Аннотация: Вот, закончил. Выложу тут кусочек, что скажете...
Ленивое солнце нехотя закатывалось за горизонт. Когда я был маленьким, совсем еще несмышленышем, я часто представлял, что солнце, закончив свой ход небесный, возвращается домой, к жене и детям. Совсем как мой отец.
Осветив в последний раз дорогу, солнце закатилось за гряду на горизонте, уступив место летним сумеркам. Прошел еще один день.
Я знаю, что нужно спешить, я знаю, что шансов остается все меньше и меньше. Но Боги, как же я устал. Устал спешить, устал бежать, как я хочу остановиться на мгновение, на минуту, на час, на день. Остановиться, наловить рыбы в реке, развести костер и провести вечер так, когда вокруг только я, огонь и небо. Видимо, этому уже не бывать.
Небо. Небо, почему ты молчишь, почему не отвечаешь нам, всем тем, кто живет здесь, под тобой, кто редко поднимает глаза к тебе днем ли, ночью ли? И есть ли ответ на этот вопрос - почему всегда молчит Небо. Я устал.
Коня пришлось оставить в придорожной таверне, хозяин которой изумленно смотрел на меня как на сумасшедшего. Слепец, если бы он знал то, что знаю я, то отдал бы все, что имел, нищим и ... А что и? Наверное лучше не знать.
Тем не менее, коня я оставил, и теперь шел пешком. Если верить старым книгам, последний путь нужно проходить пешком, постигая правду.
И я шел.
Впрочем, сегодняшний день обещал закончиться быстро, и в новолуние, когда духе предков выходят на дорогу, собирая подношения им, не стоило продолжать путь ночью. Поэтому я предпочел свернуть с дороге к озеру, что виднелось невдалеке, и может быть мне удастся выудить пару - тройку окуней, развести костер и провести ее, эту ночь, так, как я давно хотел - втроем с огнем и небом.
Ее крики я услышал, уже подходя к берегу. Крики и грубые мужские голоса, смеющиеся и возбужденные. Не люблю людей, не люблю, что уж тут поделать. Вечно мешающихся под ногами, лезущих не в свое дело, пытающихся помочь. Кто их просит. Решив не обращать внимания, я собирал сушняк для костра. Хороший такой сушняк, займется быстро и жар будет.
Однако же не обращать внимания не удавалось, люди были где-то рядом, совсем рядом, кажется вот тут...
Так и есть. Двое хорзийский наемников, что заполонили страну в последнее время, не без моей, впрочем помощи, решили расположиться у того же самого озера. Видимо, домой возвращались, а тут ночь, и пастушка эта несчастная, еле слышно воет лежит, а один из парней ей уже подол задирает. Эх, борцы... Хотя что тут поделать, закон войны - победителям достается все, золото и женщины в первую очередь. Хотя от такой женщины я бы все таки отказался - немыта, волосы спутаны, да и сама какая то слишком костлявая. И грудь маленькая.
На меня не обратили внимания, и подошел я к ним вплотную.
- Уважаемые, простите мне мое вмешательство, но нет ли возможности прекратить сие безобразия. Право слово, мне, как путнику уставшему, хотелось бы провести время в тишине и покое.
Парни подскочили как ошпаренные. Тот что слева, в тяжелой кирасе и без штанов уже, направил на меня кинжал, что до сих пор держал у горла жертвы. Второй наступил ногой на горло девушке, и угрожающе смотрел на меня.
Впрочем, его угрозы меня не интересовали. А вот меч, что лежат чуть в стороне, тяжелый меч в черных ножнах, со слегка разбираемыми рунами на рукояти, рунами Пяти сердец, - этот меч меня интересовал очень. Видимо, Небесный отец еще раз посмотрел на своего слугу сквозь седину туч...
Видимо я отвлекся, потому что пропустил момент, когда один из наемников бросился на меня. Тот, что с кинжалом. Впрочем, пропустил я только момент начала движения, и потому... Как учили наставники - противник начинает движение - а ты его заканчиваешь. И кинжал его ушел слегка вверх, и взгляд его был удивлен, и летел он через мою голову по направлению к дереву. Уж не знаю какому, но явно достаточно твердому, чтобы парень сразу отключился.
Его напарник издал рык и просился к мечу. И вот он уже стоит напротив меня, безоружного, и острие смотрит мне в глаза, редкий свет звезд играет на клинке, и я заворожен его игрой. Меч пяти сердец в руках обыкновенного наемника-хорзийца, человека без чести и славы, простолюдина.
- Я тебя, мразь халдийская, щас на куски порублю, - плюет сквозь зубы это ничтожество.
А вот это он зря. Либо руби либо уходи - но никогда не разговаривай с противником. Шаг вперед, поворот и под меч, пронзающий пустое место, где только что был я. Какая работа, и в руках такого мерзавца. И вот мы уже лицом к лицу, и злоба в его глазах сменяется пониманием и болью, и я пью, пью бодрящий напиток его жизни, и легкий румянец сменяется бледностью, потом синевой, и он падает, как пустой бурдюк сарлатских кочевников.
Прежде всего меня интересовал меч. Женщина билась в немой истерике, не в силах произнести, прокричать, проплакать хоть слово, а меня интересовал только он. Так и есть, работа мастеров горного народа, прошедший многие годы тому назад сквозь Священный огонь, и отнявший не одну сотню жизней и теперь попавший ко мне. К своему смертельному врагу, к тому, для борьбы с кем и был создан когда-то. Меч Пяти сердец.
Руны не давали прикоснуться к рукояти, и я сорвал кусок ткани с одежды того, кто недавно был человеком. Наверное, прошло не мало времени, и руны, стершиеся уже почти, подрастеряли свои чары. Или все таки я прав, и привычный нам порядок мироздания рушился, рушился у нас на глазах, а мы не понимали этого. Но, обмотав рукоять тряпкой, я смог взять его. Наверное, можно даже в самом плохом отыскать зерна хорошего. Как впрочем и наоборот.
Любоваться клинком можно было еще долго, но меня отвлек треск сучьев. Девушка вскочила и пыталась бежать. Догнав ее в прыжке, я повалился сверху и накрыл ее своим телом.
- Молчи и не вопи, дура, - зашептал ей в самое ухо. - И смотри.
Они приходят всегда. Где бы и кого бы я не убивал - они приходят всегда. Всадники ночи, слуги Поздних. Приходят за тем, что было моей жертвой. И в этот раз они тоже пришли, и я встретился глазами со Старшим, тяжелым волком в костяной броне, и еле заметно он кивнул мне. Здравствуй, старый друг.