Экс-сожители теперь удаляют себя из твоей жизни;
Это похоже на эксклюзивную распродажу - 
На гарнир получать свои вещи. 
Возвращаясь, рубашки мягко ложатся на плечи, 
Книги в пыли чужой опять целуют твои полки. 
И запястья. Экс-соратники мягко и порционно платят 
За виски и ждут карты,  пусть не козырной. 
Знаешь, они готовы сложить кости свои с твоими рядом. 
Только не взбалтывать-не трясти и прежде - обмыть, 
Поливая костёр эфирным маслом. 
Экс-советчик привык разговаривать с ядом, спать с вальсом, 
Ощупывать взглядом каждый новый забег.
Должно быть он слыл художником, 
Нарисовавшим пропасть в сто лет глубиной 
Между третьим и тёмным чётвёртым рядом; 
Может, он вовсе не был в театре и врёт, 
Что сейчас известный в особых кругах поэт. 
Экс-соседи уже не наносят визиты; их младший сын 
Стал убийцей, кажется - квиты.
Ты шагаешь под пикой, игральные кости брошены. 

Дом где ты жил, обрастает инфраструктурными рамками, 
Тихая улица стала проспектом Франклина, 
Где каждый день экс-счастье прохаживается. 
Жизнь налаживается.