Комендант лагеря военнопленных хмуро глядел на человека, так упорно добивавшегося встречи с ним. Из этих ... из военных инженеров, будь они прокляты. Прямая спина, чистая, насколько это вообще возможно в лагере, форма, небритое лицо, застывшее в судороге то ли ненависти, то ли отчаянья. Говорит, что не хотел, что попытается исправить. Только вот исправить он хочет или взять последний реванш, бессмысленный и страшный?
- Вчера по информатору показывали, что они сделали с поселением, где я вырос, - тихо сказал тот.
Комендант вздохнул. Надо было найти конвой для сопровождения, надо было отыскать у технической службы универсальный пульт управления и программирования...
Война закончилась две недели назад, только вот люди продолжали гибнуть. Сурой был промышленной планетой без особых красот. Чахлая аборигенная растительность, речушки, пересыхавшие до ручейков, пыльное небо, лишь на рассвете и закате вспыхивавшее неистовым оранжевым и глубоким пурпуром. Разработки редкоземельных элементов, залежи квазиянтаря - удивительной органики, которую прямо в 3D-принтере несложными воздействиями можно было заставить поменять множество характеристик - от прозрачности до проводимости. Рабочих завозили на Сурой по контракту, но многие оседали под этим пыльным небом, женились, выходили замуж, заводили детей.
На беду поселенцев, права на добычу принадлежали нескольким компаниям, и каждая хотела отхватить кусок пожирнее. Самая крупная однажды решила, что локальную войну на отдалённой планете все прочие заметят лишь тогда, когда всё уже закончится. Серьёзных причин для войны не было. Одни компании нанимали преимущественно славян, но не пренебрегали ирландцами или греками, другие чаще нанимали ирландцев, но брали и славян. Так что приходилось раздувать несерьёзные причины - вплоть до драки, случившейся по пьяной лавочке между двумя соседними посёлками. Через некоторое время, когда каждый уже боялся каждого, всё началось как-то быстро и просто. Охранники стали высшей кастой, бывших инженеров поверстали в офицеры, прочих - в солдаты. А утихало всё медленно и тяжело, даже когда стало понятно, что половина разработок уже разрушена.
Конвой шёл через поселение - сожжённое, разнесённое в щебень, втоптанное в пыль. То, что осталось от трупов, уже убрали, но тошнотный горелый запах впитался повсюду. Человек в куртке с наскоро пришитыми знаками различия сказал тихо и невыразительно: "В километре отсюда выработки, где они прячутся. Так что метров через сто я пойду один".
Больше всего он боялся, что конвойные всё-таки последуют за ним, и начнётся неостановимая канонада. В ближнем холме уже были хорошо заметны глубокие дыры выработок. Он чувствовал, хотя и не видел, что там скрывается - бывшие буровые станки, дробилки, промпушки, взрывботы, характеристики которых он ещё в юности знал назубок.
У охранников было оружие, но военной техники на Сурой никогда не завозили. Перед последними сражениями побеждённые решили использовать вместо неё боты для буровзрывных работ. На каждом из них стоял азимовский блок, запрещавший причинение вреда людям. Снять его было невозможно, но кто-то придумал, как его обойти, изменив определение человека. Для тех, кто сейчас прятался в пещерах, человеком, способным отдавать приказы, был лишь такой, как он - в нужной форме и с соответствующими знаками различия.
Он направил передатчик пульта на норы выработок и сказал как можно отчётливее:
- Произвести идентификацию. Приготовиться к перепрограммированию.
Тишина ничем не прерывалась, но именно это давало уверенность, что множество сенсоров направлено сейчас на него. Неловко перекладывая передатчик из одной руки в другую, он снял куртку, потом расстегнул и снял рубашку. Его обжигал то ли вечерний холод, то ли стыд, но он расстегнул ремень и начал спускать штаны. Минуты через две, не зная, как это произошло, он стоял совершенно голый, под дулами винтовок, нацеленными в спину и промпушками, глядящими из выработок.
- Каждый, кто выглядит без одежды таким образом, с поправкой на дефекты, половые и возрастные различия - человек. Каждый, - зачем-то повторил он.
И почувствовал, что винтовки и пушки начали опускаться.