Иван Петрович был последним человеком, осознавшим, кто именно воняет говном, хотя - тонкий, терпкий, неотступный - запах преследовал его весь день. Сначала Иван Петрович попытался его игнорировать, включался в работу, вперивался в бумаги, но запах не проходил. Иван Петрович подозрительно оглядывал коллег, брезгливо присматривался к их одежде, рукам. Он сходил в уборную и обнюхал там каждый угол - уборная пахла альпийской освежающей химией. Он осмотрел подошвы ботинок, одежду и тщательно проверил бельё, дважды вымыл руки. Вернувшись на рабочее место, проветрил помещение. Наконец, не имея возможности сосредоточиться на работе он с раздражением произнёс:
- Это из кабинета директора! - не преминул сострить маленький офисный хомячок Игнатий.
- Да! Работать совсем невозможно! Я думала уже, у меня ольфакторные галлюцинации.
- Может быть, это из туалета, надо вызвать уборщицу...
Источник не был обнаружен, но зерно подозрений, и камень раздора, и ящик пандоры, и гордиев узел - всё это виделось в напряжённых движениях ноздрей и подозрительных взглядах.
Ночью Иван Петрович проснулся от сладковатого запаха. Он долго вертелся с боку на бок, затем встал, сходил в душ, помыл санузел, проверил сток, пытался прочищать канализацию. Затем снова лёг, но запах не пропал. Он пробивался через распылённый освежитель и лавандовое масло, которое стояло на тумбочке.
Спустя два часа бессонницы Иван Петрович с ненавистью уставился на сладко спящую жену. Сомнений не было. Говном воняла она.
Или дети... Конечно, дети. Но ведь им не полтора года, чтобы вот это вот всё... Но ведь дети же, разумеется. На то они и дети.
Утром Иван Петрович орал на детей. Орал на жену. Орал на соседа с собакой, которые тоже воняли говном. Говном вонял охранник на входе, секретарша, воняла Раиса Евгеньевна, кофемашина, кресло, офисная бумага. Зарплата, которую в этот день почему-то выдавали наличкой, и та воняла говном.
Иван Петрович устроил скандал и разнос, он требовал решения проблемы. Он заявил, что не намерен работать в таких условиях и что скоро сойдёт с ума. Он отчитал уборщицу. Он поставил вопрос перед начальством. Он послал нахуй бухгалтершу Оленьку, которая пискнула, что, может быть, говном воняет от него.
На экстренном совещании пытались решить, что с Иваном Петровичем делать. Уволили Ивана Петровича за нарушение трудовой дисциплины. "Я всегда знала, что он с душком" - сообщала Раиса Евгеньевна. Фантомный запах ещё долго отравлял мерное течение офисных трудодней.
- А может, и правда от директора... - шептала Оленька, заполняя налоговую декларацию и осторожно принюхиваясь.