Осинский Максим : другие произведения.

Эхо грядущего. часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  1.
  
  Мартовское утро не оставляло никакой надежды на то, что грядущий день будет солнечным и теплым. Я без всякого энтузиазма налил воду в чашку с растворимым кофе и сев за небольшой письменный стол, стоявший в самом начале гостиничного номера, откинулся на спинке стула. Нужно было включить ноутбук и проверить почту, но мне было просто лень. Лень делать хоть что-то. Хотелось тишины и покоя и этот момент был именно таким. Я знал, что в любую минуту раздастся телефонный звонок или стук в дверь, или дверь откроют просто без стука.
  Обстановке в номере не содействовала хорошему настроению. Она вообще ничему не содействовала. Дешевая комната, дешевая мебель, холодильник прямо в номере, маленький стол, за которым я всю ночь пытался работать с бумагами, маленькое окно, вил из которого был еще более ужасен, чем само временное жилище. Погода прекрасно дополняла эту картину. И настроение тоже.
  Я все-таки нашел в себе силы включить ноутбук. Встав из-за стола я сделал несколько шагов вокруг и вновь сел на стул. Пока шла загрузка системы, я стал вспоминать, когда же в последний раз мне удалось выспаться. То ли это было так давно, что я уже не помнил, то ли от того, что я так устал от недосыпания, я не мог припомнить заветного момента.
  Я взглянул на календарь - 26 марта. До моего дня рождения оставался всего один день. Это был не просто день рождения, это был юбилей, если его можно было так назвать - 35 лет. И в преддверии этой знаменательной даты я сидел в дешевой гостинице городка под названием Солнцегорск.
  Город был настолько депрессивным, что его понурость ощущалась даже когда я и Павел ехали по нему вчера поздно вечером сквозь улицы, которые абсолютно не освещались, кроме нескольких фонарей на главной площади, если конечно последнюю можно было так назвать. Здание гостиницы было аж пятиэтажным и, видимо, в былые времена она была действительно нужна этому городу.
  Найдя в себе силы встать из-за стола, я прошелся по номеру несколько раз взад-вперед и рухнул спиной на кровать, более походившую на больничную койку. Минут через пять в дверь постучали.
  - Открыто, - крикнул я.
  В номер зашел Павел. Павел Иванович Осинский. Почти квадратная фигура с такой же квадратной коротко постриженной головой, которая была будто бы прикручена к туловищу, ибо шею там рассмотреть было практически невозможно.
  - Корнеевский, - обратился он ко мне, - номер надо запирать на ночь, ты не в курсе?
  На его лице расплылась широкая улыбка.
  - Кому мы тут нужны? Не знаешь? - я встал с кровати.
  - Да черт его знает, - он махнул рукой и плюхнулся на стул, на котором пару минутами ранее сидел я и достал сигарету.
  - Здесь нельзя курить, -сказал я.
  Он лишь засмеялся.
  - Думаешь в этой дыре кого-то будет это волновать? Тут кроме нас, наверное, вообще нет постояльцев.
  - Тогда что мы тут делаем?
  - Я почем знаю. Товарищ майор сказал, что надо, значит надо.
  Я встал с кровати.
  - Это бред какой-то. Нас посылают черти знает куда и мы даже не знаем зачем.
  Павел не ответил ничего.
  - Когда ехать? - спросил я.
  - К десяти. Тут есть ПВО. Туда.
  - Почему ПВО?
  - Я откуда знаю. Сказали, что объект там.
  Объект. Именно объект. Без имени, без фамилии, без ничего. Так нам и сказали - объект. Встретиться с объектом, составить справку. С чем связан этот объект мы понятия тогда не имели. Это и придавало нервозность всему происходящему. И раньше нам выдавалось работать с чем-то, о чем мы плохо знали. Но тут не было совсем никакой информации. Абсолютно. Просто поехать в эту дыру, встретиться с объектом и написать справку для начальства. В былые времена мне было бы даже интересно, но сейчас. Сейчас мне было просто неприятно, что я трачу непонятно зачем время в этом городе, если это место можно было так назвать.
  - Я так и не проверил почту, - сказал я Павлу, когда мы сели в служебную Волгу и двинулись по направлению к "объекту". За рулем был Павел.
  - Ждешь письмо?
  - Жду.
  Павле покачал головой.
  - И что ждешь? "Ой, Коленька, я была дурой, прости меня, я скоро вернусь"...
  - Брось, все намного сложнее.
  - Да ничего не сложнее! Она дура. А ты дурак, что не видишь этого. Не ну ты действительно думаешь, что она достойна этих твоих переживаний? Успокойся. К тому же мы на задании.
  - Это задание заставляет нервничать меня еще больше.
  - Плюнь. Завтра мы будем в Москве и соберемся вечером у тебя. И если этой твоей дуры там не будет, то это и хорошо. Ты меня удивляешь. Постоянно. Нельзя так, Коля, нельзя.
  На улицах Солнцегорска было совсем не солнечно. Оглядывая город сквозь окно автомобиля было трудно представить, что ты находишься в месте с таким светлым названием. Дороги полностью отражали часть известной пословицы о двух бедах России. Здания в городе были в основном малоэтажными, но вдали, на окраинах, виднелись многоэтажки, внешний вид которых наводил на мысли о Припяти. Я включил радио. Передавали прогноз погоды. Было 9 часов 10 минут утра. После прогноза стала играть какая-то современная музыка, которая вызвала омерзение как у меня, так и у Павла. Я попробовал включить что-то другое, но и там было то же. "Замкнутый круг отчаяния" - подумалось мне.
  Часть противовоздушной обороны располагалась в черте города, но фактически за ним, с обратной стороны в противоположность той, с которой мы въехали с Павлом прошлым вечером. Буквально километра три сквозь негустой лесок и мы оказались около ворот, слева от которых располагался КПП. Мы вышли из машины и проследовали туда. Предъявив служебные удостоверения мы прошли через узкий сквозной коридорчик КПП и вошли в расположение части, где нас через пару минут встретил офицер, который препроводил нас в одно из помещений.
  - Почему они держат его тут? - спросил я Павла, когда мы поднимались по лестнице на третий этаж четырехэтажного здания из серого кирпича.
  - В местном управлении Службы нет условий. В их изоляторе кто-то сидит и больше там мест нет. Какой-то маньяк или что-то вроде того. Они не хотели сажать к нему объект, да и в обычном СИЗО ему не место. Типа проявили гуманность.
  - Должна быть совесть у чекиста... - начал я было петь. Павел улыбнулся.
  - Ага. Жар в сердце, холод в голове.
  Нас привели в комнату, где находились три человека.
  - Информационно-аналитическое управление Службы, капитаны Осинский и Корнеевский - представился Павел.
  Мы поздоровались за руку с мужчинами, которые оказались командиром части, заместителем начальника местного УВД и представителем областного управления Службы. Последнего звали майор Лиходеев. Именно он предложил нам присесть и осведомился у нас:
  - Как добрались?
  - Хорошо, - ответил я.
  - Нравится наш город? - спросил командир части.
  - Мрачновато тут у вас, - отозвался Павел.
  - Это все из-за погоды, - парировал командир. - Приезжайте к нам летом, совсем другое место.
  Ага, подумал я, обязательно приеду сюда летом. Просто моя заветная мечта еще раз пропахать 180 километром до славно града Солнцегорска.
  Я осмотрелся по сторонам в комнате. Из мебели там было пять стульев, стол и портрет президента. Стены были оббиты лакированными панелями, которые, видимо, уже несколько лет не покрывали никаким лаком. Единственное окно было завешано жалюзи, но и сквозь них было, что на нем висит решётка снаружи. Свет в помещении был тусклым, можно было сказать, что мы сидим чуть ли не сумерках.
  - Вы в курсе сути проблемы? - спросил Лиходеев, когда мы разместились в комнате, а командир и замманальника УВД удалились.
  Я ответил, что нам поручили лишь встретиться с объектом и составить справку.
  -Больше мы не знаем ничего, - резюмировал я.
  Лиходеев достал телефон, набрал номер и коротко скомандовал:
  - Приведите.
  - Может пока введете в курс дела? - обратился к нему Павел.
  Наш собеседник лишь загадочно улыбнулся.
  - Сначала вы должны увидеть объект. А потом я вам кое-что расскажу.
  - Наш ждет сюрприз? - спросил я.
  Лиходеев вновь усмехнулся:
  - Это уж как вы решите. Может быть для вас это будет сюрпризом, а может быть и нет. Но определённо вы сейчас увидите то, чего совсем не ждали тут увидеть, это я вам гарантирую.
  Я встал со стула и подошел к окну. Раздвинув пальцами жалюзи, я стал рассматривать плац части. Не найдя там ничего интересного я вновь оглядел комнату: в ней интересного было еще меньше. На потолке монотонно гудела лампа, которая еле-еле светила.
  - Слишком много загадок, - сказал я возвратившись на свой стул.
  Лиходеев покачал головой:
  - Без загадок было бы неинтересно.
  - Может вам тут просто скучно и вы развлекаетесь? - обратился к Лиходееву Павел.
  - Уж поверьте, в областном управлении скучать не приходится. Я выполняю оперативную работу...
  - ...а мы пишем бумажки, да-да, - прервал его Павел.
  - Ну, - замялся Лиходеев, - я не то имел ввиду. Суть в том, что оперативная работа не дает расслабиться ни секунды. Порой перестаешь замечать удивительные вещи, все вокруг превращается в рутину, скучную однообразную рутину. Многообразие как бы есть, но его как бы и нет, понимаете? Ты перестаешь удивляться. И я вот думал, что меня уже ничего удивить не может. Не просто думал, а был уверен в этом. До того, как увидел человека, который скоро здесь появится. Поэтому я вам ничего не рассказываю. Я хочу увидеть ваше первое впечатление. Мне это важно. Да и вам будет польза.
  - Все понятно, - сказал я. - Что-то долго они идут...
  - Скоро придут.
  "Скоро" продлилось еще минут семь. Через это время дверь наконец-то распахнулась и двое солдатиков в сопровождении офицера ввели в комнату объект. Когда мы с Павлом увидели его, то сначала пристально уставились ему в лицо, потом переглянулись между собой и вновь посмотрели на объект. Это была девушка.
  Да,да, именно девушка. На вид около 25 лет (как впоследствии оказалось, ровно столько ей и было). Она была брюнеткой с прямыми волосами до плеч, которые, как было видно, давно не были мыты. Среднего роста, худая, с правильными чертами лица, большими красивыми глазами она производила впечатление обычно девушки, которую разбудили посреди ночи. Усталость лежала тяжелой печатью на ее лице, но глаза были живыми - она смотрела на нас с Павлом, как будто что-то анализируя. Одета она была в потрёпанные джинсы и рубашку мужского покроя, рукава которой свисали намного ниже запястий. На ногах были кроссовки без шнурков.
  Сопровождающий офицер провел девушку до ее стула, сказав, изобразив вежливость: "Присаживайтесь".
  Лиходеев с интересом наблюдал за нашей реакцией, практически не обращая внимания на девушку. Как только первое смятение прошло, он начал разговор:
  - Здравствуйте, Алиса, как вам спалось?
  Алиса? Да, черт возьми, он назвал ее именно так. "Вот мы теперь точно попали в страну чудес" - промелькнуло у меня в голове.
  - Спасибо, плохо спалось, - ответила Алиса, - я надеялась на более комфортные условия.
  Голос у нее был мягкий и тихий.
  - Ну... - Лиходеев развел руками, - мы и так нарушили все правила, разместив вас здесь. Думаете в СИЗО Службы вам было бы лучше? Про ментовку я вообще молчу. Хотя, нам предлагали отправить вас в психушку. Но и этот вариант мы отмели. Так что вам нам надо сказать спасибо.
  - На каких основаниях я вообще задержана? Вы...
  - Алиса, или как вас там, - перебил ее Лиходеев, - давайте не будем начинать это все заново. Вы прекрасно знаете, почему вас не отпускают.
  Тут я решил подключиться к разговору:
  - А вот я не знаю.
  Сказав это я посмотрел на Алису и только тогда понял, что из всех присутствующих с самого момента ее появления, я был главным объктом ее внимания. Лиходеева она уже знала, на Павла внимания не обращала, но пристально наблюдала за мной. И встретившись с ней взглядами я почувствовал себя будто бы возле рентгеновского аппарата.
  После моей фразы Лиходеев заметно смутился. Было видно, что я испортил его заранее заготовленную партию, попытался выбить козырь из его рукава. Он недовольно помотал головой по кругу, как бы говоря мне "Ну чего ты лезешь, сиди и жди своего момента".
  - Товарищ Корнеевский, так пусть наша гостья вам сама расскажет. Она прекрасно знает почему она под стражей.
  - Теперь я ваша гостья? - наигранно удивилась Алиса.
  - Ой, перестаньте уже.
  - Вы даже не представили, кто это с вами, - она указала на нас с Павлом. - Хотя, подозреваю они из Службы. Мне тут смотрины устроили, да? Хотите решить, что со мной делать.
  - А что с вами, по-вашему, мы можем сделать? - спросил я как можно более дружелюбно.
  - У вас есть предложения? - бойко ответила она.
  - У меня нет ничего до тех пор, пока я не узнаю, что вы тут делаете. Господин Лиходеев не рассказывает, может вы расскажите?
  Лиходееву русло разговора явно не нравилось.
  - Ну попробуйте, послушайте ее, только учтите, что главную причину она все равно не назовет, а ограничится пересказом той сказки, которую я уже слышал.
  - Так зачем меня привели? - Алиса обратилась к Лиходееву. - вы тут сами бы им все и рассказали, не тратили б ничье время, потом определили меня куда-нибудь.
  Тут уже и Павел не выдержал:
  - Давайте сейчас просто вы расскажите свою историю, а потом мы послушаем господина Лиходеева. У нас тут какой-то словестный пинг-понг получается. Пару минут разговора, а мы даже не понимаем, что тут происходит.
  Лиходеев встал со стула и прошелся по комнате, сделав круг вокруг стола. Затем он оперся руками на стол сразу напротив Алисы и сказал:
  - Ничего она говорить не будет. Расскажу я.
  Он вновь сел на стул и прожолжил:
  - Алису, как она себя называет, задержал полицейский патруль пять дней назад. Тут, в частном доме, неподалеку, совершили кражу. При ней был большой рюкзак, которые полиция решила проверить. Сначала наша гостья вела себя нормально, адекватно. Когда же ее попросили расстегнуть рюкзак, она стала вести себя совсем по-другому. Сначала сопротивлялась словестно, говорила, что они не имеют право и так далее. Когда же они попытались отобрать рюкзак силой, она ответила тем же. В результате у одного полицейского сломана рука, у второго она умудрилась отобрать пистолет. Непонятно, чем бы это все закончилось, если бы мимо не проезжала полицейская машина. С большим трудом ее удалось скрутить и доставить в местное УВД.
  - И что же было в рюкзаке? - спросил я.
  - Поначалу ничего интересного: одежда в основном и гигиенические принадлежности. А потом, почти случайно в рюкзаке обнаружили потайной кармашек, в котором было то, что вызвало у нас очень много вопросов.
  - Алиса, - обратился к ней Павел, - вы утверждаете, что не сделали ничего такого, чтобы вас держать под стражей, но тут оказывается вы сломали руку сотруднику полиции. Это же чистейшая статья.
  Алиса, сохраняя полное спокойствие, ответила:
  - Я защищалась. У них не было оснований для осмотра моих вещей. Это беспредел и я подам в суд.
  Лиходеев с с трудом сдержался, чтобы не начать кричать на нее:
  - Да хоть в ООН жалуйся! Этот цирк уже надоедает. Если вы думаете, что сможете так просто выкрутиться из этой ситуации, то это наивно и даже глупо.
  Павел взял его за локоть.
  - Успокойтесь. Лучше расскажите нам, что все-таки было в том кармане в рюкзаке.
  Лиходеев посмотрел на Алису:
  - Может вы сами расскажите?
  - Мне нечего сказать, - ответила она.
  Мы втроем переглянулись. Алиса же уже даже не смотрела на меня. Она просто сидела с отрешенным взглядом, старательно делая вид, что ей абсолютно неинтересно все происходящее. Я посмотрел на нее и попытался представить, как такая хрупкая девушка способна была раскидать двух полицейских, сломать одному из них руку и у второго умудриться отобрать оружие. В голове это никак не укладывалось.
  Лиходеев вновь встал со стула и подошел к стулу в конце комнаты, где лежал кейс, который он принес и положил на стол за которым мы сидели. Через минуту он извлек оттуда запечатанную в пластиковый пакет бумажку, размером чуть больше с визитку и показал ее нам с Павлом. "Прием в честь 70-летия Победы в Великой Отечественной войны, Москва, Кремль. Пропуск" - такие были две строчки этого документа. Далее там красовалась фотография Алисы, которая была подписана журналисткой под именем Натальи Звягинцевой. Внизу стояла подпись заместителя главы администрации президента.
  Вот уже было реально интересно. Теперь было ясно, почему этой девушке оказано такое внимание и почему мы ехали из Москвы, чтобы с ней встретиться. Более того, теперь стало даже как-то странно, что нас не вызвали сразу и, более того, почему ее сращу не направили в Москву.
  Закончив рассматривать пропуск, я обратился в Алисе:
  - Алиса? Или Наталья? Как вас называть?
  - Мое имя Алиса, - кратко ответила она.
  - А тут написано Наталья...
  - На заборе тоже написано, - улыбнулась она.
  - Я рад, что у вас есть силы шутить, но теперь у нас есть к вам вполне обоснованные вопросы, на которые мы бы хотели получить ответы, - подключился Павел. - Откуда у вас это?
  - Я не могу никоим образом объяснить наличие у меня этого документа, - ее ответ прозвучал настолько четко, что было ясно - она уже не раз говорила эту фразу Лиходееву, который изрек:
  - И вы еще удивляетесь, почему вас не отпускают. Я вас разочарую: вас никто и не отпустит, пока вы не расскажите кто вы и откуда у вас этот пропуск. А главное - зачем он вам. То, что вы сломали руку полицейскому и пытались завладеть оружием другого - это мелочи, семечки, по сравнению, вот с этим, - он указал на пропуск, - и вы прекрасно это понимаете.
  - Мне нечего добавить, - продолжала гнуть свою линию девушка.
  - Я так понимаю, вы даже не оспариваете, что этот пропуск ваш? - обратился к ней Павел.
  Она никак не отреагировала на его вопрос.
  - Алиса, - сказал я как можно более дружелюбно, - хотите верьте, хотите нет, но у меня есть огромное желание помочь вам. Вы хотите, чтобы целую вечность вас не отпускали? Это пока они держат вас тут в части. Рано или поздно вас переведут в изолятор, место, по сравнению с которым это покажется санаторием. Вас, наверное, кормят едой из солдатской столовой? Представьте, чем будут кормить там. Этот пропуск очень большая головная боль для многих людей. И они не успокоятся, пока не поймут откуда он у вас, а пока они не успокоятся, не будет покоя и вам.
  Алиса слушала меня как-то отрешенной, как будто она дремала с открытыми глазами, но я чувствовал, что она слышит и понимает каждое мое слово.
  - Мне нечего добавить, - кратко резюмировала она.
  Ее увели через пару минут. Разговаривать о чем-то далее было бессмысленно. Когда конвоир закрыл за собой дверь в комнате какое-то время стояло полное молчание. Павел переглянулся сначала со мной, потом с Лиходеевым, а затем взял в руки пакет с пропуском, найденным у девушки, внимательно рассматривая его со всех сторон.
  - Подделка идеальная, - сказал Лиходеев прервав нашу молчанку, - но есть один грубейший недочет.
  - Фамилия, - Павел посмотрел на Лиходеева.
  - Да, именно. Иван Алексеевич Агеев не замглавы администрации президента. Он начальник контрольного управления.
  - Странная ошибка, -подключился я, - можно сказать детская.
  - Однако, - перебил меня Лиходеев, - сам по себе пропуск идеальный. Если бы не фамилия, мы бы сейчас трясли администрацию, потому что вариант был бы только один: кто-то там сделал ей настоящий пропуск. Мы не можем определить, что это подделка по самому документу, понимаете? Совсем не можем. За эти пару дней его изучили вдоль и поперек.
  - Что будет с девушкой? - спросил я.
  - Понятия не имею. Данных на нее нет никаких. Пробили по всем базам. Что с ней делать мы не знаем. Будет уже решать Москва. Что вы собираетесь писать в своей справке?
  Мы с Павлом переглянулись. Этот вопрос поставил нас в тупик.
  - Вы были правы, - я встал со стула, - это все нас действительно поразило. Она раскидала двух полицейских, этот пропуск. Девушка из ниоткуда. Что будем писать? - полушутя обратился я к Павлу.
  - Напишем "неведомая ерунда".
  - Товарищ полковник не оценит.
  - Товарищ полковник может сам приехать сюда и разбираться. А мы с тобой по пути в Москву будем думать, что писать. Я сам ума не приложу.
  Я снова сел на стул.
  - Ты старший в нашей группе, Паша, тебе решать.
   - Вы останетесь в этом славном городке? - обратился я к Лиходееву.
  - Еще пару часов. Потом в столицу области. Жду инструкций из Москвы, что с ней делать. Ее даже судить за нанесение вреда полицейскому пока нельзя - не знаем ведь кто она. Кидать ее в изолятор тоже не хочется. Но Москва может решить перевести ее к вам, в вашу внутреннюю тюрьму. И это уже не будет моей головной болью. И я буду этому рад, если честно.
  Через 15 минут мы с Павлом стояли за воротами КПП.
  - Мы сейчас похожи на Малдера и Скалли, - сказал он.
  - Только чур ты - рыжая баба, - ответил я и мы сели в машину.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  2.
  
  К обеду 26 марта мы уже были в Москве и отчитывались перед полковником - начальником нашего управления - о том, что мы увидели. По пути в столицу мы решили написать все как было, резюмировав отсутствие возможности дать какую-либо внятную оценку данному явлению. "Нет от вас толка совсем" - сказал нам товарищ полковник и грязно выругался матом, сказав, что никто в Москве не знает, что делать с объектом.
  После аудиенции у нашего начальника мы с Павлом разъехались по домам, где я попытался выспаться, что вновь оказалось совершенно невозможным. Встав около шести вечера после бессмысленного лежания в кровати два часа я поймал себя на мысли, что давно не проверял почту, ожидая заветного письма от особы, которую Павел лаконично назвал "дурой" этим утром. Я жил в однокомнатной квартире, с маленькой кухней, но очень большой комнатой, где размещался огромный диван, стоявший всегда разложенным и письменный стол. Там бы могло поместиться еще много чего, но у меня было только это. И еще шторы на окнах. Тяжелые коричневые шторы, которые я и забыл, когда стирал последний раз и в моем воображении они становились еще тяжелее из-за пыли, скопившейся на них. Катя (та самая "дура") все собиралась их постирать, но почему-то до этого так и не доходило. И когда мы последний раз виделись с ней 20 марта, разговаривали мы совсем не о шторах...
  Проверив почту, заветного письма я не обнаружил. Как ни странно я не особо и расстроился. Если еще сутра моя голова была забита лишь тем, как будут развиваться дальше наши отношения с Катей, то сейчас в моей голове Катерина стала соседствовать с Алисой. Я совсем не верил, что Алиса это ее настоящее имя, но вариантов у меня особо не было и приходилось представлять ее именно с таким именем.
  Кто она? Откуда взялась? Где раздобыла этот пропуск? Зачем он ей? Как могла справиться с двумя полицейскими? Эти вопросы не выходили из моей головы. И еще я никак не мог позабыть ее взгляд, прожигающий словно рентгеновский луч. Вспоминая то, как она смотрела на меня, я чувствовал легкую дрожь. Она не просто рассматривала - она изучала. Я хорошо понимаю разницу, меня этому учили. Алиса в той комнате делала со мной то же самое, что должен был делать там с ней я: она проверяла объект и делала выводы. И этим объектом для нее был я. Ничего не происходит случайно - эту истину я усвоил хорошо. Нет, я никогда не был фаталистом, но в то, что все происходящее в нашей жизни имеет смысл я свято верил, ведь как-никак жизнь всегда подтверждала это. Просто многие этого просто не замечают за суетой дней. А ведь это не какая-то глубокая философская истина - это то, что лежит на поверхности, нужно лишь присмотреться.
  На какой-то момент я даже обрадовался, что имел эту странную встречу с этой странной девушкой, ведь благодаря этому я смог немного отвлечься от своих внутренних переживаний. Хотя, по-существу, здесь одни переживания сменились другими и легче от этого на самом деле не становилось, как я не пытался убедить себя в обратном. "Я очень зациклился" - подумал я. Осознавая проблему и ее причину, однако, я ничего не мог с этим поделать, это был замкнутый круг, из которого я не имел никаких шансов выбраться самостоятельно.
  Ночь прошла для меня в таком же нервном ключе. Я почти не спал, тем более что многим знакомым хотелось поздравить меня с днем рождения сразу после полуночи. Отключение телефона не помогло. Раз пять за ночь я выходил на балкон покурить, несмотря на то, что курить не хотелось: просто была острая потребность хоть чем-то себя занять.
  Так я и вступил в свой новый 35-й день рождения. Радовало, что это была пятница, а значит у меня впереди были целых два дня попытки отдохнуть и восстановить душевное равновесие.
  Проведя рабочий день в полусонном состоянии, получив поздравление от коллег и лично товарища полковника, в семь вечера я завалился в кафе недалеко от Лубянки, где собрался узкий круг моих друзей, включая Павла. Катерины не было. Я и не ожидал ее прихода.
  Мы с Павлом не смогли удержаться от беглого воспоминания вчерашнего дня краткого обсуждения нашей новой знакомой.
  - Да, ладно, не забивай голову, это не наша проблема, - сказал он в итоге, когда кто-то решил произнести очередной тост за мое здоровье, которое мне казалось очень сильно подорванным.
  К полуночи все разошлись по домам. Я на такси доехал до дома. В окне горел свет. "Она там" - подумал я и чуть ли не бегом помчался к лифту, который доставил меня на 15 этаж.
  - Я решила сделать тебе сюрприз, - сказала Катя, когда я зашел в квартиру, а она появилась в вечернем платье из комнаты с коробочкой в которой был подарок.
  Мы опять помирились. Надолго ли, я не знал. Ей было 33 года, она работала в туристической фирме. Выглядела она чуть старше своего возраста, но это нисколько ее не портило. Она представляла собой ярку противоположность стереотипам о блондинках, так была очень умна. Однако все же капризна. Тут стереотип подтверждался.
  Мы познакомились четыре года назад. Все эти четыре года наши отношения напоминали синусоиду, которая вот-вот, как мы сами чувствовали, должна превратиться в прямую, летящую вниз под острым углом на нашей оси координат. Сегодняшний вечер бы не более чем очередной попыткой начать новый этап, который скорее всего должен был завершиться очередным провалом. Павел считал ее дурой вполне искренне. "Она тебя недостойна" - это он повторял с завидным упорством. Может быть это и так, но как ни крути она все время возвращалась ко мне. Может быть потому, что чувствовала - я сам не смогу отыскать к ней обратную дорогу, даже если очень этого захочу. Мы ссорились из-за любых мелочей и когда она понимала, что это действительно были мелочи, она приходила обратно ко мне и мы вновь поднимались вверх по нашей синусоиде, в ожидании очередного крутого падения. Но я боялся, что в какой-то момент причина нашей ссоры будет не в какой-то мелочи, а в чем-то серьезном и тогда все действительно кончится.
  - Завтра мы с тобой навещаем мою маму, - сказала она мне утром, когда мы пили кофе на кухне.
  Радости эта новость у меня не вызвала.
  - Я завтра спать собирался.
  - На часок хотя бы, - она была непреклонна.
  Я прекрасно понимал, что этот часок растянется на пол дня. Но поделать ничего не мог.
   - Хорошо, - сдался я без боя.
  Воскресенье наступило очень быстро. Наверное потому, что я смог все-таки поспать в субботу. Не то, чтобы я выспался, но по крайней мере стал чувствовать себя немного лучше. Я бы с удовольствием продолжил свой отдых и в воскресный день, но уже в полдень мы с Катей были у ее мамы, в пригороде, в старом доме, где они жили раньше, когда она была еще ребенком.
  Долгое время дом стоял запущенным. Мать Кати - Наталья Валерьевна - все собиралась вновь вдохнуть в него жизнь, по словам Катерины лет 10 она только и говорила об этом. Но сделала она это только в прошлом году. Я не был здесь ни разу до этого дня. Обычный деревянный дом, которых полно в российских деревнях, с небольшим участком земли, где, видимо, раньше было некое подобие сада. В центре участка стояла беседка, вернее то, что от нее осталось. Однако дом имел уже вполне приличный вид как снаружи, так и внутри. Обстановка внутри, как я мог судить, мало отличалась от того, что было здесь много лет назад. Но это никоим образом не влияло на уютную атмосферу.
  - Я очень рада, что вы выбрались сюда ко мне, - сказала Наталья Валерьевна, когда мы разместились в небольшом подобие гостиной за круглым столиком для чаепития.
  Мне всегда было тягостно с такие моменты, несмотря на то, что я хорошо относился к маме Катерины. Эти разговоры о погоде, о цветах, о том, что она рада нас видеть казались мне бесконечными и бессмысленными. Хуже всего было поддерживать эти беседы. Сначала я просто кивал в знак согласия, но потом всегда наступал момент, что кивков становилось недостаточно и приходилось начинать вставлять какие-либо фразы. Сначала короткие, но потом уже и их было мало, нужно было сочинять предложения.
  Катя видела все это и понимала. Но, нужно отдать ей должное, никогда не заводила со мной разговоров на эту тему. Хотя я знал, что рано или поздно мы будем это обсуждать.
  После чаепития, мать Кати удалилась на кухню, а мы отправились в ее бывшую комнату. Это была последняя комната в доме, которая еще не была восстановлена. Окна в ней были закрыты белой скатертью, а в углах стояли ящики с вещами. Это были старые катины вещи, а также все то, чему не нашлось места в остальных комнатах дома. Катя без труда обнаружила те ящики, которые были наполнены предметами, связанными с ее жизнью. Я подтащил их к старому письменному столу и мы стали разбирать эти древние памятники прошлого, как сказала она.
  - Вот тут история моей жизни, - Катя стряхнула пыль с крышки одного из ящиков и открыла его.
  Тетради, альбомы, кассеты... Чего там только не было. Конечно же наше внимание привлекли альбомы с фотографиями. Бесконечная череда черно-белых и цветных фотографий той эпохи, когда еще не было цифровых снимков и когда каждое фото отражало действительное значимое событие, а не все подряд, как это было в современном мире. И даже фотографии легендарного Полароида, которые получались мгновенно, тоже хранили в себе отпечатки чего-то существенного и важного, ведь пленка к нему была очень дорогой и расходовать ее на всякую дребедень было нельзя.
  Неожиданно Катю позвала мать и я остался в комнате один, продолжая путешествие по бездонному ящику ее детства. За пластом бесчисленных фотографий, которые мне в какой-то момент просто надоело рассматривать, лежали тетрадки, альбомы с рисунками и прочие призраки дней давно минувших. Я не то, чтобы горел все это рассматривать, но заняться больше действительно было нечем, поэтому старательно перебирал все это пока не наткнулся минут через 5 на то, что просто-напросто заставило мое сердце биться сильнее. Эта вещь не просто удивила меня, она меня поразила. На какой-то момент я спросил сам у себя не сон ли это?
  На пожелтевшем клочке альбомного листа была нарисована девушка. Молодая девушка очень похожая на Катю. То, что это Катя подтверждала и подпись рядом "Катя". Но самое интересное было рядышком в скобках, где было написано "Девочка-Алиса". Именно так "Алиса". Я был просто ошарашен. Второй раз за три дня я натыкаюсь на это имя в самых неожиданных ситуациях. В этот момент в комнату вошла Катя.
  - Ну что ты тут еще интересного нашел? - спросила она и подошла ко мне. - О, мой портрет! Как же давно это было!
  - А почему девочка-Алиса? - спросил я с едва скрываемым огромным интересом.
  - Да так. Это было что-то вроде моего прозвища. Мне просто нравилось это имя.
  - И, наверное, книга про нее?
  - Нет, книгу я даже не читала, только мультик смотрела. Мне просто очень нравилось это имя.
  - Ты про это никогда не рассказывала, - я отложил листок в сторону.
  - Да это давно было. Тут и рассказывать-то нечего.
  Катя посмотрела на меня и уловила тень удивления или даже изумления на моем лице.
  - Ты чем-то поражен?
  - Да нет, не особо, - откровенно соврал я, - просто совсем недавно сталкивался с этим именем.
  - Где?
  - По работе. В одном деле.
  - Каком? - у Кати проснулся интерес.
  - Неважно.
  Катя явно расстроилась ответом.
  - Пойми, мне нельзя рассказывать.
  - Я же не пойду всем кричать направо и налево. Ладно, я все понимаю.
  - Сколько мы еще тут пробудим? - спросил я, пытаясь скрыть надежду на то, что она ответит "недолго".
  - Скоро поедем уже, не переживай, - она улыбнулась.
  Она понимала, что мне тут неуютно. И не пыталась пилить меня за это и читать нотации.
  Мы продолжили рассматривать вещи в ящике и занимались этим еще минут 40. После чего последовало еще одно чаепитие с Натальей Валерьевной и мы отправились обратно в путь на Катиной машине.
  Конец марта выдался на удивление теплым, теплее, чем обычно было в это время года. Мы вернулись в Москву часам к трем. Катя поехала к себе домой, а я попытался использовать оставшуюся часть воскресенья для того, чтобы отдохнуть перед длинной неделей.
  Эта неделя ничем не отличалась от предыдущих. В навалившейся рутине дел я почти забыл о поездке в Солнцегорск, об Алисе и об воплощении этого имени в прошлом Кати. Именно так и встретил новую пятницу: в бодром расположении духа, с полноценным ночным сном и почти абсолютном отсутсвием негативных эмоций и мыслей. Это было очень нетипично для меня и я старался насладиться этим отрезком времени максимально выгодно для себя. Чем больше отсутствовали проблемы, тем сильнее я ждал их появления. И они не заставили себя долго ждать.
  В пятницу я освободился от работы уже в половину четвертого и с легкой душой отправился забирать Катю из ее фирмы, дабы провести последний будний недели по традиции где-нибудь. Именно где-нибудь. Мы никогда не планировали заранее, куда мы пойдем, выбирая место и способ развлечения наугад. Это было сопряжено с рядом трудностей, так как в пятницу вечером было очень проблематично найти где-нибудь свободное место. Будь то кино или ресторан, или что-то еще. Но несмотря на это мы упорно не желали изменять этой привычки, которую по дурости можно было сравнить разве что с курением.
  Вот и в этот раз мы сунулись в ресторан Ти-бон, когда там было все забито. Уже было собравшись уходить нас окликнул администратор, оказалось, что один бронированный столик свободен - никто не пришел и уже прошло 20 минут. Довольные мы разместились вдвоем за столиком для четверых.
  - Что нового на работе? - спросил я.
  - Ничего особо. Пока и работы-то нет особо. У тебя что?
  - Ты действительно хочешь поговорить про мою работу? - я улыбнулся.
  Катя засмеялась.
  - Нет, нет конечно.
  На ней было одето черное платье, которое было вроде как бы и не вечерним, но и не повседневным.
  - У тебя новое платье? Не видел раньше.
  - Да я его уже одевала как-то.
  - Я действительно не помню, - мне очень повезло, что в отличие от подавляющего большинства женщин Катерине было наплевать на такие вещи и на подобную забывчивость она не обижалась.
  Нам принесли меню и мы быстро сделали заказ. Мы всегда делали это быстро, особо не выбирая. Меня всегда раздражало то, как люди умудряются изучать меню по пол часа, а то и больше, донимая официантов расспросами относительно блюд и их содержания.
  - Ты хоть читала из чего состоит то, что мы заказали?
  - А зачем?
  Мы засмеялись.
  - Черт, - сказал я , - я даже ценник не посмотрел. Сейчас принесут 50 гр. деликатеса по цене пяти килограмм мяса.
  Но я так и не узнал, что нам принесут. Неожиданно мне позвонил Павел.
  - Ты где? - начал разговор он.
  - Мы с Катей в ресторане.
  - Неудобно было бы вас отвлекать, но... У меня тут дело срочное к тебе.
  Катерина видела как я изменился в лице и поняла, что после того, как я прекращу говорить по телефону, ей не понравится то, что я скажу. Дабы не нагнетать обстановку я встал из-за стола и прошел к коридорчику, в котором располагались уборные. Там было тихо.
  - Паша, вот сейчас вообще не вовремя.
  - Плевать. Ты не пожалеешь.
  - Так что случилось?
  - Я не могу по телефону. Да и не хочу. Приезжай к моему дому.
  Настойчивость Павла меня насторожила. Долгие годы работы в Службе заставили меня воспринимать всерьез настойчивость людей, связанную с тем, что мы делаем. Если Павел так сильно хотел увидится, значит на то действительно была причина.
  - Катя, мне надо уехать, - сказал я вернувшись за столик.
  Она даже не удивилась.
  - Да я уже поняла, что проблема там какая-то.
  - Ты только не злись, мне самому очень неудобно, - я действительно чувствовал себя крайне неловко.
  - Ладно. Поезжай.
  - Ты останешься здесь?
  - Ну мне же интересно узнать, что мы там заказали.
  Я улыбнулся, поцеловал ее и вышел на улицу. Возле дома Павла я был через час, хотя расстояние было не такое уж и большое, однако вечер пятницы не давал шансов спокойно проехать по городу и застрять где-нибудь в пробке.
  Павел ждал меня возле подъезда. Выйдя из машины я поздоровался с ним.
  - Что такого срочного случилось?
  - Пошли прогуляемся.
  - Я думал мы поднимемся к тебе.
  - Нельзя, у меня могут писать.
  - Все настолько секретно?
  - Да. Ты изумишься, когда я тебе расскажу.
  Мы пошли вглубь дворов, застроенных типичными панельными высотками. Дойдя до детской площадки, мы присели с ним на скамейку.
  - Ну, не томи уже, - сказал я и достал сигарету.
  - Короче, - начал Павел, - первое и самое главное, что ты должен запомнить: никто о нашей бесед знать не должен. Вообще никто, понятно?
  Я кивнул.
  - Итак. После нашей поездки в Солнцегорск я все никак не мог выкинуть из головы эту Алису из страны чудес. Думаю, ты тоже думал об этом. В прошлое воскресенье я поехал к своему двоюродному брату, он работает в секретариата администрации президента. Я попросил его рассказать мне об Агееве, подпись которого была под пропуском, который нам показывал Лиходеев, - Павел тоже достал сигарету и прикурил, - Он рассказал мне, что знал, ничего особо интересно. Да вообще ничего интересного. Обычный чиновник. Просто очень высокого ранга: начальник контрольного управления администрации. В общем, поговорил я с братом и забыл об этом. И вот сейчас встретились мы с ним дабы в конце рабочей недели напиться и он мне говорит, мол, Агеев, про которого ты спрашивал, на повышение идет. И тут он мне выдает такое, от чего у меня волосы шевелиться стали: он называет должность - заместитель главы администрации президента!
  На этих словах волосы стали шевелиться уже у меня.
  - Представляешь, Коля? Именно та самая должность, что была указана в пропуске!
  - Это точно? - спросил я ошарашенно.
  - Он же в секретариате работает, сам видел бумагу, где это было написано. Увидел случайно. И так же случайно вспомнил об этом сегодня и рассказал мне.
  - Невероятное что-то.
  - Вот-вот. У меня уже десятки разных теорий в голове прокручивается. Одна краше другой.
  - Получается, - я решил сразу выдать свою теорию, которая сформировалась у меня в голове за три секунды, - этот Агеев вполне может быть связан с этой Алисой. Он знал, что займет эту должность и подготовил заранее пропуск.
  - Может и так. Либо тот, кто руководит нашей странной знакомой знал об этом назначении заранее. Тут гадать бессмысленно.
  - Пойдем к полковнику? - предложил я.
  - Ты что? Пока нельзя. До официального объявления о назначении Агеева нельзя. Мой брат может потом неплохо отхватить за это. Да и нам достанется.
  - А когда про это объявят?
  - Он сказал, что скоро все будет решено. И вот как только все будет решено, так мы сразу же и начнем действовать. Тут крупненькая рыбка наклевывается.
  Несколько минут мы просидели молча. Каждый пытался развивать свои теории относительно происходящего. Ясно было одно - вся эта история предстает в качественно новом свете. Насколько все было запутано во время визита в Солнцегорск, настолько все стало еще запутанней сейчас.
  - Как будем действовать, когда объявят о назначении? - спросил я.
  - Сначала дождемся объявления, а потом будем думать. А пока, Коленька, запомни: никому и ничего! Абсолютно.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  3.
  
  Время после нашей беседы с Павлом тянулось медленно. Очень медленно. Несколько раз я с трудом останавливал себя от того, чтобы позвонить Лиходееву и поинтересоваться насчет Алисы, ведь я даже не знал, где она сейчас находится. Я очень старался вести себя естественно, однако выходило как всегда плохо. Катя заметила мое волнение, но мне удалось с легкостью убедить ее, что она заблуждается. Этот маневр не сработал бы в других условиях, но начиная с воскресенья мы почти не виделись.
  В среду настал час икс: официально было объявлено о назначении Агеева заместителем главы администрации президента. Полковника в тот день не было на место и мы условились с Павлом пойти к нему в четверг.
  - Руки у нас развязаны в любом случае, можно наводить справки, - сказал он мне, зайдя ко мне в кабинет в полдень среды.
  - С чего начнем? - спросил я.
  - Надо узнать где она находится.
  Я тот час же связался с Лиходеевым.
  - Вы смотрели новости? - поинтересовался я у него в начале разговора.
  - Да. Вы там удивлены не меньше моего?
  - Более чем.
  - Это все очень интересно, конечно, но я теперь не имею к этому абсолютно никакого отношения. Она у вас на Лубянке еще с прошлого понедельника, вы не в курсе?
  Оказывается все это время Алиса находилась совсем рядом с нами.
  Как бы мы с Павлом не хотели отправиться во внутреннюю тюрьму Службы прямо сейчас и поговорить с ней, это было абсолютно невозможно без санкции полковника.
  - Придется ждать нашего дорогого руководителя, - сказал Павел сидя на стуле возле моего рабочего стола.
  - Есть идея, - довольно нерешительно сказал я.
  - Даже не думай как-то попасть к ней, нам же хуже будет, - Павел сразу почувствовал плохое в моем предложение, но он ошибался, ведь предложить я хотел совсем иное.
  - Нет, - успокоил я его, - не переживай, я совсем не про то. Мы можем как-нибудь смыться с работы?
  Он удивленно посмотрел на меня.
  - Куда?
  - В Солнцегорск. Мы же даже не осмотрели в прошлый раз место, где ее задержали. Может что интересное найдем.
  По лицу Павла было видно, что эта идея его не особо вдохновила.
  - И что мы будем искать? Наверняка оперативные ищейки уже там все облазили. К тому же ты знаешь куда точно ехать? Я нет.
  - Лиходеев знает.
  - Думаешь, он согласится показать? Он в столице области и вряд ли захочет ехать в Солнцегорск, чтобы удовлетворить наше с тобой любопытство.
  Спорить с Павлом я не стал, а просто еще раз позвонил Лиходееву, который к моему удивлению охотно согласился помочь. Видно, эта загадка не давала покоя и ему тоже.
  - Я не верю, что сейчас мы погоним 170 километров в одну сторону из-за этого дела, - сказал Павел, когда мы сели в его машину.
  - Как я рад, что вновь увижу этот славный городок, - саркастично заметил я.
  Мы довольно быстро смогли выбраться из города и поехали по знакомому уже маршруту настолько быстро насколько это возможно.
  - Теперь мы не Малдер и Скалли, - километров через 60 пути сказал Павел. - Теперь мы как братья Винчестеры.
  - Только не на Импале, а на Рено. Едем уничтожать нечисть на кредитном Рено.
  Павел толкнул меня в плечо, шутя изображая удар.
  - Поговори мне еще тут.
  За окном проплывали типичные для европейской части России пейзажи. Поля сменялись лесами и наоборот. Павел топил под 150 километров в час, один раз я зафиксировал даже 159. В другой ситуации я попытался бы его угомонить, но сейчас я хотел его подстегнуть, чтобы он ехал еще быстрее.
  Примерно на половине пути Павел решил, что нужно отдохнуть и мы остановились у придорожной закусочной с живописным названием "Хасково".
  - Это типа в честь собак? Хаски? - спросил у меня Павел, когда мы вышли из машины.
  - Хасково - это город в Болгарии, - объяснил ему я.
  Закусочная представляла собой небольшое здание, более походившее на удлиненный вагончик, в которых в 90-е располагались подобные заведения не только на трассе, но и даже в городах. Внутри было довольно прилично. На американский манер столики располагались вдоль окна, а сидячие места представляли собой сплошные диваны.
  Разместившись на одном из таких диванов мы сделали заказ из того, что в меню вызвало у нас наименьшее опасение. Мужчина официант, который по все видимости бы и владельцем "Хасково" принял наш заказ и, изобразив вежливость, пошел в сторону кухни.
  - Расскажи-ка мне, что там у вас с Екатериной.
  Я так и знал, что Павел рано или поздно заведет этот разговор. Он не спрашивал у меня про нее всю неделю, так как у меня была возможность даже на работе уйти от этой темы или даже уйти от самого Павла. Здесь же у меня такой возможности не было.
  - Все хорошо. Ты оказался не прав. Мы помирились. У нас теперь любовь, обнимашки и все дела.
  Павел засмеялся.
  - Ага. И сколько это продлится на этот раз? Месяц будет интересно или нет? Может поспорим?
  - Почему ты так негативно настроен по отношению к ней?
  - Потому что я уже много раз говорил об этом. Но ты меня не слушаешь. Ты идешь на поводу у своих эмоций, а они тебя до добра не доведут.
  - Ты предвзят, - вынес я ему приговор. - Только не могу понять почему. А хотя стой... Ты мне завидуешь! У меня есть Катя, а у тебя нет, - естественно это было сказано как шутка, которую Павел даже не стал оценивать.
  Павел был разведен, у него был ребенок. Неудачный брак казался ему огромным жизненным опытом, дававшим право поучать меня жизни и отношениям.
  - Ну нет. Я-то уж точно тебе не завидую. Ты же изводишь себя этой всей ерундой. Вы ругаетесь, ты не спишь потом, ходишь как зомби. Товарищ полковник скоро начнет думать, что ты принимаешь наркотики.
  - Я иногда думаю, что товарищ полковник сам их принимает.
  За этой короткой беседой мы умудрились быстро уплести подобие омлета, который нам принесли и принялись за подобие кофе.
  - Ты подумай над моими словами, - все не успокаивался Павел.
  - Надоел. Пей кофе. Вкусный кофе, - я очень сильно преувеличил.
  - Ты не хочешь меня слушать. А это ошибка.
  - Да ты никак решил меня извести просто сегодня беседами на тему меня и Кати.
  - Извожу тебя не я, изводит тебя она.
  - Нас с тобой сейчас нужно думать о другой девушке. О той, которая заставила нас сорваться в долгое путешествие, из которого нам надо успеть сегодня вернуться.
  - Ох уж эти женщины, - сказал Павел и сделал глоток из чашки.
  К четырем часам мы уже были в Солнцегорске на главной площади которого нас ждал Лиходеев, оперившись на капот служебного автомобиля.
  - Давно ждете? - поинтересовался Павел, когда мы с ним здоровались.
  - Да минут 30, - ответил он. - Вот смотрите, я тут на карте набросал, куда нам надо отправиться. Я сам не был в том месте, где ее задержали. Поэтому с интересом принял ваше предложение.
  - Вы уже пытались как-то с помощью логики объяснить происходящее? - спросил я у Лиходеева. Мы тут с Павлом теряемся в догадках.
  - Единственная логичная версия, что Агеев как-то с этим связан. Другой версии у меня нет. Это дает ответ на вопрос, почему на пропуске его фамилия.
  - Но возможно, назначение Агеева планировалось заранее, давно и те, кто сделал пропуск знали об этом, - высказал предположение я.
  - Исключено, - парировал Павел. - Мой источник в администрации, надежный источник, утверждает, что все решалось быстро. У Владимира Красильникова, который был на это должности, диагностировали рак уже после того, как появилась эта Алиса. Именно болезнь и срочное лечение заставили менять заместителя главы. Болезнь у него нашли неожиданно.
  - Давайте ехать, - предложил Лиходеев. - Мне еще в столицу области возвращаться, а вам в Москву.
  Мы все расселись по машинам. Лиходеев ехал впереди, мы с Павлом следовали за ним. Путь занял минут 20. Мы проехали к северному выезду из города дальше направились по трассе, свернув через пару километров на проселочную дорогу. Справа от нас был лес, а слева бесконечное поле, сливавшееся вдали с небом.
  Лиходеев остановил свою машину через пять минут пути.
  - Значит это произошло здесь, - сказал я осматриваясь вокруг.
  Ничего удивительного в этом месте не было.
  - Вон там, - Лиходеев сделал указательный жест рукой, - располагаются частные дома, это еще черта города, но, по сути, деревня. Именно оттуда и была совершена кража. Это и стало предлогом полицейским заинтересоваться Алисой.
  - В каком направлении она шла? - спросил я.
  - Согласно полицейскому отчету, она направлялась в сторону трассы, с которой мы съехали сюда. Полиция была в деревне, никто ее там не видел.
  - Значит вышла она из лес, - задумчиво произнес Павел, смотря в сторону сплошной стены сосен вдоль дороги.
  Конечно же мы решили испытать судьбу и пошли туда, где уже во всю пробудилась природа после зимней спячки. Никто из нас не был готов к такому и наша одежда совсем не соответствовала для этой прогулки. Минут через десять мы вышли к тропинке и так как других вариантов у нас не было пошли по ней.
  - Пойди туда не знаю куда, - прокомментировал наш поход Павел, когда общее время нашей прогулки перевалило за пол часа.
  - Еще немного и надо разворачиваться, - Лиходеев достал сигарету и стал пытаться ее прикуривать, но зажигалка упорно не желала утолить его жажду в никотине.
  Павел остановился, чтобы дать ему свою зажигалку. Я за это время успел пройти чуть вперед и увидеть перед своим взором старое разрушенное здание. Оно располагалось прямо в лесу и было построено из серого кирпича. Окна давно были выбиты, забор почти везде разрушен.
  - Идите сюда, - окликнул я курильщиков.
  Мы без всякого стеснения отправились вовнутрь строения, которое представляло из себя трехэтажную постройку.
  - Что здесь было раньше? - обратился я к Лиходееву, когда мы пробирались сквозь пыльные коридоры, которые были устланы пустыми бутылками из-под алкоголя и в некоторых местах даже шприцами.
  - Понятие не имею, - ответил он и достал телефон, намереваясь навести справки.
  Лиходеев остался чуть поодаль, выясняя, куда мы попали. Я же с Павлом продолжали упорно рассматривать комнаты, в которых не было ничего, что могло бы даже намекнуть на принадлежность здания.
  - Детский санаторий! - крикнул нам в след Павел. - это заброшенный детский санаторий. Уже лет двадцать как он не работает.
  Мы встали посреди места, которое некогда было, видимо, холлом второго этажа и переглянулись. Обсудив наши дальнейшие действия, мы все-таки решили осмотреть третий этаж. Однако и там не обнаружили ничего интересного.
  - Господи, туфли, брюки, все в пыли, - сказал Павел, когда мы вышли из здания.
  - Ты еще пытаешься отряхнуть это? - удивился я, видя как он старается хоть как-то привести в порядок нижнюю часть своих брюк.
  - Нам еще в машину садиться. В мою машину.
  - До нее еще надо дойти, - заметил Лиходеев.
  Дойдя до того места, где мы окончили путь, мы попрощались с Лиходеевым и отправились домой. Чтобы выехать на нашу трассу нам пришлось проехать по вечернему Солнцегорску. Уже зная, насколько этот будет удручающее зрелище, я даже не пытался рассматривать его виды.
  - Итак на душе не очень, еще и этот городок, - Павел поморщился.
  - Этот городок подарил нам интересную загадку.
  - Да к черту эту загадку. Что мы сегодня сделали? Спалили бензин, потратили кучу времени, вымазались как свиньи. И все из-за непонятно чего.
  - Если бы было понятно, то и загадки бы не было. Даже Лиходеев заинтересовался.
  Мы быстро проехали Солнцегорск и направились в сторону Москвы. Километров через 30 Павел остановил машину и попросил меня сесть за руль. Я согласился и укорил себя за то, что сам не додумался до этого, ведь он был за рулем весь путь из Москвы.
  Мой спутник задремал сразу же как оказался на пассажирском сиденье, а я предался своим рассуждениям. Я не думал о чем-то конкретно, просто прокручивал в голове все мысли, которые в нее приходили обо всем, что могло мня волновать в этот момент. Мне казалось, что наиболее важное сейчас это грамотное изложение товарищу полковнику всей этой проблемы, ведь он может просто послать нас к черту, если ему что-то не понравится в нашем рассказе и он посчитает его лишь пустой тратой времени. Потом я стал думать о Кати и понял, что ни разу даже не позвонил ей сегодня. Попытка исправить это не привела к успеху: она не отвечала на звонки. Однако через пол часа Катя позвонила сама. Я сказал ей, что был сегодня в срочной командировке с Павлом и сейчас возвращаюсь в Москву.
  - Предупредил бы хоть, - укорила меня она.
  - Я сам не ожидал, все произошло очень быстро, - неуклюже оправдывался я.
  Если бы она знала, что в эту "командировку" я отправил сам себя, то мне пришлось бы выслушать много нелицеприятных вещей.
  Вообще Катя вполне спокойно относилась к моей работе. У нас была договоренность, что она не спрашивает меня ни о чем, что я делаю, а я не ставлю работу выше отношений. Но последняя часть этого договора была ложью, потому как на такой работе ты не зависишь сам от себя и твое желание никого не интересует, если начальство хочет, чтобы ты сделал некую крайне важную вещь. Но и Катя тоже не всегда выполняла свою часть обещания, время от времени доставая меня вопросами, почему я так долго был на работе, куда я ездил и прочее. Я чувствовал некое облегчение от того, что сегодня не увижу ее, значит расспросов не будет.
  Павел проснулся лишь на подъезде к Москве.
  - Неплохо я поспал, - сказал он рассматривая пейзаж за окном и пытаясь понять, где мы находимся.
  - Может тебе приснилось то, что мы будем говорить полковнику завтра?
  - Черт, - негодующее произнес он, - мы про это совсем не подумали.
  - И времени завтра утром на это не будет.
  Полковник всегда приходил на работу рано. Очень рано. Мог прийти за час до начала рабочего дня. И даже то, что сегодня он весь день был в отъезде по делам Службы никак не повиляло бы на этот расклад. Мы с Павлом это хорошо понимали и поэтому у нас не оставалось никаких вариантов, кроме как сегодня ночью готовить письменную информацию по этому делу. Полковник всегда любил, чтобы ему все предоставляли в письменном виде, даже, если суть проблему, как в этом случае, можно было изложить устно.
  - Я набросаю справочку полковнику, - сказал мне Павел на прощание, когда я мы подъехали к моему дому.
  А дома меня ждал неожиданный сюрприз в лице Екатерины.
  Это было в ее стиле приходить неожиданно. Можно даже сказать, что она чаще приходила именно тогда, когда я ее совсем не ждал и очень редко, когда я сам хотел ее присутствия. Несмотря на все мои к ней чувства, ее появление не вселяло в меня оптимизма, особенно после ее вопроса:
  - Ну и куда вы ездили?
  По традиции, я сказал ей, что не могу про это рассказывать, что ей будет неинтересно, что мне особо про это говорить не хочется, что я устал.
  - Мне уйти и не мешать тебе? - спросила она сидя на кухне и наблюдая за тем как я делаю себе чай.
  - Не говори ерунды, - ответил я, пытаясь скрыть раздражение. - Ты мне совсем не мешаешь, просто я устал. Мы проделали большой путь на машине, лазили по лесу, по какому-то заброшенному зданию, были все в пыли, да ты и сама видела какой я пришел.
  - Я думала, вы анализируете...
  Я присел за стол рядом с ней.
  - Понимаешь, Катюш, чтобы хорошо что-то проанализировать, надо непосредственно с этим столкнуться.
  - Ну и как вы столкнулись?
  - Столкнулись, да, видимо, не с тем, чем надо.
  Катя не любила готовить. Да и не умела. Огромное количество раз она заявлялась ко мне, ждала меня с работы, но не могла сообразить сделать мне хотя бы простой бутерброд. Поэтому я всегда сидел и просто пил чай, ведь кроме чая и кофе у меня ничего не было. Катя могла только пилить меня за то, что в холодильнике у меня постоянно пусто и я всегда злился про себя на нее за это, ведь, в конце концов, она бы уже могла и что-нибудь купить мне.
  Но как обычно было, я смотрел в ее глаза и все эти раздумья улетучивались.
  - Извини, - сказал я, - я какой-то сильно нервный просто. Столько дел. Завтра полковник приезжает, хоть он отсутствовал всего один день, но лезть во все будет так, как будто его не было неделю или месяц. Нам с Павлом завтра к нему на доклад, а дело такое, что и сказать-то нечего.
  Она подсела ко мне поближе и положила руку на плечо.
  - Вот поэтому тебе нужно хоть иногда мне что-нибудь рассказывать. Нельзя же все постоянно держать в себе. Я все знаю, Коля. Ты не рассказываешь мне ничего не потому, что не доверяешь мне, а потому, что просто не хочешь этого делать. И от этого мне порою бывает обидно.
  Конечно же мы оба очень сильно устали. Конечно же нам очень сильно хотелось спать. И конечно же легли мы около трех ночи, после того как посмотрели два фильма подряд. Обычно, если мы смотрели фильмы перед рабочим днем, то ложились где-то в час. Но сегодня процесс затянулся.
  Кате нужно было вставать позже, чем мне, поэтому, когда я уходил, она еще спала.
  Я добрался до Лубянки ровно к восьми и, не заходя к себе, сразу направился в кабинет Павла, который уже был там.
  - О, смотрю, ты тоже не спал, - сказал он, когда увидел меня. - Я всю ночь думал с чем мы пойдем к полковнику.
  Я сказал, что думало том же, что было, конечно, наглой ложью.
  Павел всегда много работал, а после развода стал работать еще больше. Но и пить он стал тоже больше. Однако у него была невероятная черта: даже будучи пьяным или с сильного похмелья, он мог написать любую справку, вникнуть в суть любого дела, сходу выдать различную информацию о чем-либо, не копаясь в справочниках или интернете.
  - Я вот подумал, - сказал я, - ведь кто-то, кто из оперативников занимается этим делом уже наверняка заметил назначение Агеева.
  - Да и плевать. Что они могут сделать? Мне тут птичка принесла, что девушка, прибывшая во внутреннюю тюрьму, допрашивалась всего один раз. И то до назначения Агеева. Помнишь слова Лиходеева во время первого визита в Солнцегорск? "Никто не знает, что с ней делать". И не знают до сих пор.
  У Павла везде были свои источники. Я понятия не имел, откуда он знает столько людей, ведь даже его любимым собутыльником был он сам.
  К полковнику мы отправились в ровно в девять часов. Павел излагал суть дела, я молчал, полковник внимательно слушал, поглаживая свои седые усы.
  Все время, пока говорил Павел, полковник сидел в одной неизменной позе. Это была его привычка и он так поступал всегда, даже на совещаниях. Со стороны это выглядело как попытка максимальной концентрации. Что же это было на самом деле известно лишь ему одному. Минусом этой неизменной позы было то, что никто и никогда не мог предугадать его реакцию на излагаемый материал. Он не показывал абсолютно никаких эмоций и все всегда гадали, как же он отреагирует, когда выступающий закончит свою речь.
  Сейчас был именно такой момент. Зная, что полковник будет невозмутим, я даже не пытался смотреть на него, прекрасно понимая, что это не даст мне абсолютно ничего.
  - Ясно, - кратко сказал он после того, как Павел закончил рассказ.
  Мы ждали, что он скажет что-то еще, но его "ясно" оказалось лишь единственным словом в том предложении.
  - Ну, - неожиданно начал он, когда молчание длилось уже почти минуту, - что вы предлагаете?
  Мы с Павлом переглянулись.
  - Так как она находится во внутренней тюрьме здесь, у нас, то мы бы хотели с ней поговорить, - сказал Павел.
  - Зачем? - полковник встал с кресла.
  - Назначение Агеева на пост, указанный в документе, найденном у объекта открывает нам ситуацию в совсем ином свете, нежели тогда, когда мы первый раз имели с ней беседу.
  - И не только нам, - продолжил я, - оперативники ведь тоже этим занимаются. Возможно они уже поговорили с Агеевым...
  Полковник резко посмотрел на меня.
  - Ты совсем придурок? - резко выпалил он. - Мы что пойдем допрашивать заммглаву администрации президента из-за поддельного документа, найденного у какой-то бомжихи? Тебе, Корнеевский, погоны жмут? Или голова?
  Полковник сел обратно в кресло, внимательно посмотрел на нас и добавил:
  - Поговорите с ней. И сразу ко мне. Когда можно будет с ней встретиться я вас вызову. Свободны.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  4.
  
  В пятницу, когда прошло ровно две недели после нашей первой встречи с Алисой, мы увиделись вновь. И, как и в прошлый, раз Алису привели под конвоем. Мы втроем сидели в небольшой комнате для допросов внутренней тюрьмы Службы. Алиса была одета в стандартную робу, по цвету (да и материалу) напоминавшую мешок из-под картофеля. Довольное длительное пребывание под стражей сказалось над ней: она выглядела намного хуже, чем при первой встрече, под глазами были огромные синяки, лицо, и без того худое, представляло из себя скалу из острых углов.
  - Как у вас дела? - поинтересовался я после приветствия.
  Она посмотрела на меня отрешенно и как-то обреченно, после чего глухо произнесла:
  - Замечательно.
  - Вас предупреждали, - обратился к ней Павел, - не захотите сотрудничать будет только хуже.
  - Да, тот ваш коллега - Лиходеев - был прав, я вспоминаю воинскую часть как санаторий. Меня там хоть на прогулки выводили во двор. А в вашем дворе только стены вокруг и все.
  - Так может пора начать говорить по делу? - спросил я.
  - По делу? Знаете сколько раз меня допрашивали здесь? Один! Один раз. И все. Ваше руководство поставило на мне крест. И, боюсь, сидеть мне тут до смерти. Либо естественной, либо при помощи ваших коллег.
  Алиса была похожа на загнанного зверька. Если в прошлый раз она пыталась меня изучать, смотрела пристально, то сегодня она фокусировала свой взгляд на одной точке на столе. Мне стало ее очень жалко. Но поделать я ничего не мог. Как мне тогда представлялось, выход был для нее лишь один: рассказать правду про пропуск. Поэтому я рассказал ей историю про назначение Агеева. Ее реакция выражалась в отсутствии всякой реакции.
  - Вы ничего не скажете? - спросил Павел.
  - А что вы хотите услышать? - наш разговор стал очень походить на разговор двухнедельной давности в Солнцегорске.
  - Видите ли, Алиса, - продолжил Павел, - у нас единственная адекватная версия связывает вас с Агеевым. Но это очень опасная версия, как для вас, так и для нас. Если он действительно в этом замешан, то мы вам помочь не сможем ровно до того момента, пока вы не начнете говорить. Если, допустим, я сейчас с Николаем поеду к Агееву и вывалю все это перед ним, спросив, помогал ли он сделать поддельный пропуск, то завтра я поеду в какой-нить Солнцеград или его подобие перекладывать бумажки в местном управлении Службы, и это в лучшем случае. - Павел сделал паузу и закурил. - Второй вариант тоже опасен, но вполне реален. Вы расскажите правду, я передам это начальство и у нас будет повод поехать к Агееву. Так тут у нас пропуск на мероприятие с участием президента, то, по крайней мере, какие-то действия с Агеевым будут проведены и, либо мы, либо ФСО, зададут ему вопросы. Если Агеев к этому причастен, то все станет на свои места: вас осудят, конечно же, но вы получите конкретный срок и сидеть будете не здесь.
  - Думаете, мы с Агеевым задумали убить президента? - Алиса слегка улыбнулась.
  - Знаете, - Павел сделал глубокую затяжку, - я вообще, честно говоря, не совсем верю в ту версию, что я изложил. Мы ведь не просто так сюда пришли. Я точно знаю, что Агеев не знал в момент вашего задержания в Солнцегорске о своем скором назначении. Ну, может быть не точно, но процентов на 90 я уверен. Там есть свои нюансы. И в таком случае, эта версия терпит полный крах. И тогда становится совсем неясно, что же нам искать и в каком направлении рассуждать. Здесь только вы и больше никто можете нам помочь.
  - Дайте сигарету, - попросила Алиса.
  Павел протянул ей пачку и помог закурить. Пока Алиса делала первые затяжки в комнате стояло молчание. Она задумчиво смотрела на дым, будто бы что-то осмысляя. Я сидел полный надежды, что она сейчас начнет говорить по сути, что откроет нам дверь к правде, либо, хотя бы, укажет правильный путь, прольет свет хоть на что-нибудь из тех вещей, которые были нам абсолютно непонятны.
  - Ваша версия неверна, - произнесла она. - Абсолютно. Но больше я вам сказать ничего не могу.
  Мы с Павлом переглянулись.
  - Почему? - спросил я.
  - Потому что, - ответила она вновь с легкой тенью улыбки. - Единственное, что я добавлю, и я прошу очень меня послушать: не лезьте никуда более. Особенно к Агееву. Если вы действительно пойдете к нему, то совершите очень большую ошибку. Он тут не причем. Абсолютно. Но и трогать его нельзя. Даже вопросы задавать про это дело ему не надо.
  - Алиса, - сказал Павел, - вы сейчас делаете все для того, чтобы мы все-таки с ним поговорили.
  - Да, подтвердил я, - эти ваши слова заставляют нас теперь искать все возможные пути для беседы с Агеевым.
  - Я теперь просто в лепешку разобьюсь, но добьюсь встречи с ним, пусть меня хоть на Северный полюс потом отправят.
  Теперь взгляд Алисы перестал быть отрешенным. Она пристально посмотрела на Павла, а потом на меня.
  - Если вы думаете, что я его сейчас так неуклюже прикрываю, то вы, господа, идиоты. Все, что вы сейчас должны сделать - это встать со стульев, уйти отсюда и забыть про меня. Не бойтесь, никто не убьет президента 9 мая.
  - Знаете, - я сделал вид как будто и не слышал, что она только что говорила, - мы были недавно опять в Солнцегорске. Недалеко от того места, где вас задержали. Точнее, где вас скрутили.
  - И? - резко вставила Алиса.
  - Мы ничего не нашли. Кроме одного заброшенного здания. Я почему-то уверен, что вы какое-то время там находились. Не знаю почему, но я готов поспорить.
  Тут уже Павел посмотрел на меня удивленно. Мы не обсуждали это здание после отъезда из Солнцегорска. Я и сам про него не думал, но вот сейчас решил, что нужно обязательно это упомянуть и реакция Алисы показала ясно - я попал в цель.
  Если в тот момент, когда ее привели в комнату, она явно давала понять, что не хочет нас видеть и не горит ни каким желанием общаться, то теперь все ее поведения, жесты, эмоции показывали нам - она хочет говорить с нами. Точнее она хочет нам что-то сказать, но не может.
  - Поймите, - она теперь говорила сбивчиво, волнуясь и ее совсем не волновало, что мы это заметили, она просто не хотела, чтобы мы уходили, - вам не надо ничего искать. Все уже давно сделано. Пусть неправильно. Вы все равно не поймете. Просто забудьте про это и ничего не ищите. Будет только хуже, вы можете сделать только хуже, просто поверьте мне.
  - С чего нам вам верить, если вы даже ничего толком не объясняете? - спросил Павел.
  - Потому что у меня нет других рычагов воздействия на вас. Я могу только уговаривать нас.
  - Алиса, - я обратился к ней спокойно и дружелюбно, - вы же умная девушка. Что-то мне подсказывает - очень умная. Вы прекрасно понимаете, что мы не забудем про это. Ведь понимаете?
  Она кивнула.
  - Тогда что это даст?
  - Я пытаюсь вас предупредить. И вы должны поверить.
  Я глубоко вздохнул.
  - Если вы хотите нас предупредить, то сначала расскажите, о чем именно. Пока наш разговор здесь не имеет смысла. Вы только запутали всю историю еще сильнее.
  - Мне опасно говорить. Если я скажу, то будет очень плохо. Всем.
  Мне хотелось взять Павла, выйти с ним из комнаты, переговорить там, потом вернуться и продолжить эту странную беседу. Но мы не могли позволить себе покидать ее, чтобы обсудить нашу стратегию. Как только бы мы вышли за пределы комнаты, Алису бы увели и кто знает, возможно больше мы бы ее не увидели никогда.
  - Алиса, - обратился к ней Павел.
  - Давайте не будем, - прервала его она. - Вы сейчас начнете повторять то, что я уже от вас слышала без конца.
  - Мы от вас слышим постоянно тоже одно и тоже, - резко заметил Павел.
  Пытаясь понять в каком русле лучше вести разговор, я решил не терять времени и просто говорить, задавать вопросы, пытаться подловить ее на чем-нибудь, как это вышло со зданием.
  - Почему вы не хотите, чтобы мы занимались этим делом, капали, расспрашивали, искали? - спросил я.
  - Потому что это опасно.
  - Для кого?
  - Для всех.
  - Для кого для всех?
  - Для меня, для вас, для всех людей.
  - Каких всех людей? - Павел украл вопрос, который я только хотел задать.
  - Если я скажу "для все людей на планете", вы поверите?
  - Лично я не только не поверю, но и вспомню идею наших солнцегорских коллег отправить вас в психушку, - категорично резюмировал Павел.
  - Как это может отразиться на "всех людях на планете"? - все не унимался я с вопросами.
  - Так, что вы и представить себе не можете. Никто не может. Даже я.
  - То есть вы не знаете про что говорите?
  - Я знаю только о том, какую опасность несет в себе вся эта ситуация.
  - Значит мы говорим о какой-то ситуации? Какой?
  - О той ситуации, в которой я сижу здесь, под стражей. Но даже не это самое страшное. Самое страшное - это ваше желание искать ответы. Ответы вы не найдете, даже не надейтесь. А вот беду накликать можете.
  В комнате вновь воцарилась полная тишина. Несколько минут каждый из нас пытался переварить произошедшее только что. Я не знаю, о чем думали Алиса и Павел, но я думал про странную одержимость этим делом, которая хватила меня и моего коллегу. И я понимал, что после этой беседы эта одержимость возрастет. Мы получили загадку. Однако была одна вещь, которая очень меня смущала. Я имею ввиду психическое состояние Алисы. Вдруг ее слова просто плод ее же больного разума? Или вдруг она просто пытается таким образом пустить нам пыль в глаза, пустить по ложному следу?
  - Мне нечего вам больше сказать, - подвела итог всему разговору Алиса.
  - Очень жаль, - ответил я, - наша беседа только начала давать какой-то результат.
  Она взглянула на меня и, после небольшой паузы, сказала:
  - Николай Корниевский. Родился 26 марта 1980 года. В 2005 году окончил Академию Службы, работал в отделе расследований киберспреступлений, затем в информационно-аналитическом управлении. Группа крови вторая, не женат, встречаетесь с Екатериной Скрябиной, турагентом... Продолжить? Могу еще много чего рассказать.
  Я сидел и ошарашенно смотрел на Алису, а Павел таким же взглядом смотрел на меня.
  - Скажите, - продолжила Алиса, обращаясь ко мне, - вы уже нашли рисунок Екатерины, где изображена девочка-Алиса?
  На какое-то мгновение мне показалось, что все это просто сон и ничего более. Сердце забилось учащенно, я чувствовал как у меня повышается артериальное давление, а голове и брюшной полости раздавались толчки пульсации крови.
  - Откуда вы... - нерешительно начал я.
  - Неважно.
  - А про меня тоже так можете? - спросил Павел.
  - Нет. К сожалению, не могу.
  - Кто вы? - у меня даже дыхание стало сбиваться. - Скажите же, черт возьми, кто вы?
  - Не стоит срываться на крик, Николай. Того и гляди подорвете здоровье от нервов, умрете раньше времени, а это будет очень-очень плохо.
  В этот момент у меня появилось желание разговорить ее другим способом. Тем, что Лиходев не хотел применять на женщинах. Я тоже был всегда против этого, но сейчас мне захотелось просто выбить из нее правду. Я понимал, что это невозможно здесь, да и, чего греха таить, я все равно не смог бы этого сделать.
  Алиса же произнесла:
  - Теперь будет вот что. Я уйду. А вы подумаете над моими словами и не станете лезть в это дело. Вы же, - она обратилась ко мне, - можете прийти ко мне еще раз и поговорить со мной. Один. Но не сейчас. Подумайте пару дней, развейтесь и приходите. Конвой! - крикнула она.
  В комнату через несколько секунд зашла женщина-конвоир.
  - Вы закончили?, - обратилась они к нам к нам с Павлом.
  Я не знал, что ответить. Павел же задумчиво сказал:
  - Да... Наверное да... Закончили.
  
  Павел не любил обсуждать щекотливые вопросы в стенах службы. Он думал, что там везде все подслушивают. Иногда его предосторожность казалась мне излишней, но потом я вспоминал о его широких знакомствах и связях везде, где только это возможно, и безропотно следовал применяемым им мерам безопасности. Поэтому после беседы с Алисой мы вышли из здания и, отойдя от него метров на 500, зашли в небольшой кофе-шоп, где взяв по чашке бодрящего напитка присели за самый дальний столик. Сразу напротив нас открывался красивый вид на оживленную улицу, через огромное окно, которое шло сплошной стеной на лицевой части кафе и я только сейчас, какая прекрасная погода стоит сегодня на улице. Это была уже даже не весна, это более походило на лето. Мне всегда нравилось пробуждение природы в эту пору года. Нравился именно тот момент, когда все оживает после зимней спячки, но саму весну и лето я не очень любил. Мне всегда по нраву была ранняя осень. Последние дни августа и начало сентября приводили меня в трепет, заставляя по долгу ходить по улицам, пересекая скверы, парки, дворы, иногда совсем мне незнакомые, искать новые пути к привычным местам, будь то дом или работа. А весна радовала меня лишь избавлением от зимы и больше ничем. Наверное, это было связано с тем, что мое волнение по разным пустякам весной лишь нарастало. Это заставляло меня плохо спать по ночам, думать о чем-то постороннем, не давало нормально сконцентрироваться. И в тот момент, когда мы сидели за высоким столиком кофе-шопа перед тем огромным окном я чувствовал одновременный прилив неописуемого волнения, которое было смешено с чувством всепоглощающего любопытства.
  - Что это было, Паша? - я сделал небольшой глоток кофе, которого, в принципе, не хотел.
  - Это ты мне скажи. Я не знаю.
  Павла редко можно было застать врасплох, он всегда был собран, адекватен, контролировал ситуацию, расчетливо продумывал в голове все ходы и почти всегда мог найти выход из любой ситуации. Но здесь даже он был бессилен что-либо объяснить.
  - Я, Коля, всего ожидал от сегодняшней встречи, но чтоб такое. Сюрприз за сюрпризом. Давай начнем сначала. Почему ты сказал про то здание в лесу?
  - Не знаю. Просто захотелось про это сказать. Я думал про него, просто с тобой не говорил. Мне показалось, что она с ним может быть как-то связана. Ну подумай, она вышла из леса в том самом месте, значит она должна была откуда-то прийти. Мы смотрели по карте, там вокруг только лес, больше ничего, кроме этого заброшенного санатория.
  - А все остальное, что она говорила?
  - Это за гранью моего понимания.
  - Откуда она про тебя знает?
  - Знаешь, ведь мне еще при первой встречи в воинской части показалось что-то странное. Она так на меня смотрела. Пристально. Как будто рентген. До сих пор помню этот взгляд.
  Павел глубоко вздохнул.
  Несмотря на обеденное время посетителей в кофейне было немного. Многие заходили и брали кофе с собой на вынос. Хоть мы специально и выбрали самый дальний столик, чтобы нас никто не смог услышать, на самом деле необходимости в этом не было.
  - Вот ты видишь объяснение логичное, Коля? Я не вижу.
  - Я тоже не вижу. Что делать то будем?
  - Не знаю, - он пожал плечами и допил свою чашку кофе. - Конечно было бы неплохо поговорить с Агеевым, но нам за это голову снесут, будь уверен.
  - Интересно, почему она так не хотела, чтобы мы с ним говорили.
  - Этого мы не узнаем. Даже если сейчас мы с тобой твердо решим встретиться с ним, ничего не выйдет. Пробиться к замглавы администрации президента невозможно. А санкцию на беседу с ним нам никто не даст, это ясно как день. Полковник уже намекал.
  - Кстати про полковника, Паша, что ему то скажем?
  Лицо Павла выразило глубокую озабоченность. Ошарашенные итогом нашего разговора с Алисой мы как-то забыли, что товарищ полковник будет ждать от нас отчета.
  - Давай так, Николай. Пока ничего говорить ему не будем. Ровно до тех пор, пока он сам не спросит. А когда спросит, скажем, что ничего нового не узнали.
  - В самом деле, - согласился я, - не рассказывать же ему, что эта странная девушка не весть откуда знает кто я такой, при том, что вся Служба не знает, кто такая она.
  - Ты пойдешь к ней еще? - спросил у меня Павел, разглядывая проезжающие машины за окном.
  - Вот это очень интересно, что она захотела поговорить со мной.
  - Наедине, заметь.
  - И, учитывая то, что она про меня знает... Чертовщина какая-то.
  
  ...Уже было почти пять вечера, я сидел в своем кабинете, бесцельно листая различные страницы в интернете, бес конца делая то чай, то кофе и абсолютно не занимаясь теми делами, которыми должен был заниматься по работе. Без пяти пять зазвонил рабочий телефон.
  - Капитан Конеевский, - раздался голос, - здравствуйте!
  - День добрый. Точнее вечер уже.
  - Да, уже вечер. Звоню вам по просьбе майора Бровко. Он просил передать, что на бывшей территории санатория под Солнцегорском будет возводиться здание какого-то научного центра. Чем именно он будет заниматься, сказать нельзя, информации нет. Здание передано на баланс корпорации "Роспроектнаука".
  Это уже было что-то.
  - Спасибо большое, передавайте майору, что я его должник!.
  - Всего вам доброго!
  - До свидания!
  Я положил трубку и достал мобильный телефон.
  - Павел, ты еще здесь? - спросил я, хотя знал, что его уже нет.
  Павел был прекрасным работником, но не особо любил сидеть на одном месте, поэтому как только время рабочего подходило к концу, он тут же исчезал с работы, предпочитая забирать бумаги домой, а если уровень их секретности не позволял это сделать, то он просто уходил с чистой совестью, умудряясь каким-то непостижимым образом всегда доделывать все в срок.
   - Ушел недавно. Я был на совещании на третьем этаже и оттуда сразу же свалил, зарисовался перед полковником и был таков.
  - Он спрашивал про Алису?
  - Нет, ему не до того было.
  - Я кое-что узнал. Завтра уже расскажу.
  - Хорошо. Слушай, я тут вспомнил, что она говорила про какую-то "девочку-Алису", что это? Мол, ты что-то нашел где-то...
  - Завтра про это поговорим, Паша, это не телефонный разговор.
  - Да, не телефонный, нас ведь могут слушать, - он засмеялся, хотя и говорил вполне серьезно.
  Мы попрощались и я стал собираться домой. По дороге, стоя в пробке, я думал про Алисины слова. Откуда она знала про то, что я нашел рисунок? В моих самых сумасшедших фантазиях Катя тоже стала вязаться в это дело, вместе с Алисой, но в этот момент движение на дороге возобновилось и я прогнал эту дикую мысль.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  5.
  
  - Я еду в Питер, - сообщила мне Катя по телефону в субботу утром. - Какие-то проблемы в нашем филиале. Думаю, завтра уже вернусь.
  Нужно признать, эта новость меня обрадовала. Сейчас мне было совсем не до нее: она бы только помешала мне, так как я задумал одну сумасшедшую вещь. Тогда она мне казалась не только сумасшедшей, но даже глупой и идиотской.
  В девять часов дня я припарковался недалеко от дома, где прошло детство Катерины и где еще совсем недавно мы пили чай с ее мамой. Выйдя из машины в огромных солнцезащитных очках, я пошел неспешным шагом по улице. Погода стояла хорошая и солнечная, на небе почти не было облаков, лишь редкие порывы прохладного ветра напоминали, что лето еще не наступило.
  Подойдя к дому, я осмотрелся по сторонам, людей не было. Тихий пригород еще спал весенним субботним утром. Аккуратно открыв калитку, я зашел во двор. Я знал, что мама Кати приедет сюда сегодня вечером, она говорила мне про это на неделе, поэтому опасности быть пойманным с поличным не было. Однако была другая опасность - меня кто-нибудь мог заметить, а в месте, где все всех знают, любой незнакомец сразу же начинает вызывать подозрения.
  В дом я проник без труда, хоть я и занимался в Службе аналитикой, но на всякий случай нас учили и другим вещам. Пройдя в Алисину комнату, я стал капаться в ящиках с ее старыми вещами, пытаясь найти что-то, о чем сам не имел абсолютно никакого представления. Я вновь окунулся в мир старых тетрадок, фотографий, книг и пожелтевших листков.
  Полтора часа ушло на то, чтобы рассмотреть и прочитать только часть материалов. Я решил сделать небольшой перерыв и сел в старое кресло, стоявшее в комнате. "Главное не засни" - сказал я сам себе и прикрыл на несколько секунд глаза. Открыв их я снова увидел перед собой комнату, но под другим углом зрения. На противоположной от окна стене моему взору предстал старый фотопортрет, висевший на стене. Не поверив своим глазам, я встал и подошел к нему, пристально разглядывая лицо девушки, которая была там изображена. Я без труда распознал в ней мать Кати в молодости, но самое странное заключалось в том, что... она была невероятно похожа на Алису! Особенно глаза. Этот взгляд, который так пристально изучал меня во время нашей встречи в Солнцегорске, я не мог спутать ни с чем. Я аккуратно снял портрет осмотрел его со всех сторон, затем повесил обратно на стену и сделал несколько снимков на телефон.
  После этого у меня уже не было желания рыться в ящиках с вещами дальше. Я убрал в комнате следы моего присутствия и отправился к выходу.
  ...Только-только выйдя за калитку я услышал голос, который окликнул меня сзади:
  - Николай, здравствуйте!
  Я обернулся. Передо мной стоял пожилой мужчина лет 55, седой, худощавый, с высохшим лицом, одетый в старый потрепанный плащ, чем-то напоминавший плащ лейтенанта Коломбо.
  - Мы знакомы? - не скрывая своего удивления спросил я, невольно нащупывая у себя на поясе кобуру, будучи готовым в любой момент расстегнуть ее.
  - Нет, не знакомы, но сейчас нам придется познакомиться.
  Я осмотрелся по сторонам. Вокруг никого, ничего подозрительного я тоже не заметил, за исключением, конечно, этого странного человека.
  - Давайте отойдем в укромное место, - предложил незнакомец. - Я вызываю у вас недоверие?
  - Любой незнакомый мне человек, знающий меня, вызывает у меня недоверие.
  - Мы можем поговорить в вашей машине.
  Значит, за мной следили, подумал я.
  - Сначала скажите, кто вы и по какому вопросу хотите поговорить.
  - Кто я, вы узнаете в машине. А поговорить с вами мне хочется по поводу молодой девушке, известной вам под именем Алиса.
  В тот момент мне показалось, что еще немного и ничего в жизни меня больше не сможет удивить. Не зная, что сказать я жестом указал ему в сторону машины и мы направились туда. За то короткое время, что мы шли к автомобилю я пытался понять, кто это может быть. Единственный логичный ответ, который приходил мне в голову заключался в том, что этот человек из Службы. На всякий случай по пути я расстегнул кобуру, решив быть готовым к любому исходу событий.
  - Предупреждаю, - сказал я, когда мы сели в машину, - сделаете резкое движение или что-то в этом роде, не обижайтесь из-за последствий.
  - Не волнуйтесь, - ответил незнакомец.
  - Ну, теперь давайте знакомиться. Меня вы откуда-то знаете, теперь настало ваша очередь раскрыть себя.
  - Это неважно на самом деле.
  Я удивленно посмотрел на него.
  - Вы сказали, что когда мы сядем в машину, вы скажите, кто вы.
  - Это неважно, - повторил он и махнул рукой.
  - А если я сейчас достану пистолет и приставлю его к твоей голове, это станет важным, старикашка? - я сам удивился своей агрессивности, несмотря на то, что незнакомец на нее напрашивался.
  - И что это изменит? - он опять улыбнулся. Выпустишь мозги мне прямо здесь? Нет, конечно. Так что успокойся и давай мило и продуктивно побеседуем, после чего я удалюсь, а ты останешься осмысливать все, что я тебе сказал.
  - Ладно, рассказывай, - сдался я и удивился тому, как быстро мы перешли на ты.
  - Я буду говорить, ты будешь слушать. Если возникнут вопросы, задашь в конце, но не обещаю, что я на них отвечу. Будь внимателен и сосредоточен, дважды я тебе это рассказывать не буду.
  - Слишком много условий. А если я тебе выкину отсюда и уеду?
  Незнакомец рассмеялся.
  - То пистолет к виску, то выкинуть... Нет. Ты не сделаешь этого. Потому как я назвал имя Алиса. И ты уже весь в предвкушении того, что я скажу, разве нет?
  Он был прав.
  - Ладно, давай, говори, - грубо сказал я.
  - Есть еще одно условие.
  - Это уже наглость. Какое?
  - Когда я заканчиваю говорить, я, как я уже отметил, выхожу из машины и ухожу. Именно так, выхожу и ухожу, куда хочу и тебя это совсем недолжно беспокоить. Ты не вырубаешь меня, не надеваешь наручники и уж тем более, упаси Боже, не везешь в Службу. Хватает того, что у вас там уже Алиса сидит.
  Я с трудом сдерживал свои эмоции. Хотелось ли мне его вырубить? Да, хотелось. Вырубить и отвезти куда-нибудь в укромное место, где выбить из него все, что он знает. Взяв себя в руки, я ответил:
  - Договорились.
  - Вот и хорошо. Устраивайся поудобней. Рассказа будет короткий, но весьма занимательный.
  - Давай без прелюдий. Мне уже надоедает все это.
  - В общем так. Я искал Алису. Зачем и для чего я не скажу. Откуда я ее знаю тоже. Она, как я подозреваю, у вас на Лубянке, это без сомнений. Но дело даже не в этом. Дело совсем в другом. Твой коллега Павел. Да, да, я про него тоже знаю, не удивляйся, удивляться будешь, когда я закончу. Так вот, твой коллега Павел сейчас думает над тем, как ему выйти на заммглаву администрации президента Агеева и поговорить с ним. Это может привести к очень нехорошим последствиям. Он уже встречался со своим двоюродным братом, который там работает. Есть много различных вариантов развития событий и один из них заключается в том, что теория Павла о связи Алисы с Агеевым доходит для тех, кто сильнее и влиятельнее Агеева, что приводит к его отставке. Этот вариант допускать нельзя ни при каких обстоятельствах.
  Поэтому ты должен повлиять на Корнеевского, чтобы он успокоился. И тебе самому тоже бы не мешало успокоиться. Что ты искал в доме потенциальной тещи? Не надо тебе это искать.
  Когда он замолчал, я попытался переварить полученную информацию, с тем, чтобы ответить ему что-нибудь внятное. Но в моей голове была сплошная каша из полного непонимания и недоверия, которые дополнялись собственными страхами и картинками происходящего, выходившими далеко за грани разумного.
  - Теперь я могу спросить тебя? - обратился я к нему.
  - Да, теперь можешь.
  - Кто ты? Начнем с этого.
  - Неважно. Это было неважно пять минут назад и это осталось неважно по-прежнему и сейчас.
  - Откуда ты меня знаешь?
  - Это тоже неважно.
  - Как-то несправедливо получается, - констатировал я, услышав его ответы, - ты не хочешь отвечать ни на один из моих вопросов.
  - Потому что это сейчас не имеет значение. И это очень опасно. Главное, что ты должен понять я сказал в своей речи.
  - А как я могу понять, что это важно, если я совсем не могу тебе доверять? Вот, например, в данный момент ты не вызываешь у меня абсолютно никакого доверия. Поэтому и твои просьбы для меня лишь пустой звук и не более. Логично?
  Незнакомец посмотрел в лобовое стекло куда-то вдаль.
  - Возможно, логично. Но у меня нет выбора. Все, что я могу тебе сказать, я сказал, более дать информации я не могу никак, даже, если мне этого очень сильно хочется.
  - Получается, замкнутый круг?
  - Получается так.
  Снаружи стали появляться люди, начали ездить машины и я обдумывал как мне сейчас поступить. Скрутить его? Заметят. Отпустить и проследить? А это можно было попробовать...
  - Слишком много вопросов из-за этого дела. И ни одного ответа. Это меня не устраивает.
  - Хочешь ответы? - незнакомец глянул на меня. - Поверь мне, они тебе не понравятся. И, если вдруг ты узнаешь их каким-то непостижимым образом, то с ностальгией будешь вспоминать то время, когда находился в неведении.
  Некоторое время мы сидели молча, после чего он сказал:
  - Я ухожу. Даже не думай следить за мной, иначе Наталья Валерьевна узнает, что ты рылся у нее в доме.
  Он вышел из машину и пошел по поселку в противоположном направлении, метров через сто скрывшись в одном из узких проходов между частными домами. Я некоторое время сидел неподвижно на водительском кресле, а потом достал сигареты и выкурил подряд три штуки. Нужно было решить, что делать дальше. В голове у меня звучали слова Алисы о том, что мне надо к ней прийти одному через пару дней. В тот момент мне захотелось увидеть ее немедленно, но это было весьма затруднительно. Во-первых, была суббота, во-вторых, меня могли и не пустить к ней, ведь даже для предыдущей встречи понадобилось разрешение полковника. Как бы то ни было ждать до понедельника я не собирался. События стали развиваться очень стремительно и промедление, как говорил вождь мирового пролетариата, было смерти подобно. Особенно сильно меня напрягало то, что за мной следили, причем следили непонятно кто. Я допускал возможность принадлежности незнакомца к Службе, но не видел никакой логики в этом. Впрочем, других вариантов у меня просто не было. Достав телефон я уже было хотел позвонить Павлу, но потом вспомнил, что Алиса хотела видеть меня одного. Спрятав телефон в карман, я решил поговорить с Павлом после встречи с ней, если конечно мне представятся возможность попасть к ней. А для этого мне необходимо было придумать подходящую легенду. По пути к Лубянки я этим и занимался. Не важно было, что именно я скажу, важно было, как я это скажу, каким тоном и каким видом. Нужно было излучать уверенность.
  Встреча с незнакомцев совсем заставила меня забыть о неожиданном открытии, сделанным в доме матери Екатерины. Портрет, так сильно напоминавший Алису. Старая черно-белая фотография, которая была еще одним кусочком в мозаике. Но проблема была в том, что собрать эту мозаику я никак не мог, более того, каждая новая ее часть все больше и больше, как мне тогда казалось, уводила меня от ответа. Есть вещи не подвластные нашему понимаю. Они реальны, они существуют, но мы не можем понять суть их природы. Таким именно было для меня это дело в тот момент. Я осознавала, что логика во всем этом обязательно должна присутствовать и, что у этой загадки есть своя разгадка, просто я не могу, не имею возможности сейчас узнать ее, ибо все происходящее находится за гранью моего понимая, кусочков пазла не хватает. А значит мне нужно было искать новые части и думать, как составить из них картину.
  
  ... Через полтора часа я был на КПП внутренней тюрьмы Службы. Я поздоровался с дежурным и сказал, что мне нужно поговорить с заключенной, с которой мы с Павлом вчера уже общались. Уверенно и прямо сказал ему о необходимости срочной беседы, в связи с вновь открывшимися фактами по делу.
  - Дело не терпит отлагательств, - настаивал я, видя нерешительность дежурного.
  - Сейчас посмотрим, - буркнул он без особого удовольствия и полез в журнал учета заключенных.
  - Какой вы говорите у нее номер? - спросил он.
  Я назвал номер, присвоенный в тюрьме Алисе. Номера присваиваются всем, кого привозят во внутреннюю тюрьму Службу. Номер всегда идет вместе с фамилией. Но Алиса была записана лишь под номером, потому как фамилию ее никто не знал.
  - Выбыла, - сказал он мне, закрыв журнал.
  - Как выбыла? - ошарашенно спросил я.
  - Вчера поздно вечером приехали из ФСО и забрали ее.
  К такому повороту событий я был абсолютно не готов.
  - Это точно?
  Дежурный глянул на меня недоверчивым взглядом.
  - Конечно точно.
  Я быстро поднялся в свой кабинет и позвонил Павлу с мобильного телефона.
  - У тебя есть свои люди в ФСО? Не поверишь, что произошло, - далее я рассказал ему о случившемся.
  У Павла свои люди были везде. Через сорок минут он позвонил мне и сообщил, что ФСО никого у нас вчера не забирали. Более того, последний раз такое было восемь месяцев назад.
  - Нужна бумага из ФСО, официальная, - сказал я Павлу. - Ее нужно искать.
  Через час вся Служба стояла на ушах. Приехал полковник, заместитель директора, который позвонил и доложил обо всем самому директору. Начальник внутренней тюрьмы ходил белый как мел, а после беседы с замдиректора напоминал ходячий труп.
  В два часа дня мы с Павлом сидели в кабинете полковника, который перед началом беседы долго изучал какие-то бумаги, постоянно трогал свои усы и громко пыхтел как паровоз, что было недобрым знаком.
  - Сейчас будет большой шухер, ребятки. Может даже головы полетят, - он кивнул в мою сторону. И все благодаря тебе, капитан. Никто бы так и не заметил подставы. Докатились. Вывезли человека прямо с Лубянки.
  Мы с Павлом сидели молча, боясь начать говорить. Однако полковник все равно задал вопрос, на который нам отвечать очень не хотелось:
  - Так что вчера было-то? О чем вы с ней так поговорили, что ее в тот же день отсюда забрали?
  Я посмотрел на Павла, давая ему понять тем самым, что лучше всего ответить ему. Выкручиваться он мог. И он смог сделать это и на сей раз. Излучая уверенность в своих словах, активно жестикулируя и постоянно смотря в глаза полковнику, он смог убедить того, что ничего нового мы не узнали.
  - Она просто дурила нам голову, как и во время допроса в Солнцегорске, - подвел он итог своей речи.
  Полковник посмотрел на меня.
  - А ты чего к ней поперся сегодня?
  Так вопрос был адресован мне, то и отвечать должен был я сам, тут уже других вариантов не было.
  - Она сказала вчера, что хочет поговорить со мной наедине, - неожиданно для себя сказал я чистейшую правду?
  - С чего это? - удивился полковник. - Ты ей что понравился?
  - Не могу знать, товарищ полковник, но я решил все-таки попытаться поговорить с ней еще раз. Вдруг это дало бы результат...
  - Так ты же идиот, - резко оборвал он меня. - Чего ты тянул до сегодня? Вчера надо было и говорить с ней наедине. Может узнал бы что. Но вы же аналитики чертовы дальше своего носа не видите.
  - Виноват.
  Полковник отмахнулся.
  - Ай ладно. Все мы хороши, раз ее умыкнули прямо отсюда, - он закрыл рот рукой, оперившись локтём на стол, затем отвесив парочку отборных ругательств продолжил:
  - Надо найти ее. И тех, кто ее отсюда выкрал тоже. Их тем более. Вы вдвоем тоже присоединитесь к группе оперативников по этому делу. Ни есть, не спать пока не она не будет возвращена на место, понятно? - хотя это и была шутка, мы с Павлом дружно кивнули. - Докладывать мне в любое время. Я спать тоже не буду. Теперь тут никто не будет спать.
  Полковник достал из файла две большие черно-белые фотографии и протянул их нам.
  Вот, кадры с камер наблюдения. За ней приезжали трое. Один представился офицером ФСО, остальные были якобы конвоирами.
  Я посмотрел на фотографии и обомлел: "офицером ФСО" был тот самый загадочный незнакомец, с которым мне довелось встретиться утром.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  6.
  
  Конечно же ни в субботу, ни в воскресенье никто никого не нашел. Я и Павел оба этих дня были с оперативной группой по поиску Алисы и мы пересмотрели огромное количество видеозаписей с вокзалов и аэропортов, практически не спав. На еду времени тоже не было, так что полковник, можно сказать, не совсем шутил.
  Катя позвонила мне в субботу и сказала, что приедет из Петербурга не раньше середины недели, что в какой-то степени меня почему-то успокоило. Я не хотел пока с ней с ней разговаривать, ведь в любом случае у меня перед глазами возникал бы портрет ее матери в молодости, который даже снился мне ночью в воскресенье, когда я все-таки смог выкроить пару часов, чтобы поспать.
  Всю субботу я мучился вопросом рассказывать ли Павлу, что в пятницу я встретил человека, который в четверг вечером забрал Алису из тюрьмы. Мне смущало, что в таком случае мне придется сказать ему и о своих находках в доме матери Кати. В итоге в субботу, в перерыве между изучением записей с вокзалов, я все ему поведал.
  - Так вот значило, когда она сказала про рисунок девочки-Алисы, - Павел, как и я, был очень уставшим и не мог раскрыть своего удивления эмоционально, хотя по его лицу было видно, что эти новости его шокировали.
  - Да, именно это, - подтвердил я.
  - Сюрреализм какой-то...
  - Я о том же подумал.
  Мы оба закурили, после чего он спросил:
  - Почему ты не задержал его?
  - А для чего? Я ведь тогда не знал, что он успел выкрасть Алису.
  - Это, кстати, большая оплошность с его стороны. Откуда он знал, что мы еще не в курсе?
  - По его словам, у него нет выбора, он может мне сказать только то, что может и ни словом более.
  - Значит и в действиях они ограничены также.
  - Да, они рискуют.
  - А зачем? - Павел пристально посмотрел на меня. - Ради чего можно так рисковать, ходить по краю? Ведь не из-за какого-то пустяка все это. Никто не будет лезть в сердце чекизма, чтобы достать оттуда заключенного, это же просто идти в пасть зверя. Тем более никто не будет сразу после этого светиться перед нами. Тут что-то нечисто.
  - И очень раздражает то, что мы даже понятия не имеем, с чем столкнулись.
  - Вопросы без ответов, - задумчиво сказал Павел. - Не в первый раз мы сталкиваемся с подобным.
  - Но никогда еще не было такого мутного дела.
  - Да, - согласился он, - здесь даже неясно, какова суть этого дела. Ясно только одно...
  - Что ничего неясно, - закончил я.
  Павел утвердительно покачал головой.
  - Знаешь, - я закурил еще одну сигарету, - мне всегда казалось, что ничего в нашей жизни не происходит просто так. Все имеет какой-то смысл. На самом деле нет случайных встреч, нет случайных событий. Все связано. Как-будто что-то указывает тебе нужное направление. Я много раз замечал, что вещи, казавшиеся неприятными, в итоге приводят к чему-то хорошему. Или, по крайней мере, дают ответы на какие-то вопросы.
  - С каких пор ты стал фаталистом? - удивился Павел.
  - Это не фатализм.
  - Чистейший...
  - Нет, я сначала тоже так думал, а потом понял, что это нечто большее. Фатализм - это вера ни на чем не основанная, а здесь, в том, о чем я тебе говорю, есть смысл, понимаешь? - по взгляду Павла можно было сказать, что он не совсем понимает. - В моей схеме события не просто идут по некому неизвестному плану, они идут так, как нужно идти, возможно меняются по ходу действия, но все подчинено одной цели: вывести тебя на правильный путь.
  Мне показалось, что Павла забавляют мои высказывания.
  - Что-то ты разфилософстовалвся.
  - Нас учили смотреть на суть вещей шире.
  - Шире, не значит выходить за границу природы вещей. Если мы начнем вдаваться в мистику, это ни к чему хорошему не приведет. Ну, как по мне, то я думаю так.
  - В том то и дело, что это не мистика
  - А что же это?
  - Я не могу назвать это каким-то известным словом, ничего не приходит в голову.
  - Ты к чему все это?
  - К тому, что и это все дело неслучайно. Мы не просто так оказались здесь сегодня. И не просто так я нашел тот рисунок в доме матери Кати именно в тот момент, когда мы познакомились с Алисой. Это все не просто так, Паша, тут что-то есть.
  Павел ничего не отвечал. Он либо обдумывал мои слова, либо думал о чем-то о своем. Я тоже больше ничего не говорил и мы оба погрузились в свои мысли с тем, чтобы через 15 минут прийти в себя и продолжить изучать записи видеокамер вокзалов. Ночь обещала быть долгой. И полной загадок. Хотя загадки в последнее время так и сыпались и стали привычными.
  
  - Есть зацепка, срочно к нам, - услышал я по телефону, сидя у себя в кабинете в девять утра в понедельник.
  Я быстро сорвался с места и чуть ли не бегом побежал в комнату, где работал оперативная группа по пропаже Алисы. Группа состояла из десяти человек и возглавлялась самим первым заместителем директора Службы. Когда я зашел в кабинет, то почти все ее члены сидели за большим овальным столом, заваленным бумагами, снимками и черт знает чем еще. Старший группы - майор Колесников - что-то внимательно рассматривал в папке, то и дело перелистывая ее вновь и вновь и изучая какие-то отдельные места.
  Найдя свободное место я присел и тихонько поинтересовался у соседа рядом, которого даже толком не знал, что удалось найти.
  - Сейчас озвучат, - тихо ответил он мне.
  - Товарищи, - начал майор Колесников, - наконец-то у нас появилось нечто за что можно зацепиться. Очень плохо, что на это у нас ушло столько времени. Но лучше поздно, чем никогда. - он отложил папку в сторону и подтянул к себе поближе ноутбук, который был подключен к проектору. - Смотрите внимательно. - все устремили свои взгляды на экран.
  Нашему взору предстала увеличенная фотография, кадр с видеозаписи на котором явно можно было различить незнакомца, который выкрал Алису и который разговаривал после этого со мной.
  - Запись сделана в деловом комплексе "Водопад".
  Далее нам продемонстрировали как этот человек входит в комплекс.
  - К сожалению, это все что есть, - продолжил Колесников. - как показали охранники комплекса, он прошел к лестнице и поднимался по ней, но куда неизвестно. Из здания он через главный вход уже не выходил, видимо воспользовался запасным выходом.
  - А другие камеры в здании ничего не зафиксировали? - раздался вопрос с места.
  - Там нет больше камер. Только на входе. Комплекс лишь недавно начал функционировать.
  - Что там располагается, - спросил кто-то еще.
  - Сейчас вам всем раздадут списки. В "Водопаде" есть нотариальная контора, адвокатская фирма, что-то финансовое, а также туда сейчас переезжает одно из подразделений "Роспроекттехнологии"...
  Тут меня словно током ударило. "Роспроекттехнологии" - это именно то учреждение, которое выкупило территорию разрушенного санатория, недалеко от места задержания Алисы.
  После окончания совещания я быстро вышел из кабинета и направился искать Павла, которого нигде не смог отыскать.
  - Ты где шляешься? - я набрал его по мобильному.
  - Ты уже скучаешь по мне?
  - Безудержно.
  - Я вчера, точнее уже сегодня ночью, еще точнее утром, выпил немного после нашего беспрерывного бдения над всей этой ерундой.
  - Ты пропустил совещание опергруппы.
  - Мое отсутствие заметили?
  - Нет.
  - Вот, - весело воскликнул Павел, - видишь в чем между нами разница! Мое отсутствие никого не волнует, потому что все думают, что я работаю! Я крут.
  И он ведь был прав. У него действительно была безупречная репутация, несмотря на систематическое пьянство.
  - Короче, Паша, знаешь комплекс "Водопад"?
  - Ну.
  - Поезжай туда прямо сейчас, я буду минут через сорок.
  Через сорок минут не получилось, я застрял в пробке. Добравшись до места через полтора часа я увидел там Павла, стоявшего напротив массивного здания, напоминавшего огромный стеклянный куб. Перед строением была стоянка, на которой, как ни странно, было много свободных мест, видно сказалось то, что оно пока не функционировало в полную силу.
  - Давай рассказывай, что мы тут делаем, - сходу бросил Павел, пожав мне руку.
  Выглядел он не очень хорошо. Несколько бессонных ночей, вперемешку с алкоголем дали о себе знать. Справедливости ради надо отметить, что и я смотрелся не намного лучше.
  - Смотри-ка, даже галстук одел, - ехидно заметил я.
  - Я просто его и не снимал, - со смехом ответил он.
  Мы присели на скамейку перед входом в "Водопад" и я рассказал ему о том, что узнал сегодня на совещании.
  - Значит не зря мы совершили ту поездку, - сказал он в конце моего повествования.
  - Значит не зря, - согласился я.
  - Только вот что ты тут хочешь найти? - он окинул взглядом крыльцо перед входом.
  - Посмотрим, может что интересное и попадется.
  - Ладно. Но после этого нужно трясти "Роспроекттехнологии". Ты говорил полковнику?
  - Нет, я пока ему ничего не говорил. Не знаю как он отреагирует на нашу поездку туда. У него уже и так много вопросов к нам из-за допроса Алисы.
  Внутри огромного здания людей было немного. На входе мы показали охраннику наши удостоверения и спросили, где находится офис "Роспроеттехнологии". К нашему удивлению, оказалось, что они расположились в цокольном этаже, более походившем на подвал, куда падал тусклый свет из очень узких окошек под самым потолком.
  Мы остановились перед большой белой дверью с кодовым замком на которой красовалась вывеска "Роспроекттехнологии". Павел нажал на кнопку вызова, но нам никто не открыл. Мы немного покрутились перед дверью и поднялись обратно в холл.
  - Там даже не было написано, что именно за структурное подразделение, - сказал я Павлу, когда мы выходили на улицу.
  - Нужно ехать к полковнику и рассказывать все. Другого варианта нет. Потом он все равно узнает и мы еще получим, что не сообщили раньше.
  - Подожди-ка, - я остановился прямо по среди автостоянки.
  - Что?
  - Этот человек в плаще вышел через черный вход, давай туда сходим, посмотрим.
  Мы обошли здание сзади и нашли несколько запасных дверей, которые оказались закрытыми.
  - Камера наблюдения не зафиксировала его выход через главных вход, следовательно он выходил через эти двери, - я еще раз дернул ручку одной из дверей.
  - Получается, что он открыл их изнутри.
  - Или в тот день они были открыты...
  - Тут железная дорога, прямо несколько десятков метров, - я указал рукой на железнодорожное полотно, проходившее через искусственную насыпь прямо позади "Водопада". - Тут два варианта: или он обошел здание по кругу и вернулся на стоянку или пошел туда.
  - Либо же, - задумчиво сказал Павел, - он вообще не оставлял машину на стоянке, опасаясь камер...
  - Нужно проверить. Пошли.
  И мы покарабкались вверх по насыпи.
  - Не готов я был к таким приключениям, - Павел пытался удержать равновесие и не скатиться вниз.
  - По лесу мы уже ходили, теперь вот на холм карабкаемся.
  - Что будет дальше?
  - Может, ледяная горка?
  - Я очень надеюсь, что мы закроем это дело до зимы.
  - Оптимизм - это хорошо.
  Забравшись наверх мы оказались перед довольно крупным терминалом, в глубь которого отходили железнодорожные ветки. Территория вокруг была заставлена контейнерами и ящиками мимо которых ездило несколько погрузчиков. Чтобы попасть туда нам пришлось на этот раз уже слезать вниз с насыпи, что вышло у нас намного быстрее.
  - Простите, вы что-то хотели? - нас окликнул мужчина в рабочей одежде и каской на голове.
  Павел показал удостоверение и после формального приветсвия поинтересовался:
  - У вас тут есть камеры наблюдения?
  - Да, конечно, - ответил мужчина.
  - Отличненько, - довольно сказал я.
  
  Через два часа мы уже были в Службе, где я изучал новые видеозаписи, а Павел объяснял полковнику нашу зацепку.
  - Ну что, - спросил я, когда он зашел в кабинет.
  - Сказал "копайте дальше".
  - Я вот как раз накопал.
  Павел присел рядом со мной и я показал ему небольшой отрывок из записи.
  - Вот, смотри, это наш друг выходит, как мы и предполагали, через черную дверь.
  - Очень далеко, еле видно.
  - Да, камера с терминала, можно сказать, случайно его зацепила. Он оглядывается по сторонам и идет вдоль задней части "Водопада", почти крадется. И вот тут мы его теряем.
  - У него что-то в руках.
  - Да, какой-то сверток или нечто подобное.
  - Но заходил он с пустыми руками?
  - Нет, у него была черная сумка с собой. Но смотри, тут ясно видно, что он держит ее двумя руками, значит там что-то тяжелое.
  - Что-то, что он взял в "Роспроекттехнологии"...
  Следующие нескольких часов превратились в тщетные попытки связаться с руководством "Роспроекттехнологии". Сам полковник курировал этот процесс, делая бесконечные звонки и запросы. Уже поздним вечером мы с Павлом зашли к нему в кабинет, где он безрадостно поведал нам об отсутствии прогресса.
  - Вы должны понимать, - объяснял он нам, - "Роспроекттехнологии" - это корпорация, которая контролируется нашими же со Службы. Некоторые в отставке, некоторые действующие. Но секреты свои они хранят. "Ничего не знаем, у нас никто ничего не крал" - вот их позиция, которую мне трудно перебороть.
  - Значит у нас ничего нет? - спросил Павел.
  - У нас есть запись. Но никто не докажет, что он вынес что-то от них.
  - Там ничего не видно... - согласился я.
  - Нужно сейчас попытаться узнать, что они хотят строить в том санатории под Солнцегорском, - полковник встал из-за стола. - Завтра вы едете туда опять и осматриваете каждый миллиметр. Ясно?
  Мы с Павлом кивнули, попрощались с полковником и вышли из кабинета.
  - Еще одна поездочка в славный городок, - сказал он, когда мы шли с ним по коридору.
  - Ага, - отозвался я, - причем с заданием исследовать каждый миллиметр разрушенного, пыльного здания, кое, судя по всему, является пристанищем местных наркоманов.
  - Не думаю, что мы там что-нибудь найдем.
  - Солидарен, Паша.
  - Попытка не пытка.
  На улице мы попрощались и разошлись к своим автомобилям. Несмотря на поздний час и необходимость завтра ехать рано утром в Солнцегорск, мне почему-то очень не хотелось ехать домой. Я начал ездить по улицам без цели, потеряв счет времени. Уже ближе к полуночи я заехал в хорошо знакомый мне бар, в котором не был давным-давно.
  - Привет, Виталик! - крикнул я бармену.
  Виталик, высокий бармен, примерно моего возраста удивленно посмотрел на меня своими большими глазами.
  - Надо же какие люди!
  - Не ждал? - я присел за стойку.
  - Да как сказать... Уже никогда не ждал.
  - Когда я тут был последний раз? - я действительно помнил это смутно.
  - Давно. Больше года.
  - Дела, Виталик, дела, - произнес я, заметив, что сделал это весьма театрально.
  - Что тебе налить?
  - Я за рулем.
  - Ну вот, - разочарованно произнес Виталик, - такое знаменательное событие и ты даже не напьёшься?
  Я улыбнулся и покачал головой.
  - Ну, тогда я выпью вместо тебя, а тебе сделаю кофе.
  - Вот. То, что надо.
  Мы болтали о всякой ерунде примерно час, когда я понял, что уже надо ехать домой и попытаться хоть немного поспать. Мне очень не хотелось уходить. В баре было пусто, кроме нас никого больше не было. С трудом заставив себя попрощаться с Павлом я вышел на темную улицу и сел в машину. Несколько секунд я просидел неподвижно, а потом вставил ключ в замок зажигания. Но повернуть его я так и не смог, потому что внезапно возникшая с заднего сиденья фигура зажала мне рот и нос тряпкой, пропитанной какой-то жидкостью и я моментально отключился...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  7.
  
  Я не помню сколько времени я находился без сознания. Придя в себя, я попытался потянуть руку к лицу, чтобы протереть затуманенные глаза, но обнаружил, что мои руки привязаны к стулу на котором я сижу в помещении с округленными сводами, напоминавшим ангар. Несколько лампочек в разных концах тускло освещали место моего неожиданного заключения. В ангаре стояли какие-то ящики, старая ржавая моторная лодка, детали от каких-то механизмов. Надо мной неожиданно возникла фигура в черных джинсах и кожаной куртке. Присмотревшись внимательно я опознал незнакомца, беседовавшего со мной и вывезшего Алису с Лубянки.
  - Как чувствуешь себя? - спросил он и посветил мне в глаза небольшим фонариком.
  - Нормально, - отозвался я, - а вот ты очень скоро будешь чувствовать себя не самым лучшим образом.
  Незнакомец лишь улыбнулся на мою фразу и убрал фонарик.
  - Где я?
  - Я скажу "неважно" и ты опять будешь беситься из-за этого слова, - с ноткой юмора произнес мой похититель.
  Я осмотрел свои руки, они были зафиксированы ремнями к подлокотникам стула, и такие же ремни, только большей длины, фиксировали мое тело к спинке. Почему-то первая возникшая у меня мысль была о том, что меня сейчас будут пытать.
  Незнакомец поставил рядом со мной стул, на который сел сам и достал из внутреннего кармана куртки шоколадный батончик.
  - Будешь? - он протянул его ко мне.
  - Нет, спасибо, - буркнул в ответ я.
  - А ты вежливый, Коля.
  - Зато ты нет.
  - Почему же? Я же предложил тебе шоколадку.
  - И привязал меня к стулу.
  - Так надо. Так проще. Ты много хлопот доставил мне тем, что не пошел домой, а поехал в этот бар. Нелегко было тебя найти. В противном случае мы бы беседовали в уютной обстановке твоей квартиры, если конечно ее можно назвать уютной.
  Незнакомец откусил батончик и стал жевать.
  - Эх, сутра ничего не ел.
  - У тебя же много дел. Людей из тюрьмы похищать, например.
  - Нет, Коля. Похитил я тебя. А ее я освободил. Тут большая разница. Понимаешь или нет?
  Я покачал головой.
  - Я в последнее время мало что понимаю.
  - Честно говоря, я бы очень хотел тебе все рассказать. Но не могу. Вообще той ситуации, в которой мы сейчас находимся быть не должно было. Это очень опасная ситуация, нехорошая, я бы даже сказал, критическая. Но без этого никак. То, что мы выкрали Алису с Лубянки запустило маховик череды не очень хороших событий. Но в этом есть и твоя вина.
  - Неужели? Моя? - эмоционально отреагировал я.
  - Да, не удивляйся. Сейчас ты не понимаешь, но потом, позднее поймешь.
  - Я не хочу позднее, я хочу сейчас.
  - Из-за твоего хотения узнать все быстро и сразу у нас всех и так очень большие проблемы.
  - Именно из-а этого?
  - Да, именно из-за этого.
  - Я не вижу связи, - разговор начинал меня постепенно даже не то что раздражать, а утомлять.
  - Например как?
  - Ну, - незнакомец на мгновение задумался, - вот зачем ты с Павлом отправился в Солнцегорск второй раз?
  - Это была плохая идея? - с долей иронии спросил я.
  - Это была ужасная идея.
  - Почему?
  - Настанет день и ты поймешь.
  - Может хватит ходить вокруг да около? - я почти закричал.
  - Да ты прав, хватит.
  После этих слов на несколько секунд у меня зародилась надежда, что он мне сейчас все расскажет как есть на самом деле.
  - Главная причина, почему ты здесь: вам нельзя ехать в Солнцегорск в третий раз, - конечно же такой ответ меня весьма разочаровал, не получив никаких ответов я нашел лишь новые вопросы.
  - Это почему?
  - Как думаешь, что я сейчас отвечу?
  - "Неважно"?
  - Да. Ну, то есть конечно же это очень важно, но в данный момент для тебя это неважно. Ты посидишь здесь денек-другой, может чуть больше, а затем я тебя отпущу.
  От услышанного у меня приоткрылся рот, который никак не мог никакого звука.
  - Что? - чуть ли не шепотом спросил я.
  - Что слышал. Извини, Коля, но вариантов других нет.
  - Я буду сидеть здесь, черти пойми где, в плену у незнакомого мне сумасшедшего, даже не зная, что у него на уме?
  - Ну вот зачем ты обзываешься.
  - Я тебя не только обзову, я тебе лично пару ребер сломаю...
  Незнакомец рассмеялся.
  - Брось, Коля, ты же сам знаешь, что не сломаешь. Ладно, - он встал со стула и отошел немного в сторону. - Сейчас я тебе сделаю укол и ты заснешь. Часов на 10. Потом, когда проснешься, я дам тебе поесть и опять сделаю укол.
  Я смотрел на него в полном недоумении.
  - Не волнуйся, Коля, эти уколы абсолютно безвредны.
  - Ты украл заключенного из нашей тюрьмы, а теперь еще похитил сотрудника Службы. Ты вообще понимаешь, что из тюрьмы ты выйдешь прямо на собственные похороны?
  Незнакомец подошел ко мне держа в руках тонкий шприц. Он смотрел на меня как-то очень странно. Будто бы видел во мне не своего пленника, а просто хорошего знакомого, попавшего в передрягу. В его глазах я улавливал нотки жалости и даже понимания.
  - Коля, я сейчас изо всех сил стараюсь в тюрьму не попасть. Поэтому и делаю это.
  Я попытался пошевелить руками и ногами, но они были крепко фиксированы к стулу. На какой-то момент во мне проснулась моя паталогическая брезгливость.
  - Ты хоть продезинфицируешь место укола?
  - Коля, ты сейчас серьезно? - незнакомец с трудом сдержался, чтобы не засмеяться. - Ты уникален.
  После слов о моей уникальности я почувствовал резкое покалывание в левом плече, куда он быстро вонзил иголку и нажал на поршень шприца. Укол оказался весьма болезненным.
  - Что это за гадость? - спросил я. - Я точно проснусь после этого?
  - Не волнуйся, - успокоил меня незнакомец, - проснешься, препарат проверенный и надежный.
  Не прошло, наверное, и десяти секунд как я отключился...
  
  Пробуждение было медленным и тяжелым. Сначала все произошедшее показалось мне всего лишь сном, но неподвижные руки и ноги вернули меня в суровую реальность. Очнулся я уже не на том стуле, что первый раз, а в кресле, чем -то напоминавшем кресло стоматолога. Я находился практически на том же самом месте, где со мной беседовал незнакомец. В ангаре никого не было, свет был потушен, но через щели в массивной двери в конце помещения пробивались лучи дневного свете.
  Ремни на руках, ногах и теле не давали мне никаких шансов даже почесать нос. Голова сильно болела, то ли от усталости, то ли он того, что мне ввел незнакомец. Я вспомнил о его словах на счет десятичасового сна и попытался мысленно посчитать сколько сейчас может быть времени. Выходил примерно полдень. А это значит, что меня уже ищут, ведь утром я должен был с Павлом ехать в Солнцегорск.
  Конечно же я очень надеялся на сообразительность и ум Павла, но понимал необходимость самому искать выход в сложившейся ситуации, не дожидаясь пока найдут. Я как мог огляделся по сторонам, пытаясь найти что-нибудь полезное для себя. Но даже, если бы нечто подобное я заметил, то это вряд ли помогло бы мне, учитывая связанные руки и ноги.
  Руки... В такой ситуации нас учили первым делом освобождать именно их. Я знал как можно избавиться от наручников, однако способ этот был весьма болезненным. Я посмотрел на то, насколько сильно ремни стягивают мои запястья, оказалось, что почти в упор. Ломать большой палец в данной ситуации не самый лучший выход. Но был ли другой? Может быть и был, но времени на раздумье тогда у меня было мало.
  Я был аналитиком, никого не задерживал, в погонях не участвовал, по крышам никого не ловил. И тут я - мирный аналитик - прикован к какому-то креслу и мне нужно выбраться. Что делать? Включать крутого парня. Мне удалось с трудом выгнуть правую руку так, чтобы большой палец уперся в подлокотник кресла, который, на мое счастье, был очень твердым. Несколько секунд я собирался с мыслями и потом резко надавил, сломав-таки заветный палец и испытав очень сильную боль. Но сломать-то я сломал, однако нужно было еще вытащить руку из ремня. И я ее вытащил! Этот момент был для моментом ликования. Я не мог поверить, что моя затея оправдала себя. "Расскажу в Службе, ведь не поверят же" - думал я, вызволяя себя из ремней.
  Пять минут и все было готово. Я быстро пошел к дверям ангара, которые больше напоминали ворота и стал изучать их. Мне удалось понять, что ангар был закрыт снаружи, видимо, на навесной замок. Это был не лучший вариант развития событий для меня. Понимая, что справиться с замком, который я даже не вижу, мне удастся, я стал искать другие способы побега.
  Палец очень сильно болел, но я практически не обращал на него внимания, мне было совсем не того. Нужно было сбежать отсюда как можно быстрее, чтобы вновь не оказаться в ремнях.
  Я заметил, что в ангаре по сути был земляной пол, который был прикрыт большими листами из непонятного мне материала. Осмотревшись, я увидел противопожарный стенд с огнетушителем и пожарной лопатой. Не самое удобное средство для подкопа, но все же это лучше чем ничего. Начиная копать, я не знал насколько глубоко стенки ангара уходят под землю. Дело было сделано за пол часа, несмотря на причинённое самому себе увечье. В этот момент я понял, что мне нужно быстро обыскать ангар и попытаться найти там мои личные вещи, включая оружие. В багажнике одной из старых моторных лодок я обнаружил абсолютно все. Часы показывали 11.00, мобильный же был разряжен. Но самое главное, я смог найти удостоверение и пистолет. Не было только кобуры и я сунул пистолет за ремень и накинул на себя какую-то грязную куртку, лежавшую в лодке, так как нигде не смог обнаружить свой пиджак.
  Выбравшись наружу, я попытался понять хоть примерно, где нахожусь. Рядом был еще один такой же ангар, чуть поодаль было нечто напоминающее пристань (видимо, пристань там действительно когда-то давно была), где стояло два ржавых плавательных средств, похожих на баркасы, на одном из которых красовалась надпись "Маяк".
  От пристани, в противоположную сторону от ангаров, шла возвышенность, похожая на курган. Я направился туда, чтобы с высокой точки оценить свое местоположение. Моему взору открылась лесистая местность, с несколькими пыльными дорогами и частными домами вдали. Домов было немного и все они выстроились в линию возле одной из дорого, которая вела из леса к ангарам и уходила от них вдаль куда-то в поле.
  Я быстро спустился с холма и я стал думать, что делать дальше. У меня было два варианта: либо спрятаться и ждать своих похитителей, либо пойти в один из жилых домов и позвонить в Службу. Быстро спустившись к пристани я обнаружил возле не старую лодку на веслах. Вернувшись к ангару, я взял лопату, которой делал подкоп, вернулся в этой ложке, проделал там дырку и затопил ее. Потом, взял, оставшиеся от нее весла и вместе с ними направился к судну с названием "Маяк". Там я положил весла и стал искать укромное место, где можно было бы спрятаться и, одновременно, наблюдать за тем, что происходит возле ангара. Найдя подходящее место, я присел на пол, чтобы хоть немного перевести дыхание, а потом стал внимательно следить за местностью.
  Долго ждать не пришлось. Минут через двадцать на горизонте появился автомобиль, белый микроавтобус, который подъехал к тому ангару, где меня держали. Я разглядел водителя - это был мой незнакомец-похититель, который выйдя из автомобиля стал открывать амбар. Когда он зашёл во внутрь, я переместился с судна в кусты, которые были недалеко от пристани. У меня на это ушло где-то двадцать секунд. Столько же понадобилось ему, чтобы выбежать обратно из амбара и побежать к тому месту снаружи, где был сделан подкоп. Он рассеянно смотрел на яму под амбаром, затем огляделся по сторонам и пошел к пристани, где увидев отсутствие лодки достал мобильный телефон. Я отчетливо слышал как он кричал в трубку, что я уплыл на лодке в каком-то там направлении, что нужно меня перехватить. Договорить до конца он не успел, ибо я при помощи рукоятки пистолета вырубил его.
  Затащив его в микроавтобус, я связал его, используя в том числе и те ремни, которыми он фиксировал меня. Мне в голову пришла мысль об ироничности всего происходящего, ведь менее суток назад именно он делал со мною то же самое.
  Забрав у него мобильник я по памяти набрал номер Павла.
  - Ты, где? - чуть ли не кричал он, сопроводив свой вопрос отборными ругательствами.
  Я кратко пересказал ему все случившееся со мной.
  - Паша, номер с которого я звоню определился?
  - Да, - ответил он после нескольких секунд паузы.
  - Найдите меня по звонку, я попытаюсь сейчас выбраться на трассу и найти дорогу в Москву.
  Пыльная проселочная дорога кончилась примерно через четыре километра и я выехал на трассу, где по указателям было показано, что до Москвы 40 километров. "Не самый худший вариант" - подумал я и втопил педаль газа в пол. Микроавтобус был, видимо, почти новый и с легкостью шел под 150 километров в час. Мой бывший пленитель, оказавшийся теперь в плену у меня вскоре пришел в себя.
  - Что за черт?! - сказал он слегка хрипя, лежа на полу между сиденьями.
  - Сюрприз, - ответил я, не пытаясь скрыть своего ликования.
  - Куда ты меня везешь?
  - Неважно, - ликование сменилось откровенным издевательством. - Это же твое любимое слово, да? Неважно.
  - Ты не оригинален.
  - Переживу.
  - Коля, не совершай ошибку. Меня нельзя передавать Службе. Никак нельзя. Просто послушай меня.
  - Я тебя уже достаточно слушал. И я просил рассказать мне все, объяснить, но ты не захотел по хорошему.
  Зазвонил мобильный, по цифрам я понял, что это номер Павла.
  - Да, Паша, - ответил я.
  - Мы тебя нашли.
  - Я еду в Москву.
  - Мы видим. Тебе навстречу едут две черные Волги, в одной из них я.
  - У меня для вас подарок.
  - Ты нам подарок искал, что пропал?
  - Ага. Именно так. Тот, кто вывез Алису у меня, - в ответ от Павла я услышал нецензурную лексику, которой он высказывал восхищение полученной информацией.
  После разговора с Павлом, телефон зазвонил опять. Этот номер мне уже знаком не был. Я разумно предположил, что это кто-то из подельников незнакомца.
  - Слушаю, - ответил я.
  - Мы спустились к речке, ничего и никого, - услышал я женский голос, в котором сразу узнал Алису.
  - Да неужели, Алиса! Ничего не нашли? Извините, что я вас расстроил, -ответом мне была пауза секунд в десять. - Дар речи потеряли?
  - Капитан, это вы? Где вы?
  - Нет, это я у вас сейчас спрошу, где вы. И вам лучше ответить. Ну, или ваш друг расскажет.
  В динамике опять повисло молчание, а затем раздались гудки.
  - Перепугалась твоя Алиса, - бросил я незнакомцу и прибавил скорости.
  Неожиданно машина просто остановилась, двигатель заглох.
  - Ты что не заправился? Ну не может быть, только этого не хватало, - я остановился на обочине и перешел с кресла водителя в салон к незнакомцу.
  - Зря я волновался, что не залил полный бак, - сказал он мне.
  - И как тебе это поможет?
  - Кто знает...
  - Будем ждать здесь.
  Я на всякий случай проверил надежно ли он связан и вышел из машины.
  - Паша, вы где? - я вновь набрал его по телефону.
  - Уже почти выезжаем из города.
  - Поторопитесь, у нас кончилось топливо. И меня это не радует. Совсем. От них можно ждать чего угодно.
  Вернувшись в машину я расположился на одном из кресел в салоне рядом с незнакомцем.
  - Ты хочешь узнать ответы? - спросил он у меня.
  - Давно хочу, - ответил ему я, пытаясь понять к чему он ведет.
  - Я дам тебе ответы. Все, - его голос звучал словно в триллере, ровно, четко с легкой хрипотой. Взгляд его в этот момент был под стать голосу, я даже удивился, как человек лежащий связанным на полу может смотреть такими глазами. - Все, что требуется тебе сделать это не выдавать меня Службе.
  - Могу ли я тебе верить?
  - Можешь.
  - А я так не думаю, - мой ответ ему явно н понравился.
  - Если ты сейчас передашь меня своим, то не получишь никаких ответов, более того, это будет огромной ошибкой, которая отразится на нас всех.
  Я почувствовал как в висках пульсирует кровь. На пару секунд закрыв глаза и пытаясь собраться с мыслями я прилег на двойное сиденье левого ряда в машине, после чего привстал и, посмотрев на незнакомца, сказал:
  - Ты и твои дружки хотели, чтобы я несколько дней подряд провел в том ангаре. Вряд ли ваши планы относительно меня поменяются. Мне уже все равно. Я просто хочу покончить со всем этим и отдохнуть.
  Неожиданно возле нас резко затормозила машина. Я сразу почувствовал что-то неладное, ведь это никак не мог быть Павел с подмогой. Вытащив пистолет, я стал смотреть, кто вышел из припарковавшейся рядом Нивы.
  Это была Алиса. В джинсах и коричневой кожаной куртке, с заплетенными волосами она походила на героиню боевика. Только сейчас я заметил настолько же она была статной. Я сразу понял, что под курткой у нее оружие и приготовил свой пистолет к экстренному развитию событий.
  - Кто там? - спросил незнакомец, который не мог видеть ничего в окнах микроавтобуса на полу.
  - Мышка, - ответил я. - Сама пришла в мышеловку.
  Я решил быть джентльменом и сам открыл изнутри выдвижную дверь, ведущую в салон. Увидев меня, Алиса нисколько не удивилась.
  - Вот так встреча! - приветствовал ее я с пистолетов руках. - Залазь-ка сюда к нам.
  Алиса стояла совершенно без эмоций и смотрела на меня как на сумасшедшего.
  - Нам нужно быстрее пересесть в мою машину и уехать всем отсюда.
  - Хорошая попытка, красавица, но не зачет. Залазь быстро сюда, а то потом пулю из плеча будут доставать.
  Довольно неожиданно она не стала сопротивляться и зашла в салон. Через две секунды после этого мой пистолет уже был у нее в руках, а я валялся на полу вместе с незнакомцем, корчась от боли, которую она причина мне, отбирая, точнее просто забирая, оружие. И только в тот момент я вспомнил, что во время первого задержания под Солнцегорском она смогла справиться с двумя полицейскими.
  - Скажите спасибо, что руку не сломала, - сказала Алиса, будто бы прочитав мои мысли.
  Пока я оклемался она уже успела освбодить незнакомца.
  - Уходим, быстро, - скомандовал ей он.
  - А Николай? - спросила Алиса.
  - Придется оставить. Нет времени.
  Незнакомец нагнулся ко мне.
  - Считай это расплатой, - сказал он и вырубил меня рукояткой того же пистолета, которой я ударил его несколькими часами ранее.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  8.
  
  - Да, зеленая Нива, - объяснял я своим коллегам сидя на заднем сиденье микроавтобуса, периодически почесывая место на затылке, где у меня образовался синяк от удара.
  - Это точно была она? - спросил сидевший рядом Павел, вид которого был довольно растерянным и даже, наверное, возмущенный.
  Я кивнул в знак подтверждения.
  - Да, это Алиса была, сто процентов. Все как в боевике было, она нейтрализовала меня мгновенно, я даже опомниться не успел.
  - Полковник расстроится. Он ждет нас с этим незнакомцем. А теперь еще узнает, что мы и Алису упустили... - Павел направился в выходу из машины, я привстал и последовал за ним.
  - Он мне вколол какую-то ерунду, я спал как убитый.
  - Хорошо хоть "как убитый".
  - Это точно.
  Мы стояли на обочине возле микроавтобуса, вокруг двух черных Волг суетились люди, куда-то звонили. Через пару минут подъехала скорая помощь и меня осмотрел врач, которого в первую очередь интересовал мой сломанный палец. Я настоял, чтобы у меня взяли анализ крови для определения того, что мне вколол незнакомец.
  В пять вечера мы с Павлом были в кабинете у полковника, который подробно выслушал мою историю, не вставляя ни одной своей реплики, как он обычно любил делать.
  - Муть какая-то это все, - изрек он в конце моего почти приключенческого рассказа.
  - Однако можно подвести итог: они не хотели, чтобы мы ехали в Солнцегорск, - сказал Павел.
  - Именно так, - подтвердил я.
  - А почему? - полковник посмотрел сначала на меня, а потом на Павла.
  - Это можно узнать только в Солнцегорске, товарищ полковник.
  - Ты прав, Коля, только там. Что нам известно про это место?
  - Известно то, - продолжил я, - что Алису задержали рядом с местом выкупленным "Роспроекттехнологиями" и именно в здание, где располагается один из их отделов они пытались проникнуть тут в Москве...
  - Они молчат и не сотрудничают, - прервал меня полковник.
  - Что с Агеевым? - спросил Павел.
  - Ничего, - полковник махнул рукой. - С чем мы к нему пойдем? Это все несерьезно. Нас засмеют, да еще по шапке получим. Так! - он посмотрел на меня. - Ты, домой привести себя в порядок и сегодня же вы едете в Солнцегорск. И капаете все, что угодно и как угодно. Найдите что-нибудь, из-под земли достаньте.
  
  - Не верю, что мы опять туда едем, - я разглядывал огни какого-то населенного пункта, лежащего где-то вдали справа от трассы, сидя на пассажирском сиденье машины Павла.
  Несмотря на все произошедшие события, я чувствовал себя довольно бодро, видимо, благодаря тому, что хорошо выспался в том ангаре под действием непонятного вещества. Сломанный мною палец почти не болел, но все равно травма доставляла дискомфорт. Мне пришло голову, что я уже давно не говорил с Катериной и я позвонил ей по мобильному, но она не ответила. От этого я почему-то почувствовал некую досаду: мне очень сильно хотелось услышать ее голос.
  - Придется опять ночевать в той гостинице, - почти обреченно обронил Павел.
  - Мило место, - отозвался я и мы оба улыбнулись.
  - Меня не покидает чувство, что это все какой-то сон. Нечто нереальное. Тебе не кажется, Коля?
  - Одно точно: мы столкнулись с чем-то интересным. Такого еще не было.
  Вечерние огни пролетали мимо беспрерывной линией за окном автомобиля. Я закурил прямо в машине, хотя это было мне абсолютно несвойственно. Павел последовал моему примеру. Мы перекинулись парой ничего не значащих фраз и я задремал, чтобы через пол часа погрузится в глубокий сон, в котором мое сознание пребывало до приезда в Солнцегорск. Павел разбудил меня уже возле гостиницы.
  - Ну вот мы и на месте, - недовольно пробурчал я, вылезая из машины.
  - Я вас уже час жду, - раздался голос с крыльца, на котором виднелась массивная фигура, которая при приближении к нам стала принимать знакомые очертания товарища Лиходеева.
  - Вы ждали нас? - удивился Павел.
  - Мне сообщили, что вы едите.
  Лиходеев спустился с крыльца и поздоровался с нами.
  - Я хотел подождать до утра, но решил приехать сразу.
  Мы поприветствовали друг друга и пошли в гостиницу, где после процедуры регистрации собрались в комнате у Павла.
  - Что вы будете тут искать? - спросил Лиходеев, когда мы расположились за столом, стоявший впритык к видавшему виды холодильнику, издававшему характерный шум.
  Вопрос вызвал у меня лишь улыбку.
  - Если бы мы сами знали.
  Мы рассказали Лиходееву в подробностях события прошедший дней, которые он выслушал с неподдельным интересом, изредка отвлекаясь на глубокие затяжки сигаретой. Обсудив примерный план действий, мы решили утром поехать в то самое заброшенное здание, которое было обнаружено нами в предыдущий приезд недалеко от места, где была задержана Алиса.
  Ночью мне не спалось совершенно. Возвращение бессонницы абсолютно не прибавляло мне оптимизма. Пролежал в постели до двух ночи и не задремав ни на секунду я решил выпить чаю. Включив в комнате свет, я увидел, что Павел оставил у меня в номере свою куртку, которая небрежно весела на спинке стула. Я снял ее, чтобы повесить на вешалку и из кармана внезапно выпали ключи от автомобиля. Не знаю, что именно меня побудило сделать то, что я сделал, но уже через минут пять я вставлял эти ключи в замок зажигания и менее чем через пол часа я был на том самом месте, где была задержана Алиса. Покопавшись в бардачке я нашел небольшой фонарик с которым нырнул внутрь леса, пытаясь вспомнить путь к заброшенному зданию бывшего детского лагеря.
  Было холодно. Очень холодно. Я лишь набросил куртку на майку, в которой встал с постели и чувствовал себя крайне некомфортно. От фонарика было совсем мало толку. Мне нужно было светить и под ноги, чтобы не упасть и в вдаль, чтобы найти правильную дорогу. Объект я искал, наверное, еще дольше, чем ехал сюда. Однако миссия все-таки была пройдена. Осталось лишь понять, зачем я сюда вообще приехал. На это ответа у меня не было. В этот раз я решил не идти сразу во внутрь, а осмотреть строение снаружи, пройтись по его бывшей территории. Мое внимание привлекла трансформаторная будка, которая располагалась с задней части здания. Подойдя поближе я заметил, что дверь у будки закрыта навесным замком. Замок был явно не старым, более того, дверь тоже не выглядела так, будто ее закрыли последний раз в конце девяностых. Со сломанным пальцем было очень трудно взломать его, да и замок был довольно крепким. "Была не была" - подумал я и достал пистолет. Стрелок из меня был никудышный, да и по кому стреляют аналитики?
  - Не портите имущество, Корнеевский, - услышал я голос за спиной.
  Я резко развернулся и увидел перед собой Лиходеева.
  - Вы? - моему удивлению не было предела.
  Еще больше я удивился, когда увидел, что Лиходеев стоит с направленным на меня пистолетом.
  - Отдайте мне ваше оружие, - скомандовал он мне.
  Устраивать дуэль, в которой я наверняка бы проиграл мне не хотелось и я подчинился.
  - Так и знал, что не стоит оставлять одних в гостинице.
  Лиходеев подошел ко мне ближе и пристально посмотрел в глаза.
  - И что теперь с тобой делать?
  - Понятия не имею, - пытался сохранить хладнокровность я.
  - Вырубить бы тебя, но тебе и так досталось уже. Пошли, давай.
  Мы отошли метров на 15 от трансформаторной будки и зашли в бывшее здание санатория.
  - На расстрел?
  - Ой, капитан, не остри, - Лиходеев подоткнул меня рукой в спину.
  На первом этаже санатория мы прошли длинный коридор в конце которого в полу я увидел нечто напоминавшее вход в погреб, куда мы стали благополучно спускаться. Я просто делал то, что говорил мне Лиходеев и вообще не задавал лишних вопросов, прекрасно зная, что он на них, по крайней мере сейчас, точно не ответит. С другой стороны я чувствовал некий интерес к тому, что ожидает меня в конце пути, мне не терпелось посмотреть, что же я увижу или услышу.
  Спустившись вниз мы прошли еще немного по очень узкому темному коридору до массивной металлической двери, которую открыли, как я мог понять, на условный стук Лиходеева. В небольшой комнате, где было тускло и стояло три компьютеры, а также было навалено еще всяких электронных приспособлений я увидел своих "старых" знакомых: Алису и старика.
  - Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, - тихонько пропел я.
  - Присаживайтесь, - старик указал мне на стул в центре комнаты.
  - Спасибо, - буркнул я.
  Алиса, Лиходеев и старик переглянулись, как будто о чем-то переговаривались молча и потом старик кивнул Алисе.
  - Тебе все не терпелось получить ответы? - обратилась она ко мне.
  - Мы ведь так и не смогли поговорить один на один, Алиса, - улыбнулся я. - Я пришел, а вас уже не было, вот этот вот дяденька, - я кивнул на старика, - увел вас прямо у меня из-под носа.
  - Ну, кто ж виноват, - ответил он.
  - Кто виноват установит суд, - я с ухмылкой посмотрел на него, а затем перевел взгляд на Лиходеева. - А что вы делаете в этой компании я вообще не представляю.
  - Сейчас все представишь. Не спеши.
  Старик и Лиходеев присели, стоять осталась только Алиса.
  - Ну, готов слушать? - обратилась она ко мне.
  - Целиком и полностью, - ответил ей я.
  - Тогда слушай. Только вопросы лишние не задавай. Потом спросишь.
  - Я уже понял, - я вспомнил нашу беседу со стариком в машине у дома мамы Кати, - готов слушать не перебивая и все вопросы оставить на потом.
  - Вот и молодец, - констатировала Алиса.
  - Просто я удивлен, что вы до этого ничего рассказывать мне не хотели, а тут вдруг так резко...
  - Ситуация поменялась, - отозвался старик.
  Алиса присела на край стола недалеко от меня, закурила, предложила сигарету мне и начала говорить.
  - Совсем недавно был назначен новым министр иностранных дел Китая - Пин Чжао. Знаешь, Коля, какая самая мощная разведка в мире? - Алиса взглянула на меня.
  - Неужели СВР?
  Все присутствующие улыбнулись.
  - Нет, Коля. ЦРУ. Что ты знаешь о Пин Чжао?
  - Ну, наверное... Ничего.
  - Вот, видишь. Ничего. А ЦРУ знает все.
  - И что же знает ЦРУ?
  - ЦРУ знает, что назначили Пин Чжао не просто так. Буквально в очень скором времени он сменит Си Цзиньпина. Источник информации ЦРУ очень надежный. За много-много лет они смогли внедрить в Китае своих агентов очень высоко. Эти внедрения начались еще при Мао. Но не суть. Так вот, Пин Чжао. Это человек, который весьма враждебно относится к США и особо этого не скрывает. Не менее враждебно он относится к России, но США он не любит намного больше и готов пойти на самое широкое сотрудничество с Россией. - Вы так уверены, - спросил я Алису.
  - Мы точно знаем.
  - Прям знаете
  - Да, мы не просто в этом уверены, мы это знаем.
  - Откуда?
  - Не спеши так быстро. Слушай далее.
  - Хорошо, - согласился я.
  - Как только Пин Чжао стал министром иностранных дел КНР, США стали думать, что они могут с этим сделать. У них есть данные, что Пин Чжао сменит председателя КНР в 2017 году. А это через год после выборов в самих США, где возможна победа Дональда Трампа...
  - Трампа? - я перебил Алису. - Серьезно?
  - Я тебе больше скажу, - подал голос старик, - он действительно победит.
  Я не смог сдержать смех.
  - Вы прикалываетесь? У нас сейчас все под Хиллари заточено, все работают по ней, связи и прочее.
  - А победит Трамп, Коля, - вновь повторил старик.
  - Да, - подтвердила Алиса, победит Трамп. Но ты не гони лошадей, слушай дальше.
  Алиса закурила новую сигарету и я последовал ее примеру.
  - Так вот. Спецслужбы США сейчас не знают как будет вести себя Трамп с Пин Чжао и боятся, что он не будет давать ему достойный отпор. Им уже сейчас нужно разрабатывать механизмы работы в случае смены председателя КНР, но неопределенность грядущих американских выборов не дает этого сделать. Но даже не это главное. У них есть записи высказываний Пин Чжао в узких кругах по поводу того, что он думает про США и что он бы с ними сделал, если бы мог. А как лучше всего решить проблему с человеком, Николай?
  - Убить его, - тихо констатировал я.
  - Именно. Убить.
  Тут уже я стал сам пытаться собрать пазл сказал:
  - На приеме в честь 70-летия Победы.
  - Ну наконец, - подал реплику молчавший до этого Лиходеев, - Вот уже начал понимать что-то.
  - Нет, - парировал я, - я абсолютно ничего еще не начал понимать. Я стал только больше запутываться.
  - Сейчас мы тебя распутаем, - сказал старик.
  - И смотри, Николай, - Алиса продолжила свой рассказ, - 9 мая 2015 года на торжественном приеме в честь 70-летия Победы американцы попытаются убить Пин Чжао. Отставной американский генерал, который будет в составе делегации США должен будет во время рукопожатия с ним выпрыскнуть ему яд при помощи очень интересного устройства, которое в США разрабатывается уже давно. И именно необходимость ликвидации Пин Чжао подтолкнет их к активизации работы над этим устройством и препаратом, который они ему введут через настолько тонкую и маленькую иглу, что заметить ее практически невозможно.
  - Откуда вы знаете, что они сделают 9 мая?
  - Мы не только знаем, что они попытаются это сделать, продолжила Алиса, - мы также знаем, что у них ничего не получится. Устройство не сработает, причем сразу они это не поймут. Лишь потом, когда генерал возвратиться в США, они обнаружат, что количество яда в аппарате не изменилось, а значит план провалился.
  - Как вы можете знать то, что еще не произошло?
  - А теперь будет самая интересная часть, - сказал, вставший со стула Лиходеев.
  - Да, Николай, слушайте дальше, вам точно понравится, - Алиса заметно нервничала, хоть и старалась этого не показывать.
  Я нервничал тоже. Огромный поток информации, который свалился на меня поражал не столько своим объемом, сколько сложностью и запутанностью. Я еще не успел переварить то, что услышал, а меня уже предупреждают о наступлении самой интересной части рассказа.
  - Внимательно слушаю вас далее, - сказал я и сделал глубокий вздох.
  - Хорошо, - Алиса слезла со стола и тоже присела на стул как бы намекая мне, что сейчас будет нечто поражающее сознание. - В конце 2017 года Пин Чжао действительно станет главной КНР, а уже к 2020 году отношения с США ухудшаться очень и очень сильно. И даже импичмент Трампа в 2018 году не спасет ситуацию.
  Я слушал и пытался одновременно осознать то, что они говорят про будущие события. Я ловил себя на мысли "а вдруг мне просто это кажется". С трудом я отогнал от себя все эти рассуждения, что продолжить слушать рассказ Алисы.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"