Многоэтажные блочные дома на ленинградско-петербургской окраине. Районный ЗАГС. Цокольный этаж. Вход со двора. Верхнюю одежду оставляли в машинах. Узкий коридор, стены покрашены масляной краской. Комната ожидания переполнена. Курить только на улице. Наконец-то церемония начинается. Работает фотограф. Играет электросинтезатор: в преддверии "мендельсона" что-то клавесинистое .Тетка-регистраторша лилейным голосом произносит официальную речь и какую-то чушь отсебятины. Присутствуют двое сыновей жениха и маленькая дочь невесты - от первых браков. О том, что невеста беременна, не говорят только из суеверия. Венцу предшествовало два развода. Пылкий роман был служебным. Большинство гостей приехало на бракосочетание прямо из офиса; и многие не только вспоминали перипетии любовной истории, но волей-неволей примеривали ситуацию к себе. Л. волнуется, почти как юная девушка, почти также, когда сама выходила замуж в первый раз, почти также как полтора месяца назад, когда регистрировалась с В., своим подчиненным. А ведь ей нельзя волноваться - роды так близко. И., уж год как разведенная, молодая, хваткая, предвкушает свою свадьбу с финансовым директором, стоящим рядом и придерживающим ее за локоток. Н., в одиночку воспитывающая сына, имеющая от мужа только штамп в паспорте, старается не смотреть на своего седого и многодетного любовника. М., красивая и порочная, в платье с вызывающим декольте, брошенная двумя мужьями, блуждает взглядом по потолку - ни с кем из присутствующих мужчин ей уже ничего не светит; она знает это не гипотетически. Остальные под геменееву музыку вспоминают свои романчики и интрижки с женихом или невестой, с другими присутствующими и, наверное, многие благодарят Господа за то, что не все отношения надо регистрировать и вносить в акты гражданского состояния... Потом все вышли на улицу и, расположившись возле открытой задней двери свадебного микроавтобуса, стреляли пробками и пили то, что называют у нас шампанским и коньяком. В жилах весело зашумела кровь. Холодный октябрьский воздух был легок и свеж. Низкое серое небо не давило, а лишь слегка приглушало яркие, почти что огненные, краски осеннего парка, видневшегося между домами.