Мартиросов Сергей : другие произведения.

Лепестки лотоса. Глава 7. Битва

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Глава 7. Битва
  
  Сомнения Арджуны
  
  Предрассветный туман опустился на Курукшетру, поле сражений и молитв. И воины, и зрители были привычны к сражениям и молитвам. Поэтому готовились к битве спокойно и несуетливо. Но звуки флейты, которые в этом густом тумане, казалось, шли отовсюду, рождали тревожное чувство. Люди впотьмах шумно переговаривались, отгоняя тревогу. Иногда все замолкали, и тогда казалось, что музыка несет надежду. И каждый спрашивал: "Кто это? Где это?". И при этом втайне надеялся, что провидение уготовило именно ему победу или дорогу в рай через эту великую равнину, окружённую пятью большими озёрами, место, где удача и разочарование слиты воедино, в клубок, называемый жизнью.
  В одном из царских шатров на той стороне, где расположились Пандавы, плакала Уттараха, чувствуя приближение родов. Ребёнок должен был родиться во время великой битвы. Субхадра, Драупади, Судешна и другие женщины, смеясь и переговариваясь, успокаивали её. И когда она, успокоенная, прилегла, Драупади шепнула Субхадре, имея в виду неизвестного флейтиста: "Это Кришна".
  Ан включил "Поиск Кришны" и сразу же увидел его. Кришна сидел под деревом в длинной жёлтой сорочке, а вокруг него были разбросаны одежда воина и тяжёлые боевые доспехи, но не было никакого оружия. Закрыв глаза, Кришна самозабвенно играл на своей флейте, с которой никогда не расставался. Казалось, кроме нежных звуков флейты его ничто не интересует. Ан подумал, что в таком густом тумане Кришна, наверное, не видит даже своих рук.
  Конечно, легко впасть в иллюзию относительно сущности Кришны. Кому придет в голову, что этот человек, старательно исполняющий все обряды и жертвоприношения, трогательно любящий своих жён, детей и родственников, активно участвующий в общественной жизни Индии, является вечной, всесильной, всепроникающей и всезнающей субстанцией, которая явилась на Землю с какой-то определенной, но неизвестной целью. И вдруг Ан подумал: "Он полон любви к людям". А потом сразу же мелькнула мысль: "Но есть некий порядок событий и вещей, которые никто не может изменить. Даже Он?".
  Мысли Ана были прерваны, так как неожиданно из-за деревьев появился телохранитель Кришны и, ощупью, на коленях, стал собирать одежду и доспехи Кришны, чтобы подготовить флейтиста к битве.
  Ан понял, в чем дело, когда перевел координатную сетку на долину. Восходящее солнце быстро разгоняло туман, и люди возвращались c озер после омовения и молитв, чтобы снять свои белые нарядные одежды и подготовиться к смертельной схватке.
  По мере того как армии выстраивались в боевой порядок, шум нарастал. Трубный рёв слонов, ржание лошадей, крики погонщиков, гул барабанов, труб и боевых раковин, бряцание оружия и даже плач детей - всё слилось в единый непрекращающийся вой.
  Предводители армий Бхишма и Дхриштадьюмна уже заранее знали, как выстроить свои армии.
  Так как войско Дурьодханы было многочисленней, то Бхишма выстроил его в виде птицы, тело которой составляли лучники на слонах, крыльями были конные подразделения, готовые к фланговому окружению врага, голову и острый клюв заполнили цари на колесницах со своей гвардией, а оперением был резерв, составленный из отборных воинов, которых обычно направляли в самые горячие точки боя.
  Дхриштадьюмна же построил свою армию, основываясь на том, что она меньшей численности, но составлена из хорошо обученных воинов. Это был вытянутый вдоль равнины полумесяц, в середине которого клином вперед выступали слоны, а по бокам расположились колесницы и кавалерия. Пехота с огромными щитами и длинными копьями заняла фланги и могла противостоять натиску вражеской конницы.
  До начала битвы оставалось ещё достаточно времени. Вокруг колесницы Кришны собралось много народу. Она была огромная, высокая, и сбоку у неё торчали острые зазубрины. То были наконечники копий, которые легко выскакивали далеко в обе стороны, поражали неосторожного врага и возвращались на свои места. От колесницы надо было держаться на расстоянии. Колеса были огромные, и поэтому площадка для возницы и лучника была расположена выше среднего мужского роста.
  А главное, таких коней никто раньше не видел. То были огромные полудикие животные. Они внушали бы страх, если бы не были такими белыми и красивыми.
  Телохранитель Кришны вместе с группой конюхов с трудом удерживали лошадей на месте в ожидании Арджуны и Кришны. Отвечая на вопросы окружающих, конюхи поясняли:
  - Махараджа Кришна получил эту колесницу в подарок от Агни.
  Все понимающе кивали головой. Только бог огня Агни мог подарить такую огневую колесницу.
  Арджуна и Кришна появились гораздо раньше, чем их ожидали. Пока удивленный Арджуна обходил колесницу, а слуги складывали в неё лук Гандиву, стрелы и другое оружие, Кришна обходил лошадей, поглаживал их и трепал по холке как заправский возница.
  Когда Арджуна взглянул в сторону врага, он увидел море штандартов, колесниц, слонов и вооруженные фигурки воинов. В струях испарений, поднимающихся от утренней росистой земли, вся эта масса лениво колыхалась в ожидании начала сражения.
  Арджуна подошел к Кришне:
  - О непогрешимый, сделай милость, вывези меня в середину между армиями. Дозволь мне видеть всех тех, кто пришел сюда сразиться во имя зла и беззакония.
  Вскоре, стоя высоко в своей колеснице в середине между армиями, Арджуна мог видеть всех тех, кто готов был пожертвовать жизнью ради победы злонамеренного Дурьодханы. Ему казалось, что воспоминания об испытанных страданиях и обида на несправедливость царей и родственников вдохновят и воодушевят его на непримиримую борьбу. Однако чистый сердцем Арджуна ошибся.
  Когда он увидел флаги Бхишмы, Дроны, Крипы и вообще всех своих родственников и друзей: дедов, дядей, учителей, братьев, сыновей и внуков, а затем представил себе, как смерть приходит к ним от самых дорогих им людей, он тяжело вздохнул и сел.
  - Желая победы справедливости над злом, я должен залить эту равнину потоками крови моих родственников. Нет! Я не готов достичь желанного счастья и справедливости такой ценой, несмотря на то, что все эти люди собрались здесь, влекомые жаждой богатства и насилия. - Арджуна замолчал, а Кришна его не торопил. Арджуна поднял голову и обратился к Кришне:
   - О хранитель народов, что мне делать? Если дать расти беззаконию и злу, чего добиваются сыновья Дхритараштры и все, кто их поддерживает, то наступит разложение народов, племён и отдельных семей. Новые поколения будут расти без уважения к чистоте, чести и справедливости. Поэтому преступники должны быть наказаны. А чтобы наказать их, я должен убить самых дорогих мне людей и тем самым взять грех на себя, став убийцей своих родственников. Нет, я не готов достичь желанного счастья такой ценой. Лучше пусть сыновья Дхритараштры убьют меня безоружного.
  Арджуна упал на колени перед Кришной:
  - Что мне делать, непогрешимый? Как мне разобраться в этом противоречии? Я припадаю к твоим стопам, будь моим гуру, научи меня Истине.
  Кришна поднял Арджуну, и они сели на скамейки. Арджуна смотрел на него печально, но с надеждой. Кришна улыбнулся:
  - Мой дорогой Арджуна, и к тебе пришла та двойственность в мыслях, то неясное запутанное понимание сущности жизни на земле, от которых человек страдает и мечется. Пришло время дать тебе истинные знания, о чем ты просил меня на берегу океана около Двараки.
  
  Абсолютная Истина (Бхагавад-гита)
  
  - Существует вечный и неизменный порядок в мироздании, как в этом мире, так и во всех других мирах. Этот порядок поддерживается его жителями - нетленными душами и мной. Душа есть невидимая, невообразимая и неизменная частица этого порядка. Она никогда не рождается и не умирает. Материальные тела, которые ты видишь вокруг - эту огромную землю, населенную живыми существами, меня, себя, этих царей и родственников - всё это лишь временные жилища для душ. Душа бессмертна, а тело смертно. Душа даёт жизнь телу, пока данное живое существо может жить. Когда тело должно умереть, душа покидает его и переселяется в другое тело. Поэтому никто из участвующих в этой битве не может убить другого или быть убитым. Это лишь иллюзия смерти. Каждая из присутствующих здесь душ лишь перейдет в другое тело, оставаясь неизменной и нетронутой. Это - как сменить одежду на новую. Человек, пребывающий в правильном знании, не печалится ни о жизни, ни о смерти, как не печалится об одежде, которая будет заменена новой.
  Но где бы ни была душа, в высших мирах или здесь на земле, она участвует в общем поддержании порядка, в общей деятельности.
  Наш труд на земле осуществляется через наш ум и тело, которые постоянно озабочены земными плодами этого труда. Наша материальная сущность нуждается в плодах нашей деятельности. Так мы устроены. Однако озабоченность плодами своего труда, привязанность к результатам своей деятельности порождает жадность, зависть и корысть. Человек забывает о своей истинной бессмертной сути и часто стремится добыть богатство и славу вопреки всеобщему закону и справедливости.
  Строго выполняй свои обязанности на земле, не думая о последствиях своей деятельности, не уповая на плоды своего труда. Плоды твоего труда нужны не тебе, а необходимы для поддержания мирового порядка. Поэтому жертвуй их мне и не думай о будущем. Кто не думает о плодах своей деятельности, а лишь добросовестно исполняет свои земные обязанности, тот действительно пребывает в состоянии полной свободы от иллюзорности материальной жизни.
  О лучший среди людей, не думая о плодах своего труда, ты не станешь отчаиваться в горе и не будешь ликовать в радости. И радость, и горе преходящи, как времена года. Тот, кто умеет посвятить плоды своего труда мне, не печалясь о прошлом и не вожделея будущего, воистину уже свободен, так как неимоверно трудно преодолеть плотную завесу материальных чувств. Такой душе я даю возможность покинуть материальный цикл рождения и смерти.
  Обязанности кшатрия, воина и руководителя требуют от тебя умения отстоять закон и веру от посягательств злодеев. И если мирные средства и переговоры не помогают, твой долг отстоять справедливость с оружием в руках, посвятив результаты своей деятельности мне. Восстань, Бхарата, и накажи нарушителей закона.
  Арджуна встал, распрямил плечи и улыбнулся. Но потом снова сел и задумался:
  - Но если истинное знание важнее, чем плоды активной деятельности, какой же смысл участвовать в этой братоубийственной войне, если мне не нужны плоды победы? Не лучше ли посвятить свою жизнь познанию? Мне кажется, что есть противоречие в твоих словах.
  - О безгрешный Арджуна, я хочу рассеять твои сомнения. Твой вопрос показывает, как важно осознать до конца, что такое карма-йога, или знание о деятельности.
  Всё, что совершается вокруг, есть жертвоприношение. Люди жертвуют своим временем, здоровьем, знанием, тяжёлым трудом и даже жизнью, чтобы из поколения в поколение было лучше жить и легче было освободиться от земных оков. Только с помощью жертв можно поддержать мировой порядок. И тот, кто с полной отдачей исполняет свои обязанности на земле, рассматривая свою деятельность как жертву мне, без вожделения плодов своего труда, тот уже избавлен от оков материального мира. Непременно надо исполнять предписанные тебе обязанности как жертву мне, а не отрекаться от работы или заменять предписанные тебе обязанности другими. Лучше своя карма, даже выполненная плохо, чем чужая, исполненная хорошо. Ни отречение от труда, ни замена своих обязанностей чуждыми тебе занятиями не дадут свободы. И помни, что даже поддержание своего собственного тела требует труда. Поэтому отречение от деятельности тоже есть иллюзия, тогда как труд, плоды которого жертвуются мне, освобождает тебя от греха и земных оков. Нет жертвы - нет жизни. А жертвоприношение порождается только путем исполнения предписанных тебе обязанностей. Запомни навсегда:
  Мне, Верховному Богу, не предписано никаких обязанностей, и я не нуждаюсь ни в чём, ради чего надо работать, и всё же я работаю, контролируя и поддерживая мировой порядок. Это и есть труд без вожделения его плодов. И этому надо следовать.
  - Но как же можно оставаться безгрешным, пребывая в материальном теле? Человек часто совершает греховный поступок, не желая того, а как бы под воздействием неизвестной ему силы. - засомневался Арджуна.
  - Сила, о которой ты говоришь, называется вожделением. Она является главным врагом живого существа и возникает при контакте души с материальным миром. Как чистое зеркало покрывается пылью, так и душа окутана плотной завесой вожделения, порождающего греховные желания и поступки. Наше тело, наши органы чувств, наш ум и наши дарования порождают вожделение, которое никогда и ничем нельзя насытить. Все законы общества и веры и все старания отдельного человека оставаться сдержанным, чистым и безгрешным направлены на борьбу с вожделением. Правильные законы общества и волевые усилия личности сдерживают вожделение и не дают ему разрушить материальный мир. Но ни полное отрешение от чувственного мира, ни строгие законы общества не в состоянии побороть вожделение, которое пребывает в каждом из нас. Только жертвуя мне плоды своего труда, человек освобождается от греха и привязанности к материальному миру. Он становится недоступным греховным последствиям вожделения.
  Долго ещё продолжалась их беседа. Арджуна задавал вопросы и уточнял детали в ответах Кришны, действуя как представитель рода человеческого, который получил возможность спросить о сущности жизни у самого Господа Бога. У него уже не осталось сомнения в необходимости битвы, но ему хотелось, чтобы Кришна более подробно рассказал о повседневной жизни и о своей собственной сущности. И когда Кришна сказал о всех мирах и о всех знаниях: "Нет иной истины, кроме Меня. Всё покоится на мне, как жемчужины, нанизанные на нить. Я изначальное семя всего сущего. Я присутствую везде и во всём", - Арджуне очень захотелось увидеть то, что не разглядишь земным зрением. И Кришна дал ему эту возможность. Арджуна содрогался и восхищался, разглядывая устройство миров и вселенскую сущность Кришны. Когда он очнулся, Кришна сказал:
  - В каждом поколении, среди миллионов людей, лишь некоторые приближаются к пониманию Бога и смысла жизни. А среди них лишь единицы чисты, совершенны и полностью преданы мне. И преданных мне я никогда не покидаю.
  Арджуна встал и ответил:
  - О непогрешимый, иллюзия испарилась, как утренний туман. По твоей милости память моя ясна, я тверд и свободен от сомнений. Веди меня в бой. Я готов исполнить свой долг кшатрия.
  
  Долг чести
  
  Когда Арджуна направился в сторону своих братьев, стоящих первыми в рядах кавалерии и колесниц, он не увидел флага Юдхиштхиры и обратил внимание на то, что все напряженно вглядываются в сторону вражеского войска. Через некоторое время он понял, в чём дело, и в душе одобрил Юдхиштхиру.
  Колесница Юдхиштхиры неслась в ту сторону, где расположились колесницы врага, готовые к бою. Он был один и без оружия. Недалеко от передних рядов он развернул колесницу и остановил её. Пройдя сквозь строй почтительно расступившихся воинов, он подошёл к старейшинам и учителям, ставшим на сторону Дурьодханы. Низко склонив голову в почтении, он обратился к деду Бхишме:
  - Я пришел сюда безоружным, чтобы от себя и от имени моих братьев просить твоего дозволения сразиться против тебя, великий дед всех Куру.
  Бхишма подошел к внуку, обнял его и сказал:
  - Если бы ты не пришел, я бы не простил тебя. Ты был бы проклят мною и никогда бы не мог одержать победу. Спасибо, мой внук. Иди и бейся до победы. Помни: человек - раб богатства. Я покинул тебя, царя справедливости, ради богатства, которое дали мне Кауравы. Поэтому я оказался в рядах твоих злейших врагов. Проси меня о чём хочешь.
  - О непобедимый, скажи, как ты можешь быть повержен в битве? - Спросил Юдхиштхира, с восхищением разглядывая седого гиганта.
  - Я не вижу на Курукшетре никого, кто мог бы это сделать. Моё время покинуть землю ещё не пришло. Ты узнаешь об этом в более подходящее время.
  Юдхиштхира поклонился и направился сквозь строй почтительно склонившихся солдат к колеснице Дроны.
  - О великий учитель, дозволь Пандавам сразиться со своими врагами.
  Дрона сошёл с колесницы и низко поклонился царю справедливости:
  - Я полностью удовлетворен оказанной мне честью, о чистый сердцем царь. Желаю тебе победы. Я прикован к Кауравам тяжёлой цепью богатства. Я воюю на их стороне как кшатрий, но я молюсь о твоей победе как справедливый сердцем брахман. Справедливость восторжествует. Чего бы ты хотел от меня?
  - Скажи мне, о великий учитель, можешь ли ты быть убит в битве?
  - Никто из смертных не в состоянии убить меня, пока я стою с оружием в руках. Только когда я впаду в медитацию и подготовлю себя к смерти, меня, безоружного, можно убить. А такое может быть, если я буду в великом горе и сам откажусь от жизни.
  Когда Шакуни и Духшасана, неотступно следовавшие за Юдхиштхирой, рассказали услышанное Дурьодхане, тот самодовольно заметил:
  - Я всегда был уверен, что там, где Бхишма и Дрона, победа обеспечена. Они не забыли нашей щедрости.
  Рассказывая об этом царю Дхритараштре, Санджайя впервые за много лет увидел широкую и счастливую улыбку слепца. И впервые за много месяцев царь ел с большим аппетитом и пространно рассуждал о доблести своих сыновей. Ясновидец Санджайя не перечил ему и не закончил свой рассказ о том, как Юдхиштхира обошёл остальных старейшин и возвратился к своей армии, ибо трудно убедить в чём-нибудь тщеславного царя, который, зная, о чём беседовали перед битвой Кришна и Арджуна, мог еще надеяться на победу своего сына. Тщеславие слепо даже в присутствии Господа Бога.
  
  Озёра крови
  
  Когда Юдхиштхира занял положенное ему место в рядах своей армии, оба предводителя войск, Дхриштадьюмна и Бхишма, почти одновременно отдали приказ о начале сражения. Столкновение двух армий в середине равнины было похоже на горный обвал. Грохот и пыль заполнили равнину, мешая зрителям разглядеть картину боя, но иногда по флагам на колесницах и слонах можно было понять, где воюют противоборствующие цари и принцы.
  Ан переключил экраны на специальный обзор и через мгновение система анализа и слежения "Следопыт" показала картину боя.
  Сражение происходило на трех участках.
  В самом центре столкнулись слоны, с которых лучники осыпали друг друга градом стрел. Слоны, сплошь утыканные стрелами и копьями, истошно трубили, тесня друг друга и ступая по этому месиву плоти и крови. Это были две стены, которые то сближались, то отступали. И многие воины, попавшие в середину между озлобленными слонами, приняли страшную смерть уже в первые часы боя.
  Когда погонщики стали отводить слонов назад, чтобы подлечить свои и их раны, колесницы и всадники въехали плотной массой на освободившееся место, чтобы не уступить врагу центра равнины. Здесь со стороны Пандавов в бой вступил Бхима в окружении Накулы, Сахадевы, Абхиманью, пяти сыновей Драупади и многих других героев. А со стороны Кауравов выехал Дурьодхана в окружении девяносто девяти своих братьев и их сыновей. Осыпая противника стрелами, кшатрии метались на своих колесницах среди груды трупов и тяжело раненных людей, лошадей и слонов. Легко раненные воины продолжали неистово биться, тогда как получившие серьезные ранения вынужденно отступили назад к лесу, истекая кровью.
  Накула и Духшасана носились по кругу, осыпая друг друга стрелами. И когда Накула сбил флаг Духшасаны, а затем и ранил его в руку, тот вышел из боя, и на его место мощным потоком хлынули колесницы и всадники многочисленной родни Кауравов во главе с Шакуни, царём Гандхары. Однако Сахадева с союзными войсками успели преградить им дорогу и дали возможность Накуле отступить и передохнуть.
  Между тем Бхима стрелами и палицей пробивал себе дорогу к Дурьодхане. Когда они столкнулись, то не стали вести бой с колесниц, как это делали все царственные особы. Взаимная ненависть была так велика, что они соскочили с колесниц и вступили врукопашную на палицах. Они искусно и яростно обрушивали свои мощные удары и оборонялись. Вскоре бой вокруг них прекратился и образовался широкий круг, внутри которого бились два разъяренных врага, а все остальные стали зрителями. Оба тяжело дышали, оба уже устали, но бой был равный и продолжался с той же яростью и ненавистью.
  Однако вскоре стало ясно, что Бхима все же сильнее своего соперника. И он это доказал, жестоко тесня врага. В какой-то момент раненый и уже обессилевший Дурьодхана бросил взгляд на Духшасану, и тот свистнул и хлестнул лошадей, направив их на Бхиму. Завязался всеобщий бой, и Дурьодхана получил возможность отъехать к лесу и отдышаться. Эта вынужденная передышка Дурьодханы тяжело досталась Кауравам. Неутомимый, как ветер, Бхима бросился тут же в середину Кауравов и произвел за короткое время страшное опустошение в их рядах. И как бы следуя своей клятве убить всех сыновей Дхритараштры, он убил шестерых из ста братьев, которые не в состоянии были противостоять этому ураганному вихрю.
  На правом фланге Пандавов три царя, Друпада, Вирата и Юдхиштхира, вместе с Дхриштадьюмной противостояли мощному натиску Дроны и Ашваттхамана, наступавшим вместе с могучим царем мадров Шальей и царём синдхов Джаядратхой. Вокруг этих кшатриев образовалась гора трупов и раненых, взывающих о помощи. Но никто из санитаров и воинов не решался войти в эту страшную сечу, чтобы помочь страждущим. Непрерывный поток стрел и решительный натиск слонов, колесниц и всадников не оставили места для помощи, несмотря на то, что воины не стали бы убивать безоружных санитаров и слуг.
  На какое-то короткое время полил слепой дождь, осела пыль, и над дальними холмами и озерами образовалась радуга. Дрона поднялся высоко в своей колеснице, оглядел широко и спокойно поле битвы и, довольный, улыбнулся. Кругом воевали его ученики, и эта была та слава, дороже которой нет ничего для учителя. Однако стрела, с треском вошедшая в древко флагштока, вынудила его вернуться к битве. Его основной соперник в бою Дхриштадьюмна прикладывал все усилия, чтобы если и не убить непреодолимого Дрону, то, по крайней мере, обезоружить и пленить его. Но силы были равны: стойкость воинов и жажда победы ни одной стороне не давали преимущества. Однако Дхриштадьюмна не терял надежды отомстить за давнюю обиду, нанесенную Дроной его отцу Друпаде, и вернуть северные леса, ныне принадлежащие Дроне.
  Ашваттхаман бился один против группы родственников Друпады, тогда как бой с самим Друпадой взял на себя Джаядратха. Вирата со своим сыном Уттарой отчаянно сопротивлялись натиску могучего и опытного Шальи. И когда Джаядратха обманным путем оттеснил неопытного Уттару в гущу мадров, Шалья убил неискушенного и чистого сердцем юного Уттару. Юдхиштхира обрушил град стрел и свою охранную кавалерию на Шалью и мадров, заставив их отступить и дав тем самым возможность плачущему Вирате отвезти труп своего сына в тыл армии.
  На левом фланге сражения Арджуна и Бхишма демонстрировали искусство боя на колесницах. Воины часто в панике разбегались, когда дед и внук обрушивали лавину стрел на ряды противника. Однако было впечатление, что ни тот ни другой не собираются убивать друг друга. Но если бы не дед, Арджуна давно бы опустошил ряды врага, оттеснил их к дальней опушке леса и рассеял. Всем было ясно, что только дед в своей серебристой колеснице, запряженной четверкой сильных лошадей с северных лугов, в состоянии противостоять натиску Арджуны. Но и деду, обремененному годами, было нелегко противостоять Носящему диадему. И когда в промежутке между этими колесницами горы трупов не оставили места даже для прохода слонов, дед и внук развернули одновременно колесницы и умчались в тыл, давая возможность санитарам и слугам очистить поле битвы от трупов. Те с плачем и причитаниями, в месиве крови и грязи начали уборку на левом фланге.
  Перемирие на левом фланге Пандавов было сигналом к всеобщему прекращению боя. Только сейчас все заметили, что солнце стоит низко над западными холмами и что пора отложить схватку до завтра. Первый день не принес никому перевеса в битве. Вечером, сидя над трупами своих шестерых братьев, перед тем как отослать их на сожжение в Хастинапур, самоуверенный Дурьодхана с горечью думал о том, что победа легко не достанется, как он надеялся в глубине души. Слишком многоопытны и решительно настроены силы Пандавов, слишком много выдающихся кшатриев в их рядах. И пока они не сломлены, о победе не может быть и речи. "Но победа придет непременно", - успокаивал он себя.
  С наступлением темноты по обеим сторонам Курукшетры зазвучала музыка как бы в противовес огромным погребальным кострам, стону и плачу родственников погибших воинов. В царских шатрах возлежали на ложе царственные особы в окружении слуг и жен и слушали, насколько умело поэты восхваляют героев под аккомпанемент музыкальных инструментов. Однако большинство воинов спешно залечивало свои раны, стараясь набраться сил и не вспоминать кровопролитного сражения.
  Все мелкие озера в низине и оврагах были залиты кровью. Вода в них стала непригодна для питья и омовения. Смерть расползлась повсюду, окрасив в свой цвет чистые и прозрачные воды земли. Но даже эта массовая гибель людей не в состоянии была остановить великий поток жизни.
  В одной из царских палаток в той части лагеря Пандавов, где расположились матсийцы, одна из женщин неосторожно проговорилась о гибели всеми любимого Уттары. Услышав эту новость и не видя брата, беременная Уттараха стала кричать и причитать. Потом вдруг смолкла и, испуганно посмотрев на плачущую мать, тихо сказала:
  - Мама, помоги . . .
  Через два часа все собрались в лагере матсийцев, счастливо смеялись, разглядывая крепкого малыша, и успокаивали плачущих Вирату и Судешну:
  - Не плачьте. Ваш сын Уттара погиб, как герой, и его душа возвратилась в рай. Примите в свой дом новорожденного кшатрия. И будьте снова счастливы.
  Абхиманью смотрел то на сына, то на Уттараху, не в силах скрыть своего счастья. Арджуна с Кришной пришли последними. Арджуна поднял своего внука и подошел к Субхадре. Новоиспеченная бабушка смотрела не на внука, а на своего мужа, глазами, полными обожания.
  Никто не понял смысла того, что сказал Кришна, обращаясь к Пандавам:
  - Назовем его Парикшит и благословим на царствование в великой Индии.
  Ребенок не был наследным принцем Пандавов, а был лишь внуком Арджуны. Только ясновидец Санджайя знал, что имел в виду Кришна. Люди знают прошлое, но не ведают того будущего, которое открыто Высшему Разуму. Поэтому будь счастлив сегодня и не думай о том, что тебе неведомо. Будущее придет таким, каким оно должно было быть по замыслу Провидения. Доверьтесь Кришне. Человек предполагает, а Господь располагает.
  
  После первой победы
  
  Семь дней ни одной из сторон не удавалось добиться заметного преимущества. Большей численности Кауравов противостояла лучшая обученность и стойкость Пандавов. К восьмому дню стало очевидным, что общее число бойцов с обеих сторон стало выравниваться, так как Кауравов погибло много больше. Они потеряли преимущество не только в пехоте, набранной из диких племен, но и в слонах, и в коннице. Пехота царя Друпады вместе с высокорослыми гвардейцами Сатьяки с помощью больших металлических щитов, длинных копий и стрел с горящими наконечниками успешно противостояла не только хаотическому напору конницы диких разбойных племен, но и колесницам и слонам врага. Что касается героев, то ясно стало следующее.
  Из-за преклонного возраста Бхишма и Дрона не поспевали во все горячие участки боя, тогда как Пандавы, казалось, были повсюду. Они буквально вносили опустошение в ряды Кауравов, хотя было ясно, что они обходят стороной своего деда Бхишму и своих учителей Дрону и Крипу. И если бы не многочисленные ядавы, мадры и синдхи во главе с тремя командующими, Критаварманом и махараджами Шальей и Джаядратхой, армия Кауравов давно была бы рассеяна и уничтожена. Отсутствие Карны на поле битвы становилось ощутимым.
  Приблизительно такие печальные мысли роились в голове Дурьодханы, когда он стоял вместе с Духшасаной, Шакуни и Карной у повозок с телами своих десяти братьев, убитых безжалостным Бхимой на восьмой день битвы, когда впервые за всё время этого неслыханного кровопролитного сражения армия Пандавов стала оттеснять Кауравов и вносить заметные опустошения в их ряды. Ликование врага, победные крики и бой барабанов до сих пор стояли в ушах Дурьодханы. Победа над Пандавами становилась несбыточной надеждой. Слезы отчаянья заполнили глаза Дурьодханы.
  Этот страшный, как ураган, сын ветра, этот ненасытный Бхима, окружённый сыновьями Пандавов и Кришны, строго исполнял свою клятву, данную после игры в кости и позора Драупади: уничтожить всех сыновей Дхритараштры. Каждый день он убивал не менее пяти братьев, и каждый день в Хастинапуре стоял поминальный плач по наследникам махараджи Дхритараштры, погибшим от руки Бхимы, который всегда воевал там, где появлялись флаги принцев Кауравов.
  Уже в своем шатре Дурьодхана с горечью и упрёком сказал:
  - Фактически ни Бхишма, ни Дрона, ни Крипа, ни Шалья ничего не делают, чтобы уничтожить Пандавов. Они их любят и избегают сражаться с ними, так как не хотят убивать их. Даже не поддерживают меня в этой страшной войне с необузданным Бхимой. Если дело пойдет таким вот путем и если ты, Карна, не вступишь в бой, наше поражение неминуемо. Мы должны переломить ход боя. Завтра для нас наступает решающий день битвы. Что делать?
  Шакуни, Духшасана и Карна переглянулись. Духшасана высказал своё мнение:
  - Ты прав, о великий махараджа. Если учесть при этом, что Арджуна воюет вполсилы и не применяет оружия Индры, то становится очевидным, что мы должны что-нибудь предпринять, чтобы убить их, ибо, если Кришна с Арджуной усилят натиск, нам несдобровать. Сейчас Арджуна ждёт Карну и бережёт силы. Если Карна не появится на поле боя, Арджуна убьёт или пленит всех наших героев.
  Тогда Карна решил, что настало его время вступить в беседу и дать должный совет своему опечаленному покровителю:
  - О великий царь всех Кауравов, ты напрасно печалишься. Я согласен, что наши всеми почитаемые старики благоволят Пандавам. Они сдерживают их натиск, но не более того. За тебя они воюют из благодарности к Дхритараштре за щедрость и гостеприимство. Но ты прав, время пришло, когда я должен вступить в битву. Я один уничтожу или пленю Пандавов. Будь спокоен, ты никогда не проиграешь этого сражения, пока я жив. Однако я не могу нарушить свою клятву - не вступать в бой, пока наш дед держит оружие в руках. Пойди и попроси Бхишму сложить оружие. Тогда я вступлю в бой, и ты увидишь мою мощь.
  Бхишма, уставший после целого дня напряжения на поле брани, сытно пообедал и теперь дремал, оставив все заботы главнокомандующего на утро. Его разбудил шум, ржание лошадей и громкий говор. Дурьодхана в царском облачении с короной на голове вместе с большой свитой приехал обсудить с ним сегодняшнее отступление под мощным натиском Пандавов.
  Он не стал говорить любезных слов, а сразу же начал с упреков и выложил цель своего неожиданного визита:
  - Ты знаешь, о великий сокрушитель врагов, что прошло уже восемь дней, и мы не только не победили, а, наоборот, враг стал теснить нас. Я уже потерял половину своих братьев. А сегодня мы потерпели первое настоящее поражение. Прости меня, о могучий воин, за упреки. Я вступил в эту войну, полагаясь на силу твоего оружия, сокрушившего многих царей. Я вижу, что ты, перед которым бежали в панике целые армии, не в состоянии одолеть Арджуну, поспевающего везде на своей бешеной колеснице. Или ты очень любишь Пандавов, или ненавидишь меня за то, что я твердо решил уничтожить их, и поэтому не воюешь с должным упорством. Я считаю, что ты не выполняешь своего обещания даровать Кауравам победу. Тогда будь хотя бы справедлив к Кауравам и честно сложи оружие. Ведь только по твоей вине Карна не воюет. Как только ты снимешь с себя доспехи, Карна вступит в бой и один уничтожит всю армию Пандавов.
  - Твои слова пронзают меня больнее, чем стрелы врага. Я прикладываю все усилия для твоей победы, но Арджуну с Кришной даже Индра не в состоянии одолеть. Однако к делу, коль скоро мы затеяли эту братоубийственную войну, надо постараться победить. Спи спокойно, о великий царь, - сказал твердо Бхишма, - завтра враги увидят на Курукшетре разъяренного слона, и мы оттесним их назад. Хочу только предупредить тебя, что не знаю, чем ответит Кришна на мои усилия. До сих пор он не вмешивался в бой, но, увидев мои старания, он что-нибудь предпримет. Кришна никогда не простит нам позора Драупади, а с сокрушителем демона Мадху никто не сравнится в изобретательности при уничтожении врага, нарушившего законы чести. Помни всегда главную цель повелителя миров в борьбе с несправедливостью: коварство наказывает коварного. Таков Кришна. - А затем, вздохнув, глава семьи добавил: - И всё же завтра мы победим.
  Утром девятого дня окрылённый Дурьодхана разослал гонцов по всей армии с призывом усилить свои действия, так как Бхишма будет воевать с превеликой яростью, и если помочь ему, то придет долгожданная победа. Между тем Бхишма построил армию в каре, резко усилив центр, куда и сам переместился с левого фланга.
  Горы трупов и реки крови, пролитые на девятый день, превзошли все, что было прежде. Ярость Бхишмы, решившего наконец принести победу Дурьодхане, быстрая и правильная перестройка войск и вдохновение, которое черпали воины в мощном напоре своих колесниц в центре равнины, были неожиданными для Пандавов. Более того, перестройка в каре дала возможность слонам оградить атаку центра от флангового удара колесницы Арджуны и его помощников, а также отбросить Бхиму на правый фланг.
  Уже к полудню то и дело стали раздаваться победные клики Кауравов. И когда Дурьодхана с Духшасаной, вооруженные палицами, вместе с воинственными царями тригартцев стали пробиваться вперед к стану врага вслед за Бхишмой, стало ясно, что сегодня победа осталась за Кауравами. Лишь к вечеру Юдхиштхире вместе со всеми отборными воинами с трудом удалось остановить наступление в центре равнины.
  Это бы день, когда и Кауравы, и Пандавы по-настоящему поняли, почему их деда все его современники звали "сокрушитель армий". Его ярость в сочетании с огромной физической силой и непревзойдённым воинским искусством не оставляла никакой надежды на спасение. А его способность видеть и чувствовать ход битвы, что позволяло быстро и ловко перестраивать ряды воинов, говорила об огромном опыте и тактическом таланте.
  Вечером под огромным тентом, специально натянутым для больших собраний, Юдхиштхира обратился к союзным царям со словами, которые показали возросшую ответственность царя справедливости за судьбу союзной армии:
  - Сегодня Бхишма показал нам, что настала решающая часть битвы, так как было видно, что он приложит все усилия, чтобы добыть победу нечестивому Дурьодхане. Так он хочет отблагодарить Дхритараштру за богатство, - подумав немного, он как бы про себя добавил, - золото правит даже мудрыми. Бхишма не оставил нам выхода. Мы должны убить его и избавить его же самого от греха, который он принял на себя.
  Такое простое объяснение того, почему необходимо убить самого почитаемого в семье человека, но одного из самых опасных врагов, так всем понравилось, что союзные цари стали аплодировать проницательному Юдхиштхире, а нетерпеливый Сатьяка даже вскочил, чтобы поддержать царя справедливости. Однако Юдхиштхира поднял руку, давая понять, что не закончил своего выступления:
  - Когда перед началом сражения я почтил нашего деда и спросил, как его можно одолеть, он ответил, что его время умереть не пришло и когда оно придет, я узнаю, как это сделать. Я чувствую, что это время наступило. Единственный путь повергнуть нашего главного врага - это обезоружить его. Он дал обет не поднимать оружия против женщины или против мужчины, носящего женское имя. Надо как-то использовать его обет для победы над ним.
  И вдруг встал сдержанный и молчаливый Друпада, преклонный в годах. Смеясь, он сказал, что знает, как сокрушить Бхишму:
  - Я поражён прозорливостью царя справедливости. Сегодня прибыл сюда мой сын принц Шикхандин. В его присутствии Бхишма не поднимет оружия, так как ему известно, что Шикхандину при рождении было дано женское имя. Только много позже он стал принцем Шикхандином. Однако мой сын недостаточно опытен в битве, чтобы убить великого воина, даже безоружного, но закованного в непробиваемые латы и находящегося в окружении многих героев. Только равный может убить вашего деда.
  Тогда встал Кришна:
  - Арджуна сделает это. Только он имеет разрешение своих учителей действовать безжалостно против них, если они осмелятся поднять оружие против него и его братьев. Однажды в Матсии он уже имел возможность убить всех их героев. Но он не сделал этого, так как они подняли оружие не против него, а против больного царя Вираты. Теперь он имеет право сделать это. Они подняли оружие против Пандавов, будучи на стороне беззакония и несправедливости.
  
  Смерть Бхишмы
  
  Утром, разослав гонцов и сформировав ударный отряд вокруг своей колесницы, Бхишма отвел в сторону Дурьйодхану и тихо сказал ему:
  - Сегодня я либо погибну, либо убью всех Пандавов. В любом случае я выплачу свой долг Кауравам за пищу и кров.
  Дурьодхана возликовал. Впервые дед сказал "убью Пандавов". Если Бхишма мог сказать такое о своих любимых внуках, значит все воины, кто в душе сочувствовал Пандавам, будут биться с яростью. Сегодня поражение Пандавов неминуемо.
  Бхишма был удивлен, не увидев в центральном каре вражеской шеренги ни Арджуны, ни Бхимы. Первая шеренга каре была составлена из колесниц молодых принцев и конницы очень выносливых матсийских пастухов. Они были подвижны и изворотливы. И несмотря на то, что колесницы и слоны Кауравов теснили их, а непримиримо воюющий Бхишма многих из них вывел из строя, тем не менее надо было признать, что молодые соперники сумели сохранить шеренгу и не отступили в панике.
  В центре, где были Бхишма и Дурьодхана, и слева, где воевал Дрона, Пандавы отступали, все больше и больше уступая поле битвы Кауравам. И даже справа, где воевал Арджуна, вскоре началось отступление. Много славных героев погибло в армии Пандавов в этот решающий день, когда Бхишма поклялся покончить с Пандавами.
  Когда раненые Юдхиштхира и Дхриштадьюмна, то есть царь и главнокомандующий, покинули поле битвы, Кауравы возликовали и стали всё чаще издавать победные крики. Дрона и Бхишма, в отличие от Дурьодханы и его братьев, не испытывали радости, так как никак не могли понять этой странной тактики Пандавов. К полудню они отъехали в глубину рядов наступающих Кауравов и, поставив свои колесницы рядом, стали совещаться. Было ясно, что враг что-то задумал. Однако они решили, что вдвоем они в состоянии противостоять любым военным хитростям Дхриштадьюмны.
  Было уже далеко за полдень, когда Бхишма стал ощущать усталость. Очень уж быстры и изворотливы были молодые принцы и пастухи, да и сказывался возраст старейшины рода. В какой-то момент он даже почувствовал, что было бы хорошо остановить наступление и передохнуть. Но, увидев с каким упорством и удовольствием бьются сыновья Дхритараштры и как все вдохновлены победой, он собрал все силы и продолжал наступать.
  Именно в этот момент он увидел сбоку от себя колесницу Кришны, на которой был другой флаг. Колесница быстро приближалась, сокрушая всё вокруг. Кришна ловко развернул и остановил колесницу на расстоянии полёта лёгкой стрелы, и Бхишма увидел в колеснице Шикхандина вместо Арджуны. Тот стал осыпать его стрелами. Бхишма опустил свой смертоносный лук и, смеясь, закричал через поле, отделяющее их:
  - Вперед, принц, с женщинами я не воюю. Твои стрелы не могут причинить мне вреда. Эй, Кришна, твой замысел провалился. Кого ты привез? Женщина не в состоянии убить Бхишму, даже безоружного. Прощай.
  Утомленный и безоружный Бхишма, продолжая смеяться, хотел уже уступить свое место колесницам Дурьодханы и Духшасаны, но не успел. Колесницы Бхимы и Сахадевы выскочили из рядов расступившихся всадников и преградили тем дорогу, а Накула с гиканьем во главе отборного отряда всадников при поддержке колесницы Сатьяки быстро окружили Бхишму.
  "Так вот что задумали братья Пандавы, которых я собирался убить сегодня," - только и успел подумать дед.
  В следующее мгновение из-за спины Шикхандина встал во весь рост Арджуна. Первые же несколько тяжелых и точных стрел разбили колесо, флагшток и сбили шлем с Бхишмы. Затем поток легких стрел сбил завязки с лат и ранил Бхишму в глаз. И потом лавина острых и длинных стрел обрушилась на старейшину рода. Лошади заметались, раненый возница выпустил поводья, и колесница перевернулась.
  Бхишма лежал на земле, но тело его, утыканное стрелами, не касалось земли. Поэтому голова, залитая кровью, безжизненно свисала вниз.
  Духшасана первый приблизился к распростертому гиганту и услышал, как тот, с трудом переводя дыхание, прошептал:
  - Это не Шикхандин, это Арджуна. Только его стрелы в состоянии были нанести мне такие глубокие раны с такого большого расстояния. Эти стрелы были как вестники смерти. Только с помощью лука Гандива можно так смертельно поражать врага.
  Битва продолжалась вокруг перевернутой колесницы Бхишмы. Растерянный и плачущий Духшасана сбил с седла одного из своих конников, вскочил на коня и поскакал к Дроне. Узнав о случившемся, Дрона приостановил бой.
  Солнце уже клонилось к закату, когда все окружили старейшину рода. Кто-то отер ему лицо, кто-то подложил подушку под его свисающую голову. Он открыл глаза и, увидев Арджуну, взглядом подозвал его. Арджуна склонился к нему, чтобы услышать, что он говорит. Дед с трудом улыбнулся:
  - Убери эти подушки. Кшатрий должен умереть на другой подушке. Сделай её. Только ты знаешь, как её сделать.
  Арджуна достал из своего колчана несколько тяжелых стрел, воткнул их в землю и положил голову деда на оперения стрел. Некоторое время дед лежал с закрытыми глазами. Потом попросил воды. Когда Дурьодхана приблизился к нему, дед заговорил с ним достаточно громко, и все слышали каждое его слово:
  - Поверь мне, великий царь, ты выбрал неравного соперника. Арджуну никто не в состоянии победить. Только моё присутствие сдерживало его. Теперь каждый день тебя ждет поражение от его стрел, пока ты не потеряешь всю армию. - Дед тяжело вздохнул и, так как силы иссякали, поторопился добавить. - Помирись с Пандавами. Пусть мир придет к тебе с моей смертью, о царь Кауравов.
  Однако Дурьодхана махнул рукой, отвергая призыв Бхишмы, как отвергает лекарство умирающий. Он встал и вызывающе приказал своим братьям возвратиться в лагерь и готовиться к завтрашнему бою. Постепенно все разошлись, оставив охрану и слуг рядом с умирающим воином, который тяжело страдал от ран, но ждал, чтобы солнце перешло с запада на север. Умерший на поле брани в это время обеспечивает себе путь в лучшие миры.
  Когда все разошлись, к нему приблизился Карна, встал на колени и низко склонился к умирающему:
  - О старейшина всех Бхаратов, благослови меня на бой и прости меня, дед наш. Я Карна, я твой внук.
  Настойчиво и терпеливо, глотая слезы, Карна повторял эти слова в надежде получить благословение. Наконец Бхишма открыл глаза и едва слышно прошептал:
  - Благословляю тебя, мой мальчик. Я знал, что ты сын Кунти. Пусть исполнятся твои желания, - и после нескольких попыток ему наконец удалось добавить, - не мсти своим братьям Пандавам, но исполни свой долг кшатрия, воюя за Дурьяд . . . Даруй ему . . . побе. . . - кровь, хлынувшая изо рта, помешала ему договорить.
  Так погиб великий воин, поднявший меч на своих безгрешных внуков.
  
  Попытка пленения Юдхиштхиры
  
  Когда утром Карна, блистающий доспехами, в своей колеснице выехал перед войском Кауравов, громкие приветствия и ликование были ответом армии на появление могучего воина. Дурьодхана предложил Карне возглавить армию вместо Бхишмы, но тот отказался и в свою очередь предложил, чтобы главнокомандующим стал Дрона:
  - Он наилучший из носящих оружие, наставник всех царей, многоопытный и преклонный годами.
  Получив это почётное назначение и организовав войска для нового дня сражения, Дрона пожелал сделать что-нибудь приятное Дурьодхане в знак благодарности:
  - Проси, чего хочешь, о тигр среди людей.
  Дурьодхана сказал Дроне о своём заветном желании:
  - Я знаю, как быстро одолеть Пандавов. Захвати в плен Юдхиштхиру и доставь его живым ко мне. Это самый лёгкий путь к победе, о непревзойденный наставник всех царей.
  - Но почему, о царь, ты не желаешь его смерти? Если он падёт на поле битвы, его доля наследства, причина этой братоубийственной войны, перейдет к тебе.
  - О учитель! - Воскликнул Дурьодхана. - Его смерть приблизит наше поражение. Арджуна никогда не успокоится, пока не убьёт всех нас. Не забывай о том, что Арджуна до сих пор ни разу не применил своего небесного оружия. Поэтому плени царя Пандавов. Я предложу ему новый поединок, я предложу ему снова сразиться в кости. Юдхиштхира не откажется от поединка. А проиграв, Пандавы безропотно и навсегда уйдут в лес. То будет наиболее бескровная и быстрая победа.
  - Я был бы счастлив преподнести тебе этот дар. Для этого надо отвлечь Арджуну подальше от царя справедливости. Пока он его охраняет, никто не осмелится слишком близко приблизиться к Юдхиштхире. В точности, дальности и быстроте поражения цели нет равных Носящему Диадему ни на земле, ни на небе, о могущественный царь.
  Дурьодхана был убежден, что не военная мощь Арджуны останавливает Дрону от пленения Юдхиштхиры, а то, что Дрона любит Арджуну не меньше своего сына и не в состоянии вступить с ним в смертельный бой. То же самое делал Арджуна, который старался держаться в стороне от Дроны.
  Когда поступило донесение, что все основные силы Кауравов концентрируются на правом фланге, где в этот день должен был воевать Юдхиштхира, Арджуна и Дхриштадьюмна, посоветовавшись, решили, что Панчалы и сам Арджуна будут держаться недалеко от царя, чтобы прийти ему на помощь. Было очевидно, что затевается какая-то акция против Юдхиштхиры.
  Несмотря на то, что Пандавы теснили врага на левом фланге и особенно в центре поля, на правом фланге большинство героев армии Кауравов во главе с Дроной и Карной клином вбились в ряды Пандавов, оттесняя их в обе стороны и стремясь приблизиться к Юдхиштхире. Карна и Дурьодхана, оттянувшие на себя большую часть охраны Юдхиштхиры, дали возможность Дроне, неистово воюющему под флагом главнокомандующего, прорваться к царю. С большим опозданием Дхриштадьюмна заметил, как блеснули тонкие металлические сети, предназначенные для захвата в плен противника, и как радостно рассмеялся Дрона, предвкушая пленение царя справедливости.
  Дрона появился перед Юдхиштхирой, рассеяв и умертвив потоком стрел многих бойцов. Растерянность, паника и громкие испуганные вопли свидетельствовали о том, что Дрона у цели. Однако он не успел накинуть сети на царя, так как прямо перед ним из-за груды трупов появился брат Драупади Сатьяджит, поставленный Арджуной начальником царской охраны. Разгневанный Дрона осыпал молодого, но отчаянного царевича градом стрел, но тот упорно сопротивлялся и даже ранил Дрону. Тогда Дрона направил колесницу на сближение с царевичем и на полном ходу выпустил тяжелую стрелу с крестообразным наконечником. Обезглавленный Сатьяджит упал на дно своей колесницы. Тяжелораненый возница, теряя сознание, направил колесницу на Дрону. Тому пришлось отъехать довольно далеко от царя, с тем чтобы снова броситься вперед и пленить его. Однако эта задержка была невосполнима.
  Туча стрел и радостные крики пандавов свидетельствовали о приближении Арджуны. Кроме того, Юдхиштхира, следуя наставлениям Арджуны удалиться с поля битвы в случае опасности, скрылся в гуще наступающих бойцов-пандавов. Героический подвиг царевича Сатьяджита, который осмелился вступить в неравный бой с самим Дроной, спас царя справедливости от пленения.
  На какое-то время противники отошли к исходным позициям. Дрона, не сумевший исполнить обещанного, отказался от пищи и сидел в колеснице, опустив голову на руки. Предчувствие брахмана говорило ему, что был упущен великий шанс закончить битву победой. Ему казалось, что именно преклонный возраст помешал ему осуществить коварный план Дурьодханы. Мастерство и сила были те же, что и в молодости, но быстрота действий была уже не та.
  Однако Дурьодхана не унывал. Он вызвал царя тригартцев Сушармана и стал совещаться с ним, как увлечь Арджуну подальше от Юдхиштхиры, чтобы дать возможность Дроне захватить в плен царя справедливости.
  - О великий государь, мы давно уже притесняемы Арджуной. Я и мои пять братьев клянемся нашей священной клятвой - победить или умереть. Мы вызовем на поединок обладателя лука Гандива и сразим его, а ты, между тем, пленишь Юдхиштхиру.
  Вскоре бой начался с новой силой, ожесточение достигло такого накала, что казалось, эту схватку уже не остановить. Рассвирепевший Дрона, колесница которого была утыкана копьями, стрелами и дротиками, и сам раненный несколько раз, продолжал производить опустошения в рядах пандавов, действуя без передышки в окружении лучших героев, включая Карну.
  Арджуна было уже направил снова колесницу в ту сторону, где воевал Юдхиштхира, чтобы остановить наступление Дроны и Карны. Но его самого остановили громкие крики тригартцев. Их царь Сушарман и его пять братьев кричали ему вослед, вызывая на поединок. Арджуна растерянно посмотрел на Кришну:
  - Что мне делать, о непреклонный? Там, на севере, войско Юдхиштхиры подвергается уничтожению, а здесь, на юге, этот Сушарман непременно хочет своей смерти. Что будет правильным для нас?
  Кришна, не говоря ни слова, резко развернул колесницу и погнал её вдоль рядов расступившихся войск навстречу тригартским царям. Вскоре случилось то, о чём не раз предупреждал Дрона: вести бой с колесниц против Арджуны бессмысленно. Еще будучи на достаточном расстоянии от вражеских колесниц, Арджуна одного за другим сразил братьев Сушармана, опытных наездников, но недостаточно опытных воинов на колесницах. Их желание сразиться с самим Арджуной было равносильно самоубийству. Всё же, видя мужество своих предводителей, тригартцы бросились навстречу приближающейся белой колеснице.
  Вдруг Кришна развернул коней и стал удаляться от наступающей конницы тригартцев. Этот маневр дал возможность конникам Накулы и Сахадевы вступить в бой с обезумевшими и яростными тригартцами, убежденными почему-то, что они теснят ненавистного Арджуну. А Кришна стал замедлять ход, давая возможность разъяренному Сушарману приблизиться на достаточное расстояние, чтобы тот мог вступить в поединок с Арджуной. Сушарман метнул свой смертоносный дротик, а затем одно за другим два копья и несколько стрел. Но главная его цель была врезаться в белую колесницу, а затем вступить в рукопашную на мечах. Однако он переоценил свои силы. Арджуна, который скрылся на мгновение за бортом своей колесницы, вдруг быстро появился с Гандивой в руках. Семь стрел, посланных одна за другой, снесли флагшток и смертельно ранили Сушармана.
  Когда тригартцы узнали о гибели своих царей, они стали отступать. Но было уже поздно. Воинственные камбоджийцы вместе с конниками Матсии во главе с Накулой уже окружили их. Так было покончено с неуживчивыми соседями, тригартцами, которые дали клятву отвлечь Арджуну и покончить с ним.
  
  Первое небесное оружие
  
  Когда Дрона и все герои, окружающие его, увидели, как исчез флаг Арджуны в южной части поля, куда его заманили тригартцы, они почти одновременно издали воинственный клич и перешли в наступление. Однако на этот раз Юдхиштхира построил своё войско в очень плотное каре, через которое трудно было пробиться.
  Было уже далеко за полдень двенадцатого дня. Дрона и Карна сеяли смерть вокруг себя, но всё же продвигались очень медленно. Им противостояли прекрасно обученные панчалы во главе с Дхриштадьюмной, Абхиманью, сыновьями Кришны и Драупади. Однако ярость и мастерство Дроны были так велики, особенно когда он воевал вместе со своим сыном Ашваттхаманом, равным ему по мощи и умению, что в конце концов ряды пандавов дрогнули, и они стали понемногу отступать, что дало возможность Дроне вплотную приблизиться к Юдхиштхире. Тут еще могучий Ашваттхаман отвлек на себя всех молодых царевичей, демонстрируя непревзойдённое мастерство во владении луком, метательными копьями и дротиками. Опасность снова нависла над Юдхиштхирой.
  Бхима первый заметил страшную угрозу, нависшую над его царственным братом, который умело и ловко уходил в сторону на своей колеснице, осыпая стрелами преследующих его Дурьйодхану, Крипу и Дрону. Только колесница, подаренная Баладевой, в состоянии была оторваться от погони, ловко маневрируя между нагромождением мертвых тел и разбитых колесниц. И всё же это была временная передышка.
  Бхима так громко выкрикнул: "Царь в опасности!", что дрогнувшие ряды пандавов снова сплотились, желая, даже ценою смерти, отстоять своего царя. Бхима был в ярости. А когда сын Ветра был в таком состоянии, то лучше было не попадаться ему под руку. Его колесница сеяла смерть. Поняв, что сегодня не схватить Юдхиштхиру, все трое, Дурьодхана, Крипа и Дрона, а затем присоединившийся к ним Карна, повернули против Бхимы. Лавина стрел обрушилась на последнего, и вскоре он уже с трудом держался на ногах, пытаясь противостоять натиску лучших воинов Индии. Дело уже шло к убиению Бхимы, особенно, когда на его колесницу двинулся на гигантском слоне царь южных гор Бхагадатт.
  Слон могучим напором опрокинул колесницу и, давя своих и чужих, стал разворачиваться, чтобы затоптать Бхиму. Окровавленный Бхима не стал ждать, он подбежал к слону и ударом палицы по задним ногам заставил слона броситься на своих же. Тогда Бхагадатт стал осыпать раненого Бхиму стрелами и копьями. Гибель Бхимы казалась неминуемой, несмотря на то, что Кауравы были заняты отражением решительной атаки новых войск во главе с Друпадой и Виратой, которые подоспели как раз вовремя. Было ясно видно, что одной палицей не одолеть Бхагадатту, сидящего высоко на слоне и хохочущего от такой военной удачи - сразить самого Бхиму.
  Радость Бхагадатты была преждевременной. В тот момент, когда Бхагадатта высунулся из своего ящика-укрытия, обитого медью, и приготовился метнуть копьё в безоружного Бхиму, несколько тяжелых стрел рассекли воздух и с такой силой ударили по укрытию и по навесу с флагом, что от сотрясения Бхагадатта выпустил из рук лук и опрокинулся на дно укрытия.
  Время близилось к вечеру, и в заходящих лучах солнца все увидели Кришну, стоящего над белым вихрем, а над ним гигантский лук и суровое лицо Арджуны. Как по договоренности, бой прекратился, кто-то успел вынести обессилевшего Бхиму, и кто-то закричал: "Последний поединок."
  Образовался гигантский круг, внутри которого шел поединок между колесницей и слоном. Кришна сразу же приметил, что слон сильно хромает на одну из задних ног. Он стал управлять колесницей так, что слону каждый раз необходимо было время, чтобы развернуться и догонять колесницу. Несколько раз противники уже успели обойти этот круг, и, несмотря на раны, Бхагадатта вел упорный бой с Арджуной. Однако он понимал, что ни мощь слона, ни удобство обстрела сверху вниз не дают ему заметного преимущества. Вскоре, по громким крикам и аплодисментам зрителей, он осознал, что всё дело в Кришне, который виртуозно управляет колесницей, сводя на нет все преимущества его позиции.
  Вдруг Бхагадатта исчез за укрытием. Никто не понимал, в чём дело, так как в бою на слонах не было ему равных, разве только Дурьодхана мог сравниться с ним. Неужели он тяжело ранен? Однако, как только колесница пошла параллельно слону, давая возможность Арджуне поразить врага, Бхагадатта встал во весь рост и, приложив к плечу какую-то серую трубу, выпустил с близкого расстояния один за другим десять ярко светящихся шаров, от которых в разные стороны разлетались искры, и было видно, как эти искры сжигают траву и одежду на павших воинах.
  Все затаили дыхание - смерть Кришны и Арджуны казалась неминуемой. Это могло быть только оружием Индры, который давно благоволил Бхагадатте за великие жертвоприношения. Но Кришна спокойно принял шары на себя, и они погасли у него на груди, образовав яркое ожерелье. Лишь один шар прошел мимо цели. Он ударился о землю, вызвав яркий сноп пламени, грохот и дым.
  Ошеломлённый неудачей Бхагадатта остался стоять, не веря тому, что такой мощи оружие не принесло ему ожидаемой удачи. И когда тяжелая стрела с острым наконечником пронзила голову слона, а другая стрела с отточенным полумесяцем снесла голову Бхагадатте, ни у кого уже не было сомнения в том, на чьей стороне будет победа.
  По дороге к лагерю Арджуна упрекнул Кришну:
  - О бессмертный Васудева, ты обещал мне, что будешь держаться в стороне от битвы. Почему ты нарушил своё обещание и принял удар Индры на себя? Я еще в состоянии справиться с врагами, о Лотосоглазый.
  - Великий Индра через Бхагадатту прислал мне это ожерелье. Я очень хотел сегодня получить его подарок.
  Арджуна стал смеяться, покачивая головой.
  * * *
  Много позже, уже на Биё, Стю, Во и Бел просматривали с наслаждением эти записи по многу раз. Но они не смеялись. Тоска по Кришне стала обычным их состоянием.
  
  Жертва Абхиманью
  
  На рассвете следующего дня Дурьодхана, удручённый и в полном унынии, выговаривал Дроне:
  - Мне не верится, о наставник, что враг, которого ты хочешь схватить, в состоянии избегнуть этого, даже если он охраняется богами. Ты дал торжественное обещание пленить Юдхиштхиру, но ты не сделал этого из сострадания к Пандавам. Благородные никогда не обманывают надежд того, кто доверился им.
  - Ты не должен считать меня таким, о великий царь! Я и мой сын делаем всё, чтобы только угодить тебе. Ты не хочешь признать, что сила Пандавов удесятерилась после изгнания в лес. Юдхиштхира уже не созерцатель и мыслитель, а могучий воин на колеснице, один из выдающихся героев в армии пандавов, твердый и неизменный в своем желании отстоять свое право на царство. И всё же только Арджуна опасен для меня. Пока он охраняет старшего брата, ни люди, ни боги не в состоянии приблизиться к царю справедливости. Он и Кришна знают всё о том, как одолеть врага. Помни это, о царь, и прости меня за вчерашнюю неудачу. Сегодня я захвачу бесстрашного Юдхиштхиру, но только если ты найдешь средство удалить Арджуну подальше от царя справедливости. Я построю войско непробиваемым боевым строем и втяну их царя внутрь, чтобы пленить его.
  Дурьодхана призвал оставшихся в живых царей и правителей небольших горных и степных племён и пообещал им огромные богатства и стада, если они сумеют удержать Арджуну в южной части поля до конца дня. Те, радостные и приободрённые, забыв о страшном поражении и смерти своих царей, стали выкрикивать оскорбительные слова и вызывать Арджуну на бой. Арджуна вместе с сыном Кришны Прадьюмной, в окружении конницы и слонов, принял этот бой, охвативший всю южную часть поля. Так начался новый день братоубийственного сражения.
  Увидев, что из великих героев только Арджуна и Прадьюмна участвуют в этой битве с союзными племенами, Дрона понял, что Арджуна оставил с царем мощную охрану, включающую Бхиму, Накулу, Сахадеву, Дхриштадьюмну, Шикхандина, Вирату, Друпаду, Сатьяки, сыновей Драупади, Абхиманью и многих других героев. Однако даже столь могучее собрание кшатриев уже не могло остановить Дрону. Он приказал сформировать многослойное кольцо, в центре которого под белым зондом был сам царь Дурьодхана, обмахиваемый опахалами из буйволиных хвостов и блистающий великолепием своих украшений. Его окружали все великие герои Кауравов: Карна, Крипа, Духшасана и оставшиеся тридцать сыновей Дхритараштры со своими детьми, Дрона с Ашваттхаманом, непревзойдённые по своей мощи, Шакуни со своей маневренной конницей, Шалья с высокорослой мадрийской пехотой и необузданные и бесстрашные синдхи во главе с Джаядратхой, горящим лютой ненавистью и завистью к Пандавам. Большинство было в красных одеждах, и от этого приближающееся гигантское кольцо казалось страшным лесным пожаром в сухую погоду.
  Пандавы раз за разом волнами накатывались на это кольцо, ощетинившееся копьями, стрелами и дротиками, и раз за разом откатывались, неся большие потери. Постепенно это кольцо стало врезаться всё глубже и глубже в ряды пандавов, и передние ряды кауравов, составленные из самых опытных бойцов, медленно, но верно приближались к Юдхиштхире. Дрона воевал так, как он воевал в молодые и зрелые годы. Его колесница несла смерть повсюду, и как только она появлялась, пандавы старались отступить.
  Солнце перешло за полдень, но времени было достаточно, чтобы захватить царя справедливости. Понимая, что надо срочно разорвать это кольцо и разбить бой на отдельные поединки, что позволит успешно дотянуть до вечерней зари, Юдхиштхира вызвал к себе юного Абхиманью, не достигшего даже возраста возмужания, и обратился к нему:
  - О сын мой, вся надежда на тебя, только ты или Прадьюмна обучены настолько, чтобы знать, как прорвать боевое кольцо врага. Мы не должны допустить, чтобы Арджуна потом порицал нас за беспомощность.
  - Желая победы отцам моим, я проникну в этот строй. Но я не знаю, как мне потом выбраться из него.
  - Главное, прорви это кольцо, а я, Дхриштадьюмна и Сатьяки последуем за тобой. Мы не оставим тебя одного.
  Все воины, слушающие эту беседу, опустили головы. Они понимали, что только твердый духом царь, каким теперь был Юдхиштхира, мог принести в жертву всеобщей победе юного Абхиманью, сущего ребенка, но обладающего навыками своего отца Арджуны и обученного самим Баларамой.
  По просьбе Абхиманью был образован клин, выступающий в виде нескольких рядов слонов, за которыми выстроились колесницы молодых царевичей во главе с Абхиманью. Погонщики разогнали слонов, и, когда первый ряд слонов достиг кольца, на животных обрушилась лавина стрел, копий и дротиков. Слоны успевали только врезываться в кольцо и тут же падали замертво. Но так как их было несколько шеренг, то кольцо постепенно разорвалось, и внутрь него на полном ходу въехали колесницы молодых царевичей во главе с Абхиманью. Началась страшная сеча.
  Кауравы старались воспрепятствовать проникновению пандавов внутрь кольца и разрушению своего могучего боевого строя. Абхиманью вместе с другими юношами действовали так быстро и так стремительно, что постепенно пандавы стали втягиваться в прорыв, разрывая кольцо, и на острие этого прорыва был юный Абхиманью, далеко оторвавшийся от основных сил.
  То и дело слышались крики: "Постой, постой! Получай!", "Это я, туда!", "Действуй копьём", "Заходи сбоку" и затем следовали победные крики или страдальческие возгласы тяжелораненых. Постепенно картина стала проясняться, и печальное предсказание талантливого, но юного Абхиманью стало сбываться. Под давлением Дроны, Ашваттхамана и Карны кольцо, хоть и сильно опустошенное, стало замыкаться. Внутри этого еще не полностью замкнутого круга, осыпая врага стрелами, носился юный Абхиманью, действуя с тыла и не давая кольцу замкнуться. Его героические усилия позволили Бхиме и другим постепенно вклиниться в ряды кауравов. Разъярённый Дурьодхана направил свою колесницу против юноши, и только тут все поняли, что имеют дело не с мальчиком, а с великим воином, достойным сыном своего отца. Две стрелы, одна за другой, пронеслись мимо головы царя, который только благодаря опыту и счастливой случайности сумел уклониться от них.
  Испугавшись за жизнь Дурьодханы, Дрона выкрикнул:
  - Спасайте своего повелителя! Этот мальчик - достойный сын Арджуны, он не промахнется! Защитите царя.
  Дрона, Крипа, Карна, Критаварман и другие окатили Абхиманью потоком стрел, заставив его развернуться и отойти от Дурьодханы. Ясно было, что такого юношу сразу не возьмешь. Поэтому, окружив его, эти могучие воины стали поливать его градом стрел. На глазах у своих родных дядьев Пандавов, юноша принял неравный бой одновременно со многими воинами, составляющими цвет воинства Индии.
  Происходило что-то неслыханное. Будто то был не юный Абхиманью, а сам Арджуна. Несколькими стрелами он настолько сильно ранил Шалью, что тот потерял сознанье и упал на дно колесницы. Затем одной точной стрелой он ранил великого Карну, да так, что тот вынужден был покинуть на время поле битвы. Дрона даже на некоторое время прервал свои действия, восхищаясь сыном Арджуны и Субхадры. Но когда брат Шальи, решивший отомстить за царственного брата, на полном скаку получил смертельную стрелу в переносицу, Дрона закричал, пытаясь перекрыть грохот и шум сражения:
  - Больше стрел. Не давайте ему целиться. Держитесь пока подальше и постепенно сужайте окружение. Мы его скоро возьмем.
  Дрона кричал это, но чувствовал себя пристыженным. Он видел, что юноша готов был умереть, но не хотел выпускать стрел против Дроны и Крипы, любимых наставников отца. Несомненно, что юноша в точности следовал наставлениям своего великого отца.
  Однако Духшасана не послушался предупреждения Дроны и направил свою колесницу под углом к Абхиманьи, постепенно приближаясь к нему и разъяряя себя криком:
  - Я сожру тебя, сын Субхадры, подобно тигру, пожирающему свою добычу.
  Осыпая Абхиманью стрелами, он стремился врезаться в его колесницу, чтобы затем вступить с ним в рукопашную. Когда голова юноши исчезла за высоким бортом колесницы, Духшасана крикнул в сторону Бхимы и Юдхиштхиры, которым никакие героические усилия не помогли прийти на помощь юноше:
  - То, что я с ним сделаю сейчас, ждет всех Пандавов.
  Вдруг на короткое мгновение из-за борта колесницы появился Абхиманью. Под градом стрел он выпустил пять стрел одну за другой, оперенье в оперенье, сразив возничего, среднюю лошадь, и так тяжело ранил Духшасану в ключицу, что тот потерял сознание и упал на площадку своей колесницы. Восторженные крики противника, вдохновение и ярость, с каким пандавы стали теснить кауравов, подстегнули Карну и его младшего брата вступить в единоборство с Абхиманьей. И о чудо, в которое никто не мог бы поверить, а Дурьодхана остался недвижим и даже перестал стрелять в юношу!
  Первой же стрелой с бритвенным наконечником Абхиманью снес голову брату Карны, а затем несколькими стрелами заставил Карну повернуть вспять и с позором покинуть поле битвы. Карна хотел сберечь себя для битвы с самим Арджуной, ибо победа над Арджуной означала бы победу над Пандавами.
  Замешательство врага позволило пандавам полностью разорвать круг, и с победными криками они устремились на помощь Абхиманью. Казалось, еще немного усилий, и юноша будет спасен. Однако Джаядратха, царь Синдху, вдруг резко развернул свою армию, оголив весь правый фланг и, фактически обрекая кауравов на поражение, направил солдат наперерез центральному потоку пандавов. Его слоны, колесницы и конница приостановили наступление на маленьком участке боя, именно там, где воевал Абхиманью. С тактической точки зрения, этот маневр был равносилен предательству, так как обрекал все остальные отряды кауравов на полное истребление от превосходящих сил противника. Джаядратха даже не скрывал, что им движет месть, а не военные соображения. Абхиманью оказался полностью отрезанным от остальной армии пандавов. Слезы текли из глаз близнецов, Накулы и Сахадевы, которые уже были совсем близко от племянника. Ярость их удвоилась, когда они услышали громкое предупреждение Джаядратхи:
  - Эй, Абхиманью, живым тебе отсюда не уйти. Я уничтожу всех Пандавов. Вперед.
  Дрона, Крипа и другие вынуждены были расступиться, дав широкий проход слонам и колесницам, которые окружили юношу, перевернули его колесницу, задавив возницу. Когда Абхиманью появился из-под опрокинутой колесницы, все ахнули в один голос. Юноша был весь утыкан стрелами, и кровь залила его лицо и тело. C трудом встав на ноги, он тяжело перевёл дыхание и поднял палицу в ожидании того "смельчака", который вступит с ним в единоборство. И таковой нашелся. Сын Духшасаны так жаждал прославиться и отомстить за опозоренного отца, что, выскочив из своей колесницы, с палицей в руках бросился на Абхиманью, который нашел в себе силы пригнуться и приготовиться к схватке. Они стали осыпать друг друга тяжелыми ударами. Даже неискушенному человеку было видно, что это не поединок, а убийство. Сын Духшасаны был искушенным в поединках на палицах и воевал против противника, истекающего кровью. И все же Абхиманью, которого обучал лично махараджа Баларама, успевал не только отражать атаки, но и наносить довольно чувствительные удары. Было ясно, что он держится из последних сил. Наконец, они обменялись двумя такими сильными ударами, что оба упали. От падения стрелы еще глубже вошли в тело юноши, и он потерял сознание. Сын Духшасаны встал и нанес смертельный удар по голове Абхиманьи, который лежал в беспамятстве.
  Громкие и восторженные крики Джаядратхи и его приближенных привели в чувство Дрону, который смотрел на происходящее в каком-то оцепенении. Дрона остановил сражение, чтобы обе стороны могли почтить молчанием великого героя.
  Вскоре подошли четверо Пандавов. Бхима, молча и не глядя по сторонам, поднял юношу на руки и отнес к колеснице Накулы. Юдхиштхира стоял некоторое время с опущенной головой над распростертым телом всеми любимого веселого юноши. Потом поднял голову и окинул Дрону суровым взглядом. В его глазах вместо слёз блеснули две молнии:
  - Наставник всех царей, ты не должен был допускать такого безнравственного убийства. Он мог пасть в бою как кшатрий, но его не следовало убивать лежащего и безоружного. С этого мгновения никому из кауравов не будет пощады.
  Только сейчас все поняли, что произошло. Пандавы никогда не простят бессовестное убийство юного героя.
  
  Клятва Арджуны
  
  Арджуна и Кришна возвращались с дальней южной части Курукшетры вместе с поредевшими рядами конников и колесниц. Многочисленные отряды степных и горных племен перестали существовать, рассеянные и уничтоженные. Победа была полная.
  Недалеко от лагеря Арджуна заметил, что встречные стараются избежать расспросов о битве на северной половине поля, не играют на винах в сопровождении цимбал, нет приветственных звуков труб и барабанов. Арджуна посмотрел на Кришну, сидящего с непроницаемым лицом и отсутствующим взглядом, и почувствовал тревогу:
  - О Мадхава, о Кришна, почему наши воины отходят прочь с опущенными, виноватыми глазами? Почему печаль на лицах у всех после такой важной победы? И где мой сын, который всегда встречал меня у границы лагеря?
  В шатрах, где жили братья Пандавы, было темновато. Только под огромным тентом для собраний горел яркий огонь, но и там царила тишина. Когда Арджуна вошёл под тент, он сразу же увидел то самое страшное, что он старался отогнать от себя. В середине на возвышении лежало распростёртое тело, покрытое золотистым знаменем Пандавов и флагом Абхиманью. А вокруг сидели братья Пандавы и Вирата с близкими родственниками. Только Юдхиштхира стоял, положив голову на это тело, как будто в оцепенении. Никто из этих героев не осмелился заговорить с Арджуной, терзаемым горем.
  Арджуна подошел и встал рядом с братом, откинул знамя и увидел лицо своего сына, сильно поврежденное ударом палицы. Потом он увидел тело, сплошь утыканное наконечниками стрел. Арджуна положил свою голову на это бездыханное тело и стал причитать:
  - О почему моё сердце такое твёрдое? Почему оно не разрывается на мелкие части при виде моего мальчика, убитого столь жестоко? Я знал, мой сын, что Дрона образовал свой знаменитый кольцевой боевой строй. Ты, наверное, бросился внутрь, забыв о том, что выйти из него одному невозможно? Что я скажу моей Субхадре, какое может быть мне оправдание, что я не пришел тебе на помощь? Почему ты не позвал меня? Даже кшатрию не стыдно получить помощь от отца, - Арджуна зарыдал.
  Через некоторое время Арджуна почувствовал, как кто-то взял его за плечи и усадил на подушки. Арджуна поднял голову. Рядом стояли Кришна и Юдхиштхира.
  - Утешься, о великий герой, ты не должен так печалиться. Абхиманью принял смерть кшатрия, не отвратившись от битвы. Нет сомнения, что твой сын отправился в миры, уготованные для людей, справедливых в своих деяниях, - сказал Кришна и посмотрел на Юдхиштхиру, который тут же начал рассказывать о битве и о победе, приобретенной ценою жизни юного Абхиманью.
  Арджуна сидел с отсутствующим выражением лица и слушал о подвиге своего сына, спасшего положение на севере Курукшетры. И когда Юдхиштхира произнес последние слова: "Так юный сын наш вознесся в лучшие миры, оставив нас в глубокой скорби!", Арджуна встал, испустил глубокий вздох: "О сын мой!" и грянул оземь, потеряв сознание.
  Плачущий Сахадева присел, положил его голову себе на колени и стал обрызгивать его лицо холодной водой из кувшина. Когда Накула снял с него нагрудный панцирь, все увидели, что тело его в нескольких местах имеет сильные порезы от стрел противника, стрелявшего сзади, и что Арджуна потерял много крови.
  Несколько позже, когда его напоили молоком и смазали ему раны, он встал и подошел к жертвенному огню, и все услышали его клятву:
  - Воистину перед вами клянусь, что завтра я убью Джаядратху, если он вместе со своим войском не покинет Дурьйодхану или не прибегнет к покровительству Кришны. И если этот злодей не будет убит до захода солнца, тогда пусть я тут же взойду на пылающий костер.
  Когда шпионы донесли Дурьодхане и Джаядратхе о торжественной клятве Арджуны, роскошный ужин, за которым возлежали военачальники Кауравов, был приостановлен. Дурьодхана радостно воскликнул:
  - Наконец-то у нас появилась возможность покончить с нашим главным врагом его же собственными руками.
  Все, кроме Джаядратхи, вскочили со своих мест в сильном возбуждении и наперебой стали выкрикивать воинственные слова и похваляться собственной удалью в полной уверенности, что завтрашний день будет переломным в ходе битвы. Никому не верилось, что всё еще большая армия кауравов и такое огромное количество героев не в состоянии защитить царя синдхов Джаядратху от одного Арджуны. Даже Дрона вынужден был признать, что только в глубоком горе Арджуна мог дать столь необдуманную клятву:
  - Смерть сына лишила великого воина разума, так как он уже не считает нас за достойных противников, способных общими усилиями противостоять его напору и защитить царя Синдху.
  Наконец наступило молчание. И тогда Джаядратха признался откровенно:
  - Не обманывайте себя. Мы все здесь собрались, чтобы умереть как кшатрии на поле битвы от рук Пандавов, а не для того, чтобы победить Кришну и Арджуну. Вы все знаете, что ни люди, ни боги не в состоянии противостоять Носящему Диадему на колеснице Кришны. Если он поклялся убить меня, он это сделает, даже если ему придется уничтожить всю армию кауравов. По доброте своей Арджуна простил мне жестокое убиение своего сына, когда сотни героев ополчились на одного неопытного юношу и всё же убили его бессовестно, когда он был в беспамятстве. Условие Арджуны, чтобы я покинул поле битвы - это цена моей жизни. Поэтому я немедленно покидаю Курукшетру.
  Уход все еще многочисленной армии воинственных синдхов был бы началом полного поражения Кауравов. Поэтому Дурьодхана и Дрона стали уговаривать его не делать такого поспешного вывода, который равносилен нарушению законов касты кшатриев и предательству общего дела. Дрона пообещал лично охранять царя Синдху и построить армию в непробиваемое каре. Но только когда Дурьодхана стал уверять Джаядратху, что он поставит на этот день царя в самом конце многослойного каре и что даже боги не в состоянии достичь конца боевого строя кауравов за один день, Джаядратха представил себе расстояние, которое должен пройти Арджуна, успокоился и согласился остаться.
  Кришна, узнав о клятве, данной Арджуной, поспешил к нему, оставив Баладеву, Прадьюмну и Вьясу, разделивших с ним ужин. Уже с порога Кришна строго стал выговаривать своему другу, не обращая внимания на присутствие братьев и Дхриштадьюмны:
  - Ты не должен был давать столь опрометчивой клятвы. Мы с тобой станем посмешищем для всех кшатриев. А когда ты взойдешь на костер, что будут делать твои братья, оставшись лицом к лицу с Карной, Дроной и Ашваттхаманом? Зная о твоем намерении, Дрона так построит армию, что и за десять дней ты не доберешься до мстительного Джаядратхи.
  - О Кешава, о безгрешный, пути назад нет ни для меня, ни для моих братьев. Нам надо победить. Ясный умом наш проницательный военачальник, - Арджуна кивнул в сторону Дхриштадьюмны, - предлагает интересный план предстоящего сражения.
  После долгого обсуждения плана Кришна сказал:
  - План правильный, и построение войск хорошее, но этого будет недостаточно. Увидев, что мы пытаемся разорвать их ряды, Дурьодхана и Дрона перестанут продвигаться вперед - ведь главная их цель заставить тебя взойти на пылающий костер. Дайте мне время обдумать всё до утра. Мы должны победить, у нас нет другого выбора.
  Опрометчивость всегда осложняет выполнение главной задачи.
  Покинув шатер главнокомандующего, Кришна направился под тент для собраний, где сейчас плакали и причитали женщины над телом Абхиманью. Субхадра и Драупади, плача, пытались отговорить Уттараху взойти на погребальный костер мужа, но она, потеряв голову, кричала, что всё равно покончит с собой без Абхиманью. Кришна взял её руку и шёпотом сказал ей на ухо:
  - Если ты сделаешь это, то ни в этом мире, ни в другом Абхиманью не простит тебе предательства по отношению к его сыну Парикшиту, которого ты хочешь оставить сиротой.
  Уттараха вскочила на ноги и безумными глазами уставилась на Кришну, потом посмотрела на знамена, покрывшие тело её мужа, и, потеряв сознание, упала на руки Кришны. Увидев, что произошло с Уттарахой, Субхадра бросилась к невестке, но вдруг остановилась и стала опускаться на землю, теряя сознание. Драупади и другие женщины стали приводить ее в чувство. Кришна вышел и сел в колесницу, управляемую Сатьякой.
  Всю ночь в шатре Кришны горел огонь, а перед входом стоял гигант телохранитель. Назавтра Пандавам предстояло решить, казалось, совершенно неразрешимую задачу. Смерть нависла над Арджуной из-за опрометчивой клятвы, данной в горе и гневе.
  
  Ветер, несущий смерть
  
  Утро не сулило ничего хорошего Кауравам. Уже перед самым построением войск в боевой порядок задул сильный западный ветер, который поднял пыль и сажу и слепил глаза кауравам, тогда как пандавам он дул в спину. Дурьодхана и Дрона встревоженно переглядывались. Они были в недоумении от этого ветра, непривычного в такое время года. И хотя у них не было сомнения, что даже Арджуне не удастся проникнуть к царю Джаядратхе через четыре рода войск, растянутых на несколько гавьюти в глубину обороны, к царю, который сам был выдающимся воином и, более того, находился под охраной Карны, Крипы, Ашваттхамана, Критавармана и других героев, всё же ясно было, что этот ветер облегчит задачу Кришны и Арджуны исчезнуть из поля зрения Дроны и Дурьодханы в глубине обороны. Решено было воздержаться сегодня от наступления и пристально следить за белой колесницей Кришны, несмотря на то что пыль с сажей затрудняли видимость.
  Оставшиеся в живых сыновья Дхритараштры, жаждущие сражаться в этот ответственный день, выдвинулись на слонах, покрытых кольчугой, в самые первые ряды эшелонированной обороны, дав клятву умереть, но не пропустить Арджуну внутрь обороны. Когда кауравы оглядывались на свой мощный оборонительный заслон, наглухо закрывший доступ к злополучному Джаядратхе, сердце их наполнялось радостью в предвкушении вечера, когда можно будет увидеть, как великий Арджуна, разрушитель вражеских армий, сам взойдет на костер для самосожжения. После его смерти уже никто не устоит перед силой оружия Дроны, Ашваттхамана и Карны.
  Выдающийся полководец Дхриштадьюмна, предвидя подобное построение войск противника, выдвинул вперед самые быстрые колесницы, в которых находились лучшие лучники и копьеметатели армии. Не успели сыновья Дхритараштры порадоваться могучему строю слонов, которым они предводительствовали, как колесницы пандавов, разогнавшись, приблизились настолько, что могли осыпать врага стрелами и копьями. Используя ветер, лучшие лучники пандавов, могли поражать врага, держась от него на расстоянии, которое не могли преодолеть стрелы кауравов, летящие против ветра. Особенно страшен был Арджуна, разящий слонов и погонщиков потоком тяжелых стрел. То было настоящее побоище, показавшее несравненное превосходство небольшого числа знатоков воинского искусства над огромной массой растерянного врага.
  Слоны не выдержали такого жестокого истребления. Они частью стали отступать, давя своих же солдат, всадников и колесницы, а частью разорвали строй и устремились в атаку на пандавов, навязывая им ближний бой. Однако колесницы пандавов, отстреливаясь и маневрируя, держались на расстоянии, не давая возможности кауравам вести прицельную стрельбу.
  Вдруг все увидели, как Кришна погнал лошадей прямо на слонов. Только позже стал понятен этот маневр. Эта группа слонов была тяжело ранена, и Арджуна несколькими точными стрелами уложил слонов и, промчавшись между ними, исчез в гуще вражеского строя, а вслед за ним в эту брешь устремились самые быстрые и маневренные колесницы пандавов. И не давая возможности противнику осознать, что произошло, Дхриштадьюмна направил резервных слонов против раненых слонов противника. Замкнуть кольцо уже не удалось. Пандавы потоком стали вливаться в образовавшуюся брешь, нанося чувствительный урон напуганному и растерянному врагу.
  Спохватившись, Духшасана криками и понуканием заставил оставшихся слонов погнаться за Арджуной, круша и давя своих и чужих. Вскоре Духшасана увидел огромное белое знамя Арджуны с гигантской фигурой Ханумана на нем. Кришна довольно быстро продвигался в ту сторону, где находился обреченный на постыдное выжидание Джаядратха. Рассказывая слепому царю Дхритараштре события того утра, Санджайя так описывал страшную мощь Арджуны:
  - Носящий Диадему срезал своими стрелами с серповидным остриём головы воинов, находящихся на спинах слонов. И те головы, украшенные серьгами, падали на землю, напоминая лепестки лотоса, коими великий воин Арджуна делал подношение богам. Обезглавленные тела воинов свисали с тяжелораненых слонов, которые бродили бесцельно по полю брани, трубя и взывая о помощи, пока не падали замертво.
  И тогда твой сын Духшасана, терзаемый стрелами и охваченный страхом, направил свой отряд в сторону Дроны и вскоре присоединился к нему, став под его защиту. А Дрона с презрением сказал ему горькие и унизительные слова: "Иди под мою защиту, герой, хотя тебе нечего бояться, Арджуна тебя не убьет. Он оставил тебя для Бхимы, давшего клятву сразить тебя и выпить твою кровь. Иначе тебя давно бы не было в живых". Духшасана молчал, понимая, что Дрона говорит правду.
  Однако Дрона вскоре замолчал, когда увидел приближающуюся белую колесницу в окружении лучших лучников армии пандавов. Дрона поспешил им навстречу. Колесницы наставника и ученика остановились друг против друга. Арджуна заговорил первый:
  - С твоего согласия, о отец мой, я хочу убить царя Синдху. Как и твой сын, Ашваттхаман, я, твой ученик, должен быть под твоей защитой. Позаботься же, о брахман, чтобы я исполнил свой обет.
  - Благословляю тебя, сын мой, но только после поединка со мной. Не победив меня, ты не можешь вступить в бой с Джаядратхой, - усмехнулся великий наставник.
  И с этими словами Дрона выпустил стрелу в Ханумана, красующегося на знамени белой колесницы, вызывая тем самым Арджуну на поединок. Но Кришна не дал времени Арджуне на обдумывание, а погнал лошадей на юг, объезжая строй войск во главе с Дроной. Последний услышал лишь начало фразы, которую выкрикнул Арджуна:
  - Ты мой наставник и отец, а не враг! Я не могу убить тебя . . .
  Поток стрел, которыми окатили Дрону и его окружение лучники, сопровождающие Арджуну, требовал непрестанного его внимания. И вслед за тем ему пришлось вступить в бой с наступающими отрядами Накулы и Бхимы. Беспощадное сражение на время отвлекло внимание Дроны от Арджуны, но он успел отметить про себя, что Дхриштадьюмна и Юдхиштхира демонстрируют тонкое понимание ведения боя с применением всех четырех родов войск, тогда как Дурьодхана, отмеченный несомненным талантом политической интриги, плохо разбирается в тактике ведения боя на большой территории.
  От этих мыслей его отвлек Дурьодхана, быстро приближающийся к нему с северной оконечности поля. И хотя то была неоправданная потеря времени, Дрона приказал остановить колесницу. Он догадывался, о чем будет говорить царь, который никак не мог примириться с мыслью, что дети честолюбивого Дхритараштры и их союзники собрались здесь не для того, чтобы победить Пандавов, а лишь для того, чтобы принять смерть, достойную касты кшатриев. Рассерженный и напуганный Дурьодхана сразу же перешел к делу:
  - Всегда существовало мнение, что Арджуна не может превзойти Дрону, своего наставника. Поэтому все успехи Арджуны здесь, на Курукшетре, о могучий брахман, я расцениваю как твое желание постоянно угождать Пандавам и причинять нам зло, хотя ты получаешь средства на существование от нас. Не гневайся на меня, о наставник царей, но если ты не в состоянии остановить Носящего Диадему, то я разрешу правителю Синдху возвратиться домой. И это будет нашим поражением.
  - Я не сержусь на твои слова, о царь людей. Ты так же дорог мне, как сам Ашваттхаман. Но я должен сказать тебе, что, обремененный грузом своих лет, я уже не в состоянии угнаться за Кришной, наилучшим из возниц. У нас есть только один способ задержать Арджуну - это изменить нашу тактику сражения на сегодня. Карна, Критаварман и другие герои не должны оставаться в стороне от битвы. Наоборот, мы должны сосредоточиться на захвате в плен Юдхиштхиры. Тогда Пандавы направятся на спасение царя справедливости, а Арджуна останется один без поддержки. Ты должен отправиться на бой с Арджуной, а я сконцентрирую всех на захвате царя Пандавов. Надень вот этот мой золотой панцирь, освященный мантрами. Он непробиваем.
  И в этом месте своего рассказа Санджайя вдохновенно сказал:
  - Два войска были подобны двум могучим облакам на исходе зимы, которые устремляются навстречу друг другу под влиянием встречных ветров. И как волны рек Ганги и Ямуны, переполненных водой в период дождей, они набрасывались друг на друга, не зная жалости, не ведая страха.
  В этом страшном непримиримом борении наступил полдень. Ветер еще больше усилился, нагоняя тучи. Пыль слепила глаза и не давала защитникам Джаядратхи видеть, что происходит вокруг. Войска Кауравов в отсутствие главных героев, разъединенные на три части умелыми действиями Дхриштадьюмны, нещадно истреблялись пандавами и их союзниками, как стада скота, покинутые в лесу пастухами, умерщвляются хищниками.
  - Все мы, кто видел эту битву, - рассказывал Санджайя, - думали, что сама Cмерть явилась в этот день в образе Дхриштадьюмны, чтобы поглотить огромную армию кауравов. Такова была цена жизни Арджуны, даже если он не убьет Джаядратху. То была битва без границ дозволенного. Сильный мог убить слабого, герой мог быть убит за безрассудство, и это грозило даже Дхриштадьюмне, который всегда умел оставаться уравновешенным и проницательным. И только при виде могущества Дроны он терял голову.
  Воспользовавшись тем, что колесница Дроны задержалась между двумя слонами и потеряла скорость, он заставил своих коней смешаться с конями Дроны, затем вдруг отбросил свой лук и, взяв щит и меч, вскочил на верх своей колесницы, а затем на дышло колесницы Дроны. Раскачиваясь и перепрыгивая с ярма на дышло, потом на лошадей и связывающие крепления, он старался совершить трудновыполнимый подвиг - достичь Дроны и вступить с ним в бой на мечах, хотя знал, что нет равных Дроне в фехтовании. Он так ловко и быстро перескакивал с места на место по рыжим коням Дроны, что тот не мог улучшить момент и поразить его своими стрелами. Это оцепенение великого Дроны выглядело весьма удивительным и необычным.
  - Как стремительно бывает падение в лесах ястреба, жаждущего добычи, таким точно казалось нападение Дхриштадьюмны, желавшего сокрушить Дрону, - комментировал Санджайя своё личное впечатление.
  Спохватившись, Дрона выпустил несколько стрел с прямым и острым наконечником. Столкнувшись с щитом Дхриштадьюмны, они не могли причинить ему вреда. Однако удары стрел нарушили равновесие, и он какое-то время пытался удержать его. Этого времени оказалось достаточно, чтобы тяжелая стрела Дроны выбила у него из рук щит, а следующая стрела снесла бы ему голову, если бы не подоспел Сатьяки и не выбил лук из рук Дроны. Дхриштадьюмну, упавшего под лошадей, удалось вызволить и вывести из боя. Это стоило смерти нескольких воинов, а самому Сатьяки пришлось вступить в тяжелый поединок с Дроной.
  Военные действия прекратились, и все взоры были устремлены на единоборство двух могучих воинов. И только когда Сатьяка, ранее уже несколько раз раненный, стал ослабевать, Юдхиштхира призвал своих братьев и Вирату защитить его. Началась страшная рукопашная схватка, где преимущество пандавов было несомненным. Войска были так окутаны пылью, что Дрона надолго потерял представление о местонахождении Арджуны.
  То был час, когда солнце отклонилось к закату. Усталость с обеих сторон была так велика, что даже неутомимый Арджуна попросил Кришну уйти под прикрытие нескольких оставшихся колесниц сопровождения, чтобы напоить и подкормить лошадей. И пока Кришна был занят лошадьми, многие герои из кауравов, оказавшихся вблизи Арджуны, с великой надеждой взирали, как тот стоит на земле с Гандивой в руках. Это был удобный случай сразить его. Но приблизиться никому не удалось. Поток стрел держал кшатриев на большом расстоянии. Когда же оставшиеся целыми стали замечать, что многие получили тяжелые ранения, тогда только они вспомнили предупреждение Дроны: никогда не приближаться к Арджуне на расстояние полета стрелы из Гандивы. Арджуна стоял, как утёс, на который с бессильной ненавистью и воем обрушиваются морские волны. Тетива его лука была невидна. Вместо неё можно было разглядеть нечто похожее на множество нитей на одном луке. Взор не успевал уследить за скоростью выпускаемых стрел. И когда, после очередного сильного порыва ветра, поднявшего столб пыли и скрывшего из глаз Арджуну, кауравы во главе с подоспевшим Дурьодханой вгляделись в ту сторону, они увидели, как удаляются отдохнувшие и повеселевшие кони, а над ними, как два солнца, блестят золотые доспехи Кришны и Арджуны.
  "Что более удивительного еще может произойти в этом мире, - думали обескураженные кауравы, - чем то, что эти двое в пылу страшного сражения распрягли, напоили и накормили лошадей на глазах огромной вражеской армии". У всех была тревога в душе и неуверенность, ибо не осталось сомнения, что Джаядратха обречен.
  Белая колесница мчалась кружным путем, торопясь до наступления заката приблизиться к царю синдхов. Когда Кришна и Арджуна в конце концов нашли его, упрятанного в гуще войск, они радостно переглянулись. Наконец-то можно было исполнить обет, данный над телом сына.
  Однако не тут-то было. С противоположной стороны наперерез им мчалась колесница Дурьодханы, который обогнал их и преградил дорогу, давая понять, что вызывает Арджуну на поединок. Испуганные кауравы со всех сторон закричали:
  - Он убьёт нашего царя, этот не знающий пощады Пандав, - и пополз слух по рядам ратников, защищающих Джаядратху: "Царь убит! Царь убит!"
  Дурьодхана обернулся к кауравам, затрубил в свою раковину, а затем закричал:
  - Да рассеется ваш страх! Вы увидите, как я отправлю этих двух в объятия Смерти!
  Между тем Кришна, увидев перед собой Дурьйодхану, в сильном возбуждении обратился к Арджуне, призывая его разом покончить с этой войной:
  - Посмотри, о могучий лучник, никогда у тебя не было такой возможности разом покончить со всеми обидами, нанесенными Пандавам этим царевичем. Только счастливая случайность могла привести его сюда, ибо, ослепленный богатством, он не знает твоей доблести и умения. Действуй так, чтобы он мог расстаться с жизнью и открыть нам дорогу к Джаядратхе для исполнения твоего обета.
  Кришна еще не договорил, как Дурьодхана приблизился на расстояние, на которое никто не осмеливался приблизиться к Арджуне, и атаковал его. С этого расстояния стрелы его оказались достаточно точны, тогда как смертельные стрелы Арджуны отскакивали от панциря, надетого Дроной на Дурьйодхану.
  - Я вижу нечто невиданное ранее, будто происходит передвижение гор. Твои стрелы, разящие любого врага, стрелы, равносильные ударам молний, не оказывают никакого действия, - кричал Кришна, ловко управляя колесницей и отгоняя ее прочь от Дурьодханы. Отступление белой колесницы вызвало восторженные крики у кауравов, которые изумлялись ловкости и силе своего царевича.
  - О Сокрушитель демонов, нет для тебя тайн ни в этом, ни в других мирах. Разве для тебя секрет, что Дрона надел на Дурьйодхану свой знаменитый непробиваемый панцирь. Этот панцирь был предназначен в подарок мне, и я его сразу узнал, даже на таком расстоянии. Но злодей ошибается, если думает, что этот панцирь защитит его от меня. Гони на него! - распорядился Арджуна.
  К удивлению зрителей, Кришна круто развернул колесницу и направил её на сближение с противником. Самовлюблённый Дурьодхана не ожидал такого поворота событий, будучи абсолютно уверенным, что никто не в состоянии сразить его в этом панцире, защищающем все жизненно важные части тела. Под потоком стрел Дурьодханы Арджуна молниеносно натянул тетиву своего гигантского лука, и стрелы, стремительные, как молнии, одна за другой сразили коней и возниц, пронзили ладони Дурьодханы, а затем часть колесницы, отчего стонущий Дурьодхана перевернулся и полетел на землю. Это падение спасло его от смерти, так как следующие две стрелы прошли там, где была голова злополучного царевича. А Кришна затрубил в свою раковину так мощно, что страх неотвратимой смерти заставил слонов, лошадей и воинов броситься врассыпную, давая дорогу бешено мчащейся белой колеснице.
  Подоспевшие Карна и Ашваттхаман с большим трудом сдерживали разбегающихся воинов, пытаясь устроить защитный кордон перед царем Синдху. Но это им не удалось. В густом облаке пыли, поднятом перемещением войск, белая колесница исчезла.
  То был страшный день для кауравов. Все попытки Дроны захватить Юдхиштхиру оказались тщетными, даже когда последний оказался один без оружия и колесницы перед надвигающимся отрядом Дроны. В последний момент неизвестно откуда появившийся Сахадева на полном ходу подхватил своего брата и вывез из боя. И сразу же появился Дхриштадьюмна с панчалами. Они стремительно неслись наперерез кауравам. Воистину пандавы были непобедимы. Сегодня им удавалось всё, что они наметили. А ведь казалось, Юдхиштхира допустил грубый просчет, отправив в помощь Арджуне Бхиму и Сатьяки, несмотря на то что Арджуна распорядился - ни в коем случае не оставлять царя одного без солидной охраны.
  Когда Арджуна увидел отряды Бхимы и Сатьяки, пробившиеся к нему через вражеские ряды, он очень расстроился и уже готов был отругать их за столь опрометчивый шаг. Он понимал, что Дрона приложит все усилия, чтобы взять в плен царя пандавов. Однако Кришна неожиданно одобрил это решение Юдхиштхиры и показал на солнце, которое стало опускаться за западный холм. Времени почти не оставалось. А впереди предстояла встреча с великими героями кауравов - Карной, Крипой, Критаварманом, Ашваттхаманом и самим царем Синдху, против которых должны были выступить пандавы, порядком измученные за день.
  Наступили решающие минуты сражения сегодняшнего дня и, может быть, всей битвы. Два ряда самых выдающихся героев Индии были перед Арджуной. И только после этого он мог вступить в схватку с царем синдхов Джаядратхой.
  Оставалось совсем немного до захода солнца, когда белая колесница, усиленная Сатьякой и Бхимой, устремилась к Джаядратхе. Кришна не позволял Арджуне вступать в бой с кем бы то ни было, несмотря на воинственные и оскорбительные крики царей, желавших вступить с ним в схватку, но только не дать ему возможности исполнить обет. Белая колесница начала объезжать плотные ряды заграждения, тогда как Бхима, Сатьяки и другие подоспевшие пандавы приняли на себя этот неравный бой. Достаточно сказать, что против Бхимы воевал сам Карна вместе с тридцатью братьями Дурьодханы. Кто видел Бхиму в тот день, никогда не забудет проявленной им доблести. Сын ветра был подобен урагану. Он носился из конца в конец сражения, издавая львиные рыки и поражая врагов своими стрелами. Уже через короткое время Дурьодхана и Карна с горечью заметили, что недостает многих из тридцати сыновей Дхритараштры. Тогда воспаленный гневом Карна усилил свой натиск против Бхимы и добился единоборства. Кружение их колесниц и потоки стрел вскоре привлекли внимание многих сражавшихся.
  Уже с самого начала Карна получил несколько ранений от Бхимы и вынужден был ненадолго отступить, что дало возможность последнему продолжить истребление царевичей Кауравов. Ясно было, что погребальный костер царя Дхритараштры будет сегодня самым высоким. Только появление Карны остановило истребление царского рода.
  Однако Карна снова оказался неудачлив. Ему необходимо было приложить максимум усилий, чтобы пробиться к Бхиме, а он не хотел рисковать и берег себя для возможной схватки со своим главным соперником Арджуной. А так воевать с воином, подобным Бхиме, было невозможно. Поэтому через короткое время Бхима разбил колесницу Карны и убил возницу, а затем, приблизившись к колеснице, уже ждал с палицей в руках своего противника, чтобы начать с ним рукопашную схватку. Только усилие многих воинов, вместе с Дурьодханой налетевших на Бхиму, отвлекло последнего от схватки с Карной.
  Карна сменил колесницу и возниц, чтобы снова вступить в бой с Бхимой. Пыль и грохот, поднятые на этом участке битвы, были так велики, что порой соперники теряли из виду друг друга. В один из таких моментов Карна неожиданно увидел перед собой Бхиму. Он лишь успел присесть на площадку колесницы, и в следующее мгновение поток стрел обрушился на возниц, лошадей и колесницу. Только вмешательство Дурьодханы и Духшасаны с большим отрядом слонов отвратило гибель Карны и многих воинов от руки рассвирепевшего Бхимы.
  Рассказывая об этом, Санджайя сказал:
  - В этот день Бхиме удавалось все, он был подобен пылающему огню, который уже не остановить. И если бы пандавов здесь было больше, то твоему сыну и Карне не было бы спасения.
  Санджайя не успел закончить свою мысль, как Дхритараштра перебил его с удивлением:
  - Я думаю, судьба превыше всего. Позор усилиям человеческим, если они бесполезны. Дурьодхана всегда говорил, что он с Карной несокрушимы в бою. Но в этот четырнадцатый день битвы он, несомненно, пожалел, что не согласился на мирные условия Кришны и не отвратил людей от этой братоубийственной войны.
  И вот тут Санджайя впервые проявил суровую справедливость по отношению к слепому царю, упрекающему своих неразумных сыновей:
  - Будь справедлив хотя бы перед лицом смерти, уносящей твоих сыновей и внуков, о великий государь! Ты сейчас печалишься по поводу нынешнего побоища и упрекаешь своих сыновей, доблестных воинов. Но, без сомнения, ты и есть причина этой погибели мира и твоего собственного рода. Ты с радостью следовал слову своих сыновей, ибо их действия были исполнением твоих скрытых желаний. Подобно человеку, обреченному на смерть, ты не принял лекарства, не принял наставлений своих друзей и советников. Ты жаждал кровопролития. И не пеняй на судьбу, которая была к тебе милостива так долго, несмотря на твою злонамеренность и жадность. И перестань упрекать этих доблестных воинов, честно исполняющих свой долг кшатриев на поле битвы. Лучше послушай, что было дальше в тот злополучный для твоих сыновей и родственников день.
  Увидев Карну снова в тяжелом положении, пять твоих отважных сыновей бросились ему на помощь, осыпая Бхиму потоком стрел. Им удалось убить одного из возниц Бхимы и ранить его самого. Рассвирепевший Сын Ветра направил свою колесницу на сближение с ними. Воистину Бхима стал одним из героев того дня. Он выпустил всего десять прямых стрел с остро заточенными наконечниками, и этого оказалось достаточно, чтобы отправить всех пятерых братьев в обиталище Ямы.
  Разъяренный Карна, сменивший колесницу, опоздал на помощь и поэтому со слезами на глазах стал обходить слева направо павших воинов, отдавая им дань уважения. А затем в окружении многих колесниц и всадников ринулся на Бхиму, ведущего неравный бой с кауравами. Несколькими тяжелыми стрелами он убил лошадей и сломал колесо у колесницы Бхимы. Бхима оказался в опасном положении, так как воевал в отрыве от своих основных сил и некому было доставить ему оружие и колесницу, как это не раз уже было сделано для Карны.
  Но Бхима не растерялся. Еще до того, как пыль рассеялась, он скрылся между трупами огромных слонов, убитых Арджуной несколько раньше. Туда был доступ только пешим, и поэтому, даже будучи раненным, он в состоянии был оказать сопротивление, вооружившись древком от колесницы. Однако ему не повезло. Он неловко наступил на кровавое месиво, поскользнулся и упал, подвернув ногу. От боли он на мгновение потерял сознание. Когда он открыл глаза, то увидел, что над ним уже стоит Карна с копьем, приставленным к его груди. Смерть нависла над Бхимой. Слишком неравный бой он был вынужден принять, чтобы дать возможность Арджуне исполнить свой обет.
  Но Карна не убил своего брата, главного и ненавистного врага Дурьодханы. Он помнил свое обещание, данное царице Кунти, которая была их матерью. Но он не мог лишить себя удовольствия унизить Бхиму, который по незнанию спесиво оскорблял его раньше, называя своего старшего брата и наследного принца безродным сыном возницы.
  - О евнух безбородый, о ненасытный обжора! Ты сперва научись владеть оружием и стань достойным кшатрием, прежде чем вступать в схватку с таким, как я! Ступай туда, где находится твой брат Арджуна, он защитит тебя, сластолюбца и обжору! - повторял Карна снова и снова, пока обессиленный мучительной болью Бхима не потерял сознание.
  И только тут Карна бросился помогать Ашваттхаману и Крипе в их борьбе с могучим Сатьякой. Победные клики среди кауравов стали усиливаться, когда под напором значительно превосходящих сил кауравов пандавы во главе с Сатьякой стали отступать. Плотное кольцо вокруг царя Джаядратхи стало еще более мощным. Дурьодхана и Карна приветствовали друг друга и показывали на солнце, которое почти приблизилось к закату. Казалось несомненным, что пробиться к Джаядратхе не было никакой возможности. Почувствовав это, сам Джаядратха с радостью вступил в схватку во главе ликующей гвардии синдхов. До заката оставались мгновения.
  Вдруг ветер резко прекратился, и пыль спала. С удивлением и растерянностью кауравы обнаружили, что в сторону плотного кольца героев, окружающих царя синдхов, несутся сразу три белые колесницы во главе трех отрядов колесниц и конницы. Более того, они приближаются со стороны леса, где расположились лагеря кауравов.
  На какое-то мгновение у всех промелькнула мысль, что Бхима и Сатьяки сумели все-таки отвлечь внимание от главного соперника сегодняшней битвы, от Арджуны. Однако сейчас не это было главным. Надо было понять, на какой из трех колесниц находится Арджуна, ибо через несколько мгновений колесницы уже будут на расстоянии полета стрелы из Гандивы, и тогда жизнь Джаядратхи окажется в опасности.
  Не мешкая далее, Дурьодхана приказал разбиться на три боевые группы и направиться навстречу трем белым колесницам, оставив Джаядратху под охраной синдхов.
  Вначале трудно было разглядеть, где же находятся Арджуна и Кришна. Но вскоре выяснилось, что ни в одной из белых колесниц их нет. Галоп коней был так стремителен, что столкновение было неизбежно. Стало ясно, что Кришна надул кауравов.
  Когда Дурьодхана и Карна оглянулись, они увидели, что со стороны небольшого холма несется во весь опор четвертая белая колесница с гордо развевающимся флагом с изображением Ханумана. Не было сомнения, что только Кришна был в состоянии подготовить заранее столь остроумный план прорыва к царю синдхов.
  Солнце уже почти скрылось за лесом, когда Джаядратха увидел Арджуну. Слабый ветерок, который еще поддувал со стороны пандавов, донес до него крик приближающегося Арджуны:
  - Эй ты, убийца безоружных детей, Уттары и Абхиманью, вор, крадущий чужих жен, оставленный в живых из жалости, будь кшатрием, наконец, и прими бой от мужчины. Перестань дрожать от страха и прими свое наказание достойно, как кшатрий.
  Когда кауравы увидели разъяренного Джаядратху, несущегося навстречу белому урагану, над которым возвышался гигантский лук с приготовленной стрелой, всем стало ясно, что царь синдхов обречен.
  Сначала Джаядратха был удачлив. Несколько его стрел сбили шлем у Арджуны и ранили коней, которые стали сбавлять ход. Но это было все, чего он мог достичь в схватке с Арджуной.
  Тяжелая стрела с прямым наконечником, которая неслась в потоке легких стрел, пронзила ему глаз и намертво вошла в широкое древко стойки для знамени, а серповидная стрела отсекла ему голову. Когда кауравы и пандавы приблизились к колеснице Джаядратхи, они увидели только голову на древке, а обезглавленное тело лежало на дне колесницы, и над ним склонились причитающие синдхи.
  Победные крики пандавов совпали с закатом солнца. Крики были так сильны, что Бхима очнулся, чтобы улыбнуться, и снова потерял сознание, а Юдхиштхира, находящийся на другом конце поля, сошел с колесницы и прижал лоб к сухой земле, произнося мантры. Впервые на его глазах появились слезы. Он любил Арджуну всей душой и дал себе слово живым взойти на погребальный костер вместе с братом, если тот не исполнит обета.
  Когда Накула и Сахадева подскакали к Юдхиштхире, он стоял с отсутствующим выражением лица и шептал: "Во веки благословен будь непогрешимый Кришна."
  
  Ночная битва
  
  Позор, унижение, обида и ненависть слились для кауравов в единое чувство, когда за несколько мгновений до захода солнца были разрушены все их надежды на победу. Уже ничто не могло остановить их, - так велико было желание сломить судьбу и вопреки истине добиться превосходства над соперником, который медленно, но верно приближался к победе, несмотря на изначальное превосходство кауравов в количестве войск и могучих героев.
  Не давая Арджуне и Кришне ускакать в глубь обороны и получить хотя бы короткий отдых, разъяренные Крипа и Ашваттхаман уже неслись вдогонку им, вынудив Кришну развернуть колесницу и вступить с ними в схватку. Арджуна неохотно стал отстреливаться от своего учителя Крипы и сына Дроны Ашваттхамана, убивать которых считал великим грехом для себя. Но даже эти легкие стрелы нанесли ряд серьезных ран Крипе, и старик вынужден был присесть в колеснице, почти теряя сознание. В то же время обе передние лошади Ашваттхамана, раненные в бою, замедлили движение. Кришна получил возможность вывести своих раненых лошадей из боя и заодно дать передышку Арджуне. Было ясно, что кауравы настроены вести бой даже в темноте. Отдых перед ночной битвой был необходим.
  - Скажи, непогрешимый, почему Крипа и Ашваттхаман напали на меня? Они знают, что я не могу убивать своих учителей и их детей. Почему они принуждают меня совершить грех вопреки моей воле? - Печально обратился Арджуна к Кришне.
  - Ты должен понять, что на поле битвы главное - это убить врага. Ты вынужден делать это. Такова обязанность кшатрия. Он выполняет свой долг, даже будучи на стороне несправедливости. И тебе следует последовать их примеру. Ты же на поле битвы за справедливость, исполни свой долг.
  - Тогда, Кришна, гони лошадей в сторону Карны, я хочу сразиться с ним и покончить с этой братоубийственной войной, - возбужденно решил Арджуна.
  - Это было бы преждевременно, о чистый сердцем Арджуна. Ты знаешь, что у Карны есть сверкающий дротик громовержца, способный уничтожить армию. Несмотря ни на что, Карна до сих пор не использовал этого оружия, так как он бережет его для смертной схватки с тобой. Потерпи немного, без военной хитрости нам не одолеть его.
  С этими словами Кришна погнал лошадей в сторону Юдхиштхиры, армию которого жестоко теснил Дрона, разъяренный очередным поражением. Юдхиштхира со слезами на глазах обнимал Кришну и Арджуну. Несмотря на длительное сражение этого дня и растущий натиск Дроны, Юдхиштхира чувствовал огромный прилив сил и был рад, что битва продолжается, несмотря на наступившую тьму.
  Арджуна очень расстроился, увидев страшно изувеченных Бхиму и Сатьяки, благодаря которым победа сегодняшнего дня стала реальностью. Бхима волочил ногу, несмотря на все старания врачей залечить ее как можно скорее. Но уже подоспели их колесницы, и они были готовы поддержать свои войска, окрыленные победой.
  Ночная битва началась без героев, которые вышли из боя на короткий отдых. Воины укрепляли факелы, напоенные маслом и ярко горевшие в ночи. Факелы были на слонах, колесницах и просто в руках воинов. У всех сражающихся было такое чувство, что сегодня последний день сражения. Пандавы надеялись покончить с противником, тогда как кауравы добивались перелома в битве в свою пользу.
  В это же время Дурьодхана у себя в шатре предавался отчаянию и никак не мог смириться с гибелью царя синдхов Джаядратхи:
  - Как же можно поверить, что обычный смертный в состоянии прорвать многослойные ряды героев, а до этого преодолеть четыре рода войск, чтобы при этом убить такого выдающегося кшатрия, каким был Джаядратха? И все это успеть сделать от зари до зари. Нет равного Арджуне на колеснице Кришны. Горе мне и всему царскому роду Кауравов. Нет! Я лучше пойду к Дроне. Это его вина. Он непобедим и не должен был подпускать Арджуну к царю синдхов.
  Уже с порога шатра он начал свои упреки, обвиняя Дрону в мягкосердечии по отношению к Арджуне. Дурьодхана упрекал его в том, в чем ранее упрекал Бхишму. Дрона спокойно выслушал его и, преодолевая усталость, накопившуюся за день в его старом теле, спокойно возразил:
  - Ты думал, гордый царь, что, бросая кости в зале собрания с помощью бесчестного Шакуни, ты в состоянии уничтожить братьев Пандавов. Сегодня весь твой выигрыш возвращается к тебе потоком смертоносных стрел Носящего Диадему. Ты думал, что, опозорив Драупади, ты оскорбляешь Бхиму. Нет, ты убивал своих братьев и детей, подпавших под месть Сына Ветра. Ты думал, что ты уже победил, когда получил одобрение своего злонамеренного отца, слепого политика и незрячего честолюбца. Нет, ты убивал нас, старых воинов, и прежде всего, своего могучего деда Бхишму.
  Скажи мне, о царь, разве гибель великого Бхишмы тебе не подсказала, что спасения нет, что все мы обречены? Дед был непобедим, и все же Кришна нашел средство убить его. Неужели у тебя есть хоть тень сомнения, что и я, и ты, и Карна, и все другие герои будут убиты. Я жив пока, потому что Непогрешимый Кришна оставил меня жить, я жив, потому что надеюсь отомстить Дхриштадьюмне за оскорбления, я жив, потому что надеюсь ценой своей жизни спасти моего сына Ашваттхамана. Но помни всегда, что это ты и твой отец подожгли лес. И никому не остановить лесного пожара, пока нет на то воли Кришны. А он в мыслях своих всех нас, злонамеренных, уже наказал. Это говорит тебе не учитель царей Дрона, а брахман, знающий тайну бытия.
  Иди, царь, и верь всей душой, что Дрона делает все, что в его силах, чтобы оттянуть гибель рода Кауравов, но Дрона всего-навсего человек. Дай мне отдохнуть немного перед тем, как я вмешаюсь в это страшное ночную сечу, которая происходит без правил и чести.
  По дороге к своим шатрам Карна сказал Дурьодхане:
  - Ты неправ, что порицаешь наставника. Говорят, ему уже восемьдесят пять лет, но я знаю, что ему все сто двадцать лет и даже больше. Он делает все, что в его силах. Давай и мы приложим все старания, чтобы переломить ход сражения. Еще не все потеряно. Почти все наши великие герои живы. То, что предопределено судьбой, все равно случится. Однако ни при каких обстоятельствах не следует оставлять упорства в достижении цели. Успех же зависит от судьбы.
  По тому, как дрогнули войска пандавов, было ясно, что герои кауравов приведены в ярость и пытаются переломить ход битвы. В это же время прибыл гонец с сообщением, что Карна сеет смерть и разрушение и срочно нужна помощь кого-нибудь, кто мог бы сразиться с Карной. Тогда Кришна сообщил, что прибыли отряды лесных жителей с северных гор во главе с Гхатоткачей, которого считают сыном Бхимы.
  Когда эти дикие гиганты появились перед Юдхиштхирой, все содрогнулись от их свирепого вида. Кришна сказал, что основная масса этих жителей во главе с царем пошла на помощь Дурьодхане, желая отомстить Бхиме за прежние обиды. Но Гхатоткача, лучший среди них, хочет сразиться с Карной, так как время Арджуны для схватки с Карной еще не настало.
  Схватка Гхатоткачи и Карны длилась недолго и была прервана вступлением в бой других лесных жителей, которых послал Дурьодхана, чтобы освободить Карну для натиска на панчалов.
  На своих огромных колесницах, запряженных дикими и свирепыми лошадьми, лесные жители были похожи на ракшасов. Битва между ними привлекла внимание всех. Но, несмотря на превосходство в числе, Дурьодхана вскоре заметил, что никому не удается сломить могучего и свирепого Гхатоткачу. Вскоре Гхатоткача обратил остальных ракшасов в бегство, чтобы снова броситься на Карну. Он во что бы то ни стало хотел угодить Кришне и победить Карну.
  Гхатоткача так сильно теснил Карну, что свел на нет все его достижения, и вскоре пандавы во главе с Гхатоткачей снова оттеснили кауравов и клином врезались в их войско. А тут еще удача пришла к ракшасу, когда он тяжело ранил коней Карны, оставив того пешим против надвигающейся армии панчалов. Наступила реальная угроза гибели Карны в этой тьме, освещаемой лишь вспышками факелов. Дурьодхана и Ашваттхаман с трудом пробились на помощь Карне. Вместе с подоспевшими слонами им удалось ненадолго приостановить колесницы и конницу панчалов и матсийцев.
  Это была лишь временная задержка. Гхатоткачу уже было не остановить. Почувствовав, что у него есть возможность полностью переломить ход поединка в центре сражения, и, ощущая себя героем, он неожиданно для всех вдруг вытянул вперед руку с каким-то предметом, и ночь озарилась яркой слепящей вспышкой. В следующее мгновение десятки искрящихся точек мелькнули в воздухе и подкосили весь передний край обороны кауравов. Ясно было, что ракшас применил неизвестное оружие, а может, и черную магию или даже небесное оружие.
  И тогда Дурьодхана взмолился Карне, прося его использовать свой дротик Индры против Гхатоткачи, ибо последний своим оружием способен уничтожить все оставшееся войско кауравов, включая героев.
  Карна печально посмотрел на Дурьйодхану, понимая, что потеря дротика равносильна смерти в единоборстве с Арджуной, снабженным молнией Индры. Он так берег дротик все это время и читал мантры над ним, а теперь должен его использовать против какого-то ракшаса, дикого и глупого. Обида была велика, но мешкать было нельзя. Все умоляюще смотрели на него, тогда как Гхатоткача продолжал истреблять кауравов своим оружием.
  Карна пересел в колесницу Ашваттхамана, и тот разогнал ее и понесся на Гхатоткачу, который хохотал, стоя в своей колеснице. Он таки добился своего, вызвав на поединок сразу двух великих героев. Ракшас отбросил в сторону свое небесное оружие, которое, видимо, истощилось, и поднял огромную палицу в ожидании боя, тогда как его возницы погнали коней на Карну и Ашваттхамана.
  Все, кто нес факелы, выступили вперед, чтобы ясно видеть, что произойдет, когда столкнутся обе колесницы. Но неожиданно Ашваттхаман развернул свою колесницу и помчался назад, затем начал замедлять ход, давая возможность ракшасу приблизиться. Тот с диким воем и неистовыми криками размахивал палицей, потеряв голову от радости, что преследует двух великих воинов. Крики и вопли разочарования среди кауравов сопровождали каждое мгновение этой погони. Многие уже готовы были закрыть глаза, чтобы не видеть той страшной минуты, когда Гхатоткача разнесет вдребезги и колесницу, и двух великих героев.
  И вдруг Карна поднялся на скамейку и, возвышаясь над колесницей, оттянул назад руку с дротиком. В следующее мгновение дротик вспыхнул ярким светом, и Карна швырнул его в противника. Во всей Индии не было равного Карне в меткости швыряния дротика, кроме Юдхиштхиры. В наступившей мертвой тишине было слышно лишь шипение огня и виден ярко освещенный Гхатоткача, стоящий с открытым от удивления ртом. Мгновение, и дротик ударил его в грудь. Яркий, испепеляющий сноп пламени осветил все поле Курукшетры. Многие потом жаловались на рези в глазах.
  Так погиб могучий Гхатоткача, принявший на себя удар дротика Индры. Вдохновение и победные крики в рядах кауравов сопровождали их новый натиск, тогда как пандавы стали отступать в растерянности, призывая героев остановить вражеское наступление. Уныние царило в рядах пандавов по всему полю, когда стало известно, что это была за вспышка и почему кауравы торжествовали победу.
  Неожиданно для всех Кришна, всегда спокойный и уравновешенный, спрыгнул с колесницы и стал плясать и петь. Затем достал свою свирель и стал играть радостные мелодии к полному недоумению окружающих, а затем стал бегать вокруг своей колесницы и кричать:
  - Победа, победа. Наконец мы победили.
  Братья Пандавы и цари недоуменно переглядывались, удивленные столь бурным проявлением чувств самого разумного и последовательного человека в рядах пандавов, главного военного советника. Арджуна не выдержал и подошел к нему, говоря:
  - Поведай мне, о мудрый из мудрых, причину твоей буйной радости при всеобщем унынии, при всеобщей скорби из-за гибели отважного Гхатоткачи. Не может быть, чтобы столь серьезный человек, как ты, не имел особой причины для такой радости при всеобщей печали. Твое легкомыслие кажется мне таким же удивительным, как перемещение горы или внезапная тишина в бурлящем океане.
  Кришна рассмеялся не в силах скрыть ликования:
  - Я так давно ждал этого мгновения, что вправе был так шумно выразить свою радость. Все эти годы Карна не мог быть побежден тобой, так как он обладал сперва непроницаемым панцирем, затем молниеносным дротиком Индры. Ты был обречен на поражение, несмотря на то, что ты самый лучший воин на колеснице. Нет тебе равного во владении луком. Все эти годы я оберегал тебя, не позволяя вступать в смертельную схватку с Карной. Я знал, что ты в поединке честен и никогда не применишь молний Индры, о чистый душой Арджуна, а Карна применит свое небесное оружие, ибо для него это была единственная возможность победить тебя. А теперь путь свободен. Прими смертельный бой с ним и победи. Теперь ваши силы равны и победит достойный.
  Вскоре пришло подтверждение слов Кришны. Карна вышел из боя и сидит на траве, погруженный в печаль. Ему снова придется расплачиваться за неразумность и нетерпеливость злонамеренного Дурьодханы. От судьбы не уйдешь.
  Услышав рассказ о гибели Гхатоткачи от неотразимого небесного дротика, Дхритараштра в сильном возбуждении встал со своего места и набросился с упреками на Санджайю:
  - Это ты виноват в том, что то небесное оружие было использовано преждевременно. Только такой слабый умом царевич, каким является Дурьодхана, только такие неразумные советники, как ты, могли позволить так бессмысленно использовать главное оружие против Арджуны и Кришны. Этот дротик мог убить одновременно и Кришну, и Арджуну. Как же ты мог позволить моему сыну сразу же потерять такую возможность? Во всем виноват ты. Ведь Кришна есть корень пандавов, а Арджуна - их ствол. Все остальные - это ветви, которые высохнут, если корень и ствол будут уничтожены. Как же ты мог допустить такой промах?
  Санджайя снова с горечью подумал, что никогда мир и раскаяние не придут в душу этого честолюбивого слепца, который жаждет крови и богатства:
  - Ты должен знать истину, о великий царь. Каждый вечер в течение всей битвы мы обсуждали и решали, что завтра Карна должен вызвать Арджуну на смертельный поединок и убить его дротиком. Мы все понимали, что только убийство этих двоих на белой колеснице может решить исход сражения в нашу пользу. Но как только наступал день, мы забывали об этом, как будто кто-то погружал нас в иллюзию и обман. И снова вечером мы с недоумением обнаруживали, что не выполнили главной задачи дня. Но только позже стало ясно, что Кришна старательно уводил Арджуну от Карны, ибо вызванный на бой Носящий Диадему не мог уклониться от поединка. Он дал обет: "Вызванный на битву, я никогда не отвращусь от нее". Кришна все время подставлял Карне других героев, он рассорил его с Бхишмой и вывел Карну из битвы, он направлял мысли Карны на защиту кого-нибудь. Он делал всё, чтобы Карна днем забывал о своей главной цели. Поэтому дротик теперь потерян. Как при схватке кабана с собакой выгадывает охотник, так и при схватке Гхатоткачи с Карной победа осталась за хитроумным Кешавой.
  Дхритараштра опустил голову на руки:
  - О Санджайя, мы сокрушены судьбой, своим собственным рассудком и Кришной.
  
  Смерть Дроны
  
  Дрона чувствовал чрезвычайную усталость, и только мастерство опытного воина позволяло ему продолжать натиск в эту страшную ночь. Он знал, что утром человеческие сердца содрогнутся при виде этого месива из тел людей и животных, усеявших поле Курукшетры.
  Он снова почувствовал вдруг горячую любовь к Арджуне, которую впервые испытал в тот день, когда понял, кем является юный Арджуна. В ответ на это чувство он услышал, как воины выкрикивали друг другу: "Сон до зари! Сон до зари! Да благословен будет великий Арджуна, отдавший это распоряжение. Пусть боги никогда не покинут его!". "Арджуна услышал меня и помог мне. Только бы пару часов поспать", - прошептал Дрона.
  Все валились с ног и поэтому засыпали там, где стояли. Так поступил и Дрона, уснув прямо на площадке колесницы.
  Ему снилось, что сонм богов пришел к нему со словами: "Сегодня твой день покинуть землю. Так не мешкай, мы тебя заберем в высшие миры". Дрону во сне мучила только одна забота: что будет с его сыном, если сам он по обычаю праев покинет этот мир. Он был убежден, что только благодаря его присутствию мужество и военное мастерство не покидают его могучего сына.
  Дрона проснулся от того, что Дурьодхана тормошил его:
  - Послушав Арджуну, мы дали возможность пандавам отдохнуть. Проснись, о могучий Дрона, восстань и убей их всех. Войско кауравов пойдет за тобой.
  Дрона с трудом поднялся. Перед его глазами еще плыли видения богов, призывающих его покинуть землю. Он взглянул на небо и понял, что уже две трети ночи прошло. Он потряс головой, затем слил воду из кувшина на свои длинные седые волосы и испещренное морщинами лицо и сказал тихо и наставительно:
  - Твое войско почтило Носящего Диадему за то, что он дал им отдых. Не осуждай более умного и справедливого, не к лицу это царям.
  - Перестань, наставник, не время для наставлений, веди наше войско. А мы - я, Духшасана, Крипа и Карна - объединимся теперь, чтобы убить Носящего Диадему. Сегодня Арджуна умрет от нашей руки, - с лицом, полным злобы и ненависти, говорил потерявший голову Дурьодхана.
  - Да будет судьба милостива к тебе, могучерукий. Что касается моего мнения, то знай: не родился еще тот смертный, который был бы в состоянии убить Арджуну на колеснице Кришны. Только небесный дротик Индры мог такое сделать, но Кешава вынудил нас использовать его на убийство лесного героя. Все, что мы задумали, провалилось, и если ты все же не теряешь надежды, то увидишь сейчас Дрону, каким он был много лет назад. Помогите мне, и, может быть, мы переломим судьбу.
  Битва возобновилась с новой силой. Карна и Дрона во главе отряда колесниц стали так теснить пандавов, что Бхима принялся стыдить Арджуну за уклонение от схватки с наставником. И Арджуна вынужден был пустить в ход все свое мастерство, чтобы остановить напор колесниц и конницы врага, не причиняя вреда Дроне. Ему подавал пример мужества Бхима, который с трудом волочил ногу, но сражался в первых рядах пандавов.
  Неожиданно Дрона переместился из центра поля к северу и оказался напротив панчалов, с которыми у него была давнишняя вражда. Действия отряда Дроны практически не оставляли сомнения в его намерении взять весь бой на себя и уничтожить панчалов, главную опору вражеского войска. Он действовал с той стремительностью, о которой молодые знали только из рассказов и легенд о Дроне. Смерть подступила вплотную к панчалам, воины уже готовы были все бросить и бежать. Однако, подбадривая их, навстречу Дроне понеслись резервные колесницы панчалов и матсийцев во главе с царями Друпадой и Виратой и тремя внуками Друпады.
  Затмевая свет факелов, показалась заря, предвестница солнца, окрасив небосвод в медно-красный цвет. То была кровавая заря. Не успели колесницы приблизиться и окружить Дрону, как вынуждены были отступить, неся потери. Поток тяжелых стрел еще на достаточном расстоянии от Дроны скосил насмерть трех внуков Друпады. А когда цари Друпада и Вирата приблизились к Дроне, тот вдруг вскочил ловко, как шестнадцатилетний юноша, на скамейку и несколькими стрелами убил двух стариков. Все услышали воинственный крик Дроны и неистовый рев кауравов, звуки бубен и барабанов, приветствующих победителя, тогда как сам он встал на колени и благодарил богов за то, что сумел отомстить Друпаде за давнюю смертельную обиду.
  Бхима немедленно подъехал к Арджуне и взмолился, прося его нарушить свое слово и вмешаться в битву на северной стороне поля. А затем погнал свою колесницу к Дхриштадьюмне и стал его жестоко упрекать в трусости и страхе перед Дроной, вынудив его разъяриться и броситься тоже на север. Разгорелось великое побоище кшатриев из царских родов. Ничего нельзя было разглядеть в этой пыли, поднятой до небес, в этом грохоте и шуме оружия, барабанов, воплей и стенаний. Герои создали там реку, текущую в потусторонний мир, ее берегами служили трупы слонов и лошадей, а самой рекой стали потоки иссеченных человеческих тел, уносимых в овраги.
  Вдруг, как по приказу, все остановились, чтобы увидеть великую битву титанов. Дурьодхана бился с Накулой, Духшасана с Сахадевой, Карна с Бхимой и Дрона с Арджуной.
  Накула так легко и искусно управлял колесницей, что не оставил Дурьодхане никаких шансов на победу. Он с ловкостью и сноровкой избегал стрел Дурьодханы и при этом наносил столь точные удары по возницам, по лошадям и по самому царю, что вскоре послышались одобрительные возгласы этому любимцу всех кауравов и пандавов. Не было равных Накуле в управлении лошадьми. Такого знатока лошадей не было никогда, ни до него, ни после него.
  Между тем Сахадева уже в самом начале поединка с Духшасаной так быстро и ловко снес голову возницы, украшенную тюрбаном, что заслужил громкие удары в барабаны и литавры. Смех стал нарастать, когда выяснилось, что удар был настолько быстрый, что Духшасана не заметил, что его возница уже без головы. И только когда кони стали стремительно уносить его с поединка под улюлюканье обеих сторон, он спохватился и повернул коней. Однако управлять колесницей и натягивать лук оказалось невозможным. Получив несколько ранений, он с позором покинул поле битвы.
  Карна действовал более успешно против сильно раненного Бхимы, который воевал с трудом и поэтому допускал много ошибок. И когда Карна ранил его возницу и тот упал на площадку колесницы, Бхима вынужден был выйти из боя и перейти на колесницу Накулы, по мере сил помогая ему в бою с несколькими другими царевичами.
  Вскоре осела пыль и стихли крики и шум, все присели, наблюдая великую битву учителя и ученика, Дроны и Арджуны. Они демонстрировали то величайшее искусство во владении луком, которым владели только они двое. Арджуна вызывающе отложил Гандиву и пользовался луком, равным луку учителя. Их стрелы встречались в воздухе, не достигая цели, на каждый удар всегда следовал точный контрудар. То и дело раздавались аплодисменты, барабанный бой и звуки бубен, приветствующих особо красивые приемы во владении оружием.
  Вдруг на какое-то мгновение Дрона исчез за бортом своей колесницы, и вскоре все увидели, как Дрона поднялся. Его глаза горели решимостью. В руках он держал какой-то длинный предмет голубого цвета. Но еще до этого Кришна быстро передал Арджуне серую трубу, которую Арджуна приставил к плечу. И вот, когда Дрона выпустил несколько искрящихся шаров, которые молниеносно устремились к Арджуне, тот уже успел приложить палец к трубе, и несколько молний сверкнули в воздухе. Шары разлетелись вдребезги, обжигая траву и окружающих животных и воинов. Началась паника при виде действия столь сильного небесного оружия.
  Дрона остался безоружным против Арджуны, держащего в руках молнии Индры. Глаза Арджуны сузились в обиде на учителя, пожелавшего убить своего ученика с помощью небесного оружия. Он перестал улыбаться и попросил Кришну направить коней на водопой. Все ожидали, что Арджуна, по законам битвы, убьет своего учителя, который много лет назад взял с Арджуны слово: убить учителя, если тот поднимет оружие против него. Чистый сердцем Арджуна был настолько могуч, что не пожелал воспользоваться такой возможностью и не убил Дрону.
  Кришна ничего не сказал ему, но по его молчанию было видно, что он не одобряет действий Арджуны. Слишком виноваты были Бхишма и Дрона, чтобы им можно было простить прегрешения против справедливости.
  Дрона покинул поле битвы ненадолго, чтобы повидать сына. К удивлению Ашваттхамана, отец передал ему все свое небесное оружие и попросил использовать его только в крайнем случае. А затем, пренебрегая усталостью и возрастом, он снова отправился в самую гущу битвы, чтобы до конца дня принести долгожданную победу кауравам.
  Пока Арджуна отдыхал, Кришна устроил совещание с Бхимой и Юдхиштхирой. Он сказал:
  - Нам не одолеть Дрону в бою без применения военной хитрости. Тогда как он был готов убить Арджуну с помощью небесного оружия, Арджуна отказался сделать то же самое по отношению к нему. Я думаю, надо убить нашего слона, носящего кличку Ашваттхаман, а затем сказать Дроне, что Ашваттхаман убит. Он подумает, что убит его сын. Дрона говорил, что еще живет и держит оружие в руках из-за сына. Узнав, что сын убит, он покинет свое тело навсегда и уйдет на высшие планеты. Если мы сегодня, еще до захода солнца, не сделаем этого и не восстановим справедливость с помощью такой хитрости, Дрона уничтожит половину нашей армии и многих героев. Его час покинуть землю настал, действуйте без промедления.
  Бхима тут же убил своей палицей слона по кличке Ашваттхаман. А затем направился к Дроне. Подъехав без оружия достаточно близко к нему, он закричал что есть сил, хотя и чувствовал определенную неловкость:
  - Учитель, убит Ашваттхаман! Убит Ашваттхаман! Убит Ашваттхаман!
  На мгновение Дрона оцепенел от этого известия. Но затем взял себя в руки и, покачав головой, стал драться еще яростнее и быстрее, круша все на своем пути. Его стрелы разили с такой точностью, что, казалось, уже никогда не будет спасения пандавам. Было очевидно, что он не поверил словам Бхимы, так как знал несокрушимую мощь своего сына. И все же печаль от этого известия, совпавшего с тем, что он видел во сне, мучила его. Он решил спросить об этом Юдхиштхиру. Дрона был твердо убежден, что царь справедливости не скажет неправду даже ради владычества в трех мирах.
  В это же время Кришна, оставив Арджуну одного воевать на южном крыле сражения, сам направился к Юдхиштхире и сразу же начал говорить:
  - Спаси ты нас от Дроны. Отомсти за смерть Абхиманью, столь бессовестно убитого на глазах учителя, который мощью своего оружия не позволил нам вмешаться и спасти мальчика. При таких обстоятельствах ложь должна быть выше правды. Дрона лгал всю свою жизнь, отдавшись несправедливости ради денег. Помни, говорящий неправду сейчас ради спасения жизни сотен людей не получает соприкосновения с грехом, вызванным неправдой!
  Но Юдхиштхиру не надо было убеждать. Он твердо верил в то, что Дрона должен быть наказан за свои злодеяния. Поэтому без слов погнал лошадей в сторону Дроны и увидел, как тот пробивается к нему, чтобы спросить о главном. Юдхиштхира произнес "убит" и "Ашваттхаман", громко и внятно, тогда как тихо произнесенное слово "слон" потонуло в грохоте сражения.
  Дрона совершенно пал духом. Его мучила мысль: лучше бы я умер во сне, когда боги призывали меня к себе. У него даже не осталось времени на обдумывание того, что предпринять дальше, так как он увидел впереди себя колесницу Дхриштадьюмны, своего смертельного врага. Он подумал, что пришел его смертный час. Но это не помешало ему со всей мощью и отвагой, не присущей старому человеку, отражать атаки Дхриштадьюмны, жаждущего отомстить Дроне за все беды, которые тот принес их семье.
  Тут еще Юдхиштхира обратился с призывом к воинам, прося их обратить все свои силы против Дроны, без убиения которого невозможно победить Дурьйодхану. К нему подоспел Бхима и сразу же обратил внимание, что Дрона почти обезоружил Дхриштадьюмну. Он бросился к Дхриштадьюмне и посадил его в свою колесницу, пока остальные воины, ломая сопротивление кауравов, старались приблизиться к Дроне и окружить его. А затем, обратившись к Дхриштадьюмне, сказал:
  - Это твой долг убить его. Нет никого здесь среди нас, кто возьмет эту тяжелую миссию на себя. Это бремя лежит на тебе.
  И снова разыгралось сражение между Дхриштадьюмной и Дроной. Дрона никак не мог улучшить мгновения, чтобы отправиться посмотреть на тело убитого сына. Он действовал скованно и все время отвлекался и оглядывался, пытаясь вырваться из этого кольца, образованного вокруг него талантливым Юдхиштхирой, всеведущим Дхриштадьюмной и неистовым Бхимой. И все же одолеть его или даже подступиться к нему достаточно близко было почти невозможно. В какой-то момент, вопреки логике боя, Бхима поднялся на скамью своей колесницы без оружия и приказал гнать колесницу прямо на Дрону.
  Приблизившись к нему, Бхима насмешливо закричал:
  - Учитель, ты вправду ли брахман? Если так, то ты нарушаешь законы своей касты, убивая кшатриев, тогда как непричинение зла насилием по отношению ко всем живым существам должно быть законом для тебя, наивысшей твоей добродетелью. Вот за эту твою неправду пал в битве Ашваттхаман, как тебе уже поведал царь справедливости.
  Бхима погнал назад лошадей, а его сменил Дхриштадьюмна, который своей острой стрелой пронзил Дроне грудь. Дрона бросил оружие уже после слов Бхимы. А теперь сел на площадку своей колесницы и предался йоге. Когда Дхриштадьюмна с мечом в руках выскочил из своей колесницы и бросился к колеснице Дроны, тот уже покинул бренный мир. Лишь его мертвое тело осталось в том же положении лотоса, в котором он готовился вознестись в лучшие миры.
  Все вокруг стали кричать: "Позор! Позор!", когда Дхриштадьюмна стал мечом тормошить это бездыханное и остывающее тело. Однако опьяненного победой Дхриштадьюмну уже ничего не могло остановить, даже понимание того, что совершается бессмысленное и кощунственное насилие над трупом. Дхриштадьюмна отделил эту темнолицую и седовласую голову от тела и швырнул ее далеко в ряды кауравов. Вопли и крики, которые поднялись в рядах воинов, привлекли внимание Арджуны.
  Когда Кришна пригнал лошадей, было уже поздно. Тело и голова великого учителя царей и непобежденного воина затерялись среди трупов животных и людей. А в лужах крови среди этого кошмара братоубийственной войны радостно танцевали Дхриштадьюмна и Бхима.
  
  Небесное оружие Дроны
  
  Крипа сидел напротив плачущего Ашваттхамана и рассказывал ему, как погиб его отец. После некоторого молчания Ашваттхаман сказал:
  - Без сомнения, отец мой отправился в мир героев. Нашедший так свой гибельный конец, тот тигр среди людей, не должен вызывать к себе печали. Однако то, что он подвергся такому унижению, не должно остаться безнаказанным. Я непременно убью в сражении подлого душой Дхриштадьюмну и всех панчалов. Я использую оружие Нарайаны, дарованное моему отцу. И пусть низкий среди царей Юдхиштхира и нечестивый Бхима узнают мощь моего отца, оставленную мне в наследство.
  С этими словами он взошел на свою колесницу и устремился к центру битвы, где кауравы в панике отступали после убийства Дроны. Вскоре Юдхиштхира, который находился еще на северной стороне поля, увидел, как пандавы в панике бегут и то и дело падают на землю, увидел переворачивающиеся колесницы и ревущих от боли слонов. Стоя в окружении героев своей армии, он обратился к Арджуне, опечаленному жестоким поступком Дхриштадьюмны и ложью Юдхиштхиры:
  - Что это происходит там, в центре, и почему победа вдруг обернулась бегством нашей армии? Я не вижу причин для такого панического бегства и страха. Откуда идет эта массовая гибель людей и животных?
  - Ашваттхаман вышел на битву, желая отомстить нам за недостойное унижение своего отца; за ложь, с помощью которой была достигнута победа над великим учителем. Я думаю, он сейчас применяет какое-то неизвестное небесное оружие, чтобы уничтожать наше войско.
  В разговор вмешался Сатьяки, прямодушный воин, готовый осуждать всех за нечестивые поступки и ошибки, без учета всех обстоятельств совершения греха:
  - Недостойно то, что сделали вы все, убив нашего учителя и унизив его. Вы сделали это подло и коварно. Особенно ты расплатишься за то, что обезглавил уже мертвого учителя и дал его тело на поругание. - Сатьяки с презрением сплюнул в сторону Дхриштадьюмны.
  - Я взял пример с тебя, отрубившего голову мертвому Бхуришравасу. Ты готов осуждать всех, между тем как сам являешься нарушителем правил ведения боя. Ты забыл еще о том, что тот же учитель бессовестно позволил умертвить еще мальчика Абхиманью, лежавшего в беспамятстве; затем хотел также подло убить Арджуну небесным оружием. Мы с самого начала воюем за справедливое дело. Но скажу тебе, одной лишь справедливостью нам не достичь победы над ними. Ты всегда был глуп, - с презрением закончил Дхриштадьюмна и сплюнул в сторону Сатьяки.
  Сатьяки схватился за меч и бросился к Дхриштадьюмне, но попал в мощные объятия Бхимы. Хотя и сам он был человеком недюжинной силы, однако с Бхимой ему было не справиться. Между ними встали Юдхиштхира и только что прискакавший Сахадева. Последний сказал:
  - То, что сейчас происходит с нашими войсками, может быть, является последним днем битвы, так как Ашваттхаман стал использовать неизвестное оружие Нарайаны. Я не думаю, что кто-то из нас останется в живых. Давайте вместе направимся туда и предпримем что-нибудь.
  Услышав эту весть, все бросились к колесницам и поскакали туда, где Ашваттхаман устроил побоище пандавам. Увидев, что происходит, Юдхиштхира в панике закричал остальным героям, чтобы они немедленно покинули поле битвы, пока свирепствует это оружие.
  Ашваттхаман выдвинулся вперед своей армии, которая лежала на земле, побросав оружие и прикрыв головы. Пандавы же, наоборот, в полном вооружении пытались сломить ход сражения и бросались в атаку. Но каждый раз из колесницы Ашваттхамана вылетал огненный шар и, рассыпавшись на сотни мелких светящихся стрел, поражал передние ряды пандавов.
  Увидев это, Кришна погнал лошадей вдоль рядов воинов, приказывая:
  - Бросайте оружие и щиты на землю и ложитесь в стороне от них.
  Тогда и все остальные кшатрии на колесницах поскакали, выкрикивая это распоряжение Кришны. И вслед за этим все бросились на землю, включая Кришну.
  Однако Арджуна заметил, что Бхима не исполнил этого приказания и фактически обрек себя на смерть. Ашваттхаман не успел еще выпустить очередной шар, как несколько стрел Арджуны перевернули колесницу Бхимы, и тот, выпустив из рук оружие, вылетел на землю и упал под возницу. Еще два шара, выпущенных сгоряча Ашваттхаманом, создали огненный вихрь над пандавами, но никому не принесли ранений или смерти. Первым встал Кришна, который приметил, что темный предмет в руках Ашваттхамана больше не изрыгает огня. Кришна тут же закричал о прекращении действия небесного оружия, и воины с готовностью схватились за свое оружие и доспехи. В свою очередь и кауравы встали, но стояли в оцепенении, ожидая, что же предпримет еще Ашваттхаман, потерявший голову от горя.
  Кришна предупредил Арджуну, что не исключает возможности другого небесного оружия у Ашваттхамана, переданного ему Дроной, у которого был запас подобного рода огненных стрел, давно подаренных ему небожителями. Поэтому Кришна попросил Арджуну держать в руках молнии Индры и все время следить за Ашваттхаманом. Но не убивать его, так как тот был брахманом, убить же брахмана было грехом. Просто фиолетовой молнией нейтрализовать оружие в его руках. Кришна знал все, и Арджуна улыбнулся, сразу же поняв, что надо будет делать дальше.
  Пока они переговаривались, к Ашваттхаману на полном скаку подлетел Дурьодхана и стал кричать, просить и требовать, чтобы тот применил другое оружие богов, если первое не помогло:
  - Мы должны испепелить всю их армию и всех героев. Немедленно.
  Ашваттхаман колебался, помня наставление отца применить это оружие только в крайнем случае и только для спасения своей жизни. Он и так в гневе нарушил волю отца и обрушил огненные стрелы на противника в обычном бою.
  Видя, что Ашваттхаман колеблется и не решается применить мощное оружие, о котором отец говорил, что оно будет светиться ярче тысячи солнц и испепелит своих и чужих, Дурьодхана еще и еще раз напоминал о коварном убийстве великого учителя. При этом лицо его было похоже на лицо человека, полностью потерявшего представление о реальности и в отчаянии готового уничтожить и своих, и чужих, но только чтобы противник не победил.
  Ашваттхаман с сомнением поднял золотистую трубу и еще раз взглянул на Дурьйодхану, как бы прося поддержки в нарушении слова, данного отцу. И услышал слова Дурьодханы, которые вынудили его направить трубу в сторону противника:
  - . . . его седая голова вкатилась в груду мертвых тел, как будто то был провинившийся злодей или убийца. Подлость всегда наказуема. И мстителем должен быть его сын.
  Ашваттхаман повернул голову в сторону пандавов и уже приготовился совершить необходимую последовательность операций, когда увидел легкую фиолетовую молнию, сверкнувшую с белой колесницы. И в следующее мгновение какой-то дымок пошел из его золотистой трубы. И потом, сколько Ашваттхаман ни старался, золотистая труба не срабатывала. Он швырнул ее в отчаянии в сторону белой колесницы и увидел, как Кришна засмеялся и что-то сказал Арджуне. Наверное, похвалил за меткий удар. Ашваттхаман развернул лошадей и со слезами на глазах промчался мимо растерянного Дурьодханы в тыл, в сторону леса, где расположились лагеря кауравов.
  Шум разгорающейся битвы его уже не интересовал. Он соскочил с колесницы около леса и углубился по тропинке в лесную чащу. Вскоре он повстречал Вьясу и, поклонившись великому брахману, спросил:
  - Как же могут два великих оружия Господа Нарайаны не действовать, если отец мне сказал, что они в состоянии уничтожить все наше царство?
  - Потому что ты применил его против самого Нарайаны, который воплощен в облике Кришны. Он бродит по свету, сбивая с толку всех своей иллюзией. Никакое оружие не может причинить ему вреда. Ты последовал совету Дурьодханы, жаждущего победы любой ценой, и нарушил строгие наставления своего отца. Ты еще много раз будешь нарушать заветы своего великого отца. А пока поклонись Кришне и возвращайся на поле битвы.
  Вскоре Ашваттхаман вернулся в бой, но, видя солнце уходящим за край леса, он посоветовал войскам отойти на отдых до утренней зари. Есть предел человеческим возможностям. Два дня непрерывной битвы окончены. И все возблагодарили мудрость брахмана, давшего отдых воинам.
  * * *
  Когда наружная сигнализация оповестила астронавтов, что на поле Курукшетре начали применять магнитный парализатор в виде огненного шара, распыляющего магнитные пули, два робота, ведущих записи битвы, переглянулись. Так вот почему корпус дископлана ощутил приближение большого количества металлочувствительных пуль со стороны Курукшетры. Они уже собирались ввести поглотители энергии перед обоими войсками, чтобы остановить злоупотребление оружием массового уничтожения, когда увидели, что воины побросали металлические предметы и легли на землю. А затем они увидели, как Арджуна нейтрализовал включение плазменной бомбы в руках Ашваттхамана.
  - Арджуна не мог знать о таком свойстве своего молниетрона. Фиолетовой вспышкой он должен был пользоваться в совершенно иных целях. Посмотри сюда, - обратился один из роботов к другому, - слушай, я так и думал, что это подсказка Кришны. Но какая точность выстрела. Он сразу же нейтрализовал детонатор. Этот Арджуна не так прост, как кажется. Я не исключаю того, что он явился вместе с Кришной из других измерений с подобными сверхчеловеческими способностями, но сам не осознает этого.
  - Ты слышал, что говорил Бхишма об Арджуне, - заметил киборг Ан. - Он назвал его Нара, то есть самый первый человек, наделенный божественными способностями. Арджуна, видимо, является частичным воплощением самого Кришны, как и Баладева. Нет, друзья, нам этого пока не понять, несмотря на то, что мы все знаем и умеем в этой вселенной уже более двух миллионов лет. И все же мы не в состоянии понять, что нас ждет и что такое Кришна.
  - Поэтому все наши люди, бияне, удалились с Земли и оставили только наблюдательные дископланы с роботами. Их эмоции не позволяют им видеть этой страшной картины уничтожения людей. Но они не в состоянии преодолеть запретов, наложенных Кришной, чтобы помочь землянам.
  
  Бхима исполняет клятву
  
  Шестнадцатый день битвы начался с ожесточенных атак конницы мадров во главе с их царем Шальей. Эта конница кауравов, которая поспевала повсюду, но сильно поредела за предыдущие пятнадцать дней, свято верила, что, пока их царь Шалья жив, ход битвы рано или поздно будет переломлен. Кроме того, конница царя Шакуни была еще в хорошем состоянии, так как все время использовалась как резервная сила в охране Дурьодханы. Мадры на одном фланге и гандхары на другом сумели создать численный перевес над противником. И так как основные герои пандавов почти не участвовали в битве, то весь шестнадцатый день кауравы могли достаточно активно атаковать противника. Битва была ожесточенной, но не принесла преимущества ни одной стороне. Боясь еще одного ночного побоища и готовясь к битве с Арджуной, новый главнокомандующий кауравов Карна приказал отступить на ночной отдых. Обе стороны ждали следующего дня битвы, надеясь, что наконец встретятся в бою Карна и Арджуна, и, может быть, тогда исход битвы будет решен в пользу того, кто победит. Ведь часто от поединка главных героев зависит исход сражения. Победа над Арджуной означала бы, что Карна вместе с Ашваттхаманом убьет одного за другим остальных героев пандавов.
  На семнадцатый день, еще до рассвета, Карна появился в шатре царя, который уже бодрствовал, предчувствуя, что настал решающий день для всей битвы. Дурьодхана сидел и раздумывал, что еще можно предпринять после гибели многих героев, чтобы сломить наконец пандавов. Увидев Карну, который когда-то обещал ему уничтожить всех пандавов даже без помощи Бхишмы и Дроны, он взглянул на него с надеждой и предложил сесть рядом. Его ощущения не обманули его. Семнадцатый день должен был стать решающим днем сражения. Он вопросительно смотрел на Карну, и тот сказал:
  - О владыка народов, сегодня я должен сразиться с Арджуной. Сегодня я буду убит или убью его. Мы слишком долго откладывали наш поединок. Я ни в чем не уступаю ему. Более того, во владении некоторыми видами оружия я сильнее него. Поэтому возрадуйся сердцем, о государь, сегодня все богатство земли достанется тебе, когда я его убью. Однако, чтобы осуществить твое заветное желание, я должен иметь возницу, равного Кришне по своему мастерству управлять колесницей в поединке. В наших рядах есть только один человек, способный противостоять Кришне в мастерстве и имеющий такую же прекрасную колесницу и лошадей. Это царь мадров Шалья. Поэтому, о лучший из кауравов, уговори этого гордого царя стать возницей у сына возницы, - с горечью закончил Карна.
  Шалья тоже уже не спал, отдавая распоряжения на сегодняшний день. Он сидел в окружении своих жен, наложниц и торопливо снующих слуг. В середине шатра ярко горел огонь, на котором готовился завтрак для этого царя, владеющего обширными и плодоносными землями на севере Индии.
  - О покоритель царей, - начал Дурьодхана, - сегодня решающий день сражения. Ты знаешь, что нам не одолеть пандавов, пока Арджуна на колеснице Кришны. Карна сегодня вызовет его на поединок и убьет его. Но он может сделать это только при условии, что его собственный возница будет равен по своему мастерству самому Кришне. Только ты способен быть возницей у Карны в этом поединке. Только ты в состоянии управлять колесницей так же ловко, как это делает Кришна, только твоя белая колесница в состоянии противостоять могучей колеснице Кришны.
  Несмотря на униженный тон царя, Шалья вскочил на ноги и заговорил с возмущением:
  - Ты оскорбил меня, о царь царей. У тебя не нашлось более серьезной задачи для великого царя мадров, чем стать возницей у сына возницы? Как по своему происхождению, так и по воинским достоинствам я превосхожу Карну. Поручи мне расколоть землю, осушить океан, распылить Гималаи, но не унижай меня, делая посмешищем в глазах моих подданных. Я не буду воевать, будучи униженным. Позволь мне, о достойный владыка, удалиться домой. Для меня битва, видимо, окончена.
  Дурьодхана хоть кого мог уговорить, если ему это было нужно. Поэтому он заговорил мягко и униженно, стараясь подыскать наиболее правильный тон в беседе с этим хвастливым царем:
  - Послушай меня еще раз, о владыка земель. Разве я сказал, что Карна более знатный и более могучий воин, чем ты? Я только сказал, что нет равного Кришне ни здесь, ни на небесах. Поэтому мы обращаемся к тебе, чтобы именно ты противостоял Кришне, только ты в состоянии превзойти его, о непобедимый герой!
  Шалья сел на свое место и сказал удовлетворенно:
  - Если ты ставишь меня выше самого Кришны, то я согласен взять вожжи той колесницы, в которой Карна будет воевать против самого Арджуны.
  Дурьодхана подошел к Шалье и обнял его. Теперь он и Карна с радостью приняли его предложение остаться и позавтракать с ним, вкусив лучших блюд Мадры.
  Когда Карна появился на поле битвы в белой колеснице Шальи, кауравы стали трубить, бить в барабаны и кричать, приветствуя двух могучих ратников. Все понимали, что эта колесница предназначена сломить другую белую колесницу. Сердца кауравов исполнились новой надежды. И Карна, возбужденный предстоящей схваткой, думал только о том, что сегодня он должен найти Арджуну и вызвать его на смертный бой:
  - Гони, о царь, о Шалья, лошадей, пока мы не найдем Арджуну, а затем всех Пандавов. Сегодня я убью их всех и покончу с этой битвой. Гони лошадей на поиски Арджуны.
  Однако не так-то прост был Шалья, как полагали Дурьодхана и Карна в силу своей спесивости. Шалья утром дал согласие стать возницей Карны, потому что вспомнил, как он стал на сторону Кауравов. Шалья вел свою могучую армию на воссоединение с Юдхиштхирой, которого всегда чтил и уважал за мудрость и справедливость и с которым провел много прекрасных часов, навещая царя в изгнании, в лесу. Однако Дурьодхана перехватил его по дороге и, используя льстивые слова, царские подарки в виде наложниц, табунов и золота и обещание победы и расширения земель, уговорил встать в ряды кауравов. Позже, когда Шалья уже был связан клятвой, он навестил Юдхиштхиру, который принял его как самого дорогого человека и не осудил за предательство. И тогда Шалья обещал Юдхиштхире, что он найдет способ навредить злодеям, даже воюя на их стороне.
  И вот сегодня такая возможность ему представилась. Шалья считал, что не сын возницы, а именно он должен быть новым главнокомандующим армии кауравов. Все старые обиды вспыхнули вновь. Он решил, что Карна не должен победить. Для этого Шалья вознамерился испортить настроение Карне и внушить ему страх перед Арджуной и таким образом способствовать его поражению в бою с основным врагом Кауравов. Карна был одним из инициаторов этой войны, и еще он его личный враг, который в любой день может помочь Дурьодхане захватить Мадру. Разве жадный Дурьодхана откажется он мадрийского богатого царства, если он решил захватить всю Индию?
  Вспомнив все это, Шалья громко рассмеялся и погнал лошадей на южную сторону в поисках белой колесницы Кришны, при этом громко издеваясь над Карной, гордо стоящим высоко в колеснице и оглядывающим поле битвы:
  - Воздержись от хвастовства, о Карна. Как же это возможно, чтобы ты, низший из людей, мог победить Носящего Диадему, высшего среди людей? Вспомни, что сделал Арджуна после тринадцати лет унизительного изгнания, когда вы пытались угнать коров и лошадей царя Вираты. Он фактически умертвил всех героев Куру и снова оживил вас. У тебя было много возможностей убить его, а он продолжает умерщвлять вас, недостойных. Сейчас я знаю, чего ты добиваешься. Ты хочешь почетно, как кшатрий, выйти из этой грязной войны, ты хочешь быть убитым лучшим из лучших воинов. Признайся мне, о сын возницы.
  И каждый раз, когда Карна останавливал колесницу и, обещая щедрые награды, расспрашивал солдат, где ему найти Арджуну, с которым он хочет сразиться, воины удивленно переглядывались и отвечали уверенно и даже смеясь:
  - Белая колесница Кришны присутствует везде.
  - О сын возницы, не швыряйся богатствами, которых у тебя еще нет. Помни, что когда появится Арджуна, ты сразу же поймешь, что ты подобен зайцу перед могучим слоном. Держись лучше от него подальше и не торопи свою смерть, - надсмехался Шалья.
  В бешенстве и обиде, Карна процедил сквозь зубы, сдерживая себя:
  - Ты, оказывается, враг с приветливым лицом друга, ты хочешь меня вывести из себя, способствуя победе врага. Но ты увидишь мои стрелы, которые снесут голову с алмазной диадемой.
  Шалья рассмеялся и посоветовал Карне изменить свою тактику на сегодня, пока не появился Арджуна:
  - Вон я вижу знамена и флаги других сыновей Панду. Попробуй сперва сразиться с ними и испытай мою колесницу и меня, прежде чем Носящий Диадему и Непогрешимый появятся в поле твоего зрения.
  Карна признал разумность этого совета и понял, что нельзя так концентрироваться на Арджуне, когда битва в полном разгаре и пандавы снова теснят кауравов. Он направил колесницу против Юдхиштхиры и окружающих его колесниц, которые наносили самый существенный урон кауравам на этом участке поля.
  Шалья на полной скорости выехал навстречу этим колесницам и понесся, петляя вдоль их рядов. Карна вынужден был признать, что Шалья великий мастер в управлении колесницей, недаром он завоевывал знаменитые призы в гонках колесниц. Да, выбор был сделан правильный.
  Когда стрела, метко выпущенная Юдхиштхирой, задела его щеку, поцарапав кожу, Карна подумал, что он был на волосок от смерти, так как потерял контроль за событиями и очень задумался. Он пришел в бешенство и приказал гнать колесницу на сближение с колесницей царя справедливости. Никто не ожидал, что Карна, которому предназначено было судьбой воевать против Арджуны, нападет на Юдхиштхиру. Однако сам Юдхиштхира был полон решимости сразиться с Карной.
  Возница Юдхиштхиры быстро подогнал царя на удачное расстояние и сбоку от Карны, так, что Юдхиштхира получил великолепную возможность сразить и Шалью, и его лошадей и тем самым вывести Карну из боя. На какую-то долю секунды он замешкался, не желая убивать Шалью, которого высоко оценил за искренность в период их дружбы в годы изгнания Пандавов. Этого мгновения было достаточно для Шальи, чтобы решительно вмешаться в бой и исправить положение. Он так круто развернул лошадей, что Карна упал на другую сторону колесницы и ударился головой. Карна уже решил, что Шалья нарочно обрек его на смерть, и, разъяренный, вскочил на ноги. В следующее мгновение, когда он увидел, как точно установил Шалья колесницу против Юдхиштхиры, он мысленно сказал себе: "Шалья - великий возница!"
  Несколькими точными стрелами Карна убил возницу и передних лошадей Юдхиштхиры, тогда как тот промахнулся и не попал ни в Шалью, ни в Карну. Следующие несколько стрел Карны сорвали нагрудный панцирь царя и пронзили ему грудь у плеча. Рана была неглубокая, но кровоточащая. Теряя сознание, Юдхиштхира упал на площадку колесницы. Но, помня свое обещание, данное матери, Карна не убил своего единоутробного брата, как не убил ранее Бхиму и Накулу. И хотя он постоянно повторял, что убьет всех Пандавов, он не делал этого. Он был слишком честен в своих обещаниях, как и все братья Пандавы: "Я не виноват, что судьба заставила меня стать их заклятым врагом". Обида на судьбу разъярила его, и он бросился на остальных, которым нечего было противопоставить против Шальи и Карны. Смерть нависла над всеми. Однако тут появились Бхима и близнецы. Они втроем с трудом сдерживали эту белую колесницу, которой виртуозно управлял Шалья и стрелы с которой были такие же меткие, как стрелы самого Арджуны.
  В тот момент, когда гонец сообщил Дурьодхане о "смерти" царя справедливости и о том, что белая колесница Шальи стала непобедимой, и обрадованный Дурьодхана послал Духшасану на подмогу Карне, Бхима, Накула, Сахадева и колесницы молодых царевичей сумели окружить Карну, не давая возможности ему развернуться. Только умелые действия разъяренного Шальи спасли Карну от неминуемой гибели. Впервые Карна осознал до конца то, о чем всегда говорили учителя Дрона и Крипа, что все пять братьев Пандавов непревзойденные воины и каждый из них великий мастер своего дела. Это были его сводные братья Накула и Сахадева и единоутробные братья Юдхиштхира, Бхима и Арджуна. Но знал об этом только он, Карна.
  Шалья чувствовал, что ему становится все труднее и труднее маневрировать, в особенности против Накулы, который на время стал возницей Бхимы, чтобы справиться с Шальей и Карной. Шалья уже выводил Карну из окружения, когда меткая стрела Бхимы попала в руку Карны, и он присел на дно колесницы, сдерживая кровь и почти теряя сознание. Обычно в таких случаях Бхима выскакивал и бросался со своей палицей на противника, разнося вдребезги все вокруг, включая раненого врага. Но здесь Бхима не сделал этого. Он знал, что Арджуна никогда не простил бы ему того, что не он, а Бхима убил Карну. Кроме того, Бхима помнил, что Карна пощадил его раненного. "Долг платежом красен, - подумал Бхима. - Смертный час Карны еще не настал, пусть еще поживет".
  Бхима так взревел, что подоспевший Духшасана сразу же понял, что Бхима одержал победу над Карной. Он увидел, что братья окружили Карну, и только Шалья был в состоянии вывести Карну из боя, даже вопреки умелым действиям Накулы. Но он не знал, что и Накула оставил жизнь Карне, помня о его милосердии.
  Тогда разъяренный Духшасана бросился на колесницу Бхимы, осыпая его стрелами и вызывая на бой. Он сделал это с отчаяния. Все понимали, что с Бхимой ему не справиться. Тринадцать лет изгнания и семнадцать дней битвы Бхима ждал этого момента, когда получит возможность сразиться со своим лютым врагом. Бой вокруг прекратился. Все, и кауравы, и пандавы, ненавидели Духшасану и знали о клятве Бхимы разорвать грудь Духшасаны, выпить его кровь, а отрубленную руку бросить под ноги Драупади. Ту руку, которая волочила его больную жену в зал собрания, ту руку, которая пыталась раздеть ее и надругаться перед всеми царями.
  Вспомнив все это, Бхима взревел страшным голосом, отчего все воины шарахнулись. Он приказал гнать коней прямо на Духшасану. Накула ловко и быстро нагнал врага внутри большого круга, образованного армиями, прекратившими сражение и ждущими исполнения клятвы Бхимы.
  Лицо у Духшасаны было искажено той же злобной ненавистью, какая была в тот роковой день в зале собрания. Он отчаянно поливал Бхиму стрелами, но тот не обращал внимания на раны и не уклонялся от своего пути. И как только Накула связал быстро и сразу обе колесницы, затормозив движение, Бхима соскочил на землю и одним ударом своей мощной палицы разнес вдребезги боковую стенку вражеской колесницы. Безоружный Духшасана оказался лицом к лицу со своим свирепым врагом.
  Но Бхима не стал убивать его, а указал на его палицу. Все знали, что Духшасана считал себя великим знатоком палицы и лучшим учеником Баладевы. Духшасана схватил палицу и, не давая Бхиме времени на подготовку, сразу же попытался нанести ему подлый сокрушительный удар. Бхима успел отскочить, так как не было равного ему в быстроте действий, если он был зол. В такие минуты он действительно казался сыном Ветра. В следующий миг Бхима нанес Духшасане мощный удар по спине, и тот, выпустив из рук палицу, упал на колени. Стоя на коленях, Духшасана с затуманенными от боли глазами с ненавистью смотрел на Бхиму, убившего уже девяносто восемь сыновей Дхритараштры.
  Второго удара палицы не последовало. Бхима оставил на земле свою палицу и подошел вплотную к этому врожденному злодею, чтобы громко сказать во всеуслышание:
  - Теперь ты понял, что любая подлость рано или поздно будет наказана.
  И вдруг все боли и обиды прошедших лет нахлынули на него. Он вспомнил страдальчески склоненную голову Драупади в зале собрания и свою беспомощность перед этой гадюкой, перед этой мерзкой тварью. Бхима так взревел, что сердца воинов, которые уже семнадцать дней ходили по горам трупов, вздрогнули. И тогда Бхима стал бить Духшасану своими мощными кулаками. Он бил его нещадно, наказывая за все то горе, которое причинили дети Дхритараштры детям Панду. И когда полумертвый Духшасана упал на бок, он перевернул его и мечом вырезал ему грудь и стал пить его кровь. Зрелище было ужасное, особенно когда Бхима встал на ноги и невидящими глазами стал смотреть по сторонам. А затем отрубил тому голову и правую руку и швырнул в свою колесницу. После этого он стал плакать и причитать, глядя на изуродованный труп врага:
  - Почему ты мертв? Почему ты не даешь мне насладиться этим коротким мигом расплаты за долгие годы страданий моей жены и моих братьев? Твоя кровь была слаще, чем молоко моей матери.
  Сказав это, Бхима как-то сразу успокоился, поднял свою палицу и взошел на колесницу.
  
  Поражение Карны
  
  Кришна и Арджуна, смеясь и подшучивая друг над другом, направились к тому месту битвы, где они ожидали встретить Юдхиштхиру и сообщить ему, что намерены сегодня вызвать на смертельный поединок Карну. Навстречу им ехала на небольшой скорости колесница Накулы, в которой находился какой-то потухший Бхима, с лицом, покрытым пятнами крови.
  Арджуна некоторое время с удивлением смотрел на Бхиму, который не выглядел раненым, несмотря на кровь, покрывающую его лицо и грудь. Он воздержался от многих возникших вопросов и лишь спросил:
  - Где царь?
  - Я тоже обеспокоен. Его унесли с поля битвы, истекающего кровью. Я боюсь, что врачи не успели спасти его.
  Они понеслись к тенту царя. Увидев Юдхиштхиру живым, Арджуна быстро подошел к нему и, коснувшись его ног в знак почтения, остановился и с улыбкой посмотрел на его бледное лицо и горящие безумным блеском глаза. Стрела была выдернута, и бальзам для ран уже давал свои положительные результаты, так как рана больше не кровоточила. И все же у него, видимо, был жар, он был чрезмерно возбужден. Юдхиштхира подумал, что Арджуна пришел сообщить ему, что Карна убит. Вместо этого он услышал просьбу Арджуны благословить его на битву с главным врагом.
  Юдхиштхира стыдился своего полного поражения от Карны, и к тому же рана мучительно болела, заживая от быстродействующего бальзама. Он вдруг приподнялся на локте и закричал на Арджуну, пораженного такой странной реакцией всегда мягкосердечного и любящего брата:
  - Не лги! Ты пришел сюда из страха перед Карной. Все твои обещания расправиться с нашим главным противником оказались пустым бахвальством. Почему ты покинул поле битвы и скрываешься за спиной Бхимы? Или ты предал нас, твоих многострадальных братьев? - Затем, переведя дыхание, он неистово закричал: - Ты боишься Карны и избегаешь схватки с ним. - А затем тихо и с презрением добавил, - уж лучше бы ты отдал свой лук, Гандиву, тому, кто более достоин держать его в руках. - В следующее мгновение он потерял сознание и упал на подушки.
  Арджуна потерял дар речи. Некоторое время он молча и с неприязнью смотрел на "незнакомого" ему человека, а затем молниеносно выхватил меч, готовый сразить этого злобного и чужого царя. Но рука его вдруг онемела. Ее держал Кришна. И тут за несколько мгновений Арджуна испытал шок. Он никогда не думал, что этот стройный и быстрый юноша, каким выглядел Кришна, несмотря на свой возраст, обладает такой непреодолимой силой.
  Кришна убрал руку, но Арджуна уже был в могучих руках Бхимы, который плакал и шептал ему на ухо:
  - Спокойно, мой брат дорогой. Успокойся. Царь неправ, так обижая тебя. Он очень страдает после этого постыдного поражения от Карны, когда тот его пожалел и не убил. Будь великодушен и ты, сжалься над ним.
  Кришна отобрал у него меч и вложил снова в ножны, а затем, улыбаясь, добавил:
  - Царь прав, провоцируя тебя на непримиримую битву с Карной. Он сделал это умышленно. Мы с тобой очень расслабились после наших побед, а поединок предстоит с самым лучшим воином Индии, владеющим одинаково хорошо всеми видами оружия. Карна берег себя до сегодняшнего дня и полон сил, чтобы сразиться с тобой.
  Арджуна дрожал всем телом. Никто и никогда не наносил ему такого оскорбления, какое осмелился нанести ему самый дорогой и любимый человек. Что-то в душе его погасло навеки, и он печально сказал Кришне:
  - Я никому не прощу слов: "Отдай Гандиву кому-нибудь еще". Даже царь не может быть исключением из этого правила.
  Арджуна стоял лицом к Кришне и Бхиме. Когда он снова повернулся к Юдхиштхире, то увидел, как тот, качаясь, стоит уже на ногах и пытается подойти к нему. Тогда Арджуна бросился к нему и обнял его, уже теряющего сознание и шепчущего:
  - Прости, Арджуна, прости, мой любимый брат. Я так же, как мой отец Панду, приношу своей семье одни несчастья.
  Когда Субхадра и Драупади вбежали под тент, извещенные о происходящей ссоре, они увидели лишь, как Юдхиштхира в полузабытьи повторял:
  - Благословляю на бой с Карной, благословляю. Отомсти за меня.
  Затем жар охватил царя, и он стал бредить, повторяя "прости" и "благословляю".
  Когда Кришна, Арджуна, Субхадра, Накула, врачи и слуги вышли и оставили Драупади и Бхиму вдвоем у постели больного, но поправляющегося царя, Бхима вдруг направился в угол и поднял небольшой мешок, перевязанный его нашейным окровавленным платком. Подойдя к Драупади, стоящей у постели Юдхиштхиры, он раскрыл мешок и швырнул его содержимое к ногам Драупади. Она не спросила его ни о чем. В ярком свете разгорающегося очага она сразу узнала это лицо, искаженное ненавистью, а теперь еще и страданием. И узнала эту черную руку с длинными ногтями, которые этот садист использовал для глумления над своими жертвами.
  Драупади только сплюнула, затем крикнула слугам, чтобы они унесли эту мерзость и швырнули в мусорную яму, дабы сжечь останки злодея с мусором. После этого она подошла к Бхиме и прижалась к нему:
  - Нет ничего слаще справедливого наказания. Тринадцать лет я видела во сне эту минуту. Спасибо.
  Когда ясновидец Санджайя рассказывал эту сцену поникшему царю Дхритараштре, отцу, воспитавшему этого злодея, он испытывал смешанное чувство жалости и удовольствия. Не должно быть места на земле таким чудовищам, каким был Духшасана, один из принцев Кауравов.
  В то время как происходили эти события под тентом царя Юдхиштхиры, к Карне по приказу Дурьодханы присоединился Ашваттхаман, чтобы оберегать его до битвы с Арджуной. Когда Ашваттхаман увидел вдалеке белую колесницу Кришны, он приказал гнать ей навстречу. Он сам горел честолюбивым желанием сразиться с Арджуной и надеялся, что отец все же дал ему больше знаний, чем Арджуне.
  Как это часто бывает с завистливыми людьми, они никак не могут признать очевидных вещей, например, что кто-то может быть способней их. Будучи сам выдающимся воином, Ашваттхаман был уверен, что только обстоятельства не позволили ему до сих пор продемонстрировать свое превосходство над Арджуной. Поэтому он считал, что не Карна достоин сразиться с Арджуной, как считают все цари, а именно он. "Я убью его раньше, чем он доберется до Карны", - думал Ашваттхаман, в котором нарастала ненависть за несправедливое, как он считал, убиение отца.
  К своему великому удивлению, он увидел, что белая колесница несется во весь опор, не обращая внимания на него и явно пренебрегая поединком с ним. После смерти отца, неудачного и несвоевременного использования небесных видов оружия он все время находился в состоянии озлобления, зависти и ненависти к противнику. Ему хотелось сделать нечто такое, что вызвало бы восхищение и удивление царей, он был на грани помешательства, думая, что сумеет один сразить всех врагов.
  Когда он увидел своего соперника, несущегося к цели и пренебрегающего им, он погнал свою колесницу наперерез Арджуне. Тогда Кришна замедлил ход и развернул колесницу, чтобы дать возможность Арджуне начать перестрелку с врагом, который явно стремился помешать Арджуне выполнить основную задачу дня.
  Арджуна стоял наготове с натянутой тетивой Гандивы. Когда расстояние достаточно сократилось, поток легких стрел обрушился в промежуток между лошадьми и колесницей. Через несколько минут, еще до того, как Ашваттхаман был уже в состоянии достичь своими стрелами колесницы Арджуны, его колесница вдруг стала неуправляемой. Арджуна срезал ему вожжи и ремни управления. Неуправляемая колесница понеслась в сторону тыла кауравов, унося пристыженного Ашваттхамана, который, растерянный и злой, с помутившимся разумом, и с завистью, разъедающей душу, смотрел вслед белой колеснице.
  Ряды воинов, колесниц и слонов расступились как со стороны пандавов, так и со стороны кауравов, давая возможность Кришне и Шалье упражняться в искусстве владения лошадьми на большом круге. Еще ни одна стрела не была выпущена, еще только с натянутыми тетивами стояли Арджуна и Карна, но каждый из воинов, прекративших сражение и наблюдающих за началом поединка, понимал, что ставкой пандавов в предстоящем поединке является Арджуна, а ставкой кауравов всегда был Карна.
  Но вот Арджуна отложил неожиданно Гандиву в сторону и затрубил в свою мощную раковину, призывая всех быть свидетелями этого, может быть, последнего поединка битвы. И когда колесницы, бегущие по кругу, несколько сблизились, Карна выпустил несколько стрел подряд с такой точностью, что казалось, сейчас они снесут головы Кришне и Арджуне. Но Кришна резко остановил лошадей за миг до того, как стрелы достигли белой колесницы. Вздох облегчения пандавов и разочарования кауравов последовал за этим. Стрелы пронеслись несколько в стороне от Кришны и Арджуны. С этого начался поединок между двумя колесницами, управляемыми великими мастерами своего дела. Не бывало так, чтобы Кришна делал какой-либо хитроумный ход, который помог бы Арджуне получить преимущество и поразить противника, а Шалья при этом не находил бы контрмеры. Также и Шалье не удавалось дать преимущество Карне, который в этот день показал всему воинству, что только один лучник с колесниц достоин быть соперником Арджуны - это он, Карна. Быстрота и меткость его стрел явно превосходили всех тех, кто призван был воевать с колесниц.
  Стрелы обоих соперников встречались в воздухе и разбивались друг о друга. Изредка одна или две стрелы достигали колесниц, не причиняя вреда сопернику. Но вот Карна нагнулся и не ответил на поток стрел Арджуны. А затем стремительно распрямился, и в воздухе мелькнули несколько черных стрел, с которых слетала пыль сандалового дерева. Кришна крикнул "берегись" и уже хотел было бросить поводья и толкнуть Арджуну, но тот успел сам слегка присесть. И все же несколько опоздал. Стрелы, которые так долго Карна хранил в пыли сандалового дерева для этой схватки, для решающей атаки, достигли цели лишь частично.
  Две стрелы, одна за другой, прошли над головой Арджуны, почти касаясь его прекрасных смоляных волос. Зрители только и увидели, как взлетела в воздух его алмазная диадема, подаренная Индрой, и алмазы, сверкая на солнце, разлетелись в стороны. Кришна на мгновение затормозил движение колесницы, и голова Арджуны исчезла за бортом. Наступила гробовая тишина. Почти не было сомнения, что Карна, по крайней мере, тяжело ранил Арджуну в голову. Карна тоже застыл в ожидании. И когда на его губах появилась довольная улыбка, появление Арджуны, Гандивы и потока легких острых стрел произошло одновременно, не дав возможности Карне среагировать. Стрелы впивались в его тело и сорвали с него нагрудный панцирь. Раненый Карна упал с высоты, на которой до этого находился, прямо на открывшуюся дверцу колесницы. Лежащий и безоружный Карна стал великолепной мишенью для Арджуны.
  И снова молчание. Все ждали последней стрелы. Смерть нависла над Карной. Прошли мгновения, Шалья изо всех сил гнал лошадей, пытаясь увести колесницу подальше от Арджуны, чтобы уменьшить точность попадания. А Кришна, в свою очередь, умело сокращал расстояние, давая Арджуне возможность навсегда покончить с Карной, основной опорой Кауравов. И снова прошли мгновения, но Арджуна по-прежнему стоял высоко в своей колеснице, с Гандивой в опущенных руках, давая возможность Карне встать на ноги и прийти в себя.
  Карна, будучи сам благородным воином, не оценил на этот раз благородства своего единоутробного брата, так велика была в нем жажда победить непобедимого. Придя в себя, он резко встал на ноги и, видя, что расстояние достаточно близкое, швырнул дротик в спокойно стоящего Арджуну. Арджуна слегка отклонился в сторону, но Карне повезло на этот раз. Дротик попал в плечо между металлическими пластинками кольчуги, разорвал ее и порезал плечо. Выступила кровь, заставив Арджуну сесть на площадку и заняться своей раной.
  В это время Кришна погнал лошадей, расширяя круг и удаляясь от Карны. Шалья тут же погнался за ним. Кришна старательно избегал центра образовавшегося круга, где были глубокие рытвины. Он уже однажды угодил в них, и только его могучие кони и широкие колеса в состоянии были вынести колесницу оттуда. Шалья же был убежден, что наперерез через центр он нагонит Кришну быстрее, и погнал лошадей через рытвины. Проскочив несколько из них, он вынужден был замедлить ход, но угодил в самую глубокую рытвину. А Кришна, между тем, развернул лошадей и стал приближаться к врагу, когда увидел, что Арджуна уже на ногах и твердо держит Гандиву в руках.
  Карна, превозмогая боль от ран, выскочил наружу и пытался вытащить колесо из рытвины, тогда как Шалья нещадно хлестал лошадей и кричал. Но вот Кришна, по приказу Арджуны, остановил колесницу на некотором расстоянии от них. Карна стал легкой мишенью для него. И опять Арджуна не воспользовался своим преимуществом. Он открыл дверцу колесницы и вышел наружу, давая возможность Карне использовать равные шансы для борьбы. Даже Шалья и Кришна застыли, пораженные благородством Арджуны, которому было важнее доказать свое преимущество, нежели убить соперника.
  И когда Карна выпустил первую стрелу, все воочию увидели то, что заставляло Дрону сказать об Арджуне: "Ему нет равных во владении луком ни здесь, ни на небесах". Арджуна применил прием, которым в совершенстве владел только он и больше никто. Несколько тяжелых стрел в потоке легких стрел понеслись в воздухе, а тетива Гандивы не была видна из-за скорости, с которой он выпускал стрелы.
  Карна уже не мог увернуться от всех стрел. Тяжелая стрела с прямым наконечником вошла ему в горло. Он схватил ее с последним импульсом жизни, но следующие две стрелы с серповидными наконечниками обрубили кисть его руки и снесли голову.
  Увидев это, кауравы побежали назад, гонимые страхом перед мощью, недоступной людям, и кричали: "Сам Нара, великий подвижник и воин, убил нашего Карну, сына Солнца". Они кричали так еще и потому, что солнце как бы в расстройстве зашло за облако, а затем стало опускаться, готовясь к закату. Солнце не в состоянии было видеть смерть своего любимого сына.
  Шалья вышел из колесницы, увидев приближающегося Дурьйодхану, который плакал и причитал, а затем склонился над телом Карны. Тело его сотрясалось от отчаяния и безнадежности, и никто не хотел остановить его слез, да и некому было. Бхима покончил со всеми его братьями, а Арджуна убил Карну, защиту и опору царской семьи Дхритараштры.
  В это время Арджуна сидел на ступеньках своей колесницы. Кришна его поднял и обнял, а затем заставил взойти на колесницу и сесть на скамейку, после чего направил колесницу с раненым Арджуной в сторону лагерей пандавов.
  Шалья поднял плачущего Дурьйодхану и повел его к его колеснице, говоря:
  - Это судьба, царь. Прикажи распустить свое войско. Так делалось всегда, когда погибал лучший из воинов. Все остальные отступали. Ты получишь почетный мир даже сейчас, когда потерпел поражение.
  Дурьодхана взглянул на него. То были глаза безумца, которого ненависть и злоба давно лишили разума:
  - Никогда этому не бывать.
  
  Последний день битвы
  
  Утром восемнадцатого дня Дурьодхана медленно вышел из шатра. Предрассветные сумерки были холодными и неприветливыми. Он посмотрел с тоской на небо, потом вспомнил своих девяносто девять братьев, убитых ненасытным Бхимой, и слеза бессилия и отчаяния скатилась из его глаз. Когда Шакуни подошел, чтобы узнать, что надо предпринять сегодня, он сказал с той же тоской:
  - Мои девяносто девять братьев и все наши дети и внуки погибли в сражении. Они любили меня и доверили мне свои жизни, - замолчав, он собрался с силами и стал ждать приближающегося Шалью.
  Когда царь мадров подошел, он совершил обряд посвящения его в главнокомандующие, после чего спросил его мнение о том, как тот хотел бы действовать сегодня. Шалья сразу же сказал, что войско надо разбить на две части. Одна часть вместе с Дурьодханой и Ашваттхаманом должна сражаться в центре против панчалов, тогда как конница мадров вместе с Шальей и конница гандхаров во главе с Шакуни должны будут устремиться на север, где обычно воюют царь Юдхиштхира и близнецы Накула и Сахадева. Главная задача на этот раз сосредоточить все внимание на Юдхиштхире и убить царя справедливости. Основное его охранение, панчалы, уже воюет отдельно от него вместе с Бхимой и Дхриштадьюмной.
  - Юдхиштхира был тяжело ранен Карной, но мои шпионы донесли, что он сегодня собирается в бой, так как чувствует себя несколько лучше. Рана была неглубокая, но кровоточащая. Убив Юдхиштхиру, мы оставим их без царя и права на царство. То, что не удалось сделать Дроне, сделаем мы.
  Шалья говорил настолько уверенно, что Дурьодхана принял этот план. Он подумал, что Шалья мощный воин и не исключено, что Юдхиштхира не откажется от поединка. Тогда мы хотя бы убьем царя и оставим их всех без моральной опоры. Он старался отбросить от себя мысль, что сделают с ним и его семьей братья Пандавы, если такое случится.
  Бой разгорелся с новой силой. Шалья объезжал войска и кричал им, что обогатит всех в случае победы и не оставит их семьи без присмотра в случае почетной гибели. Он так страстно и уверенно убеждал воющих солдат, что они проявляли чудеса героизма. Сам же он вместе с разосланными повсюду людьми следил за моментом появления Юдхиштхиры, чтобы вместе с Шакуни и конницей ударить и окружить царя пандавов.
  И когда ему сообщили, что царь появился на северном фланге вместе с конницей и братьями близнецами, Шалья и Шакуни с воем и гиканьем понеслись туда в сопровождении конницы.
  Люди из страха преувеличивают силу своего противника, а из чванства преуменьшают его мощь. Шалья и Шакуни врезались в ряды пандавов, которые тут же расступились, давая своей коннице вступить в бой с кауравами.
  Увидев царя, Шалья стал выкрикивать в грубой форме призывы к поединку. Он потерял уважение к себе, став командующим, от которого зависела судьба сражения. Он потерял и разум, недооценив того, что Юдхиштхира сам является выдающимся воином, свободно владеющим всеми видами оружия. Крипа, его учитель, всегда говорил, что сочетание ума и правильного выбора позиции ставит часто Юдхиштхиру выше его противников.
  Юдхиштхира стоял в колеснице, управляемой самим Накулой. Он был бледен и с темными кругами под глазами. Его суровое лицо и плотно сжатые губы не дрогнули. Он только посмотрел на Накулу, и тот погнал лошадей прямо на противника, не давая ему развернуться. Шалья засмеялся и стал осыпать стрелами знаменитую колесницу Баладевы. Юдхиштхира не отвечал. Накула вдруг резко вывернул колесницу и помчался параллельно белой колеснице Шальи. Еще мгновение, и вдруг в руках Юдхиштхиры блеснул его знаменитый серебряный дротик. Говорят, что полет дротика был подобен молнии, вылетевшей из рук сурового царя.
  Дротик вонзился в грудь Шальи, и тот вылетел из колесницы, перевернулся в воздухе и упал на грудь с распростертыми руками. Говорили, что Шалья обнимал землю так, как будто после долгих скитаний возвратился к горячо любимой жене.
  Накула натянул поводья, чтобы остановить колесницу, но, увидев приближающихся всадников противника, резко погнал лошадей под прикрытие своей конницы. Он знал, чего стоило царю вообще выехать на поле битвы. Он хотел дать Юдхиштхире передышку после встречи с Шальей.
  Шакуни мчался навстречу коннице пандавов во весь опор, вдохновляя мадров и гандхаров. Началась страшная битва конников, демонстрирующих все свое мастерство и умение, чтобы сломить сегодня противника. Но матсийцы во главе с Сахадевой, который пересел с колесницы на своего любимого скакуна, были крепким орешком.
  Шакуни пробивался к Сахадеве. И вскоре их поединок начался. Шакуни дрался отчаянно, прикладывая все усилия и применяя обманные приемы, и даже удачно швырнул нож, угодив Сахадеве в бедро. Но Сахадева даже не вздрогнул. Он продолжал издевательски расспрашивать Шакуни:
  - Не перепутал ли ты фальшивые кости с настоящим мечом? Ну ты, герой в женской спальне и среди беспомощных людей, покажи себя на поле битвы. Может, ты уже наложил в штаны? Я подожду, пока ты помоешься и сменишь свое вонючее белье . . .
  При этом Сахадева ловко орудовал саблей, о которой Крипа говорил, что нет равного Сахадеве, если он с саблей и на коне, он тогда может снести голову любому противнику. Наконец-то Сахадева почувствовал себя в своей стихии.
  Обезумевший от ненависти и зависти, Шакуни слишком близко приблизился к нему. И вдруг Сахадева встал во весь рост в стременах и молниеносно снес ему голову. Когда голова Шакуни отлетела под ноги лошадей и покатилась, вдавливаемая копытами в землю, кто-то из гандхаров выкрикнул в панике:
  - Спасайтесь домой, в горы! Все наши цари убиты!
  Началась всеобщая паника и бегство кауравов. Пандавы не стали гнаться за ними. Они бросали в воздух все предметы, какие только попадались им под руки, и кричали:
  - Джайя Шри Кришна! Джайя непобедимый Арджуна! Джайя чистый душой Юдхиштхира!
  Дурьодхана, который в это время отдыхал недалеко от леса, понял, что это полное поражение. Он вскочил в свою колесницу и без возницы устремился в глубь леса. Ашваттхаман, Крипа и Критаварман, уносимые этим потоком бегущей армии, обменялись взглядом, и втроем тоже углубились в лес.
  Когда Кришна и Арджуна подъехали к царю Юдхиштхире, тот сидел прямо на земле, прислонившись к колеснице. Он посмотрел на окруживших его братьев и друзей и только произнес:
  - Победа! - И потерял сознание.
  Поле Курукшетры было свободно от кауравов. Дорога к престолу, усеянная трупами, была свободна.
  
  Поединок на палицах
  
  Санджайя вышел к озеру, к востоку от Курукшетры, чтобы напиться у родника, как раз в то же самое время, когда туда подъехал Дурьодхана. Увидев Санджайю, Дурьодхана испустил вопль страдания и стал говорить, глотая слезы от бессилия и отчаяния, как малое избалованное дитя, непривычное к отказам:
  - О Санджайя, скажи моему слепому отцу, что я не сумел исполнить его заветного желания. Я не сумел стать царем царей. Вместо этого я потерял всех моих близких родственников и друзей. Я превратил наше цветущее царство в кладбище для плача и причитания вдов и сирот. И скажи, что я лежу на дне чистого озера, чтобы отдохнуть немного от того непомерного труда, который я исполнял, от сотен душевных и телесных ран, которые сделали мою жизнь невыносимой.
  С этими словами он стал входить в озеро, по-прежнему держа на плече свою огромную палицу. Он направился в сторону осоки и исчез, затерявшись в камышах.
  Санджайя напился воды и погрузился в чтение мантр, когда услышал шум приближающейся колесницы. Открыв глаза, он увидел рядом с собой Ашваттхамана, Крипу и Критавармана.
  - Скажи, Санджайя, ты не знаешь, жив ли наш царь, жив ли Дурьодхана?
  - Он жив, но сердце его разрывается на части. Он там, на дне озера. Он устал и отдыхает. - Санджайя показал головой в сторону камышей.
  Ашваттхаман вошел в озеро и направился к Дурьодхане. Он звал и убеждал Дурьйодхану откликнуться, объяснял, что еще не все потеряно, что они вчетвером смогут отомстить Пандавам за несправедливое ведение войны и смерть близких. Он уже потерял надежду дозваться Дурьйодханы, когда тот показался вдруг из воды недалеко от него, держа в одной руке широкий и полый тростник, через который дышал, а в другой - палицу, с которой он не в состоянии был расстаться. В это время подошли и остальные.
  - Восстань, о царь Куру, нас осталось четверо героев, чтобы наказать негодяев, постоянно нарушающих законы справедливой битвы для кшатриев. Пандавы истощены и покрыты ранами, а нас четверо, чтобы суметь еще наказать их, - упрашивал Ашваттхаман Дурьйодхану.
  - О бык среди людей, я готов к новой схватке, ибо я никогда не примирюсь с тем, что они ходят живыми и здоровыми по земле. Но дайте мне одну ночь отдохнуть и собраться с силами на дне этого лучшего из озер, хрустального и незамутненного кровью моих близких.
  В это же время несколько охотников с тяжелой тушей убитого оленя подошли к родникам. То были охотники, поставляющие свежее мясо для Пандавов. Они непосредственно подчинялись Бхиме. Когда они услышали голоса людей в этом безлюдном месте, они тихо, крадучись приблизились к камышам и увидели колесницу Ашваттхамана, а затем Дурьйодхану, беседующего со своими союзниками.
  Испугавшись, что присутствуют при тайном совещании врагов, они бесшумно скрылись в лесу. Один из них сказал, что Бхима разослал повсюду гонцов с целью обнаружить и сообщить, где находится Дурьодхана. Награда за Дурьйодхану обещана огромная.
  Когда охотники доскакали до лагеря Пандавов, они увидели, что цари сидят вокруг праздничного обеда, разложенного на коврах между шатрами. Они подошли к Бхиме и сообщили, что видели Дурьйодхану. Когда эта весть разнеслась среди присутствующих, все повскакали и бросились к колесницам и лошадям. Почти все цари и их родственники, пандавы, панчалы, матсийцы, помчались к озеру, чтобы наказать виновника всех зол.
  Услышав отдаленный грохот несущихся колесниц и лошадей, трое союзников попрощались с Дурьодханой и бросились к своей колеснице, чтобы не вступать в бой с превосходящими силами противника. А Дурьодхана ушел еще дальше в камыши и погрузился в воду.
  Юдхиштхира шел вдоль берега и кричал:
  - Выйди, принц, и прими бой, о котором ты мечтал. Мы, Пандавы, здесь на берегу и готовы к бою. Любой из нас. По твоему выбору. - Потом он стал злиться. - О негодяй, разрушивший дом отцов, о злодей, нарушивший мир. Ты, оказывается, боишься даже честного поединка с одним из Пандавов. Что же ты хвастался и бил себя в грудь, что способен уничтожить нас одним ударом своей палицы? - Юдхиштхира помолчал, а потом закричал, чтобы тот обязательно услышал его. - Посмотри, какое почетное условие я предлагаю тебе. Сам выбери оружие, и, если ты победишь хотя бы одного из Пандавов, ты можешь царствовать, а мы снова уйдем в лес.
  Кришна возмутился:
  - Это уже не благородство, царь, а просто глупость. Ты знаешь, что с Дурьодханой может справиться только Бхимасена, но он весь в ранах, с хромой ногой и безмерно устал. Ты снова добиваешься того, чтобы сделать своих братьев и свою семью несчастными. Остановись, царь, и возьми свои слова назад. Негодяй все равно будет наказан, не смей виновнику всех бед предлагать почетные условия боя.
  Но было уже поздно. Вдалеке из воды показалась палица, а затем голова Дурьодханы.
  Он поднялся на ноги и шел к берегу. Приблизившись к царю, он сказал:
  - Что ты мне предлагаешь? Царствовать на этой опустошенной земле вдов и сирот? Нет, Юдхиштхира, это обнищавшее и обездоленное царство я оставляю тебе. Я ненавижу вас, Пандавов, и никогда не потерплю, чтобы вы ходили живыми по той же земле, по которой хожу я. Но теперь я один, а вас много. Как год встречает каждый из сезонов друг за другом в определенной последовательности, так и я готов сразиться на палицах с каждым из вас в отдельности. Мое единственное оружие - это палица. Я не могу сразиться со всеми сразу.
  - Ты вспоминаешь о благородстве кшатриев, когда оказываешься в нужде. Ты забыл о том, что все могучие герои кауравов собрались вместе, чтобы убить нашего мальчика Абхиманью у меня на глазах. Нет вам моего прощения. И все же мы будем сражаться по одному с тобой. Мы дадим тебе шанс умереть с оружием в руках, как и подобает кшатрию, - сказал Юдхиштхира и посмотрел на Кришну. Но тот отвернулся от него недовольный.
  - Я принимаю условия Дурьодханы, - сказал Бхима, который после многих ран, полученных в последние дни, выглядел исхудавшим и бледным, более того, он стоял, опираясь на свою палицу, так как волочил больную ногу. - Сегодня, о Юдхиштхира, я выну занозу, которая так долго была в твоем чувствительном сердце. Сердце твое больше не будет кровоточить. Сейчас здесь ты увидишь, что больше нет препятствий для тебя, чтобы принять царство нашего отца.
  Затем, обращаясь к Дурьодхане, он сказал с ненавистью:
  - Вспомни же, худший из людей, все подлости, которые ты совершил, чтобы уничтожить нас. Отравлял, поджигал, обманывал, ссылал и унижал. И чего ты добился? Все твои защитники, которых ты купил за деньги, твои братья и твои дети, твои родственники и твоя огромная союзная армия - все уничтожены нами. Чего же ты хочешь теперь, остаться живым и править страной, которую превратил в погребальный костер? Не выйдет, негодяй. Ты должен умереть в муках.
  Дурьодхана презрительно ухмыльнулся:
  - Я жду противника, который способен сразиться со мной, а ты болтаешь языком. Никто еще не победил меня в честном поединке. И тебе это не удастся. Я убью тебя. - Дурьодхана явно преувеличивал, так как всегда бывал на грани поражения в схватке с Бхимой, несмотря на свое мастерство. Но сегодня он видел, что Бхима бледен и слаб от полученных ран, а сам он даже успел отдохнуть.
  Противники стали медленно перемещаться по кругу, держа наготове свои булавы. И вдруг оба разом бросились навстречу друг другу. Удары сопровождались мощным грохотом и искрами. Оба противника были великими мастерами во владении палицами.
  В разгар боя появился Баладева с кувшином в руках и, качаясь, направился к противникам. Он был в своей неизменной голубой робе, в ушах у него были крупные голубые камни удивительной чистоты, а на шее гирлянда из полевых цветов.
  На некоторое время поединок приостановился. Оба противника тяжело дышали. Отхлебнув, Баларама обратился вдруг к Юдхиштхире:
  - Скажи мне, о царь справедливости, что происходит . . . Я не о том . . . Я не мог воевать ни за тебя, ни против тебя . . . Скажи, почему Земля не развалилась на части, когда тебя в сопровождении твоих невинных братьев и благородной жены гнали в лес из Хастинапура, как ненужных животных . . .
  - Ты пьян, брат, но сделай еще глоток и не мешай поединку, - сухо сказал Кришна.
  Баларама осушил свой кувшин и отбросил его в сторону. Потом открыл глаза и, смеясь, сказал Кришне:
  - Так уж получилось, мой брат дорогой. Мне досталось лучшее вино, а тебе прекрасные жены. - Все стали смеяться, а он продолжал. - Но я не об этом . . . Нельзя вести поединок на песке . . . Это против правил . . . Идите за мной.
  Все пошли за Баларамой, который вывел их на каменистую почву и, сказав "здесь", прошел к отдаленному дереву, сел и тут же уснул.
  И снова началась яростная схватка двух могучих бойцов. То они сходились и обменивались ударами, которые не достигали цели, то отскакивали, чтобы передохнуть и примериться к новой схватке. Если удары Бхимы заставляли Дурьйодхану покачиваться каждый раз, то удары Дурьодханы застигали Бхиму врасплох, так как были неожиданные и разнообразные, рассчитанные на то, что Бхима с трудом стоит на ногах. Все присутствующие, несомненно, отдавали предпочтение искусству Дурьодханы, хотя и признавали, что Бхима слишком сильно был ранен в последних боях и с трудом держался на ногах еще до схватки, тогда как Дурьодхана был более свеж и успел отдохнуть
  Вскоре Дурьодхана изловчился и нанес молниеносный удар по голове Бхимы. Шлем спас Бхиму, но все же край булавы сильно порезал ему голову. И вслед за этим Дурьодхана сильным ударом заставил содрогнуться Бхиму и сорвал с него кольчугу. В ответ разъяренный Бхима успел нанести мощный удар по плечу противника, от чего последний упал на одно колено и явно слабее уже держал палицу.
  Дурьодхана с трудом встал на ноги, заметив, что Бхима отирает кровь, заливающую ему глаза, и еле стоит на ногах. Бхима двигался тяжело, но огромная сила воли, привычка к невзгодам и страстное желание выполнить свою клятву до конца и расправиться с последним и самым главным из сыновей Дхритараштры поддерживало в нем силы.
  Заметив это, Кришна подошел к Арджуне и зашептал ему на ухо:
  - Тринадцать лет Бхима скитался по лесам, тогда как Дурьодхана изготовил железное чучело Бхимы и тренировался на нем, совершенствуя свое мастерство во владении палицей. У Бхимы есть только один путь к победе - это применить свой знаменитый удар по бедрам, который запрещен правилами, но который является частью его клятвы и его непревзойденного искусства. Он должен применить этот удар, иначе он погиб. Он дал клятву сломать бедра Дурьодхане. Дай ему знать об этом.
  Арджуна быстро прошел на видное место и встал так, чтобы Бхима ясно видел его. Как только Бхима взглянул на него, Арджуна показал на свои бедра. Бхима кивнул, вспомнив свою клятву убить противника нечестным путем, какой тот и заслуживает в силу своей бессовестности и подлости.
  На глазах у удивленной публики Бхима, который ни на шаг не отступал при нападении противника, вдруг ожил и стал быстро перемещаться то вправо, то влево и больше не отражал удары, а старался увернуться от них. Обрадованный Дурьодхана решительно приблизился к нему, чтобы нанести смертельный удар. И вдруг Бхима мгновенно встал на одно колено и нанес мощный удар по бедру противника. И не успел Дурьодхана завалиться на размозжённое бедро с диким криком, как Бхима встал на ноги и нанес еще более мощный удар по другому бедру. От этих ударов Бхимы спасения не было.
  Когда бесчувственный Дурьодхана упал к его ногам, он поставил свою левую ногу ему на грудь в знак победы, но тут силы стали покидать его. Только огромная воля и выносливость, которыми отличался Бхима, позволили ему совершить эти победные удары. Он убрал ногу и оперся на булаву всей грудью, почти теряя сознание, весь залитый кровью. Накула подскочил к нему и стал быстро завязывать платок с бальзамом на его голову. Взял его руку так, чтобы она обхватила его шею, и при поддержке других воинов отвел его в сторону и посадил на траву. Бхима сидел и улыбался, но глаза открыть не мог. Силы почти покинули его, когда он услышал голос Баларамы:
  - Сколько раз я говорил тебе: нельзя бить ниже пояса. Это запрещено правилами боя на палицах. Ты нарушил наставления своего учителя.
  Бхима, продолжая улыбаться, сказал тихо и твердо:
  - Дорогой учитель, я должен был прежде всего исполнить свою клятву.
  Кришна махнул на Баладеву, и тот обиженно пошел к колеснице и вскоре скрылся в лесу. А Кришна вплотную подошел к лежащему ничком Дурьодхане. Когда тот открыл глаза, то увидел, что Кришна стоит над ним в своей желтой робе санньяси и внимательно смотрит на поверженного противника.
  Дурьодхана с трудом, с дикими болями и воплями перевернулся на спину и посмотрел прямо в глаза Кришне. Наступила такая глубокая тишина, что все было слышно, даже пение вечерней птички далеко в лесу.
  - Теперь Земля твоя, о царь царей, - насмешливо и безжалостно сказал Кришна, - она насквозь пропитана кровью невинных людей, убиенных по твоей милости. Ты наконец получил ее в свои объятия. Наслаждайся.
  - Я ненавижу тебя, Господь Нарайана, - зашептал Дурьодхана. - Только твои нечестные трюки могли принести победу над великими воинами моей армии и над нашим многочисленным войском. Это ты научил Шикхандина, как убить деда Бхишму; это ты подучил царя справедливости, чистого душой, обмануть Дрону; это ты вогнал колесницу Карны в рытвину, чтобы Арджуна сумел убить непобедимого воина, и это ты сегодня приказал Бхиме нанести мне недозволенные удары по бедрам. Боги не знают стыда и совести, но люди никогда не забудут, что я побежден своими врагами нечестным путем. Позор вам всем, кто добыл победу подлостью, - но все понимали, что Дурьодхана, как всегда, произносит лживую политическую речь.
  Тогда Кришна обернулся ко всем стоящим царям и громко сказал:
  - Война не нужна людям. Война - это продолжение плохой политики. Какой была политика, такой и будет война с этой политикой. Кто породил бессовестную политику, тот пожнет позорную смерть. - Кришна показал на Дурьйодхану. - Вот он лежит здесь и умирает в муках, как презренная тварь. Ты пожинаешь плоды своих злобных деяний. Смерть и позор - это самое малое, чего ты заслуживаешь, лежа в крови невинных жертв твоей дьявольской политики. Справедливость всегда торжествует.
  
  Беседа киборгов
  
  Прошло сорок лет.
  Сонный крестьянин, в утренних сумерках стоящий у входа в свою хижину, протер глаза и, потягиваясь, развел руки, пытаясь отогнать сон. Когда он поднял глаза, то увидел, как над дальним лесом быстро удаляется в сторону гор темный диск. Видение показалось ему совершенно невероятным: кто еще, кроме птиц, мог перемещаться в воздухе. Он еще раз потер глаза. И когда открыл их снова, небо было чистым. Он удовлетворенно улыбнулся и подумал, что утром в сумерках всякое мерещится.
  Дископлан удалялся в сторону гор в соответствии с планом нового расположения наблюдательных постов на Земле. Новое поколение киборгов, андроидов, роботов и регистрирующих устройств основано было на несколько ином принципе, который позволял вести практически автоматическую запись и селекцию наблюдений с огромных расстояний и повсюду.
  Прибывшие на дископлан киборги нового поколения с удивлением смотрели на двух своих коллег старого поколения, которых звали Ан и Торн и которые провели на Земле без малого шестьдесят земных лет.
  Еще вчера они в новой ускоренной форме просмотрели битву и признали, что зрелище такое, что хочется вмешаться в события. Ан и Торн напомнили им снова, что это бесполезно. Землянам предназначена какая-то миссия во вселенной, и Кришна не позволяет вмешиваться в их судьбу. Ан и Торн сидели с ними в главном зале и беседовали, не торопясь. Им хотелось поделиться наблюдениями и мыслями со своими преемниками.
  - Наши бияне удалились с Земли заблаговременно. Они не в силах были вести объективные наблюдения за своими собратьями-землянами, которым не могли помочь, - рассказывал Ан, - они не в состоянии были видеть их бесконечные страдания. Мир здесь еще чрезвычайно далек от оптимизации. Вы вскоре увидите записи последних сорока лет, но, если в двух словах, то произошло следующее:
  - Ашваттхаман получил из рук умирающего Дурьодханы право быть новым главнокомандующим несуществующей армии. Ашваттхаман исполнил свое заветное желание расправиться с панчалами, наследниками царя Друпады. Ночью он проник в их лагерь и вырезал всех их спящих, включая беременных женщин, детей и стариков. После этого он поспешил сообщить Дурьодхане, которому оставалось жить считанные минуты, что он убил всех, включая Дхриштадьюмну, Шикхандина, пятерых сыновей Драупади, всех женщин, детей и стариков, которые были в царских шатрах, включая Уттараху с сыном от Абхиманью. Слезы счастья появились на глазах умирающего Дурьодханы, и мстительный злодей прошептал: "У Пандавов нет больше наследников". С этими словами он умер.
  - Однако это было не так, - продолжал Ан, - за день до этого Драупади и Субхадра покинули лагерь и отправились в страну Панчалу, увозя с собой новорожденного Парикшита, сына Абхиманьи и внука Арджуны. Они сделали это по настоятельной просьбе Кришны, который с самого начала заявил всем, что этот ребенок - будущий царь Индии. Так вот, этой гигантской для своего времени страной сейчас правит именно Парикшит. Кришна твердо знал, что говорил. Мы абсолютно уверены, что именно Кришна выстроил все события таким образом, чтобы страной правил наследник Арджуны. Мы не знаем, для чего это было нужно и как Кришна это сделал. Но это так. Как говорят земляне, человек предполагает, а Господь располагает.
  Когда Ан замолчал, Торн рассказал о ряде других событий, которые следует просмотреть перед началом наблюдений:
  - Пандавы не убили Ашваттхамана, так как он брахман, а брахманов запрещено убивать. Это величайший грех для индуса. Обратите внимание. Это удивительная страна, в которой, в это дикое время насилия и беззакония, уважение к интеллектуалам и носителям знаний уже было на самом высоком уровне.
  Итак, наши наблюдения показали, что Ашваттхаман ослеп, когда попытался применить мини-ракету против Арджуны, то есть когда она взорвалась в его руках. Он всю жизнь люто завидовал Арджуне, которого так любил его отец. Дрона знал о злом и завистливом характере своего единственного сына, но любил его и прощал ему это. Позже Ашваттхаман сошел с ума. Над ним издевались на ярмарках, хотя он и брахман. В один из дней просветления он покинул жизнь по закону праев, так же, как и его отец. Они умеют прекращать жизнь без нанесения себе телесных повреждений.
  - Так как почти все царские роды были истреблены в этой братоубийственной войне и навсегда был сломлен хребет великому воинству кшатриев в Индии, Арджуна и Бхима объездили все страны и племена, чтобы в поединках и в переговорах добиться присоединения всех к стране Куру. Так родилась Великая Индия.
  Драупади стала почти святой. Она была великая царица этой огромной страны. И Юдхиштхира не делал ничего, не посоветовавшись с ней. Они правили страной тридцать шесть лет. Четыре года назад прибыл гонец с гор непосредственно к Юдхиштхире и сказал только одно слово: "Пора".
  Пять братьев и Драупади ушли в метель в горы. По дороге они все умерли, ибо были уже старые и больше не могли вынести невзгод земной жизни. Сразу же после их смерти мы наблюдали страшное извержение вулкана, который находился в океане прямо под Дваравати. Город исчез под водой. Погибли все те, кого мы считали небожителями, сопровождавшими Кришну в его земной жизни. Незадолго до этого один охотник приметил в лесу блеск. Он решил, что видит оленя, и выпустил стрелу. Когда он подбежал к тому месту, то к своему ужасу увидел мертвого Кришну, в пятке которого торчала его стрела. Он побежал, крича, что убил по ошибке самого махараджу. Вдруг он увидел, как навстречу ему идет Баларама. Последний стал увеличиваться в размерах и вскоре превратился в гигантскую змею, которая унеслась в небо. Охотник потерял сознание. Когда он пришел в себя, то снова взглянул в сторону Кришны, но не обнаружил там никого. Как исчез Кришна, вы не найдете в записях. Если Кришна чего-то не хотел, записи оказывались пустыми. Вот так Кришна и все, кто его сопровождал, покинули Землю. Почти естественно и материально.
  Торн замолчал. Ан посмотрел на молчащих и равнодушно слушающих киборгов нового поколения, для которых земные дела пока были обычной работой, к которой примешан сказочный элемент, присущий низко развитым обществам. Ан и Торн переглянулись. Уловив это взгляд, один из новых киборгов спросил:
  - Почему наблюдение за Землей ведут только киборги и роботы, и нет здесь историков-биян, которые сначала делали все сами, а остальные только помогали им вести записи?
  - Вначале все они стремились на Землю, чтобы провести эксперименты и вмешаться в земную жизнь, но Кришна наложил запрет на вмешательство. Сидеть и пассивно наблюдать эти страшные картины братоубийственных войн бияне не могли, - сказал Ан и добавил, обобщая свою мысль, - откровенно говоря, я вижу в этом перст судьбы нашей вселенной, я имею в виду, что наблюдение ведем мы, киборги, а не одни люди за другими людьми. Проблема эмоций никогда не может быть разрешена для людей, так как их мышление принципиально отличается от нашего.
  - Это известно, - сказал спокойно один из новых киборгов, - человеческая мысль находится в полной взаимосвязи с эмоциями. Это не компьютерный расчет нашего мозга, а эмоциональные всплески их мозга. Они в состоянии достичь совершенно неожиданного гениального взлета, нелогического перескока с предмета на предмет - так они делали открытия в областях, в которых едва ли разбирались хоть немного. А мы умеем логически последовательно приближаться к решению, но перескакивать через гигантские провалы в знаниях нам не под силу. Мы иначе устроены. В нашем мире люди, андроиды, киборги и роботы дополняют друг друга. Ты, мне кажется, именно это имел в виду, когда говорил о персте судьбы, что наблюдения ведем мы, а не люди, как аналитик Сью или Бел с Во, которые слишком близко к сердцу принимали рождение и смерть.
  - Тебе не кажется, что в течение многих миллионов лет человечество вымрет и исчезнет, уступив место нам, то есть другой системе мышления? Мы являемся наследниками людей во вселенной, так же как они были наследниками животных и растений, своих предшественников на планетах. Что ты думаешь по этому поводу? - Спросил Торн, как бы возвращаясь к многолетним дискуссиям с Ан.
  - Не знаю. Мы так хорошо и дружелюбно сосуществуем с людьми, что я не вижу в этом никакого смысла. Я никогда не думал о том, что мы являемся преемниками людей во вселенной. Я даже думаю, что придет время, когда тела будут не нужны, а будут в мире только пространственные невидимые конфигурации волн информации. Они есть и сейчас, но никто не хочет жить в таком состоянии бездействия и бессмертия. Поэтому, с моей точки зрения, если не будет людей, то не будет и искусственного интеллекта, хотя я не отрицаю, что мы лучше приспособлены к окружающей среде, чем люди.
  - Иными словами, ты считаешь, что, если исчезнут эмоции, исчезнут и все разумные существа в виде материальных тел, и останутся сгустки информации? Правильно я тебя понял?
  - Что-то в этом роде. Столкновение с Кришной показало, что сверхсила, способная конструировать будущее, реально существует. И теперь любой йог, утверждающий, что общается с этой силой, оказался в более выгодном положении в познании мира, чем мы, наделенные всей мощью вселенской науки.
  Ан вдруг перебил беседу, возвращая всех к реальности жизни:
  - Не будем забегать вперед. Будущее покажет. А пока и люди, и мы, киборги, будем исполнять свой ежедневный долг, предписанный Кришной материальному миру в первый день битвы на поле Курукшетры: все должны трудиться, чтобы исполнить предписанные обязанности, - и вдруг, вспомнив что-то, весело добавил, - Джайя Шри Кришна!
  
  Нью-Йорк, 2008 г.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"