Резную веранду окружали чары айора, поэтому здесь было светло, сухо и прохладно. Дышалось легко. Там, за алхимическим заслоном от зноя плавился воздух, и песок нагревался до блеска, но здесь горевало в заточении раннее утро.
Двое талабринов уважительного для мужей возраста наслаждались заслуженным покоем, кальяном, чаем и общением друг с другом.
Разговор шёл о деле.
- Да, юнцы сейчас уже совсем не те... - дым вместе со словами срывался с губ и растушёвывался в голубоватом, прозрачном полумраке. - Никакого почтения к старости. В моей юности было так: как скажет отец, так и будет. Как ты говоришь, честнейший Галибай, он настаивает?
- Настаивает, - изображая некоторую долю смущения на сморщенном лице и чуть причмокивая, отвечал собеседник. Острые чёрные глаза впились, не отпускали, не давали ни на чих Золара отвлечься от основной темы беседы. - Упрям, как испуганный верблюд, ни фиником, ни плетью не сдвинешь. Упёрся: хочу быть алхименом, - и всё. Помоги, любезный Алимет, окажи милость.
- Да чем, дорогой Галибай! Разве я сулларин или вельможа? Я всего лишь скромный купец, коротающий отведённое Золаром время в непрестанных трудах и чаяниях. Чем я могу?..
- Замолви словечко перед Джу-таем, известно мне, что знакомство с ним имеешь короткое. И будем считать, что мы с тобой в расчёте за тот торг.
- За какой? - развернул корпус, брови взлетели вверх, лицо вытянулось. Но морщинки у глаз не дёрнулись. Удивление было, конечно, показным.
- Что вспоминать, дорогой друг, тот случай?.. - глаза сузились и блеснули. Улыбка расплылась по лицу. - Когда я позволил погонщикам зарезать мою рабыню, чтобы твои девки разошлись втридорога. Вид крови так темнит кровь...
- Ах этот... - глаза блаженно закатились, кисть описала пируэт в воздухе и легла на лоб. -Да, она ведь была дурнущкой...
- Сегодня.
Глаза-иголки. Страшные глаза.
- Будь, по-твоему, премудрый Галибай, - сдался собеседник. - Но только для тебя, во имя нашей дружбы. Пусть твой Дияз ныне же вечером со всем уважением прибудет в дом Джу-тае, где останется до конца обучения. Пусть Золар простирает над тобой свои ладони!
Галибай встал с топчана. Сложил руки на груди и, не отрывая глаз от друга, поклонился в знак признательности.
В тот же вечер Дияз, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, был у дверей лавки Джу-тая.
Выдохнул. Помотал головой, довольно крякнул и постучал.
Тишина.
Постучал сильнее.
За дверью ни шороха.
Заглянул в окна, выложенные орнаментом толстого мутного стекла, прошёлся из стороны в сторону, в голос несколько раз позвал хозяина. Снова подошёл к входной двери, поднял кулак, но тут заскрипели засовы, а потом и петли.
Седой, высохший старик стоял на пороге и недовольно жевал губы.
- Шумный. Нетерпеливый. - Помедлил, оглядывая юного талабрина с головы до ног. И послал же Золар испытание! Да, коли не Алимет (мать его шакала!) взял бы он, уважаемый Джу, отброса чаши в свой дом? Что поделать? - Входи.
Дияз подпрыгнул от радости на месте и зашёл в дом.
Лавка Джу-тая располагалась у самой площади Великого Мукха, то есть между нищей "чашей", бедным районом, и облаками, где всё утопало в роскоши и свободной, без ощущения заточения, прохладе. Разумеется, Джу считался едва ли не лучшим алхименов нищего города и по слухам даже значился в негласных списках облачных господ.
Для сына купца средней руки было великим счастьем стать учеником такого прославленного вершителя сущего. И Дияз не скрывал своей радости, нисколько не расстраивась из-за холодного приёма.
Старик Джу указал провёл ученика в дальнюю, маленькую, как чулан, комнатку, указал на кровать и оставил одного. Диаз догадался, что ожидать вечернего приёма пищи не стоит. Но, может, это и верно. Разум алхимена должен быть чист и свободен для работы и умственных трудов. А когда творить? Ночью! Надо привыкать к режиму.
Завалися на кровать, уложил руки под голову и закрыл глаза.
Мысли теснились во лбу, метались, как псы, встречая хозяина. Сколько возможностей теперь открывается! Сколько путей! Он научится делать амулеты, готовить зелья и эликсиры, снадобья, пройдёт курс чародейства. И тогда...
Мечты уводили в сон, и Дияз не стал им противиться.
На следующий день талабрин проснулся рано, полным сил. Он одним движением вскочил с пыльного покрывала и выбежал из своей кельи, которая даже сейчас, при первых лучах солнца, в час дыхания, казалась маленькой и душной.
Ученик полагал, что учитель уже давно на ногах и занят тяжким трудом, что...
Но дом спал. Густым мирным сном. Джу-тай раскинулся на большой, уложенной подушками кровати, и даже во сне недовольно пожёвывал губы.
Дияз опустил плечи и поник. Как же так? Он всегда считал, что алхимен не знает покоя днём, не спит ночью. А получается...
Эх, пустая голова!
Он хлопнул себя по лбу. Как же он сразу не догадался. Он-то, недостойный сын Галибая преспокойно спал ночью, а старик, конечно, только-только сомкнул глаза... Надо поглядеть, над чем тот работал.
Алхимические лаборатории располагались обычно на чердаках или в подвалах. Считалось, что макейры и ворожеи обычно прячутся по подвалам, а честные алхимены... Конечно, это всё просто нелепости, но любопытно, где же тайная тайных у Джу?..
Талабрин оглядел дом, зашёл на грязную кухню, в заваленные всякой фантастической рухлядью и просто старьём комнаты и тесные коридоры. Наконец, увидел лестницу. Она вела наверх. Разумеется! Он даже не сомневался!
Поднялся.
Лаборатория, в самом деле, находилась на мансарде, но судя по всему, её давно не посещали.
В центре стоял стол, неубранный, заляпанный. Элементы в колбах выцвели, загустели, высохли. Пыль и песок покрыли его прозрачной кисею. Дияз рукавом стряхнул пыль с близ стоящего стула, присел. По стенам от пола до потолка возвышались стеллажи с книгами и текстами. У окон стояли шкафчики с ингредиентами.
Чего горевать?
Бери да читай!
Начинай да делай!
...Взял том о свойствах шкур песчаных змей, сразу нашёл текст о первоначальных сочетаниях и основах. Первым был рецепт проявительного порошка из чешуи застригорны.
Вернулся на место, отодвинул колбы и открыл сразу обе книги. Параллели, словно лучи, проявились сразу же. Пришлось читать обе одновременно и совсем забыть себя.
Очнулся!
- Мальчишка! Как ты смеешь! Вон! - пришлось вскочить. Видимо, не слишком дорогие сердцу, но тяжёлые, предметы уже летели в него. Приходилось уворачиваться, пригибаться, и бормоча извинения пробираться к выходу. - Ты никогда больше не войдёшь сюда! Никогда! Слышишь!
Заспанный мудрец был чёрен от гнева, талабринские змеи-вены взбухли на лице, кожа посерела. Он был неприятен и жуток. Даже страшен. Диязу было стыдно и неловко, но сила знаний и любопытство подсказывали, что нарушать запрет он будет снова и снова...
***
- Ох, и недалёкий сын у тебя оказался! - Акимет недовольно покачивал головой и медленно подносил к губам пиалу с чаем. - Дорогой Галибай, ты бы с ним повидался да поговорил. Может, младость его и толкнула на путь алхимический, так что теперь руки себе выкручивать? Себе и другим, - ещё глоток. Молчание. - Как ругается на него старик... Нелегко, возраст не тот... То прикрикнуть приходится, то одёрнуть.
- Свет очей моих Акимет! Друг родной! - хитрый прищур прячет взгляд, как мешковина иголки. - Ты же знаешь моего парня, если зубы стиснул, из пасти не вырвешь. Путь алхимена выбрал, так иди отговори. Да, и что ты переживаешь? Разве он не освоил зельеваренье? Перемыл у Джу все колбы, пробирки, мензурки. Пересыпал каждую баночку, просеял, просушил, чтобы в мази да снадобья пыль с песком не попадали. Разве не разобрался с амулетами? Научился выплавлять, подбирать нужный состав металлом, температуру, насыщать ядро смеси, делать правильный ореол? Для отлива, между прочим, пришлось замазать щели в печи и сделать новый тигель. Да и что говорить, Акимет, дела у старика сейчас идут неплохо...
- Не слушаешь меня, Галибай, а я тебе говорю, пусть твой парень оставит это, между нами говоря, макейрское ремесло и займётся делом. Торговлей. Тут и ты, и я ему так плечи подставим, что до самых облаков дойдёт...
- Он решил, Акимет, - грустно, чуть более искренне, чем обычно, сказал талабрин. - Так тому и быть. Слово мужчины - закон.
Галибай заметил верно, дела у Джу-тая с появлением юного, непослушного ученика, в самом деле, шли куда лучше. Но именного этого и опасался Акимет. Джу-тая в очень узких кругах неплохо знали.
Чем более очевидными становились способности ученика, чем более раскрывался его талант, тем сильнее точила зависть и кусала гордыня сердце старика. А так как дезары он любил всё же меньше, чем славу, то не мог оставить мрачные мысли.
Но как?
Будь эта песчинка в глазу отпрыском купца меньшей руки, то, конечно, плохое здоровье, неудачный эксперимент или даже несчастный случай, могли бы сократить его дни под простёртыми руками Золара. Но за него просил сам Акимет, а это налагало определённую ответственность...
Настроение старика становилось мрачнее с каждым днём, в то время, как его заработок увеличивался, дела приводились в порядок, мера хаоса в доме уменьшалась, а слух о молодом ученике расходился по всей чаше.
И вот однажды решение его проблемы само постучалось в его дом.
- О, мудрый Джу-тай, не откажи в милости!
Вошедший был Рий Лук, доверенное лицо Аджуни, одного из самых влиятельных талабринов чаши, главы торговцев розовой пылью. Заискивающий тон Рия, уважительно согнутая спина, слащавое выражение уже немолодого утомлённого чернотой страстей лица, могли создать неверное представление об этом муже. Он производил впечатление нерешительного, вялого талабрина, способного лишь на невнятное бормотание и положительно не предрасположенного к конкретным действиям. Но Джу-тай знал, Рий может кланяться и унижаться, а через чих Золара всадить кинжал в спину отвернувшегося собеседника.
- Дорогой Рий Лук, приход поверенного Анжуни равен входу самого Золара в мой дом! - алхимен широким жестом предложил гостю опуститься на топчан. Тот вежливо принял приглашение. Джу подал знак ученику нести чай и кальян. Да быстро. Дияз, стоящий в дверях гостевой залы, повиновался с неохотой. - Чем могу помочь?
- Дело такое, - морщины на его лице зашевелились, заскользили. - Деликатное и... связанное с мистикой.
Принесли чай, кальян.
Молчание.
Дияз вышел.
- Неслыханная оказия приключилась в серале сиятельного господина Анжуни, - он возвёл руки к небу, медленно опустил, упёр в колени, понизил голос и перешёл на шепот. Взгляд остановился на глазах Джу-тая. - Девушки исчезают.
Холодок осел в горле алхимена. Ему показалось, что Рий Лук предполагает, будто он причастен к...
- Конечно, для такого прославленного чародея не составит труда разобраться, в чём дело, - снова в лживой улыбке ожили морщины.
Джу-тай был достаточно опытен в таких делах, чтобы услышать в словах поверенного то, о чём тот молчал, и представит картину полностью. Скорее всего, Джу-тай был не первым, к кому обратился властитель розовой пыли. Вероятнее всего, сначала подкупами и подарками задействовали городскую стражу. Если это были бы обычные беглянки, глупейшие из всех женщин, то их, конечно бы давно сыскали и вернули бы хозяину. Тот открутил бы их пустые головы-венчики и - конец истории. Но стража никого не нашла. Тогда Анжуни обратился к какому-нибудь алхимену облаков. Возможно, тот догадался в чём дело, но по каким-то причинам не стал доводить задачу до решения.
И вот теперь крайне раздосадованный он послал Рия Лука к Джу-таю уже загодя предполагая, что тот не справится. И тогда можно будет хотя бы дать волю чёрным змеям на лице - стереть бедного старца в порошок.
Отказать?
Нельзя.
Но можно правильно и очень выгодно для себя согласиться.
- Любезный Рий Лук, ты правильно обратился ко мне, потому, как я вижу, это задача для алхимена, - сложил руки на груди, поклонился. - Годы, как ты понимаешь, и недуги сделали меня затворником в моём собственном доме, и как не скорбно мне признавать, я не смогу лично отвечать за её решение. Но великий огненный Золар послал мне ученика, и на его плечи я возложу эту задачу.
Рий Лук не отрывал взгляда. Разумеется, он разглядел за вежливыми речами и учтивыми поклонами отказ, который огорчит хозяина. Но если преподнести участие юнца, который за короткий срок уже успел возвысить о себе славу почти до облаков, как достижение... К тому же, на что этот шарлатан и бездельник Джу сгодиться, разве что розовую пыль сортировать? Да и то, рассыплет или превысит норму. Стоит рискнуть. Однако и соглашаться на сделку надо с выигрышем для себя.
- Ай-ай, дорогой Джу-тай, нехорошо подводить старых и влиятельных друзей...
- Многомудрый Рий, дай мальчишке шанс. Выдержит - достойный будет звания алхимена. Я вручу ему сразу же грамоту на свободную практику. Нет - так и спрос с него по всей строгости.
- Хм, - потянулся за пиалой. Глоток чая. Вкус великолепен. Сбалансирован, крепок, мягок. Пожалуй, лучший чай, что Рий пил в доме Джу. Парень, может, и в самом деле, хорош. - Шанс для юноши, окончательное испытание в знак завершения его ученичества - это правильно. Думаю, это предложение заинтересует моего господина. Но, - он не спеша встал с топчана. - Ты сейчас же выпишешь на него грамоту и отпустишь со мной.
Так Дияз навсегда покинул дом Джу-тая. Он был достаточно сообразительным, чтобы быть поблизости и уловить краем уха суть беседы старика Джу и незнакомца. А также понять, насколько его нерадивый учитель боится своего гостя и этого задания.
Но у его спутника на поясе покачивалась грамота на свободную практику, и Дияз собирался её получить.
В доме Анжуни юношу встретили насторожено. Даже после того, как Рий Лук имел довольно долгий разговор с хозяином, отношение к юному алхимену мало изменилось.
- Ты хоть понимаешь, кто я и зачем ты здесь? - пробасил пузатый талабрин, свысока глядя на юношу. Его широкие ноздри раздувались. Дышал он тяжело. - Я не потерплю провала. Так что имей ввиду...
- Ты тоже, господин, не забывай, что алхимены берут плату за свою работу. И высокая степень риска должна оплачиваться соответственно.
- Рий, ты кого ко мне привёл? У этого парня нрав, как валун. Надеюсь, и работает он так же хорошо, как и отвечает.
- Это достаточно просто проверить, повелитель, - льстиво, с поклоном отвечал Рий.
- Окажи ему помощь во всём, Лук, и решите, наконец, это бабское дело.
- Я должен осмотреть сераль, - твёрдо сказал Дияз.
Анжуни сверкнул глазами, поднял тяжёлую грудь, растопырил ноздри, но всё же кивнул.
Позволить пройти мужчине в чужой сераль равнозначно одолжить ему своё исподнее белье. Но ситуация требовала непростых решений.
От Рия Лука Дияз узнал, что исчезло уже пятеро наложниц. Они были разного возраста, куплены с разницей в года, имели разную силу привлекательности. Разумеется, всех рабынь распросили о каждой из пропавших. Они не приходились друг другу ни подругами, ни ярыми соперницами, не вели недостойных речей, ничему особенно не радовались, не горевали без внимания господина. Только вот и свыкнуться с долей никак не хотели. Проявлялось, впрочем, это только в песнях на непонятном языке, в чудных бормотаниях, в отказе заниматься ворожбой и гаданиями.
Всех их привезли из разных мест. Первой исчезла самая привлекательная с точки зрения возлагаемых на неё надежд. Харутинья. Рослая сильная женщина, с крепкими ногами и широкой тазовой костью. Её поймали там, где заканчиваются пески, и появляется грунт. Там, где возвышаются деревья. А воды, свежей и чистой, столько, сколько захочется. Все полагали, что именно она будет вынашивать наследника Анжуни. И вот глубокой ночью, между часами бдения и ворожбы, она просто растворилась.
Рий Лук предположил, что во всём виноват хранитель девиц, который перепродал хороший товар. После нескольких часов допроса тот сознался. Но, признаться, с ним поспешили расправиться.
Несколькими ночами позже с Днэй, грубой и угловатой служанкой, которая даже не была наложницей, сучилось то же, что и с Харутиньей. Усилили охрану, обратились к городской страже. Та облазила все притоны, заглянула в каждую щель. Девушек не было. А потом исчезла третья. Любван. Уже стареющая и, видимо, лишённая возможности иметь детей. Резкая и насмешливая. Поговаривали, она сошла с ума. Слишком часто разговаривала сама с собой.
И не успел гнев господина проявиться черными тенями на лице, как в одну ночь пропали ещё две. Ритр и Свак - обе из рода рыб, некрасивые, но молодые и недавно обретённые рабыни.
- Я должен увидеть всех девушек и, скорее всего, лично переговорить с ними, - сказал твёрдо, даже не поворачивая головы.
- Достойный ученик алхимена! - слащавый голос Рия обволакивал, словно слизь. - Мне кажется, что ты не вполне понимаешь, какую меру ответственности кладёшь на свои плечи...
- Господин Рий, - чуть резче, чем следовало, произнёс Дияз. - Мне кажется, что в тот самый момент, когда мастер Джу поручил мне это задание, вся мера уже легла на меня. Она не становится больше. И я делаю всё, чтобы разрешить поставленную задачу.
- Как скажите, молодой алхимен, как скажите...
Они подошли к высоким резным дверям, закрываемым на тяжёлые засовы и охраняемым грозными талабринами при полном вооружении.
- Полагаю, это единственный вход и выход? - Дияз знал ответ на свой вопрос.
Рий кивнул и подал знак охране.
Врата открылись.
Диязу открылся бело-зелёный мир, озарённый энергией айора (чтобы не утомлять невольниц жарой), насыщенный цветами, оглушённый весёлым птичьим гомоном. Едва он ступил за порог, как взгляд поймал группу полуобнажённых невольниц, сверкающих непривычной глазу талабрина белизной тела. Юноша знал, что за его реакцией пристально наблюдает Рий и что тени страсти на лице могут стать приговором. Но цвет его кожи оставался ровным, а чёрные змеи даже не таились за ушами. Его сердце было спокойно.
- Сколько здесь невольниц?
- Около пятидесяти.
- Собери их всех у входа. И быстро.
Юноше предстоял непростой день. У него было достаточно времени, чтобы определить последовательность своих действий. Сначала он было решил действовать аккуратно, незаметно. Но сразу отмёл эту мысль, как не состоятельную. Чужой мужчина в серале не может даже на чих Золар остаться незамеченным. И, если у беглянок есть сообщницы, то у них будет время обвести талабрина вокруг пальца. Все должны быть на виду.
Затем надо проверить все помещения золотой клетки, осмотреть каждый камушек на дне фонтана.
И, если до этого дойдёт, переговорить с каждой рабыней.
Надо было отдать должное Рию, первый этап был выполнен буквально по хлопку. Девушки были собраны и поимённо пересчитаны. Среди них почти не было дурнушек. Все молоды и очаровательны. В глазах - страх мыши и недоверие.
Нет, это точно не кража и не выбор мужчины. По словам Рия, исчезли не самые лучшие, если не брать в расчёт первую. Следовательно, выбрались из гарема беглянки самостоятельно. Через единственную закрытую дверь это сделать не так-то просто. И единственное, что могло им помочь - ворожба.
Но как в серале могли появиться знания, как его покинуть?
Или всё-таки похищение?
Но кому?..
Если только...
Дияз и Рий Лук дошли до залы с большим фонтаном. Эта была единственная комната, в которой были окна, и одна из последних в серале.
Рий уже с трудом сдерживал тени страстей за ушами. Он предвкушал вид страданий парня, когда тот признает свою беспомощность. Отчаяние будет заползать в его душу медленно, дребезжа хвостом. Будет заставлять каждый волосок на его теле трепыхаться. А потом быстрым, едва уловимым движением, рванётся и ужалит мыслью, что его дни сочтены...
Но Дияз, к досаде Рия, был спокоен и сосредоточен.
Заметил что-то на полу у одной из стен. Присел.
Знак. Над кольцом треугольник.
- Я всегда думал, что для ворожбы, как и для алхимии, отводится определённое место.
- Так и есть, - несколько растерялся Рий. Подошёл ближе. Всего лишь знак! - Но макейрская отметина разве может что-то...
- Многоуважаемый Рий, - резковато оборвал Дияз. - Известно ли тебе, что знак обязательно чертят перед началом любой алхименской работы. И этот здесь неспроста. Надо проверить окна.
- Окна? Да, они высоко! К тому же представить, что в них может пролезть женщина... Бёдра застрянут.
Дияз смотрел в упор.
Да, признаться, Рию будет жаль, когда этот юноша так бесславно...
- И ты, дорогой Рий, - опять без доли уважения. - Должен осмотреть его вместе со мной.
Принесли лестницы. Лук злился и досадовал на необходимость скрипеть коленями и подниматься наверх. Он хотел сначала послать слугу по второй лестнице, но предположил, что в этом случае вероятность обмана или подлога будет слишком велика. Кто знает, на что способны эти молодые алхимены? Нет, надо всё делать только самому. И хотя всё за зря, и юнца ждёт неминуемый провал, надо выполнять приказ Анжуни...
Он полез по второй лестнице, вслед за молодым талабрином, и какого было его удивление, когда в отвесном углублении окна он увидел глубокие царапины.
Алхимен чему-то улыбался.
- Видишь, Рий, я был прав. И должен признать, ситуация в общих чертах мне ясна. Теперь самое время переговорить с девицами.
Дияз быстро спустился по лестнице, оставив без внимания то, что та же работа от Рия требовало гораздо большей концентрации и усилий, прошёл через весь сераль к теснящимся, словно изюм в пиале, девицам. Когда Рий Лук, стараясь унять отдышку, подоспел, юноша уже достаточно долго держал паузу, пытая прелестниц беспричинным страхом и ожиданием. Алхимен держался статно и строго. Обвёл рабынь властным взглядом и заговорил.
- Кто из вас слышал песни и речи исчезнувших девушек?
Молчание, нервное переминание, спрятанные глаза.
- У меня нет времени на ваше волнение и смущение. Вам, я уверен, ничего не угрожает, поэтому говорите смело. Ответы на мои вопросы помогут быстрее разрешить ситуацию и отвести от вас подозрение. Не ответите мне, будете отвечать Рию Луку. Каждая. Решайте.
- Я, - решилась одна. - Я и Марки.
- Я тоже...
- И я!
Ожили. Хорошо.
- Дайте угадаю. Речи и песни девушек были одинаковы. На непонятном языке. И никого не смутило то, что невольницы родом из разных мест лепечут одно и тоже, - он перевёл тяжелый взгляд на Лука. - Преступная рассеянность. - Он снова обратился к девушкам. - По вашим глазам вижу, что ни одна из вас не разобрала смысла слов. И это хорошо, - он в упор подошёл к Рию. - Мы закончили здесь.
Они вышли из гарема. Двери закрылись.
- Оставшиеся девы исчезать не будут. Однако за вновь прибывших не ручаюсь. Я готов объяснить господину Анжуни, что именно произошло.
Рий Лук был в замешательстве. Сложно представить себе реакцию господина, когда молодой талабрин объявит ему, что решил загадку, с которой не могли справить двое опытных алхименов... Как бы ему, Рию, не перепало "милости".
Анжуни в самом деле не ждал юношу так скоро. Был удивлён и раздражён. Господин как раз рассчитывал насладиться яствами и щербетом, когда юноша довольно бесцеремонно вошёл в дверь. Бледный Рий Лук поспевал за ним.
- Я разгадал твою загадку, милостивый властитель. Готов ли ты меня выслушать?
- Что ж, изволь, - ноздри вздулись, губы поднялись к носу, что говорило о высокой степени раздражения. Положил сладкий шар из перетёртых с сахаром орехов обратно на блюдо. Даже не повернул лицо.
- Причиной исчезновения твоих наложниц являются колдуницы.
Сказал просто и ясно без перехода на таинственный шепот, без красивых выражений и взывания к милости Золара. Просто и дерзко. Уверенно и без самодовольства.
- Вот как? - господин покрутил сладкий шарик большим и указательным пальцами, ещё больше раздражаясь. - Значит, в место того, чтобы искать причину пропажи моего имущества, ты открыл свои ученические записи и ткнул в первую же. И ещё посмел заявиться ко мне!
Он замолчал, то ли ожидая виноватого бормотания, то ли думая, какой каре подвергнуть юношу. Тот молчал и оставался презрительно сосредоточен.
- Двое! Двое алхименов облаков пробыли у меня месяц и ровным счётом ничего!.. - торговец розовыми мечтами орал и чернел. Змеи страстей поползли набухающими венами по лицу. - А ты!..
Он захлебнулся словами, вздулся, поджал губы, поднял грудь.
- Может быть, им просто понравилось, как твой повар готовит щербет?..
Непроницаемая уверенность.
Анжуни сдулся. В упор посмотрел н алхимена, покачал головой и вдруг рассмеялся.
- Рий, ты это слышал? А ты, алхимен, не робок... Твои основания?
- Колдуницы имеют способность вводить в состояние транса или даже гипноза своими пениями. Сложно сказать, почему они пришли именно к твоему дому, господин. Думаю, их приманила сладость розовой пыли, которой здесь пропитаны даже стены. Но пыль им нравится гораздо меньше свежего мяса. Убивают колдуницы исключительно в логове, куда заманивают свою жертву. Вот они и начали обольщать. Наиболее восприимчивыми к "дивному" пению оказались новые рабыни. Они даже стали копировать песни и речитативы, обрекая себя на муки. А колдуницы осмелели и нашли способ, как проникнуть в сераль. Эти песчаные твари тонки и гибки пролезть в окно - не составило им труда. А дальше - гипноз, и ваша стража сама открывает засовы. Я увидел макейрский знак под окном. Полагаю, кто-то из твоих рабынь видел, как нечто мягко сползало по стене к одурманенной жертве. Поинтересуйся, повелитель. Только... ненавязчиво. А то не скажут.
Молчание. Ноздри сложились, губы разбухли в довольной улыбке.
- Говоришь ты складно, но хотелось бы чего-то более существенного.
- Твоё желание - закон, властитель, - ох, мальчишка, опять без тени уважения. - Но я хотел бы внести ясность. Ловить колдуницу не стоит. Это опасно. Можно убить. Для этого нужны воины, хорошо подготовленные. К тому же логово отыскать непросто. Песчаные смертоносицы оставляют следы на буром песке, которые можно обнаружить с помощью порошка из чешуи застригорны. Он дорог.
- Это всё? Действуй! Принеси мне доказательства своих слов и голову колдуницы. Я уж заставлю этих старых умников облабызать её...
- Не всё. Моя грамота и оплата должны ждать меня здесь, на закате.
Анжуни ещё более удовлетворённо улыбнулся и кивнул.
***
Искать следы колдуниц в пустыне почти так же просто, как пытаться извлечь из сотканного ковра нить, не разорвав её.
Щедрость Анжуни позволяла распылять порошок в достаточном количестве, следы проступали отлично. Только вот не только колдуниц, а всех существ. Живость песка путала тропы, изменяла путь и готова была завести вникуда.
Но Дияз предполагал, куда идти и держался курса, скорее по чутью, нежели по следу. Впрочем, порошок он распылял исправно. Ни у кого в его группе не должно было зародиться и зерна сомнения в действиях алхимена.
Они шли под палящим солнцем, без щита айора, так как на него потребовалось слишком много сил, изнывали от жары и тревоги.
- Как долго ещё, господин алхимен? - слащавый голос Рия не давал забыть, что опасность есть не только внешняя.
- Скоро.
- А я думаю... - потянул слова. Мысль облекалась в формы и звуки. Но...
- Сюда! - крик стражника, шедшего немного справа.
Поспешили.
На песке лежало высохшее, рассыпающееся тело женщины из рода рыб.
- Свак, - вынужден был произнести Рий.
Теперь он посмотрел на Дияза совсем другим взглядом.
- Нам нужно продолжать путь, - строго произнёс тот, ни одной чертой, ни одним жестом не выказывая радость от осознания своей правоты.
Его от грамоты на свободную практику отделяли несколько часов, и он намерен был сократить время мучительно ожидания.
Юноша знал, что логово колдуницы делают себе обычно в расщелинах скал. Следовательно, вполне логично искать в небольшой гряде, возвышающейся чуть восточнее от них.
Измученные и утомлённые путники, наконец, достигли её и сели на отдых. Диязу пришлось уступить здравому смыслу и создать, наконец, простейший туманный айор, где могли бы перевести дух его сподручные.
Сам же он решил пройтись, найти вход в щель. Порошок на камнях был бесполезен, поэтому рассчитывать приходилось только на себя.
Все предположения Дияза приводили его к мысли, что вход в пещеру должен быть достаточно широк, чтобы туда могла пройти взрослая женщина. Колдуницы не станут убивать вне своего убежища. Гряда была небольшой, старой, стирающейся и возвращающейся к пескам.
Он излазил её всю, пока стража и Рий наслаждались прохладой и холодным чаем в бурдюках, но ничего конкретного не нашёл. Имелись, конечно, пустоты... но они были слишком малы, чтобы...
Уф, сел на камень, вытер пот рукавом. Опустил голову на руки. Солнце жгло особенно утомительно, особенно испытывающе. Приближался час уныния. Ещё три градуса по небосклону и надо возвращаться назад.
Допустим, его не убьют за проваленное задание. Нет, сделают иначе. Поднимут насмех, будут принижать. И... заставят работать задаром на Анжуни. Рий, старый коршун, конечно, догадается, какую выгоду может принести такой карманный алхимен. Это будет конец всем мечтам!
Голова тяжелела, хотелось спать. Нестерпимо.
И вот тогда, когда мысли уже сливались в одно марево, возникло это острое отрезвляющее чувство. Что на тебя кто-то смотрит.
Очнулся! Быстро повернул голову и увидел жёлтые, бешенные глаза в каменной прорези.
Не раздумывая, одним движением. Порошок на ладони и - хлопок по ушах. Чудовищно неприятно, но защитит от пения.
Раздался писк обнаруженный мыши. Глаза пропали.
- Ко мне! - не в силах сдержать волнения, прокричал Дияз.
Вот оно, вот оно логово! Но узковато... Ничего.
Стража и Рий явились тот час. Алхимен взглядом показал на щель и резко кивнул. Острые сабли кромсали послушную породу. Та осыпалась.
Из щели доносились крики, перекличка, пение. Они были неопасны. Порошок делал своё дело.
Наконец, проход был достаточным. Стража стала спускаться. Дияз шёл последним, посмотрел под ноги. Над кольцом треугольник.
Здесь?..
...Через чих Золара всё было кончено. Трое колдуниц в замкнутом пространстве, лишённые своего основного оружия были не очень трудной целью. В логове нашли тряпки исчезнувших рабынь.
Стража ликовала и вдыхала розовую пыль. Все знали, хозяин будет весьма доволен.
- Мои поздравления, юный алхимен, ты поразил нас всех, - серьёзно, без лукавства сказал Рий. - Мои поздравления...
Дияз кивнул резковато, без уважения и устремил взгляд в пустоту, погружаясь в свои рассуждения, которыми он ни с кем не собирался делиться.
Убежище колдуниц было чисто, без следов зверства, без останков. Обычно смертоносицы пожирают пищу сырой, объедки гниют.
А ведь останки рабынь в пещере не были найдены. Как впрочем, и нигде поблизости.
Поразило: в логове - следы кострища. Нет ни смрада, ни хаоса.
Это были непростые колдуницы. Приручённые.
Только кем и зачем?
А ответ на этот вопрос он теперь сможет искать самостоятельно. Ведь его ждёт право на свободную практику, неплохой куш. И - настоящая задача алхимена.