Профессор психиатрии вместе с лечащим врачом наблюдали, как остановился белый лимузин и миссис Шервуд в сопровождении младшего сына и дочери направились к ступеням главного входа. Она шла, как всегда, задумавшись. Но вдруг остановилась на полпути, как будто что-то вспомнив, и повернулась лицом к лимузину как раз в тот момент, когда шофер помог молодому человеку лет тридцати или меньше выйти из машины. Он был одет в оранжевую мантию, какую можно видеть иногда на священнослужителях индуизма или буддизма. Мать и сын дождались, пока он приблизится, и вместе стали подниматься по ступеням лестницы. Профессор спустился им навстречу и сразу же начал говорить:
- Я пригласил Вас приехать сегодня, так как уже несколько дней он спокоен и даже говорит вполне ... - он хотел сказать "нормально", но побоялся травмировать мать, - словом, он даже обсуждал с нами своё меню на неделю.
Она подняла на врачей свои большие карие глаза и потухшим взглядом сперва посмотрела на них, а потом поверх их голов туда, где находилась комната ее старшего сына, поправила свои седые красиво уложенные волосы и печально сказала, отвечая на свои мысли:
- Ремиссия повторяется, но болезнь не уходит. Она в нем, - потом после паузы добавила, - но я верю, что его можно вылечить. Я уже говорила, что его раздвоение личности какого-то особого свойства. Он вполне реально видит себя древним королем по имени ... - она беспомощно посмотрела на священнослужителя, ожидая подсказки, так как не надеялась вспомнить трудное для нее имя.
- ... Юдхиштхира, - подсказал тот.
Профессор снова с любопытством посмотрел на этого европейца, облаченного в восточный наряд.
- Простите, профессор, что не представила Вам господина Шри Вишнупада. Когда-то они с Томом были дружны, но потом их пути разошлись. Господин Шри Вишнупад любезно согласился поговорить с Томом, именно с этой целью он прилетел сюда из Лондона.
Молодой человек вежливо, но без улыбки поклонился врачам. Потом повернулся к шоферу, и тот передал ему футляр, видимо, с музыкальным инструментом.
Они поднялись на второй этаж, прошли по коридору и вошли в просторный кабинет профессора, директора клиники. Через некоторое время в сопровождении санитара и медсестры в кабинет вошел светловолосый молодой человек с широко раскрытыми карими глазами и невидящим взглядом. Он осторожно сел на край мягкого кресла и опустил голову. Когда он поднял голову, все увидели слезы в его глазах. Профессор обратился к нему, как к ребенку:
- Том, вы, наверное, хотели бы поздороваться с мамой, братом, сестрой и ... - профессор замялся и повернулся к священнослужителю.
- ... гуру, - спокойно добавил священнослужитель.
Том посмотрел сперва на гуру, потом на своих родственников.
- Здравствуйте, - тихо сказал он и опустил голову. Вдруг глаза его забегали:
- Я проиграл все. Я обрек себя и свою семью на вечное скитание, - он вскочил и растерянно стал оглядываться, - скорее в лес, слово царя свято. Я проиграл. В лес! Это мой долг кшатрия. Боже мой, что я натворил, - он схватился за голову и направился к двери.
Никто не останавливал его, так как подобная сцена повторялась уже больше двух месяцев. Санитар и медсестра сопровождали Тома.
Миссис Шервуд достала платок из сумки и приложила к глазам. Дочь обняла ее за плечи. Гуру встал и обратился к профессору:
- Я уже говорил миссис Шервуд и сейчас еще раз убедился в своей правоте. Случай с Томом чрезвычайно редкий случай, когда человек отчетливо видит одно из своих очень отдаленных рождений. Я думаю, что в прошлом он и был махараджа Юдхиштхира. Сейчас его надо избавить от видений больной совести. Вы позволите, профессор, побыть с ним несколько часов?
В беседу вмешалась миссис Шервуд:
- Простите мою бестактность, дорогой профессор. Я все сегодня делаю невпопад. Так всегда, когда я вижу моего бедного мальчика. Гуру мой последний шанс. Дайте им побыть наедине. Шри Вишнупад надеется помочь ему.
Директор клиники не мог отказать миссис Шервуд в этой странной просьбе. Ведь только благодаря щедрости ее фонда лечебница стала комфортабельной и хорошо оборудованной клиникой для душевнобольных.
Позже, когда все вышли из кабинета и подошли к смотровому окну, они увидели, что Том Шервуд сидит на кровати, закрыв лицо руками, а гуру играет на каком-то музыкальном инструменте и поет. Потом гуру подошел к нему, сел рядом, взял его вялую руку и начал что-то говорить.
Том попытался снова повторить то, что говорил в кабинете, но гуру перебил его:
- Ты страдаешь за махараджу, потому что внушил сам себе неправильную интерпретацию событий. На самом деле происшедшее было важным событием в жизни Пандавов. Только Господь Кришна знал истину. Вскоре и тебе она откроется, и ты поймешь, что то была неизбежная дхарма братьев. Они нуждались в этой резкой перемене. Я прошу тебя только об одном, ложись и закрой глаза.
Том послушно лег и закрыл глаза, дыхание его стало выравниваться, как у человека, который постепенно погружается в сон. Гуру, не отпуская его руки, стал что-то рассказывать ему. Шервуды вышли в парк, а профессор вернулся к своим делам. Когда санитар попытался подслушать, о чем там говорят, он услышал тихое пение и припев: "Харе Кришна, Харе Кришна", а потом гуру снова стал что-то рассказывать.
Вызов
Махараджа Юдхиштхира сидел на краю бассейна и невидящим взглядом смотрел, как вода стекает вниз по желобку, наполняя бассейн. Утро было прохладное и приятное, каким оно бывает сразу после сезона дождей.
Посижу еще немного, через некоторое время можно будет принимать послов, гонцов и просителей. Скучно и неинтересно. Новый день повторяет вчерашний. Никакого разнообразия. Надо любить быть правителем, надо желать властвовать, тогда будешь вникать в дела управления государством. А я не люблю. Другие цари тщательно взвешивают каждое слово, обсуждают с советниками каждый шаг, каждый поступок, чтобы принять правильное решение, потому что тот государь управляет хорошо, кто предвидит последствия своего решения. А мне скучно заниматься этим. Я безразличен к делам моего государства. Я бы с большим удовольствием ушел в ашрам Вьясы, слушал его удивительные истории из жизни богов и людей, рассказы о борьбе добра и зла, о радостях и страданиях, о смысле человеческой жизни.
В тот момент, когда Юдхиштхира подумал об ашраме и представил себе девственную красоту осеннего леса и речь Вьясы, льющуюся серебряным ручьем, он увидел у дворцовой калитки Бхиму и гонца за его спиной. Юдхиштхира вздохнул.
- Гонец от Дурьодханы.
Бхима отошел, давая возможность гонцу обратиться непосредственно к махарадже:
- Наследный принц Дурьодхана сопровождает своего дядю Шакуни, царя Гандхарвы, от Дальних гор в Хастинапур. Царь едет навестить сестру Гандхари, правящую царицу Куру. Они будут проезжать мимо Индрапрастхи и хотели бы задержаться здесь на один день, - гонец говорил четко и ясно, потом опустил голову. Слуга увел гонца, чтобы накормить его и дать возможность отдохнуть, пока царь примет решение.
Бхима никогда и ни в чем не доверял Дурьодхане:
- Тебе не кажется, царь, странным, что они сперва едут сюда, на юг, а потом вернутся снова на север в Хастинапур. Я уверен, это неспроста. В этой "скромной" просьбе родственника скрыта опасность для нас. Я бы не впустил его.
Юдхиштхира удивленно посмотрел на брата, могучего и бесстрашного воина, которого все зовут "Сын Ветра". Может быть, он и прав. Он столько лет близко общался с Дурьодханой и много раз страдал из-за его коварства и подлости. Поэтому-то он и возненавидел своего кузена. Юдхиштхира понимал, что Бхима прав, но именно это его и притягивало. Дурьодхана своим коварством мог внести некоторое разнообразие в скучное течение жизни благополучного государства. Поэтому царь ответил брату согласием принять родственников:
- Если он увидит, как скромно и тихо мы живем, какая у нас маленькая армия, то он перестанет строить козни против нас.
Подошел Арджуна. И Бхима, обращаясь к младшему брату за поддержкой, горячо стал объяснять:
- Я не сомневаюсь, что у Дурьодханы уже есть подлый план, иначе он никогда не посетил бы нас, да еще отклонившись от своего пути. Прошло столько времени, но ни один из ста братьев не приехал и не поздравил нас, - он оборвал свою речь, заметив безмятежность Юдхиштхиры, и уже спокойно добавил, понимая, что нет смысла убеждать человека, мысли которого не концентрируются на государственных делах. - Однако ты царь, и поступай так, как ты делаешь всегда: прими решение быстро и не советуясь, и не думая о последствиях, - он обиженно и возмущенно повернулся, чтобы уйти, но Арджуна удержал его:
- Он нам неприятен, и он люто ненавидит нас. Но как мы можем отказать ему? Это наш долг гостеприимства. Кроме того, если мы сейчас переругаемся, он действительно выйдет победителем. Оставим все решать царю и пойдем вслед за нашей судьбой.
Бхима насупился, потом фыркнул и ушел во дворец. Юдхиштхира глубоко вздохнул, решаясь на неразумный поступок. Арджуна с грустью подумал уже в который раз, что Юдхиштхира вечно погружен в размышления и часто живет и действует, как в тумане.
- Они будут нашими гостями, - сказал царь и снова стал смотреть на ручеек, игриво стекающий с желобка в бассейн.
По прибытии Дурьодхана попросил предоставить ему пустующий особняк рядом с Прозрачным прудом на северной оконечности дворцового парка. Бхима напрягся в подозрении, пытаясь понять грязный замысел двух мерзавцев. А Юдхиштхира вдруг потерял интерес к гостям и их козням и поэтому был рад, что гости будут далеко от дворца и не станут беспокоить его. С каждым днем его настроение все больше ухудшалось.
Когда Дурьодхана в сопровождении Шакуни удалился отдохнуть, Бхима раздумчиво сказал Драупади:
- Я их хорошо знаю. Этот выбор сделан неспроста.
Юдхиштхира взглянул на них и равнодушно пожал плечами. Все эти царские интриги наскучили ему.
Во второй половине дня Дурьодхана и Шакуни, выйдя из особняка, направились в сторону Прозрачного пруда. Пруд был устроен таким образом, что вода в нем как бы отсутствовала. Человек смотрел на скульптуры, орнамент и изображения под водой, на ступени, ведущие вниз, и ему хотелось спуститься и потрогать их. Более того, орнаментированная дорожка вокруг пруда тоже таила в себе ловушки. В некоторых ее частях вода покрывала дорожку, но это было незаметно, и легко было угодить в воду. Не заметив подвоха, гость наступал на эту водную полосу и вскрикивал. Обычно у гостей это вызывало смех и приятное возбуждение.
Шакуни, жестикулируя, что-то объяснял своему племяннику, и Дурьодхана кивал головой в знак согласия. Они вышли на знаменитую дорожку как раз тогда, когда на соседней лужайке слуги раскладывали еду и напитки на низком столике и расстилали ковры для царственных гостей. Гости шли по дорожке осторожно и продолжали беседу. В тот момент, когда пожилой слуга уже собирался позвать певцов и музыкантов, Дурьодхана ступил ногой на ступеньку-ловушку и обмочил ноги. Озлобившись, он стал бить обеими ногами по водной полосе, пытаясь разбить орнамент. Но, поскользнувшись, он вдруг неестественно перевернулся, упал в пруд и ушел с головой под воду. Выйдя из воды, он бросил ненавидящий взгляд на слуг, которые поспешно отвернулись, чтобы не смущать его. Вода ручьем стекала с него, он взглянул на Шакуни. Тот кивнул.
- Такого издевательства над наследным принцем я не потерплю. Царь ответит за это, - Дурьодхана говорил громко, чтобы его слышали.
Переодевшись, он направился в сторону дворца и нашел Юдхиштхиру у Хрустального пруда. Это было сооружение из кристаллов хрусталя. Казалось, что пруд, дорожки, ручейки настоящие, но застыли под магическим взглядом волшебника. Дурьодхана, не глядя на эту рукотворную красоту, направился к царю прямо по кристаллическому ручью, где было много зазубрин. Однако, не доходя до царя, он сильно порезал большой палец. Один из слуг, раскладывающих фрукты на столе, бросился помочь ему, но Дурьодхана ударом кулака разбил ему лицо, а Шакуни ударил слугу ногой. Окровавленный слуга, держась за лицо, постарался исчезнуть.
Бхима, стоящий рядом с Юдхиштхирой, взглянул на него. Тот был безучастен и равнодушен. Дурьодхана, оставляя кровавый след на кристаллах и на траве, приблизился к царю.
- Царь, в этом дворце предательства я был оскорблен слугами. Я упал в пруд, а они нагло смеялись надо мной.
Впервые за последнюю неделю Юдхиштхира оживился:
- Принц, это несерьезно. Я не вижу ни поджога, ни убийства, чтобы наказывать людей, - Юдхиштхира имел в виду справедливые законы страны и веры, строго наказывающие поджигателей и убийц. - Скажи мне, царю, что тебя мучает.
Высокомерные слова "скажи мне, царю", услышанные от одногодки и соперника, привели Дурьодхану в неистовство. Короноваться на царство Куру было его мечтой, хотя практически он управлял страной, имея полное влияние на отца. А тут еще ненавистный Бхима издевательски добавил:
- Ты великий актер, принц. Ты изображаешь из себя изнеженную девушку, которая перепрыгивала через лужи, но все же замочила ножки, а теперь обижена на судьбу.
Лицо Дурьодханы покраснело и перекосилось от ненависти. Он задыхался и не находил слов. Он так ненавидел Бхиму, что готов был сейчас же вступить с ним в драку. Шакуни дергал его за рукав, пытаясь направить племянника по пути заранее обговоренного плана. Почувствовав, что затея проваливается из-за необузданной злобы Дурьодханы, этот маленький и желчный горный царек выступил вперед:
- Над принцем надсмеялись в твоем доме. Мы требуем извинения.
Драупади и Арджуна, стоявшие в стороне, переглянулись, понимая, что эти злыдни задумали очередную подлость. Но Юдхиштхира обрадованно подался вперед, как будто навстречу судьбе, и быстро ответил, опережая Бхиму, который собирался достойно урегулировать этот преднамеренный конфликт:
- Нет ничего для извинений перед тобой и твоим подопечным, - сухо сказал царь.
Это было сознательное унижение наследного принца Кауравы, выставленного капризным мальчишкой, находящимся на попечении своего дядюшки. Злая усмешка пробежала по губам обоих злодеев. Видимо, ранее задуманный злонамеренный план удавался.
- Я вызываю тебя на единоборство! - Нетерпеливо выкрикнул Дурьодхана.
И снова Бхима попытался вмешаться, чтобы разрушить заранее продуманную акцию, рассчитанную на особенности характера Юдхиштхиры:
- Слушай, Дурьодхана, ты не имеешь права вызывать на поединок царя. Это против наших законов, ты знаешь об этом. Только царь может бросить вызов царю. Езжай к своему отцу с миром.
Дурьодхана уже взял себя в руки, и на его лице появилась презрительная усмешка. Он хорошо знал Юдхиштхиру.
- Вызываешь на что? - С оттенком удовольствия спросил Юдхиштхира.
Боясь очередного просчета вспыльчивого племянника, вперед выступил Шакуни:
- Позволь, любезный государь, осведомиться, принимаешь ли ты вызов, какой бы он ни был?
- Да, - последовал быстрый ответ.
- Мы против кровопролития, - лицемерно и с ханжеской улыбкой произнес Шакуни. - Я предлагаю вам сразиться в кости. Всего-навсего партия в кости.
- Прекрасно, - обрадованно сказал царь, - в полную луну мы будем в зале собраний в Хастинапуре.
Оба мерзавца, не скрывая радости, одновременно сказали:
- На этом позволь, государь, нам продолжить свой путь в столицу Куру. Нам здесь больше делать нечего.
Юдхиштхира ничего не ответил и отвернулся от них.
Арджуна подошел к Шакуни и отвел его в сторону:
- Шакуни, ты притворяешься, что печешься о благополучии и чести своего племянника, но ты никакого не обманешь.
Шакуни был хитрым и коварным горным царьком, построившим всю свою политику на предательстве и обмане соседей:
- Милый Арджуна, мой племянник был бы дураком, пытаясь подражать тебе, - он старался подчеркнуть свое высокомерное отношение к простодушным Пандавам. И, намекая на только что одержанную дипломатическую победу, продолжил: - Разве в маленьких игральных костях спрятано оружие смерти? Но если вы, Пандавы, боитесь поединка, откажитесь заранее от игры, - он точно знал, что такой человек, как Юдхиштхира, никогда не откажется от поединка, даже если ожидаются страшные последствия.
Арджуна тоже понимал, что переубедить Юдхиштхиру невозможно.
- Я говорю то, что думаю, - сказал Арджуна, - подумай, Шакуни, и ты, не притворяйся. Ты понимаешь, что ты творишь, угождая принцу. Не готовишь ли ты смерть своему подопечному?
- Ты всегда искренен, - сказал с кривой усмешкой Шакуни, - такова твоя природа.
- И что? - На лице Арджуны было недоумение.
Шакуни подошел вплотную к Арджуне и тихо промолвил:
- Чистый Арджуна, не всем такое подходит. Ты понимаешь меня?
Вечером во время семейного ужина настроение у Юдхиштхиры было хорошим впервые за много недель. Он был оживлен, шутил, одарил старого дворецкого подарками, говорил комплименты братьям. Когда пришли женщины, он взял руку Драупади и вдруг искренне признался, что его радовало:
- Подобно сверкающей звезде, падающей с небес на землю, разумное иногда низвергается, чтобы уступить место року. Давайте последуем в сторону неизвестности, в сторону нашей судьбы.
Через несколько дней, узнав о предстоящей игре в кости, в Хастинапур прибыл Вьяса, чтобы забрать свою мать и некоторых женщин к себе, в лесной ашрам. Все запомнили его пророческие слова:
- Мир постарел, и я не хочу оставлять вас здесь, чтобы на закате своей прекрасной жизни вы увидели гибель могучего воинства Индии.
Унижение Драупади
За день до отъезда Драупади сидела в беседке зеленого павильона. Одна, печальная, в предчувствии неминуемой катастрофы. Она много слышала о том, к каким бедам ведет азартная игра в кости, когда мужи, призванные управлять страной и людьми, вдруг теряют голову и становятся зависимыми от случайностей игры, а с ними вместе их родственники и подчиненные, все те, которые находятся под их властью. Напористость и последовательность в действиях Шакуни и Дурьодханы говорили о том, что они задумали нечто коварное, и игра будет не в пользу Юдхиштхиры, ведь ходят слухи, что Шакуни знает заклинания на игральные кости и никогда не проигрывает. Она посмотрела на почти полную луну, висящую над дворцом, тяжело вздохнула, откинулась на подушки и закрыла глаза. Хотелось забыться и не думать о предстоящем. Юдхиштхира искал забвения и готов был на любую глупость. И это было страшно. Ведь он царь, и от него зависит будущее страны.
Кто-то взял ее за руку. Бхима стоял перед ней. Он молча и с любовью смотрел на нее. Она притянула его к себе, посадила рядом, поцеловала в губы и прижалась к нему, положив голову ему на грудь. Без Бхимы и его преданности ей было бы тяжело в эти дни.
- Судьба преследует нас, - сказал Бхима.
Она быстро откинулась и тут же ответила, как будто заранее подготовила ответ:
- Не судьба, а Юдхиштхира. Ему очень плохо. Он несчастлив. Он не хочет быть махараджей, как и ваш отец Панду не хотел, только он считает, что его долг старшего брата и кшатрия продолжить царский род Панду. Если он откажется от царства, то Куру полностью перейдет в руки Дурьодханы, и тем самым он сделает обездоленными своих братьев и своих потомков. - Драупади говорила спокойно и уверенно, как мать, хорошо знающая своего ребенка. - Он брахман, который родился в теле кшатрия.
Бхима с восхищением смотрел на свою жену и царицу, которая была так умна и проницательна, несмотря на свой юный возраст. Он прижал ее к себе, а она подумала: "Вот кто должен был быть старшим братом и царем. Бхима, Сын Ветра, всегда в действии, всегда готовый дать отпор врагам. Всепрощение Юдхиштхиры не для королевского трона". А в это время Бхима думал то же самое о ней: "Она рождена царицей, чтобы управлять большой страной. Она знает и умеет все. Юдхиштхира слепой, если этого не видит. Недаром непогрешимый махараджа Кришна так любит и ценит ее".
***
Пять братьев Пандавов, царицы Кунти и Драупади прибыли в Хастинапур, когда наступил поздний полдень. Бхима проводил цариц на женскую половину дворца и присоединился к братьям. У входа в зал собраний на специально отведенном месте лежало множество оружия, так как в зал собраний не разрешалось входить вооруженным людям.
Войдя в зал, братья увидели много знакомых принцев и царей, друзей Дурьодханы и дома Кауравов. Там были Бхишма, Видура, Карна и Дрона, братья и родственники. Игральный ковер был уже расстелен, и по одну его сторону уже сидели, подогнув ноги, Дурьодхана и чуть впереди Шакуни.
Юдхиштхира сел напротив Шакуни, а братья Пандавы сзади Юдхиштхиры.
Дурьодхана раскрыл золотую шкатулку и предложил Юдхиштхире выбрать три из шести игральных кубиков, сделанных из слоновой кости. После этого добавил как бы между прочим:
- Шакуни будет бросать за меня.
- Это разрешается? - Спросил Бхима и тронул Юдхиштхиру за плечо, надеясь, что тот поймет, какая готовится западня. Шакуни был знаменитый и непобедимый игрок в кости, и Юдхиштхира знал об этом. Но Юдхиштхира сидел неподвижно с безучастным видом - так, как будто происходящее его не касается.
- Нигде это не запрещено. Я буду играть на все состояние Дурьодханы. У кого будет большее число, тот и победитель, - ответил Шакуни.
Дурьодхана кивнул. Тогда встал Арджуна:
- Подумай в последний раз, Дурьодхана. Река уже в полном разливе и покрыла деревья. Никто не избежит возмездия, ни победитель, ни побежденный.
Дурьодхана вскочил на ноги, засмеялся, как человек, потерявший контроль над собой, и выкрикнул:
- Никто. Никто не избежит! Начинайте.
Прошел час. Юдхиштхира постепенно проиграл сундуки с жемчугами, драгоценными камнями, золотом и серебром, алмазные копья, колесницы, конницу с ратниками, охранную гвардию, всех слуг и наложниц, стада коров и овец, табуны чистокровных лошадей и под конец свою столицу Индрапрастху. Арджуну не покидало ощущение, что Шакуни что-то делает с костями. Он проигрывал только мелкие ставки и выигрывал все крупные. Позже Кришна объяснит ему, что Шакуни пятнадцать лет тренировался, чтобы быстро и неприметно для человеческого глаза подменять кости. Фокусника, который обучил его этому, он убил.
Глаза Шакуни стали бледно-серыми, почти прозрачными, и, вкрадчиво улыбаясь, он сказал:
- Царь, ты проиграл все, что имел. Есть ли у тебя еще, что поставить.
У Юдхиштхиры было абсолютно отсутствующее лицо, и его четыре брата сидели спокойно в ожидании окончания игры. Пот градом лил с лица Дурьодханы. Зал затаил дыхание.
- Я ставлю моего брата Накулу.
Неодобрительный шепот прошел по рядам. Шакуни оглянулся на Дурьодхану, тот кивнул. Четыре раза противники бросали кости, и все четыре брата Юдхиштхиры стали рабами Дурьодханы. Все пристально смотрели на Юдхиштхиру.
- Я ставлю себя против четырех своих братьев.
Шакуни снова выиграл и вопросительно взглянул на Юдхиштхиру. Некоторое время тот сидел молча, задумавшись, потом тихим и безжизненным голосом произнес:
- Драупади против пятерых братьев.
Шакуни бросил первым и набрал пятнадцать. Юдхиштхира долго готовился, перемешивая кости, а потом неловко бросил и набрал четырнадцать.
Это был конец. Гробовое молчание зала свидетельствовало о том, что произошло нечто непоправимое. Дед Бхишма и Дрона, готовые вступить в бой с целой армией, сейчас смогли только растерянно переглянуться. Видура, держась за голову, смотрел в спину Дурьодханы глазами атакующей змеи. Тот обернулся, отер пот и, глумливо засмеявшись, подошел к нему:
- Ну что, доволен? А теперь пойди и приведи мою рабыню по имени Драупади, держа ее за тонкую талию и положив руку ей на бедра. Я разрешаю. Мы посмотрим на ее обнаженную красоту, а потом отправим на кухню делать черную работу.
Это был звездный час мерзавца. Лицо его перекосила гримаса ненависти, он вспомнил свой позор на ее свайамваре:
- Ты слышал, что я сказал? Не медли. - Все видели, что Дурьодхана совершенно потерял голову.
Видура медленно поднялся со своего места. Его лицо потемнело. Он сделал шаг в сторону Дурьодханы, и тот растерянно отступил. Видура говорил сквозь зубы, сдерживая гнев:
- Болван, - только дядя мог обозвать так своего неразумного племянника. - Ты так опутал себя канатом, что даже боги уже не в состоянии разорвать его и освободить тебя. Тигры сожрут твои беспокойные ноги, ядовитые змеи будут жалить твою безумную голову. Ты стоишь на краю пропасти и требуешь, чтобы я, твой дядя, столкнул тебя туда? - Но оглянувшись на пятерых Пандавов, сидящих с опущенными головами, потерянных и беспомощных, он вспомнил об обязанности кшатрия выплатить сполна долги за игру в кости, взял себя в руки и уже громко продолжил, пытаясь объяснить незаконность проигрыша Драупади, - Юдхиштхира проиграл тебе все, включая самого себя. Он уже не имел права ставить Драупади на кон. Он был уже не царь, а твой слуга, - слезы появились на глазах этого умного человека, трогательно любящего своих племянников, когда он увидел опущенную златовласую голову Юдхиштхиры с алмазной короной. - Остановись на этом, - он показал на братьев, - ты и так уже на пороге адских планет, где ждут тебя страдания и смерть.
Но Дурьйодхану уже было не остановить, он сиял, так как был уверен, что его звездный час настал:
- Итак, ты пойдешь за ней?
- Нет, не пойду. Но пойду туда, откуда тебе придет спасение.
Никто не понял, о каком спасении для победителя говорил Видура. Дурьодхана презрительно махнул рукой и послал дворецкого за Драупади. Все молча ждали. Возражать было нечего. Все совершалось в рамках законов для кшатриев, и надо было ждать завершения этой страшной драмы.
Слуга вернулся и, обратившись к Юдхиштхире, громко спросил:
- Драупади велела спросить тебя, уважаемый махараджа, кто из пяти царственных братьев проиграл свою жену в кости?
Вопрос озадачил всех. Слуга смотрел на Юдхиштхиру, но тот сидел неподвижно, уставившись на ковер с игральными костями. Дворецкий повернулся к Дурьодхане:
- Царица не придет, не получив ответа. Что прикажешь, господин? - Сухо закончил он.
Дурьодхана приблизился к дворецкому и сильно ударил его. Тот упал. Обернувшись к своему брату, Дурьодхана резко потребовал:
- Пойди и приведи ее. И сделай так, чтобы она была унижена перед собранием. Она моя рабыня, - он сплюнул в сторону лежащего в беспамятстве дворецкого.
На лице Духшасаны, этого исчадья ада, появилась счастливая улыбка. Все знали, что Духшасану не корми, но дай сделать пакость людям. Он бросился исполнять приказ старшего брата.
У Драупади утром началось ежемесячное нездоровье, и в этот раз проходило очень тяжело. Она лежала обессиленная на диване и дремала. В ногах ее сидела царица Кунти и нанизывала жемчуга на нить, чтобы отвлечься от дурных предчувствий. Духшасана, нарушая все нормы этикета, ворвался в спальню, схватил Драупади за волосы и стащил с дивана. Волоча царицу под крики сбежавшихся женщин, он тащил ее в зал собраний. Драупади усилием воли встала на ноги и, не имея возможности поднять голову, поплелась вслед за насильником.
В зале собраний, исполняя приказ Дурьодханы, он стал снимать с нее платье, которое на самом деле было длинным шелковым полотном, обернутым вокруг тела. Пытаясь оголить ее как можно быстрее, смеясь и держась за край материи, он стал бегать вокруг нее. Все собрание сидело, опустив головы и не зная, куда деваться от стыда. Только Дурьодхана и Шакуни громко смеялись, потеряв разум из-за зависти и ненависти к Пандавам.
Драупади встретилась с окаменевшим и беспомощным взглядом Бхимы. Она держалась из последних сил. Только благодаря своей сильной воле она все еще была на ногах. Она не боялась позора и была глубоко убеждена, что есть выход из любого положения. Драупади сказала себе: мне может помочь только махараджа Кришна, который всегда был мне моральной опорой. И когда Духшасана стал раздевать ее, она взмолилась, призывая Кришну, для которого нет ничего невозможного, ничего неизвестного, ничего неосуществимого. На миг она подняла свою отяжелевшую голову и увидела, что Кришна появился за одной из колонн позади царского трона Дхритараштры в своем желтом одеянии санньяси.
Между тем Духшасана стал замедлять свой радостный бег вокруг Драупади. Каждый раз, как ему удавалось снять с нее очередное платье, под ним оказывалось другое, еще большей красоты и изящества. Уже скопилась гора прекрасной ткани, сорванной с Драупади, а она по-прежнему стояла одетая в красивое платье. Драупади невозможно было раздеть. Духшасана остановился, чтобы перевести дух и понять, что происходит. И тут зал разразился громовым хохотом. На глазах у всех происходило волшебство.
В эту минуту Кришна улыбнулся ей ободряюще и кивнул. Драупади почувствовала гигантский прилив сил и мощную энергию, будто вместо нее стоит здесь ее отец, великий кулачный боец. Со всего размаха она кулаком нанесла такой удар Духшасане, что тот отлетел в сторону и упал без сознания на гору ткани. Струйки крови стекали у него изо рта и носа. Хохот и восторженные крики были ответом на этот нокаутирующий удар. А неистовый царь синдхов Джаядратха, давно и безнадежно влюбленный в Драупади, кричал:
- Нет в мире царицы более прекрасной, чем Драупади. Ты истинная дочь своего непобедимого отца.
Дурьодхана потерял контроль над событиями. Великая победа обернулась позором. Он протянул руку к поясу в поисках оружия, но, увы, в зале собраний все были безоружны. Он хотел уже шагнуть в сторону Драупади, но не смог сдвинуться с места. Кто-то держал его железной хваткой за плечо. В этом дворце такое мог сделать только один человек - это был могучий и непобедимый дед Бхишма. Рука его была тяжелая, как скала, как бремя времени, сгибающего даже самых сильных. Под этим бременем Дурьодхана стал беспомощно сгибаться, пока не упал на колени перед дедом. Оставив внука в этом положении, гигант обратился к собранию:
- Давайте рассудим мудро, кшатрии. Могла ли царица Драупади стать ставкой в игре Юдхиштхиры, который проиграл ее, не будучи уже царем, хотя она преданно продолжала считать его своим мужем?
Только тут до всех дошло, почему мудрая Драупади отослала назад дворецкого с вопросом о кастовом статусе проигравшего: "кто из пяти царственных братьев проиграл свою жену в кости". Она, видимо, сразу же поняла, что не могла царица быть ставкой у раба, каким стал до этого Юдхиштхира. Все присутствующие согласно закивали головами. Только Карна, безоговорочно преданный Дурьодхане, попытался перечить:
- Нет никаких правил на это. Эта Драупади и ее пять мужей могут быть выиграны или проиграны в кости.
Бхишма отпустил плечо Дурьодханы, и тот встал, потирая плечо, а дед Бхишма галантно поклонился Драупади, которая снова почувствовала слабость и отошла к колонне, чтобы прислониться и не упасть в обморок:
- Моя милая Драупади, умная и добрая царица, много лет назад я слышал, что род Куру, - он обвел рукой Пандавов, Кауравов и их родственников, - находится под страшным проклятием, - он не стал объяснять дальше, а только грустно добавил: - Слабый в глазах людей всегда неправ, даже если он мудр. В этом причина зла. - Он печально посмотрел на Юдхиштхиру, сидящего впереди своих братьев, потерянного, с опущенной головой.
Дурьодхана пренебрежительно отмахнулся от слов своего деда:
- Драупади должна выбрать себе другого мужа, того, кто не раб и кто не проиграет ее в кости с таким позором. - Он хотел всех убедить, что братья Пандавы опозорены.
Юдхиштхира пребывал в трансе, не понимая, где он находится и что с ним происходит. Он вдруг осознал до конца, что натворил. Арджуна, справедливый, как природа, спокойно смотрел на происходящее, так как всегда был убежден, что справедливость восторжествует. Близнецы Накула и Сахадева высокомерно оглядывали собрание кшатриев, уверенные в мощи и силе Пандавов, которые преодолеют любые препятствия. Но Бхиме этого было недостаточно. Он встал, чтобы изменить судьбу, законы, обычаи и собственную участь:
- Настало время переломать палицей бедра этому злодею Дурьодхане. А ты, - обратился он к очнувшемуся Духшасане, - запомни. Придет время, и я отрублю твою черную руку, посмевшую держать волосы моей царицы, и выпью твою кровь. Запомните кшатрии мою клятву: я убью всех Кауравов, Дурьйодхану и всех его девяносто девять братьев.
Дурьодхана забыл, что Бхима его раб, и в ослеплении двинулся к своему давнишнему и ненавистному врагу. Драка была неминуемой. Но драка стала бы вечным позором Пандавов, не выплативших свой долг в кости, хотя игра происходила нечестно. Последнее понимали все присутствующие и осуждали Юдхиштхиру, допустившего такое надругательство над своей семьей.
Второе поражение
Однако противники остановились, так как в зале неожиданно наступила тишина. В тронную дверь входил шаркающей походкой слепой царь Дхритараштра, опираясь на руку Видуры. "О-о-о-о!" было всеобщим одобрением мудрому Видуре, который нашел самое правильное решение для спора вокруг несправедливо опозоренной Драупади. По старому обычаю, царь страны мог присвоить себе выигрыш победителя в азартной игре. Цари пользовались этим правом чрезвычайно редко и только в особо спорных случаях. Но зная тайное желание царя сохранить неделимым Куру, никто не верил все же в счастливое разрешение конфликта.
Видура патетически обратился к своему брату, махарадже Дхритараштре:
- Государь, твой сын публично пытается оскорбить царственную особу нашего дома. Гнев и ненависть заполнили мирное собрание. Дурьодхана думает, что сегодня он завоевал Драупади, но на самом деле он побежден смертью.
- Сын, считай, что все происходящее здесь твой сон, в котором ты выиграл несметные сокровища, принцев, царей и чужое государство. Дай мне кости.
Дурьодхана подчинился. Взяв кости, слепой царь направился к трону и величественно сел, обратившись лицом к собранию. Дурьодхана никогда не видел отца в таком гневе. И тут все поняли, какой великий боец страдал в слепом теле. На глазах у всей ассамблеи старик так сдавил кости в своей ладони, что выступила кровь. Он отбросил кости в сторону и приказал сыну:
- Садись, - а затем, обратившись к Драупади, добавил, - подойди, милая царица, ко мне.
Драупади подошла, тронула его руку и громко на весь зал воскликнула:
- Государь, ты повредил руку.
Дхритараштра обрадовался этому политически правильному и своевременному обращению. Легкая улыбка окрасила его серые губы страдальца. Он всегда мечтал о такой проницательной царице для наследника престола, но, увы:
- Забинтуй мне руку.
Драупади оторвала край своего платья и перебинтовала ему ладонь.
- А теперь проси взамен что хочешь.
- Государь, верни мне моего Бхиму, - все смотрели с любопытством на Бхиму. Это было первый и последний раз, когда посторонний взгляд увидел счастье на лице сурового Бхимасены.
- Он свободен, проси еще.
- Дай свободу четырем его братьям, - она не сказала "четырем моим мужьям", и все еще раз имели возможность убедиться в том, кто ее истинный избранник, кто ее истинный муж.
- Они свободны. Проси еще.
- Спасибо, великий махараджа. Я не смею просить больше двух раз.
- Тогда скажу я. Все, что Пандавы проиграли, я возвращаю им назад.
Присутствующим все же не верилось, что Дхритараштра в состоянии обидеть своего горячо любимого сына, который практически правит страной Куру. Некоторые уже поверили в благополучное окончание дня. Карна приблизился к Драупади и во всеуслышание, стараясь подчеркнуть свое презрение к Пандавам, которые постоянно оказывались в роли просителей, несмотря на свои блестящие качества воинов, сказал:
- Прекрасная Драупади, ты спасла им жизнь, но не достоинство кшатриев. Ты была подобно плоту для тонущих, - и под гул всеобщего одобрения он воскликнул: - Будь благословенна и счастлива, твой государственный ум превзошел твою красоту.
Драупади трудно было обмануть даже с помощью искреннего восхищения, ибо враги Пандавов были и ее врагами. Глаза Драупади сузились. Она подумала, глядя прямо в глаза Карне: "Настанет день, и Арджуна накажет тебя за твое презрение к чести и справедливости".
Кшатрии уже собирались покинуть собрание, оглядывая с насмешкой поникших Шакуни и Дурьйодхану, когда махараджа Дхритараштра вдруг поднял руку. Видура подумал: "Слепец что-то придумал, чтобы не обидеть своего сына, фактического правителя Куру. Дурьодхана повелевает его умом и сердцем. И все-таки это было большое мужество: пойти против своих сокровенных желаний ради справедливости. Он почти святой". - Видура вздохнул: - "Жаль, что почти". Дхритараштра начал медленно говорить, обдумывая слова:
- Великий и мудрый Бхишма, что ты думаешь об этом?
Все были удивлены этому вопросу, но догадывались, что он хотел бы, чтобы последнее слово осталось за его обиженным сыном. Он не в силах был оставить Дурьйодхану ни с чем. Он опять, как всегда, разрывался между любовью к сыну и справедливостью.
- У меня нет любимчиков, - сразу же ответил дед, - Пандавы и Кауравы одинаково мне дороги. Они мои внуки, хорошие и плохие. Я не хочу вражды между ними.
Тогда царь обратился к Дроне, желая знать его мнение.
- Я думаю, Бхишма прав. Нужен мир, - твердо сказал великий воин.
Видура присоединился к их мнению, тогда как Карна с презрением сказал:
- Эти изнеженные богатством и ленью старики способны только говорить. На большее они неспособны.
- Если ты не согласен, говори, - с явной надеждой воскликнул Дхритараштра, снова впавший в сомнения. Несомненно, он пытался найти выход для своего сына. Почувствовав по его тону, что настало время для атаки, Дурьодхана заговорил вместо Карны:
- Я отвечу. Несправедливо то, что ты сделал, царь. Во-первых, оскорбление, нанесенное мне в доме Пандавов, осталось неотомщенным. Во-вторых, Пандавы после сегодняшнего дня будут моими вечными врагами и никогда не простят мне своего унижения. Я прошу, государь, сейчас же разреши наш спор.
- Будем считать, что все окончено, - сказал неуверенно Дхритараштра. - Разве недостаточно того, что уже произошло в этом зале?
Почувствовав, что отец готов отступить и принять его условия, Дурьодхана заговорил гневно, настойчиво и убедительно. Он знал своего отца, как никто другой:
- Я такой, каков я есть. Как вода, которая всегда течет вниз и никогда вверх, я не могу идти против своей природы. Вся история показывает, что мирные цари были поедаемы соседями. Только постоянная неудовлетворенность ведет к победе и счастью.
Многие кшатрии, присутствующие в зале, разделяли эту точку зрения. Они были воинами и жаждали войны, набегов, схваток и последующего расширения территории. Но они были и государственными деятелями, которые понимали, что надо подловить нужный момент и разумный повод для завоеваний. Поэтому все ждали, какой же хитроумный план придумает Дурьодхана, которому не откажешь в последовательной политике, направленной на завоевание новых территорий. Юдхиштхира не вызывал уважения, несмотря на то, что был прекрасный воин и образованный и мудрый, как брахман. Он был плохой политик и безответственный правитель. Так думали все присутствующие без исключения.
- Чего же ты еще хочешь? - устало сказал больной царь, который плохо себя чувствовал последние несколько дней.
- Нет никаких правил, кого и когда считать другом или врагом. Все зависит от обстоятельств и цели при управлении государством. Я вызвал на игру Пандавов, чтобы судьба помогла мне уничтожить их претензии, которые ты удовлетворил так неразумно. Я победил, рискуя своим богатством, положением наследного принца и даже жизнью. Ты все отнял у себя и у меня. Я прошу тебя только об одном: прикажи им удалиться из Куру, из нашей страны. По какому праву они должны управлять Куру вместе с нами, законными правителями этой страны.
Все понимали, что Дурьодхана искажает истинное положение вещей, но были заворожены его настойчивостью и твердостью.
Он продолжал:
- Если же ты еще раз хочешь испытать судьбу и рискнуть жизнью своего сына, я предлагаю снова бросить кости, в последний раз, и тогда проигравший уйдет в лес.
Шум прошел по залу, всех потрясла решительность и непримиримость принца, готового разрушить свою прекрасную жизнь, если есть хоть один шанс разрешить давнишнюю государственную проблему.
- И тогда ты навсегда оставишь этих несчастных братьев в покое? - Спросил царь, гневаясь от чрезмерной усталости и теряя контроль над событиями.
- Да.
- Ты сам будешь сбрасывать кости? - Спросил Дхритараштра, полностью поддавшийся своему болезненному состоянию, хотя и чувствовал, что отрезает своему сыну все пути к отступлению.
- Да. - Ненависть Дурьодханы к Пандавам превратилась в маниакальное психическое расстройство.
- Что ты скажешь, Юдхиштхира? - В тихом голосе царя была надежда вернуть все события назад к исходному состоянию. Он не хотел рисковать жизнью сына.
И вдруг, к удивлению всех, Юдхиштхира оживился, встал и радостно, как будто речь шла о пикнике в царском заповеднике, сказал:
- Я никогда не отказываюсь от вызова, но почему если победит он, то мы всей семьей должны идти в лес, тогда как если победим мы, то он уйдет один?
Всех рассмешил этот вопрос. Казалось, что Юдхиштхира возвратился издалека и не совсем понимает, что происходит и кто его враг в этом дворце несчастий.
Дурьодхана презрительно улыбнулся и пояснил свой вызов:
- Потому что у тебя больше не будет врагов. Я уйду не один. Если я проиграю, то со мной уйдут Духшасана, Карна и Шакуни. Условия поединка таковы: проигравшие проведут двенадцать лет в лесу, там, где они пожелают быть, а тринадцатый год они проведут неопознанными в каком-нибудь городе. И если кто-то их опознает, они уйдут в лес на следующие тринадцать лет. И так каждые тринадцать лет.
- А если их не опознают? - спросил с любопытством Юдхиштхира.
- Проигравший может востребовать свою часть страны.
- Удача или неудача приходят к человеку, независимо от того, играет он в кости или нет, - философски заметил Юдхиштхира. - Я принимаю вызов.
Дурьодхана бросил кости и побледнел, увидев число.
- Семь, - с надеждой выкрикнул Бхима.
Юдхиштхира долго готовился, потом как-то неловко сбросил кости.
- Шесть, - прошептал Дурьодхана, потерявший до этого всякую надежду на победу. Пот лил с него градом.
От судьбы не уйдешь. Тот, кто мечтал уйти в лес, теперь получил это право на долгие тринадцать лет. Юдхиштхира мог быть счастлив, его мечта сбылась. Насмешка судьбы.
Изгнание
Драупади и ее пятеро мужей, пятеро братьев, покинули дворец Кауравов, оставив свою мать, царицу Кунти, на попечение Видуры. Гонец отправился в Индрапрастху, чтобы предупредить Субхадру о случившемся и чтобы она на это время вернулась в Дваравати вместе с сыном Абхиманью. Прощаясь с племянниками, мудрый Видура, не сдерживая слез, говорил:
- Когда вы вернетесь из леса, вы будете сильнее и мудрее. Земля научит вас терпению, а Луна сделает вас счастливыми. Все, чему научитесь, сохраните в своей памяти.
В тот же вечер Дхритараштра захотел поужинать наедине со своим неизменным спутником и колесничим, ясновидцем Санджайей, который сказал ему правду о его сыновьях:
- О царь, безумие все больше и больше охватывает людей. Они хотят видеть события в искаженном свете, как на волнистой поверхности воды. Зло уже кажется им добром, если удовлетворяет их прихоти. Они жаждут безрассудства и следуют ему, все больше и больше отступая от пути разума и добра. Кто, как не твой собственный сын, пытался публично опозорить царицу Драупади? Такое, к сожалению, никогда не забывается и никогда не найдет прощения в сердцах людей.
Махараджа кивал головой и печально соглашался:
- О мудрый Санджайя, взору которого открыто будущее, ты видишь, что теперь мы оскорбили саму Лакшми, богиню счастья и удачи. Как только хоть одна ее слеза прольется на землю, мой род будет уничтожен. Вернется Бхима, вернется Арджуна. Да еще Кришна никогда не простит нам оскорбление веры и чести. Тогда в ночи поднимется страшный ветер, который погасит огонь в печи и лампу на столе. Падут флаги с наших колесниц вместе с телами наших детей, - царь вытер слезы. - Скажи, Санджайя, почему я под таким влиянием Дурьодханы? Это он навлек на нас все эти бедствия.
А в это время Дурьодхана с надеждой смотрел в глаза Дроне поверх обильного стола. Он понимал, что в своей ненависти пойдет до конца, а без Дроны победить Пандавов, даже с помощью Бхишмы и Карны, было бы тяжело. Но Дрона успокоил его:
- Я никогда не покину твоего деда Бхишму, а это значит, я никогда не оставлю тебя. Терпи и готовься. Когда угроза придет, я защищу тебя. Но помни слово брахмана, действуй быстро, не упусти счастливого мгновения, так как твоя удача всегда кратковременна, как легкая летняя роса. Таков ты и твоя судьба.
И в это же время Пандавы кружным путем на колесницах достигли высокого берега Ганга. Жители этого района зажгли огни по всему берегу реки, приветствуя Пандавов, которые остались ночевать на берегу в окружении гостеприимных деревень. Они вошли в холодную воду реки для омовения и молитвы. Выйдя освеженными, тихо беседовали о будущем в безветрии ночи. Только обессиленная Драупади спала спокойным сном ребенка, не ведающего страха под защитой родных людей.
Когда бледный предутренний свет появился над дальним лесом, они уже были на ногах. Пандавы направили колесницы к лесу и вскоре вошли в него и скрылись из глаз. Через некоторое время они разбили первую стоянку, и Арджуна вышел на охоту, чтобы добыть оленя для жертвоприношения и для еды. Отойдя довольно далеко, он услышал нежные звуки флейты, поющей музыку лунной ночи, мелодию, знакомую с детства. То была песня лунного короля Бхараты, основателя рода царей, к которым принадлежал Арджуна и по имени которого называлась эта страна в Северной Индии, Бхаратаварша. Музыка лилась медленно. Флейтист умышленно растягивал мотив, придавая ему оттенок грусти и тревоги. И все же в музыке была надежда, и она притягивала слушателей к себе.
Арджуна ускорил шаг и вскоре вышел на лужайку.
В стороне под деревом сидел Кришна в желтой робе санньяси:
- Арджуна, серебряный принц, подойди сюда.
- Доброе утро, Кришна.
- Доброе утро, рад тебя видеть. Что ты здесь делаешь?
Арджуна присел рядом с другом:
- Я вышел на охоту, чтобы накормить семью. Мы потеряли наше королевство и, кроме того, обязаны провести безвыходно двенадцать лет в лесу.
Кришна уже не слушал. Он улыбался каким-то своим воспоминаниям. Увидев вопросительный взгляд Арджуны, он поторопился объяснить:
- Когда я был юным пастушком и жил во Вриндаване, что на реке Ямуне, я обычно сзывал пастушек в лес с помощью флейты. Вот на таких лужайках мы водили хоровод при луне, - затем Кришна задумался и сурово добавил: - Грядет время, когда я вынужден буду взять чакру и обмакнуть землю в крови таких, как Дурьодхана и Карна.
"Кришна настоящий друг, он никогда не покинет меня", - думал Арджуна, и сердце его укрепилось надеждой и верой в счастливое будущее.
Они еще некоторое время вынужденно бродили по лесу, пока Арджуна не убил оленя, и Кришна помог ему отнести жертву к первой лесной стоянке семьи. Когда они появились вдвоем, все дружно приветствовали Кришну, который для всех был как прохладное дуновение ветерка в жаркий полдень. Драупади, которая держалась мужественно и твердо все это трудное время, зарыдала. Слезы падали на ее высокую грудь искрами костра:
- Как они осмелились на такое оскорбление? Почему Духшасана посмел тащить меня за волосы, как животное на заклание? Я была рождена в костре Господа Шивы! О Кришна, ты моя единственная защита.
Братья опустили головы. Это был первый случай, когда Драупади бросила укор своим мужьям. Они готовы были отдать жизнь за нее, но нарушить обычаи они не могли. Их угнетало то, что Кауравы ловко и умело злоупотребляли добрыми обычаями, выворачивая их наизнанку.
В ответ на ее обиду Кришна сделал философское замечание, чтобы дать им правильное понимание жизни:
- Царица, мы находимся на колесе жизни. Это колесо времени. Оно вращается, никогда не останавливаясь. С каждым его оборотом мы начинаем новую жизнь. Сегодня мы цари большой страны, а завтра будем насекомыми, которые умещаются на кончике травинки. Жизнь продолжается, что бы ни случилось. Помни всегда, что счастье и несчастье, величие и униженность сменяют друг друга.
Братья благодарно кивали головой, вновь обретая уверенность в себе. Драупади была женщиной и следовала своей природе, хотя у нее и был государственный ум. Она хотела конкретного решения вопроса о чести и достоинстве царей. Любая женщина нуждается в защите от внешнего мира. Оскорбитель должен быть наказан немедленно:
- Ты можешь сделать что-нибудь, чтобы негодяй был наказан?
- Что именно?
- Скажи Арджуне, чтобы он показал Дурьодхане, что мы не рабы, чтобы с нами так обращаться.
- Ты хочешь смерти своего мужа? Карна убьет Арджуну.