Кромешный мрак подземного хода рассеивали мощные фонари на машинах, некоторые невольники несли масляные лампы, а всадники везли на седлах связки факелов, на случай если топлива для фонарей не будет хватать на переход под горой. Сперва Ласка вздрагивала от каждой причудливой тени, проносящейся по земляному потолку, да и Тиме было не по себе, но позже они обвыклись и перестали обращать внимание на игры света и темноты.
Нередко им встречались ответвления, некоторые засыпанные, другие сворачивали в стороны, там вновь возвращаясь к главной червоточине. Были и два интересных случая: всадники и рабы удивленно вздыхали увидев, как камень кинутый одним из мечников в большую, от стены до стены прохода, круглую яму завис в воздухе и медленно развалился на части, каждая из которых тоже распалась и неторопливо обратилась в прах. Наемники угрюмо переглядывались, послышались шепотки, но через мгновения вновь наступила тишина нарушаемая урчанием двигателей и стуком копыт.
В другом же ответвление - широком проходе с ровными черными стенами клубилась тьма, что не развеялась даже когда туда направили мощный луч прожектора, а кинутый наемниками факел затух едва его коснулась чернота. Разведчики, что шли впереди группы, проверяли все ответвления и проходы, но в это место никто не захотел идти, даже трое из команды Закатных, переглянувшись предложили двигаться дальше. Тимофею это показалось странным, он никакого страха не испытывал, напротив, когда старик посовещавшись с командиром своей стражи и капитанами вольных бойцов двинул группу дальше, и мальчик проходил мимо того места, он почуствовал пульсацию воздуха и теплые ритмичные дуновения с той стороны, которые показались ему как-будто знакомыми. Эта сладкая тень манила к себе, обвалакивала Тимофея горячим дыханием силы и он вздохнув полной грудью почувствовал прилив энергии. Это чувство мальчику уже доводилось испытывать и раньше, иногда рядом с опредленными людьми, иногда в определенных местах, а бывало и просто - ни с того,ни с сего.
Сзади фыркнула лошадь и Ласка потянула мальчика вперед.
- Тебе... ты ничего там не ощутила? В том ходе?
Девочка странно посмотрела на Тиму и двинулась дальше. Мальчишка пожал плечами и последовал за ней, подгоняемый грубыми словами всадников.
Первый день перехода тянулся бесконечно долго, может из-за того, что солнца под землей не видать, или из-за разнообразия проплывающих земляных стенок и проходов. Хотя Ласка считала что все дело в пустом животе - у Тимы и самого урчало в пустом животе, за все время остановились лишь раз, и невольникам дали по яблоку каждому и фляге воды на пятерых.
Другие встретились лишь раз, впереди колонны, за передним фургоном. Послышалась возня, потом резкие рубящие звуки. Когда колонна двинулась от них остались лишь кровавые следы тянущиеся до ближайших ответвлений. После этого шли еще около часа, а затем скомандовали стоянку. Началась суета, люди вперемежку с конями засновали туда сюда, стража гремела доспехами, рабы скидывали тяжелые мешки и доставали нужные вещи.
Невольников бросили на возведение баррикады на пути следования группы, в основном туннеле, и позади. Тимофея позвали к головному фургону - помогать готовить ужин, Ласка пошла следом.
Сооруженный рабами щит закрывал почти все жерло туннеля, лишь немногим не доставая до потолка и состоял из деревянных квадратных щитов и и длинных железных прутьев вбитых в земляной пол. Фургон, или дом на колесах, как его звала Ласка, примостили почти вплотную к левой стене тоннеля, на крыше разлеглись двое стрелков с длинными толстыми винтовками и огромными прицелами.
Двое невольников доставали из фургона столик и раскладные стулья, а остальные ставили здоровенную хозяйскую палатку, мальчик даже засомневался влезет ли она. Сомнения его оказались не напрасными, палатка не влезала, и Старый Бин, матеря нерадивых рабов, велел сложить одну секцию.
Ребят поставили чистить картошку, к двум невольникам уже начистившим приличную горку, и им пришлось на время сосредоточить свое внимание на этом занятии. Если снять слишком много вместе с кожурой получишь затрещину от одного из надзирателей, то же случится, если оставить не чищеную область.
Один из чистаков(чистунов? чистяков? чистарей? Мальчик не знал как правильно звучит нужное слово, а слово "чистильщики", как ему казалось, имело совсем другое значение), был ему хорошо знаком, паршивый мальчишка Газун десяти лет отроду, сын одного из старших рабов, кажется дядьки Петра. Вредный и злопамятный, он любил напугать Ласку какими-нибудь гадостями, а затем, доведя до слез, издеваться над ней, называя никчемной хнычущей сучкой, пиная и толкая. Тимофей узнав об этом когда они еще стояли на пороге туннеля Стального Червя. У Ласки невесть откуда появился огромный синяк на правой коленке, да такой, что девочка ходила прихрамывая. Тимофей дознался, что девочка упала от подножки Газуна. Она испугалась и побежала, Газун все подстроил так, что девочка наткнулась на выпотрошенную мышь. Тогда Тимофей в первый раз захотел кого-то избить. Но Вован это сделал первым, в гневе чуть не забив толстого Газуна насмерть, за что хозяин назначил ему дюжину розги, да еще полгода рабства в придачу. Если бы Вован не служил в рабской гвардии ему, пожалуй, накинули года с три.
Мальчишка Газун злобно зыркнул на Ласку заплывшими глазами и та, задрожав и кусая губы, прижалась к Тимофею.
- Вряд ли этот тебе еще что-нибудь скажет! Говорили, Вован вынес ему половину зубов одним ударом. - Тима схватил нож со стола с картошкой, ведь у Газуна тот уже был в руках, небольшое затупленное лезвие с прилипшей картофельной коркой. Тупой, но дырку, если постараться, сделать можно!
Но Газун только зашипел и отставив подальше свой табурет и котел с почищенной картошкой, вернулся к своему занятию.
Через пару часов лагерь стал более уютным, загорелись костры, и потянулся запах свежевываренного картофеля и поджареной рыбы с луком. Тимофей еще раз сходил в длинный загон из тонковатых тростниковых прутьев, поухаживал за лошадьми, покормил и поскреб щеткой кобылу рыжей масти, что, как он знал, принадлежала капитану Закатных Винни Дориану, и лишь тогда старший позвал его есть: Тиме и Ласке перепало по паре отварных картофелин и куску рыбы.
После еды все улеглись спать, кроме тех рабов, кто дежурил по хозяйству. Палатку поставили только хозяину, а невольники раскладывали спальные мешки ближе к земляным стенкам туннеля. Стража покуривала в сторонке - они разбили смены дозора так, чтобы каждый хоть немного, но поспал перед следующим переходом.
Тима спал с Лаской в одном мешке, и обычно сам занимался устройством ночлега для них обоих. Он первым, после еды отстегнул и отнес их мешок к стене, а потому занял, можно сказать, козырное место: впереди уже лежали пару невольнических семеек, из самых расторопных, первые из них лежали почти вплотную к бамперу фургона. Тима раскинул спальник, попросив соседей последить за местом. Рабы особо не соперничали с друг другом, ведь если провинился один, наказывали всех подвернувшихся, так что за место мальчик особо не переживал. Однако спать ложиться еще рано - нужно убрать со стола отужинавших хозяина и командиров стражи - Тимофей сегодня поставили в дежурство вне графика, но возражать он и не думал. Догадывался для чего это было нужно. Да и Ласку найти, хотя, конечно, потеряться в лагере она не могла - идти то некуда, только назад, да вперед.
Тимофей пошел к хозяйскому столу. Большой костер перед фургоном догорал, пуская странные тени по земляному потолку и стенам тунеля. Здесь из него торчало совсем не много корней.
Под навесом, где ужинал старый Бин с начальниками Вольных бойцов и наемников, осталось лишь несколько человек: пара слуг из числа невольников; Винни Дориан - капитан вольной команды Закатных; Плешик - злобный и уродливый племянник хозяина, что был его правой рукой в делах. За хозяином мрачными тенями возвышались двое рабов гвардейцев, правый из них, в кожаных ремнях поверх легких доспехов из меха стоял Вован. Левого Тима не знал, но росту он был внушительного. Плешик подозвал мальчика к себя, помахав рукой.
- Твой хозяин, хочет тебе что-то сказать, заморыш! - Тиме была неприятна рожа Плешика и он предпочел замереть в поклоне, смотря в землю.
- Да, господин.
- Ну-ну, такой-то прямо и заморыш?! Смотри, как бы он тебя не отделал, ха-ха! - Старый Бин выглядел настороженным, но в то же время был навеселе, под столом Тима разглядел пустую тару из под водки. Морщины глубоко врезались в его лицо, превратив кожу в древесную кору, золотом сверкали пальцы и шея. - Парнишка крепкий, а Дрын говорит, что за полтора года без труда вылепил из него настоящего воина, ха-ха! Настоящего воина, ну надо же! Девять лет, ведь через неделю уже, а?
- Да, хозяин. - вопрос как и ответ были риторическими - старый рабовладелец наизусть знал дни рождения, наверное, всех своих рабов, без исключения. Чтобы знать, когда те достигали знаменательных возрастов: в пятнадцать девочки становились девушками, а мальчиков могли переводить в стражу или наемники. В двадцать пять у обычного раба, если он в рабстве с детства, исходит " срок годности ", то есть он становится свободным, если не вызывает нареканий у своего хозяина.
- Хорошо! Ты можешь стать легендой - малыш, получивший гвардейца в девять лет! Я желаю перевести тебя в гвардию прямо сейчас! Давай, падай на колени и клянись мне в верности, и что никогда не поднимешь оружия против меня, ни на службе, ни после нее.
От неожиданности Тима даже растерялся, хотя в тайне подозревал, что для этого его и поставили сегодня убирать после ужина хозяйский стол. Но с подозрениями и догадками всегда так - при этом не всегда выходит быть готовым, к тому, о чем подозревал.
Остальные у костра молчали, капитан Дориан пил, не обращая внимания, Плешик злобно смотрел на Тимофея, Вован со вторым стражем замерли неподвижными статуями.
Тимофей медленно опустился на плотную землю туннеля:
- Я клянусь, хозяин, верно служить тебе, оберегая от врагов, даже если ценой тому будет моя жизнь, и обещаю никогда не поднимать меча против тебя, а освободившись не искать мести за рабство.
Старый Бин удивленно похрюкал. На миг даже подозрительность и ворчливость испарились из его слов:
- Ты и вправду взрослее, чем кажешься, малой, ха-ха! Луэгос давай пареньку оружие и доспех, какой найдется, до десятого года пусть мальчишка служит под началом Дрына, раз уж так ему глянулся. Я купил тебя совсем мелким, помню, ты только начинал говорить, но больше молчал, да такой ты - молчун, но верный, я знаю. Да, пусть получит свое оружие, у нас лишних людей не будет, когда мы столкнемся с Другими! - Тимофей обратил внимание, что хозяин сказал "когда", а не "если". Значит, тяжелых битв с мертвецами не миновать.
В таком случае, Тимофей готов. Он тренировался и учился, сколько себя помнил. Только так можно выжить.
Второй гвардеец, тот здоровый, что стоял позади рабовладельца на пару с Вованом, выступил вперед, и каким-то замогильным голосом молвил:
- Какое оружие дать вашему слуге, хозяин?
- С чем ты наловчился обращаться лучше всего, молодой страж?
- Длинный меч, хозяин. Двуручный пока еще слишком велик для моего роста, и я фехтовал длинным, держа обеими руками.
- Ха-ха, - этот каркающий смех, будто проверка, не замышляешь ли ты чего дурного, хозяин вворачивал его тут и там постоянно, но Тима давно раскусил - смех выдавал нервное напряжение старика. - Мастер хорошо учил тебя? Чему еще полезному ты научился, малыш?
- Фехтование с различными видами оружия ближнего боя: топоры, кинжалы, пики и копья, короткие мечи, кистени и булавы - почти все одноручное оружие; стрелковое - лук, арбалет, и метательные ножи. Я обучен бездоспешному бою, так что хозяину не надо тратить на меня никакой брони. - Тимофей рассудил, что хозяина интересуют именно боевые навыки, что он приобрел, и про остальной набор полезных умений мальчик сознательно промолчал.
- Ха-ха, это нестандартный набор, как ты освоил столько всего за один год? Ха-ха, у тебя что способность какая-то?
У стола повисла напряженная тишина, Винни Дориан впервые обратил на Тимофея внимание, взгляд способного цепко осмотрел его с ног до головы. Один глаз - человечий, второй - бессмертного. Не высшая способность своей стихии, а значит и никакого бессмертия не дают. Способного часто можно убить обычной пулей. Тем не менее, лучше иметь хоть какую-то силу, чем вообще никакой. Тима до полубессознания тренировал тело и дух, чтобы стоить хоть чего-то, поразительно чего он смог бы добиться, обладая хотя бы какой-нибудь не боевой способностью.
Капитан перевел взгляда на рабовладельца:
- В мальчишке ничего нету, кроме мяса и костей, мои соболезнования, - он поставил пустую кружку на стол, слуга подбежал и налил пива из пластиковой бутылки.
- Ну что ж, может и к лучшему, ха-ха!
Луэгос шарил в фургоне, и вернулся с длинными узкими ножнами, черная кожа с металлическими заклепками потускнела, но ржавчины не было видно.
- Из длинных только катана, господин.
- Что скажешь, устроит тебя, малой? - старик взял переданный ему меч, на вытянутых руках немного выдвинул из ножен, сталь отразила мерцающий свет факелов и угольев костра.
- Это великая честь для беспризорного, господин.
- Я в курсе, и помни - я доверяю тебя свою жизнь и жизни беззащитных людей, не предай моего и их доверия, - он вдвинул клинок обратно и протянул оружие вперед рукоятью. - Теперь ты воин рабской гвардии, как мне не странно такое говорить про девятилетнего мальчугана, ха-ха! Ладно, чего уж врать, раньше я говорил то же про пятнадцатилетних, а по мне все вы глупые детишки. - хозяин еще прокаркал смехом, и отпустил оружие, но его тут же перехватил Плешик, заговорив своим низким противным голосом:
- Ты хорошо понимаешь, что бывает с тем, кто ослушается хозяина, мальчик? Подняв меч на господина или любого члена его семье, ты обрекаешь на смерть себя и всех кто с тобой рядом! Я хочу, чтобы ты точно это усвоил!
- Да, господин. Поднять оружие против доброго хозяина или его близких - страшное преступление. Я никогда не подниму меча на родных хозяина. - мальчик надеялся, что именно это хотел услышать Плешик.
Так оно и оказалось: злобно глядя, Плешик резко бросил чехол мальчику, и Тимофей, поймав его в воздух, получил свой первый меч.
![[]](/img/m/maksi_art/18-malxchishka-gwardeec/lpmtima.jpg)