Ленивое солнце, медленно выползая из-за горизонта, ласково скользило лучами по верхушкам деревьев колдовского леса и влажной от утренней росы траве, по низко опущенным головкам скромных полевых цветов и склонам Драконьей горы.
Оно проникало всюду, прогоняя ночной мрак. И вскоре пещеру Черного Дракона уже заливал нежный золотисто-розовый свет.
Но и прикосновение солнца не могло пробудить ото сна ее хозяина. Дуалл спал крепко. И, глядя на него, такого по-детски умиротворенного сейчас, Иза думала с невольной улыбкой, что и драконы бывают милыми, когда спят.
Она сидела в дальнем углу пещеры с шитьем, и лишь одна-единственная лампа освещала большие корзины у ее ног: одну - с выкройками и вторую - со сметанными плащиками из зеленого сукна. Вдвоем с Марианной они вот уже три дня, не давая себе даже права на отдых, тайком от Дэймона шили эти костюмчики, которые должны были освободить аршинчиков, порабощенных им. Шила Иза плохо, поэтому ей было доверено только сметывать выкройки, все остальное делала сама Марианна. Но Иза старалась выполнять свою работу, насколько это только возможно, хорошо. И восхищенные ее добротой брауни ни на минуту не оставляли девушку, готовые служить ей во всем.
Увы, но они не имели права помогать ей в ее работе, хотя шили эти крошки, определенно, намного лучше. Но все, что они могли сделать для своей доброй подружки Золь, брауни исполняли с радостью.
Вот и теперь, заметив, что девушка вновь уронила руки с шитьем на колени и страдальчески зажмурила покрасневшие от напряжения глаза, они с веселым писком подскочили к ней, стараясь развлечь ее и развеять ее усталость своими забавными фокусами и танцами. Изольда смеялась, глядя на них, и радовалась тому, что эти брауни попали именно к Дуаллу, которому, если не считать его ворчания насчет убывающих запасов потина, до них не было никакого дела, и сохранили свои зеленые плащики, а с ними - свободу.
Аршинчикам, порабощенным Дэймоном, не так повезло. И пусть даже она не слишком преуспела в шитье за свою недолгую жизнь, но Иза намерена была приложить все силы к тому, чтобы избавить их от гнета дракона. И останавливаться, как Эльза, она не собиралась! У этих крох, томящихся в неволе в замке наверху, будут их плащики все до единого, и с рукавами, разумеется! Пусть и ценой бессонных ночей и пролитой на зеленое сукно крови, но Иза и Марианна твердо настроены были добыть аршинчикам свободу.
"Брауни!" - прошептала Иза тихо и твердо, вновь склоняясь над шитьем.
Да, они брауни! И они обретут свободу снова как брауни! Они не будут больше служить ни людям, ни чародеям!
Вздрогнув от прикосновения горячей ладони, девушка вскочила на ноги и резко обернулась на звук знакомого насмешливого голоса.
"Привет снова!" - улыбнулся парень, шагнув к ней из темноты.
И шитье упало к ногам Изы.
"Давай, собирайся шустренько, Золь - пленница дракона! - усмехнулся Пашка, осторожно потрепав ее по унизанным розовым жемчугом волосам, и шепотом пригрозил всполошившимся брауни, - А ну, цыть, малявки! Запалите нас!"
"Да, как бы, уже!" - ехидно проурчал возникший у самых его ног трехцветный кот.
И Дуалл, разливая потин по бокалам, подтвердил с улыбкой: "Увы, юноша, увы! Побег не удался в этот раз, на Ваше счастье! - он отпил из одного бокала, а второй, дружелюбно улыбаясь, протянул взбешенному своей неудачей парню, - Сегодня Дэймон впервые после нашей битвы покинул дворец, чтобы поискать поживы, - сообщил он, лениво потягивая потин, - Вы ведь не претендовали на эту роль? Или, быть может, хотели принести в жертву змею прекрасную деву? - лицо мужчины отразило живой интерес, - Беатрикс упоминала о такой традиции..."
Не дождавшись ответа от онемевшего от злости парня, он заключил все с той же беспечной и уверенной улыбкой: "Советую Вам поискать жертву в другом месте, в таком случае. Хотя вряд ли Вы затем вознамерились похитить мою милую хозяйку, - он снова протянул Пашке бокал, - Нет? Странно. Я думал, Вы оценили достоинства этого напитка в прошлый раз".
Невнятно выругавшись, Пашка отвернулся от дракона, и тот, ненадолго задумавшись, осушил и его бокал следом за своим.
"Располагайтесь, юноша, располагайтесь! - предложил он все так же гостеприимно, взяв бутылку со стола, и весело улыбнулся мрачной донельзя Изе, - Золь, моя прекрасная хозяйка, что же ты! Этот юноша пришел сюда лишь ради тебя. Приветь его хоть немного..."
Густо покраснев, девушка вырвала бутылку у него из рук.
"Хватит пить! - воскликнула она гневно, ударив ей по столу, - И нести чушь!"
Брауни восхищенно заверещали. Золь была еще милее, когда сердилась! Бросив на человечков в зеленом ироничный взгляд, Дуалл вернулся к очагу и устроился на шкуре перед ним.
"Он у нас задержится ненадолго, - закончил он свою мысль и поинтересовался с поистине детской простотой, столь свойственной драконам, извлекая из темноты еще одну бутылку, - И почему же мои слова - чушь?"
Глаза Изольды сверкнули яростью, и, подбежав к Дуаллу, она снова отняла у него спиртное.
"Золь не самая добрая хозяйка!" - вздохнул тот печально, наполняя бокал потином из очередной невесть откуда взявшейся бутылки.
Взвизгнув от злости, девушка снова бросилась к нему. И Пашка невольно улыбнулся, со стороны наблюдая эту сцену. Во всяком случае, Изе не было скучно, решил он. Ей не бывает скучно, если есть, кого воспитывать.
"Да я в курсе, - произнес он, приблизившись к очагу, - Но я и не собираюсь гостить здесь, так что, пофиг!"
И, оттащив разъяренную девушку от смеющегося дракона, он крепко сжал ее руку в своей и шагнул к выходу.
"Идем!"
Ни на мгновение не воспротивившись, Изольда последовала за ним. И карие глаза Дуалла сверкнули зеленым огнем. Она даже не вспомнила о своих обожаемых брауни, когда этот юноша позвал ее!
"Тем не менее, вам обоим придется задержаться!" - произнес он невозмутимо, выпрямившись на своем ложе.
И незримая преграда встала на пути людей, не дав им переступить порог пещеры.
"Золь, моя сердитая хозяйка, займись завтраком, будь добра, - беспечно улыбнулся дракон, - А мы с юным Паулом переговорим пока".
Изольда только хотела ответить ему по всем правилам и канонам, но Пашка сильнее сжал ее руку в своей и улыбнулся вдруг так уверенно, что, доверившись его спокойствию, девушка и сама успокоилась тоже.
"Хорошо! - кивнула она и отошла к столу, - Ребята, давайте накрывать к завтраку! - донесся оттуда ее недовольный голос, - Хм! А господин Трикс какого беса здесь делает, можно полюбопытствовать? Я же говорила, что его - веником!"
"Они боятся, боятся, - промурчал кот, развалившись на скамье и старательно вылизывая скатавшийся от пыли хвост, - Все волшебные народцы боятся котов, неблагодарная грубая леди!"
Едва сказав это, Трикс испуганно мякнул и соскочил со скамьи, чудом избежав удара.
"И как же мне повезло, что я человек!" - заключила Иза, отшвырнув веник в угол.
А брауни вновь восторженно завизжали, потрясенные ее смелостью.
...Почувствовав, как пальцы девушки выскользнули из его ладони, Пашка коротко вздохнул и поднял на Дуалла прямой отчаянный взгляд.
"Давай поговорим!" - усмехнулся он.
Темные глаза дракона вновь сверкнули зеленым огнем азарта. Он видел: этот парень улыбается опасно! Такой не останется безымянным персонажем даже среди принцев и рыцарей.
"Золь, дай ему вина, а то ведь и с мыслями не соберется на трезвую голову! - крикнул Пашка, сев напротив него, и спросил серьезно, - Ну, о чем говорить будем, ящер?"
Швырнув плащ на кожаное кресло, Дэймон сам упал в него совершенно без сил, дрожащими от боли пальцами пытаясь стащить с шеи белый шарф, напитавшийся кровью за эти часы, что он провел вне замка.
Весь день до самой ночи он искал и искал, он облетел все леса вокруг Драконьей горы и заглянул, казалось, в каждое окно в домах всех ближайших деревень, в каждую трещинку на рыжей от зноя земле. Его раны вновь воспалились, и усталость валила его с ног, но он не прекращал поисков до заката. И, вот, он вернулся назад ни с чем.
Ни с чем! Бронзовая чаша гулко ударилась о стену и, упав на пол, укатилась в угол залы, и дракон, стиснув зубы, застонал от боли. Эта боль не оставляла его ни на миг. Проклятый Дуалл! Так жестоко изувечить его! Когда Беа вернется, она узнает об этом!
Зажмурившись, Дэймон попытался заглушить свой стон. Никто не должен знать о его слабости. Люди должны верить, как верили они века за веками, в то, что у драконов нет слабостей, в то, что они неуязвимы!
Оглушенный болью, он даже не слышал, как чародейка вошла в залу и приблизилась к нему.
Опустившись на пол рядом с креслом, она осторожно расстегнула камзол на груди мужчины и, отвернув ворот, приложила к вскрывшейся ране повязку, напитанную отваром целебных трав.
Стон дракона стих в одно мгновение, и в одно мгновение преобразился весь его облик, вновь явив взгляду девушки бестрепетного монстра, каким он всегда был перед ней.
Марианна не должна видеть его иным! Не должна видеть столь немощным и жалким! Подумав об этом, Дэймон едва заметно улыбнулся, и его улыбка в этот миг была холодной и жестокой. И из-под отяжелевших синих век в лицо чародейке сверкнул синим льдом взгляд его насмешливых глаз.
На одно лишь мгновение встретив его, Марианна вновь принялась безропотно и безжалостно врачевать раны своего тюремщика. Губы Дэймона дрогнули от боли, едва он улыбнулся вновь, подумав, как думал всегда, глядя на эту девушку: она стала бы сильнейшей чародейкой, если бы только ему удалось сломить ее волю.
Раньше он просто не мог этого. А теперь хочет ли он все еще сломить волю девицы Марианны?
"Уйди, Марианна!" - прохрипел дракон едва слышно, безуспешно пытаясь отстранить от себя девушку.
Подняв взгляд от его ран, та удивленно посмотрела ему в лицо. Дракон видел: ей не жаль его, и она не злорадствует над ним даже в самой глубине души. Она принимает его как противника, но не понимает как врага. И это было удивительнее всего для него в последней огнеголовой.
Вытерев руки о подол платья, чародейка взяла с пола у своих ног бокал с целебным отваром и поднесла его к губам раненого.
"Пей!" - приказала она.
И темная струя протекла сквозь бледные губы дракона, но тот не сделал глотка и, резко отдернув голову, отвернулся от девушки.
Он не желал быть исцеленным ее силой! Ведь это была даже не магия, украденная или полученная в дар. Это было что-то неведомое даже драконам, то, что они забыли за веками легенд, за пылью магии - черной и белой, - а она помнила, и это жило в ней, текло в ее крови, горело в глубине ее темных, таких покорных беспощадных глаз.
"Пей!" - повторила чародейка настойчиво, нависнув над драконом с бокалом в руках.
И, взглянув в ее глаза, Дэймон сдался. Пьянящая горечь отвара обожгла его горло и грудь острой болью, разлилась по венам жаром новой крови - живой и сильной - и успокоила его сладкой полудремой. А Марианна повторяла лишь только "Пей!" и продолжала врачевать его раны. И вскоре она уврачевала их все.
"Не поступай больше столь опрометчиво, - промолвила она, поднимаясь на ноги, - Ты мог умереть в этот раз. Я знаю, сколь ты тщеславен, но поверь: никакая слава не стоит таких жертв. Кроме славы защитника и спасителя".
Она произнесла последние слова, уже стоя в дверях, и тотчас же вышла вон. А Дэймон долго еще лежал в своем роскошном кресле, закрыв глаза, среди вина и крови, и смеялся, и его длинные ресницы влажно блестели в свете факелов.
Соленые брызги розовым жемчугом упали на лицо девушки, и властное море, обняв ее руками-волнами, увлекло утопленницу на дно.
В последнее мгновение она могла видеть только, как сверкают молнии среди туч, но их свет постепенно меркнул, и вскоре толщи воды скрыли от нее мир, где осталось все.
Где осталось все.
Все.
Судорожно вздрогнув, Изольда резко выпрямилась в постели, испуганно тараща глаза в предутренний сумрак. Не первый и даже уже не второй раз ей снился этот жуткий сон, и все ощущения были такими настоящими, что каждый раз она просыпалась от удушья, вся в холодном поту и со слезами на глазах.
Встряхнув головой, взлохматив и без того растрепанные волосы, Иза поджала ноги и уткнулась лбом в колени.
"Сколько раз уже с жизнью прощалась!" - простонала она тихо.
И вздрогнула, ощутив, как кто-то накрыл шалью ее голые плечи.
Иза спала отдельно от мужчин, в дальнем углу пещеры, где для нее Дуаллом, а в большей степени - заботливыми брауни за занавеской была обустроена очень даже уютная по меркам жилища Черного Дракона спальня. И крошки брауни даже близко не подпускали к ее уголку ни Дуалла, ни Пашку. Но в этот раз кто-то обманул их бдительность.
Воспоминание о недавнем предостережении Пашки молнией сверкнуло в памяти девушки. Неужели Рэйчел выполняет приказ своего господина?
Изольда сглотнула, соображая, что из рядом расположенных предметов могло бы послужить для нее орудием самообороны. Горящая лампа в ее изголовье подходила лучше всего, и, не поднимая глаз, Иза медленно потянулась к ней. Но широкая ладонь осторожно накрыла ее запястье, не позволив схватить светильник.
И, убрав волосы с лица девушки, парень заставил ее поднять голову и посмотреть на себя.
"Не простилась же! - улыбнулся он и добавил насмешливо, отпустив ее руку, - А хорошо гостей встречаешь!"
Иза густо покраснела от досады и плотно закуталась в шаль, но вздохнула с облегчением, увидев перед собой знакомую наглую физиономию.
"Это ты!" - прошептала она.
Пашка весело усмехнулся и улегся рядом с ней, продолжая смотреть девушке в лицо.
"Извини, что разочаровал! А кого ты ждала? - и в ответ на негодование во взгляде Изы он добавил ободряюще, - Все путем будет. Не бойся".
Вздохнув, Изольда свернулась калачиком, освободив ему место на постели. Они лежали так и смотрели в глаза друг другу. Совсем как в детстве. И - совсем как в детстве - Иза почему-то снова верила его словам, сказанным так самоуверенно. Пусть она и знала, что никто не в силах помочь ей против драконов и магов. Она верила: Пашка может это.
При дворе королевы Лауры с самого утра царило небывалое оживление. Обычно такие скучные и безучастные ко всему на свете дворяне внезапно приободрились и повеселели, едва до них дошел слух о прибывшем накануне во дворец гонце от короля Эдварда. И в парке, и в залах дворца - тут и там - они собирались группами по несколько человек и о чем-то тихо перешептывались.
Даме Мадлен нетрудно было догадаться о предмете этих разговоров.
С гонцом из Троепутья во дворец пришла весть о геройской гибели сэра Бэзила. И теперь всем сплетникам и сплетницам не терпелось узнать, чем ответит на это регент. Смерть рыцаря не могла остаться не отомщенной.
И каждый, носящий звание рыцаря, опасался, и не без оснований, что отвечать по королевским счетам чести будет один из них. Если бы нашелся доброволец, который, как сэр Бэзил, сам вызвался бы отправиться на смерть - а схватка с красным драконом сулила верную гибель любому - многие вздохнули бы с облегчением. Но разве мог найтись среди них еще один столь же гордый и отчаянный человек, каким был бедняга Бэзил? И при мысли об этом рыцари впадали в уныние, гадая, на кого из них укажет регент в этот раз.
"Словно звери на запах крови!" - презрительно заметила Мадлен, взглядом обведя вельмож и дворян, собравшихся в тронной зале.
Никому из них не грозила участь мстителя, и лишь поэтому они были столь веселы, обсуждая то, на чью долю она может выпасть. Должно быть, так было и тогда, когда Бэзил вызвался отправиться в Троепутье за телом Генри.
Удивленно вскинув бровь, Шут посмотрел на сжатые до белизны кулаки дамы. Хрустят.
"Именно так, миледи! - поддакнул он, - Вы исключительно верно отметили это сходство!"
Разжав кулаки, женщина обернулась к нему на мгновение, но промолчала. Этот Шут был очень странным и, определенно, подозрительным, но он внушал ей доверие, а Мадлен Блэк привыкла полагаться на свое чутье. В отличие от несовершенного человеческого разума, оно ее никогда еще не подводило.
Спустя некоторое время, в залу вошли регенты и королева и заняли свои места на престоле.
Это всегда казалось дворянам странным обычаем: юная девушка в белом и голубом занимала место на королевском троне, а сами правители королевства скромно садились в кресла с двух сторон от нее. Словно бы королева Лаура, и правда, была королевой, а регенты - лишь регентами при ней.
Но королева была лишь ребенком. Она не решала ничего и способна была только обуздывать иногда безумства своих опекунов. И, более того, ежесекундно этой, в сущности, еще девочке грозила смертельная опасность именно со стороны ее без меры заботливых попечителей, от которых она не могла бежать, даже спасая свою жизнь, ибо превыше своей безопасности, пусть, ребенок, но уже королева, она ставила благо подданных. И своих подданных Лаура не могла оставить на произвол алчных и жестоких регентов.
Глаза Мадлен Блэк сверкнули яростью при мысли об этом. И леди Каролина невольно вжалась в кресло под этим взглядом. Если бы не защита дракона - о, чернокнижница знала это! - старшая из рода Блэк давно прервала бы ее дыхание.
Содрогнувшись от ужаса, леди Каролина сумела совладать с собой. От ее внимания не укрылась едва заметная, но такая ядовитая улыбка на губах юной королевы. А перед этой девчонкой Дуэса не могла позволить себе трусости.
"Мужайся, дружочек! - пропела она участливо, ближе склоняясь к девушке и ладонью скользя по подлокотнику кресла ближе к ее ладони, - Мы все любили сэра Бэзила! Мы не забудем его!"
"Благодарю Вас, тетушка, Вы так добры!" - не пошевелив и пальцем, чтобы отстраниться, тихо вздохнула Лаура и низко опустила голову, покрытую траурной вуалью.
Леди Каролина хищно усмехнулась и с ласковым шепотом протянула руки к девушке на глазах взбешенной, но бессильной помешать ей дамы Мадлен, когда рябиновые четки, едва не коснувшись ее пальцев, с тихим свистом прочертили невидимую границу между ней и юной королевой.
Бросив короткий злобный взгляд на леди Арлен, со смиренным видом вычитывающую молитвы за спиной своей правительницы, леди Каролина отстранилась от Лауры и спрятала руки в длинные рукава.
Мадлен невольно усмехнулась и разжала рукоять меча. А ведь лицо Арлен не выразило ни единой эмоции в это мгновение! Она была спокойна и сосредоточенна, как всегда.
И своим невозмутимым, вопреки всему, спокойствием, и своей кротостью леди Арлен Роуз приводила Дуэсу в бешенство. Казалось, ничто не могло сломить ее: ни потеря возлюбленного, ни гибель друзей. Да, ведь эта унылая дама была королевского рода!
"Голубая кровь!" - презрительно усмехнулась колдунья, вновь взглянув в бледное от бессонниц, опухшее от слез лицо леди Арлен.
Та едва заметно склонила голову в ответ на эти слова.
"Именно так, леди Каролина, голубая!" - промолвила она тихо, прямо посмотрев регентше в глаза.
И вновь опустила взгляд к четкам, возобновив свои молитвы.
Скрипнув зубами от злости, но леди Каролина промолчала в ответ. Она поквитается с этой гордячкой после. После она сведет счеты с каждым из них.
Но первыми ее жертвами станут эти упрямые рыцари. Ни Ричард, ни Генрих уже никогда не вернутся в родные края. Огаст навечно останется рабом Белого Дракона. А надменного Бэзила и вовсе нет больше на этом свете! И остальные непокорные последуют за ним в ад, если будут противиться ей и дальше!
Скрыв злорадную усмешку, леди Каролина посмотрела на супруга. Принц-регент долго молчал, устало глядя на собравшихся в зале людей, и это молчание становилось уже гнетущим. Казалось, он, и правда, опечален полученной новостью. Наконец, мужчина заговорил.
"Наш верный вассал и добрый друг, сэр Бэзил, пал в схватке с красным драконом - новым чудовищем, порожденным коварным чернокнижником из Замка, Что На Вершине Горы, - произнес он со вздохом, - Его благородство и смелость привели его к гибели, увы!"
Подождав, пока в зале прекратятся всхлипы дам и вздохи кавалеров, регент продолжил более ровным голосом.
"Сэр Бэзил стал не первой жертвой монстра, - произнес он, - Рыцарь Генрих из Королевства, Что У Побережья, был убит змеем ранее, и до него многие люди пропадали в тех краях и до сих пор не найдены. Потому правители Трех Королевств Троепутья решили истребить чудовище любой ценой. Король Джон и Король Эдвард уже направили к логову змея самых отважных своих рыцарей. И я намерен, едва только первый рыцарь короны, сэр Роджет, оправится от ран, просить его присоединиться к ним. Ведь сэр Бэзил был ему лучшим другом!"
Опустив глаза, рыцари едва заметно усмехнулись, и в их улыбках проскользнули и радость, и стыд, и горечь. Что ж, они были избавлены теперь, во всяком случае, на какое-то время, от встречи с чудовищем, но - правый Бог! - как же лицемерны были слова регента! Они резали слух своей циничной лживостью. Ведь каждый в зале знал: лучший друг сэра Роджета пропал годы назад, и надежды на его возвращение было не больше, чем на воскрешение сэра Бэзила и сэра Генриха.
"Сэр Роджет слаб, и мне больно, что приходится вновь поднимать его с ложа болезни ради битв, - продолжал вздыхать регент, - Но кого еще я могу просить об этом? Ведь, я уверен, он сам оскорбится, если кто-то, кроме него, примет на себя долг мстителя. На этот поединок должен отправиться только друг погибшего".
Безнадежно вздохнув, принц Эдгар низко опустил голову, угнетенный своим бессилием. И леди Каролина склонила голову тоже, скрывая довольную улыбку. Регент отлично играл свою роль! Теперь он не смолчит.
Услышав, как четки Арлен с тихим стуком упали на пол у ее ног, Лаура быстро обернулась к еще больше побледневшей даме. Он не смолчит!
И Мадлен невольно подалась вперед, услышав последние слова регента, но тут же остановилась и в бессильном отчаянии закрыла лицо руками, различив среди сотен тихих голосов звонкий молодой голос. Он не мог смолчать!
"Ваше Величество! - упав на колено у подножия трона, произнес рыцарь, - Сэр Роджет долго еще не сможет принять на себя долг мстителя, так позвольте мне сделать это вместо него! Бэзил был и моим другом тоже!"
Голубые глаза Лауры наполнились слезами.
"Арчи!" - прошептала она едва слышно.
И, словно эхо, Арлен откликнулась из-за ее плеча, до боли сжав четки в кулаке: "Арчи, зачем?"
Регенты понимающе переглянулись. Итак, он не смог смолчать! Глупец.
"Что Вы ответите рыцарю Арчибальду, Ваше Величество? - тихо спросил принц Эдгар, - Позволите ли Вы ему принять на себя столь почетный долг?"
Лаура ничего не видела сквозь пелену слез, но ее голос звучал твердо, когда она ответила - громко, чтобы слышали все!
"Ваша отвага и сила - опора для нас всех, сэр Арчибальд. Лишь благодаря столь храбрым и верным воинам, как Вы и сэр Бэзил, сэр Роджет, сэр Огаст и сэр Ричард, - она перечислила их всех, хотя чувствовала, как мачеха сверлит ей висок ненавидящим взглядом, - Беды до сих пор минуют нас. И я знаю, так будет и впредь, ибо я знаю, все вы вернетесь ко мне, мои верные, мои любимые друзья! Я буду молиться о Вас. Возвращайтесь скорее, - на мгновение голос девушки дрогнул, и она закончила пронзительно громко, - Возвращайтесь с победой! - и, сбежав по ступеням престола, крепко сжала большую руку рыцаря в своих нежных ладонях, глядя ему в лицо с такой нежностью и таким страхом, что на мгновение дрогнуло даже сердце Дуэсы, - Вместе!"
"Мы не подведем Вас, Ваше Величество, - ответил Арчибальд уверенно, вновь склонив перед ней голову, и, подняв взгляд на девушку снова, добавил тише, со светлой улыбкой, которая, казалось, могла осветить собой любую мглу, - Клянусь Вам!"
Через минуту придворные уже окружили его, поздравляя и пророча успех. И регент что-то тихо говорил поникшей королеве, а леди Каролина лениво поддакивала ему. И Арлен снова плакала, перебирая четки.
"Это так глупо!" - простонала дама Мадлен, подняв взгляд на приблизившегося к ней беспечно улыбающегося рыцаря.
Ей было безразлично, как выглядит она со стороны в эту минуту, и как звучат ее слова, и что о ней скажут. Ей безразличны были восторги бессердечных дам и трусливых кавалеров, обещающих рыцарю победу и славу. Она знала, знала наверняка: теперь и Арчи - милый Арчи, самый милый из всех - пропадет навечно из ее жизни, как Дик, Огаст, Генри и Бэзил. Он не вернется из этого похода, как не вернулись они все!
"Арчи, ты идиот!" - всхлипнула дама тихо, отворачиваясь к окну.
Мужчина обнял ее за плечи и, заглянув в лицо, весело улыбнулся, как улыбался он всегда.
"Не драматизируй, Мэдди! Все не так уж плохо!" - прошептал он.
Он понимал, о чем думает сейчас Мадлен, он знал, что Лаура и Арлен думают точно так же, и, более того, он готов был согласиться с их правотой. Но, тем не менее, не вызваться он не мог. И дело было даже не в воспетой в балладах рыцарской чести. Он защищал друзей.
И это решало для сэра Арчибальда все. Какая-никакая, но для него - сильного и здорового - надежда выжить в этом походе еще оставалась. Но для израненного, едва живого Роджета ее не было бы вовсе. А регенты обязательно призвали бы его даже в таком состоянии. И, более того, Арчи был уверен, именно в таком состоянии они и хотели отправить лучшего рыцаря королевства на бой с драконом. Чтобы он не вернулся уже никогда. И тогда сердце его сестры было бы разбито навеки. А разве Мадлен не довольно страдала за свою не такую уж долгую жизнь? Подумав об этом, рыцарь опустил голову, за густыми ресницами скрыв вспыхнувший негодованием взгляд.
"Как это глупо!" - повторила Мадлен зло, вытирая слезы с глаз.
"Безумно глупо, миледи! - протянул Шут задумчиво, вложив изящный платочек ей в ладонь, - И, тем не менее, я, пожалуй, составлю компанию этому неразумному молодому человеку в его путешествии!"
Арчибальд удивленно поднял брови, но в следующую секунду улыбнулся, посмотрев на Мадлен.
"Вдвойне глупо! - хмыкнула та, выпрямившись и вновь высоко подняв голову, - Но дело, конечно, твое!"
И Кот в очередной раз уверился в том, как мало нужно для того, чтобы зародить огонек надежды в сердце даже совершенно отчаявшегося человека.
"А пока человек верит хоть во что-нибудь - он непобедим!" - пробормотал он едва слышно.