Эти, почти бессвязные слова старика, одной ногой стоящего в могиле, у которого не хватало сил ни на жест, ни на слово, обожгли жалостью такой силы, которой она не испытывала никогда прежде. Уступчивый, податливый, как ребенок, этот "стальной" в молодости человек, улыбнулся одними глазами.
Ей было зябко не от холода, а от воспоминаний, которые являли дорогу, путь на Голгофу. Тяжесть, лежащая на ее плечах, была очень велика?!.
- Что мне прикажете делать? Я принуждена... Я - человек, и хочу жить по - человечески...
Обрушилась почти на рыдании, на крике, выплеснув наружу все, чем жила в последнее время: свет и правду, ложь и гниль. Судорожные поиски опоры...
Бросила старого отца... Уже за один этот поступок раньше люди бы отвернулись от нее, осудили, не стали подавать руки. В страшной трагической ситуации, не считаясь ни с именем, ни с честью, она и ее мать повернули дело так, что во всем был виноват отец. В размолвке, приведшей к ссоре и разрыву более пятидесяти лет тому назад, в безотцовщине при живом отце, в своей бедности, в разводе с мужем, в патологической ненависти к новой семье отца, к сводной сестре... У него она появлялась в последнее время раз в год. Напоминала о себе... Желчь, вызванная обстоятельствами ее жизни, была причиной навязчивого ощущения притаившейся опасности, неопределенности положения, безысходности. Успокаивала одна мысль "...все во имя и ради детей".
Трогательная в душе, для друзей - замечательный человек, для коллег на работе - грустный мыслитель, книжный червь. И в тоже время верткий, скользкий, неуловимый человечек, убеждавший себя в одном: "Я не христосик. Миром правит любовь, к деньгам". Мысль была невыносимо мерзка...
Житейская трагедия. Вероятно, где сомнителен факт - невозможно обвинение?
Все мы пылинки в твоем свете, Господи?..
Боль рождалась где -то в ногах и, вонзившись в низ живота, разливалась все выше. Сжимала грудь, выкручивала, казалось, каждый сустав, ввинчивалась в мозг, превращаясь в одну жгучую и мучительную боль, от которой, на миг, она теряла сознание. Но медленно, выгадывая секунды, возвращалась к грезам о той, другой жизни, заманчивой, замечательной, притягательно - прекрасной...
Милая, интеллигентная, сейчас она была ожесточенной, безжалостной, свободной от понятий чести, морали, не верящей никому и ничему, даже своему слову...
Из - под груды тряпья ее мыслей , точно из подвала, вылезла косматая фигура алчности. Огромная и фантастическая, она бросала хриплым голосом, кипуче, крикливо, клокочуще гул проклятий на произвол судьбы. Протягивала к ней длинные мосластые руки с черными, будто отмороженными пальцами, шепча тихо, вкрадчиво, сладкозвучно "...теперь ты знаешь, для чего проснуться". И тут же плотная чернота поглощала ее, приглушив даже звуки. Слышалось только отдаленное бормотание...
Долги измеряются ни в рублях, ни в долларах, а в людях. Наследство она получила, не приехав даже сказать последнее "прости", загнала сводную сестру на годы нищенского существования, в кредиты.
Ну поквиталась, расплатилась, а дальше что?
Она четко рубила.
- Жизнь - пирамида. На вершине - избранники Божии, внизу - неудачники, которых давит смертельной тяжестью нищета.
Нищета подобна женщине, которая быстро, деловито и споро снимает с себя какие -то кофты, одну за другой, и, оставшись лишь в несвежей рубашке грубого полотна, падает на спину, в предвкушении любовных развлечений. Но не исчезает с рассветом, а терпеливо, тарахтя без умолку, требует и требует новых ласк...
Нам некогда разбираться в этой истории. Вся она - страдание, обреченное на духовную нищету. Подобно щепке, подхваченной сильным потоком Удачи, которая выполнив уйму будничных обязанностей, улыбалась ей доброжелательно до полудня, она с полной верой в нее, задавленная собственным эгоизмом истово плыла...Для нее было не важно,что счастье и существование, о котором она мечтала - за счет других (растоптала чужую душу, подставила под удар другого человека).
Человек на своем крестном пути добивается, идет, ропщет, плывет, наливается, подобно солнечному диску , пульсирующему беглым огнем, вспыхивает на миг нестерпимо ярко, заполняя собой все пространство вокруг и, тут же, лопнув, мгновенно гаснет, ежели не справился с бедностью, нищетой материальной и духовной, - Тьма воцаряется в душах. "Кто неспособен быть бедным, тот неспособен быть свободным", - сказал о бедности великий французский писатель Виктор Гюго.
За все приходится расплачиваться многим?!. Очередной обман?!,
"Человеку не нужно трех сосен, чтобы заблудиться, - ему достаточно двух существительных...(В. Пелевин)" - Любовь, Бедность?!.