Как положено, он пришел в монастырь в полнолунье. Тогда он не мог знать, что это случается с каждым, кто находится здесь. Как и все вновь пришедшие, Чак растерялся - ведь нельзя ожидать, что ворота в этот таинственный монастырь, о котором ходит столько легенд, широко распахнуться перед ним, и его будет встречать и тепло приветствовать толпа людей. Теперь Чак привык собираться вместе со всеми, приходя раз в месяц во внутренний дворик и ожидая путников, которых вела в Орно-Лоо сила свыше.
Он уже не помнил и не мог объяснить даже самому себе, как тогда оказался здесь. О монастыре знали все. Ему повезло - он жил в поселении неподалеку. Впрочем, прожив здесь достаточно долго, он ни в чем не был уверен. Чак знал немало людей, которые утверждали, что тоже жили поблизости и однажды решили сюда заглянуть, а ведь эти люди были с разных частей планеты и находились друг от друга очень далеко, причем они никогда не слышали о городе, из которого прибыл Чак.
Чак потратил несколько лет на то, чтобы перестать интересоваться тем, что тут происходит и пытаться что-то понять. Нельзя познать то, что не дано. Вывод можно было сделать один - Орно-Лоо было очень странное место, и ему вряд ли хватило бы остатка жизни для того, чтобы разобраться в том, что его окружало здесь, и изучить тех людей, что жили рядом. По этой дороге приходили те, кому это было нужно, и кого привел сюда их Бог, или их Общий Бог. Поначалу Чак был так поражен всеми этими людьми и удивлен их рассуждениями, что забыл о своём - о том, из-за чего пришел сюда. Теперь он не обращал внимания ни на какие чудачества - кто-то дружил с деревьями и читал стихи цветам, кто-то рассказывал, что Бог на самом деле женщина, и потому Он всегда рядом с нами, другие верили в случайность и в предназначенность, кто-то рассказывал о странном существе с тремя головами... Иногда Чаку казалось, что Орно-Лоо - это огромный дом для сумасшедших, которым здесь так комфортно жить. Впрочем, в этом случае каждый является врачом для себя самого.
Раньше Чак боялся, что все будут пытаться в чем-то убедить его, стараться обратить в собственную религию, и тогда он расплескает и потеряет то, с чем он пришел в монастырь. Но никто ничего не рассказывал, пока не спросишь. Таково было правило. Подобных правил было множество, правда, при этом они не были где-то записаны или кем-то сказаны. Те, кого привела дорога в Орно-Лоо, заходя сюда, сами чувствовали, что можно и что нельзя. Это единственное, что их объединяло, не считая, конечно, Веры.
Также было странно то, что здесь не было настоятеля или какого-либо начальника. Просто по очереди каждый из них на один день становился Старшим. Но людей было так много, что это случалось примерно раз в год. Чак тоже был несколько раз Старшим. По сути, это была просто традиция, потому как этот день почти ничем не отличался от других. Здесь было все очень размеренно и всегда всё было на своих местах. Хотя Чак догадывался, для чего нужен этот день - он дает почувствовать общность с людьми, ответственность за них. Ведь здесь большую часть времени все были заняты собой.
Кроме тех, кто считал своим долгом, в силу личной религиозности, помогать всем. Чак был где-то посередине между теми и другими.
Сегодня он снова не спал. Ему нужно больше информации! По собственному опыту он знал, что если долго не спать или не есть, в теле появляется необъяснимая легкость. Именно тогда он увидел Пещеру впервые. Он уже знал многое о ней, но ему был нужен путь к ней. Чак не знал дорогу. Джунгли простираются на многие километры и Черные горы тянуться вдоль всей планеты. Он не мог угадать, где именно находится Его пещера. Чак чувствовал, что его лихорадит, но нет, это не жар - болезней в Орно-Лоо не бывает, такое уж тут место. Но он был почему-то уверен, что разгадка близка и скоро он покинет этот монастырь.
Чак вышел на рассвете из своей комнаты и направился к кухне. Ему надо чем-то заняться, чтобы не заснуть. Есть он себе пока запретил, но ничего, зато это будет небольшое испытание на прочность, когда он будет помогать готовить завтрак для других. Чак молча ответил поклоном на приветствие и стал помогать тем, кто пришли раньше него. Так уж тут происходит, но в любом деле, которое делалось в монастыре, участвовало столько людей, сколько требовалось, и в итоге получалось то и ровно столько, сколько необходимо. Стараясь не обращать внимание на аппетитные запахи, Чак вместе с остальными приготовил пищу и удалился.
Медитировать сегодня у него не получится - он боится уснуть. Весь день Чак пытался чем-нибудь занять себя, борясь со сном. Сначала помог в строительстве какого-то молельного места. Он даже не поинтересовался, ради какой идеи эти люди, распевающие грустные песни без слов, мастерят деревянный помост и садят вокруг него цветы. Он никогда не завидовал тем людям, что, объединившись, собирались вместе для молитв и обсуждений. Впрочем, Чаку с трудом верилось, что где-то есть еще человек, верящий в то же, что и он. К полудню, закончив работу, Чак ушел, поклонившись на прощанье. Помогая, он никогда не знал, какая из сторон получает от этого больше пользы.
Затем до поздней ночи он просидел в библиотеке. Чак улыбнулся и мысленно прочитал молитву, обнаружив на полке новую интересную книгу. Помещение было небольшим, но каждый, кто приходил сюда, находил нужную ему книгу. Собственно говоря, люди видели и брали то, что было необходимо именно им. Поэтому посоветовать другому прочитать что-то определенное было бессмысленно - то, что появлялось для тебя, не существовало для других и наоборот. В этот раз Чак взял с полки книгу по географии с подробным описанием Великих Черных гор, конечно, по крайней мере, то, что было известно про них, ведь мало кто доходил туда через джунгли. Он мысленно поблагодарил за этот знак и постарался лучше запомнить то, что он читал.
Спать больше не хотелось, как всегда в полнолунье. Он дочитал книгу до конца и взглянул в окно. Как раз в этот момент вышла луна, и зазвенели колокольчики - кто-то, проходя мимо, созывал всех во внутренний дворик.
Чак вышел из библиотеки и пошел по аллее в сторону ворот. Он любил эти ночи. Можно было увидеть всех живущих в Орно-Лоо, а если есть настроение - пообщаться. И каждый раз было любопытно - кто же в этот раз придет сюда? Хотя на памяти Чака было даже пара лет, когда совсем никто не приходил в монастырь. Тогда его и многих на какое-то время охватила паника - неужели Там люди так погрязли в повседневности, что перестали думать о Боге?! Но потом вдруг все изменилось, и за ночь приходило до десятка людей. Чак понял, что эти вопросы никого не касаются, кроме самого Бога, и Он сам решает, кого привести и когда. Но Чака всегда радовало, когда кто-то появлялся у ворот Орно-Лоо. Иногда он спрашивал прибывающих людей о том, что поменялось и что произошло нового в мире. Но планета жила прежней жизнью - правители менялись, появлялись какие-то изобретения, где-то вспыхивали и потухали войны.
Сегодня ночью была ясная погода. Чак устроился на траве и посмотрел в звездное небо. В прошлое полнолунье был страшный ливень, и дождь стоял стеной. Они не могли видеть мотыльков и потому просто открыли ворота. Никто не пришел, и обитатели Орно-Лоо, мокрые насквозь, на рассвете разошлись по комнатам. Никто не приходил уже три месяца. Но сегодня все были оживлены, разговорчивы. И Чак впервые почувствовал, что кто-то сегодня обязательно должен прийти, он знал это. Ему подумалось, что, скорее всего, это будет его последнее полнолунье в монастыре, и нужно наслаждаться каждым мгновением жизни. Впрочем, это и так была его философия.
И тут полетели мотыльки. Они жили на деревьях вдоль дороги к Орно-Лоо и сотнями взлетали вверх, если кто-то приближался сюда. Ворота распахнулись, и Чак подошел поближе, чтобы рассмотреть нового гостя.
У распахнутых ворот стояла маленькая хрупкая девушка лет двадцати. Чак улыбнулся. Она была похожа на растерянного зверька. Тонкие руки обхватили холщевую сумку с пожитками, ее ноги подкашивались от страха и удивления. Вокруг девчоночьей головы, нелепо бритой наголо, кружились ночные бабочки. Ее растерянность можно было понять. Чак огляделся - сотни фигур в одинаковых одеждах приветствовали маленькую девочку. Лица, освещенные факелами, были торжественны. Фемул, древний старик, живший в Орно-Лоо много-много лет, был сегодня за Старшего. Фемул обнял девушку и сказал:
- Добро пожаловать в Орно-Лоо. Пусть он станет для тебя домом, как он стал когда-то для каждого из нас.
Девушка неуверенно улыбнулась, а потом вдруг неожиданно радостно засмеялась и бросилась обнимать всех стоящих поблизости. По толпе людей прошло волнение, все улыбались и смеялись. Чак тоже усмехнулся. Эта маленькая девчонка, новая гостья, довольно шустрая и общительная. Но ему уже все равно, и не удастся понаблюдать за ней - его время в Орно-Лоо вышло. Фемул проводил новую жительницу в ее комнату.
Чак, ожидая других путников, лениво рассуждал о том, что неудивительно, что женщин в монастыре мало. Все, что их обычно интересует - это рожать детей и разжигать войны. Они всегда были довольно агрессивны, спасало мужчин только то, что общество воспитывалось на древних легендах, внушающих почитание и поклонение им. Чак иногда думал, что если бы не эти сказки, наверняка придуманные каким-то мужчиной, то мужчин давно бы посадили в клетки и использовали только в качестве продолжателей рода. А так сейчас дело обстоит совсем неплохо - мужчины занимаются всевозможными науками, искусством и философией, окружены почетом и уважением и вдохновляют женщин на подвиги. Впрочем, он слышал также и рассказы о том, что раньше все было по-другому, но это было в далекой древности, еще до того, как их планету разделили Черные горы. Теперь никто не может с уверенностью сказать, почему и как это произошло, и что за мир находится по другую сторону гор. Но он твердо намерен узнать это, и знал, что разгадка близка.
Наступил рассвет, и люди, покинув внутренний дворик, разошлись. Больше никто не пришел.
Чак чувствовал безмерную усталость и в то же время одновременно с этим непередаваемую легкость - результат трехдневного воздержания от пищи и сна. Как раз самое время для медитации. Чак пошел к его любимому пруду, заросшему лилиями и кувшинками, лег под деревом и его дух без труда покинул тело.
Здесь не существовало времени. Он забыл, кто он или что он, и просто наблюдал за образами и картинами, проносящимися перед ним. Он узнал путь! Даже в этом безграничном пространстве он помнил, что для него безумно важно то, что он познал сейчас. Потом перед ним была черная пустота и где-то там, еле слышно, он узнал свои мысли и вспомнил, кто он есть. Чак попытался вернуться к себе самому, но не смог, и только чувствовал, как будто его душа покачивается в этой темноте, будто на теплых волнах. Его охватила паника, но он ничего не мог с собой поделать и не знал, как ему вернуться обратно. Чак с отчаяньем чувствовал, что начинает падать, падать, куда-то глубоко в пропасть, у которой нет дна...
И вдруг, как будто резкий хлопок, бах - и он открыл глаза. Его трясла та новенькая, что пришла сегодня ночью, она била его по щекам. Чак все вспомнил и его охватил ужас при осознании того, что могло быть, если бы не эта девчонка. Чак попытался улыбнуться, но мышцы не слушались, и во всем теле чувствовались странные покалывания. Чак прохрипел:
- Эй, ты чего?! - на всякий случай, чтобы проверить, не разучился ли он говорить.
Девчонка смутилась:
- Я сижу рядом с тобой уже несколько часов, жду, когда ты проснешься, но ты не шевелился и, кажется, почти не дышал. И потом у тебя на лице появился такой ужас... Я подумала, что тебе снится кошмар и решила разбудить, но не могла. Мне пришлось тебя встряхнуть и полить водой. Извини меня.
Чак попытался встать и улыбнулся, почувствовав, что весь мокрый:
- Ничего. То есть спасибо. Я медитировал и, кажется, улетел слишком далеко.
Она кивнула и, взяв в руки плоскую каменную табличку и острую железную палочку, стала выцарапывать на ней свое имя. Это была традиция - таких камней у ворот было множество. Чак заглянул через её плечо и прочел вслух:
- Сати.
Работа была почти закончена, и вокруг имени красовались узоры и вензеля. Он сказал:
- Я - Чак.
Уходить почему-то не хотелось, и он снова лег, покусывая сорванную травинку. Сати произнесла:
- Расскажи мне о своей религии.
Чак не удивился. Он сам когда-то множество раз задавал другим этот вопрос. Новички одинаковые, будь то женщина или мужчина. Но в нем всегда было что-то такое, какая-то отстраненность, которая обычно не позволяла людям интересоваться, почему он здесь и во что или в кого верит. Чак никогда не врал, разве что иногда - самому себе, и поэтому честно ответил:
- У меня нет религии. И я не могу тебе объяснить смысла своей веры. Можешь считать меня шарлатаном и обманщиком, я сам когда-то о себе так думал. Но, тем не менее, я здесь.
Чак задумчиво рассматривал вечереющее небо. Он сам не заметил, как пролетело время. Он лежит под этим деревом с самого рассвета. Ему нужно выспаться и трогаться в путь. Чак слишком долго ждал этого, чтобы терять время на болтовню, но почему-то не уходил.
Сати сказала:
- Ты здесь потому, что так было нужно. По крайней мере, я так думаю о себе. Я тоже ведь не знаю, во что верю. Я верю в свои сны, а они мне сказали, что здесь я могу найти того, кто расскажет, как и во что я должна верить. Это все.
Чак разглядывал девчонку с нескрываемым удивлением - не считая себя, здесь он еще не встречал человека, который не знает сам, что привело его в Орно-Лоо. Усмехнувшись, он сказал:
- Тогда ты пришла по адресу. Здесь религий много, на любой вкус, знай выбирай. Только смотри, не запутайся.
Она упрямо потрясла бритой головой и нахмурилась:
- Эй, подожди-ка! Сколько ты лет находишься здесь?
- Девять.
- И почему тогда ты ничего не решил для себя?
Чак снова честно ответил со вздохом, прекрасно осознавая, что за таким его ответом неизбежно последует следующий вопрос:
- Потому что я пришел сюда не для этого.
Конечно, Сати тут же спросила:
- Тогда скажи, для чего.
Чак мог бы промолчать, или уйти, наплевав на правила, и не ответить. В конце концов, ни одной живой душе он не рассказывал никогда об этом и чувствовал вполне объяснимое волнение, и в принципе, ему не так важно, поймет ли она. Просто его цель была слишком личной для того, чтобы облекать ее в какие-то слова и высказывать вслух.
Она внимательно разглядывала его, покусывая губы. Такое впечатление, что для неё его ответ был не менее важен. Он, наконец, сказал:
- Я знаю, что в Черный горах есть пещера, в которой есть дверь в разные миры. Я хочу посмотреть их, и не только тот, что находится за горами, а намного больше. Поэтому я здесь - чтобы найти путь туда. И я теперь знаю туда дорогу.
Он встал, и, не посмотрев на Сати, не прощаясь, ушел, чувствуя, что она глядит ему вслед.
Чак проспал двое суток. Проснувшись, почувствовал бодрость и силу, и был на самом деле счастлив оттого, что его мечта, его цель, наконец, стала ближе. Был поздний вечер. Рюкзак он собрал еще неделю назад, тогда, когда почувствовал, что скоро ему покажут разгадку. Осталось только захватить провизию на кухне. По дороге туда он мельком увидел Сати, она стояла вдалеке и беседовала с группкой людей. Он помахал ей, и она ответила кивком. Чаку стало отчего-то грустно. Люди всегда привязываются душой к тем, кому в порыве откровенности поведали свои секреты. Чак искренне надеялся, что девчонка здесь, в Орно-Лоо, разберется сама в себе и в жизни. Набрав еды с запасом, Чак вернулся к себе в комнату. Надо уходить. Он не хотел ни с кем прощаться, тут у него не было друзей - по-настоящему близкого человека. Впрочем, когда Чак уходил из своего города, то тоже никого не предупредил. Он был всегда одиноким путником и спокойно шел по дороге своей жизни.
По пути к воротам Чак с волнением осматривал монастырь, где провел столько лет, стараясь запомнить каждую мелочь. Он вспомнил рассказы о тех немногих, кто покидал Орно-Лоо, но он ни разу не слышал, чтобы кто-то сюда возвращался. Это был путь в один конец. И лишь единицы, попав в такое удивительное место, как Орно-Лоо, решались покинуть его. Чак не представлял себе свою жизнь в миру, но на этот счет у него был серьезный аргумент. Он в принципе не собирался возвращаться куда бы то ни было.
У ворот кто-то стоял. Из тени вышла тоненькая подростковая фигурка. Чак узнал Сати. Да, может быть, и к лучшему, что она здесь. Единственный человек, которому бы он на прощанье сказал пару добрых слов, была она. Несмотря на то, что он видел ее всего несколько раз, что-то их связывало, но что? Хотя это было уже неважно. Чак улыбнулся, но улыбка тут же пропала, когда он вместо приветствия услышал, нет, не просьбу, а жесткое требование:
- Возьми меня с собой!
А потом между ними произошел странный диалог. Не было сказано ни слова, они просто смотрели друг другу в глаза и все понимали. Ему не хотелось брать на себя такую ответственность и обузу - предстоит многодневный переход по джунглям. Сати упрямо сжала губы, и он понял - она прошла где-то войну и будет достойным напарником. Он с любовью осмотрелся по сторонам, сожалея о том, что Сати не хочет остаться здесь, чтобы выбрать религию себе по душе и обжиться в Орно-Лоо. Девушка отрицательно покачала головой, показывая, что она уже нашла свой Путь. И тогда Чак, начав уже сомневаться, не взять ли, действительно, девчонку с собой, вдруг почувствовал какую-то жадную гордыню. В конце концов, чем заслужила она этот подарок?! Это он с детства бредит легендами о Великих Черных горах и загадках, скрывающихся за ними! Это он всю свою сознательную жизнь стремился к своей цели и приложил немало сил для того, чтобы узнать дорогу туда! Он нашел Орно-Лоо! И провел здесь долгих девять лунных лет, изводя себя постом и работой, медитируя, летая в бесконечности, пытаясь найти тонкую ниточку нужной ему информации! А теперь она через три дня, проведенных в монастыре, вдруг решает прицепиться к нему, посчитав это подходящим для себя вариантом. И Чак знает, что если он откажет, то она не посмеет идти за ним. Какая бы религия у них ни была, или ее отсутствие, они оба не смогли бы прийти сюда, не зная закона доброй воли - никто из них не посмеет нарушить его. Чак набрал в рот воздух, чтобы произнести "нет", но она уверенно сказала:
- Я видела тебя во сне.
Чак резко выдохнул, будто ему дали под дых. Такого поворота он не ожидал. Но тут же его взяла злость. Вот хитрая девчонка, она знает, как его можно пронять - типичные женские уловки.
Сати быстро заговорила:
- Я рассказывала тебе, что вижу сны - не такие, как у обычных людей...Не могу объяснить. Но я так запуталась в себе и в жизни, что однажды попросила подсказку, ответ - в чем смысл моего существования, в чем предназначение. И во сне услышала, что я должна идти сюда, тут я встречу человека, который ответит на все мои вопросы. И я видела тебя!
Чак нахмурился и покачал головой. Он не верит ей. Если ей тоже нужны тайны Черных гор, пусть как он, посидит в Орно-Лоо и дойдет до всего сама. И тут Сати, виновато улыбнувшись, вдруг стала рассказывать Чаку о нем самом, будто читала его самые сокровенные мысли. Об этом не мог знать никто. Она говорила и говорила, тихо, опустив глаза, пока он не закричал, закрыв уши руками. Он растерянно опустился на траву, чувствуя себя рядом с ней ребенком, нагим и беспомощным. Девушка села с ним рядом, легко погладила его по плечу, и сказала:
- Извини, Чак, я не собиралась этого говорить, но ведь ты не поверил мне. Как я могла еще тебя убедить? Не переживай, я не знаю о тебе всего. Пойми - ты не можешь уйти без меня.
Чак принял это. Он посидел еще немного, но, поняв, что у него нет выбора, решил не терять время. Он буркнул:
- Хорошо. Я согласен. Иди, собирайся, - и хмыкнул, когда она принесла сумку, все это время лежащую у дерева. У него внезапно поднялось настроение. Возможно, это не такая плохая идея - взять ее с собой, если она так хорошо может все предугадывать.
Чак нашел свой камень, который был положен им здесь когда-то девять лет назад и перевернул его именем вниз. Таких перевернутых камней было не так много, большинство принадлежали не тем, кто ушел из монастыря, а кто умер в нем. Он впервые понял, что это обозначает по сути одно и то же. Нельзя вернуться обратно. Девушка, ни о чем не спрашивая, перевернула свою табличку, погладив фигурные буквы на прощанье.
Они вышли за ворота. Ночные бабочки, встревоженные их шагами, поднялись в воздух и беспорядочно летали, кружась над их головами. У Чака в душе впервые проснулся страх. Он не оглянулся. И вдруг почувствовал облегчение оттого, что он идет в темноту не один.
Это были длинные полгода. Шесть лунных месяцев они шли через джунгли. Давно были истоптаны две пары ботинок, одежда висела на них лохмотьями. Чак не предполагал, что переход будет длиться так долго и будет таким мучительным. И ему не в чем было упрекнуть Сати. Наравне с ним, она разрубала толстые ветви растений, приносила добычу и разбивала лагерь, разводя костер или делая лежаки из листьев высоко на деревьях. Ни разу Чак не слышал от нее жалобы. При этом с самого начала он понял - без нее путь был бы длиннее, так как они сменяли друг друга через каждую пару часов, прорубая дорогу в джунглях. Но главное - он не чувствовал себя одиноким, и каждый день возносил молитвы за то, что Сати идет рядом. И Чаку иногда казалось, что он может физически потрогать ту нить, которая связывала из обоих и становилась все толще и прочнее. Он уже перестал считать, сколько раз он спасал ей жизнь и сколько - она ему, ведь в джунглях так много опасностей на каждом шагу. Не считая того, что она как-то чувствовала угрозу из окружающего мира и потому они могли избегать её.
Днем они шли молча - физические нагрузки были слишком велики. А ночью перед костром вели долгие разговоры, не обращая внимание на усталость.
Ее волосы отросли и теперь он заметил, что она красива. Его Бог был добрым, его личная религия была свободной, он ничего не имел против секса. Но что-то не позволяло ему преступить эту грань. Она была для него всем - и подругой, и матерью, и сестрой, и эта внутренняя связь с ней значила для него больше, чем какие-то физические действия.
В голове у Чака словно была карта, и он шел к Великим горам, ведомый внутренним компасом. И теперь Чак знал, что идти осталось не так долго. Они шли уже вдоль Черных гор. Эти горы оказались даже величественнее, чем он рисовал их в своих мыслях.
И однажды это случилось - под вечер они оказались на месте. За несколько дней до этого Чак был охвачен диким возбуждением, словно зверь, почуявший добычу. Сати сделалась особенно молчаливой и замкнутой, будто прислушивалась к своему внутреннему голосу.
Внешне это было обычное место. И Пещера, из которой можно было попасть в любую точку Вселенной, сознательно управляя своими путешествиями, выглядела как десятки других. Но Чак точно знак, что это то самое место.
Чака трясло от волнения. Он не хотел ждать ни минуты и, схватив за руку девушку, он вбежал в пещеру. Внутри не было ничего особенного, как можно было бы ожидать. Обычное каменное углубление нескольких шагов по периметру. Они простояли там пару минут, но ничего не произошло. Чак с ужасом понял, что он просто не имеет понятия, как действует это таинственное место. Он ощупывал стены, пытаясь найти потайной ход, и освещая горящей палкой, изучил каждый сантиметр камней, надеясь разглядеть какие-нибудь письмена. Чак не заметил, как Сати молча вышла наружу.
Была глубокая ночь, когда Чак бросил все попытки и пошел искать девушку. Где-то неподалеку горел огонек, и Чак пошел к нему. На переходе к джунглям он с удивлением обнаружил небольшой каменный домик и зашел внутрь. Сати сидела у очага. Внутри избушки было все необходимое, даже самодельный стул и кровать.
Чак все понял. Они не первые пришли сюда. И где тот человек, что обустроил это жилище? Ушел обратно через джунгли, или его съели звери, или все же он теперь где-то путешествует по огромной Вселенной, сумев разгадать тайну Пещеры? Чак со злостью оглядел тщательно отполированные камни и искусно вырезанный стул. Сколько потребовалось на это времени его предшественнику? Год, три, десять лет? Но он не может больше ждать, он слишком долго шел к своей цели!
Сати молча смотрела на него. Чак понял, что она заранее знала об этом. Наверняка видела в своих снах, и никак не предупредила его. Чака охватило отчаянье. Он перестал понимать в этом мире что-либо и не видел больше смысла ни в чем. Слишком много вопросов в голове, они бьются и кружатся, будто стая птиц в тесной клетке. Он столько отдал сил для того, чтобы быть здесь, и теперь настолько разочарован, что ему хотелось умереть.
Чак лег на кровать и начал плакать. Ему было все равно, что Сати будет думать о нем, она и так знает его лучше, чем он сам себя. Изнутри отчаянье, словно огромная рана, раздирала его, и он оплакивал свои разрушенные надежды. Чак не знал, где ему найти силы, чтобы выдержать следующий этап испытаний.
Чак почувствовал, как Сати присела рядом и обняла его. Она плакала вместе с ним, а потом вдруг поцеловала его. Они впервые занимались любовью, но как будто делали это миллионы лет, настолько хорошо они чувствовали друг друга. На какое-то время ему стало неважно все остальное в этом мире.
Засыпая, Чаку показалось, что он услышал голос Сати:
- Прости, но есть вещи, которые нельзя изменить. Но помни, что Путь есть, и он не один. Я буду искать тебя.
Он проснулся по привычке на рассвете. Сати рядом не было. Он торопливо оделся и, услышав тихое рычание, с испугом выглянул в окно.
Сати стояла у пещеры, а рядом с ней в нескольких шагах был чудовищный зверь, о которых он когда-то слышал. Огромный хищник, похожий на тигра, угрожающе вздыбил шерсть и скалился на девушку, обнажая страшные клыки. Сати стояла, не шевелясь, с незнакомым ему выражением лица, глядя на зверя. Было видно, что девушка не боится его и совершенно спокойна. Чак попытался крикнуть, но вместо крика раздался только шепот. Не помня себя, он схватил нож и выскочил из домика.
За эти несколько секунд картина, открывшаяся перед ним, изменилась. Чак не мог поверить своим глазам, но страшный хищник покорно лежал перед ногами Сати, а та, опустившись на колени, гладила зверя и шептала ему что-то ласковое. Чак будто окаменел, он не мог пошевелиться от шока, и Сати не замечала его. Потрепав зверя за ухо, к ужасу Чака, девчонка стала играть с чудовищем, бегая то за ним, то от него, и прячась за камнями. Было ясно, что обоим эта игра доставляет огромную радость. Сати, счастливо рассмеявшись, скрылась в Пещере. В ту же секунду Чак издалека увидел, как внутри Пещеры все осветилось странными бликами. Чак услышал вопль, и понял, что это кричит он сам. Зверь, тряхнув головой, постоял перед пещерой, а затем, не обращая никакого внимания на мужчину, скрылся в джунглях.
Спешить было уже бессмысленно, и Чак медленно подошел к Пещере. Она была пуста. Он зашел внутрь, постоял немного, и снова вышел.
Да, спешить было уже поздно. Он покачал головой, вспомнив слова, услышанные в полусне. Им овладела апатия.
Чтобы найти один из Путей, надо много сил, а он чувствовал себя опустошенным.
Чтобы изменить себя, нужно время, но человеческая жизнь так коротка, и он не был уверен, достаточно ли ее, чтобы попасть туда, где времени уже не существует.
Чтобы достичь чего-то, нужна вера, но он уже ни во что не верил.
Чтобы попасть туда, нужно стать достойным. Достоин ли он? По крайней мере, Чака посчитали достаточно достойным, чтобы сделать Проводником. Чак горько засмеялся и отвесил преувеличенно вежливый поклон небу. Он знал, что когда-нибудь он найдет Путь. Она сказала, что будет его искать. Чак надеялся, что они узнают друг друга.
Чак зашел в дом, который - он знал, станет теперь его пристанищем и убежищем на много лет, лег на кровать. Он по-прежнему любил Сати и теперь был готов себе в этом признаться, но сейчас было так тяжело чувствовать себя пешкой в игре, смысла которой ему все равно не понять.
Он заснул. Чаку снились красочные сны, каких он раньше никогда не видел - о чужих жизнях, дальних мирах и планетах. В конце концов, ему нужно было оставить хоть что-то - и на память о Сати, и как поддержку, чтобы черпать силы и идти дальше.
Чак проснулся от легкого шума, и когда открыл глаза, увидел улыбающуюся Сати. Ему показалось, что прошло совсем немного времени. Девушка подошла и взяла его за руку:
- Я же говорила, что вернусь за тобой. Пойдем со мной, уверенна, тебе понравится!
Они вышли из дома, и Чак увидел вокруг совсем другую местность - вокруг простирались цветущие сады. Пещера тоже исчезла, но это уже не было важным. Главное - что они были вместе.