Па Марго. Сон с февраля на понедельник

Сон с февраля на понедельник

"...Говорю я о турах и ангелах,

о тайне прочных пигментов,

о предсказании в сонете,

о спасении в искусстве.

И это - единственное бессмертие,

которое мы можем с тобой разделить ..."

(Владимир Набоков "Лолита")

0x01 graphic

... - Способность испытывать страсть - это талант. Она поднимает над любой реальностью. Страсть - это всегда полёт. Рождённому ползать и не понять. Куда ему покорять Эверест, жечь в отчаянии свои романы, безумствовать от лёгкого прикосновения полудетской руки... Ему не дана судьба Икара. Всё равно, что слепому рассказывать о красоте закатов в горах. Вы думаете, это разные чувства? Отнюдь, корень страстей един: вспомните шкалу семи смертных грехов. Абсолютный свет есть тьма, а тени оживают в солнечную погоду. Важна только сила желания, которой наделяет душу природа. В объективном пространстве Вселенной нет знаков "плюс" и "минус" - разрушение в том числе созидает - есть лишь способность или неспособность. Это люди выдумали законы и мораль, чтобы не сойти с ума, не уничтожить друг друга, чтобы... оправдать собственное бесчувствие.

- Так ты веришь в исповедь извращенца?! И защищаешь Гумберта Гумберта?

- Защитить перед лицом закона не получится. Но оправдать можно любого. У каждого из нас - своя правда, свои причины покориться той или иной судьбе...

Есть произведения глубоко личные. Их невозможно оценить, потому что живёшь в персонажах. Нет ничего сильнее первой любви. Её проносят через годы, её ищут в других всю жизнь. Если бы Анабелла не умерла юной, Гумберт Гумберт не воскрешал бы её в нимфетках, не догнал, не пленил бы в Лолите. Они бы взрослели и старились вместе - и умерли в один день. И это была бы самая прекрасная история о любви на всю жизнь, о лебединой верности до гроба - и так далее и тому подобное, столь ценимая обществом поборников устоев, границ и пределов. Но Анабелла умерла. Родилась Лолита. Гумберт достиг запределья. А мне всё чаще кажется, что именно там, за чертой, обитают мечты. Больничный сад, где они бродят изуродованные и бескрылые, с безропотной улыбкой ожидания, когда же их, наконец, заберут домой. Но мы не приходим. Мы закрываем глаза и стараемся стереть их из памяти.

- Сожги их! Поэты, взрослея, жгут свои первые стихи. Ну, смешно! Свечи, зеркала, чёрные глаза...

Маленький провинциальный город. Единственный Большой Театр. Его отец работал там осветителем. Мать моей подруги - костюмершей. А мы по контрамаркам посещали буфет. Нет, иногда выходили, конечно, для приличия на балкон послушать в сотый раз "Помнишь ли ты, как счастье нам улыбалось?", но настоящим театром были наши улыбки. В зеркалах отражались свечи, театралы пригубляли бокалы с шампанским и чайными ложечками ели красную икру. А мы смотрели друг на друга, как заворожённые, жадно ловя случайные взгляды и отражения.

Помню понедельники февраля. По понедельникам спектаклей не было, буфет закрыт, и мы катались по городу на троллейбусах. По кругу. Одна линия из моего района новостроек - в его заречный с деревянными покосившимися домиками. На какой-нибудь остановке он вбегал в троллейбус, отыскивая меня взглядом. И таял снег на чёрных вьющихся волосах, и свет фонарей струился за окнами, и февраль был мягок, тёпл и вечен... как его улыбка.

Мы ни разу не обмолвились ни словом. Со временем "наша любовь" объединила - и разделила чуть ли не весь город.

- Не тех любишь. Пишешь стихи, а он двух слов связать не может. Девочка из благополучной семьи, а с Зареки только семьи алкашей ещё не съехали, - твердили одни. А другие отчаянно пытались нас познакомить, подталкивая друг к другу. Но тщетно. Дни бежали, я писала стихи, снег оборачивался дождями - проливными летними, моросящими осенними. Свет свечей растворялся в отблесках рыжих фонарей...

Мне бы хотелось написать роман, но как? Я не помню деталей, дарующих жизнь, хранящих прикосновения времени. Сожгла по совету великого поэта всея Москвы. Да и кто бы читал? Роман о любви подростков должен быть написан для них, сегодняшних, их музыкой, на их языке, а любовь родом из девяностых - это уже печальные воспоминания тридцатилетних. Вымученная ностальгия, не нужная никому: люди предпочитают жить настоящим.

Она писала стихи... А ещё циничные письма "на заказ" в розовых конвертах: "Я вижу, как твои руки обнимают меня". И была повинна не в одной потере девственности после таких писем. Лихие девяностые, свобода, нигилизм и вседозволенность. Никогда в жизни я столько не зарабатывала творческим трудом. Мне несли всё: пачки дорогих сигарет, купленные на деньги "на школьные завтраки", модные "фенечки" и шмотки, билеты в кино и на дискотеку, сворованную у мамы косметику из Duty Free... Я исполняла чужие желания. Ты боялся взять меня за руку. Робкий черноглазый ребёнок, отказывающийся взрослеть. Наш февральский сон так и не сбылся. Она уехала в Москву; он сел в тюрьму за случайную кражу.

А я знаю теперь, что в способности летать изначально коренится ненасытная жажда падения...

Ещё один понедельник - много лет спустя. Далёкий заграничный город слегка подёрнут осенью. Мы сидим на балконе с видом на фахверковые домики в окружении дымчатых гор. Дорожки от рыжих фонарей дрожат на мокром асфальте улицы, скрывающейся за поворотом. Я оглядываюсь через плечо - и вдруг сквозь чужое лицо проступает полузабытая мечта. В смущённой улыбке угадывается знакомый привкус счастья. Теперь уж запретного. Я замужем, ты - в дороге. Да, у меня есть талант, но это - всё, что у меня есть. А у тебя впереди бесконечное будущее.

Подумать только: всю жизнь выбирала мужчин арийской внешности, как будто чёрные глаза виноваты в плохих стихах! Говорят, от большой любви пишут плохие стихи - и я сожгла её... А потом карабкалась выше и выше: фестивали, публикации, награды, чтобы рассказать о тебе. Искала твоё воплощение в каждом встречном случайном прохожем - в глубине души страшась, что найду. И вот сейчас ты берёшь меня за руку... Но мне нельзя остаться. И невозможно уйти.

Я упаду, с грохотом роняя на пол милые сердцу предметы быта и семейные фотографии. И в доме моём поселится тишина, какая окутывает землю после невидимых катастроф и тайных трагедий.

И снова сердечный мой мёд будет капать на страницы писем никому в никуда. И снова мне посоветуют сжечь эти письма.

Но на этот раз я откажусь.

Бад Херренальб - Москва

сентябрь 2016

Оставить комментарий © Copyright Па Марго (pa.margarita@gmail.com) Размещен: 19/09/2016, изменен: 04/10/2016. 7k. Статистика. Рассказ: Проза Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: из книги "Живая вода"

Па Марго : другие произведения.

Сон с февраля на понедельник