Сашу Трубицына разбудил шум над головой. Казалось, в квартире этажом выше орудовала бригада пьяных грузчиков. Слышались громкий топот, крики, взрывы идиотского смеха, глухие удары и треск. Похоже, горе-работяги решили как следует отвести душу и вместо того, чтобы перетаскивать мебель, стали ее ломать.
Саша резко сел, напугав пристроившегося в ногах Рыжика. Кот сиганул вниз и мгновенно спрятался под кровать. Только хвост мелькнул.
- Трус, - пробормотал Саша, валясь обратно на подушку.
Шум не прекращался, он даже усилился - кто-то из разошедшейся бригады начал со всей дури колотить по стояку. Крики стали угрожающими - не иначе, "грузчики" принялись выяснять отношения.
"Скоты, - подумал Саша. - Нашли опустевшую квартиру и куролесят. Эпоха перемен, чтоб ее... Твори что хочешь - Переход все спишет. Ну и плевать на эту шушеру. Лишь бы не придумали ко мне ломиться..."
Он, конечно, храбрился: задумав что-нибудь, шушера не останавливалась ни перед чем. На прошлой неделе Лена рассказывала ему по телефону о взрыве в соседнем доме. Судя по всему, там собралась похожая компания, устроила оргию в одной из квартир, а перед уходом включила конфорки на плите и открыла газовый кран. Логика таких поступков ужасала, но была предельно ясна. Все равно ведь скоро переселяться в Иномир, а там никто не будет доискиваться до грехов, которые ты оставил за спиной...
Саша бросил взгляд на часы: пять минут одиннадцатого. Да, разоспался...
Кот выбрался из-под кровати, укоризненно посмотрел на хозяина и мяукнул. Хозяин не удостоил его вниманием.
Рыжик переступил с лапы на лапу и мяукнул еще раз - уже громче и настойчивей. Взгляд его из укоризненного сделался осуждающим.
Потянувшись, он откинул одеяло. Первым делом - посмотреть, что творится во дворе. Этой ночью было на удивление тихо, но мало ли...
Раздернув шторы, Саша глянул вниз. Нет, ничего не изменилось. Все так же чернели остовы шести сожженных иномарок. То ли им просто не повезло, то ли вандалы действовали избирательно, не посчитав изделия родного автопрома достойными огненной смерти. Как бы то ни было, все три припаркованные у дома "Лады" отделались выбитыми стеклами и проколотыми шинами. Ну что ж, хуже не стало - и то хорошо. Все какая-никакая стабильность...
Теперь - насыпать Рыжику корма. Кот немедленно пристроился к плошке, словно в ней заключался смысл его жизни.
- Дармоедина ты рыжая, - сказал Саша. - Трескаешь и в ус не дуешь. А если я все-таки передумаю и удеру отсюда в светлое будущее? Что без меня делать-то будешь, а?
Кот, не отрываясь от плошки, презрительно помахивал хвостом. Мол, куда ты, хозяин, от меня денешься, скажи на милость? Просто смешно!
Завтракал Саша, по старой привычке, перед телевизором. Тот все еще работал, и это казалось чудом, потому что в последние дни каналы умирали уже не поодиночке, а по три-четыре. Сейчас их осталось два, и нельзя было поручиться, что оба доживут хотя бы до вечера.
Саша тыкал вилкой в яичницу и слушал, как ведущий донимает известного популяризатора науки - академика Горянского. Запись была не новой - ее повторяли с завидной регулярностью.
- Так что же с нами происходит, Олег Владимирович? - спросил ведущий, глядя на академика так, словно от того зависела судьба цивилизации.
- Как ни банально это звучит, происходит эволюция. Очевидно, мы в своем нынешнем виде не являемся конечной фазой развития Хомо сапиенс. Чтобы было понятнее, рассмотрим насекомых. У них, как известно, сложный цикл: личинка, куколка и, наконец, крылатая особь - имаго. Так вот, похоже, что высшая стадия, аналогичная имаго, есть и у человека. Природа предусмотрела ее, но по загадочным для нас причинам отложила на неопределенный срок. И вот он настал.
- Именно сейчас, ни с того ни с сего?
- Причина, конечно же, была. По мнению ряда моих коллег, все дело в непрерывном накоплении негатива. Во-первых, люди окружили себя искусственной средой, без которой шагу не могут ступить. Во-вторых, едят ненатуральную пищу - сплошные ГМО и добавки, счет которым уже идет на тысячи. В придачу ко всему - постоянные стрессы. Ритм жизни непрерывно ускоряется, и мозг испытывает нагрузки, на которые не был рассчитан. Таким образом, мы сами начали подавать сигнал SOS. Природа его услышала и приняла меры - скачком перевела нас на новую ступень. Другие ученые называют эту версию неубедительной и выдвигают собственные гипотезы. Некоторые даже полагают, что не обошлось без инопланетян.
Ведущий натянуто улыбнулся:
- Но вы-то так не считаете, верно?
- Верно. Я связываю происходящее с вирусом "Эйк".
- Это тот, который якобы разработали в секретных лабораториях Пентагона?
- Он самый. Американцы, правда, все отрицают, да и трудно понять, как его можно использовать в военных целях. Он никого не убивает, не вызывает тяжелых болезней. Просто провоцирует в организме некоторые генные изменения, но таким сложным образом, что никто не может разобраться до конца.
- Зачем же тогда было создавать этот "Эйк"?
- Я могу лишь строить догадки. Допустим, разработчики хотели получить спецагентов с заданными свойствами, каких-нибудь зомби-диверсантов. Но ничего не вышло - вирус повел себя непредсказуемо. Затем он каким-то образом вырвался на волю и начал распространяться по планете.
Ведущий достал платочек и промокнул лоб - то ли его действительно бросило от услышанного в пот, то ли это была игра на зрителя.
- Олег Владимирович, вы сравниваете Переход с превращениями насекомых. Но ведь есть огромная разница! И гусеницу, и куколку, и крылатую особь можно увидеть, потрогать. А человек...
Горянский кивнул:
- ...попросту исчезает, словно телепортируется отсюда в Иномир. Физики доказали, что в результате такого переноса человеческое тело не может представлять собой единое целое. На стадии имаго оно превращается или в некое облако из мельчайших частиц, или в энергетический сгусток. Однако сознание сохраняется. Это подтверждают длинные выкладки, которые, естественно, я не могу здесь привести. Звучит фантастично, согласен. Но мы раз за разом убеждаемся, что нет ничего фантастичнее природы. И если она решила на конечной стадии развития лишить нас телесной оболочки, оставив мысль, - значит, в этом есть высший смысл.
- Хорошо, пусть так, хотя у меня голова идет кругом. Но где же он находится, этот Иномир?
Академик развел руками:
- Понятия не имею. Могу лишь предположить, что существует некая Земля-2 - то ли в параллельной Вселенной, то ли в другом измерении. И назначение ее изначально было в том, чтобы принять людей-имаго. Но, сами понимаете, эта гипотеза пока ничем не подкреплена.
- И все же, Олег Владимирович...
Не дослушав ведущего, Саша переключил канал - и попал на другую телебеседу. Только теперь вместо ученого гостем студии был олигарх - когда-то скандально известный своими выходками, а в последнее время от скуки занявшийся политикой и самопиаром на ТВ.
На сей раз физиономия у олигарха была кислая.
- Я надеюсь, здравый смысл все же победит, - нервно теребя галстук, говорил он ведущему. - Зачем бежать в какой-то никому не ведомый мир, если есть отличная возможность остаться в этом? Хоть убейте, я этого не понимаю.
"Зато тебя понять нетрудно, - подумал Саша, выключив телевизор. - Дрожите за свои империи, господа. Все отчалят, и никому не станет дела до ваших миллиардов, нажитых непосильным трудом. Долларами можно будет только подтираться или жечь их в камине холодными зимними вечерами. Что останется? Стометровая яхта без матросов, личный самолет без экипажа, "Бентли" без водителя? Фамильный замок, купленный у обедневшего аристократа? Но кому он нужен без света, газа и тепла? К тому же его запросто отнимет любой амбал - без гроша в кармане, но с дубиной. Вот тебе и власть над миром..."
Саша отнес сковородку на кухню и сунул в мойку. Затем достал домашнюю аптечку и вынул оттуда оранжевый пластмассовый футляр. На крышке крупными черными буквами было написано "Симпедол". Внутри находились безыгольный инъектор и небольшая ампула. Воспользоваться этим набором означало аннулировать билет в Иномир. Тот самый билет в один конец, что природа бесплатно выдала каждому жителю Земли.
Теплых чувств к олигархам Саша не питал, но за одну вещь был им благодарен. Столкнувшись с первыми случаями Перехода, они поняли, что их сокровища скоро обратятся в черепки, и забили тревогу. Вложив гигантские деньги в фармацевтику, миллиардеры потребовали от ученых как можно быстрее создать уникальный препарат. Такой, чтобы гарантированно избавлял человека от стадии имаго.
Затея казалась бредовой, но биохимики, на которых обрушили настоящий золотой дождь, прыгнули выше головы. Изучив изменения, происходящие в организме перед самым Переходом, они все-таки синтезировали нужное вещество.
После этого симпедолом завалили все аптеки. Его можно было брать совершенно бесплатно и в любых количествах, не выходящих за пределы разумного. Реклама чудо-средства заполонила экраны и страницы газет, непрерывно звучала по радио, мозолила глаза на растяжках и баннерах. Спасительные ампулы расхваливали поп-звезды, известные актеры и шоумены. Им вторили депутаты и чиновники всех рангов, с обращениями к согражданам выступали президенты.
Саша всегда ненавидел рекламу, но выбор сделал без колебаний. Он слишком дорожил своим телом и привычными земными радостями, а потому обзавелся симпедолом, едва тот появился в аптеках. Для этого пришлось отстоять огромную очередь. Ажиотаж был сумасшедший, и скоро, по подсчетам специалистов, оранжевыми коробочками запаслась большая часть населения планеты. Тем, кто передвигался с трулом, их доставляли прямо на квартиру.
Организаторы кампании не сомневались в ее успехе и испытали шок, когда она закончилась провалом. Инъекторы имелись почти у всех, но мало кто пускал их в дело, и каждый день миллионы людей безропотно дожидались Перехода.
Были проведены многочисленные опросы. Их результаты засекретили, но кто-то допустил утечку информации. Как выяснилось, прежде всего в Иномир устремились больные, немощные, запутавшиеся в долгах, нищие, бездомные и просто беспросветно бедные. Их оказалось много, немыслимо много! Внушительную группу представляли те, кто руководствовался религиозными мотивами. Они были уверены, что распахнулись двери Царства Божия, и смиренно ожидали вознесения в рай. Хватало и других аргументов в пользу исхода с грешной Земли. Даже такой: ну, сделаю я себе инъекцию, а двое других не захотят, и что за жизнь у меня настанет? В Иномире я не пропаду, а вот если здесь разом исчезнут две трети врачей, энергетиков, фермеров, хлебопеков - это будет настоящий конец света!
Повертев коробочку в руках, Саша вернул ее на место.
"Спешить некуда, - подумал он. - Вот начну превращаться в имаго - тогда и решать буду. А пока пусть полежит".
Интернет, как и телевидение, доживал последние дни. Почти все сайты, где любил бывать Саша, уже позакрывались, но на одном до сих пор теплилась жизнь.
Саша сидел с ноутбуком на коленях и допытывался у знакомых, какой путь они для себя избрали. Ответы не баловали разнообразием. Больше половины опрошенных заявили, что не видят смысла куда-то дергаться, а потому тупо дождутся Перехода. Другие мялись, отделываясь неопределенными "посмотрим" и "видно будет".
Оставалось еще несколько френдов, которые строили из себя нонконформистов, кичились независимостью суждений, а оппонентов сходу причисляли к быдлу. Особых симпатий к ним Саша не испытывал, но, поколебавшись, все-таки задал свой вопрос одному из этого узкого круга. Самому заносчивому, известному в тусовке под амбициозным ником Пророк.
Ответ был ожидаемым. Пророк высокопарно разъяснил, что с послушным стадом ему не по пути. Пусть отправляются в свой Иномир, как овцы на заклание. Только он не какой-нибудь паршивый баран, он Хомо сапиенс. А посему останется здесь, на Земле, прекрасной и удивительной родине предавшего ее человечества, ибо должен же кто-то нести этот тяжкий крест.
Излагал он красиво. Но вместо того, чтобы проникнуться, Саша почему-то представил Пророка маленьким жалким человечком, который скрывает за словесной шелухой ужас перед надвигающимся потрясением основ. И не поверил.
На следующий день позвонила Лена.
- Вот и до меня очередь дошла, - сообщила она неестественно спокойным голосом, и Саша понял. - Мы уже как будто все обсудили, но... Если хочешь, приходи. Устрою прощальный ужин...
- Я подумаю, - неопределенно ответил Саша и отключился.
Думал он долго, перебирая в памяти последние разговоры с Леной и отчетливо сознавая, что новая встреча не принесет обоим ничего, кроме боли. Но отказаться не смог.
Транспорт уже неделю как встал, а отправиться куда-то на своих двоих и не нарваться на неприятности считалось редкой удачей. Вот и на этот раз не обошлось без приключений.
Сначала Сашу плотно обступили какие-то сектанты. Они совали ему в руки разноцветные брошюры и призывали немедленно принять их веру, ибо конец света близок, а другого способа избежать геенны огненной не существует. Поняв, что так просто из окружения не вырваться, Саша поблагодарил за заботу о своей душе и набрал целый ворох спасительных книжечек. А несколько минут спустя выкинул их в мусорный бак.
Дальше было хуже.
- Братан! - услышал Саша, подходя к Центральному парку. Обернувшись на голос, он увидел коротко стриженного мордатого парня с кожаной сумкой через плечо.
"Вот черт!" - подумал Саша. Мордатый был почти на полголовы выше его и заметно шире в плечах, а выглядел как уголовник, только что отмотавший срок. Пожалуй, он и впрямь еще недавно давил нары - ясно же, что зоны сейчас охранять некому, и вчерашние заключенные ломанулись в города.
- Слышь, братан! - Парень приближался вразвалочку, уверенный, что жертва никуда не убежит. - Прививку сделал?
Саша напрягся. До него не раз доходили слухи, что богачи нанимают разных подонков, и те насильно вводят людям симпедол. То ли отлавливают их прямо на улицах, то ли ходят по квартирам. Он не очень-то этому верил - видать, зря.
- Ну, сделал. Давно, еще когда...
- Не гони пургу, - оборвал его мордатый, доставая из сумки оранжевую коробочку. - У тебя на табло написано, что лепишь горбатого. Подставляй руку.
Саша не любил ввязываться в конфликты, хотя и умел за себя постоять. Но еще больше не любил, когда что-то пытались решить за него. Перед тем, как ответить, он убедился, что за спиной у парня никто не отсвечивает. Похоже, тот действительно был один, без подельников - надеялся на свою дурную силу. Вот и хорошо.
- Слушай, - миролюбиво начал Саша, - ну зачем тебе это надо? Что они пообещали за работу? Денег? Так это сейчас - труха. Квартиру, тачку, девочек? Но ведь...
- Че? - Парень удивленно уставился на него. - Язык прорезался, братан? Я вчера одному такому хлебальник разбил - за лишний базар. Тоже хочешь?
- Нет, но с этой штукой погожу. Я уж лучше сам как-нибудь.
- ...! - взвился мордатый. - Ну, все, урод, ты нарвался! - Он переложил футляр в левую руку, а правой сделал такой замах, будто собрался одним ударом выбросить смельчака на проезжую часть.
Когда-то Саша занимался боевыми единоборствами. Всеми подряд и понемногу - никак не мог найти стиль, который бы ему понравился без оговорок. Нигде, конечно, не преуспел, но кое-какие приемчики, отработанные до автоматизма, взял на вооружение.
Удар амбала пришелся в пустоту. Отскочив, Саша поймал его руку, крутанул и по всем правилам заломил назад. Да так, что парень согнулся в три погибели, почти уткнувшись носом в асфальт.
- Ааа!!! - заорал мордатый. - Пусти, сука! Б..., я ж тебя урою! Ааа-ооо-ууу!..
Саша немного послушал его вопли, затем брезгливо оттолкнул поверженного врага, и тот неуклюже повалился набок. С трудом верилось, что еще полминуты назад он не видел вокруг никого круче себя.
Сделав несколько шагов, Саша обернулся. Парень уже поднялся, но его шатало. Держа правую руку на весу, он кривился от боли.
- Ну, падла, - прошипел мордатый, - мы еще встретимся. Я не я буду, если не замочу!
- Что чувствуешь? - спросил Саша, прервав затянувшееся молчание.
- То, что и должно быть. Спину жжет - все сильнее и сильнее. Словно огненные змейки ползают.
- Уже змейки? Значит, недолго осталось.
- Мы об этом с тобой будем говорить? - Лена поджала губы. - О симптомах? Или о том, что из-за твоего невероятного упрямства расстаемся навсегда?
- Так ведь хоть так, хоть этак - навсегда, - горячо заговорил Саша. - Ничего уже у нас с тобой не будет, понимаешь - ни-че-го! Что может быть в мире, где у человека нет тела? У какой-нибудь амебы есть - крошечное, студенистое, а нам и такого не достанется. Одно чистое сознание!
- Не кричи на меня!
- И не думаю.
- Нет, кричишь. Мы не знаем, что нас там ждет. Может, посчитаем себя дикарями за то, что столько лет были втиснуты в тела. Мучились в них, как в клетках, как в приросших к коже чудовищных панцирях. Легко осуждать то, о чем не имеешь понятия. А ты хотя бы попытайся представить, как устроена жизнь в Иномире.
- Пытаюсь. Там образцово-показательный, а потому невыносимо скучный рай. Все одеты в белое, каждый сидит на персональном облачке и терзает струны золотой лиры.
Лена шмыгнула носиком.
- Все юморишь... - Ее голос предательски дрожал. - Наверное, ни разу не задумался о том, что мне из-за тебя бывает больно. Господи, ну почему мужики такие бесчувственные! Вот скажи - что тебя тут держит?
- Все держит. То, что могу ходить, дышать, пробежаться по лугу, искупаться в реке. Радоваться небу, солнцу, траве, деревьям...
Лена нервным движением откинула челку со лба.
- Ты точно не от мира сего! Неужели не доходит, что через день-другой провалишься в каменный век? Даже воды из крана не нальешь! Ни света, ни газа, ни врачей, ни больниц! Зимой будешь околевать от холода, а свалишься с температурой - никто стакан не подаст, с ложечки не накормит. Радоваться солнцу, траве, деревьям... Так и радуйся в Иномире! Думаешь, их там нет?
- Ты никак не хочешь меня понять. Я человеком хочу остаться. Че-ло-ве-ком! А не превратиться в бесплотное облако. Никто не знает, что мы там приобретем, а потеряем - целый мир. И самих себя вместе с ним. Почему ты так легко на это согласилась? Ведь есть же другой путь. Очень простой. Стоит только захотеть...
- Саша, ты разумный человек?
- Конечно. Даже с высшим образованием.
- А почему отказываешься признать, что никакого второго пути нет? Переход неотвратим, как восход солнца. Это закон природы! Человек не может остановиться в развитии, перестать взрослеть. Вот знаешь, есть такие насекомые - поденки. Представь, у них бескрылая стадия длится в тысячу раз дольше, чем крылатая! Личинка три года живет на дне реки, копается в иле, всем довольна и не представляет себе другой жизни. Но приходит срок - и она выбирается из воды, перерождается, чтобы прожить в новом для себя мире всего один день. Но зато какой день!.. Вот так же человечество, начиная с самых отдаленных наших предков, миллион лет ждало перерождения. И дождалось. Что скажешь?
- Ну, тебе лучше знать про поденок. Ты же биофак закончила.
- Это все? - ледяным тоном осведомилась Лена. - Ничего не хочешь добавить?
- Нет.
- Тогда уходи! - Она вскочила так резко, что столик тряхнуло, и вино из ее почти не тронутого бокала выплеснулось на скатерть. - Убирайся! У меня еще есть время, но я больше не хочу тебя видеть.
Саша залпом допил свой бокал, повертел его в пальцах и внезапно швырнул на пол. Брызнули осколки.
- Это тебе на счастье в Иномире! Спасибо за приятный вечер.
Он выскочил из подъезда, хлопнув дверью. И, уже отмахав метров тридцать, услышал, как за спиной кричит Лена:
- Са-аша-а! Вернись! Я дура, я не хотела... Куда ты... уже ночь... нельзя! Прости меня, я была не в себе, только верни-и-ись!
Саша вздрогнул, но шага не сбавил. И еще долго после того, как голос Лены окончательно растаял в воздухе, ему чудилось далекое, еле слышное "Вернись!"
Позже, вспоминая этот эпизод, он поражался собственному безрассудству. На улицах в последнее время и так хватало всякой мрази, а с наступлением темноты она окончательно распоясывалась. Саша жался к домам, избегал открытых мест - и все равно только чудом разминулся с компанией явно обколотых отморозков, вывалившей из-за угла. Другую компанию удачно обошел метров за сто - она отплясывала вокруг жарко пылающего киоска и была видна издалека. А третьей и четвертой оказалось попросту не до него - они увлеченно месили друг друга, помогая кулакам кольями и обрезками труб. Судя по всему, не поделили трех вульгарно одетых девиц, которые как ни в чем не бывало курили в сторонке. Видимо, дожидались исхода битвы, чтобы узнать, кому достанутся.
Саша добрался до дома лишь за полночь. Но, несмотря на усталость, долго не мог уснуть. Сначала думал о разрыве с Леной, потом - почему-то о хрупких крылатых созданиях, живущих всего один день. И, когда он наконец провалился в сон, ему приснился восхитительный мир.
Саша стоял по колено в траве - густой, темно-зеленой, блестящей, словно сбрызнутой недавним дождем. Впереди возвышалась арка, сплетенная из цветов - ослепительно-белых, нежно-сиреневых, канареечно-желтых и пурпурных. Цветы были огромные, диковинного вида, с причудливо изогнутыми лепестками.
В пронзительно-синем небе кружились, кувыркались, носились наперегонки странные крылатые создания. Они не походили ни на птиц, ни на мотыльков, ни на стрекоз, и все же танцующие в воздухе фигурки казались смутно знакомыми.
Нарезвившись, загадочные летуны сбились в плотную стайку и устремились вниз. Через несколько секунд фигурки обрели четкость, и Саша наконец-то смог их разглядеть. У него перехватило дух - это были не птицы, не насекомые, а... люди. Мужчины и женщины довольно складного, хотя и не идеального, телосложения, одетые во что-то обтягивающее наподобие разноцветных трико - в общем, ничего фантастического, если забыть о крыльях.
Но эти крылья!.. Они были невероятно, безумно прекрасны. Не оперенные, как у птиц, не перепончатые, как у летучих лисиц, а словно позаимствованные у гигантских бабочек. Крылья сверкали, переливались на солнце всеми цветами радуги, и постичь их замысловатые узоры было невозможно - казалось, они неуловимо меняются при каждом взмахе.
Метрах в двадцати над землей люди-бабочки прекратили снижение. Зависнув в воздухе, они взялись за руки - точь-в-точь как парашютисты, выполняющие фигуры групповой акробатики - и образовали круг. Случайно или нет, но центр его оказался как раз над Сашиной головой.
"Надо же, словно приглашают", - подумал Саша. Он испытывал странное чувство. Наверное, гадкий утенок, остро переживая свое несовершенство, с таким же замиранием сердца наблюдал за прекрасными лебедями.
Его переполняла невероятная энергия. Казалось, она растворена прямо в воздухе, пронизанном лучами щедрого солнца, и оставалось только впитывать ее всем телом. Для полной гармонии не хватало лишь крыльев, но что-то подсказывало Саше: это не проблема. Стоит как следует захотеть...
И вдруг энергия, разлитая в пространстве, исчезла. Только что этот мир казался безоблачным, полным ничем не замутненного счастья. Но питающий его источник то ли иссяк, то ли перешел в другое русло, и изнеженные эфирные создания узнали на себе, чем кончила басенная Стрекоза. Та самая, что лето красное пропела.
Тропическое тепло сменилось мертвящим холодом. Небо вылиняло и стало безжизненно-серым. Ветер налетал порывами и обдавал колкой ледяной крупой. Цветочная арка прогнулась под выросшей на ней снежной шапкой, сильно накренилась и держалась лишь чудом. Равнина побелела, редкие зеленые пятна казались случайными. Не вызывало сомнений, что скоро и их занесет. Но страшнее всего были скрюченные тела людей-бабочек, лежащие прямо на снегу среди пучков заиндевелой травы. Пиршество смерти...
"Скоро и я улягусь среди них", - трясясь от холода, подумал Саша. От этой мысли у него бешено застучало сердце, захотелось сорваться с места и бежать, бежать, бежать... Но куда?
Вдруг он уловил какое-то движение. Замер на секунду, не веря глазам, затем бросился к шевельнувшемуся холмику, припорошенному снегом.
Это оказалась девушка лет двадцати. Ее насквозь промерзшие крылья раскололись на куски, как льдинки, по которым прошлись сапогами. Волосы, брови и ресницы серебрились инеем. Она лежала на боку, подтянув ноги к груди и обхватив руками колени. Костяшки пальцев у нее были совершенно белые.
Саша обнял девушку, крепко прижал к себе, задышал ей в лицо, затем принялся яростно растирать руки и ноги. Но чем дольше растирал, тем отчетливее сознавал, что все бесполезно, и она уходит.
Он не ошибся. Однако, когда девушка умерла, не сразу в это поверил - какое-то время прижимал ухо к ее груди, надеясь уловить слабые удары сердца. Наконец встал, отряхнул снег с головы и плеч и огляделся. Больше на всем обозримом пространстве никто не двигался.
"Вот и все, - подумал Саша, стуча зубами, переступая с ноги на ногу и пытаясь согреть кисти рук под мышками. - Как внезапно и страшно... Но я-то жив! Смерть не взяла меня - чужака в этом мире, странного уродца, навсегда прикованного к земле. Значит, есть надежда, что выкарабкаюсь?"
В этот момент налетевший ветер прожег его ледяным дыханием насквозь. Саша взвыл и... проснулся.
Даже во время разговора с Леной он не был уверен в своем выборе на все сто. Его грыз крошечный червячок сомнения: как бы не ошибиться, не сделать раньше времени шаг, который уже невозможно исправить... И вот этот беспокойный червячок, дернувшись последний раз, затих окончательно.
Сон как руководство к действию - казалось бы, ничего глупее не придумаешь. Но сколько людей, решивших круто изменить свою жизнь, тянут до последнего, словно дожидаясь от судьбы условного знака! Получил его - и порядок, теперь уже не страшно...
Конечно, наивно было думать, что за Переходом люди превратятся в бабочек и погибнут, занесенные снегом. Мало ли что кому привидится! Может, на самом деле имаго будут жить в Иномире долго и счастливо. Но мысль о насекомых-однодневках уже засела в Сашиной голове. Кто поручится, что конечная стадия развития человечества - это не короткий ослепительный фейерверк перед погружением во тьму?
И Саша впервые начал реально готовиться к жизни в городе после того, как тот обезлюдеет.
Владельцы торговых сетей не сразу поняли, что их бизнесу приходит конец. Какое-то время они надеялись, что все еще устаканится. А когда отчетливо осознали, куда катится мир, начали бросать свои магазины, оставляя товар на полках, в витринах и подсобных помещениях. Увидев это, народ словно обезумел. Первые бесхозные супермаркеты опустошили подчистую, причем хватали все подряд - от водки до стирального порошка, носков и посуды.
Потом, однако, наступило некоторое отрезвление. Глупо превращать квартиру в склад, если через несколько дней тебя ждет Переход. Фараоны и другие могучие владыки прихватывали с собой в могилу огромные сокровища, а в Иномир даже трусов не заберешь...
Магазины продолжали закрываться, но массового психоза уже не наблюдалось. Сашу это вполне устраивало. Отыскав недоразграбленный супермаркет, он заявлялся туда с рюкзачком и быстро его заполнял. Брал консервы, печенье, крупы, макароны, затаривался солью, чаем и сахаром. Газ, конечно, вот-вот отключат, но можно каждый день готовить какое-нибудь варево на костре...
Серьезных потасовок с конкурентами удавалось избегать, но за время своих "набегов" он насмотрелся и наслушался всякого. Как и следовало ожидать, в супермаркеты хлынула вся окрестная пьянь. Обалдев от изобилия дармовой выпивки, алкаши зачастую начинали сосать ее из горла прямо на месте. А потом принимались с остекленевшими глазами бродить по магазину, пока не падали в проходах между стеллажами. Саше не раз, преодолевая гадливость, приходилось перешагивать через бесчувственные тела.
Однажды, возвращаясь домой с набитым рюкзаком, он повстречал дядю Гену - тот сидел на скамейке у подъезда в позе роденовского мыслителя. Правда, очень жалкого - с цыплячьей шеей и синюшным лицом.
Этого тихого алкоголика соседи скорее терпели, чем презирали. Обычно он, не доставляя никому проблем, надирался в своей холостяцкой квартире. Если же выходил на улицу, то, словно стесняясь, старался поскорее убраться с глаз долой.
- Здорово, дядь Ген! - Саша снял рюкзак и повел затекшими плечами. - Не страшно тут сидеть? Сам знаешь, какие люди сейчас по дворам шастают.
- А, Санек... - Серые бескровные губы дяди Гены растянулись в подобие улыбки. - Теперь уже не страшно. Я это... дожидаюсь. Чую, вот-вот придет.
- Переход? - догадался Саша.
- Он самый.
- Боишься?
- А чего его бояться?
- Ну как же, дядь Ген... Ты ведь, извиняюсь, без этого дела не можешь. Верно? А там никто не нальет - сухой закон на веки вечные. Тошно жить станет - обратно запросишься.
- Ты... это... меня отговариваешь, что ли?
- Ну как сказать... Я остаться собираюсь. А когда совсем один - это, дядь Ген, уж больно тоскливо. С котом о жизни не поговоришь.
- Э, Санек... Я свое уже отпил - только сдохнуть осталось. Может, и тошно станет. Но верю я, что там знают, как должно быть. Кому чего назначено...
- Там - это где?
- Ну, это... Там, наверху.
Саша саркастически хмыкнул.
- Значит, ты считаешь, что Переход - не сам по себе. Что его устроила какая-то высшая сила, и против нее не попрешь. Сказали - в рай, значит - шагом марш в рай. Понравится или нет - никто не спрашивает. Так, что ли?
Дядя Гена поскреб пальцами давно не бритый подбородок.
- Оно, конечно, ты парень ученый. Можешь над нами, дураками, смеяться. Но... это... не может все просто так быть. Просто только кошки родятся. Если наверху чего решили - никакие препараты не помогут. Хошь, не хошь, а скоро и тебя призовут.
- Не призовут! - неожиданно резко ответил Саша, вскидывая рюкзак на плечи. - Я уж как-нибудь сам решу, возноситься мне или еще здесь побарахтаться. А тебе - счастливого пу...
Он осекся: дядя Гена вздрогнул, вытянул цыплячью шею и вцепился руками в скамейку, будто опасаясь, что слетит с нее. Открыл рот, но выдавил из себя только беспомощное "ы-ы-ы...". Потом вытянулся уже всем телом и затрясся, как в припадке.
Казалось, сейчас у него на губах выступит пена. Но до этого не дошло. Громкий хлопок, словно откупорили большую бутылку, сполох желтого света - и дядя Гена исчез. Остались только пара стоптанных ботинок и свисающая со скамейки одежда.
- Да... - вздохнул Саша. - Хотел бы я знать, где ты сейчас...
Он еще немного постоял, словно выдерживая минуту молчания, и лишь затем направился к двери подъезда.
Саша заранее продумал, сколько чего будет на его импровизированном складе. Когда от штабелей банок и упаковок стало тесно, он принялся набивать продуктами одну из освободившихся квартир.
Еда значила много, но, чтобы выжить, следовало позаботиться еще кое о чем. Можно ведь запасти продовольствия на сто лет - и загнуться от пустяковой инфекции, напоровшись на ржавый гвоздь.
Аптеки были брошены уже давно. Некоторые оказались перевернутыми вверх дном, но хватало и уцелевших, так что Саша, пройдясь по ним, набрал лекарств на все случаи жизни. Увидев, как толпа берет штурмом закрытый на все замки магазин "Охота", присоединился - и не пожалел. Его здорово помяли в давке, чуть не сломали ребра, но добыча - пара ружей и целая сумка патронов - того стоила. Мало ли - вдруг придется отстреливаться от стай одичавших собак. А то еще волки пожалуют из леса. О том, что оружие может пригодиться против двуногих волков, думать не хотелось. Но вскоре пришлось.
Однажды к нему заявились гопники - четверо юнцов с арматуринами в руках. Чего они хотели - Саша выяснять не стал. Просто взял двустволку и навел на того, чья ухмыляющаяся рожа показалась ему противнее всех.
- Считаю до трех, - сказал он, кладя палец на спусковой крючок. - Раз...
- Т-ты ч-че... - дребезжащим голосом выдавил обладатель гнусной рожи. Вся четверка начала медленно пятиться, потом развернулась и, на ходу роняя железяки, сыпанула вниз по лестнице.
Саша продолжил приготовления. Делал все обстоятельно, но без суеты - и закончил в тот самый день, когда наконец почувствовал зов Иномира.
Вдоль позвоночника, снизу вверх, медленно разливалось тепло. Сомневаться в его природе не приходилось. До огненных змеек еще не дошло - эта стадия могла наступить через шесть-восемь, а то и десять часов. Но к чему было ждать?
Саша достал из аптечки оранжевый футляр и положил перед собой. Долго смотрел на него, не прикасаясь, словно открыть крышку означало подписать себе приговор. Наконец вынул инъектор, зарядил, приставил к руке чуть пониже плеча и нажал на спуск. Затем лег на диван. И правильно сделал, потому что минут через пять ноги свело судорогой, голова отяжелела, а перед глазами вспыхнула раскаленная добела спираль. Она вращалась все быстрее, непрерывно умножая витки. А когда, превратившись в огненный круг, метнула из центра жалящий луч, Саша вскрикнул и провалился в беспамятство.
Он пришел в сознание только под утро - едва-едва начинало светать. Никогда еще Саше не было так мерзко. Не гордо звучащий Хомо сапиенс, а брошенная на улице тряпичная кукла, по которой прошлась грязными ногами целая толпа. Нестерпимо хотелось пить, но не было сил, чтобы подняться, доковылять до кухни и смочить пылающее горло.
Где-то рядом мяукнул Рыжик. В другой раз это ободрило бы Сашу, но сейчас заставило его еще острее ощутить свое одиночество. И с пугающей ясностью осознать, что теперь, даже очень сильно захотев, ничего изменить невозможно.
"Дурак, - подумал Саша. - Безмозглый кретин. Возомнил себя героем, бросающим вызов судьбе. А теперь сдохнешь здесь, жалкий и никому не нужный".
Он все лежал, лишь изредка делая попытки пошевелиться, и чем светлее становилось в комнате, тем сильнее накатывала депрессия. А потом, на самом ее пике, послышался голос. Не пришел откуда-то извне, а возник прямо в Сашиной голове. Женский, молодой, задорный, он раздался внезапно, как звонок будильника, вырывающий из липких лап ночного кошмара.
- Здравствуй, - сказал голос. - Ты сделал правильный выбор, и теперь мы вместе. Рада за тебя.
- Ты кто? - обалдело спросил Саша.
- Я - Женя.
- Откуда?!
- Ну, из Пензы, если так интересно. Только-только до тебя дотянулась. Сейчас и остальные подключатся.
- Остальные? - Саша наконец-то спустил ноги с дивана и сел, кривясь от пульсирующей в висках боли.
- Да, нас не так мало. А вот и они.
В Сашину голову ворвался целый вихрь голосов. Большинство, накладываясь друг на друга, создавало хаотический шум, но некоторые звучали на этом фоне более-менее отчетливо:
- Я - Серега.
- Я - Гузель.
- Я - Кевин.
- Я - Радж.
- Я - Ангелика.
- Я - Тосиро.
- Постойте, постойте... Ничего не понимаю. Тосиро... это значит... ты что, японец?
- Да. Сейчас говорю с тобой из Йокогамы.
- С ума сойти... Но как же это? У меня и по английскому-то всегда трояк был, а тут японский...
- Телепатия, - пояснил Тосиро. - Передаются мысли, а мозг принимающего переводит их на родной язык. Даже интонацию передает. И различает, кто собеседник - мужчина или женщина. Понятно?
- Нет, - честно признался Саша. - Объясните ради бога, а то чувствую себя идиотом.
- Сейчас Кевин объяснит, - сказала Женя. - Он у нас по этой части профессор.
- Привет, Саша! - жизнерадостно заговорил Кевин. - Дело в том, что мы превратились в субимаго.
- То есть? Недо-имаго, что ли?
- Можно сказать и так. Знаешь, кто такие поденки?
"Надо же, и тут поденок вспомнили, - подумал Саша. - Неужели ни у кого не находится лучшего сравнения?"
- Ну, слышал. Насекомые какие-то...
- Не какие-то, а уникальные. Все остальные, чтобы стать зрелой особью - имаго, проходят одну-две стадии - личинки или личинки и куколки. Только у поденок есть дополнительная стадия, смысл которой до сих пор никто не может понять. Когда приходит время, из их водоплавающих личинок появляются крылатые создания. Но это еще не взрослая форма, а полувзрослая - субимаго. Вскоре она проходит линьку, превращаясь в имаго - точно такую же крылатую особь, но функционально уже законченную, совершенную.
- Так что же, выходит, мы - несовершенные?
- Не спеши с выводами и не ищи прямых аналогий. У поденок имаго и субимаго почти одинаковы, они отличаются друг от друга только внутренним строением. А у людей различия огромны.
- Но как... почему?..
- Трудно поверить, но в субимаго нас превращает симпедол. Его создатели сами не ожидали такого эффекта - он долгое время не проявлялся. Думали, человек, сделав инъекцию, так и останется человеком - без всяких хитростей, способностей к телепатии и так далее.
- Так далее? Значит, есть что-то еще?
- Ты представить не можешь, сколько в тебе этих "еще"! Мы не знаем, во что превращаются люди на стадии имаго. Может, становятся равными богам, а может, вливаются в коллективный разум и утрачивают все признаки личности. В любом случае, нам до них не достучаться - слишком разные у нас миры. Но о том, что могут субимаго, нам известно достаточно. Телепатическая связь на любых расстояниях - это только одна способность. Скоро ты откроешь у себя другие, о которых раньше не мог и мечтать.
- Постой... Ведь симпедол придумали не вчера. Его применяют давно - и ни о какой телепатии не было слышно.
- О, - развеселился Кевин, - хороший вопрос! Видишь ли, здесь сработал один любопытный закон - о переходе количества в качество. На первых порах нас было слишком мало, чтобы создать работающую телепатическую сеть. То же самое и с прочими паранормальными эффектами. Чтобы все они проявились, численность субимаго должна была преодолеть некий пороговый уровень. Это произошло совсем недавно.
- Ну хорошо. А что дальше?
- Пусть это звучит высокопарно, но дальше нам предстоит возрождать цивилизацию. Проще всего смириться с тем, что она погибла, сложить руки и впасть в дикость. Но мы здесь не для этого. Скоро от нас уйдут последние из тех, кто захотел стать имаго. Может, их в самом деле ждет рай, гадать не буду. А нам остается Земля.
- Подожди. - Саша потрогал гудящую от напряжения голову. - Ты думаешь, что все, кто принял симпедол, рвутся возрождать цивилизацию? Да с какой стати? Ни за что не поверю!
- Ты прав, - снова вступила в разговор Женя. - Конечно, много таких, которым ничего не нужно. Есть и настоящие мерзавцы - без них нигде не обходится. Еще натерпишься с ними - каких только гадостей они не накидают тебе в голову! Но я чувствую, что ты не такой. Вот чувствую - и все. Ты - наш. И вместе мы должны сохранить хотя бы часть того, что создано до нас. Это будет адски трудно. Думаю, прежние люди сдались бы и скатились к варварству. Но мы - не прежние. Мы - субимаго, и у нас есть шанс. Только бы его не упустить...
Саша зачем-то посмотрел на кота. Тот восседал на стуле в горделивой позе сфинкса, и его рыжая пушистая морда выражала полное презрение как к райским соблазнам на том свете, так и к адским трудностям на этом.
- Не упустим, - сказал Саша. - Можете на меня рассчитывать.