Мартьянова Юлия Викторовна : другие произведения.

Морская история. Часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Давняя трагедия объединила две семьи так, что они стали родными друг другу. Мальчик и девочка, почти брат и сестра всё своё детство. Но вот это "почти"... Что делать, когда оно выливается в любовь? А если любимая девушка видит в тебе всего лишь очаровательного младшего братика?
  Глава 1.
  
   - Юрочка, мальчик мой, - встретила его бабушка на вокзале, - Мой хороший, мой любимый. Как же я по тебе соскучилась!
   В глазах у неё стояли слёзы.
   - Я тоже, - тихо ответил Юра, стесняясь выражать бурный восторг от встречи, как никак ему уже четырнадцать лет.
   - Как ты доехал? Всё нормально? Ты, наверное, кушать хочешь? - засыпала его вопросами бабушка.
   - Ба, всё нормально, а кушать хочу, - ответил он, улыбаясь.
   Наконец-то он дома! Он не был тут почти два года.
  
   А уезжал то он отсюда полным надежд и предвкушения счастливой жизни. Мама решила, наконец, забрать его к себе в Москву. Он будет жить теперь с ней всегда. Но всё оказалось не так радужно, как он это себе воображал. Москва встретила его пасмурной погодой и холодом. Да и люди здесь были невероятно чужими не только ему, но даже друг другу. Равнодушный холодный город с огромным количеством людей, машин и зданий. Такой Москва была лично для него, мальчика прожившего до двенадцати лет у тёплого Чёрного моря.
  
   Всю свою сознательную жизнь, кроме последних двух лет, Юра жил с бабушкой. Когда ему было года три, мама уехала учиться в Москву. Там она вышла замуж, там осталась жить, там родилась Юрина сестра Юля. Конечно, мама его навещала, брала к себе на каникулы, привозила подарки. И мальчик, естественно, её очень любил и всегда с нетерпением ждал. С младшей сестрой Юра тоже очень хорошо ладил, она тоже была для него праздником, как и мама, потому что приезжала с ней. Ревности к сестре с его стороны не было, хотя та и жила с мамой всегда. Отца своего Юра не знал. Его рождение стало следствием короткого романа его юной мамы и отдыхающего студента. Наигравшись в любовь с молоденькой южной красавицей, незадачливый ухажёр уехал домой, не оставив адреса. Обычная история для курортного городка. Родившийся внук, стал утешением для бабушки и даже спасением после недавней потери сына, в честь которого Юру и назвали. Все бабушкины знакомые говорили, что Юрка очень похож на своего дядю. Сам же он особого сходства между ними не видел. Дядя Юра был морским офицером. Его портрет в морской форме сейчас висел в зале на самом видном месте. И на других фотографиях, которые бабушка ему показывала, дядя выглядел, как настоящий герой: видна была военная выправка, всегда уверенный взгляд, красивая форма. Юрке он казался недостижимым идеалом. Как бы и ему хотелось стать моряком, но этому не бывать никогда. Всему виной была проклятая хромота.
  
   Он родился с этим дефектом, и ничего поделать было нельзя. Сколько же насмешек, издёвок и пренебрежения ему пришлось вытерпеть из-за этого за всю жизнь. Он давно перестал на них реагировать, научился жить таким, какой есть. Во многом ему помогла в этом Катя, его подруга-сестра. Она всегда за него заступалась и жестоко высмеивала тех, кто пытался глумиться над его недостатком, даже наподдать могла особо рьяным насмешникам. Она была старше Юры на 2 года. Их бабушки очень сдружились между собой. Катю тоже растила бабушка, потому что Катина мама ей не занималась. Она вела ненормальный образ жизни, но это было обусловлено рядом причин. Юркина бабушка очень её жалела, рассказывала, что раньше Марина Певцова была первой красавицей в их посёлке, а может и во всём городке. Просто с ней случилась беда, которую она не смогла пережить. Теперь уже Юра знал, что произошло с матерью его подружки, почему она так сломалась. Это было связано со смертью его дяди.
  
   Юра и Марина очень любили друг друга и собирались пожениться. Но этому не суждено было сбыться. На одном из диких пляжей они нарвались на шайку пьяных отморозков. Девушка была изнасилована ублюдками, которые у неё на глазах жестоко расправились с её женихом. После этого она чудом осталась жива, врачи боролись за её жизнь несколько дней. Марина выжила, но в её сознании, а может быть душе, что-то сломалось. Она даже не поняла, что оказалась беременной. Когда немного пришла в себя было уже поздно что-то с этим делать. Бабушка Юры, по началу, обрадовалась этой беременности, думала, что Марина беременна от её сына. Но увы! После нелёгкого разговора с Мариной стало ясно, что такого быть не может. Её жених только приехал после месяца отсутствия, между ними ничего не было в тот день. Катина бабушка считала, что если бы только Марина родила ребёнка от своего любимого, то это бы вытащило её из той пучины отчаяния в которую она погрузилась, она бы справилась с этой травмой. А так получилось, что дочь только напоминала ей о тех страшных людях и событиях, о пережитом ужасе и унижении. К Кате она не испытывала никаких чувств. Так что воспитание девочки целиком легло на плечи её бабушки.
  
   Случившаяся трагедия с детьми сблизила двух несчастных матерей. Катина бабушка все свои силы бросила на внучку и на то, чтобы вытащить дочь из трясины, в которую та всё больше погружалась. Юрина бабушка была безутешна, оплакивая любимого сына. Может быть поэтому, она упустила младшую дочь из виду. Так и получилось, что они оба воспитывались бабушками, которые стали друг другу как родные сестры. Жили они через дом. Все праздники отмечали вместе, ходили друг к другу в гости. И если у Юры была ещё хотя бы сестра и кое-какие родственники в городе, то у Кати кроме бабушки и мамы не было никого. Она с самого детства взяла его под своё крыло, даже своим подружкам говорила, что Юрка её братик. Издеваться над его хромотой в её присутствии не решался никто, потому что она как коршун налетала на его обидчиков. Катя была доброй девчонкой, но с характером. Сколько Юрка себя помнил, они вечно кого-то спасали, выручали, начиная со сломанных деревьев и заканчивая бездомными животными. Конечно, их объединяли не только добрые дела, но и совместные шалости, и рискованные приключения. Однажды они на старой лодке отправились в путешествие к маяку. Тот стоял на островке, и с берега его было видно. Добрались они до маяка без особых приключений, только грести устали. Маяк был нерабочим, и ребятишки вдоволь там налазились. У Кати возникла идея устроить там приют для бездомных животных. Юрка тоже проникся, и они живо начали разрабатывать план, как животных доставить, как им устроить удобные комнаты. И так это было увлекательно, что они и не заметили, как наступил вечер. Но самым страшным было не это, а поднявшийся на море шторм. Плыть назад было слишком страшно и рискованно. Ночь свалилась на них внезапно, как это происходит на юге. Пришлось оставаться ночевать на маяке. Как же им было холодно и страшно. Утром их нашли спящими и прижавшимися друг к другу, как котята. Ох, и попало же им! Катя призналась, что это была её идея.
  
   - Баба Лида, не наказывайте Юрасика. Это я его уговорила поплыть на маяк. Он же маленький.
   - Маленький?! А ума ключи стащить от лодочного замка у него хватило! - ругалась бабушка, - Я вот ему уши то понадеру! Всё лето у меня дома будет сидеть паршивец!
   - Не надо уши, - ныл Юрка, - Я не стащил, а взял ключи. Я не знал, что их брать нельзя. Я больше так не буду.
   - Не будет он теперь! - продолжала сердиться бабушка, - Всю ночь мёрз, воспаления лёгких нам только не хватало заработать. Что я матери скажу? Вот и пожалуюсь ей, какой у нас мальчик бестолковый растёт. Пусть сама с тобой разбирается.
  
   Ничего ему бабушка так и не сделала, неделю только никуда не пускала. А вот Кате досталось. Её мать на тот момент была дома и была трезва. Она то и отхлестала дочь ремнём.
   - Ненавижу её! - говорила потом прибежавшая к ним Катя, - Лучше бы она сдохла!
   - Нельзя так говорить! - испугался Юрка, - Она же мама.
   - Какая она мама?! Она меня не любит! От неё одни гадости и зло. Бабушка от неё всё время плачет. А меня все дразнят, что моя мама сумасшедшая алкашка.
  
   Как водится, люди быстро забыли о трагедии случившейся с Мариной. Сочувствие быстро сменилось презрением. Юра, как и его бабушка, относился к Марине очень тепло. Может быть, это было ещё и потому, что она сама его обожала. Когда она не была пьяной, то обязательно чем-то его угощала, ласково с ним разговаривала, хвалила. В пьяном же виде лезла обниматься и целоваться, говоря при этом: "Какой же ты красивый мальчик. Прям Юрочка мой. Ну почему у меня нет такого мальчика? Ну почему?! Был бы, я бы никогда с ним не рассталась, за ручку бы везде водила". Или совсем ставила его в тупик фразами: "А глазки то какие синие, прямо как у моего Юрки. Морские. И волосы, как лён, и зовут тебя так же. Может, ты Юрка?" Последний вопрос мальчик воспринимал, как пьяный бред, и отвечал, что да, конечно же, он Юрка. И Марина тогда начинала рыдать так горько, что и он плакал от жалости и страха.
  
   Теперь то он понимал, как должно быть было больно Кате видеть, что её равнодушная к ней мать любит его, чужого мальчика, гораздо больше собственной дочери. Как же всё-таки хорошо, что Катя не возненавидела его из ревности.
  
   Марина умерла как раз перед тем, как мать забрала Юру в Москву. Ему на тот момент было двенадцать лет, а Кате четырнадцать. Нашли Марину мёртвой рядом с могилой Юркиного дяди. Люди говорили разное: кто-то сочувствовал, вспоминая трагедию пятнадцатилетней давности, кто-то злословил, кто-то осуждал. До этого времени Юра никогда не задумывался, как живётся Кате с такой славой матери.
  
   - Твоя мать была полоумной алкашкой, и не надо мне рот затыкать, - услышал Юра голос Верки Горбуновой, подходя к пустырю, где обычно собиралась местная ребятня.
   - Я сказала, заткнись! - наступала на неё Катя.
   - Пьяница и шлюха, - продолжала гнуть своё собеседница, - Чего, правда глаза колет?
   Наверное, Верка бы жестоко поплатилась за свою наглость, если бы не вмешалась её мать, появившаяся здесь в поисках дочери.
   - Что происходит?
   - Она говорит гадости про мою мать. Пусть извинится.
   - Что ты ей сказала? - обратилась мать к дочери.
   - Что Маринка Певцова - пьянь и шлюха.
   - Вера! Разве так можно? Про покойников плохо не говорят.
   - Ты тоже так говорила вчера. Что и жалеть не о чем, что собаке собачья смерть, что это из-за неё жениха её тогда убили.
   Юрка видел, как растерялась Катя, как больно ей всё это слышать. И никто не думал за неё заступиться. Это его так возмутило, ему было так обидно за Катю, что он разом возненавидел всех этих равнодушный лицемерных зевак, которые с любопытством наблюдают, как травят несчастную девочку.
   - Замолчите вы! - закричал он, - Как будто вы чем-то лучше. У тебя, Верка, папа вор и алкаш, а мама самая злобная сплетница во всём городе! Вы про всех гадости говорите и всегда врёте. Да чтобы вас обеих разорвало от вашей злости и яда. А ты, Верка - до того грязная, что тебя вши каждое лето одолевают.
   Толпа начала смеяться. У Верки это была больная тема, её даже дразнили вшивой за то, что однажды в школе у неё нашли в голове этих насекомых. Дальше он ещё что-то говорил, отвечал на Веркины обзывательства и оскорбления её мамаши. Ему было всё равно, что они там говорили, главное было обидеть их побольнее. Откуда только слова находил? В обычной жизни он всячески избегал конфликтов. Его неизбежно дразнили за хромоту, и лишний раз слышать напоминание о своём недостатке ему совсем не хотелось. В словесных баталиях в ход шло всё, ребята о милосердии в таких случаях быстро забывали. Заступалась за него только Катя. Но в это раз он никого не боялся, он должен был ей помочь. Слава Богу, нашлись, в конце концов, и сочувствующие среди подошедших к ним взрослых. Конфликт кое-как удалось погасить.
  
   Катя позволила себе заплакать только, когда они с Юркой подошли к её дому.
   - Спасибо тебе, - её голос задрожал, - Хоть ты не винишь меня в том, что из-за моей матери погиб твой дядя.
   - Эта Горбунихина мамаша - просто ведьма. Никто так не думает. Я слышал, бабушка говорила, что она просто всегда завидовала твоей маме и ненавидела её. Марина ведь была очень красивой и доброй.
   - Да плевать мне на неё! - вдруг зло выкрикнула Катя, - Она меня никогда не любила. Даже хорошо, что она умерла. Бабушку только жалко.
   - Хорошо? - Юрка не мог поверить, что такое можно говорить про маму.
   - Ой, да не смотри ты на меня так! Ты же с ней не жил, и представить себе не можешь, что такое сумасшедшая мама-алкоголичка. Знаешь, как стыдно, когда над ней все смеются, презирают её, и когда тебе достаётся такое же отношение по наследству? Им же так важно ни кто я такая, а чья я дочь. Ты не представляешь, что такое видеть, как твоя мать еле ползёт по улице, ночует на пляже или смеётся, как ненормальная, и каждый раз понимать, что по-другому не будет, что никогда она не станет жить, как все нормальные люди.
  
   Нет, конечно же, он этого не представлял. Для него поведение Марины никогда не бросало тени на её дочь. И он никогда не думал, что его красивую, умную, добрую подружку-сестру кто-то может воспринимать как второй сорт из-за её матери. Он только теперь понял, насколько ей было сложно держать лицо, не давать себя в обиду, да ещё и его опекать. Юрке было больно видеть её слёзы. Но чем ещё можно утешить Катю он в свои двенадцать лет просто не знал. Единственный известный ему способ успокоить были объятия. Он обнял подружку и сказал:
   - Они все просто дураки. Ничем они не лучше ни тебя, ни Марины. Моя бабушка говорит, что ты очень хорошая, красивая и добрая. Она тебя любит. И я тебя люблю и думаю, что ты здесь лучше всех.
   - И я люблю вас с бабой Лидой. У меня ведь больше и нет никого, только вы и бабушка. А эти все... Они ещё пожалеют! Я им всем покажу! Они от зависти захлебнуться, когда я стану взрослой. У меня будет всё самое лучшее, много денег, много вещей, самый красивый дом в посёлке и самый богатый муж. И никто больше не посмеет обзывать меня дочерью алкашки. Пусть только попробуют. Я заставлю их подавиться этими словами.
   И Юра ей верил. Так всё оно и будет. У неё всё получится, потому что это было справедливо. И пусть эти злобные курицы пожалею обо всём.
  
   Как Катя добивалась поставленной цели, и что было дальше, он не знал, потому что в конце августа мама забрала его в Москву. Теперь он должен был жить с ней и отчимом, который к тому времени стал очень состоятельным человеком. Эйфория по поводу воссоединения с семьёй прошла быстро. Они жили в большущей квартире, дети учились в престижной платной гимназии, мама не работала, занимаясь домом, собой и детьми. И возможно, всё сложилось бы хорошо, если бы с ними кроме его сестры не жил бы сын отчима Серёжа. Он был старше Юры на год. Мама надеялась, что мальчики подружатся. Но её радужным мечтам не суждено было сбыться. Серёжа возненавидел Юру с первого взгляда. Наверное, причиной тому была детская ревность, но на тот момент Юра по привычке отнёс эту неприязнь к своему физическому недостатку, отчего сразу замкнулся в себе. Новый братец делал всё, чтобы лишний раз его задеть, выставить дураком и обвинить во всех их конфликтах. Он издевался над его хромотой, над его южным говором, обзывал деревней. Мама, поначалу пыталась вмешиваться, старалась примирить, но всё было напрасно. Да и отчим считал, что мать не может быть объективной в данном случае и был против её вмешательства в их отношения. Серёжа чувствовал свою безнаказанность и всё больше наглел. Он и Юлю не любил и если мог, то дразнил её, но бить побаивался. Отец в дочери души не чаял, вызывая у своего сына к той ещё большую неприязнь. Но отыгрывался Серёжа всё равно на Юрке. Отчим Юру не обижал, но и особой любви не испытывал. К своему же сыну кроме любви у него было чувство вины за то, что оставил его маленького с матерью, которой мальчик тоже был не особо нужен. Теперь он изо всех сил старался восполнить своё отсутствие в жизни сына, стать ему ближе. И он легко верил Серёже, который во всех бедах любил обвинять сына мачехи, причём врать у него получалось отменно и очень убедительно.
  
   В школе же братец показывал своё истинное лицо, не пытаясь прикрыть свою ненависть. Они учились в разных классах, но Серёжа и здесь нашёл возможность третировать Юрку. Чисто физически справится с ненавистным сыном мачехи он не мог, поэтому избрал другую тактику. Серёжа учился в этой школе до прибытия Юры уже год, и ему не составило труда сколотить команду одноклассников, готовую травить кого угодно. Положение ещё усугублялось тем, что сам Юра поначалу в своём классе был белой вороной. Так что поддержать его было некому. Некоторые из одноклассников даже присоединились к его врагам. Те не стеснялись дразнить его, обзывать, передразнивать и проделывать над ним злые шутки. В связи с последним случались и стычки, и это не были честные мальчишеские драки один на один. Но жаловаться Юра не пытался. Там, где он вырос, это было последним делом для мальчика. Учился он очень хорошо, и очень быстро освоил московский диалект. Хоть одна причина насмешек себя исчерпала. Трудно было влиться в коллектив, где царили совершенно другие ценности чем те, в которых его воспитывали, где дети вели себя более расковано, где разговаривали по большей части о дорогих технических новинках, об одежде, о дорогих машинах и заграничных курортах. В силу своих физических ограничений он не мог принимать участия в играх ровесников или в полную силу заниматься спортом. Единственное, что ему было доступно - это бассейн. Как человек, выросший на море, плавать он умел хорошо и его нога никак ему в этом не мешала. В гимназии физкультура проходила не так, как в обычной школе. Детей делили на группы по склонностям, интересам и возможностям. Каждый мог выбрать спорт себе по душе. Важно было не пропускать уроков, а уж как их проводить зависело от выбора ученика, родителей и тренера. Юра к своей огромной радости был принят в команду по водному поло. Вот тут-то ему удалось завоевать признание товарищей по команде и одноклассников, с которыми он занимался вместе.
  
   Окончательно стать своим в классе помог случай.
   У них был урок геометрии. Математик был ужасно строгим, двойки раздавал направо и налево, невзирая на успеваемость в целом. И одноклассница, которая была вызвана к доске за хихиканье на уроке, стояла у доски и чуть не плакала. Она явно не знала, как решить задачу, но подсказывать ей ребята боялись. Больше чем самих двоечников Пафнутич, как его прозвали школьники, ненавидел тех, кто подсказывает. Но Юрке было жалко девчонку, которая рисковала из хорошистки перейти в разряд двоечников со всеми последующими репрессиями со стороны принципиального математика. И он, сидя на первой парте, умудрился дать ей списать решение той задачи, всего лишь перевернув тетрадь вверх ногами, пока Пафнутич шагал между рядами вглубь класса, предвкушая расправу.
  
   - Столяров, спасибо тебе, - поблагодарила на перемене одноклассница.
   - Да ладно, - пожал он плечами.
   - Ничего себе ладно! Да все в классе так бояться этого монстра Пафнутича, что даже пикнуть не решаются. Если бы он тебя застукал, ты бы все каникулы тут торчал и просил тебе хоть тройку поставить.
   - Ну не застукал же.
   - А почему ты мне помог? - кокетливо спросила девочка, - Влюбился?
   Юрка усмехнулся, почему-то никакого смущения он не испытывал.
   - Пока нет, - ответил он, - Пожалел просто.
   - Добрый, типа, ты у нас, - подковырнула собеседница.
   - Наверное.
  
   Эта девочка в их классе имела авторитет. Она не забыла сделанного ей добра, и вскоре последние злопыхатели в классе прикусили языки. Нельзя сказать, что у него появились близкие друзья, но в целом отношение к нему в классе было дружеским. Та же девочка с подружками отбрила и его обидчиков из компании Серёжи, которые издевались над его хромотой. Поняв, что сделать из него изгоя так и не получится, сводный братец избрал другую тактику. Они с компанией подкарауливали Юру за школой, нападали и били. Это получалось у них не так уж и часто, но приятного всё равно было мало. Одну из таких драк, а точнее избиений, прервал учитель физкультуры. Этот преподаватель как раз вёл физкультуру у тех, кто выбирал для себя единоборства.
   - Озверели что ли совсем?! - закричал он на мальчишек, - Впятером одного бьёте!
   Юркины обидчики бросились в рассыпную, но Серёжу тренер схватить успел.
   - Кривцов? Ты же старше его, насколько я помню. Что же вы его так бьёте, да ещё толпой.
   Серёга не нашёл, что соврать, видимо растерялся.
   - Силу просто показываем, да?
   - Ненавижу я этого придурка, - выпалил сводный братец.
   - Ты знаешь наши правила?
   - Да, - понуро ответил Серёжа.
   - Ну, так расскажи.
   - Мы не имеем право применять боевые искусства на не обученных им людях, - ответил братец подавленно, - Мы не имеем права пользоваться ими в обычной жизни.
   - И уж тем более для развлечения, - добавил тренер.
   - Я не применял! - начал выкручиваться Серёжа.
   - Ты отстранён от занятий на полгода, Кривцов. Если ещё раз подобное повториться, то ты ко мне не приходишь больше никогда. До конца учебного года занимаешься у Марии Евгеньевны лёгкой атлетикой. Всё понятно?
   - Да.
   Можно было только позлорадствовать, что братца отстранили от его любимого каратэ, на которое он возлагал большие надежды. Юра подозревал, что стал бы в таком случае главной бокрсерской грушей. Братец ему этого никогда не простит. Оставалось ждать новых пакостей.
  
   - А ты молодец! - похвалил его тренер, - Не боишься сдачи давать даже в такой безнадёжной ситуации. Кривцов - твой сводный брат?
   - Не брат он мне. Он сын моего отчима.
   - Ты не хочешь ко мне походить?
   - Я? - удивился Юра, - Я не могу.
   - Почему?
   - Ну... - он смутился, - Я же... У меня же нога. Мне нельзя бойцовскими видами спорта заниматься.
   Он подавленно замолчал.
   - Ах, да. Что-то помню по этому поводу. Ты у нас ватерполист. Понятно. Значит, по состоянию здоровья мою группу посещать не сможешь. Но ведь можно просто пойти ко мне на секцию после основных занятий. В жизни тебе очень пригодится уметь защищать себя от таких, как Кривцов.
   - Вы научите меня каратэ?
   - Нет. Я разработаю для тебя особую систему, где нагрузки на ноги будет минимум. Твоим козырем должно стать умение бить руками.
   - Зачем Вам со мной возиться?
   - То, что вне уроков, то за деньги. Но это не главное. Был я в детстве примерно в такой же ситуации, что и ты. Знаю, насколько подростки могут быть жестокими. Мне тогда тоже помогли, вот и я решил сделать доброе дело.
   - Я приду, - пообещал Юра.
  
   Он был очень рад такому повороту событий. Денег на дополнительную секцию ему без разговоров выделили. Зато Серёжа возненавидел его ещё больше. Пакостям и оскорблениям не было предела. Бить всей компанией его перестали, потому что боялись, что взрослые узнают и что всех их отстранят от занятий каратэ. Одно дело, когда было слово Юры против их слов, и совсем другое, когда про их травлю узнал взрослый человек. Юра не слишком переживал по поводу нападок братца. Никто уже того не поддерживал, кроме горстки таких же озлобленных придурков, как он сам. Никто не верил в распускаемые им про Юрку слухи. Единственное, что его беспокоило, было отношение отчима к их войне. Юре иногда казалось, что тот еле сдерживается, чтобы не закатить матери скандал. Пасынок так и оставался ему чужим, ни шагу навстречу сыну жены за целый год он так и не сделал. И, конечно же, дядя Валера всегда принимал сторону сына в стычках двух мальчиков. Это не было активным вмешательством, но Юрку не оставляло чувство, что отчим всегда смотрит на него с осуждением, как на досадное недоразумение, как на букашку, вечно мешающую ему жить.
  
   От семейного скандала их спасло наступившее лето. Серёжа уехал к матери. Юру же, как бы ему того не хотелось, к бабушке не отправили. Мать решила заняться его ногой. Так что всё лето прошло в больницах и санатории. В итоге его недостаток стал менее заметен, но, похоже избавится от своей хромоты окончательно он не сможет никогда. Разве что когда станет взрослым, или появятся какие-то новые методы лечения.
  
   Новый учебный год не принёс каких-то изменений в лучшую сторону в отношениях двух мальчиков. Противостояние только усилилось. В ход пошли уже пропажи учебников, порча тетрадок и одежды, всевозможные пакости с взаимными обвинениями. Юра тоже в долгу не оставался. Он давно понял справедливость пословицы, с волками жить по волчьи выть. Как всё это в течение года не вылилось в грандиозный скандал, оставалось загадкой. Наверное, им просто везло. Но всё же, сколько верёвочке не виться, а конец будет.
  
   Всё началось с того, что у Серёжиного одноклассника пропал очень дорогой сотовый телефон. А закончилось всё тем, что нашли этот телефон в спортивной сумке у Юры. Одноклассники за него вступились, потому как все знали о его вражде с Кривцовым и его друзьями. Но самого Серёжи в тот день в школе не было, он сказался утром больным и остался дома. Для Юры было очевидно, что дружки сводного братца провернули всё это дело и подкинули ему это телефон. Так считали и одноклассники. Но для отчима случившееся стало поводом выставить пасынка моральным уродом перед матерью, оправдать своего сына, доказать, что именно Юра портит всем жизнь, а его сын - лишь невинная жертва.
  
   - Да он даже признаться не хочет! Врёт нагло до последнего, хотя куда уж отпираться, - возмущённо орал отчим.
   - А может быть ему, правда, подкинули это телефон, - неуверенно защищала Юру мать.
   - Да кому нужен это сопляк? Ты сейчас начала бы Серёжку обвинять, а не выходит. Его даже в школе не было, - победоносно заявил отчим, - И твоему ублюдку не удастся на этот раз всё свалить на него.
   - Да как ты смеешь так называть моего ребёнка?! - возмутилась мать.
   - А кто он? Весь такой бедный, несчастный тихоня, к тому же инвалид. Никто же не подумает, что такой может оказаться вором и подлецом. Придурок недоделанный. Позорище! На всю школу нас опозорил.
   - Перестань!
   - Не нравиться? А в моём без конца недостатки выискивать нравиться? Твой всегда хороший, а мой всегда виноват! Получила от хорошего? Расхлёбывай теперь. Значит так. Если это мелкий гадёныш так и не признается и не извинится перед нами, перед Серёжей и перед мальчиком, у которого украл телефон, пусть выметается из моего дома.
   - Я тогда тоже уйду! - выпалила мать.
   - Иди, иди. Никто не держит, раз тебе твой ублюдок дороже собственной семьи. Только имей ввиду, что Юлька останется со мной.
  
   Это разговор на повышенных тонах слышали все дети. Серёжа не скрывал радости, Юлька рыдала, Юра же молча стоял у входа в комнату, изо всех сил стараясь не подавать виду, как ему обидно и как страшно. Отчим выскочил из комнаты, с ненавистью глянул на него и ушёл. Юра бросился к матери, она плакала.
   - Мам, не плач. Я не брал тот телефон, мне его подкинули. Я клянусь, - он попытался обнять её.
   - Сынок, да признайся ты уже во всём, - она перехватила его руки, - Какой смысл запираться? Я понимаю, что тебе очень захотелось такой же.
   - Да зачем он мне? Я не брал, - настаивал Юра.
   - Что же ты дурак то у меня такой?! - сорвалась мать - Я столько для тебя стараюсь, а ты правды не можешь сказать! Как будто я бить тебя за это буду. Ты хочешь всё разрушить, да? Господи, зачем я только тебя сюда привезла?!
  
   Она рыдала, а Юра стоял и смотрел на неё, как громом поражённый. Мама не верит ему, она думает, что он вор! И он ей такой не нужен, она жалеет, что забрала его к себе. Она его больше не любит, потому что кто же будет любить вора. И то, что она так легко поверила в эту клевету и так легко перешла на сторону его врага, он воспринял, как предательство. Он больше ничего не стал говорить, ушёл в свою комнату и лёг на диван. Плакать не получалось, как будто кто-то заморозил его душу. Ему было понятно, что если отчим прикажет, то она откажется от него. Он здесь никому не нужен, он пустое место, его даже слушать не стали. Он больше не хотел оставаться тут, где его только терпели, где считают вором и называют недоделанным ублюдком. Юра так и не признал вины, хоть мать и уговаривала его не упрямиться. Но он не слушал её, не разговаривал, только опускал глаза и молчал.
  
   - Я дал ему срок признать свою ошибку, он им не воспользовался, - выговаривал отчим матери через две недели, - Пусть убирается, как только закончит учебный год. Мне не нужен убеждённый вор в доме.
   - Валер, ну, послушай, он же всего лишь ребёнок, подросток, у него сейчас трудный возраст, - начала уговаривать мужа мать, - Его можно где-то понять.
   - А если он из дома украдёт что-нибудь? А если ещё кого-то обворует? Нет, я сказал, что если он не признается и не извиниться, то ноги его тут не будет. Значит, так тому и быть.
   - Ишь ты как заговорил. Хозяин! Ты думаешь, мне нравится терпеть выходки твоего наглого и грубого сына, который меня ненавидит? Однако, я ни разу не сказала, что не желаю видеть его в нашем доме. Или ты сейчас скажешь, что это только твой дом, а я не имею ко всему этому никакого отношения? Какая разница, чего мне там не нравиться. Ты же у нас тут хозяин, а я бессловесная рабыня, которую кормит муж. Как я могла про это забыть? - в голосе матери слышалась зарождающаяся истерика.
   - Наташ, не преувеличивай, - отчим сбавил обороты, - Я никогда таких вещей не говорил. Ты моя жена, ты можешь говорить всё, что считаешь нужным. Разве я когда-нибудь тебя притеснял или попрекал куском хлеба? Я понимаю, что тебе тоже нелегко в этой ситуации. Но хочешь честно? Я просто ужасно устал от этой войны двух подростков. Я был наивен, думая, что мы уживёмся все под одной крышей и станем большой и дружной семьёй. Я всегда стремился к этому. Но мечты это всего лишь мечты, реальность оказалась не такой радужной. Нет никакой семьи, есть бесконечная война двух мальчишек, которая не даёт спокойно жить никому в доме. Я бы обоих по домам отправил. Только Серёжку некуда отправлять, ты же знаешь. Мать его давно живёт своей жизнью, в которую ребёнок вообще никак не вписывается. Я тебя прошу, пусть твой Юрик уедет, тем более, что есть повод. Жил же он двенадцать лет с бабушкой. Та будет только рада его возвращению.
  
   И мать согласилась. Юра слышал весь это разговор. Он не стал дожидаться, когда его попросят освободить дом от своего присутствия. На следующий день он сам заявил матери, что хочет домой к бабушке и просил, чтобы она договорилась в школе о том, чтобы ему дали завершить учебный год досрочно.
  
   И вот он дома, на родной щедрой кубанской земле, у дорогого сердцу теплого моря. Здесь во всю уже цвело лето. По мере приближения к дому душа начала оттаивать, наполняясь радостным предвкушением и ликованием. Здесь всё такое знакомое с самого детства, всё родное, ласковое, привычное, всё его, а сам он принадлежит этому месту. Бабушка была так рада его возвращению, от себя не отпускала, без конца порывалась его приласкать.
   - Ба, я у тебя останусь, - сообщил ей Юра, - Навсегда.
   - Я так рада. Хотя ты, наверное, расстроен. Что-то случилось? - аккуратно спросила бабушка.
   - Я нисколько не расстроен. А мама что тебе сказала, когда звонила? - поинтересовался он.
   - Сказала, что ты с сыном отчима совсем не ладишь. Что Вам вместе жить нельзя. Она попросила тебя уехать?
   - Нет. Я сам так захотел, - твёрдо ответил Юра.
   Значит, про причину того, за что его выставили, мать умолчала. Юра решил тоже не рассказывать бабушке об этом. Он не боялся, что бабушка поверит в то, что он вор, просто не хотел её расстраивать. Она очень огорчиться, что с ним поступили несправедливо, что мама не поддержала и не поверила ему.
  
   Первой, кого они встретили, когда сошли, с автобуса была Катя. Она была так искренне рада его видеть, что Юра окончательно уверился, что он дома, что тут его любят, что он здесь нужен.
  
   Глава 2.
  
   Катя чувствовала себя счастливой и умиротворённой. Причина удивляла её саму. Кто бы мог подумать, что для такого состояния нужно было, чтобы Юрасик приехал домой. Она только теперь поняла, что за два года, пока его не было, душа была не на месте. Юрка - он ей почти брат, самый родной человек после бабушки. За два года он сильно вырос и даже изменился. Из мальчика-ангелочка превратился в красивого подростка. Теперь на него сверху вниз уже не посмотришь. Только глаза всё такие же: синие, как море, выразительные до невозможности и немного грустные. В детстве Катя очень любила прогонять эту грусть из его глаз. Ей тогда казалось, что это очень важно. Она ненавидела всех, кто его обижал. У неё сердце разрывалось, когда он плакал. Сколько Катя себя помнила, она всегда ощущала за него ответственность. Она всем говорила, что Юрка её брат. Ей нравилось быть его сестрой. Он был добрым, мягким и очень ранимым. Но при всём при этом его нельзя было назвать нытиком и трусом. Только она знала, чего ему стоило не реагировать на насмешки сверстников, не показывать виду, что их слова для него крайне болезненны. Он не мог с этим по-настоящему бороться. Ведь того же насмешника надо было ещё и догнать, чтобы поквитаться. Обзываться в ответ он умел, но не любил. Словесная перепалка привлекала много внимания, провоцировала ещё большие оскорбления. Катя в отличие от него не собиралась прощать его обидчиков. Она искренне считала, что сумеет силой заставить их прикусить языки. Это стоило ей нескольких скандалов с родителями Юркиных недоброжелателей. Тех не слишком заботили грешки собственных детей, а вот обиды и жалобы очень даже волновали. Юркина бабушка, баба Лида, сама серьёзно с ней поговорила.
  
   - Катюш, не стоит махать кулаками. На каждый роток не накинешь платок. Если люди не понимают, что такое хорошо, и что такое плохо, если им не хватает доброты и воспитания, то силой этого в них не вложишь.
   - Но они Юрасика дразнят, - не соглашалась Катя, - Я не хочу, чтобы он расстраивался. Это не честно! Он же не виноват, что хромает.
   - Не виноват. Мне тоже очень больно видеть, когда жестокие и глупые люди так незаслуженно его обижают. Но пойми, мы не сможем всю жизнь за него заступаться. Он должен научиться жить именно таким какой есть, именно в этом мире и среди этих людей. Если всегда помогать ему, делать то, что он должен делать сам, он никогда не научиться справляться со своими проблемами.
  
   Катя поняла её. Но как же тяжело было ослабить свою опеку. И всё-таки в школе она не могла ежесекундно контролировать его жизнь. Отношения с одноклассниками Юрке приходилось строить самостоятельно. И постепенно он приспособился, нашёл свою линию поведения, чтобы комфортно сосуществовать с одноклассниками. Нельзя сказать, чтобы его совсем не трогали. Время от времени такое случалось. И если это было физическое воздействие, то к великому Катиному облегчению, он не боялся давать отпор. Всё было гораздо сложнее с едкими и злыми замечаниями. Сам Юрка всячески избегал конфликтов, и если можно было пропустить все эти гадости мимо ушей, то он так и делал. Катя пыталась агитировать его обзываться в ответ, но он признался, что не хочет этого делать, потому что его будут дразнить ещё больше. Когда он молчит, то обидчикам становится скучно и неинтересно его дразнить. Впрочем, одноклассников, желающих его третировать, с каждым годом становилось всё меньше. Юрик был по-настоящему хорошим мальчишкой: добрым, отзывчивым и абсолютно не вредным. Все одноклассники в той или иной мере были ему за что-то благодарны.
  
   Конечно, у каждого из них были свои друзья и подружки, но это их не отдаляло друг от друга. Юрка не мог принимать участия в подвижных мальчишеских играх, отчего периодически оставался без компании. Катя не могла выносить его тоскливый взгляд и всегда находила повод пригласить его в свою компанию. Так что Юрка всегда был с ней, если она занималась бездомными животными, которых бесконечно жалела и всегда пыталась облегчить их участь. Вместе они проводили какие-то раскопки, загоревшись идеей найти клад или какие-нибудь древние вещицы, ходили на рыбалку или просто купаться. Понятное дело, что в куклы и дочки-матери Юрка играть отказывался.
  
   Катя с улыбкой вспомнила их приключения на маяке. Как она старалась не показать Юрику, что жутко напугана. И он, молодец, тоже держался и не ныл, хотя ему было всего десять лет. У них не было с собой ни воды, ни еды, ни тёплой одежды. Продрогли они тогда до костей. Катя переживала, что Юрка теперь заболеет из-за её глупой и опасной идеи. Это она крепкая девица (так бабушка всегда говорила), а Юрка, если простужался, то всегда это заканчивалось либо бронхитом, либо пневмонией. Она всю ночь старалась его согреть, пока он спал, доверчиво прижавшись к ней. Тогда он был маленький и худенький, а она рослая девочка. Это обстоятельство заставляло её чувствовать себя гораздо взрослее.
  
   Даже любовь её матери к Юрке не встала между ними. Здесь она свою мать понимала. Да как можно не любить её братика?! Такого ангелочка? Хоть что-то у неё было общее с женщиной, которая её родила. Мать - самая больная тема в её жизни. Катя испытывала к ней настолько противоречивые чувства, что в итоге не могла понять, любит она мать или ненавидит. Это было и презрение, и жалость, и осуждение, и сочувствие, и желание убить её, и защитить от всего мира. В глубине души, несмотря ни на что, жила неистребимая надежда, что мать всё-таки одумается, сможет побороть свою душевную болезнь, и что все они заживут счастливо, что мама станет мамой, самой родной и близкой. Но время шло и ничего не менялось. Более того, став взрослее Катя начала понимать, что презрительное отношение к её матери автоматически перекидывается и на неё. Это ощущение второсортности преследовало её весь подростковый период. Катя знала, что она красивая девушка и нравится парням, их тянуло к ней, как магнитом. И это очень не устраивало вчерашних подружек. Девицы любыми способами старались сбить в коня более удачливую соперницу, отвадить от неё приглянувшихся ребят. И ехидничать по поводу её матери было излюбленным приёмом.
  
   Когда Кате было четырнадцать лет, мать умерла. Несмотря на все противоречия, это оказалось очень тяжёлым ударом. Окончательно понять, что мать так и не стала ей матерью, что никогда её мечты о нормальной семье уже не сбудутся, было очень больно. Слёзы лились рекой от жалости к себе, к бабушке, к матери, от того, что они так и не поговорили с матерью, что так и остались чужими, не попросили друг у друга прощения. И даже после её смерти люди не торопились простить её и совсем не собирались снимать позорного клейма второсортности с самой Кати. И только её Юрасик, двенадцатилетний мальчик, не побоялся заступиться за неё. Катя и не догадывалась, что он так может. Мальчик, который всегда всеми силами избегал словесных баталий, ввязался в склоку с самой главной скандалисткой и сплетницей их посёлка. А потом он жалел и утешал её, слушал её гневные речи, и всецело был на её стороне, всем сердцем желал, чтобы она осуществила все свои угрозы.
  
   И вот он уехал в Москву. Именно тогда она поняла, что вместе с Юркой из её жизни окончательно ушло детство. Он увёз с собой кусочек её сердца, в котором как раз жили самые светлые, добрые и тёплые воспоминания, в котором жила нежность и чистота. Но зато без этого кусочка она могла гораздо легче и быстрее двигаться к своей цели. Она всем докажет, что её происхождение не имеет никакого значения, что она не второй сорт, и даже не первый, она будет высшим.
  
   Все свои силы Катя бросила на учёбу. Вторым пунктом стало стремление завоевать симпатии как можно большего количества людей. Она старалась быть почти идеальной, полезной для тех, кто мог бы быть ей полезен. Очень помогло ей в этом умение шить. В своё время бабушка очень много с ней этим занималась, так как денег у них никогда особо не было. Вскоре к ней стали обращаться девушки, чтобы она помогла обыграть их фигурки наилучшим образом. У неё это всегда получалось. И, видимо, у Кати был природный талант подбирать вещи и аксессуары, так что образы обратившихся за помощью всегда были интересными, оригинальными и скрывали недостатки хозяек. Мало того, она умела так же виртуозно сделать макияж. Так что девушки в большинстве своём предпочитали с ней дружить. С ребятами проблем у неё никогда не было, только вот нежных чувств к ним у неё не возникало. Да она и не хотела влюбиться в кого-то из местных. Нет, ну если это будет сынок кого-то из местной элиты, то она ещё подумает. Это бы ей помогло пробиться в более высокие круги. Именно сейчас за ней начал ухаживать Ваня Акимов, сынок одного из местных так сказать бизнесменов. Не Бог весть что, но всё же не нищеброд, как их мальчишки из посёлка и окрестностей. Может быть, с его помощью она познакомится с кем-то более интересным и более подходящим для осуществления её планов.
  
   Ей нравилось чувствовать себя такой умной, хладнокровной, циничной. Ей казалось, что она таким образом держит судьбу за хвост, и это ощущение власти и полного контроля пьянило. Катя была горда, что стала такой железной леди. И тут вернулся Юрасик, и вся её броня рухнула. Он не знал её такой, какую она себя старательно создавала. И ей очень не хотелось, чтобы узнал. Она хотела оставаться для него доброй старшей сестрой, а он так и будет ей родным, человеком, с которым можно расслабиться и быть собой. Он же никогда её не предаст и всегда будет оставаться на её стороне, как это было раньше. И то, как он обрадовался встрече, утвердило её в уверенности, что так оно и будет.
  
   Глава 3.
  
   - А этот чего тут делает? - неприязненно спросил рослый парень, приехавший к Кате.
   - Юрка ко мне в гости зашёл, - ответила Катя.
   - Какие ещё гости?! Пусть домой чешет, гость.
   - Это мой дом. Кого хочу, того и принимаю в гостях, - рассердилась Катя, но потом смягчила свои слова, - Юрка же друг детства, почти брат. Мы выросли вместе, так что не надо ревновать.
   - Мы с тобой на день рождения к Турбину собирались, - сказал парень, недружелюбно покосившись на Юру.
   - Я помню и уже почти готова, осталось нанести последний штрих. Подожди немножко, - с этими словами она упорхнула из гостиной.
   Юра бы тоже ушёл с удовольствием, потому что неприязнь Катиного жениха, была очевидна, а ему не хотелось доставлять ей проблемы. Но он же не попрощался с ней, неудобно было просто сбежать.
   - Слышь, брат, или кто ты там, нечего сюда шастать, - не выдержал парень.
   - Ты тут не хозяин, - ответил Юра с не меньшим презрением.
   - Ты меня понял? - парень как будто его не слышал, - Чтобы ноги твоей хромой здесь не было.
   А вот этого спускать было нельзя, если он хотел сохранить самоуважение.
   - Да сейчас. Так я тебя и послушался. Ходил, хожу и буду сюда ходить, и плевал я на твоё разрешение.
   - Ты чего, щенок, оборзел? - парень начал надвигаться на него.
   Юра и не думал отступать. Он хоть и был меньше этого гамадрила, но точно знал, что справится с ним. Год тренировок не прошёл для него даром. А противник даже не ожидает получить от него отпор. Так что все шансы победить у Юры были.
   - Мальчики, вы чего? - услышали они удивлённый возглас Кати.
   - Разговариваем просто, - ответил Юра, не сводя глаз с противника.
   - Мы уже поговорили, - отозвался тот, - Ты меня понял.
   Юра только криво усмехнулся в ответ, всем видом давая понять, что не собирается подчиняться требованиям своего соперника.
   - Кать, мне пора. Пока, - попрощался он с девушкой и направился к выходу.
   - Юрочка, подожди, - окликнула его Катина бабушка, - Захвати, пожалуйста, банки для Лиды. Я ей обещала, а всё никак не дойду.
   - Хорошо, баба Зин. Я возьму.
  
   Пока он ждал банки, Катя со своим ухажёром вышли на улицу. Юра уже подошёл к калитке, как услышал их разговор.
   - Да какой он тебе брат?! И часто это малолетний гадёныш присутствует при твоём одевании?
   - Не выдумывай. Одевалась я одна. К тому же он ребёнок совсем. Нашёл к кому ревновать.
   - Я не хочу, чтобы он тут ошивался.
   - Это уже твои проблемы. Извини, но ты не имеешь права указывать мне, с кем мне общаться и дружить.
   - Как это не имею права? Ты же моя девушка!
   - Если тебе что-то не нравится, можешь найти другую, - раздражённо заявила Катя.
   - Да при чём тут другая? - пошел на попятную молодой человек, - Тебе что, всё равно, если мы расстанемся?
   - Нет, Вань, совсем не всё равно. Но Юрку моего не трогай. Повторяю, он мне как младший брат. Тебе бы понравилось, если бы я обижала твою сестру?
   - Ладно, ладно. Я всё понял. Не буду я трогать твоего увечного.
   - И не называй его так!
   - Твоего братика, - уступил Ваня.
  
   Юра был страшно горд, что она заступилась за него, что он важнее для неё, чем этот её жених. Ваня ему очень не понравился. Они ещё несколько раз встречались, и каждый раз Юра чувствовал исходящую от него враждебность. Эти чувства были полностью взаимными. Он, конечно, понимал, что у Кати есть своя личная жизнь, она красивая девушка, за которой бегают ребята. Для него в её сердце оставалось место, но в то же время, они больше не могли проводить вместе дни напролёт. У Кати был последний год учёбы в школе и она очень много времени посвящала учёбе. Потом Юрка совсем не разделял её женских интересов к нарядам, украшениям и прочей ерунде. А этому своему увлечению Катя тоже уделяла уйму времени. Но пойти к ней в гости запросто он по-прежнему мог в любое время. Она неизменно была рада ему.
  
   Однажды он застал Катю плачущей.
   - Ты чего? Что-то случилось? - испугался Юра.
   - Да ничего! - зло ответила она.
   - Не хочешь говорить? - понял он, - Этот твой тебя обидел?
   - Да пошёл этот маменькин сынок! Его мамаша таких гадостей мне наговорила, а он молчал. Она ему запретила со мной встречаться. И это ничтожество не посмело меня даже проводить.
   - Мама? Такому большому дяденьке мама запрещает? - Юрка изобразил недоверие, - Вот жесть.
   - Какие гадости она про меня говорила, мать мою вспомнила, а он молчал, боялся хоть слово сказать.
   - Ну ты же не знаешь, что ему будет, если он скажет это слово. Вдруг она его дома в угол на горох ставит или закрывает в тёмном чулане. Вот он и струсил.
   Катя засмеялась, представив себе такую картину.
   - Вот и пусть боится дальше. На порог больше не пущу этого урода.
   - Ты его разлюбила?
   - Да я вообще его не любила! Он же тупой, как пробка. Просто у него предки богатые. Думала, что с его помощью что-то стоящее найду. Но не судьба, видимо. Значит, пойдём другим путём.
   Юра такого не ожидал и удивлённо уставился на неё, не понимая, как она такое вообще может говорить.
   - Чего ты так на меня смотришь? Помнишь, я говорила, что стану тут самой крутой, самой богатой, чтобы они забыли все о моём происхождении и захлебнулись бы от зависти? Так вот, я добьюсь этого, чего бы мне оно не стоило.
   - Но это же... Это же... - он не мог подобрать слов, чтобы выразиться помягче, - Ты себя продаёшь.
   - Все себя продают. Всё зависит только от цены, цинично ответила Катя, - Ну раз здесь все знают, что моя мать была сумасшедшей алкашкой и папаша убийцей, то в Москве это не будет иметь значения. Там то я и найду себе нужного мужа.
   - Ты в Москву собираешься? Ты хочешь уехать отсюда?
   - Конечно, хочу. Чего я забыла в этой дыре? Вот поступлю в Москву и уеду отсюда.
   Почему-то его эти её планы очень расстроили.
   - Я не хочу, чтобы ты уезжала, - выпалил Юра, так и не сумев скрыть своего огорчения.
   - Юрасик мой, - Катя его обняла, - Я от тебя тоже уезжать не хочу. В этом городе только бабушка и ты с бабой Лидой - дорогие для меня люди. У меня подруг то настоящих нет. Так приятельницы, которым я полезна. Да и парни со мной встречаются, потому что называть меня своей девушкой считается у них круто. А Акимов ещё у меня попляшет. Я с Кочетовым замучу ему на зло, тот давно за мной хвостом вьётся.
  
   И она исполнила свою угрозу. Бывший ухажёр разве что не рыдал, но Катя бросила его безжалостно и бесповоротно. Никакого сочувствия Юрка к нему не испытывал, даже позлорадствовал. Как и злорадствовал, когда она рассталась со следующим. Они вообще его страшно раздражали, ни один не казался достойным Кати. Между ним и Катей снова сложились доверительные отношения. Только с ней он поделился тем, как ему жилось у матери, и как он обижен на неё. Катя в свою очередь рассказывала, как протекает её жизнь, посвящала в свои планы и мечты. Ему разрешалось насмехаться над всеми её кавалерами. Катя только смеялась над его комментариями, правда, иногда и защищала объекты его насмешек, если они казались ей несправедливыми. Его это злило, но приходилось мириться с этим. И чего это он стал таким язвительным? Никогда же раньше этим не болел.
  
   Лето прошло быстро. Юра вернулся в свою школу. Одноклассники приняли его по-разному. Нашлись такие, которые считали его чужим, москвичом, которого сам Бог велел гнобить. Хотя в целом всё было более менее. До поры до времени.
  Всё началось с урока физкультуры. Урок проводился сразу у двух параллельных классов. Чаще всего ребята, разбившись на команды, играли в баскетбол или волейбол. Юрка мог только смотреть на это вместе с девочками. Это обстоятельство его страшно смущало и вызывало комплекс неполноценности. Физрук сжалился над ним и часто ставил Юру судьёй вместо себя. Этот раз не был исключением. Юра заметил, как парень из параллельного класса Влад Зацепин сделал подножку его однокласснику. Пришлось остановить игру и применить штрафные санкции. Влад был в бешенстве, он начал отпираться и обвинять Юрку в нечестном судействе. Но физрук принял сторону Юры.
   - Ну, гад хромой, я тебе устрою жизнь, -говорил Влад уже в раздевалке, - Будешь знать, как своим подсуживать.
   - Я не подсуживал, - без особых эмоций ответил Юра, - Ты Арсену подножку сделал.
   - Не надо теперь оправдываться. Ты своё всё равно получишь.
   - Очень мне надо оправдываться. Я говорю, как есть.
   - Как есть?! - дальше пошла трудно переводимая матная брань, содержащая оскорбления и угрозы.
  
   Юрка понял, что нажил себе серьёзного врага. Он не напал на него прямо сейчас, потому что ему просто было некогда, да и проблем в школе у него хватало. Влад был у них в школе личностью легендарной, негласным лидером всей местной шпаны. По большей части его боялись, считали жестоким и не подчиняющимся никаким правилам отморозком. Влад состоял на учёте в детской комнате милиции. Юра слышал, что парень был из неблагополучной семьи, отсюда все его криминальные замашки. Но учился он не так и плохо, чтобы его могли отчислить за неуспеваемость.
  
   С этого времени Юру просто стали преследовать бесконечные оскорбления, пинки и тычки. Пришлось давать сдачи. Это послужило поводом к новому витку конфликта. Несколько человек обступило его в раздевалке.
   - Ну, что, шлёп-нога? Совсем оборзел? - начал наступать на него Зацепин.
   - Кто ещё из нас оборзел, - ответил Юра, не сводя с соперника глаз.
   - Ты чего это с мелкими дерёшься? Большой что ли стал? Силу девать некуда?
   - А мелкие эти совсем что ли без мозгов, на меня такого большого нападать?
   - Ты разговорился тут, я гляжу.
   - Ты спрашиваешь, я отвечаю.
   - Цепа, мочи его! - выкрикнул кто-то из нападавших, - Сломай ему вторую ногу. Глядишь, хромать перестанет.
   - Ну уж нет, обойдётся. Он у меня на обе хромать будет, - и Влад кинулся на Юрку.
   Тот ожидал чего-то подобного, и как только противник оказался достаточно близко, применил один из тех приёмов, которому научил его тренер в Москве. Зацепин оказался на полу совершенно неожиданно для себя. Вся его компашка застыла в немом изумлении. Возможно, придя в себя, они набросились бы на него все разом, но в раздевалку вошла учительница, которая сопровождала своих маленьких учеников.
   - Что тут происходит? Драку тут устроили?
   - Нет, - ответил Влад, поднимаясь с пола и морщась от боли, - Я упал, а вот Столяров предложил мне помощь.
   - Так. Ну ка пошли отсюда. Нашли, где отношения выяснять, - не поверила им учительница, - Дожили, в школе они теперь кулачные бои устраивают.
   - Тебе пипец, - прошипел Юре Зацепин, - Теперь, Столяров, я тебя убью.
  
   Этот инцидент произошёл в последний день перед осенними каникулами. Юрка понимал, что расправа над ним будет отложена на время каникул. К ним в посёлок шпана особо-то не захаживала, а сам Юра тоже не собирался в город. Гораздо интереснее было провести время у Кати или у дяди Пети в гараже. Тот любил, когда Юрка к нему приходил. Эта их мужская дружба тянулась с детства. Дядя Петя был одиноким стариком, жена его умерла, а сын спился. Он разрешал мальчишкам приходить к себе в гараж, делать, что им нужно, пользоваться, чем захотят. Он был рад им помочь в починке их немудрёной техники. Юра же обожал машины и механизмы, и старик с удовольствием его просвещал о том, как что устроено и как работает. Ребята в знак дружбы и уважения никогда не лазили к нему в сад, и уж тем более не крали ничего из гаража.
  
   Гараж это стоял на отшибе, после домов, в которых никто не жил. Юра как раз возвращался домой, когда услышал громкий плач. Что это? Он прислушался.
   - Не надо! - закричала то ли женщина, то ли ребёнок.
   Крики раздавались из сарая возле одного из пустых домов. Юра направился туда. То, что он увидел, повергло его в ужас. Два взрослых мужика держали девочку лет двенадцати. Один держал руки, второй стягивал штаны. Девочка кричала, а они пьяно ржали.
   - Не ори, маленькая шлюшка. Сейчас я тебе доставлю неземное удовольствие.
   - Я брату расскажу! Он вас всех убьёт!
   - Ой, как страшно, - глумились насильники, - И кто у нас брат? Супермен или Бетмен?
   Девочка предприняла отчаянную попытку вырваться, и один из насильников ударил её. Медлить больше было нельзя. Юра взял первую подвернувшуюся увесистую дубину и кинулся к насильникам. Одного, что был к нему спиной, он сразу оглушил дубиной, а второй не успел опомниться, как тоже получил в лоб. Затем он нанёс дезориентированному противнику точный удар, чтобы тот потерял сознание. Внезапность нападения ему очень помогла.
   - Бежим отсюда, - скомандовал он девочке.
   Ту не пришлось уговаривать. Они передвигались достаточно быстро, но Юра боялся, что насильники опомнятся и бросятся следом. Ему будет не убежать. Хорошо, что он знал здесь каждый закуток, так что мог пройти до дома где угодно.
   - Ты меня спас, - сказала девочка, когда они немного отдышались уже возле Юркиного дома.
   - Да, - отозвался он, тяжело дыша, - Пошли ко мне домой.
   - Нет, - девочка сразу вырвала руку.
   - Ты меня боишься? - удивился он, - Не бойся. Там бабушка моя живёт.
   - Мой брат не разрешает мне к незнакомым домой ходить.
   - А твой брат не говорил тебе, что не стоит ходить вечером одной в безлюдны местах? Как ты вообще тут очутилась? Ты же не местная.
   - Я из города пришла, маму искала, - ответила девочка, опустив глаза.
   - Маму?
   - Она в посёлок ходит в дом возле магазина, к тёте Свете.
   - Понятно, - ровно ответил Юра.
   Дом у магазина - притон для местного и городского сброда. И если девочка ищет мать там, то сразу становится понятно, что ей не повезло с родителями.
   - Где ты живёшь?
   Девочка назвала адрес.
   - Я могу тебя проводить. Темно ведь уже. Дома то кто-нибудь есть?
   - Я не знаю. Если только брат пришёл.
  
   Пришлось вести девочку в город. Она сказала, что зовут её Алевтина, но все называют Лялей. Всю дорогу она рассказывала о своём брате. С её слов это был самый хороший, самый добрый, самый смелый человек в мире. А Юра думал, что будет делать, если этого замечательного брата дома не окажется. Какого же было Юркино потрясения, когда братец открыл им дверь. Этим рыцарем без страха и упрёка, почти ангелом со слов сестры, оказался его самый страшный враг Влад Зацепин. Тот сначала тоже ошалел, не понимая, как у Юрки хватило наглости заявиться к нему домой.
   - Владик! - Ляля бросилась к нему и заплакала.
   - Ляль, ты чего? Что случилось то?
   - Меня дядьки... Меня дядьки..., - говорила она сквозь рыдания, - Хотели...
   - Что?! Какие дядьки? Что они тебе сделали? - Влад в ужасе взирал на сестру.
   - Они меня били, раздевали!
   - Раздевали?! Тебя?! Они... Они тебя..., - он не мог подобрать слов, чтобы задать страшный вопрос.
   - Нет, - сжалился над ним Юра, - Не успели они.
   Тот посмотрел на него полными ужаса глазами, не осознав, что ему только что сказали.
   - Надо в милицию пойти, чтобы их поймали, - предложил Юра.
   - Не надо, - опомнился Влад.
   - Почему?
   - Нас в детдом отправят, - подавленно ответил Влад и отвернулся.
   Юра постоял ещё немного, глядя, как Зацепин утешает сестрёнку, а потом тихо ушёл, почувствовав себя неловко от того, что наблюдает за чужими нежностями. Неожиданно. Было удивительно, что этот мальчишка, которого боялась вся школа, который не признавал ничьей власти и казался безжалостным, так нежно относится к своей младшей сестрёнке.
  
   В первый же день после каникул к Юре подошёл один из тех малолеток, что преследовали его в школе и задирали после той злополучной игры, и передал, что Зацепин хочет встретиться с ним недалеко от школы и поговорить по-мужски. Это могло значить что угодно. Его могли как избить до полусмерти, так и предложить мир. Неизвестно, что рассказала Цепе его сестра, как он понял эту информацию и какие сделал выводы. Может, Влада бесит, что он слишком много узнал о его семье. И вообще всё это происшествие с сестрой может никак не повлиять на ход войны между ними. За школой его ждало человек восемь. Юрка прикинул, что выйти из схватки с таким количеством народа невредимым ему точно не удастся. Но отступать уже было нельзя. Он приблизился к ним, настороженно глядя на Зацепина.
  
   - Не смотри так. Поговорить надо, - начал тот.
   - Это чтобы поговорить со мной ты собрал столько народу?
   - Они тут ни причём. Пойдём на волнорез.
   - Утопить меня надумал?
   - Да не боись, Столяров. Мы вдвоём пойдём, пацаны здесь останутся. А одному мне с тобой не справится. Так что мы просто поговорим.
   Влад говорил это без вызова, поэтому Юра пошёл с ним.
   - Во-первых, - начал Зацепин, когда они пришли к морю, - Спасибо тебе, что Ляльке моей помог. Во-вторых, можешь больше не бояться, мои тебя не тронут.
   - Я и не боюсь, - заявил Юра запальчиво.
   - Столяров, перестань глупости говорить. Ты, конечно, далеко не трус, но не бояться целой банды нормальный человек не может, если он, конечно не Брюс Ли или Чак Норис. Но я тебе ещё не всё сказал. Будет ещё и третье. Я прошу тебя никому не рассказывать про случай с моей сестрой.
   - Да зачем мне рассказывать? В милицию вы идти не хотите, чтобы этих уродов поймали и посадили.
   - Если этот случай станет достоянием общественности, нашу мать лишат родительских прав. Нас заберут в детдом.
   - Может в детдоме девчонке лучше будет? Там хоть смотрят за детьми.
   - А ты там был? Откуда ты знаешь, что там лучше? А Лялька она маленькая, добрая и беззащитная, у неё кроме меня никого нет. Она без меня пропадёт. Я слышал о порядках в местном детдоме. Даже мне страшно. Это тюрьма, в которой дети бесправны и где царят такие нравы, что тебе мальчику из приличной семьи, и не снились в кошмарах.
   - Я ничего никому не скажу, - прервал его гневную речь Юра, - Всё?
   - Нет, не всё. Покажи, как ты так меня в тот раз уложил.
   - Это секрет, - Юрка не смог сдержать самодовольной улыбки, - Я обещал не открывать его всем подряд. И приём это только для самообороны можно использовать.
   - А не всем подряд? Другу бы открыл?
   - Другу бы да, но взял бы с него обещание, что тот будет использовать его только для защиты и то в крайних случаях.
   - А я был крайнем случаем? - теперь уже Влад не скрывал самодовольства.
   - Был.
   - Ну так дружба?
   - Дружба, - ответил Юра.
   - Показывай.
   - Обещай то, что я просил.
  
   К удивлению Юры Влад оказался интересным человеком. Под маской отвязного хулигана скрывался думающий, начитанный и достаточно эрудированный парень, правда с очень специфическими понятиями о том, что такое хорошо и что такое плохо, со своеобразным кодексом чести. Он смотрел на мир с совершенно другого ракурса, чем привык это делать Юра. Но это не мешало их начавшейся дружбе. Владу он тоже был чем-то интересен. Благодаря этой дружбе парень увидел, что бывает другая жизнь, другие отношения, другие стремления, что всё не ограничивается только борьбой за выживание и желанием иметь как можно большее количество материальных благ, которые раньше были недоступны. Жизнь не должна ограничиваться только насущными потребностями, в ней нужны какие-то стремления, планы, мечты. Тогда она имеет смысл.
  
   Влад несколько раз предлагал Юрке стать членом его малолетней банды, но тот категорически отказывался. Чтобы не обижать друга, Юра говорил, что это всё не для него, что ему интересны только машины, шутил, что с его способностью бегать, их всех переловят. Лялька, с которой Юра теперь часто сталкивался, смотрела на него, как на героя. Это обстоятельство смущало. Но именно Юра занимался с девочкой математикой по просьбе Влада, так как Ляле грозил второй год. Она была неглупой, просто очень запущенной. Так девочка стала часто бывать у Юры в гостях. Бабушка по доброте душевной взяла её под своё крыло, и девочка льнула к ней, компенсируя недостаток материнского внимания. Лялька обожала и Катю, которая иногда заглядывала к Юрке, выбирая время между интенсивной учёбой и богатой личной жизнью. Она казалась девчонке неземной красавицей, примером для подражания и просто небожительницей. Юра был согласен со своей новой подружкой по этому вопросу. Так незаметно наступило лето.
  
   Глава 4.
  
   - Юрасик, можешь меня поздравить, - радостно сообщила Катя.
   - Поступила?! - он был рад за неё.
   - Да! Да! Да!
   - Круто!
   - Зина там, наверное, пляшет? - спросила с улыбкой подошедшая к ним баба Лида, - Поздравляю тебя, Катюш.
   - Спасибо.
   - И кем же ты будешь?
   - Модельером, - гордо ответила Катя.
   - Ух ты! В нашем городишке будет свой модельер.
   - Нет уж. Я после учёбы останусь в Москве.
   - Бросишь нас, значит?
   - Нет. Я буду приезжать к вам.
   - Куда приезжать? - спросила вышедшая на крыльцо Юля.
   Она гостила у бабушки этим летом.
   - Катя будет в Москве учиться, а к нам нам на каникулы и в отпуск приезжать, - ответил сестре Юра.
   - Юрка, ты чего загрустил? - со смехом спросила Катя.
   - Ему жалко, что ты уедешь, - ответила за Юрку Юля, а потом обратилась к нему, - Юр, а ты к нам приезжай опять. Будете вместе в гости к бабушкам ездить.
   - Нет, - резко ответил тот.
  
   Всю весёлость как рукой сняло. Катя физически ощутила, как изменилось Юркино настроение. Сестра по детской наивности затронула болезненную для него тему взаимоотношений с матерью. Катя сама не могла ей простить такого отношения к её Юрасику. Можно было понять, что та испугалась потерять мужа и не смогла доказать ни ему, ни себе невиновность собственного сына. В конце концов, не она растила его, поэтому не знала настолько хорошо, чтобы безоговорочно ему верить. Но то, что произошло после, было необъяснимо и непростительно. Юля, приехавшая к бабушке погостить, рассказала брату по секрету, что после его уезда, буквально через неделю, она подслушала разговор Серёжи со своими дружками, где они радовались, как ловко украли телефон и подставили Юрку. В тот же день она всё рассказала родителям. Серёженька, конечно, получил хорошую взбучку, отец его здорово наказал, но всё-таки не сослал, как Юру, назад. И это бы Юрка проглотил. Но когда сестра попросила не выдавать её, что она выболтала ему о случившемся в её семье, потому что мама строго настрого запретила рассказывать об этом Юре, у мальчишки не осталось совсем никаких иллюзий. Мать просто сама не хотела, чтобы он жил с ней и боялась, что в свете открывшейся правды, сын начнёт проситься назад. Только Катя знала, как ему больно было всё это осознать. У неё сердце разрывалось, когда она смотрела в его грустные, полные горя глаза и слушала его голос, когда он пытался спокойно изложить суть произошедшего, силясь изобразить равнодушие. Поэтому, когда Юркина мать приехала, Катя не сумела скрыть неприязни к ней. На прошедший в мае день рождения та подарила сыну мотоцикл. "Откупилась", - сказал он Кате с циничной усмешкой, когда она увидела этот подарок. Он признался, что не принял бы он матери ничего, если бы не боялся расстроить бабушку, которой пришлось бы обо всём рассказать. Её и так тревожило охлаждение отношений между дочерью и внуком.
  
   Кате нравилось кататься с ним на мотоцикле, нравилось, что все оглядываются им вслед. Пусть гадают, грязные сплетники, что их связывает. Она представляла, какие гадкие мыслишки копошатся в их головах. Никто же не поверит, что они просто брат и сестра. Правда, Юрик нашёл себе ещё одну сестру. Он, глупый, и не замечал, наверное, что Лялька по-детски в него влюблена. Это не удивительно. Девочки любят героев, оказавших им помощь. Но Катя замечала, что и другие девчонки смотрят на него с интересом, даже кокетничают. Что же, красивый мальчишка, хоть и прихрамывает, и потом было в нём какое-то внутреннее благородство, какая-то спокойная сила, которая всегда вызывает уважение. Сам он пока никак не реагировал на это девичье внимание. Катя считала, что просто мальчик ещё не дорос, чтобы играть в любовь, вот и не замечает стараний девчонок. И можно даже было понять её ухажёров, которые его недолюбливали, видя в нём соперника. Юрка тоже их не жаловал, безжалостно потешаясь над их слабостями. Зато про физические данные никогда никаких комментариев не делал.
  
   Особенно раздражал его Виталик. Парень приезжал каждое лето в гости к бабушке из Москвы. Местные его недолюбливали, и каждое лето травили вместе с его двоюродным братом. Но сейчас все детские распри были забыты. Всем было не до этих глупостей. Кто-то работал, кто-то поступал, так что до Виталика особо дела никому не было. Катя столкнулась с ним и его братом на пляже. Оба парня смотрели на неё так, как будто Афродиту увидели. Оба начали оказывать ей знаки внимания, вызывая неизменную зависть её приятельниц. Хоть чисто внешне Виталик не представлял из себя ничего особенного, но девушки были уже достаточно взрослыми, чтобы осознавать, какие перспективы может сулить внимание столичного жениха. Да и знали в их небольшом городке, что парнишка этот не простой, что родители у него весьма состоятельные люди. Так что Кате очень льстило внимание такого завидного жениха. Она благосклонно принимала его ухаживания, но слишком уж серьёзно к этому не относилась. Её же ждёт Москва с её перспективами, этот всего лишь один из многих.
  
   В середине августа Виталик уехал домой. Жаль, конечно. Кто же её на такой машине ещё здесь покатает, кто подарит такой шикарный букет? Ну да ладно. За оставшееся время хотелось напоследок оторваться на полную катушку, насладится морем, солнцем, общением с приятелями и приятельницами. Ведь впереди новая жизнь. И хотя надежды и мечты переполняют, всё же было немного страшно и тревожно. Нужно было дома напитаться положительными эмоциями, чтобы их хватило на первое время в новом месте. Молодёжь только и делала, что купалась, загорала, ходила на танцы и гуляла до самого утра.
  
   - Катюха, поехали я тебя до посёлка довезу, - предложил Вовик Коньков, её теперь бывший одноклассник.
   - Да ты же готовый.
   - Ну не настолько же, чтобы на мотоцикле не усидеть.
   - Страшно.
   - Да не боись, прорвёмся. Всё равно в нашу сторону никто не едет больше. Пешком то ещё страшнее.
   Пешком не хотелось. Можно было бы попросить кого-то себя проводить. Но почти все свободные ребята были на мотоциклах и примерно в таком же состоянии, что и Коньков.
   - Ладно, поеду с тобой. Только не гони, - согласилась Катя.
   - Доставим в лучшем виде.
  
   У Вовика было явно приподнятое настроение, которое рвалось наружу. Он быстро забыл о Катиной просьбе ехать аккуратно. Кате было страшно. Как жаль, что Юрка с ними не гуляет. Вот уж кто бы действительно доставил её в лучшем виде. Ему она бы не задумываясь доверила свою жизнь. Эта была последняя её мысль, перед тем как их все вытеснил ужас, когда мотоцикл, вдруг, оторвался от земли, а потом грохнулся на землю.
  
   ***
  
   - Юра! У нас беда! - разбудил его испуганный крик бабушки.
   - Что случилось? - он сразу проснулся.
   - Катя! Катя вчера ночью с Вовкой Коньковым на мотоцикле разбилась.
   Юра вскочи с кровати, не помня себя от ужаса.
   - Она..., - он не мог заставить себя задать такой страшный вопрос, но всё же выдавил, - Она погибла?
   - Нет. Она жива, - ответила бабушка, - Даже в себя приходила.
   - Что с ней? - Юра начал судорожно натягивать на себя одежду.
   - Я точно не знаю.
   - Я пошёл, - сказал он бабушке.
   - Куда ты?
   - В больницу.
   - Подожди. Я с тобой.
   - Быстрее тогда.
  
   Бабушка не испугалась сесть с ним на мотоцикл. В больнице сказали, что у Кати сотрясение мозга, что чудом она себе ничего не сломала и отделалась ушибами. Её собрат по несчастью пострадал больше. Только после этого Юра смог вдохнуть полной грудью. Как же он испугался! Если бы с Катей случилось что-то страшное, он бы... Он бы... Чего бы он сделал? Жить что ли перестал? Нет, конечно. Но он просто не представлял, чтобы это была за жизнь. Жизнь, где бы её не было. Какая-то часть его сердца точно бы умерла, она же родная, близкая, она сестра. И пусть она уезжает в свою Москву, лишь бы поправилась, лишь бы он знал, что она есть, что живёт, что у неё всё хорошо.
  
   Больница в их городе не отличалась особым богатством, да и за порядком там следили спустя рукава. Поэтому баба Зина, бабушка и Юра, дежурили возле Кати, сменяя друг друга. Конечно, он не мог за ней ухаживать, но развлекать её у него получалось хорошо.
   - Ты чего в гараже то совсем не появляешься? - поймал его как-то Влад.
   - Я в больнице всё время.
   - Чего ты там делаешь столько времени?
   - Там же Катя, - не понял он.
   - Я знаю. Ну, сходил, ну навестил, раз уж вы такие родственники. Но целыми днями там зависать...
   - Ей же скучно одной, - смутился Юрка.
   - Ну так в больнице и положено скучать. И охота тебе там торчать? Может, ты влюбился?
   - Я?! - Юрка был удивлён таким вопросом, ему в голову такое не приходило, - Она же мне как сестра.
   - Ну не знаю. Вот Лялька мне сестра, но я бы точно не стал с ней в больнице целыми днями сидеть без крайней необходимости.
   Они ещё поговорили о делах, по поводу которых Владик его и искал, и разошлись по домам.
  
   Уже лёжа в кровати, Юра вспомнил этот разговор. Влюбился? Да как это? Катя же ему сестра, точнее, как сестра. А если бы не была сестрой, точнее, как сестрой? А если бы не была, то Катя самая красивая, самая лучшая девушка на свете, она добрая, но в тоже время сильная. Хотя кто как ни он знал, что в душе она нежная и ранимая. И если он и представлял себе девушку, которую когда-то полюбит, то она должна быть такой, как Катя. Но ведь такой нет. По крайней мере, он таких больше не видел. Значит, он никого не полюбит и всю жизнь проживёт один? Юра совсем запутался. Вот только не хватало ещё ему в Катю влюбиться! Она же его как младшего брата любит и никак ни по-другому. Зачем ей это? У неё совсем другие планы на жизнь, и он знает об этом, более того, всегда желал ей успеха в их осуществлении. Надо срочно выкинуть из головы эти глупости.
  
   Глава 5.
  
   Катя и не подозревала, что можно так соскучиться до дому. Даже жара радовала. В Москве июнь выдался холодным. А Катя так соскучилась по солнышку, по теплу. И вот наконец-то она всё это обретёт. И черешня у бабушки в саду уже наверняка созрела.
  
   Виталик обещал приехать через две недели. Кто бы мог подумать, что ни к чему не обязывающий летний флирт перерастёт во что-то большее. Катя приехала в Москву, когда учёба уже началась. Вовремя начать семестр помешала случившаяся в конце лета авария. К первому сентября её ещё не выписали. Бабушка очень переживала, что внучка сразу с больничной койки едет одна в чужой город да так далеко от родных мест. Провожали её в путь бабушка и Юрка. Он помогал нести вещи. Его тоже печалил её отъезд.
  
   - Ба! Давай только без этого! - она заметила в глазах бабушки слёзы.
   - Волнуюсь я за тебя. Как ты в этой Москве одна, никого не знаешь. Толком ещё не поправилась.
   - Я же не маленькая девочка. Справлюсь. Всё будет хорошо,- а потом поглядела на Юрку и весело спросила, - Ну ты то чего кислый такой?
   - Да нет, я нормальный, - он улыбнулся.
   - А то я тебя не знаю. Кого ты провести вздумал? Я же по глазам твоим определить могу, о чём ты думаешь, что чувствуешь и даже, что делать собираешься.
   - Правда что ли? - он изобразил испуг, - Это полный провал!
   - Не бойся. Я же никому этого не открою, а сама против тебя никогда не использую.
   - Ловлю на слове.
  
   Вскоре пришлось попрощаться, так как поезд на их станции стоял недолго.
  Москва встретила её серым дождём и холодом. Но, в целом, всё сложилось удачно. Даже соседки по общежитию попались хорошие. Катя быстро влилась в учёбу и в весёлую студенческую жизнь. Про Виталика Катя и не вспоминала, поклонников хватало и без него. И для неё стала полной неожиданностью встреча у дверей института.
   - Привет, Катерина. Наконец-то я тебя дождался.
   - Виталик! Надо же! Как ты меня нашёл?
   - Я же знаю, куда ты поступила. Я тут уже не первый раз в надежде тебя увидеть. Вот сегодня решил снова счастья попытать.
   - А если бы я вообще не пришла сегодня в институт? - кокетливо спросила Катя.
   - Тогда бы я расстроился, что опять потерпел неудачу. Пришлось бы снова приходить и ждать.
   - И с чем же связана такая настойчивость?
   - А что же мне остаётся? Встретил летом королеву и забыть не могу. Очень хотелось снова увидеть.
   - Увидел. И что дальше?
   - А дальше хотелось бы увидеть ещё раз. Поэтому приглашаю Ваше Величество, ну хотя бы прокатиться на речном трамвайчике.
   - Сейчас? - удивилась Катя.
   - А почему бы нет? Хотя я не настаиваю. Можем поехать в любое другое место, куда пожелает королева.
  
   В итоге они попали в центр Москвы, где Виталик провёл для неё персональную экскурсию. Кате очень понравилось, из Виталика получился отличный экскурсовод. Наконец-то перед ней хоть немного открылось очарование этого равнодушного города, хоть немного он стал ближе и понятней. И конечно, на неё, девушку из провинции, произвело огромное впечатление, с какой лёгкостью Виталик тратил деньги на все её пожелания. Никто из её ухажёров, что дома, что в столице, не умел это делать так красиво. Она, действительно, чувствовала себя королевой рядом с ним. Девочки в общаге ей, конечно, позавидовали, но немного спустили с небес на землю. Не секрет, что благополучные московские мальчики ищут лёгкой добычи в лице наивных провинциалок. Поэтому на последующих свиданиях Катя вела себя сдержанно. Если мальчик решил поразвлечься за её счёт, то не на ту напал. Её не интересуют отношения ради отношений. У неё другие цели. Молодой человек быстро это понял, но не сдавался и продолжал приходить, приглашать в разные интересные ей места, на вечеринки в свою компанию. Благодаря ему, Катя много где побывала, многое узнала и много чего для себя уяснила. Виталик старался быть с ней милым, внимательным, предупредительным. Ну просто принц настоящий, не дать не взять. Поэтому на его признание в любви Катя ответила взаимностью. Но сказать, что она голову потеряла, было нельзя. Она помнила, что мужчины много чего говорят, делают красивые жесты, чтобы добиться девушку, а вот как поведут себя, когда своё получат, ещё неизвестно. И Катя твёрдо решила для себя, что никакого секса между ними не случится, пока она не будет уверена в серьёзности его намерений.
  
   Первое испытание Виталик прошёл в конце апреля, а именно, он представил её родителям, как свою девушку. Это уже шаг вперёд. Катя, конечно же, очень волновалась, как её примут. Мало того, что она девушка из провинции без особого достатка и связей, так ещё и отцу Виталика конечно же была известна печальная история её матери, ведь он родом из их городка. Вопреки ожиданиям, Пётр Сергеевич принял её очень доброжелательно. Как потом Катя поняла, в своё время он был влюблён в её мать и сохранил об этой влюблённости очень тёплые воспоминания. О том, что с Мариной случилось дальше, он знал, но кроме сочувствия и сожаления это в нём ничего не вызывало. А вот мама Виталика, коренная москвичка, встретила девушку в штыки. Не о такой партии она мечтала для единственного сына. Людмила Михайловна сразу дала понять Кате, что та ей не ровня. Она считала её хитрой аферисткой, вцепившейся мёртвой хваткой в её несмышлёного мальчика. Сам мальчик на это очень разозлился и поссорился с матерью. Неизвестно, как бы всё повернулось, если бы Пётр Сергеевич не встал на их сторону. Виталик потом рассказывал, как родители ругались по этому поводу. Отец называл мать ханжой и снобом, и не понимал, как она, будучи замужем за бывшим провинциалом, и родив ему сына, может так плохо относиться к его землячке. Указывал он так же и на то, что Катя очень благотворно влияет на их сына, так как пьянки и гулянки ушли в прошлое, как и рискованные мальчишеские мероприятия.
  
   Виталик приехал через две недели, как и обещал. И всё лето они провели вместе, были счастливы и влюблены. Ложкой дёгтя во всем этом медовом великолепии были взаимоотношения Виталика и Юрки. Они терпеть друг друга не могли, но до открытой конфронтации не доходило. Оба Катю по-своему любили и старались не развязывать войны, чтобы её не расстраивать и не ссориться с ней. Юрку она не видела целый год. Надо же, как он за год вырос, и на её женский взгляд стал очень красивым парнем. Может быть, он и ревновал её к Виталику. Такое иногда случается с братьями. Раньше он был главным мужчиной в её жизни, а теперь его потеснил Виталик. Но что делать? Пусть мирится с этим. По-другому и быть не может. И у него в недалёком будущем появится девушка, по которой он будет с ума сходить, а про Катю и не вспомнит. Жаль что пока его сердце свободно, а то бы, глядишь, с Виталиком бы таких проблем не возникло. Юрка всё лето работал в автомастерской. Не потому что они с бабушкой бедствовали, Юркина мать им хорошо финансово помогала, просто ему нравилось заниматься машинами. И, наверное, личные деньги хотелось иметь, чтобы распоряжаться ими, как хочется.
  
   Катю иногда коробило отношение Виталика к её землякам. Она понимала, что эта неприязнь тянется из детства, но было всё-таки обидно, что он считает местных людьми второго сорта. Исключение делалось только для Кати и отца. Отец вообще жил тут давно, можно сказать в другой стране, но сумел выбраться в столицу и добиться многого. Катя тоже сумела это сделать, благодаря своему таланту и целеустремлённости. Те, кто в Москву даже не стремились, казались Виталику недалёкими и ленивыми, глупцами и неудачниками. Что же, во многих случаях Катя была с ним согласна. Но только всё это не про Юрку. Она злилась на жениха, если тот говорил о нём плохо или пытался задеть. Виталика же страшно раздражало её заступничество, и он начинал ревновать. Все отговорки, что Юрка ей как брат, не действовали. "Не брат он тебе никакой", - твердил Виталик, - "Мальчик влюблён в тебя. Неужели ты не видишь, как он на тебя смотрит?" "Не выдумывай!" - отмахивалась она, - "Ему всего шестнадцать лет. Я для него слишком старая. В таком возрасте такая разница - пропасть".
  
   ***
  
   "Ну, конечно!" - удручённо думал Юра, нечаянно подслушав такой разговор, - "Где уж мне, молокососу. Это только меня угораздило влюбиться в девушку, которая считает меня ребёнком. Да я просто мистер-удача!" Умом он понимал, что его чувства никогда не найдут отклика, что она и не узнает о них, но заставить себя оставить их с Виталиком в покое, вообще с ней не общаться, он не мог. Любой день, в котором её не было, казался серым, тусклым и бессмысленным. И как не больно было видеть её рядом с Виталиком, не видеть совсем, было ещё больнее. Необъятное счастье от встречи сменялось муками ревности, когда жених собственнически обнимал её.
  
   Как с ним могла случиться такая нелепость? Как вообще можно было влюбиться в старшую сестру? Он уже прошлым летом, когда она уезжала учиться, заподозрил что-то неладное, но старался гнать от себя такие крамольные мысли. Это же отклонение какое-то рассматривать сестру, как девушку. Но ехидный внутренний голос напоминал: "Да не сестра она тебе по крови. Значит, ничего запретного в этих чувствах нет". Юра даже пытался увлечься кем-то из девушек, чтобы выкинуть эту блажь из головы. И ему даже казалось, что у него получилось. Но все его усилия и убеждения самого себя пошли прахом, стоило Кате только приехать домой.
  
   Он встречал её с поезда по просьбе бабы Зины. Та приболела. И когда Катя вышла из вагона, Юра потерял дар речи. Она была просто совершенство, как картинка из журнала, как модель, которых теперь так часто показывали по телевизору. И эта небожительница с криком радости бросилась к нему на шею.
  
   - Юрасик! Привет! Как же я рада тебя видеть! Я так по всем вам соскучилась.
   Она расцеловала его в обе щеки. Её прекрасные карие глаза светились радостью, и это только для него. А он смотрел в них и тонул.
   - Ну ты чего молчишь то? - весело спросила Катя, - Не узнал что ли?
   Надо было срочно выходить из стопора и что-то сказать, чтобы она не посчитала его кретином или не догадалась, что сразила его наповал.
   - Ты просто настоящая королева, - восхищённо сказал он первое, что вертелось на языке.
   - Спасибо, - кокетливо ответила она, - Юрка, ты совсем уж за этот год взрослый стал. Прям жених. Невеста, небось, уже есть.
   - Нет, - смутился он.
   - Да как такое может быть?! Местные девки слепые что ли совсем? Такой принц пропадает тут один.
   - Ну да, ну да. Тот ещё принц. Нищий и хромой, - усмехнулся Юра.
   - Ерундовые недостатки, - отмахнулась Катя, - Зато добрый, умный и очень красивый.
   Юра не воспринимал всерьёз её комплименты. Катя всегда была к нему слишком снисходительна, как к любимому братику. Но всё равно слышать всё это из её уст было очень приятно.
  
   Все последующие дни Юра старался провести с ней как можно больше времени. Хотелось видеть её каждую минуту, любоваться ею, слушать, веселить. И он был на седьмом небе от счастья от её внимания, пока приезд Виталика не спустил его на землю. Осознание того, что этот проклятый москвич вытеснил его из Катиной жизни, что отныне он для неё главный, было крайне болезненным. Вот в этот то момент прятаться от правды стало бессмысленно. Катя для него никакая не сестра, она девушка, в которую он влюблён без памяти. И даже если этот Виталик был бы хорошим парнем, и даже идеальным, он бы всё равно его ненавидел. Юру раздражало в этом человеке буквально всё. Он вообще не достоин Кати. Подумаешь, всего то обычный московский мажор. Юра понимал, что даже если они расстанутся, ему всё равно ничего не светит. Но это пока не имело значения. Главное, чтобы она была свободна, чтобы её сердце было никем не занято. Эгоистично с его стороны желать ей одиночества, но так у него есть хоть малюсенкая надежда, что со временем всё изменится. Ведь он слышал, как бабушка говорила, что когда одному человеку двадцать, а другому двадцать два, это уже не разница вовсе. Всё это имеет значение только в первые двадцать лет.
  
   Между тем, соперничать с Виталиком у Юры не было никакой возможности. Кроме дурацкой разницы в возрасте, он и ухаживать за ней так шикарно никогда бы не смог. Всё это легко и просто, когда родители не ограничивают тебя в средствах. Виталик водил Катю во все увеселительные заведения их курортного городка, на своей шикарной машине возил её в Краснодар, где они тоже хорошо развлекались. Другие девушки зеленели от зависти. Особенно Верка Горбунова. "Кто бы мог подумать, что эта нищебродка ублюдочная отхватит себе такого жениха" - говорила она, - "Ну да ничего. Погуляет с ней московский хахаль и бросит. Не женится же он на провинциалке с такой плохой наследственностью". Катя только смеялась над этими злобными пророчествами, говоря, что завистницы себя так успокаивают. И даже если Виталик, и правда, её бросит, то она и без него не пропадёт. Но таким поворотом событий даже не пахло. Она почти всё время проводила с этим Виталиком. Даже на мотоцикле с Юркой она больше не каталась, как раньше, объясняя это тем, что никогда больше не сядет на этот средство передвижения после той аварии. Она призналась, что ей было очень плохо, когда он вёз её с поезда домой, и потом ещё полдня тошнило, и болела голова.
  
   Когда лето подошло к концу, и Кате пришла пора уезжать, Юра пережил настоящую боль от потери, после которой осталась пустота и растерянность. Утешал он себя только тем, что за полгода или даже год, пока её не будет, у него есть шанс избавиться от этой обречённой влюблённости, которая вымотала ему душу за эти два месяца.
  
   Последний год учёбы в школе выдался напряжённым. Юра хотел, во что бы то ни стало поступить на бюджет, чтобы не стоять с протянутой рукой перед матерью. Он не хотел быть ей обязанным хоть чем-то. Это было дело чести. Кроме этого Юра не мог бросить Влада. Тот тоже взялся за ум, Юре всё-таки удалось его убедить, что образование откроет ему гораздо большие перспективы, нежели хулиганство и мелкий разбой. Ну не всю же жизнь этим промышлять. И как ни глупо, но Юра чувствовал ответственность за друга и за его сестру. Если он сейчас не поможет Владу, то все его благие намерения пойдут прахом, и он скатится в то болото, из которого Юра так старался его вытащить. Работу в автомастерской Юра тоже не забросил, когда кончилось лето. За лето он накопил себе на новую лодку, а бабушка выделила ему денег на мотор. Пусть не новый, но для него это пустяки. Бабушка советовала попросить денег у матери на новый, но Юра её не послушал. Отношения с матерью были сложными. Она старалась загладить перед ним своё предательство, искала контакта, а он не подпускал её к себе. Нет, он не грубил ей, не обличал её в лицемерии, не предъявлял претензий, не выказывал демонстративной неприязни, он просто держал оборону, не давая ей подобраться к себе и общаясь с ней ровно столько, сколько требовала обычная вежливость. Из всех родных ему по крови людей он полностью доверял только бабушке, ну и к сестре испытывал тёплые чувства.
  
   И всё же часть заработанных денег осталась неприкосновенной. Она была отложена на подарок для Кати на день рождения. Юра очень надеялся, что она приедет, как обещала, на зимние каникулы, и тогда он сможет его ей подарить. Это был золотой кулон с гранатом. Юра прочитал, что такой камень подходит ей по гороскопу.
  
   Радости его не было предела, когда она приехала зимой, да ещё и без своего Виталика. Эта неделя, что она провела дома, была лучшей в его жизни. И подарок его Кате очень понравился.
   - Юрка! Это же так дорого! - укорила она его, - И это для меня. С ума сойти! Ты такой у меня хороший.
   - Я же тебя люблю, - улыбнулся он.
   - И я тебя люблю.
  
   Она поцеловала его в щёку, так и не поняв, что услышала признание в любви совсем не от брата, а от безнадёжно влюблённого в неё парня. Он и сам не знал, зачем сказал это. Наверное эти слова сами вырвались, не было больше возможности держать их в себе, нужно было поделиться переполнявшими его чувствами. И хорошо, что она ничего не поняла. Хотя врёт он сам себе, ему бы очень хотелось, чтобы она поняла его правильно. Но с другой стороны было страшно до ужаса, что она догадается о его чувствах и отвергнет их. Какое же глупое и нелогичное чувство эта любовь, непостоянное, то парить в небесах позволяет, то топит в море отчаяния. Она уехала в Москву, оставив его в ещё большем смятении.
  
   Глава 6.
  
   - Юрка, привет, - поздоровалась Катя, выходя из машины своего жениха.
   - Привет, - тепло улыбнулся он.
   Несмотря на наличие рядом Виталика, Юра был безумно рад её визиту.
   - Ты на каникулы приехала?
   - Да. Мы с Виталиком наконец-то сессию сдали. А ты то ещё больше вырос! Красавчик мой. Небось, девчонки проходу не дают?
   - Не выдумывай, - смутился он.
  
   Он неизменно нервничал при разговоре на эту тему. Вдруг она начнёт спрашивать, пытаться вывести его на откровенность, отчего же такое происходит. Придётся выворачиваться, чего-то придумывать, чтобы не выглядеть совсем уж диким идиотом или дитём, которого в принципе девушки не интересуют. Странно бы это было в семнадцать лет.
  
   - Здрасьте, - вмешался в их разговор Виталик, вмиг погасив всю радость от встречи.
   Юра холодно кивнул ему. Как же он ненавидел этого заносчивого придурка. Месяц назад бабушка сообщила, что Катя за него замуж выходит в сентябре. И будь он хоть ангелом во плоти, не было на всём свете человека, которого Юра ненавидел бы больше. Но продемонстрировать всю глубину и ширину своего чувства он никак не мог, ведь Катя этого гада за что-то любит.
  
   - А мы к тебе за помощью, - продолжила Катя, - Говорят, ты лучше всех тут у нас разбираешься в сломанных машинах.
   - Даже лучше всех? - улыбнулся Юра.
   - А не слишком ли он мелкий, чтобы в чём-то реально разбираться? - внёс свою ложку дёгтя Виталик, - Хотя в этом захолустье нормального слесаря днём с огнём не сыщешь. Так что на этом фоне вполне возможно...
   - А ты не забыл, что и я, и твой отец отсюда родом? - Катя постаралась превратить всё в шутку, - Хватит позорить наш город. Полегче, гражданин москвич.
   - Пардон, - улыбнулся ей Виталик, - Катюш, может всё-таки попытаемся найти нормальный сервис с нормальными работягами?
   - Ты же сам говорил, что местные обдерут тебя, как липку, как только поймут, что ты из Москвы и полмашины украдут, заменив новые детали на старые. А Юрка свой, он нас точно не обманет. И не переживай из-за его молодости. Он же у нас ас в этом деле.
   Катя ему ободряюще улыбнулась. Для Юры похвала из её уст звучала сладкой музыкой.
   - Ну ладно. Пусть попробует сделать, - снисходительно согласился Виталик.
   Как же хотелось ему нахамить, послать куда подальше. Это же надо! Он ему услугу бесплатно оказывает, а он тут строит из себя барина, которому все должны. Но ради Кати пришлось проглотить и это.
   - Как у тебя дела? - Катя снова пыталась сгладить ситуацию, - Бабушка сказала, что ты в Краснодаре поступаешь.
   - Да.
   - А чего ты в Москву то не захотел? У тебя бы получилось. Ты же почти отличник.
   - Во-первых, я не могу бабушку так надолго одну оставить. А во-вторых, ты же знаешь, я не люблю Москву.
   - Почему? - подал голос Виталик.
   - Потому что там холодно, серо и дышать нечем, - ответил ему Юра.
   - И моря там нет, - поддержала его Катя, - Как я тебя понимаю.
   - Хорошо, что ты преодолела своё морское притяжение и приехала учиться в Москву, - сказал Виталик, - Хватило у тебя на это сил. Да и талантом Бог не обидел. Всё-таки из провинции в Москве поступить очень сложно. Уровень среднего образования не тот.
   - С чего ты это взял? - удивилась Катя, - Всё, как везде. Ничем наше среднее образование не отличается от других регионов, в том числе и от Москвы.
   - Да ладно. Один только ваш местный диалект чего стоит. Только заговорил, всё сразу понятно, провинция, юг России.
   - А кто определил, что московский диалект - это эталон? - спросила Катя, - Виталь, ты просто сноб. И даже знаю от кого у тебя это. Удивляюсь, как это тебя угораздило сделать предложение неотёсанной провинциалке.
   - Ты на себя наговариваешь. Какая ты неотёсанная? Ты самородок. Таким везде дорога, где бы они не родились. Такие, как ты, всегда в люди выбиваются. А удел посредственностей сидеть в своих провинциях под лозунгом: "Где родился, там и сгодился".
   - Ой, да ну тебя, - Кате явно было неудобно.
   И она, и Юра понимали, что всё это для него говориться. Господи! И чего она нашла в этом жлобе? Достоинств то только, что он в Москве живёт и родители состоятельные. Сам то ничего из себя не представляет. Одни понты.
  
   Машинка его дорогая, похоже, хлебнула некачественного топлива.
   - Ну, ладно. Ты тут пошурши, а мы пойдём в кафе посидим, - обратился Виталик к Юре тоном небожителя снизошедшего до простого смертного, - Через час придём. Надеюсь, всё будет готово.
   - Будет, - буркнул тот в ответ.
  
   Пришли они только через два часа, доведя его до точки кипения. Его смена давно закончилась, а он торчал тут и ждал, когда величества соизволят прийти за своей машиной. Хотелось бросить ключи и уйти. Духота стояла жуткая, хотелось искупаться и отдохнуть. Надо было ещё бабушке черешню в саду обрывать, а он уйти не может уже целый час.
   - Ну чего, сделал? - спросил Виталик, появившийся как ни в чём не бывало, даже не подумав извиниться за опоздание.
   - Готово.
   - Смотри, если чего спёр, голову оторву.
   - Виталь, - поспешила вмешаться Катя, - Ты чего говоришь то?
   - Знаю я здешнее ворьё. Прут всё, что плохо лежит или к полу не приколочено, - не унимался тот, с вызовом глядя на Юрку.
   Это стало последней каплей.
   - Ну, так оторви, попробуй, - предложил Юрка, яростно глядя на обидчика, и нарочно перейдя на местный диалект, хотя до этого его речь ничем не отличалась от речи его визитёров, - Я уже украл всё что мог. Честно признаюсь. Мы же, посредственности, ни на что больше не способны, как разводить на бабки таких умных и незаурядных москвичей. А теперь можешь всю тачку свою на запчасти разобрать, но так и не поймёшь, где я тебе старьё подсунул. Да! Я даже сломал тут кое-что нарочно, чтобы ты ко мне ещё приехал, только на этот раз не бесплатно. И только я знаю, в чём дело, так что тебе будет легче мне заплатить, если ты хочешь, чтобы твоя машина ездила. Ну как? Я может быть и посредственность, и нищеброд, и даже разговаривать не умею, как белый человек, но мой преступный гений затмевает все эти мелочи. Ты то такой умный и образованный ввек бы до такого не додумался.
   - Ты чего, щенок! Борзянки объелся?
   - Так что, мне сегодня задницу не надерут? - он изобразил разочарование, - Ну тогда до следующей встречи здесь же.
   - Эй, придурок, где ключи?
   - Я такой тупой, что не помню, куда их положил. Мы тут все такие недолюди, разве ты не знал? Так что ищи сам свои ключи.
   - Ах ты, гадёныш, - взбесился Виталик, - Я тебя сейчас убью!
   - Попробуй, - ответил Юра, сжимая кулаки, - Только сам смотри не убейся.
  Они стояли готовые схватиться не на жизнь, а на смерть.
   - Виталик! Юра! Перестаньте! - закричала Катя, - Вы с ума сошли?
   - Пусть этот мелкий паршивец ключи отдаст.
   - Юр, пожалуйста, отдай ключи, - обратилась к нему Катя.
   - На, - он протянул ей связку, - Забирайте свою машину. С ней всё в порядке. Пока, Кать.
  
   И он, не оглядываясь, направился к выходу. Только из-за Кати он сдержался и не врезал этому недоумку. Надо было очень постараться, чтобы разозлить его до такой степени. Обычно он избегал открытых конфликтов, достаточно было знания, что защитить себя он сумеет, если что. Виталика же ему хотелось прибить. Достал! Катя теперь, наверное, переживает, что он так рассорился с её женихом. Он же ей как младший брат. Эта мысль вызвала горькую усмешку. Беда была в том, что он её, как старшую сестру давно не воспринимал и любил её совсем не как брат. Никто и никогда из её кавалеров ему не нравился, все казались недостойными, а уж Виталик всех больше. Он вспомнил одни из давних их разговоров, когда Виталик только появился на горизонте.
   - Юрка, ну какой ты придирчивый! Никто тебе не нравится! - со смехом укоряла его Катя после очередного язвительного замечания в адрес очередного воздыхателя, - Достойных, похоже, вообще не существует.
   - Ну, почему? Конечно же существуют, но явно где-то не здесь, - отвечал он в том же духе.
   - И какой же должен быть у меня парень, чтобы ты его одобрил? - спросила Катя.
   И он, конечно, нашёл, что ответить, нарисовав ей портрет идеального человека, чем опять её рассмешил. Но уже тогда он понял, что никто ему не понравится в качестве её жениха.
  
   "Ну и кто же у нас её достоин? - издевался он над собой, - "Конечно же, ты! Хромой малолетка, к тому же нищий. О таком она только и мечтала". Эти мысли всегда приводили его в полное отчаяние. Изменить ни того, ни другого он был пока не в состоянии. Когда он сможет хоть что-то, Катя сто раз успеет выйти замуж и уехать отсюда навсегда. И как больно, оказалось, столкнуться с неумолимой реальностью. Ещё в конце весны бабушка сообщила ему, что Катя собирается замуж за своего московского жениха. А он так надеялся, что они поссорятся и разойдутся, даже убедил себя, что так и должно быть, потому что Катя должна понять, что этот её жених всего лишь надутый пижон, заносчивый и кичливый. Сердце, казалось, разбилось вдребезги за секунду. И тогда он в первый раз в жизни напился с Владом так, что не помнил ничего об этом вечере, а потом буквально умирал от отравления спиртным. Причину этого идиотсткого поступка он никому не озвучивал, хотя в том невменяемом состоянии мог выболтать Владу всё, что угодно. Сам Влад молчал, и Юра надеялся, что также ничего не помнил, как и он.
  
   ***
  
   "Как же нехорошо получилось с Юркой", - досадовала Катя,- "Виталик, прям как маленький мальчик. Неймётся ему его задеть. Вот что с этим делать?"
  Достучаться до благоразумия жениха она не могла, если дело касалось Юрика. Мало того, что Виталик недолюбливал местных парней, сказалась детская вражда и снобизм, к Юрке он её ещё почему-то ревновал. Виталик был просто уверен, что тот крутится возле Кати совсем не из братских чувств. Переубедить его в обратном было невозможно. Он только ещё больше злился. И сегодняшняя сцена была целиком и полностью спровоцирована Виталиком. Юрка долго старался не обращать внимания на нападки Виталика. Но всему есть предел. Надо сходить к нему извиниться, да и с бабушкой его поздороваться. Соскучилась она по ним.
  
   В этом доме ей всегда были рады. Юрка даже не упомянул про неприятный инцидент с её женихом. Они как всегда быстро нашли о чём поговорить. Беседа не стоила никаких усилий для неё, да и для Юрки наверное, тоже. Как-то получалось у них непринуждённо общаться, несмотря на то, что они стали редко видеться, на то, что она его старше, на то, что она девушка, а он парень. Юрка был свой родной, с ним можно было не изображать из себя что-то более лучшее, чем есть на самом деле. Даже с Виталиком она не могла себе такого позволить, приходилось соответствовать его кругу общения, стараться не разочаровать и не ударить в грязь лицом. Дело шло к свадьбе, и Катя уже представляла себя дамой из высшего общества. Скоро у неё будет всё, о чем здешние невесты и мечтать не могут. Скоро её цель будет достигнута. Никто теперь не сможет смотреть на неё сверху вниз, а её дети буду не то что не вторым сортом, а самым высшим. Ради таких перспектив можно было закрыть глаза на неприглядные стороны характера жениха. И всё же Катя считала, что любит Виталика, а не просто осуществляет за его счёт свои мечты. Нет, он не казался ей принцем на белом коне, вполне себе обычный парень, если смотреть на внешнюю составляющую, не всегда благородный, к тому же сноб и любитель пустить пыль в глаза, но в то же время щедрый, упрямый в достижении своих целей, смелый и решительный. Для неё он делал всё, что было в его силах. Это подкупало. А недостатки? У кого их нет? Разве что у Юрасика. Но, как она подозревала, это сестринская любовь делает его в её глазах таким невероятно хорошим. Этот красивый мальчик с грустными синими глазами всегда вызывал у неё нежность, такую же, как бабушка, то есть как очень родной человек. Как же ей хотелось, чтобы они ладили с Виталиком. Во время вчерашней ссоры она всей душой встала за Юрку. Так было всегда, когда кто-нибудь пытался его обидеть. Виталик не стал исключением. Хорошо ещё она сдержалась и не встала в открытую на защиту братика. Может они всё-таки поладят со временем? Виталик должен пойти на уступки ради счастья будущей жены. У него был один огромный плюс, он любил Катю гораздо сильнее, чем она его. Но ведь это хорошо, так в идеале и должно быть. Разум говорил, что это самый оптимальный вариант отношений.
  
   Разговор о ссоре с Виталиком пришлось начать самой.
   - Юр, ты не обижайся на Витальку. Он просто ревнует меня к тебе. Не верит он, что мы как родные.
   - Почему?
   - Ума не приложу. Он вообще ревнивый. А ты самый близкий мне из всего мужского племени, кроме него. Его это не устраивает. Наверное, он хочет быть единственным мужчиной на земле, которого я люблю.
   - В этом нет ничего странного, - усмехнулся Юра, - Все люди мечтают быть единственными для своих избранников.
   - Это понятно. Но ты же ведь ещё и красивый, как Аполлон. Вот Виталька и не верит, что я в состоянии устоять, и не влюбиться.
   - Нашла Аполлона. Какие-то странные у тебя представления об Олимпийских богах.
   - Почему это? Златокудрый Аполлон. Я ничего не путаю? Ты соответствуешь.
   - Аполлон никак не мог быть хромым. Боги - они совершенны во всём. Я помню, как мы с тобой читали мифы Древней Греции. Так что не обманывай несчастного калеку. Вот ты у нас точно Афродита.
   - Так она, наверное, тоже златокудрая должна быть?
   - Это не важно. Главное, она должна быть совершенна, - он говорил всё это в шутку, - Так что...
   - Юрка, да ты дамский угодник! Умеешь же такие комплименты заворачивать.
   - Когда для этого не надо кривить душой, то тут особого таланта не нужно. Но ты не радуйся так раньше времени. Кто там у нас муж Афродиты или Венеры? Вулкан? Вот твой Виталик и будет Вулканом.
   - Бог огня? Постой ка! Если я не ошибаюсь, то Вулкан как раз был хромым.
   - Тогда придётся тебе за меня замуж выходить, - развеселился Юрка, - Дабы не нарушать легенду. А Виталик пусть Аполлоном будет.
   - Думаю, не согласиться он на это, даже ради звания Аполлона.
   - Я бы тоже не согласился.
   - Ну хоть в чём-то вы солидарны. Может, со временем подружитесь, а?
   Юрка скептически пожал плечами, но не пустился сразу в объяснения, почему выполнить её просьбу невозможно. Уже хорошо.
  
   - Вот вы где! - услышали они радостный возглас.
   - Ой, привет, Ляль, - Катя была рада её видеть, - Вот это да! Как ты выросла! Красавица прямо стала.
   - Привет, я так рада, что ты приехала, - девочка обняла её.
   Катя знала, что Лялька благоговеет перед ней, считает образцом для подражания. Трудно устоять перед таким отношением, перед этим безыскусным обожанием и искренним восторгом. Поэтому к Ляльке она испытывала тёплые чувства. К тому же, кому как не ей понимать, что чувствует девочка-подросток фактически лишённая матери, и как в таком возрасте нужна женская поддержка, одобрение, ласка, внимание и помощь. Кате повезло, что у неё есть бабушка, а у Ляльки не было никого. Брат - это другое и функции у него другие. Вот она и ластится, как котёнок и к ней, и к бабе Лиде. И насколько Катя понимала, девочка была влюблена в Юрку той детской любовью, которая даже не рассчитывает на взаимность, просто обожание в чистом виде. И ей доставалась часть этой детской любви, как сестре предмета обожания. Интересно, сам Юрка догадывается о Лялькиных чувствах? По нему не скажешь, слишком запросто он с ней общался, что сложно сделать, если ты пытаешься держать с человеком дистанцию.
   - Юр, Владик просил передать, чтобы ты зашёл к нему сегодня.
   - Чего, всё-таки надумал?
   - Да, но боится, что не получится.
   Катя знала, о чём они говорят. Юрка рассказывал, что убедил Влада поступить в институт на заочное отделение. Но тот катастрофически боялся провала.
   - Получится, - убеждённо сказал Юра.
  
   Для Кати оставалось загадкой, почему у такого парня до сих пор нет невесты. Про его хромоту она даже не думала. Это такие мелочи в свете всех его достоинств. Но с другой стороны, она бы, наверное, тоже не одобрила ни одну кандидатку. Никто из здешних девиц просто не был достоин такого подарка. Девушка, которую он полюбит, обречена быть счастливой, лишь бы только эта любовь была взаимной. Она так боялась, что кто-то может его обидеть, разбить его сердце, сломать этого чудесного мальчика. Вот такие противоречивые эмоции испытывала она к нему. Она всей душой желала, чтобы он был счастлив, чтобы ему повезло в личной жизни, но в то же время так не хотелось с кем-то делить своё место в его сердце. Хотя понятно, что это неизбежно. У каждого из них будет своя жизнь, свои семьи, но Катя надеялась, что они сумеют остаться родными, хотя и не имеют общей крови.
  
   С Виталиком разговор о терпимом отношении к её названному брату прошёл куда тяжелее. Тот не хотел ничего слышать, бесился и ревновал. Они даже поссорились. На следующий день Виталик пришёл мириться и, скрипя сердцем, согласился проявить терпимость и не задирать Юрика. Катя же не отвечала на выпады Виталиковой мамы, не вступала с ней в перепалку, и уж тем более не цеплялась к ней сама. Почему бы и жениху не быть более лояльным к её родственникам. Отношения между Виталиком и Юркой, конечно, теплее не стали, только потому, что она так пожелала. Они терпели друг друга, но открытой конфронтации между ними не было. Пусть хотя бы так. Они вообще старались не сталкиваться, избегали друг друга. Единственное, чего они себе позволяли, так это язвительные замечания в адрес оппонента, но и то в отсутствии такового.
  
   - Я, конечно, могу свозить тебя на своей новой лодке на маяк, но боюсь, что твой Вулкан в праведном гневе спалит мой дом, когда я буду там спать, - говорил Юрка с кривой усмешкой, - Да и тебя кара не минует. Как можно столько времени провести на острове с такой посредственностью и плебеем, как я? Я же со своим колхозным происхождением дурно на тебя влияю.
   - Не вредничай, - отвечала Катя, - Он просто ревнует.
   - Вот и пусть тогда сам туда тебя везёт. Или он до сих пор не научился моторкой управлять? Что-то не силён твой женишок в технике. Прямо, как девочка.
   Виталик тоже не упускал возможности поехидничать:
   - Ты своего братишку то на свадьбу пригласила? Он же родственник тебе. Или постеснялась? А то приедет этот дурачок на своем мотоцикле задрипаном в Москву, все в обморок упадут.
   - Да не поедет он никуда! - разозлилась Катя, - Ему наша свадьба неинтересна.
   - Да ладно! Он спит и видит, чтобы эта свадьба вообще не состоялась. Планы срыва мероприятия разрабатывает, небось, днями и ночами.
   - Не преувеличивай. Юрка от тебя, конечно, не в восторге, но не более того.
   - Зато от тебя в восторге. Слушай, да ему и делать ничего не надо, чтобы свадьбу расстроить. Как заявится в ресторан на своём драндулете, да в своем колхозном прикиде, так все от смеха и помрут.
   - Какой же ты злой! Ну не у всех родители богатые, чтобы фирменные шмотки покупать. Удивительно, чего ты во мне нашёл без фирменных тряпок?
   В такие моменты Виталик её страшно раздражал.
   - Ты красавица, и в любых вещах выглядишь королевой, - Виталик не хотел ссориться и постарался всё свести к комплиментам.
   - Юрка тоже красивый, - вырвалось у Кати.
  
   Если ей хотелось взбесить своего жениха, то она в этом преуспела. Таких дифирамбов в адрес своего врага он терпеть не собирался. Но пока это было единственным камнем преткновения между ними. В остальном же Виталик был идеальным. Он был очень вежлив и уважителен к её бабушке, помогал Кате, если она что-то делала в доме или в саду, даже ремонт забора затеял. Сам всё организовал и сам всё оплатил. Бабушке было очень неудобно, что чужой пока ещё парень оплачивает её хозяйственные нужды. А для Кати это наоборот было поводом для гордости. Это раньше во времена бабушкиной молодости было неприлично принимать денежную помощь от жениха. А сейчас такое его отношение свидетельствовало о серьёзности намерений и хорошем достатке. Она и вещи себе не стеснялась покупать за его счёт. Пусть все видят, как Виталик её балует. Совсем скоро она всем им утрёт нос.
  
   ***
  
   "Надо же, как расстарался", - с ненавистью думал Юра, - "Даже работников нанял. Конечно, сам то ничего не умеет, безрукий придурок". И чего это он сам не додумался починить забор бабе Зине. Дел то на несколько дней. Сейчас бы тогда этот гад не геройствовал тут, строя из себя благодетеля. Их ненависть друг к другу была иррациональна, но это не мешало ей пылать со страшной силой. В самом деле, если бы не Виталик, то у Кати был бы кто-то другой. Ей бы и в голову не пришло, рассматривать Юру, как потенциального жениха. И Виталик тоже должен был понимать, что тот ему не соперник. Хотя, он, наверное, чувствовал в Юрке соперника, видел, что тот испытывает к его невесте совсем не братские чувства. Он просто охраняет свою территорию от чужих посягательств.
  
   Однажды он приехал к Юрке в гараж, чтобы поговорить.
   - Тебе чего от неё надо? - он начал без предисловий, - Чего ты всё крутишься возле неё?
   - Не твоё дело, - Юра начал хамить в ответ, не пытаясь сохранить худой мир, как делал это при Кате.
   Говорить про братские чувства он не собирался. Какой смысл сейчас прикрываться этим враньём?
   - Катя - моя невеста, - пояснил Виталик.
   - И что? С ней что и разговаривать теперь нельзя?
   - Нельзя.
   - С какой стати? Ты что, арабский шейх? А она жительница твоего гарема?
   - Много разговариваешь, увечный.
   - Ты и мне собрался указывать, сколько мне разговаривать? - издевательски спросил Юра, - И не пойму, чего ты так разнервничался? Боишься конкуренции в лице увечной посредственности и неудачника? Это же надо! Да ты, видать, хранишь какую-то страшную тайну, которая делает тебя совсем ущербным. Ты, может быть, сумасшествием страдаешь? А иначе, почему бы такой умный, успешный житель столицы так боится, что я инвалид уведу у него невесту?
   - Да кому ты нужен такой урод?!
   - А чего тогда так бесишься?
   - Ты думаешь, я не вижу, как ты на Катьку мою пялишься? Чего-то совсем не как брат.
   - Я ей и не брат. Катя - красивая девушка, почему бы не посмотреть.
   - Ты, щенок, сейчас договоришься у меня, - взвился Виталик.
   - И чего будет? - насмешливо спросил Юра.
   - Ну всё, мелкий гадёныш... - и оппонент набросился на него с кулаками.
  
   С каким же удовольствием Юра ответил ему, используя один из приёмов, и вопросы морали сейчас его волновали меньше всего. Виталик такого, явно, не ожидал, рассчитывая на то, что с лёгкостью одолеет мальчишку, который моложе его на пять лет. На половину оглушённый он ринулся в атаку снова, и снова получил сокрушительный удар, после которого уже не смог подняться на ноги. Юрка чувствовал себя прямо таки триумфатором и не отказал себе в удовольствии покуражиться над поверженным врагом.
   - Теперь ты понял, что не можешь отдавать мне приказы? - издевательски поинтересовался он, - Я буду делать всё, что мне захочется. И мне плевать, нравится тебе это или нет. Ты для меня никто. Единственное, что ты можешь сделать, это Кате пожаловаться. Расскажи ей, как набросился на малолетку, который даже убежать бы от тебя не смог, и как он надрал тебе твою благородную московскую задницу. Думаю, что в её глазах ты будешь настоящим героем. Хотя кто знает, женщины иногда любят слабаков и нытиков. Может быть, тебе это только очков добавит.
   - Да пошёл ты! - ответил Виталик, поднимаясь.
   - Это мой гараж, моя территория. Я тебя сюда не звал. Так что проваливай и не ходи сюда больше.
   Виталику ничего не оставалось, как убраться восвояси. Инцидент, действительно, остался между ними. После этой драки они впервые встретились у Кати дома.
   - Виталь, ты чего же ко мне днём вчера не зашёл. Ведь был же здесь в посёлке, - спросила Катя.
   - Кто тебе сказал? - ответил тот вопросом на вопрос, бросив злобный взгляд на Юру.
   - Лялька твою машину видела. Я тебя ждала, ждала, но ты так и не доехал до меня.
   - Я в гараж к Юрке заезжал. Надо было кое-то спросить по машине. А потом срочно пришлось уехать.
   - Рада, что Вы нашли общий язык.
   Юрка посмотрел на Виталика и усмехнулся, выказывая своё презрение.
   - Ой, а откуда синяк у тебя, - испугалась Катя.
   - Да стукнулся тут у бабушки в сарае. Там чего только не лежит и не висит.
   Молодец, не сдал. Хотя понятно, что не из благородства, просто стыдно, что так облажался.
   С тех пор они старались не встречаться насколько это возможно для двух молодых людей, влюблённых в одну девушку.
  
   Глава 7.
  
   - Надо Юрку звать, - сказала Катя, скептически глядя на попытки жениха завести лодочный мотор.
   - Не надо, - зло ответил Виталик.
   - Ну ты же видишь, что он не заводится, хотя Юрка мне сказал, что всё работает.
   - Да мало ли чего он там сказал! - вконец разозлился Виталик, - Специально, небось, подсунул нам лодку со сломанным мотором.
   - Зачем ему это? Хватит его демонизировать. Юрка никогда бы не стал со мной так шутить.
   - Зато со мной стал бы.
   - Виталь, хватит выдумывать! Вот за что ты его так не любишь? Он ведь тебе ничего плохого не сделал.
   - Зато ты его очень любишь! И сдаётся мне, что гораздо больше, чем меня.
   - Глупости говоришь. Это же совершенно разные чувства, даже сравнивать нельзя. Брось свою глупую ревность, и поехали за Юркой.
   - Я сам.
   - Но ты же не смыслишь ничего в технике! - не выдержала Катя, - Вот Юрик...
   - Юрик! Юрик! Как меня это достало! Не нужна мне эта чёртова лодка! Не поеду я на ней никуда! - взбесился Виталик, - Юрик пусть с тобой едет, который во всём разбирается.
  
   Он, не оглядываясь, пошёл к машине, всем видом демонстрируя обиду и возмущение. Катя не подумала его догонять. Вот ещё. Сколько можно уже мусолить эту проблему с Юркой. Как ей надоела эта его беспричинная ревность, бесконечные нападки на Юрку и то, что он её совершенно не слышит. Вообще не считает нужным держать себя в руках, а мог бы постараться. Она то как-то обходит острые углы в общении с его мамашей, которая только и делает, что говорит ей при встрече всякие гадости. И сейчас Виталик бросил её здесь саму разбираться со своими проблемами. Это при том, что он знал, что для неё очень важно быстро добраться до Троицкой, и что это не увеселительная прогулка. У бабушки в той станице жила двоюродная сестра. Сын сестры привёз матери какие-то лекарства очень хорошие. Бабушка разговаривала с той недавно по телефону и выяснила, что ей как раз нужны такие. Бабушкина сестра израсходовала только половину и предложила остаток ей, чтобы та попробовала их принимать и посмотрела, подходят ли они ей. Можно, конечно, было доехать с Виталиком на машине, но Катя торопилась, потому как родственники сегодня собирались уезжать. На моторке по прямой было гораздо быстрее. Море было спокойное, так что за полчаса она доберётся. Только вот что с лодкой то делать? И Виталик раскапризничался. Мог хотя бы предложить отвезти её на машине. Почему, когда он реально нужен, Виталик начал строить из себя обиженного мальчика? Разве он не знает, как важно ей помочь бабушке? Ему всё равно? Главное - это его обиды и соревнование с Юркой. Надо было бы его проучить, но теперь ей придётся действовать осторожнее. Её пугала случившаяся у неё задержка, она вполне могла оказаться беременной. И она никак не может позволить себе в свете этого расстроить свадьбу, до которой осталось всего то месяц. Она даже думать не хотела, что с ней будет, если она вернётся к бабушке с ребёнком на руках и без мужа.
  
   - Эй, Кать, ты что ли? - услышала она радостный окрик, отвлекший её от мрачных мыслей.
   - Привет, Вовик, - обрадовалась она, - Давно не виделись.
   - Да уж. Ну, здорово, боевая подруга. Как оно ничего?
   - Всё хорошо. Боевые раны не тревожат. Слушай, Вов, у тебя моторка есть?
   - Глупый вопрос. Конечно, есть. Я же местный, ты забыла?
   - Дай мне доехать до Троицкой, - Катя сразу перешла к делу, поболтать можно и потом.
   - Да бери.
   Вовик всегда был щедрым до дурости и бесшабашным до безобразия. И всё-таки, сколько бы Виталик своей Москвой не кичился, а народ у них тут в сто раз лучше и добрее.
  
   До Троицкой она добралась без приключений. Но быстро уйти от родственников не вышло. Они, оказывается, передумали сегодня уезжать, посадили её за стол, угощали, расспрашивали, потом ещё и фотографии начали показывать. Когда она, наконец, смогла уйти, не обидев хозяев, на море поднялся ветерок, да и вечерело уже. Надо было срочно возвращаться. Не ровен час волна поднимется, да и темнеет быстро. Как назло, мотор начал барахлить. Что же ей так не везёт то сегодня?! Надо было за Юркой сбегать, он бы сам её отвёз, а она решила, что одна справиться. Пока она пыталась завести мотор, волны начали подниматься всё выше и выше, солнце скрылось за тучами, стало темно. Как же страшно то! Слава Богу, мотор кое-как завелся. Но ведь ей ещё половину пути преодолеть надо. Сейчас окончательно стемнеет и она совсем потеряет ориентир. "Маяк!" - вспомнила Катя. Надо плыть туда, пока она его ещё видит. Она направила лодку к маяку и не пожалела об этом. Шторм разыгрался нешуточный. Она кое-как вытащила нос лодки на берег. Вот ведь влипла! Как она будет с Коньковым расплачиваться, если лодку в море унесёт? Ну об этом она будет думать потом, сейчас куда важнее самой в живых остаться. Она забралась повыше в башне маяка. Только бы пол не рухнул, сама то башня выдержит. А вдруг тут крысы! Эта мысль привела в ужас. Хотя откуда им взяться посреди моря? Она вспомнила, как в детстве они тут с Юркой ночевали, как замёрзли, и как им потом попало. Но тогда ей не было так страшно, всё-таки они были вдвоём. Как же холодно. Она же мокрая вся. Скорее бы её хватились и начали искать. Сейчас главная задача хоть как-то согреться и не паниковать.
  
   ***
  
   Это же он во всём виноват! Из-за его идиотской выходки Катя пропала. Его желание выставить её жениха придурком и недомужиком вылились в трагедию. Он специально сделал так, чтобы мотор у лодки не завёлся. Юра рассчитывал, что после того, как у Виталика не получиться завести мотор, Катя будет вынуждена обратиться к нему за помощью. И он явится, как герой, и с пол-оборота заведёт мотор, а сам сделает вид, что не понимает, как можно было не справиться с такой ерундой. Или он представлял себе вариант ещё лучше, что Катя попросит именно его отвезти её до Троицкой, не доверив управление лодкой своему облажавшемуся женишку. А вышло всё совсем не так! И если она погибла, то он тоже умрёт. Утопится в этом проклятом море! Да как вообще можно жить с такой виной, что именно из-за него погибла самая лучшая, самая красивая, самая любимая и родная девушка на свете?
  
   Так и не дождавшись своего триумфального явления к злосчастной лодке, Юра, было, приуныл. Неужели этот гад справился с мотором, разгадал его секрет? Но вскоре он увидел, как машина его недруга пролетела мимо мастерской. Кати там не было! Юра догадался, что они поссорились и даже позлорадствовал. Он ждал, что теперь Катя придёт за ним и попросит отвезти её в Троицкую, раз женишок позорно ретировался. Но она так и не пришла. Доделав работу, Юра побежал на пристань. Кати там не оказалось, но его лодка была на месте. Значит, девушка просто ушла домой. Жаль. Это далеко не то, чего он добивался, но тоже неплохо. Может быть она поймёт, за какое ничтожество собирается выходить замуж.
  
   Вечером погода испортилась, и Юрка с работы сразу пришёл домой. Утром лучше не стало. Небо было серое, шёл дождь, с моря дул сильный ветер. "Вот не повезло отдыхающим", - сочувственно подумал он, - "Это же надо, приехать сюда на две недели и попасть в такую мерзкую погоду". Но на работу идти было нужно. Через часа два после начала работы прибежала сестра, которая гостила у них с бабушкой в это время.
   - Юра! Скорее пошли домой! Катя пропала, - задыхаясь от бега, выпалила она.
   - Как пропала? - не понял он.
   - Её нигде нет. Она вчера в Троицкую на лодке отправилась, и с тех пор её никто больше не видел.
   - Никуда она не поехала. Моя лодка на причале стоит, я смотрел вчера.
   - Да я знаю! Бабушка Зина тоже твою лодку видела и подумала, что Катя приехала и куда-нибудь с Виталиком своим укатила.
   - Может так оно и есть?
   - Нет. Виталик дома, он никуда с ней не поехал. Они поссорились.
   - Где же она лодку тогда взяла?
   - Вовка Коньков дал ей свою развалюху.
   - Придурок! - обругал Юра Конькова.
   - А в Троицкой она не осталась?
   Он старался не поддаваться панике, выискивая варианты возможного Катиного спасения.
   - Баба Зина туда дозвонилась. И ей сказали, что Катя у них была, но отправилась домой перед самым штормом.
  
   Весь ужас ситуации обрушился на него. Надежды, что она спаслась, было мало. Юрка бросился на пристань. Действительно, лодки Конькова там не было. Затем он побежал к нему самому, узнать, как всё было и каковы шансы лодки пережить шторм. В результате этого разговора он чуть не убил этого недоумка. Пришлось идти к Виталику. Тот тоже очень переживал, тоже винил себя, даже никакой враждебности не выказывал. О пропаже девушки в море сообщили спасателям. Народ, прознавший о происшествии, начал подтягиваться к пристани в ожидании дальнейшего развития событий. Ветер был уже не таким сильным, но всё же море оставалось опасным.
   - Через часок стихнет, я тебе говорю, - говорил одни из мужчин своему товарищу, - Вот тогда и начнут искать.
   - Сдаётся мне, что живой не найдут, судя по тому, во сколько она из Троицкой отбыла. Вполне бы она успела до большого шторма, даже с запасом у неё время было.
   - Так мотор у Коня паршивый.
   - Но не настолько, чтобы за час не доплыть.
   - Так, может, сломался посреди пути? Может девчонка нашла, где переждать. Мало ли островков.
   - Да где? Всё бы залило при таких волнах. Разве что на маяке пересидеть такую бурю можно.
  
   Маяк! Дальше Юра ничего не слышал: ни вопросов Влада, ни криков Виталика, ни изумлённого и испуганного гула толпы, ни окриков тех, кто пытался его остановить. Его гнала вперёд надежда. Он не боялся волн, не боялся, что не справится с ними, что может перевернуться и утонуть. Главным было найти Катю, убедиться, что она спаслась, всё остальное не имело значения. И вот он уже возле маяка. Он не помнил, как причалил, как бежал к башне, как нёсся по ступенькам вверх. Всё это было как будто не с ним, вне времени, которое для него остановилось. У него ноги подкосились от облегчения, когда он увидел её, сжавшуюся в комок от холода.
   - Катя! Катенька моя! - он упал перед ней на колени и обнял, - Ты живая! Слава Богу!
   Ничего не соображая, Юра принялся покрывать её лицо поцелуями.
   - Родная моя. Я так испугался, что ты утонула, что я тебя больше не увижу никогда.
   - Юрка! - она обнимала его, прижимаясь всем телом, - Ты меня нашёл.
   - Я так тебя люблю, - он не мог держать эти слова в себе, они рвались наружу.
   - И я тебя, - вторила ему Катя.
  
   Ему и в голову не пришло, что она может говорить совсем не о той любви, что испытывал он. И такое счастье обрушилось на него разом, что вытеснило все сомнения, осторожность, страх и хоть какое-то осознание реальности. Он понимал только то, что хотел понимать на данный момент. Катя его любит! Она сама так сказала! И он поцеловал её уже по-настоящему, как давно мечтал. А она его не оттолкнула! Это придало смелости. И пусть у него было совсем немного опыта в вопросах любви и страсти, мужчина в нём сразу почувствовал женский отклик. И от этого он совсем потерял голову.
   - Люблю тебя, - говорил он, оторвавшись от её губ, - Люблю больше жизни.
   В голове теснилась ещё тысяча нежных слов, которые так хотелось сказать.
  
   - Это что такое?! - этот возмущённый вопль заставил прийти в себя.
   Юра успел увидеть полный ужаса взгляд Кати и обернулся. Виталик смотрел на них с таким возмущением и ненавистью, как будто готов был их убить на месте. Рядом с ним стоял растерянный и виноватый Влад, несколько ребят, с которыми он дружил и Лялька с Юлей.
   - Вот значит как? - процедил сквозь зубы Виталик, - Я тут с ума схожу, что моя невеста пропала, а она тут со своим хромым братцем обжимается.
   - Виталь, это не то, что ты думаешь, - начала оправдываться Катя.
   - А что я думаю? Что ты двойную жизнь ведёшь? Прикидываешься порядочной, а сама не гнушаешься с малолетками этим самым заниматься. А то как же, брат он ей! Это прикрытие у тебя такое?
   - Да как ты можешь только такие гадости выдумывать?! - возмутилась Катя.
   - Ты просто обыкновенная шлюха! - Виталик не слушал её.
   Такого обращения со своей любимой девушкой Юра терпеть не собирался. Он врезал жениху так, что тот чуть с лестницы не скатился.
   - Не смей её так называть! - потребовал он.
   Для него стало полной неожиданностью, что Катя бросилась к Виталику.
   - Виталь, ты всё неправильно понял. Это он сам на меня набросился. Я же в полубессознательном состоянии была. Мне только хотелось согреться хоть немного. А он воспользовался ситуацией. Неужели ты думаешь, что он меня как мужчина привлекает? Я всегда его считала братом, а он вон что придумал. Возомнил себе любовь какую-то. Какая любовь? Мне его просто жалко всегда было.
   Вот так с небес падают на землю.
   - Ах ты уродец малолетний! - напустился на него Виталик, - Ты чего там себе возомнил? Неужели настолько себя неадекватно оцениваешь, что решил, будто на тебя такая девушка позариться? Или ты как Квазимодо состраданье за любовь готов принять?
   - Заткнись! - грубо сказал Юра, сжимая кулаки.
   - Виталь, не надо! - вцепилась в него Катя, удерживая от дальнейших действий, - Не трогай этого несчастного придурка. На нём и так природа отыгралась.
   - А лезет в нормальные, - ядовито сказал Виталик.
   - А ты, - Катя обратилась уже к Юре, - Поганец, убирайся с глаз моих долой! Чтобы я тебя никогда больше не видела. Это омерзительно то, что ты пытался сделать. А я тебе доверяла, как родному.
  
   Юра не знал, куда деваться от стыда, боли и унижения. Ничего не шло на ум, чтобы достойно им ответить. И он просто бросился бежать от всего этого, от всех, кто стал свидетелем его позора, от девушки, чьи слова ранили, как жало клинка, и против которой он был беззащитен.
  
   ***
  
   - Юрка! Господи! Что он делает? - с ужасом воскликнула Юля, глядя в проём окна.
   Все бросились к ней. Катя тоже смотрела вместе со всеми. Она видела, как он прыгнул в море с утёса. Как и у всех присутствующих из груди вырвался крик ужаса, потом она, как и все напряжённо замерла, и облегчённо выдохнула, когда увидела в волнах его голову.
   - Он утонет! - чуть не плакала его сестра.
   - Не утонет, - успокоил Влад, - Море уже не такое буйное. Юрик и не такие расстояния умеет преодолевать.
   Он осуждающе глянул на Катю и, ничего не говоря, отправился вниз. Ребята, что приплыли с ним на лодке, отправились следом. Они тоже её осуждали.
   - Ненавижу тебя, - бросила ей напоследок Юля, - Юрка тебя спас, а ты такие гадости про него говоришь. Не приходи больше к нам. Ты нам никто.
   Лялька, похоже, разделяла её мнение. Она ничего не сказала, но зато выразительно плюнула в сторону Кати.
  
   Они ушли. Вскоре взревел мотор. Кате очень хотелось выглянуть в окно и узнать, как там Юрка. Теперь, когда её возмущение и злость улеглись, она боялась за него. Он, конечно, мог проплыть такое расстояние, но море всё же было неспокойно, и вообще это коварная стихия, а он сейчас, наверняка, не в себе. Но она не решалась гневить Виталика ещё больше. Он, вроде бы поверил ей. Не могла она перед свадьбой так рисковать. Для неё стало бы крахом, если бы Виталик её сейчас бросил из-за Юрки. Большего позора и представить невозможно. Дочь сумасшедшей пьянчужки и убийцы брошена перед свадьбой беременная, потому что будущий муж застал её с семнадцатилетним мальчиком. Она сразу поняла, что за этим последует. Юрка, дурачок, устроил это спектакль специально для Виталика, чтобы расстроить их свадьбу. Он, видимо, так ненавидел её жениха, что хотел во что бы то ни стало их разлучить. И это было уже слишком, поэтому она так разозлилась. Да ещё и страх заставил говорить то, что она совсем не думала, просто выгораживала себя. А она то хороша! Как она вообще это допустила? Просто с ума сошла от поцелуя мальчишки, которого всегда считала младшим братом. Никогда с ней такого не случалось, даже с Виталиком. Она всегда могла вовремя остановиться. А тут с ней что-то случилось, она ведь ничего не видела и не слышала, даже не сопротивлялась ни секунды. Какой стыд! Она злилась на себя, злилась на Юрку за его выходку и за то, что заставил испытать её нечто запретное и острое, о чём думать даже было нельзя. Но целиком перекладывать на него ответственность за случившееся было неправильно. Она старше и опытней. Может быть, он и не хотел ничего плохого, а страшно обрадовался, увидев её живой. И вот эту радость и перепутал с любовью. А она просто растерялась и не сумела правильно отреагировать. Такая версия её устроила, и она постаралась забыть свои крамольные ощущения. Юрка, наверное, тоже теперь в ужасе от того, что натворил. Надо с ним поговорить будет, объяснить, что это было временное помешательство у них обоих, и извиниться за свои грубые слова. Только Виталик не должен знать об их разговоре.
  
   - Ну, чего задумалась? Пошли в лодку, - вырвал её из размышлений Виталик, - Бабушка там твоя с ума сходит.
   - Бедная бабушка. Такое пережить с её то сердцем, - спохватилась Катя.
   - Кать, давай уедем уже в Москву. Устал я что-то от этого цирка.
   - Хорошо. Только дай мне несколько дней на сборы, да и бабушка пусть успокоится сначала.
   - Ладно. Но если твоего хромого урода возле тебя увижу, то не знаю, что с ним сделаю.
   - Не увидишь. Он не решиться ко мне прийти после своих проделок.
  
   И это было правдой. И не придёт Юрка не из страха перед Виталиком, как тот, наверное, думает сейчас, а потому что она сказала ему то, что сказала. Юрку было очень легко ранить, особенно ей, человеку, которого он считал близким. Ей придётся самой искать с ним встречи, чтобы помириться. Наверняка, он тоже сожалеет, что наделал глупостей. Она объяснит ему, что наговорила всё из страха и обиды на него. Она вспомнила его взгляд, полный горя, за минуту до того, как он сбежал, и это воспоминание резануло по сердцу. Она же всегда защищала его, а сегодня сама причинила боль родному для неё человеку. Почему-то её совсем не волновали переживания Виталика. Ей стало стыдно. Но, наверное, это потому, что тот вышел победителем во всей этой ситуации. Она же любит Виталика, она станет его женой. Именно ради него она Юрку обидела. Или ради себя? Думать об этом не хотелось.
  
   ***
  
   Юра сидел на берегу и кидал в воду мелкие камешки. Это механическое бессмысленное действие хоть иногда отвлекало от мрачных мыслей. Как дальше жить? Как смотреть ей в глаза? Да и вообще, как людям на глаза показываться после такого позора? Теперь все знают, какой он идиот, и как грубо любимая девушка поставила его на место. В их среде это называется "опустила". Ей удалось дать ему почувствовать себя ничтожным заморышем, гусеницей, которая вдруг возомнила себя бабочкой и до поры до времени её жалели и поддерживали в её заблуждениях, на самом деле испытывая только жалость и презрение. Счастье длилось так недолго, какие-то мгновения. С ним всегда так. Каждый раз его короткое счастье заканчивалось катастрофой. Он помнил, как возомнил, что мама его любит, что, раз она его забрала в Москву, то они никогда не расстанутся. Но в семье матери он оказался лишним, он мешал ей жить, как ей хотелось. Муж и сытая жизнь оказались важнее. Теперь он и Кате не нужен, отвратителен, противен. Почему она не оттолкнула его сразу? Он бы понял, ему было бы не так тяжело, не так больно и унизительно. Она решила поиграть с ним? Зачем? Он точно помнил, что совсем не прибегал к насилию. Она сама его целовала, сама прижималась к нему, говорила, что любит. Можно было предположить, что она говорила про сестринскую любовь, но при чём тут тогда поцелуи? Ведь она была так нежна с ним, так податлива, а потом вдруг вылила ушат помоев. Юра не мог найти всему этому разумного объяснения. "Не трогай этого несчастного придурка, на нём и так природа отыгралась", - всплыли самые обидные слова. Так вот, значит, что думала она про него всё это время. И все эти слова, что его хромота лишь незначительная мелочь, которая не играет никакой роли и доставляет мелкие неудобства только ему самому, это всего лишь игра в великодушную принцессу, которая помогает и поддерживает всяких недоделанных, чтобы они не отчаивались. Зачем травмировать несчастного правдой? Жалко ведь болезного. Куда только девалось всё её сострадание, когда Виталику захотелось его крови. Ради этого ублюдка она его, Юру, просто уничтожила, размазала по стенке. Жить не хотелось. Вот бы она пожалела о своей жестокости и лицемерии, если бы он утонул. Бабушку только жалко бы было, кроме неё он никому не нужен.
  
   - Юр, пошли домой, - голос Влада раздался совсем рядом и заставил вздрогнуть, - Ночь скоро, да и холодает. Бабушка твоя тебя обыскалась.
   - Она всё знает?
   - Не думаю. Мы ей сказали, что ты с Виталиком поссорился, а Катя за него заступаться стала.
   - Хорошо.
   - На, кофту, - предложил Влад.
   Юра протянул руку, но с места не сдвинулся.
   - Все ржут теперь надо мной?
   - Кто все? Над чем там ржать? Ничего смешного там не было. Чего уж весёлого в чёрной неблагодарности и предательстве, в девице, которая ради сытой жизни готова подставить кого угодно.
   - Ради сытой жизни? - Юре такое объяснение в голову не приходило.
   - А ты, как обычно, принял всё это на свой счёт? Юрец, ты где-то очень умный, а где-то наивный, как дитя. Катя твоя такая же, как все бабы. Ты просто привык её идеализировать.
  
   Юра не стал спорить. И в словах Влада была правда, он действительно приписывал Кате все мыслимые и немыслимые благодетели. Но всё-таки совсем не принимать её слова на свой счёт не мог. Хотя пусть друзья думают так, как Влад. Это не так унизительно. Ведь легче же думать, что Катя так поступила бы с любым, окажись он на пути к её московскому счастью, а не именно с ним, потому что он такой, какой есть.
  
   Катю до её отъезда он больше не видел. Он всеми силами избегал встречи с ней. Как себя вести с человеком, который всегда был в центре его жизни, а потом вдруг оттолкнул и стал чужим? Никакой дружбы между ними теперь не будет. Она жестоко разбила ему сердце, и он не сможет притворяться, что ему не больно, что ничего этого не было. Чего чего, а лицемерить он никогда не умел.
  
   ***
  
   - Ляль, мне надо с тобой поговорить, - позвала девушку Катя.
   - О чём? - недружелюбно спросила та.
   - Зайди ко мне. Не на улице же нам разговаривать!
   - А почему нет? Или твой женишок со мной тоже запрещает общаться, и нам нужно спрятаться, чтобы никто не увидел?
   - Да не прячусь я! - Кате было смешно, - Ну иди сюда.
   Она втянула девчонку к себе в палисадник.
   - Ну? - спросила та, всем видом выражая враждебность.
   - Я хочу с Юриком поговорить. Не могу его никак выловить. Передай ему, пожалуйста, чтобы зашёл.
   - И не подумаю! - презрительно бросила Ляля, - Отстань от него! Езжай в свою Москву со своим Виталиком.
   - Ляль, ну зачем ты так?
   - А ты зачем Юрке говорила такие гадости? Чтобы женишка своего порадовать? Боишься, что он жениться на тебе передумает, потому что ты с Юркой целовалась? Правильно твой Виталик тебя назвал. Ты просто шлюха!
   - Ляль! - Катя не могла поверить, что этот ребёнок, смотревший на неё, как на богиню, называет её такими словами.
   - А я то думала, что ты настоящая королева. Хотела на тебя быть похожей. Даже не злилась на тебя, что Юрка тебя так любит, чуть ли не богиней тебя считает, не смотрит ни на кого из-за тебя.
   - А ты бы хотела, чтобы он на тебя смотрел? - с улыбкой спросила Катя, всё ещё пытаясь уладить дело миром.
   - Да! Хотела бы! Он самый лучший человек на свете!
   - Ты влюбилась в Юрку, вот и злишься на меня. Но ведь он по-другому меня любит.
   - Не твоё дело, в кого я влюбилась, - бушевала Лялька, - Юрка тебя теперь точно разлюбит. Вот и хорошо!
   - Ляль, да он мне, как брат. Ты зря ревнуешь.
   - Это ты с ним как с братом целовалась?
   - Ты это видела?
   - Нет. И Виталик твой не видел, а то бы не простил тебя. Владик видел, он первый забрался наверх. И вы целовались не как брат и сестра, и ты была не против. С Юркой то всё понятно, он давно в тебя влюблён по уши. А ты... Ты его не любишь! Ты целовалась с ним, потому что ты шлюха!
  
   Выкрикнув это оскорбление Кате в лицо, Лялька развернулась и ушла. Катя не стала её возвращать, пытаясь переварить полученную информацию. Так Юрка был в неё влюблён всё это время? А она даже не заметила этого. Только теперь она начала сопоставлять какие-то факты, вспоминать странные поступки, которые в его исполнении удивляли её и казались необъяснимыми. Значит, Виталик, не ошибался, чувствуя в Юрке соперника. И тот ненавидел Виталика и не желал ничего слышать по той же причине. И после того, как она поддержала в открытую своего жениха, им, действительно, не стоит видеться. Чего она может сказать мальчику, чьи первые светлые чувства она разбила так грубо и жестоко? Ну не дружбу же после этого предлагать. И к тому же она знала, что он не примет её. Он же не чувствует себя виноватым, как она думала, а скорее ощущает себя униженным и преданным. Ну почему она допустила такую оплошность? Если бы она его вовремя остановила, то он смог бы хотя бы сохранить лицо, не успел бы раскрыть своих чувств. Всё бы можно было обратить в шутку. А теперь он уже не может забрать назад своих признаний.
  
   Катя уезжала в Москву с тяжёлым сердцем. Как всё ужасно получилось. Может быть со временем Юрка забудет об этой влюблённости, сможет понять её, когда эмоции улягутся и обиды уйдут в прошлое. Она обязательно с ним поговорит, они помирятся, как это не раз бывало в детстве. Катя от всей души желала, чтобы у него всё сложилось хорошо. Ведь у парня новая жизнь начинается. Он поедет учиться в большой город, где полно девушек. Там наверняка встретит новую любовь, а о Кате и всей этой ситуации будет вспоминать с улыбкой. Только бы любовь эта новая была взаимной, чтобы его не ранили снова. А она выйдет замуж за Виталика и будет счастлива. Почему-то уверенность в этом пошатнулась, а мысль о своей триумфальной шикарной свадьбе не вызывала былого восторга.
  
   ***
  
   Лидия Васильевна погладила спящего внука по голове. Столько нежности было в этом жесте. Ну почему в его жизни всё так непросто? Он же такой хороший мальчишка. Никогда он не доставлял ей особых проблем, все страшилки про подростковый возраст их миновали. Сейчас таких ребят мало. Дай то Бог, чтобы его студенческая жизнь сложилась удачно. Новые интересы, новые знакомые, новая девушка появится. Он должен забыть Катю. Надо же такому было случиться! Родственные чувства вылились в любовь, правда безответную и безнадёжную для Юрки. Лидия Васильевна поняла, что он влюблён в свою подругу детства ещё весной. В тот день она сообщила внуку, что Катя замуж собралась за своего московского жениха. Юра, услышав эту новость, аж в лице изменился, ушёл, так ничего и не сказав по этому поводу. Домой вернулся под утро совершенно ничего не соображающий от выпитого спиртного. Но тогда это ещё можно было считать совпадением или ревностью младшего брата, которому крайне несимпатичен жених сестры. Лидия Васильевна быстро поняла, что не ошиблась, стоило только приглядеться к внуку, когда Катя приехала на каникулы. Он был безнадёжно и отчаянно влюблён в неё, хоть и старался скрывать это. Было жалко мальчика, но и поделать с этим ничего было нельзя.
  
   Лидия Васильевна так и не узнала тогда, что же произошло на маяке в тот день, когда нашлась Катя. Юрка так переживал, когда она пропала, на него смотреть было страшно. И при малейшей надежде обнаружить её живой он бросился через волны, страшно рискуя. Он первым нашёл её, но после этого они почему-то совсем перестали общаться. Лидия Васильевна не слишком поверила в версию ребят, что Юрка так отреагировал на то, что Катя заступилась за своего жениха. Она знала своего внука. Чтобы заставить его совершить какой-то необдуманный рискованный поступок, надо сильно его задеть и вызвать в нём бурю эмоций. А это не так то просто. И Юра после всего этого долго был подавленным и молчаливым.
  
   И вот вчера она сообщила ему, что Катя вышла замуж. Как не старался он выглядеть равнодушным, но бабушку, которая его вырастила, ему обмануть не удалось. Он и в этот раз никак не прокомментировал это известие и ушёл. Его не было долго. Уже наступила ночь. Лидия Васильевна старалась не впадать в панику. Её Юрочка справится и на этот раз. Он привык держать удары судьбы, и это не самый страшный. Она знала, как поступила с ним мать, но не вмешивалась. Внучка тогда всё ей рассказала по своей детской простоте. Лидия Васильевна не решилась портить отношения с дочерью. Да и какой смысл? Просто сказать, что она разочарована её поступком по отношению к собственному ребёнку? Разве порицание и неодобрение матери что-то изменит? Да и Юра в Москву не хотел. А то, что с Катей так получилось у него, тут уж обвинять некого, кроме судьбы. В таком возрасте девушки не обращают внимания на парней, которые их моложе. Оно и понятно. Ровесники то детьми кажутся, потому как мальчишки позже взрослеют. Да и Виталик этот - завидный жених по местным меркам. Он замуж её позвал. У девушки планы уже серьёзные на дальнейшую жизнь. Зачем ей мальчик семнадцатилетний? Удивительно, как Юрка сам этого не понимал? На что он надеялся? Хотя, как говорят, сердцу не прикажешь. Привёл Юрку домой Владик Зацепин, тот еле стоял на ногах.
  
   - Да что же это такое?! - начала ругаться Лидия Васильевна, - Это так ты учиться поехал? Пить и шляться по ночам научился? Так и алкашом недолго стать.
   - Ба, я не алкаш, - ответил Юра, еле ворочая языком, - Мне просто очень плохо.
   - Вижу! Ещё бы тебе было хорошо, когда ты так напился.
   - Нет. Ты не понимаешь. Мне плохо, поэтому я и напился.
   - С чего тебе плохо?
   - Мне? Я... Я так её люблю, - запинаясь ответил он.
   - Кого?
   - А она замуж вышла за этого урода, - продолжил он, как будто не слышал вопроса бабушки.
   Ей, конечно же, было понятно, про кого он говорит.
   - Ну что же поделаешь? Такое часто случается. Полюбишь ещё кого-нибудь.
   - Никого я не полюблю! - возмутился он, - Мне никто не нужен. И я никому не нужен.
   - Всё пройдёт, - успокаивающе сказала Лидия Васильевна, пытаясь уложить внука на кровать, - Это только так кажется, что вся эта беда с тобой навсегда останется. Время от всего лечит.
   - Мне плохо, ба, - жалобно сказал Юра, - Понимаешь? Она с ним, с этим гадом! Она больше не моя совсем, никогда моей не будет.
   Он плакал, и Лидия Васильевна гладила его по голове, приговаривая, что всё пройдёт. И пусть это были лишь пьяные слёзы, у неё сердце разрывалось. Всё-таки она не думала, что его чувства настолько глубоки и серьёзны.
  
   Проснулся Юрка только в часов одиннадцать утра.
   - Ну, ты как, живой? - спросила его Лидия Васильевна.
   - Вроде бы, - мрачно ответил тот.
   Она не знала, как себя повести, поэтому молчала.
   - Ба, ты чего молчишь? Даже не ругаешься, - спросил Юрка, не выдержав.
   - Хочешь, чтобы поругалась? Ты что, не помнишь ничего?
   - Я чего-то наговорил? - опасливо спросил он, - Ты обиделась?
   - Нет. Ничего обидного ты мне не сказал.
   - Чего же я тогда нёс? - он был растерян.
   - Ничего такого ты мне не поведал, о чём бы я сама не знала, - уклонилась от ответа Лидия Васильевна, - Говорил, что тебе плохо и всё.
   Внук облегченно вздохнул, и она поздравила себя, что приняла правильное решение и не стала обсуждать с ним его горе. Он не собирался её в него посвящать и переживал, что проболтался.
   - Ты мне лучше скажи, это теперь будет постоянно происходить? - поспешила она увести разговор в другое русло.
   - Что?
   - Пьянки.
   - Прости, ба. Я чего-то совсем не рассчитал свои силы.
   - И часто ты их теперь рассчитываешь?
   - Нет. Ты не переживай. Я обещаю, что больше ты меня в таком состоянии не увидишь.
   - Надеюсь. А то меня как-то пугает, что отпустила тебя одного в чужой город, а ты, хлебнув там свободы, пустился во все тяжкие.
   - Никуда я не пустился. Всё у меня нормально. Вот увидишь, что я всё сдам и приеду на зимние каникулы без хвостов.
   - Вот и увижу. Она действительно верила, что внук не увлечётся спиртным из-за этого происшествия с Катей. В его возрасте жизнь полна событий и перемен, которые быстро затмевают, то что было раньше. Всё, действительно, проходит. Царь Соломон был прав.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"