Жил-был человек. Обычный, ничем не примечательный человек. Правда, имен у него было много. Точнее, имя у него было одно, но друзья, родственники и окружающие звали его по-разному. И такое положение вещей человеку нравилось. Друзья звали его Лехой, родственники Сашкой, а окружающие и недруги - Борькой. Сам же себя он предпочитал называть Славкой, просто Славкой. На самом деле имен было еще больше, но те имена были эпизодическими и не главными. Жил этот человек, не тужил многие лета, все его устраивало, но не устраивало имен такое положение.
Да, да! Имена были против. Надоело им вечно учитывать интересы друг друга. Сашка вечно стремился к карьере. Его тянуло на место президента страны. Во всех местах, будь-то кружок ораторского искусства, или политический диспут, или факультет международных отношений - он был первым.
Леха предпочитал дома сидеть и книжки читать. А Борька - он и есть Борька - вечно в драках первый забияка. Первым начал курить, первым пивко попивать и косячок забивать.
В детстве имена еще мирились друг с другом, и все вопросы решали сообща, простым голосованием, но всему приходит конец.
И вновь Борька был первым. Борька просто взял и ушел. Целый месяц отсутствовал. Вернулся в рванье, чумазый, побитый и худой, но довольный. Вот тогда имена и захотели пойти по стопам Борьки. Сашка проявил свой ораторский и дипломатический талант и созвал внеочередное собрание на старом лобном месте - на лестничной площадке на 7-м этаже у квартиры, где они все эти годы жили. Даже Борька пожаловал, хотя все были более чем уверены, что этот смутьян, как всегда, проигнорирует желание большинства и не явится, как и делал он все эти последние годы.
Слово взял Сашка. Он встал на ступеньку лестницы, принял свою излюбленную позу с гордо поднятой головой и шпагой в руке. Со шпагой он никогда не расставался и, вообще, из всех имен у него лучше всех был развит вкус.
--
Дорогие друзья, - начал он. - Мы собрались здесь, чтобы решить главный вопрос: "Как жить дальше?" Мы все взрослые и у нас давно сложились свои желания, идеи, стремления. У каждого из нас есть свои обязательства и своя жизнь. Я вижу два пути. Предлагаю выбрать меня главным, изгнать Борьку и помочь мне стать президентом.
--
Чу-ушь! Бре-еед! - стали кричать из толпы.
--
Судью на мыло! - это кричал Борька. Он не стал дослушивать Сашку и ворвался в толпу имен. Все расступились и стали срочно тушить себя.
Борька пришел на собрание, как всегда, в своем прикиде: с фонарем под глазом, в рваных джинсах и порванной и закопченной рубашке и жилетке из свиной кожи, а за поясом у него торчал горящий факел. Этот факел жутко коптил, вечно обжигал и самого Борьку и окружающих, кого мог достать, но главное: никому кроме Борьки не приходило в голову держать горящий факел за поясом. Да, Борька знал, что это опасно, всегда мог сам загореться, но это был бунт против всеобщего мнения, а он вечно шел против всех и против себя.
--
Судью на мыло! Мы - свободные имена! Почему я должен идти на выборы, если я хочу идти в кабак? А? Долой человека! Мы сами можем жить своей жизнью! Предлагаю разбежаться! И баста!
--
Друзья, - попытался успокоить Сашка.-... Молчать!!!!
--
Друзья, - Завладев вниманием, Сашка закончил. - Мой второй путь предполагает: всем с миром разойтись и жить своей жизнью. Давайте проголосуем.
Имена согласились и все разошлись. На ступеньках остался только Леха. Он достал из обширных карманов своего балахона житие, пролистал его, а после плюнул и стал читать фантастику. Сказать ему было нечего, он вечно всем стремился помочь (оттого его лицо и руки местами были в грязи) и со всеми соглашался. Нет, не читалось сегодня, хотелось побыть одному, пофилософствовать и погрустить... Так началась его самостоятельная жизнь, независимая ни от других имен ни от человека.
Славик мечтал о славе. Он сразу после собрания бросился поступать в театральный. Его мечтой было блистать на сцене театра и кино. Еще в детстве учителя пророчили ему театральные подмостки, он был талантлив и великолепно пел.
Прошло пять лет.
Славик так и не окончил театральный. Он стал пить. Его редко можно было увидеть на сцене или на экране, да и то только в массовке. То, он сидел в кафе за соседним столиком с героями сериала, то приносил поднос с фруктами в театральной постановке. Как-то раз будучи в стельку пьян, он встретил Леху, тот сидел в забегаловке и уплетал пышки.
--
Слышь, друг, дай чирик, - Славик не узнал Леху. - Не хватает на чай.
--
Нету. - Молчание. - Славка? Ты, что ли?
Пьяные глаза уткнулись в лицо Лехи.
--
Мы знакомы?
--
Это ж я - Леха!
--
Леха? А, Леха. Как же, как же...
--
Да что с тобою? Давай садись, кофе угощу...
--
Лучше коньяк.
Славик выпил кофе с коньяком, немного пришел в себя, признал Леху и...заплакал.
--
Знаешь, я думал у меня все получится. Я же поступил на Моховую без проблем, сказали "далеко пойдешь". Хотелось многого, а тут еще работенку предложили выступать среди детей. Ну, знаешь, то Дед Мороз, то снегурочка... Я обрадовался. Несколько лет все было удачно, но потом - заболел. Сил не стало хватать. Стал экономить силы. Меня из театралки и поперли. А говорили - я талантлив! В театре я еще работаю, но в основном в массовке подрабатываю. Жизнь не удалась.
--
Ммм... силы говоришь иссякли?
--
Да...
--
У меня тоже. Собирался журналистом стать, статьи писать. Но стало пошаливать сердце. Так ничего и не написал, даже гитару не освоил, хотя... Знаешь, на разные курсы вначале подписался и на английский, и на вокал (тебе с детства завидовал, твоему голосу) и на гитару. Денег, правда, получал мало и потому постоянно бегал то на одни курсы, то на другие. Времени казалось еще много впереди, но сил не хватало. Я же всегда был слабым. Так ничего и не освоил, а что освоил, то забыл. Последний год все по больницам и по больницам.
--
А что ты знаешь об остальных? Как там Сашка, Борька?
--
Ну, Сашка. Сашка теперь Александр! Свою шпагу повесил на стену, а сам ходит с серебряным кортиком на поясе. Он депутат. Потолстел. Правда, он тоже болен. Видел его в очередной больнице из окна. Меня к нему не допустили. "Неположено". Это меня-то, брата! Эх, жизнь...Давай выпьем.
Выпили.
--
О Борьке слыхал, что он в разгуле. Шатался по клубам, говорят - даже работал в стриптизе. Сидел за что-то, потом отпущен за примерное поведение.
--
Это он то - за примерное? Да никогда не поверю...
--
За что купил... Сейчас, говорят, вновь взялся за старое, в какой то стране революцию делает, морды бьет и со своим факелом не расстается, говорят - из-за этого факела все нефтепроводы и горят...
Прошло еще несколько лет.
Славика перестали приглашать на подмостки, его забыли, и он умер. Для имени забвение - это смерть.
Сашку выперли из политики и забыли. Сил бороться у него не было, особенно после инфаркта, и он тоже умер.
Леха давно умер. В больнице умер. О нем врачи забыли. Вылечить забыли. Вот он и умер.
Борька еще боролся, но уже тихо, совсем тихо. Он уже был не жилец.
Из всех имен в живых остался Игорь. Так звали человека. Это имя было записано в метрике. Игорь хотел, чтобы его родителям не было стыдно за него, чтобы они гордились им, чтобы он с гордостью носил свое имя. Игорь был трусоват, чуть-чуть. Он боялся опозорить своих родителей, своих известных родителей. Это Игорь убедил Сашку стать политиком. Это Игорь хотел в Лехе видеть Нобелевского лауреата. Если бы Леха им стал, то имя можно было заменить на самое сокровенное. Но Игорь сомневался в себе. Он знал, что у него есть черты бунтарского характера и их лучше было бы спрятать, и он их спрятал под именем Борька. Все имена прикрывали, прятали Игоря от посторонних и от себя самого.
Одного не учел Игорь. Не учел, что сил у человека мало. Сил могло хватить на одного, ну на двоих максимум. А так - силы были распылены, и человек надорвался. Из здорового, сильного и очень высокого человек стал хилым, слабым и - меньше блохи.
Так, благодаря скрытым мотивам одного имени у человека не осталось сил. Игорь остался один. Он стал обычным больным, надорванным человеком. Таких людей на земле очень много и о них не слагают сказок, а потому и мы замолчим - раз и навсегда.