Славинская Мария : другие произведения.

Мать ареала. Глава 35. Тяжелая это работа - из болота тянуть...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    По какой причине столкнулись герои этой истории? Может потому, что мир не смог справиться сам и рискнул призвать себе на помощь чудовище? Или потому, что кто-то затеял большую игру, слепыми костями бросив на поле как свои интересы, так и чужие? А может дело в том, что вернулись из небытия призраки прошлого и впервые за двести лет из теней прозвучало пророчество? Эти вопросы верны, но они только часть ответа. А ответ... Рано или поздно герои этой истории его узнают.

    Книга выходит на странице автора на Автор.Тудей с опережением на пять глав.

  

Глава 35. Тяжелая это работа - из болота тянуть...

  
  
  
  Такого пафоса и размаха Кайсин не ожидала. Зрелище почти что сшибало с ног.
  
  Торговому представительству Вассэ принадлежал просторный, четырёхэтажный особняк, внешне напоминающий средневековую фазенду: тяжёлые балки, крупный тёсанный камень, покатая черепичная крыша. Полосатые изразцы и угловатые башенки, смотрящие на прохожих высокими, узкими окнами. Здание стояло в центре людской общины и и было опутано от крыши до второго этажа шевелящимися лианами. Усеянные цветами, лозы шипели, хрустели и извивались. Время от времени сквозь растение проглядывали лишенные стекол окна. Камень под зеленью протерся до щелей и выбоин.
  
  Ниже клубка, прикрывая первый этаж от растительных посягательств, мерцал "пузырь" стационарного защитного купола. Вшитый в него, "пугач" не давал "кувшинке" расползаться ниже - вспышки статики заставляли растение с шипением отдергивать плети. Разумных это от агрессии лозы не спасало: кувшинка метко пыталась оплевывать проходящих под куполом соком. Мать с интересом всмотрелась в суть твари даром и впечатленно хмыкнула. Лоза оказалась почти разумна.
  
  Плетение, заставившее её мутировать - то ли случайно, то ли по вдохновенному умыслу - было свёрнуто "уроборосом" - самоподдерживающейся лентой Мебиуса. Пытаться убрать его силой можно было до скончания Вечности. Подобраться же к ключевым узлам маги интуарии не смогли - снаружи их видно не было, а прямые энерговлияния растение замечательно игнорировало. Кошка на смущение гештальта довольно вытянула губы трубочкой. Даже если бы маги отыскали узлы, без потерь бы не обошлось: "кувшинка" проросла в природный источник энергии, ощущающийся на третьем этаже здания.
  
  Один из крупных цветков зашелестел, распахнул игольчатую "пасть" и со скрипом у чашелистика попытался куснуть барьер. От купола с громовым раскатом ударило электричеством. Накопители аркана опустели почти на треть и ушли в режим подзарядки. Цветок и кусок лозы осыпались пеплом. Спустя десяток секунд ниже "обрубка" вытянулась свежая розетка стеблей в пять штук. Тодолиус тяжело вздохнул. Рыжая одобрительно хмыкнула: ещё и гидра!
  
  Полезных свойств у мутанта, хватало и без ранее упомянутых. Интересная у Темайран получилась тварюшка... Ещё бы чуть менее агрессивная... Кайсин коснулась общего и нащупала среди Вечных Проводника Дара:
  
  "Арсуз, дорогой, скажи, ты сильно расстроишься, если я подселю в оранжерею интуарии один маленький, не исследованный, но крайне полезный цветочек?"
  
   "...Я надеюсь, ты говоришь не о той "выходке" Си'Темайран Нель-Тов'а-Т'дин?"
  
  Кайсин тонко внутренне заулыбалась:
  
  "Ты же знаешь, что в базовой основе его создания была использована альмедия?"
  
   "Знаю. Что это даёт?"
  
   "Он плюётся неразбавленной основой для универсального антидота."
  
   "ЧТО-О-О???"
  
  Кайсин довольно мысленно расхохоталась:
  
  "Людям не особенно подойдет, но хоугам... Присылай друидов, мой дорогой. Я сейчас разомкну цикл и обеспечу тебе и твоим природникам фронт работ. Хотя... У меня есть идея получше."
  
  Рыжая оборвала контакт с впавшим в прострацию архоном и быстро нащупала среди работающих над учебным заданием линталэ злую Майку:
  
  "Темайран?"
  
   "Мам, не сейчас! Я не могу! У меня Песнь не складывается!"
  
   "Майира, оставь работу и подойди к т'эалътиру. У него есть для тебя очень важное поручение."
  
   "Да?...Какое?"
  
   "Обещаю, оно тебе оставит множество интересных впечатлений."
  
   "Правда?!"
  
   "Конечно."
  
  Кошка ласково улыбнулась мысленно, ободряюще "погладила девочку по голове" и снова перетекла в личный поток архона:
  
  "Арсуз, золотце. Сделай мне одолжение: запроси у хилиэ со склада большой резак для сбора плетельческих трав, защитный шлем, самую большую бельевую корзину и "выжигатель"."
  
   "Заче... Ох!..."
  
  В ответ на скомпанованный рыжей образ раздался довольный смех:
  
  "Чудовище. Это не слишком сурово, Мать?"
  
   "Ну что ты, дорогой, за столь чудесные, но совершенно небезопасные художества - в самый раз."
  
  Кайсин отстранилась от общего и критически осмотрела угрожающе шевелящийся клубок зелени. Сосредоточилась, сменила ипостась и "шагнула" в подпространство.
  
  
  
  Вынырнула Кошка внутри стихиального актала - в глубине поместья. Туманное облачко хаотической ипостаси трепало и разносило в стороны - пространство смазывалось, бушуя силовыми штормами. В сжатом стихиальном "микромире" источника стабильным оставался только аркан: циклопическая, спутанная, замкнутая в петлю "кишка", не имеющая ни конца, ни начала. Плетение было зубодробительным - асимметрично расположенные модули то сливались друг с другом, то начинали смещаться. Кайсин мысленно укрупнила структурные блоки. Ей нужен был ключевой узел - тот, с которого был начат уроборос. Не тот... Опять не тот. Этот она уже видела. Леший... А, нашла! Несколько крошечных структур во внутренней части аркана сбоили попеременно: дар Видящей подсвечивал их грязным, коричнево-алым цветом. Кошка мысленно "выдохнула" и сконцентрировалась. Высчитала момент перерыва мерцания и ударила по меткам импульсом силы. По пространству ослепляюще полыхнуло Светом: огрызок плетения выгорел почти мгновенно, разваливая цепочку. Пространство взбесилось: заходило ходуном, осложняя концентрацию и удерживание ипостаси. Проекция Кошки беззвучно затрещала счетчиком гейгера, теряя обрывки "плоти". Кайсин довольно заулыбалась мысленно и вывалилась из актала.
  
  
  
  Поместье содрогалось. Лиана бешено лупила собой о стены. Бывшая приемная Тодолиуса была от пола до потолка измазана мерцающей, зеленеватой кашей. В воздухе парило сладким соком. "Кувшинка" скрипела от боли, ярости и отчаяния. Переборки на этажах вздрагивали и трещали. Рыжая вывалилась в реальность в искалеченном проеме двери, пропустила сквозь себя десяток ударов стеблями и нащупала даром корень. Хмыкнула, мерцнула в дальний конец кабинета и отсекла воздушным клинком кусок столешницы. Поотрезала от лианы лишнее, обернула огрызок с "субстратом" пузырем нейтралки и мерцнула из здания к нервно сжавшему на животе в замок пальцы Тодолиусу.
  
  
  
  Лаер Халли ждал возвращения Матери не один: рядом с ним обнаружился сухопарый, очень взволнованный хоуг в сине-сером балахоне друида. Кошка мило улыбнулась Древнему, обнажив задние зубы, и сунула магу в руки растение. Мужчина ошеломленно распахнул глаза, принимая пузырь и слепок.
  
  - Держи, золотко. Можешь не беспокоится, я старалась не нарушать структуру. Зверушка паразитарная, так что я отсекла её вместе с корнем. Если найдете дохлый пенек посвежее, она не станет торопиться на свидание с сумерками.
  
  Хоуг трясущимися руками вцепился в сферу с тварюшкой, активно пытающейся заплевать окружающих ю антидотом, и с коротким поклоном "испарился" в сторону интуарии. Кайсин умилённо улыбнулась магу в спину и довольно повернулась к Тодолиусу:
  
  - Вот и всё, мой хороший. Но у меня к тебе будет маленькая просьба.
  
  Человек с искренней благодарностью поклонился:
  
  - Всё, что угодно, Мама. В пределах моих возможностей.
  
  - Благодарю, - Кошка просительно заглянула мужчине в глаза, - Прошу, не подпускай никого к лозам, когда они высохнут. Я не хотела бы прерывать воспитательный момент.
  
  Ведущий Рассчеты непонимающе нахмурился:
  
  - Воспитательный?
  
  Посреди площади ахнул грохотом личный портал Арсуза.
  
  - Я не хочу! Я не стану этого делать! Мама, это не честно! Это жестоко! Почему я должна одна?!...
  
  - Темайран.
  
  Голос Матери налился льдом, упав до властных обертонов, зазвенел осколками пустоты. Майка мертвенно посерела, выпучила глаза и смолкла, обвиснув в руках Стражей безвольной тряпкой. На площади воцарилась давящая тишина. Кошка окутала юную магичку силой.
  
  - Майира. Ты допустила ошибку, позволив себе сыграть злую шутку и недооценив последствий. Это принесло неприятности не только Тодолиусу, но и всему ареалу. Люди многое значат для Тирсе - они не могут работать: в этом твоя вина. В исправление этой оплошности, я Словом общего обязую тебя убрать все последствия в одиночестве, своими руками. Дар, чужую помощь, услуги и подсобные средства, кроме назначенных мной, использовать запрещено. Мальчики?
  
  Стражи Вассэ с едва заметными усмешками опустили испуганную девчонку на землю. Гештальт зашелся жалостью, смехом, довольством, мстительностью и пониманием. Вечные выставили перед Майкой здоровенную корзину с инструментами и увенчали композицию рабочим шлемом и большим "садовым секатором".
  
  - Это не честно!
  
  Майка задрожала. Растерянно обхватила себя руками за плечи, озлобленно застригла ушами и оскалилась:
  
  - Я не хотела! Я не специально! Это Тодолиус виноват! Он меня разозлил!
  
  Кайсин едва заметно смягчила тон:
  
  - Делай своё дело, девочка. В твоей ошибке виноват не он. Ты ведь хотела его напугать, а не приносить проблемы анклаву?
  
  Темайран надулась ещё сильнее, но промолчала. Мать не ошиблась - целью мести был только Тодолиус, а не большая часть человеческой общины. И уж точно не пострадавший от утери части торговых договоров, векселей и расчетных бумаг ареал. Кайсин осуждающе качнула головой и показательно развернулась к девочке правой скулой, переведя внимание на Тодолиуса:
  
  - Этот вопрос решен, мой хороший. Есть что-то ещё, что касается непосредственно Древних?
  
  Лаер Халли задумчиво потеребил пояс на животе и внимательно осмотрел площадь: к зданию стекалась толпа. Люди были заинтригованы. Многие неприкрыто таращились на нагое чудовище, возвышающееся рядом с Советником, и осторожно начинали его обсуждать. Тодолиус решительно качнул головой наискосок и добавил:
  
  - Это долгий разговор, Мама. Я предпочел бы вести его за закрытыми дверьми, подальше от чужих ушей. Идем, я налью тебе фальки.
  
  Кайсин тихо хихикнула и лукаво заулыбалась. Тодолиус моргнул, вспомнил о эфемерности Матери и смущенно обхватил ладонью затылок:
  
  - Ох, прости меня - я и забыл...
  
  Да, пить любимый настой для Кайсин сейчас было немного проблематично. Кошка довольно засмеялась и очаровывающе мурлыкнула:
  
  - Ничего, дорогой, это со всеми бывает. Идем, покажешь мне свою коллекцию достижений. Общее "говорило", что ты не всегда занимался кабинетной работой.
  
  Тодолиус повеселел:
  
  - Было время.
  
  
  
  Личный кабинет Тодолиуса, в отличие от приемной, был расположен на первом этаже особняка. Просторная анфилада комнат была выполнена в тёплых, золотистых тонах. Ниши в стенах заполняли неисчислимые стпки бумаг, разноразмерные магические весы, коллекция маленьких статуэток из отлитых из драгоценных металлов воинов и несколько магически и физически защищенных "сейфов". Висящее под потолком, Пламя стихий бросало желтые блики на слюдяной шкаф, снизу доверху уставленный подарочными венками и закреплёнными на подставках, золотыми стрелами. Кайсин при виде наград тихо просвистнула:
  
  - И ведь ни один паршивец не проболтался... Тодолиус, это великолепно!
  
  Мужчина заулыбался, заметно порозовев щеками. Прошел мимо шкафа и ностальгически погладил пальцами корпус закреплённого на стене, мощного лука:
  
  - Я двадцать лет подряд посещал турниры в Халле, пока не разразилась война. На Кхен прибывали люди песков, южане, ингирцы с севера, люди разломов, скраенцы... Мне казалось, оплот человеческой крови будет всегда нерушим, монолитен... У империи были колонии даже на Северном материке. И что теперь? Эрзары грызуться за прошлое. Коронары мечтают подвинуть в сторону, а лучше - уничтожить Плеяду магов. Гномы рассеяны и не хотят покидать островных крепостей и лесов. Леса игнорируют изменения - "не вмешиваться в людские споры". Почему никому нет дела до мира, Мать? Никто не желает возвращать утраченное. Каждый держится за своё. С "песчанниками", южанами и островами теперь торгуют одни фен-тейцы, и это - самые отдаленные земли из тех, куда ступает человеческая нога!...
  
  Кулаки Тодолиуса сжались до хорошо различимого хруста. Кайсин приподняла брови домиком. Боль мужчины выплеснулась наружу и ожгла: Кошка прижала уши, мерцнула к Советнику и прижалась к его спине, сочувственно потеревшись о напряженное плечо человека скулой. Горе Тодолиуса было глубоким и неизбывным, почти отчаянным. Оно сжигало его изнутри, рвало, как загнанный между рёбер кинжал или старая, не поддающаяся излечению рана.
  
  Мужчина вздрогнул, развернулся и попытался обнять Мать в ответ - так сильно, что у женщины захрустели бы ребра, если бы руки Тодолиуса не провалились сквозь призрак.
  
  - Ох...
  
  - Прости, дорогой, я не смогла удержаться. Мне сложно не замечать такую боль у своих детей, особенно если они находятся от меня так близко.
  
  Тодолиус смутился - пожал плечами. Советник чувствовал тепло Матери, но коснуться в ответ не мог. Мужчина хрипло кашлянул в кулак и провёл себе руками по бедрам. Отстранился, осторожно качнув головой наискось, подошел к столу и торопливо плеснул в стоящий на столешнице кубок фальки из кувшина. Задумчиво покачал в ладони заполненную на треть посудину:
  
  - Я хотел поговорить с тобой о другом. Более важном, не таком далеком и более... всеохватном.
  
  Кайсин задумчиво оглядела кабинет и "присела" на край стола, остановив внимательный взгляд на мужчине.
  
  - За последние несколько месяцев торговые потоки, связывающие Тирсе с правлениями и Ассариями слишком снизились. Гномы не производят привычный для них объем руд, и до меня доходят жалобы на ущемление их прав на выработки. Торговое представительство пока ещё не сильно волнует просадка в выплавках боевого оружия и доспехов - "общее" против поддержания человеческих войн... но от этого так же сильно страдают поставки предметов быта. Нарг, Старшие эйлиэ отказываются предоставлять собственным общинам сырье из доминионов! Они не поставляют даже готовые изделия! И это касается не только ресурсов, производимых гномами. Мама, ты же понимаешь, до какой степени это глупо? В Тирсе уже не хватает самых простых бытовых вещей! Как я должен это понимать? Лекарства, ткани, услуги творцов, мастеров, ремесленников... Я лично ходил говорить в производственные дома хиллиэ: их хранилища заложены свертками до потолка в трёх башнях, но лейарие Эсхея отказалась что-либо предоставить Торговому кругу даже под давлением воли Владетеля и Совета!
  
  Кайсин погрузилась под обличительную речь Советника в общее и озабоченно закачала лапами. Картина складывалась удручающая. Текущая позиция Высшего Совета Тирсе слова Ведущего Расчеты анклава Вассэ подтверждала. Ресурсы у ареала имелись, причем - в избытке.
  
  - Тодолиус. Не продолжай. Дай мне подумать...
  
  Мужчина нервно всплеснул руками, едва не плеснув фальки на пол, и возмущённо отпил из кубка. От Тодолиуса тянуло досадой, волнением, злостью и непониманием. Эхом вторила в общем большая часть Совета многорасового анклава. Тодолиус не хотел верить в происходящее, но пытался в нём разобраться - пытался заставить ополоумнвших Вечных прийти в себя. Осознать ситуацию. Маленький человечек желал блага Тирсе и делал для него всё возможное... в отличие от его же Крови! Кайсин потёрла горло и прикусила губу изнутри.
  
  За поставки руд, металлов и взаимодействие с гномскими доминионами отвечал вредный, желчный, но умный старик-эйлиэ - Виарн. Кошка нащупала Древнего сквозь гештальт и повесила на хоуга метку собственного присутствия. Вечный отреагировал недовольством, но печатку стирать не стал.
  
  Вторая, заинтересовавшая Мать личность, обнаружилась неподалеку от дома куколок: темноглазая, худенькая и хрупкая, полукровка Эсхея тихо играла на двутональной свирели. Девочке было тоскливо: у неё болезненно и надрывно тянуло сердце. Эйлиэ была почти готова рассыпаться на осколки - почти готова уйти. Кайсин нехорошо оскалилась, уловив на обоих хоугах знакомое эхо присутствия и озверело стриганула ушами: от её детей гнилостно и тлетворно тянуло саморазрушением, раздражением и недоверием к любому вниманию иных. Точно так же, как тянуло от Тиассэлъя!
  
  - Тодолиус, хороший мой... Я решу этот вопрос, но мне нужно уйти. Об итогах моей работы узнаешь на ближайшей встрече Совета.
  
  Кошка дождалась обреченной отмашки кубком и сосредоточенно "шагнула" по пространственной метке к дочери.
  
  
  ***
  
  
  Сиат Эсхеи плакала. Тягуче стонала, истекая безмолвными мольбами. Она была бессильна, как бессильна была и душа женщины. Просьбы её были бессмысленны, но хоть немного утоляли боль. Страх заполнял тело Древней, заставляя кровоточить суть - эйлиэ боялась остаться не узнанной, оказаться непризнанной. Стать чужой, ненужной... Страшнее было только спросить о себе любимому и о себе сказать.
  
  Сгустившееся за спиной Эсхеи, чужое присутствие заставило её сиат замолчать. Присутствие подавляло и оно... понимало. Женщина позволила своему лицу отразить слабую тень недовольства и обернулась, положив музыкальный инструмент себе на колени. Рядом с Вечной соткалась Мать. Она оказалась странной и абсолютно отличной от того, что "показывал" женщине Старший. Она отличалась и от того, что нашептывало разуму Вечной общее.
  
  Мать подошла так близко, что можно было легко дотронуться, и осторожно коснулась её сознания. Проникновенно. Не мешая, но и не вмешиваясь. Почему?
  
  "Тебе больно, девочка. Но это твоя боль."
  
   "Тогда зачем ты пришла?!"
  
  Мать улыбнулась - нежно, тепло и любяще. Заставила сильно и ровно - как раньше - забиться сердце.
  
  "Чтобы помочь."
  
  Внутри души Эсхеи что-то переменилось - словно щелкнул невидимый, ранее спрятанный и запертый на десяток запоров замок. В нём повернулся ключ. Страх исчез. Исчезли сомнения. Теперь она четко и ясно видела нужный путь - свой, настоящий! Такой простой, но какой же сложный! Единственно верный и, действительно, правильный... Тот, что мог одарить её тем, чего самой хоуг отчаянно не хватало... Тёплые руки Матери ободряюще скользнули по скулам дочери, опустились на плечи и с силой - крепко и нежно - прижали её к груди.
  
  "Не беспокойся. Тот, кого ты любишь, моя дорогая, не будет бежать - ни от тебя, ни от твоих проблем. А ваши дети... Если ты не сумеешь понять их и справиться - отдашь их общему. Их примут - у них всегда будут дом и место... Или оставишь их с их отцом."
  
   "Хорошо."
  
  Эсхея выдохнула - легко и радостно. По волосам лейарие скользили лёгкие, почти невесомые прикосновения когтистых рук. Мать нежно коснулась скулой скулы женщины и неожиданно отстранилась, серьёзно, даже сурово поймав её взгляд:
  
  "Скажи мне, девочка, кто убедил тебя, что твоя работа уже не имеет смысла? Кто решил, что ты обязана передать свою ношу в чужие руки и оставить гнить собственный выбор?"
  
  Эсхея прикрыла глаза, передавая Матери образ Старшего, так долго шедшего рядом... Помогавшего словом, делом... Уже сожалея.
  
  "Он был убедительным. Его суть и слова показались мне правильными, ведь сама по себе..."
  
   "Чушь! Я покажу."
  
  Разум Эсхеи на мгновение наполнился пустотой, а потом... Потом она увидела себя изнутри. Сильной. Способной. Действительно способной на большее! Но тогда... почему? За что!? Ярость, обида... ненависть и презрение поднялись из глубин души, растекаясь вовне - находя отголоски понимания и согласие среди Общего... И презрительное безразличие в душе того, кто так долго был ведущей рукой для женщины и её опорой.
  
  "Он ненавидит тебя, за то, что в тебе есть иная кровь. За то, что ты связала себя с иным. В тебе есть и всегда существовали иная суть и иные смыслы, непонятные для него. Совершенно в его понимании недопустимые. Он хорошо умеет скрывать свою суть от других и от общего, девочка. Он умеет подчинять себе. Но не стоит на него так злиться и обвинять его не в его ошибках. Он сломан - он просто не может относится к тебе иначе. Прости ему эту слабость и научись жить сама. Попытайся исправить то, что ты сотворила своими руками."
  
  Эсхея согласно качнула головой - решительно и уверенно.
  
  "Да, Мать. Я разберусь сама и найду свой покой. Я найду свою силу. И я должна подойти к лаеру Тодолиусу - я должна принести извинения."
  
  Эсхея посмотрела на тепло улыбающуюся женщину и на мгновение позволила себе то, что хотелось: порывисто, искренне обняла Мать, коснувшись лицом пышущей жаром ключицы. Отстранилась.
  
  "Я благодарна тебе."
  
  Бродячая Кошка улыбнулась ей тепло и ободряюще. Волос Эсхеи снова коснулась маленькая рука и Мать ушла, оставив после себя только резкий, щипучий запах смолистых игольниц, сладких северных фруктов и расплавленного красного железа. Эсхея оправила смятую схенту и встала на ноги, погружаясь в общее. Ошибку требовалось исправить - как можно быстрее.
  
  
  ***
  
  
  Виарн неодобрительно посмотрел на возникшую в кабинете женщину и сцепил лежащие на столешнице руки в замок. Наотмашь хлестнув по разуму Матери недовольством. Появление Бродячей Кошки его обескуражило, даже несмотря на метку. Она мешала. Он не взывал к ней о помощи. Не затрагивал её интересов. Что ей могло понадобиться?
  
  - Цифры снова не сходятся, мой дорогой?
  
  Виарн нахмурился и подобрался, как вышедший на дневную охоту тутурник. Женщина скользнула к столу и неприятно расселась перед ним на краю ЕГО столешницы. Совершенно по-детски заулыбалась, потянулась вверх, разминая затёкшие мышцы и легонько закачала ногами. Внутри мужчины полыхнула ярость, плеснулись презрение и осуждение, но он сдержался:
  
  - Что тебе нужно?
  
  - Хм...
  
  Мать хитро прищурилась и коснулась его сердца теплом - воздух заполнило, будоражещее душу ощущение тайны. Мать принесла с собой запах куража и задора, неуловимый флёр бесконечных событий и зовущих с собой перемен.
  
  - Хочу задать тебе несколько довольно простых вопросов. Возможно, ты знаешь на них ответ?
  
  Виарн вздрогнул, поняв, что невольно подался навстречу. Он знал - видел - что его ощущения спроецированы Матерью, но всё-таки не смог удержаться... Их хотелось испытывать. Ими хотелось жить. Мать не пряталась за обманками - она действовала открыто: не держала щиты, не пыталась ему лгать в глаза. Она откровенно приглашала его с собой - туда, где осталось то, что его пленяло... Желание быть любимым. Ненависть. Раздражение. Интерес. Прочные связи и чья-то кровь, льющаяся фонтаном из разорванных глоток. Пиры, пьянки и эхо чужой охоты... Противоречивые, сбивающие с толку желания свились в разуме Древнего бесконечным водоворотом.
  
  - Виарн...
  
  - Я слушаю?
  
  - Какую роль ты выполняешь при Совете?
  
  Вечный приоткрыл рот и... задумался. Внутри Вечного что-то дрогнуло. Странное - непонятное и сомнительное. Отвратительно неприятное - воняющее лживой гнилью. Привычный ответ почему-то совсем не подходил под вопрос.
  
  - Ответь мне, прошу тебя.
  
  Голос Матери потёк тягучей плескучкой - мягкой, слабой, сладкой и... умоляющей. Просящей его - сильного и способного - о помощи. О снисхождении. Внутри мужчины поднялись горячая гордость, тепло и довольство. Да! ОН был силён, а Мать оказалась слабой. ОНА просила его о помощи! Виарн снисходительно обнажил задние зубы в улыбке:
  
  - Я - Смотрящий за Камнем. Моя задача - создавать взаимодействие и распределять ресурсы, производимые доминионами гномской общины.
  
  - Хм...
  
  Взгляд Матери опустел - наполнился скорбью и сожалением. Она перестала качать ногами и рассеяно обхватила накрест свои запястья:
  
  - Тогда скажи мне, мой дорогой, почему все текущие вопросы за тебя решает кто-то другой?
  
  Другой!? Виарна словно ударило грохочущим небесным огнём. Другой! Этого никак не могло быть... Но это было. Мать сочувствующе вздохнула и осторожно направила его взгляд на столь нелепые и очевидные мелочи... Он - впервые за долгое время! - сумел помотреть на себя и свою работу глазами общего - увидеть то, что так долго от него было скрыто! То, что тревожило его все последние месяцы, не давая ему ответа... Виарн торопливо заскреб стилом по бумаге, добавив в расчётный лист несколько переменных, и с ужасом уставился на результат. Цифры сходились. Как?! Он не мог быть настолько слеп! Цифры не лгали. Мать мягко стеклала со стола и своевольно прижала к горячей груди его голову. Тяжёлое сердце призрачной женщины билось далеко-далеко отсюда, но Вечный слышал его - оно задавало рити. Оно звучало ровно и успокаивающе.
  
  - Не убивайся так, дорогой мой, целеустремленный мальчик. Не все так плохо. По крайней мере, это всё поправимо.
  
  Виарн не ответил: он озверело разыскивал в общем того и то, что сбило его с пути - нарушило его Право и выбор! Искать было сложно. Сознание путалось в паутине из лживых слов и запутанных обязательств. Следы ускользали. Впервые Виарн почувствовал себя настолько... беспомощным. Беззащитным. Неспособным управлять своим разумом и справиться даже с самим собой!
  
  - Виарн, посмотри на меня.
  
  Голос Матери подавляюще углубился. Звякнул, разлетающейся на осколки сталью. Синие когти вцепились в скулы Древнего, заставляя его с оскалом открыть глаза и посмотреть на рыжую женщину:
  
  - Ты верен себе. Ты - сильный, мой мальчик. Ты умеешь решать задачи. В твоих руках распадается нитями любая загадка. Но он сильнее тебя в умении настоять на своем и в умении спрятать суть.
  
  - Но он!...
  
  - Доверься мне. Посмотри на него моими глазами: разве он стоит твоей бешеной ярости? Он сломан с рождения. Он не знает, что делает и не способен верить другим. Не способен довериться. Разве в тебе при виде него не просыпаются боль и жалость?
  
  Виарн выдохнул, подавляя в себе эмоции. Мать отстранилась и не направляла мысли своей подавляющёй силой. Не давила всесильной волей. Отныне его разум был чист - она обнажила его ошибку и позволила ему сделать выбор - свой собственный. Виарн смотрел.
  
  Молъ-рок'Тиассэлъ был силен. И для собственной силы - непозволительно слеп. Он разрушал почти всё, к чему протягивал руку. Но был достоин, если не жалости, то снисхождения.
  
  - Я вижу, Кайсин. Я приму это к сведению. Я благодарен, ясная.
  
  - Благодарю тебя, что ты есть, Виарн...
  
  Мать мягко выпустила скулы мужчинв из рук и ускользнула прочь, растворившись в пространстве. Виарн мысленно кивнул на слова рыжей и до скрипа в перчатках сжал кулаки. Мать волновалась не зря - она видела медленное, но непреклонное разрушение общего. Ей было больно, но она боролась - за них, слепых идиотов! Она показала ему свои цель и смыслы.
  
   Виарн поднялся из-за стола и быстрым шагом направился к двери. Мать помогла ему - он же поможет ей. И, первым делом, принесет свои извинения Мастерам долин и пересмотрит все заключенные за последние двести лет договоры.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"