В детском саду тебе запрещают бегать, прыгать и орать и учат глотать мерзкую белую слизь: радуйся, это единственное умение, из полученных в разнообразных мдобу и сош, которое действительно пригодится в жизни. В школе тебя отучают мыслить, и хорошо, если в универе попадётся какой-нибудь ушибленный проповедник инакомыслия среди мракобесов развалившегося мира и последователей креста. Пока ты мчишься на велосипеде в фуфайке деливериклаб по улицам инфицированного города, преследуя мифического золотого тельца, в твоей голове роятся мушки будущего стыда и отвратительные предвестники снов о грядущем.
Если ты сидишь в удобном удалённом офисе в умном доме в стиле лофт, вокруг тебя всё сверкает и переливается, то всё, что ты чувствуешь - это досаду по поводу безвременного отлучения от милых дружеских посиделок, выставок, конференций, перфомансов.
Но пока ты доставляешь людям радость в тонких картонных коробочках, кто-то сверлит по утрам перфоратором твои мозги, гадит на твои тропки, шкандыбает по твоим велодорожкам, тебе ничего не остаётся, кроме как созидать из пепла собственный рассудок. И ты расцветаешь во мгле, когда от голода мутит, когда глаза обесцвечены, а в летние кроссовки подложены стельки из толстого войлока.
О чём может мечтать сытый, выхолощенный планктон, обученный профессиональному коридорному мышлению, серая мышка, синий чулок? О достатке зерна, о солнечных деньках, о вакцине.
А ты несёшься по заснеженным улицам и долог путь твой, и глухи удары сердца твоего, и смирен росчерк шин, и смята квитанция об оплате, и чудны дела твои, господи.
Вот почему самые лютики получаются из тех, кто оказывается слишком туп для школьной системы и не вписывается в её замудоханные правила и рамки; они не могут взять в толк, какое из мнений о Чернышевском правильное и почему в итоговом декабрьском сочинении нельзя использовать цитаты о том, как великий классик литературы онанировал на свою сетрёнку.
Здравствуй, новый год. Идущие на смерть приветствуют тебя.