Места те не очень добрыми людьми славятся, да. Если кто там жил, то всего
пугался. Очень часто от испуга и мёрли людишки. В сортиры по ночам - и то
опасались ходить, чтобы дурного духа в дом не нанести. В ведёрко - оно и проще,
и способственней.

Ехал через эти места один человек по казённой надобности, и угораздило его
на остановке в станционный сортир сходить. Вроде и сортир знатный, на восемь
очков, а знающие люди всё в сторонке, по кустам ходят. А приезжему откуда
знать? На поезд он опоздал. Да еще час по перрону ходил, пока у его мент
линейный документов не попросил.

Тот хвать, а документов-то и нету. В поезде остались. Ну, туда-сюда, поволокли
его в отдел, носы зажимая - дело заводить. Что там было, врать не буду,
не знаю. Вылез оттуда мужик весь смурной, и сразу к кассе - билет покупать.
А кассирша ему говорит: - На проходные поезда билеты только за два часа. Москва-Абакан
будет в пять утра. Посмотрел приезжий на часы, да рукой махнул.
Где, говорит, у вас переговорной пункт? Позвонить маме желаю. А ему в ответ: -
Переговорной пункт, милок, в пять вечера закрывается. А он им: - А пятнариков
продайте, я по железке в зале позвоню. Кассирши переглянулись, да и наменяли
ему пятнариков целую горсть. Пошёл тот звонить.

Бросает первый пятнарик - ему гудок в ответ.
Набирает восьмёрку - ему гудок в ответ.
Набирает номер - ему гудок в ответ.

Мужик рычагом бац! Ждёт-пождёт, а пятнарик обратно не выпадает. Тратил он
пятнарики, покуда не надоело. Плюнул приезжий и пошёл по деревне гулять,
пятнариками в карманах звенеть на всю округу. В ботинках он был армейских,
как сейчас помню. Под фонарями долго стоял, всё дивился. Фонарь от фонаря за километр. 
Светят, заразы, светом специальным, от которого губы синеют и
вены на щеках показываются. Мы вокруг не бродили, оно нам надо? Если мужику
себя не жаль, пускай шагает. До следующей деревни полста километров, да скажи
спасибо, что дорога асфальтированная. Но вослед мы ему поглядывали, да.

Встал мужик под фонарём последним, глянул на часы. Те стоят. Тикают вовсю,
секундная стрелка бегает, а минутная как стояла на пятнарике, когда он у кассы
был, так и стоит. Сломалась китайская техника. Кто его знает, что ночью
с часами делать... мы уж по старинке, петухами время считаем. Так
способственней.

Ну, недолго он так стоял. Машина мимо проехала, он за ней. Руками машет,
голосует за справедливость. Те остановились. Что, мужик, говорят, поехали?
За триста рублёв довезём куда хошь. Тот по карманам хвать, а столько-то
и нету. Ну, те долго не ждали. Нету, так нету, говорят. Мы вообще на блядки ехали,
на лохов нам калымить резона нету. И сгинули. Оглянулся мужик, потужил, а назад
пути не видать уже. Надо идти пятьдесят километров, чтобы дурной дух выветрился.

И пошёл он по магистрали. Идёт, шаги считает. Пять тысяч шагов насчитал,
оглянулся, а там от деревни только огоньки остались. Только пошёл дальше,
слышит - гудит.

Ближе идёт - громче гудит.
Еще ближе идёт, а в темноте столп высокий.
Подошел ближе. А это обелиск памяти героев великой отечественной войны.

Стоит памятник в темноте, ёлками обсажен. И гудит. Надо бы сойти с дороги,
проверить, а боязно. Вдруг там трансформатор, да провода оголённые. Так и
пошёл бы приезжий дальше, да случай сподобил глянуть на часы. А там стрелка
минутная назад идёт, к полуночи. Тут и смекнул он - либо порушит он эту
халабуду, как сможет, либо лихо ему будет. Ой, лихо одноглазое, из лесу
незваное, проводами железными опутанное, чур меня.
Подобрал мужик каменюку подходящую и вперёд.

Потом в газете нашей местной писали: дескать, наци и скинхеды из городу
испоганили исторический памятник местного значения. Да еще ёлок вокруг
наломали, ироды. Выпить негде стало, это да. Ни столиков, ни скамеек. Всё
переломал, дубина стоеросовая. В гроб бы его повапленный, да не вышло.
Мы потом в окошко заглядывали: лежит мужик в своём купе, дрыхнет. Соседи все
от говняного духа ушли, проводник было хотел милицию вызвать, да только
рукой махнул. Так и спал мужик до самого городу Парижу.

Вот так бывает.