Весна, так любимая мною, в этом году была сырой, холодной и затяжной. Даже трудно представить, чтобы на юге почки на деревьях распускались ко Дню Победы! Зато лето наступило разом: жаркое, удушливое, потное.
За день всё накалялось так, что ближе к обеду и до позднего вечера многие прятались под кондиционерами, не вылезая из офисов, домов и квартир. Городские сады, парки и скверы становились пустыми - они тоже не спасали от жары. Лишь застрявшие в дороге машины с их пассажирами стонали от духоты и безысходности в пробках, да редкие прохожие, которым спрятаться было негде, вяло брели по горячей дороге, вытапливая на палящем солнце пот, расплавляя мозги и намазывая себя на асфальт.
Даже парк Глобы - любимое место гуляний и развлекательной активности Днепропетровска, пока ещё не был востребован. Все ждали вечера. Вот тогда-то сюда сползутся жаждущие прохлады, холодных и горячительных напитков, да и других развлечений тоже.
Мне не повезло. Назначенная деловая встреча в детском парке вблизи скульптуры "Маленький принц" задерживалась. Уходить, а потом снова возвращаться - не было сил. Я решил подождать, хотя получить обещанный пакет удастся не скоро, почти через час.
Выбранная в тени скамеечка с видом на фонтан и скульптуру принца от жары не спасала. Вид вяло струящейся воды не только не успокаивал и расслаблял, а откровенно раздражал своей недосягаемостью. Воздух был горячим, насыщенным запахом недавно скошенной травы. Выброшенные триммерами на асфальт час-другой назад травинки и стебельки уже превратились в гербарий, сохранив и цвет, и форму.
Жалко было смотреть на "косарей", вынужденных в такое пекло зачищать газоны. Черные от загара, мокрые от пота, в замызганной рабочей одежде - они представляли унылое зрелище. А треск и тарахтенье их бензиновых триммеров давил на подкорку, убивая её своей неизбежностью и вездесущностью.
Почему-то вспомнилось, что когда-то этот парк, называвшийся парком Чкалова, и его водоем украшала статуя Самсона, раздирающего пасть льва. Но потом она, как и многие другие атрибуты советского периода, бесследно исчезла. А в центре озера появились фонтан и не очень понятная скульптура "Маленького принца", изображающая надрезанный ломтями шарик со скучающе смотрящим в мутную воду с плавающими окурками и прочим мусором мальчиком, с основательно обкаканной голубями головой.
Солнце стремительно перемещалось, и еще десять минут назад бывшая в тени скамейка, на которой я разместился, теперь всё сильнее высвечивалась солнцем. Жара и солнцепёк раздавливали всё живое. Я не был исключением. Хотелось закрыть глаза и отключиться от всего: от несусветной жары, от назойливого тарахтенья триммеров, и от своих неприятных мыслей о них. Может быть, и в самом деле попробовать отключиться?
Мои размышления прервали шум и смех. Оглянулся. Два парнишки, один покрепче, выше, и на вид взрослее, другой - смазливый симпотяжка - откровенно чихали на рамки приличия: подначивали друг друга, обнимались, целовались, хохотали, допивая из почти пустых бутылок пиво. Видно, они относились к той редкой категории посетителей парка, кого жара не угнетала, а подвигала на более активные действия. Возможно, их активность спровоцировало почти допитое пиво? Хотя, им тоже было жарко! У парнишки покрепче видом - волосы были мокрые и слипшиеся от пота, а на футболке в подмышках - широкие потные разводы.
Странно, но его фигурка показалась мне знакомой. Чтобы не встретиться взглядом и не привлекать к себе внимания, я развернулся в другую сторону и наклонил голову. Однако, я зря беспокоился. Совершенно не обращая на меня внимания, парни метнули пустые бутылки в водоем, безуспешно пытаясь попасть в "Маленького принца", а сами стремительно переместились на другую сторону пруда, разместившись на своеобразном выступе-полуострове, скрывавшем их от прохожих с той стороны пруда, но совершенно открытых с моей.
Раздевались они шумно, абсолютно не заботясь о возможном внимании окружающих. Впрочем, они и не раздевались, а пытались содрать один у другого одежду, борясь, обнимаясь и целуясь одновременно. Оказавшись, один - в плавках, другой - в длинных цветастых трусах, они снова затеяли возню, пытаясь первым содрать с напарника трусы. Парнишка покрепче, теперь я точно узнал, кто это, умудрился приспустить у своего друга трусы и согнуть его. Приподняв вверх, всем была продемонстрирована его голая задница. Однако, не удержав равновесия, оба парнишки соскользнули в воду.
Теперь борьба продолжилась в воде. Парни стягивали последние символы приличия и единственные предметы своего туалета. Наконец, обоим это удалось сделать, и они, как победители, стали размахивать трусами, как флажками. Наигравшись, один из парнишек, тот, что покрепче, вспомнив старую скульптуру, ранее стоявшую здесь, стал изображать Самсона, выставляя на показ свой член с подбритым в виде чубчика лобком, а второй - льва, которому разрывают пасть. Указанная композиция не очень долго их устраивала, и парни изобразили Самсона, раздирающего льву... задницу.
Они посматривали по сторонам, и стало понятно: им хотелось не только развлечений, но и зрителей. Несколько человек без особого интереса, а я с пристальным вниманием, следили за происходящим, посматривая на проделки парней. Они же, находясь в воде, которая едва не доходила им до ягодиц, решили привлечь внимание, демонстрируя свои голые задницы и уже слегка возбужденные члены.
Странно, то ли так поменялось время и мировоззрение окружающих, то ли жара притупила обыденное восприятие, но и это не повергло публику в особый шок и не подвигло на противодействие. Любопытство лишь слегка стало подогреваться, когда парнишка покрепче поставил другого в позу и стал изображать резкие поступательные движения. Партнер умело ему подыгрывал, двигаясь в такт, томно постанывая и охая.
Удивительное дело, ещё минуту назад совершенно пустое и спокойное место, теперь гудело, как рой. Одни "пчелки" прилетали, другие улетали, но в общем остатке зрителей становилось все больше и больше. Вскорости, за чужими спинами ничего не стало видно. Я привстал, но совсем не для того, чтобы наблюдать действо. Куда интереснее мне была реакция толпы, которая зажила своей особой жизнью, формируя вокруг себя особое энергетическое пространство.
И потенциал этого пространства в то время, когда герои-любовники демонстрировали зады и другие части тела, был резко отрицательным. В какой-то момент мне даже стало страшно за парнишек: еще чуть-чуть, как только кто-то скажет: "ату!", и всё! Их порвут, растопчут, растерзают! Мурашки побежали по телу, острые иголочки стали покалывать сперва руки, потом ноги, потом все тело и, наконец, добрались до головы. Я заметил, что многие поглаживали руки и ноги, почёсывали тело, чтобы как-то разрядить эту отрицательную энергию, непроизвольно её заземлить. Нарастающий негатив почувствовал и те парнишки. Один что-то говорил своему другу и показывал рукой в нашу сторону.
На каком-то этапе реалити-шоу парней переросло в настоящее возбуждение, в то состояние, когда хлещущий в кровь адреналин мутит разум, отключает тормоза, заставляет делать то, что в обычных условиях не могло произойти ни при каких обстоятельствах. Находившийся в альфа-позиции парень вошел в раж и уже не мог остановиться и сдержать свои желания. Он реально вошел в своего друга. Это можно было понять по движениям. Они стали плавными, менее энергичными, сопровождаемыми жадными поцелуями в шею партнера.
Его друг вначале откровенно сопротивлялся, но удерживаемый цепкими руками, ничего не мог сделать, поэтому решил расслабиться и тоже получить удовольствие. Он одной рукой стал поддрачивать свой член, другой - поглаживать другу ягодицу. Увлеченные собой, они уже ни на кого не обращали внимания, зато окружающие устремили на них взоры: зеваки замерли, любопытные даже привстали.
Среди наблюдателей тоже нарастало возбуждение, алгоритм и направленность проявления которого пока не представлялось угадать. Никто не стал предпринимать каких-либо действий, все ошалели от неожиданного зрелища. Но, постепенно, потенциал толпы становился несколько нейтральнее, от резкого минуса, приближаясь к нулю. Удивление и любопытство переросло в некое сочувствие и не афишируемое желание: а неплохо бы было, чтобы все закончилось без проблем. Невесть откуда взявшиеся младше-возрастные школьники стали свистеть и дружно кричать: "пидоры!". Но их быстро заткнули.
Темп страстных движений парочки нарастал. Наконец, парень отпустил своего друга, и опять, работая на зрителя, энергично двигая член и держа его в руке, как брандспойт, бурно кончил. Он схватил цветастые трусы и как победитель стал ими размахивать.
Продолжая наблюдать за толпой, в какой-то момент я был удивлен и даже почувствовал: возмущаясь на словах, - многие за глаза их поддерживают. Когда трусы, как символ победы взвились в руках альфа-самца, все облегченно вздохнули и с надеждой подумали: ну теперь-то они покинут лобное место?
Бетта-бой выхватил трусы их руки своего напарника и быстренько их надел. Его же друг продолжал одной рукой помахивать пока ещё не опавшим членом, а другой, сжатой в кулак, изображал победные жесты. Рядом стоявшая девчушка-подросток, с коротенькой пацанской стрижкой, узенькой юбочкой, из-под которой выглядывали худые, кривоватые ножки, даже захлопала в ладошки от переполнявших её чувств. Но тут же осеклась, поймав на себе недоуменные взгляды.
Привлеченный шумом толпы, появился заспанный блюститель порядка. Увы, ему не стали показывать пальцами на парнишек, а тот, спросонья, так и не смог понять, что к чему. Это дало время парнишкам надеть трусы и джинсы, схватить остальные вещи и обнявшись, стремительно удалиться. Убедившись в завершении зрелища, и не желая контактировать с ментом, толпа стала понемногу рассасываться. Он же, по-прежнему, пытаясь выяснить, что тут произошло, подходил с расспросами к ещё стоявшим зрителям.
Я быстро занял место на скамейке и, чтобы мент не обратил внимания на меня, притворился спящим. Он же, заметив это, подошел ко мне и стал трясти за плечо. Я знал, что придётся открыть глаза, но оттягивал это мгновение. Наконец, мент приподнял меня и чуть не уронил. Я изобразил, что едва открываю тяжело слипшиеся от глубокого сна глаза, но меня ждало удивление. Оказалось, будил меня не мент, а поджидаемый мною коллега.
- Ну, ты и спишь! Не добудишься! В такую жару! Бррр! Посмотри на себя, ты весь мокрый!
Действительно брррр! Ощущения после сна были препротивнейшие. Состояние полной разбитости. Я с трудом приходил в себя, не очень ясно понимая, сон ещё продолжается или уже наступили реалии.
Возле меня рассасывалась толпа, а девочка-подросток, именно та, один в один, какую я видел во сне, с пацанской прической и смешными кривыми, как у Масяни, ножками, тоскливо посматривала в сторону "Маленького принца, как бы надеясь увидеть продолжение.
Коллега похлопал меня по плечу и спросил:
- Утонул, что ли кто-то?
Я отрицательно покачал головой.
- "Маленький принц" чуть не утопился от стыда, - изрек я и улыбнулся, вспоминая забавное зрелище, и всё ещё сомневаясь, действительно я это видел или привиделось...