Аннотация: Нехватка еды и всех товаров.Инфляция.Командировки на Волжский завод, на НКМЗ.Работа для фирмы Timken. Смерть мамы и тёти Клары. Различные способы дополнительного заработка.30кг платины.
ГЛАВА 13. Трубный институт в период перестройки.Смерть мамы.
Политика перестройки была провозглашена в СССР после прихода к власти М.С.Горбачёва в 1985 году. Однако ослабление режима изоляции от капиталистических стран уже чуствовалось к концу правления Л.И.Брежнева, т.е. ещё до 1982 года. Стало легче выезжать за рубеж, разрешено воссоединение семей, живущих в разных странах, отменён запрет на браки с иностранцами. Была разрешена эмиграция в Израиль. Правда, при этом выезжающие должны были преодолеть массу бюрократических препон и выдержать откровенное издевательство на таможне.
Мы во ВНИТИ тоже почуствовали новые веяния: был заключён контракт с тремя европейскими фирмами (Mannesmann, Valurek, Clesid) на изготовление и поставку цеха по прессованию труб из высоколегированных сталей. Цех должен был быть сооружён на Волжском трубном заводе (ВТЗ) в городе Волжский рядом с Волгоградом (на другом берегу Волги). В 1979 шло проектирование цеха, поэтому заведующий моей лабораторией А.Е.Притоманов неоднократно ездил в Германию и Францию. К 1983 году в командировки за рубеж выезжали и другие сотрудники нашей лаборатории, но не я. Я познакомился с некоторыми иностранцами только тогда, когда этот цех уже был построен. Иностранцы в цеху налаживали оборудование, а я часто ездил туда в командировки.
С нами больше других общался очень симпатичный француз Мишель Перно из Дижона. Он нам рассказал о своём хобби - коллекционировании записей классической музыки.
Из одной зарубежной поездки Притоманов привёз микрокалькулятор, тогда для нас это была новинка. Все сотрудники столпились вокруг стола, где наш начальник демонстрировал возможности калькулятора. И тут случился казус: едва Притоманов набирал числа на клавиатуре, я тут же сообщал результат: как я уже писал, работая в Гипромезе я натренировался в умножении многозначных чисел в уме.
Перестройка была задумана с благими намерениями, но, как сказал известный государственный деятель Черномырдин: "Хотели, как лучше, а получилось, как всегда". Сначала началась инфляция, деньги обесценивались чуть ли не каждый день. Затем наступил упадок промышленности, нарушились хозяйственные связи и начали исчезать продукты питания. Правительство попыталось ввести что-то вроде карточной системы, как во время войны, но это почти не помогало. Произошёл развал СССР, образовался СНГ - Союз независимых государств. Нарушилось взаимодействие между частями бывшего СССР, из-за отсутствия заказов и финансирования начался развал промышленности и сельского хозяйства. В начале 1991 года продукты питания можно было купить только на рынке по очень высокой цене. Я помню, как в это время я возвращался домой с пустыми руками из магазина и встретил очень пожилого чeловека. Он спросил: "Скажите, есть ли какая-нибудь еда в магазине?". Но там во всех витринах были выставлены почтовые открытки. На многих предприятиях зарплату выдавали не деньгами, а своей продукцией. На Новомосковском металлургическом заводе (это недалеко от Днепропетровска ) есть цех эмалированой посуды. Через Новомосковск проходит очень оживлённая автотрасса Москва - Симферополь..На протяжении нескольких километров на обочинах дороги сидели люди и продавали эмалированые чайники, каструли, миски.
После пуска цеха прессования иностранцы подарили нашей лаборатории компьютер PC-XT. Я тогда впервые увидел компьютер. Как я потом узнал, этот компьютер был устаревший, так как тогда уже эксплоатировались более совершенные компьютеры 286 и 386 серий. Вся наша лаборатория начала осваивать новинку, но почему-то ребята освоили в основном только карточные игры.
В журнале "Радио", который я получал многие годы, появилось описание радиолюбительского компьютера "Микроша", но собрать его сам я не мог, т.к. в Днепропетровске невозможно было достать нужные микросхемы. Через некоторое время я увидел в продаже в нашем универмаге готовый компьютер "Микроша". Уже был 1991 год. Я решил, что сейчас самое важное, чтобы Дима, а затем и Витя начали осваивать компьютер. Это был один из самых примитивных компьютеров. Он должен был работать совместно с телевизором и с магнитофоном, т.к. постоянная память у него была на магнитофонной ленте, причём обьём этой памяти до смешного мал - несколько десятков килобайт. С "Микрошей" мы возились около трёх лет. Затем в нашем институте появилось несколько более новых коипьютеров, а самый первый вышел из строя. Я его принёс домой, проконсультировался по телефону с одним знакомым и сумел отремонтировать. Кроме того, в блоке постоянной памяти компьютера с магнитных дисков начало осыпаться магнитное покрытие. Обьём постоянной памяти, и без того небольшой, стал ещё меньше (кажется, 10 МВ). Но всё-таки опыт работы на этом компьютере оказался очень полезным для Димы.
У меня перестройка по времени ассоциируется с проникновением западных технических новинок в СССР, в частности с ширококим распрстранением пластмассовых (полиэтиленовых) бутылок. Дешёвый полиэтилен был синтезирован в 1953 году. В 1957 г. я впервые увидел глазные капли в гибкой пластмассовой бутылочке. Для того, чтобы капать в глаза, достаточно было слегка сжать бутылочку, а пипетка уже не нужна. Эту бутылочку привёз из США знакомый тёти Клары. Затем появилась полиэтиленовая прозрачная плёнка и пакеты из неё. В первое время эти пакеты были дефицитны, некоторые хозяйки ухитрялись мыть пакеты и использоавать многократно. О том, какое впечатление произвела плёнка на население, хорошо написал корреспондент "Комсомольской правды" Песков в документальной повести "Таёжный тупик".В шестидесятые годы в глухой сибирской тайге геологи случайно обнаружили семью Лыковых, которые из религиозных побуждений в 1920 году ушли от людей и больше сорока лет не поддерживали ни с кем никаких контактов. Они вели натуральное хозяйство: собирали грибы и ягоды, имели огород и охотились. Лыковы в 1965 или 1967 году впервые услышали радио, увидели электрический фонарик , вертолёт и многое другое. Корреспондент спросил, что из этих новинок произвело на них наибольшее впечатленике. Глава семьи указал на полиэтиленовый пакет и сказал: "Вот это. Прозрачное, как стекло, но не ломается". Большие полиэтиленовые бутылки я впервые увидел на Волжском трубном заводе в 1986 году. На строительстве двух новых цехов там работало много иностранцев. Они все считали, что экология в СССР ужасная и воду из водопровода пить нельзя, привозили с собой ящиками минеральную воду и пили только её. Территория всего завода была усеяна пустыми полиэтиленовыми бутылками.Наши люди их подбирали и использовали дома. В то время молоко в основном продавали из цистерн. Все покупатели приносили свою посуду, полиэтиленовые бутылки для этой цели очень удобны. Их затем мыли и использовали многократно. Некоторые подбирали эти бутылки и продавали на базаре. Особенно доволен был наш сотрудник Виталий Богомазов, химик. Он применял эти бутылки в лаборатории для хранения реактивов. Через 2-3 года напитки в такой таре появились и в Советском Союзе.
После 1986 года сотрудники нашей лаборатории регулярно ездили на ВТЗ. Обычно мы приезжали или прилетали в Волгоград, а затем автобусом, проехав через весь город и плотину Волгоградской гидроэлектростанции, попадали в Волжский.
Волгоград вытянут узкой полосой длиной около 90 км вдоль правого берега Волги. Вдоль главной улицы - проспекта Ленина - проходит линия метротрама: это обычный трамвай, значительная часть пути которого проходит под землёй на небольшой глубине. Вдоль проспекта расположен Мамаев курган с памятником защитникам Сталинграда, металлургический завод "Красный Октябрь" и тракторный завод. Оба завода расположены на узкой полосе земли между берегом Волги и проспектом Ленина. На крыше одного из цехов были установлены два лозунга, написанные гигантскими буквами: "ВПЕРЁД К ПОБЕДЕ КОММУНИЗМА!" и "ВЫШЕ ЗНАМЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СОРЕВНОВАНИЯ!" - типичные лозунги времён СССР.
Во время первых командировок на ВТЗ мы обратили внимание на то, что почти каждый день во всём городе ощущался сильный запах, похожий на запах перекисшего борща. Местные жители нам сказали, что это запах вредного сернистого соединения меркаптан, и выделяет его расположенный в городе завод резинотехнических изделий. Кстати, благодаря этому заводу в Волжском легко было купить очень дефицитные тогда резиновые детали для автомобилей: прокладки, уплотнители, ремни. Через некоторое время мы обнаружили, что этот запах исчез. Оказалось, что иностранцы, занимающиеся наладкой своего оборудования на ВТЗ, были очень недовольны и сами подыскали на Западе фирму, которая по договору с заводом изготовила и установила фильтры, полностью поглощющие меркаптан.
В восьмидесятые годы в нашей семье произошли и радостные, и печальные события, как это всегда бывает в жизни. В 1980г Ира закончила институт, а Дима - школу.В 1982г была свадьба Иры и Бори Падерина.(Боря - сын нашей соученицы Иры Левиной).
В 1981г мама наконец получила отдельную квартиру, которую она ждала около 30 лет. С 1924г наша семья арендовала квартиру у армянской семьи Симонян.В этой квартире я родился.В эту же квартиру мы вселились спустя несколько месяцев после возвращения из эвакуации.Наши хозяева были не очень довольны, но поделать ничего не могли, так как вышло постановление правительства о том, что семьи погибших на фронте занимают ту жилплощадь, которую они занимали до войны, а по мере строителства новых домов этим семьям выделят квартиры в первую очередь. Именно этой "первой" очереди мама столько лет и ждала. Квартира была расположена на новом жилмассиве "Тополь" довольно далеко от нашей квартиры, которая находилась в самом центре. Сразу же после этого радостного события (в те годы получение квартиры было очень важным событием) мама решила, что эта квартира будет для Иры, чтобы после замужества ей было где жить. Нужно заметить, что большинства молодых семей жило вместе с родителями, т.к. квартир нехватало. Мама оформила проживание в нашей старой квартире, а Ира - в её новой, мама произвела так называемый родственный обмен.При этом маме пришлось преодолеть много бюрократических препятствийЮ посещать кабинеты районных и городских начальников, а ведь маме было уже 78 лет.Вообще роль мамы в жизни моей семьи трудно переоценить. Особенно много мама нам помогала после смерти Елизаветы Борисовны. Мама каждый день приходила или приезжала к нам. Со старой маминой квартиры на улице Бородинской дорога к нам занимала около получаса пешком, а с "Тополя" нужно было ехать двумя троллейбусами с пересадкой - больше часа.Мама часто готовила еду для нас у себя долма и привозила всё готовое. Каждый раз мама приходила с полными сумками. Она любила и умела вкусно готовить, ремонтировала и перешивала одежду детей.Она никогда не сидела без дела. Телевизор мама смотрела редко. Бэла и я целый день были на работе, я много времени проводил в командировках, так что мама много времени была с нашими детьми. Внуков мама любила беззаветно, она вложила в них все силы, умкние, чуства. Она ещё успела 2 года пообщаться со своим правнуком Витей, который родился 12 июня 1984 года, при этом мама была счастлива. Дети и внуки - самая большая мамина любовь.
В конце 1986 года мама начала болеть и долго лежала в больнице. В начале 1987 года её выписали домой. Дома она ещё немного ходила. 2 марта 1987 года мама умерла. Ей было 83 года.За несколько дней до смерти мама почти не говорила, но она смогла мне прошептать, что в её чёрном портфеле с документами лежат её последние 25 рублей,чтобы я не забыл их взять.Как всегда она заботилась о нас. Насколько я помню, за всю жизнь мама болела и лежала в больнице 2 раза: до войны она упала с лестницы и ей зашивали губу, а примерно в 1947г мама и Рая вместе лежали в больнице с воспалением лёгких.Домой к маме, по-моему врачи никогда не ходили. После ухода мамы я остался самым старшим в семье и почувствовал тяжёлый груз ответственности.Пока жива мама,каждый человек чуть-чуть ощущает себя ребёнком. Одно дело, когда есть близкий человек, старше и мудрее тебя, с большим жизненным опытом. И совсем другое дело, когда ты сам должен нести ответственность за все решения.
В восьмидесятые годы проиэошло ещё одно печальное событие - 13 апреля 1984 года умерла тётя Клара, ей было больше 87 лет. (О тёте Кларе я напишу дальше).
В 1991 году, после распада СССР, Украина стала независимым государством. Мою работу по котельным трубам с внутренними винтовыми рёбрами должно было финансировать министерство энергетики Украины. Я часто ездил в Киев в это министерство, познакомился с некоторыми сотрудниками. Все они считали, что такие трубы, повышающие коэффициент полезного действия электростанций и удлиняющие срок межремонтного периода, нужно производить в Украине, но денег на организацию производства таких труб не было. На всех тепловых электростанциях должна быть специальная служба, которая следит за состоянием котельных труб, определяет сроки их замены и, таким образом, предотвращает возможные аварии котлов. Однако при отсутствии финансирования эти службы фактически ликвидировали. Энергетика Украины находилась в ужасном состоянии, очень много труб в действующих электростанциях необходимо было заменить, но даже обычных котельных труб не было. Коэффициент полезного действия котлов уменьшался, расход топлива и вредные выбросы в атмосферу возрастали. Аварийные участки котлов просто заглушали, что ещё более ухудшало КПД. Средств на покупку труб не было. Наш институт остался почти без финансирования. Мы пытались найти заказчиков за рубежом. Несколько таких научно-исследовательских работ институт выполнил, но этого было мало. Наши сотрудники месяцами на получали зарплаты.
Примерно в 1993 - 1994 г. Минэнерго Украины попросило наш институт дать свои предложения по использованию частично изготовленного до распада СССР оборудования цеха прессования труб большого диаметра на Новокраматорском машиностроительном заводе (НКМЗ). Этот цех должен был изготавливать трубы диаметром до 1200мм с толщиной стенки более 100 мм. для электростанций и химической промышленности. Нигде в мире таких труб тогда не делали. Вместо одной трубы такого диаметра применяли несколько труб меньшего размера, но при этом значительно возрастали потери знергии, КПД котла уменшался. Трубный пресс, запроектированный для нового цеха, должен был иметь гигантское усилие - 45000т. К моменту распада СССР и прекращению финансирования было изготовлено около половины оборудования и начато строительство здания цеха. Для продолжения строительства нужны были огромные деньги, которых Украина не имела. Минэнерго решило узнать мнение учёных о возможности использования уже изготовленых деталей. Кстати, только для сохранеия этих деталей в течение нескольких лет нужно было затратить солидные деньги на их консервацию. От нашего института этой работой занимались Олег Цвиркун, специалист по литым трубам, и я. Я поехал в командировку в Краматорск, чтобы осмотреть изготовленное оборудование и здание цеха. Жил я там у наших родственников: Лили и Миши Белкиных. Лиля - врач-рентгенолог - сестра Геры Хейфеца. Её муж Миша Белкин - профессор, заведовал кафедрой металловедения в Краматорском ндустриальном институте. К сожалению, в 2008г их не стало.
Частично выполненные строительные работы по новому цеху производили большое впечатление. Был изготовлен фундамент пресса с заглублением 30м. Ещё на 30м пресс должен был возвышаться над уровнем пола. Тридцатиметровое углубление имело диаметр больше 10м и было залито дождями,так как крыши цеха на этом участке ещё не было. В воде плавали лягушки. Два другие пролёта были готовы. После моего возвращения из Краматорска мы решили предложить министерству изготовить более простой горизонтальный пресс, так называемый штоссбанк, в котором можно использовать большинство изготовленных деталей. Производительность такого пресса меньше, но на нём можно будет прессовать большую часть первоначального сортамента. Конечно, нужны будут ещё деньги, но намного меньше, чем в первоначальном варианте. Так мы и доложили в министерстве. Время шло, а денег не выделяли. Так эта работа и закончилась безрезультатно. Изготовленные детали не нашли применения.
Заместитель директора института Генадий Иванович Гуляев имел личные связи в США и Англии. Он поехал в Америку и заключил с фирмой Timken, выпускающей шарикоподшипники, договор на исследование технологических свойств новой стали. Эту работу поручили мне. Фирма хотела изготавливать из этой стали специальные трубы, из которых изготовляют подшипники. К нам приехало два представителя фирмы и привезли образцы для исследования металла и несколько заготовок для изготовления опытных труб. Когда я узнал химический состав стали, то понял, что это почти чугун, а не сталь - там было очень большое содержание углерода. Пластичность такого металла невысокая, что и подтвердили испытания образцов. Такой металл можно попытаться деформировать только прессованием, и то без гарантии. Я предложил американцам изготовить опытные трубы на нашем прессе, но на фирме прессовых установок нет, арендовать такую установку фирма не хочет и просит попытаться прокатать заготовки на стане поперечно-винтовой прокатки. У нас был такой стан, но он несколько лет простоял на нашем опытном заводе, только недавно его вернули в институт и смонтировали не полностью. Я взялся за налаживание стана, почти месяц возился с механическим и электрическим оборудованием и всё наладил. Американцы всё время интересовались, как идёт подготовка эксперимента и заходили в нашу лабораторию, где я возился со станом. Тут нужно заметить, что половину нашего главного корпуса у нас арендовала процветающая фирма "Интерпайп" во главе с Виктором Пинчуком, о котором я писал ранее в разделе "Работа в Укргипромезе и в ПКТИ. ". Во дворе института стояло много дорогих автомобилей сотрудников "Интерпайпа". Один из американцев, указывая на одну из машин, сказал, что у него была точно такая, но её забрала себе жена, и он купил себе другую. Затем он попросил показать мою машину и был удивлён, что её у меня нет.
Я наладил стан поперечновинтовой прокатки и прокатал американские заготовки при раличных режимах. Однако, как я и предполагал, при всех режимах из валков выходил сплошной брак. Я написал подробный отчёт о проделанной работе и рекомендовал попробовать этот металл деформировать на прессе. Отрицательный результат не перечёркивал нашу работу. Эта информация также была полезной.
Хотя всю работу - и теоретическую часть и прокатку - выполнил я, при отправке отчёта в США Гуляев мою подпись убрал и сам подписал отчёт. Когда я спросил, почему нет подписи автора, т.е. моей, то Гуляев сказал, что они признают только подпись директора или заместителя. Я уверен, что это неправда, подпись автора должна быть всегда. Фирма заплатила за исследование 25000 долларов. Мне перепало 100 долларов, Гуляев получил намного больше. Это была последняя официальная научно-исследовательская работа,которую я выполнил в Трубном институте.
В институте осталось около 200 сотрудников. Мы ходили на работу, но нам ничего не платили. Более молодые и энергичные сотрудники пытались искать себе другую работу. Очень многие занялись торговлей. Они ездили в Польшу или в Турцию, покупали там дешёвую одежду и обувь и продавали в Днепропетровске на вещевых рынках. Эти рынки занимали територию бывших колхозных рынков, а самые большие рынки были на стадионах. Один рынок находился около нашего дома. Это давало нам небольшой доход. Бэла договорилась с несколькими продавцами, которые в конце дня на ночь приносили свои большие сумки с товаром к нам домой, а на следующее утро их забирали и несли на рынок.
Я однажды тоже совершил торговую операцию. Как-то в Волжском я купил большой бинокль. Оказалось, что советская оптика пользуется большим спросом в Польше. Один знакомый Иры часто ездил туда торговать. Там он поменял этот бинокль на джинсы для Димы и для Иры. Джинсы в то время у нас только начали появляться. Они пользовались большим спросом и их трудно было достать.
Последний раз я работал в Трубном институте не научным сотрудником, а рабочим - оператором прокатного стана. В городе Павлограде (недалеко от Днепропетровска) находилось предприятие, изготавливающее минеральную вату - великолепную высокотемпературную теплоизоляцию. Основной инструмент установок для получения ваты - платиновые пластины с множеством отверстий диаметром 0,05 мм. Расплавленные минералы при температуре около 1000 градусов продавливают через эти микроотверстия и получают тончайшие нити минеральной ваты. Один из наших сотрудников Миша Медвинский договорился с этим предприятием о том, что мы прокатаем платину. В нашей лаборатории был старый стан для прокатки листов. Я его отрегулировал, наладил нагревательную печь и в течение нескольких недель занимался прокаткой платины - одного из самых дорогих металлов. Это была сложная работа. Платиновые заготовки были небольшие - до 0,5 кг. Толщина готовой пластины 1 мм.При небольшой площади пластины трудно выдержать её равномерную толщину. Медвинский получал и сдавал платину по весу с точностью 0,2 грамма. Поэтому приходилось в конце работы каждый раз тщательно осматривать прокатный стан и пол и подбирать мельчайшие кусочки металла. Но за эту работу мне заплатили. Всего через мои руки прошло 30 кг платины. Я пробовал также выполнить в прокатанных полосах необходимые отверстия, Как раз в это время я имел ещё одну работу - я обслуживал лазерную установку в химико- технологическом институте ( ДХТИ). Я был знаком с заведующей лабораторией химических элементов электропитания Еленой Шембель. Крышечки к элементам электропитания приваривали лазером.
Лазерная установка частенько выходила из строя. Я хорошо разобрался в схеме установки - это всё та же электроника - и поэтому быстро справлялся с неполадками. Кроме того, я устроил Диму на работу - он приваривал крышечки. Я попытался прожечь отверстия в платиновых полосах лазером. Отверстия диаметром 0,05 мм получились, но они были некруглыми, с неровными краями. Я занялся изучением литературы по получению микроотверстий. Самый подходящий способ - электроискровой. Схема такой установки несложная, я её изготовил и приспособил к своему настольному сверлильному станку. В процессе электроискрового сверления заготовка должна быть погружена в керосин. На моём рабочем столе всё пропахло керосином, но отверстия я получил. К сожалению, эту работу я не закончил, так как заказчик передал её другой организации.
Как я уже отмечал, в течение двух последних лет работы в институте нам совершенно не платили зарплату. Приходилось как-то выкручиваться. В это время в городе появилось много пунктов по приёму металлолома. Особенно высоко ценилась нержавеющая сталь и медь. За долгие годы радиолюбительства у меня скопилось много медных проводов, медных болтов и гаек. В нашем саду имелись запасные бронзовые вентили, от старых хозяев остался большой медный бак. Во время работы во ВНИТИ я часто ипытывал образцы высоколегированной стали. Обычно после испытания разорванные образцы выбрасывают. Я же весь металл сохранял. У меня скопилось больше 200 кг металла. Все эти отходы, превратившиеся в ценное сырьё, я продал.
Некоторое время я сотрудничал с соучеником Димы Олегом Кирносом. Во время перестройки он открыл собственную фирму по производству сварочной порошковой проволоки, которая широко используется при сварке легированной стали. Он также осваивал новейшую технологию выплавки сложнолегированных сталей при помощи самораспространяющегося высокотемпературного синтеза. Как-то Кирнос через Диму обратился ко мне с просьбой познакомить его с сотрудниками некоторых заводов, которых я знал. Он искал заказчиков для своей продукции. Я познакомил его с некоторыми руководящими работниками Днепропетровского трубопрокатного завода им. К.Либкнехта, а затем вместе с моим сотрудником Борей Павловским с той же целью повёз его на Таганрогский трубопрокатный завод. Кирнос оплатил мне потраченное на него время.
Сын моего сотрудника по ВНИТИ Адика Малкина открыл собственный магазин и ему требовались полиэтиленовые пакеты, которые тогда не продавались. Полиэтиленовую плёнку в рулонах можно было купить. Адик обратился ко мне с просьбой изготовить установку для сварки такой плёнки. Принцип действия таких установок я знал: сварка ведётся разогретой проволокой, которая прижимает двойной слой плёнки к термостойкому упору. Я изготовил такую установку. Больше всего времени занял подбор температуры сварки, которая регулируется силой тока, разогревающего проволоку. После ряда экспериментов я подобрал силу тока для плёнки различной толщины. На этой установке можно было изготавливать пакеты различного размера.
Ещё одним источником заработка стали консультации студентов при выполнении курсовых и дипломных проектов. В газетах было много обьявлений о консультациях по математике, физике, механике, но почти никто не консультировал по химии. Меня всегда интересовала органическая химия, её новейшие достижения, те физические методы, которые позволили их получить. Я поместил обьявление о консультациях по химии. Спустя неделю ко мне начали звонить и приходить студенты. Предварительно я взял в институтской библиотеке несколько толстых учебников по органической химии, с интересом их прочитал и обновил свои знания. Для решения студенческих заданий мне пришлось каждый раз основательно копаться в литературе. Подтвердились слова нашего преподавателя Льва Анатольевича Гузова об инженерном образовании: инженер должен иметь представление о нужном предмете в целом и быстро сообразить, в какой книге можно найти ответ на каждый конкретный вопрос. Каждую неделю я в письменной форме давал несколько консультаций студентам.
Ещё одно место подработки я нашёл на заводе "Автозапчасть", где работала Бэла. Завод получил рекламации на свою продукцию, причём забраковали качесство поверхности деталей и качество резьбы. На заводе не было специалиста, который бы это мог проверить. Определять шероховатость поверхности я умел - мне приходилось пользоваться профилографом - а методы контроля параметров резьбы я быстро освоил по соответствующей литературе. На заводе проблема осложнилась из-за того, что заводской профилограф был неисправен. Профилограф - это электронный прибор, я разобрался в его схеме и отремонтировал. Я выполнил все необходимые замеры, после чего стало ясно, кто виноват и что послужило источником брака. Эту работу завод мне оплатил, правда, через 2 месяца.