Зимнее время, время глювейна и чая с коньяком, жареного миндаля и имбирного печенья, ванили и корицы, хурмы и мандаринов. Дни становятся все короче, и в пику им все чаще хочется доброго и светлого, по возможности сладкого и ароматного. Да что там сладкое - даже приторное идет "на ура"! Организм требует сладостей во всех доступных формах - от еды до эмоций, от смешливых разговоров до присыпанных сахарной пудрой текстов. Время фильмов о любви с неприменным счастливым финалом, разноцветных лапочек в гирляндах и ароматных свечей в разномастных подсвечниках, время чтения старых добрых книг и время путешествий по неизведанным мирам.
Можно поехать в санаторий, где дорожки утопают в искрящемся снегу, даже если в городе он лишь припорошил асфальт. Помните ставшее уже классикой "это в городе тепло и сыро, а за городом зима, зима, зима"? Ну чем не сказка - побегать на лыжах в лесу, кажущемся Берендеевым царством, подышать совсем другим, не-городским воздухом, запить все это чашкой фруктового чая... Или махнуть в горы, чтобы покататься на лыжах по более крутым трассам. А можно поехать в туристическую поездку по декабрьской Европе - поглазеть на рождественские ярмарки.
Поездка за пару недель до католического Рождества будет запоминающейся для всех, кто любит зимние сказки. Особенно если вы решите посмотреть стилизованные ярмарки вроде средневековой ярмарки в Мюнхене, на которой даже цены указаны в гульденах (по курсу один к одному с евро). Лучше всего заглянуть туда когда уже сядет солнце и все будет окутано тайной и романтикой вечера.
Пройдемте на площадь сквозь грубо сколоченные деревянные ворота - связь со настоящим теряется, мы уже в далеком прошлом. Охранник с алебардой топчется у самого входа и с тоской глядит на домик в центре площади - судя по вывеске, там торгуют горячим вином. Женщина с причудливо завязанным на голове платком и с тяжелыми серьгами из позвякивающих от каждого движения монеток поправляет факел у своего прилавка - тусклого света свечей недостаточно, чтобы разглядеть украшения, которыми она торгует. Прилавок оружейника оставляю на потом - сейчас рядом с ним толпится слишком много шумных мальчишек, авось через полчаса-час родители уведут их домой, и можно будет полюбоваться клинками в более спокойной обстановке.
Монах в серо-коричневом балахоне, греющий руки у огня пропахшей травами коптильни. Дух от нее такой, что сразу вспоминаешь - уже давно время ужина, а мне перекусить было некогда. Подхожу ближе. Семь гульденов за порцию... Недешево. Но выглядит аппетитно. Ладно, гулять так гулять, на горячее вино со специями нам сегодня хватит, даже на сладости - я еще у входа на ярмарку заметила шатер с восточными пряностями, нугой и засахаренными орехами. Отсчитываю монеты и протягиваю их монаху. Тот шутит, что деньги вперед не возьмет, и лезет в похожую на огромную бочку коптильню - за рыбой. Нежные, сочные куски лососины, розовой на разломе и золотистой по краям - монах определенно знает толк в подобных вещах. Есть что-то особое в такой трапезе - под звездным небом, при свете факелов, спрятавшись от пронизывающего ветра за частоколом забора и теплом костра. Единственная приправа к лососине - душистых хрен из невысокой глиняной кринки, но со еще теплым черным хлебом, да к тому же после суматошного дня, такая еда идет на "ура". Расплачиваюсь за рыбу и иду к центру площади - после лососины, щедро сдобренной специями, хочется попробовать и местный глювейн.
Синее пламя над глювейном слегка дрожит и лижет кромку глиняного кубка, словно хочет ускользнуть наружу, а не только растворить весь пропитанный ромом сахар. Любуюсь на это пламя, поглаживая шероховатый бок кубка с гербом города. Когда оно утихает, "наконец" или "к сожалению" - не знаю, я еще с минуту жду, когда слегка остынет кромка - она ведь наверняка раскалилась от огня, а обжечь губы мне бы не хотелось. Вино монахам тоже удалось - в меру сладкое, очень пряное и крепкое. Как раз для зимнего вечера.
Отхожу к одному из столов-стоек - большая доска неправильной формы с закругленными краями прибита к вертикально поставленному бревну. Прибивали наспех, не слишком заботясь о том, что стол должен бы быть ровным и горизонтальным. Впрочем, не важно. Кубок с него не сваливается - и ладно. Перешучиваюсь с другими людьми у стойки, они советуют мне попробовать жареное мясо, нанизанное на прутики и переплетенное лентами из теста. Выглядит аппетитно, но решаю отложить на следующий раз - столько всего мне за вечер не съесть, достаточно было и одной порции свежекопченой рыбы. Допиваю быстро остывающее на морозце вино и иду снова бродить по ярмарке, любоваться на восковые фигурки и глиняную посуду, елочные украшения в лавке стеклодува, тяжелые перстни на прилавке ювелира, мечи и доспехи у оружейника, диковинные восточные сладости и изящные масляные лампы, при виде которых все сказки о джинах и визирях уже не кажутся совсем уж нереальными.
А за воротами все как ни в чем не бывало - шум машин, подмигивающие светофоры и валяющийся около урны стаканчик из макдональдса. Жизнь течет своим чередом.