Семь лет томиться на чужбине
изгоем власти и души,
и недоступной Жозефине
все мысли посвящать в тиши.

Италии лучистый воздух,
как наказанье, вспоминать,
и ностальгию чувствам роздав,
слезами терпкими рыдать.

И этот ад, вдруг орошённый
потоками стыдливых струй,
хранить как рай умалишённых, -
и жизнь отдать за поцелуй.