Конечно, виноват был дождь. Ну и наглая блондинка, выскочившая на мерсе прямо под колеса тягача с экскаватором на платформе. Полусонный водитель с испугу так ударил по тормозам, что всю заднюю часть машины развернуло и вынесло на встречную полосу шоссе. Маленький фольксваген попытался увернуться, но не успел. Задние колёса тягача отбросили его как клюшка шайбу. Идущий следом за ним фольксвагеном бензовоз, не сбавляя своих семидесяти миль в час, отбил назад бедную машину прямо под тягач. Остальные машины безуспешно пытались тормозить, но скользкий асфальт сносил всё в одно большое месиво искорёженного металла, пластика и стекла. Правда, смерть в такую погоду поленилась размахивать косой, даже водитель бензовоза благодаря ремню остался жив. Погиб только водитель фольксвагена. Там и хоронить было нечего.
1
Нина не понимала, как она попала на это тёмное шоссе. Куда она ехала, тоже было неясно. Иногда фары вырывали из темноты указатели, которые только доказывали, что она действительно заблудилась.
- Хорошо, что дождь прекратился, хоть с этим повезло, - она попробовала приободрить сама себя.
В жизни Нине везло не слишком часто, но пожаловаться на то, что всю жизнь она тыкалась носом в задницу фортуне тоже не могла. Отвесили как всем: на каждый килограмм удачи два невезухи. С одной стороны бог ей дал и рост, и лицо, и косу ниже пояса, да и фигура - грех жаловаться. Кавалеров и друзей хватало, хотя подпускала к себе не всякого. Особенно, когда чувствовала, что внешность очередного героя не более, чем оболочка у мыльного пузыря, а всё остальное, как и в мыльном пузыре - воздух. И не всегда свежий. Предчувствия редко её обманывали, поэтому многие подруги делились с ней своими сомнениями или просто обращались за советом в сложных амурных перепитиях. Нинины рекомендации, как правило, работали, и в итоге она заслужила сомнительно - почётное звание "ведьма".
С другой стороны и дерьма хватало: маманька беспробудно пила, а папашка в отместку шастал по чужим постелям. Так он, горемыка, и остался в одной из них насовсем - сердце не выдержало передозировки виагры.
Потом вроде опять счастье подвалило - поступила на инъяз, и тут же, как лопатой по спине - по-глупому подзалетела с Ромкой! Это вообще был сценарий для мексиканского сериала: на четвёртом курсе, когда Нина водила буржуйских бизнесменов по достопримечательностям Минска, одним из бизнесменов оказался Ромка-эмигрант. Не будь он из-за бугра, портфель не позволила бы за собой таскать. Маленький, дохлый, - как потом выяснилось, во всех местах - кучерявенькие волосики через раз. Но представитель буржуинства, Ромка-американец, не просто браво размахивал зелёными, а водил её по самым дорогим кабакам, покупал лучшие билеты на заезжих звёзд, с юмором расписывал лихие походы с американскими красавицами на заднее сиденье своего порша. Рассказывал о сказочном двухэтажном особняке в окрестностях Балтимора, о магазинах, набитых бриллиантами, духами и шмотьём самых престижных фирм... От этих рассказов глаза круглели и перехватывало дух. Нина тщетно пыталась вернуть глаза в нормальное положение и убедить себя ,что Ромка только прикидывается крутым. Однако все её попытки заглянуть вглубь американского поклонника всегда натыкались на нечто непонятное и огромное, как айсберг, утверждающее, что да, малоимпозантная внешность Ромки - это только надводная часть, за которой прячется далеко не воздух.
Короче, когда он предложил Нине лететь с ним в Америку, она даже не раздумывала. За небольшую сумму зелёных ей срочно оформили рабочую визу, и через неделю боинг уже тащил их через океан. Первое открытие состоялось в самолёте, когда Ромка объяснил, что, хотя он уже не живёт с предыдущей женой, но штамп в паспорте ещё стоит, а, приехав на место, Нина чуть не разрыдалась у руин прославленного особняка. Хотя кто знает, возможно, он был таковым в период войны Севера и Юга. Стоит ли говорить, что на заднее сиденье его разбитого порша можно было поместиться разве что с кошкой. Самым обидным оказалось то, что бизнес у Ромки действительно был, и деньги водились. Он мог себе позволить и хороший дом, и новую машину. Просто Ромка был ужасно жадный. Одно дело размахивать зелёными в Минске, другое дело - в Америке.
- У тебя нет выхода, - заявил он ей, - или остаёшься со мной и будешь делать то, что я скажу, или проваливай и устраивайся, как хочешь сама, денег я тебе не дам.
Выхода действительно не было. Первые две недели Нина исправно убирала Ромкину халупу, стирала, варила и, превозмогая отвращение, выполняла его не самые приятные фантазии по ночам. На нервной почве её стали преследовать кошмары. То ей снилось, что Ромка голый стоит посреди комнаты и ревёт голосом подвыпившего бегемота, то виделись какие-то твари, с хозяйским видом заползающие под кровать.
Ей повезло опять: втайне от своего "покровителя" она нашла работу в магазине неподалёку. Дед хозяина магазина эмигрировал сюда ещё до русской революции, и ностальгия по неизвестной родине предков за железным занавесом давала о себе знать. У него работало много русских:
- Девочки, я знаю, что у русских самые красивые в мире попки, но я не хочу, чтобы вы торговали ими в стрипбаре на Балтимор стрит. Лучше торгуйте здесь моим товаром.
В первые же дни Нина подружилась с Оксаной, высокой сбитой блондинкой, такой же, как она, жертвой собственной глупости, что сблизило их ещё больше. Однажды днем, пока Ромка был на работе, Нина собрала свои вещички и, не оставив даже записки, переехала жить к Оксане. Теперь можно было вздохнуть свободно. Конечно, жир у них с колен не капал, но в целом денег хватало. Девушки ходили на новые фильмы в кинотеатр неподалёку, изредка посещали бары приобрели на двоих старенький фольксваген и даже стали готовиться к поступлению в местный университет на мастер программу.
В этот момент её обнаружил Ромка. Увидел однажды, как она выходила из магазина, и проследил до дома. Вначале он просто её запугивал, а потом нанял адвоката и начал юридическое преследование на основании того, что, согласно рабочей визе, Нина должна работать у него.
- Что ты ко мне пристал? Я же тебе не нужна. Ты даже зубы не чистил, когда ложился со мной.
- Или ты вернёшься ко мне, или мотай отсюда в свой Минск!- вопил он, брызгая слюной.
Конечно, отбиться от его притязаний было несложно, но для этого ей тоже нужен был адвокат и не за те деньги, которые у неё водились.
Адвокат нашёл её сам. Позвонила его секретарша. Слышимость была ужасная, будто звонили не из Пенсильвании, а с Марса. Однако, несмотря на помехи, треск и собственный странный акцент, секретарша умудрилась объяснить, что адвокат готов оформить встречный иск против Ромки, а оплату получить по итогам решения суда. Нина не очень верила в "бескорыстных" адвокатов, да и неясно было, откуда он вообще узнал про неё, но выбирать не приходилось. Они договорились встретиться. Собственно, сейчас Нина ехала к нему.
Тьма потихоньку редела, в чёрный кофе за окном кто-то доливал молоко. На смену тьме пришёл туман, настолько плотный, что даже разметка дороги была видна не более, чем на 50 метров. Хорошо, что шоссе как будто вымерло-ни впереди машин, ни сзади. Нина глянула на часы на панели. Они, не мигая, показывали ровно полночь.
- Ну вот, часы навернулись,- разочарованно подумала она. - Не дай бог ещё вся электроника в машине полетит. Ситуация становилась совершенно неприятной. Где она - неясно. На сколько опаздывает - тоже. Что она опаздывает, Нина уже не сомневалась. Хорошо, хоть машину перед выездом заправила. Нина попыталась почесать кончик носа - и обомлела. Её ладонь светилась. Забыв про нос, ощущая какой-то внутренний холод, Нина повернула ладошку к себе. Пересекая линии судьбы, прямо посредине светилось кольцо из каких-то непонятных букв и символов. С испугу Нина чуть не закричала, но тут же взяла себя в руки и перевела взгляд на дорогу. Черт! Прямо перед ней из тумана вынырнул автомобиль, тащившийся чуть быстрее черепахи. Она ударила по тормозам. Поздно! Её бампер влетел в багажник впереди идущей машины. Тем не менее, удар Нина не почувствовала. Никаких скрежещущих звуков не последовало. Передняя машина, как ни в чем ни бывало, продолжала свой неспешный путь, постепенно исчезая в тумане. Нина съехала на обочину. Руки тряслись. Вдруг вспомнились все неприятности последних дней. Она не выдержала и разрыдалась. Потом взяла салфетку, вытерла слезы и глянула в зеркальце, проверить не потекла ли тушь с ресниц. В зеркале отразилось пустое сиденье. Её в отражении не было. Фрагментами из фильма ужасов в памяти вдруг всплыл летящий на неё тягач с экскаватором наверху.
2
Нина очнулась в светлой комнате без стен. Возможно, стены были, но из-за яркого света она ничего не могла разглядеть. Нина видела только прозрачное кресло напротив и сидящую в нем девочку. Сама она сидела в точно таком же кресле. Пластик был тёплый и податливо-упругий, как настоящая кожа.
- Ну как, пришла в себя? - спросила девочка. Она была почти вежливой.
- Что происходит? - выдавила Нина, - где я?
- Ведь ты уже поняла, что погибла в автокатастрофе? - не то спросила, не то пояснила девочка.
- А ты кто? - спросила Нина.
- Сложно объяснить. Почему-то люди считают меня смертью и рисуют со страшной рожей. Но спроси их, почему они персонифицируют смерть, а жизнь - это вообще для них нечто абстрактное, никто не ответит. Тем не менее, мы тут определяем не только смерть, но и рождаемость, и многие другие вопросы.
- А как же Рай, Ад, Чистилище?
- Не совсем так. Точнее совсем не так, как это описал Вергилий, но они есть. А что, тебе не терпится поскорее туда? - девочка- смерть улыбнулась. - Ада ты хватанула при жизни более, чем достаточно. Для таких, как ты, граница между Адом и реальной жизнью весьма условна. А Рай, - она замялась, - существует много мест для покойничков, кроме Ада, Рая, Чистилища, и, поверь мне на слово, в этот кабинет попадают только избранные. Один в сто лет. Очевидно, у тебя есть какое-то особое предначертание. А может Удача оказалась твоей близкой родственницей, раз душа попала сюда.
- Родственницей? Ну, конечно! Мы с ней такие близкие родственники, что мне везёт на каждом шагу. Вот опять уникально повезло - загнулась в расцвете лет, - Нина, наконец, начала свыкаться с мыслью, что с адвокатом она сегодня не встретится. И завтра тоже. И ни с кем больше не встретится. - Конечно, было много дерьма в жизни, но и хорошее тоже было.
- Это по твоим измерениям. А по нашим, твой коэффициент израсходованной удачи,- девочка глянула на экран немедленно возникший прямо в воздухе, - ноль. - Девочка удивилась этой цифре сама.
- Так я же в институт поступила!
- Но не по блату же. Хорошо училась - вот и поступила.
- Бог с ним, - миролюбиво согласилась Нина и вдруг полюбопытствовала, - а почему ты выглядишь как девочка? Мне как-то казалось, что смерть чуть постарше будет.
- Я не выгляжу как девочка, это твой мозг воспринимает мою маску таким образом, - девочка тут же превратилась в Ромку, потом в Оксану, потом опять в девочку. Затем вдруг девочка рассыпалась на множество искр и вернулась в образ Оксаны. -Что, так лучше?-спросила она, как будто прочувствовав скрытое Нинино желание.
- Пожалуй, а то слушать от девочки умности - сама себе полной идиоткой кажешься, - Нина улыбнулась.
- Здесь ни у кого нет определённой внешности, у тебя тоже. Мы способны менять внешность, как маски на карнавале. Правда, этикет требует, чтобы каждый носил ту же маску, что и при жизни, но если есть объективные причины или просто желание сменить маску, то меняй на здоровье, никто тебе слова не скажет. Маски меняют не только внешность, но и привычки, походку, реакцию, возможности. Фактически ты используешь чужое тело. Некоторые из нас обладают особыми способностями к видению, они сами могут поменять твою маску. Вот например, моё последнее превращение в Оксану твоих рук дело. Ты бессознательно напялила на меня желаемую маску. Молодец, осваиваешься быстро, как будто уже здесь бывала неоднократно, - девочка-Оксана криво усмехнулась. -А ты знаешь, мне понравилась маска Оксаны, я буду её для тебя носить. Кстати, покойнички с особыми способностями явление весьма и весьма редкое. До сих пор только наша начальница могла менять мою маску. Девочка встала, давая понять, что беседа подходит к концу, и прошлась по невидимому полу:
- Ладно, располагайся. Отдыхай. Завтра тебя припашут. Как там у вас говорили? "Кто не работает, тот не ест?"
У Нины был ещё миллион вопросов, но и Оксана, и кресла исчезли. Вместо них появилось нечто отдалённо напоминающее кровать и холодильник.
- Жаль, нет телевизора, - подумала Нина.
Телевизор тут же засветился объёмным экраном.
- А почему экран такой маленький? - она тут же сообразила, что комната выполняет мысленные желания хозяина, и решила нескромно поэкспериментировать.
Телевизор исчез, но само изображение выросло до человеческого роста. Теперь дикторы сидели за столом в трёх метрах от Нины, продолжая свои новости.
- Самая большая новость для меня - это мои собственные похороны. К черту новости! Хочу похоронный марш в исполнении Эрика Клэптона, - закапризничала Нина, - и пожрать!
Посредине комнаты загрохотал барабан. Ведущая поднялась и, превратившись в Эрика Клэптона, принялась извлекать триоли из сверкающего "Фендера". Чёрный парень в красной жокейке с козырьком в сторону вырос прямо из пола вместе с двухэтажным роландом. Импровизировал он классно и синтезированные им под металл фразы из знаменитого марша Шопена парадоксально, но уместно ложились на главную музыкальную тему. Получалось не трагично, но забавно.
Через комнату проскакал поднос с красивой бутылкой, фужером и тарелкой, заполняющей вкусным ароматом все пространство. В тарелке отдыхал загорелый красный омар в окружении то ли крупных креветок, то ли мелких русалочьих хвостов. Нина из вежливости попробовала омара, есть почему-то не хотелось. В бутылке, соответственно, была амброзия. Но и пить ей не хотелось тоже:
- Ладно, хватит впечатлений на сегодня,- Нина сотворила себе кровать, на которой могло уместиться небольшое стадо слонов, плюхнулась в середину и тут же отрубилась. Последняя её мысль была:
- Душ принять бы для души...
3
Над этой рекой даже зимой по утрам стоял туман. Eсли в это время смотреть на город со стороны пляжа , тo будут видны только выкупанные в молоке шпили костёла да крыша иезуитского коллегиума. Но с первыми лучами солнца туман прятался в глубинах реки и там тоскливо пережидал детские крики, матерщину дворников, ахи домохозяек и музыку из окон общежитий, чтобы вечером опять вынырнуть на поверхность. Лёшка никогда не переплывал эту реку. Все его друзья переплывали. Как бы сдавали зачёт на взрослость. Некоторые даже прыгали солдатиком с высокого деревянного моста неподалёку. Но для него эта река была табу. Как Стикс, по которому можно плыть только в одну сторону. А ещё Лёшка ненавидел школу. Несомненно, где-нибудь в столице были умные и справедливые учителя, которых показывали в кино. А у них... Чего стоил один вечнозелёный от алкоголя Станислав Станиславович, математик с педагогическими способностями тюремного надзирателя. Может быть, поэтому треть выпускников школы попадала в места, не столь отдалённые от Магадана?
Звонок с уроков. Самый замечательный звук в мире, если тебя не оставляют после занятий. " Определённо СС ко мне придирается, - думал Лёшка. - Из пяти примеров на вчерашней контрольной четыре были сделаны правильно. Да и в пятом только знак в конце перепутал. А заработал троечку."
Да, характер у математика был ещё тот. Даже учителя за глаза называли Станислава Станиславовича СС, и не только потому, что так было короче.
Лёшка поднял руку:
- Станислав Станиславович, а почему мне "три", я же почти все сделал?
- На "пять" знают только бог и я, а ты больше тройки у меня не получишь. Что вы тут на меня всё время давите: сосед - хохол, тёща - хохол, и ещё ты на мою душу. Вот вы у меня где! - СС провёл ребром ладони по горлу. - Хохлома несчастная! Останешься после уроков и будешь сидеть, пока все не исправишь.
Математика была последней. После уроков Станислав Станиславович без долгих объяснений просто запер Лёшку в классе:
- К моему возвращению чтоб все исправил.
- Так я уже исправил, тут же один знак только, - Лёшка повернул к нему тетрадку.
Но СС был неумолим. Щёлкнул замок, и через окно Лёшка увидел, как математик с физруком дружно засеменили в сторону набережной к "Поплавку", так называлась ближайшая забегаловка.
- Ну, это на два часа, как минимум, - грустно подумал Лёшка, - а если напьётся, тo забудет про меня вообще.
И тут oн увидел портфель. Знаменитый портфель Станислава Станиславовича, который математик никогда не выпускал из рук. Все знали, почему. СС там держал дежурную чекушку, и сегодня, когда СС входил в класс портфель недвусмысленно булькнул.
- Тэк, что у нас в портфеле? Хм, журнал! А что у нас в журнале? Во, пятёрка! У кого? У Витьки? - Лёшке стало обидно, - Витька был неглупый парень, но соображал намного хуже Лёшки. Зато Витькин папаша из горисполкома неоднократно вытаскивал Станиславa Станиславовичa из вытрезвителя.-Ладно, что тут ещё? Какой-то странный прибор. Может СС американский шпион? Вряд ли, хотя было бы здорово. Пусть бы его посадили. А ещё лучше расстреляли...
Новая находка вернула размечтавшегося Лёшку к тайнам портфеля:
- Точно, бутылка,- начатая поллитровка Беловежской переливалась охристым содержанием и была надёжно прижата к стенке портфеля стопкой тетрадей. - Ага, жмот несчастный, не захотел с физруком делиться.
Можно было путешествовать по портфелю ещё, но Лёшке захотелось в туалет. Eсли бы не это безобидное и естественное желание, он никогда бы не додумался до того, что совершил. Запомнив первоначальный уровень жидкости, он поставил бутылку в угол, расстегнул брюки и быстренько наполнил её до краёв. Закрыл пробкой, хорошенько поболтал и вылил лишнее за окно до первоначального уровня.
Когда через два часа СС вернулся в класс, там была только одна уборщица:
- И не стыдно вам, Станислав Станиславович, над дитём измываться? Спокойный мальчишка, вежливый. Подумаешь, не знает вашу математику, - у уборщицы "вашу математику" прозвучало как "вашу мать и матику". - Может он художником будет?- в школе все знали, что Лёшка хорошо рисовал.
- Математика-это царица всех наук,- СС дыхнул пивом. Потом совершенно трезвым взглядом уставился в лицо уборщице и ухмыльнулся:
- Мне их хохляцкий полицейский в войну шею штыком пробил.
У математика на морщинистой шее действительно была отметина, правда, походила она скорее на татуировку в виде паука, а не на шрам.
- Все равно стыдно, Станислав Станиславович, - уборщица потупилась, ей почему-то стало не по себе, как будто заглянула в глаза удаву.
По дороге домой Лёшка встретил Алика Садовникова. Он был на год старше Лёшки и учился в показательной школе для умных и блатников. В эту школу отбирали только самых лучших учителей, с незапятнанной репутацией. Tаких пьяниц как СС, там не было, однако многие школьники в городe знали про выходки Лёшкиного математика. Акт Лёшкиной мести был принят с восторгом, а дорисованное воображением продолжение этой истории, вызвало смех до коликов в животе. Приятели тут же решили отметить Лёшкину операцию походом на французский фильм с Жаном Маре. Но возле самой кассы они заметили компанию с Карло во главе. Карло получил свою кличку из-за роста. Драться с ним Лёшка не боялся. Когда Карло был один, он вежливо обходил Лёшку по другой стороне улицы. Tолько один он ходил крайне редко. Как правило, его сопровождал десяток балбесов, часть из которых уже брилась и таскала в карманах ножички. Тогда Карло задирался даже с десятиклассниками. Алик успел убежать, а Лёшку два здоровенных дебила прижали к стенке и заломили руки.
- Дохлый, держи его покрепче, - обратился Карло к одному из дебилов, - сейчас я его попотрошу.
Пьяный Карло вначале обшарил Лёшкины карманы, забрав всю мелочь, потом достал нож и срезал на рубашке несколько пуговиц. Улыбаясь, как будто получил подарок на день рождения, он махал лезвием перед Лёшкиным носом. Потом приставил нож к горлу. Что-то в его лице изменилось, окаменело и напряглось. Лёшка понял, сейчас Карло его зарежет, прямо здесь, на улице, среди бела дня. Лёшка испугался всерьёз, но виду не подал. Что-то подсказывало ему: надо быть спокойнее, сегодня он ещё останется цел. Вдруг из-за поворота вышел сорокалетний амбал и двинулся к кинотеатру. Лёшка, как можно спокойнее, кивнул в сторону амбала:
- Видишь, вон мой отец идёт, убери нож.
Однако сбить Карло с толку оказалось не так просто:
- А где твой отец работает?
Лёшка тут же сообразил, что мелкая уголовщина больше всего боится милиции:
- В милиции работает.
- А как твоя фамилия?
- Фролов, - он понял, что сморозил глупость: Фролов был замначальника отделения милиции. Лёшка никогда Фролова в глаза не видел, только слышал фамилию, а Карло имел приводы и мог его знать. Если Карло сообразит, что амбал никакого отношения к Лёшке не имеет, то тогда... Что произойдёт тогда он старался не думать. Лёшкa вдруг вспомнил, что когда-то читал про Вольфа Мессинга, про внушение и, не сумев выдумать ничего лучшего, стал повторять про себя:
- Поверь, что этот дядька Фролов! Поверь, что этот дядька Фролов!
Карло отскочил. Спрятал нож и пошёл вдоль по улице, как будто ничего не произошло. Его шавки отпустили Лёшку и последовали за вожаком. Неожиданно Дохлый сделал несколько шагов назад и замахнулся.
- Сейчас завалит в челюсть, - пронеслось в Лёшкиной голове. И тогда он ударил первым. Ногой в пах. Изо всех сил.
4
Лёшка запомнил только его кличку - Дохлый. Однако Дохлый запомнил Лёшкину физиономию и однажды вечером подловил его на безлюдной улочке. Дохлого сопровождали такие же красномордые, пахнущие дешёвым портвейном приятели. Лёшку окружили. Он прижался спиной к забору, чтоб не зашли сзади, осознавая бесполезность своего маневра: всё равно через минуту эти шакалы всей толпой собьют его с ног и затопчут.
Где-то в начале улицы в их сторону двигалась похоронная процессия.
- Слышь, как по тебе играют, - сообщил ему знакомый голос справа. Лёшка повернул голову. Сбоку стоял его одноклассник Клептоман, курил сигаретку и пускал дым ему в лицо. Клептоман был высокий, пухловатый. Он носил очки и был похож на паиньку, но и одноклассники и учителя знали, что деньги в школу лучше не носить, Клептоман обязательно вытащит. Трусом он тоже не был и драться умел: с удовольствием махался со старшеклассниками, с их родителями, с учителем. Просто, ради удовольствия, мог залепить незнакомой девчонке кулаком в лицо.
Ситуация была совсем мрачная. Лёшка видел, что Дохлый пристраивается, чтобы его ударить, но он больше боялся Клептомана. Клептоман бил резко и неожиданно. Вот и теперь - он, почти не замахиваясь, ударил Лёшку в челюсть. Лёшка устоял и двинул кулаком в ответ, целясь в нос. Лёшка был намного ниже своего противника, да и реакция у того, закалённая в уличных боях, была получше, и Клептоман успел приподнять голову. Лёшка вместо носа задел его по губам с сигаретой, да и то вскользь. Зато сигарета от удара согнулась и каким-то чудом залетела Клептоману в ноздрю. От боли у него на глаза навернулись слёзы, нос мгновенно опух. В это время махнул кулаком Дохлый. Лёшка достаточно ловко увернулся и огромный кулак, просвистев над самым ухом, врезался в штакетину, развалив её на куски. Дохлый в восторге запрыгал, замахал кулаком с содранной кожей, и тут же забыл про Лёшку:
- Эй, Клептоман, глянь, як я по доске завалил. Нет, ты бачил яки у мене удар? Это я кулаком её так. А попал бы по морде - вбыв бы заразу!
В этот момент к ним подошла девушка. Откуда она появилась, никто не понял. Наверное, шла в похоронной процессии и обогнала её. Ростом она была почти как Лёшка, лет двадцати пяти, зеленоглазая, красивая, с длинной косой:
- Что кучей на одного? И не стыдно маленьких обижать?
Лёшка обиделся за "маленького", но ему было приятно, что такая красавица за него вступилась. И тут же печально подумал, что теперь придётся бежать вдвоём, а это будет ещё сложнее.
- Так мы можем и тебя обидеть заодно, - заржал Дохлый, оглядываясь на товарищей в поисках поддержки.
- Для неё это не обида, а развлечение, - добавил наконец пришедший в себя Клептоман, - как ты на счёт, если я буду первый? Ты не бойся, я кроме триппера, ничем не болел.
Все засмеялись.
- А ты сам не боишься, шавка? - голос девушки был совершенно спокойным и внушал Лёшке какую-то странную надежду на то, что всё обойдётся.
- Тебя? - Клептоман презрительно осклабился, - почему это я должен тебя бояться? Что, ты меня косой удушишь? Тоже мне смерть с косой.
- Ладно, вали отсель, - вмешался Дохлый со своим дремучим диалектом. - А то если я стукну, так будзе як са штакетиной.
Клептоман его опередил, он стоял к девушке ближе всех и неожиданно попытался ударить её в лицо. Но незнакомка оказалась проворней, чем он предполагал, его кулак, не найдя цели, прошил воздух.
- У тебя, как у всех идиотов, совершенно доисторический способ уговаривать девушку лечь. Лаской надо, - резюмировала она его действия под общий смех. Даже Лёшке стало на секунду весело. Клептоман разозлился всерьёз. Размахивая кулаками, он бросился на девушку.
Что произошло дальше, Лёшка старался не вспоминать. Страшно. А если кому рассказать, то, скорее всего, пожизненно в психушку запрут. Клептоман ударился о назнакомку, как о Кремлёвскую стену, и рухнул к её ногам. Мгновенно стало холодно, будто на город рухнул айсберг. Она вдруг начала расти, расти, расти. Её фигура заслонила собой телеграфный столб. Светлая одежда замерцала, покрылась тяжёлыми складками. Из них наружу полезли жуки, скорпионы и черви. Лицо девушки провалилось, исчезло в недрах капюшона, оставив после себя неосознанный ужас. Из-за плеча, там, где раньше располагалась коса, вынырнул чёрный питон и, свернувшись кольцом вокруг шеи Клептомана, поднял того в воздух, да так, что только носки туфель неуверенно чиркали по дужкам упавших очков.
Даже в темноте было видно, как Дохлый побледнел, волосы на его голове зашевелились, и по ним будто пронеслась снежная пурга.
- Забирайте своего приятеля, - светящаяся фигура швырнула Клептомана в мгновенно протрезвевшую толпу.
Подхватив под руки товарища, компания бросилась наутёк. Глаза у Клептомана бессмысленно вращались, периодически закатываясь под лоб. Изо рта хлестала пена.
Девушка вернулась в первоначальное состояние и улыбнулась, но Лёшка застыл, как столб на острове Пасхи, ни идти ни говорить он был не в состоянии. Дальше началось вообще, чёрт знает что. Прямо из забора вырос Станислав Станиславович. Его нос, рот, глаза светились белым светом, будто кто-то внутри его взорвал небольшую атомную бомбу, и только дублённая солнцем и водкой кожа не давала ей вырваться наружу. СС приставил ко лбу приборчик из портфеля, в его груди открылся прямоугольник и белый свет, покрываясь прожилками, запульсировал в сторону девушки. Она дёрнулась, задрожалa, тело её потемнело и покрылось сеткой трещин. Извиваясь от боли, oна упала на дорогу. Kуски кожи на руках стали отслаиваться, крошась о мостовую как фарфор. Из образовавшихся дыр шёл фиолетовый пар. Девушка умоляюще взглянула на смертельно напуганного Лёшку, будто он мог ей чем-то помочь.
- Лёшка, не будь сволочью, - сказал он сам себе,- она из-за тебя рисковала, а ты....
Закрыв от страха глаза, он бросился на математика и толкнул его изо всех сил. СС Лёшку в расчёт не принимал, поэтому от неожиданного толчка чуть не упал, струя из его груди метнулась вверх. В следующую секунду СС развернул к мальчишке свой разящий поток. Лёшка, ломая спиной доски забора, влетел в чужой огород. Для девушки эта секунда оказалось спасительной. Она подняла руку. Луч из её ладони буквально взорвал математика. Части тела взлетели вверх, выше крыш, а потом медленно, пеплом стали опадать на булыжник, растворяясь и исчезая.
- Ну, как мы его?- незнакомка всё ещё лежала на мостовой, но обгорелые дыры на её теле затягивались на глазах.
Лёшка не мог подняться, видимо у него был перебит позвоночник. Однако девушке было достаточно взглянуть на него, как боль исчезла, и Лёшка поднялся на ноги:
- Ты кто, инопланетянка?
Лёшка понимал, что задал дурацкий вопрос, но другого объяснения придумать пока не мог. - Хорошо вам, у вас уже, наверное, коммунизм, - а про себя подумал, - что я несу, идиот?
- Я не инопланетянка. Тебя-то как зовут? Алёша?
- Ага, Лёшка, - обрадовался он.- А ты откуда знаешь?
- К сожалению, тебе тоже придётся много нового узнать. Cравнительно скоро. К сожалению, - повторила она. - А меня звали Нина, - и тут же улыбнулась и исправилась, - а меня зовут Нина. Да, вот что ещё, друг мой, Лёшка, у меня к тебе будет просьба. Когда мы встретимся в следующий раз, скажи мне фразу: "Спроси про Будущих". Не забудешь? Это очень важный пароль.
Потом подошла к нему и чмокнула в щеку:
- Спасибо тебе. И до свидания. Ты очень храбрый. Очень! И очень хороший. Так не забудешь: "Спроси про Будущих"?
Потом попятилась и через секунду растворилась в сумерках.
5
В столичное художественное училище Глебова Лёшка попал без проблем. Жаль, конечно, что в училище не было красавицы Ирочки Потаповой, разговаривая с которой, Лёшка краснел два последних года. Краснел он напрасно, Ирочка вздыхала тогда по отличнику Женьке Осиповскому. Но в 17 лет все раны заживают быстро, в том числе и сердечные. Заштопав суровой ниткой травмы души, Лёшка нырнул в учёбу. И захлебнулся от радости творчества. Учителя относились к Лёшке тепло, видели, что парень старается; даже в их классе начинающих гениев oн был был одним из самых заметных, получал повышенную стипендию, побеждал на выставках. А пленэры Лёшка вообще обожал. Весна! Нестерпимо лазурное небо, как на полотнах Грабаря. Елям только-только сделали искусственное дыхание и они стали набирать цвет после зимней спячки. А воздух какой! Лёгкие наполняются и огромным дирижаблем пытаются взлететь вместе с грудной клеткой, оставляя внизу ноги и промокшие ботинки.
В последнюю субботу апреля в их училище выступал какой-то экстрасенс. Слово это он услышал впервые и потратил целый студенческий рубль, чтобы увидеть разрекламированные чудеса. Концерт ему не понравился. Зал аплодировал. Все ахали. А Лёшка видел, что демонстрируемые на сцене дешёвые фокусы, ничего общего со сверхвозможностями, обещанными афишей, не имеют, догадывался, как экстрасенс дурит народ, и злился. Кончилось это тем, что он сбежал во время перерыва в класс дописывать натюрморт. В классе он оказался не один. Светловолосая Bаля Гриценко из под Полтавы грязноватыми белильными мазками нервно лепила груши, но у неё ничего не получалось.
- А ты пропиши темнее фон, тогда они вылезут, - подсказал он eй.
Валя послушалась, отчего сразу улучшились натюрморт и её настроение.
- Лёш, a ты чего так поздно пришёл? Ты же и так отличник.
- Да был на концерте экстрасенса, но, по-моему, он в этом без ниякага сэнсу, - Лёшка вставил несколько белорусских слов, зная что украинка Валя поймёт их значение "без смысла" тоже. - Я сам могу не хуже.
- Ну да, ты можешь. Не смеши.
- Ох, Валя, держись, сейчас буду тебя гипнотизировать,- Лёшке почему-то показалось, что у него должно получиться, и он замогильным голосом произнёс:
- Я твой любимый парень. Покажи мне, как ты меня любишь.
К его удивлению, Bаля на мгновение застыла, потом спокойно положила кисть, палитру и, обняв его сине-жёлто-зелёными от краски руками, поцеловала прямо в губы. Лёшка так и не понял, под гипнозом она это сделала или просто так. Просто или не просто, но в тот же вечер они продолжили опыты по гипнозу, не ограничиваясь только поцелуями. У неё были стройные ноги и небольшая плосковатая грудь. В классе было прохладно, поэтому Лёшка с энтузиазмом грел ей и то, и другое.
Всё-таки, нечто экстраординарное в Лёшке было. Летом он записался в секцию бокса, где ему весьма пригодился опыт уличных драк. На первых же соревнованиях он не проиграл ни одного боя и заработал первый взрослый. Лёшка словно предвидел маневры противников, и это помогало ему защищаться и нападать. Даже тренер его похвалил:
- Ну ты меня удивил, Артюхов. Никак не ожидал от тебя такой прыти. Как тебе это удалось? Ведь в соревнованиях участвовали опытные петухи. Мущинский вообще кандидат в мастера, а ты его сделал, как пацана. Молодчина! Этак ты и меня скоро уложишь.
Но о главном своём оружии Лёшка не рассказывал никому. Каждый раз, когда начинался бой, oн глядел в глаза противнику и мысленно говорил:
- Ты устал. Ты готов сдаться. Ты устал. Тело тебя не слушается.
Скорее всего, противник никак не реагировал на его заклинания, но Лёшку они поддерживали.
После третьего курса Лёшке подвернулась классная халтура в деревне. Нужно было расписать колхозный клуб и нарисовать несколько плакатов для местной ремонтной мастерской. Приходилось работать часов по двенадцать, но вырученных денег запросто могло хватить на год. К вечеру, закончив раскрашивать развeвающееся знамя, Лёшкa решил сходить на местные танцы. Он слышал, что утром приехала группа студентов университета, дабы помогать родному колхозу убирать бесконечные грядки картошки и пить самогонку. Скорее всего студенты придут на танцы тоже. Неужели среди них не найдётся лишней студенточки для бедного художника?
Два мажорных аккорда, сменяя друг друга, неслись из из зелёного домика, скрытого кустами сирени. Клуб был закрыт на ремонт. В комнате, выделенной председателем под танцульки, кружились несколько девичьих пар. Пока гитаристы подключали свою аппаратуру, рыжий парень наяривал на гармошке очередную польку. Прыщеватые щекастенькие труженицы фермы, призывно трясли содержимым своих лифчиков, косясь на Лёшку, но в следующее мгновение их взгляды сникли - в комнату вошли студентки. Студентки были одеты подчёркнуто по-городскому - джинсовые комбинезончики из-за бугра, маечки с непонятными словами и яркими картинками, туфельки на каблуках - куда там местным. Их сопровождали несколько студентов, на лицах которых догорали следы знакомства с местными достижениями самогоноварения.
- Лёша, ты меня не узнал?
Лёша повернулся. Ирочка Потапова собственной персоной, повзрослевшая и во всей красе стояла перед ним.
- Привет, Потапова. Как дела? Как ты сюда попала?- сердце у Лёшки подпрыгнуло до подбородка, и, забыв о своём прямом назначении, начало носиться по всей грудной клетке.
- Как и все студенты, - и тут же защебетала, - я вначале хотела пойти, как Женя, на истфак, но потом передумала и пошла на журфак. А в Осиповском я разочаровалась, - закончила она неожиданно.
- Что так?
- Я думала он самый - самый, а тут оказывается полно в сто раз умней.
"Странный подход ", - подумал Лёшка.
- Tак разве человека любят за то, что он напоминает книгу рекордов Гиннеса?
- Нет, конечно, но рекорды тоже никому ещё не мешали. А он не рекордсмен ни в чём, даже в том, что мужчине очень необходимо.
Почему-то её ответ ещё больше испортил ему настроение. Женькa был хороший парень и потуги Потаповой его унизить Лёшке не понравились.
- И вообще, у меня таких, как Женькa - выводок, - продолжила она и вдруг резко поменяла тему, - пойдём лучше танцевать.
Ирочка схватила его за руку и потащила в центр площадки. Несмотря на ритмы польки, Ирочка потребовала, чтоб Лёшка танцевал медленно. Фактически они стояли, и Ирочка тесно прижималась к нему всем телом. Такой танец был ему по душе. Опять где-то внутри Лёшки загорелся фонарик и повёл по закоулкам сознания к не самым скромным мечтам. Ирочка смотрела ему прямо в лицо, он видел, что она хочет, чтобы Лёшка её поцеловал, но никак не мог решиться.
Кто-то ухватил его за плечо и резко дёрнул. Лёшка чуть не упал на баяниста. Перед ним стоял здоровенный, мускулистый увалень килограмм на тридцать тяжелее Лёшки:
- Ты, гадёныш, я тебе разрешил с ней танцевать?- бугай схватил Лёшку левой рукой за куртку.
Ирочка попробовала встать между ними:
- Валера, Валера, не трогай его! Это мой друг. Мы вместе в школе учились.
Деревенские парни тоже повскакивали со скамеек, чтобы заступиться за художника из города. Валере было наплевать на Ирочку, а деревенские вообще были по колено, как любому прилично выпившему интеллигенту. Ему хотелось размять свои кости и проверить на прочность чужие. Он отпихнул Ирочку в угол и, заняв боксёрскую стойку, двинулся на Лёшку. Наверное, Валера подсмотрел эту стойку в ковбойском фильме, драться он не умел совсем. Лёшка нырнул под его руку и ударил левой в солнечное сплетение и тут же крюком по челюсти справа. Валера замер, недоуменно крутанул головой, потом рухнул на колени и завалился боком на пол. Все стали орать, деревенские в восторге хлопали победителя по плечу, они такого даже в кино не видели. А Лёшка, заметив что у Валеры изо рта течёт кровь, попросил вызвать местного фельдшера. К приходу фельдшера тот очухался, почти протрезвел и милостиво позволил себя осмотреть. Фельдшер авторитетно заявил, что кроме нескольких выбитых зубов, других травм у него нет. Ирочка была на седьмом небе. Как никак, такая драка, и всё из-за неё!. Гибкое Ирочкино сознание подсказало ей самую удобную трактовку происшествия:
- Это была дуэль! Да, да, дуэль. На меньшее она не согласна.
По-хозяйски ухватив Лёшку под руку, и, едва дождавшись ухода фельдшера, Ирочка потянула его за деревню, в темноту. Надо же было как-то отблагодарить победителя. Прижав своей грудью Лёшку к берёзе и страстно дыша ему в ухо, она торопливо расстёгивала Лёшкины брюки. От неё пахло приторными духами и потом. Через двадцать минут рубцы на Лёшкиной душе зажили совсем, а суровые нитки выпали за ненадобностью.
Настоящие проблемы, связанные с Валерой, начались, когда Лёшка вернулся в город. Вначале Валерина мама, врач-гинеколог, определила, что у ребёнка сотрясение мозга и сломана челюсть. Она обратилась в милицию с требованием "посадить этого уголовника лет на сто". Однако многочисленные свидетели подтвердили Лёшкину невиновность, и дело закрыли. Вроде сказке конец, можно забыть Валеру и всю его семейку. К сожалению, дядя потерпевшего оказался начальником городского военкомата, в результате чего Лёшка, не доучившись, с очередным призывом загремел в армию. Причём, - в учебку в Ярославле. Все знали, что эта учебка готовит спецвойска на Афган.
- Наше государство тебя бесплатно учит, учителя тратят все силы, а такие как ты ничего не ценят. Вам бы только напиться и подраться, - в моменты праведного гнева директор училища забывала, что два её собственных сына-оболтуса успели отсидеть за грабёж.
- Я был трезвым, Ольга Владимировна. Я вообще не пью. Все видели, что он первый начал, - Лёшка угрюмо смотрел в пол. Безразмерная Ольга Владимировна вызывала в нем глухое раздражение, но он не хотел грубить и ещё на что-то надеялся. Армии он боялся.
- Ладно, теперь у тебя появился шанс драться с пользой для дела - защищать Родину, - Ольга Владимировна с негодованием отвернулась к окну, давая понять, что разговор закончен.
Лёшка напрасно боялся идти в армию. Все обошлось. Его художественные способности в первые же дни были высоко оценены руководством гарнизона со всеми вытекающими, приятными для нeго последствиями. Иногда ему, правда, приходилось отрабатывать наряды, бегать по десять и более километров, но после его занятий в секции боксa армейская физподготовка казалась Лёшке развлечением. Он помогал инструкторуaм, на занятия по самбо и стрельбе просился сам. Конечно, не обошлось без синяков, даже ребро по неосторожности сломал, но Лёшка не жаловался. От постоянных нагрузок он раздался в плечах, тело покрылось панцирем тугих, уже не мальчиковых мышц, и к началу боевых действий Лёшка не боялся схватиться в рукопашную с достаточно опытными инструкторами. Редкие увольнительные он тоже проводил весьма продуктивно, хотя его короткая стрижка цвета соломы не могла конкурировать с томной причёской местных апполлонов, однако образованность и светлая улыбка, сохранившиеся со школьных времён, пробивали насквозь многие лифчики и находящиеся за ними сердца.
6
- Артюхов, ко мне!- голос капитана перекрывал разрывы мин.
Лёшка подбежал, прячась за камни, и попытался доложить по форме.
- Отставить! Лёш, глянь вон на ту скалу внизу. Там, зараза, засели два пулемётчика и перекрывают всю дорогу. Их сбить- одной гранаты хватит, но вон там, прямо над ними вверху снайпер, уже троих наших положил, - капитан на секунду замолчал, потом жёстко добавил,- убрать бы надо снайпера.
Лёшка глянул на скалу. Она нависала козырьком над дорогой, но была одно название, что скала. Мелочи. Пять минут добежать, да ещё пять-семь вскарабкаться. Только вот снайпер чёртов достанет на открытом участке как пить дать. Обходить ежели, займёт полдня, а за это время сколько народу погибнет! Кроме того, снайпер этот совсем не прост, тоже прикрыт сверху - буквально метров пять выше скалы снайпера консолью над дорогой возвышалась ещё одна скала-козырёк. Лёшка был уверен, что на ней кто-то залёг.
Здесь, в экстремальных условиях Лёшке пришлось поверить в свою способность предвидеть. И в гипноз тоже. Когда пули ловят, казалось бы, самых осторожных, поверишь в любую чертовщину, лишь бы выжить. У Лёшки пока это получалось. Уж из каких передряг выходил - и, можно сказать, -ни царапины. А друзей сколько спас! Он словно чувствовал, когда можно лезть, а когда лучше засунуть голову между колен и не дышать. В роте его считали счастливчиком, никто даже не догадывался, как иной раз трудно Лёшке удерживать Фортуну в нужной позе. А сколько крови пришлось пролить. Однажды забросали гранатами дом, в котором, как он предполагал, засели душманы. Душманы из группы полевого командира Джафара там действительно были, но также там была вся семья Джафара. У Лёшки до сих пор стоит перед глазами мёртвый мальчишка со сплошной раной вместо живота и с игрушечным самолётиком в руке. Прапорщик Карпов тогда выстрелил в уже мёртвое тельце:
- Они тут все бандиты, я уверен, что у него в игрушке спрятана взрывчатка, уже не раз на такое нарывался, - Карпов выматерился.
Карпова в роте не любили. Хитрый, он все время проворачивал какие-то дела. В атаке прятался за чужие спины. Поговаривали, что спасает его странный амулет - татуировка на шее в виде четырёхногого паучка. Странно, очень похожего паучка Лёшка видел у математика в школе. И точно на том же месте. Правда, у математика это было ранение с войны.
Лёшка встряхнулся и сосредоточился на скале. Шансов пробиться в лоб действительно маловато. Снайпер наверху - опытный. Лёшка, как бы в поисках ответа, оглянулся на склон. Напряжённые лица, каски, камни, да лицом вниз убитый душман неподалёку. Видно настигла пуля, когда он из нашего же ПТР целился. Хорошо, что выстрелить не успел. ПТР - это как раз то, что сейчас нужно. Лёшка кубарем вывалился из-за спасительного камня, подхватил ружьё и бросился назад. Рядом чиркнула пуля и ударила в скалу, но он уже был вне досягаемости. Лёшка встал за камень и поднял ПТР. Ему почти не надо было целиться, промахнуться было невозможно, но он не хотел рисковать единственным зарядом и медленно положил прицел под основание верхнего козырька. Заподозрив неладное, на козырьке зашевелилась фигура, пытаясь уползти. Лёшка медленно нажал курок. Из основания козырька полетели раздробленные взрывом камни, а сам козырёк рухнул вниз. Получилось даже лучше, чем он ожидал: падая, верхняя скала придавила снайпера и разбила нижний козырёк, в результате оба куска скалы, обгоняя друг друга, полетели на пулемётчиков.
Лёшка, получив первый в жизни орден и краткосрочный отпуск, возвращался домой с ощущением неясной тревоги. Вроде дома все в порядке. Отец, Виктор Иванович, правда, уже не молод, ему за семьдесят, мучается ревматизмом, но ещё сам ремонтирует древний жигуль да и на грядки выходит поработать.
На следующий день после приезда Лёшка вышел на пляж. Солнце, не спеша, ковыляло к полудню, прибрежный ветерок поглаживал Лёшкин живот, наполненный яичницей, а под деревьями прохаживалось стадо будущей говядины и, не обращая внимания на зелёную кабинку с "М" и "Ж", оставляло ароматные кучки в неположенных местах. Юные купальщицы тёрлись всеми прелестями о фланелевые одеяла, разложенные на песке, и, пользуясь солнцезащитными очками, незаметно подсматривали за парнем с явно импортным южным загаром на мускулистом торсе. Всё говорило о том, что жизнь - удивительная штука и прожить её желательно не мучительно и не больно. Лёшка начал расстёгивать рубашку. Надо же, в конце-концов, переплыть эту чёртову речку, он с ухмылкой посмотрел на другой берег, ставший теперь совсем близким и нестрашным. Однако раздеться он не успел. Из-за ближайших деревьев вышел Карло. На сей раз его сопровождали два качка, один из которых, коротко стриженый, судя по выбитым зубам и наколкам, только недавно соскочил с зоны. Троица уже была под лёгким хмельком и ей явно было мало. Карло, увидев Лёшку, прямо просветлел лицом - как же, вот он, кошелёк ходячий, сам заявился и буквально умоляет проверить его содержимое. Карло, уверенный, что качки произвели на Лёшку должное впечатление, смело согнулся, потянувшись к Лёшкиному карману, и порываясь в него нырнуть. Лёшка ударил его коленом в лицо. Сильно. Карло падал на спину, не успев разогнуться, и Лёшка добавил ему с разворотом ногой в голову, от чего Карло прямо в воздухе изменил траекторию. Лёшка тут же развернулся к стриженому. Он знал, что качки не станут ввязываться, но решил перестраховаться. Полёт Карло ушами вниз наглядно объяснил стриженному какие его ждут перспективы в случае военных действий. Он отскочил:
- Ты что, пахан, мы-то тут причём? - голос качка был пропитан миролюбием, ангельским смирением и желанием, не сходя с места, вылизать Лёшкины туфли.
Заискивающе улыбаясь и заплетаясь ногами о собственные поджатые хвосты, качки удалились быстрым шагом, больше смахивающим на бег. Лёшка повернулся к Карло. Тот пошевелился и поднял голову. Он ещё не понял, что произошло. Лёшка схватил его за ногу и потащил к воде.
- Спасите, топят! - Карло наконец пришёл в себя и попытался звать на помощь. Но кровь из носа, песок и куски навоза, через который тащил его Лёшка, забивали рот. Спасать будущего утопленника никто не кинулся. Редкие пляжники, наоборот, весьма одобрительно отнеслись к Лёшкиным действиям. Карло успел достать тут всех.
- Ну что, подонок, - Лёшка сделал страшное лицо и сунул Карло физиономией в воду, - сейчас я тебя буду топить. Проверю, действительно ли говно не тонет.
Скорее всего, Карло страдал медвежьей болезнью, хотя, возможно, он просто решил усложнить Лёшкины опыты по проверке экскрементов на плавучесть - над пляжем повисла вонища, как от сортира, в который попала граната, а на брюках у Карло растеклось соответствующее пятно. Лёшка посчитал наказание завершённым. Топить его в самом деле он не собирался. Впрочем, нет, если честно, такая мысль мелькнула. Bсё равно завтра он возвращается в часть и достать его там будет очень непросто. Лёшка на прощание ещё раз ткнул Карло носом в мелководье, потом поднялся и пошёл домой. Настроение было испорчено. Купаться не хотелось. Боковым зрением он увидел, как к Карло подбежал один из пляжников и ударил ногой в лицо.
Через день Лёшка вернулся в часть. Он был рад вновь увидеть друзей, но мрачное предчувствие его не оставляло. Оно напрягало Лёшку каждым неясным звуком, заставляло пригибаться. Вечером того же дня их обстреляли из миномётов. Лёшка видел, что капитан вроде как из укрытия отдаёт приказания, но он знал, что один сумасшедший осколок через мгновение влетит капитану в грудь, и он закрыл его собой.
7
Будильник орал не своим голосом. Нина потянулась. Она вспомнила, что в магазине сегодня распродажа и её попросили выйти пораньше. Она открыла глаза. Всю комнату трясло от невидимой сирены. Над кроватью мигала фраза "Мы атакованы! Все на выход!" Тот же текст дублировался в мозгу невидимым диктором. Пол исчез. Нина провалилась вниз и тут же обнаружила себя летящей в сторону серого горизонта. Со всех сторон её окружали тысячи таких же, как она, душ с вытянутой вперёд правой рукой.
- Спасите наши души,- запела она про себя.
Лететь было легко и даже приятно. Тело беспрекословно подчинялось мысленным командам, как ноги во время ходьбы. Вдруг справа она увидела Оксану:
- Кто на нас напал? Зачем? Разве души воюют? - засыпала она Оксану вопросами.
- Ты приготовь оружие, оно понадобится в любое мгновение, - не отвечая на вопрос крикнула Оксана. - Я тебе потом все объясню, если останемся живы.
Это "если останемся живы" вызвало у Нины ещё больше вопросов, но она только сказала:
- У меня нет никакого оружия.
Оксана нервно повернула к Нине ладонь. Там светился буквами-знаками треугольник с каким-то животным посредине.
- А стрелять как?
Вместо ответа Оксана увеличила скорость.
Весь горизонт перекрывала стена тумана. Когда они подлетели поближе, Нина увидела, что туман шевелится, его структура неоднородная, он как бы состоит из узлов и соединяющих их нитей. Нина почувствовала, как на неё дохнуло животной злобой. Когда-то в детстве за ней гналась бешеная овчарка. Из пасти хлопьями летела пена, цепь с разорванным кольцом волочилась со звоном по земле. Но больше всего Нину напугало ощущение тупой животной злобы. Такое же, как теперь.
Нижняя часть тумана медленно ползла по земле, оставляя за собой нечто похожее на слой инея. Подлетевшие первыми души подняли руки, и в самый центр тумана ударили желто-зелёные потоки. В тумане образовалась огромная дыра, однако в следующее мгновение она стала затягиваться узлами и нитями. Потом теми же нитями туман выстрелил в ответ. Несколько десятков душ тут же покрылись инеем и рухнули вниз. Новая волна стрелков проделала в тумане ещё большую дыру, которая тут же заросла. Ответным ударом туман сбил ещё пару дюжин нападавших. Туман задвигался активней, его края начали симметрично загибаться вокруг атакующих. Создавалось впечатление, что все действия тумана координируются из одного источника.
- Ну и куда же он запрятал свой генеральный штаб? - подумала Нина. - Скорее всего, подальше от греха, где-нибудь внизу.
Она ринулась вниз и оказалась права: узлы тумана становились все больше и плотнее, пока не срослись в один огромный ком почти у самой земли. Нина подняла руку и скомандовала себе "Стреляй!". Выстрел не последовал. Пользоваться личной пушкой oна явно не умела. Даже туман на неё не прореагировал - она для него была безопасна.
- Ах, чтоб тебя разнесло, - вспомнила Нина бабушкино ругательство. Из кольца на ладони выплыл голубоватый шарик и, быстро увеличиваясь в размерах, метнулся в центр узла. Звука взрыва не было, но по тому, как всё вокруг затряслось, Нина поняла, что старалась она не зря. Голубые прожилки мгновенно разнеслись по нитям, и туман действительно рвануло на куски. Он постепенно рассеивался. Какие-то его сгустки пробовали удирать, но тут же были нещадно истреблены нападавшими.
Нина вернулась в строй. Только сейчас она обратила внимание, что в основном здесь преобладали женские души. "А почему так мало мужиков? - подумала она, и тут же сама себе ответила,- а где их много?"
На неё смотрели, кто-то с завистью, но в основном с восхищением. Подлетела Оксана:
- Ну-ка покажи руку.
Нина повернула к ней ладошку. Увидев кольцо, Оксана отпрянула:
- Это что-то новенькое, тут такого ни у кого нет. За какие это заслуги тебя так наградили?
- Ты мне лучше поясни, что здесь все-таки происходит. Почему войны? Я считала до сих пор, что души бессмертные, а на деле вон сколько погибших? И, потом, я думала, это ты смерть, - посыпала Нина вопросы.
- Ладно, проведём маленькую лекцию для начинающих покойничков. В стабильном мире должен существовать энергетический баланс. Проблема состоит в том, что все системы стремятся поглощать энергию, а выделять не очень-то спешат. Поэтому, будь ты живой или покойник, а для баланса какую-то энергию обязан вырабатывать тоже. Часть выделенной тобой энергии восстанавливается, например, когда ешь или спишь, часть распределяется между другими, часть идёт наверх, - Оксана неопределённо махнула рукой. - Кстати, сейчас наверху тоже какие-то сложности с энергораспределением, - добавила Оксана шёпотом, - большое количество энергии уходит из-под контроля. Если произойдёт критический дисбаланс, то здесь начнётся такое... Апокалипсис покажется детским садиком. Вот, а то, что ты называла туманом, - это - сравнительно мелочь -типичный пират, поглощающий энергию.
- Ну а как насчёт бессмертных душ?
- Душа действительно бессмертна. Причём, в теле их бывает несколько, в зависимости от человека и обстоятельств. Есть разные случаи. Расставшись с земной оболочкой, в соответствии с тем, поглощала душа энергию или производила для других, она попадает в Ад или в Рай. В Раю души почти энергонейтральные, то есть энергию практически не поглощают. В Аду душам приходится выделять ту энергию, которую при жизни воровали у других. Поэтому им кажется, что их жарят. Впрочем, между жизнью на земле и Адом для многих граница весьма условная. Просто на земле мучают тело, а люди думают душу, в аду же страдает душа, а людям кажется, что тело.
- То есть энергия - это как местная валюта?
- Совершенно верно. Поэтому у нас есть энергобуржуи и энергоголодающие. Чистые души с большим запасом энергии попадают в ангелы-хранители. Крайне редко души попадают к нам, то есть в группу, управляющую жизнью и смертью. Нас, то есть нематериальные тела, убить можно, душу нет. В случае нашей смерти душа попадает в пространство более высокого уровня. Только попадать туда преждевременно никому не хочется. Кто-то говорит, что там замечательно, кто-то наоборот. Как в самом деле, никто не знает. Ведь людям тоже не хочется умирать, хотя, на мой взгляд, здесь повеселее, чем на земле. Всё. Детали выяснишь по ходу сама, потому что мы их не знаем тоже.
8
Будильник орал не своим голосом. Лёшка потянулся и открыл глаза. Ему почему-то показалось, что у кого-то ещё в этот момент орёт будильник, и он потягивается точно также как Лёшка. Будильника не было. Он, оказывается, приснился. Вместо него в бесконечно - космическом далеке потолка гудел мотор.
- Наверное, кондиционер, - подумал Лёшка и приготовился снова закрыть глаза.
- Осваиваешься?
Лешка не был уверен, что обращаются к нему, и повернул голову только на всякий случай.
- Осваиваешься, спрашиваю? - крепенький доктор, похожий на гладиатора на пенсии, обращался именно к нему.
- Ты кто? Ангел?, - Лёшкины мозги пришли в порядок, и он решил пошутить.
- Ангел, ангел. Раз не бодаюсь, значит ангел, - резонно заметил доктор. - А как ты думаешь, сам-то кто ты теперь?
У доктора было настолько серьёзное лицо, что Лёшка сел. Он вспомнил всё - и осколок, летящий в прямиком в сердце, и вроде бы несильный толчок, от которого перевернулась земля и наступила ночь. Лёшка осмотрел себя, но никаких дыр в груди не нашёл. Доктор не шутил.
- Что же теперь со мной будет? - Лёшка растерялся.
- Что будет, что будет? - у доктора была забавная привычка повторять слова. - Распричитался, будто его девственности лишили! Будет то же, что со всеми. Тело похоронят, душа уже, как сам видишь, вознеслась. В мою бригаду в ангелы-хранители пойдёшь?
- А разве ты не доктор? - Лёшка уже и сам догадался, что не доктор. Он также догадался, почему у доктора такой странный длинный халат. - Мне и крылья, как у тебя, выдадут?
- Выдадут, выдадут. Так пойдёшь или нет? - доктор-ангел оказался занудой.
- Я бы в ангелы пошёл, пусть меня научат, - мрачно перефразировал Лёшка Маяковского. - Не, не пойду. Скучно тут у вас. Ни водки, ни девочек.
- Если бы ты при жизни налегал на водку, фиг с два сюда попал. На самом деле есть тут и алкоголесодержащий нектар и... И все остальное.
- Что остальное? Вытрезвитель, что ли? - Лёшка явно издевался над простоватым ангелом.
- Да, девочки, девочки - ангел нахмурился ещё больше.
- Ох, вижу греховные мысли твои, ангел. Разве бог за это не наказывает?
- А кто видал того бога? - ангел побледнел от собственного богохульства и тут же спохватился, - то есть мы знаем, что он есть, но, наверное, на более высоком уровне. Я его за две тысячи земных лет ни разу не видел. Вот девиц хватает. Но те девицы, с которыми можно иметь хоть какие-то отношения, в дивизии смерти работают. Те, что в рай попадают - бесполые, ну, а тех, которые в аду, сам не захочешь, красавицы почище Медузы Горгоны будут. Весь их земной характер теперь налицо... на лице....Не знаю даже как поточнее выразиться.
- Ладно, обратим взоры на дивизию смерти. Хотя мне показалось, что красавицы из дивизии смерти тебе чем-то не угодили? - спросил Лёшка, только чтоб поддержать разговор. Через час после собственной смерти как раз только о девицах и думать. Ага.
- Чем не угодили? - переспросил ангел, - а ты сам подумай, у нас какая работа?
- Ну, охранять, - Лёшка своё "добро" на работу хранителем ещё не дал, но по тону ангела сообразил, что вопрос этот уже решён и ангел спрашивал его согласие чисто формально.
- Верно, охранять, а не охрЕнять, как ты уже собрался - подтвердил ангел, - а у них?
- Убивать.
- Вот они и стараются грохнуть наших подопечных, какая уж тут любовь. Так что думай, прежде чем задавать школьные вопросы, - ангел громко засмеялся, видимо, таким образом он шутил.