Несобранность, отрывочность, расслабленность - вот я,
при всём при том всегда один из лучших в деле,
загадочность воззрения, что я себя  кляня,
нашел источник вдохновенья в своем теле.

Однако, знаю точно, что этот вот букет
мешал мне быть своим среди великих мира,
есть недостатки странные, они приносят вред,
поэтому уходишь в дом, где правит миром лира.

Но каково быть лириком-ученым, так давно
бывали люди многогранны, терпеливы,
однако, я попроще, люблю любовь, вино,
всё человечье мне не чуждо, и даже образ ивы.

Я не пойму порой, кто я, ученый или лирик,
обозреватель тайн природы или простой поэт,
конечно, доморощенный, себе я панегирик
пропеть готов всечасно, с достоинством воспет.

Но честно говоря, в душе я всё ж ученый,
поэт как мое хобби, когда не принят там,
где должен быть по праву, еще немного сонный
пишу как жалобу о том, что в мире всё ж бедлам.

Жизнь часто выворачивает душу наизнанку,
отыскивает в ней забытый ручеек,
ключ, что не виден был, когда ты спозаранку
ломился в нечто новое, но вот войти не смог.

Так трудно было быть от тайны в стороне,
природа сохраняет какой-то скрытый клад,
кладоискатель я, я вижу, как в окне
вселенная распластана, я виду её рад.

Какой был кайф тогда, когда спешил упиться
возней с экспериментами, еще теорий клок,
но жизнь она безжалостна, советские там лица
вломились в дом обычный, чтоб подыскать мне срок.

Потом еще стыдились, что не нашли кромолы,
окромя Пушкина, Толстого, Платонова в шкафах,
рабочие-крестьяне горазды на приколы,
а КГБ, слуга их, найдет всегда, где враг.

Какая чушь и глупость, что власть отдали демосу,
они-то толком править не могут и семьей,
а тут страна огромная, и не под силу тема-то,
но партия рабочих - дракон нещадно злой.

Не изменить того, что было автократией,
народ же по Платону тотчас тирану дал
всю власть, что непосильна, они назвались партией,
а правил черт усатый, который сеял кал.

Старик я, коли тянет не забывать былого,
занозой прошлое торчит из задницы веков,
я не берусь судить людей, но надо б строго
воздать мучителям, но эти ниже слов.

Вот выжил и уехал с семьей за океан,
чин-чинарем теперь, живем в свободном мире,
но я как личность покарежен, много ран
в душе моей осталось, вернусь-ка лучше к лире.

Светлей сегодня за окном, грозы не ожидаю,
и солнце вышло погулять, и я за ним пойду,
потом вернусь в раздумьях вновь и поиграю
с набором слов и облаков, чтоб написать байду.

Но прибыль есть и у меня от ежедневной траты
моих амбиций и надежд на письменный узор,
вот только часто невпопад накапливаю платы
за мирный труд свой и тогда есть в зеркале укор.
14.10.2020