Выбегая из квартиры, Роман Великанов готов был громко хлопнуть дверью - так был расстроен разговором с женой. Но вовремя спохватился, вспомнив, что в кроватке мирно посапывает маленькая Ирочка. Ей идёт только шестой месяц и она часто ведёт себя очень беспокойно, но сегодня был тот редкий момент, когда она крепко уснула. Малышку даже не потревожила громкая перебранка, которую в очередной раз устроила жена из-за постоянного безденежья в семье, но всё равно дверь попридержал.
А перебранка с женой сегодня почему-то была особенно злой. Татьяна стала высказывать свои претензии мужу, едва тот появился на кухне:
--Вот так всегда - садишься на готовенькое и не задумываешься, откуда всё это берётся. А денег, между прочим, не хватает на самое необходимое. Вчера квитанции пришли на оплату коммунальных услуг, а мы ещё не внесли очередной взнос за ипотеку.
Роман, не желая ввязываться в неприятный разговор, молча уселся за стол. Но жена и не думала отступать.
--Ты чего молчишь? - ещё больше раздражаясь, грозно подступила Татьяна к нему. - Я и без того каждый день уматываюсь, ухаживая за малышкой, а ещё приходится думать, где взять деньги, чтобы по всем квитанциям рассчитаться. А обеспечивать семью, между прочим, это обязанность мужчины.
Поняв, что отмолчаться не получится, Роман, чтобы не накалять ситуацию, вознамеривался отшутиться:
--На глазунью и на хлеб хватает - значит уже не голодные. А толстеть нам вроде бы как и не к чему.
Свою ошибку он понял сразу же. Жена после рождения Ирочки резко стала меняться в размерах, фигура её заметно округлилась, погрузнела. И она восприняла реплику мужа как намёк на её якобы повышенный аппетит. Не сдерживаясь, она уже буквально кричала:
--Хочешь сказать, что я объедаю семью! А ты на себя посмотри! Сам всегда первый на кухне оказываешься, а мне лишнюю ложку супа пожалел. Какой же ты мужик в таком случае!
Надеясь загладить свою промашку, Великанов миролюбиво пообещал:
--Ну извини, если я тебя чем обидел. Я же не виноват, что на единственном оставшемся в городе лесопильном заводике зарплата мизерная. И тот того и гляди обанкротится. Но всё скоро изменится. Я тут присмотрел в одном месте подработку. Там парень на СВО уходит, вот я его место и займу. Не бог весть, конечно, какие деньги, но всё лучше, чем ничего.
Жена на короткое время замерла в раздумье, а потом с каким-то особым напряжением в голосе, приправленном завистливыми нотками, произнесла:
--Есть же смелые мужики! У них семья на первом месте. Не прячутся за спины баб.
Лицо Татьяны неожиданно просветлело, словно её озарила какая-то блестящая мысль. Она как была с поварёшкой в руке, так с ней и подсела к столу, уперев испытующий взгляд в супруга.
--А почему бы тебе самому не заключить контракт! Им такие деньжищи государство отваливает! За несколько месяцев все долги можно покрыть и ещё останется на безбедное проживание.
Не ожидавший такого поворота разговора, Роман от неожиданности даже поперхнулся. Прикрыл рот ладошкой, чтобы не забрызгать крошками яичницы стол, и, отдышавшись, вопросительно глянул на супругу:
--Ты что серьёзно мне это предлагаешь? Ты же ещё совсем недавно говорила, что ни за какие деньги не отпустишь в зону СВО.
--Я в то время беременной была.
--Что же изменилось сейчас? Малышка ещё больше внимания требует.
--Не только внимания, но и денег, - хмуро уточнила жена и пустилась в рассуждения:
--Надо же как-то выходить из положения! Сам же ещё машину мечтаешь купить. А при нынешних заработках ты на своём заводе не заработаешь на неё и за двести лет.
Во взгляде женщины при этих словах даже зажёгся какой-то нездоровый огонёк азарта. Она, ещё ближе наклонившись над столом, продолжила увещевать мужа:
--Все равно дело с военной заварушкой на Украине идёт к тому, что скоро все мужики там окажутся. Только уже на других условиях. Сам же не раз об этом говорил. Так лучше пойти, когда деньги хорошие платят.
Мужчина смотрел на жену и не узнавал её. Ещё совсем недавно Танюшка была смешливой, милой девчонкой. Особой красотой не отличалась, но было в ней какое-то очарование, душевная мягкость. С первых минут знакомства ему было хорошо с ней. И потому, когда девушка заявила, что беременна, не раздумывая, предложил пожениться. И всё было хорошо у них, пока не родилась Ирочка. Трения, если и возникали, то быстро исчезали, стоило вечером оказаться в одной постели.
С рождением дочери ситуация резко изменилась. Раньше хоть и небольшие деньги в семью приносила ещё и жена. Она работала продавцом в ларьке какого-то важного овощного воротилы из азербайджанской диаспоры. Теперь же средств катастрофически не хватало. Материнский капитал позволил только внести залог при заключении ипотечного кредита. И теперь небольшой семейный бюджет начисто опустошали растущие по два раза в год коммунальные платежи и жилищная ипотека. Роман хватался за любую подработку, но это лишь на короткое время помогало решать проблему безденежья.
Да и с Татьяной стало твориться что-то непонятное. Куда делась её мягкость! Роман всё чаще видел супругу раздражительной, вечно чем-то недовольной. А тут ещё дочурка стала вести себя неспокойно, требовала к себе постоянного внимания, как будто чувствовала нервозность обстановки в доме.
Они с женой и раньше обсуждали события на Украине. И хоть их сибирский городок был далеко от линии боевых действий, молодую семью тревожило постоянно возрастающее напряжение в приграничных с Украиной территориях нашей страны. Из средств массовой информации было известно, что они уже давно практически ежедневно обстреливаются ракетами и дальнобойными орудиями. Рушатся жилые дома, гибнут безвинные люди, выводятся из строя энергетические объекты.
А в последнее время интенсивность обстрелов и вовсе резко выросла. Боле того, в небе в глубине страны, даже за многие сотни километров от зоны боестолкновений, стали появляться начиненные взрывчаткой беспилотники врага. Тем удивительнее в этой связи было слушать заявления высоких чинов, что всё идёт по плану. Если бы у Романа была возможность лично задать этим господам вопрос, он обязательно бы спросил: "А план-то чей?" Как-то уж очень не похоже происходящее на хорошо продуманный план, если даже он и был. Как бы потом не пришлось в очередной раз искать кому-то оправдание, что и с этим планом обманули, как в случае с Минскими соглашениями.
Эти трагедии гневом и болью каждый раз отзывались в душе Великанова. Но чтобы отправиться в зону спецоперации у него серьёзных намерений не возникало. Душевные порывы поучаствовать в чём-то большом для страны, конечно же, были, но эти мысли пресекались молодой женой на корню. Не помогали изменить мнение жены и слабые попытки выдать свои патриотические намерения как выход из затруднительного денежного положения. Но, главное, он сам не имел даже малейшего представления, чем мог быть полезен в зоне спецоперации.
Во время срочной службы в армии рядовой Великанов не особо напрягался в овладении воинскими специальностями. И хотя уволился из армии с записью в воинском билете "механик технического подразделения", ни с какими машинами и сложными механизмами он фактически дел не имел. В его обязанности в основном входило убирать помещение после ремонтных работ. И только в исключительных случаях служащие по контракту привлекали его себе в помощь при съёме или установке какой-нибудь крупной детали.
Тем не менее, запись в военном билете оказалась полезной, помогла устроиться после дембеля на лесопильном производстве. А уж производственные тонкости по эксплуатации и обслуживанию станков и механизмов постигал с помощью старших товарищей.
Одно время, когда о неудачах на линии соприкосновения с украинскими нацистами стало широко известно, Роман, преодолев возражения жены, включился в волонтерскую работу. Правда, для этого пришлось пожертвовать очередным своим отпуском на производстве.
Как и многие другие жители их городка, он особенно сильно переживал сообщения о нехватке материального обеспечения наших солдат. И это при том, что деньги на армию выделялись из бюджета в избытке. А вот куда они исчезали, было известно только тем, кто воровал сам или закрывал глаза на воровство других.
В обществе зрело понимание, что предстоят серьёзные разборки в верхах. Но важно было помочь нашим бойцам сейчас. И простые люди, пока воры в генеральских погонах и чиновники в роскошных кабинетах пировали и обвешивались государственными наградами, помогали кто чем мог: кто деньгами, кто шил форму и доставал бронежилеты, кто-то вязал защитные маскировочные сети и мастерил беспилотники, кто собирал вещи для создания более приемлемых бытовых условий на боевых позициях.
Роману даже пару раз удалось вызваться сопровождать волонтерские конвои на Донбасс. В одной из таких поездок и произошла одна особенно запоминающаяся встреча.
В тот раз их волонтёрской группе предстояло доставить гуманитарную помощь в район непосредственных боестолкновений на Бахмутовском направлении. Вообще-то их никто туда не посылал, в те дни там шли ожесточённые бои за Часовой Яр и ряд других важных вражеских укрепрайонов. Волонтерам предлагали оставить груз в глубоком тылу, на перевалочном складе, а самим возвращаться домой. Они так, скорее всего, и поступили, если бы не письма бойцам от жителей их городка. Роман сам принимал их от людей, многие из которых были знакомыми, и обещал передать каждое письмо по назначению. Перед дорогой тщательно упаковал всю почту в отдельный мешок. И вот теперь им предлагали оставить весь груз на складе.
--Когда же бойцы тогда их получат! Может, в письмах что-то срочное или очень важное для них! Может, в коротких строчках чья-то судьба, а мы их на склад! - сокрушался Роман. И стал настаивать, чтобы доставить груз непосредственно на передовую. И группа, посовещавшись, решила рискнуть.
Для такого решения была и другая причина. Их гуманитарный конвой вез большое количество боевых беспилотников, выпуск которых наладили городские умельцы. Решили, что залеживаться такому грузу на складе и вовсе ни к чему.
Добрались до места назначения без особых приключений. Только пару раз дорогу им преграждали разрывы ракет. А вот на позициях было по настоящему жарко. Артиллерийская канонада практически не стихала ни на минуту.
Не успел гуманитарный конвой разгрузиться, как к машинам стали подносить и подвозить раненых бойцов. Ситуация требовала немедленной доставки некоторых из них в ближайший полевой госпиталь, но отправляться в обратный путь до наступления тёмной поры суток было сродни сознательному решению подставить себя под смертельный ракетный и артиллерийский обстрел противника. В небе над расположением позиций наших бойцов постоянно кружили разведывательные и ударные дроны противника.
И всё же забота о раненых пересилила страхи, волонтёрская группа в очередной раз решила положиться на везение. Ускорив разгрузку, организованно стали размещать по машинам раненых бойцов. Некоторые не могли самостоятельно забраться в кузов и им приходилось помогать. Вот тогда Роман и узнал в одной из девушек бывшую ученицу из их школы. Она училась в девятом классе и активно занималась спортом.
К моменту его возвращения в город после службы в армии девушка уже была известной личностью не только в их городке, но и в области. Многократно побеждала в зональных соревнованиях по биатлону. Специалисты прочили ей место в сборной страны.
Но сколько Роман ни старался, вспомнить имя девушки не мог. Мешала полевая форма, она была тщательно подогнана по тонкой фигуре и придавала девушке строгий вид. В ответ на радостное приветствие его как земляка парень смущённо признался в своей забывчивости.
--Ничего удивительного, - успокоила девушка Великанова. - Мы и виделись- то всего ничего - в твой выпускной вечер. Вы тогда на нас, малышек, по вашему представлению, не смотрели даже. Зато мы все глаза поистерли, подсматривая, как вы нежно ухаживали за одноклассницами, и, целуясь, прятались от наших завистливых взглядов за огромным валуном. Ты только один раз подошёл ко мне. Но мы даже станцевать не успели, как тебя утащила от меня за валун расторопная озабоченная одноклассница.
Говоря это, девушка стояла одной рукой облокотившись на его плечо. Она была ранена в левое бедро и, опираясь, старалась уменьшить вес тела на эту ногу. Грустная улыбка только слегка трогала лицо, зато в глазах светился огонёк радости. И Роман моментально вспомнил не только тот неловкий момент их знакомства, но и имя девушки. Оно у неё было красивое - Диана.
Перед глазами сразу всплыла картина весёлой праздничной суеты выпускного вечера. Торжество было организовано на удивительно красивой поляне на опушке глухого таёжного леса. В благоприятные годы поляна вся буквально становилась похожей на красочный ковер, была вся буквально усыпана ягодами - крупной земляникой и душистой дикорастущей клубникой.
Особой достопримечательностью этого места был огромный валун, похожий на спящего великана, рядом с которым от постоянных тусовок, образовалась ровная площадка для танцев. Каменный великан, казалось, только что прилёг отдохнуть в тени высоких сосен с одной из сторон поляны и, надышавшись густым таёжным ароматом, неожиданно для себя задремал. А каменистая почва не захотела его больше отпускать.
Как валун попал на таёжную возвышенность, никто понятия не имел. Какую-либо легенду, объясняющую этот феномен, Роману найти не удалось, хотя, как правило, столь необычные места всегда окутаны множеством легенд и любимы молодёжью.
Не была исключением и эта таёжная поляна с причудливым валуном. Менялись поколения, а это место оставалось самым любимым для юношей и девушек городка. Особенно влюблённых.
Не до конца отряхнув пелену нахлынувших воспоминаний, Роман помог девушке поудобнее разместиться в кузове и поинтересовался:
--А ты что здесь делаешь? Время упустишь, к соревнованиям не успеешь подготовиться.
Не успела Диана ответить, как её опередил кто-то из бойцов:
--Это наша "Зорька", снайпер от бога. Не уберегли, к сожалению.
Слегка смутившись, Диана пояснила:
--"Зорька"- это мой боевой псевдоним. А зацепило меня осколком от гранаты с беспилотника. Сама виновата. Была занята выслеживанием важной цели, увлеклась и не среагировала вовремя на опасность. Ничего, вернусь - рассчитаюсь с нациками бандеровскими. А спорт подождёт до лучших для страны времён.
Прощаясь с боевой землячкой, Роман высказал пожелание встретиться на поляне возле валуна. и пообещал:
--Мы тогда обязательно станцуем с тобой, Диана!
Волонтёрскую работу Роману Великанову вскоре пришлось оставить. Своих семейных забот хватало, а с рождением дочери их только прибавилось. Всё чаще приходилось задумываться о подработке. Впору самому просить о помощи. И похоже эти проблемы волновали не только его одного.
Разговоры в рабочем коллектив, связанные со спецоперацией, возникали во время коротких перекуров почти постоянно.. Заработки на производстве были не ахти какими, многие семьи еле сводили концы с концами, от одной получки до другой. Немудрено, что при обсуждении событий на Украине неизбежно возникал разговор о солидных денежных выплатах добровольцам. К этому подстегивала и активная реклама в средствах массовой информации.
Особенно острым разговор в коллективе получился накануне очередной пересменки. Трудовой коллектив взбудоражили новые слухи, что волна сокращений, которая периодически прокатывалась по предприятию, вот-вот дойдёт и до сортировочного цеха. Нависла явная угроза в ближайшие дни остаться без работы. Нервы у всех были, как натянутые струны, казалось, затронь неосторожным словом и зазвенят.
--Хорошие деньги так просто государство платить не станет, - с видом знатока рассуждал машинист погрузчика Миша Поспелов о вознаграждениях добровольцам. - Мы, вроде, не бездельничаем, чаще до седьмого пота вкалываем, а что нам платят - сущие копейки! Значит, там, в зоне спецоперации, по-настоящему жарко.
--И не только жарко, но и опасно для жизни, - угрюмо подхватил тему бригадир сортировочного конвейера Геннадий Иванович Брызгалов. - Там иногда люди инвалидами становятся.
Мужчиной Брызгалов был в солидных годах, ещё два или три года назад собирался выйти по возрасту на пенсию. Трудового стажа хватало с избытком, но в один миг мечту на спокойный заслуженный отдых обломало государство, резко повысив пенсионный возраст. Пришлось Геннадию Ивановичу забирать обратно своё заявление на увольнение.
На производстве вроде бы всё осталось как прежде, но настроение в коллективе стало уже другим. Что-то существенное сломалось в отношениях между людьми, все стали искоса посматривать друг на друга, как будто выискивали подвох.
И тому были основания. По всем переделам время от времени стали гулять то ли досужие байки, то ли умышленные вбросы, что предстоит оптимизация производства, а значит грядут большие сокращения. Это нервировало людей. Каждый рабочий день начинался с бурных обсуждения распоряжений администрации.
Сокращения действительно вскоре последовали. Стало понятно, что администрация лесопильного производства такими информационными вбросами прощупывала настроение в коллективе. Сокращая количество рабочих, она вовсе не собиралась сокращать объёмы производства. Просто увеличивалась нагрузка на каждого остающегося работника. А это сулило дополнительную прибыль владельцам предприятия.
И хоть увольнения пока не коснулись сортировочного цеха, Брызгалов понимал, что рано или поздно и до него дойдёт очередь. В цехе он самый возрастной. Перспектива для него вырисовывалась не самая радостная, хоть и считался самым квалифицированным специалистом.
Неопределённость действовала угнетающе. Бригадир постоянно был не в духе, срывался на работниках при первой же заминке в производстве. Опасался дать руководству хоть малейший повод для увольнения. И даже во время коротких перерывов оставался мрачным, на любые всплески весёлости более молодых коллег реагировал острыми, ядовитыми репликами.
Но в тот раз Брызгалов был особенно мрачным. Стоило Роману заикнуться, что люди идут в зону СВО добровольно, а не только из-за денег, как Геннадий Иванович тут же ехидно отозвался:
--Как бы не так! Даже кровь сдают чаще всего из-за нужды в деньгах! А кроме денежных выплат донорам предусмотрен ещё целый перечень льгот. А тут речь о жизни идёт! Смешно думать, что найдутся простачки за просто так здоровьем своим, а то и жизнями рисковать.
Спорить с бригадиром Роману не хотелось, но и промолчать не смог. Уж слишком прагматично тот смотрел на жизнь. Как будто только деньги и определяли поступки людей. Участвуя в волонтёрском движении он убедился в том, что и на фронте, и в тылу, большинство людей бескорыстно переживают за страну и готовы жертвовать благополучием и жизнью, лишь бы защитить её от нашествия бандеровского нацизма.
Стараясь не особо обострять разговор, примирительно сказал:
--Там дело в другом, Иванович. Причём, принципиально в другом. На Украине захватившие власть бандеровцы возродили фашизм. Стали через кровь и насилие насаждать нацистскую идеологию по всей Украине. Запретами русского языка и культуры втаптывать в грязь человеческое достоинство людей, не разделяющих бандеровские взгляды. А люди хотят жить по -другому. Но только стоило несогласным на Донбассе заявить это своё право, как бандеровско-сионистская власть тут же обрушила на них всю военную мощь государства с танками и самолётами.
--Ты что читать мне политинформацию собрался? - Брызгалов ядовитым насмешливым взглядом уставился в собеседника. - Так я и сам не хуже тебя всё это знаю.
--Тогда и должен понимать, что наши парни добровольно идут туда, чтобы помочь русским людям на Донбассе защититься от бандеровцев, пресечь на корню укрепление реваншистского европейского фашизма по соседству с нашей страной, - воодушевился Роман. - А деньги это просто оплата ратного труда.
--А я и не собираюсь спорить с тобой. Только обычно на защиту страны в первую очередь становится регулярная армия, солдаты которой присягают Родине и служат ей. Это конституционная обязанность и командования и рядовых солдат. А добровольцы по контракту это, как ни крути, наёмники. И служат они не всегда государству.
--А кому же по-твоему? - уже всерьёз заинтересовались разговором и другие рабочие.
--Известное дело! Той группе лиц, которая их наняла и платит деньги. Наёмники особенно хороши там, где надо исправить или скрыть ранее допущенные просчёты или чтобы реализовать какие-то сомнительные цели. Им платят - они выполняют.
--Ну ты, старина, загнул! - разочарованно отозвался Роман - Запутался в трёх соснах.
--Ничего я не запутался! - Брызгалов уже сердился по-настоящему. - Человек, который из-за денег готов рисковать своей жизнью, превращает свою жизнь в товар. А товар бессловесен. Куда пошлют, туда наёмник и поедет. И будет делать всё, что прикажут, лишь бы платили. В своё время так поступали с вагнеровцами. И где они сейчас?
Брызгалов обвёл тяжёлым взглядом товарищей и через паузу философски продолжил:
--Кому-то из наёмников повезёт - решит все свои финансовые проблемы и останется живым-здоровым, а кому-то, извините, нет. Это реалии жизни, и по факту - лотерея.
Тогда чуть не рассорились по-настоящему. Роман чувствовал, что какая-то часть правды в словах бригадира есть. Но уж слишком куцей, ограниченной выглядела она на фоне его собственных представлений о мотивах поступков людей, вызвавшихся ехать в зону боевых действий. Первичным, по его мнению, конечно же, был внутренний порыв помочь стране. И что оружием придётся исправлять ошибки политиков, допущенные ранее, уже не имело никакого значения. Главным мотивом был и остаётся душевный порыв, решение помочь защитить свою Родину.
И вот теперь разговор о спецоперации, как о возможности решить денежные проблемы семьи, завела жена. Его нежная Танюша, которая совсем недавно и мысли не допускала хоть на один день остаться одной, решила, что он ради денег должен заложить на кон судьбы свою жизнь.
Ещё не до конца веря, что Танюшка так думает на самом деле, а не под воздействием мимолётных эмоций, Роман испытующе посмотрел на жену:
--Ты серьёзно считаешь, что мне надо принять участие в бойне на Украине?
--Ой-ой, так уж и бойне! - Татьяна встала из-за стола и уже с нескрываемым презрением смотрела на мужа. - Признайся, что трусишь! Сколько парней нашего городка побывало там и почти все вернулись живыми и здоровыми. И жён одели, как принцесс, и машины красивые купили, и квартиры новой мебелью обставили.
Такого выпада в свой адрес Роман не ожидал. Потребовалось какое-то время, прежде чем он собрался с мыслями. Жена могла обвинить его в чем угодно, это ранило бы самолюбие куда меньше. Но обвинение в трусости он не собирался спускать. Сузив в негодовании глаза при взгляде на жену, чеканно произнёс:
--Ну ты и стерва - меркантильная и завистливая. А как умело маскировалась под лапушку и бессребреницу!
--Ты кого это стервой назвал? Не забывай, что я мать твоей дочери! - срываясь на фальцет, визгливо закричала жена. - Но тут она увидела, что супруг, накинув на плечи дождевик, направился к двери.
--Ты куда это собрался? Тебе же сегодня на работу во вторую смену, - заволновалась женщина, но остановиться в своей неожиданно возникшей злобе, похоже, уже не могла:
--Что, правда глаза режет, потому и сбежать хочешь!
Роман не собирался отвечать. Решительно распахнув дверь , он пулей вылетел за порог квартиры.
Долго не мог решить куда отправиться. Хотелось побыть одному, наедине со своими мыслями. Уж слишком много их накопилось в последнее время. И как мало среди них радостных! До недавнего времени хоть иллюзорно можно было отрешиться от надвигающихся проблем дома, а теперь и этой возможности лишился. С досадой оглянулся в сторону дома, подумав: " Может напрасно погорячился?"
От тяжёлых мыслей его отвлекли крупные капли дождя, упавшие на непокрытую голову. У горизонта на западе приглушенно громыхнули первые раскаты грома. Великанов огляделся. Небо быстро затягивалось темными тучами. Стоило ожидать, что вот-вот прольётся очередной ливень, на которые таким щедрым оказалось начало нынешнего лета. Но менять своих планов Роман не стал. И вскоре ноги сами принесли его на взгорок на опушке таёжного леса.
Дождь ещё не набрал силу, но всё равно, чтобы окончательно не промокнуть, надо было искать убежище. Роман помнил, что с тех давних пор, когда он ещё холостиковал, за валуном, под соснами, кем-то был сооружён шалаш из крупных сучьев и веток. Он давал прибежище всем влюблённым и надёжно укрывал их от нескромных взглядов и от непогоды.
Ветки со временем высыхали, ветшали и шалаш становился больше похожим на дырявое сито. Через прорехи в покрытии можно было запросто наблюдать на небе звёзды. Но потом находились новые любители уединения. Они поправляли крышу и шалаш снова становился надёжным убежищем.
Роман и сам не раз это делал и потому поспешил обогнуть валун с надеждой, что ему повезёт. И его надежды оправдались. Шалаш имел такой вид, как будто его только что подновили. Не раздумывая, Великанов нырнул внутрь. Но тут же буквально вылетел обратно от истошного женского крика. Каково же было удивление Романа, когда спустя несколько томительных секунд из шалаша показалось испуганное лицо Дианы.
Потом, когда всё выяснилось, они долго весело смеялись. Девушка первым делом сообщила, что после ранения полностью восстановилась и даже успела навестить всех родственников и друзей. Откровенно поведала, что приходила сюда в надежде встретить именно его. А испугалась потому, что всё получилось неожиданно.
Взглянув на часы, вздохнула и с горечью в голосе посетовала, что и в этот раз потанцевать им не суждено. И не только из-за дождя.
--Мне уходить, к сожалению, уже пора. Уезжаю снова в зону СВО. До отхода поезда остаётся пара часов. Все родные придут на станцию провожать меня. Так что давай лучше попрощаемся здесь.
Девушка, мягко положив руки на плечи Романа, торопливо чмокнула в щеку и нырнула под косые потоки ливня.
Уже издали крикнула, перебивая шум дождя:
--Не люблю прощаться. Но долг остаётся за тобой. Не надейся, что я забуду про твоё обещание потанцевать со мной. Я обязательно вернусь сюда, чтобы получить приватный танец.
Улыбнувшись, Диана продолжала махать рукой, пока не скрылась за валуном. А Роман потом ещё долго сидел в шалаше и под шум дождя рассуждал о перипетиях людских судеб. Некоторые только и делают, чтобы поуютнее устроиться, прожить жизнь без напряги, в сомнительных удовольствиях. А другие как будто видят что-то более важное, что сокрыто от многих, смело шагают в гущу событий, как это делает совсем ещё юная девушка Диана.
Перед ней открывались такие широкие горизонты, а она выбрала другой путь. Потому, что те горизонты были личного свойства, а ей куда важнее всех возможных благ хотелось быть полезной своей стране. Это путь трудный, но она без колебаний своё умение, свою волю подчинила служению интересам страны. Её не испугали ни угроза смерти или ранения, ни разрывы ракет и снарядов, ни свист пуль и осколков. Она выбрала дорогу к истине и твёрдо идёт по ней.
Роман понимал, что таких людей в нашей стране множество. А вот те интересы, которыми живет он сейчас, не могут быть предметом для гордости. Серое , безрадостное и бездарное существование. Твердо решил, что так дальше продолжаться не может. Надо обязательно что-то менять, и главное - свою судьбу делать самому.
На работе Романа ждал неприятный сюрприз. Ещё издали он заметил, что возле доски объявления несмотря на дождь толпились люди и ускорил шаги. В основном это были рабочие их сортировочного цеха.
На подходе к конторе его окликнул Михаил Поспелов.
--Не торопись, Великанов. Можешь идти прямо в администрацию за расчётом. Твоя фамилия в числе попавших под сокращение.
Говорил он с вызовов, как будто упрекая в чем-то Романа. Но Великанову было не до оттенков в его голосе. Известие об увольнении буквально парализовало его на какое-то время. Он почувствовал как, начиная с головы, всё тело мгновенно стало заполняться холодной пустотой. А следом появилось ощущение, что ему стало трудно идти, словно его всего сковало невидимыми обручами.
Странно всё-таки устроен организм человека. Все в цехе давно знали, что неизбежно грядут сокращения, не раз обсуждали эту новость во время разнарядок и перекуров. Казалось бы, морально должен быть готовым к такому исходу дела. Ан, нет! Весть об увольнении всё равно оказалась убийственной. Перед глазами Романа в доли секунды промелькнули события последних дней. Сознание откликалось на них разным состоянием. Одни вызывали горечь несправедливости, другие тревожили неизвестностью, третьи вызывали страх за семью. Но сильнее всего было ощущение собственного бессилия перед судьбой, которую ему уготовили без его на то воли.
Сколько такое состояние продолжалось Великанов не знал. Очнувшись, увидел охваченный беспокойством взгляд машиниста погрузчика. Михаил теребил его за рукав и что-то говорил. До Романа с трудом постепенно стал доходить смысл произносимого:
--Я же всё-таки не последний винтик в коллективе, думал ошибка вышла. Побежал в контору выяснять причину моего увольнения. А там мне аккуратно намекнули, что надо было меньше болтать во время перекуров, а больше работать. Как это понимать?
Вид у Поспелова был потерянный, голос дрожал. Видимо, он тоже нелегко воспринял известие об увольнении, и теперь искал сочувствие у Романа. Но тот только поинтересовался:
--И много оставшихся без работы?
--Как сказать! Нас двое и ещё пару человек с основных переделов. Остальные из подсобных участков. Бригадир и тот был в ярости от такого решения. Кричал, какими же безголовыми надо быть, чтобы сокращать самых лучших работников.
Поспелов явно ждал слова утешения, но Великанов лишь сказал:
--За Геннадием Ивановичем надо бы присмотреть, как бы с ним чего ни случилось. В солидном возрасте всё же человек.
--Да ничего с твоим Брызгаловым не случится! - раздражённо посетовал Поспелов. - Его в списке сокращённых нет. Ты лучше о себе подумай.
Увидев, что Роман прошёл мимо конторы и направляется в цех, забежал вперёд. Стал торопливо советовать:
--Если ты пропуск хочешь сдать, то его можно оставить в отделе кадров.
--А куда торопиться? Все равно заставят положенный срок отрабатывать. Да и вещи личные кое-какие и инструменты надо забрать.
--В том-то и фишка, что администрация не настаивает на отработке.
Все последующие дни после увольнения Роман Великанов жил, как в тумане. С одной стороны он воспринял увольнение как возможность поменять что-то в свой жизни. И это давало ему ощущение свободы. А с другой стороны никак не мог определиться окончательно как ему поступить дальше. Склоняясь над кроваткой дочери не хотелось чувствовать себя неудачником. И он в поисках новой работы часами мотался по разным офисам и конторам. Но все его попытки оказывались безуспешными. Если и находилось что-то, то это место сулило такой мизерный заработок, что об устройстве на работу и речи не могло идти. Это надо было совсем уж не уважать себя.
Атмосфера в семье тем временем становилась всё более натянутой. Чашу терпения Романа переполнило язвительное предложение жены подменить её в домашних заботах:
--Тебя фартук домохозяйки больше подходит, а я вернусь в торговлю и буду зарабатывать деньги для семьи.
В один из последних июньских дней Роман, обняв малышку Ирочку, отправился на пункт сбора граждан на военную службу по контракту. Накануне он быстро и без задержек оформил все требуемые документы. Помогла ускорить решение с заключением контракта запись в военном билете о службе механиком технического подразделения.
Каково же было удивление Романа, когда в толпе контрактников увидел Брызгалова. Мужчина стоял в очереди на погрузку в автобус с рюкзаком за плечами.
--А вы что здесь делаете, Геннадий Иванович? - искренне удивился Великанов. - Вас вроде бы в списке увольняемых не было! Или я чего-нибудь не знаю?
--Ты прав, Роман, меня не увольняли. Вот только, не поверишь, тошно в этом бардаке оставаться. Сил больше нет. Пойду лучше послужу Родине, а не этим шкуродёрам. Не хочу допустить, чтобы вражеские дроны, сеющие смерть, прилетали на голову наших детей и внуков Я как ни как командиром артиллерийского расчёта в своё время был. Может, чем и сейчас пригожусь.
Вскоре автобус увозил очередную партию мужчин на железнодорожную станцию, откуда их путь лежал на запад.