Сбылись мои худшие предчувствия. Главред Авдотья (Евдокия Васильевна) вызвала меня к себе в малюсенький кабинет и дала задание: сделать репортаж из Фамазонии.

- Да оттуда же почти никто из мужиков живьём не возвращается!

- Не "живьём не возвращается", а просто не возвращается. Разница. Может, там всё так замечательно, оттого они и остаются.

- Ну, а если и я не вернусь?

- Твоё дело, только репортажи регулярно присылай!

- Вы хоть раз слышали о хотя бы каких-нибудь сообщениях от пропавших там мужиков?

- Не слышала. Вот и будешь посылать.

- Это если дадут...

Авдотья неопределённо хмыкнула.

- В конце концов, это просто бесчеловечно! - я уже начинал кипятиться. Почему не послать женщину? Женщинам там ничего не грозит.

- Ну, так и ничего нового они не расскажут. "Чудесная страна, просто рай на Земле!" - уже в зубах навязло. Нужна мужская точка зрения.

- И потом, - продолжала Авдотья, - где я тебе в редакции женщин найду?

И правда, хотя журнал наш был женским, сотрудниц женского пола было в нём раз, два и обчёлся.

Анастасия, публиковавшая заметки о женской моде, была просто моим псевдонимом, я же заодно исполнял роль Афанасия, специалиста по мужской моде. "Тётушка Агафья", державшая колонку сердечных излияний и добрых советов, в миру звалась Вован, мой лучший приятель.

Из женщин в редакции были только сама Авдотья, бабушка Надя, исполнявшая обязанности выпускающего редактора и корректора, да Танька, моя ровесница, с которой мы с Вованом вечно флиртовали без особых реальных успехов.

- Не поеду. Пошлите Татьяну, - упёрся я.

- Я же сказала: нужен мужской взгляд! И вообще, Татьяну я кинула на хоккейный чемпионат. Ты ведь не справишься.

- Это почему это не справлюсь?

- Потому что журналу нужен женский взгляд на хоккей. А то, как вы, мужики, про игры рассказываете, нашим читательницам неинтересно.

- Вот как, значит, там нужен женский взгляд, а тут мужской, а мне совать голову волку в пасть. Даже хуже - стае голодных волчиц.

- Ну что за мужики нынче пошли? Ни на что не годятся! В общем, так. Я всё уже решила. Вылетаешь послезавтра. И смотри там, стюардесс в салоне самолёта не вздумай щёлкать! Редакция оплату штрафов не компенсирует.

Это был один из немногих фактов, известных из рассказов вернувшихся из поездки в Фамазонию мужчин. Стюардессы ФамЭрлайнз носили достаточно короткие летящие юбочки, при каждом движении показывающие подвязки их чулочков. Мало кто из пассажиров мужского пола мог удержаться от попытки заснять интересные ракурсы, но штрафы за каждый такой снимок были зверскими. Судя по всему, фамазонки хорошо наваривались на этих поступлениях в бюджет, и промысел был поставлен на широкую ногу.

- Хотя, пожалуй, на штраф за один снимок можно раскошелиться. Но только один! Постараешься прислать его побыстрее, а потом опишешь, как тебя привлекали к ответственности.

Редакционное задание становилось опасным с самого начала.

* * *

У меня оставались примерно сутки, чтобы подготовиться к поездке. За это время я успел следующее: нашёл троих мужиков и одну девушку, побывавших в Фамазонии, и поговорил с ними, технически подготовился к выполнению задания сделать снимок в самолёте, и ещё кое-что.

От мужчин пользы оказалось мало. Двое из них попросту попались на большие штрафы за фотки стюардесс, остались без средств на продолжение путешествия и развернулись обратно. Третий тоже не прошёл далее паспортного контроля, но не захотел поделиться подробностями. Я не стал на него давить. Однако это подтверждало мои опасения, что никто из мужчин, реально пересёкших границу Фамазонии, оттуда вернуться не смог. Ну, или не захотел.

Зато девушка оказалась кладезем сведений. Я даже смог увидеть, как выглядит знаменитая яма, в которых, по слухам, фамазонки держали своих мужчин. Впрочем, случай с этой ямой был нетипичным, потому что жильё, в котором она была мне показана, было суперсовременным и дорогим. Вряд ли в обычных домах это выглядело так же идиллично.

Дом походил на огромный аквариум в стиле хайтек-минимализма, с высоченными потолками, весь стеклянный, с блестящими металлическими деталями, колоннами, облицованными чёрной мраморной плиткой, чёрной хайтек-аппаратурой и дорогущей белой кожаной мебелью. Стен было вообще немного, в основном пространство было открытым, включая даже ванную. Как жить в этом подобии аэропорта или вокзала, насквозь просматриваемом снаружи, я себе не представлял.

Ну, в конце концов, у богатых свои причуды. Картинки мне не было позволено скопировать, потому что дом могли бы опознать, видимо, он был достаточно уникален.

На этом фоне торжествующего бесчеловечного прогресса яма выглядела, наоборот, уютной. Это был вырез в полу, длиной чуть меньше человеческого роста, метра так полтора на метр. Она вся, включая края, была облицована деревом тёплого тона, снизу шёл такой же тёплый и уютный свет.

Честное слово, попади я в это жилище, меня тут же потянуло бы укрыться именно там. Никакой лестницы, ведущей вниз, не наблюдалось. Глубину ямы я не смог оценить, но она была явно больше величины проёма.

- Я тоже сперва не представляла, как можно так жить, но я там была всего неделю, и уже за несколько дней привыкла. Сперва, конечно, странно принимать ванну вроде как на виду, а потом понимаешь, что никто и не смотрит. К концу недели я уже ходила по дому почти совсем голышом. И что ты думаешь? В конце концов, когда я дремала днём на одном из этих диванов, из ямы вылез парень. Сперва он, не обращая на меня внимания, что-то там чинил в лампах и розетках и настраивал каналы в телике. А потом так же молча оттрахал меня и убыл в свою яму.

- Изнасиловал? - ужаснулся я.

- Да нет, просто трахнул, Да ещё как классно! Я и не возражала. В глубине души я и ждала от Фамазонии похожего приключения.

- Прямо как в немецкой порнухе про водопроводчика?

- Вот именно, только это было вживую. И не водопроводчик, а электрик.

Техническая подготовка заключалась в том, чтобы обеспечить скрытный снимок с последующим уничтожением всех улик. Я решил выполнить первую часть задания Авдотьи, но по возможности избежать второй. Для этого на смартфон ставилась спецпрограмма, немедленно отправлявшая снимок в облако, доступное Авдотье, а затем зачищавшая как экземпляр картинки в телефоне, так и себя саму. Мне уже приходилось такое проделывать, впрочем, я не ас в этих материях, но у меня есть приятель, помогающий мне в таких случаях.

* * *

Полёт прошёл вполне ожидаемо. Я вдоволь налюбовался на ляжки стюардесс, изловчился сделать запретный снимок, затем обычным способом сделал пару фоток, не содержавших запрещённых сюжетов, что оказалось значительно труднее, поскольку юбки так и норовили взметнуться. Я решил, что если фамазонки придерутся и к этим невинным снимкам, у меня будет случай выполнить и вторую часть задания Авдотьи.

Служащая паспортного контроля выглядела очень похоже на стюардесс, тоже моя ровесница, одетая примерно так же, как они, правда, её юбка, почти такого же фасона, была из ткани поплотнее. К тому же она стояла за стойкой, не доходившей до пола, но мешающей разглядеть как раз то, что представляло интерес.

Мне было чрезвычайно любопытно, одета она в колготки или всё-таки в чулки с подвязками.

Неподалёку стояли вооружённые до зубов рядовые пограничницы, в камуфляже и лихо заломленных беретах. Эти были значительно более рослыми и производили внушительное впечатление.

Быстро поставив в мой паспорт отметку о въезде, чиновница отложила его на стойку и спросила меня:

- Айфонка есть?

- Чего?

- Ну, айфонка, самсунгочка, сяомишка или другая смартфонка?

Я недоумевающе затряс головой. Потом, наконец, сообразил. Сейчас будут проверять фотки.

- Ну, вы, мужики, и тормознутые! Айфонку предъявите! - грозно повторила служащая.

Я поторопился протянуть ей мою "сяомишку".

- Показывайте снимки!

Я показал. Девушка скептически хмыкнула, а потом, ни слова ни говоря, кинула мой смартфон в стоящий рядом агрегат, на который до того я не обратил внимания. На нём было написано "iShredder".

- С ним там ничего плохого не случится? - спросил я упавшим голосом.

- Станет ещё лучше! - уверенно заявила чиновница.

Из механизма раздавалось сперва урчание, потом скрежет, потом дело дошло и до звуков, похожих на взрывы. Из отверстий аппарата начал просачиваться сизый дымок. Запахло палёным.

Я понял, что мы воспринимаем слова "ещё лучше" совершенно по-разному

Наконец, после пары заключительных уханий аппарат замолк и начал выдавать в боковую щель то, что осталось от моего телефона. Сплющенный горелый блин толщиной с бывшую сяомишку, похоже, что круглый, диаметром приблизительно с её бывшую ширину. Впрочем, на середине этой операции агрегат застрял и зазвенел. Не смущаясь, чиновница ловко выковыряла останки смартфона при помощи пилки для ногтей, а потом несколько раз стукнула каблуком в пол и закричала тоненьким голосом:

- Ванька, чёрт чумазый! Меняй машину, опять сломалась!

Шредер плавно поехал вниз, в то время как чиновница упаковывала бывший "Сяоми" в пакет и опечатывала его.

- Получите назад при выезде!

"Нафик он мне теперь сдался", - подумал я грустно.

Аппарат, наконец, опустился достаточно, чтобы я смог заглянуть в образовавшуюся яму.

Оттуда показалась действительно чумазая, впрочем, в меру, Ванькина физиономия.

Ванька без зазрения совести заглядывал паспортистке под юбку, перед этим успев подмигнуть мне сочувственно, как бы извиняясь за нанесённый мне при его участии ущерб. Та не обратила на Ванькины взгляды ни малейшего внимания.

- Ну вы, мужчины, и бестолковые! Вечно у вас всё ломается!

- Так он же не первый раз звенел! Чего было не позвать раньше? Там же солидные нагрузки, надо менять вовремя! - ничуть не смущаясь, ответствовал Ванька, - Он продолжал внимательно разглядывать ножки девицы под юбкой. Потом ловко утащил сломанный шредер в сторону, подвинул на платформу подъёмника новый, и тот потихоньку начал подниматься.

Когда, наконец, механизм поднялся достаточно, чтобы закрыть собой яму, девушка проделала нечто, позволяющее догадаться, что ей Ванькино заглядывание под юбку было вовсе не безразлично. Она приподняла край подола и посмотрела на ножки, похоже, проверяя, всё ли там в порядке. Я получил возможность убедиться, что на ней чулки с подвязками. Меня она стесняться и не подумала.

Пока происходили все эти события, я лихорадочно размышлял. Нужно ли мне всё-таки въезжать в Фамазонию, если я буду лишён там всяческой связи с внешним миром? Хотел ли бы я для себя судьбы Ваньки, вынужденного выполнять преступные приказы своей Госпожи за милостивое позволение изредка беспрепятственно заглядываться на её ляжки?

Вот уж мазохистом я точно не был и не хотел становиться.

Даже перспектива заделаться электриком, являющимся в дома богатых фамазонок по вызову, меня что-то не прельстила.

А главное, мне попался на глаза дивный лозунг, написанный крупными буквами на плакате, висящем прямо передо мною. Раньше я на него не обращал внимания:

"По мере нарастания успехов феминизма гендерная борьба будет усиливаться. ВПЕРЁД К ПОБЕДЕ ФЕМИНИЗМА!"

Так что я, стараясь не оглядываться слишком заметно на девиц с штурмовыми винтовками, схватил свой паспорт, до сих пор лежавший на стойке, и помчался обратно в зал аэропорта.

- Эй, господин иностранец! - кричала мне паспортистка, - без отметки о законном выезде мы вас сюда уже больше никогда не пустим!

Вот уж о чём я заботился меньше всего.

Ещё несколько голосов (не знаю, принадлежали ли они вооружённым девицам или кому-то ещё) улюлюкали мне в спину, хихикали и кричали:

- Ещё один зайчишка помчался! Все вы, парни, трусы!

Но мне отчего-то не было стыдно. Я бежал и думал, оплатит ли мне Авдотья погубленный смартфон.