Аннотация: А возможно ли кому-то из нас изменить естественный ход событий, пожертвовав, самым ценным, что есть?
Это было холодное зимнее утро. Такое же холодное, как большинство человеческих сердец.
Снег, что не прекращал идти со вчерашнего вечера, казалось, не радовал никого. Спешащие на работу люди только и успевали, что кутаться в свои теплые куртки, да , временами, чихвостить мороз, что так неудачно, по их мнению, ударил именно сегодня.
О, это легендарное человеческое " именно сегодня ". Про него можно писать книги. Ведь сколько раз эта фраза мелькала в человеческой жизни. Вне зависимости от уровня занимаемой должности, возраста и опыта, " именно сегодня " было у каждого человека.
Люди торопились по своим делам, а некоторые, казалось, даже не проснулись, находясь в плену такой сладкой дремы. И повезло тем, кто сейчас дома. Тем, кто никуда не торопится, кто все сделал заранее или же просто - выходной. Да ... Повезло ...
Я пошире раскрываю окна, впуская ледяной ветер в небольшую спальню. Кожа покрывается небольшими мурашками, почти мгновенно, но мне безразлично. В углу спальни, на исцарапанных временем деревянных ножках, стоит мой мольберт. Мой любимый, старый мольберт. Мне тысячу раз предлагали выбросить эту " развалину " , как окрестили дорогой моему сердцу предмет, но я не соглашаюсь. Ни за какие деньги в мире я не избавлюсь от него.
Над кроватью, в самых простых рамках висят мои картины. Некоторые из них уже совсем старые. Некоторые, я нарисовала недавно. Но большинство уже не у меня.
Я раскрываю окна еще шире и иду в кухню. Крепкий горький кофе всегда помогал привести мысли в порядок. А, особенно, с тех пор , как...
Холодная зима, казалось, за пять лет совершенно не изменилась. Она наступала каждый год, но в этом году особенно сильно ударили морозы и, даже синоптики окрестили ее, как самую холодную зиму за последние пятьдесят лет.
Я пережила не так уж много холодных зим, но и не так уж и мало.
Папин деревянный мольберт - гордость и самое дорогое, что у меня есть. Я аккуратно расправляю ножки и ставлю его на чистый снег.
В старом парке уже людно. Дорожки парка пролегли через пути к метрополитену и рынку. Я знаю, что наверняка, сегодня заработаю достаточно.
Пять лет университета, красный диплом и ... какая ирония! Я - самоучка, рисую портреты прохожих, потому что не могу устроиться на работу, кажется,третий год как.
Я аккуратно достаю кисти из сумки и расставляю баночки с моей любимой черной гуашью. А снег все также падает и ложится на землю ...
Телефонный звонок оборвал все воспоминания.
Я поднимаю трубку и слышу голос своей лучшей подруги.
- Амелия, ты скоро прибудешь? Церемония назначена на полдень, твои картины мы уже развесили. Ты вообще придешь? Будет много людей, всем интересно посмотреть на тебя, ведь ты не выходила в свет, практически, полгода. Что-то случилось ?
Я прикрываю глаза и устало потираю переносицу. Я спала чертовы сутки, что было непозволительно много для меня, но все - равно не выспалась. Мне не снятся сны, но, увы, я чувствую. А что ? Что я чувствую ?
- Да. Я буду ...
Я сбрасываю и, не глядя, откидываю телефон в сторону. Пальцы обжигает кружка с кофе, что я начинаю пить огромными глотками. Мне настолько противно и горько, что даже тянет на тошноту. Но я покорно пью. Я знаю, что я допью этот чертов кофе. Будь он трижды проклят. Но я сделаю это потому что ... А , собственно, почему я это делаю ?... Я не знаю.
В спальне я открываю огромный шкаф. Мебель в моей квартире самая новая и, в большинстве, выполнена на заказ. В моей квартире новое все. Но есть одна деталь, что не вписывается в интерьер - я. Лишь я сама.
В огромном шкафу всего несколько пар плечиков для одежды. На одних висит моя, потрепанная временем и обстоятельствами, куртка. На остальных, фактически, такие же черный пиджак и рубашка. Я достаю вещи и закрываю шкаф.
Босиком иду в ванную комнату, стараясь не замечать, как ледяной кафель обжигает ступни.
В моей квартире только одно зеркало. И оно в ванной комнате. Больше мне не нужно. На все попытки коллег и друзей подарить мне зеркала, я лишь отнекивалась.
" Мне это не нужно " - вот таков был мой ответ всегда.
В ванной я не слишком долго. Провожу расческой по запутанным прядям, прекрасно осознавая, что им это все - равно не поможет. Снова устало потираю переносицу. Наконец, я откладываю расческу и открываю небольшой ящичек тумбы. Среди гор пластинок таблеток ( от самых разных видов боли), одиноко лежит мой , почти, бесцветный блеск. Я сразу наношу на губы и бросаю его обратно. Бросаю беглый взгляд на часы в коридоре. Без двадцати. Времени не так уж и много, но я успею.
Домой я вернулась поздно. Заработать много не удалось. Людей было мало, а желающих получить свой портрет было еще меньше.
В кружке стыл бульон быстрого приготовления. Я устало потянулась, закрывая небольшое окно. Огни в окнах гасли. На небе в геометрической прогрессии зажигались звезды ...
- Женщина, вам куда ?
Я дергаюсь, словно маятник от хриплого голоса таксиста.
- В городскую ратушу ...
Таксист кивает мне, а машина трогается с места.
Я сижу, прислонив голову к стеклу, безучастно наблюдая за размытым пейзажем в окне.
Мужчина бросает на меня осторожный взгляд, а затем достает из бардачка пачку сигарет. Закуривает.
Я без разрешения беру сигарету из пачки. Таксист кивает. Мы курим, вместе с едким дымом выдыхая свою собственную жизнь.
Я уже почти допила свой бульон. Для выставки требовалось еще хотя бы две картины. Но идей не было.
- Думай, Амелия ... Думай ...
Я обхватила голову руками, пытаясь придумать хоть что - то. В голову не лезло ни одной идеи.
В последнем окне соседнего дома погас свет. Теперь я видела только свет на крыше. Слабый свет на крыше.
Я аккуратно приоткрыла окно, прищуриваясь. На крыше, явно кто - то был.
Мысленно поблагодарив, свое " великолепное " зрение я пододвинулась поближе.
Человек на крыше спокойно сидел почти у самого края. Таких людей я видела много. Они часто встречали рассвет на крышах и это не было удивительным.
Я сделала еще глоток. Чашка застыла около рта. Я рванула, спотыкаясь об сумки и коробки в коридоре. В такой же спешке я установила у окна мольберт и уселась на подоконник.
Ночной любитель крыш только и делал, что сидел и смотрел в небо.
Я с упоением взялась за работу. Краска ложилась настолько легко, что мне хотелось плакать от счастья. Завтра - крайний срок. И я успею, а значит смогу заработать на подарок Ему.
Человек на крыше позировал идеально. Он не догадывался, что я рисую его. Также, как и я не догадывалась. Ни о чем.
- Боже, Амелия ! Наконец ! Мы думали, ты снова не придешь ! Мамочки, как ты похудела ! Ты что, опять пила тот поганый бульон ?
Лавина вопросов, буквально, сметает меня и сбивает с ног.
- Нет, я не похудела. Тебе показалось. Я ... Пойдем, церемония скоро начнется ...
Я прохожу в зал, стараясь не наступить на подол чьего-то роскошного платья. Ведь сегодня такой важный день - день церемонии награждения за лучшую картину.
Я честно, не понимаю, зачем я здесь. Но некоторые мои картины осквернили эту выставку.
Нет лишь одной ...
Уже рассвело. Я устало потирала переносицу, размазывая по лицу краску.
Господи ... Как же я устала за эту ночь ! Но это того стоило, картина вышла, фактически, идеальной.
Человек на крыше поднял голову, глядя прямо на солнце,
что неторопливо поднималось из-за крыш домов.
Я аккуратно сняла картину, доставая несколько восковых мелков. Было бы неплохо познакомиться с натурщиком, но сейчас почти нет времени. Я накидываю свою новую черную куртку и только и успеваю, что захлопнуть дверь, провернув один раз ключ.
На крышу я попала без малейших припятствий. Стараясь, чтобы меня не заметил ночной странник, я присела в паре метров и достала из кармана мелок.
Медленно, штрих за штрихом, я доводила картину до конца. Таких прекрасных цветов, как цвет рассвета еще не нашли, но я упорно стараюсь и , заранее, прошу за это прощения у природы. Ведь я просто не имею права, даже подумать, даже рискнуть повторить это божество.
Я прищуриваюсь, рассматривая человека. Это парень. Я вижу черную куртку и сигарету, что зажата между пальцами.
Парень встал со своего места и подошел поближе к краю, раскидывая руки. Он наслаждался свободой. В голову приходит еще одна мысль , и я молюсь, чтобы у меня осталось хоть немного черного мела. И нужный цвет находится в кармане куртки.
Я быстро наношу десяток штрихов на картину, слегка нажимая на мел. На моей картине появляется тень. Что стоит на самом краю, раскинув руки навстречу рассвету.
Рисование окончено. Картину я смогу продать, я в этом даже не сомневаюсь. Я аккуратно складываю все мелки в обычный тканевый мешочек и они следуют в карман.
Парень , кажется , вздыхает. И поворачивается ко мне лицом ...
- Сегодня мы награждаем картину, что оказалась лучшей из лучших.
Картины мелькают на экране проэктора, заставляя всех ахать и охать.
- Претендентов на награду было безумно много, но мы , посовещавшись, приняли единогласное решение. Самой лучшей картиной, картиной года становится работа Амелии Стоун " Полет " !
Я замираю. Аплодисменты накрывают меня с головой.
На экране проэктора появляется изображение парня, что стоит раскинув руки, чудовищно медленно наклоняясь вниз, прочь от прекрасного мира .
Парень поворачивается ко мне лицом. На его лице я разглядываю слезы. Я не решаюсь выйти. Мало ли почему плачет человек.
Он вздыхает и снова поворачивается ко мне спиной. Делает пару шагов вперед, словно пытаясь решиться на что - то ...
Я не успеваю даже подумать. Он летит вниз. Прочь от прекрасного рассвета.
- Аплодисменты ! Амелия, выходите к нам пожалуйста ! Ваша награда вас ...
Подруга тянет меня за рукав пиджака. Аплодисменты бьют набатом в моей голове.
Я закрываю лицо руками и выбегаю из зала. Судорожно дергаю за ручку уборной и плотно закрываю двери, повернув замок. Один раз.
Я раскручиваю кран с ледяной водой и сползаю по стене вниз.
По моим щекам ручьем бегут слезы. Я давлюсь истерикой, прикусив, чуть ли не весь кулак.
Спуск в лифте с восьмого этажа длится, словно вечность. Я выскакиваю из проклятого дома, спотыкаясь на бегу. Сердце бьется в груди, грозясь просто выскочить наружу.
Холодное зимнее утро. Ледяное. Как сердца многих людей. И никого вокруг.
Я сразу замечаю Его и мчусь, роняя на ходу мелки, что крошатся разноцветной пылью, и свои любимые , настолько дорогие кисти.
Я падаю на колени возле него. Его глаза открыты. Он все еще жив.
Я вызываю экстренную медицинскую помощь. Что - то сказать у меня нет сил.
- Полет ... Ты нарисовала полет ...
Я едва разбираю его шепот. Слова режут меня, словно ножи. А Он закрывает глаза, отправляясь навстречу солнцу.
Я цепляюсь в его бурые от крови волосы.
Он знал, что я там. Знал, что я его рисую ... Он видел ...
Моя голова падает на Его грудь.
Это было холодное зимнее утро. Такое же холодное, как большинство человеческих сердец.
Снег, что не прекращал идти со вчерашнего вечера, казалось, не радовал никого.
Я снова сидела на крыше, в одежде, мягко говоря, не подходящей для этого, прижимая к себе альбом. Покрасневшие от мороза пальцы плохо слушались. Но я шаг за шагом наносила штрихи. Нового полета.