Когда началась пора бизнеса, "братаны" думали, что я серёжки золотые в ладонь впаял, и даже пытались мне подражать. А друзья, подшучивая, называли Борька Золотая Ручка. Дело в том, что на ладони левой руки, лет десять тому назад, появились у меня три золотых пятнышка диаметром три-четыре миллиметра. Несмываемые и неснимаемые. Задумавшись, я их трогаю, глажу. Иногда с ними разговариваю. История происхождения этих пятнышек необычная и, избегая лишних вопросов, я непроизвольно сжимаю левую кисть в кулак. Многие думают, что рука у меня повреждена.
По делам моей фирмы я часто мотаюсь за рубеж, таможенники меня знают и даже здороваются. Однажды, когда я возвращался из Польши, новая таможенница потребовала, чтобы я разжал кулак. Увидев у меня на ладони золотые кружочки, глянула в мои документы и сказала, что кружочки не были задекларированы при выезде, и она вынуждена их изъять. Деньги - отступные, двадцать баксов - у меня взяла, но по начальству тут же доложила. И в кабинете начальника таможни, вынужденно, рассказал я эту историю. Она у них запротоколирована.
Давненько это было. Лет десять тому. Приятель в Новосибирске пригласил меня на зимнюю рыбалку. Рыбак я никакой, но зимой, в Новосибирске, на Оби! Где-то, помню, возле Академгородка мы высадились. Семь человек на двух машинах. И первым делом пошли лунки сверлить. По три на брата. Толщина льда - метра полтора. Я, конечно, просверлил первым, но весь мокрый был. Пока дождался всех, пока ловить начали, холодно мне стало. Рыба не клюёт, сам сижу носом клюю. Пошёл я в машину спать, а ребята всю ночь отсидели у лунок. Утром вскочил, костерок разжёг, завтрак по-американски сварганил: бобы разогрел, яичницу с салом и кофе. Кликнул своих. Позавтракали. Правда, кофе стал гляссэ. Я его рано по чашкам разлил. Ребята закурили, а я на лунки свои пошёл.
Солнышко уже выглянуло, теплее стало. И с солнышком первый поклёв. Леща мы ловили на специальное тесто. Слышу, нежненько так, как язычком попробовал: тюк. Я палец с леской расслабил, а сам весь напрягся, жду, когда хорошо возьмёт. А он опять: тюк-тюк. Три раза тюкал, и замолчал. Матернул я его: наживку съел и ушёл. Со зла стал леску быстро, рывками, вытаскивать. И, вдруг, слышу: тюк! И повело. Ага, зацепил таки! Веду я его, но сопротивление вялое, не лещовое, лещ идет не так. Когда к лунке уже подвёл, посмотреть решил, передохнуть перед последним рывком. В лунку глянул и обомлел. Я в неё, как в подзорную трубу, смотрю, а с той стороны, на крючке, Золотая Рыбка сидит и глазами просто ест меня. Взмолилась Золотая Рыбка. Человечьим голосом из воды говорит: "Не губи меня, Борис Дмитриевич!" У меня всё внутри и оборвалось: откуда она отчество моё знает? Аккуратненько стал я её уже по лунке подтаскивать. А сам лихорадочно думаю: "Сейчас про желание спросит. Что сказать-то? Это, когда дома, на диване - всё окэй. А в деле соображать надо, мозгой шевелить. Я и зашевелил: Бээмвуху попрошу. Последнюю модель! А почему одну? 7 штук. Каждому рыбаку по бээмвухе! Только на хрена мне здесь бээмвуха? Как домой, в Донецк переправлять буду?" И краем глаза вижу - у меня боковое зрение хорошо развито - ребята к лункам своим подтягиваются.
А моя лунка вся горит, золотым огнём светится. Гляжу, крючок-то Рыбку мою Золотую за плавник зацепил. Когда я дёргал со зла. Как браконьер я её поймал. У них это, у браконьеров, "на драча" называется. Взял я её в руку, горячей мне она показалась, осторожненько плавник освободил... и выпустил. Тихо она так, без всплеска в воду вошла, как и не было. "Эт, дурак, - думаю. - Ну чего в наше время-то колебаться? Бабки надо было просить. Миллион на счёт в швейцарском банке! Семь миллионов!" И тут засветилась лунка моя снизу, вынырнула Золотая Рыбка, вся из воды вытянулась, на хвосте стоит. Сама золотая, а вдоль спинки вроде как зелёная. Глаза человечьи, прямо мне в глаза, словно в душу мою, смотрят, и говорит: "Проси, чего хочешь". Господи! - думаю я, хотя в Бога не верую. - За что? Я её, как браконьер, поймал, а теперь, как террорист какой, выкуп с неё требую? Что ж я, дубина стоеросовая, сам заработать не могу, так на рыбкином несчастье своё счастье делать буду? "Спасибо тебе, - говорю, - Золотая Рыбка, что передо мной появилась. Я тебя век не забуду!" Ничего не сказала Рыбка, только хвостиком махнула и ушла в Обское море.
Я на руки свои глянул, а к левой ладони три чешуинки золотые, Рыбкины, приклеились. Так и хожу с ними более десяти лет.
А таможенники меня очень зауважали. Таможенница даже вернула мои двадцать баксов... И извинилась... Или не вернула? Забыл, врать не буду.