Старушки в беседке, перестали грызть семечки, оглянулись на шум. Со второго этажа, с крутой лестницы, выходящей во двор, с шумом катился цветной клубок. Зашипели местные коты, выгнув спину, собаки поджав хвосты, отступили в сторону. Клубок распрямился и встал на крепенькие ножки: это оказалась прехорошенькая девочка, беленькая с большими голубыми глазами.
Одна старушка, забыла бросить семечку в рот, видимо, не местная, пришедшая к подружкам, так и осталась с открытым ртом, выдохнула удивленно: "Чавой-то...". Старушка со строгим лицом сказала: "Так это Лерка -Маруська". "Как это?" - сказала пришлая старушка. "А так, - продолжала строгая, - имя ейные родичи дали ей Лера, Валерия что - ли, а к ним приходит тетка, сивая, вся из себя, так та ее Маруськой кличет". "А, понятно, - закивала головой пришлая, - как в старину называли Анна-Мария, например". "Не знаем, как там, в старину, у нас Лерки - Маруськи бегают. Скоро сериал начнется, идтить надоть", - сказала строгая. Зевнула, наткнулась глазами на Лерку.
Та тем временем, деловито отряхнулась, схватила палку, погоняла кошек. Посмотрела на окно кухни, выходящей во двор, нет ли там всевидящего маминого ока, и с безразличным видом, медленно пошла вдоль стены, к выходу со двора на улицу, помня мамин наказ: "Со двора - ни шагу!". Но как тут удержаться? Там на улице открывается целый мир, много людей, машин, меняясь бесконечным новым потоком. Вот и девчонки все там.
Последний раз, посмотрев на окна, Лерка-Маруська исчезла, растворилась, и через минуту уже был слышен ее заливистый смех, визг, счастливые выкрики. И старушки уже могли лицезреть, как она, вбегает во двор, несётся с оглушительным криком и визгом, с раскрасневшимися щеками, с горящими глазами, а за ней ребятня. После ребятня с визгом летела со двора, а Лерка, вприпрыжку за ними.
Постепенно темнело. Старушки начали собираться уходить - смотреть свои бесконечные сериалы.
Вышла на балкон, откуда спускалась крутая лестница, красотка с красивыми темными глазами, с вздернутым носиком, оглядела двор и стала кричать: "Лера, Лера!". Никакого ответа. Красотка спустилась с лестницы, на стройных ножках, и не спеша, покачивая стройным телом, пошла к воротам, исчезла в проеме арки.
Через минуту послышался вой сирены. Старушки замерли, с любопытством глядели на арку - вой сирены приближался. Вошла красотка, а следом, вопя как сирена, путая и буксуя ногами, прошлёпала Лерка. Слезы катились градом. Она их размазывала по розовым щечкам, а красотка говорила: "Дочка, Лерочка, пора домой, кушать и спать завтра в садик". Лерка завопила еще сильнее, встала, как вкопанная...
Старушки опять сели. Строгая старушка сказала: "Ейная мамка, Ленка. Вся из себя, вечно на шпильках ходит, весь коридор уже дырявый от ейных шпилек. Самой еще в куклы играться, уже девку заимела".
Лена удалилась. Лера растворилась в арке, как будто ее и не было. Пришлая старушка сказала: "Надоть идтить...". Строгая, хихикнув, остановила ее: "Погодь, сейчас концерт будет, почище сериала".
Минут через пять на балкон, все над той же крутой лестницей, вышел молодой, крепкий мужчина в шортах с голубыми глазами. Заорал не своим голосом: "Лера, домой!".
Кошки выгнули спины, собаки уползли под лестницу. Тут же вбежала Лера, завывая тоненькой сиреной, при этом пытаясь что-то пролепетать. Но с балкона раздался зычный голос: "Я тебе уши прибью к стене, если ты сейчас же не пойдешь домой...".
Пришлая старушка упала со скамейки. Строгая захихикала, довольная, сказала: "Ейный папка. Орет, как иерихонская труба, прости Господи. Начальником, наверное, работает, с таким-то голосищем. А вчерась он обещал ее в форточку вывесить, вместо флага, а надысь, подвесить на люстре вместо лампочки".
Лерка - Маруська тем временем медленно ползла вверх по лестнице, хныкала, что-то причитала. Натужно стараясь сильнее заплакать, но это у нее уже никак не получалось, она знала, что это бесполезно, хныканье затихло. Отец ей что-то ворчал, уже не слышно. И так они удалялись под горестное причитание Лерки, и под ворчание отца.
"У вас тут почище сериала, - сказала пришлая старушка, отряхивая юбку, - вот напугал, окаянный, до сих пор в ушах звенит от его воплей...такое говорить, ребёнку". - Да пужает токмо, устрашает, чтобы слухала....сказала строгая смеясь, - А сам любит её не знамо как, а она прямо так и испужалась, только хихикает, над отцовскими пугалками, и души в ём не чает, в отце то....
Но слухает, токмо папку, мамку ни в какую ни боится....строптивица растёт, вот отец и выдумывает, разные страшилки, что бы усмирить стрекозу....да, какой там...токмо нам на забаву, кажный раз гадаем, чего он ещё выдумает то.... Пришлая старушка, засмеялась, - весело у вас тута, никакого сериала не надоть....