Мальгин Сергей Романович : другие произведения.

Яблочный Спас

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    тестовый прогон

   Был у нас в СМУ местном такой шофер - Лёвка. Как его по батюшке кличут, никто и не помнил точно - Лёвка да Лёвка. В бухгалтерии знали. Ну так бухгалтерия, что земная, что небесная, всё знать по должности обязана. А нам ни к чему.
   Парень он был неплохой. Врагов не заводил, друзей множил, с нами в темноте разминуться успевал. Разменяв тридцатник, женился, да неплохо. Может бы и детей они завели, да вот...
   Лёвка парень не городской. Из деревни, что аж за триста вёрст, затерялась среди просторов державы, да и в родной области тоже не всякий место это упомнить мог. Хотя, с другой стороны, вроде бы как районный центр и посёлок городского типа, магистраль в трёх часах ходьбы, да железка в пятидесяти километрах. Может, и остался бы Лёвка там на всю жизнь, шоферить, но зацепило его судьбой в августе попасть в облцентр.
   Август - это ведь для некоторых такой месяц, когда шестерёнки в часах с кукушками верещат, судьбы человеческие друг с другом зубьями зацепляют. Сколько народу разжевало и выплюнуло, тому каждое лето счёта нет. Круть, верть - и нет человека.
   В облцентр Лёвка приехал не просто так, а по делу, начальника на собрание возил. Начальник - в обком, а Лёвка - в шофёрскую столовую. Пообедав, чем пришлось, пошёл он со знакомыми шоферами пиво пить, в ларёк. Тут и началось.
  
   * * *
  
   Лёвка успел уже отовариться двумя бутылками "Жигулёвского" и ожидал ВасьВасича и Фёдора, которые, по причине окончания смены, укладывали в обьёмистую сумку уже второй десяток призывно побулькивающей стеклотары. Самому Лёвке было нельзя, но он решил рискнуть и пропустить парочку. А чтобы начальник не унюхал, придётся потом тщательно разжевать пару жвачек.
   ВасьВасич неторопливо рассчитался и, загадочно улыбнувшись продавщице, кивнул Лёвке - "Пошли отседова. В парк." Фёдор угрюмо нёс сумку с пивом на левом плече. Недавно от него ушла жена, поэтому он был неразговорчив и невесть откуда заимел тенденцию при разговоре нехорошо поглядывать на правое ухо собеседника. Самым говорливым из всей компании был Лёвка, который и насыщал тишину пустынного парка рассказом о своих похождениях на шофёрских курсах. ВасьВасич методично поглощал пиво, не забывая заинтересованно похмыкивать в нужных местах. Фёдор не отставал от ВасьВасича и щёки его уже сияли здоровым алкогольным румянцем.
   Лёвка также первым заметил двух парней, приближающихся по аллее. Точнее, даже не заметил, а услышал. Один из парней нёс в руке переносной радиоприёмник "Юность-202", из которого лились знакомые с детства звуки "Лебединого озера". Та-та-та-там та-да-дам-там-там...
  
   - Дружинники, что-ли, валят? - досадливо тряхнул головой ВасьВасич. По своим габаритам, а также благодаря недюжинной силе, которую он редко демонстрировал, но о которой тем не менее ходили легенды, он представлял собой реальную опасность для любого народного дружинника, решившего, на свою беду, прекратить процесс распития спиртных напитков в неположенном месте.
   - Да вроде не похожи... - протянул вполголоса Фёдор, аккуратно отправляя допитую до дна бутылку в авоську.
   Парни тем временем приблизились. Первый, блондин, державший приёмник, вид имел одновременно обалделый и воодушевлённый. Одет он был в обычный летний наряд того времени - белая рубашка с короткими рукавами да аккуратно отутюженные серые брюки. Второй, брюнет с седыми прядями у висков, одет был в чёрную кожу, (и не жарко ж ему - подумал Лёвка). Вид у брюнета имел не менее обалделый, но в сторону пессимизма, доходящего до депрессии.
  
   - Слышали? - деловито поинтересовался блондин, демонстрируя радиоприёмник.
   - Это что, музыку чтоль? - Обстоятельно переспросил ВасьВасич. - Так этот балет каждый квартал по два раза показывают.
   Блондин досадливо поморщился.
   - Вот эту вот хрень - он помахал радиоприёмником - сейчас гонят и по телевизору тоже. Не в ней дело. Дело в... О! - и он выкрутил громкость до отказа. Заговорил торжественный голос диктора:
   - Соотечественники! Граждане Советского Союза! В тяжкий, критический для судеб Отечества и наших народов час обращаемся мы к вам! Над нашей великой Родиной нависла смертельная опасность!
  
   - Во бля! - восхищённо выматерился Федор и почему-то повеселел. Диктор продолжал вещать:
   - ...политика реформ, задуманная как средство динамичного развития страны к демократизации общественной жизни, в силу ряда причин зашла в тупик. На смену первоначальному энтузиазму и надеждам пришли безверие, апатия и отчаяние. Власть на всех уровнях потеряла доверие населения. Политиканство вытеснило из общественной жизни заботу о судьбе Отечества и гражданина. Насаждается злобное глумление над всеми нститутами государства. Страна, по существу...
   Обращение было внимательно выслушано всеми до конца. Никто не проронил ни единого слова, хотя блондинистый парень то и дело испытующе поглядывал на мужиков, словно ждал некоего моментального порыва или сердечного отклика на услышанное. Но обращение отзвучало без эксцессов и опять начали транслировать "Лебединое Озеро".
   Первым озвучил ситуацию, как ни странно, Федор.
  
   - Крыздец. - мрачно констатировал он и зачем-то с силой растёр ладонями без того красные щёки. Вась Васич согласно кивнул и достал из авоськи ещё пива.
   - Мужики, вы чего? - опешил блондин. - Вы разве не понимаете, что творится? Это же военный переворот!
   - Тебя как звать? - флегматично спросил Вась Васич, ловко смахнув ключом пробку с "жигулей".
   - Петр. - ответил блондин. - Да разве в этом дело? Страна ведь гибнет!
   - Точно! - с энтузиазмом подхватил Лёвка, чувствуя, как его подхватывает и несет горячая волна пивной солидарности. - Надо иттить, мужики!
   - Куда иттить, еттить мать твою? - скептически откликнулся Вась Васич.
   - А вот куда! - блондин воодушевленно встряхнул радиоприемником, из которого уже неслось что-то совершенно противоположное :
   Мы считали и считаем, что такие силовые методы неприемлемы. Они дискредитируют СССР перед всем миром, подрывают наш престиж в мировом сообществе, возвращают нас к эпохе холодной войны и изоляции Советского Союза от мирового сообщества. Все это заставляет нас объявить незаконным пришедший к власти так называемый комитет...
  
   - Верно! - загорелся Лёвка, опорожнив очередную бутылку. - На баррикады, еттить! Как Гаврош! Неча тут!
   Брюнет, до того не вступавший в дискуссию, одобрительно кивнул и подал Лёвке руку.
  
   - Степаныч.
   - Левон. - гордо ответил Лёвка, пожимая жёсткую ладонь блюнета.
   - Будем знакомы. - подытожил Степаныч и ухмыльнулся кривоватой улыбкой.
   Остаток дня Лёвка запомнил кусками - суматошную беготню туда и сюда, толпу демонстрантов, митингующую на площади, испуганного до синеватой бледности начальника. Лишь "Лебединое Озеро" было неизменным, отстукивая тактами секунды нового времени.
   Солнце, тем не менее, всё еще неслось сквозь мировой эфир по старому календарю, не собираясь меняться во имя людских прихотей. Подходил к концу праздник Преображения, он же - яблочный Спас.
  
  
   Возбранный Воеводо и Царю славы, Тебе небеси и земли Создателя, зрящи на горе Фаворстей преобразившася со славою, вся тварь удивися, небес вострепеташа, и вси земнороднии возрадовашася, мы же недостойнии Твоему нас ради Преображению благодарственно поклонение приносяще, с Петром от души вопием Ти: Иисусе, Превечный Боже, добро нам всегда быти под кровом благодати Твоея.
   Акафист Преображению Господню
   Кондак первый
  
  
  
   Вечер никак не наступал, хотя его уже заждались все - и взмыленные чиновники и запыхавшийся простой люд на улицах и затаившиеся у кухонных радиоточек обыватели. А потом вдруг без всякого предупреждения упали глубокие сумерки. Левка, блондин Петр и патриот, откликавшийся на имя Степаныч, каким-то непостижимым образом сидели всё на то же месте в ЦПКиО, естественным путём завершая круг буйных дневных дел.
   Вась Васич, как самый консервативный, откололся от патриотов еще в начале, наотрез отказавшись ломать свой график ради любви к родине. Здоровый патриотизм Фёдора мало-помалу перерос в буйное братание с первыми встречными и совместное поглощение спиртных напитков, перемежаемое тостами за свободу и демократию. К шестому часу Фёдор был в невменяемом виде уложен спать на одной из "демократических" квартир. Хозяева, тоже успевшие обильно порадеть за демократию, не возражали.
  
   Степаныч же загадочно исчез в самом начале их похождений, а откуда потом взялся опять, Лёвка толком не помнил. Вот вроде не было третьего - и вот он уже тут, сияет кривоватой ухмылочкой, да разминает очередную "Астру". Смолил Степаныч, не переставая, но при этом не кашлял. Водка на него тоже слабо действовала, как, впрочем, и на Петра.
  
   Затянувшись, он вдруг спросил Лёвку: - Ну как она тебе, демократия?
  
   Лёвка не знал, что ответить. Пётр немедленно вмешался в разговор: - Погоди, Степаныч, не дави на человека. - и встрял со своим собственным вопросом.
  
   - Левон, вот если бы тебя - да на место президента поставили - что бы ты сотворил?
  
   Уже порядочно поддатый Лёвка, не сомневаясь ни секунды, выдал: - Дык ведь ясно всё. Врагов демократии - к ногтю бы, и зарплаты чтобы платили вовремя. А сухой закон отменить насовсем.
  
   Приёмник в руке у Петра вдруг проснулся и заиграл какую-то классическую музыку. Пётр сокрушённо покачал головой и привернул ручку громкости до минимума.
  
   Степаныч выбрал этот момент, чтобы повторить свой вопрос.
  
   - Нет, Пётр, не перебивай. Ну так что, Лёвка, ответь, как тебе сегодняшняя, к примеру, демократия?
  
   Лёвка с лёгким раздражением ответил: - Как, как? У нас, как обычно: хотели, как лучше, а получилось, как всегда.
  
   - Ну и стоит ли тогда врагов демократии - к ногтю? - Участливо осведомился Степаныч, докурив между делом сигарету до середины.
   - Да ты смеешься, что-ли? - начал закипать Лёвка. - У меня вон мать до сих пор Брежнева добрым словом поминает, и что её - к ногтю?
  
   - Ага, то есть таки не к ногтю? Или - не всех? - хихикнул Степаныч.
  
   - Запутал ты меня. - признался Лёвка. - Тех, кто виноват - к ногтю.
  
   - А судьи кто? - процитировал Степаныч, пуская дым из ноздрей.
  
   - Дык... - и тут Левон вдруг осознал, что его самого, фигурально выражаясь, припёрли к ногтю. - Ну, выберем судей, по справедливости. - ляпнул он первое, чтобы пришло в голову, чтобы хоть не молчать под лиходейский хохот Степаныча.
  
   Пётр укоризненно качал головой, и не было понятно, кого он укоряет - то ли Степаныча за подрывы основ, то ли Лёвку за молодую глупость. Степаныч же, отсмеявшись, разъяснил:
  
   - Так выбирали же уже. Не первый год, поди, выбирают. Да что там год - не первый век уже. И как, лучше жить стало?
  
   - Стало быть, не тех выбирают. - огрызнулся Левон.
  
   - Как так - не тех? Это ж воля народа, как ей быть неправой. - издевался Степаныч. Левка не знал, что ответить.
  
   К этому времени компания незаметно добралась до места, где Лёвка оставил казённый автомобиль. Пётр, видно, решил помочь Левке и тихо возразил Степанычу:
  
   - Они получают тех правителей, которые выражают волю большинства.
   - А, не утерпел. - констатировал Степаныч, аккуратно расплющив подошвой докуренную до пальцев "Астру". - Это раньше они выражали волю большинства, когда телевизора не было. А теперь как - большинство смотрит в телевизор и делают, что ему скажут. А кто из телевизора говорит, знаете? Кто вот этот диктор, что эту муть по радио вещал? Кто приказал телевизору "Лебединое Озеро" играть?
  
   Радиоприёмник возмущённо хрипнул и оттуда донеслось "...ароды России становятся хозяевами своей судьбы. Существенно ограничены бесконтрольные права неконституционных органов, включая партийные. Руководство России заняло решительную позицию по Союзному договору, стремясь к единству Советского Союза, единству..."
   Пётр легонько стукнул приёмник по динамику и тот опять заткнулся. Лёвка зачарованно смотрел на Степаныча.
  
   Пётр опять нарушил молчание.
  
   - Это слишком просто, чтобы быть правдой. И, кстати говоря, правдой не является.
   - Вот что, Левон. - сказал Степаныч, не обращая внимания на реплику Петра. - я считаю, что человек ты умный, только немного необразованный. Хочешь ко мне пойти работать? У нас как раз шоферов не хватает. Зарплата будет, премии не маленькие. А я тебя настропалю чуток по поводу того, кто кого выбирает и в телевизор садит, на всю страну вещать.
   Лёвка обдумал предложение Степаныча. По всему выходило, что нужно соглашаться. Возить толстого начальника ему уже поднадоело.
   - Ну, давай. - решительно сказал он. - Посмотрим, что у тебя там за работа.
   - По рукам. - улыбнулся Степаныч и протянул широкую ладонь с неожиданно обнаружившимся фигуристым кольцом, надетым печаткой внутрь. Замявшись на секунду, Левон завершил рукопожатие и почувствовал лёгкий укол. Увидев недоумение Лёвки, Степаныч тут же отдёрнул руку. - Ах ты чорт. - ругнулся он, достал из нагрудного кармана рубахи какую-то смятую бумажку и смачно вытер кольцо о край, оставив красную полосу. Тут же, без паузы, он выудил з кармана штанов плоскую фляжку и, откупорив, протянул Лёвке.
  
   - На - спиртом залей.
   - Это ещё что за ерунда? - недовольно переспросил Левон.
   - Это я давеча кольцо, слушай, поцарапал. Заусенец поставил недетский, - объяснил Степаныч, поспешно засовывая бумагу обратно в карман. - Ну, а подшабрить как-то некогда было, ну и носил себе. - он безотлагательно сдёрнул кольцо с пальца, повертел его в руках и отправил опять-таки в карман.
  
   - Ну ничего. До свадьбы заживёт. - хмыкнул он. - Ты спирта-то глотни, что он зря выветриваться будет.
  
   Лёвка послушно глотнул спирта. Огненный комок пронёсся по глотке до самой середки - и вдруг стало как-то понятно и легко на душе. Мир отделился от Левки прозрачной стеной, тихой и непробиваемой. За стеной сражались не на жизнь а на смерть Петр и Степаныч. Петр все лез Степанычу в карман, пытаясь вырвать оттуда ту самую измятую бумажку с кровавой полосой, но все время терпел неудачу. Бумажка, извиваясь, словно живая, выскальзывала из пальцев Петра и залезала обратно в карман, да и Степаныч не сидел на месте, а мастерски бил в это время Петру в поддыхало. Радиоприемник Петр при этом зачем-то держал в левой руке. Наконец машинка вырвалась из его пальцев, ударилась об асфальт и разлетелась на тысячи сургучных осколков, которые кричали и плакали маленькими черными ртами. Лёвка засмеялся - вот смешные, чего это они? А затем пришла очередная сладкая волна и мир померк окончательно.
  
  
   Видя, яко ученицы Твои, Человеколюбче Господи, непросвещенни еще суще, не разумеют, яко подобает Тебе идти во Иерусалим и тамо много пострадати и убиену быти, Ты оттоле начал еси сказовати им, яко вся сия належит Тебе волею претерпети нашего ради спасения. Обаче тии не возмогоша еще мыслити, яже суть Божия, но яже суть человеческая, сего ради по днех шестих поял еси Петра, Иакова и Иоанна и возвел еси я на гору Фаворскую показати им прежде Креста Божественную Славу Твою, да и во время страданий Твоих разумно воспоют Тебе: Аллилуиа.
   Акафист Преображению Господню
   Кондак второй
  
  
  
   Эпилог:
  
   Привет тебе, Колька, передаёт твой давний знакомый Левон.
Что, побледнел? Ты не парься, а слушай. Во-первых, помни, что поминать его не нужно, он и сам кого хочешь помянет. А лучше вместо этого сходи на то место, где вы тогда вместе бухали, да выпей там красненького - тогда Левон тебе благодарен будет. А на Яблочного Спаса непременно сходи в церковь, уж очень благостно там поют...
Во-вторых, на подначки не ведись и сам Левона не ищи. А жене его и вовсе ничего не говори. Пусть цветы на пустую могилку носит. Так ему спокойнее.
В-третьих, запомни дату : октябрь девяносто третьего. Сам в этот месяц дома сиди и детей на улицу одних не пускай.
Не спрашивай. Если вдруг доведётся тебе увидеть Левона, то ты тогда и сам всё поймёшь. А если не увидишь - то, значит, и не нужно тебе это.
А теперь давай, шуруй отсюда. Да не бледней, больше не встретимся. Будь спок.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"