Они вышли на последней остановке трамвая. Так странно: не выехав даже за пределы МКАД, пройдя всего пару сотен метров, попадаешь в настоящий лес. Обернёшься назад - коробки многоэтажек, трубы котельных, дымящие в десятиградусный мороз с таким остервенением, будто пытаются согреть не только дома, но и небо над ними. А впереди - полоса деревьев без малейших признаков цивилизации.
Лес начинается резко, без всяких вступлений в виде подлеска. Наташа глубоко вдыхает, пытаясь уловить аромат лесного воздуха, и всё время вертит головой, скорее не для обзора, а чтобы лишний раз показать своему спутнику, как она наслаждается окружающим видом. Действительно - красота! Снег ослепительно белый, даже как-то неудобно топтать сапогами такую чистоту. Деревья стоят плотно, но сейчас они голые, поэтому видно далеко вокруг. Солнце клонится к закату. Вертикальные лезвия света прорезают пространство, отражаются от снега, заставляя жмуриться. Снежные шапки, примостившиеся невесть как на стволах и ветках, играют на солнце, как хрустальные подвески. Возникает ощущение большого светлого зала с причудливой колоннадой. Зал явно украшен к какому-то торжеству. Наташа улыбается: этот праздник, конечно же, - в их честь.
Для Павла, правда, никакого праздника нет. Наоборот, он раздражён, что подруга поймала его так легко: позвонила утром, когда он ещё толком не проснулся, и взяла обещание пойти "на природу". Будь он в сознании, наверняка придумал бы отмазку. Сидеть бы сейчас в кресле перед теликом, попивать воскресное пиво и смотреть какой-нибудь фильм. А так - иди теперь, наслаждайся свежим воздухом!
Минут десять шли молча.
- Представляешь, вчера Антонов - это главный по безопасности, я тебе говорила - устроил настоящее расследование, - выпалила Наташа, будто продолжая прерванный разговор. - У Светки из бухгалтерии кошелёк украли, типа на работе. А кто её знает? Может, в метро стянули... А даже если на работе - найди теперь, через бухгалтерию куча людей проходит. Целый день мозги парил, всё ходил, вынюхивал. Нет, чтобы камеры везде повесить, как в приличном офисе. Жлобы...
Павел неожиданно остановился, прикурил, и Наташа замолчала.
- Как дела в институте? - спросила она спустя какое-то время.
- Какие там дела? Так, лекции, семинары, коллоквиумы...
- Круто! А я вот ни разу не была на кол... локвиуме.
Павел криво усмехнулся. Он всё больше раздражался. Это чувство, впрочем, настигало его каждый раз, когда они встречались. В Наташе раздражало всё: не в меру напудренный нос, манера постоянно виснуть у него на руке, и, самое главное, то, что она его настроения в упор не видела. Или не хотела видеть.
Павел сам не заметил, как их отношения приобрели постоянство и неотвратимость. Так человек, по дурости нахватав товара в кредит, каждый месяц с тоской плетётся в банк, чтобы, отстояв очередь, отвалить свои кровные на очередной взнос. Но в случае с кредитом хотя бы маячит вполне конкретный срок, когда это надругательство над психикой и кошельком закончится. А здесь - никаких перспектив.
Они познакомились в маршрутке. Точнее, она с ним познакомилась. Павел, будучи невысокого мнения о своей внешности, в отношениях с женщинами всегда находился в состоянии не активного поиска, а, скорее, пассивного ожидания. Ждать иногда приходилось подолгу, поэтому, если случай всё-таки подворачивался, Павел не был слишком разборчив. Она заговорила первая. Слово за слово, он вызвался её проводить, и через час они уже ритмично скрипели на раздолбанном Наташином диване.
А сейчас он шёл и пытался понять, что заставляет его регулярно вот уже полгода встречаться с женщиной, с которой у него по идее нет ничего общего. Возможно, из-за Настёны. Если Наташу всё-таки бросить, она скажет, что он не хочет вешать себе хомут на шею - кому нужен чужой ребёнок? А ещё скажет, что он, конечно, считает её старухой, ведь ей уже почти тридцать, а он ещё молодой, "перспективный", как она выражается, только из аспирантуры, зачем она ему сдалась, такая "деревня", "лимита" из Ярославля. От одной мысли о таком разговоре Павлу становилось не по себе.
- Ну что ты всё молчишь? Посмотри, как здесь классно! Когда бы ты ещё выбрался в лес среди зимы?
- Я тебя уже сто раз просил не называть меня Павлуша.
- Ну, прости, милый... Давай поговорим.
- О чём?
- Господи, да о чём хочешь!
- Лучше давай помолчим, раз уж мы действительно выбрались в лес среди зимы. Ты же хотела на природу? Вот и послушай её голоса. Это гораздо интересней любой болтовни.
- О, сколько текста! Ты не устал так долго говорить? - Наташа вырвала от Павла руку и перегородила ему путь, заглядывая снизу вверх в лицо. - Скажи, может, я тебе надоела?
- Не говори ерунды.
- Тогда в чём дело?
- Да ни в чём! Просто мне хочется помолчать! Мы так и будем стоять?
- Ладно уж, пошли, мой молчун, - Наташа вдруг сменила тон и снова взяла Павла под руку.
Снег опять скрипел под ногами, а Павел думал, что, вот, и в этот раз всё рассосалось. Нет, чтобы поссориться раз и навсегда. Но Наташа, как обычно, почувствовала ту грань, за которой остаётся только послать друг друга куда подальше и разойтись. Почувствовала - и дала задний ход.
С тропинки вышли на аллею, утрамбованную лыжниками. Своим опрятным видом она будто подтверждала слова Павла о том, что это всё-таки парк, а не лес. Здесь даже попадались лавочки, правда, заснеженные. Самих лыжников видно не было, зато вдалеке около одной из лавок стояло трое парней. Павлу сразу почему-то расхотелось идти в их сторону, но свернуть было некуда. В этих троих не было, в общем, ничего подозрительного, если не считать, что они совершенно ничего не делали: не пили пиво (хотя какое пиво в такой мороз?), не говорили, даже не курили. И это их ничегонеделание как раз и настораживало.
Когда до парней оставалось не более двадцати метров, они тронулись с места и пошли навстречу. По центру вышагивал крепыш с большим, как у жабы, ртом, слева шёл долговязый угрюмого вида тип в спортивных штанах и армейских ботинках, а справа вразвалочку топал пацан, совсем ещё малолетка, с наглой рожей.
Павел напрягся, кровь молотком застучала в голове. "Вот оно! - подумал он. - Спокойно. Действовать по схеме. Первый - второй - первый. Первый - урод в центре, второй - длинный слева. Если повезёт, до третьего очередь не дойдёт".
Наташа крепче сжала руку Павла.
- Павлик, пошли назад, - шёпотом сказала она.
- Поздно. Иди спокойно, всё будет хорошо, - ответил он и попытался улыбнуться.
- А чё это вы здесь делаете? - сказал парень справа, явно подражая придурковатому персонажу из старого советского фильма.
- Они гуляют, - ухмыльнулся долговязый.
- Может, погуляем вместе? Девушка, как вас зовут?
Пацан вразвалочку подошёл к Наташе и положил ей руку на плечо. Наташа попыталась вырваться. К её удивлению и ужасу Павел не стал ничего предпринимать и позволил парню оттащить Наташу в сторону.
Дальше всё произошло очень быстро. Павел сделал резкий выпад вперёд и ударил амбала, что стоял напротив и самодовольно лыбился, кулаком в нос. Уже не глядя, как тот согнулся, закрыв руками лицо, Павел ушёл вниз, проворачиваясь на правой ноге в сторону длинного. Тот попытался ударить его в голову, но промахнулся, и получил удар прямой правой в пах. Согнулся, и Павел тут же засадил ему снизу вверх сапогом в лицо. Не став наблюдать, как он, нелепо взмахнув руками, отлетел в сторону, Павел снова повернулся к первому. Тот стоял, держась за разбитый нос, и матерился. Хлёстким круговым движением левой ладони Павел снёс руки с его лица и нанёс мощный удар правым кулаком в уже и так разбитую физиономию. Амбал взвыл неожиданно тонким голосом, но на ногах устоял, и Павел для надёжности засадил ему ногой в грудь. Парень отлетел, глухо стукнулся затылком о дерево и со стоном осел.
Павел медленно с шумом выдохнул и развернулся к третьему. Всё действие заняло не более пяти секунд, и пацан всё ещё держал руку на плече Наташи, обалдело пялясь на происходящее. Наташа стояла в каком-то оцепенении и смотрела на Павла широко открытыми глазами.
- Ну что, мудила, погуляем? - Павел осклабился и шагнул вперёд.
Пацан усиленно замотал башкой и попятился. Наташа, наконец, вырвалась и закричала:
- Паша, не надо!
- Пошли отсюда.
Павел схватил Наташу за руку и потащил её за собой дальше по аллее.
Шли быстро. Наташа всё оборачивалась, смотрела, как пацан, подхватив амбала сзади, пытается его посадить. Тот, видимо, был без сознания - голова свесилась на грудь. Длинный лежал на боку и стонал, держась за пах.
- А вдруг ты его убил! Он так головой стукнулся - жуть! - Наташа нервно всхлипнула.
- Вряд ли. Максимум - сотрясение. Хотя, судя по роже, сотрясать особо нечего.
С аллеи, наконец, свернули на тропинку, ведущую в город.
- Ты так говоришь... Мне становится страшно! Я и не знала, что ты... такой...
- Какой?! - зло крикнул Павел и, резко остановившись, схватил Наташу за плечи. - Какой "такой"? Что ты вообще обо мне знаешь?!
Наташа с испугом смотрела ему в глаза.
- Прости, ну, прости. Я дура. Просто я очень испугалась, - затараторила она.
Павел вздохнул, спрятал руки в карманы пальто и снова зашагал по утоптанному снегу туда, где уже маячили высотки домов. Наташа пошла рядом на некотором расстоянии, не решаясь ещё что-либо сказать.
- Ты будешь смеяться, - медленно, будто прислушиваясь к самому себе, заговорил Павел, - но я сегодня впервые в жизни ударил человека по лицу. Это всё равно, что потерять девственность лет эдак в тридцать. О таких вещах никому не говорят. Но всё равно это как... комплекс неполноценности. Я и кунг-фу начал заниматься потому, что понял: если не набью кому-нибудь рожу - не смогу себя уважать. Я постоянно уходил от таких ситуаций. Тебе плюют в лицо - а ты делаешь вид, что ничего не случилось. Всё нормально! Всего лишь невинные шуточки дебилов-одноклассничков. Разотри и забудь. Как же, мы ведь интеллигенция! Непротивление злу и всё такое. Искусство быть смирным...
- Искусство чего?
- Искусство быть смирным. Песня такая есть у БГ. Впрочем, ты, наверное, не знаешь даже, кто это... И самое противное - эта слабость, в итоге, пронизывает всю твою жизнь. Плывёшь по течению. В институт - не куда хочешь, а куда родители скажут. Работать - на кафедру отца. И так далее, во всём...
Вышли на улицу. Снег повалил хлопьями, засыпая и так едва видимые трамвайные пути. На остановке не было ни души. Народ в такую погоду на общественный транспорт особо не рассчитывал.
Стояли, курили. Тишина сгущалась вместе с мраком наступающего вечера. Для Наташи молчание становилось всё невыносимее, и в то же время казалось невозможным его нарушить. Поэтому она даже вздрогнула, когда Павел вновь заговорил.
- Наташа... Не знаю, как сказать...
- И не нужно ничего говорить, - она обняла его и прижалась щекой к груди. - Поедем ко мне.
- Поехали... я тебя провожу.
- И это всё?
- Это - всё.
Павел бережно взял ладонями её лицо и поцеловал в губы.
Показался трамвай. Сделав круг в тупике, он подкатил к остановке, подобрал двух одиноких пассажиров и снова выехал на маршрут.