Прочем, наверное, это безумие, размышлять об именах, когда до смерти остается совсем не много времени...
***
Не понимаю...
Я пришел к ним, помню - пел, радовались, дети смеялись, женщины подбрасывали их на руках...
Помню...
Приносили мне еду, а какая-то юная девушка, вечером торопясь и оглядываясь принесла к стогу сена, у которого я проводил ночи - шерстяной плед.
Я не понимал, о чем они говорят. Они с удивлением рассматривали мою одежду.
Смешной рыжеволосый карапуз потянулся к колокольчикам, что были вплетены в бахрому рубашки. Я отвязал их и подал ему... Забавные.
Мы не понимали друг друга, но это становилось не важным. Как только я подносил флейту к губам...
Песни звали, рассказывали, молились, страдали...
Песни жили!
И лица людей оживали, тысячей новых для меня оттенков.
Улыбки, слезы на глазах, шепот губ, пытающихся повторять словам, что слышались в пении флейты.
Словам, которых эти люди не моги слышать, и не могли знать. Словам Мира-Которго-Нет.
Так прошел почти целый сезон...
Они СЛЫШАЛИ...
Не понимаю...
Закатное солнце окунало мир в дрожащее красное марево. Летний воздух был тягуч как вересковый мед, и столь же сладостен.
Кто-то принес бубен, и под веселое пенье флейты и перезвон бубенчиков, люди танцевали на полянке, перед тем самым стогом сена, который я почти начал называть своим домом.
Они пришли тихо, как всегда приходит смерть. Высокие люди в красных одеждах Верховный Судебный Консулат...
Это были единственные слова на их языке, что врезались мне в память.
Люди в ужасе расступились.
Я опустил флейту и несмело улыбнулся, этим высоким, красивым людям.
Не понимаю...
Резкий удар почти лишил меня сознания. Что это?
Это боль...
Боль от вывернутой руки...
Я опустился на колени, за что?!!!
Самый высокий, самый черноволосый, вдруг выхватил флейту из ослабевшей ладони...
НЕ ПОНИМАЮ...
Мир застыл на мгновение, и в сузившихся глазах Верховного Консула я прочел свой приговор.
Душа дернулась от безмолвного крика, а рука человека в красном уже ломала мою флейту.
Не пони...ма...ю...
Что это? Это слезы, соленая влага, что так щиплет глаза, и теплыми ручейками бежит по щекам.
Консул что-то громко выкрикивал, так и стоявшим в оцепенении людям.
И лица... Их лица!!!
Если б можно было закрыть глаза, если б можно было зажмурится...
Злоба.
Ненависть.
Страх...
Как глупо думать об именах, когда до смерти остается совсем не много...
Вот уже бегут мужики с охапками хвороста и вязанками дров.
Вот женщины прячут, прячут детей по домам.
Вот дети, плачут, потому что, не понимая, чувствуют беду...
Ну что же в путь. Привязаны руки к столбу. Мне не будет больно - яркий, веселый огонь. Больнее, чем когда ломают душу - не бывает. А она, моя душа, мой мир, остался валятся там, перед стогом сена, который я почти привык называть своим домом, втоптанным в грязь...
Не понимаю. Но скоро пойму.
Люди собрались на поляне. Сегодня славный день, жгут нечисть.
А и видано ли, что б у человека были такие ясные глаза, такие тонкие кисти рук...
А что это за одежда?!
Будто из травы сплетена, и не вянет!
Хорошо хоть верховный Судебный Консулат здесь. Сейчас пожгут эту... этого... Нечисть! Мразь!
Зачаровать хотел. Так говорит Верховный консул. Песни свои пел!
Все слышали! И жена мельника подтвердит, и кузнец - вроде как мелодия одна, а в ней слова диковинные. Души хотел пожрать - супостат!
Больно... запястья натерты грубой веревкой, и веселый рыжий огонь, без жалости уже подбирается к телу...
Но больнее лица людей, те самые лица, которые еще недавно внимали Песни...
Скоро, совсем скоро огонь скроет меня от них, но я до последнего буду смотреть...
Не по-ни-ма-ю....
Сломали флейту, отказались Слышать... Слышат только приговор...
***
И когда огонь почти скрыл взгляд Странника от толпы, вдруг, через все эти лица, через веселое потрескивание костра протянулась маленькая детская ладонь...
Веревки уже сгорели, но БОЛЬ не позволила рванутся прочь. Странник уходил в небо, с которого пришел, пеплом, звуком, песней...
А детская рука, без страха протянувшаяся сквозь ревущий костер, сжимала в руках
...флейту...
Долго еще просыпались среди ночи жители деревни...
Просыпались и не понимали что же разбудило их...
За окном ночь, тишина.
И кошмары не снились им...
Но высокая, печальная мелодия, в которую вплетались слова, словно напоминала им о чем-то...