Деревня Васюки располагалась на двух холмах, и делилась, соответственно, на Большие и Малые. Меж ними, в глубоком овраге, журчала речка. На то, что эта деревня и есть наша цель, оставалось только надеяться, памятуя подробные указания Обреза. Спросить-то, по ночному времени, было не у кого...
Глядя издалека на уютно светящиеся окошки и поднимающиеся в звездное небо дымки, мы с Машей спорили под оглушительный стрекот кузнечиков: искать дом, в котором ночуют наши, или остаться за околицей? Маша хотела искать, я же настаивал на свежем воздухе. Трудно объяснить, но мне казалось, так будет лучше: встретить Зверя здесь, подальше от жилья.
- А если он придет с другой стороны? - шепотом возражала Маша. - Ты тут будешь ушами хлопать, а он в это время...
- Он учует тебя. Так же, как и в городе. А близняшки даже не проснутся...
- Но я хочу знать, всё ли у них хорошо! Два дня прошло - мало ли что?
- В Багдаде всё спокойно. - вдруг раздалось совсем рядом. Мы подскочили.
- Обрез, твою дивизию! Как ты нас нашел? - Маша повисла у него на шее, я отвернулся.
- Да о вас вся деревня в курсе. Слышите? - и точно: во дворах на разные голоса перебрехивались собаки. - Ну, вы-то городские, в таких тонкостях не шарите... - улыбнулся он, пожимая мне руку.
Я тоже улыбнулся. По крайней мере, половина вопросов снята с повестки.
- Где Ласточка, где Таракан? Как близняшки? У вас всё нормально? Они тебе не надоели? Они хорошо кушали? Сильно хулиганили?
- Тихо, тихо. - Обрез, защищаясь, поднял руки. - Все живы, все здоровы. Таракан на той стороне, в засаде. Оторвы твои спят без задних лапок - я их специально днем умотал; Ласточка... - он замялся.
- А вот и я! - из темноты выскользнула подружка Маши.
Высокая, бледная, с заплетенными в косу волосами. Кожаная черная куртка и такие же штаны, обтягивающие стройные ноги, скупые точные движения, создавали ощущение стремительной силы. Так и виделся в руке её узкий, остро заточенный клинок... Девчонки обнялись, отошли в сторонку и о чем-то зашептались. Между мной и Обрезом повисла неловкая пауза.
- Ну это... как там в городе дела? - наконец спросил он. Я тяжело вздохнул.
- Ты мне не поверишь...
Лумумба не появился. Мало ли, что его задержало - мы-то хоть часть пути на машине проехали... Но он обязательно придет. Я уверен.
Было начало второго, когда мы с Машей опять остались вдвоем: Таракан, появившись на несколько минут, определил для каждого боевую задачу и снова исчез.
Но перед этим нас накормили. Ласточка принесла целую корзину всякой вкусной всячины! Там были и вареные яйца, и картошечка - еще горячая, и огурцы, и деревенское сало, и сметана в кринке. А такой курицы я никогда не пробовал, и, наверное, уже не попробую... Не ели мы с самого утра, так что набросились на угощение - будь здоров. Маша, по-моему, больше меня умяла. И куда в неё лезет?
- Как ты думаешь, он придет? - спросила она.
Сидели мы в сыром распадке, у ручья, неподалеку от кладбища. Увидев замшелые кресты и покосившиеся оградки, я подумал: наверное, это карма. Чем-то я насолил тому, кто присматривает за мной, грешным, вот он и водит меня по погостам. Намекает.
От воды тянуло холодом и пахло ряской.
- Обязательно придет. Лумумба - он... Понимаешь, он - самый лучший. Знает больше всех... Ну, кроме товарища Седого, конечно. Он всегда говорил: не бывает безвыходных ситуаций. И еще: лучше всего браться за задачи, которые решения не имеют.
- Как это?
- А так: их решать интереснее. Кому, мол, нужны задачи, про которые уже известно, как их решать? Бвана говорит: пытаться нужно снова и снова, пока не получится. В общем, он придет. Не может не прийти.
- Мне он сначала показался очень страшным. - призналась Маша. - Сам черный, а глаза... Будто в череп лампочку вставили. Синюю. Я таких еще не видела...
- В смысле?
- У нас тут всё больше Запылённые. Настоящих, как вы с Лумумбой, почитай что нет. Да даже если б и были, мне с ними и сталкиваться не приходится... Я как-то больше по маганомалиям.
- А как ты в Агентство попала?
- Это всё Бабуля устроил. Без него меня б ни за что не взяли. - она коротко глянула на меня, и принялась чертить прутиком на земле. - Я ведь тоже из банды... Наверное, в те времена почти все дети через это прошли. Выхода не было. Или подохни, или прибейся к таким же, как ты. Вместе выжить легче. - она горько усмехнулась. - У меня даже знак остался. Вот... - Маша задрала рукав. На внутренней стороне локтя я разглядел неумелую татуировку летучей мыши. - А вы делали татуировки?
Я приспустил с плеча ворот рубахи.
- Бойцовый кот. Нигде не пропадет.
- Это как в "Парне из преисподней", да?
- Откуда?
- Книжка такая есть.
- Честно говоря, не читал. Может, и из-за книжки. Это еще до меня придумали.
- Там про то, как чувак с другой планеты, где всё время война, попал на Землю, в будущее. Я, когда в первый раз читала, думала, всё наоборот: парень с нашей планеты попал на другую: чистую и красивую... - Маша, не отрываясь, смотрела на воду. - Потому что нет у нас ни самодвижущихся дорог, ни космических кораблей. Бабуля говорит, были корабли, еще совсем недавно были. А теперь нет. И вряд ли когда будут.
- А Лумумба уверен, что обязательно будут. Когда-нибудь мы создадим симбиоз магии и науки. И полетим к звездам.
- Мы с тобой, к тому времени, скорее всего сдохнем. И слава богу.
Так жестко, по-взрослому она это сказала, что у меня мурашки по спине пробежали.
- А ты совсем не мечтаешь, да? - она только плечом дернула.
- Конечно мечтаю. О том, чтобы завтра было чего пожрать. Чтобы близняшки не подхватили какую-нибудь заразу, от которой лекарства нет... Чтобы целой остаться, когда в рейд иду... Чтобы Бабуля вернулся. - добавила она совсем тихо. - А то, что в книжках? Я очень люблю читать, но... Это всего лишь придуманные истории. В жизни всё по-другому.
Маша вздрогнула, и я вдруг понял, что она давным-давно дрожит, как заячий хвост. Подсев поближе, я укутал её полой своей куртки и крепко обнял.
- А я вот мечтаю! - задрав голову, я нашел глазами млечный путь. - Как наведем мы в мире порядок. Как научимся заново всему, что знали до Распыления... Потом другие планеты освоим, на Марс, например, полетим, - а как же?
- И ты в это правда веришь?
- Как говорит мой друг и наставник, доктор магических наук Базиль М'бвеле: - Мы наш, мы новый мир построим. Ну, если не просрем, конечно.
Маша прыснула.
- Как вы с ним познакомились?
- Ну как... - я попытался пристроить задницу поудобнее на узком бревне. - После детдома я в академию при Агентстве попал. Настоятель наш, его макароннейшее преподобие отец Дуршлаг, договорился... Лумумба уже тогда легендой был. Он курс боевой магии читал, и практику тоже вел. А еще семинар по некромантии... Понимаешь, ему, можно сказать, повезло: в том, до Распыления, мире, бвана учился на колдуна. Традиция такая: третий сын должен стать унганом... Потом приехал в Советский, еще тогда, Союз, чтобы дипломатом сделаться. А вскорости грянуло Распыление, и домой, в Африку, он уже вернуться не смог. А потом и сам не захотел.
- Ты хочешь сказать, он умел колдовать еще... До?
- Ну да. Его этому учили: открывать Завесу,заключать сделки с Лоа... Унганы тоже пользовались всякими растормаживающими палеокортекс веществами - пейотлем, мандрагорой... Просто до Пыльцы им было далеко.
- Ладно, а как ты-то с ним связался? - я усмехнулся.
- Да случайно. Стоял я как-то на посту, на шпиле Останкинской... Оттуда всю Москву видно - проще маганомалии отслеживать. Жрать хочется - аж переночевать негде. В столице тогда голодуха была, не то, что сейчас. Стою я, голова кружится - того и гляди, свалюсь... Ну, и наколдовал себе с горя кусок колбасы. Вкуса, конечно, никакого - одна видимость. А тут - он. За какой-то надобностью тоже на башню поднялся. Увидел меня, с колбасой этой, подошел, руку в карман сунул, и протягивает горбушку. Которая пахнет квасом и этим, как его... тмином. Настоящего хлеба. Из своего, между прочим, офицерского пайка. - Жуй, говорит, боец, и не отчаивайся. Мы всех победим. - сделал, что ему надо было, и ушел. Я и спасибо сказать не успел... А потом, через год где-то, я на гауптвахте сидел. Так, неважно, за что... И опять он: нужен, говорит, доброволец - смертник на дело чрезвычайной важности. Я и вызвался...
Откуда-то со стороны кладбища долетел тоскливый вой. Мы вскочили.
- Собака? - спросил я.
- Нет. Собаки как раз молчат.
- Значит, это Зверь! - и мы рванули на голос.
Всё это время я ждал. Считал секунды, надеялся, что вот-вот он выйдет, как ни в чем ни бывало, из-за ствола березы - большие пальцы в кармашках вышитого павлинами жилета, в зубах - трубка... И скажет: - Что-то ты мышей не ловишь, падаван. Смотри, как бы без тебя история не закончилась.
Теперь же в груди всё спёрло: что делать, если он не придет? Что мне делать, если Лумумба всё-таки погиб в пожаре?
Сцепив зубы, я отогнал тосклый липучий страх. Он не может умереть. Не так. Не здесь. Наставник не распространялся, как собирается расколдовать Зверя, а я, честно говоря, не спрашивал. Во всём полагался на него.
Маша сильно меня обогнала: легконогая, она скакала по валунам и торчащим из земли корням, как горная коза, я же спотыкался на каждом шагу. Один раз поскользнулся и свалился в ручей, прокатившись по всему склону, потом чуть не угодил в капкан - спасся только чудом, потом врезался в дерево - ушиб лоб, рассадил ладони... Будто путал меня кто.
Когда добрался до кладбища, всё было, как в прошлый раз. Только вместо Близняшек, Сашки и Глашки, рядом со Зверем стояли Маша и Ласточка.
Зверь выглядел плохо. Он будто выцвел, утратил материальность. Когда-то блестящая чешуя потускнела, местами отвалилась, обнажив серую, болезненно шелушащуюся кожу. Глаза покраснели и заплыли бельмами, в уголках пасти скопилась желтая слизь.
Застыв на границе, которую, чувствовалось, не нужно было переходить, я посмотрел на девчонок. Обе плакали. Обнимали Зверя за шею, прижимались к нему, а он тихо скулил. От того грозного и величественного существа, что предстал перед нами прошлой ночью, ничего не осталось.
- Он умирает. - я не заметил, как подошел Таракан. - Бабуля пришел попрощаться...
- Зверь. - поправил я.
- Нет. Бабуля. Он совладал со Зверем. Загнал его вглубь сознания.
- Откуда вы знаете?
- Чтобы жить, Зверь должен кормиться. Должен убивать. Бабуля не приемлет убийство. Ни в каком виде. Скорее всего, это его последняя ночь. Теперь он станет призраком и забудет наш мир... - Таракан вздохнул. - Жалко, что твой наставник не пришел.
Я, больше не слушая, лихорадочно вспоминал всё, чему учил Лумумба. О том, как вызывать обратно ушедших за Завесу, и, самое главное, как их удерживать и не дать забыть, кто они такие...
- Дайте мне нож. - приказал я Таракану. - И скажите его истинное имя.
- Что?
- Как его зовут и нож, иначе будет поздно!
Крепко взявшись за рукоять, я всадил лезвие себе в запястье и повел его вверх, к локтю. На штаны, на ботинки, на землю, хлынула кровь. Борясь с головокружением, я шагнул в Навь и протянул руку Зверю.
- Сергей! Вы слышите меня? - тот поднял голову и, приоткрыв пасть, принюхался. Затем, низко наклонив голову и глухо ворча, отступил. было видно, что это дается ему огромным напряжением сил. - Это добровольная жертва! - сказал я, протягивая руку. - Я, в здравом уме и доброй памяти, отдаю свою силу. Жизнь за жизнь!
Зверь, покачнувшись, приблизился и опять втянул носом воздух. Из пасти его закапала слюна. А потом он прыгнул.
Где-то за Завесой, на Той стороне, закричала Маша.