная тишина заставила ее замедлить шаги. Она внимательно посмотрела на мост. Он был пуст. Только уныло покачивался фонарь, издавая странные скрипучие звуки, - скрежет ржавого металла. Она неуверенно ступила на доски, что были прибиты между стальными тросами рельс. Сделав несколько шагов, привычно разглядев в просветах между шпал мерцание речки, она вдруг услышала рокот. В этом не было ничего необычного - Шереметьево часто рассылало свои самолеты через этот микрорайон. Странно было только одно, что шумело так близко, так низко и так поздно.
  И тут послышался крик. Она остановилась посреди моста и посмотрела вверх. Вертолет завис прямо над ржавыми, охристыми, ажурными конструкциями, а из открытой кабины кричала и махала руками Даша.
  
  Потапенко внимательно следил за насыпью. Они вылезли из щели между допотопными гаражами-будками и стояли у самого края пустоши, прямо перед подъемом на железнодорожную насыпь. В тени кустов трудно было различить силуэты. То ли там не было никого, и расчеты Юрия Ивановича оказались неверны, то ли бандиты сумели хорошо устроиться и затаиться.
  Анну увидели сразу все. Она шла по освещенному прожектором железнодорожному мосту и перепрыгивание с жердочку на жердочку занимало все ее внимание. Внезапно, она остановилась и посмотрела вверх. Непонятно откуда появившийся вертолет спускался к самой железной конструкции.
  
  - Андрюш, она не слышит. Нужно сажать вертолет. Она не слышит, - Даша захлебывалась в рыданиях.
  - Сажайте вертолет, - Андрей обратился к пилоту. Сажайте. Она не должна уйти дальше этого моста.
  - Что?! - пилот даже не стал смотреть на них. - Шум винта заставлял всех орать, - Я не каскадер.
  - Зато я - экстремал. Сажай, говорю тебе, - Андрей орал во все горло. - Или прыгать?
  - Да вы что? Совсем что ль сдурели? Ни один экстремал не станет тут машину сажать, громыхнемся по полной. Да тут же ровной площадки не найти, как можно на рельсы вертолет посадить? Офигели. И прыгать тут не надо, ноги поломаете. Скользко, дождик.
  - Сажай!
  - На рельсы я вертолет не посажу, да поймите вы, это значит и себя погубить, и машину запороть.
  - К началу моста давай, с той стороны. И снижайся по полной, - Андрей махнул на противоположный конец моста, туда, куда так торопилась Анна.
  - Анна! - что есть мочи орала сестра. - Не ходи туда!!! Анна!
  
  - Потапенко, что это? - почти громко сказал участковый. - Это ваш вертолет?
  - Неее... - недоуменно протянул следователь, вглядываясь в происходящее на мосту. - Это не моя машина.
  Вертолет снижался и, наконец, завис в начале моста.
  - Да они же блокируют! - он рванулся с места. - Да это же бандиты! - последние слова были выкрикнуты во все горло.
  Потапенко выбежал из тени гаражей. И тут в темноте засверкали яркие вспышки.
  - Вот они, голубчики, огонь по кустам, - громко скомандовал участковый. Только тут он заметил, что Потпанеко исчез.
  - Серега, куда ты делся-то? - он тоже стал орать, стараясь перекричать рокот вертолета, шум выстрелов и шуршание дождя.
  
  - Анька, идиотка, да стой же ты, куда ты идешь! - перестрелка в кустах была хорошо видна с вертолета.
  Анна стояла на последних шпалах моста и старалась разглядеть, что происходит в вертолете.
  - Дашка, - закричала она, не понимая, что происходит.
  Младшая сестра прыгнула с зависшего вертолета. Она неловко коснулась земли, и подвернувшаяся нога заставила ее упасть на колени. Но она тут же поднялась и, смешно и неуклюже прихрамывая, побежала навстречу Анне. Обняв сестру, быстро затараторила:
  - Бежим, бежим скорее отсюда, там бандиты!
  
  - Да тут я, тут, - Потапенко пытался подняться с земли. - Зацепило немного. По вертолету скажи, чтоб не палили, я Дашку вижу.
  - Я тоже ее вижу. Трогательное объятие. Да все кончено. Всех уложили, - участковый помог ему подняться, и они вместе заковыляли на освященную железнодорожную насыпь.
  
  Сестры стояли, обнявшись, мокрые от дождя и слез. Вертолет, не умолкая, трещал своими вертушками, зависая над происходящим. Из темного провала медленно выходили Потапенко и Юрий Иванович. Участковый поддерживал следователя и махал рукой девушкам, чтобы они не испугались их появления.
  - Все чисто! Тут никого больше нет, - кричал участковый.
  И тут вертолет сел. Он коснулся земли, осторожно прицеливаясь, потом запрыгал и вновь коснулся земли, наконец, окончательно примерившись, он застыл на твердой поверхности. Из него, морщась и кряхтя, выпрыгнул Завьялов.
  - Ну вот, а говорил экстрим. Можем же, когда хотим! - он засмеялся и потер руки друг о дружку.
  Мотор стих.
  - Что тут происходит? - Андрей повернулся к подошедшим полицейским.
  - Я вызвал скорую, - участковый кивнул на Сергея, осевшего на рельсу. - Его в плечо задело.
  - Это лишнее, мы отвезем. Девочки, по машинам! Помогите товарищу занять его место в строю, взлетаем! - Андрей сильно прихрамывал, но так хорохорился, что невозможно было поверить, что у него в действительности что-то болит.
  Сестры подошли к Потапенко и помогли ему подняться.
  - Если вы у больницы так же будете приземляться, как здесь, то на 03 может и надежнее будет, - проворчал участковый.
  - Надежность - не всегда то, что в действительности нужно, - Андрей с трудом проковылял к вертолету.
  - Ага, - проворчал участковый. - Надолго ли дураку стеклянный ***?
  - А нафига они нам оба? - засмеялась Даша, и ее последние слова заглушил рев мотора, - Спасибо вам! - уже крикнула она, глядя вниз на оставшихся там оперативников.
  Вертолет приземлился прямо перед приемным отделением больницы.
  - Все будет хорошо! - пробормотал Потапенко и замотал головой. Два санитара с каталкой стояли неподалеку.
  - Держите, - он вынул из кармана пакетик с золотым ролексом. - Вам пригодится, по-любому.
  Он сунул Анне вещ док и сжал ее пальцы.
  - А как ты отчитаешься? - удивленно спросила она, увидев то, что давал ей следователь.
  - Да на рынке куплю, как Дашка сказала, китайский, за сто рублей. Тут это все равно.
  Два санитара бегом повезли его в хирургию. За ними еще не закрылась дверь, когда раздался недовольный голос Завьялова.
  - Мы летим, или нет?
  - Куда? - Анна обернулась.
  - Туда! - Андрей показал пальцем в небо.
  - У меня нет документов, - Даша попытался напомнить ему реальность.
  - Нам нужно из морга?
  - А есть варианты? - сестры грустно посмотрели на него.
  - Вот трутни, ну настоящие трутни, ну все я, обо всем должен думать я, - Андрей скрылся в глубине вертолета, - Я в Париж. Вы со мной? - послышался из глубины его голос.
  - Бежим, - переглянулись девушки и бросились к вертолету.
  
  - Алло, Иван, это ты? - Анна стояла у автомата и судорожно сжимала трубку.
  - Без всяких сомнений, - голос Мышковского был ровен и весел.
  - Вань, вытащи меня отсюда. Я в Хитроу, - Анна почти всхлипывала.
  - А что ты там делаешь? - насмешка явственно вибрировала в интонациях.
  - Понимаешь, я хотела проездом получить английскую визу, транзитную, и потом на рыбацкой шхуне, через Ламанш... я не знаю...
  - Через Хитроу проездом, лететь на рыбацкой шхуне?... Ловко... легко осуществить... тебе бы, детка, 'Тысячу и одну ночь' писать. Так в чем же загвоздка? - голос стал жестким.
  - Мне не дали транзитную визу. А в Москву мне нельзя. Вань, а шенгена у меня нет. Что мне делать? - девушка почти шептала в трубку.
  - Значит так, деньги у тебя есть на билет до Парижа? Ближайшим рейсом сюда, я тебя встречу. Инструкции ясны?
  - Ясно.
  - Жду тебя.
  
  Иван встречал ее на коричневом мерседесе. Анна обошла машину с другой стороны и увидела, что правая передняя дверь - желтая.
  - Итак, ты - Анна. Мило. Вот так общаешься, а оно оказывается и правда и не человеком вовсе, - Иван деловито сел за руль.
  Анна рассмеялась.
  - С чужим паспортом, с поддельной визой, - как тебе удается оставаться до сих пор на свободе? - Иван осторожно вывел машину на шоссе.
  - Может, поэтому и удается. Ищут же Анну Пастер.
  - И, хочу заметить, находят! А почему тебя в Хитроу не пропустили? - Иван говорил тихо и не смотрел на девушку.
  - Хитрые, наверное, - Анна достала платок и вытерла лоб.
  - Ничего, сейчас умоешься, красавица, - Иван нажал на газ. - А чего тебя в Хитроу-то понесло? Да еще проездом!
  - А как бы мне удалось по-другому визу получить? А так я точно знаю, они дают транзитную визу. А в Москву мне не нужно. Раз визу не дали, мне нужно было куда-то, хоть в Египет снова, - Анна говорила быстро, стараясь выдать как можно больше.
  - Не тарахти. Я все равно не понимаю в таком темпе.
  
  Михайлов ждал их на кухне. Банкир ловко орудовал сковородкой, быстро что-то переворачивая, подливая и подсыпая.
  - Идите к столу. Я сейчас подаю, - прокричал он из глубины коридора.
  - Вот комната, вот ванна, мойся и приходи кушать. И не торопись. Он всегда орет, что все готово, а потом еще часа два ждать приходится, - Иван открыл дверь просторной комнаты и ткнул пальцем в дверь напротив.
  - Ничего себе, - прошептала Анна.
  В углу стояла роскошная, огромная кровать. Именно такие обычно показывают в фильмах про английских королей. Резное дерево составляло заднюю панель, которая переходила в навесной резной же шатер. Впереди этот навес поддерживали резные колонны. Пестрое красное покрывало с рюшами и точно такие же занавеси на окнах - завершали впечатление царственности и нереальности пространства.
  Впрочем, гостиная, где ждали девушку Иван со своим банкиром, ничуть не уступала по яркости и роскоши великолепной старинной кровати. Стулья с высокими резными спинками стояли длинным рядом вдоль простого деревянного стола, накрытого салфетками.
  - Значит, Анют, ты считаешь, что за тобой МИ-6 охотится? - Михайлов сидел напротив Анны и рассматривал ее сквозь неизвестно откуда взявшиеся очки.
  - Я не знаю, - пробормотала девушка. - Но инициация, я думаю, идет оттуда. Но, может, это Интерпол уже, - Анна неуверенно осмотрела стол.
  Иван рассмеялся.
  - Оставь тему Интерпола для фильма 'Фантомас против Скотланд-Ярда'. Давай тарелку, я тебе сам все положу.
  - Интерпол? - Михайлов тоже повторил это слово и тоже громко рассмеялся. - Интерпол не занимается физическими поисками преступников. Они сидят в кабинетах и рассылают фотки. В том числе в МВД и погранично-таможенные службы, - Михайлов постучал вилкой по своему виску.
  - Да нет, на самом деле Интерпол не занимается рассылкой полевых агентов и оперативников. В России, например, отделение Интерпола занимает небольшой кабинет в МИДе на Арбатской, - подтвердил князь. - Тебя могут искать ФСБ и МВД. И только. Интерпол - это как база данных. Представляешь себе базу данных?
  - Вряд ли она что-либо представляет, - снова заворчал Михайлов.
  - Ну, может быть и ФСБ, - не отрываясь от тарелки тихо пробормотала Анна.
  - Скажи, как ты себе это представляешь? Фсбэшников ты хочешь выставить горе-недотепами, в кровавом оскале, которые совершают один промах за другим? - Михайлов с любопытством посмотрел на нее.
  Внезапно на пороге комнаты появилась молодая женщина. Волосы ее было гладко зачесаны назад.
  - Это моя сестра, Анна, - Варвара, - князь засуетился. - Ты кушать будешь?
  Варвара отрицательно покачала головой и подошла к роялю.
  - А что ты такого сделала, что за тобой идут по следу агенты английской разведки, - Михайлов старался быть спокойным и не раздражаться.
  - Она картины про принцессу Диану написала, - напомнил Иван.
  - А мне королева больше импонирует, чем Диана. Намного приличнее женщина, - Варя взяла несколько аккордов.
  - Мне тоже. Но убийство - есть убийство. Я обвинила ее в убийстве леди Ди.
  - Что значит, - ты обвинила? Ничего, что я на 'ты'? - Варя повернулась к Анне.
  - Я сделала картины. Семь штук. Политическая живопись. Они против королевы.
  - Я не думаю, что королева занималась бы такими грязными делами, как убийство. Даже косвенно, - Варя сделала аккорд.
  - Так Диана же при разводе все деньги хапнула, - Анна недоуменно посмотрела на девушку. - Деньги хапнула, мальчика им сводного родила, да еще и в родственники араба хотела предложить. Да тут любая королева, даже милая бы... сказала бы - уберите-ка эту дуру...
  - Как это - сводного мальчика? - Варя пересела в кресло.
  - Ну, Гарри же не сын Чарльза, достаточно на Джеймса Хьюита посмотреть, без всякой генетической экспертизы. Он его отражение в зеркале.
  - Хорошо, и что? Картины же не выставлены, - Иван встал из-за стола. - Ты же сказала, что они не были выставлены.
  - Не были. Файед их тогда не выставил. Я даже судиться с ним пыталась. Но, может, он сейчас выставил. Собственно, именно поэтому я в Лондон и полетела. Чтобы выяснить все у него.
  - Это легко устроить, - Иван расположился рядом с сестрой. - Он тут. Можешь завтра с ним поговорить, я договорюсь. Постой-ка, а что ты говоришь, пыталась судиться. Это как?
  - Вань, а Файед - это кто? - Варя удивленно посмотрела на брата.
  - Это араб, ну тот, у которого сын погиб с принцессой Дианой. У него еще магазин в Лондоне, Харродс, - Иван проговорил все это скороговоркой.
  - А, да-да, помню. Точно, - Варя посмотрела на художницу. - А что ты с ним как-то знакома? Или через посредников ты ему картины продала? - Варвара предупредила вопрос брата.
  - Да... я когда картины эти сделала... про Диану и против королевы-то... - я во все газеты лондонские писала... 'Таймз' и опубликовала пару строк о них... ну вот мне его секретарь и позвонила... и они заказали 'федерал экспресс'. И получили мои картины, - Анна смотрела то на брата, то на сестру.
  - А деньги?
  - А что - деньги? В Москву мне перевели на счет, в сбербанк, - Анна устало понизила голос.
  - А суд? - Рюрикович оживился. - Ты говоришь, пыталась с ним судиться.
  - Да, я писала по английским конторам адвокатским. Он же выставку обещал, и поэтому цену так снизил. Не выполнение обещания.
  - Жаль-жаль, - скороговоркой проговорил Иван. - А что адвокаты?
  - Адвокаты, - угрюмо посмотрела на него Анна. - А черт их знает... денег-то у меня нет, чем им платить? Я им предлагала из будущего, так сказать, выигрыша.
  - Аааа, вот теперь ясно, - удовлетворенно хмыкнул Мышковский.
  - На 12 миллионов... им половину - никто не взял мое дело, - Анна замолчала.
  Михайлов звякнул посудой и заржал.
  - А вот скажи, - Варя зло обернулась на банкира. - Ты и его сына рисовала?
  - Да... голову его - на блюде. Да что говорить. В Интернете посмотрите. На сайте.
  - А есть сайт? - Варя встала и подошла к плоскому кристаллическому экрану, контрастировавшему с резной мебелью. На огромном мониторе появилась поисковая сетка Интернета. - Какой адрес?
  - http://www.margarita-makarova.com
  Варвара защелкала клавишами.
  - Там все семь картин про Диану.
  - Тут какое-то другое имя, - Варя была уже на сайте. На экране замелькали картины, цветы, пейзажи.
  - Это мой псевдоним. Я взяла бабушкино имя, - Анна устало улыбнулась.
  Михайлов заржал снова.
  - Она имена как перчатки меняет. Где уж тут английской разведке ее поймать. Короче, я иду мыть посуду и спать. Завтра словим вашего Файеда. Пусть поболтают.
  - Да постойте вы, Михаил Аркадьевич, - Варвара вошла на четвертую страничку, - Тут правда голова. Точно, голова Доди Файеда на блюде. Вот, посмотрите.
  - Самая последняя картина. Королева стоит под зонтиком и смеется, сзади Диана с весами и своей головой на них, а внизу Чарльз с детьми разбитыми машинками играет, - Анна показала на экран, но Варя хотела смотреть все по порядку.
  - Ну, где же - последняя? Да тут на первой же - кровавая рука раздавлена золотой каретой.
  - А как ты придумала все это? - Иван собравшийся было уходить, снова сел в кресло.
  - Бабушка еще жива была. Она мне подсказала. Ничего, если я пойду спать?
  
  Отель Риц встречал их обычной жизнью дорогой гостиницы. Иван, Михайлов и Анна вошли в холл и осмотрелись.
  - Он что тебе прямо здесь встречу назначил? - Михайлов деловито оглядывался, - Что-то не вижу я никаких толстых арабов.
  Иван взглянул на часы и пожал плечами.
  - Сказал, что спустится сам, либо пришлет секретаря за нами.
  Не успел он произнести последнее слово, как к ним подбежал консьерж.
  - Вы Анна Пастер? - обратился он сразу к девушке. Та кивнула в ответ, - Вам письмо от мистера Аль Файеда.
  Он протянул конверт и немного потоптался на месте.
  - И что, никаких устных объяснений? - Иван был возмущен. Консьерж помотал головой и отошел.
  - Даже не думай тут читать. Уходим. Утром назначить встречу, и через час не явиться на нее. Да у него слишком развито альте-эго, - Иван развернулся и быстро пошел к выходу.
  'Коллекция картин художницы Анны Пастер, посвященная гибели принцессы Дианы, выставлялась мистером Аль Файедом в приватных апартаментах Доди Файеда на Парк Лэйн в Лондоне. Картины были представлены для обозрения кругу лиц, являющихся близкими друзьями мистера Файеда, а так же некоторым представителям прессы.'
  - Что это за белиберда? - Михайлов обернулся. - Что ты там читаешь? Ты правильно переводишь-то? Вань, возьми у нее, посмотри своим знающим оком.
  - Приедем, посмотрю, - Иван угрюмо следил за дорогй.
  
  Телефонный звонок ворвался в парижскую квартиру Мышковского, когда они только-только открывали дверь.
  - Да, Иван Мышковской, - он успел взять трубку на пятом звонке.
  - Я секретарь мистера Аль Файеда Мишель Хикель. Он просил меня передать, что очень сожалеет, что не смог с вами встретиться. Дело в том, что произошло несчастье с его родственником, и он вынужден был срочно уехать в самый последний момент.
  Иван молча выслушал и так же молча положил трубку. Видно было, ситуация унижает и уязвляет его самолюбие. Он морщил лоб, щурил глаза, и злобно смотрел на всех.
  - Что вообще происходит? - он оглянулся на Михайлова и Анну.
  - Ну не знаю! Ты так спрашиваешь, - банкир подошел к бару. - Ну, может, он влюблен в нее, и специально тянет, чтобы подольше с ней быть, общаться, чтобы сделать зависимой, а потом бросить все к ее ногам...
  Анна рассмеялась. Мышковской поморщился.
  - Ты что, с утра пил? Я о Файеде! - Иван нервно заходил по комнате. - Как он мог! Этот выскочка, этот араб, этот галантерейщик, этот без рода, без племени, торговец оружием, этот бедуин, ахтар, или как его там... Мы пришли, а он нам только сейчас соизволил позвонить и известить, что встреча не состоится!
  - Да он и не общался со мной никогда, - Анна смотрела на них растерянно. - Я сама по себе, а он просто картины забрал... и все... и не выставил.
  - Хм, - улыбка банкира не делала его лицо добрым. - Тогда он мерзавец... и загнал их... нет... пропил...
  - Проиграл в карты! - князь грустно взглянул на сибиряка. - Сказав, что они шедевры. За баснословную цену!
  - Да ты все о деньгах! - Михайлов повернулся к Анне со стаканом пупырчатого хрусталя в руке, - Кто он по характеру?
  Анна смотрела на банкира некоторое время молча, не сразу, видимо, поняв, о ком он спрашивает.
  - Файед? - наконец, произнесла она. - Файед - трус... Я же его теорию иллюстрировала. Он выступил против королевы... говорил, что это был заговор... что их убили... Я ему картины, - а он их спрятал!
  - Ничего удивительного. Семь картин, в которых королева обвиняется в убийстве! - Михайлов засмеялся. - Да продал он их. Продал убийце... или тому, кто его спонсировал... или родственнику, который потеряет миллионы...
  - Да кому они нужны кроме него? - Анна с тоской посмотрела на экран, на котором до сих пор было изображение обнаженной Дианой, спящей в окружении пауков. - Да и вряд ли королева так уж боялась моих картин, - девушка встала и подошла к окну. За стеклом моросил дождь, и капельки воды медленно стекали по стеклу. - Хотя... выставленные в Харродсе... они, возможно, и имели бы вес и силу - во всяком случае, шума много было бы, - она снова повернулась к собеседникам. - Но он же испугался выставить. Наверняка королева в суд бы подала на него за обвинения... Без доказательств...
  Михайлов выпил остатки алкоголя из стакана. Сделал это второпях, и капли жидкости попали ему на дорогой костюм. Он провел ладонью по лацканам, пытаясь стряхнуть, но только увеличил пятно.
  - Черт, - пробормотал он. - От Валентина надел.
  Посмотрел на Анну.
  - Ну, девка, наоборот, - вернулся он к предмету разговора. - Он всего лишь менеджер, и не несет ответственности за то, что сам не рисовал. А вот враги королевы очень даже этим воспользуются.
  Он плюнул себе под нос и снова подошел к бутылкам. Налив себе полный стакан, он успокоено уселся в кресло.
  - Не хочу сегодня готовить. Пошли в какое-нибудь злачное место, там и поужинаем по дороге.
  - Я все хотела спросить. Что вас связывает? Только не обижайтесь на глупый вопрос. Просто любопытно.
  - Да Ванька водит меня по злачным местам. Дочка у меня тут во Франции учится, - Михайлов отпил большой глоток. - А куда его? Я его к себе в банк привез, так он на презентации начал Ваньку отплясывать! Все ребята мои собрались посмеяться! Какой у меня консультант по заграничным связям!
  - Сокровища, Анют, сокровища. Я граблю банкира, он не знает, как заставить меня отработать потраченные на меня деньги! Заставляет делать для него кучу фальшивых документов, убирать конкурентов, покупать недвижимость. Спекуляция, оффшор, наркотики. Продолжить? - Иван подошел к Анне и грустно посмотрел ей в глаза. - Ты только не стесняйся, если что-то непонятно, мы всегда рады объяснить.
  Его монолог прервал телефонный звонок.
  - Ты не поверишь, но это тебя, - Мышковской протянул телефон Анне.
  - Я звоню вам по поручению мистера Файеда. Я Саймон Белл. Если вы хотите выяснить, где находится ваша коллекция о леди Ди в настоящее время, а так же дальнейшую судьбу картин, то я готов ответить на ваши вопросы, - в трубке звучал мягкий мужской голос.
  - Да, да, именно это я и пыталась узнать, - Анна перехватила трубку другой рукой и прижала ее к левому уху, как будто правым она слышала хуже.
  - Тогда можно договориться о встрече, - образовалась пауза. Видимо англичанин ждал, когда заговорит сама девушка. Анна молчала.
  - Сегодня через час, в холле отеля Риц вас устроит? - вопрос не требовал ответа.
  - Да, кончено. А как я вас узнаю? - она сжала трубку так, что костяшки пальцев побелели.
  - Я сам вас узнаю, до встречи, хотя, а что собственно требуется? Собственное описание?
  - Можно и так, - девушка уже не знала, что сказать.
  - Я рыжий, хотя это и банально для англичанина, невысокий, худой, красивый. Глаза разные - один голубой, другой - карий, - он рассмеялся. - Вполне подхожу для любовного свидания. Этого достаточно? Или дать конкретные цифры? - трубка хмыкнула.
  - Нет, нет, спасибо, этого вполне достаточно, - смутилась Анна.
  - Значит, я вас жду.
  
  - Ну что еще за приколы? - Иван суетливо ходил по комнате, натыкаясь на стулья.
  Девушка застыла посреди комнаты. Глаза ее были расширены и испуганы.
  - Позвонил какой-то англичанин, Саймон Белл. Сказал, что хочет рассказать мне, где мои картины и что с ними будет. В Рице встречу назначил.
  Иван рассмеялся. Банкир поставил стакан и хлопнул себя по коленям ладонями, как бы пытаясь встать.
  - Нет, мы не поедем. Возьми мою машину, езжай одна. Ты водить умеешь? - Иван достал ключи из кармана.
  - Нет, я лучше на такси, - сомнение звучало в голосе Анны.
  - Это ты ей от своего коричного с желтой дверцей ключи даешь? - Михайлов весело рассмеялся. - Ты что?
  - Что-что? - Иван непонимающе посмотрел на банкира, - Мы же только что ездили на нем к Файеду. - Ничего, мир не рухнул.
  - Вань, я не из-за этого, - Анна дотронулась до его руки. - Я редко вожу. Да и машины у меня не было и практики... сам понимаешь...
  - А такси ты не поймаешь. Бери, не сомневайся, - он рассмеялся. - К тому же, там все равно одна дверца уже желтая.
  Он вложил ключи ей в руку.
  - Мобильника у тебя нет. Ну, телефон дать тебе не могу. Езжай, но не пропадай. Отзвонись, если что, и встреча затянется. Впрочем... Есть у меня старый, тут где-то валялся.
  Он подошел к резному комоду и открыл ящик. Там аккуратными рядами лежали аппараты. Михайлов заглянул ему через плечо.
  - Нууу... - протянул он. - Машину купить приличную не может, а телефонов-то развел.
  - Это не только мои. Тут Варины и брата.
  - А где твой брат? - Анна тоже подошла к комоду.
  - Брат с сестрой живет. Отец женился. А брат с Варей остались на старой квартире. Ладно, их заряжать нужно. А где системы, я не знаю.
  - Да уж, отец у него отчудил так отчудил. Блаженный. У него трое детей на шее. А он женился. Какую-то нищую француженку подобрал, - сибиряк весело посмотрел на Ивана и взял телефонный аппарат. - Эриксон. Кирпичик. Зачем хранишь такое старье?
  - Брат хочет коллекцию сделать, - Иван закрыл ящик.
  - Вот оболтус! Из одной школы в другую переводят его, он учиться не хочет, - банкир снова рассмеялся. - Теперь его в московскую школу хочет пристроить. Там платить не надо.
  Ненависть мелькнула в быстром взгляде князя.
  - Глупости. Он хороший мальчик. Он читает русскую литературу. Французы вообще ничего не понимают в образовании. Езжай, а то опоздаешь. И осторожно, - крикнул он вдогонку Анне. - Варвара недавно в ошейнике ходила, машину сзади толкнули. Шейные позвонки повредила.
  В прихожей хлопнула дверь.
  
  В холле отеля Анну опять ждал консьерж. Он протянул ей записку. В этот раз в ней не было ничего, кроме номера апартаментов.
  Анна постучалась, и через минуту ей открыл дверь именно тот, кого она ожидала увидеть. На пороге стоял невысокий молодой человек. Черты лица его были правильны, нос - острый и небольшой, глаза - в точности как он и сказал - один голубой, второй - карий. Он был действительно красив, хотя и немного женственен. Золотистые волосы были аккуратно причесаны в чисто английской стрижке.
  - Вы пунктуальны, - он распахнул дверь, пропуская ее в комнату. - Присаживайтесь.
  Анна уселась в кресло и тут же увидела у себя перед глазами покачивающуюся красную жидкость в прозрачном бокале.
  Он держал два высоких фужера и мелодично постукивал ими друг об друга.
  - За встречу! Отличное вино у этих французов, - девушка отрицательно покачала головой. - Да вы только попробуйте, - он снова протянул ей вино. Оцените букет.
  Анна взяла бокал и сделала маленький глоток. Саймон уткнул свой нос в емкость.
  - Понюхайте. Попробуйте. Давайте, давайте, - он пальцами стал наклонять ее сосуд. - Глотните.
  Девушка послушно сделала еще глоток.
  - Чувствуете? Какое густое вино. Как будто кровь пьешь, - Саймон засмеялся. Смех был неприятный, злой. Какой-то адский.
  - Я хотела выяснить где картины? - Анна решительно поставила бокал на стол.
  Саймон еще раз засмеялся.
  - У англичан есть такое слово - вэйст. Оно означает - напрасно и совершенно бесполезно тратить. У русских, я знаю, нет такого емкого слова. Вы, наверное, потомки Сизифа. Так вот, вы напрасно тратите свое время, мисс. Вы зря потратили его, когда делали эти картины, вы зря тратили его, когда пытались судиться с мистером Файедом, вы зря тратите его сейчас, когда пытаетесь найти картины и выставить их, - Саймон смотрел на девушку с улыбкой.
  - Вы хотите сказать, что картин у Файеда нет уже? - Анна попыталась встать.
  - Глупый кролик не должен знать, что он попался, - рассмеялся Саймон, увидев, как девушка покачнулась и снова села в кресло. - Да, именно, милочка, картины я у него выиграл. А Файеду плевать на все.
  - Значит, - Анна провела рукой по глазам. - Картины давно уже в руках тех... кому они уж точно не нужны...
  - Да что вы заладили, картины, картины. Файед - мерзавец, сама ты - ничтожество. А картины там, и у тех, кому они нужны! - он опять засмеялся своим адским смехом.
  - А у вас какой интерес? - Анна снова попыталась встать, покачнулась и сползла на пол.
  - Интерес убийцы.
  
  Анна очнулась в пустой комнате на кровати абсолютно голая. Она резко поднялась и застонала. Потихонечку, стараясь не делать резких движений, пододвинулась к краю кровати и свесила ноги вниз. Только тут она заметила на коленях склизкую жидкость. Потянув простыню, она вытерла колени. На полу валялась ее одежда. Спустившись вниз, девушка заметила удивленные взгляды. Она попыталась опустить голову и посмотреть, туда, куда смотрели все - на ее живот, и снова застонала от боли.
  
  Иван встретил ее настороженно. Варя сидела за роялем. Сибиряк опять готовил.
  - Почему так долго? - недовольно проворчал князь.
  - Что у тебя на животе? - Варя удивленно вскрикнула.
  - Я не знаю, еще не видела, - Анна прошла в свою комнату, Варя побежала за ней.
  - Варя! Куда ты! - Иван прокричал ей вслед, но сестра даже не оглянулась.
  Сняв куртку, Анна посмотрела в зеркало. Из-под короткой черной кофты был отчетливо виден рисунок. Кожа была сплошь покрыта красными мазками. Варя с ужасом смотрела на нее.
  - Это что? Кровь? - она стояла у двери и смотрела на жуткие иероглифы.
  - Вроде нет, - Анна потрогала рисунок пальцем. - Не похоже.
  Анна подняла майку и расстегнула джинсы. Из зеркала на нее смотрела нарисованная красной краской её собственная голова.
  - Ань, что случилось? - Варя разглядывала голову.
  - Кажется, меня изнасиловали. Или подрочили на меня. Я не знаю. Он меня чем-то напоил, - она скинула с себя все и пошла в ванну. В дверях обернулась. - Я ничего не помню.
  
  За столом никто не хотел нарушать молчание.
  - Я уезжаю. Утром. Завтра, - наконец, заговорила Анна.
  Все посмотрели на нее. Михайлов сосредоточенно жевал, поэтому промолчал, хотя попытался что-то промычать. Брат с сестрой ловко орудовали ножом и вилкой, ловко отделяя мясо от костей.
  - Далеко ты собралась? Ты выяснила все что хотела? - сарказм в голосе Ивана не улучшил общего настроения за столом.
  - Виза твоя, Вань, подойдет, - Анна взяла вилку.
  - Ее изнасиловали! - Варвара с ужасом посмотрела на мужчин.
  - Но не убили. А это и следовало доказать. Рисунок на животе - угроза, но живот-то он не порезал! - Иван поднял указательный палец. - И зачем ты в номер-то пошла?
  - Я же не знала, что англичанам на шлюх не хватает! - девушка перестала жевать.
  - Как это не знала? - банкир заржал. - Об этом все массмедия голосили. Сотрудники английского министерства выдавали визу в обмен на сексуальные услуги и только симпатичным девушкам.
  - Ань, а куда он сам-то делся? - Варя никак не могла забыть английского художника.
  - Ушел, я не знаю, я очнулась, его уже не было, я же говорила. А чему ты удивляешься? Это так по-английски, - Анна сдвинула брови. - Что мне в рецепшене надо было спросить? Или полицию вызывать? С моим-то паспортом.
  - Художники! Надо же! Небось, долго возился, пока эту голову нарисовал у тебя на животе! - Михайлов рассмеялся. - Какое-то извращение! Что за чушь!
  - А если тебя убивать будут? - Варя не унималась. - Что тогда? Какая разница, что у тебя с паспортом. Ты же человек, а убийца и с документами убийца!
  - Наверное, так и есть, - Анна отломила кусок булки.
  - Только долго объяснять это в полиции, - банкир пробормотал это с набитым ртом.
  - А может, это масоны? - Анна застыла с ножом в поднятой руке, положив локти на стол.
  Иван поморщился. Михайлов засмеялся.
  - Во, во, - пробормотал он, дожевывая и поглядывая на Анну. - Почему не фашисты?
  - Фашисты-то тут при чем? А в масонскую ложу я сама письма писала. Я адрес в Интернете нашла. Лондонских лож. Ну и послала им фотографии моих картин и предложение сотрудничать. - Анна положила ножик и взяла вилку в правую руку.
  Иван засмеялся:
  - Тебе не выслали инструкцию - 'Масонство для чайников. Как вступить в ложу в пяти пунктах'?
  - Нет, мне, кажется, не ответили. Не помню уже. А может, карточку прислали - спасибо - не надо.
  - А кто ты такая, чтобы с тобой сотрудничать? - банкир сузил и без того маленькие зеленые глазки.
  - Понимаешь, твои письма можно сравнить со стуком в дверь бомжа с просьбой приютить на ночь, - Иван взял салатницу в руки и вылил остатки соуса себе в ложку.
  - Я? Я - никто. А кто такой Чубайс? Тоже никто. А кто такая королева? Кто? Разве не актеры? Но я тоже готова была исполнить роль. Роль обличителя королевы. Я бы открывала эту выставку, давала бы интервью, выступала бы по телевизору. Может, мне и плевать на то, кто там кого убил и зачем, но роль фаната-обличителя - гласа божья- я взяла бы.
  - Да нет же, это неонацисты! - Михайлова все это начинало, похоже, забавлять.
  - Нацисты-то тут причем? - Варвара подняла голову.
  - Легко. Королева кто у нас? Немка. Корни у нее немецкие. Вон их Гарри до сих пор фашистами бредит. Вы что, ничего не слышали о неонацистах? Недобитые нацисты до сих пор продолжают умирать. Недавно громкое дело было. Многие, конечно, слиняли в Южную Америку - Аргентина, Бразилия, Испания тоже засветилась, - он держал в руке ножку курицы и с аппетитом откусывал от нее обжаренные до золотистой корочки кусочки мяса.
  - Да, но я-то тут причем? А вот масоны... - Анна вопросительно посмотрела на Ивана.
  - Послушай... оставь тему масон в покое. Я уже вижу, как в твоей голове, наполненной сомнительными мыслями и идеями, черной розой расцветает паранойя... хватит уже тему каменщиков обмусоливать.
  - Но ведь они правят миром. А те, кого мы рассматриваем по ящику, лишь дорогостоящие актеры, обезьяны, клоуны, - Анна разочарованно вздохнула.
  - Так может за тобой охотятся потому, что ты Чубайса без косметики увидела? - князь попытался заставить девушку улыбнуться и улыбнулся сам.
  - Обезьяны, не обезьяны, а свои 10 долларов-то имеют, - рассмеялся банкир. - Вот он весь смысл жизни... размножаться и плодить себе подобных для игр больших масонов... но при желании каждый может им стать...
  - Что-то на мое желание никто не откликнулся.
  - Может, ты им не подходишь? - банкир с аппетитом доедал пюре. - Им нужны бараны и пастухи.
  Анна удивленно уставилась на сибиряка.
  - Основная функция каменщиков - направить стадо баранов в ту или другую сторону, - Иван положил вилку и ножик и перестал жевать. - Где-то сократить популяцию, а где-то устроить революцию и уничтожить ненужный режим! Все необходимо держать под контролем. Даже количество церквей. Сегодня их рушат по их приказу, завтра, - реставрируют, сегодня взрывают, завтра строят.
  - Да, Анют, удобная штука. Власть!!! - банкир искрился весельем. Его руки были в масле и жирно блестели. Он взял салфетку. - Власть - это вещь! - он восторженно поднял палец. - Ты представить себе не можешь, какие там сидят умные и злые. Куда тебе, овце.
  - И при этом все идет согласно утвержденному плану, на многие годы вперед известному, - Иван встал.
  - Я не хочу власти. Зачем? Никакого удовольствия править баранами, как вы говорите. Да и вообще править, руководить, быть крутым, злым, командовать, - Анна, наконец, придвинула тарелку с курицей.
  - Лучше сразу убивать, - захохотал банкир. - Согласен.
  - Ну... я не это хотела сказать. Убивать... Надо же объяснять за что убиваешь? Людям надо объяснять, что от них требуется.
  - Тебе это нужно? - банкир жевал. - Расслабься, успокойся, иначе ночью спать не сможешь. В этой жизни нужно получать удовольствие от всего... от общения, приема пищи, сна...
  - Так же нельзя. Хочется что-то делать! - Варвара с упреком посмотрела на Михайлова.
  - Сам знаю, что нельзя. Но живем один раз.
  - 'Собака бывает кусачей, - вдруг напела Анна. - Только от жизни собачей. Только от жизни, от жизни собачей собака бывает кусачей'...
  - Так и я про это, - банкир серьезно посмотрел на девушку. - Бешеных собак отстреливают. Нечего бегать нищими и бездомными.
  - Вы видели когда-нибудь, чтобы бездомные бродячие собаки кусались? - Анна прищурила глаза.
  - Да сплошь и рядом, - тот опять заржал.
  - Бродячие - редко. Чаще - хозяйские. Собаки ведь домашнее, хозяйское животное. Она не знает, куда ее ведет хозяин, может усыплять, не знает - даст он ей кусочек, или сам слопает. Вот и характер портится. А в свободном полете собаки умнее, они сами себе хозяева. Меня однажды бродячий пес от смерти спас.
  - Как это?
  - Столкнул с дороги. Я бежала в наушниках, а сзади автомобиль ехал, а пес меня на обочину столкнул.
  - А куда ты собралась ехать? - Иван еще раз повторил свой вопрос. Он встал из-за стола и подошел к бару.
  - Но нельзя играть в чужие игры, не зная правил игры, - девушка тоже встала. - Я не хочу быть чьей-то собакой, или кроликом.
  - Может, эта игра не для тебя? - Иван взял бутылку, покрутил в руках и поставил на место. - И вообще, тебя не это должно волновать.
  - А что? Что для меня? Что меня должно волновать? Я пыталась что-то сделать, все пропало зря, да еще и охотится кто-то. Куда и что? Я не знаю правил игры. Что я должна делать, что не делать? Какие условия? Я хочу жить, пусть даже и без всякого успеха и признания, как хотелось в детстве, без ковровых дорожек к трапу и лимузинов с... ну не важно. Без куска пирога!
  - Прекрати истерику! - Иван все же плеснул немного в стакан и подошел к Анне. Она с размаху ударила по его руке, бокал упал и гулко ударился о мягкий ковер.
  - Я хочу знать, я просто хочу знать! Может все это - ответ на те мои письма, и все что происходит, это как игра какая-то страшная? Проверка на выживание? Смогу ли я без дома, без денег, без средств к существованию, без работы, без... - она махнула руками, пытаясь охватить все кругом. - Без всего, что раньше было, без мира!
  - Да успокойся же ты, наконец, - Иван подошел к ней и попытался схватить ее за руки.
  - Ты ничего не понимаешь! Они хотят меня принять, а это все проверка, как экзамен, и, может быть, скоро я буду рисовать портреты самой королевы! Они просто хотят увериться, что я не шпионка, что я все смогу вытерпеть, что я сильная и вообще!
  - Ну вот, - Иван засмеялся. - То ты против королевы, то мечтаешь ее портрет нарисовать!
  - Ну, может, они деньги хотят вложить в мою рекламу? Может, я буду теперь вторым Дали! И они хотят знать, что деньги вложат не зря! - Анна вырвалась из рук Ивана.
  - Так, собирайся, - Иван отошел от девушки, чтобы не попасться ей под руку. - Ты сказала, что у тебя рейс через несколько часов.
  Анна застыла.
  - Что замерла? - банкир не терял хладнокровия. - Иди, иди. Ванька тебя покатает по Парижу.
  
  Мышковской сидел напротив девушки и вертел в руках бокал шампанского. Он тоскливо смотрел по сторонам и молчал.
  - Я в Барселону поеду, - Анна решила нарушить молчание. - Там в галереи у меня картины, и должно хоть что-то продаться.
  Иван все так же молчал и крутил пальцем по краю узкого и высокого бокала.
  - Вань, - она протянула руку и дотронулась до его пальца.
  - Устал я. Банкир мне надоел. А куда деться? Я один кормлю и сестру и брата. Отец учудил. Женился. Она не подходит ему по положению.
  - Вань, брось этого банкира. Что ты в Париже работы что ль найти не можешь? - Анна посмотрела вокруг.
  Они сидели в кафе на Монмартре. Белые скатерти покрывали длинные столы. Маленький, юркий официант весело переговаривался с музыкантами. В кафе почти никого не было. Две пары расположились в разных углах зала с бокалами вина.
  - Кому я тут нужен? Русский! Человек чёрти какого сорта, - Иван глотнул, или только помочил губы в шампанском.
  - Но ты же тут родился. Вырос. Ты - француз. Ты говоришь на языке их. Разве это не плюс, что ты знаком с другой культурой и знаешь русский?
  - Мертвой культурой. То, что знаю я, - это никому не нужно. Кому в этом мире нужны славянофилы, знание русской литературы, Достоевский, обычаи. Даже самим русским. Вон толстый толстосум ржет над моим воспитанием, даже над танцами.
  - Но ты же не араб.
  - А они тоже, многие из них, во всяком случае, родились тут. И тоже тут никому не нужны. Если ты не француз, - мой туалеты, подноси пиво, и помалкивай, как человек второго сорта, да, и не человек вовсе. Можешь наркотой торговать, или с бандитами связаться. Ты знаешь, чем я одно время занимался? Тверским бандитам французские машины оформлял, и переправлял, и подгонял. У меня с трупами проблем не будет, братки помогут, знаешь, сколько бандитов тусуется в Ницце? - он вдруг засмеялся. - Кому бы продаться? 10 - 20 миллионов, и я ваш, до самого донышка.
  Анна молчала.
  - Теперь о тебе, - Иван глотнул шампанского и улыбнулся. - Ты хоть поняла, что твои картины тут не причем?
  - Да.
  - Логически соображай. Поле твоей деятельности - вычеркиваем. Так? - он провел черту изящным тонким пальцем по столу.
  - Так.
  - Случайно видела, слышала, узнала, - Иван посмотрел на нее вопросительно.
  - Нет.
  - Что остается? Сердце, почки, печень? Наизнанку ты шкурку не носишь, печенью своей никого не мочишь. Вряд ли из за органов, - он снова провел невидимую горизонтальную линю по белой скатерти. В этот раз он улыбнулся.
  - Тогда что?
  - Остается родственники, - он нарисовал вопросительный знак.
  - Бабушка умерла, мать давно умерла. Отца я не знала.
  - Воооот, - протянул князь, - Не знала. Не известен. Ищем тут. Кто отец? Когда родилась? А родилась после Олимпиады 80 года. Девочка - ребенок интернациональной дружбы.
  - Может, женатый прохвост.
  - Из соседней квартиры? - князь опять нарисовал вопросительный знак. - Не смеши меня. Мать бы твоя так все это не оставила бы. Или он бы как-то проявился бы. А тут уехал, сгинул, пропал.
  - Ты уверен, что говоришь о земных мужчинах? Проявился. Дашкин отец, хотя мы его и знаем, ни разу не проявился.
  - Но ведь знаете! - Иван поставил крест на белой скатерти. - Народ должен знать своих героев. А тут сгинул, как умер. Короче. Не хочу тебя пугать, но ты в списках террористов.
  Анна рассмеялась.
  - Приколист ты, Иван. Хотя этим ты, наверное, всем и нравишься.
  - Я серьезно, - он и правда серьезно посмотрел на девушку.
  - Думаешь, они умеют убивать хуже, чем фсбэшники? Давно бы убили бы, у них это неплохо получается.
  - Нет, ты не поняла. Ты не в тех списках, - он рассеянно обвел взглядом кафе.
  - Террористов, террористов. Опять что ль о неофашистах?
  - Один толк. Не важно, как назвать. Твое имя прочтено в списках террористов. Ты ни под каким видом не должна быть убита, или хотя бы подвержена опасности при проводимых операциях.
  - И поэтому меня постоянно взрывают? - Анна попыталась рассмеяться, но это у нее не получилось, - Где логика? Ты же говорил, давай логически.
  - Это другой лагерь. Они тебя хотят убить.
  - Хотели бы - убили бы, - Анна подняла свой бокал шампанского и посмотрела сквозь него на музыкантов.
  - Может, они там не сговорились. Кто-то хочет убить, а кто-то - выйти через тебя на отца, - перед Иваном был огромный глаз Анны, увеличенный жидкостью и стеклом.
  - Да ты-то откуда знаешь? - девушке все эти предположения уже надоели.
  - А это самое главное, что я хочу тебе сказать, - князь поставил бокал и двумя руками разгладил перед собой скатерть. - Я подслушал разговор. На пьянке в Москве.
  - Какой?
  - Твоя фамилия, согласись, довольно легко запомнить. Великий француз. Я удивился, что у русской такая фамилия. Твоя фамилия в списках. Они спьяну обсуждали, там были чины из ФСБ, - он перешел на шепот.
  - Скажи честно, ты издеваешься?
  - А ты считаешь, что взрывы тебе приснились? Взорвали гостиницу, труп у тебя на даче, взорвали гробницу. Это что? Мультяшные постановки? - Рюрикович с интересом посмотрел на Анну, - Почему ты думаешь, что МИ-6 могут бегать за какой-то замарашкой, а агенты ФСБ за человеком из неприкасаемого списка террористов - нет? Вон, недавно, какой-то немецкий турок отсидел в американском застенке только потому, что его имя мелькнуло в каких-то не тех бумагах.
  - Ты подслушал, а список?
  - Что - список? - Иван непонимающе посмотрел на девушку.
  - Список на пьянки не берут. Где ты видел список?
  - На плече у генерала. Тату себе из этого списка сделал, - князь засмеялся. - Сама подумай.
  - Ну, хорошо. И что же дальше? Допустим, мой отец и правда как-то связан с бандитами, что крыши рушат. Но я-то к этому не имею никакого отношения. Я и отца не знаю, и не знаю даже - кто он! Я-то тут причем? От меня-то что надо?
  - Да не психуй ты так. Я думаю, что раз ты оказалась в каком-то там списке, то он сам тебя найдет, - Мышковской выпил шампанское.
  - Зачем?
  - Раз помнит, значит должен связаться с тобой рано или поздно, - он крутанул бокал на скатерти, он упал на пол и со звоном разбился. - У меня сегодня все валится из рук, - пробормотал он.
  - А мне что делать?
  - Ждать, - Иван достал портмоне и расплатился с подбежавшим гарсоном.
  - Ждать, ждать. Чего мне ждать?
  - Когда он свяжется с тобой. Пойдем.
  Иван встал, обошел стол и подошел к Анне. Он взял ее курточку и помог накинуть на плечи, как будто в его руках было драгоценное меховое манто.
  - Пошли, отрок, - он похлопал ее по хрупкому плечу.
  Они вышли из кафе и стали подниматься вверх по улице. Там недалеко, в небольшом проулке стояла машина Ивана. На площади в темноте все еще сидели художники и предлагали прохожим сделать портрет.
  - Мадам, мсье, разрешите вас нарисовать, - бормотал улыбчивый бородатый парень.
  - А что если я тоже тут буду сидеть? Как ты думаешь, мне удастся заработать на жизнь?
  Они уже подходили к машине, и князь достал ключи.
  - Вот, черт, придется полчаса выезжать. Ты посмотри, как нас зажали.
  Желтодверцевый мерседес был вплотную окружен с двух сторон.
  - Что же, попробуем выбраться, - Иван решительно надавил на кнопку пульта.
  Монмартр озарился взрывом. Автомобили взлетели в воздух вместе с огненным столбом.
  - Ложись! - Иван буквально упал на Анну, - Нет, - потянул он ее за рукав. - Бежим!
  
  Гостиница на юге Парижа. Номер состоял из одной комнаты и ванны.
  - Спи, тебе надо поспать, - Иван ходил по комнате, меряя шагами небольшое пространство от двери до окна.
  - А как же ты? - Анна устало опустилась на кровать. Она положила рюкзак рядом у изголовья на пол.
  - Я буду тебя сторожить. Завтра утром я посажу тебя на самолет, - Иван остановился перед ней. - Боже мой, на кого ты похожа! Чумазая, вся в саже.
  - На себя посмотри. Ты такой же. Лучше езжай домой. Я улечу утром. Или не улечу. Это уже не имеет значения, - девушка закрыла глаза.
  - Боже мой, как я хочу спать. Ничего не хочу больше знать. Ничего обсуждать. Я хочу только спать и спать. Плевать на все, и пошли все в задницу, - она обняла подушку и прижалась к ней щекой.
  - Умыться надо. Я тоже спать лягу. Тебя утром провожу и вернусь домой, - Иван снял пиджак и повесил его на стул.
  - Михайлов подумает, что мы что? - Анна посмотрела на расстегивающего рубашку князя.
  - Банкир ничего не подумает. Он думать не умеет. Только считать.
  Иван вошел в ванну, но дверь оставил открытой.
  - Вань, а у тебя есть женщина? - Анна прокричала свой вопрос в пространство.
  - Что?
  - Любимая у тебя есть? - Анна крикнула еще громче.
  - Погоди, сейчас выйду. Не слышу ничего.
  Иван появился в комнате обмотанный полотенцем. Он сел на свою кровать и аккуратно стал вытирать волосы.
  - Что ты орала тут? - он обернулся к вытянувшейся на кровати Анне. Она лежала полностью одетая с закрытыми глазами.
  - Да ерунду, - она не стала открывать глаза, лишь слегка шевельнула рукой. - У тебя девушка есть?
  - С которой я трахаюсь? - Иван рассмеялся. - Была. Больше пока нет.
  - Убил? У попа была собака, он ее любил. Она что, слопала последний кусок мяса у тебя?
  - Почти угадала. Она заразила меня триппером, - он залез под одеяло и вытащил оттуда свое полотенце.
  - Вместе лечиться от триппера. Что может быть романтичнее? - Анна повернулась на другой бок и посмотрела, как князь устраивается в кровати.
  - Если бы! Она - москвичка. Замужем. Когда сестра была в Москве, то она звонила ей по моей просьбе. И записывала все разговоры. Я столько о ней узнал! Да она гуляла направо и налево, - он тоже вытянулся и закрыл глаза.
  - Так нашел бы себе что-то приличное. Чтоб верно сидело бы у окошка и смотрело бы тоскливо на дорогу.
  - Приличное - дороже. А этой я даже подарков не возил из Парижа. Она мне их дарила. В любовь верила. А любовь, сама понимаешь, самый дешевый вид сексуальных услуг! Дармовой, - Иван вдруг вскочил. - Черт, свет забыл выключить.
  Он щелкнул выключателем в комнате, - Все, теперь можно спать.
  - Интересно посмотреть на это все с мужской точки зрения, - Анна закрыла глаза, чтобы не подсматривать за голым Иваном. - Так голова болит. Как будто ее свинцом налили.
  - Это от наркотика, который тебе сегодня днем выдали, - Иван опять встал. - Теперь телефон забыл. Завтра вставать рано.
  Он подошел к стулу и стал рыться в своей одежде.
  - Вань, а тебе не страшно? - Анна различала в темноте его голое тело. Она видела, как он наклонился, и вдруг засветился его мобильник. - Сколько времени?
  - Спи. Чего мне бояться? На тебя охота идет, не на меня, - он сделал шаг и нырнул под одеяло.
  - Но в машине мы могли бы оба погибнуть, - девушка пыталась разглядеть в темноте его лицо.
  - Чушь собачья. Я всегда щелкаю пультом далеко от машины. Либо это дилетанты, или опять пугают тебя. А может, даже пугают не тебя.
  - А кого? Тебя? Ты ведь мне помогаешь, - Анна приподнялась на локте.
  - Твоего отца, дуреха, чтобы он быстрее выходил с тобой на связь. Типа, убьем дочь, допрячешься. Так что жди, он должен проявиться, - князь подвигался на кровати, устраиваясь поудобнее.
  - Ты говоришь - надейся, жди и верь.
  Скажи, чего должна я снова ждать?
  Мы ждем всю жизнь - когда откроют дверь,
  И снизойдет к нам Божья благодать.
  Давно не верю людям и в удачу.
  А верю только в Бога и в себя.
  Поэтому я никогда не плачу.
  Приемлю мир спокойно и любя.
  Пусть будет все, что будет на дороге.
  Но только будет пусть, произойдет.
  Шагай вперед, но не забудь о Боге:
  Лишь только он твой лист перевернет.
  Хочу прожить все, что дано мне Богом.
  Пусть чистый лист покроют письмена.
  И мудрость будет основным итогом.
  Не потерять бы в скачке стремена.
  Твои глаголы я верну тебе.
  Не верю, не надеюсь и не жду.
  Одна лишь строчка на моей судьбе -
  Тебя люблю, люблю, люблю.
  
  Анна вытянулась на кровати и закинула руки за голову. Она смотрела вверх, на потолок, по которому скользили блики, принимавшие причудливые очертания от света фар проезжающих мимо машин.
  - Это еще что такое? - Иван не повернул головы.
  - Стихи. Я в юности писала.
  - Твои что ль?
  - Да, Вань, а ты стихи писал?
  - Нет, у каждого свои недостатки. Эко тебя скрутило. Кого же ты так любила? - чувствовалось, что он улыбается.
  - Да первая любовь моя. Еще в школе. Безответная.
  - Спи, ты же спать хотела, а то не выспимся, и тогда не бог, а я твой лист переверну, врежусь не в ту машину, и не увидишь ты своего предка, - он громко зевнул, так что слышно было, как хрустнула челюсть, и перевернулся на бок.
  - Вань, какую машину? Нет больше твоей машины! Жаль, я к ней привыкнуть успела, - девушка снова приподнялась на локте.
  - Банкир новую купит. Ворчал сегодня, так пусть новую покупает, раз ему на такой стремно ездить, - его брюзжание стало походить на разговор древнего старика, проводящего целые дни в кресле - каталке и целиком зависящего от услуг окружающих его людей.
  - Но не завтра же, - нотки удивления звучали в голосе Анны.
  - Завтра, завтра. Куда он денется. Ему дом выбрать надо. И дом, и квартиру, и еще что-то. Без колес - никуда.
  - Так ты его лист перевернуть боишься? - девушка засмеялась.
  - А что думаешь, мне лавры Раскольникова покоя не дают? Он слишком много ошибок совершил.
  - Ты даже ошибки его подсчитать успел? - Анна совсем взбодрилась. Голос ее уже не был ни сонным, ни усталым.
  - Да, а что? Нужно учиться у великих, - похоже, у князя тоже пропал сон. Он привстал, подтянулся повыше, и, полусидя, устроился на подушке. Щелкнул выключателем.
  Мягкий свет залил небольшую комнату. Тени и причудливые световые фигуры, от проезжающих под окном машин, стали не так отчетливы и уже не пугали своими яркими, меняющимися контурами.
  - И какие же у Раскольникова были ошибки?
  - Да обычные, дилетантские. Сознался. Путался, Метался. Совесть, проститутки, - все это до добра не доводит. А ведь как все хорошо начиналось. Тварь ли я, или право имею! Старушку убил, что в этом плохого? Раз в крайней нужде был. Да может, такой жадной дуре дышать - зря воздух портить и расходовать. Убил, - так не сомневайся.
  - Забавно, что ты вспомнил вдруг русскую классику, - Анна с любопытством рассматривала этого щуплого молодого человека, отделенного от нее лишь расстоянием вытянутой руки. Одеяло прикрывало только ноги и живот. Торс и плечи оставались голыми. Сказать, что он был худ, это ничего не сказать. Раскольников, наверное, выглядел лучше. Иван был очень худ. Худенькие руки, худенькие плечи говорили о том, что никакие физические упражнения никогда не занимали и не отнимали его время. Но лицо выдавало в нем породу. Он был по-настоящему красив. Красивые выразительные карие глаза, тонкий, точеный нос, мягкие, чувственные губы. Впечатление довершали голос и манеры, мягкие и вкрадчивые. Даже улыбка, снисходительная и дружественная, старалась не покидать его глаз и губ. Легкая щетина на щеках была ухоженной и выглядела очень аккуратно и пристойно. Ее явно заботливо растили и лелеяли в парикмахерских, и филигранно подстригали умелые руки парижских цирюльников, чтобы соответствовать крутым стандартам. Черная и мягкая, она скорее была данью моде, но не потребностью, или небрежностью этой женственной натуры.
  - Вот уж никогда не думала, что в Париже, у князя в гостях, я буду школьные истории вспоминать. Там еще что-то о младенце убиенном было. Убивать ли убийцу младенца, или оставить богу на покарание.
  Разговор ни о чем заставлял забыть о несчастьях сегодняшнего дня, и Анна без оглядки окунулась в него.
  - Эх, темнота. Это уже в братьях Карамазовых. Ты, наверное, фильм смотрела. Пырьева. И не школьные это истории. Это энциклопедия человеческих натур. Возьми любого в деревне, в Москве, и ты обязательно сможешь встретить такого же в Лондоне, или Париже. - Иван тоже закинул локти за голову. Видно было, что это его любимая тема.
  - Ну а ты, ты сам какому герою соответствуешь? Раскольникову? Старушку ищешь? Или старика, - Анна заразительно рассмеялась, настолько смешно было говорить об убийствах и относить их к Ивану Мышковскому.
  - Банкира замочу. Надоедать он мне стал. К русскому относится с прохладцей, и разговор у него плебейский. Как только кофе мне на брюки прольет, так и замочу.
  - Ты и с топором. Ну, Вань, правда, кто твой любимый герой? Скажи, я запишу для потомков, - Анна продолжала смеяться.
  - Да я не люблю героев. Все героическое мне чуждо, как посредственное, внушаемое, тупое, и обывательское, - князь провел рукой сверху вниз, как бы рубя всех героев топором.
  - Тогда кто же?
  - Вий гоголевский.
  Анна звонко рассмеялась.
  - Так он же ничего не видит. Помнишь, он там орал: 'поднимите мне веки, я ничего не вижу!'
  - Ну и что, какая ерунда. Никто ничего не видит. И ничего не понимает. Его зато боялись все. А раз боялись, значит уважали, - он опустил руки поверх одеяла. И это было похоже на приговор.
  - Понятно. Крестным отцом, значит, хочешь стать. Я помню, Вий был большим, толстым и некрасивым. А ты вон какой красавчик. Не страшный.
  - Бояться не будут? - Иван повернул к ней лицо. В его глазах мелькнуло злобное выражение.
  - Зато любить, - сколько хочешь! А ты даже не пристаешь ко мне. Удивительно.
  - Хватит с меня любви. Знаешь, как больно диагностировать триппер? Внутрь какую-то гадость вставляют, чтоб анализы сделать. Кто хоть раз лечился, тот уже на приключения не пойдет. Но ты не обижайся, - его тон вдруг изменился. - Ты очень симпатичная девушка. Все, спи, - он выключил ночник.
  Князь спустился в горизонтальное положение и укрылся как следует одеялом. Он закрыл глаза, но вскрик Анны заставил его снова вернуться в мир реальности.
  - Что опять не слава богу? - он недовольно посмотрел на девушку.
  - Огонь, смотри, там что-то горит.
  Вся комната была освещена теперь трепетом огненных вспышек. На улице, прямо под окнами что-то полыхало.
  Анна встала и подошла к окну.
  - Ты совсем неосторожна, - снова недовольно пробурчал Иван.
  Он укутался покрывалом и тоже встал. Они стояли рядом и пытались рассмотреть, что там творилось, на этих прославленных улицах города-мечты.
  - Это машины подожгли. Опять машины жечь начали, - князь отошел от окна и снова забрался в постель.
  - Странно, что под нашими окнами, - пробормотала Анна. - Твою только что взорвали. Тебе не страшно. Да, Вань?
  Крики, треск пламени, шум воды из пожарных шлангов заглушили ответ Ивана Мышковского.
  
  Машина остановилась прямо у подвальчика, где находилась милиция. Юрий Иванович уже поджидал у входа.
  - Рано ты из больницы выскочил, Потапенко. Полежал бы, выпил пару бутылок пива, - участковый покосился на перебинтованную руку, висевшую на перевязи через плечо.
  - Много ты понимаешь в нашем менталитете, - рассмеялся следователь. - У нас, чем больнее, тем моднее.
  Николаич хмуро посмотрел на обоих, потом невесело рассмеялся.
  - Ну, совсем мужики из ума выжили. О моде говорят. Пошли, зачем пришли, болтун ты, Потапенко.
  Они двинулись к дому уехавших сестер. У подъезда было пусто, лавочки были мокрыми и пустыми. Шел дождь, противный, мелкий, напористый и бесконечный. Осенняя промозглость действовала на нервы и настроение.
  - Хоть бабок нет, повезло, а то сейчас бы привязались, чего ты, куда ты, зачем ты, к кому ты, - Юрий Иванович незлобно ворчал.
  - Да, это точно. Тем более, что действия наши незаконны, - Потапенко даже оглянулся, не наблюдает ли кто за ними.
  - И у тебя развилась паранойя, - Николаич громко рассмеялся. На него тут же все зашикали.
  - Значит так, дверь первую, железную, нам откроют соседи. Я с ними договорился, - участковый хитро посмотрел на подельников.
  - Как это - ты договорился? - Николаич с сомнением посмотрела на него.
  Они стояли у лифта и спокойно посматривали на закрытые двери жильцов.
  - У них квартира на охране. И у нас ключ от железной двери есть. А Анькину-то дверь только ребенок не откроет, - Юрий Иванович довольно хмыкнул.
  - Одно понять не могу, что ты там найти рассчитываешь? - он посмотрел на Потапенко.
  - Я видел у Дашки компьютер. Мало ли, может какую-то зацепку. Может там есть хоть кусочек истины, который поможет девчонкам сложить их мозаику.
  - Как философ говоришь... да мне что... конечно, нужно посмотреть взглядом профессионала. Разве две молодые девки могут что-то понять? У них же один ветер в голове. Да парни. Тряпки, да мальчики, - участковый достал большой ключ.
  Они уже стояли у железной решетчатой двери, закрывавшей часть лестничной клетки, и отгораживающей небольшую площадь для двух квартир. Соседи сестер не пользовались отвоеванным участком, но девчонки захламили его вовсю. Прямо под счетчиками стояли две коробки, одна на другой. Тут же, у стены, громоздились натянутые холсты, повернутые лицом к стене. Чуть пониже разместилась связка подрамников.
  - Да, - протянул Николаич. - Большое у них хозяйство.
  Следующая дверь была обычной, обитой коричневым дермантином, покарябанным внизу когтями страшного зверя. Это были следы нетерпеливости Медеи.
  Замков было два. Косяк был весь потрепан. Видно было, что сюда проникали и после потерянных и забытых ключей, да и просто, меняли сломанные замки.
  Участковый достал связку отмычек и без колебаний открыл дверь.
  - Нам по должности положено, - ухмыльнулся он. - Ну вот.
  Потапенко узнал тесный коридор Дашиного жилища. Он сразу же пошел на кухню. Тут стоял компьютер. Участковый и Николаич тоже попытались пройти на кухню, но места там было маловато для троих.
  - Вот что, я посмотрю по квартире, а ты пока посмотри в компьютере, - Николаич отступил в Дашину комнату.
  - А я поставлю чайник. Я сегодня не позавтракал. Да и вообще. Я мало что понимаю в технике, - добродушный участковый протиснулся к плите и засомневался. На столике пузырился большой электрический чайник. Он щелкнул по кнопке, и вода засветилась зеленым огоньком.
  - Красота-то какая, - он полез в холодильник.
  - А комп у них старый-престарый, - пробормотал себе под нос Потапенко.
  - Тихо, - прошептал участковый. - Железную дверь открывают.
  Он приложил палец к губам и притаился. В руках у него была чашка с чаем. Он тихонечко поставил ее прямо в раковину. За дверью послышалось шуршание.
  Потапенко сидел прямо перед коридором. Боком к нему. Входная дверь была отчетливо видна с его места. Он смотрел на нее безотрывно. От напряжения у него потекли слезы. Дверь тихонечко приоткрылась. Глаза следователя встретились с тусклыми и испуганными глазами в щели открывшейся внутрь двери. Еще никто ничего не успел сообразить, как дверь снова захлопнулась, и послышалось звяканье металла.
  - На выход, проникновение в жилище! - заорал участковый и бросился вон из квартиры. Николаич поторопился за ним.
  Железная дверь была распахнута, тяжелый топот раздавался на лестнице.
  - Наверх, - заорал участковый. Он легко преодолевал ступеньки лестницы. Шаги затихли. Когда участковый был уже на последнем этаже, раздался страшный грохот. Подъезд содрогнулся от звуков и вибрации: по мусоропроводной трубе падало что-то огромное, тяжелое и негладкое. Время от времени грохот прекращался. Видимо это громоздкое и длинное застревало в узких местах.
  - Что происходит? - прокричал вышедший из квартиры Потапенко.
  У мусоропровода на 9 этаже стоял участковый. Он тихо посмеивался, прислушиваясь к звукам. Тут, на последней площадке, не было люка. Кто-то падал вниз.
  - Что происходит?
  - Он в трубу вылетел, нырнул, то есть. Дверь прикрой, и пойдем встречать его снизу.
  Он неторопливо спускался вниз.
  - А что ж мы так медленно? Может на лифте? - Николаич с надеждой посмотрел на пришедший лифт.
  - Да может, он застрял на втором! Тут все надо проверить.
  Взломщик пролетел до самого низа. Уже на улице, в каморке для отбросов они услышали мычание. Он не мог выбраться.
  Общими усилиями они извлекли несчастного из трубы. Оказавшись на воле, он тут же рванулся бежать, но упал: участковый поставил ему подножку.
  - Ну, похоже, медицинская помощь не нужна, счастливчик, - весело засмеялся он.
  Потапенко опасливо посмотрел на упавшего.
  - Он что же упал с девятого этажа и целый весь?
  - Да ничего. И не такое бывает.
  - Может, его все-таки осмотреть? - Потапнеко не мог поверить своим глазам.
  - У тебя ничего не болит? - Николаич потрогал взломщика за локоть. В ответ тот снова кинулся к выходу.
  - Так, все ясно, что тебе в квартире нужно было? - Потапенко инстинктивно хотел дотронуться до него рукой и застонал. - Вот черт, то голова, то рука.
  - Меня парень один попросил, - внезапно раздался голос задержанного.
  - А что он просил взять? - Потапенко все же потрогал его левой рукой, как будто боялся поверить в реальность этого выжившего.
  - Письмо, сказал, квартира пустая, хозяева уехали. Тебе все, что найдешь, а мне письмо, плюс доплатить обещал.
  - Что за письмо? Как ты его узнаешь?
  - Сказал, поройся, все письма можешь взять для верности. И мне принести. Ну, это если ничего не найду. А так, по конверту. Там на конверте должен был быть Париж изображен.
  - Что значит Париж? Ты что в Париже был? - Потапенко почти рычал, - Что ты нам мозги решил перхотью посыпать? Вонючка.
  - Да нет же. Башня их, железная, забыл, как называется, но самое главное - конверт розовый. Он мне сказал, как увидишь розовый конверт, так и бери. Для проверки можешь картинку посмотреть. На дуру эту их, железную, забыл, как ее, дьявол.
  - Что еще? - Потапенко сбавил тон.
  - Ну, все.
  Следователь дернул его левой рукой за локоть.
  - Положить конверт себе в почтовый ящик. Он взамен деньги там оставит.
  - И ты поверил? У нас что, даже воры наивные, как дети малые?
  - А в мусоропровод зачем полез? - Николаич стоял подальше от этого парня, прошедшего если и не огонь, то трубу - точно.
  - Не знаю, испугался очень. А внизу кто-то шел. Дверь открывал. Ну, я сиганул наверх.
  - Отправь его в отделение, и дальше по этапу. Потом еще поговорим. А сейчас, - обратился следователь к Николаичу. - Пойдем конверт его поищем.
  
  Андрей угрюмо сидел за столом и невесело смотрел на сестер. Они с аппетитом уплетали картошку с котлетами. Тесная столовая на первом этаже арабской гостиницы едва-едва позволяла девушке-уборщице протискиваться с тряпкой между столами и собирать грязную посуду.
  - Зря мы тут кушаем. Нужно было пойти в ресторан, - узкие глаза Завьялова сузились еще больше.
  Дарья сидела напротив. Пред ней лежала книга, из ушей свисали тонкие черные проводки наушников. Она качала головой в такт музыке.
  - А плеер ты ей зачем купила? Это на деньги моей матери? Она тебе дала, чтоб меня найти? Поэтому ты так и старалась? - Завьялов бросил вилку рядом с тарелкой.
  Стол был тоже маленький и круглый. Анна смотрела куда-то в окно, и никак не реагировала на слова Андрея.
  - Дарья! - почти прокричал Завьялов.
  Девушка сняла наушники, посмотрела на него и улыбнулась.
  - Андрюш, а что, те книжечки, что нам на военном аэродроме сделали, это сойдет за визу и за все-все? Я что, могу даже свой паспорт показывать? Да? - Из огромной пляжной сумки выглянула голова белого кота.
  - Мяу, - сказала голова.
  Даша пихнула в мяукающий рот кусок ветчины и испуганно оглянулась по сторонам.
  - Быстро ему сделали! Да, Ань? Посмотри, какая я красивая на фотографии получилась, - она протянула сестре раскрытую книжечку. - Здорово, да?
  - Можешь бить машины и витрины. Полиция встретит тебя с распростертыми объятиями, - Андрей сделал движение, чтобы перехватить у Даши паспорт. - Ты еще кота выпусти тут побегать, чтоб на паспорт твой посмотреть.
  - Да, хорошо получилась, - Анна даже не взглянула.
  - Нельзя читать, слушать музыку и есть одновременно. Анна, как ты воспитываешь свою сестру? - Завьялов потянулся к Дашиному наушнику. - А что ты слушаешь? Это что такое?
  Девушка отпрянула от него. Подхватила оба наушника и сунула их в сумочку. Из сумки снова показалась голова кота.
  - Мяу, - сказала она и снова получила кусок ветчины.
  - Что попалось, то и слушаю. Ань, а мы в Мулен Руж пойдем? Тут совсем рядом. Прямо по улице. Я видела, когда подъезжали, - Даша потрогала сестру. - Ну вот, опять отключилась.
  - Ну что? Мулен Руж, - Анна рассмеялась. - Ну, посмотрим. Чему быть, тому не миновать. Приедет мой друг, может он нас сводит. Или подскажет, как это делается. Там же форма одежды - парадная.
  - Урааа! Как я хочу длинное черное платье. Ань, Ань, ты мне купишь тут платье? Девки от зависти умрут. Ань, а когда он приедет? Ты уже звонила сегодня? Может, он уже тут, а мы еще здесь.
  - Какие девки?!!!!! - Андрей даже встал со своего места. - Боже мой! С кем я связался! Какие-то пустышки. А читает она у тебя что? - Он снова сделала движение к Дарье, и на этот раз почти успел взять книжку с края стола, но она захлопнулась и упала.
  - Может, в другую гостинцу пойдем? Откуда ты взяла адрес этого арабского рая? - Завьялов ковырнул котлетку.
  - Почему он называет этот притон арабским? Я вообще не вижу тут хачей, - Дарья вытащила один наушник.
  - Хозяева - семья арабов, - Завьялов снова посмотрел вокруг.
  - Коньяк тебе все равно бесплатно нигде не нальют. Тут дешево, и не так периферийно. И не об этом тебе нужно думать. Пора к матери ехать. Телефоны я тебе дала. А с Дарьей мы другой номер не потянем. Приедет мой друг, он, может быть разрешит пожить у него, - она встала.
  - Пожить у него. Интересная перспектива, - он достал из кармана металлическую фляжку с коньяком. Глядя прямо в глаза девушке, он открутил крышку и сделал большой глоток, - Меня он тоже приютит? - он поморщился, но глотнул еще. - Посмотри вокруг себя, - не **** ли кто тебя.
  - Да что же ты за человек такой? Зачем тогда приехал, если не хочешь поговорить с матерью? Наверное, это лучше, чем спать с нами в одном номере, на подстилке, на полу.
  - А мне все равно, где делать свою работу. Рапортовать я могу и отсюда. И потом, конспирация! - он снова глотнул из фляжки.
  - Так, ладно, Дарья, я пойду звонить сестре его. Варя должна знать, когда он приедет точно.
  Анна встала и вышла в общий холл.
  Вернулась она довольная.
  - Вставайте. Варя едет сейчас к Ивану. Хотя его нет, она пустит нас пожить.
  Даша мотала головой из стороны в сторону в такт музыке.
  - Шприц, скальпель, лопату. Закапывать будем, - рассмеялся Андрей и повторил Дашино движение из стороны в сторону. - С кем я связался!
  Анна нагнулась и подхватила сумку сестры. Оттуда опять послышалось недовольное - мяу. Дарья подняла глаза и увидела, что все смотрят на нее.
  - Что такое?
  - Уходим. Кажется, нас пустят пожить.
  - Круто, а в Лувр мы сходим? Ну, хоть куда-нибудь? - девушка вытащила наушники.
  - Ты хоть кольцо сними, - Андрей кивнул на огромный перстень, что болтался у Дарьи на большом пальце. Его придерживало другое, более подходящее ей по размеру. - С таким кольцом по Парижу ходить - самоубийство.
  Анна и Даша посмотрели на огромный изумруд, что четко был виден на руке, придерживающей сумку с котом.
  - Да кто просекет, что это настоящее? - Дарья двинулась к выходу. - Лох, пойдем. Все равно никто не поймет, что это за булыжник.
  
  Почтовые конверты и письма сыщики нашли сразу. Они лежали под телевизором, за стеклянными дверцами. Тут было полно всякой всячины вперемежку с открытками, приглашениями от галерей и просто рекламными письмами от всяких агентств. Сестры аккуратно хранили, сваливая в одну кучу все, что, так или иначе, оказывалось у них в почтовом ящике. Не было тут только разве что печатных буклетов и листовок с пестрыми картинками итальянских пицц, ремонтов холодильников, и установки застекленных балконов и стеклопакетов.
  Найти розовый пакет действительно оказалось просто.
  - Ну, тут и без экспертов видно. Письмо отправлено из Москвы. И штамп, и адрес обратный - все московское. На, видишь? - Николаич протянул следователю конверт. Тот посмотрел на адрес и вытащил само письмо.
  - А ведь это знаменитый сталинский дом, ты посмотри. Из которого люди сыпались, - задумчиво пробормотал он.
  'Это мой самый любимый фильм. Вряд ли ты достанешь его. Смотри его иногда. Или хоть раз. 'Обыкновенная история' Гончарова. Вряд ли станешь читать Гончарова. Или прочтешь. Хоть раз'.
  Потапенко прочитал записку вслух.
  - Подпись - Демон. Что это за ***та такая? Сопли какие-то. Что еще за демон? Зачем ему понадобилось это письмо?
  - Да успокойся ты, - Николаич посмотрел на компьютер. - Ты тут почту посмотрел? С кем они переписывались, эти свистушки?
  - Не успел. Я только в сеть вошел, как этот мусорщик появился.
  - Так чего же мы сидим? Лясы точим? Входи! Смотри почту. Все это похоже на электронного героя. Такой розовый, белокурый, плечистый красавец, который девкам годами в чате мозги лапшой набивает.
  Модем снова засигналил, посылая импульсы невидимому провайдеру.
  
  Они шагали к метро. Станция была совсем недалеко. Платформ на станции было две, и, попав не на ту, приходилось возвращаться и плутать по переходам.
  - Ну и ну, Ань, что и двери самим в поезд открывать? - Даша вошла в вагон вслед за смуглой арабкой в длинной черной юбке. На спине у девушки был синий ученический рюкзак. Голова, как и положено, покрыта платком.
  - А у нас они так в школу не ходят, - Даша наклонилась к сестре.
  - Далеко хоть ехать-то? - Завьялов терял терпение.
  - Ань, давай выйдем, хоть пройдем мимо Лувра. А? Ну хоть Сену посмотреть, - Даша не унималась.
  - Ну, ладно, я тоже - за. Ненавижу метро, - Завьялов навис над сидящей Анной. - Вот моя рука, я плачу потом за такси. Выходим, купим продуктов, пройдемся по набережной, посмотрим пирамиду Лувра. За продукты я тоже заплачу.
  - Что стало с бедным студентом, - Анна тоже встала. - Пошли, коли платишь. Хотя... Совсем недавно ты попрекал нас деньгами своей матери.
  - Ты что, слышала что ль? - Андрей взял ее за руку, - Давай мириться, чтобы все было чики-пуки. В понедельник, с утра начинаем новую жизнь, ну, в крайнем случае, во вторник.
  Анна подошла к сестре и взяла ее за руку. Потрогала сумку с котом.
  - Тебе не тяжело с кошкой таскаться? Может, подбросим ее сначала в дом? Или мне дай, - она потянула сумку к себе.
  - У тебя свой рюкзак. Хе-хе. Такой же, заметь, как у мусульманки этой, - она кивнула на девушку-арабку. - Его тащи. Кошку не отдам. И потом, Ань, придем, а вдруг нас с кошкой не пустят? Пойдем опять в гостиницу. Какая разница. Хоть Париж посмотрим. Краем глаза.
  - Я - за, - Андрей тоже встал рядом.
  - В этом есть логика. Выходим.
  Анна посмотрела на девушку с синим рюкзаком. Она так же стояла у противоположных дверей. Спокойно сжимая металлические поручни, она смотрела прямо перед собой, никого не замечая, никуда не оборачиваясь, и ни на что не обращая внимания. Черные глаза ее были расширены, губы плотно сжаты. Поезд остановился. Даша неловко открыла двери и первая выпрыгнула на платформу. Последней выходила Анна. Она прошла совсем близко от смуглянки. Их руки на миг соприкоснулись.
  Оказавшись на платформе, Анна посмотрела вслед уходящему поезду. Тот, вильнув хвостом, скрылся, как и положено, в туннеле.
  - Странно, - пробормотала Анна.
  - Ань, куда тут идти? - Даша смотрела на несколько выходов, на таблички с французскими названиями улиц, на уверенных французов, решительно снующих по платформе.
  - Надо по карте посмотреть, - Анна стала снимать рюкзак, но в последний момент остановилась. - Нам сюда.
  В тот момент, когда она сказала эти слова, из тоннеля послышался грохот. Платформа содрогнулась у них под ногами. Даша обхватила сумку с котом и схватила за руку сестру.
  - Бежим, - заорала она. - Бежим отсюда. Маркизке это не нравится.
  Она потянула остолбеневшую Анну к проходу вверх. Сестры рванулись по ступенькам. Завьялов обернулся. Огромный язык пламени вырвался из черного туннеля, куда совсем недавно ушел только что покинутый ими поезд.
  
  Почта была пуста. Вернее ее вообще не было. Потапенко сидел перед экраном, Николаич стоял позади него и пытался вскипятить чайник. Он тоже полез в холодильник, но там, кроме йогуртов, ничего не было.
  - Вот херня. Пусто, как у ангелов. Дашка тут голодная что ль ходила, - он выругался, - И йогурты просроченные. Зачем покупать эти сладкие кефирчики, если все равно не жрешь! - Николаич вытащил пачки в раковину, - Надо будет выбросить.
  Потапенко рассмеялся, - На диету, наверное, хотела сесть. Все самое вкусное слопала, а тебе кефир оставила. Чтоб не треснуло.
  - Ну ладно, значит почтового аутлукса у них нет. Это не мудрено. Ищи на других, бесплатных серверах. Вот-вот, постой. На мейл ру. У них же открываются сразу новости. Ну-ка, пощелкай там.
  - Нет, тоже пусто. Похоже, они аккуратно все чистили. Ящики пустые, отправленных нет, удаленных нет. Немки какие-то, - Потапенко вышел из почты.
  - Не расстраивайся. В компе всегда есть место отпечатку, - Николаич намазал себе кусок сыра маслом и с аппетитом уплетал этот диетический бутерброд с чаем.
  Потапенко вошел в избранное и стал переходить от одной записи к другой.
  - Воо, подзадержись-ка. Смотри, чат. Нажимай, входи, - Николаич тыкнул в запись своим сыром.
  - Теперь тут пощелкай в окошке. Гойя. Входи под их именем, может, кто клюнет, - Николаич руководил, аппетитно жуя.
  - Ты бы мне, что ль бутерброд сделал и чая налил. Чавкает над самым ухом.
  - У тебя только одна рука, - рассмеялся сыщик. - Как тебе и то, и другое. И так, как пареный мерин.
  Противореча своим словам, он оглянулся к чайнику и стал мазать Потапенко бутерброд.
  - Знаешь что, позвони-ка нашим, пусть прощелкают, кто живет по указанному на конверте адресу. А то мы никогда не дойдем до конца, - следователь грустно смотрел, как друг наливает ему чай.
  
  Варя встретила их у подъезда. Она стояла на улице и ежилась от пронизывающего осеннего ветра. Красивый, вязанный шарф укутывал ее плечи поверх белого пальто. Изящная хрупкая фигурка светлым пятном выделялась на фоне серого здания. Узкое лицо, с правильными чертами лица, было ухожено и гладко. Она тревожно оглядывалась, не зная откуда появятся ее гости.
  - Наконец-то! - воскликнула она, увидев Анну, вылезающую из такси. - Ты слышала, что произошло?
  - Мы это даже видели, - Даша появилась на тротуаре, осторожно обнимая свою огромную сумку.
  - Даже участвовали, - Завьялов вышел позже, задержавшись у окошка таксиста.
  - Да целы мы, не волнуйся, Варь, - Анна обняла девушку и чмокнула ее в щеку. - Это моя сестра - Даша, - она показала спину Даши. Та отошла и рассматривала кого-то, невидимого всей компании.
  - А я - брат Андрей, - Завьялов шаркнул ножкой. - А вот там...
  Он показал было на Дашину сумку, но замешкался... С жутким грохотом к ним приближалась группа мотоциклистов. Даша стояла спиной ко всем, лицом к дороге. Узкий тротуар не позволял отступить подальше от проезжей части. С диким шумом и воплями они пронеслись мимо. И в тот момент, когда Андрей протянул руки к Дашиной сумке, парень на ближайшем мотоцикле выхватил ее из рук девушки.
  Завьялов застыл. Варвара не поняла сразу в чем дело, и что такое произошло. Даша, не промедлив ни секунды, кинулась вслед мотоциклу с громким и истеричным криком.
  - Коооот, там коооооооооооооооот! Кот!!!!!!!!!!!! - орала она по-русски, пытаясь догнать виляющий мотоцикл.
  - Кот! Дурак, там кот, и больше ничего, - Анна крикнула это по-французски, тоже рванувшись в направлении исчезающего мотоцикла.
  Таксист, наблюдавший всю эту сцену, быстро сообразил в чем дело и рванул с места в карьер. Он не догнал, а лишь приблизился к мотоциклу. То, что прокричал он растерявшемуся парню возымело действие. Тот затормозил и аккуратно положил сумку на тротуар, заглянув все же внутрь.
  И тут же скрылся за поворотом. Запыхавшиеся сестры одновременно подбежали к пакету. Даша вытащила кошку. Пушистый белый хвост махнул прямо по носу девушки. Сестры рассмеялись и повернули к дому.
  - Мерси, - обернулась Даша и помахала таксисту белым кошкиным хвостом.
  
  - Смотри, тут в списке - Демон. Николаич, первый успех! Мы нашли демона! Это клуб чата. Что значит клуб чата? Это что, он сейчас в чате или нет?
  А вот теперь я пощелкаю, - Николаич ткнул Потапенко в плечо. Тот взвыл, - Вот черт, забыл, какое у тебя плечо в подранках. Ну, иди, иди чай пить. Дай я поковыряю.
  Он быстро зашевелил мышкой, переключая одно поле на другое.
  - Интересно получается. Вот смотри, архив чата. Наши девки - постоянные собеседницы этого красавца. Но это еще не все! Вот смотри! Тут, и тут, и тут. Следы взлома. Он бывал, ходил, изучал, подсматривал. Он изучил наших девок досконально. Ну, или хотя бы их компьютер и его содержимое.
  - А разве такое возможно, - Потапенко не успевал следить за меняющимися окнами на экране.
  - Да сколько угодно! Софт есть - тот же Бэк. Дор..., - щелкал Николаич. - И у цели нет фаервола... - подконнективайся и лазай по чужому компу... пока трусы не лопнут.
  - А что это дает?
  - Да ты пойми, он может управлять твоей мышкой... открывать окна... да вообще... творить чего хочет. Опля, смотри-ка. Этот Демон появился. Что за чудеса! Он под ником наших прекрасных дам! - Николаич даже застыл от удивления.
  - С чего же ты решил, что это он!
  - Ай пи его!
  
  - Она всю ночь просидела в ванне! - Завьялов сидел на небольшой кухне и пытался приготовить бутерброды. - Лежит и читает. Периодически горячую воду добавляет. В 3 часа ночи силой ее пришлось вытаскивать из ванной. Она же за счет сна читает.
  Анна ходила вдоль и поперек кухни, как будто решила точно измерить кухню в своих шагах.
  - Да перестань ты маячить, - Андрей намазал булку сливочным маслом и резал тебе ветчину. - У каждого своя метода воспитания, но, смотри, упустишь, потом локти кусать будешь.
  Анна остановилась и посмотрела на него.
  - Что значит - силой вытаскивал?
  - Свет ей выключил. И воду, - он рассмеялся и откусил бутерброд.
  - Не твое дело, что я буду кусать и откуда. Сестру больше не трогай.
  - Опять ругаетесь? - Даша вошла на кухню в пижаме. Это была явно мужская пижама. Она не сходилась ей на груди, и из разошедшихся пуговиц была видна полосатая тельняшка.
  - А мне колы и тоже бутерброд, - она подхватила намазанный маслом белый ломоть Андрея. - Спасибо братик. Кола где? Ты вчера покупал.
  Она подошла к холодильнику, но не стала его открывать, а посмотрела под стол.
  - Вот она. И ветчины тоже, - она опять взяла завьяловский кусочек.
  Подняв большую бутылку вверх, Даша отпила прямо из горлышка.
  - Сумасшедшие. Просто сумасшедшие. Тебе прыщи надо лечить. А она гадость эту пьет. Девушка. Диета нужна.
  - Мяу, - на пороге появилось новое белое существо.
  Завьялов встал и подошел к холодильнику. Он достал творог и йогурты.
  - Вот что тебе нужно. А ты, старшая сестра, как ты можешь на это спокойно смотреть! Сама-то вон какая.
  - Пусть читает, - невпопад ответила Анна. - Тебе жалко что ль?
  - Вот пусть сейчас читает. Что за дурной тон, читать всю ночь напролет.
  - Я не могу оторваться, - Даша взяла кока-колу и снова глотнула из горлышка.
  - Так учись!!! Я же научился! Перебежками надо читать. Именно перебежками.
  - Не на войне... - Даша вышла из кухни.
  
  Звонок в дверь заставил всех замолчать. Анна и Андрей посмотрели друг на друга. В дверях стоял плотный и невысокий довольно молодой человек. Рядом, и немного позади, выглядывала совсем юная девушка.
  - Что случилось? - Анна настороженно посмотрела на пришельцев.
  - Я - дочка Михаила Михайлова. Юля. Мы ищем папу. Доктор за ним прилетел.
  Девушка выступила вперед. Пухленькая, крашенные белые волосы, черные у корней, кожаные брюки нереального розового цвета, и такая же куртка, - все это заставляло Анну посмотреть на нее с сомнением.
  - Попроси показать документы, - возник сзади Андрей. Он весело рассмеялся. - Или документы спрашивают только у ментов? Ах, только менты спрашивают документы.
  Он не унимался, весело ржал и чавкал, стоя с чашкой позади Анны.
  - А вы сестре Ивана звонили? - Анна отступила от двери, пропуская их в квартиру.
  - Нет, мы сразу сюда, - доктор вошел первым и оглянулся на Юлю. - Уже везде проверили. Больше негде ему быть.
  - Мы тут гости. Вчера приехали. Варя нас пустила. Надо ей позвонить, вызвать, - Анна прошла за ними в большую комнату с резными стульями и огромным обеденным столом. Юля и врач остановились и оглянулись. У экрана, на кожаном диване, сидела Даша. На коленях у нее была клавиатура. Она резво щелкала по кнопкам, время от времени проводя мышкой по колену. На телевизионной панели во весь экран чернело поле чата.
  - Анька, ты посмотри какой у меня чат. Можно разговаривать из другого конца комнаты. Все видно, - Даша была в таком восторге, что не сразу заметила новых людей.
  - Что это у тебя? - Завьялов подошел к экрану, - Чат?!
  - Угу, - промычала Даша, не в силах оторвать глаза от экрана.
  - Ну вот, что я и говорил. Сколько времени ты уже торчишь в чате? Возьми и почитай, а не занимайся фигней.
  - Я только вошла. Я не знала, что тут вместо телевизора - компьютер!
  - Отчет мне твой не нужен. Мой-то покруче будет, - Завьялов, не дожидаясь ответа, вышел на кухню.
  Анна посмотрела ему вслед. Потом снова повернулась к вошедшим.
  - Надо звонить Варе, мы тут с вами ничего не решим, к тому же, я даже не знаю где Иван, и скоро ли он придет. Возможно, что они вместе уехали, - Анна проговорила все это, обращаясь к дочери Михайлова.
  - Аньк, тут кто-то под нашими никами трет. Говорит, что это ты. Ты только посмотри! - Даша была в наушниках, и то, что она говорила, должно было перекрывать звуки музыки.
  - Можно я тоже с тобой? - Юля не выдержала взгляда Анны и уселась на диван рядом с младшей сестрой. - Давай дважды войди, я буду Сексигерлой.
  - Да, погоди, тут кто-то под нашими старыми никами шастает и врет, что это мы. Сейчас я его на чистую воду выведу, - Даша снова яростно застучала пальцами.
  Юля устроилась рядом, забравшись на диван с ногами, и не собираясь больше ничего ни предпринимать, ни говорить.
  - Ну что же, - Анна посмотрела на доктора. - Будем звонить.
  - Ань, это Потапенко. Он у нас в квартире, - Даша все так же орала.
  Анна подошла к экрану. Она встала за диваном, за спиной у Даши, и вынула из ее ушей наушники.
  - Спроси его, что он делает у нас в квартире? - Анна наклонилась к сестре и тихо прошептала ей эти слова.
  Даша вздрогнула.
  - Да слышу я, слышу.
  Она вновь застучала клавишами.
  - Он говорит, что только что у нас в квартире поймали вора. Он хотел убежать, и, дурак, побежал на девятый этаж. И, с перепугу, спрятался в мусоропровод. И провалился. До первого этажа. Два часа его потом слесарь лобзиком выпиливал на первом. Мычал там стоял, - Даша громко рассмеялась. Стоявшая рядом Анна тоже улыбнулась, внимательно читая строки на черном экране.
  - Ты поговори с ним, сейчас Варваре позвоним, - Анна обернулась к стоявшему у окна доктору. - Почему вы думаете, что он пропал? Что вообще случилось? Они же постоянно вместе. Во всяком случае, я их всегда видела вместе. Наверное, опять куда-то поехали вдвоем.
  Она говорила это, уже набирая номер.
  - Алло, Варя, это я, тут приехали дочка Михайлова и его доктор. Они его ищут. Да нет, - она нетерпеливо переложила трубку из правой руки в левую. - Не Ивана. Они ищут Михайлова. Он пропал.
  - Сейчас она приедет, - Анна положила трубку. - А что значит - он пропал?
  Доктор прошелся по комнате. Видно было, что скрытой энергии в нем накопилось через край. Он прямо дышал здоровьем и силой. Румянец во всю щеку, упругие и порывистые движения, резкие, энергичные повороты головы, - все говорило, что пришел человек, который не уйдет без ответов на свои вопросы.
  - Он не отвечает на звонки. Ни на какие. И нигде. Его номер просто пропал. Как не было, - он остановился напротив девушки и прямо посмотрел ей в глаза.
  - Ну, может, вы зря так волнуетесь, мало ли. Он мог отрезать связь по личным соображениям. Депрессия, приключения, запой, - Анна улыбнулась.
  - Я его доктор. У него больное сердце, и у него плановый осмотр должен был быть позавчера. Его нет.
  - Может, он пошел к другому доктору? Разве это так необходимо?
  - Только тот, кто его постоянно наблюдает, может понять сразу, есть осложнения, или нет. Возможно, возникло осложнение, и нужна срочная операция!
  - Не совсем понимаю - о чем вы говорите? - Девушка снова подошла к сестре. Даша снова сидела с наушниками. - У Михайлова что, было какое-то серьезное заболевание?
  - Аня, Анька, смотри, что он пишет! Он спрашивает, где мы! Что мне ответить? - Даша орала так, что перекрывала все звуки, и ее крик наверняка был слышен на весь квартал.
  Анна повернулась к огромному экрану.
  'Где вы находитесь? Скажите точно, откуда вы вошли в этот чат?' По экрану бежала белая строка.
  - Напиши ему, что случилось? Почему он спрашивает?
  - У него вшит искусственный клапан. Слышали о таком? Сердечный клапан, называется. Так вот, у Михайлова он - искусственный. И довольно старый. Клапан изнашивается. И я давно предлагаю заменить то старье, что у него стоит, на современный, с гарантией в сотни лет, - доктор уселся в кресло и энергичным движением руки откинул свою черную сумку в угол.
  - Так, - появился в дверях Андрей. - Я предлагаю всем кофе, чая, водки, - он оглянулся и, не увидев движения энтузиазма, обернулся к Даше, - а ты что? До сих пор в чате! А могла бы читать, если тебе очень хочется... Значит, тебе не сильно хочется. Я об этом и толкую...
  В двери послышался щелчок замка.
  - Анька, - заорала Даша, - да поди же ты сюда, ты только посмотри, что он пишет! Потапенко говорит, тьфу, пишет, что с этого айпи, вот с этого самого, постоянно ходил наш Демон. Ты помнишь Демона? Ты все время с ним разговаривала. Ну, Демон! Твой любимчик. Он тебе два месяца лапшу на уши вешал, про встречи, любовь, прогулки при луне. Потапенко по архивам посмотрел. Постоянно этот айпи. С этого компа.
  'Место и компьютер, с которого вы ведете разговор, полностью совпадает с тем, что принадлежало вашему собеседнику - Демону... Вы можете мне сообщить, откуда вы... и чей это компьютер?'
  От строки, ошибок, многоточий веяло напряженной и непонятной опасностью.
  - Да прекрати орать, - Анна выдернула наушники из ушей у сестры. - Как такое может быть? Скажи ему, что я ему позвоню. И дай ему номер Ивана. Домашний.
  Анна повернулась к двери. Варвара стояла на пороге комнаты и испуганно смотрела на собравшихся тут людей.
  Завьялов поставил чашки на стол. Доктор остановил его жестом.
  - Не стоит беспокоиться. Нужно оперативно выяснить, где Михаил Аркадьевич.
  Он посмотрел на Варвару. Девушка опустила голову и прошла к столу. Она взяла чашку в руку и повертела ее, обводя пальцем края. Она как будто проверяла, цела ли чашка, нет ли щербинок.
  - Насколько я понял, вы - сестра Ивана! Я - Евгений Павлович. Что вы можете сказать, куда он мог деться?
  - Я не знаю.
  - Так свяжитесь с братом. Так не может продолжаться долго. У Михайлова в сердце - протез. Он может умереть. Может быть все, что угодно, - врач встал и беспокойно заходил по комнате.
  - Он не отвечает на звонки. Анна подтвердит. Иван не берет трубку ни мобильника, ни своего московского телефона.
  Варя поставила несчастную чашку на место, отошла от стола и встала рядом с Анной. Худенькая, хрупкая девушка явно опасалась вести разговор в таком напористом тоне.
  - Думайте, девушка, думайте. Он должен был явиться ко мне вчера. И даже позавчера. Вчера был крайний срок, - доктор подошел к сумке, наклонился и поднял ее с пола.
  - Юль, а ты ничего не знаешь? - Варя повернулась к девушке в розовом кожаном костюме.
  - А какой адрес у Вани в Москве? - вдруг внезапно вторглась в разговор Анна, как будто она что-то поняла, или вспомнила.
  - Зачем? Михайлов не останавливался у Ваньки в Москве, - Варя, проговаривая этот текст, открыла сумочку и достала записную книжку.
  - Вот, Ань. Смотри.
  Анна взяла книжку и подошла к Даше. Даша опять надела наушники и щелкала что-то по клавиатуре. Анна поднесла листочек к ее глазам, обняв ее сзади. Даша обернулась.
  - Отщелкай это Потапенко. Пусть сходит, посмотрит, или пошлет кого-то, - она обвела ногтем рамочку вокруг написанного адреса Ивана.
  Даша быстро набрала адрес.
  - Ну вот, если там что-то случилось, мы будем об этом знать. А ты ему в Москву звонила? - Анна тоже посмотрела на Юлю.
  - Милые девушки, за кого вы нас принимаете? Звонить, заходить, стучать и спрашивать - все это мы проделали по всем известным номерам и адресам. Осталось только одно, - доктор сурово обвел всех твердым взглядом.
  - Что же? - Завьялов заулыбался.
  - Обратиться в полицию, - доктор бросил свою сумку, и она упала на ковер. При этом в ней что-то разбилось и звякнуло. Он вздрогнул от этого звука.
  - Черт, разбил ампулы. В общем, всем известно, что он ездил без охраны. Теперь он пропал. И я могу обратиться в полицию, как осведомленное лицо. Милые девушки, вы очень милые, но, или вы скажете дальнейшее направление поиска, либо я иду в полицию и указываю это место, как место последнего его пребывания. Выбирайте.
  Доктор внимательно посмотрел на Анну, сложил руки на груди в любимой позе Наполеона и отошел к окну.
  - Возможно, что они поехали на дачу. Это на севере. На море. Там Иван никогда не слышит телефона. В Сен-Мало. Рядом, - Варвара говорила тихо и торопливо, не поднимая глаз. Она теребила шарф, и ее тонкие пальцы нервно дрожали.
  - Ну что же, разговоры излишни, поедем и проверим, что там. Больше-то все равно ничего не остается, - доктор решительно направился к выходу. Надеюсь, машина у вас есть?
  - Прямо сейчас? - Варвара попятилась к двери. Ее глаза расширились, руки затряслись еще больше, она побледнела так, что теперь, при таком контрасте с ярко-красным шарфом, была похожа на оживший призрак, тщательно напудренный. Даже левый глаз ее начал нервно подрагивать. Губы задрожали. Стало очевидно, что сейчас она просто разрыдается.
  - Варя, в чем дело? - Анна обняла девушку.
  - Я, я... я... - Варя начала всхлипывать. - Там мама утонула. Я не хочу, я не могу туда ездить. Я туда не хочу... не могу, оставьте меня все в покое, я не хочу туда...
  Слезы брызнули у нее из глаз. Она повернулась к Анне и уткнулась ей в плечо.
  - Ты давно там не была? - Анна погладила ее по голове.
  Доктор уверенно пошел на кухню. Послышался звук открываемой дверцы холодильника. Войдя снова в комнату, он протянул Варе чашку с водой.
  - Вот, выпейте это и запейте этим, - он протянул белую таблетку. Варя снова отвернулась.
  - Да это успокаивающее. Больше ничего. Для сердечников. Как витаминка. Вот, я могу сам ее съесть. Видите?
  Он одним резким движением забросил таблетку себе в рот и проглотил ее. Анна протянула ему чашку с водой.
  - Черт возьми, без вас мы найдем этот дом? Адрес есть? - он глотнул воды и поморщился.
  - Похоже, вам не помогло, - Анна покачала головой.
  Доктор снова полез в карман и достал коробочку с пилюлями. Снова вытряхнул из нее одну таблетку и протянул Варе. Та медленно положила в рот и запила водой.
  - Это бывшая гостиница. Очень старая. Довольно большая. Я там не была с тех пор, как утонула мама. Пять лет. Пустынно там. Но Иван любит. Кроме него туда никто не ездит больше.
  Она села на пододвинутый стул и расширенными, заплаканными глазами уставилась в пространство. В ее глазах был ужас.
  - Ань, Ань, я тоже хочу на море. Гостиница. Варь, у вас целая гостиница на море? - Даша сняла наушники, но продолжала орать во все горло, - Прикольно. Ань, можно я с доктором поеду? Я хочу на море, и столько проехать! А кто поведет машину? Можно я поведу?
  - Да мы все поедем. Так будет легче, - Анна посмотрела на доктора.
  - Ну, уж нет, я не любитель, - Завьялов отчужденно посмотрел на всю компанию. - Я тут буду их ждать.
  - Кого - их? - Даша непонимающе взглянула на Андрея.
  - Михайлова и Ивана.
  - Варь, тебе будет легче, если мы с Дашкой поедем с тобой? - Анна отступила на шаг от Вари.
  Варя молчала. Она продолжала всхлипывать и шмыгать носом. Завьялов подошел и дал ей свой платок. Она отрицательно замотала головой. Расстегнула сумочку и достала свой, бумажный, разовый.
  - Да, - наконец тихо произнесла она.
  - Ура, - раздался дикий вопль Даши. - Мы едем на море! Мы едем... куда-куда мы едем? - обратилась она к сестре. Анна погрозила ей кулаком и кивнула в сторону Вари.
  - В Сен-Мало, - снова сказала Варя.
  - Ну и отлично, - по деловому подвел черту доктор и направился к двери.
  - Только, - вдруг снова всхлипнула Варя. - Только...
  - Что? - доктор нетерпеливо обернулся.
  - Только я не смогу сейчас машину вести. У меня руки трясутся.
  Варя вытянула вперед обе руки и показала доктору. Все почему-то рассмеялись.
  - Я поведу машину, - доктор был готов на все ради своего любимого пациента.
  Варина машина стояла недалеко от подъезда. Это был ярко желтый 'Мерседес'. Доктор сел за руль, Юля разместилась рядом с ним.
  
  - Какое красивое кольцо. Девочки, откуда у вас это кольцо? - Варя вдруг не только ожила, но даже схватила Дашину руку и крепко удерживала ее.
  - Да это бижутерия, - Дашка прокричала это сквозь рев музыки у нее в наушниках.
  - Как ты можешь слушать так громко музыку. Я даже отсюда слышу какие-то звуки, - Варя притянула руку с кольцом еще ближе к себе.
  Девушки сидели на заднем сидении, и Анна разделяла их.
  - Девочки, не надо врать мне. Скажите правду. Я могу отличить настоящий изумруд от простого стекла. Тем более - такая вещь, - Варя вдруг заговорила надменно и спокойно.
  - А что это за вещь? - Анна сняла кольцо с руки Даши и протянула его Варе. Та даже не попыталась его надеть. Она просто положила его на ладонь.
  - А вы сами разве не видите? Смотрите, это же чудо, - солнечный свет заиграл в четких гранях удивительно чистого изумруда.
  Сестры с удивлением уставились на кольцо.
  - Ну, красиво, да. Главное, чтоб нам за него денег отвалили! А то Париж - город дорогой! - Дашка снова попыталась засунуть наушники в уши.
  Варя остановила ее свободной рукой.
  - Погоди. Одно такое чудо, но значительно меньше, значительно менее прекрасное, мы закопали с матерью в землю. Это было наше кольцо. С опалом. Опал приносит несчастье. Нам сказала одна гадалка, и мы его закопали.
  Даша громко засмеялась.
  - А ты можешь показать, где вы его закопали?
  - Глупая ты, Даш, ты хоть знаешь, что это такое? Взгляните.
  - Да что ты заладила, взгляните, взгляните, а сами вообще такое же закопали, - Даша опять стала поднимать руку, в которой был наушник.
  - С матерью закопали. Я же сказала. На кладбище. Мы решили похоронить его вместе с мамой, хотя она никогда не носила его.
  Повисла тишина. Даша смущенно молчала, Анна тоже. Кольцо искрилось на ладони Варвары.
  - Это масонский артефакт из Великой ложи времен революции. Муж бабушки того, у кого вы взяли это кольцо, был великим князем и большой фигурой в ордене каменщиков. Видите, тут идет масонская символика по бокам? - Варя передала кольцо Анне, просто положив его ей на колени.
  - Вот так-так. А что нам, как владельцам кольца, положена зарплата? - Даша внимательно посмотрела на грустную Варю.
  - А вы где его свистнули? - Варя улыбнулась.
  - Фу, как ты можешь. Принадлежишь к роду Мышковских и так грязно выражаешься, - Даша от души рассмеялась. - Варь, а ты можешь сделать умное лицо?
  - Как это? А на самом деле оно какое? - Варя не знала обижаться ей или улыбаться.
  - Ты девочка или мальчик? - не унималась Даша.
  - Девочка, - уверенно отрапортовала Варя.
  - А про кого ты тогда спросила - оно? - Даша опять рассмеялась.
  - А может, ты знаешь и что это за техника? - Анна достала из кармана своей неизменной куртки золотые часы. Она попыталась раскрыть их, но не смогла и в бой вступила Даша.
  - Вот, смотри, видишь? Там рисунок. Это не гравюра и не масло и краски. Что это такое?
  - Девочки, зачем вы взяли Ванькины часы? Вы что, копались в его комнате? - Варя строго посмотрела на сестер. - Как вы могли! Меня Ванька убьет, если узнает, что вы их трогали. Он ненавидит, когда копаются в его вещах. И зачем я вас только пустила!
  Варя так разошлась, что позабыла обо всем на свете. Она не смотрела больше на дорогу, не помнила, зачем и куда они едут, она лишь причитала и размахивала золотым ролексом во все стороны.
  Доктор оглянулся и с удивлением посмотрел на девушек.
  - Да успокойся же ты. Если я тебе скажу, что мы не входили в комнату Ивана, и уж тем более, не рылись там, - ты расскажешь, что это за часы?
  Варвара на мгновение остановилась и остолбенело посмотрела на Анну.
  - Ты хочешь сказать, что вы взяли их совсем не в его комнате? Он что, сам тебе подарил эти часы? - в глазах ее отразился еще больший ужас.
  - И тоже нет.
  - Да нам их следователь дал, - Даше надоело выслушивать вопли княжны. - Он их на месте преступления нашел. Рядом с трупом бомжа и Анькиным телефоном. Вернее, у бомжа в кармане. Может, твой брат эти прекрасные артефакты бомжу подарил?
  - Да погоди ты, Даш, - Анна дернула сестру за проводочек наушника.
  - Ай, больно же, - вскрикнула та.
  - Я ничего не понимаю. Эти часы нашли у бомжа? Он что же, решил расстаться с ними? Подарил ему? - Варя запутывалась еще больше.
  - Продал, - буркнула Даша.
  - А кто убил бомжа? - Варя расширила глаза от ужаса.
  - Может твой брат? - Дашино терпение явно подходило к концу.
  - Варь, успокойся, как раз это я и хочу выяснить. Значит, ты уверенно говоришь, что эти часы твоего брата? А что за рисунок? - Анна пыталась хоть что-то узнать.
  - Эти часы ему девушка подарила, - Варвара двумя руками сжала виски.
  - Которую он тоже убил? - Даша разошлась не на шутку.
  - Да прекрати же ты! Дай спокойно поговорить! На вот, - Анна протянула сестре болтающийся наушник. - Заткнись.
  Варя вздрогнула. Это было слово, которое резало ей слух.
  - Что за рисунок? Что за девушка, и куда она делась? И что собирался Иван сделать с этими часами? - Анна взяла злополучные часы из рук девушки.
  - Это военная технология. Ей отец сделал. Лазерное что-то такое. Этот рисунок не сточить никакими способами. Он насквозь, и только с поверхности - легкое напыление золота. Это все сотрется, - она провела пальцем по внешней поверхности задней крышки. - И он проступит с наружной стороны. Как проявляющиеся картинки, понимаешь? Только появится он в цвете, ярко, четко, и более узнаваемо. Этот рисунок обошелся девушке в несколько раз дороже, чем сами часы.
  - Так, понятно. А где сама девушка? - Анна убрала часы в карман.
  - Она русская. Ванька там по тусовкам ходил, и в него влюбилась одна. Ну, вобщем, они часто встречались. Но в последнее время я давно о ней не слышу. Знаю только, что Иван покупал ей тур в Египет.
  Варвара с надеждой посмотрела на угрюмую Анну.
  - Может, он вернул ей часы? - робко предположила она.
  - Как все запутывается, - снова встряла в разговор неугомонная Даша. - И русская миллионерша подарила часы нашему дачному бомжу. Снова влюбилась. И бомж от счастья скончался на месте от легкого кровоизлияния во всю его опухшую харю!
  Варя снова заплакала.
  
  Дом оказался старой развалиной. Это было огромное двухэтажное здание, очень похожее на те, что так любил снимать Хичкок в своих фильмах. Оно не было огорожено. В этом и не было надобности. Кругом не было ни души, и даже ближайшее жилище можно было найти только на карте.
  Тут давно не видели ни строителей, ни жильцов. Доски висели, окна были мутными, а некоторые чернели провалами. Выбитые стекла попадались под ногами на самых подступах к двери. Даже краску, которой он был когда-то покрашен, невозможно было определить. Это был утомленный солнцем и всеми цветами радуги, обшарпанный, состарившийся, а может, и почивший призрак, стоящий прямо на песке, и смотрящий на море.
  - Ну и развалюха, - сразу затараторила Даша. - Неужели ты только пять лет тут не была?
  Доктор не стал подъезжать к самому дому, опасаясь повредить колеса.
  - Вот ключ, - Варя самоустранялась.
  - Сомневаюсь, что он нужен, - протянул доктор, но ключ взял.
  Дверь открылась. Со скрежетом, но открылась. Без всякого ключа. Кругом было пыльно и пусто. Мусор лежал по всем углам.
  - Тут, похоже, бомжи вломились, - Варя произнесла это с презрением и вдруг осеклась.
  - За Ванькиными часами охотились, - тут же подхватила Даша.
  Кругом лежала пыль. Немногая мебель была покрыта белыми когда-то чехлами. Диван, в углу первой комнаты, был испачкан извилистой линией неопределенного желтого цвета.
  - Ничего себе! Ну, кто-то поссал! Видать пытался написать свое имя... И не вспомнил! - Даша остановилась у испачканного дивана и вдруг заметила под ним очки.
  - Ого, сейчас опять Варька скажет, что своровала у ее брата золотые очки!
  Юля и доктор, бесцельно и разочарованно бродившие по продуваемому дому, подошли к ней.
  - Покажи-ка, да, это правда, очки банкира.
  Доктор взял очки и более осмысленно оглянулся по сторонам.
  - Неужели он правда был тут? Зачем? - он рыскал, внимательно осматривая теперь каждый закуток комнаты. - Нужно осмотреть весь дом. Кухню, подвал, комнаты наверху. Все-все.
  - Что же они, по-вашему, утонули? - Юля вдруг подала голос.
  Варя вздрогнула.
  - Почему они? - доктор явно не был доком по части построения гипотез исчезновения банкиров и людей.
  - Ну, папа с Иваном, - Юля не отставала.
  - Вряд ли они решили в такое время года поплавать, - доктор ухмыльнулся своей логике.
  - Папа был моржом. Он даже в проруби купался дома.
  - А разве людям с таким заболеванием сердца можно вести активный образ жизни? - Анна встала перед доктором и пытливо уставилась ему в глаза. - Я что-то не заметила, чтобы Михайлов не пил, не курил, не шагал, и не бегал.
  - Почему же, - доктор улыбнулся. В первый раз за все время их знакомства. - Пьют, курят, бегают даже, препараты надо принимать определенные и все. Ну, конечно, силовыми видами спорта все же не очень увлекаться...
  - Может, он приехал сюда без Ивана? - вдруг высказала предположения Варя.
  - Что, испугалась? Брата выгораживать стала? - Даша никак не могла забыть обиду.
  - Давайте не будем сейчас ругаться, с домом вроде все ясно, пусто и пусто, - Анна села на запыленный диван. - Подвал тут есть?
  - Да, есть подвал. Конечно, и подвал, и бойлерная. Только уже давно дом не отапливается. - Варя снова засуетилась.
  - Да все понятно уже, ведите в подвал, - доктор нетерпеливо осмотрелся.
  Варя прошла на кухню и через маленькую дверь за ширмой привела всех к темной и холодной лестнице. Доктор вдруг проявил сообразительность и проверил - нет ли на двери замков. Разговоры в машине, видимо, заставили его насторожиться. Дверь еле держалась на петлях. Замка не было.
  - А почему так темно? Здесь что и электричества нет? - Даша недовольно остановилась перед входом в темноту.
  - Сейчас все устроим, - Анна достала свой фонарик.
  Свет его скромно попытался бороться с непроглядной мглой.
  - Нет, нет, внизу есть выключатель, там есть лампочка, разрешите я пойду вперед, - Варя наощупь стала продвигаться по лестнице вниз.
  - Возьми хоть мой фонарик.
  - Ань, ну что ты, я тут с детства, все знаю, мы же тут с Ванькой в призраков играли, в привидений.
  Варя смело и решительно шла вниз, все осторожно и медленно подвигались за ней, когда внезапно все озарилось хоть и тусклым, но светом.
  Это был типичный склад всякой рухляди. Стояли какие-то бочки, валялись раковины, на полу - всякие металлические детали. В углу стояла старая ванна.
  - А ванна-то тут зачем? - Даша подошла к заваленной досками ванне.
  - Пошли, тут ничего, - Анна поежилась.
  - Погодите-ка, погодите-ка. Это что такое? - доктор склонился над заполненной мусором ванной. Кроме пары досок, на дне валялись какие-то гайки, винтики, шурупы, болты, и прочая металлическая ненужность.
  - А это что такое? - он взял небольшое кольцо белого металла, - Вы только посмотрите!
  Он положил это кольцо на ладонь и показал всем. Опять все рассматривали кольцо на ладони.
  - Доктор, что это? - Даша ничего не понимала. Впрочем, никто ничего не понимал. Все столпились вокруг врача и с любопытством рассматривали то, что он выдавал за сенсацию дня.
  - На артефакт масонский не похоже, - Даша попыталась взять кольцо в руки, но врач накрыл кольцо второй ладонью. - Может это платина?
  - Не о том ты думаешь, не о том. Это сердце моего пациента, - доктор снова открыл свою находку для всеобщего обозрения.
  - Какого пациента, док? - Даша снова потянула руки к кольцу.
  - Это титановое кольцо со створками свободно вращается относительно центральной оси, что обеспечивает постоянное омывание элементов клапана протекающей кровью и практически исключает тромбообразование на протезе. Известно более 80 моделей искусственных клапанов. Европейский стандарт содержит наименование 42-х типов. Плюс 43-й клапан завода Мед Инж города Пензы. Именно его вы видите перед собой.
  Все молчали. Юля заплакала.
  - Да погоди ты плакать, Юль, - Даша хлопнула ее по руке. - Док, что все это значит? Я ничего не понимаю. Ну и что? Тут полно всякого хлама. Зачем нам тут твоя лекция?
  - Это клапан, который стоял у Михайлова, - Анна присвистнула.
  - Абсолютно точно. И вряд ли ему тут, в этом подвальчике, поставили новый.
  - То есть? - Варя все еще наделась, что все как-то образуется. - Евгений... эээ... что вы хотите этим сказать?
  - Его растворили в этой ванне, и этот титановый останок - все, что осталось Юле для похорон. Кольцо от клапана. Как вы, Варя, говорили? Вы похоронили маму вместе с кольцом? Кому-то придется хоронить кольцо, вместо родителя.
  Доктор достал носовой платок и завернул свою находку, аккуратно положив ее потом в маленький, неизвестно откуда взявшийся пластиковый пакетик.
  - Док, с вашим черным юмором, тут же дети, - Анна дотронулась до руки дочери банкира.
  - Дети, - доктор махнул рукой. - Юля уже три года учится во Франции, и наверняка уже живет своей, отдельной от отца жизнью.
  - Не надо так говорить. Вы же видели, что было с Варей. Поехали отсюда.
  - Может быть, все же надо вызвать полицию? - доктор попытался остановить всеобщий исход по лестнице наверх.
  - Доктор, можно, да, - обернулась к нему Анна. - Но. Вы всегда поступаете правильно? И правильно ли это?
  - Но..., - начал было доктор и осекся.
  Прямо на него смотрело дуло пистолета.
  - Иван, Иван, как хорошо, что... - Варя кинулась к брату на шею, но замерла, увидев, что он с оружием.
  - Что вы делаете в моем доме? - голос князя был совсем недобрым, - Это ты им экскурсию устроила?
  - Вань, Михайлов пропал. Это его доктор, он нашел кольцо его в нашей ванне.
  - Какое еще кольцо? - Иван посмотрел на доктора. - Что вы тут несете? Этим глупым женщинам можно сказать что угодно, они всему поверят.
  - Вань, так ты не растворял Михайлова в ванне? - Варвара прильнула к нему.
  - Боже мой! Что вы наплели этим женщинам! - Иван убрал пистолет и улыбнулся. - Я думал опять бомжи тут шнырят. Надоели мне пришельцы. Вы видели, что они из дома сделали? Они досками костер за домом разжигают.
  - Ань, это и есть князь Мышковской? - Даша решилась вступить в разговор. - Очень гостеприимный товарищ. Если учесть, что он и есть твой разлюбезный Демон.
  И тут раздались странные звуки. Как будто сработала машинная сигнализация. Мелодичное переливание, смешанное со звуковой какофонией, заставило всех посмотреть по сторонам.
  - На моей другой звук, - пробормотал Иван.
  Анна похлопала себя по верхнему карману куртки и улыбнулась. Быстрым движением она достала заветный телефон. Нажала нужные кнопки.
  - Ну что там? Покажи, - Даша пыталась посмотреть на экран.
  - Отец назначает нам встречу. Вот смотри. Тебе и мне. На Эйфелевой башне. Завтра. Вот, читай сама, - Анна повернула экран к сестре.
  - Ну, вот видишь, я был как всегда прав, - Иван покосился на Дашу.
  - А разве не вы убили моего отца? - Юля вдруг очнулась от столбняка. - Ведь клапан его здесь.
  Иван расхохотался.
  - Да что я сумасшедший - рубить сук на котором сижу! Ваш отец, милая мадемуазель, мой работодатель, он кормил, поил, содержал меня, и даже машину мне купил, на которой я вас и покатаю! Или вы тут решили остаться жить?
  - А как же клапан? - Юля посмотрела на доктора, тот молчал.
  - Да мало ли тут всякого мусора! Это же бывшая гостиница. Тут когда-то было полно постояльцев, и сейчас вон визитеров хватает. Да, может, и не клапан это вовсе. Надо отдать все что нашли на экспертизу. Я позвоню, устрою все. Пусть посмотрят. Проверят. Можно заехать по дороге.
  Мышковской вдруг стал словоохотливым и улыбчивым.
  - Поехали отсюда, а то моя бедная сестра сойдет с ума.
  
  Завьялов встретил всех недовольным брюзжанием.
  - Кошка ваша опрокинула пакет с молоком. Теперь на кухне - молочные реки. А я что? Уборщица?
  Вся компания молча вошла в квартиру.
  Зазвонил телефон. Иван привычным жестом взял трубку.
  - Да, сейчас. Да, Анна Пастер у меня. Передаю трубку, - Мышковской удивленно посмотрел на Анну. - Тебя, красавица.
  - Анна, вы слушаете? - в трубке раздался голос Потапенко. - Слушайте внимательно. Адрес, который вы продиктовали, он совпадает с адресом на конверте от Демона. Понимаете меня? Из чата вам письмо парень присылал. С этого адреса оно послано. И мы туда сходили. Нашли там забавную вещичку. Ты не поймешь, ну в общем - серебряная цепь с малахитовыми подвесками. Но самое интересное, что в ней - передатчик, преобразователь сигналов. И компьютер, с которого Даша сегодня чатилась, он тот же, с которого входил ваш Демон. И еще, Ань. Я нашел у себя лист, тот факс, что ты посылала своему знакомому, помнишь? Анна Мария Вагнер. Я просто увидел, что там Дашкин мобильник проставлен. Ну, там позвонить просят на Дашкин мобильник, - Потапенко торопился, но все же пытался сделать свою речь понятной. - Я знаю этого человека. Его номер телефона найден в записной книжке, которую Медея нашла на заднице убийцы. И лицо, и все. И..., - он замялся. - Это уже не точно. Но, понимаешь, я, когда ходил к Юхину с головой Ториной, он там был. И он, уверяю тебя, но он знал Ирину Торину.
  Анна молчала и не перебивала. Услышав тишину, она снова, как делала всегда, когда волновалась, перехватила трубку из одной руки в другую.
  - Это легко проверить. Найдите список класса. Школьного класса. Фамилию вы знаете. Проверьте.
  Она положила трубку на стол и посмотрела на Ивана. Все молчали. Повисла тревожная тишина.
  - Значит, ты знал меня давно, князь Демон. И зачем нужен был весь этот маскарад? - Анна села. - Зачем ты пристрелил Торину? Ведь это было сделано нарочно? Убил Ирку, убил девушку с браслетом, банкира. Зачем? Вань? Или ты болен? И у тебя мания?
  - Думаю, что все должны успокоиться. Я не убийца. Я спасал тебя. Но раз пошла такая пьянка, то уже и время пришло. Пора, - он подошел к Ане и протянул руку.
  - Что?
  - Звони своему папочке. Ты что же думаешь и правда пойдешь к нему завтра на встречу? Я ждал этого момента. Я работал ради этого. Короче. Мне нужно 20 миллионов.
  - Чего?
  - Евро, - Иван снова достал свой пистолет. - И не надо изображать из себя героев. Просто звони и скажи, что надо.
  Анна достала свой телефон и стала нажимать кнопки. Телефон молчал.
  - Он не отвечает, что дальше?
  - Пошли сообщение, как и он тебе прислал. Прибавь, что я ждал долго и убью вас с удовольствием длительной выдержки.
  Анна снова стала нажимать кнопки.
  - Он спрашивает, тебе наличность?
  - Другой разговор, - Иван достал кейс и раскрыл его. Это был компьютер. Сейчас, сейчас. Вот, напиши ему это. Я жду денег.
  Анна старательно высматривала данные счета. И аккуратно переносила их в мобильник.
  - Сказал, что деньги ушли, встречай.
  Повисла тревожная тишина. Наконец, он улыбнулся и посмотрел на Анну.
  - Ты думаешь, что нашла убийцу? Ты думаешь, что все? Ты думаешь, что рядом с собой ты привезла друга и брата? Я тебе столько раз спасал жизнь... от кого? От него! - Иван вытянул руку и показал на Завьялова. - Это он считал, что тебя надо устранить. Раз ты в списках, то чего церемониться. Бандитов надо убивать. Это его слова.
  Андрей заржал.
  - Сократи сумму до 2 миллионов, и я тебе сам заплачу, чтобы только больше не видеть тебя. Кому ты вешаешь лапшу на уши? Этим наивным дурочкам? Да они вообще ничего не понимают!
  - Хватит! Я так просто не уйду. Я все скажу. Чистеньким хочешь остаться?
  - Ересь, бред, мракобесие. Фильмов про Джеки Чана насмотрелся? - Андрей громко смеялся.
  - Я говорил тебе, она не имеет к убийству никакого отношения. Выясни, что это такое!
  - Ты фэнтэзи писать решил? Репетируешь? Я знать тебя не знаю, - Андрей повернулся к кухне.
  - А кто сам поехал проследить, как взорвут автобус под Барселоной? Кто автоматчиков даже взял?! Моих! Ха-ха! Кто приказал убить стариков и взорвать дом, кто приказал расстрелять всех в музее Дали?
  - Неее... в ахинее я отказываюсь принимать участие, - Завьялов снова сделал движение к кухне.
  - Дядя Андрей, а откуда вы знали, что Анне грозит опасность у нашего дома? Вы даже знали, где бандиты будут ее ждать! - Даша встала у него на пути.
  - Дешевое кино про кун-фу. Все, я ухожу.
  - Это я, я ухожу, а ты можешь тут сидеть, - Иван встал. - Девочки, вы пойдете со мной. Я не убийца, я только учусь, но любовь, поверьте, она всегда помогает делать нам настоящие чудеса.
  Он громко расхохотался и подошел к ящику комода. Достал наручники.
  - Это для вас, - он подошел к сестрам и сковал их. - Безопасность прежде всего.
  Он взял в руки свой кейс и приковал его к правой руке.
  Так они вышли из подъезда. Его машина стояла в нескольких шагах. Тротуар был настолько узок, впрочем, как и сама улица, что на нем мог поместиться только один человек. Девушки стояли на тротуаре, когда раздался рокот мотоцикла. Иван обернулся. Из-за стоявшей на обочине машины вылетел мотоциклист. Он схватил болтающийся на запястье кейс, и Иван повис на этой руке. Непроизвольным движением, в последний момент, он попытался уцепиться за сестер, но ухватил лишь проводок от наушников. Дашин плеер потянулся за ним и упал на асфальт. Иван волочился за мотоциклистом, оставляя куски своей одежды на асфальте. Рука была вывернута, и он никак не мог направить пистолет на наездника. Лишь мгновение спустя он сделал попытку перехватить пистолет левой рукой. В этот момент сзади появился второй мотоциклист. Он внезапно наехал на Ивана сзади и, приподняв свою машину как цирковую лошадь, завис над его телом. Длинный тесак мелькнул в воздухе. Брызнула кровь. Моторы взвыли и оба мотоциклиста исчезли.
  На асфальте остался лежать Иван. Без руки и кейса. Его голова, тоже отрубленная, укатилась к тротуару. В повисшей тишине отчетливо были слышны звуки из заработавшего вдруг на полную мощность плеера:
  '- Все, что за баксы,
  Все, что по факсу... иметь
  Все, что от версаче,
  Все, что побогаче... иметь.
  Все, что хоть тресни,
  Все, что померседеснее... иметь
  Иметь, иметь, иметь'...
  
  Из подъезда выбежали доктор и Юля. Кровь текла по мостовой, и ее количество казалось невозможным и фантастическим. Сёстры вошли в дом.
  Варя рыдала у окна.
  - Да выключите вы эту музыку. Сколько ж можно, - она отвернулась от улицы и медленно сползла на пол.
  - Вы слышали, что он мне инкриминировать пытался! - Завьялов стоял в обнимку с белым котом.
  - Да молчи уж. С тобой вообще никаких сомнений, - Даша зашипела в его сторону. Они с сестрой все еще были скованы.
  Вошел доктор. В руках у него были ключи от наручников.
  - Значит ты сначала отдал приказ меня убрать, а потом... - Анна подошла к Андрею и уставилась на него.
  - Что вылупилась? В первый раз видишь? - Андрей бросил кошку на пол.
  - Хорошо, что вылупилась. А то все, как в скорлупе. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не понимаю, - Анна разглядывала его во все глаза.
  - Это он так видит, Ань. Пикассо. Кто-то думает и думает, а он вот так. Сначала убивает, потом вертолетчиков на мост сажает, - Даша подобрала кошку. Никто не сказал ни слова.
  - Теперь я знаю, что такое стринги. Пришлось поисковиком пользоваться. Это к разделу нижнего белья относится? - Андрей засмеялся.
  - Тебе я дала адрес и телефон матери, почему ты к ней не едешь? - Анна так и стояла около него.
  - Мужчины - женитесь! Женщины - мужайтесь! - Андрей снова заржал.
  - Да что ты с ним разговариваешь, Ань. Ты что, не видишь, ему не нужна мать - простая француженка, ему нужен отец великий и могучий. У него же родители дипломаты были. На фига ему делать шаг вниз по социальной лестнице? Столбовой дворянин. А ты ему корыто. Какая-то тетка, черти где, в провинции, в захолустье, - Даша уже кричала и размахивала руками.
  - Боже мой! Дайте ей ее наушники! Доктор, ну вы-то разумный человек!
  - Дипломаты! Да, точно! - Анна подошла к сестре и взяла ее за палец с кольцом. - Это твое?
  Она подняла руку Дарьи и показала Андрею изумруд.
  - Это ты что ль заплатил за девственность Ирке? - она подвела Дашу к Андрею.
  - Ха-ха-ха, - вдруг громко засмеялась Варвара. Она сидела на полу и смотрела на кольцо, - Он отдал масонский артефакт за шлюху?
  - Доктор, займитесь больными. Я ухожу. Хватит с меня на сегодня. Ты завтра, кажется, с отцом собралась встречаться? Я с тобой. Я брат или кто? - он повернулся и медленно пошел вглубь квартиры. И, вдруг замер. Девушки переглянулись. Доктор опасливо посмотрел на них. Андрей стоял в коридоре с поднятой рукой и не двигался.
  
  - Кататоническая шизофрения в стадии обострения. Когда человек не может вообще двигаться, только глазами моргает... не говорит... не принимает пищу, - доктор стоял у кровати Завьялова, - Вот смотрите, - он взял его за руку. - Вот так... если сгибать руку в локтевом суставе, то она как воск, медленно и плавно сгибается. Называется - восковая гибкость.
  Завьялов лежал в кровати с серовато-землистым лицом, запавшие блестящие глаза бессмысленно блуждали. Капли пота на лбу, запекшиеся сухие губы с трещинами в углах довершали картину жуткого и внезапного превращения.
  - Странно одно, обычно такой ступор подходит в течение недели. Бессонница, подавленность, либо возбудимость, потом замедленность мышления... а потом, вот... застывает... грубо говоря.
  - Да он пил постоянно, трудно понять, что там депрессия, что алкоголь, - Анна взглянула на Юлю, которая вошла в комнату Андрея. - Евгений Павлович, что же теперь делать?
  - Он же тарахтел, не замолкая, - Даша посмотрела на обездвиженное тело.
  - Вот именно... - доктор медленно положил руку Завьялова поверх одеяла, - После возбуждения, затем истощения психики и наступает такое при наличии болезненной основы. А вы что думали? Болезнь не бывает элегантной и учтивой. Она не спрашивает - можно войти, и не просит опохмелиться.
  - Доктор, - рассмеялась Анна. - Где вы взяли этот текст? Ну, а если серьезно? Что с ним теперь делать? - она повторила свой вопрос и махнула рукой на неподвижного Андрея.
  - Молиться, - доктор улыбнулся. - Как Гоголь. Вы знаете, что его приступ кататонии так и застал во время молитвы. Он перед иконой молился долго, не пил, не ел... Ему духовник его внушил, что он порочен... хотя... там все сложнее было... болел он...
  - Может его устроить в больницу? - Варя подошла к кровати. - Он ведь выглядит как смертник.
  - Да никаких проблем. Я забираю его с собой, в Москву. Там сможете зайти к нему в Кащенко. В ближайшее время, Во всяком случае.
  Зазвонил телефон. Анна опасливо взяла трубку.
  - Это Потапенко, - прошептала она сестре. - Алло. Да. Я.
  - Ань, ты знаешь, ты была права, они учились вместе. Завьялов и Ирина Торина.
  
  Было теплое осеннее утро. Париж переливался красками осени. Сестры медленно поднимались по железной лестнице на вершину Эйфелевой башни.
  - Ой, как страшно-то. Ань, тебе не страшно? - Даша шла медленно, крепко держась за перила. Она то и дело посматривала вниз, потом отодвигалась от края и закрывала глаза. Анна улыбалась, но молчала.
  Смотровая площадка была окружена высокой сеткой, чтобы предотвратить самоубийства, так нелестно прославившие это сооружение Эйфеля. Было много народа, туристов. Звучала речь на разных языках. Даша бегала от одной стороны к другой и громко орала сестре.
  - Ань, почему ты меня раньше сюда не привозила? Вау, а смотри, смотри, вон там, у этих на крыше, смотри-ка, у них там столик стоит, кресла. Вот здорово. Я тоже так хочу. Жаль только подглядывать отсюда все будут.
  Анна оглянулась к сестре и вскрикнула. Пред ней было две Даши. Одна восторженно высматривала себе местечко под парижским солнцем, вторая - спокойно и сосредоточенно рассматривала ее.
  Женщина с Дашиным лицом была на расстоянии вытянутой руки и улыбалась, глядя на удивление и ужас девушки. Анна покрылась мурашками. Испугавшись возгласа сестры, Даша подбежала и встала рядом. Теперь и последние сомнения исчезли. Как в зеркале отражались друг в друге их глаза, двоились и повторялись взмахи бровей и вздернутость носа.
  - Анна, ты совсем не изменилась, доченька, - первая нарушила затянувшуюся паузу женщина. Она улыбнулась еще шире. - А тебя, Дарья, я совсем не узнаю!
  - Мам, это ты? Это правда ты? - Анна все еще не могла поверить в реальность происходящего.
  - Это мама?! Ань, это мама?
  - Дашутка, в зеркало взгляни!
  - Ань, может она нас обманывает? Может это актриса? Очень похожая на меня?!
  Анна молчала. Вдруг женщина сделал шаг, преодолев последнее расстояние, что отделяло ее от Анны, и быстрым ласковым движением поправила её волосы за ушко.
  В один момент старшая сестра лишилась своего самообладания, сразу почувствовав себя маленьким ребенком. Она разрыдалась.
  - Мамочка, мама, как я устала без тебя.
  
  Они сидели втроем в хорошо известном парижском ресторане.
  Даша, не замолкая, рассказывала какие ужасы пришлось им пережить в последнее время, как умерла бабушка, про необыкновенную Медею и нового домашнего любимца, про приставленные к горлу ножи и прыжки с вертолета. Пальцы и лицо ее были испачканы французскими деликатесами, которые она пробовала все и сразу. Напряжение последних дней давало себя знать. Наконец, она угомонилась и затихла, молча разглядывая женщину так удивительно похожую на нее.
  - Мам, почему же ты нас не искала? Ну, после того, как ты вышла из больницы, почему ты нас сразу не нашла? - Анна задала волновавший её вопрос.
  - А чего нас было искать? Мы с бабушкой жили!
  Женщина улыбнулась.
  - Тогда, когда меня подобрали здесь, в Париже, неразбериха была, демонстрации, стычки.
  - Да эти лягушатники не умеют жить спокойно... фрондисто-якобисты все, - Даша опять была готова к новой волне рассказов.
  - Так вот, они меня, когда подобрали, то записали как француженку, там полно рядом было раненых французов. Я была без сознания, и, как оказалось потом, и без памяти.
  - Да уж... эти французы... - снова вклинилась Даша. - А нас сразу отправили в Москву. В русское посольство и домой. Без разговоров...
  Сестра строго посмотрела на Дашу.
  - Десять лет я была в клинике, потом меня выпроводили на пособие. Я ничего не помнила. Жизнь возвращалась постепенно, частями, фрагментами воспоминаний. В клинике еще я стала рисовать. Потом на улицах продавала свои рисунки. Но, если уж совсем честно, я даже не пыталась что-то вспомнить. Пока... пока я не увидела тебя...
  - Постой, постой... как это - не увидела меня? - Анна откинула волосы со лба. - Где ты меня увидела?!
  - Да тут, малыш, в Рице, несколько дней тому назад.
  - Я была одна?
  - Ты была одна, села в машину с желтой дверцей и быстро уехала. С той минуты я вас и ищу.
  - Мам, - Даша с удовольствием произнесла это слово. - Ты хочешь сказать, что вспомнила, что у тебя есть дочери только после того, как увидела Аньку в Рице?!
  - Да... И все остальное из прошлой жизни... кто я, откуда я, как меня зовут, что со мной случилось.
  - Почему же ты не позвонила в Москву?
  - Девочки мои, через два дня я была уже в Москве! И стояла возле бабушкиной квартиры. Там никого не было. Но, когда я выходила из дома, какой-то мальчишка передал мне письмо. Я подумала, что он меня перепутал с тобой, но на конверте было мое имя.
  - И что там было?
  - От твоего отца, Анютка. Писал, что очень рад, что память вернулась ко мне, хотя и в очень сложный момент. Просил, что будет лучше, если я буду просто ждать. Да что я вам рассказываю! Вот оно!
  Она достала из сумочки смятый конверт. Видно было, что письмо читалось и перечитывалось.
  'Дочери попали в переплет. Частично по моей вине, - ровный голос Анны звучал в полной тишине. - Но я сделаю все, чтобы защитить их. Если мне удастся это, я дам тебе знать, и вы сможете встретиться'.
  - Я не поверила ему и продолжала искать вас, девочки. Я думала, что лучше смогу это сделать. И тогда он мне позвонил.
  - И что?! Что он сказал?!!! - Даша не выдержала так долго ничего не говорить, и эти слова у нее стали криком.
  - Сказал, что тебя, Ань, уже пытались взорвать, что он блокировал сигнал со спутника, и бомба не сработала, пока ты находилась рядом.
  - Так вот почему этот браслет не взорвался ночью! - пришла очередь удивиться Анне.
  - Да, он говорил про какой-то браслет. Говорил, что его люди подстраховывают тебя. Но - он не бог, - женщина заплакала. - Девочки мои, вы молодцы! Вы настоящие бойцы!
  - Да ладно тебе, мам, какие мы бойцы. Просто жить очень хочется, - неожиданно спокойно произнесла Даша.
  - Значит, мам, ты к этому всему не имеешь никакого отношения?
  - Нет!
  - Да не плачь ты, мамуль, смотри, какое кольцо у нас есть! - Даша повернула руку так, чтобы виден был гигантский изумруд. - Где мы теперь жить будем? Я предлагаю тут пожить немного, пока деньги не кончатся!
  Анна рассмеялась.
  - Я забыла вам сказать, что для начала мы едем в Англию.
  - Почему это в Англию?! Мам! - Дарья недовольно сморщила нос. Было смешно наблюдать, как две Даши смотрят друг на друга.
  - Потому, дорогая, что я там живу, и неплохо бы и вам приехать к матери домой. О деньгах не говори - ваш отчим очень богат.
  - Мамуль, у тебя опять крыша едет? - начала было Даша, но счастливый смех прервал ее. - Вот черт, не знала, что богачи женятся на сумасшедших!
  Ее отражение весело расхохоталось.
  - Да, мы встретились тут, на мосту. Он купил у меня рисунок...
  
  - А как же отец?!
  - Анют, девочки мои! Зачем вам эта война? Вы все равно ничего в этом не понимаете...
  - Война-то тут причем? Мне отец нужен, а не война. Я хочу его увидеть...
  Женщина серьезно посмотрела на старшую дочь.
  - Он сказал, что всегда будет вас охранять, и, может быть, вы когда-нибудь встретитесь...
  Анна с сомнением посмотрела на мать.
  - Но, как пишут в плохих детективах, это уже другая история... Просто, понимаешь, я столько искала его, и ждала в последнее время, столько было разговоров... Одного не могу понять... Почему там, в Луксоре, его человек сам привез меня на пароход, где как раз главный охотник за мной жил. И потом... подкинул мне эту фотографию и вывел меня на брата, который вообще спал и видел мой труп в собственном соку.
  Анна сжала голову руками. Видно было, что кошмары последних дней еще долго будут терзать ее.
  - Он хотел, чтобы ты знала и видела своих врагов.
  - А кто же тогда поджег хату этого сумасшедшего Андрея? - младшая сестра тоже решила включиться в расследование.
  - Это я как раз поняла! Ванька хотел его убрать. Чтоб не мешался со своим дурным настроением и вздорностью.
  Женщина встала. - Ладно, девочки, пойдемте по магазинам! Я так хочу, чтобы вы были у меня самыми красивыми.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"