- Именно, что а-ля. - кивнул Таракан. - к сожалению, дети полностью попали под его влияние. Только Ласточка нашла в себе силы сопротивляться. - он бросил косой взгляд на красивую девушку, та почему-то покраснела и поспешно опустила лицо в чашку. Маша нервно хихикнула, но тут же зажала себе рот ладошками.
Наставник сделал вид, что не заметил всех этих перемигиваний, а мне стало интересно: что у них тут происходит?
- Он придет снова. - тихо сказала Маша. - Я знаю, я чувствую. И Таракан попытается его убить. А я тогда попытаюсь убить Таракана... - на глазах у нее выступили слёзы, лицо сделалось бледное-бледное, и каждая веснушка засияла, как крошечное солнце.
- Спокойно, товарищи! - гаркнул Лумумба так, как он один только умеет. - никто никого не убьет. - все заинтригованно уставились на него - чего учитель и добивался. Для пущего эффекта выдержав паузу, он сообщил: - Мы его расколдуем.
- Как? - у Маши загорелись глаза.
- Еще не знаю. - честно ответил Лумумба, чем, на мой взгляд, несколько подпортил впечатление, но Машу это не смутило. Теперь она смотрела на наставника, как на идола и путеводную звезду в одном флаконе.
Я, к своему глубокому удивлению, почувствовал... обиду? Ревность?
- Вопрос в другом. - сказал Таракан, задумчиво водя кончиком ножа по салфетке. - Захочет ли он возвращаться?
- Конечно захочет! - Маша удивленно подняла брови. - Он же нас любит! Он же пришел прошлой ночью, он хотел, чтобы мы пошли с ним...
- Дети шли бесконечной серой колонной по серым размытым дорогам, шли спотыкаясь, оскальзываясь и падая под проливным дождем, шли согнувшись, промокшие насквозь, сжимая в посиневших лапках жалкие узелки... - процитировал Таракан.
- Нет, не так. - помотала головой Маша. - Они шли радостно, щебеча и болтая, и скрылись в тумане...
- И кстати, раз уж зашла речь... - перебил её Лумумба. - А где, собственно, дети?
Мне тоже было интересно, о каких детях мы тут всё время говорим. Никого младше Маши я лично не заметил.
- Обрез предложил им поехать на каникулы. - сказала молчавшая до того Ласточка. - У него мама в деревне, недалеко...
- Недалеко - это сколько?
- Двадцать километров. - ответил Таракан. - Мы подумали, что оставлять их здесь слишком опасно. Прошлой ночью я успел в последний момент.
Наставник вскочил, и, по своей привычке заходил туда-сюда, о чем-то размышляя.
- А почему вы решили, что двадцать километров будут для Зверя непреодолимым препятствием? - вдруг спросил он.
- Нам показалось, что он привязан к этому дому. - пояснила Маша. - Мы все здесь жили... живем, то есть. И Бабуля будет возвращаться сюда, как делал это всегда.
- Заколдованный Зверь - это неизвестная величина. - сказал Лумумба. - Конечно, в его памяти, в подсознании, сохранились какие-то сдерживающие механизмы, но... насколько их хватит? Он может пойти за детьми. Вы уверены, что ваш... напарник справится в одиночку?
Таракан вскочил. Было видно, что он корит себя за то, что не подумал о такой возможности раньше.
- Если взять в слободке машину - успею до темноты. - бросил он на ходу.
- Я с тобой! - крикнула Маша и кинулась вон из кухни. Где-то хлопнула дверь, потекла из крана вода... Мне почему-то стало грустно. Только познакомились, а она опять убегает.
- И я! - Ласточка тожа встала.
- Вообще-то... - протянул Лумумба, и все обернулись. - Я бы предпочел, чтобы Маша осталась с нами. На мой взгляд, вы, уважаемый, - поклон в сторону Таракана, и вы, сударыня - кивок в сторону Ласточки, - справитесь и без нее. - девушка зло рассмеялась.
- Попробуйте Машку остановить. Охота посмотреть, как у вас получится...
- Что получится? - Маша вернулась, успев надеть джинсовую куртку и ботинки с высокой шнуровкой. Волосы она убирала в хвост, держа во рту резинку. За спиной её болтался армейский рюкзак.
- Я хочу, чтобы вы, Маша остались. - повторил учитель. Глаза её стали большими и темными. Руки опустились, и волосы вновь рассыпались по плечам.
- Почему? - спросила она.
- Вы ведь тоже попали под влияние Зверя, так ведь? - она кивнула. - Есть вероятность, что он вернется домой. И если никого не найдет...
- Точно рванет в деревню. По следам. - закончила Маша. - Хорошо. - она стащила рюкзак и посмотрела на Ласточку. - Я останусь. Бабуля должен знать, что здесь его ждут.
Прощаясь на пороге, Лумумба сказал Таракану:
- Одну ночь вы продержитесь, я уверен. Главное, не причиняйте ему вреда. Отгоняйте, разговаривайте - так же, как делали это сегодня. А мы постережем здесь. Если зверь придет сюда - я постараюсь понять, как его заколдовали и тогда придумаю контрзаклинание. Если же он пойдет за детьми... Следующей ночью мы обязательно будем у вас. Ну... ни пуха!
- К черту. - Таракан с Ласточкой пошли к калитке. Маша только вздохнула, провожая их взглядом.
Когда мы остались втроем, установилась неловкая тишина. Лумумба, упав на стул и налив себе чаю, задумался. Я знал, что в таком состоянии его лучше не беспокоить. Маша так и осталась стоять у проёма двери, прислонившись к стене. Казалось, она тоже о чем-то напряженно думает, даже губами шевелит от напряжения.
А я не знал, куда себя деть. Стул подо мной уже предательски поскрипывал, но встать и размяться я не рискнул. Ловкости такой, как у наставника, у меня нет, еще сломаю чего...
- Почему вы нам помогаете? - вдруг спросила Маша. Лумумба с трудом сфокусировал на девушке взгляд. - Зачем? - повторила она. - Какая вам от этого выгода?
Учитель печально усмехнулся.
- А вы уверены, что люди живут исключительно ради выгоды? - спросил он. - Вот ваш Бабуля... Он что, имел какую-то выгоду с того, что помогал детям? - Маша покраснела, но упрямо мотнула хвостом. Кулачки её были крепко сжаты. - Конечно же, вы думаете, что я и ваш Бабуля - две большие разницы. - продолжил Лумумба, отхлебывая чай. - И будете абсолютно правы. Но, поверьте мне, Машенька, мир - не без добрых людей. Как раз наоборот: в жизни всё строится на доверии. Честность, доброта, благородство - всё еще не пустые звуки. По крайней мере, пока на земле есть такие люди, как ваш Бабуля. Как Таракан. Как вы с Ласточкой и Обрез.
- Как вы, бвана... - тихо добавил я.
- Как я. - не стал отпираться Лумумба. - Вам просто нужно немножко нам поверить, Маша. - он допил чай и деятельно потер руки. - Ну... Хватит рассиживаться. До вечера еще куча времени, можно многое успеть.
Наверное, она просто устала сопротивляться, быть против всех. Понимаю, сам через это прошел... В какой-то момент невыносимо, до визга, хочется перестать решать всё самостоятельно, и просто подчиниться кому-то, кто знает, как надо. И еще я понял, почему испытал ревность. Маша теперь смотрела на Лумумбу точно так же, как я.
- Что нужно делать? - спросила она.
- Я надеялся, что вы не откажетесь побыть гидом. - обратился к ней наставник. Как вы понимаете, мы с Ваней люди пришлые и в городе ориентируемся плохо.
- Хорошо. - она одернула курточку и провела руками по волосам. В глазах её мелькнула былая строптивость. - Но если вы ему навредите...
Лумумба нетерпеливо её прервал, направляясь к двери.
- То вы навредите мне. Я уже понял.
Полицейский участок располагался ровнехонько напротив Агентства, на другой стороне улицы. Они были похожи: старинные купеческие дома, с кирпичным цоколем и деревянным верхом. Высокие крылечки, крашеные зеленой краской, такие же наличники на многочисленных, тянущихся вдоль улицы, окнах... На обоих зданиях не было никаких знаков отличия: ни вывесок, ни памятных табличек или указателей, что же за заведения располагаются по данным адресам. Наверное, и так все знали.
Маша заходить внутрь категорически отказалась, обещав подождать на лавочке в ближайшем скверике.
Буквально через три минуты я начал ей завидовать: более суконного, затхлого и неуютного заведения мне еще не встречалось. Лица полицейских, встретившихся в коридоре, были сплошь неприветливы и будто заранее подозревали нас во всех смертных грехах. К тому же, внутри было сильно накурено - сизый махорочный дым буквально стелился, затрудняя видимость. На столике в приемной стоял хрустальный, но до того засиженный мухами графин, что самого стекла и видно не было. Ни за какие коврижки не согласился бы пить воду из этого графина...
- Чем обязан? - рыкнул полицеймейстер, когда нас наконец провели в его кабинет, и пыхнул исполинской самокруткой. Ну, по крайней мере, мы выявили источник распространения дурного запаха...
- Если для этого есть какая-то возможность... - витиевато начал наставник, - не позволено ли будет узнать, как продвигается расследование убийства Яна Живчика.
- А вам-то что за дело? - всё так же неприветливо, но более спокойно, спросил Штык.
- Ну как же... - Лумумба развел руками. - Убит коллега по цеху. Я хочу знать: стоит ли и мне волноваться за свою жизнь?
Честно говоря, я и сам не понимал, зачем мы приперлись в участок. По-моему, учитель действовал по какому-то наитию. Мы вроде бы шли в Агентство, разузнать о вознаграждении за Мать Драконов, но, когда Маша упомянула - в ходе лекции о городских достопримечательностях - что напротив располагается полицейский участок, он резко сменил курс, направив стопы к соседям.
- Вы были знакомы? - буркнул Штык, подозрительно переводя узкие глаза с меня на Лумумбу.
- Нет, но...
- По какой надобности в нашем городе? Что делали у Мадам Елены?
- Послушайте, господин Штык. - Лумумба без приглашения уселся в гостевое кресло. - Всё это есть в подробнейшем рапорте, который не далее как вчера, составил с наших слов ваш сотрудник. Я же хотел...
- Мне плевать, что вы хотели! - вдруг заорал полицеймейстер. - Мне так же плевать на этого дохлого мага! Будь моя воля - я бы всех вас сам, лично, ставил бы к стенке! Развели в стране барррдак! Наррркоманы! Над городом летают драконы, людей превращают в домашнюю скотину, а я должен расследовать смерть какого-то мошенника!
- Насколько мне известно, драконы больше городу не угрожают. - флегматично заметил учитель, составив ладони домиком и глядя на кончики пальцев. - К тому же драконы, а так же иные другие маганомалии - забота не ваша, а вашего коллеги через дорогу.
- Коллеги? - Штык вытер лицо большим красным платком и запихал его в карман кителя. - Третьего дня городскую стену штурмовал динозавр. Ему было наплевать на то, что он - маганомалия. И уж тем более на то, какому ведомству он, динозавр, подчинен. Зверюга просто хотела жрать. А Шаробайко выделил на поимку гиганта шесть единиц огнеметов. Всего шесть! Сказал - нету фондов. Двое охотников были убиты. А теперь разгадайте загадку, господа маги: охотники убиты маганомалией, и она - ведомство Агентства. Но Запыленный, создатель аномалии, - человек. Кто преступник: орудие, или его создатель? Кого наказывать?
- Вы уверены, что это был динозавр? - спокойно спросил Лумумба.
Я думал, полицеймейстера хватит удар. Он покраснел, открыл рот и начал хватать воздух, как рыба.
- Простите, я поясню... Это был действительно динозавр - древняя исполинская рептилия, а не какой-нибудь сказочный зверь? Мифическая Лернейская гидра? Цербер? Птица Рух?
Зарычав, Штык с трудом выдрал себя из кресла и поковылял к обширному шкафу, занимающему одну из стен кабинета. Рванув створки, он стащил с полки яркий глянцевый том и бухнул на стол перед Лумумбой. На обложке красовался огромный зверь, и имелась золоченая надпись: Большая Энциклопедия Динозавров.
Штык открыл книгу на закладке.
- К сожалению, всё, что удалось отыскать в остатках городской библиотеки - книжка для детей. - проворчал он. - Но оказалось, этого достаточно. Вот! - он ткнул пальцем в красочное изображение. - Вот эта тварь. Или очень похожая.
- Аллозавр. - прочел наставник и присвистнул. - Грозный противник.
- Огнеметами загнали в яму с кольями и расстреляли разрывными. - пояснил Штык. - Но двух бойцов он успел затоптать.
- Мне очень жаль. - сказал Лумумба
Полицеймейстер ответить не успел. Дверь кабинета с грохотом распахнулась, ударив ручкой в стену, а на пороге возник фон Цаппель - градоначальник.
- Ага! - уперев руки в бока, он и вправду был похож на циркуль. - Вот вы где! - обращался он, как ни странно, к Лумумбе. - А я вас с самого утра ищу! Пройдемте! - и он, не глядя на полицеймейстера, властно ухватил наставника за рукав. Тот, к моему сожалению, возражать не стал. А жаль. Только интересный разговор начался...
- Одну минуту! - тактично высвободив рукав из цепких пальцев, Лумумба вернулся к столу Штыка. Извлек из жилетного кармана большую, туго скрученную сигару и вручил её полицейместеру. Подмигнул ему, хитро постучав себя по носу, и вышел.
Цаппель провел нас дальше по коридору, пропустил сквозь узкую, как вход в пещеру, дверь и мы оказались в совсем, совсем другом месте, нежели полицейский участок. Здесь было тихо и пусто. Не витали клубы махорочного дыма и никто не топал грязными сапожищами в прогнившие половицы. Никто не тащил проституток, и не ругался хриплым, надсаженным голосом. Никто не усаживал вдоль стены пьяниц с разбитыми носами и уголовников в наручниках.
Воздух здесь был сух и прохладен. Пол покрывали мягкие ковры богатых расцветок, в простенках высились вазоны с ухоженными фикусами, а прозаический вид из окон скрывался под водопадом из шелковых французских штор.
На фундаментальной дубовой стойке благоухал роскошный букет, вставленный в хрустальную чистую вазу. Рядом выстроились разноцветные телефоны.
Лумумба, остановившись, одобрительно огляделся.
- Вот это я понимаю: учреждение. - заявил он, поводя вокруг восхищенным взором. - Так и хочется пустить слезу по ушедшей эпохе канцелярита и бюрократии.
Цаппель скромно опустил бледные глазки.
- Стараемся, господин Лумумба. Поддерживаем, по мере сил... Иначе мы станем анархией, а анархия, как известно, э...
- Мать порядка. - напомнил наставник. Цаппель смутился.
- Ну да, конечно... вы правы, наверное... Порядок и хаос... две стороны одной медали... - наконец мы добрались до ресепшена, за которым сидела миленькая барышня в прозрачной блузке и кудряшках. - Стэллочка! - искусственно обрадовался Цаппель, будто не ожидал у себя в приемной узреть эдакое чудо. - Сделай-ка нам чайку...
И распахнул дверь в просторный, как зал ожидания на вокзале, кабинет.
- Ну, чем мы можем служить отцу, я не побоюсь этого слова, города? Опоре, я не погрешу против истины, нашей нации? - вопросил Лумумба, устраиваясь без приглашения в самом большом гостевом кресле.
Цаппель поспешно проследовал к своему месту: резному черненому трону, установленному за обширным столом со слоновьими ногами и столешницей зеленого, немного вытертого сукна.
Устроившись, он поочередно поправил стопку лежащих с краю бумаг, хрустальный шар, служащий, видимо, пресс-папье, набор самопишущих перьев в красивом серебряном подстаканнике, открыл и закрыл несколько ящиков... Мы ему не мешали.
- Видите ли, - наконец начал он. - У меня к вам дело.
- Это ничего. - благосклонно кивнул наставник. - Я готов вас выслушать.
- Точнее, просьба. Еще точнее, вопрос...
И градоначальник вновь замолчал. Поерзав, он с тоской выглянул в окно, будто желая, чтобы мы сами собой испарились. Так бывает: обращаться к магам многие считали чем-то неприличным, даже постыдным. Наставник говорит, что это - наследие прошлого. Те, кто родился до эпохи Распыления, подсознательно отрицали магию. Поверить в действенность заклятия - всё равно, что писать письмо Деду Морозу, всерьез ожидая ответа. Этой метафоры я никогда не понимал. Знавал я нескольких дедов Морозов - вполне себе адекватные мужики...
И тут вошла Стэллочка, катя перед собой сервированную тележку. Лумумба незаметно подмигнул, я кивнул в ответ и кинулся помогать секретарше.
Цаппель явно нервничал, и Лумумба собирался немного над ним поработать. Но для этого нужно было отвлечь внимание...
Светски содрогаясь, я попытался выхватить тележку из фарфоровых ручек секретарши, бормоча при этом что-то насчет ангелов, спустившихся с небес. Девушка оказалась с норовом и тележки не выпустила. Несколько мгновений мы перетягивали дребезжащее сооружение каждый в свою сторону, но потом одновременно отпустили. Тележка пошатнулась, и чайник, разумеется, опрокинулся. Во все стороны брызнул кипяток, мы со Стэллочкой отскочили. Я - со сдержанным матом, она - с визгом. Тележка перевернулась.
Бухнувшись на колени, я принялся собирать блюдца, чашки, сушки, конфеты в ярких фантиках - парочку зажилил в карман, для Маши - и тут послышался многозначительный кашель Лумумбы. Кашель означал, что цирк можно прекращать.
Стэллочка, бормоча извинения и утирая несуществующие слёзы, потащила разоренную тележку за дверь, я, как ни в чем ни бывало, пристроился на стульчик в уголке. Учитель повернулся к Цаппелю.
- Итак... поощрил он градоначальника. Тот явно пришел в себя и глядел гораздо веселее.
- Вы давеча говорили о некромантии. Что можно, мол, поднять усопшего и расспросить... Надеюсь, это было сказано не для красного словца?
Лумумба возмущенно фыркнул в усы и щелчком взбил бакенбарды.
- Уважаемый господин фон Цаппель. - начал он обязательную речь. - Я - дитя двух миров. Будучи сыном африканского негуса, науку сантерии и некромантии под руководством своего отца, по-совместительству - духовного вождя и шамана славного племени самбуру, я постиг еще в детстве. Затем приехал в вашу страну и поступил в небезызвестный институт международных отношений, получив прозвище, ставшее впоследствии моим вторым именем. Меня, как профессионального бокора, сиречь - колдуна, очень интересовала доктрина материалистического коммунизма. Она только подтвердила моё глубокое убеждение в том, что всё на свете имеет свою причину и следствие. Теперь же, после Распыления, как вы сами изволили убедиться, чудеса случаются. Более того, они упорядоченно проистекают из известных причин и имеют определенные последствия. - сложив пальцы домиком у подбородка, Лумумба многозначительно посмотрел на Цаппеля. Тот нетерпеливо заерзал в кресле, и учитель поспешил закончить: - Говоря коротко, да. Я могу поднимать усопших. Цена зависит от давности захоронения. Мертвецы двухсот и трехсотлетние идут по особому тарифу. Конфиденциальность информации, полученной от усопшего, гарантирована. Итак... - он вопросительно посмотрел на градоначальника. - Чем могу?
- Моя жена. Ядвига фон Цаппель, урожденная Зиммельдорф.
- Поздравляю. - небрежно бросил Лумумба.
- Скончалась от сердечной недостаточности несколько месяцев назад.
- Тогда приношу соболезнования. - учителя было очень сложно смутить. - Кажется, я начинаю понимать... - Лумумба сделал вид, что его осенило. - Вы хотите поговорить с безвременно ушедшей супругой. Попрощаться. Поплакать вместе. Вспомнить былые чувства...
- Узнать, где она спрятала фамильные драгоценности.
- Ни слова больше! - поднял ладони наставник. - Я всё понял. Материальная выгода - это похвально. Это, я бы сказал, даже благородно. Когда вы хотите осуществить ритуал?
- Хотелось бы побыстрее...
Лумумба, прикрыв глаза, забормотал: - Юпитер в доме Сатурна, Ковш приближается к Порогу, из восьми вычесть двенадцать... - открыв один глаз, он вопросил градоначальника:
- Когда усопла супруга? Месяц, день, час...
- В январе сего года, двенадцатого. После обеда. - Лумумба вновь закрыл глаза.
- Великая Иеманжа приветствует Огу Ферея... Луна в знаке Тельца и славные духи-лоа пребудут в дом Ибо Леле... Сегодня ночью. - объявил он. - Обязательно до полуночи. Кто, кроме вас, будет на церемонии?
- А я должен там быть? - Цаппель не на шутку растерялся.
- Позвольте, милейший... - Лумумба сделал вид, что неприятно удивлен. - Мертвецы обычно не имеют склонности мирно беседовать с посторонними. Вообразите: лежишь себе, спишь мертвым сном. Вокруг тишина, черви... А тут - приходят, поднимают... Поневоле разозлишься! Обязательно нужен родственник. Кто-то близкий, кто поможет утихомирить разозленного зомби... - и веско добавил: хотите денег - извольте потрудиться.
- Ну... ладно. Хорошо. - градоначальник слегка побледнел. - как обычно, алчность пересилила страх.
- Тогда извольте задаток и мы пойдем готовиться. - наставник поднялся.
- Задаток? - Цаппель будто впервые услышал это слово. - К-какой задаток? Я думал...