Непривычно жаркий весенний день неспешно, нехотя уступал место вечерней прохладе. Я стянула кеды и пёстрые носки, ухватилась за кончики шнурков и, перекинув обувь через плечо, стала спускаться по каменной лестнице, ещё нагретой дневными лучами и покрытой тонким слоем песка. Босыми ступнями в море песчинок - настоящее блаженство после долгого пути. Ноги сами привели меня на этот пляж, его любимый, между прочим. Волнами затрепетала на ветру подстилка - придавить непокорную рюкзаком и кедами, чтобы не посмела улизнуть.
Выудив из общего отделения кипу печатных страниц, я горько усмехнулась и отпустила несколько листков в свободный полёт. Ветер закружил белые пятна и с размаху забросил прямо в воду. Никто не одернул меня и не стал читать нотаций о загрязнении прибрежных вод, так как пляж был совершенно безлюдным. И никто не остановил меня, когда, добежав до края пирса, я с отчаянным криком швырнула всю охапку бумаги на съедение волнам, рыбам и морским чудовищам. Белыми кляксами казались рассказы, стихи и заметки близорукому взгляду. Ушедшими годами и чувствами уносила их иссиня-черная вода. От резкой нагрузки, бега, отчаянного броска, в глазах потемнело, и запульсировала в затылке тупая боль. На мгновение я перестала понимать, где верх, а где низ. Море ринулось навстречу, одежда прилипла к телу, ледяная вода ударила в барабанные перепонки, в глазах защипало. Меня будто парализовало, и казалось совершенно невозможным пошевелить даже кончиками пальцев. Осознав это, я не испугалась, нет. Я вспомнила, как часами просиживала, глядя в окно остекленевшими глазами, пустым безучастным взглядом, думая о чём-то очень своём, очень важном. Вот такой взгляд, наверное, и был в тот момент на моём лице. А затем я внезапно ощутила движение в воде, совсем близко. Чьи-то сильные руки подхватили меня и стали проталкивать вверх, сквозь густую толщу волн. В глазах вновь потемнело, вот таким и стал первый в моей жизни обморок.
Морская соль на губах, мокрый песок в судорожно сжатых ладонях, тёплый вечерний воздух, будто наждачная бумага продирающийся по горлу к лёгким. И снова сильные руки, только теперь - заставляющие сердце биться, а лёгкие - дышать... Близоруко прищурившись, я попыталась разглядеть лицо своего спасителя и неловко, криво улыбнулась. Он был не то чтобы сказочно красив, но было в нём что-то невероятно притягательное. Поразительно глубокий, умный взгляд тёмно-карих глаз. На лбу - мокрая прядь каштановых волос, когда-то, наверное, прямых, но теперь волнистых от морской влаги. Аккуратный волевой подбородок, мужественные скулы. Торс, подобный античным божествам. Одно из творений Микеланджело - не иначе. Всё это пронеслось в моей голове за считанные секунды. Затем я перевела взгляд ниже и чуть не лишилась чувств во второй раз, окончательно развеяв репутацию невозмутимой дамы. Потому что "ниже" у моего спасителя чётко обозначался чешуйчатый хвост. Сквозь мокрые, переливающиеся пластины всё же угадывались очертания ног, по крайней мере, что-то, похожее на них по форме. Будто эволюция ещё не успела наиграться вволю, и передо мной предстал промежуточный экземпляр. Как бы там ни было, вместо того, чтобы резко вскочить и предпринять более-менее серьёзные действия, как, например, для начала, представиться, либо просто дать дёру, я откинулась обратно на песок и стала задумчиво изучать плывущие по небу облака. Вот это похоже на черепаху, а это - на какой-то цветок... Подумалось, что сейчас крепко зажмурюсь, а затем вновь открою глаза и рядом никого не окажется. Усилие, темнота, боязнь раскрыть веки... И снова задумчивый взгляд карих глаз, только теперь совсем уж близко. Будучи всё так же распластанной по мокрому песку, я изобразила подобие очаровательной улыбки и хрипло выдавила:
- Привет.
- Привет, - ответил мифический мужчина ("М.М.", как я мысленно его окрестила), - решила свести счёты с жизнью?, - голос, как и взгляд, был глубоким, спокойным и даже мудрым, если так вообще бывает в природе.
- Не поверишь, но нет , - так же хрипло ответила я, - дистония подвела. Думала сбросить в море своё прошлое, а в итоге так вместе с ним и полетела.
- Да, верится с трудом, - улыбнулся он, и в уголках глаз появились "лучики". Девичье сердце не выдержало и застучало с повышенной скоростью, - Ну а теперь ты как? В силах добраться домой?
У меня в груди словно что-то оборвалось. Вот так вот, домой - и всё? Встретить ожившую сказку и вернуться в серые будни? Я отчаянно заморгала, хватая воздух ртом, как рыбёшка, выброшенная на берег. Как нелепо, должно быть, это смотрелось со стороны.
- Наверное, в силах, спасибо... Только ты подожди, пожалуйста, - замялась я, - извини, что я на "ты", - он одобрительно кивнул, - Скажи хоть, как тебя зовут... И, может быть, я могла бы тебя отблагодарить? И ещё, - мой привычный словесный поток наконец вырвался на волю, - Кто ты такой или что ты такое? Ты один или там, в море, есть целый подводный народ? Ты..., - но тут сказочный мужчина приложил палец к моим губам и снова улыбнулся, одними лишь глазами.
- Не всё так сразу, горе-писатель ты наш. Не хочется тебя огорчать, но есть вещи, говорить которые я не в праве. На самом деле я и спасать-то тебя не должен был, теперь придется выслушивать нотации от собратьев, - он перешёл на шёпот, - а может и вообще понизят в должности...
- Но имя-то твоё, надеюсь, не засекречено, таинственный ты наш? - решила сострить без пяти секунд утопленница.
- Что нет, то нет, - улыбнулся он, - только оно непривычно для человеческого уха. Меня зовут Лаарран, это настоящее морское имя... , - тут Лаарран улёгся на песок между мной и линией прибоя, и задумчиво устремил взгляд мучительно глубоких карих глаз в небесную даль.
-Лаарран, - повторила я и услышала в его имени шум прибоя, рокот волн и песни морских раковин. Он легонько накрутил прядь моих влажных волос на палец и сделал глубокий вдох, будто пытаясь запомнить мой запах...
- Морские имена мы получаем не сразу, и это большая честь... А... , - Но вдруг где-то вдали послышался звук рога, еле различимый, но достаточно явственный.
- А ты знаешь, мне уже пора... Жаль конечно, что так, но нужно нам прощаться. Приятно было оказать тебе помощь, да и вообще познакомиться, эээм...
- Маша, - еле разжав губы и сдерживая слёзы, выдавила я.
- Маша - красивое имя, - вновь улыбнулся он. Приподнявшись на локтях, потянулся ко мне. На несколько секунд наши губы встретились, и я провела по его гладкой влажной коже кончиками пальцев, обвила руками лаарранову шею, и так сильно старалась не заплакать...
-А главное - редкое, - шепнула я Лааррану на ухо и неимоверным усилием воли опустила руки. - Не оставляй меня одну, пожалуйста, Лаарран...
Он серьёзно посмотрел мне в глаза, так глубоко, будто пытался разглядеть мысли, душу, проникнуть в самые потаённые её уголки. А потом прошептал в ответ:
- Приходи через день, Машенька. Буду ждать, - и всё вокруг поплыло от стоящих в глазах слез... Набежала мощная волна, обдав меня солёными брызгами... и оставив в полном одиночестве посреди пустынного пляжа. Вскочив на ноги, я до боли вглядывалась в морскую гладь, и в какой-то миг мне даже почудился всплеск сверкающего хвоста, будто прощальный "привет".
"Приходи через день, Машенька" - звучало в моей голове то отчетливо, то словно далёким эхом, и следующие сутки прошли в мучительном ожидании. Ровно через день я примчалась на заветный пляж, нетерпеливо сбросила обувь и сумку на песок, и стала всматриваться в иссиня-черную поверхность волн. Никого. Наверняка всё это просто-напросто приснилось, привиделось, померещилось... Я расхаживала вдоль линии прибоя, нервно одергивая край футболки, и то и дело поглядывая в сторону горизонта.
"Машенька..." - послышалось вдруг откуда-то из морской глубины. Встрепенувшись, я принялась быстро стягивать с себя одежду. Как здорово, что додумалась надеть купальник, - подумала я. Затем меня будто холодной водой окатило. А может это ловушка? А может подозрительно приветливый Лаарран хочет заманить меня в воду и утащить на дно? ... Нет, ну какие глупости! Как мерзко с моей стороны даже думать о таком! Захотел бы утопить - не стал бы спасать, само собой разумеется. Коснувшись босыми ступнями воды, я поняла, что ни за что в жизни не смогу заставить себя зайти хоть на сантиметр глубже. Сразу вспомнилось, как тренер в бассейне "Динамо" прикрикивал на меня и на прочих теплолюбивых чад, пытаясь загнать в "ледяную" двадцати двух - градусную воду. "Пять бассейнов туда и обратно, живо!" - кричал он, и мы нехотя опускали трясущиеся тушки в бассейн. Сегодня же вода была градусов на пять холоднее. Я поёжилась, обхватив ладонями дрожащие локти.
"Машенька...", - раздалось где-то совсем близко и я, не выдержав, изо всех сил припустила на звук. Забравшись в воду по пояс и подпрыгивая на месте, чтобы хоть как-то согреться, я поняла, как глупо, должно быть, выгляжу со стороны. Где-то рядом раздался тихий смех. Его смех. Через пару секунд над поверхностью воды показалось знакомое лицо. Лаарран. Холод и страх уступили место нежности и непередаваемой радости, почти ликованию. Он здесь, совсем близко, такой настоящий и, в то же время, будто сошедший со страниц "Русалочки" Андерсена. Ещё несколько секунд и я вновь обвила руками его шею, и радость переполняла меня настолько, что хотелось смеяться и петь, и плакать от счастья, и вновь смеяться... Мы плавали, держась за руки, и Лаарран увлекал меня за собой, то глубже, под воду, то обратно на поверхность - перевести дух. И мне было совсем не холодно - напротив, вода казалась теплой, как парное молоко. Позже мы лежали на отмели и смотрели, как зажигаются первые звёзды. И Лаарран то и дело легонько целовал меня - волосы, плечи, шею, губы, уголки глаз .... И говорил о морских глубинах, о коралловых рифах, о невиданных рыбах... А я жадно слушала, не силах поверить, что всё это происходит на само деле.
И я снова пришла через день. И ещё через день, и ещё, ещё... А потом наш сказочный мир был возмутительным образом нарушен. Вода заметно потеплела, и на когда-то пустынном пляже начали появляться первые посетители. До наступления полной темноты я просиживала на краю пирса, но Лаарран не показывался. Пляж заполнялся с каждым днём, неуклонно и неизбежно. Я отправляла Лааррану письма в бутылке, даже не надеясь, что они достигнут своего адресата. Я перечитала все истории про русалок, пересмотрела все фильмы и мультфильмы. И задумалась. Если Лаарран - не первое его имя, а "морское".. и если он знает человеческую речь, и даже грамоту... То единственный вывод, который напрашивался сам собой - Лаарран когда-то был таким же человеком, как я.
В очередной раз очутившись на морском берегу, я внезапно заметила, что пляж подозрительно пуст. "Понедельник", - пронеслось у меня в голове... Кто-то ещё на работе, кто-то отходит после активных выходных, а кому-то просто лень ....
Сбросив одежду прямо на пирсе, я аккуратно спрыгнула в уже совсем тёплую воду. Вынырнув и переведя дух, доплыла до волнореза, обросшего буро-зелеными водорослями и связками мидий. Море было непривычно прозрачным, и я разглядела стайки мелких рыбёшек, снующие совсем близко, у самых ног. Выпрямив спину, я развернулась лицом к горизонту и позвала "Лаарран!.."... Тишина. Я звала снова и снова, пока тихий плеск где-то рядом не заставил меня повернуть голову. Он был совсем близко. Всё такой же нежный, с таким же мудрым, но немного печальным взглядом... "Любимый.." - пронеслось в голове и сорвалось с губ... Крепко меня обняв, Лаарран легонько приподнял мой подбородок кончиками пальцев:
- Машенька... мне нужно кое-что тебе сказать, - я напряглась, осознавая, что сейчас случится нечто совершенно ужасное, недопустимое, - я больше не смогу приплывать к тебе, Маша. Морской народ знает о тебе, и он недоволен, что ты знаешь о нас. Люди не должны видеть подобных мне, говорить с ними, пойми... Я нарушил древний закон и вынужден покинуть эти места. Так уж решил морской народ, - лицо Ларрана было непривычно бледным, и я чувствовала, как он сжимает кулаки, силясь таким образом скрыть обуревающие его эмоции. Решив быть такой же сильной, я ответила:
- Я понимаю... Я не имею права удерживать тебя, Лаарран. Мой любимый Лаарран. - И тут он заплакал. Горько, беззвучно, и от того ещё больнее было видеть эти слёзы.
- Ещё один день, - сказал он, собравшись с духом, - Ещё один день остался до расставания. Я не в силах изменить решение морского народа. Но завтра вечером я приду попрощаться, Машенька, - прикосновение солёных губ, - Дождись, моя хорошая, - и он исчез, в мгновение ока, будто и не было только что Лааррана рядом со мной. "Дождись, моя хорошая", - эхом отдавалось в голове, билось, будто птица в тесной клетке... И что-то сжималось внутри, словно часть души выдрали с корнем, оставив взамен лишь дыру с разорванными краями...
Сидя на остывающем песке, я задумчиво выжимала из волос морскую воду, опустошённая, чужая самой себе... Казалось, будто ещё немного и мой мир рухнет, разлетится на осколки. Отчаяние захлёстывало мысли, хотелось кричать, но не было сил, а звуки застряли в горле. И вдруг... Тихие шаги за спиной и негромкий мужской голос. Незнакомый голос.
- Счастливица, - я обернулась. Это был мужчина средних лет, невысокий, поджарый, с проседью в собранных в хвост волосах. Одет был неброско: потёртые джинсы с множеством карманов и светлая футболка, на плече небольшой рюкзак.
- Извините, но Вы меня с кем-то путаете, - отрезала я и отвела взгляд.
- Вовсе нет. Редко кому удаётся наладить контакт с морским народом. Не дури, я прекрасно знаю, кто ты и зачем приходишь на этот пляж, - я насторожилась. Что-что, а вот обсуждать с незнакомым человеком моего Лааррана не было никакого желания. Однако, внимательно приглядевшись к чужаку, я успокоилась. Он излучал спокойствие и держался уверенно, без малейшего намёка на угрозу или неприязнь. Был скорее заинтересован, чем удивлён. И абсолютно точно был в курсе дела.
- Больше не счастливица. Завтра вечером он исчезнет. Наверное, навсегда. Навсегда... - повторила я, и слёзы предательски покатились по щекам. Незнакомец присел на корточки рядом со мной, положил руку на плечо и успокаивающе погладил.
- Ну-ну, не стоит плакать... Бедная ты девочка... Как тебя зовут-то, горемыка?
- Маша, - выдавила я сквозь слёзы.
- Очень приятно. А меня Мааррил. - я удивлённо подняла глаза, не веря в услышанное, и хотела задать какой-то вопрос, но Мааррил таинственно приложил палец к губам, - Вот что, Маша. Здесь не место для тех вопросов, которые тебе хочется задать, и тем более не место для ответов на них. Я знаю, как тебе помочь, но ты должна доверять мне, - я судорожно кивнула, - И первым шагом будет перемещение в моё скромное жилище. Обещаю вести себя прилично, - он хитро подмигнул и усмехнулся, - Здесь всего пару минут пройти.
Мааррил не солгал. Его действительно скромное обиталище находилось действительно близко от моря. Это был советских времён каменный домик, одноэтажный, с чердаком и небольшим огородом, в целом довольно добротный. Через каких-то десять минут я сидела на чужом диване, завернувшись в клетчатый плед и сжимая в руках чашку травяного чая. Мааррил расположился в кресле напротив, попивая приятно пахнущий отвар. Настольная лампа отбрасывала причудливые тени на пожелтевшие обои. Некоторое время в комнате стояла тишина, но затем я не выдержала:
- Мааррил, почему Вас так зовут? Что Вы знаете о морском народе? Как..., - но тут он останавливающим жестом приподнял ладонь и заговорил:
- Ты знаешь, откуда берёт свои истоки этот народ?, - я отрицательно мотнула головой, - Это утопленники, - от удивления у меня пропал дар речи, - Но не всякому утопленнику уготована подобная судьба. Лишь чистые сердцем, но те, кому уже не дано изведать счастья в человеческом мире, смогут обрести в море вторую жизнь.
Мааррил - моё морское имя. Много лет назад я был частью морского народа. И не было в моей жизни времени счастливее и безмятежнее, чем среди солёных волн, с моим народом. Это дружные, умудрённые опытом существа, прекрасные и душой, и телом.
Но однажды, как и твой друг, я спас жизнь милой человеческой девушке. Ты, наверное, хочешь узнать, почему. Дело в том, что я почувствовал, что её решение уйти из жизни - сиюминутный порыв, и что впереди её ожидает счастливая жизнь, стоит лишь набраться сил и терпения. Узнав её чуть ближе, я вновь полюбил. Я приплывал на безлюдный дикий пляж, каждый вечер. Её звали Марина, а это означает "морская", и значит - моя. Марина полюбила в ответ, сильно и пылко. Но морской народ воспротивился нашим встречам, так как был нарушен один из главных законов - не иметь никаких дел с людьми. Узнав об этом, Марина решила, во что бы то ни стало, удержать меня рядом. Обманом она завлекла меня на мелководье и, опутав рыболовной сетью, провела древний колдовской обряд. Понимаю, что звучит дико, но это действительно так, и это было ... жутко. Мои мольбы и попытки её остановить не принесли успеха. А на рассвете я не был больше морским существом. Я снова был обычным человеком. Любовь к Марине была сильна, но море владело моей душой, и, как ни пытался я сделать девушку счастливой, она видела, сколь мучительно для меня земное существование, и какая тоска снедает мою душу, - Мааррил замолчал и принялся задумчиво крутить в руках пустую чашку, направив опустевший взгляд куда-то вдаль, поверх моей головы...
- А .. где же теперь Марина? - робко спросила я.
- Не знаю, Маша. Через несколько лет она собрала вещи и исчезла, оставив мне этот дом и несколько старых платьев в опустевшем шкафу... Я не пытался её искать, так как знаю, что буду лишь в тягость. Надеюсь, теперь она, наконец, счастлива... Вернуться к морскому народу тоже не могу - я предал их, хоть и против своей воли, но по своей же вине... Чем я теперь занимаюсь? Пишу книги, и очень даже неплохие. Издаюсь под чужим именем, само собой. Но давай сейчас не об этом. Я многие годы провёл среди морского народа и знаю все обычаи. Если ты действительно любишь своего...
-Лааррана...
-...своего Лааррана, ты не станешь обрекать его на мою участь, - я отрицательно замотала головой, боясь даже представить такой поворот событий, - Но и отпустить его навсегда ты не можешь, хоть и храбришься, строишь из себя благородную и великодушную. Маша, я знаю, каково это - остаться с разорванной на части душой. И тебе такой судьбы не желаю. Есть ещё один вариант, но ты должна знать, что он будет стоить тебе человеческой жизни. Ты можешь стать морской девой и уплыть вместе с ним.
Сотни мыслей пронеслись в моей голове за считанные секунды. Пустой дом, нелюбимая работа, фальшивые друзья... Вялые попытки найти себя в жизни, неизбежно ведущие к поражению из-за недостатка веры в себя...А затем мне послышался Его тихий голос: "Дождись, моя хорошая" ... и вспомнись мудрые карие глаза, и прикосновения солёных губ, и крепкие руки, и с трудом сдерживаемые слёзы...
- Я готова. Чего бы это ни стоило, я готова отдать всё. Только скажите, что нужно сделать.
- Подумай хорошенько, не останется ли у тебя за спиной кто-то несправедливо обиженный, кто-то обречённый на безрадостное существование? Ты должна уйти с лёгким, чистым сердцем. Подумай об этом как следует. Малейшая ошибка, и шаг в морскую бездну станет для тебя последним. Все слова, произнесённые перед этим, должны быть искренними.
Я молча кивнула. Поднялась с дивана, собрала вещи, помыла посуду. Закинув сумку на плечо, спросила:
-Мааррил, сколько времени у меня есть?
-Ты сама знаешь - до завтрашнего заката.
-Спасибо, Мааррил. Я прийду.
Он грустно улыбнулся и помахал на прощание.
Следующий день тянулся бесконечно долго. Первым делом я пристроила к подруге боевую кошку Симу, что стоило немалых трудов, так как характер у подруги, как и у кошки, был не из самых покладистых. Невероятно сложным было примирение с родителями - вот уже несколько месяцев как мы перестали созваниваться. Тем не менее, я лишь ускорила то, что и так было неизбежным. Обняв на прощание маму и папу, я шепнула каждому на ухо "Я люблю тебя..." и поспешила дальше, по якобы неотложным делам. Слёзы застилали глаза - мои слова были как никогда искренними. Заходить на работу не стала - первое время меня в издательстве вряд ли хватятся, а уж скучать - так точно не станут.
Последним в моём мысленном списке значился Серый. Я долго мялась у закрытой двери, не решаясь нажать на кнопку звонка. Дрожащими руками набрала номер. "Серый, ты дома? А я вот тут... Под дверью... Да нет, спасибо, я лучше не буду. Лучше ты выходи". И мы очень долго стояли на лестничной клетке - он нервно курил, а я всё извинялась за то, что позволила ему любить, что не смогла быть достаточно резкой, не сумела развеять тщетные мечты о нашем будущем... и что бывают в жизни моменты, когда просто не судьба, когда человек не Тот. Он молча выслушал сбивчивые объяснения, серьёзно посмотрел мне в глаза и сказал:
- Ну что ты, РоМашка... я и так прекрасно знаю, что ты не любишь. Но ведь каждый имеет право на надежду. Я уже говорил, что буду всегда ждать тебя.
И я, испугавшись ещё больше, принялась всё так же сбивчиво говорить о том, что уезжаю, насовсем, навсегда, бесповоротно, и что возвращаться не стану, и писем писать не смогу... А он всё так же молча слушал и курил, курил ... Потом вдруг прервал меня на полуслове, крепко обнял и прошептал: "Иди, РоМашка. Я всё понял. Я тебя отпускаю".
Вечер выдался на удивление прохладным. Подбегая к заветному пляжу, я ещё издали заметила Мааррила. Кроме него, там не было ни души - только волны, чайки и лёгкий морской бриз.
-Всё? - спросил он, и пристально заглянул мне в глаза. Действительно, было что-то в его взгляде от морской глубины, от глубины глаз Лааррана.
-Всё, - ответила я, ни на секунду не покривив душой, - Я готова. Вот только постоянно кажется, что это сон. Что стоит ущипнуть себя, и ... Ай! ,- Мааррил легонько ущипнул меня за руку, - Ну ладно, верю, верю! Я действительно готова. Мааррил, что я должна сделать?
Мааррил объяснил всё как можно более чётко, чтобы не возникло и тени сомнений в правильности действий. Мы прощались у самого начала пирса, и он пожал мою руку, по-дружески хлопнул по плечу.
- Маша, у тебя всё получится, я знаю. Ты искренняя и сильная, море любит таких.
- Спасибо, Мааррил... Перед тем, как я ... уйду... Я хочу попросить тебя кое о чём... Если можно...
- Я слушаю.
- Найди Марину. Я уверена, что она всё ещё любит тебя. Иногда женщину... можно и нужно вернуть, даже если кажется, что она больше никогда не вернётся.
Мааррил задумчиво улыбнулся:
- Хорошо... А знаешь, ты очень на неё похожа.
Новый, и, наверное, единственный, Друг в последний раз помахал мне рукой и покинул пляж. Теперь это только моё решение, только мой поступок. Сбросив на каменные плиты сарафан и сандалии, я медленно направилась к концу пирса. До заката оставались считанные минуты. Остановившись у самого края, я прикрыла глаза и, как когда-то на уроках йоги, представила вокруг себя светящийся кокон. Свет проходил сквозь меня, переливаясь перламутровым блеском. Я была совершенно свободна, сердце было чистым, и решение было принято.
Сделав последний в земной жизни шаг, я погрузилась в тёплую воду. Коснувшись ступнями дна, почувствовала, что воздуха уже не хватает, и что меня еле ощутимо, но достаточно сильно тянет вверх. Меня охватил страх - но не страх смерти, а боязнь всё испортить. Завидев торчащий из основания пирса кусок арматуры, я ухватилась за него, как за спасательный круг. Я должна была через это пройти, ради Лааррана, ради самой себя. И вдруг, совсем рядом, появилось Его лицо! Я улыбнулась, теряя последние пузырьки воздуха. Лаарран ужасно перепугался, попробовал подхватить меня, вытащить на поверхность и вновь подарить "счастливую" жизнь. А потом заметил руку, крепко сжимающую арматуру, и мольбу в моих глазах. Он понял. В первое мгновение мне показалось, что он не может в это поверить, однако удивление на его лице тут же сменилось привычной нежностью, и Лаарран уверенно положил свою руку поверх моей. Он придвинулся ещё ближе и, вместе с прикосновением губ, вдохнул в меня нечто большее, чем просто воздух - новую жизнь.
Тело пронзила острая боль, но я терпела изо всех сил, а Лаарран ещё крепче сжимал мою руку. Я ощутила, как на шее, по бокам, прорезалось несколько горизонтальных полос. Я увидела, как, начиная от самых ступней, ноги обволакивает полупрозрачная чешуя. И как больше не стало ног - как появился настоящий, переливающийся перламутром хвост, такой же, как у любимого Лааррана. И я услышала шелест рыбьих стаек, неспешное покачивание волн и песни морских раковин... А потом Лаарран осторожно притянул меня к себе, обнял сильными руками, и ласково прошептал на ухо: "Спасибо, Машенька"... И серьёзно добавил: