--
...Его рука только потянулась к кнопке звонка, как дверь широко распахнулась и высокая стройная девушка бросилась ему на шею.
- Приехал! Саша вернулся!!
Целуя Ирину, Александр старался удержать одной рукой чемодан, а другой фуражку, которая чуть не упала от бурного натиска сестры. Мельком отметив и удивившись, как она, за два года разлуки подросла и повзрослела, он сразу перевёл взгляд внутрь квартиры, откуда к нему шла мать. Та шла к сыну, вытянув руки и не замечая ничего вокруг из-за крупных слёз радости, стоявших в её глазах. За спиной матери возвышалась слегка сутулая фигура отца.
Александр мягко отстранил сестру, поставил чемодан на лестничную площадку и, шагнув в квартиру, обнял мать.
- Сыночек! Ну, наконец-то ... - только и смогла сказать она, прижимаясь к груди сына.
- Ну, что ты, мама! Не плачь. Всё же хорошо - я отслужил два года и вернулся! Мы опять все вместе! - утешил он её и поспешил крепко пожать протянутую руку отца.
Потом они все вместе прошли в квартиру. Сестра подхватила армейский чемодан брата и внесла его в гостиную. С минуту все стояли, глядя друг на друга и не в силах говорить от полноты чувств. Александр смотрел на родителей, заметно постаревших и поседевших за годы разлуки. На сестру - на проводинах ещё угловатую девушку-подростка, а сейчас - красивую молодую женщину. Ирина третий год училась в институте и уже год дружила с парнем из соседнего дома, одноклассником Александра. Родные любовались своим Сашей, тоже сильно повзрослевшим и возмужавшим за два года, в ладно подогнанной "парадке" с блестящими значками, с белым кожаным ремнём, с самодельным "аксельбантом" из мишуры.
Их любование друг другом прервала мама. Едва присевши на диван, она спохватилась:
- Ой, сыночек! Ты же голодный с дороги. А у меня и борщ свежий и твои любимые драники. Сейчас мигом разогрею!
И она поспешила на кухню к плите.
- Иди, сын, умойся с дороги. А я сейчас водочку в холодильник закину, - сказал отец и тоже засуетился, заходил из комнаты в комнату.
Александр снял китель, взял у сестры чистое пушистое полотенце и пошёл в ванную, где с удовольствием встал под душ и освежился после тринадцатидневной дороги в душном вагоне. Когда он чистый и бодрый снова надел "парадку" вся семья собралась на кухне, сразу ставшей тесной, за праздничным столом.
- Потом по друзьям побежишь, посиди с нами, мать хоть на тебя наглядится, - сказал отец. Да Александр и не спорил. Он тоже сильно соскучился по родителям и сестре и сам хотел побыть дома. Родная квартира казалась низкой и маленькой после просторной казармы, широкого плаца, бескрайних полигонов. Из чемодана Александр достал большую и красивую грамоту за подписью командующего военным округом, которую ему при увольнении в запас торжественно, перед строем мотострелкового полка, вручил их генерал. В этой грамоте объявлялась благодарность "командиру отделения и комсоргу взвода, сержанту Павлову Александру Николаевичу, за отличные успехи в боевой и политической подготовке". Отец громко и гордостью вслух прочитал грамоту, сестра уважительно поглядела на брата, а мать даже погладила ладонью подпись генерала
Стол был уже заставлен снедью, от тарелок с борщом шёл пар и аппетитный дух, но отец для начала налил всем по рюмке водки.
- Давай выпьем за тебя, сынок! Ты достойно отслужил в армии, не посрамил нашу фамилию, защитил Родину и теперь снова вернулся к нам. Ты молодец! И дальше будь таким, будь нам с матерью опорой в старости. Ну, будь здоров!
Все чокнулись стеклянными рюмками. Отец выпил водку залпом и только "крякнул".
Александр последовал его примеру, хотя и поморщился и поспешно закусил солёным огурцом.
Мать выпила медленно, за несколько глотков, но до дна. Сестра слегка пригубила и тоже поморщилась. Потом они ели и ещё выпивали, и наперебой разговаривали, и смеялись. После борща Саше стало жарко. Он снял и китель, и армейскую рубашку с серо-зелёным галстуком,
надел домашние тапочки и окончательно поверил, что он дома.
Когда на город стали опускаться сумерки, все почувствовали, что первая радость от встречи прошла. Они плотно поели, слегка захмелели и волнение, пережитое ими в этот день, их утомило.
Женщины остались на кухне убирать со стола, мыть посуду, а отец с сыном вышли на балкон покурить перед сном. Пока отец раскуривал папиросу, Александр, торопливо затянувшись сигареткой, сказал:
- Просто не верится, что прошло двадцать пять месяцев и вот - я опять дома. Вроде и не уезжал никуда за тысячи километров! Вы с мамой почти не изменились, а Ирина-то сильно выросла.
- Да, уже невеста, во всю хороводится с твоим другом Серёгой.
Александр знал, что Серёга после школы пошёл в ПТУ, отслужил армию и вернулся на год раньше его. А сейчас он работает слесарем в автосервисе, хорошо зарабатывает, чем немало гордится, и недавно купил подержанную "копейку".
- Ирина нам с матерью уже намекала, что они собираются пожениться, - продолжал отец. - Но я ей сказал, чтобы тебя из армии подождали. И вот теперь ты пришёл, и они наверняка на днях побегут в ЗАГС заявление подавать.
- Ну что ж, Серёга парень неплохой - и работящий, и весёлый. Правда, выпить никогда не откажется. Ну, да Ирка на него повлияет, придержит. Пусть женятся.
- А ты там, сын, как, не нашёл невесту?
- Нет, папа. И здесь у меня девушки не было, и там не нашёл. Да ты знаешь, в гарнизоне, какие женщины - или жена, или потаскушка. А вот, я ещё "молодой" был, наш полковник перед строем нам, типа анекдот рассказал. "- Приходит ко мне солдат, докладывает: товарищ полковник, хочу официально пожениться! - На ком, спрашиваю. - На такой-то, в нашем гарнизоне живёт. А я-то о ней наслышан, -говорит полковник, - она со всеми переспала. Но спрашиваю у бойца: - А ты эту девушку-то знаешь? Хорошая? - Да, ребята говорят, хорошая!"
- Ха-ха-ха! Ребята говорят!
Отец тоже заулыбался и пустил табачный дым колечком.
- Нет, я хочу себе такую девушку найти, чтобы сразу и на всю жизнь. Вот, как вы с мамой.
- И это правильно. Нечего по девкам бегать - то с одной, то с другой. Надо своей семьёй жить. Да найдёшь, Сашка, себе жену, город у нас большой. Отдыхай пока. А потом, что собираешься делать? Работать или учиться?
- Учиться буду. И работать тоже. В армии я понял, что образование необходимо и что я смогу добиться чего-то в жизни. У меня сейчас три месяца на законный отдых. Буду готовиться в институт, читать учебники. Да ещё у демобилизованных солдат есть льгота для поступления на учёбу. Я хочу поступить на вечерний факультет - рабфак и пойти работать на какой-нибудь крупный завод, в крепкий коллектив.
- Что ж, сын, ты правильно решил. Учись, а мы тебе во всём поможем.
К мужчинам подошла мать. Приобняла сына за плечи.
- Сашенька, ты поди, устал? Иди спать. Я твою кровать постелила, всё свеженькое, чистое. Иди, отдыхай, ещё успеете наговориться.
Александр чмокнул мать в висок.
- Ты у меня самая хорошая, мамуля! Так точно, я сегодня устал - будто марш-бросок отмахал! Спокойной ночи! - и он пошёл в свою комнату.
- Бог с тобой, милый! - прошептала ему в след мать.
2. Жаркий и пыльный город, встречи с прежними друзьями, вскоре, притомили Александра. Он с радостью согласился поехать пожить на родительскую дачу. Тем более, что эта дачная местность "Берёзкино" была дорога ему, как воспоминание о детских играх, походах за ягодами и грибами, пеших и велосипедных прогулках, о рыбалке с отцом на неширокой тихой речке.
Ирина не захотела с ними ехать, ей было интереснее проводить вечера с Сергеем. Отцу надо было в субботу заступать на суточное дежурство, и он обещал приехать утром в воскресенье. В общем, в пятницу Александр с матерью поехали на дачу вдвоём на электричке. На своём участке он с удовольствием, удивившем его самого, поливал грядки, окучивал картошку и ещё делал десятки мелочей, необходимых при работе на земле. А днём, в самую жару, полежал в прохладной
комнате дачного дома на старом диване и даже полистал учебник высшей математики.
Вечером мать истопила баню. Александр долго и с наслаждением парился, вдыхая запах берёзы от свежего веника и горьковатой осины, от дощечек внутренней обшивки бани. Потом они с мамой пили на веранде чай с мелиссой. Александр сбился со счёта, сколько он съел за вечер сладких маминых булочек и, разомлевший и отяжелевший, почти бездумно смотрел на угасание красок позднего, июньского заката.
При последних лучах солнца мать ещё раз обошла своё маленькое хозяйство и задержалась у клумбы с цветами.
- Смотри, Сашенька, какие цветы у меня в этом году выросли: ирисы, лилии, циннии. Сейчас наступила пора жёлтых цветов. Как красиво!
Александр посмотрел на клумбу. Да, действительно, маленький цветник был чудно хорош. Но ещё больше он был рад счастью матери - садик цветёт, сын снова с ней, и лето ... Лету ещё и конца не видно.
Спал Александр крепко и безмятежно, как в детстве. Но среди ночи его разбудила мать.
- Саша, проснись, дорогой!
Александр сразу подскочил на диване, как от побудки старшины роты.
- Что случилось, мама?
- Посмотри в окно. Мне что-то страшно. Но дверь я заперла на ключ и на щеколду.
Ночь была тёмная, безлунная и беззвёздная. В окно был чётко виден чёрный силуэт невысокого пригорка, поросшего лесом. Прямо посередине пригорка ярко и немигающе горел кружок багряного цвета.
"Что это? Инопланетяне? НЛО?" - подумал спросонья Александр, но матери не сказал ни слова. Он с трудом оторвался от созерцания этого притягивающего яркого огонька и подошёл к ведру с водой. Саша зачерпнул полный ковш колодезной, сладяще вкусной воды и залпом сразу выпил половину. Затем поддел ладонью воды из ковша, протёр глаза и окончательно проснулся.
- Да, мама, ты же говорила, что на днях в лесу пожар был, вы ещё боялись, как бы до дач огонь не дошёл. Так это наверно какой-нибудь трухлявый пень тлеет!
- Ах, да, Сашенька! Наверно, действительно гнилушка тлеет. А я то глупая, что подумала. Ох, прости Господи! Ты уж прости, что тебя разбудила, Саша. Я как глянула, так и испугалась.
- Ничего-ничего, мама. Я и сам сначала не понял. Ты иди, спи спокойно. Да и я, о-а-ах, пойду, посплю.
Александр опять нырнул под одеяло и мгновенно уснул.
3. Проснулся он поздно. Солнце стояло уже довольно высоко и успело высушить утреннюю росу. Мать накормила его завтраком и ушла к соседке через дорогу перетолковать, обсудить свои садоводческие проблемы. Александр подтянулся раз десять на турнике возле дома. Хотел пробежаться по улице туда - обратно, но поленился. И просто, почти бесцельно, совершил обход шести соток своего участка. Он уже направился к домику, чтобы, вооружившись учебниками продолжить подготовку к вступительным экзаменам, как увидел за невысоким штакетником на соседнем участке загорелую молодую женщину. Женщина смотрела на него приветливо и улыбалась легко и непринуждённо.
- Здравствуйте! Вы - сын Марии Борисовны и Николая Ивановича? - голос её был грудной и немного глуховатый.
Александр ответил не сразу, разглядывая соседку. На лицо она была не красавица, но и не дурнушка. Обычное русское лицо, главной достопримечательностью которого были выразительные карие глаза. Тёмно - русые волосы, не густые и не пышные, прямые и коротко подстриженные. Простое летнее платье облегало её привлекательную фигуру: холмики груди, чёткую линию талии, немного тяжеловатые бёдра; и открывало выше колен загорелые босые ноги. В целом, эта женственная фигурка и приветливость соседки произвели на Александра должное впечатление.
- Да, я их сын. Вот вернулся из армии. Ах, да, здравствуйте! Вы - наша новая соседка?
Она тихонько засмеялась, показав белые ровные зубки. Этот смех окончательно покорил Сашу.
- Да мы купили этот участок три года назад. Вы меня совсем не помните?
Александр припомнил: так точно, как-то осенью, ещё до армии, он видел новых соседей.
Небритый мужик в кепке и телогрейке, с папироской в зубах, копал лопатой землю. С ним была и женщина, тоже в телогрейке, с повязанным на голове по-деревенски платком. Женщина то помогала мужу, то возилась с малышом лет трёх - четырёх, то хлопотала в домике. Александр её тогда толком и не разглядел. Так это она?
- А ... муж и сын с Вами? - спросил он осторожно.
- С мужем я развелась два года назад, а сын со мной, бегает где-то. Осенью пойдёт в школу в первый класс. Какие у вас красивые цветы! - перевела она разговор на другую тему. - Столько много, да все такие разные!
- Да, мама любит цветы выращивать. И у неё это получается. Она говорит, что сейчас наступила "пора жёлтых цветов". А как Вас зовут? Меня - Александр.
- Меня - Люба. А мне очень нравятся жёлтые цветы. Я не верю, что жёлтый цвет к разлуке. Вот, например, японцы считают, что это цвет достатка и счастья.
Александр быстро наклонился и сорвал самую большую мамину лилию с двумя крупными жёлтыми махровыми граммофончиками. Он протянул цветок Любе и намеренно коснулся её руки своими пальцами.
- Это Вам! На счастье!
Её ресницы дрогнули, глаза широко раскрылись.
- Мне? Ну, что Вы! А что скажет мама?
- Ничего. Я скажу, что подарил цветок Вам.
- Спасибо, я очень рада ...
- А знаете, Люба, я собираюсь на речку, на рыбалку. Ну, и покупаться. Пойдёмте со мной!
- Ну, я ... Можно, я сына возьму?
- Конечно - конечно! Сейчас, я только удочки снаряжу.
И Саша умчался в дом. Люба вдохнула резкий запах лилии, улыбнулась и покачала головой. Потом пошла к себе, звать на прогулку сына и готовить бутерброды.
4. День прошёл просто замечательно для Александра, Любы и её сынишки Ромки. Они купались, загорали, ели бутерброды и запивали их колодезной водой. Время от времени ловили рыбу и поймали с десяток пескариков, чему особенно радовался Ромка. Александр старался всё время быть рядом с Любой и при случае дотронуться до неё рукой, локтем или плечом, или смотреть близко-близко в её весёлое, оживлённое лицо.
Но вот этот замечательный день подошёл к концу. Солнце сильно склонилось к закату, когда они уходили от речки. Ромка убежал с пескарями по тропинке вперёд. Саша взял Любу за руку, поглядел в глаза и неумело поцеловал в губы. Люба осторожно ответила ему и тут же отстранилась:
- Не надо ... Пойдём на дачи. Тебя уже мама заждалась.
Но Александр не отпустил её руку. Так они и пошли по узкой полевой тропинке: рядом, близко-близко друг к другу. У забора дач Александр остановился и, слегка дрогнувшим голосом, сказал:
- Люба, можно я приду ...? Вечером.
Она нежно и немного насмешливо спросила:
- На чай, что ли?
Он обрадовано закивал головой:
- Да - да, на чай! У нас и баранки есть.
- Ну, что ж, приходи. С баранками!
Мать, утомившаяся за долгий день, легла спать рано, едва только село солнце. Александр же устроился на открытой террасе домика с открытым учебником в руках. Но глядел он не на скучные алгебраические формулы, а на небо, где-то полыхали, то опадали летние зарницы. Сполохи света то озаряли облака и небесную синь немыслимой красоты красками, то погружали их в предночную темень. И вместе с тем, Саша не спускал глаз с окон домика соседки. Когда же там зажёгся свет, он легко вздохнул, отложил книгу, и тихо, чтобы не разбудить мать прошёл на кухню за баранками. Потом, стараясь не скрипнуть дверью, вышел в огород. Перемахнув низкий штакетник, он несмело подошёл к соседскому дому и потянул за ручку двери. Дверь была не заперта. Люба, одетая в цветастый халатик и старые тапки, приветливо ему улыбнулась и кивнула: "- Присаживайся!". Её сын, с уже сонными глазами, доедал манную кашу.
- Ромик, быстренько спать!
- Мама-а, а сказку?
- Расскажу-расскажу, горе ты моё, ложись. А ты, Саша, пока чай наливай. Вон чайник, вот печенье, варенье. Мы сейчас, быстро, - и Люба увела сына в комнату.
Минут через десять она вернулась и села рядом с Александром. Он взял обе её руки в свои и наклонился, чтобы поцеловать. Люба подставила щёку и прошептала:
- Не спеши, пусть Ромка уснёт, - и добавила, чуть громче: - Пей чай, пей милый!
Александр торопливо допил чай из треснувшей фаянсовой кружки, проглотил, не разжёвывая куски твёрдой баранки и опять, всем телом потянулся к женщине.
- Пошли на чердак, там посидим, - прошептала она. Люба первая полезла по приставной деревянной лестнице в люк чердака. Александр за ней следом. В уже сгущающейся темноте он видел прямо перед глазами смутно белеющие женские ноги, подол халатика ... И от предчувствия того, что сейчас должно случиться у него слегка кружилась голова и ощущался холодок боязни где-то внизу живота.
Люба, оказывается, здесь уже постелила постель и, едва Саша влез на чердак, влюблённые пылко обнялись и легли на низкие, плотно свалявшиеся подушки, на старый матрас, застеленный белой, застиранной до дыр простынёй. Поцелуи их с каждой минутой становились всё жарче, ласки откровеннее. Вдруг Люба отстранилась: "- Подожди!", привстала и сняла халатик. Предчувствуя кульминацию страсти, Саша тоже снял рубашку и джинсы и снова обнял податливое женское тело. Он поцеловал любимую в белеющие в темноте слегка обвисшие груди и прерывисто прошептал:
- Я, ... ну это ... в первый раз ... , но очень люблю тебя, Любочка!
Она беззвучно засмеялась, сверкнув ровными зубами:
- Это ничего, я помогу тебе. И я тебя люблю, хороший мой!
Влюблённые пылко предались страсти, забыв обо всё на свете. И лишь когда в летнем небе в предчувствии рассвета начали гаснуть бледные звёзды, они оторвались друг от друга и лежали рядом, слушая дыхание близкого человека. Сашка был на седьмом небе от счастья. Радость от обладания женщиной переполняла его. Но взглянув на Любу он заметил блестевшие на её глазах слёзы.
- Ты что, Люба? Тебе плохо?
- Нет-нет, ничего. Всё хорошо ... Просто всё слишком хорошо. Так не может быть. Ведь это я тебя соблазнила.
Александр поцеловал её в глаза и ощутил на своих губах солёный привкус слёз.
- Нет, Люба не говори так! Я тебя очень люблю, мы поженимся! Вот я устроюсь на работу и сразу поженимся.
Люба взъерошила его волосы:
- Эх, ты, любовник! Да я ведь намного старше тебя, у меня сын большой. И родители твои будут против. А ты ещё встретишь свою настоящую любовь, - она замолчала и тяжело вздохнула.
Александр обнял её, хотел поцеловать, но Люба отвернулась, и губы парня тронули её щёку.
- Иди к себе, Саша. Там у тебя мама, может, не спит, - сказала Люба, отвернувшись, глуховатым голосом. - И спать уже давно пора, иди.
- Хорошо, Любочка, я пойду. Но завтра я опять приду к тебе, можно?
- Завтра будет видно, - уклончиво сказала она, прекращая разговор.
Александр быстро оделся, пожелал Любе спокойной ночи и спустился с чердака. Он не понял почему вдруг женщина, приласкавшая его вдруг разговаривала с ним с такой неприязнью и почти выгнала его. Но всё его существо пело и ликовало от первой ночи любви, от первой победы. В силу своей молодости и немалого самомнения Александр не верил, что женщина вот так сразу разлюбила его. Будет новый день и вечер и ночь и снова Люба будет в его объятьях и тогда-то она уже наверняка поверит, что он крепко, по-настоящему любит её.
В дачном домике едва слышно скрипнула, закрываясь, дверь. Мать спросонья пробормотала:
- Саша, ты что не спишь? Рано ещё ...
- Спи, мама, я на двор ходил.
И только его голова коснулась подушки, парень уснул крепким молодым сном.
На следующий день Александр проснулся поздно. Отец уже приехал из города и вместе с матерью пропалывал грядки. Сашка прошёлся по своему огороду, заглядывая на соседний участок.
Никого не было видно, не слышался голосок Ромки. Отец заметил внимание Сашки и сказал, что Люба с сыном рано утром уехала в город - он их видел на станции. Парень огорчился, но не показал вида.
5. Прошла неделя. В субботу Александр пошёл на речку нарубить тычек под горох. Вернувшись с охапкой тальниковых веток, он с удивлением и радостью увидел, что Люба сидит у них на веранде и пьёт чай, разговаривает с его родителями. Парень сдержанно и смущённо поздоровался.
Его усадили рядом с молодой женщиной, мать налила в щербатую кружку подостывший чай.
- А мы тут о житье - бытье беседуем, - сообщил отец. - Люба, вот Сашка наш пока в отпуске после армии, готовится в институт поступать. Будет на "рабфаке" учиться и работать пойдёт на Машзавод. Я с нашим соседом уже разговаривал, с Иваном, который там мастером работает. Им такие хлопцы нужны.
- А в какой институт Саша собирается поступать? - глядя в свою кружку, спросила Люба.
- В машиностроительный, конечно, - ответил отец.
- Но я ещё не подал документы. Может, в политехнический пойду, - возразил Александр.
Люба в упор взглянула на него своими карими глазами.
- Не хочешь ли, Саша, поступить в финансовый институт? Я там училась, у меня остались конспекты, учебники. А работа есть и у нас - в управлении Госсберкасс. Тоже неплохая работа.
Матери такой поворот разговора понравился.
- И верно, Сашенька! Люба же в Сберкассе служит. Работа чистая, не трудная, учиться легче будет. Да и девчат там молодых много работает.
- Ну, ты вечно, мать, на одно и тоже свернёшь, на девушек, - заворчал отец. - Нечего с этим торопиться. Пусть выучится, встанет на ноги, тогда и женится. А работа эта, конечно почище будет, чем на заводе. Там ведь и жара и шум и смены то в день, то в ночь. Работал я на заводе после войны. Совсем не тот коленкор, чем за столом в комнате сидеть.
- Да что же я в Сберкассе делать буду? Копейки пересчитывать, бумажки перекидывать? - возмутился было Сашка, но взглянув на Любу осёкся и замолчал.
Та сосредоточенно помешала чай ложечкой и снова взглянула на Сашу.
- Нет, совсем не обязательно работать контролёром, как я. Нам нужны техники по кассовым аппаратам, по вычислительной технике, да ещё охранники и инкассаторы. Зарплата у них не ниже, чем на заводе.
Потом добавила, чуть с вызовом, улыбнувшись одними губами:
- И большинство наших работников - молодые незамужние девушки!
Кончилось чаепитие тем, что Александр записал на тетрадном листке: "Любовь Владимиров-на Белашова" и номер рабочего телефона, твёрдо пообещал позвонить и затем придти в отдел кадров. А про себя удивился, какая же она умная и рассудительная женщина.
6. В понедельник, только приехав с дачи, Александр первым делом пошёл к телефону-автомату и позвонил Любе. Они договорились встретиться вечером, после окончания её работы. До свидания Александр сходил в парикмахерскую подстригся, побрился и надушился одеколоном. На базаре купил большой букет разных цветов и в назначенное время стоял на Любиной остановке, прислонившись спиной к тополю с обрезанной верхушкой. Стесняясь взглядов прохожих, букет он завернул в газету и спрятал за спину.
Люба вышла из переполненного "Икаруса" слегка озабоченная и видимо утомлённая работой и поездкой, но донельзя милая в летнем платье в крупный горошек и в белых босоножках на каблуке. Александр, с бьющимся о рёбра сердце, оторвался от тополя и шагнул к ней. Люба, увидев парня, встрепенулась, улыбнулась радостно и взяла его под руку. Пройдя несколько шагов, Саша притормозил и, оглянувшись через плечо на расходящихся с остановки людей, протянул молодой женщине свёрток с цветами.
- Это тебе, - сказал он коротко и негромко.
Увидев букет, Люба широко распахнула ресницы, побледнела, потом покраснела и, скорее удивлённо, чем радостно прошептала:
- Спасибо ...
Взяв букет в свободную руку, она на секунду прикрылась им и поцеловала Александра в щёку. Потом ещё крепче прижавшись к его руке, быстро повела к себе домой.
По дороге зашли в детский сад. Ромка поздоровался с Александром, как со старым знакомым, взял его и мать за руки и, весело щебеча о своих важных детских делах, зашагал рядом с ними.
В квартиру идти он не захотел:
- Мама, можно я во дворе ещё погуляю? Ну, немножечко?
- Хорошо - хорошо, погуляй. А есть захочешь - сразу домой!
Едва закрылась дверь квартиры, как Люба превратилась из любящей матери в страстную любовницу. Скинув босоножки и отставив сумку она обняла Александра за шею, прильнула к нему всем телом и жарко поцеловала. Он ответил ей не с меньшим пылом. Не отрываясь друг от друга они дошли до спальни, упали на кровать и предались обоюдной любви со всей страстью и желанием, на которые способны молодые и здоровые мужчина и женщина. Оказавшись целиком во власти чувства, любовники потерялись во времени и в пространстве. Их ласки длились один миг, их постелью стала вся Вселенная. Наконец, удовлетворив свою страсть и растратив все силы, они расслабленно улеглись на смятой постели. Александр закурил сигарету. Люба положила голову ему на плечо и стала крутить на палец волосы на его груди.
- Саша, ты меня любишь?
- Конечно, люблю! Чего ты спрашиваешь? Я тебя сразу полюбил, как увидел. Ты такая красивая!
- Ну, врёшь! - засмеялась она. - Не такая я уж красавица. Да и старше тебя, - добавила с лёгкой грустью.
Он помолчал и выпустил дым тонкой струйкой.
- А если ты встретишь хорошую девушку, ты меня сразу бросишь? Я бы хотела, чтобы ты мне и на прощание подарил цветы.
Александр погасил сигарету и весь повернулся к ней.
- Да ты что, Люба, что на тебя нашло? Я тебя никогда не брошу. Мне с тобой хорошо. И ещё: мне кажется, что мы понимаем друг - друга. Ну, как две половинки, понимаешь? Наверно, мы созданы друг для друга. Да ведь?
- Может быть, - проговорила Люба с сомнением и вздохнула. - Но твои родители точно не одобрят твой выбор.
- Ну, я им так сразу не скажу. Пока буду жить дома. Они ведь меня долго ждали. А у мамы сердце больное. И нервы ... А мне ещё надо на работу устроиться и поступить в институт. Столько делов! Но мы будем часто-часто встречаться. Я тебя люблю, Любочка! - он поцеловал её и крепко прижался к её телу.
- Подожди, Саша, хватит! Сейчас Ромка придёт с улицы. Надо ужин готовить. И ты - поужинаешь с нами?
- Конечно, я голоден, как лев! - Александр прижал Любу к подушке и пылко поцеловал.
Некоторое время спустя он уже сидел на кухне в брюках и без рубашки, и ел макароны с котлетой. Люба сидела за столом напротив него, в домашнем халатике и с улыбкой смотрела, как ест её мужчина.
Внезапно прозвенел звонок в дверь. Сашина рука с котлетой на вилке застыла в воздухе. Люба торопливо встала с табуретки.
- Кто бы это? - удивилась она. - Ромка до звонка ещё не достаёт, стучится. Может, соседку попросил, - одёрнула халат и вышла в коридор.
Александр отложил котлету: в открытой двери послышался гул мужского пьяного голоса и возбуждённый, тревожный голос Любы. Парень поднялся с табуретки и вышел в прихожую. Люба руками держалась за дверь и за косяк и из последних сил пыталась вытеснить ломившегося в квартиру крупного мужика средних лет.
- Толик, уходи! Ты же обещал ...
- Дай денег! Дай десятку, хоть пятёрку. Дай!
- Нету! О, Боже, ну уходи!
Александр вмешался:
- Люба, кто это? Что ему надо?
- Это мой бывший муж, Анатолий. Но он сейчас уйдёт.
- Слушай, Анатолий, ты здесь больше не живёшь, вали отсюда, а не то я тебя выставлю!
Мужик попёр на него набычившись и сделав страшную рожу.
- А ты кто такой?! Что, новый Любкин е...? Да я тебя в бараний рог согну! Ах ты, гнида!
Александр резко рванулся вперёд, обхватил пришельца за плечи и вытолкнул на лестничную площадку. Люба пыталась удержать Сашу, просила не вмешиваться, но потом, махнув рукой, быстро ушла в комнату и стала рыться в своей сумочке.
- Я тебе ясно сказал: ты здесь не живёшь! Не понял? - Александр прижал Анатолия к стене. - Ты чего к ней пришёл? Она тебе больше не жена.
- Да я тебя ... да я счас! ... - Анатолий оттолкнул его и попытался ударить, но ноги его плохо держали и глаза туманил алкоголь. Саша легко ушёл от удара. Затем сам сильно толкнул противника в грудь левым кулаком, а правым провёл мощный хук в голову непрошенного гостя. Тот осел на полу площадки, как спущенный воздушный шарик. Вокруг его заплывшего глаза медленно наливался огромный тёмно-лиловый синяк. Александр поднял его, обхватив за бока, и опять прислонил к стене. Подбежала Люба.
- Ой, Саша, не дерись! Не надо! А ты, на деньги и уходи скорее!
Анатолий зло посмотрел на них уцелевшим глазом, выхватил из рук Любы "десятку" и, пошатываясь побрёл к лестнице. Напоследок обернулся.
- Я тебе ещё припомню! Ты знаешь, у меня друганы какие?! Да мы тебе ... рёбра все пересчитаем!
- Вали, вали отсюда, - напутствовал его Александр. - Если я тебя ещё здесь увижу - тебе точно не поздоровится. И никакие "друганы" не помогут.
Они с Любой вернулись в квартиру. Александр торопливо закурил. У Любы были влажные глаза, дрожали руки.
- Прости меня Саша за этого дурака. Вот, напился и пришёл.
- Да ничего, Люба, всё нормально. Больше не сунется.
Женщина вздохнула и стала собираться на улицу за загулявшимся Ромкой. Александр тоже засобирался домой. Люба его не удерживала.
Александр вышел на улицу. У соседнего подъезда на лавочке сидели четверо парней. Он прошёл мимо, демонстративно не глядя в их сторону, засунув руки в карманы. Ему в спину негромко засвистели, однако с лавочки никто не встал. Александр неспешно дошёл до остановки и уехал домой.
7. Как и советовала Люба, Александр пошёл учиться в финансовый институт и устроился на работу в городское управление сберкасс техником по счётным машинам. Работа вполне отвечала его наклонностям, он её быстро освоил и уже не жалел, что не пошёл на завод. С учёбой тоже всё обстояло благополучно. Математику он знал неплохо, конспекты и советы Любы помогали ему по другим предметам. Самую трудную первую сессию он сдал на "четыре" и "пять".
С Любой они встречались часто, почти каждый день. Но Александр почти никогда не оставался ночевать у неё и ничего не говорил родителям о связи с этой женщиной. Люба ему нравилась. Он не раз ловил себя на мысли, что они удивительно схожи во взглядах на жизнь, в привычках, симпатиях, в разговоре и даже в мыслях. Тем не менее, ему казалось, что любовь к этой женщине - это первое, ещё юношеское увлечение. Люба - зрелая женщина, уже была замужем, у неё большой сын. А он, Александр, человек ещё молодой, ему надо учиться, в жизни определяться. Да и как он так сразу бросит родителей, которые его вырастили, из армии так ждали! И, в конце концов, есть же где-то девушка, его ровесница или моложе, с которой он сложит свою семью и будет счастлив! К тому же осенью сестра Ирина вышла замуж за Сергея и переехала жить к нему. Свадьба была широкая, обильная. Было много гостей - и родственники, и молодёжь знакомая. Два дня гуляли и веселились во всю. После отъезда Иры квартира опустела. Она теперь редко приходила к родителям, в основном по праздникам, занимаясь работой, мужем, своей квартирой. Александр тоже почти все дни и вечера проводил вне дома. Мать загрустила, стала чаще болеть и сына стала любить какой-то болезненной любовью.
Александр понимал, что Люба ждёт от него решения, упрочения и узаконивания их отношений, но не мог решиться оставить мать и отца и свою ещё молодую свободу. Учёба занимала у него у него почти всё свободное время. Он относился к ней очень серьёзно, понял свои перспективы и стремился узнать как можно больше о новой для себя и не очень понятной сначала сфере деятельности - финансах.
Между тем Ромка пошёл учиться в первый класс. Люба продала дачу - ей трудно было одной там управляться. Да и не хотелось лишний раз встречаться с Сашиными родителями, чувствуя свою невольную вину.
А жизнь шла дальше. Дни летели, как листки с осенних деревьев, как снежинки с неба, складывались в недели, в месяцы. Наступила весна.
8. Как-то вечером Александр по привычке заехал к Любе. Но голова его была занята другими мыслями: на работе был трудный день, всё время дёргали туда-сюда; контрольную по математике написал плохо - надо пересдавать. И английский он что-то запустил. Да ещё взял у Хорошавиной переписать конспект по научному коммунизму.
Торопливо поцеловав Любу, Александр уже снял ботинки и хотел пройти в комнату. Но женщина в упор посмотрела на него и просительно сказала своим неповторимым голосом:
- Может, сходим, погуляем? В парк, например. Что-то на воздух хочется.
У Александра отчего-то дрогнуло сердце, но он спокойно сказал:
- Пойдём. Я тоже сегодня устал. Погуляем.
Они не спеша прошлись по улице, зашли в городской парк "культуры и отдыха". В центре парка было много людей всех возрастов пришедших подышать свежим воздухом, посмотреть на первые весенние цветы, на зелень молодых клейких листьев. Саша и Люба вышли на боковую аллею, где нашли одинокую пустую лавочку. Сели. Александр закурил, посмотрел сбоку на нахохлившуюся подругу и понял, что сейчас будет непростой разговор.
- Ну, вот, Люба, совсем весна. Скоро уйду на сессию, будем часто гулять с тобой вечерами. А потом и лето - в отпуск поедем, - он затянулся горьким дымом и опять взглянул на Любу.
- Саша, - порывисто сказала она, - вот что я хотела сказать: я не хотела этого, но не убереглась и залетела. Ну, понимаешь, я забеременела. Сегодня врач точно сказала.
- Что - что? - Александр был не просто удивлён, а поражен этой новостью. - Я что-то не понял, это как же так?
- Да так, как бывает с каждой нормальной женщиной, - она в упор посмотрела на него блестящими глазами и облизнула сухие губы. - Это я, конечно, виновата. Мне надо было поберечься на праздники, а я как-то, вот так ...
- И что, у тебя будет ребёнок? - всё ещё не придя в себя спросил Александр. Пепел с его сигареты упал на брюки, а он и не заметил.
- Я думала об этом весь день и решила переговорить с тобой. Ты ведь тоже в этом деле не посторонний. Понимаешь, у меня уже есть сын, а двух детей воспитывать одна я не хочу. Женщина не должна этого говорить, но я всё же скажу: давай поженимся! Я тебя люблю и буду хорошей женой. Ты и сам говорил, что мы созданы друг для друга. А? Ну, что ты скажешь?
Александр взял её за руку, заглянул в бледное, милое лицо с проступившими веснушками, в тревожные, красивые глаза. Увидел и ранние морщинки вокруг глаз и сухие, не накрашенные помадой губы, прыщик на подбородке. Он понимал, ЧТО должен сказать этой дорогой для него женщине. Он уже открыл рот, чтобы сказать: " - Любимая, я с радостью возьму тебя в жёны! Ты моя единственная! Я всегда буду только с тобой!" - и ещё что-нибудь задушевное и проникновенное. Но глоток свежего весеннего воздуха, после табачного дыма, запершил его горло, заставил закашляться. Он отбросил сгоревший до фильтра окурок и снова достал пачку. Вдруг ему представилась наглая, ухмыляющаяся рожа зятя Сереги. Тот качал головой как бы говоря: " - Ну, ты и лопух! Не мог себе жену найти? Разведёнку взял?"
Александр мотнул головой, отгоняя наваждение: " - Да причём тут Серега? Ему-то какое дело на ком я женюсь." зажёг спичку, прикурил. Подумал о родителях. " - Вот отец старше мамы на три года и они живут всю жизнь душа в душу. Уважают друг друга, любят. Я Любу, конечно, тоже люблю. Сейчас. А, допустим, через десять лет? Мне будет тридцать. А ей ... ого! Буду ли я через десять лет любить её так же, как сегодня. Или эта любовь будет для меня в тягость? Что же делать?"
Люба терпеливо ждала. Александр докурил, погасил окурок.
- Знаешь, Люба, это так неожиданно. Я тебя люблю и мы обязательно поженимся, но сейчас такое время .. Ну, я просто в запарке! Через неделю начнётся сессия. А после сессии я иду в отпуск и мы же собирались ехать на Чёрное море. Ромка этого так ждёт, уже игрушки собирает в чемодан. Все наши планы на лето полетят ..., то есть, изменятся. Может, давай всё отложим на "после
отпуска", а?
Женщина резко отвернулась, её лицо и шея покрылись красными пятнами.
- Вот, что ты мне ответил! - с горечью сказала она. Две прозрачные слезинки скатились по щекам. Александру стало её страшно жалко. Но что же он мог сделать? Ну, не готов он ещё создать семью. С Любой. Он обнял её за плечи.
- Любочка, ну, прости меня! Пойми пожалуйста, рано нам ещё ... Давай подождём немного, хоть полгода. Максимум. И всё ...
Люба, не дослушав его, резко встала, зябко сунула руки в карманы демисезонного пальто. Не оглянувшись пошла по аллее. Александр вскочил следом.
- Не провожай меня ... И больше не приходи. Я всё решила.
- Люба, ну перестань! Люба!
Она ни разу не оглянувшись на него быстро дошла до своего дома и вошла в подъезд. Он всю дорогу шёл за ней следом и немного сзади. У подъезда остановился. Постоял, закурил, пожал плечами. И пошёл к автобусной остановке.
9. Всю ночь Александр ворочался в своей кровати. И душно было, и неприятные мысли одолевали. " - Ну почему я так говорил с Любой? Ведь я люблю её, и понимаем мы друг друга с полуслова. И вообще она мне подходит. Вот и жениться на ней. Чего мне ещё-то надо? И почему я думаю о том, как оценит мой поступок Серега? Ему-то какое дело? Пусть даже сострит что-нибудь пошлое, ну и что? Ведь жить-то мне. Да ещё и ребёнок у нас будет. Нет, завтра надо опять с Любой поговорить, серьёзно поговорить. А то что это она - враз огорошила, тут же и давит, и жениться предлагает, и слезу пускает. Да нельзя так на меня давить! Я и сам могу принять важное решение. Просто мне всё обдумать надо, взвесить. Вот завтра поговорим, всё решим окончательно, и будем жить семьёй. Хватит и мне к ней каждый вечер бегать. Решено". С этими мыслями Александр уснул.
Он хотел утром под каким-нибудь предлогом съездить в сберкассу, где работает Люба, договориться о встрече вечером и о продолжении вчерашнего разговора. Но начальник послал его сразу с утра на склад на другой конец города и он там проторчал до обеда. Потом навалились новые спешные дела. И когда Александр понял, что сегодня он в ту сберкассу не попадёт, он туда позвонил. Строгий женский голос ответил ему, что Люба взяла больничный на три дня и будет на работе только в понедельник. " - Ну вот, опять всё одна решила!" - с досадой подумал Александр. " - То женись, то не женись. О, эти женщины!"
После работы он купил букет цветов и пакет апельсинов и поехал к Любе. Она молча открыла ему дверь и так же молча легла опять на диван. Александр попытался разговорить, расшевелить её. Рассказал пару смешных, глуповатых анекдотов, новости про работу и про учёбу. Люба лежала лицом вверх бледная, печальная, отвечала односложно и в конце концов сказала:
- Ты иди, Саша, домой. Я спать хочу.
- Ладно - ладно, Люба, я сейчас уйду. Конечно, отдыхай. Если что надо я куплю, принесу, а?
- Нет! Мне ничего не надо.
- Так я приеду завтра, да?
- Нет, завтра не приходи. Потом ... после ...
Александр пришёл через день, и они зажили прежней жизнью.
Приближалось лето.
10. переполненный поезд Москва - Сочи подошёл к станции Лазаревская утром. Июльский день обещал быть солнечным и жарким. На перроне приезжих встретил бюст адмирала Лазарева и представители местного населения. Представители дружно приветствовали прибывших:
- А кому квартира нужна? Недорого, недорого ...
Александр стоял на перроне с двумя большими чемоданами в руках, рядом Люба с дорожной сумкой и маленькой дамской сумочкой через плечо и Ромка с рюкзачком за плечами и книжкой "Русские сказки" под мышкой. К ним подошла ещё не старая бойкая женщина в пёстром платье и вязаной кофте.
- Сдаю комнату в благоустроенной квартире. Базар, море близко. О цене договоримся - вы мне понравились.
Александр и Люба переглянулись и пошли вслед за женщиной. Квартира действительно
оказалась близко, на улице Победы, на пятом этаже панельного дома. Комната небольшая с двуспальной кроватью и небольшим чёрно - белым телевизором на комоде. Окно выходило на северо - восток, на зелёные крутые вершины Кавказских гор. Хозяйка показала им кухню, душ, дала ключ от двери, взяла деньги и паспорта на прописку, пожелала приятно отдохнуть и ушла. Курортники распаковали вещи, приняли душ с дороги, наскоро переоделись и поспешили на пляж. По дороге завернули на рынок, купили небольшой, но красный и сладкий арбуз, круглый аппетитный лаваш, хороший кусок домашнего сыра. Александр отошёл на пять минут в сторонку и купил литр разливного красного вина. Дополнительно нагрузившиеся, весёлые и оживлённые они прошли под железнодорожным мостом, затем мимо пансионата "Салют" и вышли к морю.
Городской пляж - узкая полоса галечника, был заполнен отдыхающими. Вновь прибывшие заняли небольшое свободное пространство метрах в двадцати от моря. Люба расстелила на гальке старое покрывало. Александр порезал складным ножом арбуз и достал из сумки складной пластмассовый стакан.
- Выпьешь вина? Местное. За приезд!
- Глоточек, хватит - хватит! М - м, вкусное!
Александр выпил полный стакан и закусил арбузом.
- А теперь все купаться! В море!
Ромка сначала побаивался огромной массы плещущейся, волнующейся воды под страшным названием "Чёрное море". Но постояв несколько минут под тёплыми волнами, то убегающими, то заливающими его ноги, осмелел и, с надувным кругом под мышками, держась за мамину руку отплыл от берега. Вскоре он совсем освоился и вовсю плескался среди мелких ласковых волн.
Так они прожили два дня, бездумно и беспечно отдыхали, загорали, купались. В жаркое время дня и вечером гуляли по городу, по паркам, по улице Победы от моста через реку Псезуапсе до пансионата "Морская звезда" и обратно.
11. На третий день далеко в море разыгрался шторм. Шторм затронул Лазаревское только порывами свежего ветра, но нагнал к берегу крутую волну. На следующее утро на открытом городском пляже мало кто решился заходить в бурное море, и лишь немногие смельчаки прыгали поплавками в высоких быстрых волнах. Ромке мама запретила купаться и сама лежала рядом с ним на пляжной гальке, вслух читая детский журнал.
Александр немного повалялся под солнцем, но вскоре ему это надоело. Да и вообще три дня безделья было для него уже много. Он с завистью смотрел на смельчаков прыгающих в бурные волны. Сам-то он плавал не очень хорошо, только по-собачьи. Александр допил вино, купленное утром на рынке и посмотрел сквозь тёмные очки на жаркое солнце. Стало совсем скучно.
- Люба, может, пойдём уже, погуляем?
Люба лежала на спине, подставляя лучам солнца уже прилично загоревшие руки и ноги, плоский живот с крупной дырочкой пупка. Нос она смешно прикрыла кусочком газеты - чтобы не облуплялся. Ромка возился рядом, пытаясь построить из крупной гальки крепость и закатить в неё новую, вчера купленную пластмассовую машинку.
- Подожди немного, Саша, ну ещё полчаса. И сразу пообедаем.