"Украинцы" - это особый вид людей. Родившись
русским, украинец не чувствует себя русским,
отрицает в самом себе свою "русскость" и злобно
ненавидит все русское.
А.В. Стороженко
Молодое поколение Украины находится в плену мифологической картины национальной истории, навязанной им через систему школьного образования в соотвествии с националистической направленностью политики правительства страны, особенно после прихода к власти в ходе "оранжевой революции" 2004 г. националистического правительства президента В. Ющенко. Они живут в тисках лживой пропаганды, в мире фальшивых представлений и ксенофобии, усвоенных ими в школах и вузах в результате разнузданной националистической пропаганды. Основы исторического сознания вырабатываются изучением в школе истории Украины в чудовищно изуродованном виде. Всё это мифологическое безобразие в школьном образовании началось с получением Украиной независимости и продолжалось все годы, иногда переходя в форму явной шизофрении. Такая история представляет собой преступление против граждан Украины, против русского народа и русской православной церкви.
Молодые граждане Украины со школьной скамьи (и даже с детского сада) напичканы русофобской сфальсифицированной историей и имеют лживые представления о том, что украинской нации 140 тысяч лет; что украинское государство существовало ввиде Киевской "Украины-Руси" в IX в.; что "москали" к нему не имеют никакого отношения, поскольку они являются поместью "украинских колонистов" с угро-финскими племенами, т.е. "туранцами"; что сама "Московия" была образована только в XVI в. и по сути являлась колонией Украины-Руси, и другие подобные небылицы, описанные Михаилом Грушевским по заказу и за деньги австро-венгерских властей в многотомном труде "История Украины-Руси", принятым за основу украинской истории. Киевский журналист Олесь Бузина, описывая дурацкие выдумки М. Грушевского о происхождении украинцев, с издёвкой писал: "Древние шведы выводили себя напрямую от бога Одина. Поляки XIII века, когда их не бил только ленивый, приписали своим предкам победу над Александром Македонским. Евреи придумали сказку о своей богоизбранности. Что же касается украинцев, то они, по мнению большинства наших историков, существовали как бы всегда". [26]
Придуманная Грушевским история дополнена современными его последователями из укро-учёных и, особенно, национально-свидомыми политиками с мозгами набекрень, исповедующими нацистско-бандеровскую идеологию. Наивные доверчивые школьники вынуждены заучивать бредятину, заполняющую школьные учебники по истории, впитывают с телеэкранов несущуюся оттуда воинствующую безграмотность и на этой основе формируется их мировоззрение, основанное на русофобии, ставшей основным мотивом внутренней и внешней политики Украины XXI в.
Происхождению украинцев с научной точки зрения в школьных учебниках уделено немного внимания. В зависимости от предпочтений авторов предками украинцев оказываются то укры, то анты или хазары, а вообще их истоки неясно просматриваются в тумане современной украинской исторической мифологии. Если задать вопрос укро-историкам, когда появились украинцы, они, не моргнув глазом, ответят, что украинцы существовали ВСЕГДА!
В этнографии рассматривается основная категория - народ (этнос), как общность людей, связанных общим происхождением и историческим развитием (этногенез) и имеющих одинаковые вторичные признаки: язык, культуру, территорию, религию и историческое прошлое. В случае с Украиной всё было шиворот-навыворот. Наименование этой главы не случайно содержит именно такую хронологическую последовательность появления этих понятий: украинский язык - украинский национализм - Украина - украинский народ. А эти темы так переплетены и взаимно связаны, что объединение всех четырёх в одну главу позволяет избежать повторов и лишних ссылок.
Так исторически сложилось, что сначала в XIX в. появился вторичный признак нации -язык (хотя и в эмбриональном состоянии, различный у разных украинофилов), потом украинский национализм, затем последовательно появилось государство Украина ввиде Украинской ССР, а затем и украинцы. Но украинской консолидированной нации в стране нет до сих пор. Это вынужден был признать бывший президент страны Л. Кучма в своей тенденциозно названной книге "Украина - не Россия".
И хотя следовало бы так и начать с рассмотрения обстоятельств появления украинского языка (что само по себе неестественно без украинской нации), пока оставим этот лингво-этнический казус в стороне и рассмотрим, какие имеются исторические сведения об украинцах и об Украине в исторических документах. Сразу надо сказать, что НИКАКИХ!
До ХХ века никаких украинцев на территории современной Украины не существовало. Население русских княжеств IX в. в этническом отношении являлось древними русами. Ни у античных, ни у средневековых писателей и хронистов не упоминается такой народ "украинцы". Не было украинцев ни среди населения Великого княжества Литовского, ни в составе Речи Посполитой, ни в полках запорожского казачества во времена Богдана Хмельницкого. Казаки и всё остальное население Войска Запорожского считали себя русскими и православный московский царь не воспринимался ими как чужой. Вопреки утверждениям националистов о "московитском" гнёте и стремлении превращения Гетманщины в колонию, усилия царского правительства были направлены на полную интеграцию населения Малороссии в состав Российского государства. И народ это чувствовал. Не случайно ещё до Переяславской Рады, а особенно во время Руины население Польского Правобережья Днепра тысячами бежало в русские земли, которые были предоставлены им для устройства поселений по казацко-полковому принципу. Так на территориях Русского царства возникла Слобожанщина, затем вошедшая в состав Малороссии. Коренное население русских земель в составе Речи Посполитой считало себя русским народом, таким же, как и население Московского царства, называясь малороссами, т.е. выходцами из Малороссии, так же, как выходцы из северной части бывшего Великого княжества Литовского, или просто Литвы, назывались литвинами, при советской власти ставшие белорусами. Рассуждая об отличии малороссов от русских, оказавшихся снова в одном государстве благодаря Хмельницкому, Олесь Бузина писал: "...дали друг другу смешные прозвища хохлов и кацапов. Одни носили бороды. Другие - оселедцы. Одни рубашку выпускали поверх портков. Другие ее заправляли в шаровары. Одни привыкли горланить на радах, выбирая гетмана. Другие беспрекословно выполняли все приказы царя батюшки". [26]
Российские историки и писатели (в том числе и малороссийские) не подвергали сомнению продолжение русской истории от Киевской Руси к Московскому царству (Северо-Восточной Руси), По словам историка М. Максимовича (1804-1873) в "Избранных украиноведческих сочинениях" (К. 1994): "И вот Русская земля дробится на уделы между сынами Владимира; Киев рассеивает в них свою новую жизнь, свою русскую силу: и в каждом из них растет она самостоятельно; и с княжеской кровью Владимира разливается и напечатлевается одна вера, а с ней и один язык, одинакий образ мысли и жизни... Но вот уже и имени великого княжества лишился Киев: в северо-восточной Руси оно усвоено Суздалю, на юго-западе русском Галичу. Киевляне с боярином Димитрием отчаянно защищались, когда нагрянули черные тучи Батыевы; с бою выдали они Киев, и великий город разрушен был до основания, и храбрые русичи погибли со своим митрополитом под саблями поганых Тяжкая мгла татарского ига налегла на Русскую землю.. Светильником Руси был новопоставленный в Никее (1250) митрополит Киевский Кирилл. Найдя Киев в развалинах, он перенес кафедру свою во Владимир, в великокняжескую столицу северо-восточной Руси. С его прибытием туда повеял новый дух жизни в отечестве нашем...Быть сердцем великой России, средоточием его нового бытия и величия, провидение сулило Москве. Величие Москвы создалось на краеугольном камне православия. С самого начала своего великокняжества она стала митрополией Всероссийской церкви и унаследовала от Киева ту церковную власть, по которой принадлежали ей все разрозненные части древнего русского мира, по которой она с самого начала своего уже была средоточием духовного единства всей Руси".[42]
Какое-то время государственность, утраченная Киевом, продолжала сохраняться в обеих изолированных друг от друга частях бывшей Руси. Но в середине XIV века закончилась самостоятельность юго-западных русских земель: Галичину захватили поляки, а другие юго-западные русские княжества перешли под власть литовских князей и стали провинциями Великого княжества Литовского, Жемойтского и Русского. Таким образом Галицко-Волынское княжество перестало существовать как самостоятельное, а Владимиро-Суздальские княжества разростались и крепли и, сохраняя преемственность от Киева, постепенно превратились в единое Московское великое княжество, ставшее затем Русским царством, Русским государством, Российской империей, Советским Союзом, а после распада СССР - Российской Федерацией. Так распорядилась история и никакие фальсификаторы ничего не изменят. И именно благодаря русским царям, императорам и российским большевикам сейчас существует государство Украина.
Современная националистическая украинская история стала оформляться на рубеже XIX-XX веков после выхода в свет томов "Истории Украины-Руси" Михаила Грушевского. Этот труд стал определяющим для утверждения и распространения фальшивой истории Украины с националистическим содержанием. В XXI в. "История Украины-Руси" стала той "библией" украинской истории, в которую нужно свято верить и на Украине нельзя оспаривать под угрозой обвинения "свидомыми" в предательстве национальных интересов. Странно читать их бредни, что у Украины, которая образовалась в ХХ в., имеется многотысячелетняя история, а украинскому народу 140 тысяч лет.
В 1926 г. русский историк, профессор И.И. Лаппо, близко знавший эту тему, писал: "Еще задолго до европейской войны, начавшейся в 1914 году, вниманию Европы был представлен новый, неизвестный раньше народ - "украинский". Уже в последние десятилетия XIX века о нем настойчиво заговорила печать в Австро-Венгрии, особенно в Галиции". При этом новая нация создавалась исключительно на территории этой австро-венгерской провинции, как в своеобразном питомнике. Идея создания "украинского народа" родилась несколько раньше в умах польских политических эмигрантов и её приверженцами были радикальные круги российских и галицких интеллигентов-украинофилов, а австрийские власти воспользовались ситуацией и использовали идею "украинства" в своих целях. Они были озабочены москвофильством преимущественно русинского населения Галиции и желанием противодействовать его пророссийским настроениям для ослабления влияния России в преддверии назревавшей Первой мировой войны. В начале XX в., благодаря поддержке австрийского правительства, заинтересованного в расколе и подавлении пророссийских настроений русинов, а также в ослаблении всё возраставшего польского национализма, Галичина превратилась в оплот украинского националистического движения.
В современной геополитике история это не только наука, но и средство экспансии, инструмент, активно использующийся западными политиками (в основном англо-саксами) для осуществления своих планов по разобщению славянских народов, которые рассматриваются ими как постоянные противники. В современных учебниках истории Украины декларируется, что украинский народ существует с глубокой доисторической древности. Об этом громогласно и безаппеляционно заявляется в XXI в. украинскими учёными с университетских кафедр и со страниц научных трудов, депутатами разного уровня государственной важности и степени образованности, вплоть до трибун Верховной Рады, галицкими горлопанами на майдане, а также в псевдонаучных трактатах национально озабоченных "свидомых" политиков, украинских и зарубежных апологетов "украинской национальной идеи". При этом разные дилетанты, мнящие себя интеллектуалами, в эссе на заданную тему повествуют то о государстве укров, покорявших Египет и строивших там египетские пирамиды, то о государстве Трипольской культуры V-IV тысячелетий до н.э., то о мифическом украинском государстве династии Киевичей - в зависимости от полёта авторской фантазии. Страдают этим и с виду солидные научные монографии, такие, например, как "Происхождение украинцев, русских, белорусов и их языков" [39] члена-корреспондента НАН Украины, доктора филологических наук, профессора Пивторака Г. П. (род.1935) или "Очерки истории Украины: Формирование современной украинской нации XIX-XX вв." [29] профессора Львовского национального университета им. И. Франко, доктора исторических наук Я. Грицака (род.1960). Выдержанные в русофобском духе, они, как правило, включают в себя практически полный набор ксенофобских исторических постулатов. И главный упор делается на дизинтеграцию русской нации и деформацию её исторического сознания. Западные политические (в основном северо-американские) круги и исполняющие их планы по расколу русского народа украинские националисты пытаются убедить население Украины, что: - украинцы - народ отдельный от русского не только в культурно языковом, но и в расовом отношении (якобы украинцы принадлежат к европеоидной расе, а русские к монголоидной); - украинцы - народ гораздо древнее русского; - русские - извечный враг украинского народа (русские в составе монголо татарских полчищ уничтожили Киевскую Украину, а потом в течение столетий не давали возродиться украинской державности); - украинский язык не имеет ничего общего с русским, потому что русские украли у украинцев язык и в результате трёхсотлетней насильственной русификации, которой подвергалась Украина в период "ига московской империи", русский язык стал немного похож на украинскую мову; - Русь - это древнее название украинского государства и украинцев, нагло украденное москалями вместе с языком, который они, сильно изуродовав, назвали русским.
Всё это околоисторическое безобразие кажется с первого взгляда бессвязным бредом душевнобольного. И серьёзно относиться к этому бреду - значит опускаться до уровня невежественных идейных зоологических русофобов. Но и невозможно молча наблюдать как они пытаются навязать населению Украины свой узколобый примитивный взгляд на историю. Но если приглядеться внимательно, это не бред, а злонамеренная дезинформация для оболванивания людей и воспитания зомбированного молодого поколения.
Это - целенаправленное воздействие на коллективное сознание населения при помощи сознательной манипуляции историческими фактами и фальсификации истории с целью зомбирования народа, в первую очередь молодёжи. Поражает невежественность в знании истории среди политиков и наглость так называемых укро-учёных с их теориями о Будде-украинце, и о том что укры древнее неандертальцев. Не остался в стороне от создания националистической мифологии даже бывший член ЦК КПСС, второй президент независимой Украины Л. Кучма. Сановный автор решил тоже внести свою лепту в распространяемые укро-историками бредни и в книге "Украина - не Россия", не боясь стать всеобщим посмешищем, делится эпохальным открытием, что "в крови украинцев - благородные европейские корни, они потомки ариев", "появились новые доказательства того, что украинцы произошли от жителей Атлантиды, от этруссков, от амазонок и даже от шумеров..." [10] А ведь он являлся в 2015-2016 гг. представителем президента Украины на Минских переговорах в формате "нормандской четвёрки" (Германия, Франция, Украина и Россия) по урегулированию украинского конфликта! Как можно вести серьёзные международные переговоры с человеком, повидимому, давно страдающим старческим маразмом или прикидывающимся слабоумным? Разве можно в здравом уме представлять бандеровскую власть?
Многие националисты в публичных выступлениях и в печати часто демонстрируют комплекс национальной неполноценности, жалуясь на эксплуатацию поляками и религиозные притеснения в Речи Посполитой, страдания от набегов крымских татар (на которых казаки также часто нападали сами), на постоянный гнёт "Московии" после Переяславской Рады, на страдания малороссийского народа в Российской империи, на голодомор и ущемление украинцев при советской власти. Обвиняя во всех бедах Украины Россию, объявляя русских заклятыми врагами украинского народа, похитителями всего святого, идеологи украинского национализма способствуют распространению в украинском населении настроений собственной ущербности, комплекс жертвы, психологию обиженных. При этом приводят смехотворные утверждения и доказательства, противоречащие одно другому. Например, один из укро-дилетантов, бывший бандеровец, приговорённый в 1949 г. к расстрелу, заменённому 25 годами заключения, но который после нескольких лет лагерей был помилован и имел возможность получить высшее образование, львовский филолог Е. Наконечный в своём опусе под названием "Украденное имя: почему русины стали украинцами", отстаивая тезис о том, что у украинцев "москали украли их имя", на другой странице очерка пишет, что "украинцев заставили менять национальное имя", а на третьей утверждает, что "украинским активистам пришлось вводить новый термин украинцы вместо более распространенного самоназвания русины". [38] То есть сам не знает, на что обижаться: то ли украли имя, то ли заставили его менять, то ли сами вводили новое имя. Но излагает всю эту чушь с высокомерным апломбом, который скрывает сожаление, что "в период осуществления процесса замены этнонимии собственного государства не было", отрицая факт кражи и подтверждая отсутствие украинского государства, хотя заявляет о "тысячелетних традициях украинской государственности". В общем, сплошная каша и белиберда по украинской пословице "дэ бузына, а дэ дядько"! Неискушённый читатель вряд ли поймёт, что именно хотел высказать Е. Наконечный, так как из этих вымученных в потугах "жемчужин" его мыслительного процесса можно понять только его зоологическую ненависть к "москалям" и неадекватность самого автора.
Недаром "отец нации" М. Грушевский описывал антропологический тип украинца как щекастого уродца с недостаточным объёмом мозга: "Голова и абсолютно, и относительно роста - небольшая (то же и внутренность черепа), лоб и нос тоже, нижняя треть лица имеет сравнительно большие размеры. Иногда отмечаются достаточно высокие, выпуклые щёки и широкое расстояние между глазами, чуть низкая переносица..." [16] Субъект по издевательскому описанию Грушевского вырисовывается откровенно малопривлекательный.
Совершенно невозможно понять, как этот народ мог столетия существовать без имени и языка и как в качестве самоназвания он принял прозвище, придуманное поляками и австрийцами в конце XIX в., с энтузиазмом называясь украинцами. А теперь они пытаются доказать всему свету, что существуют 140 тысяч лет! Подобные же фокусы некоторые укро-историки творят и с Великим княжеством Литовским, Жемайтским и Русским, основное русское население которого называлось в просторечьи литвинами только потому, что им правили якобы литовские князья. Но тот же, литовский князь, родоначальник знаменитой польской династии Ягеллонов являлся русским князем Яковом Витебским, сыном княгини Ульяны Александровны Тверской, ставший известным как Ягелло (Ягайло), который после женитьбы на польской королевне Ядвиге и принятия католичества, положил начало новой королевской династии. В результате этого Великое княжество Литовское и Польское королевство в 1385 г. заключили династический союз. После Люблинской унии 1569 г., когда они объединились в общее государство Речь Посполитую, началась усиленная дерусификация и окатоличивание русского населения Великого княжества Литовского. Православная русско-литовская знать постепенно слилась с польской шляхтой и приняла католичество. Крестьянские же массы и городские обыватели в основном сохраняли свою русскую идентичность. Вообще история польского, литовского и русского народов тесно переплетена и может рассматриваться только совместно, на основе единой исторической канвы с взаимно согласованным взглядом на отдельные исторические эпизоды, трактуемые в этих странах по-разному.
Что касается термина "литвин", то в XIX столетии это был не этноним, а прозвище русских, выходцев из Великого княжества Литовского, которое служило первичным названием "литовцо руссов" и позже "белорусов". Исконная территория современной Литвы называлась Жемайтия, а современные литовцы образовались смешением двух средневековых племён жемайтов и аукшайтов с примесью ятвягов и куршей. Все вместе в русских летописях они назывались жмудь. Современный литературный литовский язык, основанный на одном из западных диалектов аукшайтов, создаётся к началу XX века. Постоянно подверженные агрессии Пруссии жемайты и аукшайты, жившие в глухих лесах и болотах, не имели политико-экономических возможностей создания государства. До сегодняшнего времени жемайты и аукшайты сохранились только потому, что жили в медвежьем углу, не представлявшем интереса для завоевателей. В реальности больщинство населения Великого княжества Литовского было русским по составу, а жмудь составляла национальное меньшинство. Современные литовские историки изменили имена литовских князей на звучащие по-жемайтски, добавив к оригинальным именам характерную приставку "-ас": Витовт стал Витаутасом, Миндовг - Миндаугасом, Ольгерд - Альгирдасом, Гедемин - Гедеминасом, и т.п. Так литовскими националистами на рубеже XIX-XX вв. был создан миф о Великой Литве.
Никакой самостоятельной древней истории не может быть у небольших прибалтийских народов. Есть лишь история завоевания этих земель германцами, поляками, шведами, русскими и датчанами. Завоеватели строили города и церкви, открывали университеты, развивали ремёсла и искусства. Местное же население представляло собой крестьян, не имевших ни национального сознания, ни письменности, ни интеллигенции, ни аристократии. Поэтому большинство прибалтийских племён просто исчезли. Живые языки некогда многочисленной балтийской группы представлены ныне лишь литовским и латышским. Прибалтийские помещики - в большинстве немцы, частично шведы, в Литве - поляки. Так было веками. Национальное пробуждение балтов начинается лишь со второй половины XIX столетия в составе Российской империи с появлением местной интеллигенции. Тогда же начинают складываться у малых народов литературные языки -эстонский, латышский, литовский. История их государственности начинается с момента развала Российской империи в результате революции 1917 г. А государственности Украины не было до 1920-х годов и поэтому у этой молодой страны не может быть собственной истории. И единого народа у неё нет, есть лишь население с разной ментальностью и разным историческим сознанием, что, естественно, не даёт возможности создать единую нацию. Унитарное украинское государство "только для украинцев" ставят своей целью националисты, в то же время подавлением русских они сами на деле препятствуют консолидации народа страны, большинство которого в 1991 г. считало своим родным языком русский.
Если небольшие прибалтийские племена известны со времён древней Руси и упоминаются в летописях, то украинский народ этнографической науке не известен. Этот этноним входит в оборот лишь во второй половине XIX в., да и то за границей, в австро-венгерской Галиции внутри ограниченной местной группы ренегатов, предавших православную веру и память своих отцов и дедов. Да и украинский язык до сих пор не стабилизировался и находится в стадии постоянных изменений. Люди на улицах столицы Украины и даже депутаты Верховной Рады, когда им не нужно демонстрировать своё "украинство", говорят преимущественно на "клятом москальском" языке или его южном диалекте - так называемом суржике.
Французский военный инженер Гийом Левассер де Боплан, находившийся с начала 1630 х до 1648 г. на службе у польского короля и ведавший строительством фортификационных сооружений и крепостей, а также занимавшийся топографической съёмкой окраинных польских земель, досконально знал положение местного населения. Боплан, проведший на окраинах Польши почти два десятка лет и составивший карту северного Причерноморья "Общий план пустынных территорий, обычно называемых Украйной" (лат. "Delineatio Generalis Camporum Desertorum vulgo Ukraina". Данциг. 1635), об украинцах ничего не знал. В 1651 г. Боплан издал подробное "Описание окраин Королевства Польши, простирающихся от пределов Московии, вплоть до границ Трансильвании" (лат. "Description des contrées du Royaume de Pologne, contenues depuis les confins de la Moscowie, insques aux limites de la Transilvanie. Par le Sieur de Beauplan"), в котором никаких украинцев не упоминает, для него местное население однозначно русское. В отношении его религии он пишет, что "исповедуя греческую веру", местные жители называют ее русской.
Богдан Хмельницкий в начале восстания против поляков и их политики ополячивания русского народа провозгласил свои цели: "Чтобы имя русское не изгладилось в Малой России! Чтобы на русской земле не было ни жида, ни ляха, ни унии". Даже на территории Западной Украины, где особенно сильны антирусские настроения, в XVII в. жило русское население. В 1648 г., осадив Львов, Богдан Хмельницкий объявлял горожанам: "Прихожу к вам как освободитель русского народа, прихожу к столичному городу земли червонорусской избавить вас от ляшской неволи".
Даже изменник-гетман И. Выговский согласно Гадячскому договору, подписанному с представителем Польши комиссаром Беневским, должен был стать королём "Великого княжества Русского".
Украинский политолог и публицист, малорос родом с Волыни, редактор информационно-аналитического сайта "Руська Правда" Андрей Ваджра (псевдоним, настоящее имя предпочитает не раскрывать, род. 1971) приводит грамоту Львовского ставропигийского братства 1609 года: "Утяжелени естесмо мы, народ Русский, от народа Польского ярмом... чим бы толко человек жив быти могл, того неволен русин на прирожоной земли своей Русской уживати, в том-то русском Лвове".
Гетман Брюховецкий в своем универсале в 1664 г. писал, что идёт с казаками на правую сторону Днепра с целью "освободить русский народ в Украйне от ярма иноверных ляхов".
В вышедшем в Киеве в 1674 г. "Синопсисе" на основе исторической идеи единой России провозглашался единый народ "русский", "российский", "славено-российский", а Киев назывался "преславным верховным и всего народа российского главным градом". Воссоединение Малороссии с Российским государством описывалось как "милость Господня", когда "богоспасаемый, преславный и первоначальный всея России царственный град Киев, по многих переменах своих", вернулся "под руку общерусского царя Алексея Михайловича" как "искони вечная скипетроносных прародителей отчина", органическая часть "российского народа".[18] "Синопсис" стал учебником истории для нескольких поколений россиян и малороссов, которые составляли единый русский народ.
Тут к месту не лишне будет вспомнить ходячее выражение "Киев - мать городов русских". Заметьте, именно русских, а не украинских. Вообще-то это выражение является лингвистическим и историческим нонсенсом. Ну не может Киев быть матерью! Скорее уж отец. Да и стал столицей Руси Киев только после завоевания его новгородским князем Олегом в 882 г., а до этого был небольшим поселением полян. На несколько веков раньше была столица Новгородской Руси, не Новгород (построенный по Нестору Рюриком), а древняя Ладога на берегу Волхова, недалеко от впадения реки в Ладожское озеро. А перед призванием варягов Новгородская Русь имела несколько поколений своих князей, последним из которых был оставшийся без наследников Гостомысл. Так что, какой город является "матерью", должны решить профессиональные историки, но с учётом правил русского языка.
В так называемой националистами "Первой украинской конституции" Пилипа Орлика не упоминалось ни Украины, ни украинцев. В ней обманом склонённые Мазепой к предательству и оказавшиеся на чужбине казаки обращались к "народу русскому", живущему в "нашей Отчизне Малой Руси".
О малороссийских казаках, которые являются для националистов символом зарождения украинского народа, сотник Киевского полка П.И. Симоновский (1717-1809) писал в 1765 г. в работе "Краткое описание о казацком малороссийском народе и о военных его делах, собранное из разных историй иностранных, немецкой - Бишенга, латинской - Безольди, французской - Шевалье и рукописей русских чрез бунчукова товарища Петра Симоновского", где подчёркивал единство казачества и всех "малороссиян" с единым русским, "российским" народом и что казаки "суть природные россияне".
Н. И. Костомаров, будучи украинофилом, тем не менее высказывался за близкую родственную связь между южно-русской разговорной речью и русским языком, основанную на "древнем ближайшем этнографическом родстве". И идентифицирует весь народ Руси перед поляками словами, показывающими, что он считал русскими и "москалей", и "хохлов": "Этот странный для нас, русских, взгляд ..." [19]
Сергей Родин в книге "Отрекаясь от русского имени" приводит слова архимандрита русской православной церкви Преподобного Лаврентия Черниговского (1868-1950, в миру Лука Проскура), который говорил, что это поляки навязали малороссам "понятия Украина и украинцы, чтобы мы охотно забыли свое название русский, навсегда оторвались от Святой и Православной Руси". Преподобный старец завещал: "Как нельзя разделить Пресвятую Троицу, Отца и Сына, и Святого Духа, это Един Бог, так нельзя разделить Россию, Украину и Белоруссию. Это вместе Святая Русь. Знайте, помните и не забывайте". ("Поучения и пророчества старца Лаврентия Черниговского". 1994) [41]
Н. В. Гоголь вложил в уста своему герою Тарасу Бульбе слова: "Пусть же стоит на вечные времена православная Русская земля и будет ей вечная честь!"
Ни Украины, ни украинцев не существовало до ХХ в., а "вожди украинского народа, гетманы Войска Запорожского" не знали украинского языка. Например, просительные, так называемые "Мартовские статьи", трактуемые националистами как договор между Войском Запорожским и русским царём, который он якобы нарушил, написаны на русском языке. Текст "Мартовских статей" заканчивается словами: "Писано на столбцах белоруским письмом без дьячей приписи. Писал Степан, да Тимофей, да Михайло". Белой Русью в те времена называли Русское царство со столицей в Москве.
В XII-XV веках название "Белая Русь" упоминалось в отношении земель Северо-Восточной Руси и Великого княжества Московского, в XV-XVII веках - в связи с землями России. Царь Иван III титуловался "царём Белой Руси". Венецианский дипломат Амброджо Контарини, побывавший в Москве в 1475 г., называл его "князем великой Белой России". На одной из европейских карт 1507 г. указано: "Россия Белая, или Московия". Посол Габсбургов в России, автор книги "Записки о Московитских делах", написанной им в ХVI в., барон Сигизмунд Герберштейн замечает, что "некоторые именуют государя московского Белым царем". В книге "Хроника Европейской Сарматии" (1578), в которой итальянцем на польской службе Александром Гваньини описывается 25-летняя (1558-1583) Ливонская война, а также у польского историка Мацея Стрыйковского говорится: "Русь под Московским князем названа Белой Русью, а та, которая принадлежит Польше, - Черной". После объединения Литвы и Польши согласно Люблинской унии 1569 г. поляки стали использовать термин "Белая Русь" применительно к русским землям Речи Посполитой по аналогии с входившей ранее в состав Польши Червоной Русью, и это название постепенно смещается на западные русские земли и, наконец, используется большевиками в ХХ в. как основание для названия республики "Белоруссия" и её населения "белорусами".
В решении Земского собора в Москве 1 октября 1653 г. о принятии Войска Запорожского в русское подданство, никакие украинцы не значатся, а речь идёт о малороссийских казаках, которые по местному прозвищу назывались черкасы, подобно рязанцам, новгородцам или москвичам.
В книгохранилище Киево-Печерской лавры, считающимся самым полным собранием славянских древностей, вы не найдёте исторических книг на государственном украинском языке ранее XIX в. Это значит, что в те времена такого языка просто не существовало и он был создан позже, как и придуманные "укры". Среди исторических источников единственное упоминание о неких украх имеется у Мауро Орбини. Неопознанные историками "укры или ункраны" входят в перечень племён, произошедших от славян, который приводится этим хорватским историком, родоначальником юго-славянской исторической науки, автором книги "Славянское царство" (издание в Пезаро, 1601 г., переведенной в 1722 г. на русский язык с названием "Историография початия имене, славы, и разширения народа славянского... Господина Мавроурбина Архимандрита Рагужского"). Мауро Орбини пишет о славянах, что "и от сего всегда славного народа в прошедших временах произошли сильнейшие народы: сами Славяне, Вандалы, Бургонтионы, Гофы, Острогофы, Руси или Раси, Визигофы, Гепиды, Гетыаланы, Уверлы или Грулы, Авары, Скирры, Гирры, Меландены, Баштарны, Пеуки, Даки, Шведы, Норманны, Фенны или Финны, Укры или Ункраны, Маркоманны, Квады, Фраки; Аллери были близ Венедов или Генетов, которые засели берег моря балтийского, и разделилися на многие началы; то есть Помераняны, Увилцы, Ругяны, Уварнавы, Оботриты, Полабы, Увагиры, Лингоны, Толенцы, Редаты".[46] Большинство перечисленных автором племён легко идентифицируются, другие науке не известны, и весьма сомнительно, чтобы Мауро Орбини под "украми" имел ввиду древних украинцев. Но этот этноним мог вполне сойти как подсказка будущим "национально озабоченным" украинофилам для создания мифа о древних украх.
Во все времена в течение 1000 лет, начиная с IХ в., население на территории современной Украины называлось этническим термином "русские". В 1569 г. при создании Речи Посполитой "земля русская и Киевское княжество" было выделено из Великого княжества Литовского и присоединено напрямую к Польше, что было удостоверено королевским документом (привилеем), в котором говорилось: "Землю русскую и княжение Киевское и всех оныя земли жителей вообще и каждаго особливо от послушания, владения, должностей и повелений великаго княжества Литовскаго на вечное время изъемлем, освобождаем и к польскому королевству, как равных к равным, свободных к свободным, и со всеми вообще и с каждым особливо, и ея городами, местечками, селами, поветами и всеми каковыб ни были именьями оную землю и княжение Киевское присовокупляем и присоединяем..."
В апреле 1848 г. православные священники Львова подали австрийскому императору Фердинанду I жалобу на притеснения польской администрации и, напоминая о существовании средневекового русского Галицкого княжества, обратили внимание, что население Галиции "принадлежит к великой русской нации ... и все говорят на одном языке".
Даже канадско-украинский националист Орест Субтельный в своей большой по объёму книге "Украина. История", не смея фальсифицировать очевидные общеизвестные факты, пишет, что перед вхождением в состав Польши Галицию называли "Русским королевством", что там "официальное хождение имел "русский язык", равно как и своя "русская монета", а к середине XV в. Галичина была превращена в "Русское воеводство" Речи Посполитой. [32]
В летописях, средневековых хрониках, географических описаниях путешественников, исторической литературе и художественных произведениях ранее ХIХ в. никаких "украинцев" нет и в помине. Ярослав Мудрый, Юрий Долгорукий, Данила Галицкий, Александр Невский, Дмитрий Донской и все остальные многочисленные Рюриковичи были не только русскими князьями, но и родственниками. До ХIX в. не было и названия "Украина", а территория Войска Запорожского после вхождения в состав России называлась Малая Русь, Малороссия. Таким образом этническое единство населения, живущего испокон веков на берегах Днепра, с остальным русским народом никогда не подвергалось никакому сомнению, тем более, что общими предками всех были русичи древней Руси. Территория современной Украины на протяжении всей тысячелетней истории никогда не существовала как украинская, а всегда только как русская. Часть этих русских земель в разные времена захватывали татаро-монголы, Литва, Польша, Венгрия, Турция, Австрия, но всегда они считали порабощённое население этнически русским.
Неопровержимым историческим фактом является то, что современные украинцы - это бывшие этнические русские, с точки зрения места проживания называвшиеся малороссами, а в результате русофобской пропаганды "свидомых" националистов принявшие придуманное поляками и австрийцами своё новое название. Это не нация, образовавшаяся в результате естественного этногенеза, а продукт политического проекта. И не может быть у народа Украины отдельной истории, отличающейся от общей истории русского народа.
В. Г. Белинский в статье "История Малороссии Николая Маркевича" писал: "Малороссия никогда не была государством, следственно, и истории, в строгом значении этого слова, не имела.... Гетьманщина и Запорожье нисколько не были ни республикою, ни государством, а были какою-то странною общиною на азиатский манер...., которая умело только драться и пить горилку.... Много в истории Малороссии характеров сильных и могучих; но один только Богдан Хмельницкий был вместе с тем и государственный ум. Образованием он стоял неизмеримо выше своего храброго, гулливого и простодушного народа; он был великий воин и великий политик. Потому-то и понял он, что Малороссия не могла существовать независимым и самостоятельным государством".
Академик НАН Украины профессор П. Толочко о роли Хмельницкого в истории украинского народа сказал абсолютно определённо: "если бы не Богдан, то, возможно, украинского народа не было бы и в помине. Все были бы ополячены и окатоличены".
Укро-историки сейчас твердят, что украинцы это потомки древних ариев, а русские являются чуть ли не монголоидами. Теория ариев возникла, когда европейская наука обратила внимание на родство основных европейских языков санскриту (арийскому языку), который использовался в Индии высшими кастами - ариями (др.-инд. "благородный, уважаемый"). Санскрит был признан материнским языком для группы так называемых индоевропейских языков. Этот лингвистический термин национал-социалистами в XIX в. был перенесен в этнографию и использован для создания теории "нордической расы" (лженаучный термин, введённый в оборот автором арийской расовой теории графом Жозефом де Гобино). Позже она легла в основу нацистской идеологии.
С развитием науки сейчас появились способы определения генетического родства и единства происхождения народов. Генетическая характеристика людей определяется "предковой гаплогруппой", или "гаплогруппой рода". Поскольку принадлежность к гаплогруппе определяется совершенно конкретными мутациями в определённых нуклеотидах Y-хромосомы, то можно сказать, что каждый из нас носит определённую метку в ДНК. И эта метка в мужском потомстве неистребима. Одинаковая метка в Y-хромосоме определяет одну и ту же историю миграций, одних и тех же общих предков и ту же предковую гаплогруппу. Y-хромосома - единственная из всех 46 хромосом (точнее, из 23-х, которые несёт сперматозоид) передаётся от отца к сыну, и далее к каждому очередному сыну по цепочке времён длиной в десятки тысяч лет. Сын получает Y-хромосому от отца точно такую же, какую тот получил от своего отца. (А. Клёсов. Откуда появились славяне и "индоевропейцы").
Все восточные славяне (поляки, русские, восточные украинцы, белорусы) по генотипу, т.е. изменчивости мужской Y-хромосомы чётко попадают в одну группу, характеризующуюся высоким содержанием у населения (до 50%), как и у индийских ариев, Y-хромосомной гаплогруппы R1a1 с мутацией SRY 10831.2. Это свидетельствует об их генетическом родстве и едином происхождении. Для северных групп русских появляется примесь гаплогруппы N1c1 (влияние финно-угорского компонента). Западные украинцы отличаются преобладанием кельтской гаплогруппы R1b (к которой относятся все западноевропейцы), и гаплогруппы I2a (румыны, молдаване), что говорит о значительном содержании у них неславянских элементов и свидетельствует о том, что галичане генетически не являются славянами, имея значительное содержание крови кельтов и даков. Из истории известно, что автохтонным населением археологической "культуры карпатских курганов" были дакийские племена, относящиеся к предкам современных молдаван и румын - фракийским племенам даков, населявших существовавшую на западном побережье Чёрного моря с III в. до н. э. Дакию. Во II в. даки были завоёваны и ассимилированы римлянами императора Траяна, основавшими на территории современной Румынии римскую провинцию Дакию.
В те далёкие времена Карпаты и Галичину населяли племена карпов, не затронутые римскими завоевателями, которых лесистые горные склоны с редкими селениями дикарей просто не интересовали. Во времена Великого переселения народов в Прикарпатье с запада вторгались кельты, а с Волыни хлынули потоки славян, поглотившие даков, которые переняли славянские верования и язык, но сохранили свою генетическую основу. Покорённые римлянами даки стали румынами и молдаванами, а даки в Прикарпатье стали галичанами. Таким образом галичане являются продуктом смешения и ассимиляции древних даков древними же славянами. Обычаи и культура, например, гуцул с их зажигательными песнями и плясками, неотличимыми по мелодии и ритму от румынских, расшитые кожаные жилетки и суконные плащи (гуня или чуга), близкие к румынским гуцульские говоры и т.п. этнографические особенности являются этому наглядным подтверждением, как отметил Олесь Бузина в книге "Тайная история Украины Руси". [26]
И завоевание киевским князем Владимиром в Х веке Прикарпатья вместе с Червоной Русью мало что изменило в генетике этого населения. Население Западной Украины наиболее часто обладает гаплогруппой I2a, присущей большинству румынского населения, а также R1b, характерной для Западной Европы, в то время, как половина (48%) жителей остальной Украины относятся к русской гаплогруппе R1a1.
В то же время исследования британских и эстонских генетиков, опубликованные в журнале "American Journal оf Human Genetics", установили, что в русском народе нет существенной примеси азиатов (монголоидов). Американские антропологи исследовали генетику русских и пришли к выводу, что русские самые чистые индоевропейцы и являются ядром арийской, то есть индоевропейской расы. В свою очередь очень высокий процент (до 70%) содержания арийской гаплогруппы R1a1 у высших каст Индии и Пакистана является доказательством, что в III-II тысячелетиях до н.э. туда произошла массовая миграция населения с территории Русской равнины под влиянием глобального похолодания. Так что укро-теория о "туранском" происхождении русских - наглая безграмотная выдумка. Данные генетической географии свидетельствуют, что зарождение русского этноса произошло 4500 лет назад на Среднерусской равнине, в месте максимальной концентрации R1a1.
В настоящее время обладатели гаплогруппы R1a1 составляют высокий процент среди мужского населения России (47), Украины (48) и Белоруссии (52), а в старинных русских городах и селениях - до 80%. Таким образом R1a1 является биологическим маркером русского этноса.
Поэтому сколько бы ни горлопанили националисты, ни твердили укро-учёные и ни убеждал бывший член ЦК КПСС Л. Кучма, прогнувшийся под националистов, о том, что "Украина - не Россия", генетика (наука точная, без дураков) однозначно показывает, что русские и украинцы (кроме западных), как носители гаплогруппы R1a1, являются биологически кровными родственниками, составляющими единый русский народ.
Украинского народа никогда ранее ХХ в. не существовало, он этнологической науке не известен. Этот этноним появляется во второй половине XIX в., да и то за границей, в австро-венгерской Галиции. И для "свидомых" совсем уж печально, что не существует и украинской нации, которая уже более 100 лет находится в стадии создания и до сих пор не консолидирована в пределах собственного государства, что вынуждены признавать и бывший президент Л. Кучма, и даже отъявленные националисты - участники АТО. Единого народа в Украине нет, есть население с разным историческим сознанием, у небольшой группы людей чудовищно извращённым националистической пропагандой на тему украинской истории.
Когда в 1915 г. на Западе появились сведения о существовании в Галиции "украинского народа", европейская наука и политическая элита не обратили на это никакого внимания, поскольку им такая нация была неизвестна. Они посчитали, что "украинцы" являются просто пропагандистской выдумкой, так как в Европе ничего не знали об Украине и украинцах, создаваемых австро-венгерскими властями в Галиции. Точно так же крестьянское население Восточной Украины, будучи уверенным в своём кровном родстве в этническом и религиозном отношении с русской нацией, не желало принимать новое для них название "украинцев". Это признавали позже в своих воспоминаниях деятели Центральной Рады, объясняя в эмиграции своё поражение в гражданской войне тем, что они пытались создавать украинское государство ещё до того, как усилиями большевиков начала складываться сама украинская нация, а "сознательных украинцев" было слишком мало и они не имели поддержки у народа Малороссии.
Вообще-то странно говорить об истории страны, созданной несколько десятков лет назад. Естественно, что сейчас укро-историкам приходится использовать ложь и выдумки, у них нет другого способа сочинить историю в угоду националистическому правительству и до сих пор злобствующим националистам зарубежной эмигрантской диаспоры. Точно так же по заказу австро-венгерского правительства националистическая концепция украинской истории была сочинена Михаилом Грушевским в его многотомной "Истории Украины-Руси". Перед Грушевским стояла трудная задача написания истории для искусственной нации, которая практически при нём и начинала создаваться, но не имела ни своей национальной территории, ни государства, ни языка. Украинцы в то время существовали только в воображении немногочисленных радикальных интеллектуалов-украинофилов. Будущий украинский народ пребывал в уверенности, что они русские люди, живущие в южных провинциях Российской империи, и не имел представления, что их скоро будут называть украинцами, изобретают для них новый язык, а за границей в соседней Галиции уже пишется "героическая" история их ещё не существующего государства и нации, задуманной австрийцами и немцами как политический проект.
Созданная в Галичине австро-венгерскими властями особая "украинская нация" основана на русофобии, греко-католической церкви и польском менталитете. Именно в этом во многом кроются глубокие различия между Западной и Восточной Украиной. Украинские националисты Галиции уверены до сих пор, что они, как более передовые и приобщённые через поляков к "европейству", играют ведущую роль в истории всего украинского народа и поэтому имеют право диктовать свою волю и своё "передовое" мировоззрение остальному населению Украины. Одна из глав книги Ореста Субтельного так и называется: "Восточная Галичина: оплот украинства". Автор отмечает, что росту общественного сопротивления русинского (он называет его украинским) населения против давления австрийских властей препятствовала растущая конкуренция с поляками. И по мере того как польская и русинская общины входили в силу, конфронтация между ними все более обострялась.
В середине XIX в. австро-венгерская Галичина, так же как и Закарпатье с Буковиной, оставались беднейшими регионами Европы, что давало некоторым историкам повод называть их "кладовой экономических абсурдов". Если на восточной Украине происходила бурная индустриализация с появлением большой массы рабочего класса в Донбассе, Криворожье и других районах, Галиция, Волынь и Закарпатье оставались сельскохозяйственными регионами, к тому же не имевшими возможности конкурировать с аграрными областями Австро-Венгрии или Германии. Даже в конце XIX в. большинство населения Австро-Венгерской Галиции (до 80%) было русинское крепостное крестьянство с духовенством вместо интеллигенции, в среде которого родилось русофильское движение. Вена тогда очень нуждалась в идеологах, способных противостоять набиравшему силу движению русофилов и обеспечить для создаваемого украинского народа "научное" обоснование его славного исторического прошлого. И молодой тщеславный и не связанный "мещанскими условностями" в профессиональной этике историк Грушевский, перед этим безуспешно домогавшийся профессорского звания в Киевском университете, оказался как нельзя более кстати. Он получил должность профессора кафедры общей истории Львовского университета, которую занимал с 1894 г. в течение 20 лет. Одновременно Грушевский возглавил созданное в 1873 г. "Научное общество Тараса Шевченко", служившее одним из элементов "украинского проекта" австрийского и немецкого правительств и с самого начала получавшее от них щедрое финансирование. Оно превратилось в подрывной антироссийский центр, имевший целью с помощью сепаратистской литературы пропагандировать независимость Украины с отделением её от России. Издание львовской газеты "Дiло", деятельность львовского "Научного общества Шевченко", Украинского студенческого союза и других львовских националистических обществ финансировала Германия из секретных фондов через советника германского посольства в Вене Дитриха фон Бетман-Гольвега. Информационная и пропагандистская деятельность сторонников украинского сепаратизма в Галиции финансировалась совместно Австрией и Германией. Например, венский журнал "Украинское обозрение" (Ukrainische Rundschau) получил в 1907 г. 5400, а в 1909 г. -12000 германских марок, а черновицкая газета "Буковина" - 24000 австрийских крон. Издание выходившего в Лозанне на французском языке еженедельника "Украина" финансировалось депутатом австрийского парламента, лидером парламентского "Украинского клуба" Евгеном Левицким. (Не путать с Андреем Ливицким, с 1947 г. носившим титул "Президента Украины в изгнании").
Помимо пропаганды Австро-Венгрия субсидировала и более практические проекты, нацеленные, в частности, на идею создания в случае победы в предстоящей мировой войне Украинского королевства, где формой правления стала бы конституционная монархия. Одним из главных покровителей украинского сепаратизма в Австро-Венгрии и претендентом на украинскую корону был наследный принц Франц-Фердинанд. В 1910 году, согласно оперативным данным российских спецслужб, в его замке Конопиште с его участием состоялось тайное совещание с деятелями украинского движения Галиции и Надднепрянщины, посвящённое именно этой проблеме.
В этнологии любая нация в качестве основного отличительного признака имеет историческое сознание, сформированное общей историей. Поэтому русские, малороссы и белорусы составляют историческую русскую нацию, несмотря на языковые, культурные различия и даже возникшие недавно государственные границы. Но невозможно себе представить славян русских (православных) и славян поляков (католиков) в составе единой нации. Хотя 100 лет поляки жили в условиях многонациональной Российской империи, но в образованной русской среде являлись инородным сообществом, выделяясь шляхетским гонором и всячески обособляя себя от окружающих. Николай Костомаров в биографии писал, что поляки-студенты С-Петербургского университета "держались в стороне от русских и при всяком удобном случае не скрывали национальной антипатии ко всему русскому". Он отмечал среди них наличие связи с польской эмиграцией: "Почти одновременно с студентским волнением стали появляться печатные листки, имевшие смысл прокламаций, призывающих общество к политическим и социальным переменам, иные по своему содержанию были проникнуты умеренным либерализмом, в других делались воззвания к революции и даже к резне". И несмотря на известный штамп о родстве славянских душ, историческая память и историческое наследие русских и поляков так различны, что жить в соседних странах они могут, но вместе в одной стране никогда.
Попытки написания истории Малороссии с конца XVIII в. делались рядом интеллектуалов. Среди таких историков-любителей (все они писали по-русски) наибольшего внимания заслуживают Василь Рубан ("Короткая летопись малороссийская", 1777 г.), Опанас Шафонский ("Черниговского наместничества топографическое описание", 1786 г.), а также молодой Яков Маркович ("Записки о Малороссии", 1798 г.)
Потребность в обобщающем профессиональном научном труде восполнил русский историк Д. Н. Бантыш-Каменский (1788-1850), родившийся в Москве отпрыск молдавского дворянского рода Бантыш, получивший прекрасное образование. В 1816 г., отказавшись от дипломатической карьеры, Бантыш-Каменский, в то время уже автор нескольких исторических и биографических сочинений, уезжает в Полтаву, где состоит при малороссийском генерал-губернаторе князе Репнине, официально в должности правителя канцелярии, фактически же занимаясь в основном своей четырехтомной тщательно документированной "Историей Малой России", которая была закончена и напечатана в 1822 г., сразу завоевав исключительную популярность.
В связи с отсутствием украинцев в древности, в средние века и вплоть до конца XIX в., об естественном характере их этногенеза, как самостоятельного народа, нет смысла говорить. Украинцы создавались искусственно. Впервые идеи об "украинском народе" и новой теории славянской этнографии появились в первой половине XIX в. в умах польских эмигрантов. Они мечтали о возврате независимости Польского государства, вошедшего после третьего раздела Польши в 1795 г. в состав России как Варшавское генерал-губернаторство. От них "украинской идеей" заразилась радикальная часть российских украинофилов, которые были во второй половине XIX в. небольшим по численности сообществом украинствующих либеральных интеллигентов, ограниченным кружком любителей малороссийского фольклора, увлекавшихся исследованиями в этнографии. Они были не в состоянии увлечь за собой малороссийское крестьянство и зарождавшийся рабочий класс и "выпускали пар в свисток" публицистических работ, далёких от того народа, который они собирались "украинизировать".
Более успешны в этом отношении были австрийцы, целенаправленно пытавшиеся создать в Галиции "украинство" в противовес прорусским настроениям большинства населения. С наибольшим успехом действовали большевики после победы в Гражданской войне, создав впервые стабильную украинскую государственность в виде Украинской ССР. А затем с присущей им целеустремлённостью и настойчивостью они начали в процессе так называемой "украинизации" переделывать миллионы русского населения Малороссии в украинский народ, который как искусственный этнос, появился совсем недавно - только в СССР в 1920-1930 годах. До этого просвещённая Европа не знала такого народа.
В изданном Т. Г. Брэдфордом в 1835 г. "Всеобщем Географическом, Историческом и Коммерческом Атласе" (Bradford, Thomas Gamaliel. A Comprehensive atlas: geographical, historical & commercial) в главе "Физические разновидности человеческой расы" (Physical varieties of the human race) при перечислении ветвей индо-арийской расы среди славянских народов отмечаются русские, поляки, сербы, хорваты, чехи, словаки и венeды (Slavonic Nations: Russians, Poles, Servians, Croatians, Bohemians, Slowacs, Wends). В атласе скрупулёзно перечислены на всех континентах океаны, моря, озёра и реки, все страны, их крупные города, этнический состав населения и много другой очень подробной и детальной информации. Но никаких украинцев не упоминается, т.е. в середине XIX в. о них авторы этого подробнейшего Атласа не слышали и не видели ни в одном источнике, сотни которых были использованы при составлении этой географической энциклопедии тогдашнего мира. В этом же Атласе в таблице "Tabular view of languages" (стр.160) перечислены сотни языков всего мира, даже уже вымершие. В разделе Европейских языков в пункте 5. "Славянская языковая семья" указаны три ветви: а) Russo-Illyrian: 1. Sclavonic, Servian, Illyrian; 2. Russian; 3. Croatian; 4. Windish. b) Bohemo-Polish: 1. Czech or Bohemian; 2. Polish; 3. Sorabian. с) Wendo-Lithuanian: 1. Wend; 2. Lithuanian; 3. Lettish; 4. Pruczic.[45]
Вы видите в этом перечне украинский или белорусский языки? Не думаю, что составитель атласа мистер T. G. Bradford в первой половине XIX в. был подкуплен Путиным. Остаётся сделать крайне неприятный для "укро-свидомых" вывод: в XIX в. ни украинцев, ни украинского языка не было. Это знает любой образованный человек, а новостью может быть только для этих тупых, безмозглых, "майданутых на всю голову", плохо образованных хлопцев, для которых и приведены эти детали. Они подкрепляются свидетельствами авторитетных авторов.
Борец за долю русинов Василий Подолинский (1815-1876), этнический русин и выдающийся деятель галицко-русинского движения, писал: "...только тот мог не видеть в Галичине русинов и не слышать русской речи, кто не видел Галичины". [35]
Писатель Пантелеймон Кулиш (1819 -1897), которого за попытки создать украинское правописание (так называемую "кулишовку") укро идеологи сейчас считают автором первого украинского алфавита, украинцем себя не называл. Литературное творчество он начал на русском языке, а с 1857 г. изобрёл собственную грамматику для крестьянского языка Малороссии. Но П. Кулиш свой алфавит частично заимствовал у "Русской троицы" (М. Шашкевич, Я. Головацкий и И. Вагилевич), которые первыми использовали в альманахе "Русалка Днестровая" фонетическое правописание на русинском наречии, которое не прижилось, как не прижилась и "кулишовка".
Интересна судьба бывших единомышленников, создателей "Русской троицы". Яков Головацкий, ставший ректором Львовского университета, встал в дальнейшем на позиции общерусского единства, перешёл в православие и эмигрировал в Россию. Иван Вагилевич же перешёл из унии в протестантство и окончательно склонился к польскому лагерю (он собственно и считается польским писателем). Неизвестно, как сложилась бы жизнь Мариана Шашкевича, если бы он не умер в возрасте 32 х лет в 1843 г.
Будучи любителем малороссийской этнографии, ранний П. Кулиш - романтик, идеализировавший гетманско-казацкую верхушку, ещё не проникшийся "украинской идеей", в своих "Записках о Южной Руси" в 1856 г. писал: "...Северный и южный русский народ есть одно и то же племя... Во всех русских землях, известных под именем Малой и Червоной Руси, один и тот же южно-русский язык был во всеобщем употреблении.... Название "русский" принадлежит южно-русскому или малороссийскому народу и языку искони. Малороссийский народ и малороссийский язык суть русский народ и русский язык по преимуществу. В русских землях, принадлежавших к Польскому королевству, южно-русский язык не только был языком народным, но и правительственным. Этим языком говорили при дворе великих князей Литовских и в знатнейших южно-русских домах". А в эпилоге своего написанного на русском языке романа "Чёрная Рада" (1857) он отмечал, что своим романом хотел "доказать, не диссертациею, а художественным воспроизведением забытой и искажённой в наших понятиях старины, нравственную необходимость слияния в одно государство южного русского племени с северным". В опубликованном только незадолго до смерти очерке "Владимирия" (1894), называя жителей Галицкой земли "ополяченными до потери материнского языка", Кулиш пишет: "Называют этот край по древней великокняжеской столице его, Галициею, иначе Галичиною, Галицкою Русью, называют по расположению вдоль Карпатских гор и Подгорьем. Но Червоная Русь приятнее всех этих имен в слухе Малоруссов, собственно говоря Староруссов, от которых он отторгнут чужеядною политикою, по присоединении их к Великоруссам или Новоруссам, называемым ревниво и завистливо Москалями....Вот чего домогались в Брест-Литовском паписты от наших предков! Они хотели уподобить всю Малороссию Польше и навсегда оторвать нас от великого Русского Мира". Говоря о Брест-Литовском, Кулиш имел ввиду Брестскую унию 1596 г., на которой была образована греко-католическая церковь. Позже в Галиции под влиянием польской пропаганды взгляды Кулиша, одного из первых "украинцев", радикализировались и "Кулиш был главным двигателем украинофильського движения в Галиции в 1860-х и почти до половины 1870-х годов", как писал о нём Иван Франко. Однако непостоянство взглядов Кулиша, заигрывание с русским самодержавием после разгона Кирилло-Мефодиевского братства и резкие высказывания об "Энеиде" Котляревского, баснях Гулака-Артемовского и поэзии Т. Шевченко, которые он называл "музой полупьяных", а также открыто высказанное им в труде "История воссоединения Руси" (1874) твёрдое мнение об идентичности малороссов и русского народа, привели к утрате его популярности среди "украинофилов" и вызвали бурю недовольства со стороны "украинствующих" интеллектуалов. Кулиш им отплатил тем же. Возмущённый использованием своей "кулишовки" для грязной политической игры, направленной на подавление в Галиции русинского большинства, он пообещал отречься "от своего правописания во имя Русского единства".
Русский филолог-славист Измаил Срезневский (1812-1880) в 1849 г. в труде "Мысли об истории русского языка", утверждая "единство русского языка и народа", об украинском языке писал, что "нет необходимости делать эту письменность самостоятельной, отдельной литературой, принадлежащей как бы отдельному народу".
Владимир Антонович в статье "Моя исповедь" в 1861 г., называя народ южнорусского края русским, писал: "Польские публицисты хотят доказать, что край между Карпатами и Днепром - есть край польский, навязать народу то, в чем он не нуждается, или то, чего он не хочет". [40]
Известный русский философ и писатель, участник белого движения Иван Солоневич (1891-1953) так писал о бывших землях Речи Посполитой: "Край - сравнительно недавно присоединенный к империи и населенный русским мужиком. Кроме мужика русского там не было ничего.... дворянство очень легко продало и веру своих отцов, и язык своего народа, и интересы России...".
Ни Тарас Шевченко, ни Иван Котляревский в своих произведениях никогда не употребляли слов "украинец" или "украинский язык". Шевченко свой дневник писал на русском языке, т.е. он и думал на нём, свою родину называя Малороссией.
До 1922 г. не было и государства Украина. Даже о древнем периоде Киевской Руси и знаменитом пути "из варяг в греки" в малороссийском фольклоре нет ни одного сказания. В малороссийском народном эпосе содержатся лишь думы о похождениях легендарных предводителей казаков. Исследователь русского фольклора, член-корреспондент Императорской Академии наук А. Д. Галахов (1807-1892) в работе "История русской словесности" указывает, что былин о Киевской Руси в Малороссии не обнаружено ни одной, а в северных русских регионах собрано более 400. Вообще термин "Киевская Русь" начал применяться к Руси со столицей в Киеве в трудах русского историка Николая Михайловича Карамзина (1766-1826) в начале XIX в., т.е. сравнительно недавно. Тем более в VIII-IX вв. не могло быть никакой Украины. Это была Русь, о которой во времена князя Игоря, княгини Ольги и князя Святослава узнали греки и начали упоминать византийские писатели и хронисты. В действительности, как теперь постепенно высказываются учёные, Русь и русский народ существовали значительно раньше появления в 862 г. у ильменских словен варягов Рюрика, с которого летописный Нестор считает начало Руси, а также завоевания полян князем Олегом в 882 г. и основания в небольшом полянском городке Киеве новой столицы своего государства, названного Карамзиным Киевской Русью. [15]
В результате татаро-монгольского нашествия пришедшие в упадок и запустение южные и западные княжества Руси оказались захваченными Великим княжеством Литовским, основу населения которого составляли древние русичи, русины. Затем литовские князья во второй половине XIV в. воевали с Польским королевством за галицко-волынское наследство. После раздела в конце XIV в. древнерусского Галицко-Волынского княжества между Польским королевством и Великим княжеством Литовским Юго Западная Русь никакого самостоятельного политического развития никогда не имела, всегда будучи в составе Литвы, Польши или Австрии. На землях Руси никогда в течение всей тысячелетней истории её жители добровольно не отказывались от своего древнего самоназвания русские и не называли себя другим именем. Даже на землях юго-западных древних русских княжеств, надолго попавших под польское господство, люди продолжали именовать себя русскими и, несмотря на национальный и религиозный гнёт, помнили свои русские корни, сохраняли свой язык и чтили своих предков.
После того, как в конце XVI века русские земли в составе Великого княжества Литовского стали юго-восточной окраинной частью единого государства Речи Посполитой, поляки начали называть эти территории "украйнами", а их жителей "украИнниками" или "укрАинцами" от польского слова "kraj" (край земли, окраина). Православные подданные Речи Посполитой, насмотря на национальное и религиозное давление поляков, никогда не забывали о том, что они православные русские и говорили на русском языке. Польский правящий класс понимал опасность этнического единства и одной православной веры русских жителей польских окраин с Русским государством, и объясняющееся этим естественное желание русских, проживающих в Польше, к воссоединению с Русским царством. Польские власти противопоставили этому усиленное ополячивание русского населения, в первую очередь его национальной элиты (русской шляхты), насаждение католической веры вместо традиционного русского православия, а затем, уже в XIX в., эту политику продолжали усилия польских политических эмигрантов и учёных доказать, что в Польше не было русских, а была особая "укрАинская" народность, которую поляки трактовали как часть польской нации. Так постепенно возникло название этой территории в составе Польши как "Украйна", наравне с другими историческими географическими названиями (Волынь, Подолия, Брацлавщина).
В современной украинской научной литературе и в школьных учебниках утверждается, что название "Украина" происходит от украинского слова "страна" (укр. "край", "країна"), то есть просто земля, заселённая народом, что наравне с другими многочисленными примерами фальсификации и манипулирования историческими фактами, является намеренным мифотворчеством и сознательным искажением истории. "Украинствующие" деятели в попытках доказать давнее существование Украины, ссылаются на якобы первое её летописное упоминание в Ипатьевской летописи, где описывается смерть в 1187 г. переяславского князя Владимира Глебовича во время похода на половцев и скорбь по нему переяславцев: "всякими доброд?тельми наполнен - о нем же оукрайна много постона", т.е. сожалела. Украинствующие ученые видят здесь слово "Украина", и как двоечник подгоняет нужный ответ, отбрасывают ненужное "о", вводя заглавную "У" вместо прописной, заменяя "й" на "и", меняя ударение и смысл слова как "вся страна". Но в те времена это была просто Русь, Украину ещё не изобрели. И смысловое значение слова была именно "окраина", тем более, что Переяславское княжество, крайнее к "Дикому Полю" было отгорожено от него полосой укреплений, так называемой Посульской оборонительной линией. Да и в этой же летописи в рассказе о князе Ростиславе Берладнике говорится, что он направлялся "ко оукрайне Галичькой", что обозначало граничащую с незаселенными территориями полосу вдоль Днестра. В других русских летописях встечаются "псковские оукрайны", "рязанские оукрайны" и даже "даурские оукрайны во сибирской стороне" из народной песни.
О происхождении названия Украйна в смысле пограничье, а не земля или страна (как доказывают современные "свидомые" деятели), ясно написано в эмигрантском издании ЕНЦИКЛОПЕДIЇ УКРАЇНОЗНАВСТВА (Мюнхен-Нью-Йорк, 1949), которое невозможно обвинить в антиукраинской направленности: "В конце XV в. и в начале XVI в. широко использовали слово "Украйна" в значении пограничье". Львовский националист Е. Наконечный также вынужден подтвердить этимологию названия страны "Украина" от границы земли.
Российский историк, д.и.н. Алексей Ильич Миллер пишет: "После казацкого восстания 1648 г. против польского владычества и Переяславской рады 1654 г., когда казацкое воинство гетмана Богдана Хмельницкого присягнуло русскому царю Алексею Михайловичу, вошло в состав Русского государства и стало официально называться Войском Запорожским Его Царского Величества, занимаемую им территорию неофициально стали называть Гетманщиной, Южной или Малой Русью, что позже трансформировалось в полуофициальные названия "Малороссия" и "Украйна", которые с появлением украинофильства в XIX в. стали использоваться и как названия всей территории Юго-Западной Руси в составе Российской империи, в то время имея не этническое, а лишь географическое значение. Ни Хмельницкому, ни другим гетманам Войска Запорожского не приходило в голову ходатайствовать перед царем о создании краевого правительства или какой-нибудь местной автономной административной власти". [33]
Профессор истории Киево-Могилянской академии Наталия Николаевна Яковенко вопросу названия украинской территории посвятила в 2009 г. целую статью "Выбор времени - выбор пути. Название украинской территории", где подробно исследовала когда, как и почему называли свою землю жители Древней Руси, Великого княжества Литовского и Речи Посполитой. Далее практически сохранена часть текста работы Н. Яковенко. Она пишет, что говоря о названии своей территории, где проживает народ, называют священное имя отечества, полученное в наследство от предков. "Первым наименованием всей огромной территории Восточной Европы, населенной жителями Руси, как земли русов (или "росов" в греческом звучании), было византийское название "Росия" (Rosia), употреблённое в произведении императора Константина VII Порфироносного "О церемониях". В Бертинских анналах этот народ назван "народом Рос", а епископ Кремоны Луидпранд, ссылаясь на греков, называет византийских наёмников "русии" (Rusios). В древнерусских письменных источниках страна называлась Русской землей или Русью, а народ русинами или русичами. И так было до ХVI в. для определения русских земель в составе Литвы и Польши. В северо-восточных русских княжествах к этому времени и даже в ХV в. уже начало применяться греческое название Росия (Rosia) При этом в византийских и римских документах той поры иногда страна называлась "Russia", а её жители рутены (Rutheni), тем более, что ещё Плиний описывал кельтское племя рутенов. Так в европейских источниках слились два фонетически похожие названия народа русины-рутены и даже страну иногда называли Ruthenia. Это сдвоенное название народа, отдавая дань широко употребляемой латыни, стало применяться и в польско-литовской официальной документации, хотя, выводя на бумаге Ruthenia, канцелярист про себя думал "Русь". Сохранившиеся книги канцелярии великих князей литовских называют приграничные со Степью окраины "украйнами", а местных жителей, в том числе и литовскую или польскую служилую шляхту "украИнниками" или "людьми укрАинными".
Постепенно термин "Украйна" как пограничье стал использоваться и для обозначения всех русских земель в составе Речи Посполитой. Наталия Яковенко, исследовав распространение названия "Украйна" в документах польской администрации XVII в. в русских воеводствах, приводит характерную цитату из документа того времени: "Украйна - это польский край, который состоит из трёх воеводств, Киевского, Брацлавского и Черниговского, и лежит с восхода солнца у московской границы, потом у татарской, далее на юг у волошской. И поэтому этот край называется Украйной, потому что имеет своё расположение около чужих границ". Главное здесь - ударение не на И, как принято теперь, а на А - УкрАйна, и тогда становится более чётким смысл слова - это пограничье.
Между тем в Польше гонористая шляхта считала, что её "голубая кровь" значительно благороднее крови простолюдинов и холопов, чему способствовала широкая известность среди поляков так называемой "сарматской этногенетической легенды", которая трактовала происхождение простого народа от Хама, а панов и шляхты от Яфета, потомки которого "воинственные сарматы" дали начало "шляхетскому народу". Орест Субтельный пишет: "Тaк возникaло и утверждaлось предстaвление поляков об их православных согражданах кaк о людях второго сортa, зaведомо уступaющих кaтоликaм кaк в культурном, тaк и в морaльном смысле. Для будущих польско-укрaинских отношений подобные взгляды были основой национально-религиозной вражды". [32] А русинскую знать польская щляхта рассматривала как потомков "сарматского племени роксоланов", младших братьев польских "сарматов". Отсюда пошло иногда использовавшееся альтернативное название Руси "Роксолания", в основном применимое к землям бывшей Киевской Руси. С образованием Речи Посполитой шляхта стала по происхождению делиться на "польскую", "русскую" и "литовскую". В Польше активно культивировалась модель "русской шляхетской нации", как братской полякам, русины трактовались как часть польской нации. В противовес этому в Галичине распространяется антилатинская версия "греческих истоков" Руси, а после визитов Московских патриархов во Львов в 1580 гг., разбудивших дремавшее чувство духовного родства с "материнской церковью", в Львовской, Острожской и Луцкой братских школах, а особенно после посещения в 1586 г. Львовского братства антиохским патриархом Иоахимом I, встречается наименование русинов "русским народом".
После 1654 г. на территории Гетманщины, перешедшей под протекторат московского царя, всё большее распространение получает название Россия на греческий манер. Но на территориях, оставшихся в Речи Посполитой, этот термин употребляется реже. Так члены Львовского православного братства в прошении к русскому царю в 1649 г., перечисляя свои беды, помещают "свой народ" не в "России", а на "всём пространстве Руси".
Примерно в это время начали использовать греческое наименование прежних галицкой и киевской метрополий Константинопольской церкви как "Малой России". Самым ранним использованием этого термина считается булла 1347 г. императора Иоанна VI Кантакузина про ликвидацию Галицкой метрополии. Ещё раньше этот же термин был применён в 1339 г. на латинском языке в титуле галицко-волынского князя Болеслава Юрия: "князь всей Малой Руси (Russie Mynoris)". После распада Киевской метрополии на московскую и польско-литовскую и признания Константинополем Московского патриархата в "Великой России", вся остальная территория бывшей православной Руси стала называться "Малой Россией". В письме Львовского братства к царю Федору Иоанновичу в 1592 г. с просьбой о материальной поддержке встречаются вместе оба этих названия: "Великая и Малая Россия". В 1620 г. ерусалимский патриарх Теофан посвятил несколько киевских епископов "на престолы Малой России". В 1678 г. иерусалимский патрирх Досифей обращается с пастырьским посланием к православным "Малой России, Полонии и Литвании".
Новое дыхание в термин "Малая Россия" вдохнуло восстание 1648 г. Богдана Хмельницкого одновременно с лозунгом защиты "святой греческой веры" и в связи с резким увеличением интенсивности связей с "единоверной православной Московией", когда Гетманат стали чаще называть "Малой Россией", придавая внутренний смысл объединению Великой и Малой России. Это стало официальным наименованием с включением в титулатуру московского царя, которая стала звучать как "Великой, Белой и Малой Руси". А в 1662 г. в Москве создаётся специальное административное учреждение "Малороссийский приказ". Кровавые события Руины показали, что под Малой Россией казаки стали понимать не только киевскую метрополию, но и все русские территории Речи Посполитой ("куда простирается русский язык и вера"), которые не могут принадлежать ляхам, поскольку они "овладели преступно землями, которые когда-то были освящены не польским королём, а равноапостольным церём Володимиром".
Невзгоды, страдания и тяготы гражданской войны XVII в. (Руины) постепенно превращают Малую Русь для казаков в "нашу оплаканную мать-отчизну" и начинает проявляться "малороссийский патриотизм" и "малороссийская идентичность". Название "УкрАйна", много раз использованное в прошлом в устной речи, в прозе и в стихах, памятное по происхождению из польского языка (от польского kraj, край земли), во времена Речи Посполитой и после восстания Богдана Хмельницкого имело хождение в частном общении и изредка в исторических документах как географическое понятие для территории Гетманщины, подобно Подолии, Переяславщине, Холмщине и т.д.
Нет никакой необходимости оспаривать, что со временем название распространилось на все земли современной Украины, но исходный его смысл всегда был пограничье. Это подтверждает канадский националист Орест Субтельный, который писал в начале своей книги "Украина. История". (Торонто. 1988): "Слово "Украина" чаще всего истолковывается как "порубежная земля", "пограничье". Такое название страны весьма точно отражает ее местоположение". [32]
Ещё в начале XIX в. при Александре I, когда на Правобережье Днепра сохранилось после третьего раздела Польши безраздельное господство польских магнатов, а служилая польская шляхта преобладала в системе государственных учреждений и школьном образовании, там началось внедрение названия "Украина". Составив большинство преподавателей и студентов в польском университете в Вильно и в открывшемся в 1805 г. Харьковском университете, поляки занимали лидирующее положение в интеллектуальной жизни Малороссии и широко пропагандировали малороссийское наречие в качестве отдельного языка от русского, поощряя нарождающихся украинофилов и сепаратистские настроения. [50]
Для малороссийских земель название Украина окончательно установилось в конце XIX - начале XX века. Но начало этому было положено раньше, что свидетельствовало о зарождении под влиянием польской пропаганды "национальной озабоченности" интеллектуальной элиты сообщества, которому до этого вполне хватало понятия Русь, как территории, где проживали русины в составе польско-литовского государства. Характерной чертой при различных названиях этой территории (в официальных документах, частных письмах или географических описаниях) было многоязычие, изменчивость и податливость на влияние извне, склонность к синтезу разных традиций, связанное с многовековыми контактами с неспокойными и сменяющимися кочевыми народами Дикой Степи.
Некоторые иностранные источники иногда называли Московское княжество (а не всю Северо-восточную Русь) Московией, а Юго-западную Русь Киовией, пытаясь избежать официального названия Московской Руси. Чтобы убедиться в том, что это было намеренное переименование, носившее скорее политический смысл, достаточно обратиться к древнерусским летописям. Например, в Никоновской летописи рассказывается о поездке великого князя Василия Дмитриевича в 1364 году в Орду, в результате которой хан Тохтамыш пожаловал князю владение несколькими русскими городами в Северо-Восточной Руси "и отпусти его на Русь" (заметьте, не в Московию).
Н. Костомаров в "Правде полякам о Руси" о названии "Московия", пишет: "Никакие хроники того времени не упоминают о московитянах и не могли упоминать о том, чего на свете не было. Если что в те времена было совершенно неизвестно (completement inconnu), так это имя московитян...Когда Мамай собирался идти на Димитрия, он, по известию летописца, говорил: пойдем на русского князя и на русскую землю, а не на московского князя и не на московскую землю... Слово московитяне было совершенно неизвестно у нас; несколько сходное с ним было название Москвичи, но оно означало жителей города Москвы - и в самом обширном смысле - ее земли, ее пригороды, но никогда не имя великорусского народа. Никто бы не назвал суздальцев, владимирцев, нижегородцев - москвичами, но все равно звались русскими". [19]
Употребляя термины "Московия" и "московиты", западноевропейские географы и историки XVI и XVII веков довольно часто оговаривались, что московитов следует отождествлять с русскими: "Московия получила свое наименование по назва?нию реки и расположенной на ней столице, являясь частью Русии", - писал Цезарь Бароний. В своём ставшем популярным университетском учебнике немецкий географ Георг Хорн подчёркивал: "московиты суть русские, лишь именуе?мые так по названию столицы их государства". В начале XVII века французский наёмник Жак Маржере (служивший в русской армии капитаном отряда наёмных солдат, а затем переметнувшийся к Лжедмитрию I) в своей книге "Состояние Российской державы и Великого княжества Московского", считающейся ценным историческим источником о быте русского народа, о природе и населении России конца XVI - начала XVII в., писал: "Ошибочно называть их московитами, а не русскими, как делаем не только мы, живущие в отдалении, но и более близкие их соседи. Сами они, когда их спрашивают, какой они нации, отвечают: Russac, то есть русские, а если их спрашивают, откуда, они отвечают: iz Moscova - из Москвы, Вологды, Рязани или других городов".
Название "Московия" с подачи поляков вошло в европейский оборот в связи с польскими претензиями на принадлежность Польше всех западнорусских земель и пропагандой концепции, что русины Речи Посполитой и русские в Московском царстве это разные народы и Россия не имеет отношения к культурному наследию Древней Руси, т.е. не имеет права претендовать на объединение русских земель. В 1900 году в Галиции австро-венгерский дипломат и активный участник "украинского движения", затем представитель Украинской Центральной Рады ЗУНР в США, Лонгин Цегельский опубликовал пропагандистскую брошюру "Русь-Украина и Московщина-Россия", в которой обосновывал единоличные права Украины на наследие Киевской Руси. В 1921 году была издана (в 1936 году переиздана) книга украинского эмигранта в Чехословакии Сергея Шелухина о названиях Украины, где он, частично повторяя Духинского, доказывал, что "Московия" всегда так называлась и "украла" своё название "Русь, Россия" у Украины. Подобные же доводы использовал и канадский эмигрант, украинский националист Павел Штепа, в середине ХХ в. издавший книги "Украинец и москвин. Две противоположности" (1959) и "Московство" (1968). [30]
Подмена официального названия "Россия" словом "Московия" изредка применялось западными политиками в ХХ в. Кумир современных украинских националистов Адольф Гитлер (его портреты неизменно присутствуют в факельных шествиях бандеровцев по улицам Киева и других городов, а фашистское приветствие вздёрнутой вверх рукой часто используется членами ОУН) неоднократно говорил о том, что такие слова, как "русское" и "Россия" следует запретить, заменив на "московское" и "Московия", а в планах нацистского руководства было создание Рейхскомиссариата Московия. Не отстают от националистов-писак и гитлеровцев современные американские лизоблюды - невменяемые политики и деятели киевской хунты. В феврале 2016 г. в Верховную Раду был внесён законопроект о том, чтобы на Украине Россию официально называли Московией. Цирк продолжается! Происхождение названия "Украина", ставшее общепринятым с блудливой руки М. Грушевского, "украинствующие" деятели связывают с упоминанием его древним летописцем в Ипатьевской летописи под 1187 г. Это неверная обывательская поверхностная трактовка людей, да и у Грушевского об этом написано достаточно ясно. Те, кто приводят этот довод, не знают существа вопроса, сами в этом не разбирались, а просто повторяют услышанное где-то. На самом деле профессор истории Наталия Яковенко подтверждает, что в слове "оукрайна" отчетливо видно тождество со словом "окраина". В то же время, рассматривая другие возможные интерпретации этимологии слова от "страна, земля", даже с привлечением аутентичных текстов Евангелия на греческом, латинском, чешском и церковнославянском языках, она приходит к заключению, что этимологически его содержание в официальных политико-географических документах по смыслу совпадает с понятием "окраина". Это и понятно: как с точки зрения русских летописцев, описывавших окраинные территории, так и из польской столицы земля будущей Украины воспринималась именно как окраина, далёкое пограничье с Диким Полем.
С первой половины XIX в. ещё до работ Грушевского начинается широкое использование украинофилами названия Украина в этническом смысле для территории, заселенной русским народом, ещё в массе своей не понимающим, почему городские паны называют их украинцами и заставляют учить язык, которым они разговаривают с рождения, а разные учёные господа пытаются научиться разговаривать так же, как селяне "лаются в шинках", да ещё и записывают их ругань.
Директор Канадского института украинских исследований, современный канадско-украинский историк, вывезенный ребёнком в Германию родителями-бандеровцами, Зенон Когут (род.1944), исследователь истории Гетманщины XVIII в., в своей работе с характерным названием "Создание Украины: Исследования политической культуры, исторического повествования и идентичности (малорусское дворянство в начале XIX в.)", описывая тенденции малороссийского населения, отмечает его по преимуществу ассимиляционные настроения (ориентированные на слияние с русским обществом) и в гораздо меньшей степени традиционалистские настроения (чтобы сохранить унаследованные от Польши привилегии). В XVIII и начале XIX в. малорусское дворянство и духовенство не просто в подавляющем большинстве своём верно служило царям, но и внесло значительный вклад в формирование того, что сегодня известно под именем русской культуры, от которой сейчас как от чумы открещиваются их потомки, предавшие своих предков.
После объединения Великого княжества Литовского с Польским королевством по Люблинской унии 1569 г. и создания Речи Посполитой, часть русских земель была напрямую включена в состав Польши, которая до этого владела землями Галицко-Волынского княжества. В результате Руины и русско-польской войны Левобережная часть Малороссии отошла к Русскому государству. Правобережье Днепра вошло в состав Российской империи после разделов Польши в конце XVI в., а в Галиции и Западной Волыни воцарилась власть Австро-Венгерской империи Габсбургов. По результатам Первой мировой войны Западная Украина вновь оказалась в составе Польши. Таким образом дольше всего под владычеством Польши оставалась Галиция. В начале XIX в. большинство населения Галиции, называвшее себя русинами (синоним "русичи"), было коренным народом, проживавшим на этой территории во времена Киевской и Галицкой Руси, которые считали себя этническими русскими, а свой язык - русским, в результате развития в отрыве от основного массива русского народа вобравшим в свой лексический состав церковнославянские, польские, венгерские, немецкие, румынские и др. элементы. Этот природный естественный язык русинов нарождающиеся "украинцы" стали называть "язычием", а сами стали изобретать новый искусственный "украинский язык", кто во что горазд (кулишовка, драгомановка, желеховка и др.), насыщая его полонизмами для большего отличия от русского. Галицко-русский общественный деятель, историк О. А. Мончаловский (1858-1906) в работе "О названиях "Украина", "украинский"" приводит высказывание известного польского учёного, профессора Берлинского университета, доктора Александра Брюкнера (Bruckner) в львовской газете "Slowo polskie" в октябре 1902 г.: "Сильнее всего отразилось влияние польского языка на малорусский язык. Я употребил термин "малорусский", так как это единственный термин исторический, освященный веками и историей, от которого, однако, наши русины (галицкие "украинцы") совершенно отказались". А добровольный отказ от своего имени - это не кража, как лживо доказывает Е. Наконечный.
В первой половине XIX в. под влиянием идей французской революции и европейского романтизма в российском просвещённом обществе возник интерес к национальной проблематике и к изучению народных истоков культуры, подхваченный любителями этнографии Малороссии и в основном связанный с романтикой украинского казачества. Это движение получило название украинофильства. В среде польской и сильно полонизированной местной шляхты в землях Правобережной Малороссии, вошедших в состав России после разделов Польши, романтизм становится модным течением, а также завладевает умами представителей части либеральной российской интеллигенции.
Большую часть XIX в. русская "украинствующая" интеллигенция представляла собой крохотную часть образованного общества, часто разделённую непримиримыми интеллектуальными спорами, либерально настроенную, оторванную от масс и всецело поглощенную деятельностью, никому, кроме неё самой, не интересной. Большинство украинофилов признавали свои занятия чем-то вроде хобби, безобидным и весьма романтичным, обусловленным местным патриотизмом, ностальгическим пристрастием к неповторимому исчезающему миру. В этой узкой высокообразованной среде весьма немногие проявляли интерес к социальным и политическим аспектам.
Малороссийское самобытное народное искусство, в основном казачество и его фольклор становятся объектом живого интереса и своего рода модой среди поэтов, писателей и этнографов. Многие из них даже не были малороссами по происхождению. Например, первый сборник "Опыт собрания старинных малороссийских песней" издал в 1819 г. в Петербурге грузинский князь Н. А. Цертелев (русифицированное из грузинского Церетели). В России середины XIX в. украинская тематика вызывала интерес и симпатию. Но это была симпатия и заинтересованность по отношению к одной из частей русской земли и русского народа. В истории и характерах Южной Руси искали романтических деталей и красок. Поэтому восторженно были приняты образованными российскими кругами окрашенные малорусскими мотивами "Вечера на хуторе близ Диканьки" (1831-1832) и "Тарас Бульба" (1835-1842) Н. В. Гоголя. Представители украинофильского движения стремились ближе познакомиться с произведениями устного народного творчества овеянного романтикой казачества, узнать жизнь, народный язык и фольклор малороссийского народа, который всё чаще стали называть укрАинским по географическому названию "Украйна" территории бывшей Гетманщины. Но российские украинофилы практически варились в своей интеллигентской среде, а хождение в сельские шинки переодетых в шаровары, вышиванки или кожухи студентов не могло оказать никакого влияния на пробуждение "свидомого самосознания" у малороссийских крестьян, воспринимавших это как забаву городских господ, которых отделяли от народа глубокие социальные различия.
Разнообразные кружки украинофилов со временем стали пытаться создать особый алфавит и грамматические правила для народного малороссийского говора, который являлся южным наречием русского языка с примесью специфических малороссийских слов, зачастую позаимствованных из польского языка за время многовекового польского господства в Юго-Западной Руси. С появлением в среде радикальных украинофилов сепаратистских настроений, для доказательства отдельности и самобытности малороссов и вновь создаваемого украинского языка, его создатели пытались как можно дальше отдалить его от русского литературного языка путём использования местной малороссийской лексики и изобретения новых слов. По принципу - пусть коряво и некрасиво, зато не по-русски.
Наиболее известная группа первых украинофилов-романтиков в 1820-1830-х годах появилась при Харьковском университете. М. Грушевский позже об этих дилетантах-любителях скажет, что "рядом с настоящею великорусскою культурою, к которой серьезно относилось не только правительство, но и местное общество, это украинское течение выглядит мелким провинциализмом, забавою или капризом этнографов и антиквариев". Но в среду студентов и преподавателей университета стали постенно проникать и радикальные настроения, вызванные общим подъёмом революционного и народнического движения в России. Тут делал первые шаги в украинофильском движении Николай Костомаров.
В ноябре 1830 г. тайное общество молодых польских офицеров, вдохновленное национальными революциями, разразившимися во Франции и Бельгии, подняло антиимперское восстание в Варшаве. Однако после первого успеха все силы восставших ушли на внутренние конфликты. Руководители восстания надеялись вдохнуть свежие силы в своё выступление в расчёте на поддержку Правобережного населения, где польское дворянство сохранило с времён присоединения к России своё привилегированное положение помещиков и магнатов, а служилая шляхта занимала большинство должностей в системе просвещения и других государственных учреждениях. В то время в усадьбах польских помещиков и земельных магнатов возник повышенный (в основном показной) интерес к малороссийскому народному творчеству, появилась мода на украинскую, а точнее, казацкую романтику, с ностальгией по "старым добрым" временам владычества Речи Посполитой вместе с идеализацией прошлых польско-русинских отношений. Именно в этой среде стали появляться политические нотки, подхваченные и развитые в польской эмигрантской диаспоре за границей, считавших украинскую тему важной для включения Малороссии в сферу "польского мира" и видевших в ней инструмент для пропаганды своих идей об объединении польских и малороссийских земель в новую "Великую Польшу". И со второй половины ХIХ в. населению Малороссии начинают навязывать название "укрАинцев".
Участвовавший в восстании пятитысячный отряд польских шляхтичей, не получив ожидаемой поддержки у населения, был разгромлен российской армией и отступил в австрийскую Галичину. Тогда и появился знаменитый лозунг, обращённый польскими повстанцами к русскому крестьянству, страдавшему под гнётом самодержавия: "За нашу и вашу свободу!". Планы последующего закабаления малороссов в возрождённой Польше, естественно, от своих "холопов" паны скрывали.
Но малороссийские крестьяне своих польских панов-католиков ненавидели гораздо сильнее, чем православного российского царя. Они иногда и сами своими силами расправлялись с восставшей шляхтой. Даже и в самой Польше многие крестьяне в 1830-1831 гг. отказались поддержать бунтовщиков, тем самым наглядно продемонстрировав, что социальные нужды остаются гораздо ближе и понятнее, чем идеи шляхты о восстановлении польского национального государства.
Участвовавшая в восстании польская шляхта составила в австрийском Львове ядро наиболее радикальных русофобских украинофилов, а некоторые эмигрировали на Запад.
Наиболее радикальные представители польской эмиграции после поражения восстания 1830 г. пытались привлечь украинофилов как своих потенциальных союзников для борьбы против царизма. Идеологи польского украинофильства эмигранты В. Терлецкий, М. Чайковский, Т. Чацкий, Ф. Духинский противопоставляли бывшие малороссийские "Украйны" Речи Посполитой Русскому государству и утверждали, что украинцы это часть польской нации, а "москали" являются не славянами, а "туранцами".
Так в среде польских политэмигрантов, озабоченных поиском способа привлечения в свой лагерь население Малороссии, и родилась "украинская идея". При этом существенное значение имело то, что национальное самосознание щляхты было основано на представлении об исторической мессианской роли Польши, как носителя европейской цивилизации и форпоста Запада, противостоящего "русским варварам" с Востока. Память о прошлом могуществе Речи Посполитой делает поляков беспокойными, черезчур высокомерными, горделивыми и неуживчивыми соседями, непомерные амбиции которых создают проблемы для государств Восточной Европы, а сейчас и для всего Евросоюза. Польские шляхтичи считали себя в расовом отношении и по уровню цивилизованности выше русских, к которым они издавна относились пренебрежительно. Такое положение не изменилось даже после раздела Польши и вхождения её большей части в состав Российской империи, когда эти амбиции и высокомерность поляки сохраняли на фоне их реального бессилия изменить существующие условия.
В первой половине XIX в. после подавленного царским самодержавием восстания 1830-1831 гг. из польской эмигрантской среды стали проникать в Россию идеи о возрождении Польши, в которых идеологами великопольского "ренесанса" развивались концепции о родственном полякам украинском народе, отдельном от русского, которому отводилась роль потенциального союзника в создании Великой Польши "от моря и до моря". Появилось целое направление польской общественно исторической мысли, вообще отрицавшее славянское происхождение русского народа, якобы имеющего финно тюркское происхождение. О появлении "украинской идеи" в работе "Украинское движение. Краткий исторический очерк, преимущественно по личным воспоминаниям", опубликованной 1925 г. в Берлине под псевдонимом Андрей Царинный, русский славист, вынужденный в 1919 г. эмигрировать в связи с угрозой ареста большевиками, специалист по истории Малороссии А. В. Стороженко (1857-1926) пишет: "В первой четверти XIX века появилась особая "украинская" школа польских ученых и поэтов, давшая чрезвычайно талантливых представителей: К. Свидзинский, С. Гощинский, М. Гробовский, Э. Гуликовский, Б. Залесский и мн. другие продолжали развивать начала, заложенные гр. Я. Потоцким и Ф. Чацким, и подготовили тот идейный фундамент, на котором создалось здание современного нам украинства. Всеми своими корнями украинская идеология вросла в польскую почву". [47] Видный канадский деятель украинского национализма И. Лысяк-Рудницкий (1919-1984), ), воспитанный в Галиции в националистической семье, бежавшей в 1940 г. в Берлин, об идеологах польского украинофильства XIX в. писал: "Поляки-украинофилы и украинцы польского происхождения внесли существенный вклад в создание новой Украины... Их влияние помогло украинскому возрождению преодолеть уровень аполитичного культурного регионализма и усилило его антироссийскую боевитость". Что эти деятели усилили "антироссийскую боевитость" украинофильства, - это абсолютно точно.
Украинцев как народ выдумал польский этнограф и писатель граф Ян Потоцкий (1761-1815). Именно ему, российскому тайному советнику, близкому к министру иностранных дел Российской империи польскому князю Адаму Чарторыйскому, принадлежит "честь" изобретения термина "укрАинец". В своем сочинении "Историко географические фрагменты о Скифии, Сарматии и славянах", изданном в Париже на французском языке в 1795 г., Потоцкий сформулировал придуманную им теорию о том, что укрАинцы, населявшие малопольскую Украйну, являются народом, отдельным от русского и имеющим совершенно самостоятельное происхождение, как часть польского народа. Гипотеза Потоцкого базировалась на популярной в то время в Польше сарматской теории происхождения поляков, по которой поляки были прямыми наследниками легендарного племени сарматов, одним из ответвлений которого, по мнению Потоцкого, были украинцы. Что исторически эти идеи не подтверждались фактами и не были результатом научных исследований, Потоцкого беспокоило гораздо меньше, чем оригинальность собственной придумки. Но эти фантазии известного польского писателя легли на благодатную почву радикальной польской интеллигенции, испытывавшей ностальгию по былому польскому величию, и страдавшей от присущего полякам гипертрофированного чувства своего превосходства, известного как польский шляхетский гонор. В этот период создания польских исторических мифов и распространения среди поляков "украинской идеи" появилась значительная плеяда польских общественных деятелей, вообще отрицавших славянское происхождение русского народа, якобы имеющего финно тюркское происхождение. Они составили целое направление польской общественно исторической мысли.
Творчески развил околонаучные фантизии Потоцкого другой польский деятель - публицист, историк, библиофил Тадеуш Чацкий (1765-1813). Тадеуш Чацкий был в своё время куратором учебных заведений Киевской, Волынской и Подольской губерний, проводя курс на дальнейшее ополячивание русского населения. В 1801 г. он написал псевдонаучную работу "О названии "Украина" и зарождении казачества" (польск. "О nazwisku Ukrainy i początki kozaków"), в которой без всяких на то оснований утверждал, что украинский народ вообще не имеет ничего общего со славянством, а его предками были кочевники из выдуманной им орды укров, пришедшей на территорию современной Украины из-за Волги в VII веке. И эта придуманная им, чтобы перещеголять Потоцкого теория, в современной Украине имеет хождение наравне с другими националистическими постулатами, противореча, например, двум другим основным украинским историческим мифам: что украинскому народу 140 тысяч лет и украинцы постоянно проживали в среднем течении Днепра (называя себя почему-то русскими).
Последователи Чацкого выводили от этих мифических укров малороссийское казачество, как зародыш украинского народа, ставя, образно говоря, "телегу впереди лошади" и игнорируя возникновение казаческого сословия из среды малороссийского народа со значительной примесью любителей "вольной жизни" и авантюристов разных национальностей. Этот характер казачества ясно понимал Вольтер (Франсуа́-Мари́ Аруэ́), который в "Истории Карла XII" описал запорожских казаков как "самого странного народа на свете. Это шайка русских, поляков и татар, исповедывающих нечто вроде христианства и занимающихся разбойничеством; они похожи на флибустьеров. Они выбирают себе начальника, часто свергают и даже убивают его... Летом они всегда в походе, а зимой спят в обширных сараях, в которых помещается четыреста пятьсот человек".
В этом и состоял вовсе не научный, а хорошо продуманный политический характер деятельности этих польских "просветителей", мечтавших вновь завладеть обширным малороссийским краем руками тех же малороссов и озабоченных идеей привлечения их в свой лагерь, о чём откровенно писали многие исследователи этого вопроса.
При русском императорском дворе в то время нашли благоволение царского правительства многие проходимцы из числа поляков. Император Александр Павлович был убеждённым полонофилом, а царский двор и государственные учреждения были заполнены польскими шляхтичами, которые за показным русофильством скрывали стремление при первом же удобном случае предать Россию во имя польской идеи. При Александре I в 1804-1806 гг. министром иностранных дел был откровенный русофоб князь Адам Ежи Чарторыйский (1770-1861), которого польские националисты прочили в короли освободившейся от российской зависимости, возрождённой Польши. И Адам Чарторыйский во время польского восстания 1830-1831 гг. возглавил правительство мятежников, а после его подавления эмигрировал во Францию.
Интерес к Малороссии польских идеологов, особенно из числа эмигрантов, после поражения восстания 1830-1831 гг. прежде всего был связан с продолжением поиска потенциальных союзников для борьбы с Российской империей. Идеализируя прошлые польско-русинские отношения во времена Речи Посполитой, они будущее Руси (имея ввиду Малороссию) видели в восстановлении Речи Посполитой в её прежних границах, исходя из давних польских притязаний на принадлежность Польше всей Малороссии.
Польская шляхта, занимавшая со времён раздела Польши на Правобережье доминирующее положение, не оставляла попыток оторвать от России малорусский народ, посеять зёрна сепаратизма в среде малороссийской интеллигенции. Она распространяла идеи польских политэмигрантов о том, что русины - это народ, родственный полякам и порабощённый русскими. Этому в не малой степени способствовала греко-католическая церковь и перешедшие из православия в униатство русины. Они перестали считать себя русскими и старались выглядеть хоть второго сорта, но поляками.
Генерал Дмитрий Бибиков, назначенный в 1837 г. генерал-губернатором Киевской, Подольской и Волынской губерний, где до этого сохранялись польские порядки (особенно в системе образования), вполне осознавал угрозу, проистекающую от засилья в крае польского дворянства. С целью восстановления русского просвещения и русской народности на ополяченных землях Западной Руси Бибиков закрыл на Правобережье все польские школы, а русский язык стал единственным языком обучения. В это время был закрыт и польский Кременецкий лицей, служивший "кузницей" пропольской интеллигенции в Малороссии. Его профессорско-преподавательский состав был переведен в основанный в 1833 г. Киевский университет Св. Владимира. Около 60 тыс. польских шляхтичей, замешанных в поддержке восставших, были лишены дворянского достоинства, многих выслали в глубь России. Около 3 тыс. имений, конфискованных у поляков, были превращены в военные поселения. На всех постах чиновники-поляки заменялись русскими. В 1843 г. по распоряжению Бибикова была создана Археографическая комиссия, официальная цель которой состояла в том, чтобы, выявив и изучив древние акты, доказать, что Малороссия "с незапамятных времён была истинно русской". В 1847 г. в изданных "Инвентарных правилах" указывались права и обязанности крестьян на "панщине", ограничивалось право помещиков вмешиваться в личную жизнь крестьян и устанавливался размер положенного им земельного надела. Такое отношение к малороссийскому крестьянству также принесло положительный эффект для стабилизации общей обстановки в крае.
После ограничительных указов российского правительства во второй половине XIX в. часть российских радикальных украинофилов, привлечённых поощрительным для них отношением австрийских властей, перебралась во Львов, где они объединились с местными украинофилами. На первом этапе своего развития в Галиции "украинство" было политическим течением под патронажем австро-венгерских властей, использовавших все средства для изменения национального сознания русинов и финансировавших лойяльные Вене украинофильские организации, "украинствующих" деятелей и прессу. В 1892 году в столице австро-венгерской Галиции Львове в газете польской шляхты "Przeglad" было написано: "Если в чувствах малорусского народа существует сильная ненависть к России, то возникает надежда, что в будущем, при дальнейшем развитии этих чувств, будет возможно выиграть против России малорусский козырь... Такой эволюции нам, полякам, нечего бояться, напротив, мы бы допустили ошибки, если бы хотели запереть ей дорогу и добровольно отказаться от союзника в борьбе с Россией".
Появление ограниченной группы украинствующей интеллигенции в Галиции нельзя считать украинским народом, как этнической общностью. Первоначальные "украинцы", которые стали так себя называть, были русскими, поляками или евреями, пытавшимися в понятие "украинец" внести политический смысл, основными мотивами которого были русофобия и противопоставление русским и России, а целью - ослабление России как стратегического противника Австро-Венгрии.
Надо было заразить "украинской идеей" малороссов, без отделения которых от России этот проект не мог бы осуществиться. И эти мечты польской эмиграции нашли благодатную почву в головах украинофилов, в первую очередь в австрийской Галиции, где образовалась группа радикальных представителей "украинствующих" интеллектуалов, которые стали активно распространять идеи сепаратизма в среде малороссийской интеллигенции.
Польские националисты ставили в качестве цели обособление Малой России любым способом, даже если не удасться связать её с Польшей. В этом смысле характерно довольно откровенное подробное высказывание члена польского иезуитского ордена, соратника Адама Чарторыйского, галицкого ксёндза Варфоломея Калинки о плохой перспективе для поляков использовать малороссийский народ в своих целях:
"Между Польшей и Россией живет огромный народ, ни польский, ни российский. Польша упустила случай сделать его польским, вследствие слабого действия своей цивилизации. Если поляк во время своего господства и своей силы не успел притянуть русина к себе и переделать его, то тем меньше он может это сделать сегодня, когда он сам слабый; русин же стал сильней, чем прежде. Русин сегодня сильнее вследствие сознания своей национальности, расслабления польского элемента и демократического духа проникающего его. Сельский русский люд не сознает еще своей национальности, но не любит ляха, как своего господина, богатого человека и исповедника иной веры. Просвещенные русины ненавидят ляха еще больше, чем простонародье, и в этом нерасположении поддерживают его. Все русины вместе состоят материально под властью и нравственно под влиянием России, которая говорит подобным же языком и исповедует ту же веру, которая зовется Русью, провозглашает освобождение от ляхов и единение в славянском братстве, и при этом раздает земли и леса ляхов, где может, и обещает их повсюду, где раздать еще не может. Исторический процесс, начавшийся при Казимире, продвинутый вперед Ядвигою, законченный передвижением католичества и западной цивилизации на 200 миль к востоку, проигрывается настоящими поляками на наших глазах. Контрнаступление Востока на Запад, начатое бунтом Хмельницкого, катится все дальше, и отбрасывает нас к средневековой границе Пястов. Окончательный приговор еще не пал, но дело обстоит хуже некуда..." А завершает учёный ксёндз свои рассуждения, что если невозможно ополячить Малороссию, то надо постараться хотя бы отделить её от России: "Если Грыць не может быть моим, то да не будет он ни моим, ни твоим! Вот общий взгляд, исторический и политический, на всю Русь!"
Историк польского происхождения, член-корреспондент Петербургской Академии наук Владимир Антонович (1834-1908), писавший свои исторические труды на русском языке, твёрдо отстаивал мнение, что Польское государство и польская шляхта на протяжении нескольких веков играли в истории малороссийского народа преимущественно негативную роль. В 1860-х годах Владимир Антонович возглавил группу молодых студентов и интеллигентов, выделившихся из польской и полонизированной шляхты, преобладавшей на Правобережье Днепра, которые отмежевались от польских националистов-радикалов накануне польского восстания 1863 г. Их называли хлопоманами за использование малороссийской одежды, речи и обычаев. В ответ на обвинения поляков в предательстве Антонович, ставший убеждённым народником, опубликовал статью "Моя исповедь" (1862), в которой предлагал польской шляхте прекратить подрывную деятельность в Малороссии и заняться своими сугубо национальными проблемами в Польше.
В 1863 г., когда польское восстание достигло кульминации, правительство и даже русская интеллигенция пришли к выводу, что украинское движение потенциально представляет смертельную угрозу для России, а хлопоманы намерены создать независимое украинское государство, что подрывает устои России. Многие русские рассматривали украинское движение как "польскую интригу", имеющую целью оторвать Правобережье Малороссии. С этой целью во второй половине XIX в. широко использовался контрабандный ввоз и распространение русофобских сепаратистких изданий из австро-венгерской Галиции. В них усиленно насаждалась идея об особой украинской нации, отличающейся от русских, подчёркивалось коренное отличие малороссиян от русских и пропагандировалось очернение "москалей".
Для противодействия подрывным действиям галицких радикалов на основе доклада специальной комиссии при участии пророссийски настроенных членов Юго-Западного отделения Российского географического общества (персонально украинофила Михаила Юзефовича) Александр II в 1876 г. подписал Эмский указ, которым предлагалось полностью запретить ввоз из-за границы и издание украинских книг и другие запретительные меры. Эмский указ был направлен лишь на ограничение использования украинского языка в политических целях для пропаганды сепаратизма. До этого в 1863 г. появился известный Валуевский циркуляр, который также запрещал не малорусское наречие, как кричат сейчас националисты, а пропаганду южнорусского сепаратизма.
Инициаторами, идейными вдохновителями и активными пропагандистами "украинской идеи" были в основном поляки или полонизированные "до потери материнского языка" (по выражению Кулиша) малороссы. Киевский публицист, историк Александр Каревин в своей книге "Русь нерусская (как рождалась рiдна мова)", в 2007 г. так описывает начало украинского движения: "XIX век прошел на Украине под знаком борьбы двух культур - русской и польской. Заветной мечтой польских патриотов было восстановление независимой Речи Посполитой. Новая Польша виделась им не иначе, как "от моря до моря", с включением в ее состав Правобережной (а если удастся - то и Левобережной) Украины и Белоруссии. Но сделать это без содействия местного населения было невозможно. И руководители польского движения обратили внимание на малороссов. Поначалу их просто хотели ополячить. Для этого в панских усадьбах стали открываться специальные училища для крепостных, где крестьянских детей воспитывали на польском языке и в польском духе. В польской литературе возникла так называемая "украинская школа", представители которой воспевали Украину, выдавая при этом ее жителей за особую ветвь польской нации. Появился даже специальный термин - "третья уния". По мысли идеологов польского движения, вслед за первой, государственной Люблинской унией 1569 г. (соединившей Польшу и Литву с включением при этом малорусских земель великого княжества Литовского непосредственно в состав Польши) и второй, церковной Брестской унией 1596 г. (оторвавшей часть населения Малороссии и Белоруссии от Православной Церкви и поставившей эту часть под контроль католичества), "третья уния" должна была привязать к Польше (естественно, с одновременным отмежеванием от Великороссии) Украину (Малороссию) в сфере культуры. В соответствующем направлении прилагали усилия и чиновники поляки (их в то время немало служило на Украине, особенно по ведомству министерства просвещения). Как это ни странно, но такой почти неприкрытой подрывной деятельности власти препятствий не чинили. Что такое "психологическая война", тогда просто не знали. А поскольку открыто к восстанию поляки пока не призывали, царя вроде бы не ругали, то и опасности в их деятельности никто не усматривал". А. Каревин далее пишет: "Образованные малороссы всей душой любили народные обычаи, песни, говоры, но при этом, несмотря на усилия украинофилов, оставались русскими. Новыми идеями соблазнились единицы. "У нас в Киеве только теперь не более пяти упрямых хохломанов из природных малороссов, а то (прочие) все поляки, более всех хлопотавшие о распространении малорусских книжонок, - сообщал видный малорусский общественный деятель К. Говорский галицкому ученому и общественному деятелю Я. Головацкому - Они сами, переодевшись в свитки, шлялись по деревням и раскидывали эти книжонки; верно пронырливый лях почуял в этом деле для себя поживу, когда решился на такие подвиги". [43] Таким образом "украинское национально освободительное движение", при своём зарождении состояло главным образом из русофобски настроенных поляков, идеи которых были восприняты частью малороссийской интеллигенции. Даже украинский национальный гимн "Ще не вмерла Украины ни слава, ни воля..." является своего рода калькой с "Марша Домбровского", польского гимна "Еще Польска не сгинела" (пол. Jeszcze Polska ne zginеla), и написан накануне шляхетского восстания 1863 г. группой поляков во главе с Павлом Чубинским в сельском кабаке в пьяном угаре. Галицкий композитор Михаил Вербицкий (1815-1870) - выходец из греко-католической семьи польского священника, в период 1862-1864 гг. написал музыку к словам Павла Чубинского. Первое исполнение состоялось в Перемышле в 1865 г.
Накануне Первой мировой войны Австрия, с конца XVIII в. владевшая землями нынешней Западной Украины, довела тут принцип "разделяй и властвуй" до совершенства. Поляков науськивали на русинов. Русинов - на поляков. Венгров - на тех и других. Кроме того, считалось весьма разумным, с точки зрения высших государственных интересов империи Габсбургов, ещё и разжигать рознь между различными течениями внутри украинства. С одной стороны выдавались государственные субсидии на развитие "Научного общества им. Шевченко" во главе с профессором Грушевским - за то, что труды его носили яркую антирусскую направленность. Но одновременно ставился на полицейский учёт всякий, кто проявлял хоть малейшие пророссийские симпатии. В этом австрийским властям активно помогали новые "украинцы". Украинский депутат Барвинский призывал их: "Каждый украинец должен быть добровольным жандармом и следить и доносить на москвофилов".
Опасность "украинства" в русском мире была осознана давно. Ещё на заре его зарождения, больше сто лет назад, галицко-русский публицист О. А. Мончаловский (1858-1906) писал: "...украинствовать значит: отказываться от своего прошлого, стыдиться принадлежности к русскому народу, даже названий "Русь", "русский", отказываться от преданий истории, тщательно стирать с себя все общерусские своеобразные черты и стараться подделаться под областную "украинскую" самобытность. Украинство - это отступление от вековых, всеми ветвями русского народа и народным гением выработанных языка и культуры, самопревращение в междуплеменной обносок, в обтирку то польских, то немецких сапогов,...идолопоклонство пред областностью, угодничество пред польско-жидовско-немецкими социалистами, отречение от исконных начал своего народа, от исторического самосознания, отступление от церковно-общественных традиций. Украинство - это недуг, который способен подточить даже самый сильный национальный организм, и нет осуждения, которое достаточно было бы для этого добровольного саморазрушения!"
Такому точному и исчерпывающему определению Мончаловского через столетие вторит современный русский историк, писатель и публицист М. Б. Смолин (род. 1971), квалифицируя это как болезнь: "По своей сути "украинство" является серьезнейшей болезнью Православной цивилизации в целом. Именно эта болезнь явила миру и хорватов, и косоваров - сербов, предавших Православие. Наши южнорусские сепаратисты - "украинцы" - такие же предатели Православной цивилизации, как и русского единства". [11] Лучше не скажешь и добавить к этому нечего. Киевский генерал губернатор Драгомиров, слывший большим украинофилом и выпивавший в компании композитора Лысенко и профессора истории Антоновича, говаривал: "Украинские только галушки, борщ и варенуха, остальное выдумала Австрия!"
Начало движения российских "украинофилов", посвящённое этнографическим изысканиям малороссийского фольклора воспринималось российскими властями как увлечение любителей. Но когда отравленные зёрна сепаратизма польско-австрийского происхождения стали заметны властям среди безобидной с виду украинофильской среды, они забили тревогу. В письме руководителя цензурного комитета Новицкого летом 1963 г. указывалось, что явление малороссийского сепаратизма "...тем более прискорбно и заслуживает внимания правительства, что оно совпадает с политическими замыслами поляков и едва ли не им обязано своим происхождением".
Опасаясь дальнейшего распространения идей опасного сепаратизма путём ввоза националистической литературы радикального свойства, большая часть которой поступала из Галиции, Польши и других зарубежных эмигрантских центров, царское правительство сделало вывод: "Явная работа той же общей пропаганды из Парижа; долго этой работе на Украине мы не верили; теперь ей сомневаться нельзя". Была создана Особая комиссия, которая пришла к выводу, что радикально настроенные украинофилы хотят "вольной Украины в форме республики, с гетьманом во главе". Последовало распоряжение не дозволять перепечатывания прежде разрешённых сочинений Т. Шевченко, П. Кулиша и Н. Костомарова, поскольку "в этих сочинениях авторы стараются выставить прежнее положение Украины в выгоднейшем свете в сравнении с нынешним и возбудить сожаление об утрате старинной вольницы". Было признано, что "поощрять или хотя бы только равнодушно относиться к попыткам небольшой горсти неблагонамеренных личностей, сеющих рознь и смуту среди малороссийского племени, было бы величайшей политической неосторожностью". И в мае 1876 г. появился хорошо известный в националистических кругах как узурпаторский и воспринимавшийся как угнетение украинской культуры, Эмский указ, до сих пор трактуемый как запрещение украинского языка и проявление колониальной имперской политики по отношению к Украине. После Эмского указа многие радикальные украинофилы перебрались в столицу австро-венгерской Галиции Львов, где активно стали пропагандировать "украинскую идею", основным мотивом которой было отделение от России, что совпадало с замыслами австрийских властей. На этой подготовленной почве легко прорастали семена реваншистских идей польской политической эмиграции, которая после поражения польских восстаний 1831 и 1863 гг. не оставила мечты о воссоздании Великой Польши "от моря и до моря" с включением в неё всех ранее принадлежавших до разделов Речи Посполитой русских земель Великого княжества Литовского, Малороссии и других территорий, которые удасться попутно захватить.
О результатах пропаганды поляками "украинской идеи" по изменению сознания людей в процессе создания "украинцев" в уже упоминавшемся очерке "Украинское движение" Андрей Стороженко (Царинный) пишет: ""Украинцы" - это особый вид людей. Родившись русским, украинец не чувствует себя русским, отрицает в самом себе свою "русскость" и злобно ненавидит все русское. Он согласен, чтобы его называли кафром, готтентотом - кем угодно, но только не русским. Слова: Русь, русский, Россия, российский - действуют на него, как красный платок на быка. Без пены у рта он не может их слышать. Но особенно раздражают "украинца" старинные, предковские названия: Малая Русь, Малороссия, малорусский, малороссийский. Слыша их, он бешено кричит: "Ганьба!" (Позор!) Это объясняется тем, что многие из "украинцев" по тупости и невежеству полагают, будто бы в этих названиях кроется что то пренебрежительное или презрительное по отношению к населению Южной России. Нам не встречалось ни одного "украинца", который захотел бы выслушать научное объяснение этих названий и правильно усвоить себе их смысл".[47] Весьма способствовавший выходу в свет очерка Стороженко, князь А. М. Волконский в обстоятельном предисловии, развенчивая лживые националистические мифы, пишет о "четырёх неправдах движения украинских сепаратистов: о неправде этнографической, филологической, хронологической и географической". Высоко оценил работу Стороженко в 1958 г. выходец из обрусевшей польской семьи, русский религиозный философ, профессор Санкт-Петербургского университета, высланный из России в 1922 г. за христианское мировоззрение, Николай Лосский (1870-1965), который задолго до возрождения украинского национализма после обретения Украиной независимости, определил его сущность: "Фанатики - сепаратисты, желая доказать, что русские и украинцы - два разных народа, и преувеличивая значительность Украины, распространяют ложные представления о ней. Об этом сказано в книге, которую написал любящий Малороссию и Россию украинец А. Царинный (Стороженко) "Украинское движение"".
Общее отношение русских образованных слоёв к украинскому вопросу выразил русский философ, славянофил Ю. Ф. Самарин (1819-1876), который, признавая этно-культурную самобытность малороссиян, но не мысля Малороссии вне России, в дневнике писал: "Пусть же народ украинский сохраняет свой язык, свои обычаи, свои песни, свои предания; пусть в братском общении и рука об руку с великорусским племенем развивает он на поприще науки и искусства, для которых так щедро наделила его природа, свою духовную самобытность во всей природной оригинальности ее стремлений; пусть учреждения, для него созданные, приспособляются более и более к местным его потребностям. Но в то же время пусть он помнит, что историческая роль его - в пределах России, а не вне ее, в общем составе государства Московского". [34]
"Украинство", как направленное против России и русских движение радикальных украинофилов, получило мощную подпитку на галицийской почве, восприняв антирусские идеи польских политэмигрантов. Алчная Австро-Венгрия вынашивала планы передела Европы. Австрийцы хотели отторгнуть у Российской империи Украину, посадив на престол "Украинского королевства" одного из отпрысков Габсбургов.
Императорское правительство Австро-Венгрии в Галиции умело играло на русско польских противоречиях, при усилении активности польского движения, временно заигрывало с русскими и наоборот. Оно было одинаково озабочено как польским, так и русинским национальными движениями. В середине XIX в. с целью противопоставить полякам и одновременно расколоть русинов, в Вене решили сделать ставку на смену русинской идентичности на "рутенскую", название которой происходит от латинского Ruthenen, принятого для отличия от русских подданных Российской империи (нем. Russen), хотя бы по названию. Представителям русинского движения австрийский губернатор Галиции фон Вартхаузен пообещал благорасположение, если галичане будут называть себя рутенами, и пригрозил репрессиями, если они будут продолжать считать себя русскими. Опасаясь массовых репрессий против русского населения, представители русинской, в основном религиозной элиты подписали известное заявление "Мы не русские, мы - рутены".
С 1849 г. новый наместник императора Франца Иосифа в Галиции граф Агенор Голуховский, проводя правительственный курс Габсбургов на подавление русинов с использованием местных украинофилов, при этом не забывая интересы польского движения, обвинял русинов в провале "рутенского проекта": "Рутены не сделали, к сожалению, ничего, чтобы надлежащим образом обособить свой язык от великорусского, так что приходится правительству взять на себя инициативу в этом отношении". Этим он невольно раскрыл цели навязывания русинам нового языка и нового названия.
В середине XIX в. правительство Австро-Венгрии начало эксплуатировать выработанную поляками "украинскую идею", так как она лучше, чем "рутенская", отражала именно тот антирусский аспект, необходимый для усиления противодействия чаяниям русинов. При Голуховском пропаганда "рутенизма" во внутренней политике пропольских властей в Галиции сменилась привычной политикой полонизации, основанной на многовековой традиции польской шляхты считать Польшу выполняющей "свою выдающуюся цивилизационную роль по отношению к малоросам". Именно такая роль Польши лежит в основе преклонения галичан перед "польским европейством".
Поляки, заполнившие при Голуховском большинство должностей в галицкой администрации, сначала отнеслись к рутенскому движению негативно, однако вскоре руководители польского национального движения в Галиции поняли, что в их интересах придать рутенскому образованному слою общества антироссийский курс. Они стали поддерживать украинофильство, завезеное в 1860-х годах из России, которое, имея в основном культурно-этнографическое направление в среде российских интеллектуалов, в Галиции становится политическим движением. Там начинает распространяться подстрекательская литература антирусского содержания, с призывами к сепаратизму Малороссии. Поляки призывали отказаться от русского языка и русской культуры и выработать свой собственный литературный язык, создать свою собственную литературу и искусство, чтобы сопротивляться "русскому гнёту и засилью москалей". Не удивительно поэтому, что в группе деятелей так называемого "украинского национально освободительного движения" с самого начала его зарождения состояли в основном этнические поляки, являвшиеся основными исполнителями "украинского проекта". Незначительное число увлечённых их идеями русинов и малороссов представляли собой подобие новой украинской народности.
Польские чиновники галицкой администрации и польская шляхта, решили взять под свой контроль русское национальное возрождение русинов в Галиции и в середине XIX в. создали во Львове организацию русинско-польского единства "Русский собор", где ведущую роль играли поляки. Они издавали какое-то время газету "Dnewnyk Ruskij", в котором целью деятельности "Русского собора" декларировалась вражда к России и царскому режиму, а цели по отрыву русинов от России устраивали и поляков, и австрийские власти.
В 1870 е годы происходит раскол русинского движения. Часть русинов, не устояв под административным давлением, стали именовать себя украинцами. Сторонников же общерусского единства они стали называть москвофилами. То есть в то время слово "украинец" не имело этнографического смысла и не являлось названием народа, а означало принадлежность к политическому течению, направленному против русинов и России.
В 1890 г. в галицком сейме воспринявшие "украинскую идею" депутаты-русины Юлиан Романчук (1842-1932) и А. Вахнянин, избранные с помощью поляков, выступили с заявлением, что население Галиции - это украинцы, не имеющие ничего общего с русскими. И если уж говорить о появлении украинцев в истории, то годом официального рождения их названия следует считать 1890 год. До этого Романчук в сейме возглавлял депутатское объединение "Русский клуб". Термин "украинец" галицкие украинофилы в то время использовали только в своём узком кругу, на словах выступая в защиту якобы интересов галицких русинов, фактически обманывая своих избирателей. В сейме следующего созыва русских депутатов уже не было, они стали "украинцами", а клуб стал называться украинским. Первыми "украинцами" были переродившиеся украинофилы - ограниченная прослойка польской и малоруской интеллигенции, эмигрировавшая в Галицию и воспринявшая идеи "украинства". А украинофильское движение начинали тоже поляки.
В конце XIX в. в Галиции начинается тотальная украинизация путём директивного введения фонетического правописания, компилятивно разработанного на базе "кулишовки" финансируемым австрийским правительством "Научным обществом Шевченко", большинство членов которого составляли украинофилы радикальных взглядов, эмигрировавшие из России. Поэтому датой официального рождения украинского языка и унифицированного алфавита можно условно считать 1892 г., когда он начал официально насаждаться в Галиции и его фонетическая орфография была признана министерством народного просвещения официальным правописанием в Галиции и Буковине. До того момента существовали лишь различные системы правописания, которые чуть ли не всякий российский украинофил выдумывал для себя сам. Широкого хождения они не имели, тем более не получили официального признания.
В открытом противостоянии новых "украинцев" и русинов последние подвергались дискриминации по обвинению в пророссийских настроениях. Усиленная поддержка "украинства" властями и непрекращающийся политический и культурно-бытовой террор привели к тому, что всё большее число русинов в борьбе за выживание стали называть себя украинцами. Кто отрекался от своей русской национальности и называл себя украинцем, тем предоставлялись определённые льготы и благожелательность властей, а противившиеся этому подвергались притеснениям и репрессиям. В это время у русских родителей повзрослевшие дети, впитав отравленные ненавистью к русским идеи поляков и австрийцев, становились "украинцами".
На цели пропаганды новой искусственно взращиваемой австро-венгерским правительством "украинской народности" использовались все имеющиеся средства: от периодической печати до школьного образования, греко-католической церкви и прямой дискриминации русинов. Каждый молодой русин, желавший поступить в духовную семинарию, должен был написать расписку, в которой обязывался называться украинцем: "Заявляю, что отрекаюсь от русской народности, что отныне не буду называть себя русским, а лишь украинцем и только украинцем".
Большинство русинов считали новоявленных украинцев предателями за то, что те открыто демонстрировали отказ от своих исторических, национальных корней, от своего кровного родства и веры и предавали своих отцов и дедов. А те платили им ненавистью.
В Галиции, где традиционно существовала польская ментальность, были сильны позиции греко-католической церкви, явственно проявлялось цивилизационное влияние близкой Польши. Негативную роль Польши при этом решительно отстаивал выходец из польской шляхты историк В. Антонович, который, анализируя историю польских восстаний 1830 и 1963 годов, пришёл к твёрдому убеждению, что "причиной всех бед украинского народа была польская шляхта и что она до сих пор является единственным препятствием к возрождению украинского народа". К аналогичным выводам о польских истоках "украинской идеи" пришёл и А. Стороженко: "Исторически совершенно достоверно, что "украинский народ", а затем и политический о нем вопрос сочинили польские ученые и писатели вслед за разделами Польши в 1772, 1793 и 1795 годах и за связанным с ними исчезновением Польского королевства с карты тогдашней Европы". [47]
В 1880 е годы австрийские власти начинают широкомасштабную борьбу с москвофильством, взяв в союзники созданных ими "украинцев". Составлялись списки и проводились аресты среди активных старорусинов и русофилов. В 1882 г. происходит громкий судебный процесс над русскими галицкими деятелями по обвинению в государственной измене, известный под названием "Процесс Ольги Грабарь", положивший начало целой серии подобных политических судилищ. Особый упор обвинение делало на то, что подсудимые, пропагандируя идею общерусского единства, утверждали, что язык русинов и есть русский язык. Перед самой войной в 1913-1914 гг. были проведены два показательных судебных процесса по обвинениям в измене - Мармарош-Сиготский и Львовский.
Таким образом по мере использования в обыденной жизни австро-венгерской Галиции политики раскола русинского движения, начали появляться "украинцы". Сначала их было до обидного мало, они все находились во Львове и представляли собой небольшую маргинальную партию, типа секты, поддерживаемую греко-католическим духовенством. Например, Католическая энциклопедия 1913 г. так описывает ситуацию в Галиции в то время: "Среди русин Галиции и Венгрии были сформированы политические партии. Они разделены на три основные группы: "Украинцы", те, кто верит в развитие русин по собственной линии, независимой от России, поляков или немцев. "Москвофилы", те, кто смотрит на Россию, как на образец русско-славянской расы. "Угро-русские", или "Венгерские русины", те, кто выступает против Венгрии, против её правил; те, кто не желают потерять своего особого статуса. Идеи "украинцев" особенно неприятны для них".
Идеи "украинства" из Галиции и из польской эмигрантской среды стали распространяться и в Малороссии. В крупнейших городах Юго Западного края открывались получавшие средства из-за рубежа многочисленные украиноязычные издания, появились сотни пропагандистов. Агрессивная информационная кампания велась путём распространения в России украинофильской литературы подрывного сепаратистского содержания, а в Галиции против народного русинского языка. Славянофилы из так называемой "старорусской" партии стремились приблизить галицко-русинское наречие к русскому литературному языку, а галицкие "украинофилы" хотели сблизить народный язык с польским. Австрийские власти и польская администрация края с целью ослабления протестных настроений активно поддерживали украинофильское движение и старались навязать русинам латинский алфавит. Русинам настойчиво пытались внушить, что они не русские, а украинцы, и что Россия и русские им враги. На самом деле борьба шла не за язык, а за национальное самосознание, а, главным была идея единой "Украины-Руси" от Карпат до Дальнего Востока и враждебность к "Московии". Вот на этом этапе и начал зарождаться украинский национализм, замешанный на русофобии "украинства" как политического проекта, изначально направленного против русских и России.
Вообще национализм - это идеология и направление политики, основополагающим принципом которых является тезис о ценности нации как высшей формы общественного единства, её первичности в государствообразующем процессе. Национализм проповедует верность и преданность своей нации, подчёркивает различия между нациями и зиждется на идее национального превосходства, национальной исключительности и создании образа врага. Поэтому национализм по своей природе неотделим от национальной ненависти к врагам нации, а украинский национализм основан на русофобии, трактующей русских как исконного врага украинской нации. Н. А. Бердяев В работе "О современном национализме" характеризует национализм следующим образом: "Национализм есть прикрытая форма эгоцентризма, гордости и самомнения, чванства и бахвальства. Все, что признается грехом и пороком для отдельного человека, признается добродетелью для национального коллектива".
Ростки неосознанного национализма проявлялись ещё во времена Гетманщины, хотя они тогда были спонтанными, вызванными стремлением казацкой старшинской верхушки и отдельных гетманов Войска Запорожского к власти и собственному обогащению. Они больше заботились не о народе, а о сохранении своей власти и умножении своего богатства. Им не было дела до нужд и чаяний народа Малороссии. Да и национализмом в полном смысле это назвать нельзя, поскольку не было в то время в Южной Руси какой-то особой нации, отличной от русской. С 1648 по 1654 г., когда шла борьба с Польшей, простой русский народ знал, за что он борется, но он не был в состоянии сформулировать идею и программу движения. Казацкая старшина преследовала не народные, а свои узко-кастовые цели, беззастенчиво предавая народные и национальные интересы. В эпоху Богдана Хмельницкого и много лет позже никаких официальных документов, отражающих дух и умонастроения разных слоёв населения Малороссии, не было создано. Но во второй половине XVII века появились зачатки будущего "украинства" и русофобии, основанные на клеветнических измышлениях, слухах и поддельных свидетельствах, пущенных в ход казачьей старшиной и направленных против царской власти. Социальные притязания старшины стали позже приписываться всему малороссийскому народу, как форма национального сознания, выдаваемого за якобы общий "национальный дух", основанный на протипоставлении русскому народу и пропитанный русофобией.
Банальное стремление старшины к власти и обогащению, прикрываемое якобы борьбой за "самостийность", приводило малороссийских националистов (даже ещё до появления этого термина) к сотрудничеству с иностранными правительствами в расчёте на их помощь в создании мифической "соборной державы". Характерным элементом укро истории является перечень её "героев", состоящий практически из одних клятвопреступников и изменников. Фактически коллаборационистами были гетманы-предатели, не раз предававшие свой народ иностранным государствам и бесславно закончившие своё правление: Иван Выговский, Юрий Хмельницкий, Павел Тетеря, Пётр Дорошенко, Михаил Ханенко, Иван Мазепа вместе с поддерживавшей их старшиной, вступавшие в сотрудничество с Речью Посполитой, Османской Турцией или Крымским ханством, призывая на свою землю чужеземные войска и принося невзгоды, плен, рабство и гибель своему народу. Выделяется из этого ряда предателей клятвопреступник гетман Мазепа, вступивший в союз со шведами в войне против собственного народа. Сюда же с полным основанием можно отнести и коллаборационистов ХХ века Павла Скоропадского, сотрудничавшего с немецкими оккупационными войсками, Симона Петлюру за сговор с польским правительством Юзефа Пилсудского и пособников немецких фашистов Степана Бандеру, Романа Шухевича и остальную верхушку ОУН. Получается, что "пантеон славы" современной Украины состоит сплошь из предателей своего народа. Виктор Ющенко, уравнявший бандеровцев и эсэсовцев дивизии "Галичина" с ветеранами войны, тоже предал память своего отца-участника войны с фашизмом. Да и киевская хунта с американской марионеткой-президентом П. Порошенко, пришедшая к власти в результате вооружённого переворота, тоже предала свой народ и служит иностранным интересам, уступив право управления страной американскому Госдепу и по его приказу начав гражданскую войну в стране.
Первые попытки противопоставить украинский народ русскому появились в ХIХ веке, дав начало возникновению украинского национализма. Эта идея появилась в среде польской националистической эмиграции, как средство привлечь крестьянство Малороссии к своей борьбе за возрождение Польши. Изменение народного имени русинов на украинцев, и появление нового этнонима "украинец" было вызвано стремлением австрийцев избегать понимания слова русин как русский. Австрийцам и немцам необходимо было сделать из галицких русинов пушечное мясо, способное без угрызений совести воевать в предстоящей войне с Россией.
Факты говорят о том, что украинцы, как результат политического плана австрийских разведки и генерального штаба, появляются на исторической сцене в штучных экземплярах только в 90 х годах XIX в. в Австро Венгрии, когда понятие "украинец" из чисто политического проекта австрийского правительства превратилось в признак кастовой самоидентификации клюнувших на эту приманку украинофилов. Причиной появления "украинской народности" стала политическая необходимость противодействия австро-венгерских властей России и русскому влиянию. Поэтому русофобия есть главная черта украинцев с самого зарождения украинства.
Важным очагом польского влияния в кругах российской интеллигенции стал Харьковский университет, основанный в 1805 г. В. Н. Каразиным. Первым попечителем Харьковского учебного округа с 1803 г. был младший брат Яна Потоцкого Северин Потоцкий, полностью подобравший профессорский состав из сочувствовавших польским настроениям преподавателей. Этим легко объясняется достаточно широкое распространение маргинальных идей "украинства" Потоцкого и Чацкого в среде южнорусской интеллигенции. Харьковский университет стал настоящей колыбелью идей украинства и украинофилов в России. Его воспитанниками являлись такие известные украинофилы, как считающийся одним из отцов украинской литературы полуполяк П. Гулак-Артемовский (1790-1865), историк Николай Костомаров (1817-1885). Выпускником университета был известный историк Измаил Срезневский, издававший "Украинский альманах" в 1831 г. и "Запорожскую старину" с 1833 г., а чуть позже - русский историк, в последующем ректор Харьковского университета, действительный статский советник Дмитрий Багалей (1857-1932).
Историк-украинофил Н. Костомаров в обоснование особости малороссов придумал искусственное разделение русского народа на "великорусскую и малорусскую народности". В работе "Две народности" он пишет, что это "два совершенно отдельных национальных типа, с разной судьбой, разной психологией, разным мировоззрением и общественным идеалом". Это постепенно привело в трудах украинствующей интеллигенции к появлению понятия "украинский народ", которое использовалось только в узкой изолированной среде украинофилов, а официально было принято в научном обороте лишь в советское время в соответствии с политикой большевиков в национальном вопросе.
В ХIХ веке, когда возникло противостояние придуманного нового "украинского народа" русскому и пропаганда идеи о том, что украинцы - это народ, порабощённый русскими, возник украинский национализм. Главным теоретиком доктрины украинского национализма с оттенком расизма стал тоже этнический поляк Франтишек Духинский (1816-1893), воспитанный в идеологических традициях Речи Посполитой в униатском училище базилианского ордена в городе Умань Киевской губернии. Учителя-поляки внушили молодому Франтишеку, что Россия - за Днепром, а здесь - Украина, населённая особой ветвью польского народа - украинской. Эмигрировавший с Правобережной Украины в Париж, в своих работах и выступлениях он утверждал, что московиты (так он называл русских) не европейцы, а азиаты-"туранцы", в отличие от поляков и русинов, которые вместе с другими европейскими народами являлись "арийцами". Согласно Духинскому, следовало всячески отгородиться от Московии как угрозы для Европы, а сделать это возможно только путём возрождения Польши в границах Речи Посполитой (включая Украину), которая становилась форпостом европейской цивилизации.
Духинский считал, что русские являются "неполноценным", не арийским народом, утверждая что "москали не являются ни славянами, ни христианами в духе настоящих славян и других индоевропейских христиан. Они остаются кочевниками до сих пор и останутся кочевниками навсегда". В своей работе "Основы истории Польши и других славянских стран и Москвы", опубликованной между 1858 и 1861 гг., он одним из первых сочинил сказку, что имя "Русь" украдено москалями у украинцев, которые единственные имеют право на него. Эти выдумки затем были восприняты за истину многими националистами, вплоть до современных укро-учёных.
Но серьёзное научное сообщество не приняло псевдонаучные расистские идеи Духинского. В русской литературе теория Духинского, где отразились политические мечтания и чувства польской эмиграции, принятые большинством польской интеллигенции с восторгом, встретила наиболее серьёзную критику в "Правде полякам о Руси", где Костомаров чётко показал, что судьбу русского народа без его участия решила русская знать, объединившаяся с польской шляхтой после Люблинской унии 1569 г., а народ выразил своё отношение к польскому гнёту восстаниями Косинского, Наливайко, Жмайло, Павлюка, Острянина. Эти же настроения русского народа во время восстания Богдана Хмельницкого не позволили пропольским гетманам и старшине вновь отдать Южную Русь под власть Польши и привели к решению объединиться с единым по крови и православию Русским государством: "масса не пошла за ними, покарала их и заявила себя в пользу московского государя". [19] В 1886 г. профессор Дерптского университета Бодуэн де Куртене издал в Кракове брошюру "По поводу юбилея профессора Духинского" (польск. "Z роwodu jubileuszu profesora Duchińskiego"), в которой показал, что теория Духинского не имеет никакого научного значения. Весьма критически отнёсся к теории Духинского в статье "Тенденциозная этнография" (журнал "Вестник Европы", 1887 г.) русский этнограф, академик Петербургской Академии наук, историк А. Н. Пыпин (1833-1904), который с издёвкой отметил: "Как будто всё это писалось на смех, или в сумасшедшем доме".
Научную базу под "сумасшедшие" идеи Духинского подвёл в Галиции Михаил Грушевский. Последователь Духинского террорист Николай Михновский развил идеи украинского национализма до самых радикальных фашистских форм, провозгласив лозунг: "Украина для украинцев. Итак, выгони прочь с Украины иностранцев- угнетателей"! Сформулирован этот призыв был в "Десяти заповедях" Украинской народной партии в 1904 г., когда никакой Украины не существовало. Духинский провозглашал: "Русь - это сильнейшая и доблестнейшая Польша, и польское восстание не будет успешным, если не начнется на Руси". Русью он, разумеется, именовал "Украину, у которой москали украли ее природное имя".
В связи с ужесточением контроля за деятельностью украинофилов в России после Эмского указа 1876 г., радикально настроенные деятели "украинской идеи" перебрались в Галицию и присоединились к усилиям австрийских властей по выведению новой "украинской народности". В начале XX в., благодаря поддержке австрийского правительства, заинтересованного в расколе и подавлении пророссийских настроений русинов, а также в ослаблении всё возраставшего польского ультранационализма, маленькая, нищая и отсталая Галичиина превратилась в оплот движения украинского национализма. В Галиции началось открытое противостояние новых "украинцев" и русинов, которые подвергались дискриминации по обвинению в пророссийских настроениях.
Извечная вражда поляков к России известна любому непредвзятому человеку. Этой враждой заразились и австрийские правительственные круги. Они с двух сторон пытались отравить самосознание населения Галиции. Так галицийский публицист Осип Мончаловский в книге "Литературное и политическое украинофильство", изданной в 1898 году во Львове, пишет: "Под влиянием враждебной русскому народу, но хитрой политики его противников, первоначально чистое, литературное украинофильство выродилось в национально-политическое сектантство, которое, при благоприятствующих для него обстоятельствах, могло бы принести много вреда русскому народу. Зло нынешнего украинофильства в том, что оно, под покровом "народничества", впрочем карикатурно извращенного, каплею по капле отравляет несведущих ложью..."
В движении украинофилов XIX в. принимала участие только мизерная часть образованного слоя малороссийского общества - студенты и преподаватели университетов, учащиеся средних школ и их учителя, отдельные редакторы, писатели, актеры и представители свободных профессий. Большая часть молодой малороссийской интеллигенции вступала в русские революционные организации. Её привлекала идеология русского народничества, по сравнению с которым украинское движение казалось слишком мелким, аполитичным и ограниченным культурологическими аспектами. Абсолютное большинство потомков бывшей казацкой старшины прочно интегрировалось в имперскую систему, а молодёжь - студенты и молодые выпускники российских университетов массово пополняли ряды российского революционного движения.
В 1846-1847 гг. молодые преподаватели Киевского и Харьковского университетов Н. Костомаров, П. Кулиш, А. Навроцкий, В. Белозерский, Н. Гулак и др. по инициативе Костомарова создали Кирилло-Мефодиевское братство, тайную политическую антикрепостническую организацию, названную в честь славянских просветителей Кирилла и Мефодия. Братство, состоявшее к осени 1846 г. из 12 членов, основывалось на христианских и панславистских идеях и ставило задачей либерализацию политической и культурной жизни в Российской империи, национальное и социальное освобождение (ликвидацию крепостного права, сословных привилегий), а также создание в перспективе конфедерации славянских государств. В программных документах Братства был призыв к народам объединиться в Союз славянских республик, создать славянскую федерацию с демократическими институтами, равенством и братством в основе нового славянского сообщества. Весной 1846 г. к обществу присоединился Т. Шевченко, оказавший существенное влияние на идейное формирование членов общества. В марте 1847 г. по доносу одного из студентов Киевского университета братство было разгромлено жандармами и его члены заключены в тюрьму или отправлены в ссылки.
Движение украинофилов, существенно пострадавшее при разгроме Кирилло-Мефодиевского братства, стало оживляться только после смерти в 1855 г. императора Николая I. Возвратились из ссылки Н. Костомаров и Т. Шевченко. Они начали объединение вокруг себя молодых малороссиян и создали в Петербурге кружок "Громаду", добились разрешения издавать журнал "Основа". Большинство деятелей "Громады", напуганное репрессиями против Кирилло-Мефодиевского братства, в первую очередь Костомаров и Кулиш настаивали на том, чтобы ограничиться исключительно областью культуры, и избегали любых проявлений радикализма, могущих вызвать недовольство властей, ставя себе целью служение культуре и просвещению народа.
Украинофилы, начиная со второй половины ХIХ века, пройдя романтический период увлечения казацким фольклором и всё больше проникаясь "украинской идеей" особости, привнесенной польскими интеллектуалами с целью оторвать малороссиян от русских, стали склоняться к политической направленности своей деятельности. Параллельно этому украинская тема возникла в умах австро-венгерских политиков как идея о переименовании коренного русского населения провинции Галиция и Ладомерия, со времён Червоной Руси носившего название русинов. Наблюдая усиление и рост международного авторитета Российской империи, австрийские власти забеспокоились, что русины станут идентифицировать себя наравне с русскими Российской империи, основываясь на едином языке и православной вере. В связи с распространением в Галиции прорусских настроений, депутат австрийского рейхстага, один из лидеров галицкого украинского движения Смаль-Стоцкий так высказался о движении русофилов в Галиции: "Это движение является армией России на границах Австро-Венгрии, армией, уже мобилизованной..." Это подтолкнуло австрийское правительство к практическим шагам в осуществлении "украинской идеи" и в австрийском генеральном штабе появился проект под названием "украинский народ".
Процесс рождения "этнических украинцев", кто их создавал и с какой целью, подробно описан представителями русинской русофильской интеллигенции в опубликованных во Львове работах конца XIX - начала ХХ в. И главную роль в этом играли стратегические интересы поляков, австрияков и немцев, преследующих свои цели, но неизменно направленные против России.
Изменение народного имени русинов на украинцев, и появление нового этнонима "украинец" было вызвано стремлением австрийцев разделить и обособить русинов от русских Российской империи. Так что, если кто и украл настоящее имя у русинов и назвал их украинцами, это были австрийцы, которые на практике, пока в пределах Галиции, произвели замену этнонима "русин" на этноним "украинец".
Что касается поляков, то выпячивание этнографических особенностей населения бывших польских окраин Российской империи было лишь поводом для пропаганды идей польско русинского содружества в борьбе против царизма за свободу Польши. Поскольку врагом поляки видели всё тех же русских, возникла необходимость как то отличать "своих" русских. Так в пропагандистский оборот вошло польское региональное прозвище малороссов - "укрАинцы", но обозначением национальности оно еще не стало. Не было ещё украинцев как народа, а были украинофилы, то есть ограниченная секта сторонников пропольского политического движения. За пределы узкой замкнутой прослойки полонизированной малороссийской интеллигенции сепаратисткие идеи украинофильства об отделении от России пока не выходили и не могли иметь сочувствия и поддержки в простом народе. Народ не понимал "высоких" целей панов, которые пытались проповедовать "украинские идеи" в сельских шинках. Известен случай, когда подгулявшей в деревенском питейном заведении группе переодетых в крестьянскую одежду "пропагандистов", среди которых оказался автор современного гимна Украины Павел Чубинский, селяне от души накостыляли по шеям за богопротивные речи против царя-батюшки, приняв их за провокаторов. Эпизод попал в историю, так как полицейское начальство возмутилось, что "холопы побили панов", и делу был дан ход. Но в процессе разбирательства выяснилась противоправная деятельность самих панов по подстрекательству селян к сепаратизму и Чубинский загремел в ссылку в Архангельск.
В конце XIX в. "украинская идея" расцвела дурным цветом в австро-венгерской Галиции, где началось преследование русинов, сопротивлявшихся украинизации. Человек, открыто заявлявший о своем неприятии украинства и придерживавшийся русской культурной традиции, подвергался всевозможным ущемлениям: он не мог устроиться учителем (в школах и гимназиях могли преподавать только украинцы), получить образование, устроиться на государственную службу, подвергался политическим репрессиям. Получить ссуду в банке мог лишь крестьянин, назвавшийся украинцем. Полиция вела обширную картотеку на неблагонадёжных русских, отмечая в специальной графе, что надлежит с ними сделать в случае войны - кого арестовать, кого всего лишь выслать. Депутат Галицкого сейма Барвинский призывал: "Каждый украинец должен быть добровольным жандармом и следить и доносить на русинов-"москвофилов".
7 февраля 1912 года наместник Королевства Галиции и Ладомерии польский историк права, профессор Михаил Бобжинский (1849-1935) подписал распоряжение местным органам власти: "Составить и через восемь дней прислать списки находящихся в уезде русских - как "умеренных" старорусинов, так и русофилов радикалов", а также списки их руководителей с адресами. С использованием этих списков начались аресты "неблагонадёжных" русинов.
Перед началом Первой мировой войны более чем трёхмиллионное русское население Австро Венгрии разделилось на две части - новообращённых "украинцев" и русинов. Называвшие себя украинцами верой и правдой служили Габсбургам. В Галиции школьная молодёжь под влиянием псевдопатриотической пропаганды вступала в отряды возникшей ещё в начале ХХ века молодёжной националистической организации скаутского типа "Пласт", основанной в 1911-1912 гг. профессором львовской гимназии А. Тысовским и сыном Ивана Франко преподавателем гимназии Петром Франко, позже во время Первой мировой войны командовавшим сотней украинских сечевых стрельцов в звании поручика австро-венгерской армии. Днём рождения организации, получившей название от казацкого термина "пластун" (разведчик) и являвшейся молодым резервом для националистов, считается 12 апреля 1912 г., когда во Львове была принята первая присяга кружка скаутов-гимназистов.
Созданные австрийскими властями на базе галицких молодёжных военизированных националистических организаций "Сокол" и "Пласт", воинские формирования Легиона украинских сечевых стрельцов приняли присягу на верность Австро-Венгрии и воевали на Восточном фронте против русской армии. В будущем они стали базой кадров для ОУН.
Входившие в Тройственный союз австрийское и германское правительства, заинтересованные в преддверии Первой мировой войны в ослаблении России, вели подстрекательскую политику по усилению националистических движений среди российских подданных и движение украинофилов с антироссийской направленностью всячески поддерживалось ими. При активном участии австрийской и германской разведок с первых же дней мировой войны был создан Союз освобождения Украины ("Союз визволення Украiни", СВУ) во главе с видным деятелем галицийского украинофильского движения, политическим эмигрантом Александром Скоропись-Йолтуховским (1880-1950), ранее занимавшимся изданием и переброской в Россию украинской литературы сепаратистского содержания. В руководство также входили Юлиан Меленевский, Владимир Дорошенко, Дмитрий Донцов и др. Союз провозгласил своей целью отделение Украины от России и образование самостоятельного монархического государства под протекторатом Австро-Венгрии и Германии, призывая украинцев выступить на стороне Австрии против России. Предполагалось, что члены СВУ вместе с представителями галицких организаций направятся на малороссийские территории, которые будут в результате боевых действий оккупированы австрийскими войсками, и займутся там работой "по слиянию с русской Украиной".
Современный исследователь из США Марк фон Хаген пишет, что Германия и Австро-Венгрия перед Первой мировой войной активно вмешивались в "местную политику и общественную жизнь" прифронтовых губерний России, финансировали проведение конференций антироссийски настроенных групп украинских националистов и публикацию их материалов. На финансирование СВУ в 1915-1917 гг., по имеющимся данным, германским правительством было потрачено около 1 млн марок, оформленных как государственный долг будущей прогерманской Украины. СВУ пытался без всякого успеха пропагандировать идею независимости Украины во многих европейских столицах, выпустив пафосно названное "Воззвание к общественному мнению Европы", в котором говорилось: "Только свободная Украина могла бы своей обширной территорией, простирающейся от Карпат до Дона и Черного моря, составить для Европы защиту от России, стену, которая навсегда остановила бы расширение царизма и освободила бы славянский мир от вредного влияния панмосковитизма. В это тяжелое по своим последствиям время, когда наша нация по обе стороны границы готовится к последней борьбе с исконным врагом, мы обращаемся с этим воззванием ко всему цивилизованному миру. Пусть он поддержит наше правое дело. Мы взываем к нему в твердом убеждении, что украинское дело есть также дело европейской демократии". Одновременно СВУ обратилось с воззваниями за международной поддержкой своих устремлений к болгарскому, румынскому и турецкому народам, а также к Швеции. Но Европу в то время это мало интересовало, начиналась мировая война. В то же время подрывная русофобская политика СВУ вызывала противодействие социал-демократических сил предвоенной Европы. Орган заграничной организации Украинской социал-демократической рабочей партии "Боротьба" в открытом письме "к российской социалистической эмиграции" в 1915 году вскрывал агентурный характер и цели СВУ: "Эта организация, состоящая в большинстве из бывших украинских социалистов, назвавшая себя представительницей российской Украины в Австрии и стремящаяся использовать настоящую войну для создания при помощи воюющих с Россией государств самостоятельной украинской монархической державы, находится на денежном содержании австрийского и немецкого правительств... Руководители союза в начале их деятельности старались скрыть даже перед членами их организаций источник и расходование тех громадных денежных сумм, благодаря которым они, люди без всяких личных средств и жившие перед войной на скромные заработки, вдруг стали во главе большого политического предприятия, издающего несколько органов, массу брошюр и книг на различных языках и содержащего целый штат хорошо оплачиваемых помощников, взятых из среды австрийских украинцев, эмигрировавших из Галиции и Буковины в Вену и охотно согласившихся исполнять при союзе роли администраторов, журналистов, редакторов и дипломатов... "Боротьба" оценивает союз как агентурную организацию правительств центральных государств... питающую надежду на возможность создания центральными государствами "королевства Украины". Но в январе 1915 г. австрийское правительство вскрыло факты беззастенчивого прикарманивания средств со стороны руководства СВУ и прекратило его финансирование, которое стало заботой только германских властей.