Летописи Песца

когда я умер, не было никого, кто бы это опроверг.

/Егор Летов/

1. Пролог.

Нет. Но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется.

/"Армянское радио", 1980-е годы./

2. Ольга, дежурная хозяйка, первый год Второго Исхода

- Оля! - Тётя Оля! - запищала на разные голоса "детская" - комната в большом зимовье, где сейчас располагался "детсад" - место пребывания детей от двух до десяти. Ольга любила возиться с детьми. Ну, по крайней мере, больше любила, чем с бобрами и козами. В рейды она, понятно, не ходила вообще, немногие женщины ходили, а с момента, как вновь начал округляться живот - и в лес тоже. Двое детей, старший Василий уже и не ребёнок по нынешним временам, пятнадцатый год парню, в мужской дом переселился, в гости заходит - так с подарками. Младшая Лена - вот она, присматривает за мелкотой. Ей скоро десять. Как годы пролетели, ужас... А скоро должен третий родиться. Рита говорит - мальчик. Конечно, без УЗИ и прочей забытой медицины точно не скажешь, но у Риты - опыт... сын ошибок трудных, как она дежурно шутит.

- Тётя Оля, расскажи нам историю. - Только не сказку, сказки мы все уже знаем! - продолжали наперебой звенеть младшие. Старшие помалкивали, храня взрослое достоинство. Младших, до семи лет, одиннадцать, старших - восемь. Да десять тех, кто уже из детсада вышел, да четверо не вышли, не дожили... Вот такое младое племя у нас. А старшее... не, не надо про старшее. Много не дожило до нынешних, хороших времен...

- Оля, расскажи про старое время! - Нет, про Беду расскажи, про неё в книжках не написано!

- Так, дети, тишина! - скомандовала Оля, ещё не решив, что рассказывать. Дети притихли.

- Ну, слушайте, деточки, страшную сказочку, я постараюсь, чтоб вы не расстроились - начала она какой-то старой песенкой. Что там в песенке было дальше - она и не помнила, зато хорошо, очень хорошо помнила, как начиналась история их нынешнего племени. Или секты Ильи-Пророка, как в шутку их называли соседи - такие же кучки выживщих. Ну, те, с кем можно было поговорить хотя бы по радио...

Конец света так и не наступил. Свет не кончался. Кончались тепло и газ, электричество и водопровод, но кончались они столько раз, по отдельности и вместе, что принимать это суетное мельтешение за столь величественное действо, как Конец Света - было бы просто свинством, неуважительным быдлячьим свинством по отношению к Глубокоуважаемому. Кто такой Глубокоуважаемый? Это Хтоническое Животное, которое приходит тогда, когда уже всё. ОН. Северный полярный лис. Притом очень полный, настолько полный, что просто-таки ТОЛСТЫЙ. Так и называют - Толстый Полярник. Чтоб по имени не звать - кто же в наше время зовёт Глубокоуважаемого по имени? Он ведь и прийти может. На мягких лапах, потому как из многих его имён есть и Подкрадывающийся Незаметно...

2. Последнее лето

- Растудыть твою пикачу - произнёс немолодой, но крепкий ещё мужик, прилаживая на спине здоровенный рюкзак из выцветшего брезента. <img src="bcroc_0.jpg" align="right"> Не любил он этот рюкзак - громоздкий, твёрдый - фанера изнутри, и на багажник не повесишь, всю дорогу на своём горбу тащить. Но никуда не денешься - надо. Оглядел ещё раз верного коня - видавший много лучших лет велосипед. Много разных коней было у мужика с тех пор, как был куплен этот, да все вышли - не по карману стал корм. А старый педальный скакун всё продолжает бессрочную службу. Давно погас когда-то считавший пробег велокомп, никто и не знает теперь, сколько километров намотано на тонкие колёса. Да и кому оно надо? Едет пока что - и ладно. Цепь поменять бы, да не на что, не возят - спроса нет. А в область когда ещё соберёшься... По весне сварил в отработке, тщательно размешав в ней растёртый в мелкую пыль вынутый из батарейки графитный стержень - масло давно смыло, а графит держался, придавая всему, что прикасалось к цепи, несмываемый чёрный отпечаток. Сезон доходит ещё, а что перескакивает - так нечего во всю дурь давить, не олимпиада... Да и силы поберечь надо - дорога долгая впереди, и непрямая. Кто прямо ходит - дома не ночует... Мужик запер сарай, взгромоздился в седло и неспешно попылил по просёлку вдоль дороги. Тут не так трясёт - земля ровная, а на старой дороге сплошные ямы и выбоины - ремонтировали её ещё при Явлинском...

2. Наташка, королева продуктового ларька. 31.07. утро.

День, изменивший мир, начинался не так уж плохо. С утра приходил Гриша - не то бригадир, не то глава клана зробитчан-западенцев, осевших тут так давно, что никого уже их соседство не парило. Вроде и не свои, но и не таджики какие-то, хохлы - их даже "побратимы" не трогали. Поглядывали косо, но мочить приказа не было. Не цунарэфы, славяне, белая раса... Гриша накупил здоровенную торбу продуктов, и не сухарей с макаронами, а консервов, чая, рисовой крупы - товара дорогого и прибыльного. Даже водки три бутылки взял - никак праздновать собрались чего-то. Восемнадцать тыров тыры - тысячи рублей. Инфляция. заплатил, и пятихатка из них - законная её зарплата. Да и хозяйка довольна будет. Она вообще добрая - девчонки рассказывали, какие порядки у других торговцев, привирали конечно, но и с поправкой всё равно мрачно получалось. А тётя Лена - хорошая. Не бьёт за недостачу - просто штрафует. И не трахает - всё у неё с ориентацией в порядке. Даже когда рэкет залётный наехал - не сдрейфила, сама прикатила, Ольку, сменщицу Наташкину, выгнала из ларька и полчаса о чём-то "тёрла" с двумя обкуренными чучмеками.

Так и сдала их тёпленьких подоспевшей "крыше" - смотрящему Алексию с двумя побратимами. Тем даже ловить чучмеков не пришлось - сами в руки вышли. Попинали их для порядка, и в багажник. Куда потом - никто не спрашивал. Уж явно не на родину, и не в казённый дом. Может, картошку растить, а может - сразу удобрять... Машка, третья их сменщица, крутила как-то с Всеволодом, который заливал ей, что сотник Братства - он много чего рассказывал, хвалился, как ещё в 90-е пацаном участвовал в "акциях", и не только дома, в Москву ездили чурок гасить, и про нынешние порядки рассказывал... Потом, правда, оказалось, что никакой он не сотник, и даже десятник бывший - поймал его Алексий пьяным в дым и разжаловал - пей, да дело разумей... Так что может и про остальное врал, кто его знает. Он и к Наташке клеился, но не дело это - у подруг парней уводить, да и староват всё же - двадцать пять лет! (Наташка не любила старших партнёров, были у неё на то свои причины, но рассказывать их она никому не собиралась, даже матери). Хотя парень завидный, на районе ни одна гопоть не пристанет, кроме конченных совсем нариков. Тем плевать, хоть из Братства, хоть откуда - они вообще как крокодилы, все мозги сторчали. Бьют их побратимы смертным боем, но тех меньше не становится... Ну и в Заречье не ходить, понятное дело - но туда и так, не будучи подругой скинхеда, лучше не ходить. Изнасилуют - ещё полбеды, могут и зарезать, просто так, для удовольствия. Чужой район, "чёрный" - населённый и беженцами очередной армяно-азербайджанской войны, и изгнанными из неожиданно вспомнившей о чистоте расы Германии турками, которым оказались не рады на родине, и ещё кем-то откуда-то, не сильно дружными между собой, но вполне готовыми дружить против "белых", русских районов.

Наташке оставалось отстоять ещё полтора часа, а там и Машка должна подойти, её смена. За это время ничего достойного внимания не произошло - было несколько покупателей, но брали все по мелочи, не развернёшься особо. Приходил участковый - так, посмотреть, что тут на его территории делается, не продают ли алкоголь несовершеннолетним или ещё какие безобразия, за которые можно содрать небольшую, соответствующую невысокому его чину, мзду. То, что самой Наташке восемнадцать ещё не исполнилось - он в упор не видел. Не его дело.

3. Сергий, экспедитор из оптовки, 31.07, утро

День начался как обычно - с зарядки и малой тренировки. Раз уж принят в братство - надо соответствовать. Хотя в душе он был анархистом и даже успел попанковать - но жизнь иной раз выкидывает такие забавные фортели... Приехав в городок зимой, когда стало ясно, что отключение тепла и воды в Москве надолго и всерьёз, он сразу попал в оборот - сперва к нему прицепились какие-то непонятные типы явно нерусской наружности, а потом и давние враги - скинхеды пожаловали. Угораздило прогуляться на границе районов. В результате так и не перешедшей в драку словесной перепалки "южане" отступили, а бритоголовые, критически оглядев его, трогать всё же не стали, только "посоветовали" заглянуть вечерком в "клуб", побеседовать - так назывался заброшенный дом на окраине, где собиралась по вечерам местная молодёжь. <img src="214028_1.jpg" align="right"> В клубе была коптящая кирпичная печь и забитые картоном окна, но это было всё же лучше, чем шариться по улице под мелким противным дождём, лишь иногда переходящим в снег... В общем, предложение из тех, от которых отказываться себе дороже. Там ему довели истину простую и банальную - "кто не с нами - тот против нас", а каждый русский парень просто обязан быть в братстве - потому что русских всё меньше, а врагов всё больше, и только сообща, всем братством, можно дать им достойный отпор. Альтернативы были предельно ясны - и Серёга назвал себя Сергием, побрил голову и влился, так сказать, в ряды. Оказалось не так уж плохо - при ближайшем рассмотрении бритоголовые не так тупы и безмозглы, как принято считать в анархистской среде. Да и жить стало проще - сотник Василий порекомендовал его местному предпринимателю, и вот уже полгода Сергий работал водителем-экспедитором, ну и грузчиком заодно - развозил на видавшем виде "муравье" товар по ларькам. Мотороллер потреблял 80-й бензин, который владелец и "муравья", и маленького оптового склада, Валерий Анатольевич менял на водку где-то у военных, и потому был гораздо выгоднее "газели".

4. Петрович, 31.07, конец дня

Сбор в этот раз был не то чтобы хорош - чёртова засуха, цветов почти не осталось... Но килограмм десять свежих сот с пяти бортей он всё-таки насобирал, и рюкзак оттягивал спину скорее приятно, чем тяжело. Если и дальше будет такая динамика - к концу августа можно будет пару бидонов мёда отвезти на рынок, а это серьёзный доход. Благо расходов хозяйство больших не требует, почти всё нужное можно изготовить на месте или вырастить в огороде. Разве что одежду приходится покупать и иногда чего-нибудь вкусненького к чаю. Ну и электричество - но если пользоваться экономно - не так уж много получается. Хлеб профессор пёк сам, построив специально для этого некоторое подобие тандыра - ещё с детства нравились ему узбекские лепёшки и грузинский лаваш - будучи офицерским сыном, помотался по тогда ещё великой стране... Молоко и масло менял в соседней деревне за самогон - процесс-то несложный, а если с умом подойти, получается не мутная вонючая дрянь, а качественный продукт, хочешь на меду, хочешь с перцем, а если на дубовой стружке настоять - то и получше, чем в магазинах за коньяк выдают... В промышленных масштабах гнать остерегался - проведают всякие разные, задолбают попрошайничать, а то и ограбят. Так что иногда, по капельке, для себя и чуть-чуть на обмен, но подальше от дома. В общем, жить было вполне даже можно, скучновато правда, но в деревенском хозяйстве всегда найдётся чем себя занять.

А ещё у него был свой тайный источник развлечений, отдушина для души - спутниковая тарелка. Вешать её снаружи было опасно, не следовало привлекать внимание к зачуханному деревянному домику. Но дерево и полиэтилен не преграда для радиоволн - нужно было только правильно сконструировать крышу сарая... Правда, на нормальный интернет денег не было, но хватало ещё нешифрованных каналов - так что "рыбалка Приём со спутника интернет-пакетов, адресованных кому-то другому. Как правило, непонятный мусор, но с помощью специальных программ можно собрать из них законченные фрагменты - страницы, файлы, фильмы и так далее. В отличие от обычного спутникового интернета, не требует ни обратного канала, ни оплаты. Но и выдаёт только то, что запросил этот "кто-то другой"." приносила свой вклад в информационное меню. Вклад нестабильный и непредсказуемый - но от этого даже более интересный. Уж по крайней мере новости на всех восточноевропейских языках приходили ежедневно, он даже выучился читать на польском и чешском, расшифровывая незнакомые слова как ассоциативные загадки. Русские новости читать было менее интересно, слишком уж однообразен был пропитывающий их оптимизм, давно не соответствующий окружающей действительности.

Англоязычного контента выпадало намного меньше, но недавно привлёк его внимание именно американский блог. Статья оказалась написана на удивление ясным и чётким языком, словно не журналист писал, и не блоггер. Или, скорее, блоггер драл с какого-то источника. Профессор не был геологом, и упоминаемые в статье имена ни о чём ему не говорили, но есть у учёных кое-что общее, что даже на чужом языке узнаётся. Запах мысли какой-то. Порадовавшись этому, как встрече со знакомым, он продолжил чтение.

Читать - легко, это не разговорный язык, которым Петрович владел так себе, на троечку с хорошим минусом. А вот радость была недолгой, потому что сама статья была очень уж не радостной. Огромный вулкан, много тысяч лет спящий под знаменитым Йеллоустоунским парком, подавал очень недвусмысленные признаки скорого извержения. Кроме обычных данных сейсмографов, появились новые - резко упало электрическое сопротивление недр, изменилась картина прохождения сейсмических волн... Литосфера честно предупреждала - "иду на Вы". Но никто не верил. За статьёй следовали камменты - не все слова в них были понятны, видимо, американцы имели свой аналог "олбанскаго езыга", но общий тон уловить проблемы не составляло. Кто просто "ржунимагу", а кто-то, то ли поумнее, а то ли просто постарше, напоминал и о неслучившемся "втором пришествии Кракатау" Знаменитый взрыв вулкана Кракатау в 1898 году оценивается в 4 гигатонны тротилового эквивалента, а самый мощный термоядерный заряд, когда-либо взорванный людьми - всего 52 мегатонны. в 2010, и о других несбывшихся прогнозах...

Впрочем, после непродолжительных переживаний профессор выбросил эти мысли из головы. Проблемы американцев его волновали мало. Слишком далеко, безнадёжно далеко они были от бывшего профессора из нищей страны. Только цена билета в один конец тянула на два его годовых дохода.

5. Сергий

Вечерний развоз в этот раз был больше обычного. Верный "муравей" просел до отбойников, несмотря на усиленные пружины. Но прицеп брать не хотелось, с прицепом не езда... Так что "экспедитор-универсал" осторожно влез на седло и отъехал от склада, старательно объезжая каждую неровность на раздолбанном асфальте. Маршрут известный - четыре точки в двух районах, оба района "белые", да и ямы все на дороге давно знакомы... Скучно даже, но ничего, на обратном пути, без груза, можно будет пошалить немного - благо ездить он умел и любил. И на двух колёсах, и на трёх... И Наташку покатать, если поедет.

6. Наташка, Сергий, вечер понедельника.

К концу смены неожиданно появилась хозяйка. Бегло посмотрела тетрадку, куда продавщицы вписывали покупки, но выглядела странно рассеянной. Даже переспросила, кому сегодня Наташка смену сдаёт, хотя такие вещи она не забывала никогда. Машка прискакала вовремя - она вообще была девушка обязательная, не то что вертихвостка Олька. "ТётьЛена" отсчитала Наташке её зарплату за прошедшую неделю, раз уж встретились, и пожелала всё сразу не промотать. Платила она, кстати, поменьше двух других владельцев торговых точек. Но лучше уж поменьше, чем с проблемами - да и не так просто устроиться на такое хорошее место. В общем, жизнь была прекрасна - впереди у неё ночь, день и ещё ночь и целая куча денег - двадцать пять тыров. Половину надо отдать матери, но и половина - тоже приятно. Можно даже в центр прокатиться - там хоть и не свой район, но нейтральный, почти безопасный - конечно, если во дворы не углубляться. Но что она, дура что ли малолетняя? Наташка на всякий случай зашла в тесную подсобку и растолкала деньги по разным карманам.

- Привет, Маш. Ты уже вышла или наоборот, уходишь? - послышался знакомый голос.

- Я - то вышла, а Наташка - ещё не ушла - правильно поняла смысл вопроса Машка. Хотя на вид она не сильно отличалась от подруг, но была из них самой старшей и считала, что видит их насквозь. В этом возрасте три года - целая жизнь, так что во многом так и было - нетрудно заметить и понять то, что сама буквально только что переживала.

- Привет, Серёжка! - как чёртик выскочила из подсобки Наташка, с удовольствием вешаясь на крепкую шею. Сергий не то чтобы был её парнем... но имел все шансы таковым стать.

- Ладно, выгружай товар и катитесь отсюда - прервала слишком бурное выражение чувств Машка. У неё самой с личной жизнью сейчас было "не айс", и хотя за подругу она была конечно рада... но идите же уже, изверги!

Наташка помогла оттащить коробку с чипсами и сухариками - от тяжёлых пивных ящиков парень её отодвинул - и уселась на самодельную вторую сидушку - попа в кузове, коленки в драных джинсах впереди. Мотороллер был одноместный, но давно "адаптированный" - случаи ведь разные бывают, так? Сергий со второй попытки завёл густо дымящий агрегат и они понеслись в тёплые летние сумерки. Девушка изо всех сил прижималась к нему и иногда повизгивала - не столько от страха, сколько в восхищении. Она тоже любила быструю езду. "Тише едешь - меньше русский".

7. Петрович, бортник-пасечник, всё ещё 31.07.

Несмотря на полный физических нагрузок день, заснуть никак не удавалось. Лезли в голову мысли всякие... Днём он их гнал, затыкал работой, обустройством хозяйства и всякими полезными вещами... Но не прикажешь голове не думать - тем более если столько лет как раз на это, на чёткое и ясное мышление ту голову тренировал... А подумать было о чём. Страна уверенно катилась в пропасть, и ни одной заметной силы не находилось чтобы ей помешать. Экономический рай "нулевых годов" давно закончился, нефть упала в цене, игры с газовой трубой вынудили Европу подзабыть ужасы Чернобыля и выстроить аж полтора десятка атомных станций - разумеется, новейших и экологически безопасных, по крайней мере, в этом удалось убедить обывателей - и спрос на газ тоже резко упал. Что же касается промышленности - тут никакого оптимизма профессор не испытывал, он был профессионалом и свою... ну ладно, бывшую свою отрасль знал отлично. Потому и ушёл, как какой-то из римских императоров, на село, капусту садить. Только не по зову души, а по простейшему расчёту - как можно меньше зависеть от государства и общества. Совсем не зависеть не получалось, но, по крайней мере, кризис ЖКХ его не затронул никак - в отличие от горячей воды в трубах валежник в лесу не кончался, и электричества от самодельного ветряка для пары аккумуляторных лампочек хватало. Но всё это были мертвяку припарки - лишь пока падение оставалось, так сказать, ламинарным. Однако неминуема и турбулентная стадия - и тогда хиленьким заборчиком да секретными тропинками к бортям не отгородишься... Где-нибудь в Сибири, в тайге - ещё может быть, но тут, в густонаселённой европейской части...

8. Сергий, Наташка, ночь, гараж

Молодых людей тревожные мысли не посещали. Какие тревоги, когда разгорячённые после скачки по дорогам, они всё же загнали мотороллер на его законное место в хозяйский гараж недалеко от склада, и уже не сговариваясь - всё было ясно без слов - поднялись в комнатку над гаражом, кое-как оборудованную под жильё. Летом Сергий тут и жил, чтобы не платить за съём комнаты. Цены были хоть и смешными после Москвы, но и зарплаты выглядели достойно только в пустых после инфляции цифрах... Но там была кровать, а больше ничего молодым людям сейчас нужно не было.

Чердак встретил уходящим дневным теплом, одуряющим запахом сохнущей на корню травы и ором кузнечиков за окном. Вечер окрашивал всё пространство в нереальные оранжевые тона.

- Красиво тут у тебя - выдала вердикт Наташка - Можно попробовать?

На стене висели нунчаки - обычное оружие младших побратимов, не удостоенных ещё звания соратников. Хотя ментов опасались больше по привычке, настоящее оружие кому попало не давали, да и не было его после массового изъятия охотничьих ружей. Оставалось кое-что припрятанное, но не у всех и не для всех.

- Конечно.

Наташка сняла с гвоздя две увесистые дубовые палки, соединённые тонкой цепочкой, попробовала осторожно махнуть. Первую петлю восьмёрки закрутила, а на обратной едва не попала себе же по затылку.

- Осторожнее, это боевые, тяжёлые! - Сергий встал позади, чтобы правильно поставить её руку. Подошёл - и не отошёл, девушка качнулась назад и прижалась спиной, почти уткнувшись макушкой в его лицо. Волосы её пахли солнцем и немного пылью, после покатушек по просёлкам. Рука парня словно сама собой переползла с её сжимающей древко кисти на запястье и дальше к локтю. Девушка медленно вздохнула, прижимаясь теснее. Вторая его рука, тоже как бы непроизвольно, легла на её талию. Наташка запрокинула голову выше и в сторону, на его плечо, касаясь лбом чуть колющейся щеки.

- Сдай оружие - выдохнул он, пытаясь пошутить

- Бери - она разжала ладонь. Тяжёлые палки громыхнули по полу - некому было их подхватить, руки занялись более интересным - выцветшим не то топиком, не то футболкой девушки. Топиком и тем, что под ним.

- Наташ, я наверное дурак...

- Почему? - спросила она с самым невинным видом, думая про себя - "дурак дурак, ещё какой дурак"

- Полгода тебя видел, а подойти не догадался

- Ну так подошёл же?

- Ну да - он смелее прижал её обеими руками - подошёл.

Она засмеялась тихо. Дальше слов не было - молодые люди целовались. Вполоборота сзади, повернувшись друг к другу, снова полубоком. Руки забрались под одежду, и без того по летнему времени тонкую и ничего не скрывающую. Потом, теряя по пути предметы, переместились на кровать. Солнце окончательно зашло, и в сумерках светлая полоска на загорелых Наташкиных бёдрах ослепляла. Впрочем, длилось это недолго - и последние тряпки полетели куда-то на пол, неважно куда, утром найдётся... Остались только два незагорелых треугольника спереди и сзади, как стрелки-указатели. Остальное тело было однотонно-матовым, сероватым в полутьме - привычка загорать топлесс добралась до районов как раз тогда, когда в столицах её объявили ужасно вредной и почти отказались. Грудь девушки тоже пахла солнцем, пылью и оказалась немного солоновата на языке.

Оба не впервые были в постели с противоположным полом, но оба ощущали новизну и особенность происходящего. И не спешили начать действо знакомое, чтобы насладиться сперва незнакомым, новым и восхитительным.

- Серёж, как думаешь, это любовь?

- Не знаю. Но со мной такого ещё не было.

- А другое было?

Он замялся с ответом, но заставил себя сказать правду:

- Было. Только была такая фигня...

- И у меня было. Теперь жалею...

- Не надо ни о чём жалеть - на волне восторженного обожания парень был готов принять и куда более шокирующие признания.

- Не буду - послушно согласилась она.

- Иди сюда - он повернулся на спину и потянул девушку на себя

- Подожди. У тебя здесь есть умывальник?

- Внизу есть, раковина со шлангом.

- Тогда пошли.

- Куда?

- Умываться.

Условно-чистыми вернулись на постель. Она потянулась рукой к части, вымытой куда тщательнее, чем лицо, но парень перевернул её и разложил на краю матраса, усаживаясь между её колен:

- Я первый!

Сопротивляться Наташка и не думала, только постанывала и гладила рукой его стриженый затылок. Потом поменялись. Потом стали делать это одновременно. Как хорошо, что ночь такая длинная... Только немного душно - окно в комнате одно и движения воздуха нет.

- Пойдём к окну? - потянула она.

- Да хоть в окно! - Ни он, ни она не придали внимания покачиванию пола под ногами - им хватало собственных причин... покачиваться... Девушка встала возле приоткрытой рамы, вдыхая полной грудью ещё тёплый воздух. Он шагнул ближе, положил ладони на её спину и бёдра, придвинулся...

- Хулиган! - выдохнула она, но даже на притворное возмущение сил не было. Он не ответил, медленно двигая её назад и снова вперёд. Только через несколько секунд спросил:

- Перестать?

- Нет! - почти испуганно отозвалась она - не переставай. Только в конце... не забудь...

- Я понял, буду осторожно, не бойся.

* * *

Ненадолго оторвались друг от друга они только глубокой ночью. Что-то пророкотало над землёй, необычно плавно и долго.

- Гром что ли? - Сергий, чувствуя себя воином и охотником, как минимум равным Конану, насторожился.

- А? гром? какой гром? - на секунду выпала из нирваны Наташка.

- Да фиг с ним, пусть гремит - и он снова потянул на себя девушку.

- Пусть... послушно прижалась она грудью - и им было совсем не до странностей атмосферных явлений. Даже когда гром повторился ещё несколько раз, постепенно слабея. Пусть гремит...

9. Петрович. начало суток 1.08, Знаменка

Профессор тоже слышал гром. Погода была явно не грозовой, даже почти не душно, хотя за очередной жаркий день этого засушливого лета деревянный дом прогрелся - хоть в погребе ночуй. Он даже головокружение почувствовал, вроде как пол под ногами дрожит, и решил на всякий случай лечь пораньше... Летает что ли кто-то на сверхзвуке? Не похоже, иначе звучит... И только когда странно долгий гром повторился - у него возникли догадки. Кракатау тоже слышали несколько раз... И пол колебался - ну да, в грунте волна куда быстрее идёт, чем звук в воздухе... Ноги сами понесли к чулану, гордо именуемому кабинетом, где он держал видавший виды ноутбук со спутниковым адаптером. Стоило зарядить поиск по куче нефильтрованного контента - и новость посыпалась буквально изо всех источников - катастрофическое извержение в США, землетрясения по всему континенту, масштабы уточняются, разрушены сотни городов, счёт жертв уже на миллионы...

До утра Петрович так и не заснул. Мысли роились густым облаком, выстраивались в длинные цепочки причин и следствий, и только главная мысль никак не приходила в голову - а, собственно, делать-то что? О жизни американцев он не думал, сразу определив их в безнадёжные. Кто-то выживет, кто-то ещё погибнет, но это их проблемы. Думать надо было о спасении, как ни эгоистично это звучит, собственной задницы. Не надо быть профессором, чтобы сообразить как такая катастрофа скажется на мировой экономике и что начнётся по всему миру, и без того уже взбаламученному потеплением, затоплением прибрежных районов, ядерными взрывами где-то на Дальнем Востоке, резнёй в Европе... И что начнётся здесь, в России, где верхи уже совсем не могут, и того гляди низы не захотят - старик Крупский Ироническое называние В.И.Ленина, как мужа Н.К.Крупской., может, и не был гением, но определение революционной ситуации сформулировал гениально...

Но как учил тот же "Крупский", революционная ситуация не всегда приводит к революции. Нужна ещё ведущая сила, гегемон. А силы такой профессор так и не смог придумать. "Нет такой партии". Значит, революции не будет, будет бунт - тот самый, бессмысленный и беспощадный. Причём, вероятно, скоро. Но ещё не завтра. Завтра надо съездить в райцентр и закупиться на все наличные деньги предметами, без которых трудно обойтись и ещё труднее сделать самому. Поняв, что спать уже не хочет, Петрович встал и занялся поливкой огорода. Пока есть электричество - надо пользоваться, исчезнуть оно может в любой момент, а ветряк проводам не замена...

10. Сергий, Наташка, утро, гараж

Разбудил их хозяин, неожиданно появившийся из люка. Увидев две пары ошалевших глаз, он немного смутился, буркнул сердито: "молодёжь, запираться вас что, не учили?" и спустился обратно в гараж. Впрыгнув в штаны, Сергий поспешил за ним. Только внизу, взглянув на настенные часы - он спросил:

- Валерий Анатольевич, а что случилось-то? Вроде всё нормально, развоз не проспал, полтора часа ещё.

- Ладно, извини что без стука... но запираться всё-таки надо. А случилось... ничего хорошего не случилось. В Америке не то вулкан, не то землетрясение, в общем, жуть полная, полстраны в руинах.

- Ну а нам разве плохо? - удивился Сергий. За полгода в дружине нелюбовь к "пиндосам" он впитал основательно.

- Будет и нам веселье. С баксом что станет, представляешь?

- Ну, представляю... Большие потери у вас?

- У меня небольшие, я баксов много не держу... Была заначка, конечно, на чёрный день, жалко, но хрен с ней. Ты 98 год хорошо помнишь?

- Откуда? Я ж как раз пешком под стол ходил. Ну, слышал уже потом...

- А я тогда первый бизнес создал. И прогорел так, что два года потом в этом самом гараже жил... Люк запирать не забывал, между прочим.

- Так тогда же наоборот рубль упал?

- Рубль упал - в одной стране хреново было. А бакс упадёт - во всём мире жопа начнётся, понял?

- Понял...

- А раз понял - так слушай боевую задачу - так у вас принято что ли?

- Не совсем, боевая только на акцию ставится...

- Будет вам акция... устанете акционеров выносить... В общем, никакого развоза пока я сам не приду и не скажу, понял? Всех посылай, можешь ко мне, но лучше сразу нахрен. Уяснил?

- Уяснил. Я Василию доложусь? На всякий случай?

- Я уже всем сообщил. И Василию, и Алексию. После обеда соберёмся, думать будем как жить дальше. А ты сиди пока тут, чем тише - тем лучше... Хотя нет, полдня погуляй - утром ничего не случится, пока все сообразят... А потом - возвращайся, можешь вместе с девушкой. Понимаю, чем вы тут заниматься будете, но за складом посматривай хоть иногда, если что - звони. Мобильник не пропил ещё? Вот и звони, деньги я отдам. Ну и Василию можешь позвонить, хрен с вами, только недолго. Пока гулять будешь - особо не трепись что я тут тебе про бакс рассказывал, понял?

- Понял...

Хозяин открыл ворота, завёл не новый, но всё равно вызывающий в городке завистливые взгляды "Кашкай" и укатил.

- Что там у вас? - свесила вниз светлую чёлку Наташка

- Не знаю, шеф весь в мыле прилетел, сказал что развоза не будет, взял машину и улетел.

- Раз на машине рванул - значит действительно торопится.

- Ну, у него денег есть, может и не жабиться на бензин...

- Всё равно не каждый день ездит. А тут поехал - значит торопится - обнаружила не только логическое мышление, но и знание образа жизни бизнесмена девушка.

- Ну да, похоже. Кстати, у тебя баксов нет?

- Откуда? И зачем тебе - насторожилась она.

- Мне низачем. Просто если есть - надо продавать срочно.

- А что случилось?

- Землетрясение в Пиндостане. Да хрен с ними, пиндосами, но если шеф так забегал - видимо дело серьёзное...

- Фиг с ним, пусть побегает - несколько зло ответила Наташка, и уже другим тоном добавила - ты сегодня чем заниматься будешь?

- Полдня - даж не знаю. Развоза нет, свободен как птица. А потом надо будет за складом приглядеть. Прямо отсюда. Составишь компанию?

- А ты хочешь?

- Спрашиваешь!

- Тогда составлю. Только надо чего-нибудь пожрать притащить. Может, пойдём к нашему ларьку, мне там со скидкой можно брать.

- Пошли, погуляем заодно. Пока не жарко.

И нашедшие друг друга молодые люди отправились в неспешный путь через городок, стараясь улыбаться не так часто и не так глупо.

11. Петрович, утро 1.08, посёлок

До райцентра было не близко, но и не далеко - километров двадцать. Если по дороге - то к тридцати ближе, но "народная тропа" всегда норовит по прямой срезать. А где пеший пройдёт - там и педальному можно, умеючи-то. Так что через час он уже подъезжал. В городке ничего не изменилось с его последнего приезда - да и раньше не очень-то менялось. Ещё с 80-х, когда он тут впервые побывал по работе. Разве что завод совсем обветшал и почти не работал, да самозахватных огородов прибавилось на всех пустырях. Даже там, где в 90-х их не было - торчала тёмная зелень картофеля. Население отвечало кризису как могло.

Первый же встреченный магазин оказался закрыт. Он мог закрыться по куче причин - от жестокого похмелья продавца до наезда СЭС, пожарной или налоговой, но - верилось в это слабо. Больше верилось в хитрожопость хозяев, успевших посмотреть новости и сообразить, к чему это ведёт. Пришлось ехать дальше, к площади возле школы. Там стояли три ларька, и два из них были открыты. Профессор купил три тяжёлых пачки соли - просто так, запас у него в подвале был, но как же без вечного "соль и спички"?, две пачки одноразовых бритв - он носил бороду, но использовал бритву в гигиенических целях, две большие жестянки чая... и задумался - чего бы ещё купить нужного. Ларьки были в основном продовольственными, бритвы и канцелярская мелочь в них ещё продавались, а мыла и прочей бытхимии не водилось. Хозтовары по пути он проезжал, но там тоже было закрыто.

12. Сергий, Наташка, утро 1.08, посёлок, белая сторона

До ларьков дошли нескоро - слишком часто останавливались. Но они и не спешили - впереди был целый день, и - вслух они этого не говорили и даже не думали в явном виде, но ощущали где-то внутри - целая жизнь... Улицы почти пустынны - кто-то уже подался на огороды, кто-то наоборот ещё спит. Только какой-то седой дед обогнал их на велосипеде.

- Ух ты, смотри какой - прошептал Сергий

- Ага, прямо Дед Мороз.

- Да я про велосипед. Но и дед тоже ничего.

- А чего велосипед? Обычный вроде.

- Он этому деду ровесник.

- Да ну, обычный велосипед. Не новый конечно. Как твой мотороллер.

- А таракашку нашу попрошу не обижать!

- Ты что, на нём ездить классно - улыбнулась девушка - ты мне дашь порулить как-нибудь?

- А ты умеешь?

- Ну, не та как ты... Но умею немного.

- Конечно. Как развоз будет.

- А когда он будет? Как думаешь, надолго это?

- Откуда я знаю... Вряд ли надолго - пиво скиснет, да и остальное тоже не вечное, испортится.

Тем временем дошли до площади. Тут стояли ларьки от всех трёх конкурирующих фирм - место людное, два района сходятся к дороге в центр и к мосту. Наташка, естественно, направилась к своему - около него как раз стоял "Дед Мороз" и о чём-то разговаривал с хмурой после ночи Машкой. Видимо, она "перевела стрелки", потому что обратился он к подошедшей Наташке по имени:

- Здравствуйте, Наташа. Ваша коллега затруднилась, может быть вы подскажете, где можно купить мыло? Понимаете, "Хозяйственный" за заводом закрыт...

- Тогда больше негде - задумалась девушка - ещё в Заречье супермаркет, но там чёрный район.

- Ну и что? - не понял дед. Я же там не жить собираюсь, а просто купить.

- Ему можно - вмешался Сергий. Старика не тронут, у них не по понятиям это.

- Всё настолько серьёзно? - взгляд был совсем не старческий.

- Ну да. Там же чурки, ну, диаспора то есть. Но у них тоже понятия есть. Чужие понятия на нашей земле, блин, но всё же.

- Так как вы считаете, можно мне туда ехать?

- Можно. Только лучше сразу к магазину, купить всё и обратно, зря не мелькать.

- Спасибо, молодые люди - "Дед мороз" довольно ловко влез в седло и покатил.

- Да не за что - заулыбалась Наташка вслед.

- Чего это ты разулыбалась так? - подозрительно спросил Сергий.

- А что? - и, тут же сообразив - ты что, Серёжка, выдумал? Он же старый совсем - и засмеялась. Парень тут же остыл и тоже засмеялся - действительно, нелепо это выглядело.

- Нечасто ко мне на "Вы" обращаются... - как-то даже мечтательно протянула Наташка.

- Да, прикольный старикан. Интересно, откуда он такой взялся?

- Из Знаменки приехал - Машка выглянула из окошка. Очень говорливый дядечка, видать, скучно ему там.

- Ничего себе... не ближний свет.

- Фигню какую-то нёс - вулкан, говорит, в Америке, всем хана... А на психа вроде не похож...

- Не псих. Ко мне шеф с утра принёсся, тоже говорил, что хана Пиндосии.

- А больше ничего не говорил?

- Да вроде нет - парень вовремя вспомнил предупреждение В.А. - распоряжения оставил и укатил.

- Дед ещё прогноз давал - мол, экономика вразнос пойдёт, всё порушится, начнутся грабежи, драки...

- Да ну, этим кто только не пугал. Как кризис начался - только об этом и трындели - Наташкин оптимизм был непоколебим. Да и откуда иное, когда тебе восемнадцать лет и ощущение счастья просто переполняет?

- Ну, поживём-увидим. Вы небось за хавчиком припёрлись, после вчерашнего? - Машка, похоже, думала о них больше, чем сама хотела.

13. Петрович, день 1.08, посёлок, чёрная сторона

Неожиданно на профессора напала словоохотливость. То ли давно не говорил ни с кем - сосед не считается, да и нет желания с ним разговаривать - тот считает, что пчёлы Петровича у его пчёл мёд крадут, и не он ли в прошлом году отравил три улья... А тут новые люди - молоденькая продавщица в палатке и ещё более юная её сменщица со своим - это сразу видно - парнем. Как мог предупредил старшую из них о возможных последствиях - но, кажется, она не поверила. Поспешил уехать, чтобы не заболтаться - могут и супермаркет закрыть, если он открыт ещё - запросто.

По хорошему асфальту - а для двух колёс выбоины не страшны, можно объехать - путь был недолог. Миновав мост через совсем обмелевшую речку и одолев подъём, профессор выкатился в "чёрный район". Воображение рисовало что-то среднее между Гарлемом, который он видел только на фото, и среднеазиатским городом с плоскими домами и торчащими вдалеке минаретами. Естественно, ничего этого не было. Обычный городок, обычные люди. И женщины не в паранджах, ну разве что одежда малость отличается - грудь через топики не просвечивает, как у тех девчонок-продавщиц. Вот количество людей на улицах - отличается заметно. Женщины с сумками куда-то топают, мужчины в возрасте на лавочках сидят, молодые кучкуются небольшими толпами... Другая здесь жизнь, да. На него оглядываются, но больше вскользь. Но оглядываются неприятно. Ладно, вот и супермаркет, и даже стоянка для велосипедов при нём.

Помня совет стриженого - или правильнее сказать "бритоголового"? - профессор напрямую подъехал к "коновязи", задвинул переднее колесо между направляющими и зашёл в магазин. Тоже вполне обычный, разве что винная секция не встречала у входа, как в таких магазинах заведено, а была задвинута куда-то в угол. Но там ему ничего не было нужно, потому он быстро прошёл по ряду хозтоваров, выбирая пачки и флаконы подешевле, пересчитав написанные на ярлычках цифры в "удельную цену", расплатился на кассе и отправился к выходу.

Возле велосипеда крутилось несколько подростков, но при его появлении они как-то смутились и отошли, громко переговариваясь по-турецки. А может, по-азербайджански, или на другом языке, но уж точно не на русском.

- Зря вы велосипед без присмотра оставляете - послышалось со стороны магазина. Выговор своеобразный, но речь чистая, без всяких там "слюшай" или "э-э-э, уважаимый". Молодой парень, ровесник, наверное, того бритоголового, но уже не выглядящий подростком. Может, дело в аккуратной, тщательно оформленной бородке, а скорее во взгляде - недетский у него взгляд.

- Спасибо - ответил профессор, подтягивая поудобнее отяжелевший рюкзак.

- Да не за что. И лучше бы вам сюда не приезжать. Не любят тут чужих...

Сказано вроде бы доброжелательно, но не понять намёк было трудно. Ещё раз поблагодарив, Петрович влез в седло, стараясь казаться старше и неуклюжее чем был, и с кряхтением начал разгоняться. Сзади засвистели подростки, загомонили что-то, старший парень их перекрикивал. Тюркскими языками профессор не владел, но отдельные слова понимал. Несколько раз отчётливо прозвучало "уч гюз" - три дня. Три дня что? Три дня потерпеть, а потом - можно? Он был бы очень рад выдумать другое толкование...

14. Наташка

На обратном пути Наташка заглянула домой. Встречаться с матерью не хотелось - начнёт допытываться, где была, с кем... Расчёт оправдался - дома никого не было, мать ушла на работу, только записка "еда в холодильнике, гулёна". Платили на заводе плохо и нерегулярно, зато периодически выдавали то продукты, то шмотки какие-нибудь по смешной цене. В основном из налогового и таможенного конфиската, а иногда и откровенный секонд-хэнд, но происхождение вещей их не волновало. Слово "гулёна" показывало, что настроение у матери хорошее - иначе нашлись бы слова покрепче. Есть не хотелось, но если оставить еду нетронутой - мать обидится. Девушка пересыпала молодую картошку в пластиковую коробочку, добавила свежей зелени, чуть-чуть масла - и вручила это перетаптывающемуся на площадке Сергию. В квартиру парень заходить отказался. Написала на том же листочке ответ: "У меня всё хорошо, я у друзей, не звони - на телефоне денег нет". Выковыряла из глубины карманов зарплату, затолкала в "секретное место", подумала пару секунд - и вторую часть тоже убрала.

15. Сергий, Наташка, день 1.08, посёлок, белая сторона

- Ты скоро?

- Сейчас, только переоденусь, жарко уже.

- Бери сразу купальник, на озеро сходим.

- Ага - Наташка, не заморачиваясь лишними приличиями, сдёрнула майку прямо в комнате. Хотя Сергий не только видел, но и трогал её где только фантазии хватало, вид подпрыгнувших загорелых грудок подруги не мог оставить его равнодушным. Он шагнул в комнату, прикрыл дверь и аккуратно поставил в уголок сумку с продуктами.

- Ты что, не надо, не здесь! - замахала на него руками Наташка.

- Почему? Мать на работе, раньше обеда не придёт...

- Тут слышимость на весь подъезд. Дом панельный, щели такие, что ночь свет включать не надо, от соседей светло.

- Пусть завидуют!

- Ага, тебе завидовать будут, а про меня - матери стучать...

- А то она не догадывается.

- Мало ли что догадывается. А тут заведёт волыну "ты меня перед соседями позоришь"...

- Ну ладно, не будем. Пошли тогда?

- Сейчас - Наташка метнулась в ванну, на всякий случай приостановив раздевание.

Горячую воду, конечно, уже отключили - включалась она по утрам и на ночь, а в остальное время труба только завывала голодным зевом. Кое-как протерев подмышки холодной намыленной ладошкой и натянув купальник, девушка была готова. Только платье накинуть.

На улице действительно было уже жарко, на открытое место из тени окружающих дом деревьев и выходить не хотелось. Так обочиной и побрели, шурша полузасохшей травой.

Местом купания в городке было "Озеро" - на самом деле это был пруд, но достаточно большой и с хорошим песчаным дном. Набултыхавшись и нахулиганившись в неестественно тёплой воде, молодые люди выбрались на берег. Сергия манило почти обнажённое тело, тем более под мокрым лифчиком наташкина грудь выглядела ещё более привлекательно, хотя куда уж более, но на берегу "действия сексуального характера" были невозможны - кругом бегали дети разного возраста и степенно прохаживались вдоль кромки воды их бабушки - средний возраст был на работе или в огородах. Но парень не унывал - он не надеялся даже, а знал наверняка, что сегодня же вечером, через несколько часов, эта красота снова будет его. Вот только в воду надо почаще окунаться - а то вид получается какой-то скандальный. Хотя и не сказать что недостаточно мужественный...

Наташке тоже не загоралось спокойно, а с какого-то момента и вовсе ей стало казаться, что они тут занимаются чёрт знает чем.

- Может, пойдём уже? - предложила она, хитро улыбаясь. Разумеется, предложение было горячо поддержано.

16. Петрович, вторая половина дня 1.08, посёлок, белая сторона

Обратный путь проблем не вызвал. Профессор быстро скатился с уклона, стараясь экономнее использовать тормоза, и проскочил через мост. Разгона почти хватило для выезда в горку на левобережной, "белой" стороне. Он подумал было рассказать о подозрительных словах, но было некому - приблизительно знал, что при самоустранившейся милиции какое-то подобие порядка поддерживает здесь "русское братство", но где их искать - понятия не имел. Возможно, коротко стриженый парень, хорошо знающий обычаи "чёрных" районов, был оттуда - но парня не было, и продавщица в ларьке уже сменилась. Приставать с расспросами он не стал и решил выполнять первоначальный план - тем более все нужные покупки уже оттягивали плечи, а путь до дома был неблизкий. Однако судьбе оказалось угодно иное - на выезде из посёлка он как раз и встретил молодую парочку - купаться ходили, странно только что возвращаются уже - не так уж долго он ездил...

17. Сергий

Когда седой велобайкер неожиданно резко затормозил возле них, Сергий почувствовал лёгкую досаду. Принесло, будет сейчас болтать, и послать невежливо вроде, и болтать совершенно не хочется - потому как хочется-то совершенно иного! Но дед оказался весьма краток - на том берегу был, по улицам кучкуется молодёжь, подростки хамят, но пока не наглеют, а урезонивающий их парень чуть постарше несколько раз повторил слова "уч гюз" - "три дня". Далее старик повёл речь что ручаться он не может, язык почти не знает - в общем, сами думайте, что это значит и значит ли что-нибудь. Но Сергий его почти не слушал. И до того недолюбливавший "чёрных", в братстве он стал к ним относиться уже без всяких подозрений и сомнений - враг и точка. И действия были ясны - он достал мобильник и вдавил кнопку, привязанную к номеру сотника. "Вне строя" обращение напрямую приветствовались - не нужен посредник чтоб брат позвал брата. Но и атамана Алексия беспокоить не следовало - это ещё не "набат", это пока что "звонок".

Василий отозвался не сразу:

- Слушаю, что у тебя?

- "Звоночек" есть. Приехал дед с того берега...

- Чурка?

- Нет, наш, в магазин ездил. Старика не тронут...

- Не должны.

- Ну да, но "посоветовали" больше не появляться.

- Вот суки...

- И ещё - там сявки на него крысились, а чёрт постарше их унимал. Дед языка толком не знает, но различил слова "три дня". По-моему - звонок, три дня они ещё тихие, а потом готовят что-то.

- Как слова звучали? "Уч гюн"?

- Ну да, примерно так.

- Понял, благодарю. Будь на связи, пока всё. А, это... разрешаю выпить - за упокой Пиндостана! - хохотнул Василий. Похоже, сам он уже "отпел" страну вероятного противника несколько раз.

- Ну, вроде бы всё - сказал Петрович. Я что видел доложил, а дальше вам лучше знать. До встречи, приятно было познакомиться - он пожал руку Сергию, кивнул Наташке - Случится бывать в Знаменке - заходите, дом с ветряком.

18. Наташка

Сначала она забеспокоилась. Кольнуло почему-то сходством со сценой из давнишнего фильма, ещё про Вторую Мировую. Но разговор проходил спокойно, команды немедленно собираться Сергий не получил... В общем, мало ли что происходит - стычки с "чёрными районами" случались и раньше. Потом парни с месяц хвастались боевыми шрамами и фингалами, рассказывали как "дали звону цунарефам". Девушка была уверена, что на том берегу происходило то же самое. Мальчишки, что с них взять. Старшие, ни побратимы, ни их противники с той стороны, в стычках не участвовали. Только три года назад был случай зимой - убили парня из третьего микрорайона. Тогда собрались все - оказалось, что под командой двух сотников "братства" - действительно две сотни. Но из области прикатило аж пять автобусов с ОМОНом, разогнали и правых, и левых. Поселковая больница заполнилась избитыми, но все довольно быстро оттуда вышли, и все на своих ногах. Через пятнадцать суток вышли и взятые ментами. Даже условный срок никто не получил - похоже, у чёрных действительно было рыло в пуху и "крыша" их протекала. Обе стороны с тех пор поумерили пыл - получать тяжёлой дубинкой по рёбрам и не иметь возможности ответить не хотелось никому. Так что Наташка честно надеялась, что ничего серьёзного и в этот раз не случится. Помахав ручкой "Деду Морозу", она недвусмысленно прижалась к Сергию и они продолжили недалёкий путь к обещавшему рай шалашу.

19. Петрович, конец дня 01.08, Знаменка

Приехав домой, профессор с некоторым даже удивлением обнаружил, что не устал. Дистанция приличная, но обратный путь он проделал, кажется, без участия мозга, как йог из секты "медитирующих на бегу". Ноги крутили педали, руки рулили и перещёлкивали в нужном месте передачи, а голова летала где-то далеко. От расклада сил в посёлке до глобальных изменений, вызванных извержением, которое, вероятно, продолжалось ещё. Но информации никакой не было - были только мысли...

Первым делом он включил компьютер - пусть собирает падающие буквально с неба новости, и только потом занялся хозяйством, включив ещё и телевизор - тоже новости, хотя и специфически отфильтрованные.

20. Сергий, Наташка, ночь, гараж

Телефонный звонок был совершенно некстати. Нет, он не застал их в самый волнующий момент - тогда его бы просто не заметили. Но и когда ты лежишь, прижав тонкую фигурку любимой к своей, хочется надеяться, мускулистой груди - отрываться не хочется просто категорически. Однако к вызовам в Братстве относились серьёзно - а звонил сотник. Потому парень с сожалением отпустил одну руку и нашарил этот гадский аппарат, который, по слухам, успел надоесть ещё Льву Толстому. Василий был конкретно нетрезв, но при этом, как и положено, в ясном рассудке. Приказ - взять на складе товар - что именно сейчас хозяин скажет, и доставить сюда - на "совещание". После чего быть свободным. Ну и передал трубку В.А., который был не сильно трезвее. Список "заказа" сомнений не оставлял - "совещание" продолжится в том же духе. Типа княжий пир, на котором дела и решаются.

- Возьмёшь прокатиться?

- Да там ехать всего ничего...

- А мне что, здесь сидеть?

- Поехали конечно. Я думал, ты не захочешь.

- Ещё как захочу!

* * *

Пир был в самом разгаре.

- О, он ещё трезвый! - сходу встретил нагруженного коробками с выпивкой и закуской Сергия невысокий, но очень плотный и подвижный Василий. - Тебе ж разрешили!

- По такому поводу можно - поддержал его Алексий, высокий и бородатый, почти как Александр Невский из старого советского фильма - Вон, видал что там творится?

"Совет" происходил на квартире В.А., обставленной в "богатые нулевые", и телевизор там был - есть на что взглянуть. Сейчас на огромном экране шли "без комментариев" впечатляющие кадры рвущегося в небо столба дыма, пыли, огня и всего остального, что выбрасывает вулкан. Не хватало только полагающейся вулкану горы - коптило в небо прямо из дыры в земле, окружённой каким-то несерьёзным буртиком. Через минуту показали спутниковые кадры - пыльный факел перечёркивал материк наискось от середины США через Канаду и тяжёлой кляксой закручивался возле Гренландии. Становилось ясно, что гора у этого вулкана вполне настоящая, километра два-три высотой, просто масштаб горы терялся на фоне жерла.

- Штрафную, однозначно! - Василий уже сковыривал пробку с коньячной бутылки.

Сергий взял поданный стакан, задержал дыхание и выпил залпом.

- Чудило, это ж коньяк! А ты его как самогон жрёшь! Учись у старших - Алексий картинно поднял свой стакан, повёл его в сторону телевизора и медленно, как будто даже не глотая, вылил в себя.

- Ладно, он и так от любви пьяный - вмешался В.А. - Я сегодня в гараж захожу - а они на меня из-под одеяла...

- Это правильно, дело молодое... - Алексий словно воды выпил, не сбившись с дыхания.

- А чего не привёл? А ну давай её сюда! - глаза сотника сверкнули. Очень недвусмысленно сверкнули - Сергий похолодел несмотря на разливающийся жар от коньяка.

- Василий, всё тебе по бабам... Отставить, не до сук нам сейчас - выдал бородатую шутку Алексий, одновременно взмахом ладони отсылая Сергия прочь - послезавтра черти уже готовы будут, так что нам всё решить сегодня, а завтра дело ждёт!

Парень вышел за аккуратно обшитую досками железную дверь как зомби. Отдать, дать попользоваться - было невозможно абсолютно. Дать в морду Василию, пусть один раз, пусть потом отпинают - тоже не из области реального. Таких "младших учеников" сотник раскидывал пятерых просто проходя через зал - комнату без мебели всё в том же "доме молодёжи" на окраине... Главное же - что просьба по тону и выражению была обычной. Не видели в этом ничего экстремального и выдающегося ни сотник Василий, ни вождь и атаман Алексий - есть у тебя девка, так поделись со старшим братом. И это резко переворачивало все представления Сергия. Раньше он просто не задумывался о таком аспекте "братания". Не было повода, да и писаного устава у братства не было, был Алексий, который говорил "что", были сотники, которые учили "как" - и всё было просто, тут мы, белые, там они, чёрные, собраться с силами и изгнать чёрных в их дикий чуркестан - и будет жизнь хорошая. Был в этой идее масштаб, был размах и позитив - почему бывший пункер пункер - punker, не совсем грамотное, но имеющее хождение производное от punk Серьга и не сопротивлялся даже в душе, когда переназвали его Сергием на старинный лад, долженствующий обозначать отличие, особость побратимов от всех иных-прочих, обычных людей. Оставалось надеяться, что Василий просто перепил, а Алексий не придал значения его оговорке, задумавшись...

Когда не знаешь что делать с правдой - обмануть себя удивительно легко. Сочетание приятного опьянения от коньяка и ещё более приятного опьянения от Наташки позволило ему забыть тревожный эпизод ещё до того, как трёхколёсный скакун был водворён на положенное место. Благо ободранный кузов мотороллера нисколько не утратил своих качеств после незапланированного контакта с воротами гаража, а последнего гаишника видели на районе больше года назад.

Целоваться начали прямо в гараже, да там и остались - некогда было подниматься наверх. Некогда и незачем. Чтобы не было совсем уж темно, Сергий нашарил запасные ключи от машины шефа - хозяин иногда вызывал Сергия забрать его откуда-нибудь на машине - если нужно было показать важный вид или если ноги уже не шли. Деловые переговоры - дело трудное. И на этот случай ключи лежали в гараже, в тайничке. Под лампочки и музыку стереосистемы всё происходило ещё романтичнее, хотя, казалось бы, больше и некуда.

21. Петрович, утро 2.08, Знаменка

Ничего утешительного "рыбалка" не принесла. Вулкан не ограничился одним взрывом, как Кракатау, затихший после своего знаменитого "выстрела" практически сразу. "Этот" - внушающего уважения имени ему не придумали, а название "Йелоустоунский вулкан" не напроизносишься, почти "Эйяфлатлайокудль" - после бабаха продолжил гнать в атмосферу дым и пыль. Были уже и подсчёты сделаны, и выводы - как водится, совершенно противоположные. Нет, до того, чтобы предсказать безвредность и незаметность такой катастрофы для маленького шарика Земли - никто не додумался. Но вот уровень последствий предсказывали на удивление разный. От незначительного, на единицы градусов, общего похолодания климата, до тотальной "безъядерной зимы". Глядя на расползающуюся уже на пол-Атлантики серую тучу - в первый прогноз верилось слабо. Историю Кракатау и Тамбора повторили сотни раз, даже по российскому каналу, и по аналогии выходило, что самый пик похолодания придётся на зиму - так что роковой тринадцатый год обещает при своём начале роковые морозы. И нет смысла грезить о тёплых берегах - далеко, не достать. Ни пешком не достать, ни на коне педальном. Так что выжить нужно здесь.

Профессор не боялся смерти. Нет, умирать он, конечно, не хотел, но особый иррациональный страх плохо уживается в рациональном сознании. Он просто поставил себе научную задачу - и был готов искать её решение, как давно, в забытой уже жизни, искал решение задач технических. По сути, они были похожи - минимальными средствами обеспечить то, что никто ещё в мире не делал. И тогда - он сумел, так почему не суметь сейчас? По крайней мере, это делало его одинокую после ухода жены жизнь не бессмысленной. Петрович отодвинул ноутбук и начал рисовать на тетрадном листе кружки и стрелки с одному ему понятными обозначениями. Так, занимая руки карандашом, ему лучше думалось. Требовалось систематизировать потребности выживания, определить необходимые для этого ресурсы и придумать, как эти ресурсы получить. Или создать, если получение невозможно.

22. Наташка, вечер 2.08, посёлок, площадь

Всё хорошее когда-то заканчивается - даже если не заканчивается совсем, то, по крайней мере, приходится прерываться. Вот и теперь - нужно идти работать. Тётя Лена торговли не прерывала, хотя и подняла цены на все нескоропортящиеся товары вдвое. Да и В.А. прервал "забастовку", отправив Сергия на развоз. Война войной, а оборот - по расписанию. Тем более что глобальных последствий пока вроде не происходило - "упокой Пиндостана", с такой радостью отмеченный вчера "патриотическими силами", пока что не происходил - наоборот в новостях сообщили о спасательных работах, эвакуации населения из 200-километровой зоны, показали фрагмент речи несчастливого, но упрямо "держащего удар" "чёрного президента", призывающего народы Америки вспомнить тяжёлые времена и победить, как победили тогда... Да и здесь, где никакого извержения не было, а были взлетевшие цены - народ не впадал в уныние, явно намереваясь пережить и эту напасть. Ворчали, ругались, но не зло и вполголоса. Выручка даже возросла - предчувствуя ещё бОльшие цены, население закупалось, хозяйка закупалась на возросшую выручку, и механизм крутился.

Приняв у отстоявшей день Ольки ларёк, девушка села ждать, когда закончит развоз и приедет к ней радость её. Его работа была более напряжённой, но не такой долгой, а от объявленного "общего сбора" (в посёлке скрыть новости среди "своих" было невозможно, да никто и не пытался) его "забронировал" В.А. Большой акции не намечалось, "Старшие братья" планировали прогуляться по чёрному району, напомнить, "на чьей земле живут цунарэфы", может вздуть кого показательно, но только если сам нарвётся, а особо ситуацию не накалять. Как отряд проходил на "чёрную территорию", она не видела, но возвращались "победители" по главной дороге, даже в некотором подобии строя. И мимо не прошли - после акции выпить не возбранялось.

- Паш, как там за речкой? - спросила Наташка у десятника, покупавшего аж три дорогих "Путинки" - правда, на всех.

- А, скукота. Попрятались все, как тараканы. Два зверёныша бешеных попалось, камнями кидать вздумали, ну, одному прикус поправили, а второго ведьма старая закрыла, не пинать же старуху...

- Ну, ей Вася тоже внушение сделал, а то орала сильно - подключился другой боевик, Наташке незнакомый. То есть видеть-то она его видела, но по имени не знала.

- Да? Я не видел, переулок прикрывал. Внушилась?

- Куда она денется. Они только тогда орать горазды, когда их трогать боятся. Как подавилась!

- Ну ладно, мы пойдём уже, жарко на площади торчать.

- Счастливо. Приходите за добавкой.

- Достаточно и этого - к излишествам Павел был строг.

23. Петрович, вечер 2.08, Знаменка

К вечеру общая схема была готова. До похолодания, которое ожидалось через полтора-два месяца, следовало укрепить крышу, сделать новую отсыпку на чердаке, прямо поверх старой, и подготовиться к капитальному утеплению дома - по колымской технологии, то есть собрав из плетенки вторую стену и набив её снегом. Удвоить запас дров. Насушить яблок, любых, хоть дичка - от цинги. Сложить дополнительную печь в подвале, если морозы будут такие, что дом не обогреть. Взять последние деньги, купить побольше тёплой одежды - и дешёвых ватников, для бытового применения, и обязательно один дорогой комплект, в котором можно не только по двору топтаться, но и далеко ходить по морозу. По первому снегу вывезти лесные ульи, сюда же, в подвал. Предыдущие годы они и зимовали там, на деревьях, как и домашние - в саду, но эта зима уж точно не будет тёплой и мягкой. Верить в оптимистичные прогнозы профессор отучился очень, очень давно.

24. Сергий, ночь 3.08, посёлок, гараж

Наверное, за вчера он исчерпал лимит счастья - началась тёмная полоса. Наташку мать загнала домой, и та не решилась спорить. А может, не захотела? Вроде в глазах её читалось совсем другое, но недобрые мысли упорно приходили сами собой. Вдруг она обиделась на что-то, или просто не понравилось, надоело... Да ещё побратимы крысой тыловой обозвали - они-то за речку ходили, а он тут, ящики таскал... Там и "акции" считай не было, и не сам он, по прямому указанию сотника, да и Павел-десятник обзывавшего тут же оборвал - а всё как-то хреново было на душе. Хреново и неспокойно. Хотя объяснить причину он не мог. Может и правда похмелье, "синдром отмены Наташки", как он про себя пошутил. Но не верилось. Что-то не так было. Сильно не так. Но что - он понять не мог.

25. Маша, ночь 3.08, посёлок, площадь

Вообще-то сегодня в ночь должна была выходить Олька - но она так упрашивала, что Маша сжалилась - в каком-то мазохическом самоотречении отправила подругу "по мужикам", раз у самой облом. Всеволод оказался порядочной свиньёй, да и вообще не парень её мечты, это она и раньше знала, но кого-то более достойного и на горизонте не вырисовывалось. Только и оставалось, что книжки читать, да подглядывать вполглаза за подругами, у которых как раз всё закручивалось по полной программе. Наташке, стройной и фигуристой, к тому же натуральной блондинке, проблем и раньше не было - проблемой было отшить слишком настойчивых. Но и толстушка-хохотушка Олька подцепила наконец не просто охотника на её внушительный бюст, а серьёзного парня. Нет, себе Маша такого не хотела. Наташкин Сергий - ещё бы куда ни шло, салага конечно, но всё же, а Алексий Второй, как его в шутку называли (потому что первым был, конечно, лидер Братства), был совершенно не в её вкусе - крупный в кости, основательный и даже занудливый. Зато в самый раз пара для Ольки - такой как раз сможет её на руках носить и обеспечить ту самую "каменную стену", о которой якобы должна мечтать каждая женщина... Впрочем, Маша думала, что уж она-то - не каждая... Знание, что каждая вторая считает себя "не каждой" нисколько ей не мешало.

Перемыв мысленно косточки везучим подругам и их парням, девушка снова придвинула книжку. Любовные истории не лезли ну просто никак, и она взялась за библиотеку брата, в прошлом году закончившего военку и отбывшего служить по программе Россия-НАТО куда-то поближе к экватору. У него была в основном фантастика и боевики. Или фантастические боевики. Вот сейчас попалась книга про оживших мертвецов, но хорошая - там не было тупого ужаса и нелепых персонажей. Была и стрельба, и люди. Неожиданно для себя Маша увлеклась и читала уже второй том. В книге, кстати, тоже была Маша - персонаж второго плана - правда, совсем не похожая на неё...

В тесном пространстве ларьке удобнее всего было читать, положив книгу на прилавок - всё равно пока нет никого, кому надо всё купили по дневной цене, только часам к двум потянутся те, кто не рассчитал нужное количество и готов заплатить дороже, но чтоб прямо сейчас... Резкий стук по краю окошка застал её врасплох.

- Что... кто это? - перед окошком никто не стоял, только за край прилавка цеплялись чьи-то узловатые пальцы. "как у зомби" - подумалось.

- Плохо мне, сердце схватило - донеслось снаружи - помогите!

- Да что я, врач что ли? Я и не знаю что делать. Давайте скорую вызовем?!

- Э, девушка, ты когда "скорую" последний раз видела? Не приедет... помоги хотя бы подняться, ноги отказали... Как-нибудь до дома дойду...

Подозрение шевельнулось, но как-то неуверенно. Не похож был голос на голос грабителя или ещё кого-то злого и страшного. Стариковский был голос. Маша выглянула на площадь - никого не видно, ночь уже, фонари выключили, только над ларьком лампочка освещает пятачок перед окошком. Соседи закрылись давно, ночью их ларёк один работал.

Действительно шёл заработавшийся дачник-неудачник, да и прихватило его... Девушка открыла тяжёлую скрипучую дверь, закрыла за собой и собралась уже запереть - помощь-помощью, но оставлять полную товара палатку незакрытой она не собиралась - как почувствовала сразу несколько рук, очень жёстко схвативших её. Дёрнулась отчаянно - перед глазами появился нож, прижался холодной ниткой к шее:

- Нэ дёргайса! Будишь ласковая - отпустим.

Маша только пискнула сдавленным горлом. Такое уже было с ней. Давно, с молодой и глупой... Было больно, страшно, невыразимо противно, но - не смертельно... Как же она лоханулась, как снова попала в эту мерзость... За спиной послышалась возня, скрип двери, звон бутылок...

- Эй, ты ящик обещал! - обладатель старческого голоса явно раздумал помирать.

- Бэри, свынья! Сам ыди и бэри!!! Но тихо! - ответ злым шёпотом.

Понятно что за старик был... Подрядили алкаша за бутылку помощи попросить. Но она-то, она... Как могла, как дура... Эх, да почему "как"...

Кто-то ещё зашёл в палатку, шарил внутри, гремел... Хрен расплатишься - отстранённо, как о чём-то неважном, подумала Маша. Хотя всё не утащат, шумно и долго. Только деньги, а денег там немного... Ну и... думать не хотелось, но сука-память услужливо вынула задвинутые в дальний угол, почти забытые эпизоды...

- Ы-ы-ы-ы - против воли заныла она. Невыносимо было проходить через это ещё раз. Тогда их было четверо, голодных злых шкетов... как и сейчас.

- Молчи! - чувствительный удар по почкам. Выхода не было. Никакого. Даже если заорать во всю мочь - кто услышит, этот же ссучившийся алкаш, да его корефаны? Только посмеются, распивая "заработанную" водку... А она тогда точно не отделается гнусными воспоминаниями. Изуродуют, или действительно зарежут... Она судорожно втянула воздух. Слёзы лились уже сплошной дорожкой, размывая по щекам дешёвую тушь.

- Ай, люблю таких! - сладострастно прошептал в ухо стоявший сзади. Ему что-то ответили по-турецки, хохотнули тихо. А может, татарски или вообще таджикски. Всякие там были, за речкой...

- Снимай джинсы! - снова голос твари за спиной - сама снимай. Я так люблю! Этот слова не коверкал, явно не с гор, здешний, скотина. Нож плотнее вжался в шею - медлить не следовало... Беззвучно всхлипнув, Маша потянулась освобождёнными руками к застёжке. Сжаться, перетерпеть. Потом... она что-нибудь обязательно сделает потом. Найдёт ружьё и подождёт их по одному... или всех сразу, не важно. От представленной картины стало легче. Она даже почувствовала какое-то возбуждение - жаль не сексуальное, было бы не так больно...

Мечтам о мести было не суждено сбыться - после того, как отвалился четвёртый, совсем пацан, которому она бы мигом объяснила "кто есть ху", будь он один - предводитель, так и державшийся рядом и временами шепчущий всякую мерзость на ухо, снова взял её сзади, подвигался, зарычал довольно - и вместе с последним своим толчком подхватил девушку на нож, прямо под левую грудь. Миг обжигающего ужаса, короткое головокружение - и Маша упала на заплёванный асфальт. Считается, что от удара в сердце умирают легко - или умершие просто не успевают ничего рассказать...

26. Наташка, утро 3.08, посёлок, белая сторона

Проснулась она от жары. Утреннее солнце даже сквозь занавеску прогревало узкий пенал комнаты в панельном доме. Сладко потянувшись, девушка сбросила простыню и как была голышом потопала в ванную. Горячую воду уже успели отключить - сволочи, ещё только семь часов! Тихонько, чтобы не разбудить мать в соседней комнате, повизгивая от холода, она обтёрлась мокрым полотенцем, натянула футболку, вечные рабочие джинсы - голые ноги не лучшая форма одежды в заставленном коробками ларьке, быстро сжевала холодную картошку с растительным маслом - и отправилась на смену. Дома делать всё равно нечего.

Удивительно - перед палаткой толпились люди. Толпились, заглядывали внутрь, но никто ничего не покупал, не спрашивал, и вообще вид имели какой-то странный.

- Что случилось? - но никто не ответил, все отворачивались. Подойдя к окошку она привычно просунула голову внутрь. Маша сидела на коробках, и что-то с ней было не так, но что - Наташка сразу не поняла.

- Машка, ты что, нажралась? Эй, что с тобой? - глаза привыкали к полутьме и она вдруг поняла, что подруга ниже пояса совершенно голая. Да и выше - кофточка была порвана чуть ли не пополам... Девушка рванулась из палатки наружу, больно приложившись затылком об край окна, аж в глазах потемнело. Кинулась к двери - заперто. Потрясла - заперто не изнутри, на засове дверь гремит и дёргается, нет, на замок заперто. Обратно к окну - да что же это такое? Окошко маленькое, но она смогла втиснуться почти по пояс, дотянулась до машкиного плеча, потрясла - и тело как мешок тяжело опрокинулось набок, открывая под грудью жуткую дырку, почти без крови. Наташка была девушкой можно сказать деревенской, заколотых свиней видела не раз и сомнений не питала - Маша однозначно и бесповоротно мертва. Знание появилось, а понимание никак не приходило. Маша? Мёртвая? Её зарезали, как свинью? Прямо в палатке? Машу? Голова закружилась, в нос вдруг ударил тяжёлый незнакомый запах. Наташка снова ударилась затылком, опустилась на землю прямо возле палатки, но тут же вскочила - на асфальте тоже была кровь. Немного - ну да, Маша же не свинья, Маша маленькая - подумала отрешённо.

- Ключей у тебя немае? Ты б хозяйке позвонила - тронул кто-то за плечо. Это был Гриша-бригадир. Наташка мотнула головой - нет ключей, ключи у Машки были, ну и у хозяйки должны быть, конечно... Дёрнулась за телефоном - нет телефона, она его и не брала, на счёте ноль повдоль... В ларьке должен быть, типа служебный, вдруг позвонить. Но снова лезть туда, к мёртвой и, кажется, начавшей уже пахнуть Маше... Нет, ни за что! Всё равно торопиться некуда теперь...

Нашёлся всё же кто-то, кто позвонил. Наверное, из ближайших домов, а может и с площади, Наташка не видела. Народу всё прибывало, слух по посёлку разлетелся мгновенно. Прибежала бегом тётя Лена, обламывая ногти открыла дверь - и не решилась зайти, так и встала на пороге. Прибежали ребята из Братства, ещё и ещё... Чуть не за руки притащили участкового, он отбрыкивался и грозил упечь за нападение на сотрудника, но всё же шёл. Но внутрь заходить тоже не решился, начал вызванивать начальство. Прикатил на своём здоровенном чоппере Алексий, бестрепетно оттёр неуверенно бубнящего "не положено" мента, шагнул внутрь... Наташка так и сидела на истёртом ногами приступочке под окошком, в голове было горячо и пусто.

- Чурки! Суки! Порвём!!! - рявкнул вдруг во весь свой неслабый бас Алексий, выходя из палатки. Рыхлая, но всё более густеющая толпа подалась вперёд.

- Вот! - махнул как флагом картонкой от коробки. На коробке синела надпись и под ней - пробитая ножом дыра со следами крови.

- Что там? - общий выдох

- Звери хвастают, как сладко резать наших женщин - голос был спокоен и размерен.

- Что написано-то - протиснулся вперёд рыжий длинный Андрей, второй сотник.

- На, читай, вслух!

- Девка сладкая была, только быстро померла. Не хватило нам на всех, завтра ждём ещё утех - медленно багровея, прочитал сотник - И подпись - "Самед".

- Кто-нибудь знает эту тварь? - обвёл глазами толпу Алексий

- Что мы с ними, за ручку здравкаемся что ли? - буркнул Василий, тоже подошедший поближе - каждого зверька не упомнишь.

- Этот - не каждый. Этот - поэт. По-русски и без ошибок - гнев не мешал Андрею соображать быстро и ясно.

- Смотри, приписка - Алексий повернул лист другой стороной

- Вчера ваши кабаны... начал было вслух Василий, и вдруг замолчал. В отличие от рыжего Андрея смуглое лицо Василия так ярко не расцвечивалось, зато мышцы на челюсти вздулись как канаты.

- Знаю я, кто это. Видел вчера. Мне бы знать!!!

- Ну, теперь знаешь - голос Алексия стал ещё холоднее и спокойнее - пойдёшь и исправишь... ошибку акушера. Понял?

Сидящая почти под ногами у командиров Наташка втянула голову в плечи. Она понимала, что ярость эта предназначена не ей, но всё равно ей стало страшно. Алексий по-своему истолковал её движение

- Лен, у тебя водка есть?

- Конечно.

- Налей ей, а то совсем сомлеет. Да и есть от чего, меня и то замутило...

- Я туда не пойду! - с готовым скандалом в голосе заявила хозяйка - и уже тоном ниже - не могу...

- Василий, достань. И покойницу накрой чем-нибудь. Погибшую - поправился.

- Нне надо - Наташка сама удивилась своему голосу - мне лучше уже.

- Вижу я, как тебе лучше... Ну-ка поднимайся - и Алексий одним движением поднял девушку на ноги. Выпьешь, потом расскажешь что видела.

- Ничего я не видела. Я утром пришла, тут уже люди толпятся... А Маша там, мёртвая. Только вот тут кровь была на земле, немного. Затоптали уже...

- Нету водки - высунулся из двери Василий.

- Как это нету? Полтора ящика вчера было! - возмутилась тётя Лена.

- Вот так и нету. И на полке тоже пусто.

- Утащили значит.

- Ты чё, им нельзя!

- А, нельзя... На халяву всем льзя!

- Не, эти вряд ли - протянул Андрей. Они, сука, идейные...

- Погоди. Говоришь, тут кровь была? - Алексий присел, потёр пальцами пыльный асфальт - точно, вот пятно. Значит, её тут убивали. И трахали тоже тут - внутри и не развернёшься.

- Трахали? - ахнула Наташка, и тут же мысленно обозвала себя дурой. А то что же они делали...

- Трахали - отвёл глаза Алексий. Как-то очень делано отвёл, как в кино. И вообще всё как в кино было - солнечное утро, глухо бубнящая и ворчащая толпа на площади, облупившаяся краска на стене палатки, как декорация... И явно заводящий толпу Алексий. Впрочем, до этого Наташке не было никакого дела...

- Она что, дура совсем? - для убедительности, какая дура была погибшая, Василий звучно шлёпнул ладонью по бритой макушке - Сама к ним вышла?

- Ну уж точно не к ним! - уверенно заявила Наташка. О давней беде Маша ей рассказывала, предупреждала.

- Ага, вот и водка объясняется. Крыса среди нас, братья!

- Вторая сотня! Ко мне! - негромко, но так, что услышали все, приказал Андрей. Через толпу потянулись парни с характерными короткими стрижками. Не сотня - человек пятнадцать, кто был на площади. Не дожидаясь, пока все подойдут, сотник поставил задачу - пройти по посёлку, искать бутылки, пустую коробку - и пьяных.

27. Сергий, утро 3.08, посёлок, белая сторона

С утра позвонил шеф. Был деловит и краток - груз оставить, подъехать к дому, забрать его и на площадь. Сергий составил с мотороллера коробки с товаром, запер склад и через пару минут был на месте. В.А. топтался возле подъезда, что было более чем странно. По пути уже объяснил - ночью убили продавщицу в палатке, на площади митинг и может выйти худое. Сердце метнулось в пятки, хотя и знал, что Наташкина смена с утра - а вдруг?

- Полегче на поворотах, твоя живая - проорал на ухо шеф, когда Сергий прошёл перекрёсток на двух колёсах.

Подкатили, "муравья" пришлось оставить - толпа всё прибывала. Протолкались кое как - оказалось, им в одно место. Шеф сходу насел на Алексия и особенно Василия:

- Говорил я вам - не ворошите гадюшник! А теперь что делать будете? Что мы все делать будем?

Непробиваемый сотник неожиданно смутился и даже отодвинулся в проход между палатками. Алексий подхватил В.А. за рукав, сказал что-то негромко. Тот снизил напор, но продолжал что-то говорить. Парню было не до них - Наташка стояла у угла палатки и вид у неё был... нехороший в общем вид.

- Ты как, нормально? - вопрос совершенно дурацкий, но ничего лучше он придумать не смог.

- Как видишь цела! - неожиданно холодно ответила девушка. Сергий как на столб наскочил.

- Прости, я не на тебя, прости - и вдруг прижалась, зачастила, глотая слова:

- Машу убили ночью. Ножом, прямо под грудь. Выманили наружу, оттрахали и убили. Она же мне как сестра была, рассказывала всё, жить учила... А сама... саму... - и девушка наконец разревелась. Сергий стоял, крепко прижимая к себе вздрагивающую спину, чувствовал как растекаются по футболке слёзы и прикидывал, похоже ли это на растекающуюся кровь. Осознав, о чём он думает - вздрогнул. И понял, что прежняя жизнь кончилась.

Командиры тем временем о чём-то договорились, вновь вышли "в народ". С высоты своих без малого двух метров Алексий обвёл толпу взглядом, повернулся в сторону невидимой отсюда церкви, перекрестился. Над площадью повисла тишина, даже Наташка подняла разом покрасневшие глаза.

- Чего это он? - спросила еле слышным шёпотом у Сергия

- Не знаю. Ни разу о боге не заговаривал... - так же на ухо ответил он

- Люди русские - громыхнул Алексий - вы всё видели, всё слышали. Расскажите тем, кто сейчас не здесь... Я обещаю вам - эта тварь не будет жить! Обещаю - найдём и закопаем. В свиной шкуре, потому что своей у него не останется! - и атаман шарахнул пудовым кулаком в стенку палатки. Железный лист загудел, что-то звонко упало и разбилось внутри.

- Тише, покойница там! - зашикали в передних рядах.

- Да, тише! - согласился Алексий. - Только дурак мстит сразу, сгоряча. Потому сейчас - ступайте по домам. И мы все пойдём. Но жизни им - не будет!

- Что он делает? - снова зашептала Наташка - сейчас же все за колья схватятся!

- Всё он правильно делает. Побратимов две сотни, ну, две с половиной, а мужиков в посёлке тысячи четыре, если не пять.

- И что? Война?

- А что, милицию ждать что ли? Милиция сама не верит, что она есть - вон, смотри, сваливает - и действительно, участковый бочком выбирался из толпы. Никто на него и не смотрел.

- Ты никуда не пойдёшь! - раздельно выговаривая каждое слово, произнесла Наташка.

- То есть как не пойду? Если я сегодня не пойду - завтра они тебя так. И кого угодно, на выбор!

- Не пущу и всё!

- Да пойми ты, нельзя! Они тогда вообще ни во что нас ставить не будут, просто ходить и резать! И Машка мне тоже не чужая была - что, вот так взять и забыть?

-Ты что, не понимаешь? Они же специально сделали, чтобы вы толпой все побежали, как бараны! Какой убийца будет записки оставлять, да ещё с подписью? И со стихами этими - ты много от них стихов слышал вообще?

- Так, молодёжь, а ну тихо! - Алексий вроде бы отечески приобнял их, но сдавил жёстко - думаешь ты умная? Так найди ума промолчать! Коню ясно, что провокация. А вот какой конёк-горбунок мне нашепчет, что они там задумали, а?

- Командир, а давай их ко мне? Пригодятся - вмешался Андрей. Пацан вроде порулить не дурак, и девка с понятием.

- Да, пожалуй... Василий, отдашь бойца? Про девку не спрашиваю, так знаю, не отдал бы, да не твоя - не забыл поддеть первого сотника Алексий.

- Забирай. И девку забирай, я ориентацию сменил - с непроницаемым видом буркнул сотник.

- Это как?

- Да Самеда хочу, вот прямо кюшати нэ могу!

Столпившиеся вокруг побратимы дружно заржали.

- Он, может, такой же Самед, как я Пушкин - заметил Андрей

- А ты с ним что, детей крестить собрался?

- Ну, мало ли как ты его хочешь...

- Не мало, ой как не мало... - задумчиво протянул Василий.

- В общем, всем разойтись, не отсвечивать. В восемь вечера сотников и десятников жду в клубе, побеседуем - резюмировал Алексий, и отбыл.

Тётя Лена за неимением водки разливала наличествовавший портвейн, всем, кто подходил помянуть Машу, и сама напилась буквально в стельку. Наташка тоже не отставала - хотя до закалённой в боях с зелёным змием хозяйки ей было далеко, но она пила и пила, пока Сергий чуть ли не силой утащил её домой. Сама она уходить не хотела, но подчинилась легко и даже охотно - не хотела встречаться с Машкиной матерью.

Толпа на площади не убывала. Кто-то расходился по домам, но приходили новые и новые жители. Никто на трибуну не лез, речи не толкал, вполголоса друг другу передавали жуткую новость. Как пришла мать, как выносили тело - Сергий не видел, он в это время сидел у кровати "отрубившейся" подруги, гладил её по голове и сам едва не плакал от самого страшного мужского страха - страха бессилия. Жалел, что не нажрался вуматень сам, но в наташкином доме спиртного не было, или он не знал где, а оставить её было не только невместно, но и боязно - случаи смерти пьяных, захлебнувшихся во сне, были в посёлке нередки. Только к вечеру, когда её немного попустило, а главное - вернулась с работы Наташкина мать, он вышел на улицу. Пить уже не хотелось, хотелось действовать. Ноги сами понесли к "клубу", где скоро должны были встречаться командиры. На совещание его не приглашали, но никто не запрещал посидеть снаружи. Как оказалось - не ему одному пришла такая мысль, вокруг ничейного дома с кое-как залатанной крышей колыхалось море голов - и стриженых, и нет.

28. Наташка, вечер 3.08, посёлок, белая сторона

К вечеру она более-менее пришла в себя. В голове гудело и руки подрагивали, но тяжёлое портвейновое опьянение прошло. Мать поила её травяным чаем и несла какую-то пургу - про всё и сразу. Девушка не пыталась её оборвать, понимая, что та для неё старается, заговаривает. Так и сидели в сгущающихся сумерках напротив друг друга мать и дочь, не решаясь говорить о том, что их действительно волновало сейчас. Да и что говорить? Обе не знали, как жить дальше.

На ноги их поднял тяжёлый раскат взрыва. Не далёкий гром заокеанского вулкана, а близкий и злой хлопок, от которого задребезжали стёкла и посуда.

- Не пущу! - мгновенно сообразила мать, загораживая выход

- Не пустишь в дверь - уйду в окно. - Наташка не собиралась спорить.

- Я с тобой - сдалась мать, понимая, что та не отступит.

Так и пошли вдвоём, схватив бесполезные, но придающие хоть какую-то уверенность топорик для разделки мяса и кусок оставшейся от ремонта водопроводной трубы. Из дома трудно было понять, где рвануло, но на улице было уже полно народу, все в одну сторону, да и зарево начало разгораться - со стороны клуба, как Наташка уже догадалась. Она не знала, куда пошёл Сергий, но подозревала, что все как раз там и собрались. И чёрные - тоже подозревали. И сделали сюрприз - никому ж не приходило в голову охранять развалюху.

На пожарище было людно. Взрыв вывернул угол дома, из пролома и выбитых окон рвалось пламя, уже захватывая крышу. В стороне, над чьими-то разложенными по траве телами, суетилась Маргарита Иосифовна, последний медработник из закрытой больнички. Кажется, она жила где-то недалеко. Рядом с пожаром размахивал руками и что-то зычно командовал здоровенный лысый негр. Только по голосу Наташка узнала Василия - он был весь закопчён и, похоже, оглох - иначе чего бы так орать? Побратимы, кое-как прикрывшись от огня мокрой одеждой, оттаскивали подальше многочисленных раненых и оглушённых. Кого-то уже накрыли с головой, двоих, а кто-то мог остаться в доме.

Сергия нигде видно не было, хотя знакомый мотороллер стоял на обочине - значит, здесь он где-то. Оставив застрявшую в толпе мать, девушка понеслась к раненым, надеясь найти его хотя бы там, потом к горящему дому - не всех лежащих вокруг успели оттащить.

29. Сергий, вечер 3.08, посёлок, белая сторона

Командиры совещались долго. Снаружи тоже шло совещание - никто ничего толком не знал, но пытался выяснить и рассказать другим. Помаленьку сгущались сумерки, жара спадала, способствуя "общению на завалинке". Кто предлагал послать гонца к военным - всё ж русские люди, не должны они такое терпеть, кто - идти брать оружейку РОВД и самим навести порядок. Прикидывали, сколько охотников на посёлке, кто сумел сохранить лицензию после перерегистрации позапрошлого года, кто не сумел, но "потерял" ружьё или ныкал где-то сроду не регистрированную дедовскую "тулку", а большинство было готово просто так, с вилами и арматуринами пойти на чёрную сторону и устроить там качественный погром - поискать этого Самеда, а найдя - посадить по-простецки на кол. В разгар обсуждения побратимы из второй сотни потащили в клуб какого-то мужичка. Тот шатался и норовил упасть, но двое волокли его за руки и ещё двое подгоняли на пинках. Не похож был мужичок на сильно избитого, а более всего напоминал мертвецки пьяного. "Крысу поймали" - пронеслось над толпой.

Через полчаса на крыльцо вышел Василий, махнул рукой. Шум разом стих. Но только сотник хотел что-то сказать - дом за его спиной как-то странно вспух, блеснуло в воздухе крошево уцелевших стекол, сверкнуло не красным, а белым каким-то пламенем в полуоткрытой двери - сотник как мяч покатился в толпу и только после этого оглушительно хлопнуло, кажется даже не по ушам, а по всему телу. Сергий увидел кувыркающуюся в воздухе половинку рамы, попытался увернутся от неё и как будто даже успел, но почему-то земля и небо поменялись местами...

Очнулся он сразу - в воздухе ещё парили какие-то клочья. Повезло - он стоял не в первом ряду. А может не повезло - потому что по лбу ему прилетело не чем-нибудь, а соседской головой. Сосед, малознакомый мужик со второго района, лежал рядом, в волосах растекалась кровь - ему повезло меньше, удар пришёлся на затылок, а это куда хуже, чем в лоб. Сергий вскочил, поборол короткое головокружение. В доме остались наши, их надо спасать...

Жар остановил его вовремя - до того, как стало поздно отступать. Он сумел вытащить лежащего без сознания парня, потом ещё одного, сперва тоже думал без сознания, только когда дотащил увидел здоровенный кусок стекла, торчащий прямо поперёк шеи. Кровь текла лениво и медленно, как у живых не бывает. В третий заход его уже не пустили - некого стало спасать, дом превратился в погребальный костёр. Потом он увидел Наташку, она тоже бегала вокруг дома, кинулся навстречу, ухватил, стоял прижав к себе и не мог ничего сказать. "Как глупо у нас всё получается" - пришла в голову какая-то словно не своя мысль.

30. Петрович, 3.08, Знаменка

За первый день подготовки к большой зиме он успел маловато, и то изрядно умаялся. Оказалось очень тяжело пилить деревья одному, цепной пилой с двумя ручками. Быстро, куда быстрее чем ножовкой, но очень тяжело. Всего десяток полноценных движений - и сердце начинало колотиться прямо у горла... А брёвен было нужно много, целых тридцать четыре - на подпор всех стропил. Тащить их из леса было значительно легче - брёвна не были ни слишком длинными, ни слишком толстыми - пилил сразу в нужный размер, всё заранее разметив. Такими темпами только на укрепление дома уйдёт полная неделя, а ещё нужно утеплять, класть вторую печь, городить плетень, да и сельскохозяйственные дела никуда не денутся - весь урожай нужно убрать быстро и глубоко, пока не начались морозы... Ну да ничего, глаза боятся, руки делают. Вечером надо будет уточнить график работ и может быть перераспределить что-то - ту же печку можно класть и в холода, подвал останется тёплым достаточно долго...

31. Сергий, Наташка, ночь на 4.08, посёлок, граница

Как только закончили сбор пострадавших и передали их Маргарите, Василий собрал всех. Слышал он по-прежнему плохо, приходилось кричать на ухо. Впрочем, он особо не прислушивался - просто рычал "порвём". Уговаривать никого не требовалось - кто не хотел, давно ушёл подальше. Остались ждущие мести - неважно какой и кому. Нужно было только скомандовать - и он это сделал. Одна лишь Маргарита в отчаянной смелости попыталась образумить толпу, но сотник просто поднял все её нехуденькие килограммы и переставил в сторонку, поближе к раненым.

- Доктор, знай своё дело! А мы своё знаем! - и толпа охотно поддержала его. Двинулись к площади, где тоже толпились люди, собрали и их.

Наташка шла со всеми - не одна она, были и ещё женщины. Сперва поддалась общему порыву, а потом как-то в голове мысли зашевелились - вот идут они все, идут... А куда? Что там делать станут? Всех встреченных бить? Дома поджигать - в толпе уже и факелы появились, где только успели... Скоро мост, единственный в посёлке. Никто мимо не пройдёт... и все это знают...

- Стойте - закричала Наташка, выбегая перед толпой.

- Ты ещё чего?! - тут же вызверился Василий

- Засада на мосту. Не может там не быть засады! Если они в клуб бомбу положили - про мост тоже не забудут!

Василий остановился, качнулся назад-вперёд...

- Верно говорит - подал голос кто-то позади.

- Да что мы, ручей не перейдём? - рявкнул Василий, заворачивая направо - вокруг, возьмём где не ждут! Не так велика была река, тем более на исходе засушливого лета... Наташка и Сергий стояли перед мостом, как будто направляя людей на поворот. Почему-то их слушались, хотя, казалось бы, кто они такие? Но когда никто не знает что делать - любой может стать командиром, кто бы только осмелился... Плотный людской поток потянулся мимо.

- Что дальше делать будем?

- А что делать, со всеми пойдём. А там по обстановке - Сергий тоже понимал тупость происходящего, но умного ничего придумать не мог.

- Не найдут ведь этого Самеда. Андрей бы нашёл, а Василий - нет, не найдёт. Но порвёт многих...

- А ты думаешь, они сильно лучше? Думаешь, они не рады тому, что он сделал?

- Не знаю. Может и рады. Я думаю - зачем это Самеду. Кто он вообще такой.

- Да какая разница? Мудак он и скотина.

- Знаешь, я впервые захотела убить человека. Не наказать, не победить, не убрать куда-то далеко, а просто взять и убить...

- Не надо тебе его убивать. Не женское это дело.

- Знаю что не женское. Но, понимаешь, захотелось. Он ведь Машу насиловал, а сам при этом думал, как сделать подлее и обиднее. Чтобы все повелись, разозлились, пошли его же район громить... может, это и не его район?

- Думаешь, он наш?!

- Тоже нет - срезала возмущение Наташка - не их и не наш. Не знаю чей.

- Тогда и на мосту засады нет. Некому там сидеть. Бомбу и один положить мог, а тут надо целую заставу...

- Или ещё одну бомбу.

- У него что, склад боеприпасов?

- Где одна - там и две.

- Мост бетонный - бомба большая нужна.

- Много ты в бомбах понимаешь.

- Немного. Но два десятка человек в деревянном доме - это одно, а тысячу на открытом месте - другое...

- Ну может быть...

- Эй, чего стоим? - замыкающим за толпой шёл Николай, один из четверых уцелевших десятников.

- Думаем, где у чертей засада. И какая - ответил Сергий.

- Думает у нас атаман - начал десятник назидательно, но осёкся.

- Смотри, Николай - попыталась скорее объяснить Наташка - этот Самед не просто так всё сделал, он же нарочно всех завёл. Всё сделал, чтобы завести.

- Ну и?

- Куда все пойдут? Их район громить, понятно. А раз он этого хотел - значит готов был. Приготовил что-то. Да только что он мог приготовить?

- Какая разница? Василий поэтому и через брод повёл, чтоб выйти где не ждали? Правильно, значит и нам туда!

- Там и так народу много. А тут - никого. Если они сюда сейчас - посёлок считай пустой, одни женщины. А своих они, может, увезли ещё днём - высказал тактические соображения Сергий.

- Могут. Только если мы тут впустую сидеть будем, пока братья там дерутся - это как, хорошо?

- А мы сидеть не будем. Мы в дозор пойдём. Посмотрим, что там у них приготовлено.

- А если что, с двух концов запалим, мало не покажется - поддержал подругу Сергий.

- Согласен... Эгей, люди русские! Кто меня слышит - гайда за мной!

Не успевшие далеко уйти разворачивались, собирались. Всего человек двадцать пять - и стриженые побратимы, и так просто мужики, все с чем-нибудь тяжёлым в руках.

- Пошли! Без лишнего шума! - приняв решение, Николай действовал быстро. Его десяток за ним, а там и остальные нестройной колонной двинулись к мосту.

- А ты давай вперёд, заглянешь под мост, что там. Есть фонарь у кого - передайте разведке!

Фонаря не нашлось, оставалось рассчитывать на свои глаза - благо ещё не совсем стемнело, хотя под мостом и лежала густая тень. Сергий почти бегом пробежал по откосу, зашумел вниз, потом как мог тише метнулся вверх, заглянуть из-за угла пролёта. Никого не было под мостом, только какие-то тряпки, видимо бомжи ночевали когда-то. Но не было и бомжей. На противоположной стороне тоже было пусто - тот край просматривался лучше, светлый западный край неба был почти ровно за спиной.

- Чисто - крикнул негромко, чтобы слышали только на мосту.

- По одному за мной бегом - и командир первым побежал по раздолбанному асфальту. За мостом дорога делала плавную петлю, поднимаясь наверх наискось. Собрав отряд в непросматриваемом уголке, Николай повёл всех вперёд - дома чёрного района начинались выше, в стороне от реки. Сергий хотел и тут выйти в разведку, но приказа не было, а сам он предложить не решился. Шли быстро, почти бегом - малый отряд не толпа, где каждый оглядывается на соседа, здесь же скорость задавал организованный десяток, а остальные полтора старались не отстать. Вот и конец поворота, заросший кустами забор, низкая крыша частного домика и за ним - первая пятиэтажка. В окнах темно, и никого на улице, только светится за углом какой-то фонарь, но не на столбе, низко, через листву кустов. Десяток развернулся в цепь, руки сжали оружие - ну, какое есть - дубяще-засветительное... Только Николай вытащил из-за пазухи одноствольный обрез, звонко щёлкнул предохранителем - патрон уже в стволе. Сергий отодвинул Наташку за спину, тоже становясь в ряд. Хоть и не его десяток, все теперь братья, особенно в бою. Десятник махнул стволом - пошли! Молча, волчьим шагом порысили вдоль улицы, заворачивая в сторону фонаря.

Под фонарём, возле входа в небольшой дворик, кто-то сидел. Не под кустом на корточках - на улицу было вытащено кресло и в нём с удобством расположился старик. Видимо, сидел он тут давно и дремал, свесив голову на спинку кресла. Домашнее кресло, укрывающий колени старика плед, да и сам он настолько выбивались из окружающей картины притихшего городка, что отряд сбился с шага. Опомнившись и явно разозлившись на себя за замешательство, Николай подскочил к старику и без лишних слов толкну его стволом - Подъём!

- Ну и зачем так орать? - с полным присутствием духа осведомился тот

- Чтобы ты, одуванчик божий, проснулся поскорее.

- Я не сплю.

- А что делаешь?

- Вас жду.

- И нахрена?

- Разговор есть.

- Ну?

- Тот, кто это всё сделал - не наш.

- Ага, так я и верю. Чисто русское имя - Самед, да?

- Имя наше, шакал - не наш. И имя у него другое. - говорил старик чисто и почти без акцента.

- Плевать на имя - где он!?

- Он не сказал.

- А может, нам этот милый домик запалить, подперев для начала окошки - может, это тебе память вернёт?

- Там никого нет. А с памятью у меня и так неплохо.

- И всё же? - Николай нервничал. Боевой запал проходил, он рвался сюда мстить и рвать - а вместо честного боя какой-то разговор, тупой и мутный, и неясно, что делать - не поворачиваться же обратно!

- Самед не наш. Он никогда здесь не жил, родных нет, земляков нет. Чужой. Приехал месяц назад, тихо сидел, потом как с цепи сорвался. Звал на джихад, хотя сам ни разу в мечеть не сходил, обещал богатую жизнь и хорошую власть.

- Так что ж вы его не выгнали?

- Выгнали. Да только он не ушёл.

- Где его дом?

- Нет у него дома. Никто его пускать не хотел - зачем людям проблемы?

- Ну жил он где-то?

- Не знаю. Приезжал может быть.

- Да он лапшу вешает - крикнул сзади тощий мужик с синим татуированным крестом на голом плече.

- Зачем лапшу? Лапши у тебя своей хватает. Наши не трогали вашу девушку и не делали бомбу.

- Э-э-э, дед, а ты откуда вообще всё так знаешь, излагаешь как по шпаргалке? Заранее выучил? Ты здесь и сидишь, чтоб нам мозги засирать? - и Николай чувствительно ткнул стволом обреза под рёбра старика.

- Пали, пали дом - продолжал разоряться мужик, не торопясь при этом сам начинать военные действия.

- Ша, замолчали! - пресёк беспорядки в отряде десятник. - Не суетись, у нас сотник есть - и потянулся за телефоном.

Выстрел прозвучал как-то негромко, сперва никто даже не понял, что это был выстрел. Николай дёрнул головой и начал заваливаться прямо на старика. На бритую макушку маленьким фонтаном выплёскивалась кровь.

Старик с выпученными глазами попытался подняться с кресла, но то ли десятник в последнем усилии надавил спуск, то ли судорога свела палец, но обрез его оглушительно бахнул, и дед обвалился обратно. Трое мужиков постарше, успевшие отслужить, дружно кинулись под защиту стены. И тут с другого конца района тоже донёсся раскатистый ружейный бабах, за ним ещё один, и следом нестройный рёв сотни глоток.

Сергий попытался схватить ружьё - при здравом размышлении он может быть и сообразил бы, что обрез бесполезен против затаившегося где-то наверху снайпера, но думать было особо некогда. Ему повезло - снайпер не стрелял.

- Пошли, пошли, вот этот подъезд - крикнул один из служивших - за мной!! Когда командир убит в бою - кто-то должен занять его место.

- Сейчас - крикнул Сергий, выгребая из карманов десятника патроны. Быстрее было бы снять куртку, но это пришло ему в голову только уже около подъезда. Дверь, кое-как сваренная из отходов листа при производстве дверей подороже, была достаточно прочна, чтобы выдержать пьяного дебошира, но монтировка в рабочих руках не оставляли шансов - в пять секунд защёлка была свёрнута набок вместе с ребром двери, Сергий еле успел ружьё перезарядить. Молча кинулись наверх, единым духом пробегая площадку за площадкой. Наташка отстала, но тоже бежала следом - оставаться на улице было страшнее, чем вместе со всеми. Только забежав на пятый этаж и обнаружив, что лестницы на чердак нет, остановились. Тут горела тусклая лампочка, и в свете её Сергий обнаружил, что от всего отряда осталось восемь человек - и девятая Наташка. Остальные банально смылись, причём не только мужики, но и побратимы. Из восьми было четверо от десятка Николая, трое мужиков, ну и Сергий, у которого и мысли не возникло отступить. Тем более теперь он один был вооружён коротким ружьём 20 калибра, метко прозванным "смерть председателя" - так похоже оно было на классический кулацкий обрез. Но обрез не обрез - а с десяти метров картечью мало не покажется.

- Дверь ломай, тащи что найдём - выразился новый командир, мужик лет сорока с недельной, не меньше, щетиной. Деревянную квартирную дверь снесли разом, за ней стоял весь белый хозяин, которого так же мимоходом ударили монтировкой, и он молча рухнул в коридор. Стол под перила, шкаф на стол - вперёд! Наташке оставалось только сжать кулаки и молиться - она сама не знала кому она молилась долгие секунды, пока поредевший отряд уходил наверх. Но ни стрельбы, ни ещё одной бомбы не оказалось. На чердаке было просто пыльно и пусто, только мельтешили вспугнутые голуби.

- Ушёл, сука! - со всей злости шарахнул по стропилу монтировкой командир.

- Умный, тварь... понял, что порвём.

- Он заранее приготовился - устало произнесла Наташка.

- Ты откуда знаешь?

- А всё сходится. Сидел, слушал как Николай с аксакалом говорит. А как понял, что может договориться - убил его. Ему погром нужен, всё для этого делает.

- Так это что, сам Самед? - Сергий сжал в руках обрез.

- Я откуда знаю? Может Самед, может Мамед. Только он делает что ему надо, а мы - что он хочет.

- И что? - вмешался командир - делать что надо?

- Ничего! Я вам что, генерал Шаманов?

- Ясно. Как не надо делать - все знают. А как надо?

- Валить отсюда надо - хмуро буркнул один из побратимов. Они сейчас опомнятся - охренеть мы тут навоюем в восемь рыл.

- Пошли - буднично согласился командир - На соединение с основными силами.

Стараясь не шуметь, разом как-то притухнув, пошли по крайней улице вдоль реки - по этой, чужой стороне. Заблудиться было сложно - крики и иногда выстрелы показывали направление, а вскоре и зарево прибавилось. Василий не просто перешёл речку, но и завёл отряд дальше, с восточной окраины. И разошёлся там на полную. Русский бунт, бессмысленный и беспощадный - вспомнила Наташка проходимого в школе Пушкина. Здесь не бунт - но бессмысленность вот она, здесь. И беспощадность - чуть дальше. Крики не давали усомниться - уже не боевой клич, а вопли ужаса неслись им навстречу.

- Командир, смотри! - по тёмной улице кто-то бежал навстречу.

- Стоять! - Сергий не знал, откуда появился фонарь. Наверное, в квартире взяли. Синюшный луч дешёвых диодов выхватил невысокую фигуру, явно женскую. Услышав русскую речь, она застыла, попыталась кинуться в сторону, но не успела - побратимы уже выдвинулись по обеим сторонам. Сергий оказался ближе всех, схватил руку, завернул за спину, как учили. Она пыталась вывернуться, потянулась укусить - и он чисто машинально зарядил ей по морде.

- Не смей! - тут же повисла у него на руке Наташка. Мужики вмешиваться не торопились, командир даже подался назад - не хотелось ему встрять в разборку. Побратимы же наоборот сомкнули круг, перехватили вторую руку, растянули.

- Чего это не смей? Они с Машкой не церемонились, а ты что, прощать вздумала?

- Самеда - хоть в мясорубку живым. Я ещё помогу - с холодным бешенством ответила она - А её не смей. Чем ты лучше него будешь?

- Я не лучше - совершенно спокойно ответил боец, имя которого Наташка никак не могла вспомнить - я сильнее. А эта мокрощёлка нарожает десяток чертенят. Ты сколько рожать будешь, а? А справятся - твои с её?

- Тебе ещё за подругу отдуваться - подхватил второй, сгребая за волосы пленницу. Теперь и Наташка видела, что та совсем девчонка, лет пятнадцать, если не меньше.

- Или ты теперь ей подруга? А то смотри - и тебя могём за компанию.

Сергий подался назад, спиной отталкивая Наташку подальше. Сцена с ныне покойным Алексием и вполне живым Василием мгновенно всплыла в голове.

- Она же мелкая совсем... - растерянно пролепетала Наташка, уже понимая, что никто её слушать не станет.

- Тебя не спросили. Не по нраву - вали, без соплячек скользко.

- Пойдём-ка отсюда - недолгий командир потянул её за руку - а ты, парень, с нами или с ними?

- По бабам или в бой? - добавил второй мужик, демонстративно сплёвывая в сторону побратимов. Те глазами зыркнули, но обострять ситуацию не стали.

- Я в бой - Сергий окончательно отпустил руку пленницы, чем та попыталась воспользоваться, но без всякого успеха - держали её четверо.

- А ну не дёргайся! Мы не ваши чурки, девок молодых ножами не режем.

- Пошли! - уже требовательнее повторил старший и не дожидаясь двинулся дальше, в сторону криков и звука разбиваемых окон.

Быстрым шагом дошли до конца улицы. Тут уже были видны следы погрома - свёрнутый забор и разбитые окна. В доме кто-то был, но при звуке шагов мгновенно спрятался.

- Пришипились. Скоро опомнятся и полезут - злым шёпотом пояснил командир.

- Точно? Тут же наши прошли, загасили всех - не согласился Сергий.

- Хрена - всех. Всех - это когда "градом" накрыло, а потом ещё "коробочками" прикатало. А тут - шума много, толку хрен.

- Ты воевал что ли?

- Нет, при штабе писарем! - мужики хохотнули, видимо, это была знакомая шутка. Ни Сергий, ни Наташка её не знали.

- А почему не в братстве?

- А накой? Я свой долг отдал, за себя и за половину взвода. Да и братство ваше... ну ты сам видал - кому война, а кому мать родна...

- А за речку зачем с нами пошёл?

- Гы, за речку... речку нашёл... Чтоб вас, салаг, вывести, когда прищемят!

- Кто прищемит-то?

- Да уж найдётся... Тля, где этот палковводец? Куда толпу потащил?

- Там вроде шумят - Сергий немного робел перед циничной уверенностью пожившего и повоевавшего мужика. Тем более под цинизмом проглядывал если не страх, то уж точно серьёзная озабоченность. Очень не нравилась командиру обстановка.

- Шумят. И там - тоже шумят. Разбрелись, как бараны!

- Лимон, не прикроем мы их - подал голос третий мужик, до того больше помалкивающий - черти как столпятся, да как друг друга заведут, без пулемёта не разгонишь. А не дать столпиться хрен мы осилим.

- Сам знаю - огрызнулся командир со странным прозвищем.

- Уходить пора. Если не поздно.

- Куда уходить? Надо хоть сколько-то собрать - одни и не выйдем уже... Да может и разживёмся чем посерьёзнее. Почти догнали...

За время разговора - а может перебранки уже - прошли два квартала одноэтажной застройки. Три дома горело - видимо, там кто-то сопротивлялся. А может, просто под раздачу попал. Странно выглядел пожар, который никто не пытался тушить. Странно и страшно. Дальше начинались пятиэтажки, и тут уже становилось людно. Кто-то бегал по улице в отсветах пламени, кидал камни в окна. Полста метров до них оставалось, когда сзади послышался звук мотора.

- В кусты живо! - рявкнул Лимон таким тоном, что спорить не хотелось - Вон туда, в тень!

- На тряпку, ствол оботрёшь если что - протянул Сергию какой-то обтрёпанный кусок "второй" мужик.

- Что - если что?

- Если это менты подвалили. Оботрёшь и скинешь, в кусты поглубже. А если полапаный скинешь - всё на тебя и повесят.

- Не суетись, Усатый. Если повяжут - так и так повесят. Может и буквально. Только хрена это менты. Менты вчера бы прикатили. Да и машина не ментовская, те б на "пазике" были или "урале"...

Усатый (у которого никаких усов не наблюдалось), протянутую тряпку тем не менее не убрал, и Сергий на всякий случай принялся стирать отпечатки пальцев с ружья.

- Не спеши, успеешь ещё - остановил его командир. Лучше патрон добавь.

- Куда? Я же зарядил уже.

- В магазин. Ты перезарядился, а патрон не добавил. Два выстрела у тебя, а могло быть три.

- Все зарядил. Учили - даже обиделся Сергий.

- Ладно, это я так, на всякий случай. Мы трое друг друга сто лет знаем, сговариваться не надо, а тебя - нет. Так что слушай - я так думаю, ни разу это не менты, это к чертям подмога катит. Вряд ли много, и вряд ли тёртые, но с дудками наверняка. Так что когда они из бурбухайки полезут - даём первым оттянуться чуть, а задних валим, дудки берём и дальше уже как выйдет. Уяснил?

- Уяснил. Без команды не стрелять?

- Именно. И идёшь с нами, чтоб из-за спин не стрелял. Патроны с чем у тебя?

- Не знаю. Десятника патроны...

- Ну тем более. Если там картечь - как раз нам половина и прилетит, даже если не промажешь.

- Я умею...

- Картечь в сноп собирать - тоже умеешь? Ладошкой?

Сергий сконфуженно умолк. По кустам уже плыли пятна света от приближающихся фар.

- Всем молчать, идём по отмашке. Девка - сиди тут, выйдешь когда скажу.

Наташка, так и тащившая свою трубу, хотела возразить, но не решилась. Да и машина рядом была - раздолбанная грузовая газель со скинутым тентом. Кто в кабине - видно не было, а в кузове стояли, держась за дуги, пятеро. С автоматами, ясно различимыми в свете вовсю полыхавшего соседнего дома. Ни вид, ни национальность новых гостей сомнений не вызывали.

Старший улыбнулся - довольно и хищно. Он уже явно видел эти автоматы своими, и, похоже, не без оснований.

Погромщики тоже заметили машину, но то ли не придали значения, то ли просто не успели. Газель со скрипом тормознула, повернулась бортом и тут же из неё понеслись оглушительные очереди. Лимон махнул рукой, растопыривая пальцы горизонтально, потом дёрнул за рукав Сергия, показав на кабину, и не дожидаясь ответа побежал, укрываясь в тени забора. Усатый и не названный третий мужик побежали одновременно, парню только и оставалось, что стараться не отстать.

И всё-таки он отстал, хотя и бежал вместе со всеми. К моменту, как стало можно стрелять, двое врагов уже валились на землю, а их автоматы перекочевали в руки нападавших. Третий в падении неудачно звякнул выроненным стволом, но это уже было не важно - Сергий снёс дальнего, а ближний и крикнуть не успел.

- Душара, кабина, сказано тебе! - яростно рыкнул командир, резко уходя в сторону, но не забыв цапнуть автомат. Дверь начала открываться, парень пытался передёрнуть затвор, который, как в таких случаях и бывает, двигался как-то криво и не туда - но тут уже с другой стороны машины забежал Усатый и сходу полоснул по кабине очередью.

- Вот так, салага! Ладно, не дрейфь, теперь прорвёмся! - Усатый рывком выкинул из кабины труп водителя и полез шмонать оставшегося внутри ещё одного боевика.

Сергий потянулся за коротким автоматом водителя

- Шустрый какой! - оттолкнул его командир. Научись сперва обрезом пользоваться!

- Куда вам семь стволов на троих - попытался он спорить

- А кто тебе сказал что нас трое? Ещё и мало будет.

- Лимон, прикинь, у этого наганыч наганыч, макарыч - резинострельное оружие, переделанное из боевого. Попадание из него болезненно, но не смертельно. Переточенный - вновь переделанный на стрельбу боевым патроном. Исходной эффективности не имеет, но на малой дистанции вполне способен убить.! Берём или выкинуть?

- Переточенный хоть?

- Вроде да.

- Девке отдай - она приказ поняла, не то что некоторые. И всё, пошли, пошли!

Проглотив обиду, Сергий подождал Наташку и они заторопились следом. В действиях группы служивых был явный смысл, а во всём остальном, происходившем на этом берегу, смысла столь же явно не было. Горели уже пять домов, кто-то страшно кричал в огне, на улице лежало несколько тел, в красном свете пожара кровь казалась чёрной...

32. Те же, всё ещё ночь 4.08, посёлок, чёрная сторона

Вал погрома катился дальше, вглубь квартала. То, что в тылу был бой - никого не остановило. Большинство и не поняли, что их едва не перестреляли в спину. Группа непонятных мужиков - то ли военных, а то ли и бандитов - шли следом, постепенно уклоняясь влево, обходя зону погрома по краю.

- Лимон, ещё черти приедут?

- Я что, похож на главного чёрта?

- Ну ты как думаешь - не унимался Усатый

- Должны. С той стороны. Отсюда автоматчики выгоняют "лысиков" на площадь, а там пулемётом встретить - самое то, всех положат.

- А есть у них пулемёт?

- Откуда я знаю? Если есть - я бы так сделал. А если нет - ну, из автоматов тоже неплохо. Но лучше бы был пулемёт. Как нам без пулемёта-то? Так что пусть приносят!

От такого спокойного, безэмоционального обсуждения способов убийства её друзей и знакомых Наташке стало в очередной раз не по себе - но теперь шок проходил уже быстрее. Привыкаю - невесело усмехнулась девушка про себя. Заботит их только оружие, которое они надеются добыть. Впрочем, не только надеются - вот уже и добывают. Даже ей сунули тяжелый неудобный пистолет - или это называется "револьвер"? Навести на врага и давить сильнее - такова была краткая инструкция. Наташка надеялась, что в случае надобности она всё сделает правильно. Описанного во многих книгах ужаса перед убийством она в себе не обнаруживала. Было до горячего кома в горле жалко малолетку, но уже к старику возле дороги такой жалости не было, а тех, с автоматами, она вполне готова была убивать. Они никак не были похожи на невинных жертв, и на защитников своего района тоже - те вышли бы навстречу, не пустили врагов к своим домам. Этим не было дела до домов, они приехали убивать, в каких-то своих интересах. И эти мужики - тоже просто воевали. Им тоже было плевать на людей - и своих, и чужих. Но они всё-таки были "свои".

Сергий шагал с каменным выражением лица. Он тоже понял, кого пренебрежительно назвал "лысиками" Лимон - всё братство целиком. Но в этот раз не было даже обиды - если бы не Лимон и его корефаны, побратимов просто перебили бы. А так - мы ещё посмотрим!

Уже близкие крики и шум толпы перекрыли выстрелы. Раскатистые бабахи гладкоствола и новый звук - звонкие и резкие.

- Снайпер, сука... - сказал как плюнул Лимон.

- Самед? - снова с надеждой спросил Сергий.

- Вряд ли. Десятника вашего из мелкана привалили, а тут серьёзный винтарь.

- Что делать?

- Искать. Желательно - не собственной жопой.

- На месте не стой, дрыгайся чаще. Не будешь двигаться - выцелит как в тире - пояснил немногословный "третий мужик".

- Не суетись. Далеко ещё. Вон за теми домами - Лимон кивнул на темнеющие на фоне зарева за ними пятиэтажки. - Запалили костров, дебилы, теперь их на свету и перещёлкают нах.

- Может обойти его как?

- Обязательно. Как только найдём.

Пошли дальше осторожнее. Наташку в светлой вылинявшей футболке и почти белых джинсах загнали в самую тень, к стене дома. Сергий, естественно, оказался рядом. Усатый, спрятав автомат за спину, короткими рывками перемещался от куста к кусту.

- Зачем он автомат убрал? - шёпотом спросила Наташка.

- Снайпер первыми будет валить вооружённых. Или вовсе слиняет, если поймёт, что по его душу.

Снова щёлкнул по ушам выстрел, уже совсем близко.

- Сзади он. На этом доме - показал рукой Сергий.

- Хрен там! Это эхо. В кого ему тут стрелять?

- Усатый его видит - сказал третий - на мушку взял, но передумал, не уверен, что завалит.

Командир молча взглянул на Усатого на другой стороне улицы, осмотрелся по сторонам и двинулся вокруг дома, заходя с другой стороны. Вскоре оттуда донеслась короткая очередь, потом ещё одна - и тишина.

- Вроде достал - буркнул "третий мужик", увешанный, как Рэмбо, трофейными автоматами.

Лимон возился у двери подъезда. Монтировки неосмотрительно бросили возле "газели", и теперь ломать было нечем. Появление Сергия с обрезом оказалось весьма кстати.

- Вот сюда становись и вот так - рукой показал командир. Бахнуло, лязгнуло, хлестнуло по выложенным цветными стеклянными квадратиками стенам рикошетящими картечинами... - Навались, почти порвали!

Общими усилиями выворотили покалеченный замок, метнулись на четвёртый этаж - снайпер сидел не на крыше. Филенчатая дверь из деревоплиты вылетела от первого пинка. Сергий, стремясь реабилитироваться после косяка с боевиками на "газели", рванулся вперёд. Никто его не останавливал, служивые наоборот подались в стороны, и по стеночке, аккуратно просочились в квартиру. В целом обычная - такие же вылинявшие обои, коврик на полу, шкаф, холодильник - почему-то в прихожей. Дверь в комнату... И только он собрался так же ногой открыть её, резко, с хрустом, и отскочить вбок - что-то случилось за дверью. Он даже не понял что именно, почему он оказался на полу. Прямо над ухом оглушительно забил автомат, горячая гильза прокатилась по руке, слишком быстро чтобы обжечь, и тут вдруг обожгло левую ногу, сразу всю. Кажется, он орал, а может - кажется, всё равно ничего не слышно после пальбы очередями. Перед глазами всё поплыло от боли, и как во сне развернулась повторная картинка - как выносило щепки из двери, причём навстречу, как подсвечивало короткой вспышкой что-то за появившейся в двери тонкой дыркой. Выстрел - вот что там произошло. Снайпер стрельнул сквозь дверь - что винтовочной пуле какие-то деревянные рейки?

- Вроде живой - произнёс кто-то, чрез звон в ушах непонятно кто.

- За дверью смотри! - это уже наверняка Лимон, командирским тоном.

- Чисто! Два двухсотых.

- Два?

- Снайпера ты завалил. А тут к нему пацан на подмогу прискакал. Он и стрелял. Повезло - ствол вниз завернул, не удержал наверно.

- С этим что делать будем?

- Ничего. Кто его на пушку гнал, идиота? Зашли бы тихо и придавили без пыли! - зло бросил Лимон

- Угу. Или тебя бы так. Вытащить его надо.

- Куда нах вытащить? Завтра тут ментов будет как блох. На девку им плевать, бытовуха типа, а на такой погром - набегут... Раненых сразу за жабры, а там и на нас выйдут.

- Мы не скажем - горячо вступилась Наташка, до того испуганно молчавшая.

- Ты давай ногу бинтуй своему герою - протянул Усатый ей бинт в пластиковой оболочке. Надо же, с собой носил... - Умеешь хоть?

Девушка промолчала. Не умела. Палец порезанный завязать или бровь разбитую - приходилось, а настоящую рану - даже не знала как. Но решительно рванула оболочку и попыталась приложить бинт к ране.

- Понятно, не умеешь. - констатировал Лимон - Какой мудак отменил НВП, а?

- Сдох давно тот мудак, она поди не родилась ещё, когда отменили - пробурчал третий мужик, копаясь в кармане. - Сейчас!

Он достал нож, раскрыл одной рукой, осторожно, стараясь не трясти, подцепил и прорезал вдоль брючину. Острый нож пластал плотную ткань с лёгким треском.

- Вот так. А ты держись, сейчас больно будет - сказал он Сергию, берясь за ногу. Боль хлестнула сильнее и парень вырубился.

- Бинтуй теперь - рявкнул Лимон Наташке. Она начала заматывать бинтом поперёк ноги, накрывая обе дырки. Из раны текла кровь, но понемногу, струёй не плескало. "кажется ничего важного не задело" - подумала девушка.

- Кость цела. Легко отделался - констатировал держащий ногу мужик.

- Ладно, понял вас. Десант своих не бросает и вся фигня - Лимон был зол, но как-то не по-настоящему. Впряглись, потащим. До газели этой грёбаной дотянем, а там не обессудь, бросим. Машину водить умеешь?

- Нет. Мотоцикл умею.

- Ага, его только на мотоцикл... Машину так же водят, только скорости ручкой и газ педалью, разберёшься, довезёшь как-нибудь. У нас дела ещё есть. Всё, потащили! Тигра, бери "весло", впрягся оруженосцем - так и тащи. Стой, прорежь ручки в ковре, легче тащить будет.

Наташка ещё не поняла, зачем в ковре ручки, а третий мужик со смешным погонялом "Тигра" уже ловко отрезал кусок ковра по длине тела, завернул края и прорезал сквозные "окошки" в двойном полотне. Как раз руками ухватить. Лимон и Усатый закинули автоматы за спину, перетащили Сергия на ковёр и понесли по лестнице вниз.

- Ружьё не забудь - кинул на ходу Лимон. Наташка подхватила обрез и заторопилась следом. Тигра, добавив к вороху автоматов оружие снайпера, замыкал.

До машины добрались быстро - не обходя домов и не прячась под кустами. На улице не было видно никого - погромщики пошли дальше, местные попрятались. Возможно, кто-то за ними сейчас наблюдал, но не показывался. Газель так же стояла поперёк улицы. Лимон и Усатый уложили раненого Сергия в кабину, наискось на оба правых сиденья. Усатый влез за руль, завёл мотор, со скрежетом включил передачу и в два приёма развернул грузовичок.

- Всё, дальше сама. Садись и не бойся. Скорость я тебе включу, так на первой и попилишь, тут недалеко. Сцепление - крайняя педаль, тормоз - средняя.

Наташка стала потихоньку отпускать сцепление, нажимая газ. Изношенный мотор застучал, зазвенел, но машина всё же поехала. Руль поворачивался тяжело и очень непривычно - на мотороллере достаточно немного потянуть и он уже поворачивает, а тут крути и крути... Но всё же, виляя по всей дороге, она ехала, и даже довольно быстро. Быстрее, чем они сюда шли. На то, чтобы думать о чём-то ещё, кроме управления - мыслей уже не хватало. Только и получалось, что успеть вовремя повернуть, и самое трудное - вовремя выправить машину. Тормозом она не пользовалась вообще, опасаясь что второй раз тронуться не сможет. Только когда в свете единственной уцелевшей фары поперёк дороги встала чья-то фигура, она попыталась затормозить - и, конечно, перепутала педали, надавив сцепление. Мотор взвыл, фигура метнулась в сторону, сверкнув коротко стриженной светлой башкой. "Наши" - сообразила Наташка, нашаривая нужную педаль. Машина как на стену наскочила, колёса завизжали, едва очнувшийся Сергий со сдавленным матом посыпался с сиденья вниз. Тут же кто-то рванул дверь, но она была заперта - Усатый напоследок позаботился.

- Свои, свои - закричала девушка, сообразив, что могут сгоряча и пальнуть.

- Ты тут откуда?

- Оттуда. Серёжку снайпер ранил, выбираемся.

- А чего Павла чуть не задавила?

- Да я ездить не умею вообще!

- Вылазь тогда.

Наташка замялась

- Да не дрейфь, вместе поедем. У нас тоже раненые, пятеро. И ещё... убитые - с трудом выдавил последнее слово парень, смутно знакомый, из второй сотни, Володька кажется.

- Давай, а то я второй раз и не тронусь. Помогите Серёжку поднять.

- Нормально, я сам - подал голос Сергий, осторожно, чтобы не зацепить ногу, поднимаясь на руках.

- О, знакомые лица - подошёл к кабине Павел - как там? Ответить ему не успели - издалека послышались выстрелы, и длинная, отчётливая какая-то, очередь.

- Есть у них пулемёт... - задумчиво протянул Сергий

- У кого?

- Пока у чурок...

- То есть?

- Да ходят здесь трое... Не то чтоб наши, но чёрных не любят...

- Ладно, потом поговорим. Ты сам-то как?

- Так себе. В ноге дырка, болит. Пару раз вырубался.

- Тогда сидите тут оба, я за руль, остальные наверх.

Машина слегка покачнулась - побратимы грузили раненых. И убитых, наверное, тоже грузили. Думать об этом не хотелось. Теперь, по крайней мере, до дома добраться должны. И побоище вроде кончилось - не было слышно ни криков, ни стрельбы. Пулемёт тоже заткнулся. Только где-то далеко проехала машина - но не сюда.

33. Петрович, утро 4.08, Знаменка

С утра, пока грелся самовар, Профессор позволил себе немного почитать "свалившееся с неба". Разгадывать западно-славянские ребусы не хотелось, и он запустил поиск в русскоязычных фрагментах. По иронии судьбы статья была американская, переводная, и написана явно до Катастрофы, но некоторые вещи представляли интерес.

Люди знают, что такое вулкан. Представляют себе, что такое большой вулкан. Могут допустить существование очень большого вулкана. Даже гигантского. Но осмыслить мощь СУПЕРВУЛКАНА не может никто. Со времени последнего извержения одного из них прошли десятки тысяч лет. В те времена письменной истории ещё не существовало, а самым перспективным эволюционным звеном в развитии приматов считались неандертальцы. От обычного вулкана супервулкан отличается примерно так же, как пушка линкора от пневматического пистолета.

В отличие от обычного вулкана супервулкан представляет собой не гору, а впадину, называемую кальдерой. Впадина имеет такие гигантские размеры, что разглядеть ее можно только с высоты нескольких десятков километров. У супервулкана нет кратера, его заменяет все та же многокилометровая кальдера. Супервулкан не извергается, а именно взрывается, и взрыв его по мощности превосходит обычные вулканические извержения во много тысяч раз. В сущности, по силе и последствиям он равен удару астероида средних размеров. И еще два отличия, но уже приятных для человечества: супервулканов на Земле гораздо меньше, чем вулканов обычных, и взрываются они гораздо реже. Последним было извержение гигантского вулкана Тоба на Суматре. Случилось оно 74 тыс. лет назад. Последствия взрыва иначе как катастрофическими назвать нельзя. Некоторые ученые утверждают, что это извержение в эволюционном плане отбросило Землю на 2 миллиона лет назад. Тогда из земных недр были выброшены более тысячи кубических километров магмы. Этого количества достаточно, чтобы покрыть территорию России, самого крупного из существующих на земле государств, восьмисантиметровым слоем лавы. Выброшенный в атмосферу пепел закрыл Солнце на шесть месяцев. На планете началась <ядерная зима>. Средняя температура опустилась на 11 градусов, погибли пять из каждых шести населявших Землю существ. Численность тогдашней популяции людей сократилась до 5 - 10 тыс. человек.

Далее следовала ссылка, но просмотреть её Профессор не мог. Впрочем, не так уж это важно - научные подтверждения давней катастрофы. Уже есть подтверждения новой, нынешней. И увы - подтверждения вполне практические... Пора уже вставать и продолжать работу, но сил оторваться не было.

На месте взрыва образовалась кальдера площадью 1775 кв. км. В такой кальдере могли бы уместиться два крупных города, равных по площади Нью-Йорку или Лондону. При этом надо отметить, что Тоба вовсе не самый крупный из супервулканов. Самым большим является как раз супервулкан, находящийся в Йеллоустонском национальном парке. Незамеченную мной кальдеру этого супервулкана впервые описал в 1972 году американский ученый-геолог доктор Морган. Эта изрыгавшая некогда огонь и лаву яма имеет в длину 100 км, в ширину 30 км, а ее общая площадь составляет 3825 кв. км. Как было тогда установлено, резервуар с магмой находится совсем рядом с поверхностью кальдеры, на глубине всего 8 км. Для сравнения: во время самого мощного из известных нам извержений, случившегося в 1815 году на острове Сумбава в Индонезии, вулкан Тамбора выбросил примерно 150 кубических километров такого вещества. А знаменитый Кракатау, уничтоживший в 1883 году 36 тыс. человек и грохотавший при этом так, что его было слышно во всех концах планеты - всего 20 кубических километров. Теперь давайте сравним силу самых чудовищных из известных нам извержений с потенциальной мощью Йеллоустонского супервулкана.

Это величина магматической массы, выброшенная на поверхность земли и в атмосферу при извержении Тамборы в 1815 году. Она составляет 50 кубических километров. А это прогнозируемая сила будущего взрыва в Йеллоустоне. Даже по самым оптимистическим прогнозам объём извергаемого вулканического вещества составит 280 кубических километров, что почти в шесть раз больше, чем во время извержения Тамборы. Но в геологическом досье Йеллоустонского гиганта есть и более впечатляющие <достижения>. Два миллиона лет назад этот здоровяк изверг почти две с половиной тысячи кубических километров смертоносной вулканической массы. Моё воображение не в состоянии представить образ катастрофы подобного масштаба. Исследовав вулканические породы, оставшиеся от прошлых извержений, ученые Геологического общества Америки пришли к выводу, что активность Йеллоустоунского супервулкана циклична: он уже извергался 2 миллиона лет назад, 1,3 миллионов лет назад и, наконец, 630 тысяч лет назад. Нетрудно подсчитать, что при такой периодичности время нашей жизни совпало со временем очередного извержения. Признаки приближающегося катаклизма налицо. Недалеко от старой кальдеры, в районе <Трех сестер> (это три потухших вулкана), был обнаружен резкий подъем почвы: за четыре года ее <вспучило> на 178 см. При этом за предшествующее десятилетие она поднялась всего на 10 см., что тоже довольно много. Недавно вулканологи обнаружили, что магматические потоки под Йеллоустоуном поднялись настолько, что находятся на глубине всего 480 метров! Необычная активность земной коры в этом районе наводит ученых на мысль, что мощнейшее извержение вулкана в этом районе - вопрос ближайшего времени. Причем его сила может быть сопоставима с катаклизмом, произошедшим на планете еще на заре зарождения человечества и приведшим к началу Ледникового периода. Станет ли йеллоустонское извержение началом конца нашей цивилизации?

Попробуем это представить. Первым, что мы увидим, будет облако вулканического пепла, которое поднимется в атмосферу на высоту 40-50 километров. Скальные куски подбросит на несколько километров. Падая, они накроют собой гигантскую территорию - несколько тысяч квадратных километров. Суперизвержение будет эквивалентно взрыву десятков тысяч бомб, взорванных над Хиросимой. В первые часы нового извержения в Йелоустоне разрушению будет подвергнута площадь в радиусе 600 миль вокруг эпицентра. Здесь в непосредственной опасности находятся жители практически всего американского северо-запада и части Канады. В пределах 600-мильного радиуса, на территории в 10.000 квадратных километров будут бушевать пирокластические потоки - самый смертоносный продукт извержения. Они возникнут, когда давление, выбросившее столб газа и камней высоко в атмосферу на секунду ослабнет, и часть столба обрушится на окрестности огромной, сжигающей все на своем пути, лавиной. В пирокластических потоках таких масштабов выжить будет невозможно. При температуре свыше 400 градусов тела просто сварятся, плоть отделится от костей. Пирокластические потоки убьют около 100.000 человек в первые минуты после начала извержения. Но это - совсем незначительные потери, по сравнению с теми, что мы понесем, когда облако пепла из Йелоустона начнет распространяться вширь. В течение суток в зоне бедствия окажется вся территория Соединённых Штатов до Миссисипи.

Вулканический пепел кажется довольно безобидной субстанцией. Это не такая очевидная угроза, как пирокластический поток или лава, однако, она представляет не меньшую угрозу. Через некоторое время пепел покроет не только всю территорию США. Слоем до 8 сантиметров будет покрыт весь мир. Наибольшей опасности могут подвергнуться территории, находящиеся за тысячи километров от вулкана, где слой пепла будет максимальным. Когда слой вулканических осадков достигнет толщины в 15 сантиметров, нагрузка на крыши станет слишком большой и здания начнут рушиться. Если людей не предупредить заранее, от одного до 3 человек в каждом доме погибнут или будут серьезно травмированы. Это будет основной причиной смерти в обойдённых пирокластической волной районах вокруг Йелоустона, где слой пепла будет никак не меньше 60 сантиметров. По расчетам нейрокомпьютера HAZUS-4 от пепла могу погибнуть около полумиллиона человек. На то, чтобы пересечь Атлантику и Тихий океан, тучам пепла и золы потребуется две-три недели, а спустя месяц они закроют Солнце по всей Земле. Пеплопады пройдут повсеместно, причем интенсивность их будет такова, что днем невозможно будет разглядеть предмет, находящийся на расстоянии 20- 30 см от глаз. Температура атмосферы упадет в среднем на 21.С. Масштабные землетрясения и резкое похолодание выведут из строя большую часть трубопроводов, железных дорог и линий электропередачи. Жизнь остановится. И - САМОЕ ВАЖНОЕ! Пепел и пирокластический поток - не главная опасность.

При извержении будет выбрасываться сера, которая образует крошечные капли серной кислоты или аэрозоли, когда оказывается высоко в стратосфере. Стратосфера - это слой выше самых высоких облаков, которые мы можем видеть. Здесь нет облаков водяного пара, чтобы растворить ее. Кислота может оставаться там много лет. Эти аэрозоли образуют завесу, которая будет отражать солнечный свет, и от этого температура на земле снизится. Каким будет снижение температуры, зависит от количества выбросов. Через три недели аэрозоли образуют над миром покров из серы. Такой плотный, что он станет причиной невиданного до сих пор глобального похолодания. После извержения в Йелоустоне, температура на земле резко упадет в среднем на 15-20 градусов. То есть большая часть планеты будет покрыта снегом почти круглый год. И так минимум, 3-4 года. При этом погибнут посевы, а земледелие окажется в состоянии коллапса. Еще более фатальные события произойдут в тропиках, где температура упадет почти на 15 градусов, следствием чего будет полное опустошение. Прекратятся муссоны в юго-восточной Азии, где дожди дают надежду на выживание трём пятым населения земли. Массовый голод станет страшной реальностью.

Тут, похоже, автор совсем ударился в теоретизирование, густо замешанное на алармизме. Да, вы все умрёте - подумал Петрович, допивая утренний чай на травах - а нам помирать некогда - работать надо... Поднялся, обулся, выкатил из сарая двухколёсную тележку в одну человечью силу - и направился в лес. Укреплять крышу нужно не только от снега - может и пепел выпасть. Хотя в восьмисантиметровый слой здесь, за пол-Земли от вулкана, верилось слабо.

34. Наташка, день 4.08, посёлок

До дома она добралась только к середине дня. Пока дотащили раненых до самовольно открытой поликлиники, пока она в меру сил помогала осунувшейся и какой-то даже не похудевшей, а высохшей Маргарите Иосифовне - резала одежду, кипятила на притащенной кем-то газовой плитке инструменты... Она всё пыталась сосчитать, сколько было раненых, но каждый раз сбивалась, когда срочно требовалось что-то ещё.

Только когда девушка вдруг с удивлением обнаружила себя лежащей на одном из матрасов, тоже притащенных откуда-то, ощутила, как чудовищно устала за эту ночь. Но и работа вроде была закончена. Маргарита сидела, обвиснув в кресле, и Наташка неожиданно подумала "а она ведь и не старая совсем". Но вспомнить, сколько лет Иосифовне, она сходу не смогла, и вообще, хотелось заснуть и не просыпаться сутки. Или хотя бы до вечера. Или хотя бы пока тихо...

Потом приехала всё же "скорая" - в тесном закутке процедурного кабинета появился какой-то мужик в белом халате и с ним ещё один, со здоровенной медицинской сумкой. Или не скорая - выходя из здания, она уткнулась в зелёный борт с красным крестом, военные. Но всё равно это были врачи, и девушка на автопилоте потопала к дому. Мать наверное будет в бешенстве - ну и плевать. Вообще плевать. Но дома было тихо. Как ни казалось ей странно, но рабочий день никто не отменял, а что она вернулась с того берега - матери сказали. Кое-как сковырнув одежду в пятнах чужой крови, Наташка заползла под одеяло и вырубилась.

35. Сергий, вечер 4.08, медпункт посёлка

Разбудила его боль. Не сильная, но противная, дёргающая какая-то. Нога ощутимо горела. Военврач забрал с собой тяжёлых, с ранениями в тело, обгоревших при взрыве в клубе, с разбитой головой, а кто, как Сергий, "легко отделался" оставил - помереть не помрёте, а там как знаете. Александра из шестого десятка тоже оставил - не дожил до утра

Александр, словивший две пули в грудь...

Матрас, на который улеглась, как лунатик, Наташка, пустовал - значит, ушла, наверное домой. Всё утро она суетилась тут, неумело, но старательно помогая фельдшерице - или кто эта Маргарита, участковый врач? Когда Сергий тут поселился, больничка была уже закрыта, да и не было у молодого здорового парня надобности знакомиться с местной медициной. Говорили побратимы "док Рита" - ну и ладно. А теперь вот пришлось познакомиться - век бы её не видать... Не, нельзя так - поправил про себя. Маргарита ночь и день как могла и чем могла спасала людей. После отъезда военных она так и уснула в неудобном казённом кресле, видавшем, наверное, ещё СССР. Парню наоборот спать не хотелось. Или не так - поспал бы он с удовольствием. Нога болит, но можно об этом забыть, если уложить её ровно и не шевелиться. Но внутри отчётливо разливалось беспокойство, ощущение потери дорогого времени. Ощущение новое, неприятное, но смутно-полезное. Что-то нужно было делать, причём немедленно. Что? Зачем? На это ответа не было. Чёрные с ответным погромом вряд ли придут - могли бы, так устроили побоище прямо там, на месте. Они и хотели, да не срослось - их вооружённый отряд перехватил Лимон, командир Лимон или скорее батька Лимон - он ясно намекнул, что отряд собирает. Значит соберёт - этих он вон как взял, буднично так, без героизма, как пообедал. И второй отряд, с пулемётом - тоже, наверное, взял - иначе не стихла бы стрельба так сразу. А герои - вот они, на соседних матрасах маются... И сам такой же - полез поперёд батьки...

Ладно, с того берега можно не ждать. А вот ментов - запросто. Погром с пожарами и стрельбой - заставит их почесаться. Военных заставил же - пригнали целую санитарную машину, или даже две - Сергий тоже не считал раненых, даже знакомых, но видел, что выносили многих. Сейчас медик доложит - куча с огнестрелом, о таких они обязаны докладывать сразу, тут и менты нарисуются. И начнут крутить по полной... Как это делается, он толком не знал - до сих пор везло уворачиваться. Ну, винтили пару раз с прежней панковской тусовкой, но тогда он был несовершеннолетний - попугали на арапа, поняли что не слишком верит, и выпинали за дверь - денег нет, 18 лет нет, накой он такой нужен?

Теперь всё хуже - денег по-прежнему нет, но для раскрываемости сгодится, ранен - значит воевал, значит, злобный фашист... И 18 уже есть... Конечно, можно наплести что ничего не делал, ружья в глаза не видел, а подстрелен снайпером - но кого это волнует? Нет, с ментами встречаться совершенно ни к чему. И ему - ещё ладно, полпосёлка таких, всех не закроют, главное не мели языком чего не надо - ну, был в толпе, все побежали и я побежал, упал-очнулся-гипс... А вот Наташку запомнили многие - на мосту она целую речь толкнула, ну и вообще - запоминающаяся. Значит, первым делом её прятать надо. Ухватят кого попало, отчитаются - и снова им трава не расти, главное - под раздачу не попасть.

36. Петрович, вечер 4.08, Знаменка

День выдался тяжёлый, но продуктивный. Работая экономно, не наваливаясь, не надрываясь - он успел напилить заготовки под все подпорки для крыши, и дома, и сарая. Теперь дать им пару дней посохнуть, чтоб не вяз инструмент в свежей смоле - и можно будет ошкурить, подрезать в точный размер и уже ставить на место. Так, с крышей решили. Усиленную конструкцию снег не продавит, даже если его будет много. Пепел - тоже не должен. Опять же пепел не смерзается, можно и почистить, если много навалит... Огород трогать рано пока. Ближайший месяц морозов быть ну никак не должно, что б там не было - земля тёплая, сразу не остынет. Кислотные дожди, конечно, могут попортить жизнь, но опять же, сколько может быть той кислоты и как скоро она начнёт валиться из облаков? Нет, сельское хозяйство может пока подождать.

Промтоварами запасаться надо. Но для начала - ревизию в хозяйстве навести. Потому как денег - даже не кот наплакал, а мышь, если не таракан вовсе. Любая лишняя покупка - непозволительна. Значит, брать надо во-первых, без чего обойтись нельзя, а во-вторых - то, чем можно делать другие вещи, нужные. Растопив самовар, профессор снова занялся планированием и подсчтётами. Что у него в хозяйстве есть - он и так знал неплохо, но систематизация всё же необходима. Вытащив из шкафа здоровенный сборник научных статей, оформленный по старому ГОСТу, то есть только с одной стороны, он развернул его вверх ногами и начал расписывать направления необходимой деятельности, необходимые для них инструменты и оборудование. Порядок необходимости можно потом проранжировать, забив окончательный список в компьютер, но само составление ему было удобнее на бумаге - хоть и ясно, что это старомодно и неэффективно, если умников всяких послушать. Но умники довели великую страну до чёрт знает чего, а академик Королёв с одним карандашом межконтинентальную ракету разработал...

Через полчаса получился у него трёхуровневый список, который уже можно было забивать и оптимизировать в компьютере.

Дом

В основном готов к испытаниям. Усиленная конструкция крыши приготовлена, нужно только затащить на чердак и там сколотить. Это можно делать уже в процессе - сразу вся дрянь не вывалится, будь то пепел или снег. Печь в доме хорошая, правильная старая печь из тяжёлых плотных кирпичей. Стены надо будет подконопатить, но это тоже не к спеху. Как и плетёнки для снежного утепления - ветлами обильно зарос маленький деревенский пруд, сколько надо - столько и нарежем. А не будет снега - можно и в подвале отсидеться. Подвал тут капитальный, из известкового плитняка сложенный, явно намного старше дома. Вытяжка из него прямо в строение печи дома выведена, как ещё одна труба - в неё и трубу подвальной печи пристроить можно. Глины тоже сколько угодно - прямо тут, в подвале и копать. В общем, это направление прикрыли, хоть год, хоть пять, да хоть и пятьдесят - где жить будет. Было бы ещё кому - он-то столько вряд ли протянет и без всякого катаклизма, чисто по возрасту.

Питание

Тут тоже более-менее хорошо. В подвале ещё стоят банки с соленьями позапрошлого года - в прошлом он и не делал ничего, не было надобности. В этом, понятно, всё выращенное надо будет закатать - пока банок хватит, а на что не хватит - так просто, в бочке заквасить. Старинная книга по домоводству вместе с домом ему досталась - 54 года издания, с истёртой картонной обложкой и вступительным словом о Партии родной. Так что в рецептах недостатка не будет - что сам не помнит в книге прочтёт. Картошки прошлогодней тоже осталось ещё - всё собирался с оказией на рынок вывезти мешков пять, да оказии так и не случилось, лежит, вялая и с ростками, хоть сажай - но есть можно и такую, особенно если припрёт. А тут новый урожай на подходе. С мясом плохо, вернее, с мясом-то хорошо, вот без него - плохо. Возиться с шумной и хлопотной скотиной ему было лень, а теперь уже поздно затевать. Если только на развод взять - но кого и чем их кормить всю долгую зиму? Перебьётся как-нибудь.

Одежда. С одеждой хуже. На обычную зиму имелась, и тулуп старый, ещё в хорошие годы купленный, под зимнюю рыбалку, и штаны ватные, и более современные на синтетике. Но это хорошо градусов на двадцать, а если пятьдесят ударит? Ладно, в пятьдесят даже на северерАх не работают, будем и мы сидеть в норе и воспоминания писать. На этих же листах - много их набралось за прежнюю жизнь. С обувью та же история - кой-чего есть, плюс куча старья разного, которое тоже можно подлатать и использовать.

Гигиена. Тут без вопросов - корыто, котёл в печи, вода в пруду... Не будет воды - можно льда нарубить - много ли надо... Мыла запас хороший, тоже вместе с домом достался, тёмно-коричневое хозяйственное мыло в упаковке из серой бумаги, забыл уже когда и видел такую... Оно хоть и рассохлось всё, но свойств не потеряло, значит сойдёт.

Возобновление

Сложнее всего рисовался пункт "Возобновление". После конца вулканической зимы нужно суметь запустить хозяйство - запасов на два года хватит, но потом они кончатся и третья зима, пусть обычная и даже тёплая - принесёт пустые закрома и голод. Нужно успеть до неё хоть что-то вырастить, найти и добыть. А значит - запасти это всё сейчас. Семян сколько-то есть, картошка опять же, пчёлам прикорм, чтоб не загнулись с голодухи... Если совсем морозно станет - можно будет ульи в дом затащить и немного подтапливать, чтобы там ниже десяти градусов не падало. Все не все, но хоть пара семей перезимует и такую длинную зиму. Вот что будет с землёй после кислотных дождей... Вулканический пепел - вроде как удобрение. А вот кислота... Надо будет чем-то нейтрализовать. Известняком? Известняк есть. Как начнёт теплеть - нужно будет заняться. Камень ломать, конечно, та ещё каторга. Но наверняка найдётся какой-то полуфабрикат... Да хоть щебенки с обочин нагрести, дров набрать... Ладно, это не сейчас. Сейчас - главная задача первую зиму пережить. Мороз - это серьёзно...

37. Сергий, ночь 4.08, медпункт посёлка

К ночи тревога окончательно подняла его с продавленного подплесневелого матраса. Нога болела, наступать на неё было можно, а вот отталкиваться - просто никак, на попытку напрячь мышцы боль скручивала от пупка до колена. Попытался, пока умаявшаяся Маргарита заснула, скрючившись на таком же матрасе, найти что-нибудь обезболивающее - но глухо, медикаментов и сразу считай не было, а после обработки всех раненых и вовсе как Мамай прошёл. Военврач тоже ничего не оставил - вколол что-то всем с огнестрельными ранами и ожогами, но даже шприцы забрал - строгой отчётности они у него что ли? Даже таблеток не было. Зато костыли были - целых пят штук. Почему пять, если их по два берут? Неважно, пара есть, значит, дойдёт. Осторожно, стараясь не громыхать закаменелыми от древности резинками костылей по дощатому полу, поковылял к двери. Будить Маргариту не хотелось - ясен пень, заявит, что ходить ему никак нельзя. Нельзя, он сам знает. Но надо. Мобильник сеть не брал, опять соту отключили, а городской телефон кто-то грубо затоптал ногами ещё вечером, когда первых раненых сюда втащили - всё затем же, чтоб Маргарита ментам не позвонила. Или чтоб было чем ей отмазаться, что не позвонила - так вернее.

38. Наташка, ночь 4.08, посёлок.

Мать пришла со смены к ночи. Молча, даже не разбудив её, сгребла всю одежду и потащила в ванную. От громыхания струи воды об дешёвую стальную ванну девушка проснулась и кое-как заставила себя подняться. Она испачкала - ей и отмывать. Приготовилась к наезду, но мать молча подвинулась. Обе не знали, что говорить. Другое всё стало с прошлой ночи. За шумом воды не сразу услышали стук в дверь.

- Кто это? - подозрительно спросила мать

- Не знаю... Ко мне вроде никто не должен...

- Теперь могут и не к тебе, а за тобой! Сиди тихо, я посмотрю.

Мать пошла к двери, а Наташка впервые призадумалась о реакции власти на такие события. Она не считала себя виноватой - но пословицу про тюрьму и суму в посёлке знали все. На заводе трудоустраивали высланных "за сто первый километр", ну и так просто отсидевшие не были чем-то диковинным. Часть жизни, хотя жизни и чужой. От перспективны ощутить эту часть непосредственно девушка почувствовала оторопь. Её? В тюрьму? За что? Да уж найдут за что - "Был бы человек, а статья найдётся" - вспомнила она. А если человека не будет? Будут искать? И кто будет? Старый козёл участковый? Он раньше копыта откинет, чем найдёт. Или из области кого-то пришлют? Да ну, не пришлют, была им нужда... Главное - сейчас убежать...

39. Сергий, ночь 4.08, посёлок, белая сторона.

Что он переоценил свои силы, парень понял быстро. Только первые шаги переставлять костыли, опираясь на здоровую ногу, было легко. Встряска при ходьбе быстро привела притихшую за день рану в исходное состояние. А может, и хуже. Приходилось двигаться очень плавно, осторожно, по очереди переставляя жёсткие костыли и изо всех сил не давая привычно напрягаться мышцам. Стоило забыться - боль тут же напоминала безо всякого снисхождения. Хорошо ещё - идти недалеко. Но это к Наташке недалеко, а потом как? Потом ведь тоже придётся куда-то идти... Но это - потом. Сейчас задача простая - дойти и предупредить. Рассказать, уговорить, придумать, куда её спрятать. А сам уж как-нибудь разберётся. В конце концов, он не тяжелораненый. Вот если бы в живот попало - тогда да, хреново. А так - ранение мягких тканей, кость не задета, крупные сосуды тоже... Заживёт.

40. Наташка, ночь 4.08, посёлок, белая сторона.

Способы побега из дома у неё были. Давно ещё мать как-то попробовала её запереть. Ага, третий этаж, да решётчатые балконы, да ржавая пожарная лестница за окном - попробуй удержи! Лишь бы не окружили - но кто будет окружать дом ради одной девчонки? Нет, это для кино сюжет, не про их посёлок... Жалко, собраться некогда, даже одеться. Придётся в халате - хорошо, лето на улице... Ничего, успеет вернуться. Фонари не горят, и свет уже в немногих окнах, электричество-то денег стоит... Так что ищи-свищи её в темноте!

Оклик матери догнал её уже на балконе.

- Эй, ты куда? Шустрая какая. Спешка нужна блох ловить! - голос был спокойный и даже насмешливый. Пожалуй, бежать пока действительно не стоило.

- Кто там? Не менты?

- Не, не менты. Тут вояки. Раненый боец твой пожаловал. Впускать?

- Впускай конечно!

Сергий выглядел плохо. В свете тусклой энергосберегающей лампочки лицо его казалось синеватым, короткие волосы пропитались потом. Сквозь повязку на ноге, под отрезанной штаниной, проступала кровь. Немного, но свежая...

- Ну-ка, марш в дом! - распорядилась мать - Усади его, пока не свалился, и на площадке нечего торчать!

Сергий осторожно, со всем с болью выученным искусством, перешагнул порог. Сперва костылями, потом третьей ногой. Просто отличный способ знакомиться с матерью своей девушки, лучше не придумать... Но у него тут не просто знакомство, так что не до переживаний. Вот только как бы сказать половчее... А то не поверят - и что тогда?

Но насчёт "как убедить" - проблем не возникло. Наташкина мать - блин, как же её зовут, знал ведь, Наташка говорила... Ольга Алексеевна... Или Александровна? Не "тётей Олей" же называть - ну, в общем, тётка неглупая, сама нехитрые выводы сделала, и была совершенно согласна - ближайшие пару недель чем меньше народу будет знать "где болтаются эти охламоны" - тем спокойнее. А то может и ничего, а может, и захотят на них всех собак повесить. Проблема всплыла другая - где прятаться? Не в лес же с палаткой - как раз в лесу любой человек внимание привлекает, а начинается самая грибная пора - обязательно кто-нибудь настучит, даже без умысла, просто так. Да и куда с такой ногой в лес? Нет, лес не годится. И посёлок тоже не годится. Тут все на виду.

- В деревню вам надо.

- Там тем более настучат. Все свои - а тут вдруг чужие...

- Да не в жилую деревню. В ненаселённый пункт.

Давняя невеселая шутка так и прижилась, потому что хватало их, ненаселённых-то. Как зачахли в 90-е, так и стояли пустые деревни. Хоть и плохо было в городах этой зимой, а немногие переселились. Куда зимой переезжать по нечищеным дорогам? Да и деревни - громко сказано. Дома хоть и стоят, но жить в них, двадцать лет как брошенных - так сразу не заживёшь. Рамы перекошены, стёкла выпали, двери сгнили... Но это зимой боязно в такой бомжатник, а сейчас, когда жаркое лето выдуло всю сырость и плесень - можно недельку-другую перекантоваться. Как вот только добраться туда - на костылях не дойти... Надо побратимов просить - помогут, должны помочь... А пару недель в лесном домике прожить - это разве в тягость? Работа? Всё равно с такой ногой не работа. А потом - найдётся работа. Руки есть...

41. Сергий, утро 5.08, заброшенная деревня.

Побратимы с пониманием приняли идею отсидеться в схроне, даже собрали "тормозок" на дорожку. Сергий особо не рассказывал, что и как делал "за речкой", но глаза у всех есть - пошёл с дубиной, а вернулся на простреленной в нескольких местах машине, с добытым оружием, раненый в бою. Раньше бы в старшие братья посвятили наверняка, а сейчас... Атаман погиб, оба сотника погибли - Василия снайпер точно в голову уложил, из оставшихся десятников никто не решился сказать "я теперь главный". И вече собирать не время - ждали ментовского наезда и подставляться не стоило...

В общем, довезли их с Наташкой с шиком, на трофейной "газели", выгрузили в домик получше в покинутой деревне Ивашкино, километрах в десяти от посёлка, причём в такой стороне, куда и не ездит никто - ничего интересного в тех местах, перелески да заросшие поля, на которые трактор гонять солярки не напасёшься. Хорошее место, никто не увидит, а побратимы не сдадут - в это Сергий верил вполне, хоть и навидался уже всякого - но чтоб своих сдавать - это вряд ли. Даже те отморозки из Николаева десятка, которые вместо общего дела по бабам пошли - одно дело по бабам, другое - в предатели...

А отвозившие их Павел и Андрей - тем более были мужиками надёжными. Андрей на пол-дня остался с ними, помочь обустроиться, пока Сергий не хозяин, а пол-хозяина, а Павел уехал - загнать газель барыгам в соседний район. Самим пользоваться нельзя, а в их гаражном сервисе и не такие машины исчезали "бесследно, но не бесплатно". За ушатанную и к тому же "горячую" машину много не дадут - ну так с трофейного коня хоть шерсти клок... Так что молодые люди вкушали свой "рай в шалаше". Нога, конечно, болела, и заниматься самым интересным для них сейчас делом приходилось осторожно, но если подойти с фантазией и желанием - то и с такой ногой можно многое придумать. Тем более чего-чего, а желания было - хоть продавай.

На то, что дырки в ноге иногда кровянят - молодые люди внимания не обращали. Перевязку Наташка делать научилась, а дальше - должно само пройти. Из лекарств, кроме упаковки бинтов, у них была зелёнка - мазать по краям, и перекись, смешно пузырящаяся в ране. Но сегодня с утра рана Наташке совсем не понравилась. Края её опухли, а главное - появился запах, неприятный такой, с тухлинкой. И несмотря на бодрые заверения парня, что всё в порядке и вот-вот пройдёт, в воскресенье она решила всё же сходить до дома - с матерью посоветоваться, а может, и к Маргарите зайти. А Сергию оставалось ждать, маясь от безделья. Ходить на костылях он выучился, но далеко ли уйдёшь, и много ли сделаешь, когда заняты обе руки? Как обезьяна, которая руками ногам помогает... Помаявшись полчаса, он доковылял до сарая, отыскал там ржавые инструменты и начал подгонять перекошенные оконные рамы. Холодно в доме не было, но перекрыть дорогу наглым мухам - тоже не лишнее.

42. Петрович, 5.08, Знаменка.

Сведения о побоище в посёлке до Знаменки добрались не сразу. Как-то не было надобности никому из полутора десятков жителей в город - ну и не ездили. А по радио в новостях ничего не передавали. Только в субботу сосед, не тот конкурент-пчеловод, с которым Петрович был на ножах с прошлой осени, а другой, Василь Андреич, что жил за прудом, собрался на рынок - и вернулся вдруг рано, и прямо с дороги погнал свою китайскую тарахтелку вдоль улочки, всем рассказывая о беде. У всех почти деревенских, кроме Петровича разве что, была в посёлке или родня, или просто знакомые, и новость взбудоражила всех.

Толком рассказать ездивший мог немного - по дороге он увидел группу солдат у наспех сделанного шлагбаума, поспешно свернул вдоль речки, огородами, но был перехвачен, и немолодой раздражительный лейтенант на очень русском, но не очень литературном языке объяснил, что было убийство, потом взрыв, а потом настоящий погром с кучей жертв. Кто, с кем и почему дрался - не сказал, предложив два варианта - либо тихо валить откуда прибыл, либо идти спросить у следователя. Андреич вроде виновен ни в чём не был, даже в браконьерском лове рыбы не замечен, но от греха подальше предпочёл убраться.

То, что начались драки и вот уже даже погромы, профессор не удивился. Ситуация в городке была напряжённая, и всеобщая взбудораженность слухами о катастрофе запросто могла сломать шаткий мир. Удивительно только, что беспорядки начались сразу так жестоко. Но в целом - в пределах нормы. Что погромщики пойдут за тридцать вёрст хлебать жидкого киселя, он не опасался. Далеко, лень, пока доберутся - трижды устанут и плюнут на всё. Поэтому - продолжаем плановые работы. По плану он собирался в заброшенную деревню - чтобы строить дополнительную печь нужны детали - колосники, вьюшки, заслонка, плита с кольцами под чугунки... Вряд ли кто-то за прошедшие годы польстился на ржавую чугунину - а ему в самый раз. Придётся, правда, с прицепом ехать - на себе столько тяжестей не утащить, а вести велосипед пешком, нагрузив как ишака - он не любил. Есть же малая механизация - тележка с дышлом, привязываемым под седло. Куда легче и быстрее, чем пешком.

Путь был не ближний, но всё ж поближе посёлка, а с весны укатанная грунтовка напоминала асфальт, только что пылила немного, ну да не в колонне идти, от одного всё сдувает. Так, под шелест цепи и птичье пение он докатил до ржавой таблички, на которой не зная и не прочитаешь название деревеньки. Вроде бы на "И" начинается, а может, на "Н"... Смотреть по карте было лень и незачем - всё равно такой деревни уже нет, никто не живёт там и даже ведущие к ней столбы давно спилили, видимо, когда воровали провода на цветмет. Только дорога ещё тянулась - и та на сенокос.

Однако в деревне кто-то поселился. Подъезжая, Петрович услышал стук молотка, характерно тонкий и отчётливый. Стекольщик? Надо же... Кому-то пришла в голову та же мысль - обустроиться подальше от начинающейся Смуты и зимовать полярную зиму на самообеспечении? Интересно, это же коллега получается? Надо заглянуть, поговорить - может, что умное узнать, или просто новое.

43. Сергий, 5.08, заброшенная деревня.

Появление постороннего он проворонил. Увлёкся отвычным делом, да ещё стамеска, ржавая и тупая, требовала постоянного внимания. Только когда захрустел бурьян вдоль забора (заселялись предусмотрительно с тыльной стороны дома, загнав грузовик через такие же заросшие соседские огороды), он понял, что кто-то пожаловал. Не Наташка - ей рано ещё, да и не будет она бурьяном хрустеть. Сергий смахнул стружку в окно, сунул под лавку стамеску, молоток на всякий случай прихватил с собой, и, всё так же по-обезьяньи, похромал прятаться. Мало ли кого тут черти носят.

- День добрый, хозяева! - послышалось от двери. - войти можно?

Голос мужской, но немолодой, на ментов непохоже. Хотя если тут есть какой сморчок-участковый... В общем, кто бы там ни был, Сергий отзываться не спешил. "Будете проходить мимо - проходите". Но гость оказался настырный - потоптавшись на просевшем крыльце, постучав - он всё же вошёл. Проскрипел половицами в сторону окна, подёргал - слышно как загремело плохо закреплённое стекло, хмыкнул что-то неразборчиво. Заметил, наверняка заметил свежие следы на потемневшей раме... Дёрнуло же ремонт устраивать, блин, накой тебе это надо было - молча ругался на самого себя парень. Впрочем, скрыть обитаемость дома вряд ли получилось бы и так. Вымытая посуда на кухне, свежая зола в печи, старое, но чистое, не сгнившее покрывало на кровати... Не маскировались они, не подумали. Остаётся надеяться, что посетитель не станет задумываться, сопрёт что понравится и утопает обратно. Но кто это всё же мог быть? Сергий, укрывшийся в непонятно для чего отгороженной возле большой, зимней печи комнатке, попытался выглянуть над перегородкой - для прохода тёплого воздуха она была сделана не до потолка - и едва не заорал, неловко повернув простреленную ногу. Крик удержал, но не издать совсем ни звука было выше его сил - а в тишине пустого дома и шипение через стиснутые зубы прозвучало слишком громко. И гость услышал - пол заскрипел ближе, ближе... Бежать поздно и некуда, бить? Или не бить, может, и не надо сразу в бой? Вроде один пришелец-то, и не со злом...

44. Наташка, 5.08, поля

Дорога до дома показалась длинной. Первую часть, по непаханому много лет, поросшему берёзками полю, прошла быстро, а вот дальше просто так топать, цветочки собирать, не следует. Не Красная шапочка. Да и волки сейчас не в лесу. Потому с тропинки свернула она вдоль опушки, петлянула над оврагом, посматривая в сторону дороги. И точно - стоит на дороге кто-то. Через кусты не видно, но дым табачный выдаёт. Не дым даже, а запах. Похвалив себя за военную хитрость - зашла с подветренной стороны - девушка продолжила путь по лесу. Лес - громко сказано, тут даже грибы никто не искал - вытопчут. Разве что коров гоняли - немного их было в посёлке, не древня всё же, но были, стояли сараюшки по окраинам. Пришлых мужичков, пытавшихся той зимой угнать корову, побратимы изловили в момент погрузки упирающейся животины в грузовик... А теперь никто здесь не пас, пусто было и тихо, только ветер шумел в листве. Так дворами и сарайчиками добралась почти до дома. Осталось на плотину подняться - не того пруда, куда купаться ходили, другого, погрязнее - и вот уже дом. И вот тут-то она застряла. Странное чувство появилось, страх не страх, но явное нежелание идти в подъезд. И хотя самой смешно было думать, что дома у них засада сидит, её ждёт - а не хотелось и всё тут. Ну не до ночи же по кустам сидеть? Посмеиваясь нервно, девушка пошла вокруг дома, к тайному ходу своему - пожарной лестнице.

45. Петрович, Сергий, 5.08, заброшенная деревня.

- Эх, молодые люди, наломали вы дров... - только и осталось констатировать профессору, когда Сергий закончил короткий рассказ. Без подробностей и не упоминая о собственной (и Наташки) роли в событиях. Хотя дед был меньше всего похож на стукача - а всё ж не след болтать. Не такие они и знакомые. Хотя в первый момент увидев седую бородку и спокойные глаза "деда мороза" парень испытал явное облегчение и даже неловкость за молоток в руке, бдительность быстро вернулась. А потому - бессмертное "все побежали, и я побежал", а потом "шальная пуля" и "от греха подальше".

- Да мы разве ломали? Это чурки охренели вконец, вот весь посёлок и взбесился...

- Да что вы, я никого не обвиняю. Просто так нелепо всё получилось. И Машу жалко, хорошая девушка.

Сергий задавил желание сказать "а за Машу они ещё ответят!" И чтоб не трепать чего не надо, и потому, что уже не был так уверен. Очень он такой заставит ответить, на трёх ногах... И поди найди ещё - кого заставлять...

- Ну, значит, вы здесь выживать затеяли? - свернул к намеченной теме Петрович - а к зимовке как готовиться думаете?

- К зимовке? - удивился Сергий - вроде лето ещё... За чередой событий он не то что думать забыл, а вообще не слышал новостей о вулкане. Ну, рвануло и рвануло, хрен бы с ним, Пиндостаном, когда дома такие дела.

- Ну да, зима будет очень холодная и долгая.

- Не знаю, мы до зимы тут оставаться не собирались. Месяц пересидеть, пока у ментов чешется, а там поглядим...

- Мне кажется, через месяц уже начнётся... Да, а... Наташа ваша где? Вы ведь вдвоём тут поселились?

- Пошла мать проведать.

- Неосмотрительно. Я, конечно, не детектив, но как раз по времени у следователей максимум активности. На въездах в посёлок даже блок-посты поставили, вчера соседа моего не пустили...

Сергий буквально подпрыгнул. Ментовского шмона он ожидал, но чтобы так - не думал. Зачем отпустил, дурень, идиот...

- Да говорил я ей! Куда там, у тебя рана воспаляется, как бы чего... блин!

- Ну, я думаю, ловят там всё-таки погромщиков. А она не ранена, кулаки не сбиты, синяков на плечах нет...

- Каких ещё синяков?

- От приклада.

- Да все видели её на мосту, когда... - осёкся Сергий, вспомнив только что выложенную легенду.

46. Наташка, 5.08, посёлок

Нижние этажи дома утопали в густой листве, так что быть замеченной кем-то она совершенно не опасалась. Уцепилась пальцами за плохо заделанный стык бетонных панелей, подпрыгнула, перехватилась - вот и перекладины под руками. Залезла чуть выше, опёрлась об стену и просто перешагнула на балкон. Не так уж давно она тут лазила. Прислушалась у приоткрытого окна - вроде никого. Скинула пропылённые кроссовки, осторожно открыла пошире и перебралась внутрь. Дома... За свои "почти совсем уже восемнадцать" она никогда не покидала дом надолго. На два-три дня в поход с подружками, а позже - "в поход", с дружками, но на те же два-три дня. Дальше и дольше было не на что и не к кому. Теперь дольше придётся, наверное... Да, а мать-то где? Выходной сегодня, на работе не должна быть... Только заглянув в обе комнаты, догадалась поглядеть на тумбочке в прихожей - и действительно, записка.

"Если тебя угораздило припереться - витиевато завернула мать - додумайся хоть на похороны не приходить".

Похороны? Действительно, как раз время пришло хоронить. И Машу, и других, кто в ту страшную ночь погиб. Много кто погиб... Вот почему на улицах ни души - все там наверняка, на пустыре возле церкви и кладбища... Вот как повернулась сука-жизнь, даже схоронить подругу нельзя... Наташку начала раздирать злость. Холодная и бессильная - непонятно даже на кого злиться, кто тот враг, что взял весь мир и поставил на уши. Некого было ненавидеть, некому мстить. Чёрным, Самеду этому? Он враг и мразь, конечно, но не Самед не даёт ей на похороны прийти... Какого чёрта, бегать от каждой тени? Нет, она пойдёт и проводит в последний путь знакомых и друзей. И Машу - обязательно. Нельзя вот так просто сделать вид, что она тут ни при чём.

47. Петрович, Сергий, 5.08, заброшенная деревня

Профессор не стал допытываться - есть у молодых основания прятаться - значит, есть. Сам он трений с "органами" избегал, но общим положением дел, конечно, интересовался - как, что делается в этой системе, на что реагирует она, а что оказывается ниже порога срабатывания... Потому что знал, не мог не знать вековечную российскую мудрость - нельзя зарекаться от сумы и тюрьмы. Тем более что "сума" его практически настигла - не его одного, пол-страны, но от этого не сильно легче. А тюрьма... Через месяц - два станет не до тюрьмы - тем, кто ловит и сажает. Вот тем, кто сидит - тем да, плохо будет. Как на Колыме в известных рассказах В.Шаламов, "Колымские рассказы". Правда ли те рассказы, нет - поди проверь теперь... Но повториться может запросто - и очень не факт, что как фарс... А вот молодёжь... Молодёжь могла бы пригодиться. Петрович мысленно переписал "расклад" на трёх едоков. Да почти тож на тож выходило. Овощей с запасом, мяса - и так нет, но есть грибы, бобы... В общем, кушать нечего, а пожрать - найдётся. А вот три работника - это существенно. Парень ранен - но это пройдёт. А руки есть, и в голове не пусто - со скуки дом чинил, а не балду пинал... Нет, определённо надо их к себе зазвать... Но сперва надо дождаться Наташу... Объяснив Сергию цель своего приезда, профессор вооружился ломиком и отправился в самый разрушенный дом - разбирать печь.

48. Наташка, 5.08, посёлок, кладбище

Несмотря на решимость назло всему прийти на похороны, на рожон она не полезла. Сделала крюк по тропинке вдоль речки, зашла не со стороны церкви, а через кладбище, и между могил затесалась в толпу. Здесь действительно был почти весь посёлок - вся белая часть, конечно. На том берегу схоронили своих мёртвых в тот же день - другая сторона, другой и обычай. И кладбище другое - так уж получилось, при жизни и после смерти отдельно, по разные стороны. Но Наташку философские мысли не занимали. Она сдерживалась, но глаза уже были, как говорится, на мокром месте - так вдруг накатило всё. Все эти сумасшедшие дни он успешно пряталась от мыслей обо всех их - кто никогда уже не встретится, не подойдёт поболтать, не примет смену... Не ухватит в темноте "клуба" за задницу, в конце-то концов... Никогда Наташка не ценила такие "знаки внимания", а сейчас... Да пусть бы лапали, что ей, жалко? Но никогда уже не будет этого - ни резкий Николай, ни грубоватый Василий, ни Лёшка, который так неумело лез целоваться... никто из них, никогда... А Маша? Девушка уже не замечала, что давно плачет, даже, кажется, ревёт в три ручья. Люди расступались - знакомые, малознакомые, незнакомые - она не различала. Просто шла к центру толпы, туда, где торчала над головами кривая стрела экскаватора. Много могил пришлось копать, не осилить руками... Ареста она уже совершенно не боялась. Здесь, в толпе? Да тут любого порвут, если попытается!

49. Петрович, Сергий, 5.08, заброшенная деревня

Печь поддавалась неожиданно тяжело. Прокалённая за десятки лет глина сама стала как кирпич и расходиться не желала, ни сухая, ни мокрая. Но к вечеру профессор всё же разобрал неподатливую кладку и вынул необходимые чугуняки - колосники, дверцы с окантовкой, две заслонки - забыл, как они здесь называются, ну и ладно, назначение ясно, а слово в дымоход не сунешь. Сергий маялся. Брался снова сбивать рассохшиеся рамы, бросал, ходил по избе, несмотря на проснувшуюся боль в ноге... Сколько же можно ходить, пора бы уже и вернуться. Здоровый он сбегал бы за час, ну ладно, пусть полтора, два часа там... А Наташки нет уже восьмой час... Где её носит? Легко согласился с предложением деда из Знаменки - перебираться по возможности к нему. Перебираться, когда вернётся Наташка. Парню казалось, что увязывая вот так её в новые планы, он отгоняет плохую судьбу. Какая нафиг судьба, у нас дел куча!

50. Наташка, 5.08, посёлок

На кладбище действительно ничего не произошло. Взяли её в переулке, почти возле дома. Тихо и ловко, она даже испугаться толком не успела - обступили трое, больно ткнули под рёбра, так, что и не закричать, чьи-то сильные пальцы сжали шею - и только уже в машине, густо воняющем плохим бензином "бобике" она осознала - попалась. Соображалось туго - поминки устроили прямо возле могил, и она тоже пила, как и все.

Дорога была недолгой - вдоль реки к детскому саду, давно закрытому. Сад был рядом с мостом и получался как бы ничей - ни к белому берегу, ни к чёрному. Её так же жёстко вывели из машины и запихнули в кабинет - он в здании был один, и для директора, и для бухгалтера, а теперь - для допросов. Следователь, пожилая тётка с четырьмя звёздочками на погонах, долго задавала дурацкие вопросы - имя, фамилия, адрес...

Наташка попыталась было рассказать про утро, когда она пришла к ларьку с мёртвой Машей - но тётка, вроде не выглядевшая страшной, неожиданно рявкнула, срываясь на визг "отвечать будешь когда спросят!" - так что ей только и оставалось, что заткнуться. Немного запоздало, но вроде не совсем ещё поздно, вспомнилось "язык - твой враг". Прикинусь пьяной - решила девушка - Буду бред нести, икать и плакать - надо им оно, с такой возится? Но вопросы закончились - милицейские чего-то ждали. И тётка, и сидевший тут же в кабинете участковый, старавшийся на неё не глядеть и вообще быть незаметным. Послышался звук подъезжающей машины, и вскоре в тесный кабинет зашла целая делегация - причём присутствующий при ней милицейский, с звездой побольше, вроде майор, старше тётки чином? выглядел не главным. Главным выглядел седой мужик, ещё не старый. Черты лица сомнений не вызывали - с того берега "делегат". И при нём - женщина, маленького роста, в обычном для них платке и - с пластырем на скуле. Только по пластырю Наташка и догадалась - та малолетка. "Хана" - вяло шевельнулось в голове. Последствия выпитого, да ещё с настройкой на "я вумат", тем временем, продолжали усиливаться. Голоса доносились как через туман - ментовские в два голоса что-то бубнили, тоже какие-то формальные вопросы к этой, как её... а, Гульсина. Рахметовна. Ну, видно, что не Ивановна. Где была, жила, видела... В какой-то момент все четверо присутствующих - участковый был скорее отсутствующим, Наташка и не замечала уже его - обратились вдруг на неё. Туман в голове играл свои шуточки - девушка плохо соображала, что от неё хотят, зато почему-то отчётливо видела все эмоции.

Седой глядел с брезгливой неприязнью, которую даже не пытался прятать, мент, который с ним пришёл - равнодушно, тётка-следователь - почему-то с затаённой надеждой - но ничего хорошего для себя в этой надежде Наташка не нашла, так кошка смотрит на клетку с мышью - вроде и не достать, но, может быть, всё-таки... А вот девушка смотрела с пониманием. Не было в её глазах злости. Тётка ещё раз что-то спросила - надежда её разгоралась, как упавшая в сухую траву сигарета. С трудом сконцентрировавшись, Наташка сообразила - спрашивают, знакома ей гражданка Юнусова?

- Н-нет - выдавила она. Не помню такую.

- Гульсина Рахметовна, знакома ли вам Козырева Наталья Александровна?

Девушка поглядела ещё раз, словно стараясь узнать. Всё она узнала, всё поняла - но вглядывалась долго. Думала?

- Нет. Не знаю её.

Седоволосый - кто он, отец? Не похож вроде - резко рванул её за плечо, заорал что-то, замахнулся ударить - но майор оказался быстрее, завернул тому руку и чуть было не уложил на пол, но опомнился и с сожалением отпустил.

Несколько долгих секунд они с седым буровили друг друга взглядом, не обращая внимания на вопящую тётку. Гульсина бочком переместилась в угол, в сторонку. Наташка попыталась последовать её примеру, что было не так просто. В итоге она решила, что под столом тоже неплохо, тем более что образ пьяной малолетки был лучшим из того, что она могла сейчас придумать и изобразить.

Седой на драку с сотрудником органов всё же не решился, только цедил что-то сквозь зубы - угрожал наверное, как у них водится, а вот майор явно еле сдерживался, чтоб не заехать тому в морду. Габаритами он седого превосходил заметно, и двигался похоже на сотника Василия - тоже, наверное, не дурак подраться...

Из-под стола Наташка видела только ноги и низ двери. Дверь приоткрылась, оттуда тоже кто-то что-то говорил - вопли тётки, наконец, смокли. Вообще в здании слышалась суета, а со двора и вовсе что-то кричали. Неожиданно стул, на который девушка так удобно опиралась, отлетел в сторону, сильные руки подхватили её и поставили на ноги. От неожиданности она забыла, что старается казаться пьянее, чем есть и осталась стоять. Поднял её майор, поднял и повёл на выход, но совсем не так, как вели сюда. Почти вежливо.

Причина выяснилась снаружи. Перед закрытыми воротцами детсада собиралась толпа. Кто-то заметил "следственную операцию" - и население ходом её оказалось недовольно.

- Ну, граждане, чего столпились, чего шумим? Никакого беспредела тут не происходит, нормальные следственные действия - свидетелей... опрашиваем - ладонь майора на её плече на мгновение стала железной, чтоб не вякнула чего - вот свидетель Козырева, жива-здорова... разве что в состоянии опьянения. Это, конечно, безобразие - но выяснять, кто тут спаивает несовершеннолетних, нам пока недосуг, у нас более серьёзное дело - убийства и межнациональные столкновения. Так что не толпитесь пожалуйста, не мешайте! - и с этими словами он подтолкнул Наташку вперёд, аккуратно, чтоб не упала. Мать тут же кинулась навстречу, ухватила за руку и потащила за собой.

- Эй, гражданка, поаккуратнее, - крикнул вслед майор - Чтоб без рукоприкладства там! - и сплюнул негромко в сторону - вас ещё тут разнимать, тля...

- Расходитесь, расходитесь - выступила вслед тётка. Майор, даром что старше по званию, тут же отошёл в сторонку. Настолько демонстративно, что даже Наташка это отметила. Он бы ещё руки умыл, как этот, как его... прокурор Пилат...

По толпе прошло вдруг какое-то шевеление. И не только по толпе - со старых лип детсадовской территории взлетели грачи, залаяли собаки в посёлке. Что-то произошло, и только Наташка ничего не заметила.

- Что это? - мать разжала сурово поджатые губы

- Что - это?

- Земля трясётся.

- Ну, раз земля трясётся - значит, землетрясение - с пьяной очевидностью констатировала Наташка.

- У нас-то откуда? - непонимающе уставился какой-то пожилой мужик с неопрятной седой щетиной - у нас сроду не бывало.

- Раньше много чего не бывало - на корню срезал его рассуждения чей-то смутно знакомый голос.

- Нет, здесь никак не должно быть землетрясения - этот голос Наташка узнала моментом, географичка из школы. Ну, сейчас начнёт речь толкать про эти, как их... материковые плиты. Но училка не стала долго распинаться. А вот другой знакомый голос снова возник

- Правильно, не должно. А раз оно есть - значит, что-то теперь не так, как раньше было. Вон, в Америке тоже сроду не бывало...

- Ты, мужик, не каркай!

- У нас не Америка!

- Сам знаю. А только задуматься не мешает, как жить-то дальше будете! - повернулся и пошёл. Со спины Наташка его узнала - по походке, движениям. Это был один из тех троих, за речкой, Усатый. Странно, но спереди он совсем не казался знакомым... Он же прячется! А пришёл узнать, что тут творится! Но не настолько она была пьяна, чтобы говорить об этом вслух. Тем более что до тётки-следователя было шагов десять - она так и стояла на покосившемся крыльце садика, всматривалась, как будто искала кого-то. А может, и действительно искала. Наверняка у неё были какие-то наколки, или как они по-ментовски, ориентировки. И на неё были, ведь не просто так притащили сюда именно её. И если бы не та чучмечка... Да какая она чучмечка, она же только что её, Наташку, спасла!

- Ну что, горе луковое, допетрила, во что чуть не влипла? - всё поняла по её лицу мать. Идиотка, куда тебя черти понесли, у самой мозгов нет, так кавалера бы послушала! Он-то сразу сообразил, на костылях приковылял, тебя, дуру, спасать - злым шёпотом понесла мать - а ты чего? Зла не хватает, тьфу, дуру вырастила!

Никогда мать так не ругалась. Матом - это бывало, нравы в посёлке простые, ну, обложила и забыла. А вот так, всерьёз, дурой... От стыда Наташка мгновенно протрезвела, сильнее чем от страха. Но что сказать или сделать - в голову не приходило. Так и семенила за матерью следом, пока не сообразила, что идут они совсем не к дому.

- Ой, а мы куда?

- Куда надо! - отрезала мать, но тут же пояснила - сейчас за сараи зайдём, а там пулей марш отсюда! Хоть к чёрту, хоть к кавалеру своему, раз ему одному на вас двоих мозгов дадено! Ко мне тем же вечером пришли, говорят - побеседовать. Втроём они беседовать собрались... Ну, я дурочку включила, сказала - похитили тебя турки эти чёртовы, такой пурги нагнала - самой стыдно... Не поверили, конечно, но и сказать нечего. А тут ты сама к ним и заявилась... Это хорошо ещё, пуганые они сегодня, вчера на той стороне стрельба была, говорят - кто-то наряд пострелял, оружие забрали и пропали, как не было. А не то - так бы они тебя и выпустили... Так что дуй отсюда, и не появляйся даже. Продукты есть ещё? Вот и сидите!

Наташка покивала сперва, но опомнилась:

- Я не просто по дури пришла. По дури - это здесь уже. Мне к Маргарите надо.

- Опа... Воззрилась на неё мать. Ты что, залетела?

- Нет. Причём тут я вообще? У Серёжки с ногой не то что-то.

- А... Ну да, Ритка ж теперь последний доктор... Первый лекарь на деревне то есть... Вообще-то гинеколог она, ты не знала?

- А... ну да, вроде бы...

- Только не пойдём мы к ней. Её на второй день взяли, в область увезли. Мне рассказывай, что там с раной. Гной идёт? Воспаление? Жар у него?

- Нет вроде. Болит только и запах какой-то нехороший...

- Промывать лучше надо. И как перевязываешь - тряпку сдёргивай смелей, чтоб не оставалось ничего, поняла? Бинт есть ещё? Если мало - старый стирай да кипяти!

- Да я промываю, всё я делаю!

- Вот и делай. Если хуже будет - придёшь, да сама не ходи, мелкого какого пошли, скажешь - с меня сникерс.

- Поняла я...

- Вот и топай!

С таким не слишком добрым напутствием Наташка и почесала обратно в деревню, где ещё раз получила по ушам - теперь от Сергия. Попытка перевести стрелки на больную ногу и срочные медицинские дела не прошла - пришлось снова выслушивать, какая она дура. И возразить нечего, оставалось вздыхать, каяться и шмыгать носом.

Только доведя подругу почти до слёз, Сергий опомнился и начал излагать дальнейшие планы. Пока Петрович возился с печкой, он выложил парню всю картину ожидаемого бедствия, причём не так, как обычно такие страшилки рассказывают, а очень сухо и как-то предметно - такие-то выбросы могут подействовать на природу вот так, а такие - вот так, сначала будет очень холодная зима, потом - "год без лета", и надеяться на какие-то осмысленные меры не приходится - раз до сих пор ничего внятного даже не говорят, то куда уж делать... Спасение утопающих - дело утопающих, и никого больше. Значит, надо суметь пересидеть три зимы, идущих подряд - а там должно и потеплеть.

Не дожидаясь, когда кто-то начнёт готовиться, профессор начал это делать сам, решать проблемы по мере поступления. Сейчас он решал проблему с отоплением подвала - на случай, если прогреть дом станет непосильно. А у них, молодых, своя проблема - как перебраться в соседнее село через десять километров корявой грунтовки. Причём так, чтобы никто не знал, кто и куда перебирается. На всякий случай - после происшествия в посёлке о скрытности забыть просто не получалось. И решать эту проблему в основном Наташке - потому что только она "на ходу".

После идеи с тачкой, на которой любая рана растрясётся и арбой на больших колёсах, которой просто не было, осталась одна - где-то угнать транспортное средство, использовать и либо вернуть, либо отогнать куда-то подальше. И самой простой идеей было "взять покататься" заслуженный "муравей", не беспокоя по пустякам владельца. А чтоб не сбежалась вся деревня на треск движка - остановиться в ближайшем лесочке, оттуда не спеша доковылять можно.

Открывать гараж ключами не собирались, да и не было их уже, отдал, а что засов там от честного человека (точнее, боящегося связываться с Братством) - так это к делу не пришьёшь...

51. Петрович, 6.08, Знаменка

Профессор о планах молодёжи не задумывался - у него хватало своих. Решение позвать "беглецов" было в целом верным, но, как любой экспромт, требовало серьёзной подготовки. Места в доме хватало, и более даже - хоть десятерых размещай. Но нужно было определить им помещение, ну и просто привыкнуть к мысли такой - жить не одному. В этом доме он два года прожил, да до того три года в городе - и всегда один. В городе даже более один - толпа вокруг ничуть этому не мешает. Но одному жить можно только пока всё хорошо. А выживать нужно толпой - это знали ещё мохнатые дочеловеческие предки... Да что предки, любая собака это знает. А знание - как известно, сила. Пока же следовало превратить в силу знание протекания термодинамических процессов пиролиза и экзотермического окисления углерода в газовой среде - то есть сконструировать правильную печь, которая будет жечь дрова медленно и эффективно. С нуля разработать - понятно, сложно, не по профилю задача. Но на основе известной конструкции - почему бы и нет? Профессор отволок в подвал стальное корыто, накидал в него глины, залил водой - и отправился в "кабинет", рисовать конструкцию. Требовалось из кирпичей и чугунных пластин собрать простую и прочную конструкцию с двумя камерами, воздуховодами по стенкам и двухоборотным дымоходом, предусмотрев все тепловые швы, заслонки и переходные каналы. Как раз глина успеет размокнуть и можно будет начать кладку.

52. Наташка, 6.08, посёлок

"Только бледнолицый дважды наступает на те же грабли" - сказала себе девушка, пробираясь вдоль оврага по кустам. Себя она бледнолицей не считала, и потому вышла в путь ночью, чтобы на рассвете укатить уже на мотороллере. Достаточно рано, чтобы успеть первой и достаточно поздно, чтобы никто не всполошился шумом в необычное время. Благо уж кто-кто, а они с Сергием график развоза знали.

"Решил жить вечно. Пока всё идёт нормально" - схохмила она, успешно подковырнув засов куском ножовочного полотна, специально на этот случай припрятанного под порогом. Дверь неслышно открылась - Сергий технику любил во всех проявлениях и не забывал смазывать.

Первые сложности начались внутри. На улице света вполне хватало, но за закрытой дверью оказалось темно - хоть глаз коли. А лампочку включать торопиться явно не следовало... Пришлось пробираться на ощупь среди расставленных коробок и железяк, иногда больно ударяясь об их неожиданные углы. Край кузова мотороллера она сперва тоже приняла за препятствие, и только мощный запах плохого бензина показал, что нужное транспортное средство достигнуто. Дело было за малым - прикрутить провод к аккамулятору, включить зажигание и суметь завести капризный "дрыгатель" этого ветерана дачного хозяйства. Ворота изнутри открывались легко и прятаться было уже не нужно - быстро открыть и быстро уехать.

Провод отыскался легко. Пшикнула в темноте искорка, загорелся красный глазок на приборке. Ключ был, как обычно, на месте - да и какой там ключ, название одно... Теперь открыть бензиновый краник, вдавить кнопочку поплавка, прокачать, плавно протягивая заводной рычаг, выждать для приличия пару секунд - и дёргать тот же рычаг уже всерьёз.

Когда масляно чавкающий и позвякивающий расшатанными внутренностями движок не завёлся первый раз - она не переживала. Но когда и на десятый рывок он так же не соизволил даже чихнуть - Наташку одолела паника. План срывался в самом начале. Ещё не поздно было отступить, просто тихо уйти, так же, как пришла - но это ей даже не пришло в голову. Убедившись, что мотороллер завести не удастся - девушка переключилась на машину. Благо запомнила, где ключи лежат.

Весь Наташкин опыт автовождения исчерпывался рейсом на трофейной "газели" по "чёрному" району... Но с хорошей машиной задача вроде бы проще - тут всего две педали, надо быстрее - жмём одну, медленнее - другую... И руль - Сергий говорил, что крутить легко... Так почему она не сможет? На мотороллере получалось ведь, и ещё как получалось...

Ключи отыскались легко - на вершине стойки верстака, прикреплённой к потолку железным уголком, так, что сверху оставался зазор. Забравшись в уютное кресло под приветливо светящимся плафончиком, девушка осмотрелась. Педали на месте, а на длину ног она не жаловалась, достают. Вдавив на всякий случай тормоз, вставила ключ и попыталась его повернуть. В тишине утреннего гаража мотор заурчал неожиданно громко, пришлось напомнить себе, что на самом деле снаружи никто его не слышит. Фары зажглись сами - умная техника правила знала. Наташка подумала немного и подвинула ручку селектора вперёд - куда едем - туда и ручка. Отпустила тормоз, готовая тут же его снова нажать. Но машина не собиралась ехать. Может, подгазовать? Мотор послушно загудел, но ничего не произошло. Пришлось разбираться с ручкой. Сейчас она была в положении "N", позади - "R", чуть сбоку - "P", а впереди ещё "D" и "S". И как это понимать? Или попробовать ещё вперёд подвинуть? Попробовала. Вроде бы звук изменился. А теперь - газ?

Машина прыгнула, как пинком подброшенная. Затормозить, конечно, Наташка не успела и с мягким хрустом впечаталась в штабель картонных коробок. Верхняя рухнула на капот, вывалив знакомые пакетики с сухариками. "Ойславабогуневодка" - только и пронеслось в голове. Зажав тормоз и переставив ручку обратно на "N", девушка осторожно вылезла, скинула коробки, расчистила путь и взялась за здоровенный шпингалет на воротах. Вот теперь обратной дороги уже точно не было.

53. Сергий, 6.08, заброшенная деревня.

После Наташкиного ухода он снова заснул. Самочувствие было в целом ничего, нога болела терпимо, и рана вроде бы не воспалялась, а вот приступы слабости и сонливости случались то и дело... Поднял его телефонный звонок - трубка пока ещё не совсем разрядилась, а выключить её он совсем забыл. Только допрыгав через всю избу до висевшей возле двери сумки, он задумался - а стоит ли вообще отвечать? Звонил шеф - на него свой звонок стоял. Подумав несколько секунд, парень всё же решился ответить - неответ выглядел бы ещё более подозрительно.

- Да, слушаю - порадовавшись, что хриплый и сонный голос даже изображать не нужно, пробормотал Сергий

- Ну и как это понимать? - с холодным бешенством осведомился шеф

- Что понимать? - ответил, даже не пытаясь что-то изобразить, в реальном недоумении

- Машина моя где?

- Машина... как машина, причём тут машина?

- Притом, что гараж пустой, ворота едва прикрыты и ключей нет.

- Не знаю. Я вообще спал, хреново мне...

- Это ты ещё не знаешь, как бывает хреново - многообещающе протянул шеф. Однако с наезда он несколько сбился - совершенно неподдельное удивление Сергия его вполне убедило. Сам же Сергий только сейчас спросонья сообразил - Наташка рванула на машине. Идиотка, куда она среди дня... Да она же и ездить не умеет! В.А. тем временем продолжил, уже конкретнее:

- Ты где вообще?

- Ну, в деревне типа... Если что - я ж не боец сейчас... да и не работник - уточнил на всякий случай.

- Какой ещё деревне?

- Да фиг его знает какой. Заброшенная тут какая-то, меня побратимы привезли, сказали не отсвечивать...

- На чём привезли? - уцепился шеф

- На газели... - совершенно честно ответил парень

- Ты мне мозг не лечи - вновь начал закипать В.А. - ключей нет, машины нет, а он, "типа в деревне", да ещё не знает, какой!

- Ну реально не знаю, ну, километров пять наверное от посёлка...

- А подруга твоя где?

- Дома наверно...

- И не навещает? - ехидно поинтересовался шеф

- Почему, навещает...

- На моей машине навещает?

- Да какой машине, она и ездить не умеет...

- Вот что, голуби мои, вы там сами разбирайтесь, кто что умеет, но если машина сегодня не будет на месте и в целости - я вам обоим головы отверну, уяснил?

- Да вы не сомневайтесь, мы - Сергий чуть было не брякнул "вернём", но успел всё же сообразить и вывернулся - ни при чём тут. У меня нога не ходит, а Наташка ездить не умеет, причём тут мы?

- Ладно, оправдываться в суде будешь. А про машину - я сказал. Вернёте целую - хрен с вами, прощу. Бензин в счёт твоей зарплаты, понятно. А поломаете - ну ты понял, с тебя брать нечего, а вот подругу... - и отключился.

Чёрт, чёрт, чёрт... Идиотка - шипя от боли в ноге, Сергий нарезал круги по комнате, почти не опираясь на костыль. Ничего удивительного, что В.А. сообразил - не глупее паровоза. Но что делать-то? В серьёзности угрозы парень не сомневался - не водилось за шефом славы добрячка и всепростителя. Не зверел без нужды - это да, но не зря Алексий с ним на равных общался, не зря. Ещё посмотреть, крышей для него было Братство, или просто наёмниками... Снова накатила слабость. Чёртова рана, всё из-за неё, то ушли бы куда хотели и как хотели, а теперь - второй раз Наташка из-за него лезет куда не надо, и второй же раз попадает - по своей, правда, глупости, но из-за него же! А если она вообще не доедет? Если в дерево влетит, или отыщет её шеф? Название деревни Сергий не сказал, но долго ли догадаться? Не так их и много - заброшенных да ненаселённых. А правда не доедет? Дорога - жесть, колея по ямам, и деревьев куча по сторонам... Хоть навстречу беги, да куда тут побежишь, калека трёхногий, в жопу раненый... джигитами...

С трудом, но заставил всё же взять себя в руки. Без мазы беситься, думать надо. Что делать думать. Раз шеф всё раскусил сходу - остаётся только сделать всё как сказано - аккуратно вернуть машину. Снова Наташку одну отпускать? Снова в посёлок? Хватит уже! А что делать, самому ехать? На машине с автоматом не вопрос, доедет. А дальше что? В ножки падать шефу, довези уж ещё раз? И секретность вся нахрен, да и поедет ли шеф? Ох, подкинула проблем подруга, и так между делом просто... Ох блин... А что с ней делать? Ничего не буду делать, только бы доехала целой - решил про себя Сергий. Это - решил, а что делать - так и не придумал. Нечего делать было, оставалось ждать.

54. Наташка, 6.08, полевая дорога

Наташку проблемы возврата машины не волновали. Сперва её волновала проблема управления, особенно в посёлке, который уже частично проснулся и на улицах появились прохожие, но машина действительно управлялась гораздо легче раздолбаной "газели" и девушка довольно быстро приноровилась. И дорога хорошая с этой стороны - весной на завод зачем-то угораздило приехать министру, и перед барином, конечно, областные власти расстарались. Брошенный прямо поверх пыльной щебенки и кое-как прикатанный асфальт потрескался, но был пока что сплошным и ровным, только шины приятно рокотали по трещинам. Хотелось ехать быстрее и быстрее, и машина легко позволяла это. Пару раз Наташка спохватывалась, снижала скорость, всерьёз перепугалась, когда на повороте что-то заверещало и заморгали лампочки на приборке, но всё же когда пришла пора съезжать на просёлок - ей было жаль. Хотелось ехать дальше и дальше, на юг, куда не достанет грядущая вулканическая зима... С усилием заставив себя затормозить и свернуть с красивого тёмного асфальта на привычные пыльные колеи, девушка повела осторожнее. Машина слушалась хорошо, не пыталась вильнуть в сторону, мягко переваливалась на неровностях. Да, это не прыгающий на каждой кочке "муравей"... Она даже попыталась включить музыку - но работало только радио, а как переключиться, она не знала, чуть не выскочила в канаву, пока разглядывала кнопки, и решила всё же от добра добра не искать.

Радио бизнесмен слушал своё, бизнесменское - привычного утреннего междусобойчика на пятерых, который слушали девчонки в начале дневной смены в палатке, там не было. Было совсем немного музыки и много скучных разговоров - какие рынки обрушились, какое пока что медленно падают... Междусобойчик тоже был - два аналитика обсуждали прогнозы на зиму, один всё опасался гражданских беспорядков в связи с ещё большим подорожанием, другой возражал... В общем, скучное это радио. Новостной блок тоже оказался выдержан в общем стиле - какие-то курсы, заявления всяких шишек - Наташка большинство и по имени не слышала... Под конец, как о чём-то неважном, сообщили о штормовом предупреждении на Северо-Западе - вытесняемый тяжёлыми пепельными облаками, арктический воздух подул в противоположную от Америки сторону - шведов уже заметает, а через час ожидается настоящий буран и в Петербурге...

Дорога тем временем тянулась дальше, и как ни медленно ехала машина - пора сворачивать и с этой, накатанной дороги на совсем уж полевую, похожую на две тропинки в высокой траве. На повороте Наташка опять чуть запоздала, и левое колесо, захрустев подсохшими стеблями, вдруг ухнуло куда-то вниз, зад машины подпрыгнул, тоже соскакивая с тропинки в старую заросшую колею - и только поднятая пыль показывала, что машина только что куда-то ехала.

Вышла наружу, расталкивая голыми ногами корявые стебли. Машина сидела даже не в колее, а в широкой борозде, которые щедро напахали в прошлом году в страхе перед пожарами позапрошлого. Колесо продавило и раздвинуло рыхлый край борозды, пробило себе уютную ямку - и покидать её явно не собиралось. Наташка знала, что в таких случаях машину надо поднимать, в яму накладывать хворост и выезжать. Лучше всего - за трактором на тросе. Но вот как именно это делается - она понятия не имела, а ближайший исправный трактор был явно не ближе десяти километров. Наступил уже день, солнце вовсю припекало, в бурьяне густо орали кузнечики... И ВА наверняка уже хватился машины... Ощущение досадной неприятности начало постепенно превращаться в жёсткий облом. Страха, впрочем, не было. После всего, что произошло с начала этого месяца, бояться было просто смешно. Вот Маше, было, наверное, ПО-НАСТОЯЩЕМУ страшно... А она от какой-то канавы расклеилась? Попыталась разгрести пологий выезд для колеса - но земля только под весом машины была рыхлой и мягкой, а рукам и ногам пронизанный корнями травы грунт поддавался очень неохотно. Может, в багажнике что-то отыщется подходящее?

Через полчаса стало ясно, что к оффроаду ни шеф, ни его машина совершенно не готовились. В багажнике лежал складной мангал, столик со стульчиками и прочий пикниковый набор, но ни лопаты, ни чего-то похожего не было. И сама, без предварительной подготовки, машина ехать даже не пыталась, хоть и была, по Наташкиным представлениям,. ничем иным как "джипом". Она послушно крутила колёсами, но двигалась только чуть-чуть вперёд и назад, и вовсе не собиралась выпрыгивать из борозды.

- Вот же жлоб, даже на топор пожабился - бессильно помянула Наташка владельца машины, зло откидывая согнутую пополам стенку мангала. Тонкая железяка совершенно не годилась для копания. Оставалось ждать - может, поедет грузовик на сенокос, выдернет. Несмотря на общий развал, в округе было несколько живых хозяйств, и дорога имела свежие отпечатки колёс. Чтобы заглушить тревогу, девушка снова включила радио. Теперь можно было не спеша разобраться, что как переключается, и скоро она нашла свой любимый канал. Утреннее шоу уже кончилось, но здесь, по крайней мере, передавали музыку, а не заумный трёп.

Но вскоре и на безмятежные волны "лав-радио" пробилась неприятная реальность. В коротеньком новостном блоке вместо новостей из гламурной тусовки, продолжавшей блистать, гулять и скандалить несмотря на все кризисы, сообщили о жутком буране в Питере. Сперва это казалось прикольной шуткой - август на дворе, а тут опаньки - снег. Но потом Наташка представила, как сидит она вот тут в платьице - а с неба начинает вдруг валить холодный мокрый снег... Стало страшно - а вот только что казалось, что испугать её почти невозможно... Рассказ "деда мороза" о надвигающейся катастрофе казался больше удивительным, чем страшным, они с Сергием и не поверили толком, просто решили спрятаться подальше, пока дед в гости зовёт... Но теперь начиналось действительно страшное. Пока - не здесь... Девушка подобрала гнутый борт мангала, разогнула пинками, попрыгала на нём - и снова принялась отгребать неподатливую землю из-под колеса. Она выберется, назло врагам, вулканам и буранам.

Ещё час прошёл в отчаянной, но неэффективной возне. Машина ползла вдоль канавы, но вылезать напрочь отказывалась. А руки отчаянно устали, она порезала ладонь корявым краем железяки, сбила колено, неловко зацепив подвернувшийся камень и копала больше из упрямства. Копала так, что даже не услышала подъехавшую машину, остановилась только когда увидела чью-то тень рядом со своей. Обернулась - рядом стоял мужик средних лет и заинтересованно глядел - не то на неё, не то на дело рук её.

Посмотрел - и улыбнулся, ну прямо Ленин на плакате. Висел в домике Братства такой, старинный, заботливо разглаженный, с надписью-лозунгом "мы пойдём другим путём"...

Сначала она ощутила раздражение, потом испуг - очень уж внимательно тот смотрел, и, похоже, не на яму раскопанную, а на её, Наташкину, задницу, вполне отчётливо круглящуюся под запылённым платьицем. А вот фиг тебе - подумала девушка, злясь теперь уже и на свой страх и перехватывая всё ту же ненавистную железяку поудобнее. Курсы самообороны для женщин Василий тоже вёл. Вполсилы, не как для младших побратимов, и не забывая похвататься за разные места, но типовые ситуации вдалбливал - "прикинься испуганной и слабой, подпусти, бей неожиданно и сильно, помни - у тебя один удар, потом сомнёт".

Видимо, прикинутся у неё получилось не очень - мужик коротко стрельнул глазами по её оружию, и... улыбнулся ещё шире.

- Да тише ты, амазонка боевая. Я не бандит.

- А чего подкрадываетесь? - всё ещё настороженно ответила она.

- А кто подкрадывался? Никто не подкрадывался. Это ты роешь как вражью могилу

- Не могилу...

- Да вижу. Застряла? Бывает. Влетит от отца?

Какого ещё отца - успела подумать девушка, но сообразила - мужик решил, что она на отцовской машине тут рассекает. Ну и нормально.

- Влетит - мрачно буркнула она.

- Крепко засела?

- Ну... да. Поможете вытолкать?

- Вытолкать... поди его вытолкай, железяку японскую...

Мужик подошёл, мягко спрыгнул в канаву, взялся за порог и сильно качнул машину.

- Качается - удовлетворённо так заявил.

- И чего? - не поняла Наташка

- Значит, на пузо ты его ещё не посадила - объяснил. Враскачку пробовала?

- Ннет - протянула она. А как это?

- Э, молодежь, куда ж вы по полям гонять, если не умеете нфига? Вот, смотри - и прежде чем она возразила (собравшись до конца играть роль дочки хозяина крутого джипа - у мужика-то, она видела, раздолбанный и помятый "жигуль"), влез в кабину, нашарил ключ, на секунду задумавшись, решительно двинул ручку. Машина тяжело двинулась назад, мужик зажал тормоз, снова двинул ручку и вдруг резко газанул. Зло стрельнув мелкими камушками и целым облаком пыли, пленённый русским бездорожьем "ниссан" прыгнул вперёд, начал подниматься на край канавы - но не удержался, загудел колесом, снова выбрасывая пыльи щёлкая по порогам каменной мелочью. Мужик резко сработал ногами, ещё раз бросил машину назад, и вдруг под неприятный гул и щелчки камней она как пробка выскочила из канавы.

- Вот - мужик снова улыбался. Расфорсился - подумала Наташка, но уже без раздражения - пуст форсит, имеет право...

- Ой спасибо вам, я бы одна тут до вечера колупалась

- Да фигня, в пути все братья. А отцу скажи - пусть учит!

55. Петрович, 6.08, огород

Профессор тоже слушал радио. Сообщение о пурге в Питере жарким августом его не позабавило и не рассмешило. Ждать такого - не ждал, но и не удивился. Погодные процессы - штука тонкая, а когда закручивается вихрь континентальных масштабов - не удивительно, что ветер подул. И принёс, что смог принести. Удивился он только посмотрев картинки, которые в изобилии сыпались сегодня "с неба" - пользователи спутника скачивали горячее фото и видео замерзающей Северной Европы. Снега было не так уж много - а может, он просто успевал таять, ложась на тёплую землю. Но ветер - впечатлял. Над городами, пригородами и даже над лесами стаей воздушных змеев колбасились сорванные рекламные растяжки. Кое-где упали строительные краны, придорожные канавы пестрели автомобилями. На этот раз зима началась действительно неожиданно. Правда, пока ещё не здесь. Дотянется ли холодный выдох прижатой пеплопадами Арктики сюда - можно было гадать долго, но как раз на пустые гадания времени и не было. Нужно было срочно спасать огород. Картошка в земле, сразу не вымерзнет, а вот более нежные наземные овощи - придётся убирать досрочно. Убирать и консервировать, по возможности - холодным способом, потому что теперь это не просто приправа для вкуса, а запас витаминов, которые нужно сохранить. Конечно, настоящей цинги, косившей полярников 19 века, не будет - аптечные витамины в таблетках никуда не делись. Но предстоящей зимой и ему, и прибившейся "молодежи" потребуется всё здоровье и силы, сколько получится. А таблетки старые, притом из самых дешёвых. Так что основное - натурпродукт, а химия - только для подстраховки. Хорошо, что в старое время, когда у профессора был не этот домик в дальней мухосрани, а вполне приличная дача, он озаботился целыми тремя бочками из нержавейки. В прошлые годы использовалась только одна, самая маленькая. Теперь пригодятся все три - под капусту, огурцы и яблоки. Да и половину кабачков тоже нужно засолить - не долежат они до следующего лета, слишком уж долго до него. Но четвёртой нержавеющей бочки нет, придётся использовать железный бачок, выстелив его полиэтиленом. Авось не соржавеет, или хотя бы не весь...

Пока голова перебирала варианты, какой запас куда рассовать и как сохранить возможно больше на возможно дольше - руки на автопилоте обирали огурцы. Все подряд, от здоровенных, пропущенных при прошлой сборке, до только завязавшихся. Не получится их дождаться - если завтра накроет снегом и досюда - погинет всё прямо на корню. Так что в таз и дальше в бочку - замачиваться. Потом в другой бочке - солить. Соль есть, и чеснока достаточно, смородины, хрена... Вот разве что перца маловато, ну да ничего, по старинному рецепту он и не требуется - откуда у средневекового крестьянина перец? А придётся ведь жить как тот крестьянин. Средневековый, времён Ивана Калиты, а то и вовсе Владимира Красно Солнышко... Вот только у крестьянина были всегда лошадь и корова, а он, профессор, не допетрил завести хотя бы козу... Теперь поздно суетиться, козу взять негде, да и кормить её чем этой долгой зимой? Коза, конечно, не корова, но и не хомячок же, чтоб на пригоршне семечек перезимовать... Так что животноводческие мысли сходу отметём, как неорганизованные. Придётся на растительном питании зимовать - картошке, капусте, да на бобах ещё. Как джеклондоновские герои. У них, правда, нетронутая тайга кругом была, где даже такой охотник, как старик Таруоте, мог просто на удачу пойти и добыть лося... Здесь лосей ждать не приходится. Разве что кабанов... в бронежилетах. Или бычья в телогрейках. Но с этой скотины навара никакого, самого бы не обглодали...

56. Сергий, Наташка, 6.08, дорога

Доехав, наконец, до заброшенной деревни, Наташка сходу развила бурную деятельность. Сергий даже не успел решить, ругать ли её за такую авантюру, как уже под чутким руководством загонял машину по следам трофейной газели поближе к дому. Одной ноги вполне хватало для управления, а рулём крутить он умел.

Вещи, заранее распиханные по двум сумкам из сахарных мешков, оставалось только забросить в машину - и всё, поехали.

- Шеф звонил. Вычислил нас, требует машину вернуть.

- И ты согласился?

- Ну, сказал, что мы ни при чём. Только он, кажется, не поверил. Надо было ночью угонять, следы взлома оставить, шмотки перерыть... А так конечно, всё открыто, ключи взяты сходу - ясно, что свои...

- Ну, вернём, какая беда. Я вроде научилась уже.

- Не пущу. Ты как в посёлок соберёшься - так проблемы находишь. Раз вывернулась, два - а третий нечего.

- Ну, можно на окраине машину поставить и уйти. Ночью, мало ли кто там был. Вроде и вернули, и не признались...

- Так ещё хуже. Почти признались, раз машина вот она, но не вернули, вопрос не закрыт... По-понятиям мы кругом не правы.

- Ну... Тогда можно загнать куда подальше. Мало ли кто - никто же не видел.

- Вот и думаю... Пока ничего не придумал.

- Давай лучше думать, как к деду в деревню пробраться. Там-то жители есть, на машине нельзя.

- Ну, в лес загоним, а потом пешком...

- А с машиной что? Если рядом найдут? - Наташка хитро поглядела на него.

- Колись уже, что придумала.

- Велосипед у деда попросить. Он добрый, не откажет. Уехать в сторону Дубово и там застрять на машине. Типа, алкаши угнали, на разборку не доехали спьяну. И на велике вернуться, чего тут, пятнадцать километров.

- Ну... А что, должно сработать...

Машина, электронных мозгов которой никак не хватало, чтобы догадаться о своей печальной участи, послушно доехала до тихой поляны в лесу - вроде и рядом с дорогой, но не видно. В выходные тут частенько кто-нибудь бывал, когда парочки, а когда и компании, но сегодня, в понедельник об этом напоминали только кучи мусора.

- Ого какой - Наташка показывала на деревянного истукана из слегка подправленного топором суковатого полена. Глаза его были из глубоко вбитых в дерево ржавых гильз, а на здоровенном сучке-члене свисал довольно свежий презерватив ярко-розового цвета.

- Бог любви, наверное. Явно же место свиданий, романтика.

- Красиво здесь. Сосны, трава и нет никого. Даже комаров - залюбовалась Наташка.

Сергий хотел было заметить, что в такую засуху им и неоткуда взяться, но слова были лишние, просто не нужны. Осторожно наступая на больную ногу, подошёл к ней, встал сзади, совсем как тогда, в домике над гаражом, в их первую ночь. И прошло-то всего ничего... А сколько было... Но всё не имело значения сейчас. Или почти не имело.

* * *

Август, конечно, не июнь, но дни ещё достаточно долгие, чтобы их хватило на всё. В ожидании темноты молодые люди просидели на поляне несколько часов. Наташка сходила на разведку, клятвенно пообещав от леса не отходить - и обещание выполнила, благо и так всё было прекрасно видно - и дом с ветряком (по крайней мере, эта штуковина вертелась, и, вроде бы, от ветра, хотя никак не была похожа на модерновые ветряные мельницы, которые показывали иногда по телевизору), и седого хозяина, который в выгоревшей добела старой армейской панаме был похож на героя старого фэнтезийного фильма - только что молниями не кидался. А может быть, ему просто не в кого... Или никакой он не повелитель грозы, а обычный огородник... С сожалением позволив развеяться сказочному образу, девушка вернулась в лес. Деревня небольшая, домов пятнадцать, из них половина нежилые. Нужный дом почти крайний, перед ним один явно заброшенный, с провалившейся крышей, а ближний к лесу, похоже, жилой, хотя тоже выглядит так себе. Но возле него не было зарослей бурьяна.

Только когда стемнело, "заговорщики" выбрались в деревню. Погода к вечеру начала немного портиться, небо заволакивали облака, и темнота наступила даже более быстрая и плотная, чем они рассчитывали. Но добрались благополучно - Наташка забрала сумки, а Сергий как обычно, на трёх ногах. После того, чем они ну никак не могли не заняться на поляне возле идола, нога разболелась, но не так же, чтобы идти не давать.

57. Петрович, 7.08, домик в деревне

Когда почти ровно в полночь кто-то тихо постучал - профессор даже испугался немного. Нет, в нечистую силу он нисколько не верил, да и живых бояться было пока что рано - но мог ведь он и ошибаться в прогнозах? Однако это оказалась "молодёжь", о способе переезда которых - ну, то есть, раненого парня, понятно, девушка вроде бы немощью и анемией не страдала - он собирался предметно задуматься завтра. На всякого мудреца довольно и простоты - не впервые студентам случалось его удивить. Да уж, совсем теперь настоящий профессор, со студентами. Только что преподавать-то им сейчас? Теплотехнику кустарно-экстремального отопления или технологию плотницких работ семнадцатого века? Предметы скоро будут актуальнейшие, но сперва их самому изучить надо. Или заново создать, что точнее...

- Ну, люди молодые, давайте по чаЮ, да и побеседуем за жизнь, какие у нас вырисовываются возможности и как выживать будем в ближайшей перспективе...

- Давайте! - Наташка, вынужденная подстраивать шаг под ковыляющего Сергия, успела подзамёрзнуть.

- А выживать - ну чего выживать... Зимовать будем. Как охотники в Сибири - попытался блеснуть начитанностью Сергий. В отличие от подруги, без всякого смущения воспринимавшей мир как он есть, парень немного смущался при профессоре с его сложно построенной речью. Нет, проблем с восприятием никаких, не с гор спустился всё же, но - как-то не говорили вот так в его окружении. Ни раньше, ни тем более теперь.

- А вы где в Сибири бывали? - тут же заинтересовался дед, уцепив, видимо, знакомую тему - и давайте что ли на "ты", не в университете...

- Ну... в Новосиб ездил, с родителями, давно уже... только летом...

- А, ну что ж... Я в зимней тайге тоже не бывал. Как-то всё больше по южным краям носило. Разве что по рассказам. Так что придётся самим додумывать, что в рассказах недосказано. Рассказчики многое пропускали - для них же это само собой, как шнурки завязывать...

- Так мы же охотиться не будем - тут и не на кого... А просто в доме сидеть - какие хитрости? - Сергий закинул в рот кусок лепёшки, обмакнутой в мёд, и потянулся за новой кружкой с травяным чаем.

- Хитростей везде много, говорят же - дьявол прячется в деталях. Вот вы знаете, как атомная бомба устроена? Все знают. А сделать до сих пор только очень немногие смогли.

- А зачем нам атомная бомба? Вот если бы атомная печка... - замечталась Наташка, которая не то чтобы в деталях, но представляла, сколько потребуется дров и как это - каждый день по два раза топить печь, варить еду в горшках... Которые она только в сарае три года назад умершей бабушки и видела, заброшенные в дальний угол "на случай войны".

Сергия опять настигла сонная одурь - боль в ноге унялась и организм неудержимо потянуло на боковую.

- Да, молодые люди, я вас тут всё баснями кормлю, а время позднее - вы, может, спать хотите - тут же заметил его состояние дед.

- Ну, Серёжку мы сейчас уложим, а мне ещё машину надо угнать - спохватилась Наташка

- Какую ещё машину? И почему угнать?

- Ну, она тут, на полянке стоит, за деревней. А надо, чтоб подальше стояла, когда найдут. Чтоб никто не догадался.

- Так, стоп. Давайте-ка подробно, что за машина, где взяли, куда девать собрались.

- Ой, ну понимаете, Серёжка же пешком не ходит, ну я и взяла машину, ну, в посёлке - понесла Наташка, за потоком слов маскируя смысл. Это часто прокатывало, послушают-послушают её гон и отвязываются, не в состоянии вникать. Но сейчас - не прокатило, дед слушал и как назло - всё понимал, постепенно мрачнея.

Ну, доболталась - подумала Наташка - сейчас выгонять будет. Типа, я вас не видел, проблемы не нужны и вообще - кто вы такие, припёрлись тут...

- Мы сюда тихо приехали, машину никто не видел, сейчас уеду тихо, никто и не подумает...

- Машина в угоне и кто первый кандидат, как думаешь?

- Ну... не знаю. Серёжка, но у него нога... А я водить не умею... ну, умею немножко, но этого же не знает никто.

- Совсем никто?

- Совсем. Я, когда прошлый раз пробовала, чуть Пашку не задавила... Про это все знают.

- Ну, ладно, допустим... Ты хоть беспорядок там навела, ну, как будто ключи искали?

- Нет... А, навела - я когда выехать пыталась, коробки с чипсами сшибла, их как тогда Серёжка с мотороллера снял, так и стояли, ну а я их машиной, по всему гаражу разлетелись.

- Ну, хоть это хорошо... Но если машина пропадёт - оптовик ваш злой будет. Повода на вас наезжать вроде бы нет, а вот причина - никуда не денется. Он как, сильно тупой?

- Не-е-ет, умный...

- Ну, значит, повод найдёт. Так что нужно машину вернуть.

- Тогда у него повод сразу будет. Так он хотя бы сомневается... А причина - что вообще взяли без спроса...

- Да, дилемма.

- Что? - не поняла Наташка. Не в ходу были у них такие слова. А Сергий, который книжек прочитал побольше и мог слово знать, уже спал, привалившись на валик старого дивана.

- Ситуация, в которой два пути, и ни один нам не нравится - пояснил профессор.

- Ну... да, получается так...

- А третьего - обычно не дают... Если сами не сделаем.

- Может, к посёлку её подогнать и там бросить? До утра никто не тронет, а утром она уже никуда не денется - все же знают, чья это...

- Это будет - вернуть. Не то... Нужно какое-то алиби. Чтобы и машина не делась никуда, и чтобы вы никак не могли её туда загнать...

- Ну, можно на косу... - задумалась Наташка - Только я её туда и правда не загоню...

- А что там? Просто узкая дорога или хуже? От посёлка далеко?

- Так я откуда знаю... На джипах приезжали с области... раньше много, в это лето - только пару раз - сейчас вообще мало кто ездит... Той осенью Андрей на спор на грузовике проехал... А посёлок близко, мы купаться ходили, когда с бабками ругаться лень...

- Зачем ругаться? - не понял профессор

- Ну, их бесит, когда без лифчика...

- Гм... ну да ладно, про вопросы моды в другой раз. Можно попробовать туда.

- Так не доеду я. Там дорога неровная и виляет через лес. А Серёжка вот - никакой уже.

- Сергей пусть спит, раненым положено. А машину водить я умею. Раз уж ввязался с вами в эту авантюру - надо разгребать...

58. Наташка, Петрович, 7.08, дорога

Водил профессор не то чтобы хорошо - просто был обычным водителем, ездил по дорогам, и по просёлкам немного - на дачу, за грибами... Раньше ездил, когда с одной зарплаты можно было раз тридцать заправится. Потом цены труда и бензина стремительно разошлись, машину пришлось продать... ну, в общем, не надо о грустном. Немногочисленные огни посёлка остались справа, с основной дороги Наташка показала в лес, на заросшую травой, но вполне приличную грунтовку. Петрович уже подумал, что хорошего понемножку - порулил в удовольствие, и хватит, пора на педального коня пересаживаться. Для Наташки он тоже приготовил велосипед, было у него в сарае несколько, старых и местами подоржавевших, но ездящих. Благо задние сиденья у машины складывались и велосипеды было куда засунуть. Но спокойно доехать до намеченного места им не дали. На очередном повороте из-за кустов вышли двое и, недвусмысленно продемонстрировав автоматы, приказали остановиться.

- Опа... влипли - как-то без эмоций констатировала Наташка.

- Мда... Но, может быть, им нужна только машина?

- И что? - не поняла девушка

- Вполне вариант - машину угнали бандиты, а мы ни при чём.

- Разве это не солдаты?

- У них нет погон и разные автоматы. Военные так не ходят.

Тем временем один автоматчик остался стоять чуть в стороне, на всякий случай направив ствол на машину, а второй подошёл ближе. Одет он был в потрёпанный камуфляж - обычную одежду охотников, огородников и кого угодно ещё - после сокращения армии старую форму можно было купить очень дёшево. Разве что спецназовские шапки на всё лицо огородники как-то не носят... И автомат - старый "калашников" с рыжим пластиковым магазином - не подходил ни к спецназу, ни к огороду.

- И долго сидеть будешь, богатый гость? - насмешливо осведомился он, дёрнув за ручку двери и быстро осветив фонарём салон.

- Да какой я богатый гость - Петрович с кряхтением полез из машины, снова притворившись немощным стариком - мои года только и есть моё богатство...

- Во, это он типа от бедности на "кошаке" Nissan Quashkai тут катается - хохотнул боец.

- Это не его - коротко бросил второй, похоже, старший в этой группе - это коммерса местного "кошак".

- О как, машинка сама в руки приехала. А мы к нему только собирались - радостно пояснил младший.

- Трепло ты, Самосвал... Лишь бы позубоскалить... В общем - обращаясь уже к профессору, продолжил старший - машину мы забираем. Будет коммерс вопросы задавать - передай "в интересах революции". Как нетрудовые доходы, во. Пусть на "газели" катается, у него есть. А ты топай отсюда, пока мы добрые.

- Вы позволите - там в машине велосипеды... на трудовые доходы куплены. Да и без надобности вам - попытался спасти имущество профессор.

- Ну, тогда катись - лаконично резюмировал командир

- Погодь, старшой. Там девка ещё.

- И что? Она катиться не может?

- Ну... может. Только зачем ей? Пусть с нами остаётся.

- А ты её спроси.

- Да она нам потом сама спасибо скажет!

- Самосвал - голос "старшого" резко похолодел - мне показалось, или ты теперь чечен?

- Какой ещё чечен?

- Чеченский, тля. "Ана благадарит будет" - как раз в их духе. Ты Тигру спроси, он объяснит. Только смотри, как бы яйца тебе не отрезал, пока объяснять будет.

- Да иди ты... Она ж правда будет. Когда всё начнётся...

- Вот тогда и подкатишь. Спаситель на самосвале...

Наташка пару секунд подумала, стоит ли сообщать о своём знакомстве с Тигрой - наверняка же это тот самый Тигра - но решила, что лучше не стоит. Отпускают - и ладно, а то тоже как что-нибудь вспомнят...

Петрович тем временем уже вытаскивал второй велосипед. Он тоже предпочитал не затягивать прощание. Но ещё до того, как они уселись в сёдла, боевики запрыгнули в машину и дали по газам.

59. Наташка, Петрович, 7.08, снова дорога

Как тут же выяснилось, ехать по лесной дороге без фар совсем не просто. Маленький диодный фонарик, отыскавшийся у профессора, положения не спас - с ним можно было кое-как разглядеть дерево в трёх метрах, но внезапно кидающиеся под колёса корни он высветить уже не успевал. Пришлось спешиться и взять педальных коней за рога.

- Кто это был? - спросила Наташка, как только шум мотора затих.

- Как кто? Бандиты конечно. Не солдаты, но с автоматами - значит бандиты.

- Странные какие-то.

- Так бандиты разные. Есть урки - ну, тюремные уголовники, есть "спортсмены", есть боевики... Эти вот - ну, лесные разбойники наверное... Да и ваше это "русское братство" - кто ж они, как не бандиты?

- Да ладно - даже засмеялась Наташка. - Это же наши ребята, с посёлка. Какие они бандиты?

- А что же, бандит обязательно бездомный, в лесу живёт?

- Нет... Но они же никого не грабят!

- А дань им тоже никто не платит? Торговцы например?

- Нет конечно - снова засмеялась Наташка. - Только за охрану.

- А что будет, если охраняемые не будут платить?

- Они что, дурные?

- Ну а всё-таки? Или кто-то со стороны приедет торговать?

- Со стороны не пустят - убеждённо заявила Наташка, и только тут до неё дошло, как именно "не пустят" - спалили в прошлом году магазин приехавших из Москвы коммерсов. Кто спалил - не говорили, но и так всем ясно...

- Вот так, Наташа. - правильно понял её молчание профессор. - И эти разбойники - такие мирные, пока никто с ними не спорит. А начали бы права качать - тут же прикладом, а то и похуже... Так что мы хорошо отделались. Особенно повезло, что старший воевал в Чечне, а младший нет. Если бы наоборот - я даже не знаю, что делать... Да что там - ничего бы я не сделал.

- Вы их узнали?

- Наташа, мы же договаривались - на "ты"!

- Ну... ты их узнал? - тут же легко поправилась Наташка

- Нет. Но по их поведению видно - старший стоял почти за деревом, держал нас на прицеле и не отвлекался даже когда я за велосипедами пошёл. Он воевал, это точно. А у младшего, Самосвала этого - автомат как волшебная палочка.

- Как это?

- Выражение такое. Когда боец думает, что оружие само по себе даёт ему силу. Волшебным образом. Нет, он может прекрасно стрелять, метко и быстро, но когда к нам подходил - он не готовился стрелять. Думал - и так он самый сильный.

- А разве не так?

- Это мы знаем, что так. А он откуда знает? Он даже не видел, сколько человек в машине.

- Ну... наверное. Дядь Илья, а ты откуда всё знаешь? Ты же не воевал?

- Я не воевал. У меня отец офицером был, воевал, рассказывал.

- В войну?

- Я не настолько старый - засмеялся Петрович. В ту войну мой дед воевал. А отец тогда разве что сорнякам головы срубал, деревянной саблей...

* * *

Когда с лесной дорожки выбрались на нормальную, стало полегче. Можно было не быстро, но ехать. Доставшийся Наташке старый велосипед катил тяжело, но она старательно вкручивала поскрипывающие педали - не отставать же от старика? Разговаривать уже не очень хотелось. И всё же к дому подъехали уже под утро. Тяжёлая гряда туч на северо-западе, сделавшая первую половину ночи такой тёмной, сейчас наоборот сияла розовым отражённым светом.

Спешившись возле сарая, девушка всё же задала вертевшийся вопрос:

- А по что этот Самосвал говорил? Что я ещё благодарна буду?

- Ну я же Сергию рассказывал, что скоро начнётся. И Маше, светлая ей память - она же передала вам?

- Про вулкан этот? - с некоторым пренебрежением протянула Наташка

- Вулкан - полбеды... Он, конечно, проблем принесёт - успевай отгребать... но главное не в нём. Главное - люди...

- А что люди?

- Вразнос люди пошли. Недели не прошло ещё, а всё на ушах. Убийства, погромы, банды... Такого даже в девяностые не было. И всё только начинается. А холода начнутся - будет вообще песец...

- Почему? Ну, зима, холодно, придётся окна одеялами завешивать и спать в одежде... Неприятно, но бывало ведь уже такое. Сергий рассказывал, как они печку делали прямо в общаге...

- В эту зиму только немногие уехали. А сейчас из городов массово побегут. Кто успеет сообразить, что никак не выдержит отопление.

- Ну и что?

- Мало у кого есть, куда бежать. Начнут по деревням, по пустым... и по непустым...

Профессор задумался. Выстроенная по шагам схема выживания рассыпалась прямо на глазах. Да, пожалуй, уже в эту зиму начнётся полный кирдык. И бандиты, и обычные люди, озверев от страха и потеряв страх от отчаяния, растекутся из мертвеющих городов - грабить всё и всех. Если успеют... Многие неминуемо опоздают и погибнут в пути. Но многие - доберутся. Да, лучше бы не добрались... Жестоко так думать, но - лучше. Они всё равно погибнут, не прокормиться миллионам горожан на том, что запасли для себя тысячи сельских жителей... Но - "умри ты сегодня, а я завтра", так кажется?

- Ладно, утро вечера мудрее - резюмировал профессор. - надо всё же и поспать, хоть и утро уже.

* * *

снова 7.08, домик в деревне

Позднее утро радости не добавило. У Сергия снова разболелась нога, Наташка вчера всё-таки простудилась, что настроение не улучшало. С утра они поругались - когда Сергий разъяснил очевидную для него ситуацию - бандитов никак не пришьёшь к делу, а машина неизвестно где. Не идти же к Лимону за распиской. Что-либо рассказывать ВА - не только бесполезно, но и прямо опасно. Раз что-то рассказывают - значит, что-то и знают. Не обязательно то, что рассказывают. Может, сами из банды, или слили бандитам... В общем, молчать и всё. Но машину хозяин не найдёт и будет соответственно злой. Наташке возразить было особенно нечего, но и виноватой себя признать она не хотела - тем более, что и непонятно, кому от этого будет легче. Слово за слово - и переругались, зло и глупо...

Петрович некоторое время подождал, вздохнул, плюнул - и помирил самым радикальным образом - озадачил работой. Через час на летней кухне, пристроенной к дому ещё прежними хозяевами, закрутился конвейер переработки сельхозпродукции. Новый метод выживания он ещё не придумал, но что бы там ни произошло - а кушать хочется будет всегда - и в доме, и в схроне.

Пока мрачно косящиеся друг на друга Сергий и Наташка рубили зелень, сортировали огурцы, и готовили рассол - профессор притащил старинный, с выпуклым экраном, телевизор, прицепил антенну. Может, расскажут чего интересного. Сам он занялся тестом, пока во дворе горели дрова в тандыре.

В телевизоре шли обычные программы - реклама, слегка разбавленная какими-то сюжетами. Рассказывали про разных знаменитостей - дед и имён-то их не знал, краешком упомянули про бедствия в США, где продолжалась эвакуация уже из 500-километровой зоны, призыв резервистов на спасательные работы в пострадавших от землетрясений городах, потом переключились на северную Европу, где летнюю жару сменили ливни с градом такой силы, что были уже десятки погибших... Уже решив, что ничего нового не произошло, профессор переключил канал ещё раз - и остановился. Вместо ожидаемого ТВЦ на канале шла передача из какой-то временной студии, в почти полевых условиях. Группа военных в больших чинах напряжённо сидели за столом, а один, генерал-майор, выступал, стоя перед микрофоном. Речь шла ни много ни мало о военном перевороте. Пока генерал перечислял преступления свергнутого режима, в которых, в общем-то, тоже не было ничего нового, бегущей строкой внизу экрана было сообщено, что президент покинул Москву и улетел в неизвестном направлении. Желающих защищать власть не обнаружилось. Впрочем, желающих поддержать новую власть - тоже было не густо.

О надвигающейся климатической катастрофе не сообщали и там. Но она явно надвигалась - это можно было увидеть просто невооружённым глазом. Горизонт на Северо-Западе затянула огромная облачная гряда, вал облаков. Отсюда освещенные солнцем тучи выглядели почти празднично, но нетрудно было догадаться, что внизу, под ними, всё гораздо мрачнее. Пока стена стояла на месте, удивительно и страшно стояла.

А переворот... Ну и переворот, не сейчас, так чуть позже... Тесто было уже готово, Петрович надел специальную варежку и пошёл сажать в печь свои фирменные лепёшки.

- Как думаешь, это всерьёз? - прервала напряжённое молчание Наташка

- Да кто их знает... Может, и правда революция, а может, побузят и затихнут. Нас пока не касается.

Пока рассол остывал в одном чане, а огурцы отмокали в другом, Петрович решил устроить семинар, как он это про себя обозвал. В сжатой форме описал надуманное вчера - бегство из городов, драки за еду, ну и холод, который всё это завершит.

- Буду краток, нам песец - нервно процитировал Сергий известную хохму.

- Если будем сидеть и ждать - да - не стал спорить Петрович.

- А может, не доберутся? Мы же на краю области, большие города далеко... - попыталась сохранить оптимизм Наташка

- Считайте сами - в Москве пятнадцать миллионов, с пригородами двадцать. Вокруг неё - семь областей. Считаем - половина не доедет. По миллиону с четвертью на каждую область остаётся. Население областей - примерно по два миллиона. Большинство - в крупных городах, где тоже всё помёрзнет. В сёлах - ну, посчитаем полмиллиона. То есть при массовом исходе из городов - население возрастает ровно на порядок, то есть в десять раз. При прежней кормовой базе - потому что возить будет нечего и некому. Что получаем?

- Так что, действительно песец?

- Ну, в теории - не обязательно. Общее количество ресурсов не изменилось. Если наладить распределение, провести мобилизацию... Только слабо верится, что это сейчас возможно. Тем более - во время гражданской войны.

- А может, войны не будет?

- Так она уже началась.

- Эти генералы что ли?

- Нет. Вот у вас же в посёлке - что было на той неделе?

- Так это разве война? - удивилась Наташка.

- Самая настоящая. Когда Союз разваливали - тоже так начиналось. В Карабахе, в Абхазии, в Молдавии...

- Там вроде настоящая была война. С танками и самолётами.

- Это потом уже с танками. А началось - так же, с погромов...

- Так, понятно. Если будем сидеть - хана. А если не будем? - Сергий ухватился за намёк.

- Ну, давно уже сказано - в случае большого драпа надо быть в стороне и при оружии. С оружием у нас туго, но "в стороне" - можно устроить.

- В заброшенной деревне?

- Нет, это недостаточно. Туда тоже кто-нибудь попытается вселиться. Или хотя бы проверить, вдруг есть кого пограбить.

- А как? Если такая холодная зима?

- Нужно убежище строить. Тайное. Как бандеровцы после войны. Схроны копать.

- А... успеем? - тихо спросил Сергий. Сейчас он особенно остро ощутил свою ущербность. Копать... Какое копать, ему дойти до леса - и то полдня нужно...

- Думать надо. Как копать, кому копать, когда и для кого.

- Когда - это из-за ноги? - прямо спросил Сергий

- Нет конечно. Сейчас копать нельзя - кто-нибудь обязательно заметит. Копать надо когда уже морозить начнёт. Тогда в лес хрен кого заманишь, будут по домам прятаться. Нужно будет быстро выкопать, сразу всё построить и снова засыпать. До того, как промёрзнет земля. А когда уже заметать начнёт - туда перебраться. Заметёт - никто уже до весны не отыщет. А там и некому станет.

- А кто не спрятался - всё? - оторопела Наташка.

- Не все. Но многие, очень многие. Война, голод, холод...

- И ничего нельзя сделать?

- Ты про маму? - первым сообразил Сергий

- Ну да. А Олька со своим Лёшкой, Ленка с пятого дома, ребята с квартала... Они как?

Петрович скривился. Он тоже не знал - как. Ну, мать девушки можно позвать с собой, не сейчас, чуть позже, сейчас старым идиотом обзовёт наверняка, но всех друзей... Это уже не схрон, а партизанский отряд... с предателем - это уж наверняка. Да и без предателя судьба у партизан как-то незавидная обычно. И было бы за что ещё воевать...

- Не знаю - честно ответил профессор. - Хочется соврать, что мы всех соберём и спасём, но - не сможем, никак. Развалится всё, начнут туда-сюда бегать, приведут хвост - и хана, вырежут всех. Сказку про теремок знаете? Очень жизненная сказка...

- А если много теремков? Распределённая теремковая сеть? - вспомнил Сергий то, чему начинал учиться... когда-то уже давно.

- Сеть... сети, конечно, сила... Только это уже не сети, это триады получаются.

- Какие триады? У нас ни одного китайца нет, не то что триад. - не поняла Наташка

- Структура у них такая - иерерхическая сеть. Старший триады знает своего командира и двух своих младших. Командир - младший из старшей триады. И всё, больше никто никого не знает. А всю структуру не знает никто, и не может сдать. Только у китайцев это сотни лет строилось, это в менталитет забито, вся система отношений на этом стоит. У нас не получится. Ну и беспощадность китайская... в поддержании их китайского порядка... Нет, никак не получится...

- И ничего нельзя сделать?

- Не бывает так, чтобы ничего. Но сперва надо это что-то придумать, потом просчитать. А пока думаем - делать то, что всё равно потребуется. Так что схрон - делать, запасы - делать... В общем, без дела сидеть не придётся.

9.08, домик в деревне

Ничего нового за два дня не произошло. Садово-огородные работы и заготовки занимали руки, а в головах было всё так же пусто. Задача сделать всё из ничего - никак не хотела решаться. Нарыть несколько схронов по окрестным лесам и оврагам - не проблема, придётся, конечно, лопатой помахать, но можно. Только что это даст? Нужна структура выживания, нужно какое-то общество. Причём создавать его надо прямо сейчас, пока можно ещё что-то запасти, собрать, приготовить. Когда начнутся метели и град - уже не побегаешь по лесам... А дом - дом придётся сжечь. Ярко и зрелищно, чтоб никто и не задумался, что здесь что-то осталось. Остался голый Петрович, повредился умом от горя, да и сгинул где-то в направлении сказочной страны, одному ему ведомой. Кто будет искать старого дурака?

Но - всему своё время, а пока - капуста, благородные дон и донья. Проверенный веками зимний источник витаминов. Порубить, замесить, зельями мудрёными пересыпать и в бочку запихать. Потом придётся ещё эти бочки как-то отсюда скрытно утащить - но это потом. Да и невелика проблема - не тонну они весят и не полтонны. Сергий парень здоровый, дай только нога заживёт. По первому снегу на санях в самый раз.

Сам же профессор отправился на очередной обход - пора и пчёлок проведать, и присмотреть места для первых схронов. Для первой триады.

Пчёлы сильно не порадовали - да и с чего бы, засуха пока продолжалась, это у профессора в голове ливни сменялись буранами, а в природе всё было тихо. Даже облачная гряда, такая величественная и мрачная, превратилась уже в обычные тучи. Устроив, правда, небольшой потоп в западных областях, но досюда так и не дотянувшись. Над восточно-европейской возвышенностью упрямо, как гвоздями прибитый, стоял антициклон. Слава всему - пока ещё нигде не горело. А может, просто не сообщали - нормального интернета не было, а в телевизоре и вовсе стало всё непонятно - военное информбюро продолжало рассказы, какая плохая была прошлая власть - как будто этого было достаточно, чтобы все прониклись любовью к власти новой. Другие каналы делали вид, что ничего вообще не произошло - какой только чуши не показывали в новостях. Разве что пропали новости из жизни и деятельности президента, да и рассказы об инновациях как-то поутихли - но и это вряд ли кого-то заинтересовало бы. В деревне спутникового телевидения не было, а незначительное изменение на центральных каналах никого не волновало. Соседи тоже помаленьку консервировали огурцы и помидоры, посмеивались над Петровичем, который вдруг начал не в срок капусту рубить... Появление новых жильцов пока никто не заметил - ну и хорошо.

Привычно перевалив разбитую дорогу, Петрович направил педального скакуна в поле. Тропинка была узкая и неровная, но умеючи - не проблема.

9.08. Сергий, Наташка

С уходом профессора, который пытался как-то разнообразить скучный труд разными историями, молодые люди поскучнели. Третий день безвылазно сидеть в небольшом доме, не выбираясь даже в огород - кому угодно наскучит. А если не просто сидеть, а пахать по хозяйству - и вовсе тоска зелёная. Капусты и огурцов на дедовом поливном огороде выросло изрядно, да следом ожидались кабачки, яблоки, перец... И картошка ещё, картошка не сейчас, зато много.

- Слушай, Серёж, я вот думаю... режу эту капусту чёртову и думаю - то ли дед псих, а то ли мы идиоты...

- Почему?

- Да с чего он взял, что ледниковый период начнётся? Ну, вулкан, ну, огромный... Так он же вообще с другой стороны глобуса! Мы тут пашем бегом, а может, ничего и не будет?

- Так уже есть...

Ну, польёт, снегом посыплет может - а к весне всё и кончится? Может, дед просто хитрый - мозги запудрил, страху нагнал, чтоб мы ему заготовки все сделали, а как окажется, что ничего не будет - так и разойдёмся в стороны - только у него полон подвал, а мы - как были?

- Вот это уж точно чушь. Если б он нас кинуть хотел - он бы с машиной не вписался...

- Ну а чем он рисковал? Если б даже нарвались - он бы, как это говорится... а, "на базаре съехал" - типа он не при делах, девушка попросила...

- Так и поверили бы ему, ага! Кто за рулём - тот и крайний...

- Ну... а если он просто псих? Выдумал этот конец света и сам поверил? А ничего такого и не будет?

- Да я тоже думаю, что не будет - ну, этой его безъядерной зимы, морозов под полста градусов...

- А чего тогда корячимся? За постой мы уж по-любому отработали, обожраться ему, ещё и на базар возить будет! - умаявшаяся девушка не скрывала раздражения.

- Да пойми ты, вулкан этот - вообще не главный. Я не морозов, я людей боюсь. Той зимой уже хрен знает что творилось, то и дело отключения, пожары от печек самодельных. Я сюда и перебрался, вроде родня жила когда-то. Так родни сто лет как нет, дом продали давно, я его и не нашёл уже - то ли сломали, то ли забыл... Просто пацаном тут приезжал, ну вроде как место знакомое... Вот, а этой зимой вообще в городе полная задница будет, голод и холод. И беженцы - тут псих наш Петрович или нет, а я с ним согласен - толпой побегут, всеми миллионами...

- Уверен?

- Да, уверен. И ладно бы сразу побежали, пока тут обжиться можно, будут до последнего сидеть, а потом "хоть чучелом, хоть тушкой"...

- Да чего им бежать? В городе склады, заводы... котельные всякие... Нас в школе историчка задолбала коммунистическим периодом - про разруху, про Корчагина этого дебильного - как он дорогу строил, дрова в город возить... А сейчас и строить не надо - дорог куча, хоть таких, хоть железных...

- Если не беженцы - так продразвёрстка припрётся. Так и так прятаться.

- Какая ещё продразвёрстка?

- Ну, тоже были отряды такие. За хлебом в деревни ездили и отбирали.

- Не, про продразвёрстку она не рассказывала...

- Сталинистка наверное. Про совок - только хорошее, да?

- Ну... наверное.

- Ну, в общем, были такие.

- Так это тогда. Тогда в деревне хлеб был... А сейчас - хлеб в магазине. Только у шефа твоего хлебопечка дома, чтоб всегда свежий...

- А ты откуда знаешь?

- Да уж знаю, неважно. В деревне хлеба сейчас и нет, Петрович вот оригинальничает, да и у него мука покупная...

- Ну, не хлеб, картошка, соленья всякие...

- Картошку - попробуй найди. Это не зерно, сухости не требует, зарыл - и нету.

* * *

9.08. Петрович

Миновав поросшее мелколесьем бывшее колхозное поле и лесопосадку за ним, Петрович выехал в местность более обжитую. Это поле пахали ещё в прошлом году, пахали, сеяли и даже смогли частично убрать - пока солярка была и оставалась надежда хотя бы её, окаянную, оправдать. Но цена нефти росла быстрее цены зерна, и поле забросили. За это лето оно взошло самосевом, но хилые колоски терминированной пшеницы никого уже не интересовали. Тем удивительнее было для профессора увидеть пыльные шлейфы, оставляемые техникой. На зрение вдаль он пока что не жаловался, но углядеть комбайны никак не удавалось - пылило что-то, но что?

Только проехав половину поля, он сообразил, что пылит техника не на поле, а дальше, где поле переходит в косогор. Да и техника не уборочная совсем - в пыльном шлейфе мелькали контуры приземистые и быстрые, да и шум характерный ветром донесло - слитный рык мощных двигателей и гусеничный лязг. "Ну, едут и едут, наверное, так надо" - подумал Петрович и продолжил свой путь. Ни военные ему, ни он военным интересен не был. По направлению выходило, что колонну гонят к областному центру, и, наверное, из соседней области. А может - с аэродрома соседней области. Прикинув количество нефтепродуктов, бессмысленно сгоревших и продолжающих гореть, захотелось плакать. Того, что один танк спалит - хватило бы на всю зимовку. Хотя есть и польза кое-какая - тяжёлая техника неминуемо размолотит дорогу по оврагу. Так, что не только легковушки, но и любимые бандитами крутые джипы там уже не пройдут, и не только сейчас, но и когда подморозит - в мокрой низинке танки такие канавы нароют, что и по твёрдому не пройти. И значит, у желающих заставить делиться запасами - будет совсем не лишний повод искать добычу в другом месте. Есть и от военных польза, не всё им заброшенные городки да пустые капониры после себя плодить... А то понастроили тут, на дальнем рубеже позиционного района ПВО... Понастроили... Здоровенных бетонных ангаров, засыпанных двухметровым слоем земли... Готовых утепленных пещер понастроили. Вручную такие сто лет копать - а тут вот, рядом. И никто не вспомнит эти давно разоружённые и заброшенные стартовые позиции от снятых с вооружения С-125... Там, конечно, пусто давно, всё ценное выломали. Ну и отлично! Голые стены, холодный бетон - так он холодный-то холодный, но совсем не как снег холодный... Да, эту мысль надо продумать. Землянки - одно дело, а такой вот ангар - другое совсем... Всех сюда селить, конечно, нельзя. Но часть - можно. И даже - со скотиной. Секретный подземный хлев. Конечно, не замкнутый - это только в дурной фантастике десятки лет свиней в метро разводят. Не получится так. А вот если с поверхности ветки носить - свинья не свинья, а коза, пожалуй, проживёт... Если удержаться и не съесть. Но это - возможно. Вот выжить без скота потом, когда закончится эта долбаная зима - пожалуй, невозможно. Значит, план выживания снова резко пухнет, с одного-трёх человек разрастаясь даже не до полсотни народа, а до полсотни народа со скотиной...

Профессор подумал ещё - получаются какие-то варианты? Нет, не получается. Один он протянет те два-три года без лета, и благополучно сдохнет после них. Втроём с молодёжью - перезимуют и вылезут, но дальше - без шансов. Если и родят они детей - не поднимут, надорвутся. А вот так, небольшим племенем... Пережили же неандертальцы? Да, такую задачку стоит порешать. Это вам не картоху по карманам прятать...

Однако исходных задач никто не отменял, и вскоре, переведя за рога верного коня по ещё клубящемуся пылью танковому следу, Петрович вкатился в очередной перелесок. До ближайшей борти было рукой подать - километр по заросшей тропинке, а потом велосипед надо оставить и пешком немного...

9.08. Валерий Анатольевич, оптовик-затейник

И только растолкав неотложное, В.А. задумался и о более далёких перспективах. Не в последнюю очередь потому, что очень уж нетипично себя повели молодые. Ну, угнали машину сгоряча - это понятно. Особенно если угоняла Наташка. Но путь всё уладить он им оставил, и по всему - должны они были тем путём воспользоваться. И если не воспользовались - значит, спокойно дальше жить в посёлке Сергий не планировал. Отбросил саму эту возможность как маловажную. Дурак? Называя кого-то дураком, подумай - а он ли дурак? И полез В.А. интернет гуглить. Благо у него-то был нормальный канал. Гугль, кстати, работал плохо - видимо, досталось и ему, накрылись площадки, на резервных работает. Но глубокий поиск и не требовался - эти материалы всюду лежали на первых страницах, потеснив даже заказные рекламные.

После пары страниц захотелось хорошенько выпить. После пары десятков - расхотелось. Даже с поправкой на извечное паникерство жителей Сети - выходило очень и очень мрачно. Хоть бункер копай. На бункер - время ещё есть. Но чтоб хорошо, качественно спрятаться - уже нет. Вспомнят и найдут. Ну и раскулачат, как водится, до последнего, разденут до костей, да и те обглодают. Нет, чтобы пережить намечающееся веселье - нужно не нырять на дно, нужно седлать волну. И ухитриться не соскользнуть с гребня, конечно. Гребня, которого ещё нет, и где точно он будет - не скажет никто. Но главное во всех войнах и революциях - контроль ресурсов, возможность распоряжаться критическим ресурсом и удерживание этой возможности. И главное - не размер ресурса, а возможность удержания. Поэтому на власть претендовать не следует. Пусть этим неблагодарным делом занимается кто-то другой. Тот же Гусев - на генерала Лебедя он не тянет, но скомандовать "упал-отжался" - сможет запросто. Вот и пусть командует, а наше дело - стать незаменимым. Чтобы хоть Гусь, хоть Свинья - а без товарища В.А. не была им жизнь мила...

Что может сейчас стать критическим ресурсом - понятно. Еда, тепло и надежда. Еду можно запасти, но запасы - неподходящий ресурс. Запасы могут просто взять и национализировать. В условиях крайней необходимости, которая наверняка будет. Ресурс - не запасы, ресурс - источник и логистика. С теплом - тем более. Дрова жители прекрасно добудут сами - не блокадный Ленинград, посёлок небольшой, и лесов вокруг хватает. Но не костры же жечь? А домов с печами почти не осталось - газовый котёл удобнее и намного меньше. Значит, в первую очередь потребуются печи. Потребуются всем, много. И того, кто делает печи - будут беречь и уважать. Того, кто сможет создать и поддерживать производство. Ну и надежда - вообще штука беспроигрышная. Если все в панике, тот, кто "знает как надо" - становится вождём и предводителем совершенно автоматически. Достаточно не лажаться по-крупному и не гадить в душу - а мелкие шалости и средние ошибки - даже не заметят. Разве что конкуренты отыщутся - вот с конкурентами нужно что-то делать. И прежде всего теми, которые "за речкой". У них тоже будет надежда - надежда из незваных гостей стать хозяевами. И будут торговцы этой надеждой - и старый турок Мехраб, с которым дело иметь уже приходилось, и этот бешеный волчонок Самед, явно затеявший большой переворот... Но это - всё же не сегодня. Сегодня надо решать сегодняшние вопросы. То есть - опять ехать к Гусеву и обговаривать новые условия и новые действия. И опять пить... И ездить опять на газели - если в прошлый заход это оправдано было, то сейчас - несолидно... Или наоборот, обыграть как рассчитанный дальновидный ход? Вопросы, соображения, "планы внутри планов" - В.А. был в родной стихии и чувствовал знакомый драйв.

10.08. Сергий, Наташка, Профессор

Вернувшись вчера вечером, Петрович сходу озадачил новой идеей. Ещё когда снимал нелюбимо-неизбежный пчеловодный рюкзак в сарайчике. На улицу Сергий и Наташка не выходили, но в сарай, когда-то давно служивший хлевом, из дома была предусмотрена дверь. Туда и вышли встречать - хотелось новостей. Очень уж скучно сидеть безвылазно в доме, не привлекая соседского внимания.

- Ну как, скоро землянки копать? - поинтересовался Сергий. Копать он ещё не мог, ну разве что чуть-чуть, "медленно и печально".

- Землянки копать надо, но землянки - только часть плана. Только как укрытия и как места складирования. Знания про которые распределяются по принципу тех самых триад - в смысле, что знают трое - знает и свинья, поэтому - не больше двоих. А место массового проживания - подземные капониры. Где-то неподалёку должны быть.

- Какие ещё капониры? Военные гаражи в Зайцевском лесу? - проявила краеведческие познания Наташка.

- Ну, я не знаю, как этот лес называется. Вот сейчас за стол соберёмся - на карте и поглядим.

Собираться было недолго - только руки помыть. На разносолы неожиданно попавшая в хозяйки Наташка не сподобилась - так что ожидалась молодая картошка в мундире, много зелени и немного масла, а также фирменный лаваш и варенье на меду. Петрович вытащил из кабинета свой потрёпанный ноут, подключил "к бортсети" - батарейка уже практически не работала, и раскрыл давно ещё скачанные космоснимки. Картографией района проживания он озаботился заблаговременно.

- Так, вот оно здесь где-то. Лесок, который огибают все дороги... А в лесу - характерная такая структура - группа прямоугольников... А вот и комментарий - "бывшие позиции ПВО". Оно?

- Не знаю, сейчас... - по географии у Наташки была твёрдая, трудом заслуженна тройка. Как раз потому, что не умела она в быстром темпе показать на карте положенные для "опознания" школьниками объекты.

- Зайцевский лес, говоришь... А вот и Зайцево, правда, не совсем уж рядом... А, тут ещё объект имеется - профессор радовался, будто обнаружил пометку пиратского клада - ну-ка, сейчас... Так, всего у нас четыре объекта - локатор, командный пункт и две огневых позиции, где сами ракеты стояли... О, ещё одну позицию переделали под новые ракеты. Ну, туда не пустят, да и далековато. Локатор рядом с деревней, такой объект прятать без толку, при первом же включении спутники засекут, ну и нам он не годится, если там поселиться - заметят. А две огневых и командный пункт - в самый раз, прямо-таки на выбор.

- Тогда, наверное, командный пункт? - предложил Сергий, чтобы хоть как-то поучаствовать в разговоре. Наташка в эти ангары лазила, у профессора была хитрая программа с картами, а у него - только дырявая нога...

- Только не ангары - поддержала его Наташка. Там в июне ещё лёд был. Снаружи жара, а там даже толком таять не начало.

- Не всё так просто, Наташ. Лёд в июне - значит, там теплоизоляция отличная. Летом - холодно, зато если на улице зима, да не простая - под землёй не так уж плохо. Даже если не топить, ну, плюсовой температуры не будет, но минус пять - это совсем не минус двадцать пять с ветерком... А ветер будет наверняка. Европу уже утюжит, скоро и до нас доберётся...

- А как там жить? Это же просто труба бетонная... Две половинки трубы и между ними несколько комнат с какими-то ржавыми железками...

- Ну, придётся типа домика построить. Без ветра и снега задача упрощается.

- А воду где брать? Они же не возле ручья построены, подумали наверняка, чтоб наводнения не случилось...

- С водой отдельная проблема - и в землянке тоже. Будем решать. Если будет пол-года мороз - всё пересохнет. Вода же не просто так берётся...

- А с удобствами как? Если такой мороз - на улицу стрёмно бегать - подумала о не самой почётной, но дорогой и нежной части тела Наташка.

- Не потребуется бегать. Всё придумано давно. Не мы первые такие задачи решаем...

- Но всё-таки почему не командный пункт?

- Пункт - это мелкие бетонные комнатушки, рассчитанные под общее отопление и вентиляцию. Там домик не построишь, а восстанавливать всё как было... ну, в общем, не потянем...

13.08. Петрович, инженерное творчество

Решив устроить поселения в "пещерах", Петрович основательно взялся за дело. Сперва по Наташкиным рассказам - она видела, как там что устроено, а он - знал, что она видела и для чего оно строилось. Огневая позиция состояла из площадок, разгороженных высокими буграми - защита от ударной волны, если одну площадку накрыло - другая боеспособна, удар вверх уходит. Часть бугров нарыты просто так, а в некоторых, более широких - укрыты сводчатые тоннели, в которых стояли когда-то сами пусковые - здоровенные МАЗы с ракетными установками на них. По тревоге МАЗы выезжали на площадки и работали по целям, а при внезапном налёте поразить их через двухметровые насыпи и бетонные своды не так просто.

Потом часть переформировали, пусковые с ракетами уехали, а тоннели никто разбирать не стал - так и забросили. Сперва там какая-то охрана была, но пацаны (и примкнувшие к ним пацанки, разумеется) уже тогда лазили "на военную базу", а потом и символической охраны не осталось и окрестные мужики разобрали на металл и для дачного строительства всё, что смогли - заборы, кирпичные казармы, огромные и тяжёлые металлические ворота... Остался только голый бетон и такое железо, которое вторчермет не брал, или которое не выковыривалось даже трактором. Чтобы удобнее соображать, профессор вспомнил былое и отрисовал 3D-модель - почти как фоторобот по Наташкиному рассказу. Думал он лучше с бумагой, а вот картинки любил рисовать на компьютере - там их можно много раз править и с разны сторон вертеть, сохранять промежуточные варианты и потом плясать уже от них. Старый нотик не проявлял чудес быстродействия, но если отключить дополнительную красоту - бетонный рисунок стен, травку на поверхности и прочие необязательные вещи - работать было можно. Через пару часов увлеченного таскания мышкой непослушных многоугольников вырисовалась довольно занятная система.

Сколько всего было пусковых и укрытий при них, Наташка не знала, да это пока и не важно. Всё равно надо ехать на месте смотреть. Потому пока подробно зарисовали один блок - два тоннеля с плоским полом, а между ними, внутри общего бугра - какие-то служебные комнаты, вход в которые был с разных сторон из разных тоннелей. В комнатах были крашеные стены и останки каких-то агрегатов. В одной воняло соляркой - отличие её от бензина Наташка знала, там было грязно и неинтересно, а в двух других, отделенных такими же капитальными стенами с неудобными высокими дверями - довольно неплохо. Там и устраивали посиделки для особо доверенных - нет, не из Братства, Братства тогда ещё не было, так просто поселковые тусовались. Страшные истории рассказывали про задохнувшихся моряков "Курска" - изнутри сооружение изрядно напоминало подводную лодку... А ещё они там строили печку - из собранных на руинах казармы кирпичей. Дым выходил в вентиляционную трубу, получалось как в настоящем доме... А в самих гаражах до осени почти лёд лежал - как за зиму наметало и смерзалось, так и таяло медленно-медленно...

Покрутив модель под разными углами, решили завтра же и съездить. Сергий, понятно, оставался дома - дырка в ноге более-менее заросла, но при напряжении мышц исправно болела и немного кровянила. А ехать двенадцать километров, если по карте считать, а по земле - и все пятнадцать будет. По такому случаю Сергий перебрал и смазал запасной велосипед - который уже плотно становился Наташкиным. Собственно, дома у неё тоже был, и получше - она и работать к тёте Лене пошла для этого - да так и осталась... Но до дома когда ещё получится добраться...

За прошедшие годы территория густо заросла молодыми деревьями. В воротах - ну то есть между двух столбов с остатками ржавой колючей проволоки - ещё виднелись сквозь траву бетонные плиты, а дальше начиналось настоящее берендеево царство, так что даже пройти было можно не везде. Сам ангар и вовсе не напоминал искусственное сооружение - бугор и бугор, только ровный и с дырой. Как и говорила Наташка, ворота украли, осталась массивная рама из заливного бетона со стальным уголком по контуру. Кто-то пытался и уголок оторвать, но не осилил - только исковырял в двух местах, но даже не погнул. Внушительный тёмный провал уходил вглубь холма, только в противоположном торце светилась дверь поменьше. Метрах в десяти чернел сквозь разросшиеся кусты провал второго ангара, тоже давно без ворот.

Льда в них, конечно, уже не было, за лето растаял, и было даже довольно сухо - внутри отлично продувалось через сквозные двери. Потому и наметало там зимой обильно. Но если ворота закрыть, заложить хотя бы нарезанными квадратами дерна - получается не дворец, конечно, но в целом - жить можно. А если печку затопить и хоть бомжовую хибарку вокруг неё поставить - то не так уж и плохо будет. Не хуже землянки. Обмерив на всякий случай перспективную "жилплощадь", отправились обратно.

* * *

Прокатившись в быстром, совсем не пенсионерском, темпе, дома Наташка накинулась на еду. Остававшийся "на хозяйстве" Сергий сварил целый казанок молодой картошки - но, похоже, лишнего не останется.

- Вот так вот, молодые растущие организмы... Куда ж с вами без скотины зимовать... - подумал профессор, но эту, вторую часть своей идеи озвучивать пока не спешил. Рано ещё. Теперь оставалось только ждать зримых эффектов этого, гада Поджелтокаменного. Пока он для большинства оставался точкой на карте и темой в новостях - тормошить людей и предлагать им такой вот колхозный во всёх смыслах путь спасения - явно не следовало. Не поверят, не поймут, и уж тем более - не промолчат. А если тему месяц-полтора трепать языком - будет о ней знать и помнить даже самый ленивый мародёр. Что есть тут, в лесах, погреба с запасами... А кто ищет - тот может и найти...

Так что сейчас главное - выбрать момент, когда люди уже достаточно испугаются, но будет ещё не поздно. Будет ещё можно добраться до схронов и там затвориться. Да, почти как в той книжке Метро 2033, жизнь в тоннелях. Но всё же не на двадцать лет безвылазно. И наверху - не мутанты сказочные гулять будут, а самый страшный зверь этой планеты. Голодный, злой и вооружённый... Однако, мы ещё посмотрим, кто чьи кости по весне отыщет...

Пока же всем "новым обществом" следовало посидеть и подумать - что и как строить в лесах и "пещерах", кого туда звать и как с позванными себя вести. Как там у классика - "до анархии мы ещё не доросли, мы ещё недостаточно великолепно организованы Р.А. Хайнлайн. ". Или насчёт "не доросли" он не писал? Но в любом случае, по смыслу получается так. Анархия не получится, нужен классический, старательно забытый и оплёваный, но исключительно подходящий для таких условий... колхоз. Или дореволюционная община. Не китайцы мы всё же. Но и от их триад кусочек опыта возьмём. Будет обычное общество, для всех, и в нём же - тайное. Раньше проще было - чтоб за зиму скот не перерезали весь, объявлялся религиозный запрет - пост. Нарушали его, конечно, но всё ж не массово. Сейчас - не получится. Это пока сытно и тепло в кого ни плюнь - в христианина попадёшь. А как прижмёт - так хоть атеистом, хоть сатанистом назовутся, лишь бы позволить себе то, что хочется. А до весны, настоящей - далеко... Так что метода простая - меньше знаешь - слаще спишь. Кто-то будет знать про один склад, кто-то - про другой, никто не будет знать все. Распределённая теремковая сеть, да, именно так. И что, меновая торговля? Нет, не пойдёт. Система должна быть предельно рациональной. Чтобы точно отмеренные обмены, необходимое на необходимое, и никакой стихии. Стихии вокруг будет немеряно, так, что и не каждый день нос на улицу высунуть...

Так, ну хорошо, колхоз так колхоз. Но колхоз - это производительный труд. В пещере особо не потрудишься - без света ничего расти не будет, а свет взять негде - даже если натыкать ветряков и натырить автомобильных фар с генераторами - мало будет света для растений. А на уличный надежд мало - ну, что будет там совсем темно - это, пожалуй, чушь. Пасмурно всё время будет и временами снежно - это да. Но не ночь всё же. Но сделать большие теплицы - просто не из чего. Не плёнкой ж их натягивать - на морозе та плёнка на один чих, да и тепло через неё уходит так, что не протопишь. Поснимать стеклопакеты с окон - ну, сколько-то можно, но не этой осенью точно - этой не дадут... Нет, в теплицах разве что зелень для витаминов растить - а всерьёз питаться только запасами. Которых, можно сказать, и нет. Не получится на всех-то запасти. Надо, чтобы сами озаботились. Запасами озаботились, но в Большое Гнездо пока не бежали... И даже не знали об этом гнезде...

Да уж, задачка. Технические задачи куда проще. Пока крутил педали на обратном пути - уже придумал и систему отопления, чтоб грела не что попало, а приходящий с улицы воздух, свежий и сухой, унося всё лишнее (а если в одном тоннеле хлев, в другом парник - лишнего и вонючего будет в воздухе их "подземелья" - хоть топор вешай)... Но это всё семечки, вот как заставить ужиться в условиях, приближенных к антарктической экспедиции, целую толпу разномастного народа... Хоть и не берись за это безнадёжное дело. Но поздно, взялся уже. Просто иначе - какой смысл? Сам-один уж как-нибудь перезимует... Ну, если не загнётся внезапно от сердечного приступа какого-нибудь. Или от недобрых гостей... Ладно, взялся за гуж - не говори, что не муж. А также не отец и не дед...

60. 15.08. Профессор, погружение в среду

Как ни оттягивал Петрович "выход в люди", а далеко отложить не мог. Некуда откладывать - после небольшой передышки непогода добралась и сюда. Пока не снежным бураном, а холодным дождём, оставляющим на "берегах" луж желтоватый налёт. И хотя Йеллоустоун не за это назвали "жёлтым камнем", но это был именно он - пепел, пришедший через два океана причудливым кружным путём. Значит, уже пора. Нет, не прятаться пора - пока только объявлять.

Учитывая, что в посёлке он никого толком не знал, вариант действий оставался ровно один - через Наташкину мать. Которая знать не знала никакого отставного профессора и верить ему была не обязана. Ну, в любом случае придётся начинать работать с людьми, не имеющими оснований доверять. Тут хотя бы можно запиской запастись, которая тоже не аргумент, как наглядно показано в фильме, который Ольга Витальевна по возрасту наверняка смотрела и, возможно, помнила. Там опер ловко надиктовал бандиту нужные фразы... Ну да некуда отступать - привязав педального коня у подъезда, Петрович поднялся на третий этаж и постучал. Можно было бы и велосипед подальше поставить, и время выбрать менее людное - но он решил не создавать сущностей сверх необходимого, всё равно полностью избежать внимания не избалованных яркими событиями соседей не получится, так уж лучше вот так, деловито. Вряд ли хоть кто-то свяжет его визит с ударившейся в бега парочкой.

- Здравствуйте. Ольга Витальевна, я к вам с сообщением по одному делу... Ну разве что "сникерса" мне не надо, возраст не тот...

- А, сникерса... Ну хорошо, заходите. А вас как звать?

- Илья Петрович - и, дождавшись, пока хозяйка закроет дверь, добавил - дочь ваша у меня, в деревне, ну и парень её тоже.

- С чего бы это она у вас в деревне? Она же в область поехала, в техникум документы подавать! И парня я никакого не знаю и знать не хочу - ей учиться надо, а не по парням шастать!

Несколько опешив от такого диссонанса, Петрович тем, не менее, вынул записку.

- Прочитайте. Я действительно приехал из древни... ну, в общем, не очень близко отсюда, и Наташа действительно сейчас у меня. А учебный год, боюсь, уже не начнётся...

Пока Ольга Витальевна читала, было время разглядеть её, ну и по обстановке газами пробежаться. Обстановка, впрочем, стандартная - панельная хрущоба небогатых провинциальных интелей. Шкаф с посудой, книжные полки - явно побочный продукт столярного цеха, собрания книг - как за ними гонялись тогда, по подписке покупали... Но это не Ольги... Витальевны книги, она всё же не того поколения, ей лет сорок, сорок пять может быть. Значит, наследственные. Но не выкинула - читает? Или дочери пытается передать? А возможно - и читает. Из Наташкиного рассказа он представил мать более простонародной, но как она сейчас буквально мгновенно пробежала глазами записку, как до этого ловко и убедительно выдала дезу про техникум - нет, не "от сохи" женщина...

- Хорошо, похоже, записка настоящая, да и про сникерс для посыльного вряд ли вы придумали. Тогда - о чём разговаривать будем? Если про оплату за проживание - я не отказываюсь, но вот так сразу - не смогу, денег нет совсем ...

- Какую оплату? У меня не отель. К тому же деньги скоро вряд ли будут чего-то стоить. Или, во всяком случае, сильно подешевеют...

- А... Ну ладно, значит, записку вы не читали.

- Нет. Как-то и в голову не пришло. А что там?

- Пишет, где деньги спрятаны.

- Это она зря...

- Зря пишет?

- Нет, зря спрятала. Надо быстрее их переводить в продукты.

- Продукты... Продукты не укупишь сейчас...

- Дешеветь они точно не будут.

- Вы так уверены? Временное правительство обещает спекулянтов расстреливать...

- Я уверен, что это правительство совсем уж временное. При всех недостатках "преемника" - критичные для себя вопросы он контролировал очень тщательно. И если вдруг неожиданно исчез, так, что никто и найти не может - значит, всё действительно плохо.

- Ну, хорошо... нелогично заключила женщина. Спасибо за весточку от дочери, а, собственно, ваш интерес в этой истории какой?

- А вот для этого я и приехал, для нашего общего интереса. Дело в том, что всё не просто плохо, всё действительно страшно. Хуже, чем в девяностые. Я думаю, нам предстоит пережить небольшое оледенение, возможно, вместе с другими природными катаклизмами, и уж однозначно - с полным социальным крахом.

- Ну, говорил кто-то такое. А другие говорят - чушь ненаучная?

- Ну, это смотря какой наукой проверять. Если физикой - то не очень-то чушь, вполне научно. А если государственной социологией...

- Причём тут социология?

- Никто не позволит сказать по телевизору такое. Даже в интернете эта версия очень старательно подчищается, причём как тупо уничтожаются публикации, так и вбрасывается множество заведомого бреда - от того, что всё произошедшее дело рук пришельцев - даже специальный термин у них для этого - "алиены-содомиты", представляете? До рассказов якобы очевидцев, причём очень неглупо написанных, с дозированными грамматическими ошибками, не дилетанты работали, так вот, рассказов о появлении Годзиллы.

- Про Годзиллу в самый раз. Как раз после "Фукусимобыля" было время вырасти - улыбнулась Ольга Витальевна.

- Дело не в Фукусимобыле. Просто кому-то потребовался информационный шум, чтобы утопить в нём сообщения о реальных событиях. Официальные каналы они контролируют, а интернет - дезинформируют. Из этого также можно заключить, что переворот этот - фальшивый...

- Да нам-то что с его фальшивости?

- С переворота - ничего. Это москвичам важно. Я так понимаю, их просто бросят, все двадцать миллионов, ну, может кроме ста-двухсот тысяч "нужных людей". Нас, впрочем, тоже бросят, но нам проще - бросили нас ещё год назад, тогда падать было не так высоко...

- Ну хорошо, переворот фальшивый, Годзилла не пришёл - а что же всё-таки происходит? Высокая политика меня не так уж интересует...

- Ну вы же знаете про вулкан?

- Так все про него знают. Но бардак начался ещё до вулкана, после - он только ускорился. Ну и... социальные, как вы говорите, события... - они ведь тоже не от вулкана.

- Вулкан снял тормоза. Точнее, ожидание последствий вулкана. Беспорядки недавние - явно же были искусственно вызваны.

- Не обязательно. Турок у нас действительно не любят. И турок, и особенно прочих, кто за ними сюда понаехал...

- Не любят уже вон сколько. А рвануло - ровно через три дня. И ловко так, словно весь прошлый опыт собрали и учли... В общем, как я думаю - не случайно это, и когда начнутся настоящие проблемы - будет тут большая резня.

- Так, у вас есть план? Или даже Идея?

- Не совсем так, - Петрович отлично уловил иронию. - Не Идея. Просто я вижу проблему - и ищу способ её решить. Наташа и Сергий - согласились в этом участвовать. Думаю, потому, что им сейчас отсидеться в тихом месте хочется, всерьёз они катастрофу не воспринимают - ну, в их-то годы не удивительно.

- А, а я, значит, как мудрая и разумная, должна воспринять?

- Не обязательно должны. И верить мне не прошу. Наоборот, буду очень рад, если окажусь старым дураком...

- Ну, не такой уж вы старый.

- Я так и знал, что по второму пункту...

- Ой, ну я же не это хотела сказать... - смутилась Ольга

- Да не важно это. Важно, чтоб если я всё же не дурак - у вас было всё готово. У вас и ваших друзей. И Наташиных друзей - там список должен быть.

- Где, в той записке? Не было.

- Помните, в школе учили, как Ленин письма из тюрьмы писал?

- Нет. Что писал - вроде помню, а вот как... Лет-то сколько прошло...

- Вот и отлично, и никто не вспомнит! Никому и в голову не придёт такого уровня записки проверять. А писал он молоком. Достаточно погреть - молочный сахар карамелизуется и буквы проявятся.

- И зачем такое шпионство?

- Ну, считайте, что я безумный профессор - улыбнулся Петрович. Только мне этих людей знать пока не надо. А вам - пока не надо знать, что я задумал. Никто всего знать не должен.

- Наташка придумала? - подозрительно посмотрела женщина

- Нет. Она же не безумный профессор.

- Ну вот, а уже почти поверила, что она в безопасности и под присмотром - всерьёз расстроилась Ольга

- Вам не надо верить. Просто приготовьтесь - побольше еды, тёплая одежда и что ещё может понадобиться долгой холодной зимой. Как можно больше - может так выйти, что в следующем году лета совсем не будет. А может - не так. Но запасы всё равно вам пригодятся, так что вы ничего не теряете. И Наташа ничего не теряет - в посёлок ей всё равно нельзя, и вы сами это знаете.

- Да уж знаю... А вы её не сдадите?

- Да мне-то это зачем?

- А если денег предложат?

- Кто же мне-то будет предлагать? Только вы и знаете, что она вообще как-то со мной связана. Да и не в стиле "органов". Это в кино "про буржуев" такое бывает - награда за кого-то там. А наши - денег не дают, наши - только берут...

- Да я не про "органы"... В "органы" она уже загремела - нервно усмехнулась женщина - но дуракам везёт, отпустили. И Валерка - он тоже не подарок, конечно, но калечить не будет. Заходил уже, спрашивал. Я, конечно, на него как баран на новые ворота, только не поверил. Да и я не очень - замешаны ведь они с машиной? - понизив голос спросила Ольга Витальевна. Петрович качнул головой, типа не знаю, но женщина только усмехнулась и продолжила: - Я турок боюсь...

- А им-то зачем?

- А кто их разберёт. Они сами друг друга не очень-то понимают. Это ж мы их всех турками называем, а там понамешано... От наших же здешних татар до вообще не пойми кого...

- И что, непойми кто будет деньги предлагать? Им-то зачем?

- Ну, не будут и ладно. Может, и зря я боюсь - свернула она тему.

- Ладно, засиделся я, а путь неблизкий... В общем, вы подумайте, как побольше продуктов на имеющиеся деньги купить. Картошку и овощи не берите, это у нас есть. А вот крупу, муку, макароны... И кто в списке молочном - тоже скажите, пусть пока просто готовятся. Хуже от этого точно не будет.

- А всё-таки, какой у вас план? - спросила Ольга Витальевна возле выхода. - Хотя бы в общих чертах - можете сказать? К чему готовиться-то?

- Да ничего нового не придумать - всё придумано до нас. Если в городе война и немцы - надо в лес бежать, к партизанам. И сидеть там тихо, пока тут резня. А потом посмотрим, кто кого переживёт.

- Понятно, правду не скажете...

- Да я уже сказал. Ну разве что про партизан - для красного словца. Партизанить мы не будем, у нас задача другая... А партизанить - и без нас найдётся. По слухам, какая-то банда народных мстителей в районе уже объявилась.

- Ну, по слухам да. Так то банда... Говорят - фашисты...

- Ну, они, видимо, русские фашисты. А на том берегу - нерусские фашисты. Есть надежда, что они друг друга займут так, что до нас дела уже не будет...

- Дай то бог...

- Доживём - увидим. В любом случае надо дожить, так что запасами займитесь. А там поглядим - с этими словами Петрович наконец взялся за ручку входной двери.

- До свидания. Надеюсь, мы ещё встретимся.

- Взаимно надеюсь - поклонился профессор. Иногда ему нравилось вот так, в старомодном стиле.

61. 16.08. Четверг.

- Вот вам и народная мудрость - несколько витиевато выразился профессор, встречая утром высунувшихся из выделенной им комнаты Сергия и Наташку.

- Какая ещё мудрость - сонно переспросила Наташка. У Сергия сил на разговор не было, он и встал-то из одного чувства приличия - сколько можно дрыхнуть, пока другие работают? Планов на день было порядочно - профессор вычертил схему быстровозводимой землянки, и было пора уже готовить детали - двери и окна, которые можно готовыми оттащить в лес и там просто вставить в проёмы, забив щели мхом, а не возиться с подгонкой.

- Ну, есть же такая поговорка - "после дождика в четверг". Вот и дождик, а после него - будет уже что-то другое. Не дождик, как я думаю.

- Началось?

- Да, похоже, началось. Я с утра отыскал погодные сводки - сейчас их много запрашивают, постоянно валится... Уже накрыло Ярославль и Тверь, и атмосферный фронт движется на юг.

- И что там? Буран? - поёжилсь Наташка.

- Нет, всё хитрее. Буран - это по сути то же самое, что и тайфун, более лёгкий влажный воздух вторгается в сухой, тяжёлый...

- Как это влажный - и лёгкий? - удивился Сергий.

- А вот так. Вода - уникальное вещество. При такой массе молекулы она должна быть газом. Там же что - кислород и два водорода, все лёгкие. Кислород, который "о два" - тяжелее почти в два раза, углекислый - почти в три... Но они - газы, все молекулы болтаются отдельно. А водяные - слипаются в цепочки, и получается плотное вещество, жидкость. Поэтому плотность в восемьсот раз больше воздуха. Но в облаках-то - пар! То есть вода в виде газа. И она легче воздуха.

- Ничего себе фокусы...

- Да, раньше про это в школе учили. А вас, получается, уже нет?

- Может, и учили, у меня по химии вечный трояк - жизнерадостно поведала Наташка.

- Ну... в общем, ладно - продолжил лекцию профессор - влажный лёгкий воздух с океанов перемещается на континент, вода конденсируется и выпадает, дождём или снегом. А у нас - картина совсем другая. От вулкана к нам дует воздухом сухим и тяжёлым - ещё более тяжёлым, потому что в нём пепел. И не большой вихрь - циклон, идёт, поливая всё водой, а наоборот - идёт антициклон, а по его границам закручиваются вихри поменьше. Ну, кто догадался? - Петрович и правда ощутил себя на лекции, даже начал рукой показывать, как закручивается вихрь.

- Этот, как его... Торнадо! - вспомнил Сергий

- По-русски, вообще-то, говорят "смерч". Но по существу правильно - идёт на нас фронт торнадо. Не сплошной, конечно, отдельными полосами. Но о разрушениях уже сообщают...

- Надо, наверное, предупредить всех - нерешительно высказалась Наташка.

- А как? По посёлку бегать и орать? - не поддержал Сергий.

- Позвонить хотя бы!

- Ага, тут нас по телефону и вычислят...

- Кто вычислит? Нас что, ФСБ ищет?

- Ну, да... ФСБ мы до одного места...

- Телефон где?

- На шкафу лежал...

- Ты его хоть зарядил?

- Зарядил и выключил.

Наташка упорхнула звонить - Сергий уже начал перемещаться без костылей, но быстро ходить было ещё больновато.

- Ну, поселковых она предупредит, а нам что делать?

- А нам - ничего.

- Почему? Всё готово уже?

- Нет. Просто никто не должен знать, что мы тут самые умные. Умных не любят.

- А если крышу снесёт?

- Дом всё равно бросать - равнодушно, словно не жил тут несколько лет, не чинил и не укреплял крышу совсем недавно, ответил Петрович.

- Тогда что, сразу в пещеру перебираться?

- Ну, во-первых, вероятность, что накроет именно нас - небольшая. А во-вторых - ничего мы не сделаем. Это нужно десятка три тросов через крышу перекинуть, анкера вбить, закрепить, окна щитами закрыть - а где это всё брать?

- И что, просто сидеть будем?

- Ну, услышим вой смерча - укроемся. Подвал тут добротный, явно дом другой стоял, а этот после войны построили кое-как...

- Ну всё равно, странно как-то.

- Ничего странного. Есть старая пословица - "лучшее - враг хорошего". Если будем стараться всё сделать лучшим, как только возможно - не сделаем ничего. Не хватит нас на это. Так что будем делать только то, что сделать действительно надо. Сейчас - надо все полезные вещи перетаскать в подвал. А как туча придёт и пчёлы угомонятся - ульи привязать. На них-то проволоки хватит...

Переноска вещей заняла почти целый день. Очень уж много всякого разного оказалось у профессора припасено в сарае - и столярный инструмент, и пчеловодный инвентарь, и какие-то хитрой формы лопаты и тяпки, бензопила, вся, как мумия, обмотанная промасленными тряпками, ещё два велосипеда, старые как мамонты, но тоже тщательно смазанные... Аккуратно напиленные детали для укрепления крыши дома Петрович велел оставить - не понадобятся уже.

На суету подошёл сосед, поинтересоваться, не случилось ли чего. Профессор честно рассказал про штормовое предупреждение, но не спокойно и взвешенно, как он говорил обычно, а намеренно нервно, суетливо и со страхом. Не столько даже потому, что решил играть психа, а чтоб тот не поверил. Отношения у них были не лучшие. Сосед выслушал, помрачнел сперва, задумался, а потом просветлел, хохотнул даже - вечно вы, учёные, паникуете. Ближе к земле надо быть, чтоб не витать в облаках... штормовых. А уж на просьбу помочь оттащить в погреб громоздкую медогонку и вовсе махнул рукой и посоветовал дурью не маяться. Вернейший способ отучить любопытствовать - попросить помочь...

Сергий и Наташка весь разговор прекрасно слышали, но делали вид, что их нет. Заметил ли сосед, что Петрович не один - хрен его знает. Заметил так заметил, а не заметил - ещё лучше. В подробностях не видел - и ладно.

Закончив с эвакуацией имущества, занялись было столярным делом, но работа как-то не шла. Вдвоём еле-еле собрали четыре земляночных окошка - рамка с пазами да три стекла в неё. А потом стёкла кончились, на двери не было петель, вместо них Петрович начал мудрить что-то самодельное из толстой проволоки, а Сергий как-то незаметно задремал прямо на ходу. Никак он не чувствовал себя здоровым, то нога болела хоть на стенку лезь, то сонливость накатывала. Легкораненый, блин... Наташке и вовсе делать было нечего - нехитрый быт не требовал особых работ, и по будущему строительству толком помочь она не могла - хотя и умела не только "гвоздь забить", но и сверх того кое-что. Оставалось сидеть, думать - и думы были как-то всё больше не радостные.

"Второй атмосферный фронт", как кто-то ернически обозначил эту волну погоды в интернете, добрался до Знаменки в начале ночи. В отличие от первого, притащившего холодный дождь и шквалы, этот выглядел не так внушительно - просто ветер, не такой уж сильный, да где-то далёкая гроза, почти неслышная, только слабо мерцающая в западной стороне неба, ещё подсвеченного не до конца погасшим закатом. В подвал перебираться так и не стали - как заверил Петрович, проспать приход смерча достаточно трудно - шумное это явление, не проспите. Молодые люди полежали обнявшись, прислушиваясь к шуму листьев не соседской берёзе, да так и заснули, не дождавшись чего-то более внушительного. В этот раз явления, равно как и знамения, обошли их стороной. Ну разве что гроза... Ну гроза и гроза, погремело и прошло. Даже ливень так себе был, слабенький.

62. 17.08. Пыльная пятница.

Петровичу не спалось. За свою жизнь он раза три видел смерч, один раз - достаточно близко, и знал, что не заметить тяжёлый гул большого вихря ну очень сложно. Не спалось не от страха или тревоги - просто так не спалось, потому что душно, потому что меняется давление, гром гремит... да хотя бы потому, что шестьдесят четыре года - не восемнадцать... а три раза по восемнадцать и червонец сверху. За последнее время он привык изображать совсем уж старика - хотя здоровье пока тьфу-тьфу, особенно не беспокоило, но как-то оно проще было - дед и дед, "профессор кислых щей". А сейчас вот задумался - а старость действительно уже вот она, прямо здесь. Не официальная, видимая старость, а настоящая - когда уходят силы, когда немеют руки... И пора давать дорогу молодым.... А как им дашь-то, когда они такие нескладные, все углы норовят собственным лбом обтесать? Сергий вот этот - вроде умный парень, а в голове такая каша - про чистоту крови что-то мелет, у самого же морда такая, что татарина и скрести не надо - вот он, как есть "морда татарская". И смерч называет "торнадо", на языке вероятного противника... Но туда же, воевать, Русь спасать...

Легко отделался, дырка в ноге заросла почти, ещё неделю похромает - и считай здоров. А многим уже не так повезло, и скольким ещё не повезёт, кого ещё утянет в пыль веков очередной перелом истории, "моры и глады", а больше того - дурь людская заповедная...

И на том берегу - такой же пацан, в котором тоже наций понамешано - не счесть, и вера - да какая там вера, они Коран-то сроду не открывали, вера у них... Но готовы уже драться, уже не до первой крови и не стенка на стенку, а всерьёз, когда "война - это не олимпийские игры", и кто быстрее в спину шарахнет - тот и добрый, потому как добро ведь всегда побеждает зло... А тут он лежит, старый пень, как старый пёс, который всё видит, всё понимает - но ничего объяснить не может, потому что не поймут. Или потому, что недалеко умом ушёл от того пса - ну, разве что до павиана дорос...

Рассвет занялся неожиданно рано, часа в четыре, словно июнь на дворе. Только не оранжевый, а какой-то лиловый. Или багровый - вечно он путал поэтические названия оттенков красного. Как будто тяжёлые тучи отсвечивают. Но не было в небе туч, и Солнце ещё глубоко за горизонтом - не по силам даже самому чудовищному взрыву законы движения светил изменить. А мутно-светлая мгла в небе - это пепел, мелкий летучий пепел, переотражающий загоризонтный свет...

- Ну вот и хватит сидеть и ждать - мрачно резюмировал профессор и пошёл будить молодёжь. Время становилось дорогим - до начала похолодания надо успеть приготовить места на пятьдесят человек со всеми припасами, которые они успели собрать.

* * *

63. Та же пятница, посёлок.

В посёлке приход "второго фронта" прошёл не так незаметно и буднично. Тут гроза разгулялась, трещал и ломался лес, а напоследок, когда уже и дождь почти перестал, загудело уже всерьёз, так, что мелко тряслись оконные стёкла и вздрагивал весь дом. И когда шарахнуло где-то близко и погас свет - никто особенно не всполошился - "конец света" в посёлке случался и раньше. Другое дело, когда вдоль улицы отчётливо потянуло гарью, а на стенах стоящей ближе всего к лесу пятиэтажки замерцали багровые отсветы.

Рабочий день ещё не начался, а теперь по всему выходило, что не скоро начнётся, и сперва шедшие на завод, а потом и просто прохожие собирались постепенно на пустыре за крайней пятиэтажкой, рядом с взлохмаченной и засыпанной всяким мусором полоской земли. Смерч был слабенький, деревья не вырывал и столбы не валил, но закрутить в клубок провода высоковольтной линии, дававшей посёлку свет и электричество заводу - ему сил хватило. Линию закоротило, защитный автомат на подстанции оказался неисправен, трансформатор вскипел и полыхнул фонтаном дымного масляного пламени. Пожар посёлку не грозил, горела только битумная крыша на будке подстанции, на которую попала щедрая порция трансформаторного масла, но всем было понятно - электричества не будет теперь очень долго. Скоро выяснилось, что телефоны тоже замолчали - положенные по проекту на АТС аккумуляторы давно исчезли в направлении неизвестного пункта приёма цветмета, да и при жизни были уже столь древними, что заряд не держали вообще.

Толпа глухо гудела, что-то обсуждала тихо под нос, но что, собственно, делать - никто не знал. Кто-то пытался позвонить с сотового, то в район, то в электросети, но везде было занято или не брали трубку. Пожарные, выяснив, что трансформатор уже догорает, а больше гореть нечему, приезжать отказались, сославшись на лимит бензина. В растерянности и недоумении люди толпились на пустыре, кто-то уходил, кто-то наоборот только подошёл и расспрашивал у знакомых и незнакомых, что стряслось на этот раз. За гулом толпы шум мотора никто и не заметил - тем более что шум был негромкий, не грузовик или видавший много лучших лет милицейский бобик приехал.

На площадь выкатился красный "ниссан", всем знакомый. Но вместо местного "олигарха" В.А. сидели в нём четверо крепких мужиков в разномастном камуфляже, чёрных омоновских масках и с автоматами. Машина остановилась, гул в толпе как-то быстро смолк.

- Хай, люди русские! - разухабисто начал выбравшийся с пассажирского места коренастый мужик. Похоже, для красноречия он остограммился, а потом для надёжности ещё и ополлитрился, но не сказать, чтобы это сильно ему мешало. - послание к вам, от нашего атамана!

- Ну и чего так орать? Сварливо спросила оказавшаяся в первых рядах ларёчница, известная всем как тётьЛена.

- А чтоб ты услышала через свой бубнёж - сходу отбрил "глашатай" - так вот, объявляю вам о создании местного казачьего войска, потому как война уже вовсю началась, государство забило на нас гранёный болт, а землю нашу туркам отдавать - не дело, вот. Потому кто себя казаком чувствует - собирайтесь, договаривайтесь, и через неделю встречаемся тут уже с атаманом!

- Ишь ты перец, цельный атаман - глумливо завосторгалась тётьЛена. То, что несмотря на грозный вид прибывших, стрельбы не будет, она поняла уже точно. - А ты сам-то кто будешь?

- Есаул он будет - поддержал кто-то из заднего ряда, припомнив казачьи чины.

- Есаул-есаул, чо ты бросил коня - подтянул кто-то ещё более пьяным голосом, сбился и засмеялся.

- За коня ты сойдёшь, ржать умеешь, а там и под седло приучим - "казак" за словом в карман не лез.

- Ну и что, так твой атаман и ждёт, что мы к нему под седло? - хмуро осведомился мужик постарше.

- Не, ни фига не ждёт. Говорит, вы так и будете на жопе сидеть, пока вас резать не придут. Тогда, может, почешетесь...

- А накой он тогда тебя прислал, разговорчивого такого?

- А чтоб грех не душу не брать - сказал казак тихо, но все почему-то услышали - Что знал всё, а не сказал.

Над толпой повисла тишина - не то чтобы недобрая, скорее - растерянная.

- Всё, поехали, время - стукнул себя по руке без часов водитель. Глашатай неловко, но шустро вскарабкался обратно на своё место и с резким скрипом колёс по неровностям дороги автомобиль покатил прочь.

- Ну, вот и поговорили... - с каким-то мрачным удовлетворением констатировала тётьЛена. - заодно и машинка нашлась...

- А где Анатольич-то? Упустил шанс, прям непохоже на него - продавщица Оля, оставшаяся единственной сменщицей хозяйки, чаще стремилась поддержать разговор, стать более близкой и доверенной. Мало ли, пригодится в жизни.

- Наоборот, очень похоже. Куда ему на четыре ствола дёргаться? А так - вроде не успел, а то уж точно всех бы порвал! - ядовито откомментировала Лена. В.А. поднял цены опережающими темпами, и она имела на него изрядный зуб.

Народ постепенно начал расходиться. Негромко обсуждали новоявленных казаков, кто посмеивался, а кто и помрачнел. После погрома и похорон с "тем берегом" всякая связь прервалась, и без того немногочисленные знакомые с разных сторон теперь знать друг друга не хотели. Что там затевалось, и затевалось ли - никто не знал.

- Витальевна, ты вроде на днях про муку спрашивала? - окликнула вдруг Лена засобиравшуюся вслед за всеми Наташкину мать.

- Ну, да, мне бы мешок прикупить, пока деньги есть. А что, появилось у тебя?

- Не, нету. Хочу в область съездить, на оптовку. От поставщика-то нашего ни слуху, ни духу, весь в делах... Может, компанию составишь? Ещё кого-нибудь возьмём, на грузовик скинемся...

- Да мне на работу надо...

- Какую работу? Вон как выгорело всё, за неделю б починили... А сегодня никто и дёргаться не будет, конец света, блин...

- Ну, тогда, пожалуй, можно. Только надо б кого из мужиков, мы-то мешки не затащим!

- Да Лёшку вот её сговорим - кивнула на стоящую рядом Ольку. Он же тоже безработный теперь. Ты-то муку брать будешь? - обратилась она к девушке.

- Так на оптовке не одна ж мука? - рассудительно спросила та. - я бы сахара взяла, ну и так посмотреть чего...

- Ну, вот и компания собралась - резюмировала торговка. Мнение Лёшки она не спрашивала - куда он денется?

После недолгих "переговоров" с Палычем, владельцем старенького, но ухоженного "газона", условились выехать в десять, чтобы успеть с запасом. Дорога займёт часа три - ездить быстро Палыч отказывался категорически, да часа два на месте, ну и вернуться чтоб не поздно. Ольке пришлось остаться - прерывать торговлю тётьЛена не хотела. Благо есть от неё представитель.

* * *

64. Опять пятница. Лес.

Крутить педали как следует у Сергия не получилось. Рана уже не болела и не кровянила, затянулась тонкой кожицей, но от продолжительной нагрузки начинала вдруг ныть и неметь вся мышца, а за ней и дальше нога. Километра два он терпел, стараясь больше налегать здоровой правой, а потом Наташка заметила, как он кривит губу на каждом подъёме и устроила скандал. Петрович неожиданно её поддержал, и вместо главного бункера, до которого было ещё далеко, вышли они к точке, намеченной под первый теремок. Намечал её профессор заочно, по карте, так, чтобы разместить сам теремок в пологом склоне старого оврага, но близко от ручья и не слишком глубоко - мало ли, заметёт, или наоборот, затопит.

Овраг, на карте выглядевший не слишком внушительно, на местности оказался приличных размеров. Канава метров пяти глубиной резала наискосок пологий склон, огибая правым берегом чахлый березняк. Корни деревьев замедляли осыпание, и с годами овраг образовал почти правильный полукруг. Судя по не до конца заросшей просеке, тут проходила дорога - и на карте она действительно была.

- Ну... пожалуй, замечательно - резюмировал Петрович, спешиваясь возле крайних берёз. - То, что нужно: уклон есть, вода стоять не будет. Место пустое, ничего интересного, разве что дрова - но за дровами досюда нескоро доберутся... И маскировка придумывается на раз-два.

- Место открытое, вход видно - возразил Сергий, осторожно массируя больную ногу.

- Это хорошо. Никто искать не будет. Мы им обманку сделаем, как раз чтоб издалека видно было - тут ловить нечего уже.

- Табличку поставим "всё украдено до вас?" полу-шуткой спросила Наташка.

- Почти. Поставим тут хибарку и сожжём. Даже и ставить не надо, десяток брёвен сжечь до головешек и несгораемого хлама накидать.

-Ух ты! И правда, никто не подумает в таком месте искать.

- И на запах гари никто внимания не обратит. Мы же печку топить собираемся, или как?

- А вход? Под развалинами погреб поискать - самое то.

- А вот для входа придётся повозиться немного. Тоже чтоб все видели, но мимо проходили. Домой приедем - нарисую. Пришла в голову мысль одна...

- А сейчас что?

- Сейчас только место разметить. Погода неподходящая.

- Лучше может и не быть уже.

- Нужна плохая. Чтоб никого тут не было. А если ветер шуметь будет - и совсем хорошо.

- Лес валить? - догадался парень.

- Именно. Хоть лесников и расформировали, а бережёного бог бережёт.

- А что строить будем?

- Теремок. Только не вверх, а вниз.

65. Пятница, семнадцатое. Областной город. Алексий и другие.

Манера вождения Палыча могла достать кого угодно. Разгонялся он исключительно ровно и размеренно, в повороты входил по такой широкой дуге, какую только позволял дорога, перед каждой колдобиной бросал газ чуть ли не за сто метров, а тормоза не использовал, кажется, совсем. Это, конечно, сберегало ресурс деталей, бензин и шины, но для пассажиров езда превращалась в затяжную пытку. По крайней мере, так казалось Алексию, крепкому парню, выглядевшему старше своих восемнадцати лет. Женщины уселись в будке, потрындеть на досуге, а он попал соседом к Палычу, извергу от баранки. А Палыч, пожилой сухощавый мужичок, сидел безмятежно, как пенсионер на рыбалке. Собственно, он и был пенсионером, и насчёт рыбалки, кажется, не дурак. Но сколько же можно ехать... Когда случалось выезжать на газели с Сергием (В.А. подряжал иногда на погрузку, если планировал что-то тяжёлое покупать) - за час они успевали уже до поста ГИБДД долететь, как раз где надо было сворачивать с основной дороги на окружную, вдоль которой кучковались самые дешёвые оптовки. А тут уже полтора - и даже до моста не доволоклись. В старом мобильнике аккамулятор держал плохо, так что ни поиграть, ни музыку послушать, приходилось тупо сидеть и под монотонное завывание движка пялиться на дорогу. И ладно бы на дороге что интересное попалось - и тут как вымерли все. За полтора часа их обогнало едва ли полтора десятка машин, да и те такие же колхозные газоны и газели, ни понтовых тачек, ни дальнобойных фур, объезжающих иногда через "районку" славящийся особой въедливостью гайский пост на границе областей. Незаметно для себя парень заснул. Даже снится что-то началось, интересное и красивое.

Сквозь сон он слышал, что большой крытый рынок закрыт, в новом логистическом центре все терминалы заняты, там кто-то массово грузился - а может, просто так занимал ворота, но в любом случае чужих там не ждали. Оставалась только "лишайка" - старая, середины прошлого века, складская база, поделенная между десятком коммерсантов. Туда и поехали - не возвращаться же.

Просыпаться ради такого банального действа, как въезд в покосившиеся ворота облезлого "лишайного" забора вряд ли стоило, и Алексий благополучно продрых до самой погрузки, когда раздражённая и взвинченная тётьЛена чувствительно потыкала в рёбра - "хватай мешки, вокзал отходит". Ну, взялся за указанный мешок, присел, завалил на плечо, подкинул немного, чтоб легло ровнее - и потащил. О том, что кому нужно, женщины сговорились по дороге, а Олька ещё в посёлке передала и заказ, и деньги тётьЛене.

Так что Алексий таскал, Палыч в кузове принимал, и вроде скоро уже обратно ехать, но тут неторопливое течение провинциальной логистики было грубо нарушено. В ворота вкатился чёрный "пассат", резво подлетел и с визгом оттормозился и сразу стало как-то шумно и беспокойно. Приехали двое, хозяин склада, суетливый мужик средних лет, и охранник - хозяина или склада, не разберёшь, крупный и толстомордый. Хозяин ещё от машины завопил, как потерпевший "разгружай обратно, склад закрыт" - да он и чувствовал себя потерпевшим, с его склада дорожающие продукты уходили за дешевеющие рубли. Но и женщины во главе с тётьЛеной ощущали то же самое - отдавать уже свои мешки и ящики они не собирались. Тем более деньги уплачены, товар получен - какие вопросы вообще? Обступив задний борт, не подпускали мужика и орали не менее возмущённо и зло. Поняв, что словами не выходит, хозяин попытался оттащить руками третью "компаньонку" - малознакомую Алексию тётку с первого микрорайона. Охранец поспешил на помощь, включился вместо босса и руками, и голосом. К визгливым воплям прибавился басовитый рык.

В словесном базаре Алексий терялся. Не успевал ответить бойко и язвительно, так, чтоб все только рты пооткрывали, от того злился и смущался ещё больше. Но как только дело дошло до рук... В общем, изрядно обрюзгший на халявном пиве охранец был ему не противник. И хотя Василий, царствие ему небесное, поругивал парня за смазанный, недостаточно резкий удар, но тут он не сплоховал - мужик клацнул челюстью, подавился своим рёвом и глухо, как мешок, впечатался в борт машины. Сознания не потерял - эх, вот Вася умел так бить, что противник ровно, на месте падал, ну да ничего - добавим, раз маловато показалось... На всякий случай залепив левой скользящий по уху, Алексий тщательно, по всей науке пробил апперкот. И сам чуть не взревел, как тот мужик - костяшки отозвались резкой болью.

- Ну бабы, втравили! - зло выкрикнул Палыч, неожиданно для всех выскакивая из кузова с монтировкой. - Прибъю! - взвизгнул он совсем уже психом, тыча перед собой железякой. Охранник попытался ухватиться за кобуру, но Палыч словами не ограничивался, со всей дури шарахнул по руке и не останавливаясь добавил тычком в корпус. Противник взвыл, хватаясь за руку, но удар в тело проигнорировал.

- А, сука, броник нацепил! - сообразил вслух распоясавшийся пенсионер и без колебаний врезал своим оружием уже по голове. Алексий тем временем здоровой левой ухватил попытавшегося сбежать хозяина за шиворот и тоже приложил головой об край складской двери.

- Всё, поехали отсюда, быстро! - первой опомнилась тётьЛена.

- Нет уж хрен, броник мой! - заспорил Палыч, расстёгивая чёрную охранницкую куртку.

- Сваливать надо! - заспорили женщины, снова единым фронтом. Но Палыч всё же выдернул свой трофей из-под бессознательной туши, закинул в будку и только потом полез в кабину. После короткой вспышки к нему вновь вернулись неторопливость и спокойствие.

- Может, побыстрее поедешь всё же? - язвительно, как ему казалось, спросил Алексий

- Отца своего учи - спокойно ответил Палыч, но всё же пояснил - Номеров бакланы не видали, наколку ментам не дадут, а по описалову те хрен почешутся. Братву поднимать -дело небыстрое, так что сиди на попе ровно.

Больной улиткой "газон" прополз мимо поста, так же лениво миновал поворот к совхозу "сорок лет без урожая" (к чему именно относились уцелевшие цифры "40" на полуобрушенном бетонном указателе - никто уже не помнил), через который можно было вернуться домой "огородами", и свернул зачем-то на следующую дорожку. Алексий сидел как на иголках, да и рука, разбитая об бронежилет, болела.

- Костяшки не выбил? - только и спросил Палыч - ну да и хрен с ним, до свадьбы заживёт.

- Мы куда едем вообще? Тут же нет дороги?

- Кому нет, а кому и есть.

66. Суббота, восемнадцатое. Сергий, ближний теремок.

С утра пораньше Сергий начал трудовую деятельность. То, что в календаре была суббота, уже не имело значения. Отдохнул - и хватит. Рана практически зажила, оставалась слабость в мышцах и временами боль, но тут как раз только лечебной физкультурой лечить - это он и сам догадывался, да и дед подтвердил - хотя с огнестрельными ранами сталкиваться не приходилось, но ногу когда-то в молодости Петрович ломал, оказывается, как врач сказал, при заживании очень похоже выходит. Так что две лопаты на раму, "тормозок" в рюкзак - и вперёд, "рыть ход в светлое будущее". Наташка осталась на хозяйстве, вечером они общими усилиями обтрясли все шесть яблонь и нужно было эту гору переработать - на мочёные, сушёные, варенье и немного компотов. На много компотов не хватило бы тары, да и таскать воду не слишком хотелось... А Петрович собрался в посёлок - встречаться с собранными, как рассчитывалось, Ольгой Витальевной, "выживальщиками".

Погода радовала - или наоборот, не радовала, с какой стороны посмотреть. Серенький дождик - действительно серенький от пыльной вулканической взвеси - не мешал копать, но надёжно отваживал любителей шашлыков. Хотя с ростом цены бензина и поредели желающие далеко ехать мясца жевнуть, но могли и припереться. Так что капает - и хорошо. Бери больше, кидай дальше. Пока просто кидай, а назавтра дед обещал тачку соорудить и опалубку сварганить. Хотя опалубка - это когда бетон заливают, а когда тоннели роют - это как-то ещё называется. "Крепь", кажется. А тут предполагался именно тоннель - короткий, но почти как настоящий - уходящий под мост, построенный и обрушенный. Ну вот кто-то решил тут построить мост, из подручных материалов, но не осилил. Или проехал на чём-то тяжелее, чем мост рассчитан был. Экспертизы ожидать не приходилось - строили, сломали - кому до этого дело? А следы земляных работ, обломки брёвен - остались и ладно. Метод был хорош, надёжен и прост, правда, трудоёмок. Но Петрович упёрся: будем себя жалеть - сгинем. И переспорить его никак не выходило, даже не потому, что упрямый старый чёрт, а потому, что возразить нечего. Ну нету в этих краях ни сибирской тайги, ни полесских болот, только и остаётся прятаться у всех на виду.

67. Суббота, восемнадцатое. Петрович, посёлок.

Ольга Витальевна договорилась в школе, свободной по случаю ещё не кончившихся каникул, и встреча началась в привычной форме - аудитория, столы, люди за ними...

- Добрый день. Пока ещё он добрый - начал профессор своё выступление. Молодёжь негромко зашепталась на слово "добрый", но он привычно перекрыл голосом, перехватил внимание и продолжил:

Да, уже не очень. Но, как говорил Черчилль - мужайтесь, завтра будет хуже. Все понимают что будет хуже, так?

Публика - два десятка парней и девчонок и несколько человек постарше - дисциплинированно молчала.

В общем, проблема, которая на нас всех навалилась по причине природной катастрофы в США, сама по себе достаточно серьёзна, а учитывая общее положение дел в стране и в мире - надеяться нам особо не на кого. Что потопаем - то и полопаем. И хорошо, если полопаем мы, а не кто-нибудь за нас. Давайте я быстренько изложу, что нас примерно ждёт и как можно от этого отвертеться, а потом поговорим уже, что вы думаете.

Одна из девушек картинно, как образцовая ученица, подняла руку. На лице тоже застыло выражение почтительного внимания и Петрович мгновенно понял - будет подначка.

- Вопрос отлагательства не терпит, так?

- Ну... терпит вообще-то, просто очень интересно... А вы настоящий профессор или бывший? - выпалила девушка как бы смущаясь и волнуясь, но очень уж делано.

- Бывший, разумеется. Здесь почти все - бывшие. Вот разве что работница торговли - пока что настоящая - память на лица у него была неплохая, и эту круглолицую девушку он точно видел в окошке ларька.

- Ну так починят же подстанцию - произнесла уверенным голосом одна из женщин постарше. Чего бы там с властью не было - электричество всем нужно.

- Вот как раз подстанция - один из ключевых моментов. И через неделю примерно будет видно, куда дальше нас всех понесёт. Если начнут ремонт или хотя бы времянку поставят - то одним образом, а если нет - то совсем другим. Но я опасаюсь, что разница только во времени, а к середине зимы обе линии сойдутся - и будут голод, перенаселение, банды и погромы. А потом оставшиеся просто замёзнут.

- Афигеть - весело и с вызовом произнесла всё та же бойкая девушка - мы ф-фсе умрём, да?

- Может, и не все. Но молодые девушки - в группе риска точно.

- Типа, за длинный язык, да?

- Нет. Просто у банд мародёров и беженцев неминуемо будут предводители, которые захотят не только хлеба, но и зрелищ. А всемирная практика показывает, что вкусы у этой публики удивительно однообразны.

- Гарем? - хохотнул кто-то с заднего ряда - Ленка, тебя точно возьмут!

- Да ну что вы. Гарем - это эпоха мусульманского ренессанса, а ждёт нас самое махровое средневековье...

- Что, на конях с копьями?

- Нет, коней и копий не будет. Будут джипы и "калашниковы". Но социальное устройство - боюсь, недалеко уйдёт. Десяток вольных баронов, дружины из бычья, а всех остальных - в холопы.

- С правом первой ночи? - осведомился всё тот же голос с заднего ряда.

- Честно? Понятия не имею, какие права они себе придумают. Но что у остальных будут только обязанности - это однозначно. Главное - вы им не нужны. Если в средневековье холоп - это трудовая сила, то сейчас надобность в нём невелика. Сельского хозяйства не будет несколько лет, а дрова рубить много народу не надо.

- Так, Колян, ша - вступил среднего возраста мужик, до того сидевший молча. Про гаремы и прочий секас в другой раз перетрёшь. Раз тут у нас наука есть - пусть прогноз даст и рекомендации.

- Вот об этом я и хотел сказать - выдержал Петрович довольно-таки тяжёлый взгляд мужика. Пригласить Ольга должна была тех, кого Наташка написала, но, во-первых, Наташка могла этого мужика считать умным и авторитетным, а во-вторых, он мог и сам прийти, услышав о "науке" от кого-то ещё - того же Коляна, например. Приходилось как-то работать с теми людьми, которые пришли.

- Итак, прогноз: погода продолжит портиться, температура постепенно снижаться. Вулканическая зима сразу не настанет, будет долгая затяжная осень - из-за пепельного облака земля будет остывать медленно. Но где-то к январю выпадет снег, а потом начнутся реальные морозы, которые продержатся год или два. Потом начнёт постепенно теплеть, но медленно, скорее всего и следующее лето будет коротким и холодным.

В ожидании глобального экономического развала и климатической катастрофы продолжится распад государства и общества. Проблемы с мигрантами и депортантами уже есть, к ним добавятся беженцы из крупных городов. Беженцы тоже уже есть, но пока они единичны, с развалом систем жизнеобеспечения их станет много больше. Запасы еды и топлива приватизируют различные силовые структуры - законные и незаконные. За крупные склады будет война, частные хозяйства будут просто грабить.

Будет голод, бандитизм и разруха - в истории, как мы знаем, это уже было сто лет назад, но тогда во-первых, не было многолетней зимы, а во-вторых, власть довольно быстро взяли большевики и, хорошо или плохо, но установили порядок, при котором заработали производительные силы. Будет ли такое в этот раз - я не знаю и так далеко не заглядываю. Пока цель - пережить вулканическую зиму. Вариантов действий несколько.

Первый, самый очевидный - это выживать обычным образом. Утеплить дома, построить дровяные печи, запасти продукты. В конце концов, люди нормально живут в Якутске, Норильске и других весьма суровых местах. Плотность населения у нас относительно небольшая, дров хватит на всех, запасы тоже у многих имеются, и есть ещё время их пополнить. Но тут возникает проблема беженцев. В соседней области тридцать миллионов человек, и им подножных ресурсов на всех не хватит. Что-то будет централизованно запасаться, по крайней мере, я на это надеюсь. Но часть всё равно побежит выживать по дальним окрестностям. Также возможны "продразвёрстка" и просто грабежи. Так что я полагаю - пережить два-три года в городе не получится.

Другой путь - бегство в леса. Туда сразу не сунутся, а потом снегом завалит и тем более не найдут. Но снова проблема - во-первых, в лесу надо где-то жить. Землянку построить не так трудно, и в условиях сильного мороза она хороша, но нужно это делать заранее. Запасы тоже делать заранее, и по возможности - скрытно. А главное - обратите внимание на опыт всех без исключения диких народов - никто и нигде не жил в природе поодиночке. И не только там, где водились крупные хищники - нигде такого не было.

- То есть - нам надо дикое племя устроить в лесах?

- Нет, дикое племя не получится. Хоть тут и не Московская область, но людей всё же слишком много для способов производства Древнего мира. Не прокормимся, и откочевать подальше - не сможем. Правда, и цель у нас попроще, чем у древних. Им надо было всю жизнь так прожить и детей вырастить. Нам - продержаться два-три года. Так что нам ближайший пример - партизаны. Тоже жизнь в лесу, подальше от сильных врагов, тоже несколько лет.

- А с кем воевать будем? - вновь вступила Лена с третьей парты.

- Зачем нам воевать?

- Ну как, партизаны же - то ли продолжала издеваться, то ли действительно не понимала девушка.

- Далеко не все партизаны воевали. Многие просто отсиживались подальше от войны и врагов. Но, боюсь, хватит нам и войны, так что обороной тоже заняться придётся. Разведкой, наблюдением, маскировкой... Но это не сразу, сначала нужно просто выжить.

- Ну так ты отряд собираешь или так, лекции читать? - грубовато, но без особой злости спросил всё тот же мужик.

- Собираю - твёрдо сказал Петрович. И если не найдётся кто-то опытнее - буду командиром.

- Вот это разговор - почему-то обрадовался мужик - а что уже есть?

- Ничего! - рубанул входя в роль - есть знание, что будет и что делать. А делать - всё, начать и кончить. Лагерь, схроны, базы - ничего ещё нет. И сроку - до морозов, то есть два месяца. Если сильно везти будет - то три. Но беженцы повалят уже в октябре, а соседи ваши за речкой - как бы не завтра.

- Ну, хотя бы честно...

Собравшиеся зашумели, делясь между собой какими-то возникшими мыслями

- А что будет с теми, кто в лес не может? - как-то тихо спросила немолодая женщина, до того тихо просидевшая в углу. Тихо, но профессор услышал.

- Утешить не могу. Скорее всего, они умрут.

- Уходящий со мной спасётся? - ехидно бросил мужик помоложе, очевидно, намекая на какую-то секту.

- Спасётся тот, кто будет спасаться. Вернее, может спастись, имеет шанс. А кто будет на попе ровно сидеть - не имеет. Так - понятно?

- Понятно, непонятно - какой вам профит. Раз в секту не зовёте, спасения не обещаете...

- Я выгляжу настолько старым? - распрямился Петрович. Конечно, молодым он себя не чувствовал, но и немощным - тоже.

- Ну, всяко не молодожёном - снова прорезался Колян.

- Когда мне семнадцать было - я тоже думал, что после тридцати жизни нет. А сейчас - собираюсь ещё лет десять-пятнадцать поскрипеть, и помереть в покое, а не под забором. Вот в том мой профит, чтоб дожить человеком, а не околеть как собака. Да, себе я норку хомячиную вырою и семечек туда натаскаю, сил хватит. Но - никто никогда в одиночку не жил. Уж наверное попробовали многие, да только не дошёл до нас их опыт. То есть - опыт отрицательный.

- Так что, в отряд записывать будете - почему-то этой Лене так и вертелось ну хоть как-нибудь спровоцировать.

- Нет, барышня, не буду. Кто хочет - выполняет мой план, кто не хочет - как хочет. У кого какие шансы, я рассказал, если у вас свои резоны - я вам не доктор!

Петрович сам от себя такой прыти не ждал, но - линия и разговора, и вообще поведения получалась сама и практически без вариантов. Уверен в том, что делаешь - делай это уверенно. Или "не поймут".

- В общем, информацию я вам довёл, думайте, прикидывайте. Через неделю встречаемся. Продукты и одежду запасайте в любом случае, лишним не будет.

По первоначальному плану собрался он с людьми посидеть, поговорить, узнать новости и сплетни, а может, и умного что услышать - но вот не заладилось. Теперь советоваться - только как на военном совете, вводная, опрос с младших по званию... Да, не туда заносит, но иначе, похоже, никак - к беседе люди не склонны, слишком прогружены и взвинчены.

Это ведь только он подходит к вопросу выживания как к задаче, а эмоционально, по человечески, это неправильно. Но, получается, именно таков единственный способ ту задачу решить. Значит, будем решать. И уже не по мере возникновения вопросов, а заранее, по плану. Раз уж заявил, что план такой есть жить отряд по нему будет.

68. Понедельник, двадцатое. В.А.

Переговоры с Гусевым не заладились. Ощутив, что стал нужен, полковник надулся, как индюк, в голосе появились не то что покровительственные, а прямо-таки барские уже нотки, и, завершив коньякопитие, В.А под унылое побрякивание сбруи, неловко сидящей на тощем солдатике-срочнике на воротах части, убрался из расположения. Ну и сам дурак, чтоб тебе на мой коньяк клопами рыгалось - пожелал про себя радости тупому полкану и выбросил из головы. Следовало озаботиться производством - и тут всё получалось гораздо веселее. Пока директор родного завода переругивался с "Райэнерго", пытаясь перевалить на них если не стоимость нового трансформатора, то хотя бы работы по его установке, предприниматель договорился на опытную партию в десять печей в соседнем районе. Три дорогих двухкамерных, с воздуховодами, и семь самых простейших "буржуек". Благо, леса вокруг городка было достаточно, это не блокадный Ленинград, где сто человек на одно дерево, тут сто деревьев на одного человека. Выгрузив печи и отпустив грузчиков, долго сам, своим горбом грузил всё ту же растрёпанную "Газель" своими же мешками и коробками с оптовки - увезти в другое место, отдельный запас чисто для себя, о котором никто не знает...

69. Понедельник, двадцатое. Сергий, ближний теремок.

За два дня активного рытья Сергий почти выкопал нужных размеров нору. Сначала казалось - непосильно, но глаза боятся, а руки роют. Да и тачка очень помогала. В воскресенье копали на пару с Петровичем, тот хоть и выдыхался быстро, но успевал за это время нарыть удивительно много. И щедро делился мудростью.

- Копание земли только на вид кажется простой и тупой работой. А на самом деле тут много тонкостей, которые меняют эффективность просто удивительным образом. Нет, работа всё равно остаётся тяжёлой и физической, но если делать её с умом - теми же трудозатратами можно добиться в два-три раза бОльшего. Вот смотри - ты пытаешься всё на силу брать. Воткнул лопату, нажал, поднял лопату, повернулся, высыпал - и каждое движение берёт энергию. А вот как надо - Петрович повернулся всем телом, чуть отставшая лопата почти без усилия скользнула по ровному, как струганному, глиняному полу и вошла под кучку грунта. - Теперь правой рукой вниз, а левой не тянешь - совок приподнялся, опираясь на изгиб возле черенка. - Ну а теперь тянем, но не рукой, рука прямая - спиной тянем, спинные мышцы самые сильные.

Совок с приличной горкой наструганной перед этим со стенок и потолка земли легко поднялся, прошёл полукругом, продолжая подниматься. Земля продолжила полёт и тоже как-то легко осыпалась в кузовок тачки - сбитый из досок короб с ржавым колесом от какого-то сельскохозяйственного инструмента под ним.

- Вот так - там, где ты делаешь пять движений, я сделал, считай, полтора. А перебросил ровно столько же!

- Ничего так - одобрительно выдохнул Сергий, принимая лопату. Действительно, пошло намного легче.

Кроме так сказать тактики землекопных работ, Петрович и стратегию поменял - он зарывался вдоль пола на половину длины черенка, делал ровную площадку, а потом несколькими движениями обрушивал нависший край, не тратя силы на его перекапывание. Упавший пласт сам дробился в рыхлую кучку, которую оставалось только подобрать и пересыпать в тачку. А когда нора стала ещё больше - дед просто загнал в неё тачку и обрушил такой шмат, что выкатывать пришлось вдвоём.

- Часто я по столько не вытяну - самокритично сознался парень, ловя воздух раскрытым ртом.

- Тяжело, зато, считай, четверть куба. За пару минут... Всё равно прерываться сейчас - крышу крепить надо.

Крепили жердями, поперёк от стены до стены, выгибая их куполом по форме подрезанного лопатой купола в земле. Под жерди подсовывали, разворачивая из рулона, старый рекламный баннер, потрёпанную, но ещё прочную армированную плёнку. Коз завести Петрович так и не собрался, а баннеров три штуки прикупил по дешёвке, сено накрывать. Вот и пригодились. Оставалось положить продольную жердину потолще и подпереть её двухметровым колом.

- Илья - Сергий всё никак не мог привыкнуть называть человека втрое старше себя просто по имени, но старался - а сколько такая городушка простоит?

- Если как есть её бросить - года через три жерди погниют. А если проветривать, да ещё и печку топить иногда - то лет полста. Если, конечно, экологи не врут, что пластик в земле сто лет лежит...

- Ничего так...

- Ну а что, немцы и голландцы уже лет пятьсот дома строят - каркас из дерева и глиной забить. Фахверк называется. Видел наверное - характерные такие стены в клеточку, с наклонными тяжами для жёсткости?

- Ну, на картинках видел.

- Так они и по полтораста лет стоят. Там, правда, похитрее конструкция, и не под землёй, а над ней, но нам и такая сгодится. Либо переживём и нормальные дома построим, либо уже без разницы.

- Лучше бы пережить - поёжился парень, почесав постепенно обрастающую макушку.

Вот таким образом за три дня "полтора землекопа" вырыли нору размером ровно в один баннер - три метра вдоль, два поперёк. Баннер был небольшой, три на пять, как раз по купольной крыше. Перестарались немного с глубиной - попытка просверлить трубу садовым буром, который вместе с тачкой притащил на буксире за велосипедом Петрович, с первого захода не удалась, пришлось ещё и снизу подкапываться. Но ничего, прокопали. Даже сквознячок небольшой в трубе потянул. Оставалось самое хитрое - сделать тайную дверь, незаметно скрытую под остатками моста, ну и саму имитацию разрушенного моста. То есть притащить не меньше десятка брёвен, разложить их по оврагу и присыпать нарытым грунтом, как будто это падающий мост его вывернул. Конечно, правильнее было бы наоборот, сперва маскировка, потом землянка, но копать в одиночку можно, а вот брёвна пилить и таскать - не очень... Но погода продолжала радовать - или не радовать, смотря кому что нравится. За все дни не то что в лес свернуть, даже по дороге по той стороне никто не проехал. Некому и незачем. Ну и хорошо.

70. Среда, двадцать второе, Петрович, ближний овраг.

Петрович не сразу решился начать вот так резко. Хотя и понимал, что надо - но сомневался, как отреагируют люди, пойдут ли вообще. Нечасто случалось что-то просить тех, кто ему ничем не обязан. А то и не просить, а прямо командовать. Но "назвался груздем - лечись дальше". Или самого залечат. Закончив с Сергием потайную крышку над входом в "теремок" и поняв, что вдвоём брёвна "моста" таскать почти нереально, передал во вторник общий сбор - и, как Тимур, повёл свою команду на общественно-полезный труд. Немного даже удивившись, что люди пошли. Но пришли - и надо речь держать, а потом - и командовать.

- Итак, поясняю ситуацию. На всякий случай, чтобы никаких сомнений. Все здесь собрались добровольно. Никому ничего не обещано, ни явно ни тайно. Есть план, как пережить ожидаемые трудные времена. Всё остальное - как потопаем, так и полопаем. Никого не держу и не зазываю. Всем ясно?

Ответом был нестройный гул - но это как раз привычно, аудитория она и есть аудитория, хоть и на опушке леса.

- Сегодня мы построим сооружение, которое нам не нужно. Цель - научиться работать вместе, научиться постройке относительно сложных сооружений. Напоминаю последний раз и потом не буду. Кто не хочет - ничем мне не обязан.

Выждав пару секунд тишины, Петрович продолжил уже по-простому:

- Плотничать кто умеет?

Вызвались трое - тот мужик в возрасте и двое парней.

- Строить будем деревянный мост, самый простой, из бревен. Через вот этот овраг. Длина пролёта - восемь метров. Больше, чем бревно. Это намеренно, должна получится жёсткая конструкция со стыком. Так... Познакомимся по ходу работы. Это у нас ещё одна цель, третья уже. Ты, ты и ты - ткнул пальцем в троих парней. - вот лопаты, задача - выкопать ямы глубиной метр, так, чтобы поставленные в них брёвна сошлись в середине. Вот вам четвёртым и старшим - Сергий, он знает, что должно получиться.

Не ожидавший такого поворота Сергий растерялся. Командовать людьми ему пока что не приходилось. Оставалось действовать собственным примером. Взял лопату, кивнул парням - Владу, Женьке и Дмитрию, он их, естественно, знал, как и они его. Влад из его же первой сотни, Жека и Дмитр - из второй, тоже побратимы. Ну и пошёл намечать контур первой ямы. Петрович тем временем уже выдавал женской части команды котёл и продукты - пока из своих запасов. Кто-то из девушек заартачился, готовка на всю толпу как-то мало связывалась с их представлениями о партизанской жизни. Ничуть не возражая, профессор выдал им на двоих пилу и топор и забрал с собой в лес, куда уже ушёл выбирать подходящие деревья Михалыч - тот мужик с колючим взглядом.

71. Среда, двадцать второе, Сергий, ближний овраг.

За копание принялись молча - вырубили по контуру хиленький дёрн, почти одновременно откинули в сторону, а там и земля пошла. Сначала сухая, потом под лопатами зачавкало. Но в общем-то яму под столб копать - это не землянку два на три, туда-сюда - вот примерно и готово. Тут как раз прибыл Петрович с первым бревном, а топор дровосека раздавался где-то дальше. Отряд разделился на четыре части - землекопов, кашеваров, лесорубов и волочильщиков. По схеме, которую Петрович нарисовал вчера буквально сходу, требовалось десять толстых бревен, одно очень толстое, десятка три тонких и много почти хвороста.

Пришёл со вторым бревном Михалыч - мягкое, домашнее имя-прозвище плохо вязалось с его резковатыми манерами. Но с Петровичем он не спорил, хотя явно имел какую-то думку свою, про запас. По разметке надпилил бревно, в несколько ударов топором сколол лишнее, так же шустро обошёлся со вторым. Обвязали толстой верёвкой, затянули - первая А-образзная опора. Окончательный крепеж был заранее сделан из проволоки, которую в четыре руки закрутили ломом. Толстые витки врезались в дерево, натянулись петлями на соединяющих их стержнях. Пока тащили ещё две стойки, Петрович как-то хитро, в несколько хвостов, провязывал узлы. Потянули, упёрлись - опора поднялась и тяжело хлюпнула в яму. Через полчаса так же криво, но быстро подняли вторую. Опоры торчали как значок "индейской национальной избы фиг вам" - с расходящимися наверху концами. В эти развилки на высоте метров трёх и втянулось хитрыми дедовыми верёвками поперечное бревно, самое толстое и тяжелое. Сергий вскарабкался наверх, сел верхом и ударами топора запинал опоры в подготовленные для них пазы.

- Ничего так кОзлы получились - одобрил Михалыч, изначального замысла не знавший. Дальше было уже понятно - затягивать на поперечное бревно длинные продольные, стыкуя их вполдерева в середине, крыть поперёк хворостом и класть вдоль брёвнышки в обхват ладони, перевязывая уже как получится.

- Ну вот, собственно, и готово - Петрович торжественно прошёлся по мосту, потопал, подпрыгнул несколько раз. - А теперь фокусы - быстро сбежал с моста. Как и было условлено, Сергий изо всех сил потянул за ещё одну верёвку. С глухим треском мост начал проседать. Стягивающая столбы связь легко соскочила, брёвна начали расходиться и под всё более громкий хруст настила полотно провалилось вниз.

- Ну вот, строили мы строили - почти со слезами в голосе проговорила Ленка, та бойкая на язык девушка.

- Так мы и построили - возразил Петрович. Только не ненужный нам мост, а кое-что поважнее.

- А что?

- Отряд построили. Мы теперь знаем, что можем собраться и легко сделать такое, что раньше и не думали.

- Так это ж ненастоящий мост...

- Самый настоящий. Газель по нему легко бы проехала, я считал. Поставили бы не одну, а три опоры - и КамАЗ прошёл бы. А что его сломать легко - так это если заранее знать, как ломать...

- И что, партизанская зарница закончилась? - снова обрела язвительность Ленка.

- Учебка закончилась - подвёл итог Михалыч.

72. Понедельник, двадцать седьмое, посёлок.

Подстанцию так и не начали чинить. Перечисленные ещё в четверг деньги до продавца никак не доходили, трансформатора не было, света не было и работы не было. Посёлок глухо бурлил, неожиданно оказавшись в девятнадцатом веке. Собирали деньги на солярку для генератора, чтобы не остановилась хотя бы подача воды.

В.А. устроил в школе кинозал, отвёз туда свой огромный телевизор, поставил дырчик со стабилизатором и посадил трёх пацанов продавать билеты и следить за порядком. Мнения в обществе, как водится, разделились. Одни костерили мироеда, наживавшемся на соседях, другие наоборот хвалили его, как обеспечившего народу хоть какие-то зрелища. Пару раз возникали даже драки противников и сторонников, но драки незлые и короткие. Теле-видеосалон не пустовал. Виды в телевизоре тоже не радовали, но приносили хоть какое-то привычное занятие, тем более что большую часть времени показывали кино - у кого что было. С заречной стороны слышно ничего не было. Кое-как сорганизовавшееся после гибели Алексия Братство атамана так и не избрало, но какое-то подобие порядка поддерживало, и даже выставляло пост возле моста на ту сторону. С другой стороны тоже кто-то посматривал, но контакта, даже визуального, избегали. Официальная власть и вовсе куда-то исчезла - следственная бригада уехала, из области не было ни слуху, ни духу. Каждый решал свои проблемы, а до населения им дела не было. Казачий атаман тоже не проявлялся и агитаторов не слал. Пришедшие не то чтобы на сбор, а так, поглядеть что будет, десятка два мужиков потоптались неподалёку от площадки, да так и разошлись. Мир притих - и тишина эта пугала больше самых жутких новостей.

73. Вторник, двадцать восьмое, Петрович, Сергий, ангар

Сергий чувствовал себя уже вполне здоровым, но дорога до ангара давалась тяжело. Постоянный моросящий дождь, наматывающаяся на колёса старого велосипеда грязь, раздолбанное седло, которое никак не получалось поставить ровно, то одну ногу давит, то другую трёт... Когда теряющаяся в разросшейся траве тропинка нырнула в щель завалившегося бетонного забора, он был готов уже лезть в любое подземелье, лишь бы там было где присесть и передохнуть.

Петрович тоже выглядел не очень, намокшая борода облепила шею, на лбу надулись синеватые вены, дышал он тяжело и временами кашлял. Наташку с собой не взяли, у неё была не менее важная работа - рассортировать и по возможности привести в рабочее состояние кучу старой одежды, как-то незаметно накапливающейся в любом деревенском доме. Шить она немного умела и назначение всех этих телогреек и штормовок вполне представляла. Мужчинам же предстояло детально осмотреть главное убежище, наметить объём и технологию работ по закрытию и маскировке лишних отверстий, ну и по мере сил начать, для чего у них с собой были лопаты, топор, ручная лебёдка и даже расконсервированная по такому случаю бензопила. Естественно, всё это увесистое и габаритное оборудование удобства в езде тоже не добавляло, тем более что прицепную тележку в этот раз с собой не брали - попробуй-ка с ней по раскисшей грунтовке...

Работу начали с привала. Через минуту Сергий подорвался было на осмотр помещений, но Петрович его остановил:

- Не торопись - быстрее устанешь.

- Так надо ж вроде начинать.

- Начнём, обязательно. Только куда ж ты ногами поперёд головы в работу кидаешься?

- Ну, посмотреть...

- Да нечего там смотреть. Двое ворот четыре на пять метров, сверху на полметра козырёк. Нам их заложить чем-то надо, и кроме как дёрном - особо и нечем. Неограниченного трудового ресурса, как граф Клейнмихель, мы не имеем, так что лопатами земельку кидать не осилим, и землебит тем более не для нас - да и нет у нас извести, слои пересыпать... Так что самый древний чудско-мерянский способ - из бревен каркас, на него жерди - и дерновая кровля.

- Ну... если честно, я только последнюю фразу и понял. А что за граф, что за землебит...

- Да ничего сложного. Граф у Некрасова поминается, в поэме про железную дорогу. Угробил он там землекопов изрядно, вручную же отсыпали, от Питера до Москвы... А землебит - технология такая. Вроде бетонирования, но из обычного грунта. Дёшево, но опять же - трудозатратно... Так что будем городушку городить, а потом накрывать. А утепляться уже потом, когда заселимся.

- А будем мы тут всей толпой селиться?

- Всем отрядом. Привыкай уже. Как вы лодку назовёте - так она и поплывёт...

- Ну всё равно - стоит всем в одно место?

- Не стоит. А придётся. Не выжить в земляночках, околеем поодиночке. Но - не сразу, не сразу...

Петрович замолчал, задумался, снова катая туда-сюда тяжёлые неровные валуны вариантов. Нет, как ни катай - сперва надо рассеяться, чтобы ни у кого не было и мыслей искать "большое гнездо" с припасами. В тайне сохранить не удастся - без вариантов. Слово за слово, а дойдёт до чужих ушей, что учудили тут какие-то не то партизаны, не то сектанты в норах выживать. Да одно дело бегать за ними по всему району, и совсем другое - выследить и накрыть всех разом. Бегать - затратно и долго, а толку чуть. А гнездо - это ж полста мешков хабара, а то и сто... Ну так и хрен вам, а не гнездо. Нету гнезда, и запасов нету, ищите-мотайте ниточки, авось надыбаете... на четверть от потраченного...

- В общем, план у меня простой, но местами безумный. Чтоб никто не догадался. Если догадается - хана нам. А так - весна покажет, где чьи кости...

- Они должны загнуться раньше, чем мы?

- Именно. Но получится так только в одном случае...

- Каком? - не выдержал Сергий вновь повисшего молчания.

- Если работать будем больше их всех.

* * *

Конструкция "затычки" в тоннель была простая, но возни всё равно получилось "дофига и больше". Сперва вырубить в лесу, в разных местах, чтоб в глаза не бросалось, десяток брёвен. Вырубить в размер, заранее подготовив выемки и стыки - на площадке у тоннелей никаких следов работ быть не должно. Как ни заметай, а не спрячешь свежие щепки, кору, опилки... Кто-нибудь сюда забредёт наверняка - и не должно у него даже мысли возникнуть, что тут кто-то обустраивается. Наоборот, должно здесь быть паршиво и грязно. Потому - затычки подготовлены должны быть, но в сторонке. Ну и собственно - начали. Петрович пилил, Сергий таскал, невелик труд - короткие нетолстые брёвна тащить. Ко второму десятку только-только разогрелся.

Но брёвнами конструкция не ограничивалась - из них только каркас, а на него ещё тонкие хлысты, и много...

- Да уж, "работать больше их всех - это звучит" - подытожил парень результат полудня работы.

- Ну, так вот примерно и выходит. Хочешь жить - шевели поршнями, как в те времена и говорили.

- Те - это когда здесь так строили?

- Не, не здесь. Тут ещё кривичские земли, а чудь севернее. К Карелии ближе.

- Так какие тогда поршни?

- Обувь так называли. Сапоги - не сапоги, мокасины-не мокасины, так, среднее что-то. А когда техническая деталь такая появилась - тем же словом назвали. И с самолётом такая же история - лень людям новые слова выдумывать. Учить - и то лень, если кто другой придумает...

- Лень - двигатель прогресса. Вот стало лень каменный топор тесать - придумали железный - выдал дежурную шутку Сергий.

- Когда так - а когда и наоборот...

- Угу. Что, дальше работать?

- Ну так. Всё равно придётся. Человек в землянке дичает и дуреет. А нам - нельзя. Одичаем - перемрём. Задуреем - съедят. Возможно - буквально.

- А этот тоннель чем лучше?

- Тут будет хоть какой-то простор. Когда на улице снега по шею и мороз за сорок - хрен там погуляешь особо, так и будешь в норе сидеть. А тут хоть тридцать метров туда-сюда пройтись. Со стороны хоть чужими глазами на себя посмотреть - как, похож ещё на человека? Да и шубу снять хоть иногда... Помыться как следует...

- Ну да, понятно...

Сергий взялся складывать из размеченных бревен многоугольник каркаса стены, Петрович вязал проволокой стыки, а в голове крутилась уже следующая мысль - два десятка парней и девок в самом, как говорится, соку - это ж такая смесь, что Шекспиру и в кошмарах не снилась. И как их ни грузи про священные узы и прочий обликоморале, а природу не обманешь. И не свяжешь, чтоб до весны ни-ни... Хоть паранджу на всех надевай - найдут и в парандже чем флиртовать да меряться... Нет, предотвратить - не выйдет, никак. Даже если расселить по двум монастырям - и то, поди, прокопают, как в той песенке "а в это время женщины копали"... Да и не выход это - и не вход даже, не согласятся.

А не можешь предотвратить - должен возглавить. Можешь, нет ли - не колышет. Не обязательно собственным примером - но к моменту, как у них только мысля зашевелится в чужую койку влезть - должен уже план быть. План, модель поведения и готовые ритуалы. Иначе - перережут друг друга. Или передушат... Да уж, ещё задачка... Совсем не по профилю, и посоветоваться не с кем. Не с Сергием же... Думай, голова, думай.

74. Четверг, тридцатое.

Назначив отряду посиделки на последний августовский день, Петрович основательно извёлся. Объявлять решительные действия было очевидно рано, начинать какую-то ещё подготовку - столь же очевидно поздно. Погода ухудшалась медленно и постепенно - дожди холоднели, деревья неохотно облетали, так и не пожелтев толком, а постепенно посерев листвой. Затычки для обоих больших входов в тоннели сделали - или, скорее, построили. Пока они тихо лежали за углом насыпи, укрытые толстыми пластами дерна, присыпанного листвой и удобрениями. По прикидкам, до снега оставалось ещё около месяца, что-то ещё успеет прорасти и укорениться. Вес у каждой "таблетки" получился под тонну - случайный прохожий не сдвинет, а вдесятером да по снежку - не проблема. Ручная лебёдка в хозяйстве имелась, будет, чем поднять и затащить на место. Но рано пока что. В самый раз будет, когда снег уже посыплется, но земля не замёрзнет.

Сейчас же главной задачей было подготовить людей к первому, самому мутному и непредсказуемому периоду. Социально-политический прогноз продолжал оставаться негативным, негативнее некуда. Пропало центральное вещание - понятно, спутниковый приём через пепельные облака упал качеством ниже плинтуса, но цифровые сети должны были работать, как и обычная, наземная передача телевидения с областной вышки. Вышка и передавала, но только местный канал. В посёлке было по-прежнему тихо. Сам Петрович туда не ходил, Сергий и Наташка тем более, но если бы что существенное произошло - слухи бы непременно донесло. Стало быть, на опережение никто не работал, все ждали, когда уже гром грянет по-настоящему.

И он тоже ждал, пытаясь как-то моделировать варианты, по-простецки, на пальцах - если, что и как поведут себя те или другие люди. Ошалев от напряжённых раздумий так, что даже простые и понятные дела вроде конструирования системы отопления и вентиляции больших и малых убежищ валились из рук, профессор решил всё же посвятить в курс дела хотя бы Наташку. Не особенно веря в пресловутую женскую мудрость, тем более в таком возрасте, но всё же...

Наташка опасений не разделяла, полагая что наоборот, если все в куче под постоянным присмотром - никакой левак не случится и беспокоиться особо не о чем. Наоборот, когда вокруг ужас и холодина - все свои становятся родными и злоумышлять против них никак нельзя. Ну а если вдруг что - то разрулим как-нибудь...

Перед такой "непокобелимой" позицией упираться Петрович не стал, хотя и не поверил ничуть. Будет и левак, и обиды, и всё прочее будет, не вопрос. Вопрос только - "как быстро". Но тему на собрании не поднял, просто объявив, что пришла пора тащить всё, что получится - потому что завтра утащат другие. Тащить по схронам и сусекам, в "теремковую сеть", и чтоб сосед знать не знал, где у кого что. Вопросы морали, этики и уголовного кодекса оставляя на потом. Ну, кроме возможности немедленного возмездия и взыскания... с выносом тела. Впрочем, он не был оригинален и знал это. Кражи уже вовсю начались, и даже попытки грабежей и реквизиций "в составе организованной группы". Видели на дороге камаз-самосвал в сопровождении двух натуральных "чОрных джипов" - не полагающимся авторитетным бандитам гелендвагенов, конечно, и не крузаков прожорливых, попроще - старого Санта-фе и узкомордого Тагера. Но чёрных и тонированных наглухо, очевидно заново. Сколько в них было людей, вооружены ли - проверять желающих не нашлось. Проехали мимо - и слава тебе, Господи, пусть едут, подальше и без возврата.

Введя очередную поправку в "программу выживания", Петрович ночью оттащил треть картошки в старый полуобрушенный погреб, которым даже прошлый хозяин дома уже не пользовался, и на всякий случай совсем обвалил вход. Приспичит - можно и откопать, а искать в груде гнилых досок с ржавыми гвоздями вряд ли кто сподобится.

Последняя осень

И вот весь пока ещё распущенный на стихийные микрогруппы отряд помаленьку таскал что мог найти. Камазов и джипов в распоряжении не было, да и нечего было возить в таких количествах. А мешок муки можно и на велосипеде перекантовать, старинным крестьянским способом даже три - один в раму прямо на цепь с педалями, второй на раму сверху и третий на багажник. Ехать на таком навьюченном недоосле, конечно, не получится, но можно взять его за рога... или за уши, и ножками, ножками... главное не уронить, потому что поднять потом эту хорошо за центнер весящую городушку - отдельная история.

Конечно, муки, а тем более сахара, вот так в товарных количествах, чтоб возить надрываясь - не было. Кто-то успел в самом начале шухера что-то запасти, вот как Олька руками своего Алексея, кто-то где-то что-то спёр, выменял или нашёл... Парень со смешным прозвищем Недимон ухитрился в поле пшеницы накосить и кое-как обмолотить её, вспомнив, что нунчаки изначально сельскохозяйственный инструмент. Зерна получалось не так уж мало, правда, было оно сильно замусорено всякой шелухой, а как правильно веять кустарным способом, никто не вспомнил. Но если жрать будет совсем уж нечего - можно и руками перебрать, не до жиру... Так что "прогнозируемые ресурсы" потихоньку росли, и идея перезимовать на собственных запасах уже не выглядела совсем несбыточной. Но для надёжности надо было добыть и что-то более существенное. Масло, консервы, специи... И за этим всем надо было отправляться на склады, пока они ещё охраняются по мирному времени...

Погоды продолжали портиться - глобальный циклон закрутился над Северной Америкой, унося, как в циклоне вентиляционном, металлическом, тяжёлый пепельный воздух к полюсу и выталкивая оттуда на Европу холодные сухие антициклоны. Опускаясь вниз, они собирали с ещё тёплой земли влагу и без всякого полнолуния и прочего ненаучного колдовства оборачивались циклонами, вздымая невероятной плотности тучи, рассыпающиеся ледяным дождём. Запросто могло с утра сиять ещё не осеннее яркое Солнце, прогревая воздух до "климатической нормы сентября", а к вечеру декабрьское свинцовое небо плевалось переохлаждённой водой, застывающей панцирем на ещё не опавших листьях. Лес местами стал похож на картинки Вьетнама после американских бомбардировок - только тут не вражеская химия была причиной, а страшный, неестественный ледолом.

И вот в это "время мерцающего климата" группа горячих головушек подалась "в набег".

Набег и побег

И было их пятеро, ломящихся через сараи - "склад" и был одним из сараев, большим, на краю "сарайного массива". Пятеро пошедших на охоту, а теперь бегущих от охотников. В общем, им даже повезло - охотники были не спецназеры какие и даже не настоящие бандиты, а просто подломившие этот склад раньше и теперь считающие его своим. Но у них было ружьё, точнее - обрез, и Николай, тоже парень из бывшего уже Братства, получил несколько дырок в организме. Если бы ружьё было полноценное - всё было бы совсем плохо, а тут выстрел ушёл в бабах. Но дробины засели под кожей, дырки ощутимо кровянили, и, как парень не пытался держаться, было ясно, что долго он не пробежит, а преследователи униматься не собирались.

Первого, самого борзого, Сергий подловил вообще по-детски. Чуть приотстал, пока все валили за угол, упал на повороте, типа поскользнулся, нырнул за угол кувырком, перекатился и встал на ноги. Противник купился, забежал добивать, но вместо пытающегося подняться беглеца встретил тычковый удар штакетиной и уже сам свалился, судорожно согнувшись.

Сергий торопливо пнул его в голову и кинулся дальше. Только и успел увидеть, как тот растянулся расслабленно - значит, удачно попал, вырубил. Но оставались ещё трое - и, главное, у них был обрез. Это полностью всё меняло - вступать в драку было нельзя никак, Николаю прилетело издалека и навскидку, а тут будет в упор, а значит, двоих они скорее всего убьют, или тяжело ранят, а потом уже убьют всех. Олька и Наташка не выстоят, Николай уже еле бежит, а он с Алексием, как самые опасные, два выстрела с двух стволов и получат. Нужно было уводить погоню мимо - через проходы между сараями куда-нибудь в сторону, чтобы за Алексием, почти уже на себе волокущем Николая, не пошли. Потому на следующем повороте он притормозил, дождался первого преследователя - этот был без ружья, соображают, не подставятся так, чтобы можно было накоротке напасть и отнять ствол - и кинул в него подхваченный чуть раньще кирпич. Чуть недокинул, попал в ноги рикошетом, тот взвыл, заматерился и ломанулся ещё активнее, удачно перекрывая сектор показавшемуся уже и стрелку. Отлично, ещё пяток поворотов, а там по оврагу и в поля, и уже можно во всю дурь ломануться. Эти так себе бегуны, раз до сих пор не догнали.

Неладное он заподозрил в овраге, увидев, как наливается водой свежий след небольшого, явно женского, кроссовка. И уже когда овраг разошёлся вширь по низине, увидел бегущую вдалеке Ольку. Какого чёрта она оказалась тут, гадать было поздно - скорее всего тоже пошла "уводить", вот только нафига?

Теперь задача усложнялась. Сможет ли она убежать - большой вопрос, а лабиринта сараев, где можно маневрировать, уже нет. Погоня уже шлёпала по мокрому после то дождя, то снега дну оврага. Быстрый отрыв и уход в сторону откладывался, придётся бежать дальше. Уже не пытаясь что-то тактически планировать, догнал Ольку, высказал, конечно, что думает, но ругаться было не к месту, дыхание надо беречь. Это даже она понимала, только зыркала зло, но бежала молча, стараясь пыхтеть под шаг.

Оставалась надежда только на погоду - небо так и висело чуть ли не над крышами, наверняка сейчас польёт, а то и повалит. Не станут враги по полям гоняться в такой каше, уйдут. И действительно, повалило - снег с дождём, причём дождём каким-то на редкость мерзким, не обычной осенней моросью, а крупными, ощутимо шлёпающими каплями. Преследователи подотстали, но не уходили, словно надеясь, что беглецы сами вернутся. А может, и надеялись, типа, ну чё там, пальнули сгоряча, так не воевать же... Но проверять не хотелось совершенно, лучше уж промокнуть. Тогда они думали, что лучше...

Сергий, Олька, ледяной дождь

Минут пятнадцать топали молча, уже не бегом, не от кого убегать, но и назад нельзя - наверняка ждут, с косогора всё видно будет. Видимость, правда, падала, и падала даже как-то странно - ну, дождь, ну, тучи... Но тучи плотные, и дождь реально припустил. Лыжная куртка Сергия ещё держалась, а олькин пуховик уже явно сдался стихии. Тепло от бега отчаянно улетучивалось, в обуви хлюпало, а буря слабеть и не собиралась. Шёл вроде бы дождь, но на одежде он как-то странно застывал ледяными чешуйками, они даже иногда шелестели, осыпаясь.

Шапку он отдал, почти заставил натянуть, сам закрылся капюшоном, натянул рабочие перчатки, тёплых не брали, не зима же. Надо было что-то решать, куда-то прятаться и как-то искать способ согреться. Впервые мелькнула мысль, что под таким дождём можно и не просто промокнуть...

- Серёг, а где мы вообще? - внезапно спросила девушка.

- Ну, возле речки примерно. С километр до неё. А вон там на бугре роща темнеет - мы там мост строили, учебный. Ты была же?

- Была... далеко убежали... Чёрт, холодно, что делать будем?

Сергий подумал пару секунд, и когда она уже собиралась обидеться, решился:

- Тут под этим мостом землянка. Там печка есть. Надо прятаться, иначе всё совсем хреново.

- Землянка? Откуда?

- Выкопали. С печкой даже.

- Кто?

- Мы. А мост уже потом. Никто и не подумал, что там до того кто-то рыл.

- А дрова есть?

- Есть. Когда мост делали - все обрубки туда закидали.

- Пошли тогда.

Земляная печка разгорелась не сразу, дым всё норовил пойти обратно, но всё же раза с пятого, изведя почти всю бересту, они сумели развести стабильный огонь. Кроме изрядной кучи щепы и нескольких крупных обрубков, в землянке остался пучок жердей, из которых делали крышу, они уже просохли и неплохо горели, так что дров хватало.

Но согреться никак не получалось, как ни обжигай руки почти что в костре. Ниша в стене с прямой дыркой-трубой - хреновое отопительное устройство, это даже не буржуйка из старой бочки.

- Серег, надо раздеваться. Одежда мокрая, не согреемся. Меня трясёт уже.

- Давай. Тут где-то веревка должна быть, повесим. Сняли куртки, обувь, штаны. Ольга, помявшись, стянула и кофту, оставшись в колготках и лифчике.

- Не подглядывай, всё Наташке расскажу.

- Да не подглядываю я - сердито ответил Сергий, тем более что он именно подглядывал, не удержался, именно потому, что не хотел. Или хотел не хотеть. Как-то раньше он Ольгу не замечал, ну, знал, естественно, постановил "толстая, но фигуристая". А сейчас как-то неожиданно для себя увидел, что не очень-то и толстая... но однозначно фигуристая. Только замёрзшая очень, даже на вид. Даже в неровном свете огня из печки. Промокли они полностью, что называется, до нитки, в ледяной причём воде.

- Снимай всё.

- Ты охренел?

- Снимай. Иначе застудишь что только можно. И что нельзя - тоже.

- Ну ты ваще...

- Я не смотрю, давай - и он начал привязывать к внутреннему каркасу свода ещё один кусок шпагата, оставшийся от вязания этого же самого каркаса. Пляска теней делала эту задачу не такой уж простой.

- Ты тоже всё снимай давай, я что, одна как дура тут буду?

- Так мне студить особо нечего...

- Не гони, почки у всех одинаковые. У меня дядька нефритом болел, мало не покажется! Всё, я отвернулась - и начала вешать на верёвку свои свежеотжатые колготки. Пуховик уже висел на соседней и печально капал на земляной пол.

"А попа у неё всё же толстая" - подумал Сергий, покосившись - не то что Наташка. Вспомнил наташкину попу, ноги точёные... Блин, зря вспомнил.

Пришлось сбивать мысли неподходящие, вспоминая, кто куда сегодня бежал, могли ли преследователи вернуться... не, не могли, всё там хорошо должно быть, Николая починят, ну, походит с перевязками пару недель, он-то ходил же, ничего... А им надо здесь как-то суметь обсушиться, ну и буран этот чёртов переждать.

Огонь весело потрескивал, и прямо возле него было жарко, особенно по сравнению с ледяным дождём снаружи. Но только спереди, вернее, со стороны огня. Попытался вспомнить, нет ли снаружи чего-то подходящего... или хотя бы вообще - чего-то. Но не вспоминалось - всё нужное сразу забрали с собой, ни лопаты, ни тем более какой-нибудь железной трубы, из которой можно сделать теплообменник, не припасли. Несколько брёвен там есть, и те такие, что без пилы и топора в эту печку не пристроишь. Но на несколько часов хватит и обрубков. Хорошо, нашлась зажигалка, нож, чтобы надрать бересты и наколоть щепок на растопку... ну и сама эта нора, если бы её не было, тяжёлая простуда гарантирована, а то могли и совсем не дойти. Вспомнив, как шуршали льдинки по капюшону, парень передёрнулся.

- Ты чего вздрагиваешь? Совсем замёрз? - участливо спросила Ольга.

- Не, не очень. Вспомнил, как лёд на одежде шуршал. Жуть.

- Это лёд был? Я тоже слышала, но, думала, кажется.

- Шуршал. Это ледяной дождь, такой бывает иногда. Но редко. А мы вот вляпались.

- А я очень. Никак не согреюсь, даже без одежды. Сейчас хотя бы полотенце... да любую тряпку бы...

- Нету. Только изолона лист, вместо пенки. Сидеть годится, а одеться не катит. И баннера кусок, но это клеёнка, холодная.

- Ага... Серёг, а ничего, если мы греться вместе будем? Теплее же. Спина к спине, чтоб без всяких там...

- Давай.

Сели. Аккуратно прислонились плечами, потом сдвинулись. Сначала показалось даже холоднее, но вскоре хотя бы спинам стало тепло.

- Вот история, рассказать кому - не поверят.

- Будем рассказывать?

- Не знаю даже. Наверное, надо. Только если не поверят - это скандалище... Такой дурацкий...

- Должны поверить...

- Давай лучше без подробностей. Просто сняли верхнее и сушили, пока не смогли обратно пойти.

- Давай. Ты согрелся?

- Ну, частично.

- А я нет. Как-то поддувает от двери...

- Петрович рассказывал, когда в лесу зимой ночуют, делают наклонную крышу, чтоб тепло от огня отражалось. Можно пенку шпагатом растянуть, получится как в солярии. Может, так теплее будет. А шмотки по бокам повесить, чтоб на них тоже тепло попадало. А то мы так не знаю сколько тут мёрзнуть будем.

Ольга не возражала, и Сергий начал растягивать пенку за углы. Весила она мало, но и прочности была никакой, так что задача растянуть и не порвать требовала не просто возни, но возни аккуратной. К тому же и шпагата было мало, пришлось перевязывать несколько раз, чтобы и одежда висела, и тент, и чтобы одежда не на тенте висела - на удержание тяжести промокших курток он никак не годился. Ну и, конечно, совсем не коситься на присевшую тут же, в метре, у печного окошка девушку он не мог. Тем более что освещена она была куда лучше, чем скрывающееся за тентом помещение, куда ему пришлось выйти для привязывания верёвок. Со стороны двери действительно изрядно тянуло холодом, печь высасывала воздух в трубу, а других источников, кроме щелей возле не слишком качественно прилегающего пласта дёрна на каркасе из жердей, в землянке не было.

- Серёг, а ты Наташку любишь? - вдруг застала его врасплох девушка.

- Ну... люблю - что ещё сказать-то.

- А чего на меня тогда смотришь?

- Я на верёвки смотрю.

- Смотришь, я же вижу.

- Ну, смотрю иногда. Я ж тоже не робот. Но мало ли кто на кого смотрит. Ты вот тоже смотришь, раз заметила, куда я смотрю? - пошёл он в контратаку.

- Он оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, ага.

- Ну и посмотрели. Ты это к чему вообще?

- Не знаю. Просто мысли всякие. Как мы дальше жить будем.

- Нам бы просто жить. И выжить. Это вот, что там снаружи - ещё цветочки. Зима будет вообще жуть.

- Ага. Профессор ваш говорит, будем в норе сидеть, как в подводной лодке, наружу только иногда нос высовывать, потому что нефиг там делать в мороз.

- Ну, будем, наверное.

- Вот и прикинь, сидим мы в норе, по десятку парней и девок, ну, и постарше тоже сколько-то. И все считай друг у друга на виду - не метро же у нас тут.

- Привыкнем.

Новое укрытие действительно ощутимо грело сверху и немного сзади - в полном соответствии со своим назначением изолон отражал тепло фольгированной поверхностью, не давая ему уходить дальше. Но хватало только на голову и шею, а спина всё равно мёрзла. Покрутившись так и этак, посидев согнувшись, Сергий начал вспоминать физику - прикидывать, как распределяются инфракрасные лучи и куда пристроиться, чтобы в тепло. Получалось, что лучше всего вытянуться поперёк, чтобы спереди грел огонь, сбоку и сверху отражённые лучи, а снизу просто пенка. Примерно это он и объяснил, даже рисуя на уже подсохшей пыли на полу землянки перед печкой.

- А как вдвоём так устроиться? Лёжа и обнявшись? - подколола Ольга

- Ну, не знаю, может по очереди.

- Замёрзнем по очереди - вздохнула девушка. Ложись уже. Только смотри - мы греемся. Жизнь и здоровье спасаем, усёк?

Обнявшись, действительно стали согреваться. Только ноги чуть подмерзали, но кинув на них почти уже высохшую футболку, согрели и ноги. Недолго похихикав внутренне над ситуацией, Сергий как-то неожиданно почувствовал, что засыпает. Тепло после ледяной пробежки и дрожания возле печки разморило. Олька тоже лежала тихо и посапывала, прижавшись мягкой, уже не холодной спиной. "Ладно, поспим полчасика, пока дрова прогорят. Холодно станет - подбросим". Часов у них не было и сколько они уже сидят тут - не знали.

Доктор Рита, парамедик-недоучка Наташка

Ну вот, Ритка, и нашла ты "Своё Место В Жизни" - невесело усмехнулась она про себя. Снова раненых тебе тащат, авторитет ты теперь, главный лепила... А как начиналось, какие планы были... Девочка из хорошей семьи должна быть доктором...

Она старалась, честно, без блата, не "среди своих" - да и кому она своя-то в чужом городе? Мало ли что "из хорошей семьи"... Так что всё своим горбом, своими пухнущими в перчатках руками, проклятыми пробирками, которые старшая сестра придирчиво проверит, да ещё и реактивов капнет в раствор, чтоб если плохо промыла... Потом учёба, большие надежды... И вот итог - последний доктор на деревне... Все, кто мог, разбежались по тёплым местам, а она тут. И ладно бы по профилю, и ладно бы терапевтом - хирургия, считай - военно-полевая, условий-то никаких...

Вот и этот - вроде бы несильно ранен, несколько дырок - от дроби, знакомые уже раны. Дырки должны быть неглубокие, но откуда в мокроте кровь тогда? Ушиб? Если бы... Пациент бодрится, шутить порывается, обещает на свадьбу позвать, до которой, коню понятно, всё заживёт... Только дышит нехорошо, в правом лёгком хрип, и кривится, сидеть ровно не может. Чёрт, ну за что ей это? Ни рентгена, ни обезболивающих нормальных, да и опыта, если честно, хрен да нихрена. Она же вообще не хирург... Только нету хирурга, и процедурной сестры нет, опытной тётки, которая сама лучше знает... Девчонка только вот эта, которая даже курсов ПМП не проходила, одна радость - старается как можно точнее всё сделать, что ей говорят. А что говорить-то, самой бы кто сказал...

Наташка действительно старалась. Неуверенность, да что там - страх доктора она видела, но виду не показывала. Наоборот старалась быть деловитой - как в кино. Вымыла руки три раза, полила раствором из пузырька - вроде не щиплет и даже без запаха, почему бы не полить? Инструменты из коробки вынула, пинцетом разложила в стерилизатор, включила - для больнички кто-то генератор обеспечил, нашлись люди умные. Решилась даже посоветовать - знала же, что обезболивающих нет

- Может, водки ему? Чтоб не так больно?

- Не выдумывай. Не настолько же всё плохо, таблетки есть пока - и Маргарита Иосифовна сама полезла в коробку - Вот эти, две штуки растолочь, высыпать на язык и запить.

- Доктор, давайте я лучше целиком, они ж противные - взмолился раненый Николай

- Нет, целиком нельзя, слишком долго растворяться будут. Пейте, так нужно.

Пациент упираться не решился, скорчил морду и проглотил. Зашипел сквозь зубы, ставя стакан - движения руки отзывались в спине.

- Так, ждём пять минут. Мне нужен свет, пинцет, скальпель и тампоны.

Алексей, сидевший в сторонке, "чтоб лишних микробов не натащил", подвинул две настольных лампы, прикрученных к стульям. Третья светила с потолка, обеспечивая хоть какое-то подобие бестеневого освещения.

-Ну, начали! Пациент, медленно вдыхайте через нос!

Николай, морщась, послушно засопел, Рита взяла пинцет с самыми длинными концами из доступных и попыталась вынуть первую дробину...

Ну вот, процесс пошёл. Восемь дыр, кровь идёт, но не брызгает, крупные сосуды не задеты. Самого страшного розовых пузырей пены, означающих, что рана достигла лёгких - тоже нет. Авось обойдётся... Держись, коза - а то мамой станешь!

Сергий, Олька, землянка

Согревшись наконец, избавившись от противного, изнутри пробирающего озноба, Ольга заснула. Устала она гораздо сильнее легкого на ноги и вообще спортивного Сергея, устала, замёрзла, перепугалась... и вообще она девочка, а не терминатор номер икс, чёрт вас возьми. Есть тут мужик, хоть и не её мужик, но раз уж втянул в это дело - пусть спасает и заботится. Он втянул или Лёшка, или вообще Наташка эта, у которой в попе не шило, а целые вилы о четырёх зубцах - не важно. Сережка вот теплый, и добрый, и так смешно смущается...

Просыпаться не хотелось. Сквозь дрему Сергий отметил, что подмигивание огня закончилось, но теплом от обильно нагоревших углей ещё исправно тянет, и даже, если приглядеться привыкшими к темноте глазами, можно разглядеть глиняную арку печи, отсвет дневной поверхности в конце трубы и гораздо ближе - слабо белеющий контур девичьего плеча. Как-то безотчетно накрыл его ладонью, не замерзла ли? Плечо было прохладным, но не слишком, им всё же удалось более-менее протопить небольшое помещение землянки. А вот спина девушки была теплой, и спина, и то место, "где спина уже теряет свое гордое имя". И которым она прижалась, поерзав, теснее, как-то сразу разбудив. Проснешься тут, когда в жар бросило не то что лицо, а аж до плеч. Это она спросонья, не поняв, или? И по изменившемуся её дыханию понял - не спросонья. Или уже не совсем спросонья... В общем, не спит!

- Серёж, мы ведь договорились, что без подробностей все рассказываем?

- Угу - подтвердил он, пытаясь отодвинуться подальше и в то же время не порвать хлипкую крышу... И не изменить позу, потому что стоит двинуть ногами и будет совсем уже конфуз.

- Значит, рассказываем без подробностей - выделила она голосом и придвинулась, сведя на нет все его усилия по сохранению благопристойности.

- Олька, ты что творишь вообще?

- Я? Пока ничего. А что, тебе не нравится? - и ещё раз толкнулась.

- Бросай хулиганить. У нас другие есть.

- Я же тебе нравлюсь. Я, между прочим, это чувствую. И не где-то глубоко внутри, а вот прямо снаружи. Хотя насчёт "внутри"...

Шшш- Блин! - Сергий отдернулся от этого предательски манящего "внутри" так, что сдернул и пенку, и держащую её веревку. Падающий лоскут раздул угли, наполнив землянку дымом и мерцающим светом.

- Отвернись - буркнула Ольга - одеваться пора, сколько тут сидеть-то.

- То "нравлюсь", то "отвернись" - поняв, что "сложный момент" прошел, парень тоже разворчался.

- Такое кино - только для взрослых - отбрила девушка. И поняв, что перегнула, тут же смягчила тон - извини. Не знаю, что на меня нашло. От страха, наверное.

- Угу. Я тоже пере... Ну, в общем, стремно мне было. Подумал, что реально замерзнем нахрен. Очень этот лед был... Убедительный.

Одежда, конечно, полностью не высохла, но хотя бы нательное не липло ледяным компрессом. Да и на улице потеплело, тучу сдуло дальше, только на поникших ветвях дотаивали прозрачные чехольчики.

Петрович, полевой командир

Ну вот, только понадеялся, что до этого ещё не скоро - и нате вам.

К больничке он попал как раз к "разборке" молодежи. Нет, драться онт не порывались, и даже до явной ругани ещё не дошло, но список взаимных претензий уже активно ширился. Ничего не предъявлял только Николай, к которому как бы и пришли участники скандала. Он сидел верхом на стуле, привалившись грудью, потому что спина забинтована, и балдел, что всё обошлось. Все нашлись, все живые, раны не опасные... Обошлось. А что ругаются - мало ли...

Остальные же четверо старательно переводили стрелки друг на друга - кто все это затеял, да кто так криво сделал, кто куда побежал, и где вы столько времени прохлаждались, и чем это занимались...

- Отставить срач! Рявкнул Петрович так, что сам удивился. Не было у него привычки командным голосом разговаривать. Однако сработало, замолчали, уставились в восемь глаз.

- Всё, проехали. Сглупили все, виноватых искать не будем. Пришли живые и на этом тему закрыли. И кто там чем занимался - тоже закрыли. Не до того скоро будет, чтоб хернёй страдать. Живы? Ура.

Лимон, атаман