Окровавленной простыню стелется путь,
Застиранной марлей, клаптями рубах.
Безногие мчатся к безруким примкнуть,
Кольцо с безымянного снять впопыхах.

Ритмично пульсирует красная скорбь,
И марш Мендельсона совсем искажен,
Иль плачем жены, или воем сестер.
Покойником хладным, надеждой на сон.

А в царстве Морфея сейчас карантин,
Закрытые двери, ночной караул,
И только медсестры, палаты, морфин,
Заботливый снайпер и крик: "Ускользнул!"

И бредит калека лишь словом "Уйти".
Безрукий калека, сквозь немощный сон.
Без многих калека - на полупути.
"Половина дороги", - думает он:

"Лучше патрон в патронник...
Вставлять на бегу; копошась,
Мельтеша лишь в прицеле врага.

Чем, в окопе уснув,
На секунду проснуться,
Распластанным в алых снегах".