- Вы уверены, что это необходимо? - я затравленно топтался возле бани. - Может, я просто кепку надену? Или парик какой?
Любовь Александровна игриво хихикнула, пожав круглыми плечиками.
- Ну где я тебе, соколик, парик возьму? Разве что, из соломы... - она подошла близко-близко, чуть не уткнувшись в меня высокой грудью. - А хочешь, девкой тебя вырядим? Косу-то, глядишь, найдем. Сарафан красный, лапти... - и нежно так провела ручкой по моей щеке. - Бровушки насурьмим, щечки нарумяним, губки...
- Нет! - я отскочил, уворачиваясь от очередной ласки. - Обойдусь, спасибо большое. Давайте лучше красить.
- Ну вот, другое дело... Идем, сокол ясный. - кивнув, она скрылась в предбаннике. Я покорно поплелся следом. - Внешность у тебя уж больно, милок, колоритная. - бормотала будто бы себе под нос любезная Любовь Александровна, размешивая краску. - Малой маскировкой не обойдёсся... А так - кудри твои буйные черными сделаем, кафтанчик подберем, сапожки - глядишь, и за человека сойдешь...
- Может, я того, магией? По смене личин у меня пятерка была.
- Не выйдет. - поджала губки хозяйка, наливая в ушат воды и пробуя её локтем. - Пыльцы-то совсем нема. Мы граждане послушные, ни в чем таком не замешаны... Так что, если у тебя самого не припрятано...
Я горько вздохнул. Весь запас, что был у нас с Лумумбой, сгинул вместе с гостиницей.
- Да ладно, не кобенься. - она гостеприимно махнула полотенцем на тазик. - Сделаю в лучшем виде, мама родная не признает.
Обрез вернулся злой, как цепной кобель - как же, такой шанс разбогатеть упустили! Золота под расщепленным дубом не оказалось, только свежеразрытая яма с осыпавшимися краями.
Бесполезно было доказывать, что уж он-то к кладу не имеет никакого отношения...
Когда я заявил, что возвращаюсь в город, Таракан стал отговаривать.
- Пожары, убийства - у нас давным давно такого не было, - говорил он. - Народ уверен: всё началось с вашего приезда. Знаешь, чем заняты уцелевшие в бойне с имперцами охотники? Сидят по трактирам, демонстрируя боевые ранения, и пьют за счет сердобольных граждан. Попутно расписывая всем желающим мажеский беспредел.
- Мы потому и приехали, что беспредел!
- Это еще доказать нужно. А бесплатное магическое шоу, что устроил твой наставник, перед тем, как гостиницу подпалить - полгорода видело.
- Есть доказательства. - мрачно напомнил я. - Наш осведомитель, Лёня Кукиш, оставил улики. Лумумба не виноват...
- И где они?
Я сник. Улики - поддельная монета, сережка и пакетик с Пыльцой, тоже сгорели в гостинице.
- Узнают тебя - и повесят на ближайшем фонарном столбе. - сплюнул Обрез. - Будет городу бесплатное украшение.
- Нужно подождать. - гнул своё Таракан. - Несколько дней, может, недельку... Пока хоть немного не схлынет.
- Нельзя ждать! - горячился я. - Пока мы тут загораем, она золото вывезет, следы заметет, и тогда уже точно ничего никому не докажешь.
- Послушай... - Таракан замялся, коротко глянув на Обреза. - Давай начистоту: так ли оно тебе надо?
- Не понял. - я злился всё сильнее.
- Наставника твоего...
- Пустьземляемубудетпухом. - вставил Обрез.
- Пусть земля ему будет пухом. - кивнул Таракан. - Уже не вернешь. Ты в свою Москву укатишь. А нам здесь жить.
- Но если Мадам Елена - и есть дилер, а мы её прижучим, вам же лучше будет! Без Пыльцы в городе куда как спокойнее станет.
- Да это всё понятно. Однако...
- А, боитесь работу потерять? Конечно, без маганомалий - на хрена охотники?
- Да как ты... - замахнулся Обрез. - Да если хочешь знать...
- Тихо! - Таракан встал между нами. - Успокойтесь, оба. В чем-то ты, Иван, прав. Мы - охотники. Но это ерунда: не будет работы здесь - подадимся в другие края. Тут другое...
- Что?
- Ты сам сказал: Баба Яга - только дилер. А искать надо сам источник. Твой наставник, будь он жив, со мной согласился бы. Свято место пусто не бывает, поймаем одного - придут другие. Место уж больно выгодное: река, дороги во все концы...
Сказать, что Елена - и есть главный источник, я пока не мог. Всё это не больше, чем мои догадки и ощущения. Чтобы разобраться окончательно, и найти новые доказательства - нужно попасть в город.
- Можете сидеть здесь до Морковкиного заговенья, а я ухожу. - заявил я, и отвернулся.
- Я с тобой. - Машу я поначалу не признал. Идет, думаю, пастушок деревенский, по своим пастушьим делам. В картузе, широких, на вырост, штанах, с котомкой через плечо...
- Еще чего.
- Меня Базиль нанял. Ему и увольнять.
- Так он же...
- Ты без меня пропадешь. Базиль нанял меня работать твоим помощником - вот я и буду. Это не обсуждается.
- Маш... - честно говоря, я даже обрадовался. Как-то непривычно было, совсем одному... Да и к Маше я уже привык.
- Надо тебя замаскировать. - сказала она, оглядывая меня критически. - Чтоб первый встречный-поперечный в полицию не донес... Идём, там Любовь Александровна уже всё приготовила.
...По дороге неторопливо катит телега. Лошадь сонно перебирает ногами, колеса негромко поскрипывают... В телеге двое: мальчишка лет тринадцати, несмотря на жару, в натянутом на уши картузе с порванным козырьком. И цыган в красной рубахе, с черными, как смоль, кудрями до плеч, тонкой бородкой и кольцом фальшивого золота в свежепроколотом ухе...
Из-за этого кольца я возмущался больше всего: ну что я, в самом деле, как скоморох? Ухо, между прочим, до сих пор болит.
На телегу для виду навалили всякого хлама: глиняных горшков, кочанов капусты, десяток глянцевых, чуть не лопающихся от распирающих соков, арбузов... Словом, создали полное впечатление деревенских, едущих в город на ярмарку.
Маша вовсю изображала мальчишку: ловко сморкалась через одну ноздрю, сплевывала сквозь зубы, а от её "пацанячьей" фени так вообще уши в трубочку заворачивались.
Развалившись и заложив руки за голову, я пытался думать. Всё время накатывала дремота - сказывалась бессонная ночь. Да и мерное покачивание телеги не стимулировало процесс брожения мыслей...
Тогда я сел рядом с Машей, и, взяв у нее вожжи, чтобы занять руки, стал рассуждать вслух.
- Начнем по-порядку. Агентство в Москве получает тревожный сигнал из города N, и высылает двух оперативников - проверить информацию. Но вот незадача: к тому времени, как прибывают агенты, осведомитель уже скопытился, простите за каламбур... На месте преступления обнаружены три предмета: пакетик с дурью, фальшивая, как и моё кольцо, золотая монета и сережка. Кукиш собрал доказательства, но рассказать ничего не успел.
- Может, это не совсем доказательства? - спросила Маша.
- Это как?
- Ну, может быть, это подсказки? Откуда, например, у дворника взялась дорогая сережка?
Я помолчал, собираясь с мыслями. Потом продолжил:
- Откуда поступает необычная, спрессованная в таблетки, Пыльца...
- И кто привез в город фальшивое золото? - продолжила Маша.
- Мангазейские дензнаки - самая твердая валюта. Великий князь лично следит как за качеством золота, так и за весом монет...
- Им очень не понравится то, что кто-то занялся подделками. - закончила она.
- Фальшивомонетчики - не моя проблема. А вот откуда в городе дурь... - я почесал зудящее ухо. - Товарищ Седой дал четкий, абсолютно недвусмысленный приказ: узнать, кто распространяет Пыльцу. Я не имею права его не выполнить.
Всё время, с самого бдения на кладбище, меня терзали смутные сомненья. Кто-то мог сказать, что это интуиция подает сигналы, но я, наученный горьким опытом и тумаками, называл это состояние "наркоманской чуйкой".
Пыльца - наркотик, а значит мы, маги, что греха таить - наркоманы. Мы испытываем кайф от дозы и ломку, когда этой дозы долго нет. Но в промежутке... В промежутке между двумя этими крайностями маг может всё. Ну, или почти всё. Во всяком случае, многое - в силу своих способностей...
Лумумба как-то сказал: - Поиски истины - тоже наркотик. Единожды попробовав, ты уже не в силах отказаться.
Я что хочу сказать: прямо сейчас меня буквально трясло. Как гончую, почуявшую добычу. Казалось, на руках имеются все ключи, надо только выбрать нужный, вставить в замок и повернуть...
- Ты что, уснул? - Маша ткнула меня в бок, и я понял, что вновь задремал.
Потянувшись и сладко хрустнув всеми суставами, я достал котомку, собранную нам в дорогу заботливой мамой Обреза. Хорошо всё-таки, когда есть мама... Достав бутылку с молоком и ломоть хлеба, передал Маше.
Отхлебнув, она отдала бутылку назад и отщипнула тёмную корочку.
- Вот ты совсем не скорбишь о Лумумбе. Почему?
Я тоже хлебнул молока и закусил горбушкой.
- Во-первых, есть дело, которое нужно довести до конца. А во-вторых...
- Ты не веришь, что он умер? - Маша шмыгнула носом. - Я, честно говоря, тоже не верю. Ну не мог он - так...
- Тут дело не в вере. - я полез за пазуху и достал крестик на веревочке. Такие носили многие. Если не по религиозным соображениям, то по привычке... Так что вопросов он обычно не вызывал. - Гляди. - сняв крестик с шеи, я протянул его Маше. - Эту вещь сделал учитель. Магическим, сама понимаешь, способом. И подарил мне. Я, в свою очередь, тоже сделал некую вещь. Кольцо у него на пальце, видела? С синим камнем.
- Я поняла! Если кто-то из вас умрет...
- Второй обязательно об этом узнает.
- Потому что со смертью мага...
- Умирает его колдовство.
- Но... это не отменяет того, что Базиль мог попасть в беду!
Я усмехнулся.
- Вот ты - охотник. Много ты знаешь способов обезвредить практикующего мага, не убивая?
- А если у него нет Пыльцы?
- Лумумба - очень непростой маг. Помнишь, я говорил: он стал унганом задолго до того, как появилась Пыльца.
- То есть, он может колдовать и так? Без наркотика?
- Если сильно захочет. Или если его вынудят.
- Но почему он не приехал в деревню? Он же обещал!
- Очень может быть, ему просто помешали. Взяли в плен, например, и держат в бессознательном состоянии.
Маша вдруг засмеялась.
- Знаешь, что такое ирония судьбы? - спросила она. Я вылупился непонимаюше: к чему это она? - На днях я купила пельмени из динозавра. - сказала она. Ну, за городом объявился динозавр - наколдованный, естественно, и мы его прибили. Всей артелью загоняли, двоих он почти насмерть затоптал. Обрез мне еще чуть волосы огнеметом не спалил... - она почесала под картузом. - Ну, а власти решили: не пропадать же добру, и пустили мясо в переработку.
- Так оно же ненастоящее! - удивился я.
- То-то и оно. Прихожу домой на следующий день, а от пельменей - тех, которые накануне не съели, - одно тесто. Фарш исчез.
Со смертью мага умирает и его колдовство. - это прописная истина, аксиома. Как бороться с маганомалиями? Проще всего вычислить источник - то есть, мага. И убить. Все созданные им креатуры самоликвидируются.
За последние дни было убито двое магов. Мать Драконов и Янек Живчик. После этого: испарилось мясо из пельменей, имперские штурмовики и спиртное на заводе Дуриняна.
У меня не получилось установить контакт с поставщиком Пыльцы на кладбище - мы тогда предположили, что им был Живчик...
Я припомнил вечер в Зеленом Пеликане: он сидит с нами и пьет. Потом он начал буянить, пускать огонь из пальцев, и Елена увела его за соседний, пустой, столик. Но он не успокоился, и начал обвинять присутствующих в разных смертных грехах... даже Лумумбе досталось, хотя он-то точно был ни при чем. Опять к нему подошла Елена, о чем-то поговорила, выпила с ним на брудершафт... Больше он никого не доставал.
Потом начался концерт, о Живчике все забыли, а потом официантка обнаружила, что он мертв.
Тогда и в голову никому не пришло подумать на хозяйку заведения! Он жил где-то в комнатах над рестораном, а значит, у Елены были и другие возможности с ним покончить, но она ими не воспользовалась. Живчика устранили, только когда он начал болтать.
Я лично думал на Дуриняна. Не знаю, почему... Просто его очень легко было представить, всаживающим тонкий стилет кому-то в почку. Ростопчия, или там, Цаппеля - нет, а его - запросто. Опять же, прямая связь: фальшивый коньяк - магия... Штык обещал заняться расследованием, и мы с Лумумбой как-то выпустили покойного Живчика из поля зрения.
Но вот сейчас... Он был знакомым именно Елены, а не кого-то другого. Приехал к ней в гости. Логично предположить, что про хозяйку Пеликана он и знал больше всего. И, когда грозился всё раскрыть - то имел в виду именно её делишки! А остальных приплел так, для красного словца...
У нее и возможностей было хоть отбавляй - время от времени хозяйка подходила, и, склонившись, осведомлялась, как у него дела. По крайней мере, так думали все остальные.
Что же получается?
Живчика убила мадам Елена.
Цаппеля тоже убила она - ну, или её охранники, что сути не меняет.
Козленок-Кукиш... Если мы обнаружили в книге сережку мадам Елены - сомнения отпадают. А кому еще в городе могла принадлежать столь дорогая и изысканная безделушка? Не женам же мастеровых из Слободки...
Лёню, кстати, мог от её имени прикончить Живчик - чем не версия? Способностей больших в нем не было, этим и объясняется незавершенное превращение в козла.
Как в эту схему укладывается Мать Драконов - пока не знаю. Разве что, связать между собой фальшивое золото, клад Цаппеля и выкуп, который требовала от города Мать.
Всё тело вновь начало зудеть, будто под кожу колючек насыпали. Схватив Машу за руку так, что она вскрикнула, я быстро заговорил:
- Штык сказал: ваш город - место схождения сил. Ключ от севера и ворота на юг... Река, по которой вверх-вниз ходят пароходы, почтовые дилижансы, поезда... И все останавливаются здесь.
- Еще грузовики. - подсказала Маша.
- Какие грузовики?
- Фуры Дуриняна - они развозят спиртное по другим городам, и тягачи Ростопчия... Те - наоборот: свозят всякое барахло на свалку. Он даже хвастался: сломанное и выброшенное на другом конце страны у нас обретает новую жизнь.
Сердце забилось: это меняет всё! Одно дело - передать небольшую посылочку с проводником или сунуть лишнюю коробку в почтовую карету... Совсем другое - собственный транспорт. Среди бутылок и разной сломанной рухляди можно запрятать тонны! Таможни... А у какого предпринимателя не куплены таможенники? Ящик коньячка здесь, старенький, но исправно работающий телевизор - там...
Я еще раз посмотрел на Машу.
- И много таких грузовиков?
Она пожала плечами.
- Не знаю. Много, наверное. Они постоянно курсируют.
- Предположим - только предположим, что мадам Елена - и есть Баба Яга, дилер. Дуринян с Ростопчием, разумеется, в доле... Понятно, что она запаниковала, когда в город прибыли мы с Лумумбой. Весь её сверхприбыльный бизнес оказался под угрозой. Кукиш явно что-то пронюхал, и, зная его жадную натуру, можно предположить: стал требовать с Елены выкуп за молчание. Она и заставила его молчать, но поздновато: мы уже были здесь. Что сделать проще всего? Устранить нас тоже! В первый же день, когда мы гуляли по набережной, кто-то пульнул в нас файербол...
Потом было дело с Матерью Драконов, и Елена сообразила, что мы - более крепкие орешки, чем она думала, и пригласила к себе - прощупать, на что мы способны. Она не учла, что Живчик, будучи магом, приревнует к Лумумбе, и начнет хвастаться... Убила она его из-за нас, к бабке не ходи. Понимаешь?
- Не понимаю. - честно сказала Маша. - Все знают, что мадам Елена не выносит Пыльцы. Когда Бабуля попал под заклятье... она лично заплатила охотникам за то, чтобы мага убили.
- И что, удалось?
- В пыль разнесли... - и она посмотрела на меня круглыми, как плошки, глазами.
- Вот то-то и оно. - кивнул я. - давно подозревал, что с заклятьем не всё чисто, только ухватить никак не мог. Таракан ведь тоже говорил, что Бабулю накрыло во время рейда, но никто не упоминал, что магу удалось скрыться.
- То есть, он жив и находится где-то рядом?
- А вот мы сегодня и проверим. - схватив вожжи, я огрел лошадь по спине и заорал так, что вороны заметались над головой: - Н-но, залётныя!!!
И мы понеслись.