Тайны старой книги
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Тайны старой книги
Онежка долго бежала по белой равнине поля, проваливаясь в сугробы, в рыхлый мягкий снег. Потом, добежав до дороги, разъезженной санями, пошла по ней, под редкими заснеженными соснами и высокими осинами. Деревья порою стряхивали на неё свои снеговые шапки, и казалось, что от редких срывающихся с неба иглистых снежинок, серебрившихся в лунном свете, исходит лёгкий шелестящий звук. На небе светили крупные звёзды, которые, как казалось, иногда мигали и перемещались по небу. Онежка вновь изо всех сил рванулась вперёд. Быстрее, быстрее, ещё быстрее -- казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди...
Вот она, наконец, добежала до цели своего пути -- вырытого котлована, находящегося на месте старой бани, которую полностью снесли этим летом, и даже доски которой давно уже пошли сельчанам на растопку. Чёрное было это место, дурное, нехорошее. Потому -- даже полы и остов от старой бани на пустоши спалили, и всем сельчанам наказали как можно реже мимо проходить... Ну -- что же, зато вполне подходящее место для колдовства!
Девочка сжала в карманах руки в крепкие, тугие кулачки. Рукам было холодно. За пазухой у Онежки отогревалась книга -- рукописный сборник заклинаний, тайно похищенный из старого сундука... Она скатилась с края обрыва вниз, в яму-котлован. Девочке внезапно стало страшно. Здесь, на краю села, на отшибе от уютных жилых домов... Что делает она сейчас, одна? Неподалёку, в лесу, кажется, завыли волки. На собак не похоже. Да и не с той стороны идёт вой, не от жилья.
Онежка засунула руку под тулуп, расстегнула вязанную кофту и достала довольно увесистую книгу, которую запихнула дома за пояс платья. Девочка не умела читать, но сейчас этого и не требовалось. Просто, надо было взять книгу в одну руку и возложить сверху другую, а потом проговорить заклинание. "Наработанная" книга должна его усилить многократно.
- Войду не помолившись, скажу не взаправду, свет -- прочь, ночь -- прочь, через плечо -- глаза глядят, на перекрёстке ветер дует, банник в предбаннике, леший -- в лесу. Стежка-дорожка, выведи криво, спотыкач усилит, пень-колода ляжет, судьба свяжет с тем, кто всех милей... Водой -- не разлить, огнём не спалить, землёй не засыпать, ветром не развеять, - быстрой скороговоркой проговорила Онежка.
Вдруг на краю ямы показался клыкастый матёрый волчище, слишком крупный для обычного волка. Оскалив зубы, он глянул вниз, на девочку. Глаза его недобро горели ярким красным огнём, зубы обнажились -- острые, здоровые резцы, а шерсть стала дыбом на выгнувшейся спине. Он сейчас прыгнет!
Откуда ни возьмись, будто навалилось на грудь что-то противное, холодное, склизкое, а сверху тут же налетели стаи чёрных гракхов, детей ночи - вопящих и трепещущих своими кожистыми крыльями ночных хищных птиц, норовящих схватить девочку за лицо своими когтистыми лапками.
Ужас охватил Онежку. И тут же здоровенный волколак прыгнул. Он был уже в яме и дышал девочке в спину, с посвистом ноздрей выдыхая воздух.
- Онежка! Вот ты где! - послышались вопли сверху. Это -- Янош! А с ним -- Береника... Разлучница-краса, длинная коса.
- Онежка! Стой! Не двигайся! - закричал Янош.
- А главное -- убери сейчас же всё ЭТО! Какая гадость! - отчаянно крикнула Береника.
Кажется, здоровенный волколак сейчас вцепится сзади в шею... А она -- ничего и сделать не успеет! И зачем она пришла сюда сегодня? Жизнь не дорога? А эти -- что, издеваются? Как она сможет убрать матёрого волчару своими тонкими ручками? Сами же пальцем не пошевелят.
- Убери сейчас же свою собственную "наведёнку". Быстрее. А для этого -- просто перестань бояться! Сейчас никто тебе не поможет. Если вмешаемся, то он станет ещё плотней и реальней. Ты -- не верь в него, он не настоящий! - прокричал Янош.
В это время волколак прыгнул в яму, зашёл сзади, вцепился острыми зубами в шею. Повалил девочку наземь, прижал сверху огромной тяжелой лапой.
"Тебя...не...существует. Слышишь, ты? Ты -- лишь мой страх!" - заставила себя пробормотать Онежка. Страшно саднила рана на шее. Волколак остановился, замолк, уставился на девочку желтым немигающим взором -- глаза в глаза. Не набрасывался -- но и не уходил.
- Убирайся отсюда, трусливая собака! - громко прокричала Онежка, превозмогая страх и боль.
То, что нависло над нею, стало уменьшаться в размерах и действительно принимать очертания собаки. Розовый язык, частое дыхание... Слюна капает. Глаза же -- по-прежнему желтые, пронзительные.
"Раз ты меняешь форму -- значит, ты действительно не настоящий, тебя нет! Исчезни! Я тебя не боюсь!" - подумала девочка, глядя в глаза большого пса.
Вдруг черты фантома исказились, размазались, стали не резкими, неотчетливыми, бледными... Вот -- только лишь серое облачко тумана осталось. А вот -- и совсем нет ничего. Только по-прежнему кружатся в холодном студёном воздухе на фоне синего неба иглистые одинокие снежинки, посверкивая в лунном свете.
Но -- что это? Огромные черные птицы тихо летят сюда -- постепенно снижаясь. Снова и снова подлетают гракхи, описывая в высоте огромные круги. Эти круги опускаются всё ниже и ниже.
Несмотря на леденящий страх, ещё затаившийся где-то в глубине, будто внизу живота, Онежка сосредоточилась, закрыла глаза и ушла внутрь себя. Мгновенно -- как прыгают в реку. И тут же почувствовала разливающееся по телу тепло.
- А теперь -- вставай, только -- не спеша, постепенно! Но и не медли. И ничего не бойся. Мы с тобою, - услышала она совет Яноша.
И тогда Онежка медленно приоткрыла глаза. Ничего не было: ни кружащихся в небе гракхов, ни ледащих лягушек внутри груди...
А в яму уже медленно спускались её товарищи, а подбежав, обхватывали с двух сторон.
- Глупая! Как же ты нас напугала! - сказала бледная ещё Береника, растирая Онежкины побледневшие щёки снегом.
- Когда же ты вышла из дому? Мы бы и не заметили, что тебя нет -- но тут чай закипел. Пора за стол садиться. Зовём -- а тебя нет. Ни в сенях, ни на печке, ни у калитки. Ты -- чтобы никогда больше, слышишь? Надумаешь когда что подобное затеять -- так хоть нам скажи, - прокричал в её сторону Янош.
Назад шли молча. Онежка сопела, сдерживала наворачивающиеся слёзы. Янош и Береника держали её под локотки с обеих сторон.
- Так - что, это всё мне показалось? Волколак, гракхи? На самом деле - ничего этого не было? - спросила Онежка.
- Нет. Всё это было реальностью. Понимаешь? Реальностью.. Но одновременно с этим, это именно ты их вызвала. Это был твой воплотившийся страх. Ясно? - сказала Береника.
Но ничего ясно не было.
- Ты имеешь большую магическую силу -- от природы. Но это -- и хорошо, и плохо. Чем больше сила -- тем труднее её контролировать. И тем труднее сдерживать эмоции. А, если магом управляют эмоции, получается полный раздрай. Как это было сейчас, с тобой, - пояснил Янош, - Тебе нельзя ни сильно любить, ни сильно ненавидеть. Магу это вредно. Иначе -- между этими чувствами у тебя будет лишь один шаг. Тебе надо учиться прощать -- и смиряться.
- А притянула ты именно волколака, так как была похожа на злобного дикого волчонка, - добавила Береника.
"Ну, хорошо! Волчонок -- так волчонок! Но я никому не дам себя приручить -- и превратить в собачку," - подумала Онежка.
* * *
Изба пахнула тёплыми пирогами, травами, тлеющими в печи дровами. Сняв в сенях валенки, тулуп и платок, Онежка подошла к ведёрку у окна, тяжёлую увесистую книгу положила рядом на лавку, зачерпнула в корчик прозрачную студёную воду, отпила немного маленькими глотками.
Засмотревшись, как танцуют на поверхности воды лунные блики, Онежка вдруг стала будто бы проваливаться, лететь куда-то... И вот уже танцуют перед нею маленькие полупрозрачные ундины, посмеиваясь серебристыми голосами.
- Онежка! - тряс её за плечи Янош, - Что с тобой? Чуть прямо на ведро не рухнула! - удивился он, оттягивая её к дверям комнаты.
- Это она ослабла -- ещё там, в яме, а теперь -- поддалась ундинам. Надо же -- они даже через ведро с водою с ней на связь вышли! Впрочем, стихия воды -- она такая. Коварная, затягивающая и обманчивая. Любая зеркальная поверхность -- тоже, - сказала Береника.
- Онежка! - Янош, держа девочку за плечи, обернулся и посмотрел на лежащий на лавке фолиант, - А эта книга -- у тебя откуда?
- Нашла... Давно уже. На чердаке, - отвечала та.
- Где? - переспросила Береника, - Не было у отца никогда такой книги!
- Там, на чердаке, сундук стоит, в самом дальнем углу, всяким хламом заваленный. В нём эта книга и была среди старой одежды, сверху.
- Интересно, - задумалась Береника, - Не видала я на чердаке никакого сундука! А если он там и есть -- не наш он, его явно не отец мой принёс. Наверное, те, кто раньше в этом доме жили, и книгу, и сундук здесь оставили.
* * *
Береника была единственной дочерью того самого Ванека, кузнеца, который подобрал и Онежку, и Яноша в ближайшем городе и приютил у себя. В городе кузнец по делам бывал часто -- торговал готовыми мелочами, брал у богатых господ-рыцарей заказы на изготовление кольчуг и оружия, запасался товарами.
Сейчас он тоже спозаранку отправился в город, на несколько дней, чтобы взять заказы да "закупиться" товаром, и на время оставил детей одних на хозяйстве.
Онежка же, до того, как жила у кузнеца, а ранее -- у тётки Марии, сколько себя помнила, ютилась то при церкви, то при чьей-нибудь конюшне, где ночевала на сене, то -- в самых разных грязных бесплатных ночлежках для проходящих путников. С Яношем она встретилась однажды на рыночной площади. Он, в отличие от девочки, маленькой попрошайки, иногда также делающей неудачные пока попытки стянуть что-нибудь с прилавка, зарабатывал себе на пропитание денежку-другую в день тем, что торговал пирожками на вынос при одной из булочных. Онежка, подойдя поближе к незнакомому мальчику, уставилась на булочки голодными глазами.
- Мальчик... А -- сколько стоит крендель? - спросила она, вдыхая ароматный запах свежей сдобы, от которого сводило желудок голодным спазмом.
- Ты -- сирота? - спросил тот.
- Да. Наверное. Впрочем -- я точно не знаю, но, сколько себя помню -- живу на улице, - ответила Онежка.
- А я помню своих родных, - ответил Янош, - мать, отца, сестрёнку. Ей было бы сейчас примерно столько же лет, сколько тебе. Все они погибли. Когда была война. Мы тогда жили неподалёку от границы. Когда началось нашествие, я у бабушки гостил, в соседней деревне. Мы с ней успели спрятаться в подвале. А после, как наших всех похоронили, и бабушка быстро умерла. От горя. Если хочешь, ты приходи вечером в Мастеровой переулок -- это тут, сразу за рынком. Я получу к тому времени денежку и три пирожка. Да ещё и поговорю со своей хозяйкой. Быть может, она тебя в прислуги возьмёт.
Мария, добрая пожилая женщина, взяла к себе и Онежку -- на время, пока муж с войны не воротится, помогать по дому, мыть полы и посуду. И зажила Онежка, по её понятиям, по-королевски. Каждый вечер Мария нагревала на печке и наливала в большой таз кастрюльку горячей воды, разбавляла принесённой из колодца -- и Онежка долго отмывалась душистым мылом, оттирая грязь с подошвы ног специальными рыхлыми, пузырчатыми камешками, вытиралась чистым льняным полотенцем... Из своих старых домашних платьев, извлеченных из комода, хозяйка сшила Онежке парочку платьев -- по мнению девочки, просто шикарных. И каждый день Онежка стала получать три булочки и миску горячей похлёбки. И какое же вкусное, свежее всё это было!
Но рано или поздно должен был возвратиться в город вместе с войском муж Марии, который при нём был за повара. Вышвырнет сирот -- наймёт взрослых работников. Всё устроит по-своему: а нрава он, как поговаривали, был крутого.
Вот тут-то случайно зашедший в булочную Ванек и познакомился с Яношем, да ещё и определил природный дар мальчика к колдовству. Он был не против взять к себе ученика, поскольку сына у него не было -- а впоследствии хотелось бы передать кому-нибудь кузнечное дело. Взял к себе он и Онежку, поскольку она была Яношу -- как сестра родная. Это он, Янош, и дал ей это имя, он стал называть её так, как звали его погибшую сестрёнку... Другого имени у сироты не было -- и до этого времени все уличные знакомые звали её "кожан" - что означало "маленькая летучая мышь"...
Впервые обнаружил кузнец Ванек колдовской дар у девочки, когда учил Яноша. Тогда Янош пытался поднять тяжёлое ведёрко с водой, и у него ничего не выходило. И вдруг маленькая пигалица, подбежав, с лёгкостью сделала то, чего не получалось у мальчика, легко пронеся ведро и поставив на крылечке.
- Глядишь -ты! Ей помогают силы воздуха! - удивился кузнец, - она легко управляет тонкими эфирными течениями -- и даже не знает, что это не всем дано.
Другой раз Онежка посадила найденный в лесу цветок семицветника в маленький горшочек, а было это осенью -- и тот всю зиму рос, цвёл и радовал глаз. До тех пор, пока девочка весной вновь не пересадила его "на волю". Той самой зимой никто из них не знал хвори. И позже, на следующую осень, девочка поступила так же, нашла новый цветок-оберег, исцеляющий всех от хворобы.
С тех самых пор, как кузнец понял, что девочка обладает способностями к магии, он стал учить Онежку нехитрым премудростям того обиходного и простого колдовства, что знал сам. Он, как и многие другие кузнецы, как это нередко случалось на селе, являлся также и колдуном, и знахарем. Да и само кузнечное ремесло подразумевало обладание небольшой колдовской силой, не обладавших которой наковальня и металл не слушались. У Ванека, к тому же, все родственники-мужчины по материнской линии, по крайней мере в нескольких поколениях рода своего, были кузнецами и знахарями. Ремеслу своему он научился у деда -- отца матери.
* * *
В печи потрескивали поленья, в избе было тепло и уютно. Онежка и сама не заметила, как, смотря на долго расчесывающую свои длинные волосы, а затем занятую вязанием Беренику, постепенно провалилась в сон...
А снился ей идущий по степи страшный колдун, разыскивающий бел-горюч камень, под которым лежал волшебный меч. И лежал он в сундуке, медью окованном, с семью замками волшебными, в подземной пещере под камнем том, и горел в той пещере, под тем камнем, негасимый свет.
Летел за спиной у колдуна нетопырь, большая, в рост человека, летучая мышь с красными глазами.
- Запамятовал я, Горхен, где же находится эта пещера, - сказал колдун нетопырю, - Столько веков прошло... Надо бы мне сперва найти книгу мою с записями -- ту, что я оставил мимоходом на чердаке в деревне, когда уходил спешно от преследований Владыки -- зол он был на меня. Думал я, что давно сгнили мои записи, да и что дом тот давно разрушился и быльём порос, ан -- нет! Почуял я книгу. Листал её недавно кто-то, даже колдовство творить пытался. Она и подала мне знак. А значит -- есть сейчас в деревне люди, и дом тот обжили. Так что -- нам туда. Мне эти записи пригодятся. Хотя, те из них, что писал я сам в старинной книге моего учителя и его предшественников было написано мною в те времена, когда я только что стал учеником Сторма. Те записи хранят разное, в том числе эмоции незрелого юнца, коим я был. Но Сила и её применение зависят от того, кто их вызывает, и многие записи будут мне полезны, хотя другие я хотел бы забыть. С тех самых пор я стал намного мудрее, и многое пойму из старинных, древних записей моих предшественников. Когда я потерял книгу, уходя от вражеских войск, Сторм говорил мне, что такие книги так просто не теряются и прячутся от посторонних, и что я обязательно разыщу её когда-нибудь. Он не стал снова восстанавливать для меня те записи, что были написаны в книге его рукой, и учил меня только с условием, чтобы я ничего не записывал...
Но почему книга открылась простой деревенской девчонке? Это -- загадка, и нужно её разрешить, когда отыщем книгу!
* * *
Онежка проснулась в постели. Кто-то её, спящую,заботливо укрыл одеялом. Встала, быстро подбежала к окошку, полностью замороженному, заросшему диковинными кристальными растениями, ледяной коркой. Продышала в ней маленькую дырочку и выглянула на улицу.
Погода явно испортилась. Надвинулись тёмные тучи. Усилился ветер, и было мрачно и холодно.
"Что ж... Значит, закутаюсь потеплее. Уходить надо прямо сейчас -- пока остальные не проснулись. Чтобы отвести от дома беду, ведь это я её накликала. Не возьми я эту книгу, не задумай злой и опрометчивый поступок, колдун, который мне приснился и который существует где-то, не обнаружил бы её присутствия и всем нам не угрожала бы опасность. Значит, это именно я должна забрать эту книгу, уйти с ней куда-нибудь подальше, в лес. Хорошо бы, попытаться сжечь её в печке - да не горят просто так колдовские книги. Уничтожить -- её не уничтожишь, в лесу оставишь -- снова дома обнаружится... Только, бежать и бежать прочь, от колдуна скрыться . Если книгу больше не открывать -- может, он меня и не учует", - думала Онежка.
Надев на себя тёплую вязанную кофточку, пуховый платок и тулуп, она в последний раз глянула на прикорнувшего на топчане при входе Яноша и спящую на печке Беренику, мысленно прощаясь с ними и роняя непрошеную слезу. Открыла чуть скрипнувшую дверь, натянула в сенях валенки -- и вышла в холод и стужу, отправившись, куда глаза глядят -- но подальше от деревни.
Долгим был путь по бескрайним белым полям и хмурому, заснеженному лесу. В конце концов, девочка растратила все силы, присела под лапами могучей ели, прислонившись к её стволу. Несмотря на холод, Онежка стала засыпать, положив голову на книгу и проваливаясь в беспамятство, будто в глубокий белый сугроб.
* * *
- Горхен, я не чувствую книги... Её, должно быть, нет в этой избе. Ты её чуешь? - спрашивал колдун.
- Нет, хозяин... Но я чувствую след человека. Он ушел в лес, - пробормотала ушастая летучая мышь -- не такая большая, как снилось прошлый раз девочке, вполне поместившаяся на плече у колдуна.
- Веди! Возьми след! - вскричал колдун.
- Садись мне на спину, Дерек! - проскрежетал Горх, слетая на снег и на глазах увеличиваясь в размерах, - Летим. Человек где-то близко, я его чую.
Девочка в ужасе проснулась. И над ней будто стоял кто-то. Чья-то тёмная тень просвечивалась между ветвей. Затем незнакомый человек раздвинул густые еловые лапы -- и в проёме показалось его лицо. Оно было не такое страшное, как во сне. Без крючковатого носа, горящих угольев - глаз... Просто лицо изможденного худого человека с острыми скулами, запавшими щеками, прямым носом, чёрными, густыми бровями и длинными волосами. Бороды и усов у него не было, а тонкие губы обрамляли две горькие складки.
Он мельком взглянул на девочку, залез под еловые ветви и присел с ней рядом. Заглянул в её глаза, как в открытую книгу. Будто в душу глядел.
* * *
Дерек взглянул в глаза девочки -- и как в омут провалился. Нахлынули воспоминания, уносящие колдуна в далёкие дни молодости.
Такие же в точности пронзительно-синие, фиалковые глаза были у Илоны, весёлой девушки-мага. Он познакомился с ней однажды в библиотеке, будучи молодым человеком, сразу после войны нашедшим своего учителя Сторма и продолжающим постигать премудрости своей науки. Незнакомка тогда очень удивилась, что ещё кому-то одновременно с ней понадобилась та же самая книга, называвшаяся "О тайных знаках цветов. Духи растений". Библиотекарь, сообщив о том, что книга выдана, отослал Дерека в этот зал для посетителей, самый дальний, чтобы он сам справился о том, когда читательница закончит свою работу и книга освободится. Девушка, к которой он обратился, подняла на него удивлённые глаза. И он утонул в этом пронзительном взоре фиалковых глаз с исходящим из них мягким бархатным светом. На несколько мгновений начинающий колдун был сам околдован и лишен дара речи.
Когда Илона стала его женой, они вместе создали магический цветок -- очаг и хранитель дома, такой, какой создают два мага, желающие соединить свои судьбы. Лепестки огненного цветка, созданные из пламени переливающегося света, заполнили центр алтарного зала, выплёскиваясь наружу из высокой гранёной чаши из фиолетового аметиста. Двое молодых людей каждый день напитывали этот цветок лучезарной энергией, и он отдавал им сторицей, к тому же насыщая пространство вокруг теплом и любовью. Это были благословенные дни! Именно тогда он брал уроки магии у своего учителя и превзошёл ученическую степень, достигнув порога начального мастерства. Илона чудесно умела рисовать, и созданные ею картины, повешенные на стену, придавали купившим их людям бодрости и здоровья. Она сама перетирала краски, набирала воды для их растворения в звенящем горном ручье, уходила далеко-далеко сознанием за пределы обыденности, сидя в лесу на траве, слушая пение птиц. Она умела наблюдать и видела повсюду таинственные миры человеческих грёз и откровений, которые затем с лёгкостью вдохновением переносила на бумагу, запечатлевая фантастические краски необычных узоров, цветов и пейзажей.
А Дерек всё более и более, с каждым днём всё глубже, погружался в тайные знания, черпая их из старинных фолиантов библиотек и магических опытов и разговоров с учителем. Деньги же он зарабатывал тем, что был неплохим лекарем, и лечил как людей, так и животных. И часто к их дому приходили люди из самых дальних мест, чтобы посетить их одинокую, стоящую в лесу, на отшибе, ладную и прочную избу.
Только однажды неожиданно закончились эти благословенные дни -- когда призвал его к себе учитель Сторм и сказал, что скоро уходит в дальнюю небесную страну, из которой нет возврата.
* * *
Онежка, не имея совсем никакого страха, глядела в глаза сильного колдуна. Маленькими озябшими пальчиками она по-прежнему судорожно сжимала древнюю книгу.
- Что ты здесь делаешь, малышка? - спросил колдун.
- Вы, дяденька, наверное, колдун, и эту книгу ищете?
- Да, девочка! Её мне отдал мой учитель, и последние её страницы написаны моей рукой. Мне нужна эта книга.
- Вы ведь не будете сжигать нашу деревню, как где-то и когда-то сделал древний маг, когда люди нашли его посох, пока он спал? Эту книгу не брал в руки никто из жителей нашей деревни, кроме меня.
- Это ты нашла её? Где?
- На старом и захламленном чердаке дома кузнеца, к которому ты сегодня направлялся.
- Это дом кузнеца? До войны там жили другие люди, бросившие всё при отступлении. А я там спасался от своего врага, в те дни, когда соседнее королевство неожиданно вторглось на наши земли. А зачем ты взяла книгу? Ты пыталась колдовать?
- Зачем спрашиваете, коли сами знаете?
- Знаю. Что ты произносила некие заклинания, держа в руках книгу. Но колдовством я это назвать не могу. Так, баловство детское. Хочешь, я научу тебя настоящей магии?
- Нет. Не надо.
- Кого ты приворожить хотела? - рассмеялся колдун.
- Вы и это знаете? Яноша. Брата своего названного, - у девочки словно язык развязался.
- Неужели, его уже не приворожили твои синие глаза, красавица?
Онежка насупилась.
- Настоящее колдовство требует отречения и огромной воли. Большого сосредоточения и самоотдачи. И управлению этой силой нужно долго учиться -- если она есть от природы. А ты ей обладаешь, девочка! Если ты пойдёшь ко мне в ученицы, ты сможешь сделать так, что твой Янош будет всегда с тобою, когда ты чуток ещё подрастёшь. Лишь твоё волеизъявление -- и желание исполнится. Ты хочешь стать не простым человеком, а таким, кто управляет чужими судьбами? Кого слушаются стихии, кто не боится смерти?
- Не знаю. Но я хочу, чтобы Янош был свободен сердцем, и сам сделал свой выбор. Я не хочу, чтобы он был со мной несчастным.
Колдун вновь взглянул на девочку -- и вновь неожиданно для себя провалился в воспоминания.
* * *
Была ли Илона счастлива с ним?
Когда они познакомились,он мечтал и думал о ней каждую изнуряющую ночь, она снилась ему -- то танцующей с другими юношами, то убегающей от него вдаль, по тропинке сада, где росли фуксии, розы и гладиолусы.
И однажды он взял длинную восковую свечу, поставил её, закрепив в массивном бронзовом подсвечнике на мраморном столе перед огромным старинным зеркалом элинойской работы, в утончённой серебряной рамке, выполненной с большим изяществом с филигранными ажурными узорами по краю. Он воткнул при основании свечи две длинные булавки с перламутровыми шариками на концах, и всю ночь читал нараспев привораживающие заклинания -- до тех пор, пока не прогорела почти полностью вся свеча, и не упали булавки на белую поверхность мрамора.
Была ли Илона счастлива с ним? Он не мог бы ответить на этот вопрос.
После смерти учителя он должен был сделать всё, чтобы стать его преемником, борясь с готовыми его растоптать, отовсюду повылезавшими конкурентами. Ему нужны были всё новые и новые заклинания и всё большая и большая сила. Он всё положил на достижение своей цели. Он просто обязан был сделаться могучим и грозным волшебником!
Но цветок-огонь, светоч и хранитель очага, с каждым годом становился всё тускнее и тускнее, ибо он не вкладывал в него свою силу, а только постоянно её забирал. Илона же всё больше и больше стала чахнуть. Пропала улыбка с её лица. С ростом его могущества она, напротив, постепенно утрачивала силы -- и не могла вскоре уже ни танцевать, ни петь. И когда её просили об этом, она грустно отвечала: "Я больше не могу и не умею". Потом она перестала даже сажать цветы перед домом, перестала ходить вместе с Дереком в гости к знакомым, всё более часто уединяясь с маленькой двухлетней дочкой, перестала вышивать картины с изумительными орнаментами из цветов... Он слишком привык к ней, считая уже их отношения чем-то обыденным. Даже рождение маленькой дочери воспринял как само собой разумеющееся событие, не сильно его самого касающееся. Их любовь не угасла насовсем, но не несла уже в себе прежнего внутреннего света. Он не думал ежедневно о жене, не чувствовал её на расстоянии, почти не разговаривал с ней, занимаясь своими постоянными магическими изысканиями и рутинным построением магической защиты. А Илона не ожидала уже его домой с радостным нетерпением и нежной заботой.
И однажды он пришёл домой, и не обнаружил никого. Лишь холодный ветер, распахнувший настежь окна, разбросанные по полу книги из рухнувшего на пол старинного шкафа и разбитое зеркало при входе, в коридоре, встретили Дерека. Он, обхватив своё лицо руками, рухнул на колени и зарыдал, горько, безутешно. Враги не победили его -- но разрушили всё, что он любил и подорвали все его силы.
* * *
- Как тебя зовут? - спросил Дерек у девочки.
- Онежка.
- Ты отдашь мне эту книгу?Да? Но ты теперь связана с ней. Разве ты не чувствуешь это? А потому ты можешь стать моей ученицей. Не любой, кто взял бы её в руки, получил бы с нею связь. И я ещё не знаю, почему она открылась тебе. Многих она просто убила бы.
- Если я стану твоей ученицей, чему ты будешь учить меня? Черному колдовству?
- Колдовство не бывает ни чёрным, ни белым. Магия стоит выше этих понятий. Но одни и те же знания можно использовать как на пользу людям, так и во вред. Если ты не захочешь или испугаешься у меня учиться, то я отшепчу твою связь с этой книгой -- и ты уйдёшь туда, где жила прежде, и мы больше не встретимся. Но до того, как я разорву эту возникшую связь тебя и книги, тебе нужно будет находиться рядом с сильным колдуном, и тебе опасно от меня уходить. Как только я теперь открою эту книгу или вблизи неё проявлю силу, её мощь может тебя убить. Где бы ты ни была. Спонтанным выбросом энергии вызванного мною потока она может коснуться и тебя, хотя я вовсе не хочу наносить по тебе магический удар. А разорвать связь тебя и книги я смогу не сразу -- сначала я должен изучить природу этой связи, разобраться, от чего она проистекает. Книга связана со мной и уже почуяла мою силу, а ты тоже связана с нею судьбой, хочешь ты этого или нет.
- А потом ты меня отпустишь? Как только разорвёшь мою связь с этой книгой?
- Непременно. Если ты захочешь сразу уйти, то я тебя держать не буду. Но если только пожелаешь, то сможешь стать моей ученицей. Судьба ещё не давала мне никого в обучение и не связывала меня с другими магами, учениками, хотя и - я довольно сильный колдун. Ты можешь попытаться хотя бы заучить свойства всех трав и растений и затвердить основы лечебной магии.
- Свойства растений? - в голосе девочки послышалась неуверенность. Именно к этим знаниям всегда стремилась её душа.
- Свойства цветов и трав, деревьев и ягод -- сорванных при полной луне или на ярком, сильном солнце. А также грибов, лишайников, камней, что растираются в порошок и употребляются в качестве снадобий. Да и всех тварей земных... Да и много чему ещё может тебя обучить опытный колдун.
- Хорошо, я пойду с тобой, колдун. И немного поживу у тебя. Но потом я обязательно вернусь в свою деревню.
- Вот и договорились, - усмехнулся Дерек.
Горхен, подлетев поближе к хозяину, снова увеличился в размерах.
- Полезай к нему на спину, - Дерек посадил девочку, а после забрался и сам, - Полетели!
Замок, довольно красивый, но мрачноватый и пустой, через некоторое время показался внизу, на неприступной скале, возвышающейся между деревьев тёмного и бесприютного леса. Когда они спустились за его стенами, девочка вдруг спросила:
- Колдун, а ты очень одинок?
- Зови меня Дерек. Или -- учитель. Да, я одинок, - ответил тот.
- И ты всю жизнь один живёшь в этом сером замке?
- Нет.
* * *
Нет, он не всегда жил один. И не всегда в этом сером замке... Он несколько лет искал Илону -- она исчезла, и будто бы пыталась пройти сквозь магическое зеркало. Им Дерек пользовался как порталом, для того, чтобы попасть из дома к своему учителю, жившему в старом замке -- когда ещё был жив Сторм. А теперь только изредка он посредством зеркала отлучался в Магистериум.
Илона в его отсутствие почему-то тоже решила им воспользоваться, только не прошла портал. Должно быть, её сознание разбилось вместе с порталом на мелкие кусочки, подобно зеркалу -- Дерек знал, что такое бывает, когда маг пользуется чужим проходом. И она потерялась, ведь иногда в таких случаях даже опытные маги не просто терялись внутри своего собственного сознания, но даже и между миров. Илона могла полностью забыть, кто она такая и где находится, испытывая тревогу, не ощущая цельности мира. Как сомнамбула, она, видимо, спешно собралась, не управляя своей энергией, будучи больной и измученной, и ушла куда-то вместе с маленькой дочкой... Но зачем Илона надумала пройти портал, и почему пробовала сделать это в его отсутствие? - этот вопрос не давал колдуну покоя.
И Дерек искал её и свою дочь, по лесам и в городах, смотря в волшебный гранёный шар, воду, расплавленный воск, гадая на рунах... Их нигде не находилось и никто о них не слышал, а руны, шары и вода не давали чёткого и неоднозначного ответа даже на вопрос, живы ли они.
Дерек не знал, было ли случайным совпадением то, что именно тогда, в тот самый день, когда произошло исчезновение Илоны, его призвал к себе главный маг, и Дерек, скрепя сердце, отправился через портал в Магистериум. В это время давно уже царил над всеми магами Магистериума его враг и враг его учителя, который обманным путём занял свой пост, строя интриги и козни и уничтожая своих противников коварными приёмами.
Теперь он заставил всех называть себя Владыкой и часто призывал Дерека, как и других, даже дальних и не входящих а Магистериум, магов, к себе для того, чтобы сделать им внушение или строгий выговор за "несоответствие с планами Магистериума" -- своими планами.
И сейчас он, конечно, был снова недоволен Дереком, уединившимся на краю подвластных Владыке земель. Недоволен, как и в те годы когда, ещё не будучи Владыкой, а являясь только одним из глав Магистериума, он развязал войну с дружественным ранее соседним королевством. Тогда Дерек покинул, не желая участвовать в магических войнах, стены Магистериума, в которых заканчивал учёбу, и отправился к жившему в замке одинокому колдуну Сторму.
На этот раз Владыка не подстраивал Дереку "несчастный случай", не пытался натравить на неугодного мага иноземные войска и не накладывал на него на расстоянии "чары неприятия" - такие, которые ни с того ни с сего вызывали плохое отношение к "очарованному" человеку всех встречающихся с ним людей, желание их скорой кулачной расправы с повстречавшимся им колдуном или его публичной казни путём повешения, совершающейся самосудом...
Нет, на этот раз он был уже официальным Владыкой, принятым большинством магов, преклонивших перед ним колена, и как верховный правитель вызвал Дерека "на ковёр", подвергнув его публичному выговору за то, что тот не правит в качестве наместника своими землями, достигнув там верховной власти, и не вызывает раболепного почтения у простых людей. А потому является никудышным, слабым магом и нерадивым учёным Магистериума. Владыка метал злые молнии, готовый истереть Дерека в порошок -- такую пытку проходят немногие, поскольку почти невозможно выжить, чувствуя себя к тому же ещё и жертвой предварительно наложенной на помещение и отыскавшей тебя порчи, недоброжелательства и злобы остальных коллег и видя чёрные, свинцовые тучи, нависающие, вовсе не фигурально, над своей головой. Но Дерек почему-то выстоял. Неведомая сила, неизвестная ему самому, позволила Дереку перенести гнев Владыки, настроенного на растерзание неугодного, и выжить. И он сам не понял, откуда взялась эта неведомая сила.
Лишь когда он вернулся домой, через несколько недель изучения магического следа, Дерек осознал, откуда она шла. Это -- Илона... Она, интуитивно почувствовав недоброе, через потухающий огонёк цветка, пытаясь возродить и поддержать его трепетные лепестки, разжечь снова домашний очаг благополучия, внезапной волной вдохнула, в этот роковой момент, силы жизни в начинающего костенеть и замерзать в Магистериуме Дерека, и отдала свою последнюю энергию и свой последний луч сознания... А потом зачем-то шагнула в проход зеркала...
Когда поиски жены и дочери, магические и обыкновенные, не дали ни капли пользы и не навели даже на слабейший след, Дерек уединился в покинутом старом замке учителя Сторма, который открылся перед ним и принял его. А потом он перенёс магической силой внутрь двора этого замка свой, теперь такой пустой, маленький домик. И полностью уединился, отгородившись от внешних сил за непроницаемой магией этого места. Именно тогда задумал Дерек все свои оставшиеся силы, знание и энергию направить на поиск пути уничтожения проклятого Владыки. Ибо он понимал, что теперь он единственный, кто противостоит злому верховному магу, недоступный для него в своём заколдованном замке, в котором жили все предшествующие маги его линии. Рано или поздно Дерек найдёт способ уничтожения Владыки -- или же будет сам уничтожен им. И третьего не дано.
Он искал ответ на вопрос, как уничтожить страшного своего врага, в книгах и рунах, продолжая концентрировать свою колдовскую мощь и накапливать внутреннюю силу. Пока однажды не почувствовал зов ожившей и забытой им книги...
* * *
Онежка несколько недель жила в замке колдуна. Ей никто не препятствовал ходить по всем его залам. В одном из них были собраны кольчуги, шлемы и оружие разных времён, в других были столовая, библиотека, музыкальный зал... В столовой пища приготавливалась будто сама собой -- множеством маленьких незримых человечков, как пояснил ей как-то Дерек. Они же, эти крохи, являющиеся духами воздушной стихии, маленькими сильфидами, играли в музыкальном зале на водном органе и незримо трогали струны поющей под действием воздушных токов арфы. Вдоль коридора шла галерея пространственных портретов всех бывших хозяев -- энергетические светокопии, похожие на настоящих людей, только совершенно бесплотные и невесомые. Через них можно было пройти или просунуть руку. Был здесь и бассейн с постоянно тёплой водой, по поверхности которого всегда плавали свежие лепестки роз.
Колдун же почти всё время проводил у себя в кабинете, ставя магические опыты и продолжая молчать, не разговаривая с девочкой -- таким образом, практикуя молчание, он продолжал накапливать магическую силу.
Во дворе замка Онежка ещё не была. Только теперь, изучив почти весь замок внутри, она решила спуститься по огромной лестнице розового мрамора с фигурами-скульптурами по краям, во внутренний двор, окруженный высокими тёмными стенами крепости с четырьмя башнями по краям.
Она неожиданно увидала во дворе, в его центре, маленький домик, ладный и уютный. Он привлёк внимание девочки. Что угодно ожидала увидеть она во дворе -- дракона, фонтан, кучу огромных родственников Горха...
К говорящей летучей мыши, уже не казавшейся девочке страшной, за это время она уже привыкла. Нередко разговаривала с Горхом и даже слегка поглаживала его по коричневой шкурке, оказавшейся внезапно для девочки не склизкой и холодной, как она ожидала, а тёплой и шелковистой.
- Ты -- не обычная летучая мышь. Ты можешь говорить и увеличиваться в размерах. Как такое может быть? - спросила как-то девочка.
- Спроси у колдуна.
- Но он всё время молчит.
- Он уже много лет старается как можно больше молчать, чтобы накопить силу. Он уже много лет готовится к одному магическому акту: он хочет убить одного сильного колдуна, своего врага. И о том, как это сделать -- он хочет найти подсказку в той книге, что ты нашла на чердаке.
- И он только этому посвящает свою жизнь, только этому хочет отдать все свои силы?
- Да.
- Почему ты живёшь с ним, не улетаешь, являясь единственным его спутником?
- Я не всегда был летучей мышью. Когда-то я был человеком, слугой маэстро. Но мы попали с ним в большую передрягу во время войны.
- В какую передрягу?
- Нас окружали нанятые Владыкой люди. Нужно было срочно уходить из того дома, в котором мы остановились на ночлег. Но, как только мы из него вышли, я был смертельно ранен мечом.
- Смертельно?
- Вне сомнений. Мне оставались считанные минуты. Дерек затащил меня обратно, снова в тот дом, на чердаке которого мы укрывались. Дом был давно покинут. И на его чердаке водились летучие мыши. Моему другу и хозяину пришла в голову отчаянная мысль... Ему не оставалось ничего другого...
- Он поменял твоё сознание и сознание этого странного живого существа местами?
- Не совсем так. Он подселил и моё сознание в шкуру этого зверька. И мы некоторое время существовали с ним вместе -- по очереди. Днём жил я, а когда спал -- на волю выходила настоящая летучая мышь.
- А потом -- что случилось?
- Летучие мыши живут гораздо меньше, чем люди. Их век короток. И однажды душа того, с кем мы жили по очереди, отлетела. И мне снова стали сниться сны...
Горхен и сейчас сопровождал девочку, когда они подошли к домику. Девочке показалось, что этот домик ей смутно знаком, и она, открыв незапертую дверь, без промедления зашла в него. Домик каким-то волшебством сохранял чистоту, изнутри был светлым и уютным. На окнах были шелковые занавески с тонкой филигранной вышивкой, все в цветах и узорах. Яркие, насыщенные цветом картины висели на стенах, на полках и шкафах стояло множество книг. Мир и спокойствие царили в доме. А в одной из комнат этого дома Онежка увидала большую аметистовую вазу. Подчиняясь неведомой силе и своему магическому наитию, она подошла к ней и опустила в вазу свои руки.
И тут же будто маленький тёплый огонёк разгорелся внутри, распаляясь всё сильнее, загораясь всевозможными оттенками внутреннего света.
- Ой! - испуганно отпрянула Онежка -- и тут же снова вернулась обратно. И снова засунула руки в вазу, играясь с нежарким сияющим огнём и радуясь ему.
Колдун, как завороженный, следил за игрой девочки, неслышно зайдя в дом и стоя в дверях комнаты.
"Нет, этого не может быть! Доченька, маленькая наша Фиала... Фиалочка!" - он был готов упасть в обморок, но встретил направленный в его сторону весёлый взгляд девочки -- и воспрянул, будто его поддержала собственная нахлынувшая Сила, внутренний, скрытый, но наконец, вырвавшийся наружу, всё сокрушающий прилив света и энергии.
"И где раньше были мои глаза? Конечно... Вот почему ей открылась моя книга", - подумал Дерек, - И она -- копия Илоны. Только у Илоны волосы длинные и светлые, а у девочки -- короткие и каштановые. Такого же цвета, как и у меня."
* * *
В этот же вечер он обратился к магическому заговариванию "водяного шара", взяв для ворожбы маленький брелок девочки, фигурку из обожженной глины, слепленную Яношем и висевшую на шее девочки на тонком шнурочке.
Положив фигурку в серебряный таз, наполненный родниковой водой и поставленный на треножник, колдун наклонился над ним, шепча заклинания. Потом, встав и быстро отпрянув, произнёс призыв трёх Видящих, напевно взывая по-эллинойски.
Из таза, с булькнувшим хлюпом, вырвался огромный водяной шар, образованный вырвавшейся, поднявшейся вверх, водою.
"Ой!" - воскликнула Онежка, открывая дверь и застыв на пороге.
В огромном водяном шаре она увидела часть улицы и спешащую куда-то женщину в фиалково-синем длинном платье. На руках женщина держала маленького ребёнка. Там, где она проходила, на небе сдвигались свинцовые тучи. Вдруг неподалёку в дуб ударила молния, расколов огромное дерево на две части. Ветер всё усиливался.
Желая спрятаться от ветра и бури, женщина постучалась в первую попавшуюся дверь. И, не дождавшись ответа, она, уже поднимаясь в воздух вихрем ветра, вдруг наклонилась во внезапном порыве -- и успела положить на порог незнакомого дома маленького ребёнка, который проснулся и громко заплакал. А женщину стал уносить прочь, подняв высоко вверх, всё более усиливающийся вихрь ветра.
Затем наступила полная темнота. И через некоторое время в этой полной темноте послышались едкие, леденящие душу слова.
- Ты почувствовала мой приказ и явилась -- и у тебя, как ты знаешь, не было выбора, - прогремел голос в темноте, - Но где ты умудрилась потерять свою дочь? За это ты будешь наказана! Я заточу тебя в этом огромном кристалле, и ты никогда не увидишь света! Ты станешь хранительницей этого меча -- того единственного, что может меня уничтожить! Рано или поздно, он, твой муж и мой враг, придёт сюда -- и ты убьёшь его, выйдя из кристалла и выхватив меч из его руки! Ты сделаешь это тогда, как только он схватит лежащий здесь меч. Я заклинаю тебя сделать так -- и упокоить его навеки!
Ледяной холод и тишина. И -- злобный, всепобеждающий хохот.
Дерек узнал этот голос и содрогнулся. Это был голос его врага.
- Получается, что враг вышел на Илону тогда, когда я был вызван в Магистрат. Он вычислил её энергетический поток, вычисля мою светлую поддержку и мой дополнительный источник Силы, а она, моя бедная жена, вовсе не пыталась пройти через зеркало, и вовсе не помутилась разумом -- это мой враг, вернее, один из его приспешников, обратившись ледяным ветром, ворвался сюда, нащупав за мной тонкий светящийся след, ведущий к моему дому. И доставил к нему мою Илону, - сказал Дерек, когда водяной шар, показав видение, пролился водопадом обратно в плоский сосуд.
- Отец! - Онежка впервые в жизни произнесла это слово, - Ты знаешь, где находится эта пещера и этот меч? Тот, который может убить этого страшного Владыку, это помешавшееся животное, не знающее жалости?
- Да. Я прочёл об этом вчера, найдя древнюю запись в книге. Я теперь знаю, где отыскать меч... Если к власти приходит злобный маг, достигнувший огромной силы с помощью чёрных заклятий и выпивший жизни и силы других людей и магов, то есть лишь один способ остановить его. Найти запрятанный под камнем, в пещере, меч -- и проткнуть им чёрную тень злобного мага, именующего себя Владыкой. Она, эта тень мага, окажется там же -- рядом с запрятанным в пещере мечом. Эта пещера -- древнее место силы. И этот ритуал сможет провести лишь человек, наделённый магической силой, отважный сердцем и не имеющий страха, и чьи руки не были ни разу обагрены кровью. Я хотел сделать это. Но... если там, в кристалле, заключён дух Илоны, на который Владыка наложил своё заклятие...
- Призывай Силу Света, отец! И -- не ведай сомнений. Наша дорога лежит к этой заколдованной пещере. Иначе, отказавшись от борьбы, ты сам станешь таким же, как Владыка, и вы сойдётесь с ним на Раскалённом мосту, под которым внизу течёт огненная река, и уничтожите друг друга. Я видела это... Сегодня, во сне. Тебе надо бороться, пока отвага ещё не покинула твоё сердце. Я буду вместе с тобой -- и отправимся сегодня же!
- Фиала, милая, я не пущу тебя лететь вместе со мной1 Из-за магических игр я потерял свою Илону. Я не хочу...
- Надо было тебе, отец, не оставлять её одну. И меня не оставляй одну.
- Пожалуй, ты права. Сильный колдун просчитывает мои ходы и опережает меня. И он может добраться и сюда, в моё отсутствие.
- Зови Горха. Полетим прямо сейчас!
- Сейчас -- подходящая фаза луны, и Лев борется со Скорпионом... Но, быть может, надо дождаться утра?
- Поверь мне, отец! Нет!
- Будь по-твоему.
* * *
Верный Горх долетел до вычисленного колдуном места со скоростью ветра. Огромный белый камень лежал посреди ровного поля. Когда они добрались к нему, была глубокая ночь, полная луна и крупные звёзды сияли на чёрном небе.
- Горхен, жди нас здесь -- что бы ни случилось, - сказал колдун, подойдя к камню и прикоснувшись к нему ладонью. Затем позвал Силу. Теперь его ладонь светилась и вибрировала. Затем засветился и завибрировал весь камень. А потом -- большой камень раскрылся, будто цветок, и раздвинулись в стороны его каменные лепестки, образовав круг. В центре же появился проход -- чёрная зияющая дыра и лестница, уходящая вниз. Колдун и девочка вошли вовнутрь -- и все камни-лепестки снова сошлись за ними все вместе.
Лестница опускалась всё ниже и ниже, а впереди, где-то внизу, слабо мерцал свет. И вот двое явившихся оказались там, в глубине пещеры, образованной внутри жилы драгоценных и полудрагоценных камней, где аметисты соседствовали с редкими одиночными рубинами, а жадеиты - с алмазами и изумрудами. И всё это сияло и переливалось в приглушенном свете, исходящем из таинственного огромного многогранного кристалла голубоватого цвета, который был намного больше человеческого роста и представлял собой сложный многогранник.
Перед кристаллом, на ровной обсидиановой невысокой плите, лежал меч. Дерек двинулся вперёд -- по направлению к мечу. Где же тень, которую нужно разрубить пополам?
Вдруг, вместо тёмной тени, от стены отступила огромная фигура. Владыка, с наложенным заклятием боя и в непробиваемой броне, вырос неожиданно на пути колдуна, отрезав ему беспрепятственный путь к мечу.
Глава магов стоял теперь перед Дереком, высокий и грозный, сложив на груди руки, и посмеивался.
- Ты думал, неудачник, что встретишь здесь лишь жалкую тень -- а встретил меня самого!Что же ты медлишь? Если ты убьёшь меня, то запятнаешь свои руки кровью. И тогда этот меч выпадет из твоих рук, и выйдет хранительница этого светлого меча из голубого кристалла -- и, схватив меч, сама отрубит тебе голову. Она не сможет сделать по-другому, это её долг! Кстати, вы, кажется, знакомы? Смотри, какой неожиданный сюрприз!
Внутри прозрачного камня была заключена фигура женщины. Ослепительно красивая, не тронутая временем, Илона... Её глаза полузакрыты, губы бледны. Хрупкая фигурка в синем платье.
-Нет! - закричал Дерек.
- Да! - воскликнул Владыка, - Будет по-моему. Разойдёмся, пока не поздно, каждый при своём. И ты не станешь меня убивать -- не по зубам тебе этот орех. Если ты дотронешься до священного меча, которым только и можно меня убить -- ты умрёшь, им пронзённый. Хранительница убьёт тебя. Хотя... Ты, кажется, привёл сюда девчонку! Ты знаешь о жертвоприношении? Тогда ты не такой уж слабак-недоучка, не желающий марать руки о грязные дела и чёрную магию. Неужели, ты стал способен на дело для серьёзного мужчины? Никак, ты собирался убить меня её руками, а затем принести её саму в ритуальную жертву, отдав её хранительнице и тем задобрив её? При этом, у тебя появится шанс занять моё место и стать новым Владыкой... Что же, неплохой план! Хвалю! Только ты не успеешь его осуществить. И я раньше проколю тебя шпагой, кончик которой, кстати, отравлен! Ты умрёшь, как собака! - и тот, кто называл себя Владыкой, выхватил из ножен шпагу.
Но Дерек тоже выхватил шпагу -- почти одновременно со своим врагом. Тот нанёс выпад -- но Дерек успел отразить его. "Маги сражаются на шпагах, не пуская в ход магию", - удивилась Онежка, - Быть может, эта пещера -- особенная, и здесь не действует колдовство, или его опасно здесь применять? И -- неужели отец действительно хотел принести меня в жертву? Нет, я не стану верить врагу! Но, что же делать?"
"Убери свою собственную наведёнку! Его не существует! Это -- только твой собственный страх!" - так, кажется, кричал ей когда-то Янош, когда она боялась волколака... Это мы сами облекаем в плоть наши страхи.
- Дерек! - она не стала называть его отцом в присутствии врага, - Это лишь тень! Убери свой страх -- и он станет лишь тенью, - Что есть мочи, закричала Онежка.
"Как же помочь отцу, путь к мечу для которого перекрыл враг?" - подумала она и стала потихоньку двигаться вдоль пещеры, где было темно, заходя всё глубже, всё ближе к обсидиановому столу.
"Убивший тень вовсе не обагрит свои руки кровью! Помыслы защищающегося -- чисты, а спасающего другого -- благородны", - пришли ей в голову слова.
Она всё ближе продвигалась к мечу... Но он казался ей слишком тяжёлым, неподъёмным.
"Нет, мне ни за что не поднять его! Хотя... Как учил меня кузнец Ванек? Силы воздуха помогут тому, у кого легко на сердце и кто светло и радостно стремится помочь другому... Надо представить себе, что это -- не орудие убийства, а просто сверкающая и красивая штука, которую я хочу рассмотреть получше..." Онежка рванулась вперёд -- и схватила меч, подняв его перед собой и держа за витую рукоятку. Но между нею и сражающимися была обсидиановая плита.
- Ты...лишь...тень. И ты -- не Владыка мира. Ты всего лишь нерадивый ученик, отучившийся пять кругов магии вместо полагающихся семи, по имени Хорг, обманом залезший в Магистрат, плетущий интриги и уничтоживший всё светлое и радостное в нём! - вскричал в это время Дерек, нанося выпад.
И его противник, в страхе отступая, споткнулся о подвернувшийся под ноги камень -- и рухнул на обсидиановую платформу.
Тут же Онежка заскочила на неё -- и подняла руки высоко над головой, собираясь вонзить меч прямо в сердце Владыки, в попытке пробить его панцирь. Но вдруг, прямо на глазах у девочки, тот страшный человек, с которым только что сражался Дерек и который казался неуязвимым, стал обращаться в призрачную тень, сотканную из клубящегося ядовитого тумана угольной черноты.
- Если ты уничтожишь меня, ты уничтожишь иерархию магов, и больше никогда не будет ни у единого человека способности к магии... А чтобы создать преемственность -- нужна жертва, принесённая этому мечу сразу после того, как ты пронзишь мою тень. И тогда ты станешь новым Владыкой, правящим всеми магами, самым сильным...
Онежка не стала слушать эти слова, раздавшиеся змеиным шипением. И в этот момент нанесла удар, и меч, будто лёгкий хлыст, рассёк пустой воздух. Тень была повержена.
- Я не верю, что магия -- исчезнет! Она скрепляет весь мир, она пронизывает всё лучами света! И мне сейчас помогала стихия воздуха! Это значит, что магия -- на моей стороне! - воскликнула Онежка.
Владыки больше не было. Девочка одна стояла на чёрной каменной плите. Меч, моментально ставший тяжёлым, нанеся удар, выпал из её рук и покатился по полу.
- Фиала! Вытяни ладони -- и создай в них огонёк! Такой, какой ты создала в чаше... В нашем доме, - тихо обратился к ней Дерек.
Онежка вытянула вперёд руки -- и создала внутри сложенных чашей ладоней маленький робкий огонёк, идущий из её сердца.
- Магия будет -- но она станет другой! Не магией сильного, который подавляет слабого, а магией со-творения! Магией объединения сердец! Свети нам, Фиала! И мы воскреснем, оттаем от злого холода и победим злой морок!
Колдун направил руки к огоньку в руках девочки, присоединяя к пламени и свою Силу.
И тут вдруг кристалл, находящийся за платформой, начал таять, разбиваться на кусочки, исчезать...
И вот живая, но бледная Илона стояла перед ними, отдавая огню, что пылал на руках девочки и всё увеличивался в размерах, и свою Силу. И этот нежаркий, но тёплый огонёк, разрастаясь, заполнил всё пространство вокруг, всю пещеру.
Потом Онежка опустила тот, самый яркий, сгусток негасимого огня, который разгорался на её ладонях, на обсидиановую чёрную плиту. А затем спустилась с неё на пол каменной пещеры. Миг -- и плита из обсидиана стала плитой из аметиста.
Онежка, Илона и Дерек подошли друг к другу, обнялись, и долго ещё стояли так -- рядом, обнявшись.
- Наверное, нам пора домой, - сказал Дерек, - Если только Хорг не уничтожил и дом, и крепость.
- Мы создадим новый. Мы ведь -- маги. И наши магические способности никуда не делись! Вскоре они проявятся вновь -- с новой силой, - сказала Илона.
- Я знаю, где надо поселиться! Поближе к простым людям. В маленькой деревне -- рядом с домом кузнеца, - прибавила Онежка.
* * *
Приспешники Хорга, действительно, успели разрушить владения Дерека. И воссоединившейся семье магов пришлось создавать новый дом. Они построили его в лесу, неподалёку от деревни, на отшибе которой был дом кузнеца Ванека. Поскольку силы магов изрядно истощились, а потому они не могли призвать силы стихий, да ещё и потому, что дело было ранней весной, строительство было бы слишком сложным, если бы им не помогали люди из деревни под руководством кузнеца.
По всем весям разлетелась весть о том, что нет теперь страшного колдуна, держащего в страхе всё королевство. Но мало кто из прежних знакомых Дерека и Илоны догадывались, кто победил злого волшебника.
Дом вышел красивым и добротным. Снова -- с картинами, с вышитыми занавесками, с музыкальными инструментами, пахнущий пирогами и булками. Онежка-Фиала во всех делах прилежно помогала матери, училась на лету искусству и домашнему хозяйству.
А на чердаке их дома жили летучие мыши, одна из которых часто прилетала и садилась на плечо Дереку, а при отсутствии добрых гостей и незнакомых людей болтала с ним о том - о сём.