Он был стар и слаб. Ночами его мучила бессонница. Тогда он вставал с широкой кровати из красного дерева, оформленной резными вензелями и узорами, кряхтя, надевал шелковый халат, и направлялся в кабинет, шаркая тапочками. Там, в окружении книг, или в оранжерее, полной орхидей самых разных сортов, или на террасе за столиком, покачиваясь в мягком кресле-качалке, он часами думал о своей жизни. И тогда по его дряблой сухой щеке скатывалась слеза.
Он думал о том, как он был грешен. Когда он был молод, то думал, что деньги в жизни - это главное и, имея их, ты можешь иметь все. Поэтому он не останавливался ни перед чем, чтобы увеличить свое состояние. Он бежал всю свою жизнь словно раненый зверь, но понимал, откуда идет боль, и с годами она только усугублялась.
Теперь он остался с этой болью один на один. Бог не только не отнял его память и разум, но будто, напротив, обострил их, словно острые лезвия.
Его жизнь прокручивалась в памяти старика как кинопленка. Но фильм можно было бы выключить, или можно выйти из кинозала. В крайнем случае - закрыть уши и глаза, не слышать, не видеть ничего. Но борьбу со своей совестью он проигрывал. Сначала он заглушал боль спиртным, но скоро оказался в больнице. Там старик просил: "Оставь меня жить, Бог, если Ты существуешь". Видимо, Он есть, если старик остался жить. Но он часто думал, не было ли это просто совпадением. Он боялся умирать, он хотел исправить хоть что-то в своей жизни. Но как? Он не знал. И ему было страшно.
И теперь каждую ночь его мучили призраки прошлого. Он закрывал глаза и видел тех людей, которым он причинил зло - обманутого отца и обиженную мать, всех женщин, которых он использовал, нерожденных детей.... У него снова и снова прокручивались в памяти давние сюжеты - он видел, как он заказывал убийства конкурентов, и даже странника-бродягу, которого он прогнал камнями от своего дома в детстве, испугавшись его вида.
Засыпая и закрывая глаза, он видел целые города людей - улицы, заполненные толпой, и каждый из них смотрел на него. Это были все те люди, которым он причинил горе. Некоторые лица он узнавал, другие - нет, но взгляды всех причиняли ему муку. Глаза смотрели на него с ненавистью, усмешкой, укором, обидой, злостью, завистью и презрением. Старик просыпался, дрожа, а потом снова забывался сном.
Сегодня ночью он чувствовал себя полностью обессиленным. Что-то должно было случиться. Он испугался - может быть, это крадется его смерть? Ему стало очень страшно. Старик зажег свечу у кровати и снова лег, глядя на пламя. С неожиданной для себя решимостью он взмолился: "Дай мне еще один самый последний шанс! Я хочу исправить хоть что-то! Протяни мне навстречу руку, сделай шаг!". Пламя свечи замерло на долю секунды, а потом заплясало будто под порывом ветра. Старика не испугало это, напротив, успокоило - он получил ответ. Первый раз за несколько лет он умиротворенно заснул и проспал до обеда.
На следующий день он чувствовал себя бодрым и выспавшимся. Кошмары чаще беспокоили его ночью, днем же он их всегда забывал. Ночные мучения при свете дня казались далекими и неинтересными, лишь плодом воображения. Он был рад не думать о прошлом, и днем ему это легко удавалось.
Старик вызвал слугу, одел новый костюм, и впервые за несколько месяцев почувствовал себя настолько бодрым, что приказал подать машину. Он поедет в город и пообедает в ресторане. У него сегодня отличное настроение. Возможно, он повстречает знакомых. Пусть не думают, что он сильно сдал, постарел или ослаб.
Когда ехали, он приказал шоферу сделать радио погромче и даже подпевал современным незнакомым мелодиям. Они заехали в банк. Потом он даже лично купил коробку дорогих сигар, чтобы послать их своему другу в Австралию. В городе старик встретил старых знакомых, бывших партнеров по гольфу, и те пригласили его вечером в старинный клуб "Для своих" - поиграть в карты. И он с удовольствием согласился. Пора заканчивать отшельническую жизнь и снова выходить в свет.
Был солнечный весенний день, и старик с удовольствием вдыхая теплый бодрящий воздух, устроился за столиком в уличном ресторане. Он чувствовал большой аппетит, хотя уже долгое время зачастую не ел по нескольку дней. Он был доволен и умиротворен.
Старик как раз допивал чашечку черного кофе, когда к нему подошла девочка лет двенадцати с корзиной лесных цветов. Он с удивлением и едва скрываемой брезгливостью разглядывал ее поношенную одежду, смоляные растрепанные волосы и грязные ногти. Растерянные и доверчивые глаза черными угольками дерзко взглянули на него.
Он был в хорошем настроении, и потому не стал ее прогонять, а спросил:
- Зачем же мне твои цветы? Ты видишь - я без дамы? Ты бы должна разбираться, к кому подходить, а к кому нет, - пожурил он девочку.
Она улыбнулась, сверкнув белыми зубами:
- У вас глаза добрые, потому и подошла.
Старик рассмеялся скрипучим смехом, похожим на треск сминаемой бумаги. Было явно заметно, что делал он это нечасто.
- О-о-о! Ты ошибаешься, я совсем не такой! - проговорил он, отсмеявшись, и сказал внезапно зло и резко - Уходи. Мне не нужны твои фиалки. У меня есть свой сад, и я никогда не покупаю цветов.
- Тогда, может быть, вы дадите мне какую-нибудь работу? Я умею все делать по дому, могу ухаживать за вашими цветами, - умоляюще проговорила девочка.
Но старик уже потерял к ней интерес и рассеянно ответил:
- У меня нет работы для тебя. К тому же ты - несовершеннолетняя. Знаешь, какие налоги платят за таких, как ты? Пусть твои родители отвечают за тебя и получше присматривают.
Девочка погрустнела.
- Да нет у меня родителей! Мы с братом вдвоем живем. Нам очень нужна работа! Мне и моему брату, - она кивнула в сторону парня, стоящего на противоположной стороне улицы и сверлящего их недобрыми глазами из-под лохматой челки. - Да не берут цыган на работу, боятся, - продолжила она. - Вот и вы, небось, сейчас за карман держитесь. Так ведь нам недолго и на плохую дорожку встать. Дайте шанс, протяните руку помощи! Хоть какую-нибудь работу!
Девчонка серьезно смотрела на него, а старик притих, пытаясь вспомнить что-то важное. В голове вертелось "шанс...шаг...". Где он мог что-то подобное слышать совсем недавно? Но он никак не мог вспомнить и, вдруг почувствовав себя усталым, сказал:
- Я бы дал тебе монетку... Что ты мне можешь предложить, кроме своих цветов? ...Говорят, цыгане гадают хорошо? Так погадай, если можешь.
Цыганка поспешно поставила корзину на асфальт и взяла его руку в свои чумазые ручонки. Поразглядывала его сухую ладонь, а затем невежливо отбросила ее и сказала:
- Ошибалась я, дядя, что вы добрый человек! Рука не обманывает! Черная ваша жизнь, господин. Да вы о своем прошлом и сами хорошо знаете, не мне вам рассказывать. А вот жить вам осталось совсем недолго. Но вижу, что перед вами две дорожки. Вам решать, по какой пойти. Но мне кажется, что вы уж свой выбор сделали, а он к хорошему не приведет. Пропустили вы что-то важное, дядя, теперь надо осторожно ступать. Еще шажок остался, от него все зависит...
Девочка молчала, разглядывая старика, как будто даже с жалостью. Он, испугавшись, вскричал с негодованием:
- Не дам я тебе ничего, мерзкая девчонка! Совсем не умеешь ты гадать, все вранье наговорила! Иди прочь от меня!
Старик не успел договорить, как девочка, схватив свои цветы, поспешила прочь. Оглянувшись, она с обидой крикнула:
- Запомни! Цыгане - божий народ, просто так не подойдем!
Пожилой мужчина в бешенстве потряс головой, пытаясь стряхнуть неприятные ощущения, как наваждение. Настроение было испорчено, кофе давно остыл. Вот ведь наглая девчонка! В области сердца кольнуло, но он вместо того, чтобы достать лекарство, открыл коробку, предназначенную другу, и раскурил сигару, думая со злостью, что нет у него настоящих друзей. Никто не вспомнил о нем, когда он отошел от дел, когда лежал в больнице. Что из того, что его слуги отвечали по телефону: "Он на Мальдивах", чтобы никто не подумал, что он умирает. А друзья должны узнать, почувствовать должны! Старик не заметил, как разговаривает сам с собой, распаляясь от собственной злости все больше и больше. Потом затих и задумался. Прохожие шли мимо, солнце светило ярко, пока не стало заходить. Он так и просидел в ресторане до вечера, время от времени заказывая запрещенное ему врачами кофе и свежие газеты, которые даже не раскрывал.
Потом он словно очнулся. Несмотря на так странно проведенный день, он чувствовал себя бодро. У него определенно есть еще силы поиграть сегодня в карты. Он отпустил водителя еще после обеда, и теперь не хотел звонить и снова вызывать его, потом еще терять время на ожидание машины. Старик хорошо знал этот город. У него было много возможностей уехать. Он мог себе позволить жить в любой точке мира, ни в чем себе не отказывая, но он не захотел покидать это место, которое напоминало ему о молодости. Он не хотел уезжать отсюда, ведь только здесь про него могли сказать: "Представляете, его родители были когда-то всего лишь бедными рабочими на фабрике. И посмотрите, кем он теперь стал!".
Старик решил поехать в клуб на трамвае. В конце концов, почему бы и нет?! Он хотя бы на двадцать минут почувствует себя молодым. Он даже не купил билет, и теперь ехал, как в юности, с замирающим сердцем, вглядываясь в людей, заходящих в вагон, пытаясь узнать контролеров. Старику стало весело. Что он сделает в случае проверки билетов? С достоинством оплатит штраф? Или, лучше, попытается выскочить из трамвая? Но ему повезло. Мужчина вышел, увидев стоянку такси, и доехал до клуба на машине. Нужно выглядеть прилично в глазах знакомых. Вряд ли они были способны на такие поступки, приравниваемые в высшем обществе к безумству. Какое там! Многие не расставались с телохранителями ни днем, ни ночью.
Клуб был на удивление полупустым. Его тут все знали. Старинные приятели подходили к нему, интересовались здоровьем. Ему неприятно было почувствовать себя старым. Раньше всегда спрашивали о делах, теперь всем зачем-то надо было знать, как он себя чувствует. Как ему хотелось почувствовать себя молодым!
Он поиграл в покер, долго сидел со знакомыми сначала в баре, потом в курительной комнате, потом все снова играли в карты. Разговоры были ему скучны. Старику давно надоели женщины, да и очередные сплетни о политике и чьих-то банкротствах вызывали скуку. Он почувствовал себя здесь лишним и позвонил домой, вызвав шофера, а потом сел в баре, ожидая машину. Давно наступила ночь, и на него опять, как обычно, накатили воспоминания. Старик мрачно пил коньяк, который врачи ему тоже запрещали, и думал о том, как он свободно чувствовал себя, когда был молодым, никому неизвестным и никому не нужным студентом. Катался безбилетником на трамвае и покупал у таких цыганок, как сегодняшняя девчонка, цветы для своих подруг, или даже обрывал по ночам клумбы под чужими окнами. Мужчина молча цедил обжигающий напиток и никого не замечал вокруг. Потом вдруг понял, что его уже долгое время кто-то пристально рассматривает, сидя рядом. Старик вздрогнул и повернулся. На соседнем табурете расположился молодой парень - на первый взгляд, красавец, но было в нем что-то отталкивающее. Кудрявые неподстриженные волосы прикрывали заостренные уши; выпирающие ноздри выдавали в нем вспыльчивость и любовь к удовольствиям; идеальной красоты губы кривились в усмешке; зеленые глаза с невежливым интересом уставились на старика. Шикарный костюм, необычная рубашка без застежек - нараспашку, открывающая грудь. Странные и даже, можно сказать, какие-то страшные свои глаза парень упирал в него, не мигая.
Старик возмутился, но промолчал, снова отвернувшись. Подумал: "Ведь впустили же его! Наверное, сын каких-нибудь известных родителей. Какой невоспитанный!".
Неожиданно его сосед подал голос:
- Ты прав, Марк. У меня самый знаменитый папаша. Его знают во всем мире, не поверишь!
Старик посерел лицом от негодования, и, выпятив подбородок, прошипел:
- Кто бы ни был ваш отец, это не позволяет вам...
Они встретились глазами вновь, и вдруг страшная догадка пронзила старика. Парень расхохотался:
- У тебя совсем нет логики! Если бы я был Смертью, то говорил бы о мамаше. Но ты что-то путаешь. Я - Люцифер. Можно - просто Люци. Ты вчера что-то говорил о последнем шансе. Хочешь воспользоваться?
Старику вдруг стало холодно. Это был какой-то бред, но почему-то он в него верил. Этот странный человек рядом, как бы он ни называл себя, был вполне реален...Старик вдруг вспомнил! Та девочка-цыганка! Это тоже был знак, но его он не увидел. Как он мог ошибиться, как он мог забыть?!
Люцифер сощурился и странно, без тени улыбки на лице, посмотрел на него - словно оценивая его, и неожиданно согласился, будто подводя итог:
- Да, Марк, у тебя был шанс, но ты пропустил его. Ведь ты вчера просил не меня, а Его. И тебе действительно давали возможность сделать что-то хорошее. Но пойми, тебе уже себя не исправить. Глупо так думать, стоя одной ногой в могиле. Забудь! Тем более, что, скажу тебе по секрету - Ада нет, тебе нечего бояться. Забудь эти сказки.
- А что есть? - тихо спросил старик.
- Я не могу это объяснить, да ты все равно ничего не поймешь. Одно могу сказать точно - здесь, на Земле, есть все - и Ад, и Рай, и все вместе взятое. Это, так сказать, модель. Достаточно неплохое местечко для учебы, - Люцифер неприятно усмехнулся. - И ты, надо признать, был двоечником, иначе я бы тут сейчас с тобой не сидел. Так что решайся, Марк. Говори, чего ты хочешь, и не забивай себе голову этими дурацкими договорами кровью. Достаточно одного твоего слова. Если меня устроит твое предложение - я просто исчезну, если нет - ты упустил свой последний шанс и другого больше не будет. Впрочем, в этом случае я исчезну тоже. Работа у нас, у Ангелов, такая. Я ведь тоже Ангел, только падший. И не думай, что я тебе сейчас лгу, ведь служу я тоже у Господа Бога. Просто мы по разные стороны зеркала. Я - Его отражение, Его тень. Где Свет, там и Тьма, где Добро, там и Зло. Слышал про такое? Так вот. Ты подумай, старик. Одно могу сказать - тебе недолго осталось быть здесь.
Марк потрясенно, но внимательно слушал Люцифера, стараясь не смотреть ему в глаза. А потом понял, что бесполезно делать вид, что ничего этого нет, что его главное оружие - это слово.
- Помолчи, я хочу подумать, - сказал он устало.
Дьявол пожал плечами и снова заказал выпивку. Странно, но никто не обращал на них внимания. Если этот парень - плод больного воображения Марка, то почему бармен почтительно подает ему бокал спиртного?
Он думал и думал, забыв о времени и забыв, что Люцифер читает его мысли. Потом спросил:
- Что ты можешь мне предложить?
Тот усмехнулся:
- Все, что ты захочешь. Глупо предлагать тебе богатство - ты имел достаточно денег и влияния. Счастье! Хочешь быть счастливым? Что это в твоем понимании? Молодость? Ты мечтал сегодня о ней. Итак, выбор за тобой. И не упусти этот свой последний шанс.
Старик молчал, наблюдая, как собеседник пьет виски, будто воду. А потом произнес твердо, решившись:
- Я хочу заново прожить свою жизнь.
Дьявол кивнул, одобряя его выбор.
- Но я должен тебя предупредить - ты забудешь все, у тебя не будет твоего опыта, он тебе не поможет.
Марк упрямился:
- Все равно.
Люцифер усмехнулся:
- Хорошо. Будь по-твоему.
Это все?! Похоже на то. Это оказалось проще, чем думал Марк.
Служащий клуба подошел, сообщив Марку, что машина ждет его у входа. Старик медлил, смотря на Люцифера. Тот отвернулся и, кажется, потерял всякий интерес к нему. Марк встал, и, собираясь уходить, все же спросил:
- Но как это произойдет?
- Завтра утром ты получишь свою жизнь с чистого листа. У тебя еще осталась эта ночь. Не ошибись, старик, - неожиданно добавил дьявол, - Иначе...нам придется расторгнуть договор. Поступи, как надо.
Марк удивился - ему показалось, или в глазах этой нечисти мелькнул страх, когда он почему-то сказал о расторжении договора, который, по всей видимости, они только что заключили. Наверное, показалось. Решение он уже принял, и менять его не намерен.
Старик медленно шел к машине, и на сердце у него было на удивление спокойно. Впервые за много-много лет.
Оказавшись дома, Марк обошел свой огромный особняк - один из многих, что он имел, но самый любимый. Нарочито аккуратно приготовился ко сну. Он понял все правильно: до утра он должен умереть. Но теперь старик уже не боялся смерти, а даже ждал ее прихода с детским нетерпением. Он думал о том, что, наверное, никому не удавалось так удачно провернуть эту крупную сделку - сделку с самим дьяволом. Он был доволен. И старик спокойно заснул...
Его разбудили странные шорохи, постукивания и тихие шаги, раздающиеся где-то из соседних комнат. Марк некоторое время лежал, прислушиваясь. На часах было три часа. Он был разочарован - ведь он надеялся проснуться в своем детстве. Что-то тут было не так. Он не знал, как ему поступить. Дрожащей рукой старик потянулся к звонку, решив вызвать слугу. Затем посмотрел на телефон, стоящий у кровати. Но потом Марк передумал. События прошедшего странного дня ясно встали перед его глазами. Он вспомнил слова-предупреждения "Не ошибись, поступи правильно". Да, все верно. Это касается только его одного, и полиция тут ни при чем.
Но если пару часов назад Марк ожидал своей смерти без страха, то теперь его охватила паника. Он бесшумно встал с кровати и, достав пистолет из тумбочки, прокрался по темному коридору, проклиная инстинкт самосохранения. Он знал, что должен умереть, но привык бороться.
Шум явственно доносился из кабинета. Дверь была приоткрыта, Марк присел на корточки и попытался заглянуть в комнату. Это снова был инстинкт - однажды он спас свою жизнь таким образом, ведь человек бессознательно смотрит гораздо выше, на высоту человеческого роста. Чувствуя себя несколько униженно в этом положении, старик продвинулся вперед, взглядом охватывая кабинет.
Какой-то мужчина с темными волосами, стоя спиной к двери, сгребал со стола и полок в спортивную сумку все, что было на его взгляд более-менее ценным. Движения вора были неловкие и суетливые.
Сердце старика заколотилось от ярости, и он стал дрожать еще сильнее. Грязные ругательства были готовы сорваться от злости. Его часы, его старинные монеты на специальных подставках, драгоценный перстень, забытый на столе, хрупкие китайские фигурки, чей возраст насчитывал много веков - все в беспорядке сваливалось в одну кучу!!! Марк с негодованием направил из своего укромного места дуло пистолета на вора. Кровь стучала в висках. "Как он смеет?!" У него мелькнула мысль о подлинниках картин, написанных знаменитыми мастерами живописи, висящих на стенах и многочисленных ценных изданиях книг, находящихся в библиотеке. Но грабитель, скорее всего, был совсем неопытным, и, по всей видимости, не имел понятия, в чей дом пробрался. Альбомы с редчайшей коллекцией марок так и остался незамеченным на каминной полке.
Оставалось неясным, как такой профан смог проникнуть в его дом, который охраняли надежные охранные системы? Нет, пытаться убить этого парня - огромная глупость. Сейчас Марк незаметно выскользнет снова за дверь и вызовет полицию, разбудит слуг. Этот воришка-любитель не уйдет так просто!
Марк попятился на корточках к выходу, но тут дверь предательски скрипнула. Взломщик резко повернулся к старику и тоже выхватил пистолет из-за пояса. Марк похолодел. Это был тот цыган, брат девочки-цветочницы! Расширенные черные глаза резко переместились вниз, уставившись на старика. Дуло пистолета в долю секунды направилось на Марка, скорчившегося у входа. Парень помедлил, вздрогнул, узнав его, и вдруг выронил пистолет. Всего две секунды, но преимущество теперь было у старика. Он вскочил, и со злорадством направил свой пистолет на горе-грабителя.
У него было целых две секунды, но время растянулось, словно резиновый жгут. Это невероятно, но за эти две секунды перед Марком пронеслась вся его жизнь до последней минуты. И этих двух секунд хватило, чтобы все понять.
Он мог выстрелить, но не сделал этого. Вместо этого старик опустил руку с оружием и спокойно смотрел на цыгана, который, бросив сумку с награбленным, одной рукой бессознательно пытался прикрыть свою кучерявую голову, другой - нащупать пистолет на полу.
Марк сказал:
- Брось эту затею. Кто же стреляет из газового пистолета в помещении? Ты же сам потом не выйдешь отсюда.
Парень убрал дрожащую руку от головы и с диким ужасом уставился на хозяина дома. Губы и лицо цыгана побелели так, как будто он уже был покойником. Слова старика дошли до его сознания, и он прекратил бесполезные попытки найти свое оружие. Он выпрямился быстро, как пружина, и тут же схватился за карман, где, по всей видимости, у него был припрятан нож.
Старик спокойно продолжал, как ни в чем ни бывало:
- Успокойся, я ничего тебе не сделаю. Ты пришел за деньгами? Ты их получишь. Только оставь эти безделушки - они мне дороги как память.
Вор молчал. В наступившей тишине Марку показалось, что он слышит стук зубов цыгана. Тот был объят ужасом. Марк медленно продвигался к столу. Пистолет он положил на полку, и теперь глаза парня были прикованы к оружию. Было явно видно, что он пытался рассчитать расстояние до него - за сколько прыжков он сможет добраться до пистолета. Марку вдруг стало все равно. Он повернулся спиной к опасному человеку и сел за стол. Вопреки ожиданиям, парень остался на месте. Старик спросил, не поворачиваясь:
- Сколько ты хочешь?
Но парень молчал. Маркус пожал плечами.
- Если ты не знаешь, откуда могу знать я? Но я хочу просто помочь. Тебе и твоей сестре. Ты ведь узнал меня, да? Там, в кафе, днем, на площади. Помнишь?
Цыган вдруг пришел в себя и впервые подал голос, совсем мальчишеский, ломкий:
- Эй, вы! Не надо жалости, я не пришел просить милостыню! Я вообще сейчас могу вас прикончить!
Марк усмехнулся:
- К чему это ребячество? Это не жалость. И я даже не пытаюсь купить для себя сейчас рай. Я просто впервые хочу помочь, может быть, впервые в жизни. И я никогда не думал, что это может быть так приятно.
Казалось, что он говорит сам с собой - голос звучал задумчиво и отрешенно. Парень задумался, слушая Марка.
Старик достал из тумбочки чековую книжку, и его рука замерла над бумагой, готовая вписать цифры. Он повернулся к грабителю и неожиданно спросил:
- А о чем ты мечтал, парень? Что бы ты делал, если бы не пришлось грабить?
Цыган опустил взгляд и пробормотал:
- Когда были живы мои родители, мы жили у моря. Я очень люблю нырять. Я доставал со дна красивые ракушки и ловил крабов, а сестренка с мамой мастерили из них безделушки для продажи туристам. Я мечтал, что когда-нибудь у меня будет акваланг, тогда я смогу рассмотреть дно моря...Я хочу жить с сестрой на берегу океана и открыть школу аквалангистов, чтобы показывать подводный мир, о котором люди не знают.
Марк не улыбнулся. Никто не имеет права смеяться над чужими мечтами. Он кивнул и твердо вывел цифры на чеке. Если бы он был один, он мог бы дать больше. Но теперь он думал о своей дочери и маленьком внуке, которого он никогда не видел. Старик протянул чек своему непрошенному гостю. Тот недоверчиво взял кусок бумаги стоимостью в миллион. Руки цыгана снова затряслись от волнения. Он спросил:
- Откуда мне знать, что меня не схватят, когда я попытаюсь сейчас уйти или получить утром эти деньги?
Марк задумался. Парень прав. Какие у него могут быть гарантии? Но как убедить его, что он не желает ему зла? Старик жестом предложил цыгану присесть в кресло и налил им обоим выпить.
Это был длинный монолог. Старик рассказывал так о своей жизни впервые - откровенно, ничего не стараясь скрыть, но не называя ни имен, ни названий, ни мест. Да они и не были важны. Цыган внимательно слушал. Это была странная исповедь - пожилого мужчины и вора-неудачника, молодого мечтателя, к которому вдруг повернулась лицом фортуна. У Марка же впервые был внимательный собеседник ночью, и с каждой историей, с каждым годом его жизни, рассказанным цыганскому пареньку, становилось легче.
Когда он закончил, за окном уже давно рассвело. Марк никому никогда не исповедовался, но он почему-то сказал:
- Боже, как же я раскаиваюсь! Как я был неправ!
Цыган молчал. Старик усмехнулся:
- Понимаешь, я мог бы тебя сегодня ночью убить. Или ты пристрелил бы меня. Разницы нет. Но я смог сделать правильный выбор, сделать верный шаг, пусть даже он был бы последним в жизни. Я расторгнул этот договор с дьяволом. В последнюю секунду, перед тем, как я хотел выстрелить в тебя, я понял, как ошибался. Об этом он предупреждал меня.
Цыган сказал, впервые за несколько часов подав голос:
- Но как можно считать меня и мою сестру посланниками свыше, от Бога!? Это же бред! Я же хотел сегодня стать вором! Я пытался вас обокрасть! А вы теперь даете мне кучу денег! И эти рассказы о сговоре с дьяволом...это похоже на сумасшествие или сон. Этого просто не может быть.
Марк сказал:
- Знаешь, сейчас я думаю о том, какой была бы моя жизнь, если бы я услышал такое в твоем возрасте. Возможно, я смог бы все повернуть по-другому. А ты...ведь люди зачастую не осознают, насколько важны их поступки для других, насколько многое зависит от каждого из нас. Просто запомни это и живи с этим в своем сердце.
За окном давно рассвело. Из открытого окна доносились запахи весны, пели птицы. Марк почувствовал себя заново рожденным. Он ласково улыбнулся парнишке, постоял молча у окна. Потом взял телефонную трубку и позвонил в банк, предупредив, что придет человек, которому нужно будет перевести крупную сумму с его счета. Затем написал координаты своего поверенного и дал цыгану, сказав:
- Обращайся к нему. Он поможет тебе в денежных вопросах. Ты ведь совсем не знаешь, как сохранить то, чем ты сейчас обладаешь. Иметь крупную сумму - не меньший стресс и испытание, чем быть в нужде.
Парень был все еще не в себе, не смея поверить внезапно обрушившемуся на него счастью. Он хотел что-то сказать Марку, сжимая в руке чек, но старик прижал палец к губам:
- Тс-с-с! Не надо меня благодарить! Это я должен поблагодарить тебя. Но слова обесценят всю важность момента. Просто иди и помни, что тут произошло. Надеюсь, ты все понял, и не будешь повторять моих ошибок.
Марк сам проводил до дверей своего ночного гостя. Потом вернулся в кабинет, достал из стола объемную папку, где была собранная детективами информация о его дочери. Несколько лет назад она, бросив учебу в престижном колледже, вышла замуж за простого официанта, и удрала в Аргентину. Все эти годы отец, ненавидя ее за то, что она не оправдала его надежд, собирал все сведения о ее жизни, уговаривая себя, что делает это для того, чтобы просто держать ситуацию под контролем. Но теперь он мог признаться самому себе, что это не так. Старик набрал по памяти номер, по которому не звонил еще ни разу. Трубку взяла она.
- Здравствуй, Лиза. Я позвонил сказать тебе, что люблю тебя. Прости меня за все. Мы можем увидеться?
Она заплакала, и старик тоже не смог сдержать слез. Они договорились, что она прилетит к нему с мужем через три дня, и познакомит его с внуком. Марк положил трубку, и понял, что счастлив. Он стал другим. Сегодня как раз понедельник - и он начинает жизнь заново. Он понял - небо всегда дает последний шанс. Самый последний. А ему нужно так много успеть!