Аннотация: 19-е место на конкурсе юмористической фантастики "Золотой Скорпион-2". Вечная тема: "чужие" творят добро - побуждения, результаты?..
Наташа сдала на четыре методику преподавания компьютерных игр. С зачеткой в руке выбежала на улицу веселая, раскрасневшаяся. Вова уже ждал ее у дверей.
- Ну как? - спросил он торопливо, и Наташа рассказала все.
- А третий вопрос был жутко сложный. "Культурно-историческое значение Fallout на рубеже тысячелетий и примерный план урока на эту тему". Но я как раз по нему шпаргалку написала.
- Я бы и со шпаргалкой не рассказал, - серьезно заметил Вова. - Ну, ты вообще у нас молодец.
Они поцеловались.
- Ну все, - сказала Наташа, - теперь полный отдых...
- А хочешь, я тебе, это самое, цветы куплю?
- Какие?
- Альдебаранские. Вон, видишь, на пятом уровне продаются?
- Ты что, - испугалась Наташа, - они ж дорогущие.
- Ничего! Ради такого случая не жалко.
И помчался Вова на пятый уровень. У Вовы скейты с крылышками, летает он лихо. Все девчонки на него засматриваются. Девчонок много, а Наташа одна.
Купил Вова цветы и скорей обратно, только на Наташеньку и глядя, как вдруг из-за угла шальной флаер показался. Ударил он парня со всей дури, и тот грохнулся на третий уровень - голова вдребезги.
Нехорошо, Вова. По сторонам смотреть нужно было.
Наташа к нему, упала на Вову... гм... на то, что от Вовы осталось... и рыдает. Совсем девочка спятила. Ну, оно и понятно. Всего три месяца прошло, как они поженились.
Не прошло и минуты, а вокруг нее уже целая толпа собралась. Потом пришли трое... ну, этих... в серых костюмах которые. Которые себя Покровителями называют. По ним сразу видно, что это они, а не кто-нибудь другие. Во-первых, потому, что, опять же, в серых костюмах. А во-вторых - все трое совершенно одинаковые красавцы и держатся невозмутимо.
Вот подошли они к Наташе: "Расступитесь, расступитесь", - и за плечо ее один из них потрогал.
Наташа вскочила:
- Оживите его! Слышите?
Один из серых пожал плечами:
- Увы... Извините. Будь просто остановка сердца, тогда другое дело. А сейчас... вы сами видите.
И верно - чего тут оживлять, когда мозги на тротуаре.
- Нет! - закричала Наташа, гневная, со слезами на покрасневшем лице. - Ничего я не вижу! Оживите!
Серые переглянулись, опять пожали плечами.
- Вы говорили! Вы всем обещали, что воскрешать можете! Почему? Почему? - Она бросилась с кулаками на одного из серых. Тот ловко удержал ее, схватил за локти, не причиняя боли.
Было бы долго рассказывать, как серые Наташу беседами и ментальным воздействием утихомиривали. Но таки удалось это им. Потом привели ее домой, успокоившуюся, вялую, и начали серьезный разговор.
- Послушайте, Наталья Павловна... Мы приносим вам свои извинения. Мы обязаны охранять жизнь любого землянина от всяких неприятных случайностей. С вами в данном случае этого не вышло, и потому мы собираемся выплатить вам компенсацию.
- Не нужна мне компенсация! - вскинулась Наташа. - Вову отдайте!
- Мы отправим вас на хороший курорт, - невозмутимо продолжал серый, - там вы подлечитесь, выйдете из тяжкого психологического кризиса. А потом постараетесь найти себе другого спутника на жизненном пути. Мы поможем и подскажем, если понадобится.
Наташа еще возражала, но с женщины в таком состоянии что за спрос? Две бумажки ей в зубы - билет на нультэшку и путевку на курорт, - и отправили прямиком в систему Бетельгейзе.
Час от часу не легче! Наташа совсем ошалела от такого расклада. В жизни бы ей такой курорт не светил. У ее родителей за год зарплата и то меньше, чем эти нультэшка и путевка стоят.
"Они что, с ума сошли? - шипела яростно Наташа. - Вот возьму и повешусь..."
На Бетельгейзе курорты жаркие, пейзажи неописуемые. Здесь богачи отдыхают, ну и пострадавшие от превратностей судьбы, вроде Наташи.
Оказалась она в домике с пятью девушками того же возраста. Все попали сюда в качестве компенсации. У одной бабушка тоже под флаер попала, а она сама в этот момент стояла рядом. А бабка-то была старая, ворчливая и нелюбимая. Много лет в другом городе жила, а когда приехала - внучке не понравилась. Расстраиваться нечего.
Другая девчонка месяц назад сломала себе позвоночник. Позвоночник срастили: Покровители еще и не на это способны. Но посчитали, что вместе с физической травмой имела место моральная, и потому путевку дали.
И вот со всеми так, кроме Наташи. Никто по-настоящему не пострадал и мыслями о самоубийстве не маялся.
Вот вбегают они утром в Наташину комнату:
- Побежали купаться!
Или в горы зовут.
Так и тащат за собой. Деваться некуда.
В мыслях у Наташи все перемешалось стойко и надолго. Бывало, бегает с девчонками, купается, ни о чем не думает, а потом вдруг тряхнет головой, и - раз! - "Где это я? Что со мной?" О Вове вспоминает, но с ощущением, что вся эта жуть произошла с ней во сне.
Горе пережитого запряталось куда-то глубоко, сменилось отупением. Но, уж во всяком случае, Наташа больше убить себя не думала.
Вернулась на Землю спокойная. Только странное ощущение возникало у тех, кто с ней общался. Вроде бы и нормально себя ведет, а движения замедленные, говорит тоже медленно, временами непонятный блеск в глазах появляется.
Начался сентябрь, занятия. Подруга Зина Наташе совет дала:
- Ты что-нибудь у них еще, кроме путевки, просить пробовала? Нет? Вот глупая... Пойди к ним и Вову попроси.
Наташа подняла голову, посмотрела на Зину тяжелым взглядом:
- Я уже просила. Не дали.
- Так это ж речь шла о том Вове, который был настоящий. А может быть вместо него другой.
- Какой это - другой?
- Ну, будто сама не знаешь. Вон - по улице трое идут. Под древнего героя Шварцнеггера деланные. Соображаешь? Они все могут. Ты думала, они от тебя путевкой откупились? Нет, они тебе еще многим обязаны. Иначе б ты не страдала.
- Я не хочу деланного Вову.
- Не хочешь как хочешь, а подумай.
"Что за вздор!" - сказала себе Наташа. Но слова Зинины в душу запали. Ложась спать, она начинала думать: а что как действительно вернут ей Вову?
И через пару недель отправилась в Центр урегулирования жизненных проблем. Этот Центр находился, где ему и положено, - в центре города.
Только все, сказанное Зиной, у себя в голове Наташа переиначила. Если Покровители и впрямь всемогущие, то почему они не могут ей вернуть настоящего Вову? С того света взять и вернуть. Они, наверное, это умеют, только скрывают.
Пришла Наташа в приемную, открывает дверь, а там за столом Вова сидит. В сером костюме.
Наташа опять чуть не спятила и в объятья к нему кинулась. Тот отстранился и сказал холодно так:
- Успокойтесь, Наталья Павловна. Я не Вова, а просто принял предпочтительный для вас облик, чтобы вам было комфортней со мной разговаривать. Я регистратор Центра, как вы догадываетесь.
- А где же Вова? - спросила, чуть не плача, Наташа.
- Сие есть тайна невыразимая... Короче, это не в нашей компетенции.
- А в чьей?
- Садитесь, Наталья Павловна... Вот так. И послушайте. Вы, конечно, и сами осознаете, что не все в этом мире доступно обыденному разумению. Есть вещи всеобъемлющие, которые нельзя выразить на земном языке. Кое-что я знаю, кое о чем догадываюсь. Еще о чем-то не знаю и не догадываюсь. Но рассказывать в любом случае не буду.
- Мне это все равно - доступно или недоступно. Я хочу знать, можно ли вернуть Вову.
- Смотря какого. И смотря как. Наталья Павловна, мы уже убедились, как много значил для вас умерший супруг. То, что мы собираемся вам предоставить, вы от Вовы не отличите. Если хотите, это будет прямо сегодня. Вернетесь к себе, а он уже дома.
- Вы, что ли?
- Я же сказал, что я всего-навсего простой регистратор и могу только принимать нужный физический облик. Мы вам дадим профессионала, который умеет гораздо большее. То есть все.
- Да не нужен мне никакой профессионал! - чуть не закричала Наташа. - Мне нужен Вова!
- Не сердитесь, Наталья Павловна. Позвольте, я вам объясню. Что такое конкретный человек и чем он отличается от других людей? Это поступки, слова. Мысли и чувства, наконец. Наш профессионал может воспроизвести все, что угодно. То есть даже внутренний мир Вовы. Причем с такой точностью, что это будет оригинал, а не копия. Как если б мы действительно воскресили Вову.
Наташа молчала.
- Попробуйте, Наталья Павловна. Ну, что вам стоит проверить? Ведь хуже уже не будет.
"И вправду, чем я рискую?" - подумала Наташа.
- Хорошо, - сказала она, подхватила сумку на плечо и направилась к двери. - Так, говорите, Вова будет дома? - спросила, обернувшись.
- Да.
- Ну что ж, дома так дома... подумаешь, ерунда какая... Спасибо, прощайте. - Насвистывая себе под нос какой-то мотивчик, она перешагнула через порог двери.
- Постойте, Наталья Павловна... Еще одну мелочь я вам забыл сказать.
- Ну? - Наташа вернулась в комнату.
- Вова будет с вами только два дня в неделю. Точнее, два вечера и две ночи. С четверга на пятницу и с пятницы на субботу.
- А почему это?
- Работы много.
Наташа машинально сделала шаг к двери и замерла.
* * *
Время шло.
Все исполнилось так, как и было обещано. В тот день Вова поджидал Наташу дома, сидя на низком стульчике в коридоре. Когда та открыла дверь, он скакнул к порогу, подхватил Наташу на руки и принялся бурно ее целовать.
Он был такой же, как прежде. Румянощекий, порывистый, изредка запинающийся. Когда он понес Наташу в комнату, то ухитрился сделать это так, чтобы она пребольно стукнулась плечом о дверной косяк. Это было хорошо... ну, то есть, не хорошо, а нормально, потому что вполне в Вовином стиле.
Он очень любил Наташу, как настоящий Вова, и он был временами глуповатый, а временами даже чуть-чуть остроумный - иными словами, все то, что Наташе в обычном Вове нравилось.
Наташа пыталась разузнать у него, помнит ли он налет бешеного флаера и свою смерть, но Вова всякий раз, едва только она начинала к тому клонить, переводил разговор на другую тему или, когда уж успевала задать вопрос, недоуменно пожимал плечами: "О чем ты? Не понимаю".
Правду сказать, Наташа и пыталась-то всего пару-тройку раз. Что разговор перевел - это, может, и случайно вышло.
Только одно изменилось: стал Вова лучшим мужем, чем прежде был. Хоть и такой же чуть-чуть растяпа, а по хозяйству вовсю работает. Когда времени хватает: ведь его, этого времени, всего два вечера в неделю. Засбоивших роботов чинит, даже Наташиной маме ее любимые голубцы ручной готовки однажды делать помогал. Регулярно деньги в дом приносит, не объясняя, где заработал.
Мама не нарадуется: совсем был бы идеальный зять, если б только бывал в доме не два дня, а всю неделю. Наташа, само собой, довольна. Вова с ней ласков и мягок. По вечерам подсаживается к столу, помогает с заданием справиться и ответы на семинар подготовить. А ближе к ночи говорит, например: "Слушай, Наташенька! Я тут про такую позу вычитал... Может, попробуем?"
Короче, все тот же Вова, но улучшенный вариант.
И только один раз Наташа сорвалась.
Случилось это потому, что она устала и разнервничалась, сдавая экзамен.
Был еще перед этим один необычный разговор. В начале недели.
- В пятницу я буду готовиться к экзамену, - сообщила Наташа. - Скажи... может, ты перенесешь на вечер субботы?
- Что - перенесу? - удивился Вова, не поняв.
Наташа смутилась:
- Ну, что... Твой приход.
- А может, я лучше посижу с тобой, это самое... помогу готовиться?
- Не поможешь, - сказала Наташа безнадежно. - Тут только зубрить надо. Постарайся, а? А то, если ты в пятницу придешь, это меня только раздражать будет. Мне тишина нужна. Потом, наоборот, будет обидно, что тебя со мной нет до самого четверга.
- Мне, Наташенька, сложно свои дела по-другому распланировать...
Наташа промолчала. Она никогда не спрашивала, что за дела.
- Но я постараюсь, - добавил Вова, заметив, как погрустнела Наташа. - До полночи. Только это - единственный раз в жизни, хорошо?
В пятницу он действительно не пришел.
Введение в теорию философии Наташа завалила. Она все учила, но Болеслав Ваныч пристально смотрел на нее круглыми немигающими глазами, и Наташа все время сбивалась, половину от каждого вопроса забыла, а когда Болеслав Ваныч в конце задал ей дополнительный вопрос, которого не было в билетах: каковы основные типы философских воззрений на природу рассуждения, - Наташа совсем растерялась и молчала до тех пор, пока препод не вернул ей зачетку. Без записи.
Наташа ушла, не попрощавшись.
Когда явился домой Вова - а это было, как обычно, в начале седьмого, - Наташа неподвижно сидела за столом, положив подбородок на сплетенные пальцы.
- Как дела, Наташенька?.. Что с тобой?
- Не сдала, - сказала Наташа, оставаясь в той же позе и не оборачиваясь.
- Да ты что! Отчего так?
Наташа не ответила.
Тогда Вова вздохнул и присел рядом с ней на стул.
- Это ничего, Наташенька, - сказал он бодро. - С кем не бывает. Ты договорилась с ним о новой встрече? Будем готовиться вместе, я... это самое... наверно, все-таки могу чего-нибудь подсказать.
И тут Наташа не выдержала.
- Да что ты все "Наташенька", "Наташенька"! - закричала она. - У тебя что-нибудь в голове, кроме этого, есть? Все как по программе - одни сплошные нежности... А откуда я знаю, что у тебя внутри? Ну, закричи на меня хоть раз, ну, закричи!
- Не буду я кричать, - сказал Вова. - Ты очень устала и измучилась.
- Да, измучилась! Потому что лежу каждой ночью в кровати, не могу заснуть и думаю: а вдруг ты - монстр? Кто вы вообще такие, и зачем вам нужно нас опекать, объясни!
Выговорившись, она заплакала. Вова обнял ее и, пока она, прижавшись к нему, лила слезы, сказал:
- Ну, вот видишь, как все просто. Никакой я не монстр, и я тебя люблю.
Остаток вечера прошел хорошо.
Наташа уснула около двенадцати. Вова лежал рядом и ждал, пока будет полный порядок. Он уже хотел было подняться, когда Наташа простонала в полудреме: "Вова" - и протянула руку. Вова скрипнул зубами. "Ч-черт, - подумал он. - Не опоздать бы..."
В десять минут первого, окончательно убедившись, что Наташа заснула, он встал. За мгновение преобразился. То, что стояло теперь в Наташиной комнате, очень мало напоминало человека, а уж тем более Вову.
Существо щелкнуло пальцами, вызывая портал. Придется ждать две минуты. "Теперь уж точно не успею".
Он бросил взгляд на Наташу. Не злобный, скорее презрительный. "Вот чем приходится заниматься... Эй, ты - как там тебя? Покровитель, что ли? - сколько раз ты насиловал себя, прокручивая в голове телячьи нежности? Любовь и прочее... Смешно - любовь к низшему созданию. Полудуху, полутвари. И ведь не отвертеться. Для того, чтобы говорить о любви, приходится на самом деле ее испытывать, забивать себе башку этой дрянью. Иначе совсем дурно станет - все время только притворяться..."
Протянув руку, он коснулся длинным когтем - тыльной его стороной - Наташиной шеи. "Вон как пульсирует жилка... Вскрыл бы горло клыками, почувствовал свежую кровь на языке - единственное, на что эта тварь пригодна. Но нельзя".
Портал открылся.
"Прощай, клиенточка... До четверга".
Вова-Покровитель вошел в портал.
Это неправда, что в портале нет времени и пространства. Там такие коридоры и завихрения, что только успевай поворачиваться. Не сумеешь сориентироваться - и застрянешь где-нибудь на пару часов, если не на вечность.
Псевдовова спешил. За опоздание влетит так, что мало не покажется.
В предбаннике сидел Белли и читал газету "Вышние хроники".
- Что, я вижу, не пришли еще наши... мать их... начальнички? - спросил Покровитель.
Белли закрыл газету, поднял глаза и ехидно улыбнулся.
- Опаздывают и твой, и мой, - ответил он. - А ты, я вижу, запыхамшись? Делами утружден?
- Замолчи, - тихо сказал Покровитель, садясь. Белли, очевидно, был сегодня в шутливом настроении. Только вот беда, шутливое настроение у него всегда равноценно злобно-шутливому.
Белли не унимался:
- Что, межзвездной проституцией занимаешься?.. Я всегда удивлялся: что за странное слово "инкуб". На "б" кончается, а должно начинаться, по справедливости.
- Слушай, ты... - свирепо начал Покровитель. - Если еще что-нибудь в этом роде от тебя услышу... Я занимаюсь тем делом, которое мне выгодно, понял? Не размениваюсь на мелочевки. Все лучше, чем так, как ты - носиться туда-сюда, подыскивать, где бы доброе дело совершить. По двести добрых дел за неделю - не в облом? А не сделаешь - в воскресенье больше обычной нормы получишь.
Громкоговоритель над дверью, горящая надпись на которой гласила "Вход", вдруг задребезжал противным голоском:
- Асми! Ты уже готов, мой дорогой? Я прибыл!
"Сволочь, - подумал Покровитель о противном голоске, вставая. - Начальничек... А ведь раньше был у меня в подчинении. Сейчас на легкой работе сидит, потому что чин у него был моего меньше".
- Ага, - сказал Белли злорадно, - тебе как всегда везет. Твой прежде явился.
- Зато раньше освобожусь.
Покровитель направился к двери; потом вдруг, остановившись, сказал:
- Да, и еще... Мне на моей престижной работе недолго потеть. Тысячи три, максимум. Тебе - не меньше десяти тысяч лет с твоими мелкими делишками. Я давным-давно искуплю уже перед Всемилостивым свое падение и стану чист, когда ты еще будешь отбывать по воскресеньям. Всего хорошего, Бельфегор!
- Всего хорошего, Асми!
Покровитель открыл дверь, и нестерпимым жаром повеяло оттуда. "Нестерпимым?" - подумал он и улыбнулся.
- Асми! - завизжал громкоговоритель. - Куда ты пропал? Иди сюда, я подпалю твою шерстку!
- Я сейчас, Нибрас! - крикнул Покровитель и ступил через порог, в отблески кроваво-алого пламени. - Что у нас на сегодня - сковородка, вертел, решетка? Или, может, сдирание кожи вместе с шерстью? Давай, я готов!