Мануйлов Алексей Николаевич : другие произведения.

Южное крыло

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Загадочная история, произошедшая с супружеской четой Шерманов, открывает цикл произведений об английском журналисте конца XIX - начала XX века мистере Прескотте, которому предстоит столкнуться с самыми невиданными порождениями зловещего мира давно забытого тёмного прошлого, решившего найти свою дорогу в светлое будущее
***
  
  Вторая половина 1895 года в Лондоне выдалась жаркой, и дело тут вовсе не в погоде, хотя и она старалась во всю, преподнося порой не самые приятные сюрпризы обывателям. Столица была шокирована таинственным происшествием, случившимся на днях в Бейхерстком лесу - это в окрестностях городка Аксбриджа, лежащего не так далеко от Восточной дороги - одной из важнейших транспортных артерий региона, соединяющей Лондон с Оксфордом и Бирмингемом, откуда уже берёт своё начало бесконечная череда путей, ведущих всё дальше и дальше, на север, к древним римским укреплениям, прямиком к подножьям шотландских гор. Но нас интересует наиболее изведанная её часть.
  28 июня 1895 года молодая чета Шерманов (мистер Говард с женой) вместе со своими друзьями выехали за пределы Лондона и двинулись на восток, в соседнее графство Беркшир, в провинциальный городок Риддинг, где мистер Шерман держал небольшой загородный дом и скромный штат прислуги. Надо сказать, что компания их была несколько необычна - кроме давешнего друга семьи, агента по недвижимости, господина Джеральда Кира с женой Шелли, компанию сопровождал немолодой моряк, капитан дальнего плаванья, достопочтенный Гарольд Пирс, личность довольно известная в узких кругах Дуврского порта. Вначале он мог показаться вполне заурядным и даже скучным, но только на первый взгляд...
  С двенадцати лет он плавал на различных торговых судах, первое время большую часть плаванья проводя в трюме, но вскоре уже стал всё чаще появляться на солнце, которое не повременило одарить его багровым загаром настоящего моряка. Страсть к дальним походам бросала его порой в самые неизведанные уголки мира, при одном только упоминании которых иной мореход сразу же терял всякое желание продолжать с вами разговор. Однако Гарольд был не из робкого десятка - изрядно помотавшись по свету, он вернулся в родную Англию, получил расчёт, и тут же узнал, что им заинтересовались в местном пункте вербовки. Страна как раз начала войну с небольшим африканским княжеством, затерянным где-то на бескрайних просторах центрального региона, что требовало дополнительных средств и дополнительных рук, которые могли бы держать оружие. Времени на раздумье у него было мало, точнее сказать, вообще не было, и уже на следующий день наш бравый моряк в составе очередного полка отбыл на верную, как многим тогда казалось, смерть.
  Однако, вопреки ожиданиям, жатвенное колесо войны не решилось пройтись по участку, где рос этот невероятно везучий колос - в бою он проявил себя как бесстрашный воин, готовый в любой момент ринуться на врага и растерзать его на куски. Отличившись в обороне небольшого, но стратегически важного для англичан форта в самом устье рассекающего регион на две части реки, он получил повышение и отделение под командование. Командование не ошиблось - под руководством этого морского волка было взято несколько городков, и вот уже командующий батальоном, он принимал участие в штурме столицы.
  Трудно поверить, но война подарила ему друга - капитан Джеймс Шерман, в то время ещё молодой и полный пламенной страсти ливерпулец, быстро нашёл общий язык с недоверчивым и вспыльчивым моряком и уже через некоторое время их невозможно было представить порознь. Тем временем осада подошла к концу, последние войска бросили оружие к ногам победителей, а импульсивный царёк отправил в стан командования свои властные регалии. Британские колонисты хлынули в Центральную Африку, а закадычные друзья получили возможность вернуться на родину.
  Джеймсу не хотелось возвращаться назад, в свой родной Ливерпуль - за долгие недели попоек в трактирах и буйных столкновений с отрядами дикарей они настолько привязались друг к другу, что уже даже не мыслили о возможности жить в разлуке. Так что короткая поездка в родные края с целью уговорить молодую невесту - и вот святой отец уже соединяет их руки в одной из лондонских церквей.
  С тех пор дела обоих пошли в гору - вместе они открыли небольшой магазинчик, который со временем разросся до размеров универсального, так что обеспечить спокойное и сытое детство своему единственному сыну - Говарду - Джеймс был в состоянии. Старый моряк привязался к отпрыску своего друга - каждое воскресенье их можно было видеть на прогулке в окрестном парке. Подпитываемый историями своего воспитателя, мальчик рос, неся в себе неутомимую жажду приключений, находя поддержку в лице "дяди" Гарольда. Отец лишь разводил руками, но заговорщицки усмехался в усы, стоило старому другу в присутствии ребёнка напомнить ту или иную историю из бравого солдатского прошлого.
  Когда юноше исполнилось пятнадцать лет, он уже готов был ехать в Дувр, дабы записаться на очередной отходящий в плаванье корабль, но судьбе суждено было распорядиться иначе. За день до отъезда молодого человека слёг в постель, схваченный неизвестным недугом, Джеймс. Обеспокоенная жена послала за доктором, но было уже поздно - на следующее утро в их дом уже стучался священник. Шокированная миссис Шерман наотрез отказалась отпускать куда-либо своего сына, несмотря на многочасовые споры, порой доходившие до взаимных оскорблений. Не помогло даже вмешательство нашего морского бродяги. Так что Говард был вынужден устроиться на работу в магазин отца.
  Через четыре года он женился на Сьюзан - своей старой знакомой, живущей по соседству, и разделил с Гарольдом обязанности управляющего. За это время вслед за мужем уже успела отправиться и миссис Шерман, оставив сыну в наследство небольшой дом в окрестностях Ливерпуля, который всё это время пустовал, так что было неудивительно, что было решено его продать. Провести сделку согласился молодой Джеральд Кир - друг детства Говарда, который как раз получил работу в малоизвестной лондонской компании по продаже недвижимости. На полученные деньги Шерманы приобрели небольшое имение в окрестностях тихого городка Риддинга и наняли скромный штат прислуги. Произошло это два месяца назад, в середине мая, но получилось так, что начать обживать свои новые владения молодожёны смогли только в конце июня - обстоятельства потребовали от Говарда всё время находиться при магазине.
  Итак, собственно, с этого всё и началось - 28 июля мистер и миссис Шерман вместе с супружеской четой Киров и достопочтенным Гарольдом Пирсом выехали из Лондона по Восточной дороге. Не доезжая границ Беркшира, они свернули и двинулись на север, в сторону Риддинга. Прислуга была на месте заблаговременно и подтвердила, что хозяева приехали поздно вечером.
  Всё это можно назвать экспозицией.
  Мистер Конан, дворецкий, сообщил, что примерно через две с половиной недели, а точнее 16 июля утром господа с жёнами и мистером Пирсом выехали в сторону Восточной дороги. С ними также был кучер, молодой парень по имени Джо. За несколько дней до этого мистер Шерман писал в Лондон своему управляющему, оставленному в магазине за старшего, повелев ждать их у его дома, чтобы сразу же дать отчёт о делах за последние дни. Управляющий (весьма, кстати, учтивый юноша) послушно ждал своего хозяина, однако в тот вечер он так и не вернулся. Весьма озадаченный, юноша вернулся домой. На следующий день история повторилась. Теперь уже сомнений не было - что-то произошло.
  Утром третьего дня, когда управляющий как раз собирался идти в полицию, в дверь постучали. Это оказался инспектор, который сообщил, что по дороге с Шерманами произошло что - то... не поддающееся объяснению. На все вопросы тот только разводил руками, повторяя, что они сами ничего не знают, что мистер Шерман в ужасном состоянии был обнаружен местным торговцем, который как раз ехал в Лондон, что сейчас он в больнице, что посещение его запрещено... Представитель власти ушёл, оставив молодого человека в ещё большем замешательстве. Всю последующую неделю, по словам его супруги, он ходил сам не свой, а как только история эта стала достоянием общественности, сам слёг в постель, и как нам недавно стало известно...
  Впрочем, обо всём по порядку.
  В то памятное утро я как обычно прибыл на службу раньше времени, чтобы успеть внести последние изменения в написанную мною накануне статью, прежде чем её отправят на утверждение, а затем уже в печать. Утро выдалось на удивление прохладным, и я очень хорошо помню, как пришёл в свой кабинет, повесил на вешалку пальто и уселся за рабочий стол. Но только я обмакнул перо и поднёс его к заглавной строке, как в дверь кто - то постучал.
  - Войдите. - сказал я не без огорчения, откладывая перо.
  Это оказался Бернард Краун, уже немолодой журналист, работающий через два кабинета от меня в отделе спортивных новостей. Довольно одарённый, за словом никогда в карман не лезет, вот только характер...
  - Прескотт, мистер Берк хочет тебя видеть. - отчеканил тот и закрыл за собой дверь. Сухо и прямолинейно. Ничего удивительного, в принципе - никто никогда не видел его в ином настроении, чем эта ненаигранная официальность.
  Я поспешил к патрону.
  Мистер Берк, главный редактор газеты "Лондонский вестник", в которой я и работаю, сидел в своём кабинете. Когда я вошёл, он как раз заканчивал писать кому-то письмо.
  - А, это вы. Садитесь. - кивнул он на стул, стоящий прямо напротив его стола. Я послушно сел.
  - У меня будет для вас небольшое поручение, Прескотт. - сказал мистер Берк, попутно засовывая свёрнутый в несколько раз лист в небольшой конверт. Я всем своим видом показал, что заинтересовался.
  - Несколько дней назад знакомый констебль из местного отделения рассказал мне довольно интересную историю. Тут недавно инцидент произошёл на Восточной дороге - торговец ехал в город продавать овощи и неожиданно обнаружил лежащего на песке человека в ободранной одежде и с окровавленным лицом. Паренёк не растерялся и доставил его в больницу, а потом сразу же в полицейский участок. Удалось установить личность человека - это мистер Говард Шерман, владелец универсального магазина на улице Нельсона, может, слыхали... Так вот, начали расследование, но, по словам моего знакомого, особо далеко не продвинулись. История эта меня заинтересовала, и я отправил его в больницу (вчера как раз сняли запрет с посещения) с заданием уговорить мистера Шермана рассказать всю эту загадочную историю от начала до конца нашему человеку. К счастью, он согласился. Так что берите всё необходимое и немедленно выезжайте, адрес я вам напишу. Выслушайте его, сделайте заметки, и завтра утром принесите весь материал. И поторопитесь - пока об этом знает всего несколько человек, но всё равно риск того, что завтра эта история будет радовать глаз читателей "Столичной жизни" достаточно велик, а я не хочу, чтобы эти бездарные писаки обставили нас ещё раз.
  Я послушно взял протянутую мне бумагу с адресом и вышел из кабинета.
  
  Больница находилась на углу улицы Портовой, как раз там, где она выходила на Площадь Мучеников. Справившись у дежурной медсестры, в какой палате лежит мистер Говард Шерман, я прошёл двумя коридорами, пока, наконец, не остановился у нужной мне двери. Тихонько постучав, и услышав чуть слышное "Войдите", я взялся за ручку. Мистер Шерман лежал на кровати у самого окна, обе его руки и правая нога были обмотаны гипсом. Я удивился, ибо, несмотря на свой довольно молодой возраст, выглядел он так, как будто разом постарел лет на пятнадцать - всё лицо испещрено царапинами, которые ещё не успели окончательно затянуться, на непокрытых гипсовой повязкой предплечьях покрывшиеся коричневой коркой ссадины.
  - Врачи говорят, что вы уже идёте на поправку. - сказал я, пытаясь хоть как-то начать разговор
  Мистер Шерман окинул взглядом своё тело, и испустил нечто, похожее на смешок.
  - Да я и так неплохо выгляжу.
  Усмехнувшись, я поспешил представиться и изложить цель своего визита.
  - Вы точно хотите услышать всю эту историю от начала и до конца?
  - Непременно.
  - ...Хорошо - сказал он наконец после непродолжительного молчания. Я поспешил пододвинуть свободный стул к небольшому столику, стоящему прямо около кровати, достал блокнот, подготовил перо и, стараясь не отставать от рассказчика, принялся записывать.
  
  
I

  - Что это было!? - встревожено воскликнула Шелли.
  - Не знаю. - ответил ей Джеральд, поднимаясь с пола и отряхивая запачкавшиеся брюки. Экипаж, ещё несколько секунд назад ходивший ходуном, наконец - то остановился. Салон представлял собой не самое лучшее зрелище - раскиданные повсюду вещи, растянувшиеся на сидениях и на полу пассажиры. Шелли, пожалуй, ещё повезло - она как - то умудрилась удержаться на своём месте и даже не поранилась. Джеральд с Гарольдом растянулись на полу, и, похоже, тоже отделались лишь лёгкими ушибами. Что же касается меня, то пока нас швыряло из стороны в сторону, я сильно ударился об угол двери, так что теперь почти все мои движения сопровождались ужасной болью в правом предплечье.
  - Надо спросить у кучера. Вдруг случилось что - то серьёзное? - сказала Сьюзан, осматривая моё плечо - Всё в порядке, дорогой, крови нет, лишь небольшой ушиб.
  Я кивнул и высунулся из окна, чтобы позвать Джо, но тот, как оказалось, уже давно слез с козел и осматривал что - то внизу экипажа, опустившись на корточки.
  - Что там такое, Джо? - окликнул я его
  - Колесо слетело, сэр.
  - Починить можно?
  - Сомневаюсь. Поломка довольно серьёзная
  - Проклятие! - выругался Гарольд, слышавший весь наш с ним разговор
  - Что же нам теперь делать? - не без паники в голосе прошептала Шелли. Я открыл дверь, выпрыгнул на землю. Джеральд с Гарольдом вышли с другой стороны.
  - Что с колесом? - спросил я, подойдя к Джо и присев рядом с ним.
  - Крепления треснули, тут нужны инструменты и плотник, одному мне не справиться.
  - В окрестностях есть какие нибудь селения?
  - Не могу сказать, сэр, я плохо знаю эту местность. Но я помню, что видел поворот, уводящий куда - то вправо от основной дороги.
  - Ты думаешь, там дальше есть деревня?
  - Всё может быть - я, как и вы, впервые здесь.
  - Давно ты его видел?
  - Минут двадцать назад, сэр.
  - Хорошо. Тогда, я полагаю, мы можем распрячь лошадей, чтобы избавить дам от необходимости идти пешком по пыльной дороге. Чем быстрее мы доберёмся до деревни, тем лучше.
  Джо послушно отправился распрягать лошадей. Гарольд окинул взглядом местность. Дорога представляла собой затоптанный многолетним трудом ног путников и подков лошадей толстый слой щебёночного покрытия. По обеим его сторонам тянулась узкая полоса земли, перерастающая в скудный придорожный травяной покров, который, в свою очередь, почти сразу же обрывали кустарники и стволы деревьев - лес тянулся по обеим сторонам дороги, перекрывая пусть солнечным лучам, из - за чего на дороге стоял неприятный полумрак. Полоса щебня тянулась вперёд примерно на полверсты, резко обрываясь за поворотом.
  - Что-то не так? - решил осведомиться я, заметив подозрительно прищурившиеся глаза друга.
  - Нет-нет, всё в порядке. Место тут просто какое - то...
  - А что ты хотел? Это же не Восточная дорога, здесь редко кто появляется, особенно в это время года.
  - Что правда - то правда, - заговорил, наконец, Джеральд - в Риддинге сейчас мало кто из лондонцев держит дома, так что этот край считай заброшен.
  Я поднялся в салон, сказал Шелли и Сьюзан о том, что починить колесо не представляется возможным, так что нам придётся ехать в ближайшую деревню за помощью. Они согласились, и мы с Джеральдом помогли им спуститься на дорогу и пересесть на лошадей, которых как раз уже успел подвести Джо. Вещи пришлось оставить, но особой проблемы, как нам казалось, это не представляло - как верно заметил мой друг, на этой дороге мало кто появлялся, да и кого заинтересует одежда и недорогая косметика (сумочку с нашими общими деньгами Сьюзан всё - таки предпочла на всякий случай взять с собой)?
  
  - Вон тот поворот, о котором я говорил. - сказал Джо, указывая на небольшую тропинку, которая резко сворачивала вбок от основной дороги, углубляясь в лес. Похоже было, что её проложили местные жители - несмотря на довольно внушительную ширину, на ней, уже успевшей порядком одичать, начисто отсутствовало какое - либо покрытие. По-видимому, ей не пользовались уже довольно давно. Я посмотрел на Сьюзан. Похоже, затерянная посреди леса тропинка не испугала её так, как Шелли - на жене моего друга просто не было лица, и на какое - то мгновение мне показалось, что я слышу её порывистое дыхание, насыщающее напуганное сердце кислородом всё быстрее и быстрее...
  - Ну что же, делать нам всё равно нечего, придётся заглянуть в гости. - с лёгкой усмешкой сказал Гарольд, протирая платком запотевшее лицо - ему пришлось взять за поводья и вести лошадь Сьюзан, которая, как назло, крайне неохотно подчинялась.
  Тропинка была неровной - довольно часто приходилось сворачивать, кое - где проход порос густым кустарником, что не могло не убавить нашего первоначально оптимизма.
  - Похоже, что этой дорогой уже давно не пользовались. - сказал я.
  - Может быть, они проложили новую? - предположил Джеральд, ломая очередную копну кустарных сучий.
  На мой взгляд, подобная версия действительно имела право на существование, так что я продолжил помогать прокладывать нам путь сквозь заросли. Не знаю, сколько времени прошло, пока, наконец, мы не миновали этот участок леса, и теперь тропинка шла прямо посреди широкой поляны, рассекая её на два почти равных участка. Наконец - то солнце не встречало на своём пути никаких преград, так что уже скоро нам стало невыносимо жарко и душно от палящего зноя.
  Однако это было ещё не самое неприятное - на всём протяжении, куда хватало глаз, не было видно не то, что мелкого, самого убогого домишки, даже земля, казалось, здесь никогда не была возделана - бурная растительность уже давно полностью подчинила себе это место. Мы шли, то и дело оглядываясь по сторонам, в надежде увидеть хоть что - то похожее хотя бы на убогую хибару, в которой обычно живут деревенские бедняки. Но всё тщетно.
  Наконец дорога вновь сделала резкий поворот.
  - Смотрите! - вдруг воскликнул Джеральд, указывая куда-то в сторону. Совершенно неожиданно нашим глазам предстал массивный двухэтажный особняк, который всё это время скрывали за поворотом деревья и кустарники. Прямо перед ним был раскинут сад, мы даже смогли разглядеть узкую полосу каменной дороги, тянувшуюся от главных ворот к фасаду.
  - Интересно, кому это в голову пришло строить дом в такой глуши? - подозрительно промолвил Гарольд.
  - Не важно. Главное, что мы можем попросить у них помощи. - ответил я. Остальные поспешили согласиться.
  Однако когда мы подъехали ближе, первое впечатление от этого странного места мгновенно улетучилось. Первое, что бросалось в глаза - высокий, заросший бурной растительностью каменный забор с проржавевшими воротами и аркой.
  - Не следят они за домом. - усмехнулся Гарольд.
  Джо отпустил поводья, подошёл к воротам, толкнул одну из створок. Та со скрипом поддалась.
  - Похоже, давненько они не принимали гостей. - продолжал иронизировать моряк.
  Каменная дорожка вела к парадному входу в особняк, огибая сад с левой стороны. Казавшийся нам издалека молодым и цветущим, теперь он едва ли мог производить то приятное впечатление. Он весь уже давно зарос сорняками, хотя кое - где ещё проглядывались небольшие "островки" непокорённой ещё декоративной растительности. В самом дальнем конце сада возвышалось в ряд с десяток исполинских дубов, несомненно, посаженных там по воле таинственных хозяев этого дома. Закрывая собой невысокий забор, они будто демонстрировали успешное наступление леса, начинавшегося прямо за ними, на этот освоенный человеком клочок земли. В воздухе разносился лёгкий треск, издаваемый покачиваемым потрескавшиеся от времени стволы ветром. Мы шли по дороге, и каждый наш шаг сопровождался глухим лязгом подков о мощённые камни.
  Дом, который ещё издали показался нам таким надёжным и гостеприимным, производил теперь едва ли не противоположное впечатление. Монументальная постройка носила в себе самые некоторые черты зодчества времён последних Стюартов, лишь отдалёнными, второстепенными чертами соприкасаясь с более поздними стилями - видно было, что отдельные фрагменты его не раз подвергались переделке. На всех двух этажах окна были зарешёчены примечательным узором, чем - то напоминавшим паутину, если бы не завитки на всех её концах. Парадный вход венчала массивная дубовая дверь, украшенная резьбой с рисунками и увенчанная четырьмя широкими мраморными колоннами, по две с каждой стороны.
  Мы остановились у ступеней и Джо медленно двинулся к дверям, намереваясь постучать.
  
  
II

  Неожиданно послышался звонкий лязг, как будто кто - то с той стороны медленно отодвигал плохо поддающийся засов. Одним прыжком Джо отскочил от двери, рискуя свалиться со ступеней и сломать себе шею, Шелли в испуге прижалась к Джеральду, пряча лицо в складках его пальто.
  Лязг тем временем резко оборвался, и деревянная громадина со скрипом начала открываться. С замиранием сердца я смотрел, как тёмное пространство всё больше и больше расширялось, пока, в конце концов, мы не смогли разглядеть неясные очертания человеческого силуэта в дверном проёме. Мужчина был одет в парадный костюм - довольно нетипичный наряд для нашего времени, не говоря уже о гардеробе прислуги, коей он, судя по всему, в этом доме и являлся. Но самым странным было его стремление во что бы то не стало скрыть своё лицо - всё, что было выше шеи, тонуло в темноте прихожей.
  - Чем могу служить, господа? - спросил он тем тихим, будто замогильным голосом от которого мороз берёт по коже и страх наполняет вены.
  - Мы не ожидали, что вы откроете... - промолвил Джо, видимо, ещё не отойдя от шока
  - Прошу прощения, я услышал, как вы открываете ворота, прошёл в столовую и наблюдал за вами из окна.
  Он говорил медленно, с какой-то странной интонацией, и, может быть, именно из-за этого у меня подсознательно возникло желание поскорее раскланяться и убраться отсюда подобру-поздорову. И я готов был спорить на что угодно - каждый из нас в эту минуту согласился бы со мной, не говоря уж о бедняге Джо.
  - Приношу искренние извинения за беспокойство, - я решил не оставлять паренька наедине с этим странным человеком. - видите ли, мы в этих местах впервые, возвращались в Лондон и на объездной дороге сломали колесо. Мы видели поворот, думали, что найдём здесь какую-нибудь деревню, хотели попросить помощи, но...
  - Всего в часе пути отсюда находится Шеттин -Стоун. Это, конечно, не такое уж и больше селение, но я думаю, нужные материалы найти там можно.
  - Правда? - на какое-то мгновение мне даже показалось, что чувство страха к этому загадочному человеку будто само собой медленно угасает.
  - На лошади, я думаю, получится даже быстрее.
  - Сэр, я могу отправиться туда прямо сейчас. - Джо повернулся ко мне, и достаточно было всего лишь взглянуть на то, что представляло собой его лицо, чтобы понять, отчего ему так не терпится поскорее покинуть это странное место.
  - Я думаю, мы так и сделаем. Что скажите? - сказал я, поворачиваясь к остальным
  - Разумно. - сказал Джеральд
  - Да, пусть паренёк сгоняет за подмогой. - вторил Гарольд
  Джо не стал дожидаться повторного приглашения, в два прыжка оказался на лошади, и уже через минуту скрылся за воротами. Мы же остались один на один с этим загадочным человеком.
  - Имею честь предложить вам пройти в дом и подождать вашего слугу в нашей скромной обители. Не беспокойтесь, о лошади позаботятся - первым нарушил неловкое молчание дворецкий. Предложение, при всей его обыденности, в нашем случае прозвучало как гром среди ясного неба. Я оглянулся, желая посмотреть на реакцию остальных. Убедившись, что они шокированы не меньше меня, я вновь посмотрел на человека в проёме, стараясь смотреть туда, где под завесой полумрака прятались его глаза, и, стараясь подавить волнение, невольно проскальзывающее в голосе, сказал:
  - Мы бы с удовольствием, сэр, но нам надо спешить, сегодня вечером мы должны уже быть в Лондоне, и...
  - Боюсь, что ваши планам не суждено будет сбыться. - всё так же монотонно ответил человек в проёме
  - Почему же? - с нескрываемым возмущением спросил у него Джеральд
  - Будет сильный дождь. - последовал лаконичный ответ
  Надо сказать, мы не на шутку изумились.
  - С чего же вы это решили? - не отступал мой друг. Видимо, вежливость, как и страх, на время оставила его
  - Взгляните туда. - из темноты появилась облачённая в перчатку рука, указывая куда - то за горизонт. Проследив за направлением, я увидел огромное грозовое облако, лениво плывущее в сторону дома. И хотя ветер гнал его с едва заметной скоростью, не было никакого сомнения, что через каких-нибудь два часа оно накроет собой всю поляну.
  - К тому же у меня нет никаких сомнений, что ваш слуга предпочтёт заночевать на постоялом дворе в Шеттин-Стоун, чем ехать сюда сквозь такой ливень.
  Я задумался. С одной стороны, он, конечно, прав - без покрытия дорогу размоет за какие-то жалкие десять минут, что станет для лошади непроходимой преградой. Можно, конечно, было бы самим поехать в эту деревню, но у нас оставалась всего лишь одна лошадь, и неизвестно, сколько времени мы бы затратили на пеший ход, особенно если в дороге нас застигнет ненастье. Но с другой - что-то отпугивающее было в этом странном доме, так явно походившем на обитель нечисти из расплодившихся за последнее время чёрных романов...
  Однако почти сразу здравый смысл преодолел навеянные уж слишком разыгравшимся воображением сомнения, и я поспешил согласиться. Дворецкий, представившийся мистером Сондерсом распахнул дверь настежь, при этом оставаясь с тёмной стороны, куда не проникали солнечные лучи. Мы вступили в прихожую.
  
  Комната, однако, оказалась не такой большой, как мы могли себе представлять - света было вполне достаточно, чтобы осветить скромное убранство, состоящее из нескольких вешалок, небольшого столика и висящего над ним зеркала. Единственное окно было наглухо закрыто снаружи деревянной ставней.
  - Прошу за мной. - мистер Сондерс стоял в дверном проёме, держа в одной руке зажжённую свечу, другую удерживая на небольшом расстоянии от огня так, чтобы свет не падал на лицо. Мы проследовали за ним.
  Небольшая дверь вела в просторную залу. Она представляла собой огромную комнату, освещённую слабым светом, льющимся из небольшого окна почти под самым потолком. Стены были украшены картинами, большинство из которых представляли собой портреты, видимо, бывшие (нынешние?) владельцы этого дома. Пол устлан густым ковром, сделанным, судя по узорам и расцветке, в подражание персидским мотивам. С обеих сторон на верхний этаж вели широкие полукруглые лестницы, каждая была также застелена ковром. По всей их длине на стенах расположились картины в тяжёлых позолоченных рамах.
  - Мы Вам, конечно, очень признательны, - сказал я, поражаясь громкому эху, столь быстро разнёсшему мои слова по всей комнате - но всё же не посчитают ваши хозяева наше вторжение излишне беспокойным?
  - Вам не о чем беспокоиться, - дворецкий стоял к нам спиной, усердно избегая редких падающих на мраморный пол лучей - господа Хэмфилды и почти вся прислуга в данный момент путешествуют по Европе. Их комнаты расположены в южном крыле, а в северном достаточно места, чтобы разместить пятерых гостей на одну ночь.
  Говоря это, он остановился возле правой лестницы.
  - Ужин в семь, позвольте показать вам ваши комнаты.
  
  Ярко пылал камин, наполняя пространство гостиной звуком глухих потрескиваний сухих паленьев и приятным теплом. Мы сидели вокруг невысокого лакированного журнального столика, расположившись в мягких креслах. Гарольд курил свою любимую деревянную трубку, которую почти всё время носил с собой - когда-то давно, как он мне рассказывал, когда они с моим отцом воевали в Африке, он вытесал её себе из какого-то неизвестного ему местного дерева, и до сих пор крепкая древесина ещё ни разу не подвела его. Джеральд пустым взглядом смотрел на огонь, очевидно, весь уйдя в свои мысли. Сьюзан сидела рядом с Шелли и обе они чуть слышно о чём-то шептались.
  В который раз я окинул взглядом гостиную - это была просторная комната с высоким ребристым потолком, украшенным узорчатой бронзовой люстрой, которая насчитывала порядка полутора десятка свечей, не говоря уже о канделябрах поменьше, которые в достаточном количестве находились здесь. Сейчас горела едва ли половина из них, но и этого было достаточно, чтобы осветить роскошное убранство - украшенные декоративной резьбой столы и стулья, привезённые, очевидно, из какой-нибудь далёкой заморской колонии, роскошная коллекция фарворовой посуды, расположившаяся на полках массивного шкафа. У другой стены - настоящая библиотека - с десяток полок, гружённых толстыми, местами пожелтевшими от времени томами. С незанятых шкафами и полками стен на нас смотрели многочисленные картины. Среди них явно преобладала историческая тематика - начиная от портретов Вильгельма Завоевателя и заканчивая красочной панорамой Трафальгарской битвы.
  Местами пол был устлан дорогими коврами, имитировавшими шкуры убитых животных, и, наконец, огромный камин, вделанный в северную стену. Очевидно, не единственный здесь - ещё на подъезде к дому я обратил внимание на то, что дымоходных труб было не меньше трёх. Однако именно этот, как мне казалось, был самым большим и роскошным - со всех сторон обложенный красным кирпичом, причём камень выглядел до такой степени ярким и новым, будто его положили сюда не далее, чем вчера. На небольшой каменной полке - незамысловатые стеклянные украшения, на гвозде, вбитом в уходящую под потолок трубу - двуствольное охотничье ружьё. Шикарные лакированные деревянные панели также казались совсем новыми, хотя ни у кого из нас не было сомнений, что этот гигант стоит здесь уж полвека так точно.
  - Видимо, хозяева дома часто выезжают в другие страны, - заметил Гарольд - и уж, по крайней мере, один раз даже предприняли кругосветное путешествие. Не удивлюсь, если в кабинете у хозяина стоит огромный глобус всего земного шара.
  В этот самый момент дверь распахнулась, и в комнату вошёл мистер Сондерс. Остановившись в самом тёмном углу, он известил нас о том, что ужин готов. Мы встали и проследовали в столовую. Она оказалась не такой большой, как гостиная, но всё же и здесь была по - своему уютная и добрая атмосфера - преобладали не столь красочные, явно написанные рукой художника - любителя, но всё же довольно сочные натюрморты с изображением всевозможных фруктов, овощей, а иногда - и неизвестных нам иностранных диковинных блюд. В самом центре комнаты стоял большой деревянный стол, накрытой белоснежной скатертью, на которой сейчас были аккуратно расставлены украшенные разноцветными рисунками тарелки со всевозможными блюдами - хрустящий ростбиф, картофель с сосисками, салаты, рыба, филе, говяжья запеканка, сыр, лангеты, и, что странно, яблочный пудинг и бутерброды - и это рядом с горячими блюдами. Напитки были представлены скромнее - вино, эль, и немного портвейна.
  - Позвоните в звонок, когда закончите ужинать, я приду и уберу грязную посуду. - тихо сказал дворецкий, и, отвесив поклон, вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Я с недоумением снова окинул взглядом стол. Воистину, этого хватило бы, чтобы накормить на порядок больше народу.
  - Уж не думает ли он, что мы всё это съедим? - решил съязвить Гарольд
  - Довольно много для нас пятерых. - согласился Джеральд
  - Ладно, чего уж сейчас говорить? - сказал я, усаживаясь на один из стульев и пододвигая его к столу. Остальные тоже решили прекратить этот бессмысленный разговор и переключились на содержимое тарелок.
  
  Мистер Сондерс оказался прав - дождь не утихал уже несколько часов, и, очевидно, не собирался прекращаться до утра. Иногда сквозь узкие прорези в ставнях можно было разглядеть вспышки молний, то и дело по окрестностям разносились гремучие громовые раскаты. Ужин прошёл в молчании, и лишь под конец его мы разговорились.
  - Не нравится мне этот человек, - тихо сказала Сьюзан, наклоняясь ближе к столу - эта его странная манера держать лицо в темноте, да и от одного голоса мороз по коже.
  - Мало ли странностей у людей? - безразлично кинул Джеральд, подливая себе в бокал очередную порцию вина - Может быть, он перенёс тяжёлую операцию и стыдиться теперь своего изуродованного лица - мало ли что произошло? Но одно я могу точно сказать - люди здесь явно живут приличные и обеспеченные - во всяком случае, все мы имели возможность в этом убедиться. Вот только почему тогда они забросили свой сад?
  - Ну, это уже не наше дело. Накормили, помогли с колесом - за это уже готов до пола кланяться. - прорычал Гарольд, вынимая изо рта трубку и поднося к губам бокал.
  Остаток ужина прошёл в непринуждённой обстановке, даже Шелли, которая поначалу испытывала явное волнение, как-то развеялась, и когда я позвонил в звонок, давая нашему таинственному слуге знать, что с едой мы разделались, уже вовсю смеялась над какой-то историей, которую ей рассказывал её муж.
  
  
III

  Гостевые комнаты, которые нам выделили, были просторными и уютными. Тем не менее, в отличие от остального дома, они отличались поразительной скромностью убранства - кроме деревянного шкафа в каждой из них был небольшой туалетный столик, зеркало и кровать. Приятным было также, что ни решёток, ни наглухо закрытых ставен ни в одной из них не было, так что можно было смотреть в своё удовольствие. Однако смотреть особо было нечего - за окном бушевала гроза, прямо перед стеклом с крыши текли непрекращающиеся потоки воды. Как мы и ожидали, дороги размыло, так что не было никаких сомнений, что Джо предпочёл остаться на ночь в Шеттин-Стоуне. Да и не факт, что завтра утром он сможет вернуться - после дождя должно будет пройти какое-то время прежде чем по дорогам можно будет ехать без препятствий, не опасаясь по пояс застрять в жидкой грязи.
  Я стоял у окна и бесцельно вглядывался в беспросветный мрак, стараясь рассмотреть в нём хоть что-то. Горела небольшая свеча на тумбе возле самой кровати - Сьюзан уже легла, и теперь терпеливо дожидалась меня.
  - Что ты там высматриваешь? - не выдержала, наконец, она
  - А? Что? - мне стоило немалых усилий отвлечься от лезущих в голову мыслей и вникнуть в смысл её слов - Да так, ничего. Просто задумался.
  - Ты знаешь, - она отложила книгу, посмотрела на меня - сначала я даже немного испугалась этого странного человека - зачем так усердно стараться сохранить в тайне своё лицо? Но если подумать, это ведь совсем не наше дело - действительно, мало ли что могло с ним случиться? Во всяком случае, обязанности свои он исполняет просто великолепно - сразу видно, что он предан живущем здесь людям.
  - Ты права, - согласился я, продолжая смотреть в окно - вот только почему они забросили заботу о саде?
  - Да, это действительно выглядит довольно странно.
  - Ну, ладно. - сказал я, задёргивая занавески и подходя к кровати - Ты права - это действительно нас не касается.
  Я лёг на мягкую удобную перину, поцеловал Сьюзан, закутался в тёплое одеяло и затушил свечу.
  
  Проснулся я оттого, что кто - то усердно теребил меня за плечо. Открыв глаза, я не сразу смог различить в тёмном силуэте знакомые очертания, и только когда около моего уха послышался тяжёлый шёпот Гарольда: "Вставай", окончательно проснулся. Первым делом я оглядел своего друга - моряк был одет в просторный халат, надетый поверх ночной рубашки. Волосы были взъерошены, в глазах читался испуг.
  - Что случилось? - спросил я шёпотом, стараясь не разбудить жену
  - Не здесь, идём в коридор.
  Я послушно последовал за ним. В коридоре, к моему удивлению, стояли Джеральд и Шелли, тоже в наспех надетых халатах и тапочках.
  - Что произошло? - спросил я у них, однако сразу же понял по выражению их лиц, что они сами находились в неведении.
  - Гарольд? - повернулся я к выходящему другу
  - Тихо. - он приложил палец к губам
  - Дорогой, что здесь происходит? - эта оказалась Сьюзан. Видимо, она проснулась от разговоров, и теперь стояла в дверном проёме в одной ночной рубашке, недоумевающе глядя на нас.
  - Шелли, Сьюзан, будьте здесь и закройте дверь. Мы скоро вернёмся. - сказал Гарольд, поочерёдно бросив взгляд на девушек. Те послушно вошли в комнату и в наступившей тишине я отчётливо услышал, как повернулся ключ в замке.
  - Так что же всё - таки случилось, Гарольд? - спросил Джеральд, перекладывая в другую руку канделябр с тремя зажжёнными свечами.
  - Я слышал там внизу, во дворе, лошадиное ржание. У парадного входа. Потом... - он замолчал, очевидно, обдумывая то, что хотел нам сказать - потом глухой хрип, переходящий в рык, снова ржание и лязг подков по каменной дорожке - очевидно, наша лошадь увидела что-то, что напугало её...
  С минуту мы молчали, обдумывая сказанное.
  - Я уверен, что мне это не послышалось. - поспешил сказать моряк, очевидно предвидя первый вопрос, который будет ему задан
  - Но почему же тогда мы ничего не услышали?
  - Перед тем, как лечь спать, я открыл окно, ваши же были закрыты, очевидно, что из-за этого вы ничего и не слышали. Но я готов поклясться, что слышал лошадиное ржание, хрип и этот странный вой...
  - Что же мы можем сделать? - спросил я, подавляя лёгкие следы паники в голосе
  - Надо спуститься в холл первого этажа - там окна выходят на хозяйственные пристройки - и посмотреть, на месте ли наша лошадь.
  - По ночам лошадей загоняют в конюшни, да и разве можно что-нибудь увидеть в такую погоду? - спросил Джеральд
  - В любом случае мы сможем её услышать. - сказал Гарольд, затем протянул руку, взял у Джеральда канделябр и первым двинулся по тёмному коридору, освещая себе путь. Мы последовали за ним.
  В главной зале было темно, лишь изредка слабый лунный свет проникал сюда через небольшое окно под потолком. Здесь завывания ветра, бушующего снаружи, были слышны ещё громче, отчего сразу у меня возникло желание поскорее покинуть это мрачное место. Мы стали медленно спускаться, держась за продолговатые бронзовые перила. Ковёр, которым была устлана лестница, делал наши шаги лёгкими и почти бесшумными.
  Наконец, переступив через последнюю ступень, мы подошли к двери, ведущей в холл. Стараясь не шуметь, Гарольд повернул ручку и медленно стал открывать. Коридор, в котором мы оказались, вёл из главного зала в гостиную и столовую. Дверь располагалась в самом его конце. Ставен здесь не было, но оба окна оказались зарешёчены.
  - Подержи. - Гародьд протянул мне канделябр и подошёл к одному из окон. Действительно, отсюда можно было разглядеть неясные очертания хозяйственных построек, но, как и следовало ожидать, ничего даже похожего на силуэт животного разглядеть мы не смогли.
  - Надеюсь, что мы её хотя бы услышим. - прошептал Джеральд. И в тот же миг прямо перед окном с невероятной скоростью промелькнула чьё-то тень. Сказать, на что она была похожа, я не смогу - настолько быстро всё это произошло. Гарольд отшатнулся от окна, чуть было не упал на деревянный пол. Джеральд и я как по команде вздрогнули. Но не успели мы опомниться, как откуда-то из темноты послышалось и тут же оборвалось громкое лошадиное ржание.
  - Что здесь, чёрт подери, происходит!? - в панике воскликнул Джеральд. Но мы не успели ничего ответить, так как в этот самый момент до нас долетели истошные женские крики. Сьюзан!
  - Быстро! - взревел Гарольд и первым бросился к двери в залу. Мы с Джеральдом поспешили за ним, стараясь не отставать. Я поднял канделябр повыше, чтобы осветить как можно больше пространства. За какие - то секунды мы вбежали вверх по лестнице и повернули в коридор, где находились гостевые комнаты.
  Нашим глазам открылась ужасная картина - прямо посреди коридора стоял мистер Сондерс и усердно бил топором в дверь, за которой сидели, запершись, Шелли и Сьюзан. Не обращая внимания на их громкие крики, он продолжал монотонно всаживать холодный металл в дерево. Однако, почувствовав присутствие посторонних, он вдруг резко остановился и медленно повернулся. И тут мы поняли, почему он так старался спрятать своё лицо. Там, где у него должны были находиться глаза, зияло пустое место - как будто кто-то вырвал их у него с корнем. С истошным воплем он бросился на нас, занеся топор над головой.
  Не знаю, что произошло бы дальше, если бы не Гарольд. Мгновенно среагировав, он бросился под ноги бегущему, одновременно уворачиваясь от удара. Тот споткнулся, однако оружия своего не выронил, и хотел уже было повернуться, готовый продолжать, когда моряк замахнулся и со всего размаху всадил ему кулаком прямо в лицо. Согнувшись, тот, наконец-то, разжал хватку, и тяжёлый топор с грохотом упал на пол. Гарольд уже хотел было нагнуться, чтобы поднять его, однако не успел он подойти поближе, как безглазый дворецкий чуть выпрямился и с криком бросился на него.
  На этот раз реакция подвела - он оказался на полу, а его противник, уже успев выпрямиться окончательно, поднял топор и уже готов был нанести последний удар, когда поверженный, казалось, враг, мощным движением ног нанёс ему удар прямиком в грудь. Топор снова оказался на полу, чем поспешил воспользоваться моряк - мигом вскочив, он стиснул его в обеих руках, готовый к обороне. И снова мистер Сондерс пошёл в атаку, стараясь обеими руками обхватить Гарольда и свалить его с ног. Но тот решительно пресекал любые попытки, орудуя огромным топором как мечом. Наконец дворецкий решил сменить тактику - отойдя немного назад, и делая вид, что обдумывает удар, он неожиданно бросился вперёд, не давая моряку времени на то, чтобы среагировать. Однако в самый неподходящий момент лезвие топора оказалось между сражающимися и...
  Послышался глухой хруст, затем чуть слышный хрип и отрубленная безглазая голова упала на пол, прямо в лужу крови, потоками вытекающую из обрубленной шеи.
  
  
IV

  - О боже мой... - мои ноги подкосились, я едва не упал. Не знаю, каким чудом мне удалось удержаться. Джеральд, похоже, был в не меньшем шоке - я успел заметить его преисполненный ужаса взгляд, когда он поспешно отвёл его от созерцания бездыханного тела на полу.
  - Он мёртв... - прошептал мой друг
  - Не ожидал от него такой прыти. - Гарольд осторожно положил окровавленный топор рядом с отрубленной головой, стараясь не запачкаться, перевёл взгляд на Джеральда - Принеси одеяло. Не хватало ещё, чтобы наши дамы увидели это.
  Я передал моему другу канделябр и тот поспешил ретироваться. Моряк всё ещё осматривал то, что осталось от этого загадочного существа, которое ещё совсем недавно казалось нам обычным человеком, преданным слугой с изуродованным по неизвестным причинам лицом.
  - Не хотел я его.... он ведь когда бросился, я даже среагировать не успел - абсолютная случайность, что лезвие между нами оказалось. Хотя, сдаётся мне, всё равно пришлось бы в конце концов это сделать - его намерения относительно нас не вызывали сомнений. - он посмотрел на меня. Мне уже стало легче, но колени по - прежнему предательски дрожали, и не знаю, видел ли это мой друг или нет, но тот лишь странно, безэмоционально усмехнулся.
  Подошёл Джеральд, неся под мышкой тяжёлое пуховое одеяло. Гарольд аккуратно принял его и накрыл распластавшаяся на полу тело, вокруг которого уже успела образоваться небольшая красная лужица. Выпрямившись, он обернулся и принялся осматривать исполосованную следами от тяжёлых ударов дверь. В этот самый момент щёлкнул замок и Сьюзан с Шелли показались в проёме. Лица их были бледные, судя по всему, минуту назад жена моего друга плакала, так как сейчас усердно сталась скрыть раскрасневший нос и щёки.
  - Что здесь произошло? - спросила Сьюзан, вопросительно косясь на разложенное по полу одеяло. Молчание было ей ответом. В наступившей тишине я отчётливо услышал барабанившие по крыше капли, доносящийся откуда-то издалека раскат - гроза, очевидно, проходила стороной, однако дождь даже не думал прекращаться.
  - Вам лучше этого не знать.
  Я покосился на Джеральда. Тот всё ещё, видимо, не мог отойти от увиденного, так как не без испуга смотрел на нашу импровизированную хлопковую могилу.
  - Надо уходить отсюда, и чем скорее, тем лучше.
  - Куда мы пойдём в такой дождь? Все дороги размыло, даже Джо остался ночевать в Шеттин-Стоуне. И где мистер Сондерс?
  Мы втроём переглянулись и Гарольд, глубоко вздохнув, сказал обречённым голосом:
  - Этот человек хотел убить вас.
  - С ужасом девушки побледнели ещё больше, даже Сьюзан, которая всё это время старалась сохранить спокойствие, мгновенно переменилась в лице.
  - И где он сейчас?
  Вместо ответа моряк лишь кивнул на окровавленное одеяло. Шелли мгновенно отвернулась, слёзы снова потекли по её щекам. Прежде чем начать утешать её, Сьюзан бросила на меня долгий взгляд.
  - Куда нам идти? - снова повторила Шелли, немного успокоившись
  - Во двор. Наверняка у них в конюшне найдётся повозка и лошади. Главное - как можно скорее покинуть это место. - спокойно сказал Гарольд. Очевидно, он был единственный из нас, кто ещё ни разу не позволил панике завладеть собой. Невольно я почувствовал, что пока нахожусь рядом с этим смелым, закалённым в боях человеком, страх отступает сам собой.
  - Но та странная тень, что мы видели в холле... - начал было Джеральд, но моряк жестом остановил его
  - Вполне вероятно, что наша лошадь, испугавшись грома, порвала верёвки и вырвалась из конюшни. В любом случае, нам будет только легче, если она не убежала в леса - мы сможем снова её запрячь.
  
  Кроме одежды, никак вещей у нас с собой не было, так что сборы были не долгими. Выйдя в коридор, я зажёг ещё одну свечу, которая стояла у нас в комнате, и бросил в последний раз взгляд на накрытое одеялом обезглавленное тело. До сих пор не могу понять, как мог Гарольд после всего того, что видел, стоя с топором над останками этого существа, говорить спокойным голосом, да ещё и давать какие - то поручения. Невольно я преисполнился ещё большим уважением к этому старому морскому волку - за всю свою жизнь он повидал немало смертей, но одно дело - подстрелить кого - то на расстоянии, а другое - стоять рядом, шаркая ногами по тёплой крови...
  Джеральд и Шелли показались в проёме своей комнаты. Они также были налегке, лишь Джеральд нёс в руках пресловутый канделябр. Комната Гарольда находилась в самом конце холла, почти у выхода в главную залу. Моряк был готов раньше нас всех и теперь стоял на лестничной площадке, задумчиво глядя в маленькое окно под потолком, которое сейчас усердно полировали капли. Мы подошли к нему.
  - Дождь всё не прекращается, - сказал он, обернувшись - будет лучше, если Сьюзан и Шелли останутся в доме, пока мы будем искать повозку, а кто - нибудь из нас троих присмотрит за вами.
  - Я пойду с тобой - по правде говоря, идти во двор под проливной дождь мне не очень хотелось, но сейчас мной завладело безудержное желание сделать всё возможное, чтобы как можно скорее покинуть это место
  - Хорошо, тогда идёмте. - с этими словами он взял у меня свечу и первым стал осторожно спускаться. Мы немедленно последовали за ним. Идущий позади всех Джеральд высоко поднял вверх канделябр, стараясь осветить как можно больше пространства. Шелли шла рядом с ним, при каждом постороннем шорохе прижимаясь к мужу.
  - Что всё-таки произошло? - шёпотом спросила меня Сьюзан, когда мы миновали половину пути. Я глубоко вздохнул и в двух словах пересказал ей то, что мне довелось увидеть несколько минут назад. Она никак не отреагировала, однако я почувствовал, что моя жена вовсе не стоит из себя храбреца, а лишь старается не поддаваться панике, что давалось ей, к сожалению, с большим трудом.
  - Как ты думаешь, знают ли об этом хозяева дома? - наконец прервала она молчание. Я неопределённо пожал плечами - действительно, такое трудно было бы не заметить. Но с другой стороны такая преданность живущим здесь людям невольно бросала в сторону совсем других предположений. Но я не успел как следует всё обдумать, так как в этот самый момент мы миновали залу и вошли в тесную прихожую.
  Гарольд осторожно поставил свечу на небольшой столик, приблизился к парадной двери и стал медленно отпирать массивные железные засовы. Мы следили за ним, боясь шелохнуться. Наконец, последний замок был снят и моряк неуверенно потянул ручку на себя. Однако ничего не произошло, тяжёлая деревянная преграда оставалась на месте. Недоумевающий Гарольд взял свечу и принялся внимательно осматривать дверь, уделяя особое внимание многочисленным замкам и засовам.
  - Проклятье! - неожиданно воскликнул он. Мы вздрогнули
  - Что случилось? - осмелился всё-таки спросить я
  - Три замка заперты на ключ, причём основательно. Чёртова безглазая тварь, всё предусмотрела! - ругался моряк, продолжая осматривать дверь
  - И что же нам теперь делать? - Шелли, похоже, снова теряла самообладание
  - Надо найти запасные ключи. Я думаю, что он держит их в своей комнате... - сказал Джеральд, слегка опуская канделябр. Гарольд поднялся, взял свечу и снова вышел в залу. Огляделся и медленно двинулся в сторону холла. Мы поспешили за ним, стараясь не отставать.
  
  Свечей было не достаточно, чтобы осветить всю гостиную, так что дальние её углы представляли собой сплошную стену непроглядной тьмы. Невольно мы застыли в проёме, всё никак не решаясь сделать шаг. Сейчас это место мало походило на ту просторную и роскошную комнату, в которой мы сидели этим вечером в ожидании ужина - теперь это была мрачная обитель, царство теней, переливающихся в неровном свете луны, падающего сквозь призму вымокшего стекла.
  Коллекция декоративного фарфора, вытесанная из редких пород деревьев мебель, ломящиеся под многотомным напором полки - всё это было теперь лишь чем-то отдалённо напоминающим то великолепие, на что мы не так давно смотрели восхищёнными глазами. Как будто кто - то, всё это время удерживая, решительно опустил тёмную завесу, навсегда закрывшую для непосвящённых этот дивный мир музыки и красок, оставив лишь неясную, почти прозрачную тень его было величия.
  Гарольд медленно двинулся вдоль ряда кресел, всё ещё держа в руках горящую свечу. Пройдя через всю комнату, он осторожно приоткрыл дальнюю дверь у камина.
  Столовая также утопала во мраке, чем производила отнюдь не самое приятное впечатление, однако, в отличие от гостиной, в ней не было той мрачной атмосферы гнетущей неизвестности, которая заставила нас намертво замереть на пороге и довольно долго собираться с силами, дабы переступить через него.
  - Зачем мы сюда пришли? - удивлённо спросил Джеральд, поднимая канделябр - Здесь ведь тупик.
  Вместо ответа Гарольд показал пальцем на небольшую, с виду ничуть не приметную дверь, находящуюся в самом дальнем конце комнаты. Мы с изумлением уставились на неё. Казалось, она появилась здесь из ниоткуда - по крайней мере, вечером я не видел здесь никаких других дверей кроме как в гостиную... или просто не обратил внимания?
  - Я приметил её ещё во время ужина, - сказал моряк - скорее всего, там он и жил - по крайней мере, подходящих мест в северном крыле больше нету.
  - А что если мы всё - таки ничего там не найдём?
  Гарольд вздохнул
  - Тогда придётся возвращаться на второй этаж и осмотреть его одежду - вероятно, у него есть с собой запасной комплект.
  - Я туда не пойду! - неожиданно воскликнула Шелли, прижимаясь ближе к мужу. Все недоумённо посмотрели на неё
  - Хорошо, оставайся здесь с остальными, мы с Говардом сходим вдвоём.
  Я посмотрел на жену. Та лишь молча кивнула, давая понять, что не против. Я кивнул в ответ и подошёл ближе к Гарольду. Тот уже стоял около двери. Он подёргал ручку, она оказалась не заперта. Моряк сразу же выставил свечу как можно дальше, стараясь осветить побольше пространства перед собой.
  Дверь вела в длинный, узкий коридор. По обеим его сторонам также находились двери, всего их было три. Гарольд кивком указал на самую ближнюю. Я подошёл, осторожно подёргал ручку. Она оказалась не заперта, и мы вошли в комнату. Это оказалась кухня - не такая большая, как мы могли себе представить, однако, судя по нагромождению в ней посуды, столовых приборов и прочих мелочей, вполне способная прокормить население такого большого дома.
  Долго мы здесь не задерживались, и почти сразу пошли в следующую комнату. На этот раз нам повезло - именно в ней располагалось жилище дворецкого Обстановка, царившая в комнате, была довольно аскетичной - небольшое зарешёченное окно, узкая деревянная кровать и низкий комод перед ней. Картину довершал шкаф, расположенный у самой дальней стены. Сама комната была на удивление небольшого размера и больше походила на тюремную камеру, особенно если брать во внимание решётки.
  - Вот они! - воскликнул он и снял с небольшого крюка, висящего над комодом громко звякающую связку. Ключей в ней было много, но никаких сомнений, что среди них есть нужные нам, не было.
  - Идём. - сказал моряк и первым вышел из комнаты. Я последовал за ним. Однако в этот самый момент, когда мы выходили, в коридоре послышался какой-то странный шум. Мы мигом остановились и прислушались. Через некоторое время шум повторился. Как оказалось, он исходил из-за третьей двери, которую мы так и не проверили.
  - Странно... - задумчиво произнёс Гарольд - Что это может быть?..
  Я уже хотел было высказать предположение, что нас это не касается и лучше нам побыстрее уходить отсюда, но было уже поздно - моряк подошёл к двери и подёргал за ручку. Заперто. Тогда он стал один за другим пробовать ключи, пока, наконец, не щёлкнул замок. Я подошёл поближе.
  Это оказалась кладовая, настолько большая, что дальние её стены едва - едва можно было различить в темноте. Гарольд поднял свечу повыше. Две боковые стены занимали широкие деревянные полки, на которых громоздились большие мешки и ящики с продуктами. Пол был также завален, лишь небольшое пространство его было свободно, видимо для того, чтобы можно было пройти вглубь комнаты, в центре которой высилась целая пирамида из всевозможных мешков и ящиков.
  Мы пригляделись получше... и остолбенели. Почти на самой вершине этого массивного нагромождения сидело, скорчившись, странное человекоподобное существо. Оно было маленького роста, сгорбленное, покрытое тугой серой кожей. В мёртвой тишине мы услышали противное чавканье, издававшееся из его отвратительного слюнявого рта. Существо сидело неподвижно, его маленькие глазки - две налитых кровью точки, почти незаметные среди складок мерзкой лоснящейся кожи, хищно смотрели на нас с Гарольдом. Неожиданно оно издало глухой хрип, в один прыжок очутилось на полу и бросилось в нашу сторону.
  - НАЗАД! - закричал Гарольд, одной рукой выталкивая меня из дверного проёма, а другой резко закрывая дверь. Мы успели захлопнуть её как раз вовремя - существо едва не схватило нас своими короткими цепкими пальцами с огромными грязными ногтями.
  - Что ты стоишь!? Беги! - заорал он. Я не заставил просить себя дважды. Через долю секунды мы очутились в столовой, и, не отвечая на вопросительные взгляды остальных, лишь громко приказав им бежать за нами, пустились к проёму, ведущему в гостиную.
  - Быстрее! - в который раз кричал бегущий последним Гарольд. Нам потребовалась какая-то доля секунды, чтобы пересечь комнату и теперь мы бежали по длинному главному холлу. Я было уже подумал, что существо отстало и хотел было остановиться, однако неожиданно раздавшийся за моей спиной громкий рык мигом заставил меня забыть об этом. Переведя дыхание и представив, каково было сейчас Гарольду, я прибавил шаг. Вот уже и дверь в залу. Но куда бежать? Наверху тупик, в конце концов, оно застигнет нас там и разорвёт на части. Парадная дверь заперта, остаётся только... Мне потребовалось какое - то мгновение, чтобы принять окончательное решение - зловещий хрип за моей спиной разом смёл все лишние варианты.
  Не добегая до лестницы, я резко свернул влево и побежал в сторону двери, ведущей в южное крыло. Все остальные последовали за мной. На бегу я протянул руку, чтобы сразу ухватиться за ручку и открыть. На наше счастье дверь открывалась в помещение, а не в сторону залы - через мгновение мы ввалились в тёмную комнату (все наши свечи погасли при беге) и Гарольд едва успел захлопнуть за собой дверь и затворить как нельзя кстати висящий на ней засов, когда чьи - то сильные руки стали громко стучать по дереву, сопровождая всё это глухим раскатистым рыком.
  
  
V

  Не останавливаясь, мы пересекли ещё одну комнату, и только когда оказались за следующей дверью, наконец-то смогли перевести дух.
  - Проклятье, что это было!? - с силой выдавил из себя Джеральд, держась за живот, стараясь отдышаться
  - Мы увидели его в кладовой комнате, потом он бросился на нас и... - но я не успел договорить, потому что в этот самый момент Шелли, стоявшая передо мной, неожиданно покачнулась, и, закатив глаза, рухнула на пол. Сьюзан вскрикнула, окончательно бросив последние тщетные попытки сохранить самообладание и бросилась помогать Джеральду поднимать несчастную женщину. Оглянувшись, я обнаружил стоящую на небольшом столике у окна вазу, с пышным букетом каких - то неизвестных мне цветов. Вынув их и положив на стол, я обхватил вазу обеими руками, опустился на колени перед лежащей без чувств Шелли, одной рукой зачерпнул немного воды и плеснул ей в лицо.
  Несколько секунд ничего не происходило, потом девушка начала кашлять, и наконец, медленно открыла глаза. Сначала она немного растерялась, видимо, недоумевая, что она делает на полу, но потом вспомнила и лицо её приняло такое выражение, что мы испугались, как бы она снова не лишилась чувств.
  - И что нам теперь делать? - спросила Сьюзан, по очереди смотря на нас. Но тишина была ей ответом.
  - Ну уж точно не возвращаться туда. - неприятно съязвил Джеральд
  - Надо поискать другой выход. Я уверен, что здесь должен быть особый ход для работников конюшни, особенно если они живут в доме. - сказал Гарольд, косясь на дверь в дальнем конце коридора
  - Это южное крыло. Здесь ведь живут только хозяева дома. - сказал я, вспомнив слова дворецкого
  - Вовсе не обязательно. Я считаю, что надо всё проверить. - стоял на своём моряк. Спорить с ним было бесполезно - если уж что-то пришло в голову этому закалённому в боях морскому волку, то назад это уже никакими силами не выбьешь. Поэтому он достал из кармана спички, вынул одну, провёл по фосфорной тёрке и по одной зажёг свечи на канделябре и в подсвечнике.
  Когда мы подошли к двери, мне в голову пришла одна мысль, которая сразу же заставила всё внутри меня мгновенно похолодеть.
  - Гарольд... - прошептал я. Тот повернулся и удивлённо посмотрел на меня - очевидно, голос тоже изменился.
  - А что если это существо здесь не единственное? - всё также тихо спросил я, чувствуя, как при этих словах моё сердце забилось сильнее и на лбу выступили бусинки пота. На лице моряка возникло недоумение, казалось, он только что впервые усомнился в своём решении.
  - Надо было взять ружьё из гостиной. - обречённо сказал он после секундного молчания - Хотя, какой от него был бы толк, окажись оно не заряжено? Да и поздно уже об это думать.
  Гарольд замолчал, повернулся к двери, взялся за ручку. Медленно приоткрыл, и, вытянув вперёд руку с канделябром, распахнул её уже полностью. Мы оказались в небольшой комнате для отдыха, или, как её ещё было принято называть, курительной. На полу броский шерстяной ковёр, на стенах несколько картин. Три небольших кожаных кресла, перед каждым стояло по лакированному столику со стеклянными пепельницами. Монотонные обои почти без рисунков, у дальней стены - камин, не такой, однако, устрашающе монументальный, как в большой гостиной - сразу было видно, что делали его для использования по прямому назначению, а отнюдь не как декоративное украшение. Гарольд подошёл к нему, нагнулся, взял в руки длинную чугунную кочергу.
  - Выбирать всё равно не приходится. - усмехнулся он, перекладывая канделябр в левую руку. - Джеральд, поди встань вон там.
  Моряк кивком указал на дверь, расположенную в дальнем конце комнаты. Мой друг послушно подошёл и встал напротив неё. Гарольд подошёл поближе, держа своё оружие наготове.
  - Открывай. - сказал он и тут же снова вытянул руку с зажатым канделябром, стараясь охватить как можно больше пространства. Медленно он стал входить, пока наконец не исчез в тёмном проёме.
  - Всё в порядке, идите сюда. - услышали мы наконец его голос и поспешили присоединиться к моряку в соседней комнате.
  Это оказалась зала, не такая большая, как первая, которую нам довелось увидеть, но всё равно довольно просторная - огромные окна в прямоугольных, закругляющихся в верхах, рамах, были полузадёрнуты пышными шёлковыми занавесками. Ковёр на полу отсутствовал, но это с лихвой компенсировалось изобилием мебели - одних только книжных шкафов здесь было больше, чем нам довелось увидеть во всех остальных комнатах, не говоря уже о книгах. Столики, стулья, кресла - все они были украшены с таким искуссным мастерством, что можно было уверенно говорить о том, что работа эта делалась на заказ, причём навряд ли здесь, в Англии - скорее всего, мистер Хэмфилд привёз её из одного из своих многочисленных путешествий.
  Обои также наводили на эту мысль - они просто пестрели всеми немыслимыми оттенками, заставляя при попадании на них тусклого света свечи оживать изображённые на них узоры. Сами они походили на какую-то странную примесь диковинных тварей, так щедро описанных античными авторами и многочисленных священных животных из китайской мифологии - очевидно, хозяева дома нередко выезжали за пределы владений Британской короны. Узкая деревянная лестница с перилами, украшенными незамысловатой резьбой, уходила куда - то под потолок, на ходу закручиваясь, подобно спирали. Помимо неё из комнаты вела ещё одна дверь, котораяя находилась чуть поодаль, у самой дальней стены.
  - Ну что, куда дальше? - прервал, наконец, молчание моряк. Снова на несколько секунд воцарилась тишина.
  - Не имеет смысла искать выход из дома на втором этаже. - сказал Джеральд, неодобрительно косясь в сторону лестницы
  - Что правда то правда. Да и не охота мне как-то подниматься туда. - поспешил я согласиться со своим другом.
  - Тогда идём туда. - подытожил Гарольд и первым шагнул к двери. Взялся за ручку, потянул её на себя. Дверь не поддалась. Тогда он попробовал в другую сторону - по-прежнему безрезультатно. Моряк зажал кочергу под мышкой, достал из кармана ключи и стал медленно, по одному просовывать их в замочную скважину. Через несколько минут, осознав, что все попытки были тщетными, и нужного ключа в этой связке нет, он повернулся к нам и со вздохом сказал:
  - Придётся всё-таки подниматься на второй этаж - здесь нужных ключей нам всё равно не найти.
  Держа канделябр над головой, Гарольд медленно поднимался по лестнице. Другой рукой с зажатой в ней кочергой он опирался о деревянные перила. За ним шла Сьюзан, поддерживая бледную Шелли, мы с Джеральдом замыкали шествие. Я старался держать свечу как можно ближе к полу, дабы никто из нас ненароком не споткнулся о ступени. Джеральд то и дело оглядывался назад, по его лицу было видно, что он был готов отдать всё что угодно лишь бы оказаться сейчас как можно дальше отсюда.
  - Не стоит. - шепнул я ему, когда тот в очередной раз хотел было оглянуться. Нехотя он последовал моему совету и снова упёрся взглядом в пол
  Тем временем Гарольд уже стоял на небольшой площадке и теперь напряжённо осматривался, подняв канделябр. Наконец мы перешагнули через последнюю ступень, и я получил возможность осмотреться. Это оказался длинный холл, по обеим сторонам которого было сразу несколько дверей. Конца его мы не видели - даже четырёх свечей было недостаточно, но, приглядевшись, я уловил едва различимый блеск дверной ручки.
  - Там дальше ёщё одна дверь. - сказал я, указывая пальцем в темноту
  - Должно быть, кабинет. - сказал Гарольд, прищурившись - В таком случае лучше всего будет сначала проверить именно там.
  Очертания двери по мере нашего приближения становились всё отчётливее. Наконец мы подошли к ней вплотную. Она разительно отличалась от всех остальных дверей в этом холле - громоздкая на вид, из грубо обтёсанной древесины, да и ручка была какая-то не такая - позолоченная, сделанная в форме львиной головы...
  Гарольд протянул вперёд руку.
  
  
VI

  Неожиданно в полной тишине откуда-то сзади послышался скрип. Шелли с криком подскочила к Джеральду и впилась в его руку с такой силой, что тот застонал, и чуть было не взвыл от боли. Сьюзан прижалась ко мне, пряча лицо в складках моего костюма. Моряк среагировал мгновенно - резко развернулся, вытягивая руку с канделябром и занося кочергу. Я вытянул вперёд подсвечник. Правда, толку от него было мало - свеча в нём уже почти догорела, являя собой теперь лишь небольшой восковой огрызок, но всё равно хоть какой-то свет...
  Другого конца коридора, где начиналась лестница на первый этаж, видно не было. Дверей мы тоже не видели - в почти кромешной, едва освещённой тьме они представляли собой ровные чёрные прямоугольные провалы, прижавшиеся к обеим стенам на равном расстоянии друг от друга. Гарольд прищурился, видимо, стараясь уловить хоть какое-то движение. Тщетно.
  Я уже почти было убедился, что тот странный звук был плодом моего слишком разыгравшегося воображения и что в этом холле нет никого кроме нас, когда вдруг краем уха снова уловил странный скрип, доносившийся откуда-то из глубины коридора. Тут я почувствовал, как рука Сьюзан обвилась вокруг моего запястья, сдавливая его с такой силой, что мне стоило больших усилий удержаться и не начать выражать недовольство. Удивительно, насколько сильной, оказывается, была моя жена.
  Гарольд медленно пошёл вперёд, держа кочергу наготове. Его поведение в первые секунды воистину ввергло меня в шок - как он вообще может так рисковать!? Особенно после всего того, что нам довелось увидеть и пережить этой ужасной ночью! Моряк тем временем подошёл к одному из тёмных провалов, который при тусклом свете свечи мгновенно материализовался в дверь, и прислушался. Вокруг стояла абсолютная тишина, лишь изредка до нас доносились отдалённые громовые раскаты, да барабанил дождь по пологой крыше. Наконец мой друг стал медленно отходить в нашу сторону. Он шёл не оборачиваясь, каждую секунду готовый нанести удар. Рука его окончательно опустилась только тогда, когда он снова встал между мною и Джеральдом. Я бросил на него короткий взгляд, тот недоумевающе посмотрел на меня. Казалось, он не видел ничего странного в своём поступке.
  Не знаю, чем бы закончилась эта немая сцена, если бы тишину снова не оборвал скрип, на этот раз ещё более громкий. Ноги мои будто приросли к полу - теперь не оставалось никаких сомнений - звук шёл из-за той самой двери, около которой только что стоял Гарольд. И снова моряк направился к ней, занося кочергу как можно выше. Подойдя вплотную, он выждал мгновение, затем резко дёрнул ручку, дверь распахнулась и мой друг мигом растворился в темноте. По спине у меня побежали мурашки - какого чёрта он так открыто играет со смертью!? Неужели это война делает людей такими?
  Но мне не суждено было довести свои размышления до конца, потому что в этот самый момент в проёме показалась рослая тень, а через мгновение моряк уже стоял возле нас, не спуская, однако, глаз с коридора.
  - Ну что там? - нетерпеливо спросил Джеральд
  - Ничего. - лаконично ответил тот - обыкновенная ванная комната, даже без окна. Но, чёрт подери, я ведь отчётливо слышал шум именно из-за этой двери!
  - Тебе ведь могло показаться... - неуверенно сказал я, рассматривая коридор через его могучее широкое плечо. Моряк посмотрел на меня с плохо скрываемым негодованием.
  - Я не узнаю тебя, мой мальчик. - сказал он тихо - Не ты ли в детстве восхищался тем, как я могу, сидя с тобой в комнате, окна которой выходят в сад, практически безошибочно определить качество металла на подкове у лошади, которая в данный момент проходит по улице, по одному только звуку ударов её о каменную мостовую? Нам с твоим отцом немалому пришлось научиться, ведя свой отряд сквозь джунгли, рискуя в любой момент нарваться на коварную засаду.
  Мне стало стыдно за сказанное мною ранее - действительно, как я мог сомневаться в бесподобном, отточенном за годы плаваний и службы до совершенства слухе моего друга? Поэтому я поспешил убрать свечу от своего раскрасневшегося лица. Но от Гарольда ничего не утаишь, заметив это, он лишь улыбнулся, давая понять, что не держит на меня зла, и снова перенёс свой взгляд на длинный тёмный коридор.
  - Чем тут стоять, лучше всё-таки проверить кабинет. - и с этими словами Джеральд уже было взялся за ручку в виде львиной головы, но тут совершенно неожиданно из-за двери ванной комнаты снова раздался шум. На этот раз он разнёсся по всему коридору и, если у кого и были последние сомнения, именно сейчас все они рухнули окончательно.
  - Слышите! - воскликнул Гарольд
  Внезапно исчез также неожиданно, как и появился - и снова весь дом, до этого, казалось, наполненный звуками, погрузился в мёртвую тишину.
  - Уйдём отсюда, пожалуйста. - раздалось чуть слышно у меня за спиной. Я оглянулся и увидел, что Шелли, наконец, высвободив своё лицо из складок костюма Джеральда, со слезами на глазах окинула самым жалобным взглядом, на который она была способна, всех остальных.
  Гарольд даже не повернулся - сейчас его мысли всецело были отданы этой загадочной комнате и шуму, исходившему из неё. Казалось, сейчас он обдумывает все возможные варианты, но а глубине души я был уверен, что окончательное решение принято им уже давно. Так и оно и оказалось - уверенными шагами он подошёл к двери, взялся за ручку и рванул её с такой силой, что удивительно, как при этом дверь умудрилась не слететь с петель. По выражению его лица я понял, что моего друга опять постигла неудача - ведь он был абсолютно уверен, что кому-то или чему-то, находящемуся в этой комнате, было просто некуда деваться - ведь ни окна, ни, тем более, ещё одной двери, в ней не было
  - Идите сюда. - сказал Гарольд, поманив нас к себе рукой, в которой всё ещё была зажата чугунная кочерга. Мы медленно подошли к нему
  - Вот смотрите - и он указал вглубь проёма, вытягивая свечи так, чтобы мы могли увидеть. Ну вот, что и требовалось доказать - тесная комната с железной ванной, небольшим умывальником и зеркалом. Больше ничего в ней не было и не могло быть - хозяева наверняка забрали всё отсюда, когда собирались в поездку.
  - Но откуда тогда этот странный шум? - не выдержала Сьюзан - Ведь я же своими ушами слышала...
  - Откуда угодно, только не отсюда. - задумчиво сказал Джеральд, всё ещё буравя комнату взглядом
  - И тем не менее мы все слы... - но я не успел договорить, так как в этот самый момент в коридоре раздался звонкий лязг. На этот раз ему вторило ещё и громкое зловещее потрескивание. Мы замерли на месте, я уже физически ощущал, как при этих звуках моё сердце начинает биться быстрее. А что творилось с остальными - глаза Джеральда покраснели, а сам он едва держался на ногах. Удивительно было, как он ещё мог поддерживать лишившуюся чувств Шелли. Моя рука снова оказалась в тесках Сьюзан, а через секунду её лицо уже зарывалось в складках моего костюма. Один только Гарольд сумел каким-то чудом сохранить хладнокровие, однако лишь взглянув на его лицо, я понял, насколько трудно ему это удаётся.
  - Да что же здесь твориться такое!? - на этот раз Джеральд не собирался сдерживать себя - его оглушительный крик, переходящий в плач, вновь прогнал воцарившуюся было тишину.
  - Так, заходите все сюда - казалось, среди всего это ужаса спокойный и сдержанный голос моряка звучал как что-то невообразимо фантастическое. Свободной рукой он схватил Джеральда и затолкал того в тесную комнату. Затем настал мой черёд. Когда все мы оказались внутри и старый моряк захлопнул за собой дверь, я вдруг понял, как ошибался, оценивая её примерный размер - явно не рассчитанная на такое количество народу, она как будто сузилась ещё больше и теперь походила на трюмы торговых кораблей, тех самых, которые два столетия назад совершали регулярные рейсы по Атлантике, доставляя из Африки в Америку живой чернокожий товар. Однако я невольно сравнил её с подсобкой в нашем универсальном магазине.
  - Поступим так, - сказал Гарольд, окидывая взглядом каждого из нас - Джеральд, ты остаёшься со Сьюзан и Шелли, мы с Говардом посмотрим, что это всё-таки за шум такой и кто или что его издаёт. Закройте дверь, если что, навалитесь на неё и зовите на помощь - мы тут же вернёмся.
  - Вы хотите оставить нас здесь одних!? - Джеральд, похоже, решил теперь не сдерживать себя. Гарольд недоумённо уставился на него. Повисло неловкое молчание
  - Послушай, малец. - с суровым лицом моряк двинулся на моего друга. Тот попятился, но уже через секунду упёрся спиной в стену - Вот ты мне скажи - ты мужчина или нет? Да в твоём возрасте мы с отцом Говарда уже по джунглям бегали, каждый раз рискуя стрелу от дикаря какого-нибудь словить. А ты? Кто ты вообще? Ты на себя посмотри - разнылся! Не мужчина ты, тряпка! Пойдём, Говард.
  Гарольд открыл дверь, уже привычно вытягивая руку с канделябром и вышел в коридор. Я кинул взгляд на напуганную Сьюзан, повисшую на её плече Шелли, на Джеральда... Он всё ещё стоял у стены, опустив голову и что-то бормоча себе под нос. И тут я всем своим существом ощутил, как сильно хочу сказать ему что-нибудь приятное, поддержать - ведь почти что с самого раннего детства мы были неразлучны. Но вместо этого я быстро развернулся и поспешно вышел из комнаты.
  - Мне кажется, звук шёл отсюда. - сказал Гарольд, останавливаясь возле одной из дверей в другом конце коридора. Я остановился рядом и лишь невольно кивнул в ответ на его пристальный взгляд. Держа кочергу наготове, моряк открыл дверь. Канделябра было достаточно, чтобы осветить всю комнату - яркие белый обои со странными рисунками, смысл которых понять было просто невозможно, небольшой шкаф, зеркало, в самом углу - кровать. Правда, совсем не большая, такое ощущение, что её специально сделали для...
  - Это что, детская? - с недоумением спросил моряк, посмотрев на меня. Я непроизвольно пожал плечами - похоже на то. И в этот самый момент мы вдруг услышали жуткие крики, доносящиеся с другого конца коридора. Не сговариваясь, мы оба выбежали из комнаты, слыша на ходу, как нечеловеческим воплям внезапно вторил стук такой силы, будто кто - то яростно колотил кулаками обо что-то... деревянное.
  Оказавшись в холле, я успел заметить, как дверь в ванну с грохотом и треском слетела с петель и в холл с безумным воплем выбежал Джеральд. Его глаза закатились, из полуоткрытого рта сочилась густая белая пена. Резко свернув, он побежал прямо на нас. Гарольд уже успел замахнуться, чтобы сразу же нанести удар первым и таким образом обезвредить нападавшего. А тот всё продолжал с громким рёвом нестись на нас, словно разъярённый носорог на свою несчастную жертву. Расстояние сокращалось всё быстрее. Между нами уже не было и двух шагов, когда Джеральд неожиданно пригнулся и, увернувшись от удара, пробежал мимо нас и, брызгая слюной, ворвался в детскую комнату.
  Через мгновение послышался звук бьющегося стекла. Мы влетели в помещение почти сразу. Тут же я заметил выбитое окно и валяющиеся повсюду мелкие колючие осколки. Переглянувшись, мы с Гарольдом подошли поближе, выглянули через сломанную раму на улицу. Яркая вспышка молнии мгновенно превратила ночь в день, и я увидел моего несчастного друга - он лежал, распластавшись, на тяжёлой сырой земле, широко раскинув руки, и дождь потоком лился на него. В мгновение его одежда промокла насквозь. Ещё одна вспышка. И тут я увидел, казалось, невероятное - Джеральд был всё ещё жив! Да-да! И сейчас он как раз поднял голову и тяжёло шевелил ею, видимо, пытаясь осмотреться. Прошло ещё немного времени. Он хотел было подняться, но вместо этого лишь снова упал, издав крик, полный боли - у него оказался перебит позвоночник. И всё же, превозмогая боль, мой друг снова попытался встать на ноги, но и эта попытка оказалась тщетной.
  И в этот самый момент где - то во дворе раздался рёв такой силы, что даже у нас с Гарольдом, стоящих на втором этаже, заложило уши. Какая - то странная, грузная тень показалась из-за сарая и медленно двинулась в сторону Джеральда. Тот, похоже, тоже увидел её, так как через мгновение с диким криком попытался вскочить на ноги. Но этим он лишь привлёк к себе лишнее внимание - таинственная тень остановилась, и вдруг резко прыгнула и уже через мгновение оказалась прямо около своей несчастной жертвы. Вспышка, ещё более яркая, чем те, что были до этого. Яркий свет разлился по двору и превратил тень в... Боже... Лучше бы я этого не видел.
  Животное это (если его, конечно, можно так назвать) походило на огромную откормленную свинью, коих в нашей стране сотни. Но это было явное исключение из правил. Огромное, покрытое гнилой бурой кожей, местами прогнившей настолько, что можно было разглядеть торчащие во все стороны куски мяса и небольшие пробелины костей. Маленькие налитые кровью глазёнки не мигая смотрят на Джеральда, из полуоткрытого рта, полного крепких острых зубов тянется тонкая струйка смердящего пара. Готов был спорить на что угодно, что даже Гарольд, за всю свою жизнь избороздивший немало просторов и каких только зверей не видавших, стоял сейчас около меня и так же растерянно пялился на это нечто.
  А оно тем временем подошло почти вплотную к Джеральду. И тут он стал кричать - не от страха, а от боли - тварь впилась своими острыми зубами прямо в его тело. Я стоял и смотрел, не в силах отвести взгляда - там, внизу, во власти этого ужасного чудовища сейчас умирал мой лучший друг, а эти крики были последним, что мне довелось услышать от него в эту ночь. Наконец чудовище добралось до горла. Послышался смачный хруст, и через секунду Джеральд с громким хрипом откинул голову назад, позволяя твари беспрепятственно запустить зубы в ещё тёплую мокрую плоть.
  
  
VII

  Я не мог поверить своим глазам. Всё моё тело как залили свинцом, не было сил даже для того, чтобы отвернуться, уйти, не видеть эту ужасную картину, не слышать громкое, разносившееся на весь двор довольное чавканье и мерзкое похрюкивание этого гада. В выбитое окно потоками лилась вода, моя одежда и волосы промокли насквозь.
  Однако я по-прежнему не мог отвести взгляда от того, что происходило там внизу. На какое-то мгновение тварь оторвалась от своего ужасного занятия, подняло голову и стало медленно, хозяйским взглядом окидывать задний двор. Неожиданно она остановилось и, подняв свою уродливую башку, уставилась прямо на нас. Большое уродливое тело замерло, в кромешной темноте создавалось впечатление, что там внизу стоит не живое существо, а безликая каменная статуя.
  Внутри меня всё мигом похолодело, и, несмотря на то, что мы находились на втором этаже, и добраться до нас ему не представлялось возможным, всё же я ясно ощутил, как глубоко внутри меня зарождается бессознательный, подобно слепой ярости, страх, способный поглотить меня в любую минуту, стоит лишь только этому гаду дать для этого повод. В это самое мгновение тварь медленно повернула голову, и я мигом почувствовал бьющий по жилам холод, готовый в любой момент со всей своей силой ударить в сердце. Однако оно лишь подняло нос, принюхалось, а затем с безразличием отвернулось и вновь по двору разнеслось довольное и громкое чавканье. И тут я словно очнулся от глубокого сна.
  - Гарольд... - тихо позвал я и обернулся. Моряк лишь молча смотрел на меня, очевидно, сам только что оторвавши взгляд от созерцания этого ужаса
  - Надо уходить отсюда. - тогда я сам удивился спокойствию, с которым сказал это, несмотря на сидящий внутри и упорно рвущийся наружу страх. Мой друг лишь едва заметно кивнул.
  Не помню, как мы оказались в холле и преодолели его, дойдя до двери ванной. Сознание возвратилось ко мне только тогда, когда я увидел распластавшихся на холодном полу комнаты Шелли и Сьюзан. Опустившись перед женой на колени, я осторожно плеснул ей в лицо воды, которую зачерпнул из стоящего напротив железной ванны корыта. Моряк тем временем проделал то же самое с Шелли. Сначала ничего не происходило. Но вот они стали медленно приходить в себя.
  - Что тут произошло? - первое, о чём я спросил Сьюзан, после того, как убедился, что с ней всё в порядке. Она взглянула на меня, и в глазах её читался плохо скрываемый страх.
  - Мы стояли здесь втроём как вы нам и велели. Но вдруг Джеральд лишился чувств. Причём ни сразу, а как-то... медленно. Он начал падать, пытался ухватиться за меня (при этих словах она показала мне наполовину разорванный подол своего платья), мы даже видели на его лбу капельки пота. И тут он вскочил так резко, что чуть не задел нас и с криком стал бить кулаками в дверь. Что было дальше, я не помню - наверное, я сразу потеряла сознание.
  - Что с моим мужем? - спросила окончательно пришедшая в себя Шелли, бросая поочерёдно взгляды то на меня, то на Гарольда. Мы молчали, никто из нас не мог найти в себе сил сказать ей.
  - Что с ним? - повторила она после непродолжительного молчания, теперь ещё более настойчиво и требовательно
  - Он... - я прервался на полуслове, не решаясь выговорить мысль до конца
  - Да что с ним такое!? - терпение окончательно покинуло эту бедную женщину, и, резко вскочив с пола, она уже готова была выбежать в тёмный коридор, когда Гарольд, всё ещё сидя на полу, тихо произнёс:
  - Он мёртв.
  Повисла гробовая тишина. В крайнем недоумении обе девушки уставились на моего друга. Тот лишь глубоко вздохнул, и, медленно поднимаясь с пола, опираясь на кочергу, повторил:
  - Мне очень жаль, Шелли, но твой муж умер - мы с Говардом видели, как он выпал из окна.
  Сказав это, моряк посмотрел на молодую девушку, так неожиданно ставшую вдовой, с выражением, полным сочувствия настолько, насколько ему позволяла его грубая, чёрствая натура.
  - Нет... - в повисшей тишине, казалось, едва различимый шёпот Шелли, тем не менее, услышали все - Нет... - как заведённая повторяла молодая женщина. И тут будто бурлящим потоком прорвало слабую деревянную конструкцию дамбы. Девушка упала на колени, обе руки в мгновение оказались у лица, как раз вовремя, чтобы успеть прикрыть первые показавшиеся на них слёзы. Этой самой деревянной дамбой была сейчас именно она, а все ужасы, страхи и переживания, свалившиеся на нас в эту ночь, густым пенным течением бомбардировали слабый заслон, с трудом удерживающий всё более и более усиливающийся напор.
  Теперь его не существовало - вода, наконец, сделала своё дело, дамба обрушилась, и шипящийся сгусток горячей пены и брызгов повалил непреодолимой стеной, сметая на своём пути всё, до чего способен был дотянуться. Она уже не плакала - она кричала, распластавшись на полу, всё ещё удерживая одну руку у лица, а другой бесцельно водя по холодному плиточному полу.
  - Нет! - то и дело сквозь стоны громко выкрикивала она, при этом билась руками и головой о каменный пол с такой силой, что каждую секунду рисковала насмерть размозжить себе череп.
  Втроём мы бросились было успокаивать несчастную женщину, но куда там - казалось, ничто на свете не способно было хоть как-то теперь повлиять на неё, остановить, заглушить поток...
  - Этого... не... может... быть! - кричала она, делая непроизвольно большие паузы между словами, заглушая их рыданиями, стонами и непозволительно громкими всхлипами. Сьюзан опустилась перед ней на колени, пыталась было приподнять её, но Шелли лишь грубо одёргивала все попытки дотронуться до неё. Тогда Гарольд двумя руками обхватил её за бёдра, со всей силы потянул на себя. Ему удалось поднять её, усердно сопротивляющуюся, над холодной плиткой. Удерживая её на руках параллельно полу, он легко поставил Шелли на ноги, но едва убрал руки с её бёдер, как та, словно глиняная кукла, не переставая кричать, снова упала на холодный каменный пол.
  Подойдя к ней и присев около её ног, он кивком указал мне на непроизвольно дёргающиеся руки. Поняв его замысел, я нагнулся и попытался взять девушку за руки. Кое-как поймав метавшуюся, будто обезумевшую левую, я приступил к самому трудному - надо было оторвать правую руку от лица и как можно крепче ухватить её. Задача оказалась не из лёгких - то и дело Шелли одёргивала ладонь назад, сводя на нет все мои старания, иногда, стоило мне лишь прикоснуться к ней, она издавала такой крик, что руки мои непроизвольно сами устремлялись прочь будто от чего - то горячего. Наконец я крепко сжал её руки и кивнул моему другу. Моряк тут же обхватил Шелли за талию и одним движением подёргивающее тело резко взмыло в воздух.
  Придерживая полубезумную женщину, мы осторожно вынесли её из ванной комнаты и понесли к единственной открытой и известной нам в этом коридоре комнате. Аккуратно преодолев порог, мы бережно положили нашу драгоценную ношу на небольшую деревянную кровать, которая, слаба богу, пришлась ей как раз в пору. Сьюзан уже была здесь; опустившись на голый матрац, она тут же принялась обхаживать всё никак не успокаивающуюся подругу. При этом, строго взглянув на нас, она явно дала понять, что не нуждается в чьей - либо помощи. Нам с Гарольдом ничего не оставалось делать, кроме как отойти и предоставить молодой женщине полную свободу действий.
  - Как ты думаешь, с ней всё будет в порядке? - спросил я у моряка, когда мы с ним вышли в холл, прикрыв за собой дверь.
  - Не знаю. - мой друг неопределённо пожал плечами, но мне было достаточно только взглянуть на его лицо, чтобы понять то, что он чувствовал сейчас - Не в первый раз такое вижу; - сказал он после недолгого молчания - у неё шок, она не контролирует себя, да и навряд ли вспомнит о том, что делала, даже когда успокоится. Но самое страшное то, что если подобное повторится, то нервного срыва уже не избежать.
  Невольно я кинул взгляд на дверь. Удивительная вещь - человеческие инстинкты. Ещё наши далёкие предки выработали естественную реакцию на какой бы то ни было резкий или громкий звук как на источник опасности. А где опасность, там непременно находилось место и страху, этому вечному спутнику всего неизвестного. Эволюция сыграла с нами злую шутку - почти все приобретённые нашими далёкими предками инстинкты по прямой линии передались нам, людям разумным, в большинстве из них и вовсе не нуждающимся. Достался нам и этот бессознательный страх, дающий о себе знать всякий раз, когда мы слышим любой непозволительно громкий звук.
  И сейчас, стоя прямо напротив двери, из-за которой доносились чуть приглушённые вопли, я невольно ощутил лёгкий неприятный холодок, быстро и едва заметно пробежавший по коже. По-видимому, Гарольд испытал то же самое, потому что когда в очередной раз мы встретились взглядами, я без труда прочёл у него в глазах испуг, который тот даже не пытался скрывать. Прошла, как мне казалось, целая вечность, пока, наконец, режущие слух крики не стали постепенно затихать, а вскоре и совсем прекратились. Испустив вздох, полный облегчения, моряк повернулся к двери и уже взялся было за ручку, когда с другой её стороны лязгнул язычок замка и в проёме показалась Сьюзан. Такой напуганной и измождённой я её ещё никогда не видел. Всё её платье было измято, из глаз медленно лились слёзы. Казалось, в любую минуту она может свалиться без чувств от усталости и переутомления.
  - Ну что? - нетерпеливо спросил я, подойдя поближе, чтобы подхватить её, на случай если она всё же потеряет сознание.
  - Она без сознания. - казалось, Сьюзан сама не верит тому, что говорит.
  - Что?
  Признаться, мы с Гарольдом были ни на шутку удивлены. Человек, только что бывший на грани нервного срыва...
  - Я всё пыталась успокоить её, но безрезультатно. И тут она совершенно неожиданно стала постепенно приходить в себя, потом взглянула на меня... так, словно впервые в жизни увидела, и сразу же закрыла глаза.
  - А ты уверена, что... - моряк хотел было сделать страшное предположение, но Сьюзан, сразу уловив его мысль, не дала ему договорить.
  - Нет-нет, когда я вставала, она дышала. Так что всё хорошо...
  Невольно я усмехнулся - уж что-что, а точно не это слово подходит под описание нашего положения. А было оно, к слову сказать, более чем жутким - про то, как погиб Джеральд, мы с Гарольдом предпочли тактично умолчать, так как посчитали, что увиденное и услышанное за эту ночь и так не лучшим образом подействовало на них (а особенно на Шелли), так что если они узнают о том, что пожирало живьём нашего друга, пока они обе лежали в забытьи, новых неприятностей нам не миновать.
  - Дорогой... - чуть слышно прошептала Сьюзан - что же нам теперь делать?..
  Вместо ответа я лишь неопределённо пожал плечами - в голове не было никаких мыслей, а напуган я был не меньше остальных (если не больше).
  - Так, - и снова этот тон, полный спокойствия и уверенности. И снова появившееся из небытия приятная тёплая волна, медленно накрывающая с головой; после непродолжительной неразберихи, вызванной происшествием с несчастной женой моего погибшего друга, Гарольд был вновь готов взять инициативу в свои цепкие сильные руки - вы двое оставайтесь здесь, ждите, пока она не проснётся, а я пойду вниз и посмотрю, что там за этой чёртовой дверью. - говоря это, моряк уже зажигал потухшие свечи в канделябре, который предусмотрительно принёс из ванной, пока мы стояли под дверью. Я взглянул на Сьюзан. Всем своим видом она говорила, что страстно желает, чтобы этот могучий, как ей казалось, бесстрашный человек остался здесь, с нами, чтобы он защитил нас от новых опасностей, которые, несомненно, таит в себе это жуткое место.
  - Гарольд, стой! - воскликнул я, когда тот уже собирался было двинуться в сторону лестничной площадки. Тот посмотрел на меня.
  - Не стоит идти со мной - ты нужен им здесь больше чем там внизу со мной.
  - Но ведь дверь закрыта, а мы так и не проверили...
  - Неужели ты думаешь, что я могу сломать её? Если уж даже твой друг смог, то чем я хуже? - усмехнулся моряк - Да и откровенно говоря, что-то не хочется мне ходить в ту комнату - от неё как будто веет чем-то... жутким.
  - Лучше подождать, когда Шелли придёт в себя и уже вместе искать выход. - всё не сдавался я.
  - Зачем? Лучше будет как раз сделать всё как можно быстрее, да и к тому же ты можешь точно сказать, сколько она пролежит без сознания? Кто знает, может быть, нам с тобой придётся на руках нести её под дождём в повозку. Да не переживай ты так, я быстро, вы только дверь заприте, а я уж найду способ обозначить себя, когда вернусь. - он улыбнулся, и, проведя своей рукой по моим волосам, взъерошивая их, отвернулся и уверенно направился в сторону лестницы.
  После его слов я почувствовал, что камень, лежащий у меня в душе и усиленно давящий на меня, если и не свалился окончательно, то стал немного легче, так что я невольно улыбнулся в темноту, взял в другую руку свечу, которую мне вручил моряк, и в последний раз бросив взгляд в сторону лестницы, где ещё маячил едва заметный свет, закрыл за собой дверь.
  
  
VIII

  Подойдя к выбитому окну, я стал всматриваться в темноту двора, надеясь разглядеть во тьме хоть что-то. Тщетно. Дождь продолжался, но гроза, по-видимому, уже успела обойти нас и теперь едва заметные вспышки, сопровождаемые приглушёнными раскатами, бушевали где-то в отдалении. Двор сейчас представлял собой невообразимое - непрекращающаяся вот уже несколько часов стихия превратила землю в нечто наподобие реки, до дна залитой жидкой грязью, несшей свои потоки куда-то за дом, где они сливались в небольшой овраг, видимо, специально вырытый для этих целей. Стоять под холодными каплями было просто невыносимо, так что я отошёл от окна, взглянул в сторону кровати. Сьюзан сидела на жёстком матраце, взяв в свою руки руку Шелли (она по-прежнему была без сознания), и, поглаживая её одним пальцем, что-то тихо шептала сама себе.
  - Говард... - всё так же тихо позвала она. Я подошёл ближе. Она взглянула на меня, и я увидел слёзы на её глазах - Знаешь, я ведь всё пытаюсь заставить себя думать, что это всего лишь сон, что мы с тобой сейчас проснёмся как ни в чём не бывало в нашей постели, я улыбнусь солнечным лучам, проникающим в комнату через прозрачные занавески, а ты медленно поднимешься, зевнёшь и потянешься за своим халатом. Так было всегда, ты ведь помнишь?
  - Да. - сам того не заметив, сказал я.
  - А потом мы с тобой выйдем на балкон, где Бетти уже накрыла завтрак - яичница, чай, тосты... Всё как обычно, ничего нового, неожиданного. Ведь так?
  - Да. - я обнял её за плечи, прижался губами к её затылку, поглаживая свободный рукой её пышные кудри.
  - А потом ты встанешь со своего места, улыбнёшься мне, и, пожелав доброго дня, отправишься собираться в магазин. И уже когда будешь обуваться в прихожей, я замечу, что ты забыл свою трость. Как обычно. И я выбегу в коридор, держа её в обеих руках, и как раз вовремя успеваю окликнуть тебя. Ты снова улыбаешься, берёшь её в руки, и, поцеловав меня, уходишь. А я остаюсь одна. Но ненадолго. Ведь так?
  - Всё верно. - прошептал я, присаживаясь рядом, не выпуская её из своих объятий
  - Через час ко мне придёт Маргарет с миссис Бромен, этой вечно недовольной чем-то старухой. Но я всё равно люблю её, ибо никогда ещё не встречала настолько кроткой и любящей женщины... И мы снова просидим до полудня в гостиной, болтая о всяких пустяках, пока Бетти не позовёт нас обедать. И как обычно, мы откажемся от десерта, желая как можно скорее вернуться к разговору. И всё же она уговорит нас разрешить ей принести в гостиную чай. И снова время полетит незаметно, и тут что-то заставит меня взглянуть на большие часы, стоящие на камине. Они будут показывать пять часов, ну, или где - то в районе пяти. И тогда я намёками провожу дам, условившись встретиться завтра в то же время, но уже у Мэгги или миссис Бромен. Короткие поцелуи, и дверь захлопнется.
  И тогда, дорогой мой, тогда я буду считать минуты, которые с каждым разом будут всё сокращаться и сокращаться. И вот, наконец, долгожданный звонок. Отослав Бетти, я сама побегу открывать. И, конечно же, на пороге будешь стоять ты, и снова улыбнёшься мне своёю счастливой и такой обычной улыбкой. А потом мы поужинаем на балконе, потому что лето это выдалось душным и жарким, и нет ничего приятнее, чем сидеть в креслах и, откинувшись назад, позволять лёгкому холодному ветерку обдувать лицо. Никаких печалей и тревог - ведь завтра будет новый, ничем не отличный от сегодняшнего день. И всё так же и дальше, насколько хватает воображения... И дела нам нет до какого - то старого дома, затерянного где - то в риддингских лесах. Но мы здесь. Здесь...
  Она замолчала, и, опустив голову, стала снова поглаживать руку своей подруги. Я как зачарованный следил за спокойными, едва заметными движениями её ладони.
  - Сьюзи... - мой голос казался мне настолько отвратным, что я готов был прямо сейчас вырвать этот чёртов язык из своей поганой глотки и, размахнувшись, выкинуть его в окно - пусть эта тварь порадуется. Но с усилием я заставил себя не думать об этом - Всё будет хорошо, вот увидишь. Гарольд найдёт выход, мы заберём Шелли и навсегда покинем этот проклятый дом. Ну и что, что мы въедем в Лондон все в грязи - разве сейчас это имеет хоть какое-то значение? Нет конечно! Главное - как можно скорее уехать отсюда, остальное не важно...
  Я хотел было сказать ещё что-то, но в этот самый момент она посмотрела на меня, и мысли мои непроизвольно сами собой испарились, не оставив даже тонкой нити, за которую их можно было бы ухватить. Так что я так и остановился с полуоткрытым ртом, чем вызвал у неё едва заметную улыбку.
  - Говард, милый мой, как же я люблю тебя.
  - Я тебя тоже. - с этими словами я нагнулся поближе, а через секунду наши губы уже слились вместе. Мгновенно отступили скопившиеся тревоги, и я почувствовал, как наполняюсь жгучим желанием встать, сбросить с себя позорное ярмо страха и сделать что-то, чтобы как можно скорее положить конец всему этому кошмару. Сьюзан, похоже, почувствовала эту перемену, так как почти сразу же стала медленно выпрямляться, не опуская при этом своих красивых голубых глаз. Говорить что-то ещё было излишним - она и так поняла всё без слов.
  Подняв с пола свечу и крепко ухватив её, я осторожно приоткрыл дверь и высунул голову из проёма, внимательно всматриваясь в темноту, но решительно ничего не увидел, да и не должен был. Осторожно прикрыв за собой дверь и вытянув свечу как можно дальше перед собой, я стал медленно двигаться в сторону лестничной площадки. Как же всё-таки было хорошо, что пол в этом доме был на редкость прочным и относительно новым - ещё не хватало мне скрипучих половиц.
  Ни на площадке, ни на лестнице никого не было - Мой друг, по-видимому, всё ещё осматривал ту комнату на первом этаже. Странно, ведь мы должны были услышать звук ломающейся двери... или нет?
  - Гарольд - опершись на оперила, и, наклоняясь вперёд, позвал я. Как и следовало ожидать, ответа не последовало. Я уже было опустил левую ногу на самую верхнюю ступень, когда неожиданно из детской раздался крик такой силы, что, казалось, на некоторое время отступивший, страх вернулся снова сковал всего меня по рукам и ногам. Неприятное ощущение, что со всех сторон из темноты на меня смотрят чьи - то недобрые глаза стянуло сердце в её тесной грудной клетке, на миг мне даже показалось, что оно откажется идти дальше. Но тут оно пошло снова, причём с такой силой, что мне даже стало больно. На какой-то момент паническое желание всё бросить и бежать отсюда как можно скорее захватило мой разум, но оно исчезло бесследно, когда другая, неодурманенная половина моего сознания вдруг осознала, что эти ужасные крики издаёт...
  - Сьюзи! - воскликнул я и со всех ног ринулся назад к двери. Не знаю, что управляло мной в этот момент, должно быть, безумие... чистое, не затемнённое ничем безумие. С силой толкнув дверь я оказался в проёме... и замер как вкопанный. Только сейчас до меня дошло, что ужасный крик уже давно стих, но это пришло мне в голову уже после того, что я увидел - моя жена дёргалась словно в припадке, а прямо около неё сидела, опершись ногами в спинку кровати Шелли и усердно отрывала зубами куски мяса прямо с её шеи. Её челюсти работали как какая-то адская машина. На мгновение я даже забыл, где нахожусь. И тут она неожиданно подняла свою окровавленную голову и с полным ненавистью взглядом уставилась на меня. Мне достаточно было взглянуть ей в глаза, чтобы понять, кто будет следующим на очереди.
  Выпрямив руки в локтях, она одним сильным толчком отбросила полуживую истекающую кровью Сьюзан на пол, и, спрыгнув с кровати, опустилась на четвереньки. Из её открытого рта доносилось глухое рычание, налитые кровью глаза внимательно смотрели на меня. Она изогнулась дугой, и я понял, что должно было последовать за этим. Я резко развернулся и рванулся в сторону кабинета. Тут же Шелли сорвалась с места и бросилась за мной. Краем уха я успел расслышать её зловещее дыхание, переходящее в хрип. Вытянув на ходу руку, я схватился за ручку в виде головы льва и с силой рванул дверь от себя.
  Хвала небесам, она открывалась внутрь. Мне потребовалось всего лишь мгновение, чтобы захлопнуть за собой дверь и надавить на неё всю тяжестью моего тела, когда за этой хрупкой преградой я отчётливо услышал глухое рычание и через секунду два кулака наперебой забарабанили о деревянную поверхность. Вне себя от страха, я окинул взглядом комнату, судорожно ища хоть что-то, чем можно было защищаться. Пистолет! Я рванулся к письменному столу, и через мгновение дверь слетела с петель и с грохотом упала на пол - обезумевшая женщина решила идти напролом. Но оружие уже было у меня в руках, лакированный приклад приятно лёг между пальцами. Секунду оно стояло на месте, будто размышляло, а затем, отбросив все сомнения, бросилось вперёд, намереваясь в прыжке вцепиться мне в горло.
  БАХ!
  Неожиданно мои уши снова прорезал громкий, непереносимый крик. Но это был не знакомый мне полубезумный крик Шелли, нет. В нём были какие-то другие интонации, не знакомые мне... По инерции тело продолжило полёт, и не успел я сообразить, что произошло, как со всего размаху оно упало прямо на меня, увлекая за собой на пол. Я попытался было сбросить его с себя, но тут вдруг в глазах резко потемнело и...
  
  
IX

  ...Я даже не могу описать то, что довелось мне увидеть в эти короткие минуты забытья, растянувшиеся на долгие часы. Ярко светило солнце, на небе не было видно ни одного облака. Перед моими глазами предстал дом - тот самый дом, которому суждено было стать тюрьмой для меня и моих товарищей по несчастью, и в котором многие из них нашли в эти ужасные часы свою смерть. Величавый особняк раскинулся передо мной во всём своём великолепии - солнечные блики играли в безмятежно поплёскивающей воде небольшого пруда, огромный сад утопал в настоящей живой изгороди декоративных цветов всех возможных оттенков - красного, синего, жёлтого, зелёного - каких только здесь не было. Мощённая камнем дорога, как и прежде, вела к парадному входу, около которого стояла небольшая, готовая к отъезду карета - лошади были запряжены, на одном из сидений посапывал, дожидаясь хозяев, молодой кучер. Чем-то он был даже похож на нашего Джо...
  Неожиданно всё погрузилось во мрак, а когда через несколько секунд темнота отступила, моему взору открылась уже совсем другая картина - это была столовая, та самая в которой мы ужинали накануне. Однако сейчас я не узнавал эту комнату - настолько всё в ней успело измениться, что даже и тени не осталось от той, что довелось увидеть нам.
  Мистер Хэмфилд восседал во главе стола. Это был статный почтенный джентльмен, уже давно находившийся в годах, с тяжёлым грузным лицом, испещрённым редкими морщинами, густыми усами, но с пронзительным, на редкость молодым взглядом. Одной рукой он размешивал небольшой ложечкой сахар в чае, а другой придерживал газету. Сидящий напротив него с правой стороны, несомненно, приходился хозяину дома сыном. Действительно, чем-то этот сухопарый, короткостриженный юноша с невероятно кроткими и привлекательными чертами лица и непозволительно яркими голубыми глазами походил на своего серьёзного родителя, но именно чем-то отдалённым.
  Даже в одежде их предпочтения радикально расходились - в то время как хозяин дома был облачён в роскошный строгий фрак и рубашку с наглухо застёгнутыми пуговицами и поднятым острым воротником, обтянутым солидным, завязанным стильным ганноверским узлом галстуком, Хэмфилд - младший отдал предпочтение броскому выходному костюму, какие обычно надевают, желая выехать на прогулку или поиграть с друзьями в крокет.
  Оба сидящих за столом молчали, но где-то внутри моего сознания промелькнула мысль, что продлиться это недолго. Так оно и произошло.
  Мистер Хэмфилд осторожно приблизил чашку к губам, отхлебнул горячего чаю, затем медленно сложил газету, взглянул на сына своим пронзительным взглядом.
  - Я полагаю, мисс Эвелин не выйдет к завтраку? - спросил он. То спокойствие и достоинство, с которым были произнесены эти слова, поразили меня до глубины души - никогда ещё прежде мне не приходилось слышать подобную речь. Юноша отвлёкся от яичницы, взглянул на отца.
  - Она просила передать, что не голодна. - в его голосе звучало явное волнение, которое не смог бы обнаружить разве что самый невнимательный или глупый собеседник. Однако мистер Хэмфилд как ни в чём не бывало медленно допил свой чай, вытерся салфеткой и всё так же спокойно сказал.
  - Я собираюсь по делам в Шеттин-Стоун. Вели Джиму и Мэри убраться в саду, и пусть обед подадут в четыре - постараюсь вернуться как можно раньше.
  - Хорошо, отец, всё будет сделано. До свидания - сразу было видно, с каким отвращением выговорил эту обязательную норму вежливости юный Хэмфилд.
  - До свидания. - хозяин дома поднялся, надел заранее приготовленный цилиндр и протянул сыну свою руку. Не без скрытого презрения тот прикоснулся к ней губами. Когда мистер Хэмфилд вышел, юноша позвонил в звонок. Через минуту распахнулась дверь в кладовую, и на пороге появился мистер Сондерс. Я невольно отпрянул было назад, но тут взгляд мой упал на его лицо, особенно на его невероятно красивые и мудрые карие глаза, с такой любовью и преданностью смотрящие на сидящего за столом человека. Но где они были, когда он ломился в комнату, орудуя огромным топором?
  - Вы меня звали, сэр. - казалось, голос дворецкого ничуть не изменился с момента нашей последней встречи с ним.
  - Да, Артур. Можешь убирать со стола. И ещё мистер Хэмфилд просил передать Джиму и Мэри, чтобы те убрались в саду.
  - Будет исполнено, сэр. К скольким часам подавать обед?
  - К четырём - мистер Хэмфилд как раз обещал вернуться примерно в это время.
  - Слушаюсь.
  Юноша вытер рот салфеткой, встал из-за стола и направился к двери в гостиную. И снова передо мной потемнело, а затем глазам моим открылись воистину ужасные вещи.
  
  По-видимому, я находился в подвале - слабый свет проникал сюда из небольшого окна, находившегося под самым потолком, и поэтому я не сразу заметил молодую девушку, сидящую в самом центре комнаты. Её нежные хрупкие руки были стянуты за спиной крепкой верёвкой, изо рта торчал кончик грязного носового платка. Ужас завладел мной, лишь только я взглянул на эту картину, но я так и не успел подумать о чём-либо ещё, так как в этот самый момент в самом дальнем конце комнаты открылась небольшая дверь, и я увидел Хэмфилда - младшего. Его невозмутимое лицо освещали три свечи, воткнутые в канделябр, точь в точь такой же, какой был у Гарольда. В другой руке он держал завёрнутый в свёрток продолговатый предмет.
  - Твоего ненаглядного Роджера мы пока что не нашли. - спокойным голосом сказал он. - Но не волнуйся, ему недолго осталось. Полагаю, что уже сегодня вечером вы снова будете вместе.
  Я посмотрел на девушку. Гримаса ужаса исказила её лицо, на щеках появились первые слезинки. Юноша медленно подошёл к ней, не спуская с неё взгляда своих небесно-голубых глаз, но как кровожадно они смотрели сейчас на свою несчастную жертву! Лёгким движением руки он высвободил странный предмет из тряпичного свёртка. Это оказался длинный нож, которым обычно пользуются повара для разделки слишком больших кусков филе.
  - Можешь ничего не говорить. Прибереги всё самое желанное для него. - и с этими словами он размахнулся и всадил ей в грудь нож по самую рукоятку. Глаза девушки распахнулись, сама она в приступе боли откинулась на спинку стула. Ни единого звука не было издано, но я был абсолютно уверен, что если бы не кляп, она бы орала сейчас что есть мочи. Мгновения тянулись непозволительно медленно. С замиранием сердца я следил за разворачивающейся сценой. Наконец глаза девушки закрылись и, резко дёрнувшись, насколько позволяли верёвки, она медленно растянулась на стуле. Темнота нахлынула внезапно, но на этот раз я был рад поскорее убраться из этого жуткого места.
  Теперь я стоял в спальной комнате, судя по виду из окна, располагавшейся на втором этаже. Обстановка была довольно скромной - лишь широкая кровать, невысокая тумба, комод и небольшое зеркало, висящее у противоположной стены. Прямо напротив окна стояло плетёное кресло, в котором сидела молодая девушка и читала книгу. Однако, судя по тому, как прыгали её глаза, и как напряжённо вздымалась грудь, можно было с уверенностью сказать, что занимала её сейчас отнюдь не книга. Она будто ждала чего-то.
  Неожиданно в дверь постучали. Я вздрогнул. Девушка подняла глаза, испуганно посмотрела на вошедшего. Это оказался Хэмфилд - младший, на вид всё такой же сдержанный и спокойный. От окровавленного ножа, по-видимому, он уже успел избавиться.
  - Я ждала тебя. - чуть слышно прошептала девушка. - Брат, я больше так не могу - не могу жить с этой ложью, не могу смотреть в глаза отцу! Я не выдержу этого, не выдержу...
  От удивления у меня отвисла челюсть. Неужели родные брат и сестра - родные! - стали любовниками? Этого просто не может быть! Юноша тем временем медленно подошёл к ней, обнял, прижал к себе.
  - Потери ещё немного, Элли. Совсем скоро мы уедем и никогда больше сюда не вернёмся. Никогда! - с этими словами он припал губами к губам сестры, а уже через мгновение поспешно срывал с неё одежду. Я невольно зажмурился, не в силах смотреть на это - как можно говорить, что всё будет хорошо, а потом совершать это!? И снова в глазах моих потемнело...
  
  - Нет, мистер Хэмфилд, прошу вас! Не надо!
  - Как я вижу, ты посчитал, что я забыл про это, и позволил себе отказаться от исполнения своих обязательств. Я прав или нет?
  - Я верну! Я всё верну, только дайте мне время, прошу вас!
  - Молчать! У тебя было достаточно времени, что вернуть долг. Больше отсрочек не будет.
  Мужчина бросился на колени, лицо его было залито слезами. Мистер Хэмфилд в ответ лишь усмехнулся.
  - Всё, мне это надоело. Поднимите его!
  Только сейчас я заметил двух рослых мужчин, стоящих чуть в отдалении. Получив приказ, они подошли к валяющемуся на земле мужчине, схватили его и грубо подняли на ноги. Тот снова взглянул на невозмутимого хозяина дома.
  - Мистер Хэмфилд, прошу...
  - А теперь бросьте его в яму и чтобы я больше о нём никогда не слышал.
  Сопровождаемые криками несчастного, мужчины подвели его к краю глубокой ямы, несомненно, вырытой предварительно (я заметил большую кучу земли и две торчащие из неё лопаты) и бесцеремонно сбросили его туда. Я услышал глухой удар, затем крик стал постепенно слабеть - видимо, бедолага сломал себе позвоночник и уже не в силах был кричать, лишь корчась от боли. Мужчины тем временем взялись за лопаты и стали быстро закапывать эту импровизированную могилу. С замиранием сердца я следил за ними. Вот, оказывается, какие дела были у хозяина дома в Шеттин-Стоуне...
  
  Когда мир уже привычно вынырнул из пустоты, я не сразу понял, где нахожусь - вокруг стояла абсолютная тишина, темнота стояла такая, что не было видно даже своей протянутой вперёд руки. Однако постепенно глаза мои привыкли к тьме, и я уже мог различать некоторые хаотичные детали, которые всё больше материализовывались во всё более и более понятную картину. Место, где я оказался, было небольшим огородом, прижавшемся к стене броского деревянного дома с соломенной крышей. Навряд ли хозяева могли похвастаться особой роскошью и изобилием посадок. Однако сразу было видно, с каким трепетом относились они к своему живому уголку - все грядки были вскопаны аккуратно, словно по линейке, в каждую на определённом расстоянии друг от друга в землю был воткнут деревянный колышек. Вдоль каждого из них тянулась тонкая плетёная верёвка, стянутая по обоим концам крайними кольями. Возле небольшой двери, ведущей в дом, по-хозяйски примостилась пузатая лейка, доверху наполненная водой.
  Я хотел было присесть, чтобы получше разглядеть, что же выращивалось в этом огороде, когда неожиданно в небе что-то сверкнуло, и на соломенную крышу с едва слышимым хлопком приземлился какой-то предмет. В первые секунды я находился в недоумении и лишь тогда, когда яркое пламя стало с поражающей скоростью распространяться по всей крыше, погребая под собой податливую сухую солому, наконец - то понял, что это было. Первой моей мыслью, молнией пронёсшейся в голове, было бежать в дом, растолкать хозяев и вывести их оттуда как можно быстрее, и я уже было слегка нагнулся и поднял ногу, когда вдруг почувствовал, что не могу сдвинуться с места - всё мое тело будто придавили к земле чем - то тяжёлым и неосязаемым и с ужасом я вдруг осознал, что и на этот раз мне выпала честь быть всего лишь простым зрителем, не имеющим никакого права вмешиваться в ход действия.
  А оно уже как раз развивалось прямо на моих глазах - ночное небо озарил свет не менее двух десятков горящих факелов и не прошло и нескольких минут, как вся деревня уже пылала - горело абсолютно всё, от деревянных крестьянских домов до низких, заботливо обстриженных хозяевами кустиков у проездной дороги. Обезумевшие жители выскакивали на улицы, с криками уносились в разные стороны, тщетно пытаясь хоть как-то погасить разошедшееся пламя. Я видел, как из одного из горящих домов выскочила молодая девушка, ведя за руки двух полуторагодовалых детишек - мальчика и девочку. Все они были одеты в ночные рубашки, сшитые, по - видимому, из первого попавшегося под руку материала - трагедия застала этих несчастных, когда они спали. Впрочем, как и все остальные. Отведя их на безопасное расстояние, женщина жестом приказала им стоять на месте и бегом пустилась назад в объятый пламенем дверной проём. И тут случилось ужасное - не в силах больше сопротивляться столь яростному напору, сухое дерево переломилось надвое. Стены зашевелились и через мгновение обрушились внутрь дома, укрываемые сверху ещё недогоревшими кусками соломы. Я видел, как дети стояли посреди дороги, криками зовя мать, но раз за разом никто так и не отвечал на их мольбы. В конце концов оба они разрыдались и тут же были подхвачены под руки какой-то уже немолодой женщиной, которая поманила их за собой и через секунду они растворились в обезумевшей толпе.
  Внезапно всё переменилось - я стоял на небольшом холме, и мог теперь отчётливо наблюдать последние минуты жизни несчастной деревушки. Над местом трагедии слышались крики, вопли, изредка слабое потрескивание бревён обрывал отчаянный плач. Все попытки жителей бороться со стихией оказались тщетны, и теперь они лишь пытались спасти последнее, что ещё могло не сгореть. Некоторые с криками бежали куда-то по дороге, направляясь в сторону густого тёмного леса.
  Неожиданно за спиной раздалось лошадиное ржание. Я обернулся. У самого леса в ряд стояло с десяток всадников - каждый был облачён в чёрный плащ и шляпу с длинными полями, закрывающими лицо. И лишь один человек, стоящий впереди всех был с непокрытой головою. Приглядевшись, я чуть было не воскликнул от удивления и ужаса - этим самым человеком оказался юный Хэмфилд. Не было абсолютно никаких сомнений насчёт того, что эти господа делают здесь в столь поздний час. Я уже знал, на что был способен этот человек - жестокое убийство, инцест без всякого зазрения совести. Но чтобы такое...
  - Нам надо уходить отсюда, Льюис. Как можно скорее. - сказал один из всадников, медленно подъезжая к юноше. Тот, даже не взглянув на него, надел длиннополую шляпу.
  - Мы никуда не уйдём, пока не убьём их всех до единого. Вперёд! - сдержанно произнёс молодой Хэмфилд и первым пришпорил своего коня...
  
  На этот раз мне не спешили возвращать способность видеть - вокруг была абсолютная темнота, но это отнюдь не было ночью. И тут слух мой прорезал пронзительный плач... плач ребёнка, только что появившегося на свет. А через мгновение мир снова возник у меня перед глазами. Я стоял в главной зале. Горели почти все свечи и абсолютно все двери были настежь распахнуты. Стояла мёртвая тишина, казалось, дом невозмутимо уснул вместе со своими ужасными хозяевами, правда о которых только что открылась мне. Но тогда почему так ярко горят свечи и распахнуты все двери?.. Однако не успел я об этом подумать, как из дальнего коридора, расположенного на верхнем этаже, разрывая тонкую нить тишины, послышались громкие вопли.
  В тот же момент сознание моё будто раздробилось на несколько частей - взору моему предстало сразу несколько ужасающих картин, и хоть я и видел их каждую по отдельности, но создавалось ощущение, будто все они составляют некое единое целое. Я видел, как только что появившийся на свет ребёнок, жертва ужасного инцеста, неожиданно набросился на врача и зубами вцепился ему в лицо. Почтенный старец кричал от ужаса, чем лишь побудил это существо стиснуть зубы ещё сильнее. Вид его был не менее устрашающим - сухая, белая, словно пергамент, кожа, непозволительно кривые и длинные ноги и руки. И сейчас он как раз подносил свои цепкие пальцы к горлу несчастного. Послышался глухой трёск, и врач с окровавленным лицом упал на постель, на которой лежала полуживая обезумевшая от ужаса женщина.
  Я видел, как Льюис Хэмфилд, опустившись на четвереньки, орал во всю глотку, будто всё его тело горело адским огнём. И тут его ноги и руки стали будто сами собой уменьшаться, а тело наоборот - увеличиваться. Он уже не мог кричать - набухающие щёки и язык делали его речь всё более невнятной. Но тут словно какая - то невидимая сила схватила его и со всего размаху швырнула в распахнутое окно.
  И, конечно же, я увидел ужасную участь Хэмфилда - старшего. Сознание показало мне кричащего человека, горящего в огромном камине. Перед камином стоял мистер Сондерс и невозмутимо поправлял оловянной кочергой дрова. Я пригляделся и увидел, что вместо зрачков у него зияют две чёрные дыры, из которых потоками струится густая красная кровь. Ужасные крики с каждой секундой становились всё тише и тише - лежащий в камине человек стремительно готовился предстать перед Аидом в царстве мёртвых. И вот, наконец, во всём доме снова воцарилась мёртвая тишина.
  
  
X

  Вспышка - и всё вокруг мгновенно исчезло, снова застилаясь темнотой. Но вот в этой непроглядной чёрной пелене начали появляться первые, пока ещё мало видимые очертания. Зрение возвращалось, медленно и, казалось, с неохотой. Первое, что я увидел - это бездыханное тело Шелли, распластавшаяся прямо передо мной на холодном дереве паркета. Руки её были широко раскинуты в стороны, левая ладонь аккуратно расположилась на моей груди. Полы длинного платья, зацепившись за мой ботинок, резко натянулись и теперь, вымазанные в крови, представляли собой нечто подобное гамака, из которого только что достали окровавленное тело. На лице навечно застыла ужасная гримаса безумия.
  Я попытался подняться. Ужасно болела нога, спина в ответ на каждое моё движение отвечала такой вспышкой боли, что у меня даже перехватывало дыхание, и грубый сухой комок подступал к горлу. И всё же, собравшись с силами, мне удалось сесть. Холодная рука опустилась с груди на ногу. Превозмогая рвотные порывы, я ухватил её самым краем пиджака и отбросил её как можно дальше от себя.
  Немного передохнув, попытался встать на ноги. Это оказалось в несколько раз сложнее - при попытке согнуть колени мышцы мои пронзила острая боль, а в животе неприятно булькало. Нащупав сзади себя угол стола, я ухватился за него, и, держась второй рукой за живот, резко рванулся вверх. Превозмогая боль, выпрямился, и только после этого позволил себе глубоко вздохнуть, мысленно поздравляя себя с облегчением. В этот самый момент не знаю, что заставило меня повернуться и взглянуть в единственное в комнате окно, но, бросив мельком на него взгляд, я вдруг увидел такое, что тут же приковало всё моё внимание к происходящему по ту сторону рамы. Сколько времени я пролежал на полу без сознаниям - сказать я не мог. Да и мысли мои тогда были заняты не этим.
  Проливной дождь, который, казалось, ещё минуту назад стучал своими каплями по тонкому стеклу и покатой крыше, прекратился, однако небо по-прежнему было затянуто тяжёлыми, густыми тучами. Свеча потухла уже давно, а кроме неё никаких источников света не было, поэтому видно всё было очень хорошо. Неяркий бледный свет Луны, с трудом пробиваясь сквозь плотную завесу облаков, не мог дать достаточно света. Но в этом не было никакой необходимости, так как скопление кроваво-красных огней, мелькавших где-то в отдалении, и так было видно вполне отчётливо. Я подошёл поближе, вытянулся вперёд настолько, насколько позволяло мне моё измученное тело, прищурился. В какой - то момент мне показалось, что это яркое зарево стало светиться несколько ярче, но, слегка мотнув головой и снова взглянув в окно, я снова увидел их на прежнем месте. Хотя... На прежнем ли? На этот раз тщательно протёр глаза, и снова посмотрел вперёд. Да, они определённо двигались. Медленно, но всё же двигались...
  Двигались...
  Люди!
  Я спасён!
  Сознание моё помутилось, помню лишь слепую радость, стоило мне подумать о том, что всё уже позади, что сейчас я, наконец-то покину этот ужасный дом, увижу людей, настоящих, живых людей, а не ходячих безглазых тварей, или ужасных четвероногих свиноподобных гадов, на твоих глазах заживо пожирающих людей. Я уже был готов прямо сейчас рвануться с места, без свечи, забыть про то, что в доме темно, что неизвестно какая тварь может ещё встретиться мне здесь, что Гарольд пропал и так и не вернулся, хотя прошло уже так много времени - как вдруг что-то в моём сознании будто резко щёлкнуло. Короткий холодный импульс пробежал по телу, густая слюна собралась на языке. С шумом сглотнув, я присмотрелся к этому яркому зареву, с каждой секундой становившегося всё более и более ярким. Смутное подозрение закралось в мою душу, то, что я буквально мгновение назад готов был принять как за само собой разумеющейся факт, вдруг обросло нитями недоверия. Кто все эти люди? Почему их так много? Но самое важное - что им потребовалось посреди ночи в этом богом забытом месте и как они попали сюда, если все дороги размыты?
  Тем временем глаза мои настолько привыкли к темноте, что я уже мог различать неясные силуэты - похоже было, что эти странные люди уже миновали поворот и теперь шли по небольшой дороге, ведущей прямиком к воротам. У каждого из них в руках был зажжённый факел, лиц видно не было - все они будто старались держать их как можно дальше от источника света. Но вот первые из них добрались до ворот, свободными руками ухватились за прутья. Холодный ржавый металл поддавался крайне тяжело и неохотно, но по мере того, как всё больше рук обхватывало его и тянуло на себя, постепенно сдавался. И вот, наконец, раздался громкий скрип. Ворота распахнулись, и безликая толпа медленно продолжила своё странное шествие. Мне показалось, что я слышу, как постукивают подошвы по каменной дорожке.
  Растянувшись в одну большую колонну, они планомерно двигались вперёд, выходя на ровную площадку перед входом. Вскоре свободного места на ней не осталось совсем. Тут я заметил, как стоящая в центре группа стала медленно раздвигаться. За ними последовали все остальные. В образовавшемся проходе показалось несколько человек. В отличие от остальных, у них не было факелов, однако все они несли на плечах какую - то огромную конструкцию. Что это было, я сказать не мог, потому что свет факелов едва касался её. Но когда небольшая группа вышла на освободившийся участок и медленно опустила свою ношу, я пригляделся и тут же с ужасом отпрянул назад. Это оказался огромный деревянный крест, высотой, наверное, ярда в три. Грубо обтёсанные доски были сколочены большими гвоздями. К самому кресту был крепко привязан человек, в котором я сразу узнал нашего Джо. Кучер висел, опустив голову, с окровавленного лица и длинных грязных волос на землю капала кровь. Пока они закрепляли крест на земле, прямо перед ним уже успела образоваться небольшая густая красная лужица.
  Из толпы выделилась ещё одна группа. У каждого из них под мышкой был зажат небольшой сноп травы или сена - точно сказать я не могу. Подойдя к кресту, они молча сложили снопы у его основания и всё так же беззвучно поспешили отступить назад в толпу. Повисла тишина. Лишь слышно было, как горит огонь на сотнях обмотанных тряпками палках. Но вот вперёд вышел высокий коренастый человек, облачённый в длинный серый плащ и в капюшоне, закрывающим все его лицо. В одной руке он держал огромные вилы, а в другой - зажжённый факел. Приблизившись к кресту, он медленно поднял руку с факелом, мгновение хранил молчание, а затем с громким криком опустил её, выпуская факел из рук. Тот упал точно в центр наваленных в кучу снопов.
  Огонь вспыхнул почти мгновенно, и яркоё пламя стало медленно пожирать траву, заставляя её сжиматься от жара, и всё ближе и ближе подбирался к несчастному Джо. Вот он уже едва касается его обнажённых ног, а через секунду уже по пояс поглощает несчастного. Тот пытается вырваться, кричать, но всё тщетно - путы упрямо держат его на вису. А огонь тем временем всё увереннее и увереннее подбирается к шее, уже оставив грудь позади. В какое - то мгновение мне показалось, что наш несчастный слуга одет в ярко - красную тунику, полностью скрывающую все его тело кроме головы и плеч, однако все мои представления мигом развеялись, когда яркое пламя накрыло его с головой. Я уже не слышал крики, да и кричать уже было некому - там внизу стремительно обращался в пепел, возможно, последний настоящий человек на многие ярды отсюда...
  Но что я говорю? Ведь я всё ещё жив. Жив! И нет, я не собираюсь погибнуть здесь от рук этих безумцев. Надо было выбираться немедленно, и я стал постепенно пятиться назад. Но, похоже, что стоящие внизу каким-то образом уловили ход моих мыслей, потому что в следующее мгновение громкий ор десятков голосов заставил меня похолодеть от ужаса. А тем временем в окна полетели большие камни. Не прошло и минуты, как все они были выбиты, и настала очередь факелов. Первый залетел в окно кабинета и упал прямо около книжного шкафа. Нижний ряд книг тут же стал медленно пропитываться огнём. Второй приземлился прямо на огромный хозяйский письменный стол, мгновенно поджигая лежащую на нём бумагу. В какое - то мгновение вся комната вспыхнула ярким пламенем.
  Придя в себя, я бросился было в коридор, но остановился на полушаге. Света теперь было достаточно, чтобы увидеть стоящего прямо посреди холла человека. В одной руке он держал огромный топор с острым лезвием, а в другой... О боже! В другой руке он держал за волосы свою голову. Пустые глазницы были широко распахнуты, из открытого рта потоками текла кровь. Завидев меня, обезумевший дворецкий бросился в мою сторону, размахивая топором, но я вовремя успел увернуться, и когда он ворвался в комнату, опираясь о стену, мощным ударом обеих ног толкнул его прямо на горящий шкаф. Тот покачнулся и в следующее мгновение с грохотом упал, похоронив под собой это безглазое чудовище. Опомнившись, я бросился по коридору в сторону лестницы. По-видимому, стоящие на улице уже успели поджечь и другие комнаты. Огонь распространялся невероятно быстро - уже стоя у площадки и в последний раз окидывая взглядом коридор, я видел, как пламя пожирает двери, стремясь ворваться во все ещё не охваченные им комнаты.
  Когда я оказался на первом этаже, дыма стало заметно меньше - по-видимому, здесь их удерживали от поджога массивные ставни. Но кто знает, когда им придёт в голову разломать их? Может уже сейчас... Но моим размышлениям не суждено было завершиться - раздался глухой хрип, и, повернувшись, я увидел, как из темноты комнаты что-то медленно выползало на четвереньках. Это был тот самый уродец, которого мы с Гарольдом не так давно видели в кладовой. Гарольд! Только тут до меня дошло, чем занималась эта тварь, пока я её не потревожил. В углу комнаты валялся изуродованный труп, на разорванной одежде местами проступили ярко-красные пятна. В стороне валялась гнутая оловянная кочерга. Моряк погиб в зубах этого монстра, а ведь кто знает, кто был бы следующим на очереди, не выйди он тогда в коридор?
  По-прежнему не прекращая рычать, существо согнулось и в одно мгновение выпрямилось, отталкиваясь от пола мощными задними ногами. Я не успел среагировать - тяжёлая масса костей навалилась на меня, у самого лица я ощутил мерзкое зловоние - два ряда гнилых острых зубов смотрели прямо на меня, расходясь в стороны всё больше и больше. Я зажмурился, уже ощущая на лице его склизкий мерзкий язык. И тут где-то в отдалении послышался треск, а затем грянул выстрел... и десятифутовая туша, истекая кровью, повалилась в сторону. Я поднял голову. Из-за разбитого стекла на меня смотрело дуло винтовки. Мигом вскочив на ноги, я бросился к распахнутой двери у лестницы - очевидно, моряку всё же удалось открыть её. За ней оказался длинный тёмный коридор, но я бежал будто по наитию, интуитивно чувствуя, куда и когда надо сворачивать. Наконец впереди замаячили очертания двери. В три прыжка я оказался у неё, взялся за ручку. Не дай бог, чтобы она оказалась заперта. Но стоило мне лишь потянуть её от себя, как та с лёгкостью открылась.
  Я оказался на заднем дворе. Где-то в отдалении мелькнули очертания конюшни. Удивительно, но земля была твёрдой, как будто и не было никакого дождя. Я бросил взгляд на дом - второй этаж пылал, из распахнутых окон вырывались огненные вихри. Очевидно, первый этаж они тоже уже успели поджечь - со стороны гостиной виднелось красное зарево. Я повернулся в сторону оврага... и увидел стоящее у угла стены огромное свиноподобное существо. Слюна текла из полураспахнутой клыкастой пасти, налитые кровью глаза смотрели прямо на меня. И тут я не знаю, что на меня нашло, но я со всех ног пустился бежать. Не важно куда - сознание моё в ту минуту желало лишь одного - бежать, спасать свою жизнь, как можно скорее скрыться из этого жуткого места. Не разбирая дороги, я перемахнул через овраг, и вот уже вокруг меня мелькали деревья и кусты - каким-то краем сознания я осознавал, что рискую заблудиться в этих дремучих лесах, но невидимая сила и животные инстинкты оказались сильнее и упрямо толкали меня вперёд. Мне уже казалось, что я бегу целую вечность, когда неожиданно земля ушла из - под ног и я кубарем покатился вниз. То и дело ударяясь обо что-то тяжёлое, я летел под откос, ломая по пути сухие сучья. Каждый новый удар отражался ужасной болью во всём моём теле. Наконец глухой удар и всё вокруг мигом померкло. Последнее, что я помню - это холодный камень, больно врезавшийся в кожу на моей щеке...
  
  
***

  -... После этого я очнулся уже здесь, в палате. Мне рассказали, что рано утром меня в ужасном состоянии нашёл на дороге торговец и доставил сюда. - мистер Шерман умолк и бросил на меня усталый взгляд - вот, собственно, и всё.
  Я выпрямился, медленно потянулся - за три часа почти весь большой блокнот, который я брал с собой совершенно чистым, оказался исписан. Я пробежал глазами по написанному. Подчерк часто менялся, порой от строчки к строчке. Но это было связано с непостоянством самого рассказчика - бывали моменты, когда мысли его неслись так стремительно, что еле успевали ложиться на бумагу. А иногда поток резко затухал, и приходилось иной раз подолгу сидеть, постукивая многоразовым пером по сухой бумаге. Но вот последнее слово было дописано, и усталая рука с тщательно скрываемым удовольствием ставит последнюю, самую большую и самую жирную точку.
  - Благодарю вас за столь подробный рассказ. Ваша помощь нашему делу воистину огромна. Ещё раз позвольте мне выразить вам огромную благодарность от лица всех сотрудников "Лондонского вестника".
  При этих словах мистер Шерман бесцельно смотрел в потолок, однако я заметил, как по лицу его пробежала едва заметная улыбка.
  - Право, не стоит. Рад был помочь.
  Эти слова застали меня уже на выходе из палаты. В дверях как раз стояла сурового вида сестра - так долго сидеть у тяжелобольного было уже перебором. Улыбнувшись, я отвесил поклон и поспешно вышел.
  
  Всю следующую ночь я не спал - необходимо было привести в порядок все записи и заметки, переписать (желательно в двух экземплярах на всякий случай), а затем чуть свет нести прямиком в типографию. Работа была не из приятных - жутко болела голова, иной раз глаза сами собой предательски закрывались. Однако я упорно заставлял себя работать, что, признаюсь, давалось отнюдь нелегко, однако когда я наконец - то отложил перо и встал из - за стола, в дальнем его углу лежали две аккуратно скреплённые деревянными держателями папки. Не раздеваясь, я упал на кровать и провалился в глубокий сон без сновидений.
  Сказать, что услышанное мною сегодня никак на меня не повлияло, было бы неправдой. Просто я относился к той породе людей, которые должны были как можно более сухо и сжато воспринять информацию, дабы донести её потом кому следовало. А уж они позаботятся о том, чтобы о ней узнало как можно больше народу. Но сейчас, сидя за столом и в неярком свете, падающем от небольшой свечи, переписывая в который раз эту странную историю, кое-где убирая ненужные, по моему мнению, подробности и вставки - ещё одна обязанность нашей неловкой службы - довести материал до совершенства, прежде чем идти и отчитываться - я вдруг ощутил на себе то ужасное влияние, которое оказывают на людей подобные истории. И тут же мне показалось, что скрипнула где - то дверь, откуда - то снизу повеяло ледяным, точно замогильным холодом, а горящая на столе декоративная лампа до боли напоминала тот злополучный канделябр, что носил с собой несчастный мистер Пирс. В какой-то момент мне даже показалось, что в дверном проёме мелькнула и тут же исчезла чья-то неразборчивая тень, но я тут же, встряхнув головой, и, как обычно стараясь списать всё на усталость и слишком разыгравшееся моё воображение, снова взялся за работу. Правда, всё же зажёг ещё одну лампу, так, на всякий случай...
  
  На следующее утро всё было сделано как раз вовремя - мистер Краун зашёл за мной, и мы вместе на экипаже, который он нанял, поехали прямиком в здание типографии, где нас уже ждал мистер Берк. Бегло пробежавшись глазами по написанному, он улыбнулся.
  - Молодец, Прескотт, так держать! Теперь уж "Столичная жизнь" не скоро оклемается от такого удара! Немедленно несите в набор. - сказал он, передавая рукопись молодому, измазанному в чернилах парню, и он, учтиво поклонившись, тут же убежал, держа листы под мышкой.
  А уже через два часа сенсационная новость облетела весь Лондон. Обыватели спешили к газетным киоскам, желая приобрести свежий номер и как можно скорее узнать подробности, шустрые продавцы газет сновали туда-сюда, размахивая только что отпечатанными номерами, криками привлекая к себе внимание. За какие-то жалкие полчаса весь утренний тираж был скуплен - это было событие, которого до этого столичная печать ещё не знала. Казалось, ничто - ни внезапная отставка столь ненавистного доброй половине страны министра, ни вскрывшийся в Палате Общин скандал о вымогательстве нескольких видных депутатов, ни внезапно разразившаяся в Южной Африке война между несколькими довольно крупными племенными державами - ничто не способно было привлечь к себе столько внимания, как история с загадочным домом Хэмфилдов и ужасными событиями, в нём произошедшим. Дополнительный тираж был также быстро сметён с прилавков, а к вечеру в редакции уже не осталось ни одной полной бутылки - мистер Берк с шумом праздновал победу. "Лондонский вестник" мигом взлетел на недосягаемую высоту, оставив конкурентов далеко позади. Наблюдая со стороны за всем этим, я невольно подумал, что хоть новость эта и наделала много шуму, однако завтра же всем уже будет всё равно.
  Но как бы не так - на следующее утро у каждого киоска снова стояли огромные очереди - простые обыватели с нетерпением ожидали новых подробностей. И именно этого не предусмотрел наш обожаемый патрон - когда жадная до хлеба и зрелищ публика проглотила свежий номер, на какой - то момент среди них наступил ступор. А затем вопли негодование, плавно переросшие в плохо скрываемый гнев.
  В тот день я явился на службу пораньше - мистер Берк лично заехал за мной на мою квартиру.
  - Ты сделал копию рукописи как я тебя и просил? - полюбопытствовал он, окидывая взглядом мою комнату.
  - Да, сэр, она лежит на столе.
  Он подошёл к столу, взял с него тяжёлую папку.
  - Но зачем она вам понадобилась? - недоумевал я
  - Самое время пускать в ход кавалерию, Прескотт. Одевайтесь, подробности по дороге.
  Через полчаса мы были в здании редакции. Как оказалось, рукопись нужна была для того, чтобы тщательнейшим образом её переработать и выпустить отдельным изданием как роман. Мистер Берк даже придумал звучное название: "Печать дома Хэмфилдов". Мне был выделен отдельный кабинет с новенькой печатной машинкой, и дан срок до шести часов вечера. После этого отпечатанная рукопись должна будет немедленно отправиться в печать, дабы успеть к завтрашнему утру. Работа, однако, заняла у меня намного больше времени, чем было на то рассчитано, даже не смотря на то, что я упорно старался не отвлекаться по пустякам. Да и неудобно было работать на этом куске металла - гораздо проще (и, не скрою, приятнее) было бы написать всё это от руки. Одним словом, когда последняя отпечатанная страница легла в общую кучу, на часах уже было полвосьмого вечера. Мистер Берк, казалось, готов был кусать себе локти от досады и злости - ему всё казалось, что мы не успеем. Однако, несмотря на опоздание, рукопись была принята и печать началась.
  На следующее утро предварительный тираж был разослан во все магазины. Вступление к роману было написано самим патроном, в котором он уведомил читателей, что завтра в новом выпуске "Лондонского вестника" будет напечатан подробный отчёт прямиком с места событий. Ажиотаж поднялся немыслимый - роман исчез в одно мгновение, а на следующее утро газетные киоски осаждали едва ли не с пяти часов утра. Как и было обещано, в свежем номере была напечатана довольно длинная статья, сопровождаемая красочными зарисовками.
  Оказалось, что пока я вчера работал над текстом, группа наших репортёров была отправлена прямиком на место, дабы подробнейше его изучить. Ничего, однако, необычного обнаружено не было - дом сгорел почти полностью - видимо, верхний этаж в конечном итоге обвалился, и деревянные опоры не выдержали нагрузки. Ни тел, ни следов найти также не удалось - очевидно, после этого здесь прошёл ещё один дождь, так как земля по-прежнему была мокрая и сырая. Зарисовав панораму, разочарованные репортёры вернулись в Лондон.
  Однако всё это лишь подтолкнуло волну - начались поездки к месту событий. Кто - то ездил поодиночке, но чаще всего - небольшими группами. Однако ничего нового никому обнаружить так и не удалось.
  
  После всей этой истории популярность "Лондонского вестника" стабильно держалась в высших рядах, и даже когда интерес лондонцев к загадке дома Хэмфилдов поубавился, все по привычке всё равно продолжали покупать только его.
  Мистер Шерман благополучно вылечился, и теперь в одиночку ведёт дела в своём магазине. Недавно мы с ним виделись - он по-прежнему живёт один, хоть с той ночи и прошло довольно много времени. Пришедшая к нему неожиданная популярность на деле доставляла ему один лишь дискомфорт, однако он старательно держался, не выдавая своего истинного отношения к своим ставшим теперь постоянным гостям в лице журналистов и случайных зевак. Видимо, он уже много раз успел пожалеть о том, что рассказал мне эту историю, как, впрочем, и я. И теперь, глядя на те страдания, которые выпали на долю этого и так перенёсшего слишком много ужаса человека, я дал себе слово никогда больше не использовать писательское слово и журналистский пролом, чтобы вот так неосознанно калечить кому-то жизнь. И как выяснилось, впоследствии это мне очень даже пригодилось...

2013

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"