Мое стройное высокое тело неторопливо шагало по проспекту. Для данной ситуации, скорее всего, подойдет определение улица, длинная улица. А проспект это только если он Невский, огромный и величавый, лицо города и единственное название, которое знают туристы. А я шел по типичному псевдо проспекту спального района Санкт-Петербурга. По левую руку от меня типичные русские стритрейсеры за рулем какого-ни будь Рено или Ниссана устраивали всем знакомые драг гонки между светофорами. Зрелище смехотворное, особенно когда баклажановый жигуль с тонированными стеклами вырвется в лидеры на первых секундах заезда.
На асфальте лежал слегка подтаявший снег, поэтому ходьба создавала ощущение прогулки по легкой весенней кашице грязи. Вдоль тротуара простиралась полоса из припаркованных автомобилей. Я свернул в арку. В проеме сидело парочка гопников, активно обсуждающих цены на пиво и семечки. Пулей пролетев мимо представителей истинно русской субкультуры я подошел к двери подъезда и вошел внутрь. Преодолев каскад нецензурной брани на стенах парадной я зашел в аналогичного вида лифт со схожей тематикой надписей и поднялся на восьмой этаж. Помимо надписей, в лифте ещё были развешаны никому не нужные рекламки, и собственно говоря, зеркало, намертво приклеенное к стене. Недостающем предметом интерьера были бы светодиодные ленты, которые сделали бы из грязного лифта - Таймс Сквер. Кнопки были выжжены и из угла попахивало. Чуть более гулкий скрежет дал мне знать, что моя остановка на подходе. Двери отворились, и вышел на более менее приличную лестничную площадку.
Я шел не к себе. К Линоле (Нола, проще говоря).
Недолго думая я нажал на кнопку с номером квартиры. На каждом этаже, перед основным коридором был некий посредник. Я одновременно и за и против таких приспособлений. Дверь мне никто не открывал. Я ещё раз нажал, посильнее вдавливая пальцем вглубь кнопки. По-прежнему тишина.
В этот момент я не придал особого значения ее отсутствию и открыл дверь своим ключом. Пройдя влево, мимо всякой старой рухляди, которая обычно стоит у людей на балконе, я подошел к квартире N18 и, отворив замок, вошел внутрь. В квартире видимо никого не было. Я снял уличную одежду, и бухнулся на диван, перед большой плазменной панелью. По каналам шла всякая ересь. Почувствовав полную свободу действий, находясь один в этой большой квартире (две комнаты для одного человека не так уж и мало), я ловким движением закинул ноги на стол. Прозвенел звук стакана, разбивающегося о пол и расплескавший все содержимое.
- Откуда ты взялся? - голосом полного неудовлетворения сказал я.
Слегка дойдя до состояния неимоверной ярости (слегка, через грань не переливалось), я со всего размаха пнул диван (стол не стал трогать, уж очень мне дороги мои мизинцы) и вляпался в эту чертову лужу.
--
Тварь, - слетело с языка.
Пройдя в сторону кухни, за шваброй и тряпкой, в голове ненароком пролетела мысль по поводу: откуда все-таки взялся этот гребаный кофе. Вывод о кофе я сделал исходя из его температуры и легкого аромата в комнате.
- Нола? - крикнул я на всю квартиру. Подойдя к спальне, я широко раскрыл дверь и огляделся. На кровати виднелся бугорок. Она там.
Резким движением руки я сдернул одеяло. Мне стало не по себе.
На белой простыне лежало ее, как никогда раннее красивое, но, уже, мертвое тело. Лампада погасла. Ее по-прежнему живые волосы чуть прикрывали левый глаз, который смотрел... в пустоту. Лицо было побледневшим, и больше не улыбалось, как это было сегодня утром. Она была в ночной рубашке и, видимо, решила вздремнуть, пока остывает кофе. И...
- ***![1]
Я не мог ничего кричать, кроме мата и молитв.
Я подбежал и присел на кровать. Ее гладкие, с ямочками, щеки уже покидал розовый румянец. Я взял Нолу. Тело было тяжелым и обмякшим. Руки были холодными. На шее были синяки.
Пытаясь нащупать пульс, я потерял всякие надежды. Я потерял ее.
- Какая ***[1] это сделала... - и прочее, прочее, прочее в этом жанре продолжали выкрикивать мои уста.
Я еще около часа сидел на кровати и не выпускал тело из рук. У меня на мгновение очистило память и я не замечал того что происходило. В моей голове виднелся ее образ, тот самый, который я вижу каждый день. Ее улыбку. Ямочки на щеках. Голубые глаза. Нежные руки.
Этого уже нет.
Я осознал.
Осознал этот...
... этот факт.
В моих жилах кипела кровь. Кровь, готовая хлынуть бурным потоком обжигающего кипятка и уничтожить весь мир к чертовой матери. Мною овладела неимоверная ярость. Она пожирала меня изнутри. Я не мог позволить себе оставить все это дело таким, какое оно есть. Мне надо найти этого гада и сказать ему в лицо все, что я о нем думаю и... видеть, как он умирает, проходя долгий каскад на пути к смерти.
Но это все слова.
Пройдя в комнату (в которой я был ранее) я взял складной швейцарский ножик, и снова наступил на кофе. Он был еще теплым. То есть до этого он был горячим.
- Вот ***![1] - сказал я себе под нос и выбежал из квартиры.
С громким хлопком я закрыл дверь и ударил по кнопке лифта. Неимоверно долго ползла эта долбаная коробочка с болтами на тросе. Момент не заставил себя ждать, и лифт притормозил чуть выше.
- Ездуны. Чтоб вас там оставило! - сказал я, и приоткрыл двери. В результате чего подъезд оглушил, по-видимому, звук обрыва троса. В нашем лифте он не один, поэтому люди не стали набирать скорость на пути в преисподнюю.
А тем временем я уже бежал вниз по лестнице, поднимая ввысь поток бычков под ногами и пугливых подростков, так тщательно их разбросавших. На втором этаже мне встретилась здешняя бабулька, что-то пробурчавшая мне вслед, на подобии: "Молодые, все спешат куда-то". Я на секунду остановился и заговорил с ней:
- Здравствуйте.
- Здравствуй. Чего хотел?
- Вы не видели никого, кто показался бы вам подозрительным, в ближайший час, два.
- Что-то не припомню. В голову никто не приходит. Сейчас... Погоди... Нет, никто.
- Спасибо, - с лицом, наполненным жизненным отвращением сказал я. В голосе слегка пробивался своеобразный писк плачущей интонации, еле-еле заметной, что даже почти неуловимой на слух, тем более семидесятилетней пенсионеркой.
Я убежал прочь.
- Хоть бы до свидания, - грустно сказала бабушка. - Эх, молодежь.
Находясь в перенапряжении, я несколько раз нажал на кнопку домофона, и отчаянно толкая ее, прикладывая к этому все усилия, несмотря на то, что она и так, в принципе, легко шла. Дверь отворилась, и передо мной предстал темный-темный двор. Вечер, почти ночь. Зима. Питер. Хоть глаз выколи, никого не разглядишь, а если кто и будет, то явно парень в капюшоне. Этих сейчас в каждом дворе стаи.
- Да будь проклят этот никчемный... Сам сдохнет, - рявкнул я на весь двор и сплюнул на асфальт.
- Чего это ты там шумишь? - судя по голосу, это была еще одна пенсионерка.
"Господи, да они повсюду!" - проревело в голове.
Внимательно осмотрев квартал я искал надежду на поимку этого гада. Мои шансы были почти нулевыми, и как бы там ни говорили насчет того, что преступник всегда возвращается на место преступления, я бы лично не стал снова перется туда, где накосячил. Так что преступника можно понять. Но в любом случае он останется последней тварью.
Проглядывая каждый уголок, я наткнулся на парня, лет двадцати пяти с виду. Сидел на скамейке, шарил что-то там в телефоне. Наши взгляды пересеклись. Парень вздрогнул, и тем самым вызвал у меня подозрения. А вдруг он видел мои фотографии, пока находился в квартире?
"Давай, строчи. А я просто подойду перекинуться словечками".
Я двинулся в его сторону. До скамейки было пару исполинских шагов. Парень оживленно заелозил, и в какой-то момент ринулся в бега.
- Стой! - орал я ему в след. У меня не было сомнений, что это он.
А он словно ошарашенный несся, перепрыгивая через заборы и перев по газону. Я старался не отставать, и поэтому решил немного срезать, и побежал слегка наискосок (еще более косо парня), тем самым настигнув бегуна раньше. Так гласили мои расчеты. А этот придурок был достаточно хорошо развит физически, и уверенно летел по тротуару. Он свернул в арку, и выбежал со двора.
- Все равно выдохнешься, - комментировал себе под нос.
Но наша погоня по оживленной улице длилась недолго, видимо он подумал что здесь его могут притормозить специальные органы, и поэтому свернул обратно во двор, дабы спрятаться за машиной или в подъезде. Я тем временем не отставал и почти нагнал его. Делая очередной трюк, этот долбаный акробат споткнулся, и упал лицом в грязный снег, перед этим сделав обескураживающий переворот.
"Отлично".
Я подбежал к нему. Он был весь красный и не мог отдышаться. Он упорно что-то бормотал:
- Кто ты? - говорил он, задыхаясь от сильного бега.
- Я из будущего, - саркастически улыбался я.
- Чего? Ты гнался за мной, чтобы сказать фразу из дешевого научно-фантастического боевика пятидесятилетней давности?
Эта фраза слегка щекотнула мои нервы. Кулаки так и чесались, но мне надо было выяснить, причастен ли этот "уголовник, неприятной наружности" к тому, что произошло.
- Парнишь, хочешь сказать, что ты ничего не знаешь? - с интонацией крутого полицейского из давно забытых фильмов девяностых годов сказал я.
- Я недопонимаю цель нашего разговора. Я тебе зачем нужен?
- Ты был сейчас, в третьем подъезде?
- У нас тут много третьих подъездов, тебе какой именно надо?
- Третий подъезд семидесятого дома! - проорал, как мог, я.
- Извини, нет. Ты чего такой нервный?
Аргументов держать его тут дальше я не нашел.
- Иди давай... - безысходным выражением сказал я.
- До свидания, - он посмотрел на меня с выражением отвращения и прямиком удалился.
Я смотрел на него около двадцати секунд, и увидел, что из кармана промелькнуло что-то похожее на веревку. Рано я его отпустил.
- Погоди, - прокричал я. - Чего это у тебя?
Он бросил веревку и ринулся бежать. Снова. Я двинулся за ним и мигом подхватил веревку со снега. На этот раз я догнал его еще быстрее и также повалил на землю.
- Ты обронил, - произнес я, бросив веревку ему в лицо.
- Спасибо, - с испуганным лицом посмотрел он на меня, и в его глазах читалась фраза: "Только не бей".
На веревке был клок волос, и пахло ее парфюмом.
- Зачем ты это сделал? Почему тебе это понадобилось? - беспрерывно трепетал я. - Думай о людях вокруг, а не о себе.
- Я вас не понимаю, молодой человек, - испуганно говорил он.
- Все ты прекрасно понимаешь.
- Но как? Я же не мог пойти на такое. Я с детства знаю о смертельных грехах. Я верующий.
- Докажи, - монотонно произнес я.
- Ааа...
- Вот и все.
- Постой! - крикнул он.
- Хорошо, давай постоим, поговорим.
- Давай, - в его голосе была детская пугливость.
- Смотрел вчерашний матч?
- Какой?
- Вставай... вставай, давай, - я поднял его под руки и произнес. - Наши продули! - и ударил его в под дых.
Он отскочил на пару метров и упал в люк, зачем-то оставленный открытым. Видимо ведутся строительные работы. Я слышал его истошный крик, и после плеск об воду, жесткий удар о кипяток. Он нежилец. Мне стало не по себе, и душа словно упала в пятки, по пути решив сузить сосуды, и тем самым мне свело ногу. Я еле стоял на своих двух, и чуть не отправился вслед за ним. Но мне повезло больше, поскольку в лицо больно ударил ховерборд, видимо упавший в этот люк до парня, и активировавшийся ударом об него. Меня отбросило в сторону, и я упал на землю. Я видел, как небольшой красный огонек постепенно удалялся от меня в ночную мглу. Я поднялся, обернулся, мало ли что прояснится, ну, и двинулся домой.
Сердце в груди то бешено дребезжало, то редко и сильно колотило. На моем пути был аппарат с едой, нечто похожее на вещи в торговых центрах, но большего размера. Я вставил в него свою кредитку и взял бутылку пива. В целом оно было неплохим, но явно чувствовался синтетический привкус. Порошок с водой. Не торопясь я шел вдоль длинной улицы, по тому же псевдо проспекту и отхлебывал. Было противно. Я не мог смириться с тем, что убили близкого мне человека, и с тем, что я, в свою очередь, тоже убил...
[1] - там намеревались нецензурные слова и выражения, но я не стал их печатать в связи с запретом и не стал ставить должное количество звездочек, чтобы вы не пытались расшифровать их.